Субъективная сторона преступления. Форма вины

Содержание:

Введение

Уголовное право служило в своем историческом развитии различным целям и нередко являлось и является средством дозволения. Тоталитарные режимы недавнего времени являются тому наглядным примером. Однако мы обязаны философам Просвещения существенным пониманием, что право является человеческим творением и что люди сами отвечают за свое право. Происхождение и легитимация права являются только автономией одного человека. Для уголовного права должны быть на основании этого сделаны выводы, чтобы определять также уголовно-правовую вину согласно автономии каждого гражданина. Кто может претендовать на способность обоснованно занимать определенную позицию относительно норм, тот должен отвечать также за способность следовать нормам. Так, согласно классической школе уголовного права наказание без вины невозможно. Таким образом, если человек не мог или не должен был предвидеть наступления вредных последствий своего деяния, то, какими бы страшными ни были эти последствия, об уголовной ответственности не могло быть и речи.

Состав преступления, как мы знаем, это своеобразная система, которая включает в себя 4 основных элемента: объект преступления, объективная сторона преступления, субъект преступления, субъективная сторона преступления.

Все перечисленные элементы в совокупности образуют единую субстанцию, при наличии которой преступление приобретает форму и содержание.

Мы неоднократно читали в детективах или слышали в средствах массовой информации фразу «мы должны его отпустить за отсутствием состава преступления». Действительно, если отсутствует хоты бы одно звено, преступление как таковое не возникает. В процессе своей жизнедеятельности человек, совершая те или иные действия, получая те или иные результаты, испытывает в отношении этих действий и результатов различные эмоции: стремление к результату, безразличие, огорчение; им движут определенные мотивы и цели. Это целиком касается и преступных деяний человека. Только тогда лицо может быть привлечено к уголовной ответственности, когда в его деянии проявились его сознание и воля, выражающие отрицательное отношение к интересам личности и общества^[1].

Итак, субъективная сторона преступления – это внутренняя сторона преступления, то есть психическое отношение лица к совершаемому им преступлению, которое характеризуется конкретной формой вины, мотивом и целью

Актуальность данного исследования заключается в том, что наиболее сложной для установления и доказательства является именно субъективная сторона состава преступления, элементом которой и является вина. В каждом конкретном случае правоприменителю необходимо правильно установить именно ту форму вины, которая предусмотрена уголовным законом, но это вызывает проблемы, так как вина является не только уголовно-правовой категорией, а изучается целым комплексом наук.

Цель работы заключается в комплексном общетеоретическом исследовании особенностей определения понятия вины как обязательного признака субъективной стороны состава преступления.

Для достижения поставленной нами цели были поставлены следующие задачи:

выявить специфику определения понятия вины как обязательного признака субъективной стороны состава преступления;

исследовать формы и проблемные аспекты вины в уголовном праве России.

Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие при определении понятия вины как обязательного признака субъективной стороны состава преступления.

Предметом исследования являются: уголовно-правовые нормы, представляющие собой юридическую природу вины как обязательного признака субъективной стороны состава преступления.

Важные положения теоретических особенностей юридической природы вины, отвечающих условиям современной России, были сформулированы в работах Ю.В. Баулина, А.А. Герцензона, Н.Д. Дурманова, В.Ф. Кириченко, А.Ф. Кони, И.С. Тишкевича, В.И. Ткаченко, А.А. Пионтковского, Т.Г. Шавгулидзе, М.Д. Шаргородского, Е.Д. Шелковниковой, М.И. Якубовича и других.

Нормативную и информационную основу исследования составили положения, закрепленные в российском и зарубежном законодательстве, касающиеся определения понятия вины как обязательного признака субъективной стороны состава преступления, а также фактические данные, опубликованные в периодической печати.

Методологической основой исследования являются принципы объективности и системности научного анализа, базирующиеся на общенаучных и частнонаучных методах познания: диалектический, исторический, формально – логический, сравнительно – правовой, структурно – системный и другие методы научного исследования.

Структура работы обусловлена целью и задачами настоящего исследования и состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников.

1 Понятие и значение субъективной стороны преступления. Вина как обязательный признак субъективной стороны преступления

1.1 Понятие и значение субъективной стороны преступления

Субъективная сторона преступления – это психическая деятельность лица, которая непосредственно связана с совершением преступного деяния. Содержание субъективной стороны составляют: вина (обязательный элемент), мотив, цель, эмоции (факультативные элементы). Субъективная сторона является неотъемлемой частью состава преступления как основания уголовной ответственности, она позволяет разграничить сходные по объективным признакам преступления.

В юридической теории и практике субъективная сторона преступления имеет чрезвычайно важное значение, что обусловлено рядом обстоятельств. В первую очередь, будучи составной частью основания уголовной ответственности, субъективная сторона преступления позволяет разграничить преступное и неприступное поведение. Так, например, предусмотренные статьями 158-162 УК РФ деяния, совершённые без целей, указанных в данных нормах, не являются преступлениями. То же можно сказать и про деяния, которые совершаются по мотивам, не перечисленным в статьях 153-155 УК РФ. Согласно ст. 115 УК РФ, причинение общественно опасных последствий без вины, неосторожное совершение деяния наказуемы только при наличии умысла; если такового нет, то такое деяние не может быть признано преступлением. Кроме того, составы преступления, сходные по объективным признакам, могут быть разграничены именно посредством анализа субъективной стороны преступления. Примерами здесь могут служить сходные по объективным признакам преступления, предусмотренные статьями 337 (самовольное оставление части или места службы военнослужащим) и 338 (дезертирство) УК РФ, статьями 105 (убийство) и 109 (причинение смерти по неосторожности) УК РФ. Первые можно разграничить исключительно по такому субъективному признаку, как содержание цели; вторые – по форме вины. И, наконец, степень общественной опасности самого преступления и совершившего его лица и, соответственно, характер ответственности и размер наказания, учитывающих положения статей 61, 63, 64 Уголовного кодекса Российской Федерации, в значительной степени определяются фактическим содержанием факультативных признаков субъективной стороны преступления, даже если они не указаны в конкретной норме Особенной части Уголовного кодекса. Охватывая сознательно-волевую и эмоциональную сферы преступной деятельности (например, ст. 107 УК РФ указывает на наличие сильного душевного волнения), отражая мотивы и цели совершения лицом общественно опасного деяния (например, п. «з» ч. 2 ст.105 УК РФ указывает на корыстный мотив убийства), наличие преступного умысла (например, п. «г» ч. 2 ст.105 УК РФ указывает на заведомость) или же его отсутствие, отношение этого лица к самому деянию и его последствиям, субъективные признаки преступления выступают в качестве заключительной стадии анализа фактических элементов преступного поведения. Мотивы и цель преступления, вина и эмоциональное состояние субъекта – понятия, различные по своему содержанию, но взаимно обусловленные и взаимосвязанные. Образовывать субъективную сторону преступления, характеризовать психическую и психологическую стороны деятельности лица, совершившего преступное деяние, и определять внутреннюю природу преступления субъективные признаки способны только в совокупности присущих им юридически значимых особенностей. Внимательное изучение и глубокий анализ субъективных признаков преступления служат основанием для итоговой оценки степени противоправности совершённого деяния, его общественной опасности, виновности совершившего это деяние лица и адекватной совершённому деянию ответственности. Следует отметить, что в Особенной части УК РФ субъективные признаки преступлений описаны гораздо менее детально, нежели объективные. В отдельных случаях состав преступления и вовсе не предполагает наличия субъективных признаков (например, ст. 158 УК РФ не содержит никаких указаний на субъективные признаки кражи, но сопоставление содержания этой нормы с нормой ста. 25 УК РФ приводит к закономерному выводу о том, что кража – преступление, совершаемое с прямым умыслом). Вероятно, это обусловлено тем, что, во-первых, преступления различаются между собой в основном по внешней стороне, а, во-вторых, объективность, будучи характеристикой явления, которая не зависит от воли или желания человека, сама по себе априори преобладает над субъективностью как обладающая большим потенциалом истинности.

И, тем не менее, как указывалось выше, в ряде случаев даже детальное описание объективной стороны состава преступления не позволяет отграничить преступное деяние от неприступного, одно преступление от другого; это становится возможным только тогда, когда анализируется субъективная сторона совершённого преступного деяния. Таким образом, правильное применение всякой нормы Особенной части УК РФ, подразумевающее чёткое, непротиворечивое обоснование уголовной ответственности, безошибочную квалификацию преступления и назначение адекватного наказания, должно выстраиваться на установлении охватываемых преступным деянием форм вины, целей и мотивов, то есть на уяснении характера и особенностей субъективной стороны описываемого в соответствующей статье УК РФ состава преступления.

1.2 Вина как обязательный признак субъективной стороны преступления, ее понятие, содержание, значение и формы.

Вину в современном уголовном праве России принято понимать как психическое (интеллектуальное и волевое) отношение к своему деянию и его последствиям. Такая теория вины называется психологической в отличие от оценочной (или нормативной) теории вины, где вина понимается в качестве социально-этической упречности деяния. Социальная сущность вины при этом не отрицается. Просто считается, что она автоматически обеспечена при положительном психическом отношении к своему общественно опасному деянию. Социальная сущность вины может учитываться при оценке степени вины, которая, в свою очередь, является одним из факторов, определяющих степень общественной опасности содеянного^[2].

Вина всегда проявляется одной из двух ее форм: в умысле или в неосторожности.

Формы вины различаются по своему интеллектуальному и волевому содержанию. Если при умысле лицо осознает общественную опасность своих действий, то при неосторожности такое осознание отсутствует (при легкомыслии осознается лишь фактическая, причем незначительная, опасность своих действий, но не общественная опасность, достигающая степени, характерной для преступления). При неосторожности лицо осознает факт совершения им преступления лишь после его совершения.

Если при умысле лицо желает наступления вредных последствий либо желает совершить действие, сопряженное с реальной возможностью наступления таких последствий, осознанно рискует охраняемыми уголовным законом социальными ценностями, то при неосторожности волевое отношение к вредным последствиям либо вовсе отсутствует, либо воля направлена на их предотвращение.

Умысел подразделяется на прямой и косвенный. Общим для них является осознание общественной опасности своего деяния. И при прямом, и при косвенном умысле лицо осознает, что поражает или ставит в опасность охраняемые уголовным законом ценности, причем осознает, что опасность деяния достигает уровня, характерного для преступления. При этом осознание противоправности по общему правилу в содержание умысла не входит (незнание закона от ответственности не освобождает).

Различия прямого и косвенного умысла заключаются как в интеллектуальном, так и в волевом отношении к последствиям. Для косвенного умысла характерно предвидение возможности наступления вредных последствий^[3].

При прямом умысле лицо может предвидеть как возможность, так и неизбежность наступления вредных последствий. При этом оно осознает, что в случае успешной реализации умысла последствия наступят с неизбежностью. Основное отличие прямого умысла от косвенного в волевом отношении к последствиям: если при прямом умысле лицо желает наступления вредных последствий, то при косвенном такое желание отсутствует, лицо лишь сознательно допускает наступление этих последствий либо относится к ним безразлично.

Желание в определении прямого умысла следует понимать как волевую направленность на результат. Эмоциональные переживания при разграничении прямого и косвенного умысла значения не имеют.

Так, если лицо, предвидя неизбежность наступления вредных последствий в результате своих действий, переживает при этом негативные эмоции, принято считать, что оно желает наступления этих последствий – если не в качестве основного результата, то в качестве результата, неизбежно сопутствующего основному.

Например, при хищениях желание преступника обратить в свою пользу чужое имущество означает желание причинить имущественный ущерб хозяину этого имущества.

Основное значение разграничения прямого и косвенного умысла в том, что при косвенном умысле исключена ответственность за приготовление и покушение и содеянное квалифицируется по фактически наступившим последствиям. Кроме того, прямой умысел в целом считается более опасным, нежели косвенный, а некоторые преступления (например, мошенничество) могут быть совершены только с прямым умыслом.

Умысел, как прямой, так и косвенный, может быть определенным или неопределенным, заранее обдуманным или внезапно возникшим (в том числе и аффектированным).

Неопределенный (неконкретизированный) умысел характеризуется осознанием некоторых количественных или однородных качественных признаков преступления (чаще всего – последствий) лишь в обобщенном виде. Например, избивая потерпевшего, преступник, как правило, не знает, какой именно вред здоровью потерпевшего (легкий, средней тяжести или тяжкий) будет причинен^[4].

Некоторые исследователи в качестве особого вида умысла называют альтернативный умысел, когда лицо предвидит возможность наступления в результате его действий тех или иных конкретных последствий, значимых для квалификации содеянного. Этот вид умысла предлагают считать разновидностью определенного (конкретизированного) умысла, что вызывает возражения. Правовое значение имеет определенность умысла не относительно любых фактов, а относительно фактов, влияющих на квалификацию содеянного. Поскольку в отношении этих фактов альтернативный умысел не определен именно ввиду его альтернативности, его правильно рассматривать в качестве разновидности неопределенного (неконкретизированного) умысла.

Неконкретизированный прямой умысел похож на умысел косвенный. И квалифицируется содеянное с таким умыслом так же, как и при косвенном умысле – по фактически наступившим последствиям (приготовление и покушение невозможны).

Концепция определенного альтернативного умысла имеет практическое значение в том контексте, что некоторые правоведы предлагают при таком умысле вменять покушение на наиболее тяжкое преступление из числа охватываемых умыслом лица, независимо от фактически наступивших последствий.

К примеру, застигнутый на месте преступления преступник, пытаясь скрыться, стреляет в преследователя и промахивается. При этом преступник желает остановить преследователя в результате причинения ему смерти, вреда здоровью или его устрашения. Представляется, что в такой ситуации спорным является не вопрос права, а вопрос факта о направленности умысла и его определенности. Этот факт может быть установлен с учетом всех обстоятельств дела (направления выстрела, показаний свидетелей, потерпевшего, обвиняемого и др.).

Заранее обдуманный умысел по общему правилу более опасен, нежели внезапно возникший. Физиологический аффект (особое эмоциональное состояние внезапно возникшего сильного душевного волнения), на фоне которого развивается умысел, рассматривается в качестве смягчающего обстоятельства и, с учетом причин аффекта, влияет на квалификацию преступлений против жизни и здоровья^[5].

Вопрос о возможной определенности аффектированного умысла (и, соответственно, возможности покушения) в науке остается дискуссионным. В практике преобладает тенденция к квалификации вреда, причиненного в состоянии аффекта, по фактически наступившим последствиям^[6].

Важной характеристикой умысла является его «направленность» на последствия или иные обстоятельства, имеющие уголовно-правовое значение (напр., на получение взятки). Направленность эта выражается в желании (при прямом умысле), осознанном допущении или безразличном отношении (при косвенном умысле). В отличие от специальной цели (факультативного признака субъективной стороны), направленность умысла – это отношение именно к тем обстоятельствам, которые входят в содержание умысла.

К примеру, направленность умысла на причинение смерти позволяет отграничить убийство от причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего, повлекшего смерть по неосторожности. Направленность умысла на грубый обман ограниченного числа лиц позволяет отграничить мошенничество от подделки денег и их сбыта.

Направленность умысла устанавливается с учетом не только утверждений обвиняемого, но и объективных фактов.

К примеру, при отграничении мошенничества от подделки денег и их сбыта принимается в расчет явное несоответствие фальшивой купюры подлинной, исключающее ее участие в денежном обращении, и другие обстоятельства дела.

Доказательства в их совокупности оцениваются по внутреннему убеждению судьи, прокурора, следователя или дознавателя. Неосторожность существует в виде легкомыслия или небрежности.

Легкомыслие (осознанная неосторожность) характеризуется предвидением возможности наступления вредных последствий и самонадеянным (без достаточных к тому оснований) расчетом на их предотвращение.

Самонадеянность расчета нельзя понимать как расчет исключительно на собственные силы, навыки и умения, при легкомыслии лицо может полагаться и на помощь других лиц, силы природы и любые иные конкретные жизненные обстоятельства.

От косвенного умысла неосторожность отличается тем, что^[7]:

1) если при легкомыслии лицо предвидит лишь абстрактную возможность наступления последствий (иногда в результате подобных действий наступают вредные последствия), рассчитывая на их предотвращение, то при косвенном умысле – реальную возможность наступления последствий (в результате данного конкретного действия могут наступить вредные последствия), тем самым сознательно их допуская или относясь к ним безразлично;

2) если при легкомыслии лицо рассчитывает на конкретные жизненные обстоятельства, то при косвенном умысле если преступник и надеется избежать последствий, то рассчитывает на удачу, на авось, сознательно допуская тем самым их наступление.

При небрежности лицо вообще не предвидит вредных последствий своего деяния (отрицательный признак небрежности), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть (положительный признак).

Отрицательный признак небрежности – отсутствие психического отношения к вредным последствиям, их предвидения.

Положительный признак небрежности также означает не психическое отношение к последствиям как таковое, а лишь возможность существования такого отношения. Для ответственности за небрежность необходимо установить как обязанность предвидеть последствия (объективное, «нормативное» условие ответственности за небрежность), так и фактическую возможность их предвидеть при необходимой внимательности и предусмотрительности (субъективное условие ответственности за небрежность). Фактические возможности разных людей различаются и зависят от множества факторов (возраст, состояние здоровья, стрессовая ситуация, жизненный опыт). Следует отметить, что в практике встречаются случаи противозаконного объективного вменения, когда граждане осуждаются за неосторожные преступления без учета их фактических возможностей. Этому способствует, например, внедрение усредненных психофизиологических показателей (например, среднее время реакции водителя) при производстве автотехнической и иных подобных экспертиз. В каждом конкретном случае суд, устанавливая вину, должен оценивать доказательства в их совокупности по внутреннему убеждению. Заключения экспертов, как и другие доказательства, не имеют заранее установленной силы.

При наличии сомнений относительно фактических возможностей лица может быть целесообразна помощь эксперта-психолога.

Неосторожные преступления по общему правилу считаются менее опасными, нежели умышленные. Вместе с тем объективный вред от этих преступлений очень велик (достаточно вспомнить крупные аварии в ядерной энергетике и на транспорте) и по мере технического прогресса постоянно возрастает. В определенном смысле этот вред является платой за технический прогресс. При этом следует учитывать, что уголовное наказание не является достаточно эффективным способом предотвращения такого вреда. В этом отношении приоритет должен быть отдан техническим и иным нерепрессивным мерам безопасности.

Поэтому для большинства современных уголовных кодексов характерно общее правило о ненаказуемости неосторожности, неосторожность наказывается лишь в исключительных случаях, когда это прямо указано в законе. Действующий УК РФ также предусмотрел такое правило в первоначальной редакции ч. 2 ст. 24: «Деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части...». Однако при разработке УК РФ не удалось правильно согласовать статьи Особенной части с требованиями ч. 2 ст. 24 Кодекса в первоначальной ее редакции, что влекло неконтролируемую декриминализацию многих объективно опасных деяний.

В результате возникла необходимость либо пересмотра Особенной части, либо отмены ч. 2 ст. 24 Кодекса. В 1998 году было принято компромиссное решение, в результате которого ч. 2 ст. 24 Кодекса была дополнена словом «только», что кардинально изменило ее смысл. Теперь считается, что указание в статье (части статьи, пункте) Особенной части на неосторожность исключает квалификацию по этой статье (части статьи, пункту) умышленных деяний.

Если же форма вины в статье УК РФ прямо не указана – предусмотренное ею деяние может быть неосторожным преступлением (например, ст. 293 УК РФ), умышленным преступлением (например, ст. 158 УК РФ) или может быть совершено как с умыслом, так и по неосторожности (например, ст. 246 УК РФ) – применительно к каждой статье Кодекса форма вины должна быть установлена путем толкования закона разными приемлемыми способами. Так, например, считается, что указание в законе на мотив (заинтересованность) или цель означает умышленную вину.

2 Формы вины: актуальные аспекты правового регулирования

2.1 Умысел и его виды

В древности, практически во всех государствах и государственных образованиях существовал принцип возмездного причинения вреда, который действовал независимо от умысла вред причинившего. Наказание не зависело от виновности лица в совершении преступления и, соответственно, от того умышленно либо неумышленно оно было совершено. Действовал так называемый принцип объективного вменения. Вместе с тем с развитием государственности и юридической техники стали так же развиваться некоторые понятия в сфере уголовного судопроизводства. В отечественном праве первым нормативным актом, в котором содержатся понятия объективного вменения ученые считают Русскую Правду^[8]. В частности, в ней проводится градацией между неумышленным убийством («в обиду») и убийством совершенным с заранее имевшимся намерением («в разбое»).

В данном акте впервые была предпринята попутка учесть субъективное отношение лица к совершаемому деянию. В дальнейшем свое развитие институт умысла получил в Соборном Уложении 1649 года. В Уложении содержится указание как на умышленные так и неумышленные деяния, а также деяния, которые совершаются «хитростно», «без хитрости» либо «грешным делом», что явилось новеллой в отечественном праве. Вместе с тем отсутствуют критерии разграничения деяний на хитростные и бесхитростные.

Вместе с тем, в уложении предусмотрена дифференциация наказаний в зависимости от того, каким образом оно было совершено – умышленно или неумышленно. Таким образом, совершение неумышленного деяния влечет менее суровое наказание по сравнению с умышленным. В частности, совершение умышленного убийства влекло применение смертной казни: «А кто убъет с умышления, и сыщется про то допрема, что с умышления убил, и такова убойцу самого казнить смертию». За неумышленное убийство назначалось тюремное заключение (для детей боярских) и кнут (для крестьян). В самом Уложении впервые встречаются термины вины, умысла и умышления. Но данные понятия имели иное значение. В частности, вина являлась неодобряемым действием и не рассматривалась в рамках психического отношения к совершенному деянию, а под умыслом понималось злое дело. Говоря о последующем развитии законодательства в рамках рассматриваемой темы мы можем выделить Артикул Воинский 1715 года. При этом Артикул проводит различие между деяниями, которые совершены «волею и нарочно», «ненарочно и неволею», «самовольством и нарочно». В других нормах Артикул отступает от детальной обрисовки умысла и неосторожности и предпочитает такие термины, как «небрежение и неосторожность», «умысел», «намерение», «нарочность». Как отмечает А. И. Ситникова, в отличие от умышленных и неосторожных преступлений случай без вины рассматривается как деяние «неумышленное и ненарочное»^[9]. При назначении наказания в Артикуле учитывается, совершено ли деяние с умыслом или по неосторожности. Была предусмотрена возможность смягчения наказания в случае отсутствия умысла. Таким образом, в данном акте получило развитие степень вины, которая выглядит более последовательно, нежели чем в рассмотренных ранее. Дальнейшее развитие понятия умысла мы можем наблюдать в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. В частности, выделяются преступления умышленные и неумышленные. Умысел в свою очередь разделяется на обдуманные и внезапно возникший. Естественно, более серьезная ответственность была предусмотрена за преступления совершенные обдуманно. Следующим актом уголовно – правового характера, внесшим существенный вклад в развитие института вины стало Уголовное уложение 1903 года. Данный нормативный акт уже имеет деление на Общую и Особенную части. При этом Общая часть содержит нормы, закрепляющие следующие формы вины: умысел и неосторожность. При этом, впервые в истории российского уголовного законодательства определены основные признаки этих понятий, которые в дальнейшем использовались как в советском так и в современном уголовном законодательстве. Преступное деяние, в рамках данного Уложения признается умышленным не только тогда, когда виновный желал его учинения, но и когда он сознательно допускал наступление последствий, обусловливающих преступность сего деяния. Преступное деяние считается неосторожным тогда, когда виновный его не предвидел и когда он хотя и предвидел наступление последствия, обусловливающего преступность сего деяния, но легкомысленно предполагал такое последствие предотвратить^[10]. Это был последний дореволюционный акт на который мы можем обратить внимание. В следующем историческом этапе развития нашей страны был совершен переходом к идеям социологической школы права, для которой характерна позиция отказа от категории «вины». Так, В Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. были включены такие понятия, как «социально – опасный элемент», «враг трудящихся», «опасное состояние», «меры социальной защиты репрессивного, медицинского и медико – педагогического характера»^[11]. Несмотря на отсутствие в актах 1922 – 1926 годов термина вина и виновность, тем не менее, обе формы вины – умышленная и неосторожная нашли свое отражение. В целом, советский период развития института умысла, как формы вины можно охарактеризовать с помощью следующих основных этапов: в 20 – х гг. имеет место отрицание понятия вины; в 30 – х гг. вина признается родовым понятием умысла и неосторожности; в 40 – х и 50 – х гг. появляется концепция двойного понимания вины: вина понимается как общее основание уголовной ответственности и как родовое понятие умысла и неосторожности. Итогом данного периода является принятие Основ уголовного законодательства СССР 1991 года, которые закрепили принцип виновной ответственности, а так же четкое деление умысла на прямой и косвенный. В УК РФ 1996 г. субъективное вменение получило признание, в ст. 5 закреплен принцип вины: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина». В УК РФ категории вины отведена самостоятельная глава 5 «Вина», в которой отсутствует определение понятия вины, а ее уголовно – правовое содержание раскрывается через умышленную и неосторожную формы. В Кодексе 1996 года впервые в отечественном уголовном законодательстве закреплены правила ответственности за преступления, совершенные с двумя формами вины, и формулы невиновного причинения вреда. Подводя итог вышеизложенному, отметим, институт умысла, как формы вины разрабатывался в отечественном законодательстве постепенно, начиная с первых представлений о субъективном отношении лица к совершенному деянию, которые постепенно углублялись в ходе практической и теоретической работы. Изначально признаки форм вины появились в конкретных составах Уголовных законов, затем, с развитием правовой техники, законодатель закрепил данные положения в Общей части, при этом конструкции форм вины последовательно совершенствовались до того уровня, в котором и существуют в действующем УК РФ. Итак, уголовный кодекс РФ характеризует умысел как психическое отношение, при котором лицо осознавало общественную опасность действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их или сознательно допускало наступление этих последствий.

Далее остановимся на содержании умысла. Так, наиболее полное выражение отрицательное психическое отношение лица к совершенному им деянию находит в преступлении, совершенном с прямым умыслом, законодательное определение которого дано в ч. 2 ст. 25 УК РФ.

Применяя доктринальное толкование этого определения, отметим, что к интеллектуальному моменту прямого умысла относятся осознание виновным общественной опасности своего деяния, предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий, а к волевому моменту – желание наступления этих последствий. Осознание виновным общественной опасности деяния предполагает прежде всего осознание им, во-первых, фактического характера совершаемого деяния, во-вторых, социальной значимости этого деяния.

В первом случае виновное лицо должно осознавать: физический характер деяния, т. е. совершение или несовершение им определенных телодвижений, временные границы деяния, причиняющий характер деяния, способ его совершения (физическое или психическое воздействие); особенности социальной или физической среды, в которой совершается преступление (обстановку совершения преступления); посягательство на определенные общественные отношения, составляющие объект преступления. При этом совсем необязательно, чтобы виновный осознавал объект преступления во всем его многообразии как целостную структуру, представленную участниками общественных отношений, социальной связью между ними и предметом, по поводу которого эти отношения устанавливаются. Необходимым и достаточным является осознание направленности посягательства на один из признаков объекта преступления – социальную связь между участниками общественных отношений, предмет преступления или потерпевшего. Во втором случае виновный осознает негативную оценку общества этого деяния с позиций доминирующих в нем норм нравственности и морали, в частности, ветхозаветных заповедей («не убивай», «не кради» и т. д.). В данном случае речь идет об осознании сущностного свойства преступления, лежащего в основании уголовно-правового запрета. При этом неважно, что лицо, совершившее преступление, во-первых, не согласно с такой оценкой, не воспринимает ее как свой внутренний императив, во-вторых, осознает все негативные с позиций общества аспекты своего деяния. Например, при убийстве достаточно осознания негативной оценки обществом лишения другого человека важнейшей для него ценности – жизни, хотя лицо может не осознавать, что причиняет страдания близким убитого, лишает семью кормильца, предприятия ценного работника, общество в целом, например, талантливого певца и т. д. Дискуссионным среди исследователей является вопрос о том, включает ли в себя осознание общественной опасности деяния осознание его уголовной противоправности. Одни авторы отрицают такое осознание, аргументируя это тем, что незнание уголовного закона повлечет недопустимое освобождение лица, совершившего уголовно-противоправное деяние, от ответственности. Другие ученые утверждают, что осознание уголовной противоправности деяния является обязательным, поскольку требование такого осознания позволяет избежать объективного вменения. Третья группа исследователей занимает компромиссную позицию по этому вопросу, утверждая, что такое осознание необходимо в тех случаях, когда законодатель прямо указывает на незаконный характер совершаемых действий. На наш взгляд, при осознании общественной опасности деяния должно быть и осознание его противоправности, хотя степень такого осознания может быть различной. При посягательстве на такую абсолютную ценность, как жизнь человека должно быть осознание того, что она является объектом уголовно-правовой охраны, при посягательстве на собственность – осознание конкретного правоотношения по поводу принадлежности имущества, при уклонении от уплаты налогов – знание бланкетных норм, составляющих налоговое законодательство, и т. д. Это означает, что осознание уголовной противоправности деяния не тождественно знанию о его квалификации и наказуемости (установленному виду и размеру наказания за его совершение). Осознание уголовной противоправности характеризует осознание формализации сущностного свойства преступления (общественной опасности) в уголовном законе. Особенно актуальной является проблема осознания уголовной противоправности деяния в отношении иностранных граждан из арабских и африканских государств, совершивших преступления на территории России. В силу особенностей национального правосознания отдельные категории этих лиц не осознают общественной опасности совершенных ими деяний в силу незнания и непонимания социальной значимости некоторых уголовно-правовых запретов. Привлечение таких лиц к уголовной ответственности, по сути, является объективным вменением. Таким образом, осознание виновным общественной опасности деяния предполагает осознание им фактического характера совершаемого деяния, его социальной значимости, а также его уголовной противоправности. Следующим признаком интеллектуального момента прямого умысла является предвидение виновным возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий совершаемого им деяния. Предвидение последствий означает осознание виновным причиняющего характера совершаемого им деяния, т. е. прогнозирование того, что это деяние выступает в качестве причины преступных последствий. Если виновный осознает возможность наступления преступных последствий, то он прогнозирует, что деяние может выступить в качестве причины этих последствий. При таком осознании виновный предвидит эти последствия как реальные, однако допускает вмешательство в развитие причинной связи, вызванной деянием, привходящих обстоятельств, которые способны предотвратить предвиденные последствия или вызвать последствия, отличные от предвиденных. Осознание виновным неизбежности наступления преступных последствий означает наличие в его сознании прогноза об обязательном их наступлении. При этом виновный в своем прогнозе исключает вмешательство в развитие причинной связи между деянием и предполагаемыми преступными последствиями привходящих обстоятельств, способных предотвратить эти последствия или вызвать последствия, отличные от предвиденных. Однако в обоих случаях виновный осознает, что причиняющий характер деяния является закономерным, так как деянием запускаются реально существующие физические или социальные процессы, необходимые для наступления преступных последствий. Волевой момент прямого умысла предполагает желание наступления преступных последствий. Это означает активное состояние воли, ее направленность на достижение предвиденных преступных последствий. Интеллектуальный и волевой моменты умысла тесно взаимосвязаны^[12].

Осознание виновным общественной опасности своего деяния, характер предвидения им наступления общественно опасных последствий в результате совершения этого деяния предопределяют направленность воли на достижение этих последствий. В частности, в случае предвидения виновным неизбежности наступления общественно опасных последствий в результате совершения преступного деяния, можно говорить только о таком состоянии воли, которое характеризует желание наступления этих последствий, т. е. только о прямом умысле. Тесная взаимосвязь интеллектуального и волевого моментов умысла проявляется не только в том, что осознание виновным общественной опасности своего деяния, предвидение им наступления общественно опасных последствий в результате совершения этого деяния предопределяют направленность желания на достижение этих последствий. В свою очередь, волевой момент умысла является средством реализации интеллектуального момента, так как без активного состояния воли, направленной к достижению предвиденного результата, интеллектуальная деятельность не получает своего практического воплощения. В преступлении, совершенном с косвенным умыслом, по сравнению с преступлением, совершенным с прямым умыслом, отрицательное психическое отношение лица к своему преступному деянию является менее выраженным. Законодательное определение косвенного умысла, которое дано в ч. 3 ст. 25 УК РФ, означает, что к его интеллектуальному моменту относятся осознание виновным общественной опасности своего деяния, предвидение возможности наступления общественно опасных последствий, а к волевому моменту – нежелание, но сознательное допущение наступления этих последствий либо безразличное к ним отношение. Осознание виновным общественной опасности деяния при косвенном умысле так же, как и при прямом умысле, предполагает осознание им фактического характера совершаемого деяния, его социальной значимости, а также его уголовной противоправности. Сходным в обоих видах умысла является предвидение виновным возможности наступления преступных последствий. И в том, и в другом случае виновный предвидит эти последствия как реальные, допуская вмешательство в развитие причинной связи, вызванной деянием, привходящих обстоятельств, которые способны предотвратить предвиденные последствия или вызвать последствия, отличные от предвиденных. Разница в интеллектуальных моментах между двумя видами умысла существует лишь в том случае, когда лицо, совершая преступление с прямым умыслом, предвидит неизбежность наступления преступных последствий. Однако отдельные исследователи, несмотря на законодательное закрепление предвидения неизбежности наступления последствий только при прямом умысле (ч. 2 ст. 25 УК РФ), утверждают, что предвидение виновным неизбежности наступления общественно опасных последствий возможно и при совершении преступления с косвенным умыслом в случаях идеальной совокупности преступлений, когда, наряду с нужным преступнику результатом, неизбежно наступает ненужный ему результат. Например, при взрыве стратегически важного объекта неизбежно погибают находящиеся на нем люди. Подобную позицию исследователи объясняют тем, что взрыв объекта был целью преступника, поэтому в отношении этого последствия было желание его наступления. Гибель людей такой целью не была, поэтому она не является желанно. Следуя этой логике, получается, что большая часть умышленных преступлений совершается с косвенным умыслом, так как целью преступника являются не те последствия, которые охватываются составом преступления, а иные последствия. Например, убийство с целью облегчить другое преступление (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ) совершается с косвенным умыслом, так как желаемым является последнее преступление, а не смерть человека. Получается, что и кража (ст. 158 УК РФ) совершается с косвенным умыслом, так как желаемым является не причинение ущерба собственнику или иному владельцу имущества, а обращение имущества в свою пользу. Указанная логика позволяет отнести к преступлениям, совершаемым с прямым умыслом, только те преступления, которые являются самоцелью, например, убийство по мотиву кровной мести (п. «е.1» ч. 2 ст. 105 УК РФ). В этом случае желаемой будет только смерть потерпевшего и никакой другой результат. По этому поводу заметим, что в критикуемой позиции цель преступления отождествлена с тем, что хочет преступник получить, совершая преступления. Однако это не так^[13].

Цель преступления – это мысленно представляемый результат совершенного преступления, включающий в том числе и его последствия. В связи с этим желание как активное состояние воли, направленное на достижение цели преступления, включает в себя стремление достигнуть не только то, что хочет преступник, но и то, что необходимо для этого либо неизбежно сопряжено с ним. Это означает, что последствия, к которым стремится виновный (желаемые для виновного), могут быть конечной целью преступления (например, убийство по мотиву кровной мести), промежуточной целью, достижение которой является средством к достижению основной цели (например, убийство с целью облегчить совершение другого преступления), а также побочным неизбежным последствием, наряду с тем последствием, которое необходимо преступнику. Например, неизбежным последствием кражи, совершенной с проникновением в жилище, предусмотренной п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ, является нарушение неприкосновенности жилища. В тех случаях, когда прямой и косвенный умыслы включают в себя предвидение виновным возможности наступления преступных последствий, отличие между ними устанавливается, исходя из волевого момента, который характеризуется при косвенном умысле тем, что виновный не желает наступления этих последствий. Нежелание преступных последствий виновным означает, что воля виновного не направлена на достижение тех последствий, которые являются результатом совершаемого им преступления. Воля виновного направлена на достижение иных последствий (преступных или непреступных) и в то же время не направлена на то, чтобы последствия, являющиеся признаком состава преступления, не наступили.

Законодатель конкретизирует нежелание наступления последствий указанием на то, что виновный допускает их наступление или относится к ним безразлично. В научной литературе предпринимаются попытки вложить в используемые законодателем термины «допускает» и «относится безразлично» различное содержание.^[14]

Например, исследователи утверждают, что допущение виновным наступления преступных последствий при косвенном умысле означает активное эмоциональное переживание по поводу его незаинтересованности в этих возможных последствиях. Безразличное отношение виновного к преступным последствиям при косвенном умысле, напротив, по их мнению, означает, что у него нет активных эмоциональных переживаний по поводу возможного их наступления.

На наш взгляд, такое разъяснение относится к эмоциональной, а не волевой сфере деятельности виновного лица. Полагаем, что законодатель в данном случае разными терминами выразил одинаковое состояние воли лица по отношению к преступным последствиям.

Таким образом, улучшению законодательной формулировки косвенного умысла способствовало бы исключение из ч. 3 ст. 25 УК РФ излишних словосочетаний, характеризующих его волевой момент, например, «относилось к ним безразлично».

2.2 Неосторожность и ее виды

Преступления по неосторожности представляют собой колоссальную проблему, поскольку производственный и бытовой травматизм, а также смертность в результате неосторожных действий превышает суммарное количество умышленных преступлений, которые причиняют вред личности. Неосторожное преступление, как указывает Уголовный Кодекс Российской Федерации – деяние, совершенное по небрежности или легкомыслию, запрещенное под угрозой наказания1На первый взгляд, суть неосторожных преступлений обманчива, так как неосторожность связана с возможностью и необходимостью человека действовать в установленной ситуации определенным образом.

Неосторожная преступность – это негативное явление, которое выражено в общности неосторожных преступлений, совершенных под воздействием тех обстоятельств, которые возникают в той или иной ситуации, а также особенностей личности преступника. Разберем отдельно понятия и причины, преступлений которые совершены по легкомыслию, либо небрежности: Преступное легкомыслие в уголовном праве Российской Федерации характеризуют так, что преступник предвидит наступление общественно-опасных последствий своего действия либо бездействия, но легкомысленно рассчитывает на их предотвращение. Лицо, которое совершает преступление рассчитывает избежать последствий, надеясь на какие-либо определенные факторы, предотвращающие последствия. Расчет должен быть основан на реальных обстоятельствах, которые могут быть связаны с профессиональными качествами, навыка ми и умениями конкретного лица, особенностями используемых им технических средств, приспособлений, конкретной специфике профессии и т. д. Данная особенность волевого содержания легкомыслия обусловлена переоценкой своих сил и обстоятельств, на которое полагается лицо в момент совершения преступного деяния.

В пример можно привести водителя, который опираясь на свой многолетний опыт, значительно превышает скоростной режим в темное время суток. Он предполагает возможность наступления негативных последствий в целом, но легкомысленно рассчитывает на их предотвращение, полагая, что ситуация, в любом случае, останется под контролем. В результате водитель не замечает пешеходный переход и сбивает человека насмерть. Соответственно, правонарушитель будет привлекаться к уголовной ответственности по ст. 264 ч. 3 УК, поскольку он допустил нарушение правил дорожного движения, что впоследствии повлекло по неосторожности смерть человека. Итак, легкомыслие присутствует только тогда, когда субъект рассчитывает на предотвращение последствий уже в момент совершения преступного деяния, ссылаясь на определенные обстоятельства в определенной ситуации. Рассмотрим форму вины такую как небрежность. Особенностью преступлений совершенных по небрежности является то, что лицо, причинившее общественно опасные последствия или не предотвратившее их, при совершении своего деяния не предвидело эти последствия. При небрежности действия либо бездействия лица не направлены на причинение какого – либо вреда охраняемым уголовным законом интересам и ценностям. Преступник нередко осознает фактическую сторону совершаемых действий, например то, что нарушает правила предосторожности, но при этом не осознает, что эти действия либо бездействие могут вызвать факт преступления. Это может быть вызвано усталостью, невнимательностью, а также недисциплинированностью. Все же, лицо должно было их предвидеть и к тому же могло предвидеть и, соответственно, не допустить наступления каких – либо последствий, но не сделало этого, из-за чего общественно опасные последствия наступили, то имеются основания утверждать о совершении преступления по небрежности, а не об отсутствии вины, о невиновном причинении вреда. В качестве примера преступной небрежности можно привести различного рода врачебные ошибки: так, например, участились случаи, когда вместо физраствора пациентам вводился формалин, что приводило к летальному исходу. Последний случай такого рода произошел в г. Ульяновске 15 марта 2018 г., где во время плановой операции 28летней женщине ввели в брюшную полость формалин, в результате чего наступила смерть пациентки.

Очевидно, что данная ситуация свидетельствует о преступной небрежности, проявляющейся в невнимательности и недисциплинированности медицинского персонала.

Преступная небрежность нередко считается в теории уголовного законодательства менее опасной формой вины, чем преступное легкомыслие. Неосторожная преступность представляет собой крайне сложное, смешанное, латентное общественно опасное явление. Для признания преступления совершенным по небрежности нужно наличие двух критериев одновременно – объективного и субъективного. Первый заключается в обязанности виновного лица предугадать общественно опасные последствия своих действий либо бездействий. Такая обязанность рассчитана на неопределенный круг лиц и не обязательно учитывать индивидуальные свойства и частные особенности конкретной ситуации. Субъективный критерий толкуется в наличии у виновного лица возможности предвидеть либо предугадать наступление общественно опасных последствий своего деяния. Наличие двух критериев небрежности – это отсутствия в поведении лица необходимой внимательности и предусмотрительности. Некоторое время в психологии существовало некое представление, согласно которому поступки человека, непосредственно связаны с воздействием на него стимулов, исходящих из окружающего мира – это упрощенное понимание вопроса. В реальности воздействие внешнего мира на человека носит намного более сложный характер. Первым в психологии это указал Д. Н. Узнадзе. Он предложил пользоваться понятием иногда осознаваемой, иногда полуосозноваемой, а иногда и вовсе неосознаваемой «установки». Неосторожные преступления можно систематизировать по различным основаниям. Так, в зависимости от субъекта, совершающего неосторожные преступления, можно выделить:

1. «Случайные» неосторожные преступления. Такие преступления могут быть совершены абсолютно любым лицом в результате доступности для необходимых составляющих криминогенной ситуации (доступность опасных технологий и энергий, например электроэнергии, создают условия для совершения неосторожного правонарушения любым ее пользователем).

2. «Профессиональные» неосторожные преступления. В некоторых случаях возможна деятельность, связанная с профессиональной принадлежностью лиц. Так, например, совершение неосторожного преступления врачом, лицом, несущим боевую службу с оружием, гораздо более вероятно, чем обычным гражданином, не вовлеченным в опасные сферы деятельности.

Анализ судебной практики позволяет отметить некоторые проблемные аспекты понимания преступного легкомыслия в правоприменительной деятельности. Например, по уголовному делу в отношении Л., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК РФ, суд, описывая субъективную сторону преступления, отметил: «Отношения К. к последствию в виде смерти мужа было неосторожным. Она предвидела возможность наступления общественно опасных последствий своих действий в виде смерти П. но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывала на предотвращение этих последствий путем своевременного и действенного оказания помощи жертве с целью предотвращения его смерти». Из приговора следует, что в силу ч. 2 ст. 26 УК РФ преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий. При этом предвидение возможности наступления общественно опасных последствий своих действий является обязательным интеллектуальным элементом как косвенного умысла, так и легкомыслия. Для предупреждения неосторожных преступлений, совершаемых по неосторожности рекомендуется целый ряд организационно – технических и других мероприятия, к которым относится улучшение условий охраны труда и техники безопасности; воспитание у граждан чувства предусмотрительности и профессиональной ответственности; повышение требовательности к подбору профессиональных кадров; широкое освещение последствий неосторожного поведения в средствах массовой информации с обязательным пояснением, причин неосторожного поведения, повлекшее тяжкие последствия.

2.3 Преступления с двумя формами вины

Изучение ст. 27 УК РФ позволяет сделать вывод, что в преступлениях с двумя формами вины возможно существование лишь достаточно небольшого числа вариантов ее проявления при совершении одного преступления. Всего таких вариантов четыре:

а) прямой умысел – преступное легкомыслие;

б) прямой умысел – преступная небрежность;

в) косвенный умысел – преступное легкомыслие;

г) косвенный умысел – преступная небрежность. Анализ статей Особенной части УК РФ, предусматривающих ответственность за умышленные преступления, в которых в качестве квалифицирующего признака указывается наступление тяжких последствий по неосторожности и, соответственно, присутствует в пределах одного состава две формы вины, позволяет, по утверждению некоторых авторов, сделать вывод о том, что все они сконструированы по одному из двух типов^[15].

Первый тип – когда само умышленное преступление является материальным составом, т.е. предусматривает наступление определенных последствий, отношение к наступлению которых умышленное, кроме того, происходит причинение других последствий, отношение к ним уже неосторожно.

Схематично её можно определить следующим образом:

(деяние + последствие) + (последствие 2);

умышленно + неосторожно.

Такую конструкцию двух форм вины имеет, например, ч. 4 ст. 111 УК РФ, где наступление тяжкого вреда является обязательным признаком основного состава (ч. 1 ст. 111 УК РФ), а наступление смерти в данном случае выступает как бы последствием второго порядка. Таким образом, последствие второго порядка наступает не непосредственно от самого деяния, а как бы является продолжением предыдущего последствия. Смерть наступает не от действий виновного, а от уже наступившего тяжкого вреда здоровью. Смерть в данном случае является последствием второго, производного, порядка. Оно последствие последствия. Второй тип предусматривает в качестве основного (умышленного деяния) формальные составы, и соответственно, не требующие наступления общественно опасных последствий. В этом случае устанавливается неосторожное отношение к последствию, непосредственно наступающему от действий виновного.

Что схематично можно определить так:

(деяние) + (последствие);

умышленно + неосторожно.

В этом случае тяжкое последствие является как бы последствием первого порядка, к таким преступлениям относятся, например, ч. 3 ст. 123, ч. 3 ст. 211 УК РФ и т.д. Оно наступает сразу не только за деянием, но и от него. Представляется важным обратить внимание на то, что при первом типе конструкции последствия второго порядка, по своей сути, являются результатом развития уже существующих, наступивших последствий. Иначе две формы вины исчезают, остается только умышленное достижение данного последствия. Поэтому, на наш взгляд, в подобных преступлениях, имеющих в качестве основного материальный состав преступления, преступное легкомыслие может существовать лишь в чрезвычайно редких случаях. Когда субъект прикладывает дополнительные усилия по предупреждению наступления тяжкого последствия.

В силу того что в материальных составах отношение к последствиям может быть выражено как в виде прямого, так и косвенного умысла, то для конструкции данного типа преступлений с двумя формами вины основными являются два из четырех вышеназванных вариантов. Когда отношение к основному составу выражено в виде прямого или косвенного умысла, а отношение к последствиям второго порядка определяется как преступная небрежность. Деяний, предусматривающих две формы вины со вторым типом конструкции, когда основной состав является формальным, в Особенной части УК РФ более десятка. К ним, в частности, можно отнести ч. 3 ст. 126, ч. 2 ст. 128, ч. 2 ст. 205 УК РФ.

Анализ деяний, предусмотренных данными статьями, позволяет нам утверждать, что при совершении этих преступлений лицо, в силу своего жизненного опыта и нормального умственного развития, обязательно предвидит возможность наступления более тяжелого последствия от совершаемых им действий. И, как мы уже указывали ранее, две формы вины могут присутствовать при их совершении лишь в случае, когда лицо предпринимает определенные меры к их недопущению. Кроме того, осознание лицом реально существующей опасности причинения более тяжкого вреда при совершении конкретного деяния не позволяет представить нам существование в подобных ситуациях преступной небрежности, когда лицо не предвидит возможность наступления дополнительных последствий.

Например, нарушение правил безопасности на объектах атомной энергетики (ст. 215 УК РФ) может осуществить только лицо, ознакомленное с этими правилами и, соответственно, знающее, что может повлечь их нарушение. Кроме того, законодатель в ч. 1 ст. 215 УК РФ прямо указывает на то, что это нарушение «могло повлечь смерть». Ведь лицо может нести ответственность лишь за то, что осознается им.

Таким образом, данное обстоятельство уже охватывается сознанием субъекта и, соответственно, предвидится, ч. 2 данной статьи в качестве квалифицирующего признака предусматривает неосторожное причинение смерти человеку.

Абсолютно ясно, что предвидение возможности наступления дополнительных последствий является признаком субъективной стороны и, следовательно, преступная небрежность в подобных случаях невозможна. К подобным же выводам пришли и другие авторы при анализе данной конструкции

Актуальные проблемы борьбы с преступлениями и иными правонарушениями двух форм вины при совершении единого преступления.

На практике в некоторых случаях достаточно сложно отграничить преступление, совершенное с двумя формами вины, от преступления, совершенного умышленно либо по неосторожности. Так, 27 июня 2015 г. Железнодорожным судом г. Барнаула было рассмотрено уголовное дело по обвинению П. в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 105 УК РФ. Однако, рассмотрев данное дело, суд пришел к выводу о том, что П. причинил тяжкий вред здоровью, повлекший по неосторожности смерть потерпевшей Р., т.е. совершил преступление с двумя формами вины. Вывод суда был основан на следующих данных. П., находясь в состоянии опьянения, на почве ссоры нанес Р. удар по лицу, от которого она упала. Он, схватив ее за волосы, несколько раз ударил головой об пол, в результате чего ей была причинена черепно-мозговая травма, после этого, оставив Р. на полу, П. лег спать. По показаниям П. и по заключению судебно-медицинской экспертизы, когда он ложился спать Р. была еще жива, смерть наступила не сразу, а через несколько часов после избиения.

Следовательно, к причинению смерти он не стремился и возможность ее наступления не предвидел, т.к. считал, что это была обычная ссора, которые уже случались ранее^[16].

Таким образом, преступления с двумя формами вины представляют особую группу деяний, имеющих особые специфические признаки, определяемые их понятием, данным в ст. 27 УК РФ. На основании разграничения по конструкции составов можно выделить два варианта:

1) когда основной состав материальный и присутствует неосторожное отношение к последствиям второго порядка;

2) когда основной состав формальный.

В зависимости от конструкции изменяется количество вариантов соотношения различных видов умысла и неосторожности.

Заключение

Таким образом, опросы вины в практике уголовного права являются одними из самых сложных, так как данная тема выходит за рамки правового поля.

Вполне оправдано, что современная концепция вины именуется психологической, так как в законе используются такие термины как предвидение, осознание, сознание, желание, психическое отношение и другие.

Согласно принципу вины «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина». В ч. 2 данной статьи запрещается объективное вменение, то есть привлечение к уголовной ответственности без установления вины. Но в законе не раскрывается понятие «вины», усложняя тем самым правильное понимание данного обязательного элемента состава любого преступления.

Кроме того, одно лишь указание на общественную опасность преступления и возможных последствий, не учитывая их противо­правности и наказуемости, отчасти противоречит законодательному (ч. 1 ст. 14 УК РФ) понятию преступления и закрепленному в ст. 8 УК РФ основанию уголовной ответственности за вину. По общему правилу, каким бы опасным для общества не было совершенное деяние, если оно не закреплено в уголовном законе, то не может служить основанием для привлечения лица к уголовной ответственности, даже если оно осознавало, предвидело и желало наступления вреда.

Также в законе не раскрывается понятие объективного и субъективного вменения, что также является дискуссионной проблемой.

В этой связи предлагаем следующую редакцию ст. 5 УК РФ: «Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие), которые запрещены настоящим Кодексом под угрозой наказания, то есть совершенные с умыслом или по неосторожности».

Во-вторых, в уголовном законе не содержится понятия умысла, также нет четкости по поводу значения осознания и предвидения. Элемент предвидения в качестве обязательного признака интеллекту­ального содержания умысла распространен только на преступления с материальным составом, например, убийство, мошенничество, кража, нанесения телесных повреждений. Нормативно закрепленная формула предвидения неприменима к формальным составам преступлений, так как наступление противоправных последствий не является обязательным признаком содеянного. В результате правоприменителю приходится выходить из такого положения обходя элемент предвидения, желание переносятся с последствий на совершенные преступником действия.

Предмет предвидения в случае совершения умышленных преступлений целесообразно заменить с общественной опасности последствий, на возможность причинения вреда охраняемым законам интересам. Замена термина «последствия» на термин «причинение вреда» даст возможность закончить дискуссии о предвидении в преступлениях, которые имеют формальный состав.

В-третьих, помимо деления умысла на прямой и косвенный существует иная, имеющая практическое значение классификация, с учетом которой умысел бывает заранее обдуманным, внезапным и аффектированным.

При заранее обдуманном умысле, начиная с момента его возникновения до момента реализации проходит некоторый период времени, в пределах которого субъект вырабатывает цели, укрепляет решимость, учитывает противодействующие факторы, занимается поиском способов и средств их преодоления и т. д.

Такого рода разница во времени подтверждает более тщательную подготовленность преступления, осложняет работу правоохранительных органов.

Внезапно возникший умысел возникает у виновного лица, которое находится в нормальном психическом состоянии, и реализуется сразу или через незначительный временной интервал с момента возник­новения. Внезапное формирование умысла может спровоцировать обстановка, межличностные конфликты, состояние опьянения, чрезвычайные обстоятельства и т. д. Обычно такой умысел снижает потенциал подготовки преступления, уничтожения следов и обеспе­чения алиби. При этом психологическая готовность лица с учетом сложившейся ситуации свидетельствует о повышенном характере и степени общественной опасности деяние и вида умысла.

В аффектированном умысле акцент делается на психологический механизм формирования умысла на совершение преступления. Причи­ной его выделения служат определенные в УК РФ (статьи 107, 113) противоправные или аморальные действия потерпевшего, которые способны вызвать у человека состояние аффекта, который суще­ственно затрудняет сознательный контроль над волевыми процессами. В преступлении, которое совершенно в данном состоянии антисоциальные установки личности проявляется в меньшей мере, но в большей он находится под воздействием ситуации как внешнего повода для формирования преступного поведения. Подобную разновидность умысла выделяют как его самостоятельный вид, а не как разновидность внезапно возникшего умысла, поскольку он признается законодателем в качестве основания смягчения уголовной ответственности, которая наступает при совершении отдельных видов умышленных преступлений (статьи 107, 113 УК РФ).

Суть данной классификации заключается в том, что она позволяет в деталях уяснить психологический механизм совершенного преступления и тем самым определить справедливую меру уголовной ответственности, конкретный вид и точный размер с учетом обстоятельств уголовного дела назначаемого наказания. Поэтому вполне целесообразно на уровне постановления Пленума ВС РФ «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» разъяснить существующее деление умысла на виды.

В-четвертых, в уголовном законодательстве отсутствуют четкие юридические критерии преступного легкомыслия и небрежности. В качестве критериев, характеризующих легкомысленный расчет, то есть к волевой стороне неосторожной вины следует отнести совокупность личных качеств; возможных действий других лиц и механизмов; физических или химических законов; обстановку совершения преступления. При этом расчет должен быть сделан не на случайность, а на такие условия, которые могут объективно противодействовать наступлению преступных последствий.

В-пятых, преступная небрежность противоречит психологической концепции вины. Небрежность выходит за установленные законом рамки принципа субъективного вменения. Преступная небрежность находится на границе преступления и при наличии определенных обстоятельств невиновного причинения вреда. Однако конкретные критерии их разграничения в уголовном праве отсутствуют. Это делает разрешение соответствующего вопроса исключительной прерога­тивой суда. Определение того факта, могло или не могло конкретное лицо осознать саму возможность наступления противоправных последствий лежит на суде.

Суд, привлекая лицо к уголовной ответственности и назначая ему наказания при небрежности всегда руководствуется соображениями целесообразности. Наказание как бы назначается, чтобы создать своего рода прецедент, который бы стал примером для всех остальных, чтобы простимулировать должное и необходимое поведение. Основание привлечения к уголовной ответственности лица в случае небрежности будет состоять в том, что оно не прибегло к психическим средствам, которые могут повлиять на предвидение, хотя оно находилось в таких условиях, которые допускают возможность их использования. Также нужно отметить, что так как у суда отсутствуют определенные четкие критерии для разграничения небрежности и невиновного причинения вреда, это не позволяет оправдать невиновного даже в том случае если была установлена случайность наступивших последствий

Подводя итог, хочется сказать следующее: наиболее сложной для установления и доказательства является субъективная сторона состава преступления, элементом которой и является вина. В каждом конкретном случае правоприменителю необходимо правильно установить именно ту форму вины, которая предусмотрена уголовным законом, но это вызывает проблемы, так как вина является не только уголовно-правовой категорией, а изучается целым комплексом наук.

Список использованных источников

Нормативные правовые акты

1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 1993 г. (с учетом поправок, внесенных ФКЗ РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 05.02.2014 г. № 2-ФКЗ) // Российская газета – 1993. – 25 декабря.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 13.06.1996 № 63-ФЗ; ред. от 01.07.2019 // Собрание законодательства РФ. – 1996. – № 25. – Ст. 2594.

Специальная научная и учебная литература

1. Боровиков, В. Б. Уголовное право. Общая и Особенная части: учебник для юридических вузов и факультетов / В. Б. Боровиков. – М.: Юрайт, 2017. – 720 с.
2. Водопьянов, В. П. Уголовное право. Особенная часть: учебник для юридических вузов и факультетов / В.П. Водопьянов. – М.: А-ПРИОР, 2016. – 320 с.
3. Гаврилов, Б. Я. Современная уголовная политика России: цифры и факты: монография / Б. Я. Гаврилов. – М.: Проспект, 2017. – 208 с.
4. Гаухман, Л. Д. Уголовное право России. Особенная часть: учебник для юридических вузов и факультетов / Л. Д. Гаухман. – М.: ОМЕГА-Л, 2017. – 334 с.
5. Грачева, Ю. В., Есаков, Г. А., Князькина, А. К. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю. В. Грачева, Г. А. Есаков, А. К. Князькина. – М.: Проспект, 2018. – 512 с.
6. Григорьев, В. Н., Победкин, А. В., Яшин, В. Н. Уголовное право в Российской Федерации: учебник для юридических вузов и факультетов / В. Н. Григорьев, А. В. Победкин, В. Н. Яшин. – М.: Юрист, 2017. – 568 с.
7. Гринберг, М. С. Уголовное право Российской Федерации: учебник для юридических вузов и факультетов / М. С. Гринберг. – М.: Проспект, 2017. – 448 с.
8. Гриненко, А. В. Уголовное право: учебник для юридических вузов и факультетов / А. В. Гриненко. – М.: Норма, 2016. – 568 с.
9. Дуюнов, В. К. Уголовное право России. Общая и Особенная части: учебник для юридических вузов и факультетов / В. К. Дуюнов. – М.: РИОР, 2017. – 856 с.
10. Иванов, Н. Г. Уголовное право. Общая часть: учебник для юридических вузов и факультетов / Н. Г. Иванов. – М.: Юрайт, 2016. – 560 с.
11. Иногамова-Хегай, Л. В. Актуальные проблемы уголовного права. Часть общая: учебник для юридических вузов и факультетов / Л. В. Иногамова-Хегай. – М.: Проспект, 2017. – 224 с.
12. Капинус, О. С. Криминология: учебник для юридических вузов и факультетов / О. С. Капинус. – М.: Юрайт, 2017. – 540 с.
13. Качалов, В. И., Качалова, О. Практикум по уголовному праву: учебник для юридических вузов и факультетов / И. В. Качалов, О. Качалова. – М.: Волтерс Клувер, 2017. – 389 с.
14. Клепицкий, И. А. , Бриллиантов, А. В., Караханов, А. Н. Практикум по уголовному праву. Общая и Особенная части: учебник для юридических вузов и факультетов / И. А. Клепицкий, А. В. Бриллиантов, А. Н. Караханов. – М.: Велби, 2016. – 312 с.
15. Комиссаров, В. С. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: учебник для юридических вузов и факультетов / В. С. Комиссаров. – М.: Статус, 2017. – 880 с.
16. Коняхин, В. П. Российское уголовное право. Общая часть: учебник для юридических вузов и факультетов / В. П. Коняхин. – М.: Контракт, 2016. – 560 с.
17. Корнеева, А. В. Теоретические основы квалификации преступлений: учебник для юридических вузов и факультетов / А. В. Корнеева. – М.: Проспект, 2017. – 560 с. Кругликов, Л. Л. Уголовное право России. Особенная часть: учебник для юридических вузов и факультетов / Л. Л. Кругликов. – М.: Проспект, 2016. – 364 с.
18. Мазаева, Н. Н. Уголовное право России: учебник для юридических вузов и факультетов / Н. Н. Мазаева. – М.: Феникс, 2016. – 248 с.
19. Медведев, М. Ю. Уголовное право. Консультации. Образцы документов. Судебная практика: учебник для юридических вузов и факультетов / Ю. М. Медведев. – М.: Юрист, 2016. – 680 с.
20. Молчанов, Д. М. Актуальные проблемы уголовного права. Особенная часть: учебник для юридических вузов и факультетов / Д. М. Молчанов. – М.: Проспект, 2017. – 644 с.
21. Подройкина, И. А. Уголовное право. Особенная часть: учебник для юридических вузов и факультетов / И. А. Подройкина. – М.: Юрайт, 2017. – 592 с.
22. Полосин, Н. В., Скворцова, С. А. Уголовное право России: учебник для юридических вузов и факультетов / Н. В. Полосин, С. А. Скворцова. – М.: ИНФРА-М, 2016. – 572 с.
23. Пудовочкин, Ю. Е., Пирвагидов, С. С. Уголовное право: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран СНГ: учебник для юридических вузов и факультетов / Ю. Е. Пудовочкин, С. С. Пирвагидов. – СПб. : Юридический центр Пресс, 2017. – 297 с.
24. Рарог, А. И. Уголовное право РФ. Общая и Особенная части: учебник для юридических вузов и факультетов / А. И. Рарог. – М.: Проспект, 2016. – 784 с.
25. Резепов, И. Ш. Уголовное право РФ: учебник для юридических вузов и факультетов / И. Ш. Резепов. – М.: Юрист, 2016. – 564 с.
26. Сичинский, Е. П. Уголовное право РФ: учебник для юридических вузов и факультетов / Е. П. Сичинский. – М.: Юрист, 2016. – 544 с.
27. Тарасов, А. А., Таран, А. С., Юношев, С. В. Уголовное право правовые проблемы законодательного регулирования: учебник для юридических вузов и факультетов / А. А. Тарасов, А. С. Таран, С. В. Юношев. – М.: Феникс, 2017. – 456 с.
28. Тарбагаев, А. Н. Уголовное право. Особенная часть: учебник для юридических вузов и факультетов / А. Н. Тарбагаев. – М.: Проспект, 2017. – 448 с.

Периодические издания

1. Головко, Н. В. Институт вины в российском уголовном праве / Н. В. Головко // Российский следователь. – 2017. – № 1. – С. 21 – 23.
2. Хужин А.М. К проблеме ответственности независимо от вины в контексте толкования «принципа вины»/ А.М. Хужин // Закон и право. – 2016. – № 5. – С. 39 – 41.
3. Шигуров А. В. Умысел как форма вины / А. В. Шигуров // Аллея науки. – 2018. – № 1. – С. 11 – 15.

1. Грачева, Ю. В., Есаков, Г. А., Князькина, А. К. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю. В. Грачева, Г. А. Есаков, А. К. Князькина. – М.: Проспект, 2018. – С. 215. ↑

2. Грачева, Ю. В., Есаков, Г. А., Князькина, А. К. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю. В. Грачева, Г. А. Есаков, А. К. Князькина. – М.: Проспект, 2018. – С. 219. ↑

3. Гусейнов, И. Г. Понятие вины и проблемы ее развития в современном законодательстве России / И. Г. Гусейнов // Проблемы права. – 2017. – № 1 (60). – С. 83. ↑

4. Тарасов, А. А., Таран, А. С., Юношев, С. В. Уголовное право правовые проблемы законодательного регулирования: учебник для юридических вузов и факультетов / А. А. Тарасов, А. С. Таран, С. В. Юношев. – М.: Феникс, 2017. – С. 220. ↑

5. Грачева, Ю. В., Есаков, Г. А., Князькина, А. К. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю. В. Грачева, Г. А. Есаков, А. К. Князькина. – М.: Проспект, 2018. – С. 220. ↑

6. Гусейнов, И. Г. Понятие вины и проблемы ее развития в современном законодательстве России / И. Г. Гусейнов // Проблемы права. – 2017. – № 1 (60). – С. 83. ↑

7. Иногамова-Хегай, Л. В. Актуальные проблемы уголовного права. Часть общая: учебник для юридических вузов и факультетов / Л. В. Иногамова-Хегай. – М.: Проспект, 2017. – С. 93. ↑

8. Дуюнов, В. К. Уголовное право России. Общая и Особенная части: учебник для юридических вузов и факультетов / В. К. Дуюнов. – М.: РИОР, 2017. – С. 311. ↑

9. Гринберг, М. С. Уголовное право Российской Федерации: учебник для юридических вузов и факультетов / М. С. Гринберг. – М.: Проспект, 2017. – С. 116. ↑

10. Пикин, Е. В. Умысел в УК РФ: особенности применения при доказывании / Е. В. Пикин // Черные дыры в российском законодательстве. – 2017. – № 3. – С. 78. ↑

11. Дуюнов, В. К. Уголовное право России. Общая и Особенная части: учебник для юридических вузов и факультетов / В. К. Дуюнов. – М.: РИОР, 2017. – С. 311. ↑

12. Грачева, Ю. В., Есаков, Г. А., Князькина, А. К. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю. В. Грачева, Г. А. Есаков, А. К. Князькина. – М.: Проспект, 2018. – С. 226. ↑

13. Грачева, Ю. В., Есаков, Г. А., Князькина, А. К. Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации (постатейный) / Ю. В. Грачева, Г. А. Есаков, А. К. Князькина. – М.: Проспект, 2018. – С. 229. ↑

14. Яковлева О. Д. Вопросы правовой регламентации умысла / О. Д. Яковлева // Аллея науки. – 2017. – № 7. – С. 16. ↑

15. Тарасов, А. А., Таран, А. С., Юношев, С. В. Уголовное право правовые проблемы законодательного регулирования: учебник для юридических вузов и факультетов / А. А. Тарасов, А. С. Таран, С. В. Юношев. – М.: Феникс, 2017. – С. 220. ↑

16. Иногамова-Хегай, Л. В. Актуальные проблемы уголовного права. Часть общая: учебник для юридических вузов и факультетов / Л. В. Иногамова-Хегай. – М.: Проспект, 2017. – С. 93. ↑