Презумпции и фикции в праве (понятие и значение)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Качество правового регулирования, в конечном счете, определяется тем, насколько эффективно охраняются интересы отдельных участников правоотношений. При этом существующие в сложной системе взаимосвязей субъекты права оказываются перед объективной необходимостью сочетания своих интересов.

Способность нейтрализовать возможные конфликты между участниками правоотношений, сочетание интересов в праве предстает как особым образом организованная правовая охрана интересов, которая по-разному реализуется в зависимости от цели регулирования конкретного отношения – идет ли речь о признании интереса, реализации интереса, его обеспечении либо защите.

Непосредственное сочетание интересов в праве достигается в результате их последовательного разграничения и выстраивания соответствующей потребности правового регулирования системы их взаимодействия (либо на началах координации, либо на началах субординации).

Разнообразие форм сочетания интересов демонстрируется правом через применение богатого арсенала правовых средств. Не секрет, что любому правовому средству присущи определенные уникальные свойства, понимание и правильное применение которых позволяет достигать поставленных целей с наибольшей эффективностью.

Особое место в системе правового регулирования занимают правовые средства, основанные на предположениях. Одними из таких средств являются презумпции и фикции, призванные придать определенность правовому регулированию общественных отношений там, где этой определенности не хватает, где без определенности возникает конфликт интересов. Обращение к одним из важнейших правовых средств юриспруденции представляет интерес в условиях обновления действующего законодательства. Сказанное обуславливает актуальность выбранной темы исследования.

Состояние разработанности выбранной темы свидетельствует о том, что фикций и презумпций в своих работах касались многие теоретики права: С.С. Алексеев, Н.А. Власенко, Ю.А. Дмитриев, В.М. Корельский, В.Л. Кулапов, О.Е. Кутафин, Л.В. Лазарев, А.В. Малько, В.Д. Перевалов, А.С. Прудников, С.Г. Соловьев, Н.С. Тимофеев и другие авторы.

Объектом курсовой работы являются общественные отношения, связанные с юридическими презумпциями и фикциями, их понятиями и ролью в правовом регулировании.

Предметом курсовой работы являются понятие, роль, виды и применение презумпций и фикций в праве, научная литература по теме исследования.

Целью курсовой работы является комплексное исследование презумпций и фикций в праве, их роли в правовом регулировании. Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

1. исследовать понятие, значение и виды презумпций;
2. исследовать понятие, значение фикции, ее отличие от презумпции;
3. исследовать функции и применение презумпций в праве;
4. рассмотреть применение фикций в праве.

Методологической базой данного исследования являются следующие методы: анализа, синтеза, сравнительный, системный, формально-юридический.

Структура работы представлена введением, двумя главами, заключением и списком использованных источников.

Глава 1. Понятие презумпции и фикции в теории государства и права

Понятие, значение и виды презумпций

Развитие отраслей российского права невозможно без существования множества вопросов, которые требуют правового разрешения. Однако существуют объективные препятствия, не позволяющие определить существо некоторых правовых явлений. В целях разрешения данных вопросов в законодательстве используются такие приемы правового регулирования, как правовые фикции и презумпции.

В теории права презумпция понимается и в иных значениях: как предположение о существовании факта, «которое считается истинным до тех пор, пока ложность такого предположения не будет бесспорно доказана»^[1]; как «признание факта юридически достоверным, пока не будет доказано обратное»^[2]; как «закрепленное в нормах права предположение о наличии или отсутствии юридических фактов, основанное на связи между ними и фактами наличными и подтвержденное предшествующим опытом»; как закрепленные в норме права юридические обязанности признать определенный … факт при наличии факта исходного, пока иное не будет установлено правоприменительным решением компетентного субъекта»^[3].

И.В. Григорьева указывает, что правовые презумпции – «не законодательные нормы, а специфические разновидности правил (принципов), выработанных в ходе длительного развития юридической теории и практики»^[4].

Таким образом, нет единого понимания существа правовой презумпции. Это понятие представлено в различных значениях: как сам процесс, действие (признание факта) по признанию предположения, так и как юридическое средство, при помощи которого оно признается (правовая техника, правовой прием); как само предположение (в том числе и в качестве юридического факта), так и основания для него; как выражение ее сущности.

Правовая презумпция является сложным правовым явлением, к которому применимы все названные выше подходы. Определение ее существа с точки зрения одного из названных подходов не будет способствовать полному исследованию данного явления.

Представляется, что под правовой презумпцией следует понимать правовой режим, при котором обстоятельство, имеющее лишь определенную степень доказанности, достоверности, считается доказанным.

В научной литературе неоднозначно и отношение к самому факту существования правовой презумпции. Так, В. Спасович полагает, что «юридические презумпции суть вообще зло, которого следует всячески избегать. Законоведение опирается на костыли, называемые предположениями, только тогда, когда оно не в состоянии разрешить вопрос прямо и естественно, а должно разрубить его наугад и искусственно»^[5].

Б.А. Булаевский, напротив, исследует презумпции как средства правовой охраны интересов участников гражданских правоотношений^[6].

Безусловно, излишнее использование правовых презумпций свидетельствует о недостатках действующего законодательства, утрачивается сочетание императивности и диспозитивности в регулируемых отношениях.

Вместе с тем именно правовая презумпция способствует устранению тех пробелов, которые не могут быть разрешены иными способами.

Можно привести примеры правовых презумпций на примере отрасли права. Например, в качестве правовых презумпций в жилищном праве можно назвать следующие.

Надлежащее использование жилого помещения как презумпция жилищного права исходит из особенностей пользования данным объектом. Как известно, собственник жилого помещения осуществляет права владения, пользования и распоряжения принадлежащим ему на праве собственности жилым помещением в соответствии с его назначением и пределами его использования, которые установлены ЖК РФ^[7] (ч. 1 ст. 30 ЖК РФ). Назначение жилого помещения, пределы его использования и правила пользования жилым помещением содержатся в ст. 17 ЖК РФ. Факт ненадлежащего использования жилого помещения подлежит доказыванию стороной, которая на это ссылается. Особенности имеют перепланировка и переоборудование жилого помещения (глава 4 ЖК РФ), которые осуществляются с соблюдением специального порядка. В случае если он не был соблюден, не нарушение прав и законных интересов других лиц доказывает лицо, осуществившее перепланировку (переустройство).

Правовой презумпцией следует считать и соответствие требованиям, предъявляемым к жилым помещениям, помещения, признанного таким в соответствии с ч. 3 ст. 15 ЖК РФ. Правила признания помещения жилым содержится в том числе в разделе IV Положение о признании помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции, утвержденного Постановлением Правительства РФ от 28.01.2006 № 47 «Об утверждении Положения о признании помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции»^[8].

И. Фаршатов указывает, что «в случае же выезда нанимателя, членов его семьи на постоянное жительство в другое место договор считается расторгнутым со дня выезда. В данном случае действует презумпция прекращения прав нанимателя и членов его семьи на занимаемое жилое помещение»^[9]. Данный вывод был сделан на основе ранее действовавшего Жилищного кодекса РСФСР, утвержденного ВС РСФСР 24.06.1983. Однако в силу ч. 3 ст. 83 ЖК РФ в случае выезда нанимателя и членов его семьи в другое место жительства договор социального найма жилого помещения считается расторгнутым со дня выезда, если иное не предусмотрено федеральным законом. Признать такую презумпцию не представляется возможным. В п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 02.07.2009 № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации» разъяснено, что «при временном отсутствии нанимателя жилого помещения и (или) членов его семьи, включая бывших членов семьи, за ними сохраняются все права и обязанности по договору социального найма жилого помещения (ст. 71 ЖК РФ). Если отсутствие в жилом помещении указанных лиц не носит временного характера, то заинтересованные лица (наймодатель, наниматель, члены семьи нанимателя) вправе потребовать в судебном порядке признания их утратившими право на жилое помещение на основании ч. 3 ст. 83 ЖК РФ в связи с выездом в другое место жительства и расторжения тем самым договора социального найма.

Разрешая споры о признании нанимателя, члена семьи нанимателя или бывшего члена семьи нанимателя жилого помещения утратившими право пользования жилым помещением по договору социального найма вследствие их постоянного отсутствия в жилом помещении по причине выезда из него, судам надлежит выяснять: по какой причине и как долго ответчик отсутствует в жилом помещении, носит ли его выезд из жилого помещения вынужденный характер (конфликтные отношения в семье, расторжение брака) или добровольный, временный (работа, обучение, лечение и т.п.) или постоянный (вывез свои вещи, переехал в другой населенный пункт, вступил в новый брак и проживает с новой семьей в другом жилом помещении и т.п.), не чинились ли ему препятствия в пользовании жилым помещением со стороны других лиц, проживающих в нем, приобрел ли ответчик право пользования другим жилым помещением в новом месте жительства, исполняет ли он обязанности по договору по оплате жилого помещения и коммунальных услуг и др.

При установлении судом обстоятельств, свидетельствующих о добровольном выезде ответчика из жилого помещения в другое место жительства и об отсутствии препятствий в пользовании жилым помещением, а также о его отказе в одностороннем порядке от прав и обязанностей по договору социального найма, иск о признании его утратившим право на жилое помещение подлежит удовлетворению на основании ч. 3 ст. 83 ЖК РФ в связи с расторжением ответчиком в отношении себя договора социального найма.

Отсутствие же у гражданина, добровольно выехавшего из жилого помещения в другое место жительства, в новом месте жительства права пользования жилым помещением по договору социального найма или права собственности на жилое помещение само по себе не может являться основанием для признания отсутствия этого гражданина в спорном жилом помещении временным, поскольку согласно ч. 2 ст. 1 ЖК РФ граждане по своему усмотрению и в своих интересах осуществляют принадлежащие им жилищные права. Намерение гражданина отказаться от пользования жилым помещением по договору социального найма может подтверждаться различными доказательствами, в том числе и определенными действиями, в совокупности свидетельствующими о таком волеизъявлении гражданина как стороны в договоре найма жилого помещения»^[10].

Следовательно, правоотношения по пользованию жилым помещением, находящимся в муниципальной собственности, прекращаются в силу указания закона при доказанности совокупности обстоятельств, носящих в том числе оценочный характер. Представляется, что такое положение следует считать презумпцией, однако с особым порядком установления – судебным.

Из данных положений можно вывести и другую презумпцию – временности выезда нанимателей из жилого помещения, занимаемого ими по договору социального найма. Факт выезда на постоянное место жительства должна доказывать сторона, которая на это ссылается.

Правовые презумпции классифицируются по различным основаниям.

А.А. Мохов отмечает, что «по факту закрепления презумпций в норме права было предложено различать: фактические и юридические презумпции.

... По способу закрепления презумпции в действующей норме различают: прямые и косвенные презумпции. ... В зависимости от возможности опровержения установленного предположения различают: опровержимые и неопровержимые презумпции»^[11].

Представляется, что в полной мере с данными классификациями согласиться нельзя. Выделение презумпций фактических и юридических (правовых) имеет целью только разделение их между собой, но не выделение в качестве подвидов. Так, основным признаком правовой презумпции является ее закрепление в норме права, а как следствие – возможность применения уполномоченными органами на законных основаниях. Фактическая же презумпция способствует логическому разрешению дела, но не является основанием решения.

Данный перечень классификаций не является закрытым, исчерпывающим. Возможно выделение и других видов правовых презумпций. Например, по способу их опровержения презумпции можно разделить на те, которые опровергаются в судебном порядке, и те, которые опровергаются в административном порядке.

Правовые презумпции можно классифицировать и по источникам, в которых они закреплены: в законах или подзаконных нормативных правовых актах.

По объектам, на регулирование которых они направлены, их можно разделить на те, которые касаются объектов правоотношений, и тех, которые относятся к субъекту правоотношений.

По кругу лиц, на которых распространяется данная презумпция, можно выделить презумпции, применимые ко всем субъектам, и презумпции, применимые к отдельным субъектам, выделенным по специальному признаку (по организационно-правовой форме юридического лица, по основанию пользования жилым помещением и другие).

Таким образом, презумпции занимают значимое место в системе правового регулирования.

1.2. Понятие, значение фикции, ее отличие от презумпции

Не менее дискуссионным является и вопрос о юридических фикциях.

В научной литературе юридические фикции рассматривают: как особые приемы, связанные с подведением действительности к определенным правовым формулам, открывающим дорогу к легальным умозаключениям (выводам), имеющим юридическое значение; как вымышленное существование факта, о котором известно, что он вовсе не существует или существует в измененном виде; несуществующее положение, признанное законодательством существующим и ставшее в силу этого общеобязательным.

Зачастую под юридической фикцией понимается несуществующее положение, признанное законодателем существующим и ставшее в силу этого общеобязательным.

Представляется, что тем самым, под юридической фикцией следует понимать создание государством или уполномоченным им органом определенному явлению, обстоятельству положения действительного, которому оно изначально не соответствует в действительности.

С помощью фикции конструируется несуществующая, точнее, условная реальность. При использовании фикции законодатель дает установку: «Пусть будет так, хотя это не так».

Действие фикции проявляется в трех формах воздействия на реальность:

1) нормативное признание существующим факта, не имеющего места в реальности, или нормативное отрицание факта, имеющего место в реальности;

2) нормативное приравнивание в значении фактов или понятий, которые в реальности имеют разное значение;

3) нормативное признание фактов существующими или обстоятельств наступившими до момента их реального наступления или появления, а также нормативное признание фактов существующими или обстоятельств наступившими после момента их реального наступления или появления^[12].

Наличие в праве фикций позволяет внести ясность в регулирование общественных отношений. Фикции применяются в различных правовых системах и отраслях права.

Фикции как положения заведомо неистинные преобладают в гипотезах или диспозициях императивных норм. При этом не имеет никакого значения, к какой отрасли права они относятся. Конструкция правовой фикции работает на то, чтобы обойти возникающее в сфере правового регулирования состояние неопределенности, поэтому она категорична и императивна. Не случайно юридическая фикция рассматривается в правовой доктрине в качестве формы заполнения правовых пробелов. Как правило, это происходит в условиях, когда законодатель не готов или не желает непосредственно устранить правовую лакуну. «Существующий правопорядок при этом не нарушается и квазинормы демонстрируют по отношению к нему свою лояльность»^[13].

Рассмотрим фикции также на примере жилищного права.

Следует согласиться с позицией ряда ученых о том, что признание помещения, в том числе жилого, недвижимостью, установленное, в частности, ч. 2 ст. 15 ЖК РФ, представляет собой юридическую фикцию^[14]. С.П. Гришаев справедливо отметил, что «вещами в гражданском праве признаются материальные, физические осязаемые объекты, имеющие экономическую форму товара. Ими являются как предметы материальной и духовной деятельности человека, то есть продукты (результаты) человеческого труда, так и предметы, созданные самой природой и используемые людьми в своей жизнедеятельности – земля, полезные ископаемые, растения и т.д.»^[15]. Нельзя не признать, что помещение является всего лишь элементом реальной вещи – дома, строения, а как следствие – не является вещью.

Вместе с тем есть и иная позиция. Так, Г.Ф. Шершеневич полагал, что жилое помещение представляет собой материальный объект, объект недвижимости и является таковым по своей природе^[16].

Можно выделить и такую правовую фикцию, как признание лица членом семьи. Так, в силу ч. 1 ст. 69 ЖК РФ к членам семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма относятся проживающие совместно с ним его супруг, а также дети и родители данного нанимателя. Другие родственники, нетрудоспособные иждивенцы признаются членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма, если они вселены нанимателем в качестве членов его семьи и ведут с ним общее хозяйство. В исключительных случаях иные лица могут быть признаны членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма в судебном порядке. Нельзя не признать, что иждивенцы, а также иные лица по договору социального найма могут не быть связаны с нанимателем (собственником) кровно-родственными связями. Однако в силу закона они признаются таковыми.

На основании изложенного можно сделать следующие выводы.

Во-первых, отличием правовой фикции от правовой презумпции является то, что правовое положение, устанавливаемое ею, изначально не соответствует действительности. Между тем обстоятельство, устанавливаемое правовой презумпцией, напротив, известно с достаточной степенью достоверности, с большой долей вероятности соответствует действительности. В силу названного обстоятельства фикция, в отличие от презумпции, не может быть опровергнута.

Во-вторых, значительную часть правовых презумпций в праве занимают косвенные презумпции.

В-третьих, многие правовые презумпции опровергаются не в судебном, а в административном порядке. Так, именно в этом порядке опровергается такая презумпция, как соответствие жилого помещения требованиям, предъявляемым к ним.

В-четвертых, правовые презумпции устанавливаются как в отношении объектов прав (соответствие жилого помещения требованиям, предъявляемым к нему), так и субъектов правоотношений (надлежащее выполнение ими своих обязанностей; временность выезда нанимателей жилого помещения по договору социального найма).

Глава 2. Функции и применение презумпций и фикций в праве

2.1. Функции и применение презумпций в праве

Важное значение при исследовании презумпций следует уделить их функциям, так как изучение последних позволит говорить и о значении презумпций.

Представляется рациональным говорить о функциях правовых презумпций с позиций рассмотрения данного явления в качестве элемента правовой системы. В таком случае можно проводить параллель между функциями презумпций и задачами, направленными на достижение общеправовой цели. С учетом этого, функции правовых презумпций можно рассматривать через призму функций всего права, а в рамках отдельной отрасли права – через призму соответствующих функций такой отрасли права^[17].

Учитывая разнообразие презумпций, можно говорить о том, что они достаточно широкого задействованы в механизме правового регулирования, а потому, как и само право в целом, направлены на охрану широкого перечня разнообразных интересов. С учетом сказанного, видится, что круг функций правовых презумпций может быть достаточно широким, в частности, к ним следует отнести: признание интереса, реализация интереса, обеспечение интереса, защита интереса.

Можно рассмотреть, к примеру, презумпцию права собственности в отношении движимой вещи, которая ориентирована на признание интереса лица, владеющего вещью. Соответственно, данная презумпция направлена на осуществление аналогичной функции. Другая презумпция – презумпция добросовестности лица – направлена на реализацию интересов такого лица без каких-либо препятствий. Презумпция вины, имеющая место в деликтных правоотношениях, в отличие от презумпции невиновности, получившей распространение в сфере уголовного, уголовно-процессуального права, направлена на то, чтобы обеспечить интересы потерпевшего. Указанная презумпция невиновности обеспечена нормами уголовно-процессуального права и направлена то, чтобы обеспечить защиту интересов лиц, которые подозреваются в совершении преступления.

Приведенные примеры презумпций, имеющих место быть в той или иной отрасли или даже подотрасли права, позволяют говорить об отдельных функциях данных презумпций, характеристика которых в то же время указывает на причины, по которым вводится та или иная презумпция. При этом названные функции являются доминирующими, что при этом не умаляет значения иных функций, выполняемых соответствующими презумпциями. Нетрудно также заметить, что определенный приоритет той или иной функции во многом обусловлен положением носителя интереса в конкретных отношениях и отраслевыми особенностями регулирования соответствующих отношений. Последнее наиболее ярко может быть проиллюстрировано выбором в рамках отраслевого регулирования того или иного порядка действия презумпций (например, особенности, связанные с опровержением презумпций: вменяется ли кому-либо в обязанность опровержение презумпции – порядок, характерный для отраслей публичного права, или нет – порядок, характерный для отраслей частного права).

Отмеченные особенности обращают внимание на необходимость более внимательного изучения свойств презумпций, что, в свою очередь, будет способствовать правильной оценке роли презумпций в механизме правового регулирования. Вместе с тем это позволит выявить и собственные функции презумпций, которые, находясь в положении субординированных к функциям права, тем не менее не утрачивают и самостоятельного значения. Существование собственных функций у правовых презумпций, прежде всего, позволяет правильно оценивать назначение презумпций, вырабатывать новые и совершенствовать существующие правила их формирования и действия.

Любая правовая презумпция как модель правового явления, сформированная на достоверных данных, обладает свойством модельной точности, что позволяет применять ее, не прибегая к проверке точности всякий раз, когда возникает потребность в применении презумпции. В то же время возможность применения модели в условиях, которые не учитывались при построении модели, позволяет вести речь о предположительной достоверности вывода, положенного в основу презумпции и, как следствие, о свойстве опровержимости презумпций.

Указанные свойства находят свое проявление в таких функциях, как: восполнение отношений нормативной моделью недостающего правового явления; освобождение субъекта интереса от обязанности подтверждения обстоятельств, позволяющих применять презумпцию. Называя данные функции, следует внести оговорку, которая должна распространяться и на иные подобные функции презумпций. Условно «технический» характер функций «восполнения отношений» и «освобождения от обязанности» не позволяет утверждать об их уникальности и именовать данные функции исключительно как функции презумпций. Строго говоря, такая цель не ставится, да и, пожалуй, лишь за редким исключением она достижима в отношении системного объекта (а в нашем случае презумпции в праве – это элемент системы). Как известно, «восполнение отношений» в праве происходит и с помощью иных средств (например, фикций), а «освобождение от обязанности» может быть следствием действия разнообразных факторов (например, следствием заключения договора, виновного поведения потерпевшего, истечением установленного срока). Вместе с тем говорить о таких функциях как о собственных функциях презумпций вполне допустимо^[18].

Кроме того, любая отдельно взятая презумпция, смоделированная под конкретные отношения, проявляет свойства, обусловленные спецификой отношений, в которых она будет восполнять отсутствие того или иного правового явления. Так, например, Н.А. Никиташина справедливо отмечает, что презумпции кроме функций, присущих праву в целом, выполняют функцию юридических моделей социальных отношений^[19].

Также можно отметить, что презумпция отцовства реализуется в рамках многосторонних отношений (прежде всего, между ребенком, его матерью и предполагаемым отцом) и ориентирована на статусные особенности соответствующих субъектов. Особым свойством презумпции отцовства, в частности, можно считать ее согласованное действие в отношении нескольких лиц. Соответственно этому функцией данной презумпции является создание особой правовой связи между указанными лицами. Презумпция авторства призвана упорядочить отношения по поводу результата интеллектуальной деятельности, права на который возникают с момента создания. Ее особым свойством в связи с этим можно считать действие вне зависимости от заинтересованности создателя такого результата в правах на него. А особая функция состоит в оперативном признании права. Несложно подметить, что указанные функции имеют явно выраженную направленность на охрану определенных интересов. Это характерно и для любых других функций.

Таким образом, действуя в качестве правовых средств (как элементы системы права) и проявляя свои особые функции, презумпции неизбежно будут проявлять и общеправовые функции. Подобная "привязка" особых функций характерна в целом для всего права и, как следствие, для всех правовых средств.

Не ставя цели перечислить и рассмотреть все возможные функции правовых презумпций, полагаем, что дальнейшее их исследование имело бы эффективную реализацию в контексте охраны интересов участников общественных отношений, выверенной с учетом специфики соответствующих отношений и свойств презумпций.

Говоря о применении презумпций в праве, стоит сказать, что наиболее известной и получившей непосредственное законодательно закрепление в нескольких кодифицированных актах является презумпция невиновности, как наиболее широко воспринимаемый термин, обозначающий неразрывную триаду, пришедшую на смену формальной теории доказательств и периоду костров инквизиции: «Свобода оценки доказательств – состязательность судопроизводства – презумпция невиновности».

Свобода оценки доказательств означает, что следователь и судья осуществляют не формальный подход к установлению обстоятельств дела, а объективное исследование всех фактов. Они основывают свои выводы на восстановлении полной картины события преступления, которое имело место в прошлом. При этом ни один из видов доказательств не имеет приоритета над другими, не имеет заранее установленной силы. Любая иерархичность, присутствующая в общественных и государственных структурах и отражающаяся на положении в обществе и государстве какого-либо лица, теряет свое значение на момент дачи этим лицом показаний в ходе судопроизводства.

Состязательность судопроизводства означает, что, поскольку для установления обстоятельств на основе свободы оценки доказательств необходимо формирование индивидуальной, а не шаблонной логики доказывания по каждому уголовному делу, должны быть сформулированы аргументы «за» и «против» обвинения. Также важно, чтобы на стороне обвиняемого (то есть на стороне защиты) в уголовном процессе участвовал защитник. Стороны обвинения и защиты в период судебного разбирательства наделяются равными правами.

Презумпция невиновности означает, что обвиняемый или подозреваемый считается невиновным до тех пор, пока его виновность не доказана в предусмотренном законом порядке. Он не обязан доказывать свою невиновность и давать объяснения и показания по предъявленному обвинению или подозрению, то есть не обязан отвечать на вопросы, направленные на его обвинение (не обязан свидетельствовать против себя). Это правило распространяется и за пределы официально объявленного подозрения или обвинения: каждый вправе не свидетельствовать против себя. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

Таким образом, следует отметить, что презумпция является живым и широко применяемым правовым явлением, без которого формулирование законодательных положений не представляется возможным.

2.2. Применение фикций в праве

Юридическая фикция как прием законодательной техники применяется в различных отраслях права. Интересно обратиться к рассмотрению примеров использования фикций на конкретных правовых институтах. Стоит отметить, что презумпции широко применяются в наследственном праве как подотрасли гражданского права. К фикциям следует отнести, прежде всего, правило о наследовании коммориентов, закрепленное в п. 2 ст. 1114 ГК РФ^[20], заключающееся в следующем: граждане, умершие в один и тот же день, считаются в целях наследственного правопреемства умершими одновременно и не наследуют друг после друга. При этом к наследованию призываются наследники каждого из них. В данной ситуации речь идет о фикции одновременной смерти. Фиктивный характер рассматриваемого законоположения обусловлен тем, что термин «одновременность» понимается как совпадение точного времени, то есть дня, часа, минуты и в некоторых случаях даже секунды, наступления нескольких событий (в приведенном примере – смерти двух и более лиц). Однако одновременность выступает здесь заведомо несуществующим обстоятельством: очевидно, что одновременная смерть нескольких человек с такой хронологической точностью встречается крайне редко.

Закрепление фикции одновременной смерти обусловлено тем, что установить конкретный момент смерти (часы, минуты, секунды) в пределах одних суток практически невозможно. Добавим, что для наследственных правоотношений правовое значение имеет именно день смерти, а не ее точное время. Поэтому законодатель использовал указанную фикцию, связав с ней отсутствие наследственного преемства между коммориентами.

Существуют исключения из правила об отсутствии наследственного правопреемства между коммориентами. Так, в соответствии с п. 2 ст. 1121 ГК РФ если одновременно с завещателем умирает наследник, которому подназначен другой наследник, то имущество наследодателя переходит к подназначенному наследнику. Если же завещатель не подназначил наследника, то действует общее правило о наследовании коммориентов.

Кроме того, согласно п. 1 ст. 1146 ГК РФ доля наследника по закону, умершего одновременно с наследодателем, переходит по праву представления к его потомкам в случаях, предусмотренных п. 2 ст. 1142 (внуки наследодателя и их потомки), п. 2 ст. 1143 (дети полнородных и неполнородных братьев и сестер наследодателя) и п. 2 ст. 1144 (двоюродные братья и сестры), и делится между ними поровну.

Отметим, что некоторые авторы отрицают фиктивный характер правила о наследовании коммориентов. В частности, есть мнение, что в указанном случае закон содержит предположение, которое может быть опровергнуто судебно-медицинскими экспертизами^[21]. На этом основании положение об одновременном наследовании лиц, умерших на протяжении одних суток, предлагается рассматривать как юридическую презумпцию. Такая позиция не совсем ясна. Уже отмечалось, что точное время смерти не имеет правового значения, поэтому проведение соответствующих экспертиз по меньшей мере нецелесообразно. Ведь если экспертиза установит смерть двух человек с разницей в несколько часов в пределах одних суток, это не будет влиять на время открытия наследства, круг лиц, призываемых к наследованию, а также на динамику наследственного правоотношения в целом.

С помощью фикции родства определяется правовой статус усыновленного и его потомков при наследовании по закону. В соответствии с п. 1 ст. 1147 ГК РФ при наследовании по закону усыновленный и его потомство, с одной стороны, и усыновитель, а также его родственники – с другой, приравниваются к родственникам по происхождению (кровным родственникам). Таким образом, закон прибегает к конкретному приему для установления в наследственных правоотношениях правового статуса усыновленного лица, которое наделено такими же правами, что и сын (дочь) наследодателя. Согласно фикции родства усыновитель, его родственники и усыновленный находятся между собой в определенной степени родства, как будто они происходят от одного предка, что не соответствует действительности. Данным обстоятельством и объясняется фиктивный характер положения п. 1 ст. 1147 ГК РФ. Действие указанной фикции распространяется и на родных детей усыновителя, которые становятся усыновленному родными братьями (сестрами), в связи с чем после смерти последних усыновленный будет относиться ко второй очереди наследников по закону (ст. 1143 ГК РФ).

Огромное значение для упорядочения наследственных отношений, а также обеспечения стабильности имущественного оборота имеет фикция обратной силы принятия наследства, устанавливающая, что принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации (п. 4 ст. 1152 ГК РФ). Обратная сила принятия наследства заключается в том, что на момент открытия наследства определяется его состав. С этим моментом связывается размер долей в наследстве, объем ответственности по обязательствам наследодателя, другим обязанностям, обременяющим наследство, и т.п. Кроме того, применение указанной фикции важно для охраны прав наследников, поскольку, принимая наследство, они приобретают права не только на имущество, выявленное на момент принятия наследства, но и на имущество, которые было в наличии в день смерти наследодателя, но по тем или иным причинам оказалось во владении третьего лица. Применение фикции обратной силы принятия наследства необходимо, в противном случае ставится под угрозу непрерывность имущественных отношений.

Правило об обратной силе принятия наследства имеет фиктивный характер, поскольку признает заведомо ложное положение о том, что наследник принял наследство именно в день смерти наследодателя, хотя фактически лицо подало соответствующее заявление в иное время. Если все же предположить, что наследник обратился к нотариусу с заявлением о принятии наследства в день смерти наследодателя (хотя это маловероятно), то фикция обратной силы принятия наследства не применяется.

С момента смерти наследодателя лицо лишь приобретает право принять наследство, которым оно может воспользоваться, а может и не воспользоваться (отказавшись от принятия наследства). В связи с этим возникает ситуация, когда наследство, с одной стороны, открылось, а с другой – еще не принято, что порождает своеобразную бесхозность наследственного имущества. Такое положение наследства со времен римлян называют hereditas jacens, то есть лежачим наследством. До приобретения наследниками наследства (особенно когда они не знают о смерти наследодателя) субъектный состав наследственного правоотношения какое-то время остается неопределенным, что, в свою очередь, порождает дискуссию относительно возможности признания лежачего наследства юридическим лицом. Когда субъектом права признается совокупность вещей, имущественных прав, обязанностей и т.д., объединяющих наследственное имущество, законодатель создает фикцию, состоящую в признании наличия воли за теми объектами материальной действительности, которые объективно обладать такой волей не могут (фикция наследства как субъекта права).

Наличие данной фикции объясняется преимущественно п. 3 ст. 1175 ГК РФ, регулирующим ответственность наследников по долгам наследодателя. Так, кредиторы наследодателя вправе предъявить требования к принявшим наследство наследникам в пределах сроков исковой давности, установленных для соответствующих требований. До принятия наследства требования кредиторов могут быть предъявлены к исполнителю завещания или к наследственному имуществу. Анализируя эту норму, С.А. Зинченко приходит к достаточно необычному выводу о том, что hereditas jacens рассматривается как «легальный представитель личности умершего»^[22]. В литературе встречаются и иные мнения, объясняющие феномен лежачего наследства. В частности, Ю.К. Толстой отмечает, что с момента открытия наследства и до принятия его наследниками наследство представляет собой совокупность бессубъектных прав и обязанностей. Однако такое состояние кратковременно и длится лишь до тех пор, пока наследство не будет принято наследниками либо не перейдет к государству^[23].

Латвийское законодательство пошло в этом вопросе дальше. Согласно ст. 1407 Гражданского закона Латвийской Республики юридическими лицами признаются государство, органы местного самоуправления, объединения лиц, органы, учреждения и совокупности вещей, которым присвоен статус юридического лица. В ст. 383 Закона отмечено, что наследство - юридическое лицо, оно может приобретать права и принимать на себя обязанности. Фиктивный характер положения о персонификации наследства как субъекта права обусловлен тем, что наследство может выступать в соответствующих правоотношениях исключительно как объект. Наделение наследства некоторыми свойствами юридического лица – это не более чем прием законодателя, призванный обеспечить сохранность наследственного имущества.

Отдельно остановимся на своеобразном механизме призвания к наследованию по закону, именуемому наследованием по праву представления (ius representationis). Данный механизм установлен в ст. 1146 ГК РФ. Наследование по праву представления – это определенный порядок призвания к праву наследования потомков наследника, которого в день открытия наследства нет в живых и поэтому он не призван к наследованию^[24]. А.А. Дружнев в связи с этим отмечает, что в современном наследственном законодательстве восстановлена римско-правовая фикция принятия имущества за умершего наследника его нисходящими потомками, так как «наследники по праву представления наследуют только тогда, когда бы сам наследник, если бы не умер до и одновременно с наследодателем, был призван наследовать после него»^[25].

В цивилистике неоднократно обращалось внимание на то, что термин «наследственное представление» в известной степени условен, поскольку никакого представительства здесь быть не может: представительство как правоотношение возникает только между живыми людьми. Лица, наследующие по праву представления, призываются к наследованию как самостоятельные наследники по закону, за ними признается право наследования как за родственниками наследодателя по нисходящей или боковой линии. Таким образом, в ст. 1146 ГК РФ заложена фикция представительства умершего наследника его потомками, «поскольку последние наследуют только тогда, когда бы сам умерший наследник имел право наследования, то есть не был лишен завещанием права наследования или не являлся бы недостойным наследником»^[26]. О наследовании по праву представления как о своеобразной юридической фикции представительства говорят и современные ученые. Добавим, что в ст. 751 ГК Франции представление трактуется как юридическая фикция, имеющая целью допустить вступление представителей в права представляемого^[27].

Наследство открывается вследствие смерти гражданина или объявления его умершим – так называемой юридической смерти (ст. 1113 ГК РФ). В науке сложилось несколько позиций, объясняющих природу последней. Так, одни авторы Булаевский Б.А.^[28], Филимонова И.В.^[29] считают, что объявление лица умершим основано на презумпции смерти. Другие ученые^[30] приходят к выводу, что объявление гражданина умершим – фикция. Представляется, что это именно презумпция.

Во-первых, презумпция смерти может быть опровергнута в случае явки лица, объявленного умершим, или получения сведений о месте его пребывания. При этом соответствующее решение суда отменяется (п. 1 ст. 46 ГК РФ). В отличие от презумпции, фикция не обладает свойством опровержимости.

Во-вторых, следует учитывать степень истинности факта смерти. В литературе отмечается, что презумпции основаны на эмпирических выводах о повторяющихся в определенной последовательности явлениях, т.е. они выступают приблизительными обобщениями, допускающими исключения; эмпирические выводы строятся на степени вероятности. В то же время отдельные авторы не признают степень истинности критерием отграничения презумпции от фикции^[31].

Презумпция имеет дело с вероятностными категориями, которым придается значение действительных, в то время как юридическая фикция выдает за действительное то, что на самом деле может быть ложным. Таким образом, презумптивное предположение относительно истинно, а фиктивное положение изначально ложно. Юридическая смерть человека есть не что иное, как предположение с высокой степенью вероятности с учетом таких обстоятельств, как длительное отсутствие лица, а также отсутствие сведений о его местонахождении и т.д. Таким образом, закон не прибегает к использованию заведомо несуществующего положения о смерти человека.

В-третьих, в ст. 45 ГК РФ применяется именно термин «объявление умершим», что прямо указывает на предположительный характер наступления правовых последствий, установленных в указанной норме. При использовании же термина «признается умершим» положение ст. 45 ГК РФ по своей природе могло бы стать ближе к фикции. Примечательно, что отдельные авторы, указывающие на фиктивный характер объявления лица умершим, употребляют (очевидно, ошибочно) термин «признание отсутствующего умершим» (Черданцев А.Ф.^[32], Ишигилов И.Л.^[33], Поляков А.В.^[34]).

Проведенное исследование позволило выделить нашедшие широкое применение в сфере наследования фикции: фикцию одновременной смерти; фикцию родства; фикцию обратной силы принятия наследства; фикцию наследства как субъекта права; фикцию представительства умершего его потомками.

В целом анализ применения фикции в законодательстве позволяет говорить о незаменимом характере данного правового средства.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование презумпций и фикций в праве позволяет сделать ряд выводов, имеющих как теоретическое, так и практическое значение.

Под правовой презумпцией следует понимать правовой режим, при котором обстоятельство, имеющее лишь определенную степень доказанности, достоверности, считается доказанным. Излишнее использование правовых презумпций свидетельствует о недостатках действующего законодательства, утрачивается сочетание императивности и диспозитивности в регулируемых отношениях. Вместе с тем именно правовая презумпция способствует устранению тех пробелов, которые не могут быть разрешены иными способами.

Под юридической фикцией следует понимать создание государством или уполномоченным им органом определенному явлению, обстоятельству положения действительного, которому оно изначально не соответствует в действительности. С помощью фикции конструируется несуществующая, точнее, условная реальность. Наличие в праве фикций позволяет внести ясность в регулирование общественных отношений. Фикции применяются в различных правовых системах и отраслях права.

Отличием правовой фикции от правовой презумпции является то, что правовое положение, устанавливаемое ею, изначально не соответствует действительности. Между тем обстоятельство, устанавливаемое правовой презумпцией, напротив, известно с достаточной степенью достоверности, с большой долей вероятности соответствует действительности. В силу названного обстоятельства фикция, в отличие от презумпции, не может быть опровергнута.

Значительную часть правовых презумпций в праве занимают косвенные презумпции.

Многие правовые презумпции опровергаются не в судебном, а в административном порядке. Так, именно в этом порядке опровергается такая презумпция, как соответствие жилого помещения требованиям, предъявляемым к ним.

Правовые презумпции устанавливаются как в отношении объектов прав (соответствие жилого помещения требованиям, предъявляемым к нему), так и субъектов правоотношений (надлежащее выполнение ими своих обязанностей; временность выезда нанимателей жилого помещения по договору социального найма).

Анализ применения фикции в законодательстве позволяет говорить о незаменимом характере данного правового средства. Проведенное исследование позволило выделить нашедшие широкое применение в сфере наследования фикции: фикцию одновременной смерти; фикцию родства; фикцию обратной силы принятия наследства; фикцию наследства как субъекта права; фикцию представительства умершего его потомками.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Нормативные правовые акты

1. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 3 от 26.11.2001 № 146-ФЗ (ред. от 03.08.2018) // Собрание законодательства РФ. – 2001. – № 49. – Ст. 4552.
2. Жилищный кодекс Российской Федерации от 29.12.2004 № 188-ФЗ (ред. от 29.05.2019) // Собрание законодательства РФ. – 2005. – № 1 (часть 1). – Ст. 14.
3. Постановление Правительства РФ от 28.01.2006 № 47 (ред. от 28.02.2018) «Об утверждении Положения о признании помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции» // Собрание законодательства РФ. – 2006. – № 6. – Ст. 702.

Учебная и научная литература

Блинков О.Е. Наследование по праву представления в гражданском законодательстве государств – участников Содружества Независимых Государств, Грузии и стран Балтии // Вестн. Тверского гос. ун-та. Сер. Право. – 2013. Вып. 35.

Булаевский Б.А. Презумпции как средства правовой охраны интересов участников гражданских правоотношений: Монография. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, 2013.

Булаевский Б.А. Презумпции как средства правовой охраны интересов участников гражданских правоотношений: Моногр. – М., 2014.

Гражданский кодекс Франции (Кодекс Наполеона) / Пер. В. Захватаева. – Киев, 2006.

Гражданское право: Учеб.: В 3 т. 4-е изд., перераб. и доп. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. – М., 2005. – Т. 3.

Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Волтерс Клувер, 2004. Том II.

Григорьева И.В. Теория государства и права: Учебное пособие. – Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2009.

Гришаев С.П. Эволюция законодательства об объектах гражданских прав // СПС «КонсультантПлюс».

Дружнев А.А. Наследование по праву представления: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – М., 2003.

Зинченко С.А. Юридические факты в механизме правового регулирования. – М., 2007.

Исаев И.А. Юридическая фикция как форма заполнения пробелов // Пробелы в рос. законодательстве. – 2012. – № 5.

Ишигилов И.Л. Понятие юридических фикций // Сибирский юрид. вестн. – 2007. – № 1.

Краснов Ю.К., Надвикова В.В., Шкатулла В.И. Юридическая техника: Учебник. – М.: Юстицинформ, 2014.

Кухарев А.Е. О применении юридических фикций в сфере наследования // Российский юридический журнал. – 2015. – № 4.

Кучинский В.А. Юридические презумпции и фикции (общие черты и различия) // Юрид. техника. – 2010. – № 4.

Мохов А.А. О презумпциях в гражданском судопроизводстве России // Юридический мир. – 2006. – № 4.

Никиташина Н.А. Юридические предположения в механизме правового регулирования: правовые презумпции и фикции: Дис. ... канд. юрид. наук. – Абакан, 2004.

Палазян А.С. Принципы систематизации функций права // Юридический мир. – 2009. – № 2.

Поляков А.В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода: Курс лекций. – СПб., 2004.

Саркисян Л.Р. Юридические фикции в правоприменительной практике // Юрид. техника. – 2012. – № 6.

Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. – М., 1999. – Т 3.

Старовойтова Е.И. Функции правовых презумпций // Академический юридический журнал. – 2009. – № 4 (38).

Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). – М.: СПАРК, 1995.

Фаршатов И. Дела об утрате права на жилое помещение // Российская юстиция. – 1997. – № 8.

Филимонова И.В. Юридические фикции в праве России: история и современность: Моногр. – М., 2012.

Хаскельберг Б.Л. Наследование по праву представления и переход права на принятие наследства // Цивилистические записки: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3: к 80-летию С.С. Алексеева. – М., 2004.

Цуканов Н.Н. Правовые презумпции в административной деятельности милиции: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – Омск, 2001.

Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции: Моногр. – М., 2012.

Интернет - источники:

1. URL: https://iknigi.net Усмотрение в налоговом правоприменении. Старых Ю. В. // Юриспруденция , 2011. (дата обращения: 20.07.2019).

1. Краснов Ю.К., Надвикова В.В., Шкатулла В.И. Юридическая техника: Учебник. М.: Юстицинформ, 2014. С. 41. ↑

2. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1999. Т 3. С. 238. ↑

3. Цуканов Н.Н. Правовые презумпции в административной деятельности милиции: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2001. С. 6. ↑

4. Григорьева И.В. Теория государства и права: Учебное пособие. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2009. С. 54. ↑

5. Старых Ю. В. Усмотрение в налоговом правоприменении // Юриспруденция , 2011. URL: https://iknigi.net/avtor-yuliya-staryh/109393-usmotrenie-v-nalogovom-pravoprimenenii-yuliya-staryh/read/page-9.html (дата обращения: 20.07.2019). ↑

6. Булаевский Б.А. Презумпции как средства правовой охраны интересов участников гражданских правоотношений: Монография. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, 2013. С. 7. ↑

7. Жилищный кодекс Российской Федерации от 29.12.2004 № 188-ФЗ (ред. от 29.05.2019) // Собрание законодательства РФ. 2005. № 1 (часть 1). Ст. 14. ↑

8. Постановление Правительства РФ от 28.01.2006 № 47 (ред. от 28.02.2018) «Об утверждении Положения о признании помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции» // Собрание законодательства РФ. 2006. № 6. Ст. 702. ↑

9. Фаршатов И. Дела об утрате права на жилое помещение // Российская юстиция. 1997. N 8. С.23. ↑

10. Российская газета. 08.07.2009. N 123. ↑

11. Мохов А.А. О презумпциях в гражданском судопроизводстве России // Юридический мир. 2006. N 4. С. 43. ↑

12. Саркисян Л.Р. Юридические фикции в правоприменительной практике // Юрид. техника. 2012. № 6. С. 455. ↑

13. Исаев И.А. Юридическая фикция как форма заполнения пробелов // Пробелы в рос. законодательстве. 2012. № 5. С. 35. ↑

14. Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2004. Том II. С. 70. ↑

15. Гришаев С.П. Эволюция законодательства об объектах гражданских прав // СПС "КонсультантПлюс". ↑

16. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М.: СПАРК, 1995. С. 355, 358. ↑

17. Палазян А.С. Принципы систематизации функций права // Юридический мир. 2009. N 2. С. 52. ↑

18. Старовойтова Е.И. Функции правовых презумпций // Академический юридический журнал. 2009. № 4 (38). С. 4 – 9. ↑

19. Никиташина Н.А. Юридические предположения в механизме правового регулирования: правовые презумпции и фикции: Дис. ... канд. юрид. наук. Абакан, 2004. С. 163. ↑

20. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26.11.2001 № 146-ФЗ (ред. от 03.08.2018) // Собрание законодательства РФ. 2001. № 49. Ст. 4552. ↑

21. Кухарев А.Е. О применении юридических фикций в сфере наследования // Российский юридический журнал. 2015. № 4. С. 96. ↑

22. Зинченко С.А. Юридические факты в механизме правового регулирования. М., 2007. С. 109. ↑

23. Гражданское право: Учеб.: В 3 т. 4-е изд., перераб. и доп. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2005. Т. 3. С. 727. ↑

24. Хаскельберг Б.Л. Наследование по праву представления и переход права на принятие наследства // Цивилистические записки: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3: к 80-летию С.С. Алексеева. М., 2004. С. 230. ↑

25. Дружнев А.А. Наследование по праву представления: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 17. ↑

26. Блинков О.Е. Наследование по праву представления в гражданском законодательстве государств - участников Содружества Независимых Государств, Грузии и стран Балтии // Вестн. Тверского гос. ун-та. Сер. Право. 2013. Вып. 35. С. 6, 7. ↑

27. Гражданский кодекс Франции (Кодекс Наполеона) / Пер. В. Захватаева. Киев, 2006. С. 277. ↑

28. Булаевский Б.А. Презумпции как средства правовой охраны интересов участников гражданских правоотношений: Моногр. М., 2014. С. 230. ↑

29. Филимонова И.В. Юридические фикции в праве России: история и современность: Моногр. М., 2012. С. 104, 105. ↑

30. Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции: Моногр. М., 2012. С. 311. ↑

31. Кучинский В.А. Юридические презумпции и фикции (общие черты и различия) // Юрид. техника. 2010. N 4. С. 308. ↑

32. Черданцев А.Ф. Указ. соч. С. 311. ↑

33. Ишигилов И.Л. Понятие юридических фикций // Сибирский юрид. вестн. 2007. N 1. С. 5 – 9. ↑

34. Поляков А.В. Общая теория права: проблемы интерпретации в контексте коммуникативного подхода: Курс лекций. СПб., 2004. С. 787. ↑