Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Вопросы перевода юридической терминологии (Содержание юридического перевода)

Содержание:

Введение

Актуальность темы исследования. Рассмотрение факторов перевода любого текста в условиях межкультурной коммуникации строится с учетом основных особенностей языковой культуры, типа и механизма социального кодирования родного (русского) и иностранного (английского) языков. Такой подход позволяет выявить новую точку зрения на решения практических задач, связанных с проблемами перевода, например, юридического текста.

Главенствующую роль в этой связи играет не только обладание социальными знаниями правовых норм, юридической терминологии, судебно-процессуальных систем, но и личностные качества переводчика, так как перевод любого текста предполагает взаимодействие суверенных национальных языков, и, соответственно, культурных концептов. Для достижения адекватного перевода необходимо владеть спецификой образов и связанных с ними программ деятельности тех типов культур, между которыми ведется коммуникация.

Предметом исследования является специфика перевода юридической терминологии. В качестве объекта исследования рассматривается юридический перевод.

Основной целью настоящей работы является освещение вопросов перевода юридической терминологии.

В соответствии с основной целью работы были поставлены следующие задачи:

Изучить теоретические основы перевода юридической терминологии.
Рассмотреть особенности перевода юридической терминологии.
Применение стилистических трансформаций при переводе юридического текста.

Решение поставленных задач проводилось с привлечением следующих методов и приемов: метод теоретического анализа был применен для анализа имеющейся литературы по изучаемой проблематике; метод сплошной выборки, контекстуальный анализ, лингвостилистический анализ;

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы.

Глава 1. Теоретические основы перевода юридической терминологии

1.1. Содержание юридического перевода

Юридический перевод принято считать одним из сложных видов перевода, который требует от переводчика высокого профессионализма, предельной внимательности, знания правовой системы страны ИЯ и страны ПЯ и других качеств. Специфика юридического перевода обусловлена, среди прочего, особенностями языка права.

Как отмечают Н. Л. Варшамова и Е. В. Яшина, «юридические тексты в силу своего предназначения должны быть точными и достоверными; они предписывают определенную форму действий и формулируют принципы разрешения спорных ситуаций, вырабатывают правила социального поведения в обществе»^[1].

Однако точность при переводе обеспечивается и сохранением «нюансов и оттенков», т. е. специфических особенностей, которые могут быть присущи тексту оригинала в силу, например, его жанровой принадлежности или авторского стиля. Нами было проведено исследование с целью выяснить, какие элементы юридического текста, а именно законодательного, должны быть максимально точно переданы при переводе.

Сопутствующими задачами явилось выявление возможных причин переводческих ошибок и потенциальных последствий нарушений переводчиком точности. Материалом исследования послужили студенческие переводы отрывка из британского закона «Cultural Property (Armed Conﬂ icts) Act 2017». Точность самого юридического текста обеспечивается использованием терминологии. В этой связи точный перевод юридической терминологии является важным показателем качественного юридического перевода. Он возможен благодаря умению пользоваться словарями, справочниками, энциклопедиями и т. п., наличию фоновых знаний по тематике текста, а главное – умению критически осмысливать имеющуюся информацию и делать из нее соответствующие выводы.

Приведем интересный пример из анализируемого текста: In this Part “UK national” means – (a) a British citizen, a British overseas territories citizen, a British National (Overseas) or a British Overseas Citizen, (b) a person who under the British Nationality Act 1981 is a British subject, (c) a British protected person within the meaning of that Act… В данном отрывке содержится семь терминов, описывающих разный статус лица с позиции гражданства. Чтобы разобраться в различиях между ними, необходимо выйти на официальный сайт, содержащий информацию о деятельности британского правительства и госуслугах www.gov.uk/types-of-britishnationality.

Дальнейший поиск сведений про британское гражданство на русском языке позволит найти как системное изложение в Википедии, так и многочисленные сайты компаний, предлагающих услугу по получению такового. Переводчику остается лишь внимательно сопоставить предложенные описания и выстроить систему переводных эквивалентов, которых в итоге обязательно должно быть семь, причем различных по форме: UK national – гражданин Соединенного Королевства, British citizen – британский гражданин, British overseas territories citizen – гражданин Британских заморских территорий, British National (Overseas) – британский гражданин (за границей), British Overseas Citizen – британский гражданин (заморские страны), British subject – британский подданный, British protected person – персона под британской протекцией.

Основная проблема студентов при переводе данного отрывка заключалась в недостаточном информационном поиске, в результате чего в подпункте (a) в итоге перечислялись три категории лиц вместо четырех либо же родовой термин UK national совпадал по форме с видовыми British citizen или British subject Нарушение точности также имело место при переводе студентами термина service law. Многие предложили эквивалент «военное право», однако сопоставление словарных дефиниций service law и военное право говорит о том, что объем понятий, выражаемых этими терминами, различен. Сравним: «service law − specialized code of criminal law that regulates the conduct of members of the armed forces, военное право − совокупность правовых норм, регулирующих общественные отношения в области строительства Вооруженных Сил РФ, жизни, быта и деятельности войск»^[2].

Точность перевода термина service law обеспечил бы эквивалент «военно-уголовное право», тогда как «военное право» по-английски – «military law». Как отмечалось в начале статьи, точность при переводе юридических текстов означает идентичность содержания текста оригинала и текста перевода, т. е. совпадение в них фактической информации.

В следующем примере расхождение содержания очевидно (стилистическое оформление в данном случае не рассматривается): It does not matter whether the act is done in the United Kingdom or elsewhere. − Где принят данный нормативно-правовой акт – в Великобритании или где-либо еще – не имеет значения. Смеем предположить, что фактическая ошибка возникла вследствие неверной интерпретации слова act. По всей видимости, студенты сочли, что в приведенном контексте оно используется в том же значении, что и в заголовке. Это подтверждается и еще одним примером: …the property to which the act relates is cultural property – …ценности, к которым ссылается данный нормативно-правовой акт, являются культурными ценностями.

Однако однозначность толкования слова act в обоих случаях обеспечивается в оригинале не только контекстом (узким и широким) и комбинаторикой этой лексической единицы, но и написанием слова со строчной буквы, а не с прописной. Как видим, невнимательность переводчика привела к фактическому искажению информации. Подобная ошибка в реальной практике, а не в ситуации учебного перевода может иметь далеко идущие последствия.

Представим, что заказчиком является ученый-юрист, занимающийся сравнительным правоведением, который сообщит читателю своих работ недостоверную информацию, или же заказанный перевод используется в судебной практике, где от его точности зависит если не жизнь, то уж точно свобода человека.

Последняя мысль становится особенно актуальной, если учесть, что нам встретился такой студенческий перевод уже упомянутого выше предложения: It does not matter whether the act is done in the United Kingdom or elsewhere − Наказание за нарушение Второго Протокола применимо как в Великобритании, так и за ее пределами.

Искажение фактической информации может возникнуть вследствие неверной передачи синтаксических связей, а скорее невнимательности к ним. В тексте оригинала предельно конкретно перечисляются признаки, при которых действия лица квалифицируются как нарушения Второго Протокола. Таких признаков должно быть три: (a) the person does an intentional act of a kind described in any of subparagraphs (a) to (e) of paragraph 1 of Article 15 of the Second Protocol, (b) the act is a violation of the Convention or the Second Protocol, and (c) the person knows that the property to which the act relates is cultural property. Союз and используется для придания подпунктам кумулятивного характера и однозначно свидетельствует об отношениях включенности всего перечня признаков в характеристику объекта, в данном случае деяния.

Если в переводе эквивалентом and становится союз и (именно такой вариант нам встретился в студенческой работе), смысловые связи нарушаются, и мы говорим об отношениях альтернативности, т. е. деяние признается правонарушением при наличии одного (любого) из признаков. Нельзя не признать, что в ситуации судебного процесса количество признаков, которые необходимо доказать стороне обвинения, играет весьма важную роль.

Невнимательность, небрежность, допущенная переводчиком, может иметь серьезные последствия. Нами был замечен еще один случай невнимательности переводчика при работе с тем же самым контекстом. В подпункте (a) речь идет об intentional act, т. е., вне всякого сомнения, преднамеренном действии. Поэтому встретившийся нам перевод «действие международного характера» сначала привел в замешательство как имеющий совершенно отличное от оригинала значение, однако затем мы предположили, что ошибка возникла исключительно из-за невнимательного прочтения переводчиком оригинала, и вместо intentional он увидел international. Наши предположения позднее подтвердились.

Опять же, в ситуации реальной жизни, использования текста перевода в суде такая ошибка по невнимательности и небрежности юридическому переводчику непростительна. В исследуемом законодательном тексте встречаются названия международных документов, имеющих официальный перевод на русский язык.

Для обеспечения точности их передачи переводчику достаточно осуществить грамотный информационный поиск. Тогда Convention for the Protection of Cultural Property in the Event of Armed Conﬂ ict должна в переводе звучать не иначе как «Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта», а Protocol to the Convention и the Second Protocol to the Convention – как «Протокол к Конвенции» и «Второй Протокол к Конвенции». Количество ошибок, допущенных в данном случае студентами, было минимальным, однако мы склонны объяснить это не столько сформированностью поисковой компетенции, сколько прозрачностью формы и значений используемых лексических единиц и устоявшимися переводными эквивалентами.

На эту мысль нас наводят некоторые предложенные студентами варианты: «Соглашение о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта» и «Соглашение о защите объектов культурного наследия в случае вооруженного конфликта». Во-первых, как видим, в этих примерах слово Convention переведено как «соглашение». Данный вариант возможен, так как конвенция является разновидностью международного договора (treaty), означает «an agreement between states» (соглашение между государствами), и многими словарями зафиксированы такие переводные эквиваленты, как «соглашение, договоренность, договор, конвенция».

Однако, как уже отмечалось выше, существует официальный перевод данного документа, в котором в названии использовано слово «конвенция». Во-вторых, сочетание «объекты культурного наследия» можно признать удачным переводческим решением по форме.

Такой термин действительно зафиксирован, возможно, на чей-то субъективный взгляд внешне он кажется более привлекательным, чем «культурные ценности», однако он не обеспечивает точность перевода заголовка упомянутой Конвенции. Под «cultural property» в Конвенции понимается «movable or immovable property of great importance to the cultural heritage of every people»^[3], т. е. ценности движимые и недвижимые, тогда как к объектам культурного наследия относятся «объекты недвижимого имущества»^[4].

Таким образом, речь идет о двух разных терминах, для каждого из которых есть свой эквивалент: cultural property – культурные ценности; объект культурного наследия – cultural heritage site. Кроме того, как и в случае с вариантом «соглашение», не теряет актуальности аргумент о наличии официального варианта перевода.

Точность должна обеспечиваться не только при передаче названий международных документов, но и при их цитировании или ссылке на них. В исследуемом тексте есть отсылка к определенной структурной единице «Второго Протокола к Конвенции»: described in any of subparagraphs (a) to (e) of paragraph 1 of Article 15 of the Second Protocol. Переводчику следует свериться с официальным переводом Второго Протокола на русский язык и убедиться, что речь идет о подпунктах (a) – (e) пункта 1 статьи 15, а никак не о подпунктах а), б), в), г), д) параграфа 1.

Более того, грамотный поиск также снимает проблему точного перевода термина serious violation (of Second Protocol). Однако обращение к официальному переводу однозначно свидетельствует в пользу эквивалента «серьезные нарушения». Несмотря на то, что по форме он больше напоминает кальку (возможно, по этой причине многие студенты и отказались от него), его общепринятость в международном праве является более весомым аргументом при принятии переводчиком решения.

В законодательном тексте содержатся элементы, являющиеся маркерами иноязычной культуры. Культурную маркированность имеет заголовок британского статута. В отличие от заголовков российских законов, которые традиционно начинаются с предлога «о», например «Об образовании в Российской Федерации», в британском тексте слово Act (закон/Акт) входит в состав заголовка, также как и год принятия статута.

В результате заголовок «Cultural Property (Armed Conﬂ icts) Act 2017» в переводе должен выглядеть как «Закон о защите культурных ценностей (в случае вооруженных конфликтов) 2017 г.» Именно такой вид максимально точно отражает особенность британской законодательной техники.

Безусловно, не является смысловой ошибкой формулировка заголовка, построенная по образу и подобию российской практики, т. е. Закон (от) 2017 года «О защите культурных ценностей (в случае вооруженных конфликтов)», однако в этом случае теряется культурная специфика. Такой перевод вполне приемлем в ситуации, когда заказчику требуется исключительно содержательная сторона закона. Если же заказчика интересует законодательная техника Великобритании, то точность ее отражения нарушается. Тем более странной представляется формулировка «Защита культурных ценностей (в случае вооруженных конфликтов).

Закон (Акт) 2017 (года)», которая говорит, как нам кажется, во-первых, о том, что студенты не знакомы с практикой формулирования заголовка законодательных текстов ни на иностранном, ни на родном языке, а во-вторых, о недостаточной языковой и переводческой компетенции, т. е. неумении видеть характерную для английского языка атрибутивную группу и применять соответствующие трансформации при ее переводе.

Культурную маркированность имеют также смысловые составляющие. Знание их функции, традиции использования и содержания позволяет обеспечить точность передачи культурной составляющей закона, а также обеспечить фактическую точность. Приведем пример: The text of those instruments is set out in Schedules 1 to 4. В предложении упоминается Schedule. Привычные варианты «график/расписание/план» в этом контексте совершенно не подходят. Словарная статья юридического словаря расшифровывает schedule как «an appendix to an Act of Parliament or other legislation that deals with points of detail supplementary to the main part»^[5].

Речь идет о приложении, причем не в привычном для нас понимании чего-то дополнительного, факультативного, а как о логическом продолжении определенной статьи закона. Вынесение положений статьи в отдельное приложение – одна из норм законодательной техники в Великобритании.

Как отмечает Ф. Беннион, выделение материала в отдельное приложение является исключительно решением автора текста закона. Он может счесть более удобным выделение деталей в отдельное приложение либо включение их в текст статьи. В этой связи нельзя рассматривать приложения как имеющие второстепенное значение по отношению к статьям закона^[6]. Таким образом, в переводе необходимо написать «Текст вышеуказанных документов содержится в Приложениях 1–4».

Такие переводческие решения для schedule, как «таблица», «пункт», «дополнение», не соответствуют ни формальной (внешней) стороне текста, ни его структуре, а значит, не обеспечивают должной точности изложения и отсылки. Интересно отметить, что в вышеуказанном контексте нарушение точности возникло также вследствие выбора неверного эквивалента для фразы «The text of those instruments». Предложенное в ряде случаев решение «Содержание этих документов подробно изложено в Приложениях 1–4» позволяет истолковать смысл пункта как указание на то, что в приложениях читатель найдет краткое изложение сути Конвенции и связанных с ней документов. А это фактически неверно, так как просмотр приложений однозначно свидетельствует о том, что в них приводится полный текст всех документов.

В законодательном тексте часто встречаются отсылки либо к структурным единицам того же текста, либо к иным нормативно-правовым актам. Переводчику следует обеспечить точность при передаче такой отсылки. Как и в случае с читателем оригинала, читатель перевода должен в итоге правильно сориентироваться в тексте и найти искомую информацию. Иногда неточное синтаксическое оформление в языке перевода затуманивает смысл переводимой нормы.

Возьмем следующий пример: In this Act “cultural property” has the meaning given in article 1 of the Convention. Для понимания значения термина «культурные ценности» автор закона отсылает читателя к статье 1 «Конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта».

Возможный вариант перевода: В настоящем Законе термин «культурные ценности» имеет значение, указанное в статье 1 Конвенции. О какой конвенции идет речь, читателю ясно из предыдущего пункта закона, в котором перечисляются относящиеся к данному закону международные договоры. В переводческом решении «В настоящем Законе значение выражения «культурные ценности» изложено в статье 1 Конвенции» страдает синтаксическое оформление, так как не до конца ясно, где же изложено значение выражения: в читаемом законе или все-таки в Конвенции.

Схожая картина, среди прочего, наблюдается в варианте «В данном Законе определение термина «защита культурных ценностей» находится в статье 1 нынешней Конвенции». Из него также непонятно, какой документ имеется в виду под «нынешней Конвенцией», и даже если умный читатель догадается, про какую конвенцию идет речь, он не найдет в статье 1 определение термина «защита культурных ценностей». Неудачное синтаксическое оформление вкупе с неверным переводом термина и стилистическими погрешностями нарушают точность отсылки в русском переводе.

Использование автором закона указательных местоимений this и that в оригинале обеспечивает однозначность отсылки. Сочетание this Act означает исключительно тот закон, с которым сейчас знакомится читатель, а значит, в переводе это «настоящий Закон» (т. е. данный, этот), тогда как that Act отсылает к закону, который ранее упоминался в тексте, например: …(b) a person who under the British Nationality Act 1981 is a British subject, (c) a British protected person within the meaning of that Act… или …(a) a person subject to service law within the meaning of the Armed Forces Act 2006, or (b) a civilian subject to service discipline within the meaning of that Act. Поэтому в переводе эквивалентами that Act должны стать «указанный / вышеупомянутый закон» или повтор названия закона. Если же переводчик не различает this и that и переводит их одинаковым образом, в частности «настоящий/данный/этот», как сделали некоторые студенты, то точность отсылки нарушается, и читатель никогда не найдет в читаемом тексте определения искомых терминов.

Наконец, при переводе юридических текстов можно говорить и о стилистической точности. C точки зрения официально-делового стиля, переводным эквивалентом уже упоминавшегося выше this будет «настоящий», а не «этот»; person – «лицо», а не «человек»; to which the act relates – «в отношении которых совершено действие», а не «фигурирующие в его поступке»; elsewhere – «в другой стране», а не «где-либо еще» и др. Даже капитализация слов «Закон», «Конвенция», «Второй Протокол» и т. п., и наоборот, отсутствие таковой при написании, например, слова «настоящий» говорят о точности при передаче стилистики текста оригинала и следовании жанровым конвенциям.

Подведем итог вышеизложенному. Законодательный текст состоит из совокупности элементов, на которые переводчику стоит обратить особое внимание для обеспечения точности перевода. К их числу относятся юридические термины, сложные синтаксические конструкции, названия иных нормативно-правовых документов, ссылки на них и цитаты из них, культурно маркированные элементы, отсылочные выражения, лексика, относящаяся к официально-деловому стилю.

При переводе законодательных текстов необходимо, безусловно, обеспечить точность передачи фактической информации оригинала, которая, в свою очередь, складывается из верно подобранных переводных эквивалентов юридических терминов и правильной интерпретации синтаксиса. Погрешности при передаче других О элементов менее существенны с точки зрения сохранения точности, если только они не влекут за собой искажения содержания оригинала.

Кроме того, обеспечению точности юридического перевода способствует грамотное оформление мысли на ПЯ. Иногда правильно понятая синтаксическая конструкция или отсылка могут быть столь неудачно сформулированы переводчиком на родном языке, что вызывают двусмысленность при толковании. Однако не стоит забывать и о ситуации перевода, о переводческом задании. То, что важно и должно быть предельно точно передано для ученого-юриста, занимающегося сравнительным правоведением, менее приоритетно для предпринимателя, ведущего бизнес за рубежом, или суда, толкующего правовые нормы и выносящего приговор.

1.2. Лингвистические и экстралингвистические факторы перевода юридических текстов

Особенности перевода юридических документов все чаще привлекают внимание исследователей в наше время. Это связано с расширением контактов России, которые требуют разработки лингвистических оснований для эффективной межъязыковой коммуникации. Сегодня активно развивается деловое и торгово-экономическое сотрудничество, заключается большое количество сделок, участники которых являются представителями разных юрисдикций.

Кроме того, реализуются многочисленные международные проекты, которые в свою очередь регулируются правом разных стран. В связи с этим юридический перевод приобретает все большую актуальность. Юридическая терминология является довольно сложной и востребованной сферой, которая требует поиска межъязыковых соответствий. Язык права подразумевает специализированность лексики, охватывающей широкий спектр отраслей и институтов права. При переводе юридических текстов и документов необходимо учитывать значительную разницу в законодательствах стран и особенности русского и английского юридического дискурсов.

Основная сложность при переводе юридических текстов обусловлена тем, что официальные юридические документы составляются на государственных языках (для сравнения — 90 % технических текстов составлены на английском), поэтому переводчик должен разбираться в понятиях и формулировках, принятых в этих странах и уметь применять их, переводя документы, созданные в рамках конкретного государства. Помимо этого, трудности при переводе возникают из-за специфики юридической терминологии. Для юридических текстов характерно наличие большого количества клише, сложных грамматических конструкций, терминов, аналогов которым зачастую трудно подобрать. Ошибки в переводе при этом очень дорого обходятся, так как они могут стать причиной выплаты материального ущерба или же предъявления судебного иска.

Таким образом, перед переводчиком возникает проблема точной передачи содержания юридического документа при переводе. В связи с данной проблемой встает вопрос лексических трансформаций при переводе.

Учитывая вышеизложенное можно отметить, что проблема взаимодействия языка и права в последнее время приобретает все большую актуальность. В настоящее время в лингвистике появилось особое направление — правовая лингвистика или юрислингвистика.

Юридический перевод является одним из видов специального перевода и его можно рассматривать с двух точек зрения: с точки зрения практической языковой деятельности и как учебную дисциплину. В первом случае юридический перевод является одним из видов специального перевода, цель которого можно обозначить как передачу средствами другого языка разнообразных письменных и устных юридических текстов. Существует ряд особенностей, свойственных юридическим текстам.

1. Насыщенность текста юридической лексикой, в основном терминами, многие из которых переводятся на русский язык словосочетаниями и описательно (remedy — средство судебной защиты, deterrence — средство удержания устрашением от совершения преступных действий, indictment — обвинительный акт и т. д.).

2. Наличие особых идиоматических выражений и фразеологических сочетаний, редко употребляемых в общелитературном языке (to make default — не исполнять озанности, не являться в суд; Marshal of the court — судебный исполнитель; to meet claim — оспаривать иск; to make claim — предъявить претензию и т. д.).

3. Употребление стилистических отклонений от общелитературных норм. Например широкое применение в английском варианте эллиптических конструкций (сокращенных, без артиклей), особенно в документах: сводки, сообщения, решения, заключения, а также регламентированное употребление глагольных форм и оборотов речи специальной терминологии в определенных юридических документах.

4. Использование латинских слов и выражений в юридических текстах: mens геа — виновная воля, вина; stare decisis — обязывающая сила прецедентов и т.д.

Английские и русские юридические термины можно разделить на исконные и заимствованные. В юридической терминологии значительное место занимают заимствования из латыни. Как известно, современная юриспруденция основывается главным образом на положениях римского права. Латынь была и остается языком юриспруденции. Она по-прежнему является базой для образования новых терминов.

Соответственно латинские термины присутствуют в юридических текстах и создают определенную трудность для переводчика, особенно при устном переводе. Латинские термины могут быть произнесены на латыни, но существует и английский вариант произношения, который отличается от латинского. Переводчик должен быть знаком с латинскими терминами, их значением и произношением.

5. Большое количество сокращений, большинство которых используется только в юридических текстах и документах: (англ.) ALJ — Administrative Law Judge — судья административного суда; USJC — United States Judicial Code — кодекс законов США о судоустройстве; CtApp — Court of Appeal — апелляционный суд и т. д. Занимаясь переводом юридического текста, следует помнить о том, что каждая страна имеет свою юридическую систему, соответствующую юридическую терминологию и свои реалии.

Таким образом, напрашивается вывод, что языковые средства юридического стиля в правовых документах образуют относительно замкнутую систему. Эта система базируется на трех составляющих: лексический, морфологический и синтаксический. На лексическом уровне можно выделить: слова и словосочетания, употребляемые главным образом в юридических документах (proper (надлежащий), due (должный), bondsman (поручитель), to protect rights and freedoms (охранять права и свободы), to ensure equality (обеспечивать равноправие); термины и словосочетания терминологического характера: collection (взимание), laws (законодательство), respondent (ответчик), to ratify (ратифицировать), applicant (заявитель) и др.). Также следует отметить сугубо именной характер юридического стиля правовых документов.

Например, одно и то же существительное в документе может повторяться даже в рядом стоящих предложениях и не заменяться местоимением. В разговорной речи или в художественном тексте подобное употребление квалифицировалось бы как тавтология. В юридических документах широко употребляются имена существительные, которые называют людей по признаку, обусловленному каким-либо действием или отношением: employer (наниматель), plaintiff (истец), defendant (ответчик), witness (свидетель), applicant (заявитель) и т.д. Некоторые трудности представляет перевод словосочетаний, имеющий различный смысл в британском и американском вариантах английского языка. «Такие случаи не столь многочисленны в юридических текстах, однако некорректный перевод зачастую существенно искажает смысл оригинального текста»^[7].

Само понятие взаимодействия культур подразумевает наличие общих/частных элементов, и несовпадений/совпадений, которое позволяет отличить одну лингвокультурную общность от другой. «Любой переводчик, работая с юридическим текстом, должен учитывать требования узуса — языковые привычки носителей языка перевода, не нарушая привычное восприятие правового документа»^[8].

Расхождения лингво-этнического характера между носителями иностранного языка и языка перевода «могут носить как культурно-исторический, так и актуально- событийный характер»^[9].

Всем известно, что юридической терминологией пользуются не только профессионалы, но и рядовые граждане, которые в силу специфики связанной с ней области используют данные термины гораздо чаще, чем, например, научно-технические. При этом особенность коммуникации в юридической сфере заключается в том, что общение происходит между профессионалом и непрофессионалом чаще, чем между двумя профессионалами.

Успех коммуникации в данном случае определяется адекватным пониманием текста участниками коммуникации. Если принять во внимание то обстоятельство, что и в родном языке понимание достигается далеко не всегда из-за особенностей юридического текста, наличия в нем большого количества сложных терминов, то можно себе представить, как трудно достичь адекватного понимания в иностранном языке. И в данном случае роль переводчика огромна. Он должен не только владеть юридической терминологией двух языков, ориентироваться в специфике двух правовых систем, но и творчески подходить к процессу выбора наиболее удачного для определенного контекста соответствия. Одной из проблем, требующих детального изучения в теории перевода остается проблема выбора адекватного соответствия при переводе с одного языка на другой, в данном случае, с английского языка на русский (и наоборот).

Таким образом, напрашивается вывод о том, что выбор варианта при переводе определяется наличием или отсутствием эквивалента в языке перевода. При его наличии процедура сводится к простой подстановке выбранного варианта, а при отсутствии такового — к тщательному подбору одного из вариантных соответствий с учетом целого ряда лингвистических и экстралингвистических факторов.

Что касается метода описательного перевода, калькирования и транслитерации, то к ним следует прибегать, лишь убедившись, что в русском языке действительно отсутствуют эквивалентные или вариантные соответствия для данной английской лексической единицы и нельзя использовать другие методы перевода.

Необходимо ориентироваться в действующем законодательстве, а также владеть специальной лексикой и знать об особенностях использования иностранной юридической терминологии в конкретном контексте, так как юридический перевод считается одним из наиболее сложных видов перевода. Во многом это обусловлено тем, что при переводе юридических текстов как с русского языка на иностранный, так и наоборот обычных навыков переводчика недостаточно.

Юридический перевод не может быть осуществлен корректно без использования специальных познаний в соответствующей области права, без знания специфики конкретного вида правоотношений.

Глава 2. Особенности перевода юридической терминологии

2.1. Лексические особенности перевода юридической терминологии

Языковая деятельность человека во все периоды исторического развития имело тесную связь с переводом с одного языка на другой. Наличие языкового барьера делало невозможным практически любые экономические, военные и культурные отношения между людьми. С возникновением перевода данный барьер был преодолен, и выражение мыслей, высказанных на одном языке, путем использования стилистических и грамматических способов стало доступно и для других языков. В этом и заключается сущность понятия перевода. Известный российский лингвист Д.Э. Розенталь определяет перевод следующим образом: «Перевод – это процесс передачи содержания устного высказывания или письменного текста средствами другого языка»^[10].

Процедура перевода имеет целью установить эквивалентные отношения между исходным и переводным текстом, чтобы они несли в себе одинаковый смысл. Для этого при переводе определенных лексических и грамматических особенностей подлинника, осуществляется передача данных элементов при помощи отдельных приемов и средств перевода. Это играет важную роль в ходе достижения адекватного перевода. Перевод устной и письменной юридической речи сопровождается изучением языковых особенностей данной речи.

По мнению В.Н. Комиссарова, такими особенностями являются^[11]:

1. Насыщенность юридических материалов большим количеством юридической терминологии, которые переводятся словосочетаниями и описательно, например (англ. Remedy) – средство судебной защиты, (англ. deterrence) – средство удержания от совершения преступных действий посредством устрашения, (англ. Indictment) – обвинительный акт и т.д.

2. Существование в устной и письменной речи на юридические темы, идиоматический и фразеологических выражений, редко используемых в литературном языке (англ. to make default) не исполнять обязанности, 2) не являться в суд; (англ. Marshal of the court) – судебный исполнитель; (англ. to meet) – оспаривать иск и т.д.

3. Стилистические отклонения от общелитературных норм, в некоторых случаях весьма значительные. В качестве примера можно привести: употребление в отдельных юридических актах строго урегулированных глаголов и специальных терминологических оборотов речи; факт наличия оборотов официально-канцелярского стиля в документах, посвященных общим или административно-хозяйственным вопросам.

Так же В.Н. Комиссаров, в качестве особенности выделяет использование юридических текстах латинских слов, например, (лат. Pro rata) – пропорционально, (лат. Mens rea) – виновная воля, вина. Стоит отметить, что некоторые латинские слова в ходе исторического развития изжили себя, и стали архаизмами, например, слова ultima, proxima.

В.В. Алимов, исследуя юридический перевод, отмечает важность использования терминологических словарей при переводе юридических текстов, ввиду того, что иногда обычные слова в юридическом тексте могут иметь терминологическое значение. Это, по его мнению, позволит избавиться от влияния известных значений слов в юридическую структуру текста^[12].

Существуют так же «алгоритмы перевода» выделенные Д. Кешковской, согласно которым процедура перевода юридических текстов строится на трехступенчатой модели:

а) принятие решения об «императиве реципиента» – т.е. обозначить требования стороны принимающий перевод;

б) создание «императива использования терминологии» – т.е. способов переводческой репрезентации терминологических обозначений в речи;

в) установление «переводческой стратегии» – т.е. продумать последовательность действий, осуществляемых при переводе^[13].

Для поэтапного осуществления всей процедуры, как утверждает А.В. Федоров, переводчику юридических материалов, необходимо как лингвистическое образование, так и универсальные познания в сфере юриспруденции, а также принять во внимание культурные особенности переводимого языка^[14].

Таким образом, перевод с точки зрения науки представляет собой трудный и многоаспектный процесс и результат деятельности, при котором разъясняется смысл текста или обозначения с исходного языка на переводящий язык. Юридические тексты содержат в себе большое количество терминов, латинизмов и клише, в них отсутствуют слова с эмоциональной окраской. Именно поэтому они имеют свои особенности перевода и представляют большой интерес для лингвистических наук.

2.2. Синтаксические особенности перевода юридической терминологии

Исследования в сфере юридической лингвистики сегодня интересны не только специалистам из области юриспруденции и лингвистики, но и широкому кругу людей. Так или иначе правовые вопросы касаются каждого, поэтому минимальные знания в сфере юриспруденции необходимы любому человеку, живущему в современном обществе.

Юридический язык является естественной частью того, что происходит в сообществе, и это отражается в том, как написаны законы. В этих текстах обнаруживается, среди прочего, функционирование наших институтов, регулирование отношений между людьми и т. д. Поэтому вполне нормально, что слова, используемые для описания этих реалий, взяты из языка соответствующего общества.

Разнообразие сфер деловых взаимоотношений, ежедневно происходящих в современном мире, позволяет исследовать и выделять следующие направления подстилей официально-деловой литературы и документации:

1. Юридическая направленность, такая как нормативные документы и акты, законы, распоряжения и кодексы;

2. Дипломатическая направленность, выражающаяся в соглашениях, личных предписаниях, пактах, коммюнике, декларациях и меморандумов;

3. Бизнес-направление в контрактах, соглашениях, протоколах и договорах;

4. Военное направление в приказах, рапортах и требованиях. Нас интересует юридическая направленность. Она поддерживает деятельность людей в сфере создания нормативных документов, а также при применении данных актов и законов в деятельности администраций, правительств и правоохранительных органов.

В своей книге «Язык права» Суриу и Лерат подчеркивают тесную связь между институтом права и языком: "Трудности понимания также могут быть вызваны тем фактом, что термины права нередко являются частью определенного института. Это особенно верно в отношении определений, установленных самим законодателем”^[15].

Проблемы перевода юридических текстов носят не только лингвистический, но и семантико-познавательный характер, поскольку объект права отличается большой сложностью. Право не может быть сведено к совокупности правовых актов или норм.

Как и наш язык, право намного шире этого, и состоит из множества составляющих его актов. Закон представляет собой правила, которые должны соблюдаться. Мало того, что каждый акт определяется правилами, но еще и каждый из них связан с другими, поэтому структура правовых институтов кажется пирамидальной с Конституцией в качестве верхушки и поведением отдельных лиц в качестве основы. Структуру правовых институтов, а также концепцию «права» можно сравнить с пирамидой.

Исследователи единодушно отмечают необычайное богатство форм юридического текста — от юридических текстов до административных документов, правил дорожного движения и т. д. с одной стороны, а с другой — консервативный характер юридического стиля, каждый термин отражает не только языковые особенности, но и определенную цивилизационную систему, определенные архетипы, уникальные для каждой культуры. Философы правы, считая, что закон — это сложное единое целое, связанное одновременно с моралью и политикой.

Французский правовой текст — наследник не только правовой традиции, насчитывающей более шестисот лет, но и римского права — имеет особенности, которые существенно отличают его от русского юридического текста, который формируется в настоящее время. Исследователи подчеркивают огромную ответственность, которая лежит на переводчике юридических текстов: «Мы не можем позволить себе переводить закон так же, как переводим другой текст, потому что перевод также является законом» — замечает Жорж Лего^[16].

Без сомнения, смысл имеет решающее значение в переводе юридических текстов. Следует отметить, что конкретные трудности их перевода сопровождаются общими трудностями в правильном переводе текста с языка оригинала на необходимый язык. Смысл строится с учетом особенностей данного языка. Даже общение между двумя людьми, говорящими на одном языке, не на 100% адекватно, каждый собеседник по-своему интерпретирует значение того, что он только что услышал. Конвенция о правах человека стала законом после того, как ее перевод был объявлен официальным. Следует отметить, что текст перевода был переработан и усовершенствован несколько раз. Основные трудности в переводе юридических текстов связаны, как правило, с интерпретацией терминов в юридической области.

Трудности возникают чаще, если текст относится к правовой сфере, где ярко выражены национальные особенности системы (например, административное устройство, Уголовный кодекс). А тексты из правовых областей, в основе которых лежит международный правовой опыт, легче воспринимаются (например, банковское право, экологическое право). Однако существуют и другие трудности. Точность изложения требует различных уточнений, что влечёт за собой употребление осложненных конструкций, т. е. предложения с причастными и деепричастными оборотами, с однородными членами.

Рассмотрим несколько примеров, взятых из Уголовного Кодекса Франции. Проступок равно имеет место, если это предусмотрено законом, в случае неосторожности, небрежности или нарушения какой-либо обязанности по предосторожности или безопасности, предусмотренной законом или регламентом, помимо случаев, когда исполнитель действовал с нормальным прилежанием, и с учетом, в случае необходимости, содержания его миссии, функций или компетенции, так же как возможностей и средств, которыми он располагал. - Il y a également délit, lorsque la loi le prévoit, en cas de faute d'imprudence, de négligence ou de manquement à une obligation de prudence ou de sécurité prévue par la loi ou le règlement, s'il est établi que l'auteur des faits n'a pas accompli les diligences normales compte tenu, le cas échéant, de la nature de ses missions ou de ses fonctions, de ses compétences ainsi que du pouvoir et des moyens dont il disposait. Данное сложноподчиненное предложение встречается в основной части законодательного акта Уголовного кодекса и дает определение понятия “проступок”.

Большая частотность употребления простых предложений со сверхдлинной цепочкой однородных членов является яркой отличительной чертой синтаксиса юридических документов. Зачастую число однородных членов доходит до десяти и может превышать это число. Проступок равно имеет место, если это предусмотрено законом, в случае неосторожности, небрежности или нарушения какой-либо обязанности по предосторожности или безопасности, предусмотренной законом или регламентом, помимо случаев, когда исполнитель действовал с нормальным прилежанием, и с учетом, в случае необходимости, содержания его миссии, функций или компетенции, так же как возможностей и средств, которыми он располагал. - Il y a également délit, lorsque la loi le prévoit, en cas de faute d'imprudence, de négligence ou de manquement à une obligation de prudence ou de sécurité prévue par la loi ou le règlement, s'il est établi que l'auteur des faits n'a pas accompli les diligences normales compte tenu, le cas échéant, de la nature de ses missions ou de ses fonctions, de ses compétences ainsi que du pouvoir et des moyens dont il disposait. Данное сложноподчиненное предложение встречается в основной части законодательного акта Уголовного кодекса и дает определение понятия “проступок”.

Законодательные акты обычно охватывают одновременно несколько сфер, из-за чего одно высказывание перегружено информацией и требует сложной конструкции.

Полнота и точность перечисления однородных понятий – обязательное требование к языку законов. Зачастую придаточное предшествует главному предложение. Из-за того, что законодательные акты нацелены на предвидение условия существования данного законодательного акта, и возникает необходимость в подобного рода конструкциях.

Также сверхдлинная конструкция придаточной части фразы вынуждает читателя возвращаться и внимательно и вдумчиво её перечитывать: Если вещь, подлежащая конфискации, не была изъята или не может быть представлена, конфискация предписывается по стоимости. - Si le produit de l'infraction a été mêlé à des fonds d'origine licite pour l'acquisition d'un ou plusieurs biens, la confiscation peut ne porter sur ces biens qu'à concurrence de la valeur estimée de ce produit. Le règlement qui réprime une contravention peut prévoir, lorsque le coupable est une personne physique, une ou plusieurs des peines complémentaires suivantes : 1° La suspension, pour une durée de trois ans au plus, du permis de conduire, cette suspension pouvant être limitée à la conduite en dehors de l'activité professionnelle sauf si le règlement exclut expressément cette limitation ; 2° L'interdiction de détenir ou de porter, pour une durée de trois ans au plus, une arme soumise à autorisation ; 3° La confiscation d'une ou de plusieurs armes dont le condamné est propriétaire ou dont il a la libre disposition ; 4° Le retrait du permis de chasser, avec interdiction de solliciter la délivrance d'un nouveau permis pendant trois ans au plus ;5° La confiscation de la chose qui a servi ou était destinée à commettre l'infraction ou de la chose qui en est le produit ;

Предложение с длинной цепочкой однородных членов находится в основной части законодательного акта и определяет ответственность за какое-либо нарушение, совершенное физическим лицом. Мы выявили тот факт, что сложные предложения преобладают над простыми (79% / 21%). Наиболее употребительна подчинительная связь, сочинительная употребляется реже (68% / 32%). Примерно по 43% составляет преобладание определительных и дополнительных придаточных.

Законодательные акты обладают предписывающими функциями, что объясняет преобладающую роль сложноподчиненных предложений с придаточными определительными и дополнительными. На придаточные предложения, времени, места, цели, условия, приходится около 12%. Около 43% предложений законодательных актов с однородными членами.

Глава 3. Применение стилистических трансформаций при переводе юридического текста

Все грамматические и лексические трансформации при переводе с английского на русский коренятся в национальных особенностях обоих языков. Из этого следует, что и стилистика каждого языка имеет свои собственные приёмы и неповторимый, ярко выраженный характер. Для начала разговора о стилистических трансформациях хотелось бы дать определение этому понятию вообще.

По моему мнению, наилучшее определение дал Л. Л. Нелюбин: «Стилистические трансформации – преобразование стиля текста при передаче стилистического значения с целью воссоздать в переводе тот же эффект, т.е. вызвать у читателя аналогичную реакцию, хотя часто переводчику приходится достигать этого, прибегая к совершенно иным языковым средствам, используя приемы замены и компенсации»^[17].

Если «копнуть» глубоко в историю, очевидно, что по своей сути стилистические приёмы в разных языках одни и те же, однако различно их функционирование. Одни и те же приёмы имеют разную степень употребления, выполняют различные функции и имеют разный смысловой и удельный вес в стилистической системе в целом, чем и объясняется необходимость трансформаций. При осуществлении трансформаций переводчик должен руководствоваться идеей воссоздания в переводе эффекта на читателя, аналогичного оригиналу, иногда прибегая к совершенно иным языковым средствам.

Переводчик не должен прилагать все усилия для сохранения приёма оригинала, но должен воспроизвести функцию использованного приема в определенном контексте.

При сравнении стилистических приёмов обнаруживаются (но не так же ясно, как при сравнении грамматических структур) абсолютные совпадения, частичные или, наоборот, несовпадение функций.

В данной работе будут рассмотрены проанализированные в переводе следующие стилистические трансформации:

1. Аллитерация. Л. Л. Нелюбин определяет это понятие следующим образом: «Повторение одинаковых (или сходных) звуков или звукосочетаний»^[18]. Аллитерация также используется для создания эмоционально окрашенных образов с целью привлечения внимания читателя, что особенно распространено в названиях литературных произведений и стихотворений, например: “Three Grey Geese” (Три Серых Гуся), “Sense and Sensibility” (Разум и Чувства) и мн. др.

Сохранение аллитерации при переводе подобных названий почти всегда невозможно и совершенно необязательно. Функция создания «благозвучия», или эвфоническая, у аллитерации совпадает в обоих языках и является основополагающим приёмом в поэтической речи. Однако использование этого же приёма в прозе более характерно для английского языка, чем для русского, причем в русскоязычном тексте юридического характера сохранение аллитерации является проблематичным. Рифмующийся в английском языке заголовок “Inclusion by Design. Thinking beyond a Civil Rights Paradigm” был переведен без использования рифмы в связи с предпочтением в сторону наукообразности в профессиональных текстах на русском языке: «Инклюзия при помощи дизайна. Размышление за рамками парадигм гражданского права».

2. Метафора. Л. Л. Нелюбин определяет метафору как «языковой феномен, которому соответствует некая модель действительности, определяемая мышлением человека и влияющая на выбор альтернатив в процессе принятия решения». Несомненным отличительным признаком англоязычного текста является широкое использование образности, то есть метафор. Сохранение метафоры при переводе является непременным условием адекватности последнего, хотя при этом зачастую приходится прибегать к замене или компенсации оригинальной метафоры.

Иногда трудность передачи метафоры заключается в наличии в основании последней фразеологического сочетания, которое не имеет эквивалента в русском языке или проходит через весь текст. В языке оригинала также присутствует данный тип стилистических преобразований, например: “a city is a system” в переводе значит: «город – это система», в данном примере становится понятно, что фраза подразумевает под собой то, что в городе всё взаимосвязано, и в случае сбоя в работе одной из «подсистем» вся система начинает давать сбой. В предложении: “…she is no longer able to navigate the five concrete steps that lead into and out of her home” значение глагола “navigate” было передано с помощью антонимии «она уже не в состоянии отдалиться и на пять шагов от дома». Метафоричность глагола “slice” в предложении “…the busy road that slices through the town” была передана описательными средствами: «…оживлённую трассу, разделяющую город». “A city is a collective good” переводится как «город – это общественное благо».

3. Перевод метонимии. «Метонимия – это слово или словосочетание, которое употребляется в переносном значении на основе внешней или внутренней связи между двумя предметами или явлениями»^[19]. Необходимо учитывать тот факт, что при переводе метонимии нужны пояснения в самом тексте перевода либо в комментарии к нему. Метонимия, как языковая, так и стилистическая, всё больше употребляется в различных стилях языка, в частности и особенности в художественной литературе и публицистике, даже чаще метафоры^[20].

Именно метонимии и их передача являются одной из переводческих проблем из-за значительного расхождения в английском и русском языках. В силу этого в переводе нередко приходится делать анализ значения слов, возвращаясь к истокам, то есть к тому значению, которое породило метонимический перенос. В уже упомянутой книге “Land Use Law and Disability” также можно найти пример метонимии: “To a large extent, ADA has worked to establish uniform national standards…”, в данном случае под аббревиатурой “ADA” подразумевается “Americans with Disability Act”, что переводится как «Закон об американцах-инвалидах», в переводе фраза будет звучать следующим образом: «В значительной степени работа над Законом об американцах-инвалидах (ADA) велась для создания единых национальных стандартов…».

4. Передача эмоционального значения. Трудность в передаче эмоционального значения заключается в широком выборе значений используемых слов, которые следует переводить в любом случае с учетом контекстуального фона. “The implications of these truncated relationship networks are isolating and stigmatizing for everyone but perhaps more…”: в данном примере основным носителем эмоций автора является слово “perhaps”, показывающее сомнение, а также негативный окрас данного выражения, в переводе фраза будет звучать следующим образом: «Последствия этих усеченных сетей взаимоотношений проявляются в изоляции и стигматизации и отражаются на всех, но, пожалуй…». В качестве примера также можно привести словосочетание, часто встречающееся в языке оригинала: “…that people might safely and easily age in place”. В данном случае – аналогичная ситуация с первой, дословный перевод здесь выглядит просто абсурдно, а потому приходится прибегать к описательному переводу, переводя фразу как «…чтобы люди могли безопасно и без проблем состариться в своём собственном доме».

5. Перевод повторов, пар, сравнений и актуализирование. Повтор известен своей распространенностью в английском языке, причем в разы сильнее, чем в русском, однако он мало используется в научнотехнических текстах. Среди известных стилистических приемов часто встречаются и различные пары (синонимические, аллитерированные, ритмические). Употребление такого рода пар является традиционным для всех стилей английского языка и зачастую приобретает эквивалент в русском языке: “law and order” в русском имеет аналог: «закон и порядок». Сравнение, как стилистический прием, в основном, достаточно легко передать, но трудности возникают в случае, когда семантика слова в английском и русском различна. В следующем предложении сравнительная степень прилагательного передается превосходной степенью в русском языке: “The goal is to provide a regulatory context for better understanding federal disability law”. – «Цель состоит в том, чтобы обеспечить регулирующий контекст для лучшего понимания федерального закона».

Наибольшую трудность для перевода представляет собой актуализирование языковых средств, употребление их в стилистических целях. В таких случаях грамматическая форма или структура может приобрести особую яркость и выразительность и может быть рассмотрена как стилистический прием, передающий мнение и намерение автора. Использование поэтических ресурсов в тексте оригинала носит яркий индивидуальный характер и, обычно, является неожиданным для усиления воздействия в тексте перевода. Это выявление потенциальной экспрессивности, которая заложена во всех вышеуказанных средствах языка, и их обновление в контексте текста перевода возможно благодаря обособленному употреблению.

Делая вывод из всего вышесказанного, становится ясно, что употребление некоторых стилистических приемов в английском языке достаточно самобытно и своеобразно, они носят особенный культурный характер, что всячески препятствует механическому переносу из одного языка в другой (это вообще недопустимо).

Кроме того, эффект, что производится тем или иным стилистическим приемом, бывает различен в английском и русском языках. Это обусловлено не только национальным разнообразием, но и своеобразием стилистических средств и приемов, а также их многофункциональностью, которая не всегда совпадает, что вызывает необходимость в стилистических трансформациях: заменах и компенсации. Следовательно, не столь важны средство и его чёткая классификация, как осознание цели произведения эффекта автором произведения и передача его в языке перевода.

Резюмируя, хочется сказать, что стилистические трансформации при переводе с английского языка на русский должны учитывать все нюансы оригинального произведения. Среди этих нюансов особенно выделяются: контекстуальный фон оригинального произведения (микро- и макроконтекст), индивидуальность каждого авторского стиля, а также специфика переводимого языка в смысле его стилистических норм и синтаксиса.

Нельзя не отметить и то, что переводчик обязан быть всесторонне эрудирован или иметь стремление к познанию, потому что иначе перевод лишается своего шарма, а скудный словарный запас не сможет передать мысль текста оригинала. Также хочется заметить, что именно история каждого языка дала нам такую необъятную и прекрасную почву для применения заложенного в человеке творческого потенциала, который развивался на протяжении предшествующих веков и дальше будет развиваться, преподнося нам новые и новые литературные произведения и их переводы.

Заключение

Перевод с точки зрения науки представляет собой трудный и многоаспектный процесс и результат деятельности, при котором разъясняется смысл текста или обозначения с исходного языка на переводящий язык. Юридические тексты содержат в себе большое количество терминов, латинизмов и клише, в них отсутствуют слова с эмоциональной окраской. Именно поэтому они имеют свои особенности перевода и представляют большой интерес для лингвистических наук.

Выбор варианта при переводе определяется наличием или отсутствием эквивалента в языке перевода. При его наличии процедура сводится к простой подстановке выбранного варианта, а при отсутствии такового — к тщательному подбору одного из вариантных соответствий с учетом целого ряда лингвистических и экстралингвистических факторов.

Стилистические трансформации при переводе с английского языка на русский должны учитывать все нюансы оригинального произведения. Среди этих нюансов особенно выделяются: контекстуальный фон оригинального произведения (микро- и макроконтекст), индивидуальность каждого авторского стиля, а также специфика переводимого языка в смысле его стилистических норм и синтаксиса.

Список литературы

Алексеев И.С. Апофеоз интертекстуальности // Бюл. конф. III Международная научная конференция по правоведению. М., 2002. С. 13-19.

Алимов В. В. Юридический перевод. Практический курс. Английский язык. — М.: Книга, 2005.

Алимов В.В. Юридический перевод. Практический курс / В.В. Алимов. М.: Ком Книга, 2005. 160 с.

Варшамова Н. Л. Перевод юридического текста : проблемы межкультурной профессиональной коммуникации / Н. Л. Варшамова, Е. В. Яшина // Научные дискуссии. − 2015. − Т. 6. − С. 49–53.

Комиссаров В.Н. Общая теория перевода: учебное пособие / В.Н. Комиссаров. М.: Че Ро, 1999. 192 с.

Левицкая Т. Р., Фитерман А. М. Проблемы перевода. М.: Международные отношения, 1976. 208 с.

Нелюбин Л. Л. Лингвостилистика современного английского языка. М.: Флинта, 2008. 128 с.

Нелюбин Л. Л. Толковый переводоведческий словарь. 3-е изд., перераб. М.: Флинта; Наука, 2006. 320 с.

Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации : федер. закон от 25 июня 2002 г. № 73-ФЗ (в ред. от 29.12.2017). – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_37318/

Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. / Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова. М.: Просвещение, 1976. 543 с.

Словари и энциклопедии на Академике. – Режим доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/lower/13722

Федоров А.В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы) / А.В. Федоров. СПб: Филология три, 2002. 416 с.

Федотова И. Г. Юридические понятия и категории в английском языке. — Обнинск, 2000.

Швейцер А. Д. Перевод в контексте культурной традиции // Литературный язык и культурная традиция. — М., 1994.

ABBYY Lingvo x5. Электронный словарь.

Bennion F. Bennion on statute law / Francis Bennion. – Longman, 1990. – xl + 373 р.

Convention for the Protection of Cultural Property in the Event of Armed Conﬂ ict. – Mode of access: http:// portal.unesco.org/en/ev.php-URL_ID=13637&URL_ DO=DO_TOPIC&URL_SECTION=201.html

Legault G. A. Fonctions et structure du langage juridique / G. A. Legault. – Meta, mars 1979. – Vol. 24. – No 1.

Sourioux, J.-L. et P. Lérat, Le langage du droit, Paris, P.U.F., 1975, p. 57.

Варшамова Н. Л. Перевод юридического текста : проблемы межкультурной профессиональной коммуникации / Н. Л. Варшамова, Е. В. Яшина // Научные дискуссии. − 2015. − Т. 6. − С. 49–53. ↑
Словари и энциклопедии на Академике. – Режим доступа: https://dic.academic.ru/dic.nsf/lower/13722 ↑
Convention for the Protection of Cultural Property in the Event of Armed Conﬂ ict. – Mode of access: http:// portal.unesco.org/en/ev.php-URL_ID=13637&URL_ DO=DO_TOPIC&URL_SECTION=201.html ↑
Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации : федер. закон от 25 июня 2002 г. № 73-ФЗ (в ред. от 29.12.2017). – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_37318/ ↑
ABBYY Lingvo x5. Электронный словарь. ↑
Bennion F. Bennion on statute law / Francis Bennion. – Longman, 1990. – xl + 373 р. ↑
Алимов В. В. Юридический перевод. Практический курс. Английский язык. — М.: Книга, 2005. ↑
. Федотова И. Г. Юридические понятия и категории в английском языке. — Обнинск, 2000. ↑
Швейцер А. Д. Перевод в контексте культурной традиции // Литературный язык и культурная традиция. — М., 1994. ↑
Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. / Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова. М.: Просвещение, 1976. 543 с. ↑
Комиссаров В.Н. Общая теория перевода: учебное пособие / В.Н. Комиссаров. М.: Че Ро, 1999. 192 с. ↑
2. Алимов В.В. Юридический перевод. Практический курс / В.В. Алимов. М.: Ком Книга, 2005. 160 с. ↑
Алексеев И.С. Апофеоз интертекстуальности // Бюл. конф. III Международная научная конференция по правоведению. М., 2002. С. 13-19. ↑
Федоров А.В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы) / А.В. Федоров. СПб: Филология три, 2002. 416 с. ↑
Sourioux, J.-L. et P. Lérat, Le langage du droit, Paris, P.U.F., 1975, p. 57. ↑
Legault G. A. Fonctions et structure du langage juridique / G. A. Legault. – Meta, mars 1979. – Vol. 24. – No 1. ↑
Нелюбин Л. Л. Толковый переводоведческий словарь. 3-е изд., перераб. М.: Флинта; Наука, 2006. 320 с. ↑
Нелюбин Л. Л. Лингвостилистика современного английского языка. М.: Флинта, 2008. 128 с. ↑
Нелюбин Л. Л. Лингвостилистика современного английского языка. М.: Флинта, 2008. 128 с. ↑
Левицкая Т. Р., Фитерман А. М. Проблемы перевода. М.: Международные отношения, 1976. 208 с. ↑