Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Предмет и метод правового регулирования (ПОНЯТИЕ ПРЕДМЕТА ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования обусловлена следующим: правопорядок как «норма» правовой жизни представляет собой интегративное проявление порядка в системе юридических норм, выраженных в различных источниках права и разделенных на отрасли и институты. При этом правопорядок, с одной стороны, это не просто нормы, а их интегративные свойства, своеобразный результат общего действия норм. С другой стороны, правопорядок — это системные связи и взаимодействия норм, которые выражают системное единство права.

Содержательные стороны понятия правопорядка как «нормы» правовой жизни приобретают свою определенность при анализе: 1) содержания норм права; 2) источников права; 3) отраслей права и системы законодательства. В каждом случае категории «метод правового регулирования» и «предмет правового регулирования» имеют важное значение. Права, обязанности и запреты образуют основное содержание юридических норм, являются своеобразными правовыми ценностями. В случае совпадения с индивидуальными интересами и потребностями, они образуют основу юридической мотивации, приобретают ключевую роль в правовых установках личности. В этом случае уровень правового порядка становится выше, поскольку одобрение обществом правовой политики государства выражается в массовом правомерном поведении. Поэтому не случайно общественная оценка становится одним из средств государственного управления. Уровень доверия общества к государству и праву служит важнейшим показателем правопорядка. Социально-непопулярные юридические решения (повышение налогов, пенсионного возраста) могут приводить к снижению уровня правового порядка.

В понимании сущности правопорядка важно учитывать, что его границы носят динамичный, подвижный характер. Как справедливо указывают Н. Н. Черногор и Д. А. Пашенцев, конструирование государством определенной модели правопорядка происходит постоянно и определяется борьбой между существующими социальными группами и властными элитами. Доминирующая в социуме группа получает возможность объявлять те или иные действия и интересы юридически значимыми, и это определяет контуры правопорядка, которые являются подвижными и изменчивыми. В целом изменяемость и постоянная практическая воспроизводимость выступают значимыми для правопорядка явлениями. По мнению ученых, «правопорядок обладает изменчивостью и детерминирован социальными интересами и представлениями о праве, господствующими правовыми практиками, правовой традицией и правовым менталитетом».

Категории «метод правового регулирования» и «предмет правового регулирования» раскрывают сферу возможного и должного регулирования. Именно они служат основой понимания содержания и границ правового регулирования. Своевременное изменение границ регулирования имеет прикладное значение и является ключевой задачей для укрепления правопорядка. Можно сказать, что исследования «метода правового регулирования» и «предмета правового регулирования» должны обеспечить социальную эффективность юридической основы правопорядка. В каждом государстве под воздействием множества факторов складывается своя, во многом неповторимая система источников права. Источники права нельзя воспринимать как пассивные формы, содержащие нормы права. Системные взаимосвязи между различными видами источников права имеют важное и относительно самостоятельное значение для понимания характера и уровня правового порядка. Состояние правопорядка зависит не только от качества правовых норм, но и от оптимального и разумного выбора форм права. При этом правовое регулирование становится эффективнее, если используемые источники права гармонично согласуются между собой. Следует заметить, что и в этом случае категории «метод правового регулирования» и «предмет правового регулирования» выполняют важную роль в понимании правового порядка.

Цель курсового исследования — исследовать предмет и метод правового регулирования как основания деления права на отрасли и институты.

Задачи курсовой работы:

изучить теоретические аспекты понятий предмета и метода правового регулирования
определить проблемы изучения предмета и метода правового регулирования.

Предмет исследования: предмет и метод правового регулирования.

Объектом исследования в работе является совокупность общественных отношений, составляющих предмет правового регулирования, а также методов и способов воздействия на эти отношения.

Методологическую основу исследования составили научные методы изучения поставленной темы в их историческом развитии и взаимосвязи, взаимообусловленности с точки зрения теории и практики, а именно: нормативно - логический, историко-юридический, социологический, а также методы комплексного анализа и синтеза, аналогия, индукция и дедукция и метод сравнительного правоведения.

Структура работы представлена введением, двумя главами, разделенных на 4 параграфа и раскрывающими суть исследования, заключением и списком использованных источников.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПОНЯТИЙ ПРЕДМЕТА И МЕТОДА ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

ПОНЯТИЕ ПРЕДМЕТА ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

Предмет правового регулирования позволяет увидеть, с одной стороны, внешние границы действия нормативного правового акта, а, с другой, качественную специфику нормативного правового акта, призванного регулировать лишь конкретный тип общественных отношений. «Предмет правового регулирования» — это своего рода концентрированное выражение «идеи» нормативного правового акта. Вся система норм, закрепленных в акте, должна соответствовать этой идее и раскрывать ее полностью. «Предмет правового регулирования» охватывает систему правовых норм, которые можно рассматривать в качестве специфических институтов. В этом отношении наличие «предмета правового регулирования» позволяет более точно обеспечить системно-структурную организацию нормативного материала в правовом акте. Обеспечение логического единства норм имеет своего рода «внутреннее значение», однако «предмет правового регулирования» выполняет также функцию «внешнего системного взаимодействия». Принимаемый нормативный правовой акт должен быть согласован с существующей системой нормативных актов. Нередки ситуации, когда одни и те же либо родственные общественные отношения регулируются несколькими актами, в этой связи возникает острейшая проблема разграничения их «сфер ответственности». Эта задача отчасти решается благодаря «предмету правового регулирования», который позволяет дифференцировать отношения по степени интенсивности правового воздействия. В технико-юридическом отношении возникает задача установить, какие отношения нормативный акт должен регулировать в полной мере, какие — лишь отчасти, а также определить отношения, которые не должны регулироваться. Четкое определение «предмета правового регулирования» имеет огромное практическое значение в тех ситуациях, когда один и тот же вид (группа) общественного отношения подвергается интенсивному правовому регулированию. В этих ситуациях «предмет правового регулирования» нового закона должен определяться с максимальной тщательностью и детализированностью. Ярким примером может служить закон о защите прав юридических лиц при осуществлении государственного контроля [1]. Подробное определение «предмета правового регулирования» закона о государственном контроле обусловлено многообразием видов государственного контроля и существованием множества соответствующих норм права. В тех случаях, когда отсутствует множественность актов, регулирующих близкие видовые (межвидовые) отношения, «предмет правового регулирования» определяется в краткой и довольно абстрактной форме, примером может служить ст. 1 Федерального закона о гражданстве [2].

Обратим внимание, что «предмет правового регулирования» отражает качественную специфику нормативного правового акта. Эту особенность отмечали многие исследователи.

Так, О.Н. Ордина указывает, что наименование нормативного правового акта является специфической юридической характеристикой, которая отражает особенности содержания этих актов. При выборе формы акта должна оцениваться совокупность факторов, относящихся к предмету правового регулирования [3].

Д.В. Долотова отмечает, что многообразие форм правовых актов объясняется различием в их юридической силе и предмете правового регулирования [4].

По мысли А. В. Злобина, соблюдение конкретной формы служит оптимизации содержания акта с учетом его места в правовой системе [5].

В рассматриваемом аспекте анализ категорий «метода правового регулирования» и «предмета правового регулирования» важен, во-первых, для понимания и разграничения сфер законодательного и подзаконного регулирования, а, во-вторых, для раскрытия специфики и обоснования необходимости конкретных форм подзаконных актов. Каждый из указанных аспектов имеет важное теоретическое и практическое значение. Соотношение сфер законодательного и подзаконного регулирования предопределяется Конституцией РФ, что обеспечивает ее стабильность и консервативность. В этой связи более интересным является сфера ведомственного подзаконного регулирования. В соответствии с постановлением Правительства РФ от 13.08.1997 No 1009 «Об утверждении правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, федеральные органы исполнительной власти могут издавать нормативные правовые акты только в форме: постановлений, приказов, распоряжений, правил, инструкций и положений. Издание нормативных правовых актов в виде писем и телеграмм не допускается (п. 2). Определив перечень подзаконных актов, указанное постановление не установило предмет их регулирования. Это предопределило разнообразие нормотворческой практики и значимую роль субъективного фактора в выборе той или иной формы подзаконного акта. Кроме того, особенностью современного этапа функционирования государственного механизма является издание подзаконных актов в формах, не предусмотренных Постановлением No 1009. Указанная особенность нашла отражение и в научных исследованиях.

К примеру, Г. В. Романова в числе подзаконных нормативных правовых актов перечисляет: указание и протокол [6].

Ю.П. Боровикова в числе ведомственных нормативных правовых актов называет такие формы, как протокол, указание, решение, регламент [7].

О.Н. Ордина выделяет такие акты, как устав, порядок, наставление [8]. В юридической науке пока еще не решена проблема четкого и однозначного определения «предмета правового регулирования» подзаконных актов. Решение этой задачи позволит сделать систему нормативных правовых актов оптимальной. Исключение избыточных форм, обеспечит простоту и удобство как с точки зрения создания новых норм, так и с точки зрения их толкования и применения.

Рассматриваемая проблема оказывает существенное влияние на состояние правопорядка. Уровень правопорядка будет выше, если система подзаконного регулирования будет оптимальной с точки зрения перечня форм подзаконных актов и системных связей между ними. Еще одной гранью правопорядка как «нормы» правовой жизни является проблема отраслевой структуры системы права. На наш взгляд, выделение отраслей права — это не только умозрительная, гносеологическая, но и онтологическая проблема. Иными словами, существование отрасли права имеет практическое значение, поэтому волюнтаристские подходы недопустимы к анализу этой проблемы.

По мнению Т. Н. Радько, актуальной задачей современной российской юридической науки является дальнейшее исследование проблемы построения системы российского права. Сегодня можно вполне обоснованно говорить о чрезмерной эксплуатации представителями юридической науки, в основном исследующими частные вопросы, понятия «отрасль права». Они фактически размывают сложившиеся к ней подходы, обосновывают существование все новых и новых отраслей права и бесконечно умножают их число, что, по существу, обесценивает значение категории «отрасль права». Сегодня предложено более 60 новых отраслей права. Это почти в два раза больше, чем учетных отраслей законодательства.

Метод и предмет правового регулирования как компоненты структурной организации правопорядка Одна из причин «кризиса» отрасли права заключается в поверхностном, догматическом восприятии «предмета правового регулирования». Признавая «предмет» критерием образования самостоятельной отрасли права, ученые понимают под ним совокупность однородных общественных отношений, урегулированных нормами права. Это в целом верное понимание при ближайшем анализе оказывается поверхностным. В результате методологический потенциал категории остается не использованным в полной мере. А это, в свою очередь, приводит к усилению сомнений и даже агностицизму в учении об отрасли права. Характерной тенденцией становится поиск новых критериев отраслевого деления системы права. Сомнения в способности предмета и метода правового регулирования выступать универсальной основой деления права на отрасли были высказаны целой группой ученых, предлагавшими рассматривать в качестве критериев задачи и функции правового регулирования (В.Н. Кудрявцевым); свойства, особенности определенных правовых норм (Н.И. Коржанский); социальную ценность, метод, цель регулирования (Т. Е. Абова); цель правового регулирования (В. В. Лаптев и В.П. Шахматов); институт ответственности (В.Г. Беляев). Усилением «агностицизма», своего рода его крайней формой стало отрицание необходимости различать отрасли права.

С такой позицией выступили Ц. Я. Ямпольская, Р. З. Лившиц. К примеру, Ц.Я. Ямпольская полагает, что «предмет правового регулирования» не способствует делению права на отрасли, поэтому мы бесконечно и бесконечно спорим. Отрасль не составляет основной структурной части системы права. Более того, отраслей как таковых в праве нет. Мы их, с учетом традиций, привносим в него для удобства изучения права, для удобства пользования нормами, для кодификации. Пытаясь втиснуть право в прокрустово ложе отраслей, мы тем самым мешаем развитию науки, рассмотрению права как целого. Эта точка зрения встречается и в современной российской юриспруденции.

Так, Д.М. Азми и С. Ю. Филиппова полагают, что «содержательное понятие отрасли права не только отсутствует, но и не может существовать, ибо наличествующие представления о критериях разграничения отраслей права не демонстрируют своей конструктивности и жизнеспособности». Идею отказа от отрасли права поддержал и В.П. Мозолин.

На наш взгляд, суть проблемы заключается в «материальной трактовке» «предмета правового регулирования», при которой он рассматривается прежде всего в качестве общественных (материальных) отношений. Одним из направлений позитивного исследования вопроса является параллельное использование категорий «метод» и «предмет», а также «юридизация» «предмета правового регулирования» за счет уточнения соотношения с методом регулирования и технико-юридическим инструментарием.

Заметим, что «предмет» следует выделять у всех образований (отрасль, подотрасль, институт, норма), но при этом «предмет» отрасли качественно отличается от «предмета» подотрасли и института, поэтому, ссылаясь на предмет, нельзя обосновать бесчисленное множество отраслей права. Игнорировать это — значит совершать подмену понятий и выдавать желаемое за действительное [9]. Этот путь действительно приведет к бесчисленному количеству отраслей. Хочется заметить, что «предмет» отрасли — уникален и не тождественен предмету института. Одним из направлений научного анализа «предмета правового регулирования» может стать его рассмотрение как технико-юридической модели, своеобразной конструкции, правового каркаса, в основе которого лежат специфические средства, приемы и правила юридической техники. Одной из причин дискуссионности понятия «предмет регулирования» является н изученность понятия «однородность». Однородных отношений в обществе огромное количество, большинство из них регламентируются нормами права, однако это не может свидетельствовать о существовании соответствующих отраслей. Однородность отношений есть такая их сторона, которая является относительно устойчивой по проявлениям отдельных внешних признаков. Теоретические изыскания, обосновывающие однородность каких-либо общественных отношений, а, следовательно, и самостоятельность отрасли права, должны иметь разумные границы. К примеру, наличие однородных отношений позволило бы обосновать «существование» таких отраслей права, как республиканское право, судебное право, исполнительное право, законодательное право и т.д. Проблема в том, что однородные отношения всегда будут существовать, а вот целесообразность выделения самостоятельной отрасли права — не всегда! Именно поэтому крайне важно исследование «предмета правового регулирования» не в материальном, а в технико-юридическом отношении. Существование отраслей права имеет не только гносеологическое, но и онтологическое значение. Отрасли права важны не только для изучения системы действующего права. Они определяют сущностные черты правопорядка, его качественную, национальную особенность. Выделение новой отрасли права не является умозрительной задачей. Появление новых отраслей означает перестраивание внутренней структуры нормативного правопорядка. Понятие отрасли права должно иметь не только гносеологическое, но и вполне практическое, прикладное значение, связанное с конструированием системы норм права определенным образом. Одним из направлений решения этой проблемы может стать технико-юридическая трактовка «предмета правового регулирования». Рассмотренный круг вопросов позволяет высказать предположение, что правопорядок как «норма» правовой жизни, есть не что иное, как отражение системной природы права, имеющей тесные связи с социальной жизнью и выражающейся в особой правовой логике организации и структуировании нормативного материала. «Метод правового регулирования» и «предмет правового регулирования» как компоненты функционально-деятельностной структуры правопорядка. Правопорядок как «процесс» акцентирует внимание на динамике правовой жизни. Основой и «бьющимся сердцем» правопорядка являются правоотношения. Правопорядок есть движение правовой формы социальной жизни. При этом прямое отождествление правопорядка и системы правоотношений недопустимо. Правопорядок характеризует закономерные связи между юридическими фактами и правоотношением, между правами и обязанностями, между обязанностями и ответственностью.

Исследование «метода» и «предмета» правоотношения может принести весомую пользу как в теоретическом, так и практическом отношении. На уровне теории государства и права эта проблема находится своего рода в «законсервированном» виде. Исторически сложились две концепции (монистическая и плюралистическая), одна из которых признается большинством ученых наиболее убедительной и в этой связи острых дискуссий не происходит. Однако проблема не является исчерпанной и решенной.

ПОНЯТИЕ МЕТОДА ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

В настоящее время сложилось существенное противоречие между пониманием метода правового регулирования. Цивилистический взгляд на метод идеально подходит к регулятивным правоотношениям. Игнорирование специфики охранительных правоотношений в определенном смысле ставит под сомнение саму теорию метода — чрезмерно широкий спектр подходов к понятию «метод» свидетельствует об отсутствии единых теоретических оснований, то есть об отсутствии теории. К примеру, в науке уголовного права в качестве методов уголовно-правовых отношений рассматривают: метод уголовно-правовой охраны; цель наказания; уголовное наказание, и тем самым воспитание и перевоспитание лиц, совершивших преступление. Приходится констатировать, что общетеоретические представления о методе правоотношения не всегда оказываются востребованными на уровне отраслевых исследований. Как представляется, возникшее противоречие может нивелировать монистический подход [10]. В советский период развития юридической науки сторонники этого подхода утверждали, что объектом правоотношения служит общественное отношение (поведение людей). Однако ученые не ограничивали этим свою точку зрения. Монистический подход нельзя в полной мере назвать монистическим, поскольку в их трактовке также присутствовали вещи и предметы. К примеру, стараясь разрешить противоречие в вещно-поведенческой природе метода правоотношения, Ю.К. Толстой предлагает довольно оригинальный подход, основанный на выделении общего и специального метода. Объектом правоотношения является общественное отношение в целом. Было бы неверно выхватить из содержания этого отношения какой-то отдельный элемент, например, поведение одного из его участников, и возвести этот элемент (произвольно выхваченный) в ранг метода правоотношения. Общественное отношение является общим методом всякого правоотношения.

Ю.К. Толстой рассуждает следующим образом: правоотношение может непосредственно воздействовать лишь на волю и сознание людей, подчиняя поведение людей правовым требованиям; на предметы внешнего мира — вещи — правоотношение непосредственно воздействовать не может; оно воздействует на них через поведение людей [11]. Обеспечивая участникам общественных отношений совершение дозволенных и предписанных действий, правоотношение воздействует в конечном счете и на вещи. Признавая вещи объектом правоотношения, Ю.К. Толстой отмечает, что они являются составной частью единого общественного отношения, а тем самым и составной частью общего объекта правоотношения. Вещи и продукты духовного творчества, по мысли Ю. К. Толстого, — это предметы или специальные объекты, выделение которых необходимо для изучения тех их свойств, с которыми нормы права связывают определенные правовые последствия. В определенной мере основываясь на логике ученого, можно предположить возможность выделения двух уровней объектов. Первый уровень образуют общественные отношения и поведение людей. Это необходимо для восприятия правоотношений как правового средства воздействия на общество. Указанный объект характеризует так называемые общерегулятивные правоотношения. Для относительных и абсолютных правоотношений необходим второй уровень объекта, который образуют многочисленные идеальные объекты и материальные предметы, в связи с которыми возникает правоотношение. Полагаем, что представление об объекте правоотношения как о двухуровневом явлении позволит интегрировать монистический и плюралистический подход [12].

В теории права незначительное внимание уделяется проблеме социальной ценности методов правоотношений. Отсутствие теоретического фундамента порой приводит к поспешным законодательным решениям и последующей их отмене либо корректировке. Примером может служить частичная декриминализация поведения в социальных сетях, связанная с лайками и репостами информационных материалов. Интересным являлось бы общетеоретическое осмысление реальности объектов правоотношения, их доступность, этическая корректность и экономическая эффективность.

Прикладное значение для укрепления правопорядка категории «объект правового регулирования» и «предмет правового регулирования» имеют и в сфере юридической деятельности. Особенно это чувствуется в сфере контрольно-надзорной деятельности государства.

На практике это означает существенное изменение границ предмета проверок. Таким образом, теоретические понятия оказываются в неразрывной и органичной связи с современными потребностями практики государственного управления. На тесное взаимодействие предмета регулирования и правопорядка обращают ученые, исследующие частные вопросы прокурорского надзора.

Так, А. Х. Казарина отмечает, что в наибольшей степени выбор оптимальной модели прокурорского надзора зависит от правильного понимания его предмета, так как через эту правовую категорию раскрывается содержание деятельности органов прокуратуры. Определение предмета прокурорского надзора — наиважнейший вопрос теории. От того, насколько в теории и практике будет достигнуто согласие по ключевым вопросам, зависят реальные возможности прокуратуры по влиянию на складывающийся правопорядок [12].

ГЛАВА 2. ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ПРЕДМЕТА И МЕТОДА ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

2.1. ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ПРЕДМЕТА ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

Одним из терминов, свойственных как фундаментальной сфере юриспруденции, так и ее отраслевым направлениям, имеющим познавательно-онтологическое и одновременно инструментальное назначение, является метод правового регулирования с присущей ему дифференциацией на императивный, диспозитивный и другие виды. Современная теоретическая правовая доктрина получает все большую направленность на пересмотр классических определений (категорий) фундаментального профиля на предмет их соответствия как сменяющейся философской парадигме, так и новым практическим потребностям современного правообразования и реализации права. Заложенная аристотелевской философией традиция эссенциалистской интерпретации – чтения определений слева направо – широко использовалась в классической юридической науке. Вызовы современной теории и практики обуславливают распространение противоположной, номиналистской, интерпретации справа налево, при которой вводятся сокращенные обозначения для исключения из текста абстрактных формулировок [13].

В соответствии с эссенциалистским способом изучения метода правового регулирования происходит поиск ответа на вопрос: «Что это?» с использованием формулировки «способ, средство воздействия права на общественные отношения». Право, с которым методы «субстанциональны, неотделимы от правовой материи» в данной интерпретации признается инструментом упорядочения общественных отношений либо сохранения деятельности системы в заданном режиме. Для субъектов правоотношений метод определяется как положение между ними, опосредованное их правами и обязанностями, что «отражается прежде всего на правовом статусе субъектов», расстановке участников общественных отношений «в те или иные исходные юридические позиции», включая определение мер ответственности на случай нарушения правовых установлений. Формулировка номиналистского определения метода правового регулирования связана с иной постановкой вопроса: «Как действует метод правового регулирования, отражаясь в психике и реализуясь в когнитивной и практической деятельности субъекта?» Такая характеристика метода связана не с правовым регулированием в качестве целенаправленной регламентации общественных отношений для их упорядочения. Она проявляется в правовом воздействии как влиянии права на отдельного человека – личность как субъект и одновременно как «единый системный объект на правовом уровне ее существования» [14]. Правовое воздействие в юридической литературе рассматривается в качестве информационной, этической, психологической, социальной, а также ценностно-ориентационной формы. Однако названные формы изучаются описательно и без четких критериев классификации, характеризуют лишь статичное проявление «отражательных свойств права» либо анализируются как фон основного, регулятивного, воздействия. При этом появляются теоретические разработки об отграничении правового регулирования, осуществляемого посредством предоставления «субъективных прав и юридических обязанностей», от правового воздействия «через сознание, интересы, мотивы», в которых делается исследовательский акцент на предмет правового регулирования с целью характеристики системных параметров права и законодательства. Указанный концепт составляет фундаментальную базу для пересмотра проблем метода правового регулирования.

Попытки изучения метода правового регулирования в качестве установления «с помощью нормы права, определенного возможного и должного состояния воли субъектов в их взаимоотношении друг с другом, а также относительно желаемых результатов их поведения» свидетельствуют, что сознательно-волевой признак правового регулирования и его методов в литературе не оспаривается. Однако он не полностью раскрывает механизм воздействия права на психические процессы субъекта, изучение которых приобретает особую актуальность при трансформации правового регулирования в сложноорганизованную систему, обладающую нелинейной динамикой, при которой «правового регулирования без правового воздействия нет и быть не может». Так, игнорируется эмоциональная составляющая действий, регулируемых правом, а также реакция права на такую эмоциональность, в настоящее время признаваемая в соответствии с когнитивной теорией эмоций. Ведь «эмоции необходимы для того, чтобы подтолкнуть к любому решению, которое не является только лишь выводом из силлогистического или любого другого чисто формального рассуждения, с которым лучше справится компьютер, а не человек. Решение – это форма действия, а действия без эмоции не бывает».

Констатация правовой неопределенности детермирирована усложнением и учащением случаев не столько отсутствия, сколько «неоднозначного понимания» норм права. За исключением пробелов и коллизий, возникающих при правовом регулировании, иные случаи правовой неопределенности связаны с проявлениями правового воздействия, вызванными недостаточностью и неточностью информации, воздействующей на правосознание субъекта. Стремясь компенсировать недостатки инструментального определения и соответствующей классификации метода правового регулирования, наука выделяет типы и способы правового регулирования, что имеет определенный потенциал, но не раскрывает специфику информационного воздействия права на его субъектов. Классическое определение императивного метода правового регулирования осуществляется в качестве властного, директивного или авторитарного способа субординации путем «монолога», предполагая правовое регулирование технико-юридического свойства, что исключает учет психических и когнитивных параметров правового воздействия. На самом деле, «разновидности социальной ситуации, в которой характерным, хоть и неизменным, является использование императивных форм языка, – не только многочисленны, но и сливаются друг с другом», что обусловливает необходимость разграничения императивного воздействия на основе различных процессов психического восприятия [16]. Императивный метод существует не только во властеотношениях, хотя в юридической теории факт наличия иной императивности, обусловленной не внешне-юридическим принуждением, а социально-психическим обязыванием, обычно не учитывается. Императивность может быть обусловлена иными параметрами, например, такими как «власть, которой наделяются частные лица формировать свои правоотношения на основе договоров, завещаний, брачных соглашений», когда «чувствовать себя обязанным и быть обязанным – это разные, хотя и сопутствующие вещи». Что касается диспозитивного метода правового регулирования, то его эссенциалистское определение заключается в признании наличия свободного выбора участниками правоотношений определенного поведения по своему усмотрению, «диалогично», но в границах и (или) по процедуре, установленной законом. Применяя номиналистский подход к определению данного метода, необходимо отыскать функциональную характеристику и причинно-следственную связь такого поведения с психическим и когнитивным механизмами так называемого «своего усмотрения». С одной стороны, оно детерминировано осознанными потребностями (интересами) субъекта, с другой – усмотрение формируется под влиянием различных регуляторов, в том числе и нормативных. Совокупная информация о них подвергается рациональному осознанию либо иррациональному восприятию. Так, диспозитивный выбор вида договорных отношений на основании принципа свободы договора происходит под влиянием экономического анализа выгод и издержек. В свою очередь, заключение мирового соглашения (процессуальная диспозитивность) зависит не только от прагматических соображений сторон, но и этических норм, соблюдение которых способствует достижению компромисса в юридическом конфликте.

В качестве примера различных проявлений правового регулирования, обычно относящегося к императивному, и соответствующего воздействия приведем регулирование выражения свободы слова в США в соответствии с «теорией форумов». Исходя из нее, места для выражения свободы слова классифицируются на традиционные публичные форумы, специальные публичные форумы, ограниченные публичные форумы и непубличные форумы. Если для первого вида публичных форумов государство регулирует лишь время, место и манеру высказываний, то в непубличных форумах государство может ограничить свободу слова «как пожелает», «при условии, что будет поддерживать нейтралитет в отношении конкурирующих точек зрения». Правовое регулирование с разной степенью императивности формализует общественные отношения, предоставляя субъективные права и юридические обязанности субъектам, выражающим свободу слова [17]. Правовое воздействие создает информационную среду для такого регулирования: сведения об объеме прав и обязанностей, а также об издержках и выгоде (предоставляя возможность выбора с учетом практической (политической) пользы выражения свободы слова в конкретном форуме), о безопасности участников (предупреждение давки, отсутствие оскорбления чувств в вопросах религии, морали), о технических возможностях трансляции информации. Названные сферы предполагают от субъекта правоотношения диспозитивную координацию экономических, политических, этических и правовых норм. В иной, традиционно признаваемой частно-правовой, отрасли рассмотрим проблему определения границ вмешательства государства в экономические отношения. Представители экономического анализа права, признавая, что экономика не может быть организована на диспозитивной основе, допускают необходимость принуждения «для предотвращения ряда серьезных провалов рынка», но утверждают, что «можно разработать методы регулирования, которые приведут приблизительно к тем же результатам, что и свободный рынок, если бы...рынку не мешали работать трансакционные издержки». Предлагаются формы децентрализованного, но при этом правового регулирования, «имитирующие рынок», если появляются условия, «которые мешают рынку хорошо работать, потому что о них нельзя договориться».

Специфику правового регулирования экономических отношений проследил К.Поппер, обнаружив различие между разными методами, которые в теории огульно относятся к императивным. Один метод сводится к проектированию «правовой структуры» протекционистских институтов (например, законы, ограничивающие власть собственников земли). Это институциональное, косвенное вмешательство, придающее относительную предсказуемость и большую возможность отдельного гражданина познать и понять правовую структуру. Другой метод заключается в предоставлении на некоторое время органам государства свободы действовать в определенных пределах как они считают нужным для определенных целей. Это прямое императивное вмешательство, которое допустимо использовать тогда, когда первый способ неприменим (например, меры по снижению негативных процессов цикличного развития экономических процессов). При этом не исключается смешанное, «промежуточное» вмешательство, диспозитивно предлагающее действовать по своему усмотрению, но только за границами правового регулирования. Необходимо отметить, что императивность, имманентно свойственная правовому регулированию, может быть внутренней или внешней. Для внешней императивности характерно воздействие на правосознание субъекта путем подачи сигналов из окружающей среды о его правах и обязанностях и ответной реакции в правовом поведении. Внутренняя императивность заключается в постоянном усвоении правосознанием требований правовых норм и дальнейшем установлением самоконтроля за выполнением субъективных прав и юридических обязанностей. Такое усвоение с последующей внутренней императивностью может осуществляться по-разному, например, при помощи воздействия инструментов поощрения (стимулирования моральной и материальной заинтересованности) и рекомендаций (рационализации), которые иногда в литературе выделяются в качестве самостоятельных методов правового регулирования наравне с императивным и диспозитивным [18]. Однако представляется проблематичным поощрение и рекомендацию, апеллирующим к иным, неюридическим способам воздействия на сознание человека (морали, благосостояния), относить к особому методу регулирования общественных отношений, особенно – правовому. Правовое воздействие шире по объему, чем правовое регулирование и заключается в информационном влиянии на правосознание до, во время и после правового регулирования. За пределами правового регулирования правовое воздействие направлено на формирование собственного усмотрения в результате осмысления не только правовых, но и других нормативных, а также ненормативных регуляторов. Правосознание, первично направленное на восприятие внешне возлагаемых правовых обязанностей, потенциально может быть нацелено на дальнейшее усвоение обязанности в качестве внутреннего императива. Внутренняя императивность обязанности состоит в осознании личной ответственности субъекта, которая исторически развивалась в противовес коллективной и привела древнее общество к переходу от табу к социальной норме. Она выражается в наиболее полном процессе правосознания, не только воспринимающего, но и усваивающего внешнюю нормативную информацию. Происходит самообязывание (психическое принуждение на основании самоконтроля), причем «правовое воздействие всегда предшествует правовому регулированию». Рассмотрим механизм усвоения нормативной информации с учетом взаимосвязи социальных свойств человека с нервными механизмами психической деятельности.

Выработанная в психологической науке идея «рефлекторного кольца» исходит из того, что регулятивный акт не заканчивается ответной реакцией организма. По мнению Н.А. Берштейна, говоря о регуляции организма и деятельности, необходимо вести речь не о рефлекторной дуге, а о рефлекторном кольце, по отношению к которому условный рефлекс является лишь частным случаем. Для того чтобы сложное действие было совершено, необходимо не только сформировать команду на его выполнение, но и проследить за его выполнением, а также внести в случае необходимости соответствующие изменения. В связи с этим, «в живом организме существует целая система регуляции, которая учитывает поступающие извне сигналы и на их основе формирует программу уравновешивания организма со средой в виде регуляции внутренней среды организма и внешнего поведения». Внешняя императивность правового регулирования представляет собой рефлекторную дугу, в то время как внутреннее – рефлекторное кольцо. При взаимодействии со средой субъект права как система стремится изменить либо себя, если среда предсказуема, либо окружающие структуры, если среда непредсказуема. Эти два способа адаптации аналогичны, соответственно, приоритету восприятия информации или преимущественной ее трансляции, характерными для правового воздействия. Наличие двух полушарий мозга человека позволяет разделить обработку принимаемой и транслируемой информации между ними, для ускорения процессов адаптации, как самой системы, так и ее среды. Однако на практике «окружающая среда редко бывает однородна для системы, в ней возможны источники сигналов различной морфологии [19]. В таком случае каждый вид сигналов формирует составляющую среды с независимыми характеристиками. Соответственно и взаимодействие системы с каждым видом сигналов будет различным». Пересмотр нормативного потенциала различных методов правового регулирования в зависимости от динамики психических и когнитивных процессов субъекта права, подвергаемого правовому воздействию, с необходимостью влечет пересмотр критериев деления системы права на публично-правовые и частноправовые отрасли. Названная проблема смещается в иную исследовательскую плоскость – анализ границ правового регулирования и правового воздействия как возможных и необходимых переделов внешнего, государственно-правового, вмешательства в общественные отношения.

2.2. ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ МЕТОДА ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

Вызовы современной теории и практики обуславливают распространение противоположной, номиналистской, интерпретации справа налево, при которой вводятся сокращенные обозначения для исключения из текста абстрактных формулировок. В данной работе будет сделана попытка пересмотра понятия метода правового регулирования, а также критериев его дифференциации при помощи номиналистского определения. В качестве инструментов познания указанного предмета, не отрицая высокий эвристический потенциал юридического позитивизма, будут использованы методологические установки теории систем и когнитивной психологии. Делаются выводы о том, что методы правового регулирования зависят от динамики психических процессов. Императивность предполагает внешнее возложение на субъект права обязанностей, предусмотренных юридическими нормами, но она может реализовываться путем усвоения в правосознании таких норм и их трансформации в обязательства перед обществом и самим собой. Диспозитивность определяется возможностью усмотрения субъекта права, правосознание которого направлено на восприятие и осмысление информационных потоков нормативного юридического и неюридического содержания. Право, с которым методы «субстанциональны, неотделимы от правовой материи» в данной интерпретации признается инструментом упорядочения общественных отношений либо сохранения деятельности системы в заданном режиме [20]. Для субъектов правоотношений метод определяется как положение между ними, опосредованное их правами и обязанностями, что «отражается прежде всего на правовом статусе субъектов», расстановке участников общественных отношений «в те или иные исходные юридические позиции», включая определение мер ответственности на случай нарушения правовых установлений. Формулировка номиналистского определения метода правового регулирования связана с иной постановкой вопроса: «Как действует метод правового регулирования, отражаясь в психике и реализуясь в когнитивной и практической деятельности субъекта?» Такая характеристика метода связана не с правовым регулированием в качестве целенаправленной регламентации общественных отношений для их упорядочения. Она проявляется в правовом воздействии как влиянии права на отдельного человека – личность как субъект и одновременно как «единый системный объект на правовом уровне ее существования».

Правовое воздействие в юридической литературе рассматривается в качестве информационной, этической, психологической, социальной, а также ценностно-ориентационной формы. Однако названные формы изучаются описательно и без четких критериев классификации, характеризуют лишь статичное проявление «отражательных свойств права» либо анализируются как фон основного, регулятивного, воздействия. При этом появляются теоретические разработки об отграничении правового регулирования, осуществляемого посредством предоставления «субъективных прав и юридических обязанностей», от правового воздействия «через сознание, интересы, мотивы», в которых делается исследовательский акцент на предмет правового регулирования с целью характеристики системных параметров права и законодательства. Указанный концепт составляет фундаментальную базу для пересмотра проблем метода правового регулирования.

Формы воздействия права имеют качественную однородность и поэтому первоначально должны быть изучены целиком в качестве информационного взаимодействия, обладающего более динамичными параметрами и предопределяющего методы правового регулирования, отличающиеся не только по особенностям содержания, но количеству и интенсивности потока, запасу и процессу усвоения информации. Если правовое воздействие сводится к сложным разноуровневым процессам трансляции, восприятия, осмысления и усвоения информации в процессе правосознания, то правовое регулирование заключается во внешне формализованном юридическом опосредовании общественных отношений. Учитывая интенсивную материальную и процессуальную формализацию современного регулирования, анализ информационного правового воздействия на сознание приобретает особую актуальность и прикладное значение. При этом необходимо учитывать ограниченные возможности познания психических и когнитивных процессов субъекта, так как отдельный человек, «его уникальные действия, опыт и отношения с другими людьми никогда не могут быть вполне рационализированы». Применение теории систем способствует тому, что обладающее свойством системности правовое регулирование можно изучать в тесной взаимосвязи со средой – правовым воздействием, которое представляет собой потоки сигналов (информации), воздействующих на правосознание субъекта права. Такая системность обосновывается в связи с признанием человека «высшей биосоциальной ценностью» и соответствующей необходимостью учета условий, в которых он живет и действует. Попытки изучения метода правового регулирования в качестве установления «с помощью нормы права определенного возможного и должного состояния воли субъектов в их взаимоотношении друг с другом, а также относительно желаемых результатов их поведения» свидетельствуют, что сознательно-волевой признак правового регулирования и его методов в литературе не оспаривается. Однако он не полностью раскрывает механизм воздействия права на психические процессы субъекта, изучение которых приобретает особую актуальность при трансформации правового регулирования в сложноорганизованную систему, обладающую нелинейной динамикой, при которой «правового регулирования без правового воздействия нет и быть не может». Так, игнорируется эмоциональная составляющая действий, регулируемых правом, а также реакция права на такую эмоциональность, в настоящее время признаваемая в соответствии с когнитивной теорией эмоций. Ведь «эмоции необходимы для того, чтобы подтолкнуть к любому решению, которое не является только лишь выводом из силлогистического или любого другого чисто формального рассуждения, с которым лучше справится компьютер, а не человек. Решение – это форма действия, а действия без эмоции не бывает» [19].

Констатация правовой неопределенности детермирирована усложнением и учащением случаев не столько отсутствия, сколько «неоднозначного понимания» норм права. За исключением пробелов и коллизий, возникающих при правовом регулировании, иные случаи правовой неопределенности связаны с проявлениями правового воздействия, вызванными недостаточностью и неточностью информации, воздействующей на правосознание субъекта. Стремясь компенсировать недостатки инструментального определения и соответствующей классификации метода правового регулирования, наука выделяет типы и способы правового регулирования, что имеет определенный потенциал, но не раскрывает специфику информационного воздействия права на его субъектов. Классическое определение императивного метода правового регулирования осуществляется в качестве властного, директивного или авторитарного способа субординации путем «монолога», предполагая правовое регулирование технико-юридического свойства, что исключает учет психических и когнитивных параметров правового воздействия. На самом деле, «разновидности социальной ситуации, в которой характерным, хоть и неизменным, является использование императивных форм языка, – не только многочисленны, но и сливаются друг с другом», что обусловливает необходимость разграничения императивного воздействия на основе различных процессов психического восприятия. Императивный метод существует не только во властеотношениях, хотя в юридической теории факт наличия иной императивности, обусловленной не внешне-юридическим принуждением, а социально-психическим обязыванием, обычно не учитывается. Императивность может быть обусловлена иными параметрами, например, такими как «власть, которой наделяются частные лица формировать свои правоотношения на основе договоров, завещаний, брачных соглашений», когда «чувствовать себя обязанным и быть обязанным – это разные, хотя и сопутствующие вещи». Что касается диспозитивного метода правового регулирования, то его эссенциалистское определение заключается в признании наличия свободного выбора участниками правоотношений определенного поведения по своему усмотрению, «диалогично», но в границах и (или) по процедуре, установленной законом.

Применяя номиналистский подход к определению данного метода, необходимо отыскать функциональную характеристику и причинно-следственную связь такого поведения с психическим и когнитивным механизмами так называемого «своего усмотрения». С одной стороны, оно детерминировано осознанными потребностями (интересами) субъекта, с другой – усмотрение формируется под влиянием различных регуляторов, в том числе и нормативных. Совокупная информация о них подвергается рациональному осознанию либо иррациональному восприятию. Так, диспозитивный выбор вида договорных отношений на основании принципа свободы договора происходит под влиянием экономического анализа выгод и издержек. В свою очередь, заключение мирового соглашения (процессуальная диспозитивность) зависит не только от прагматических соображений сторон, но и этических норм, соблюдение которых способствует достижению компромисса в юридическом конфликте.

В качестве примера различных проявлений правового регулирования, обычно относящегося к императивному, и соответствующего воздействия приведем регулирование выражения свободы слова в США в соответствии с «теорией форумов». Исходя из нее, места для выражения свободы слова классифицируются на традиционные публичные форумы, специальные публичные форумы, ограниченные публичные форумы и непубличные форумы. Если для первого вида публичных форумов государство регулирует лишь время, место и манеру высказываний, то в непубличных форумах государство может ограничить свободу слова «как пожелает», «при условии, что будет поддерживать нейтралитет в отношении конкурирующих точек зрения». Правовое регулирование с разной степенью императивности формализует общественные отношения, предоставляя субъективные права и юридические обязанности субъектам, выражающим свободу слова. Правовое воздействие создает информационную среду для такого регулирования: сведения об объеме прав и обязанностей, а также об издержках и выгоде (предоставляя возможность выбора с учетом практической (политической) пользы выражения свободы слова в конкретном форуме), о безопасности участников (предупреждение давки, отсутствие оскорбления чувств в вопросах религии, морали), о технических возможностях трансляции информации. Названные сферы предполагают от субъекта правоотношения диспозитивную координацию экономических, политических, этических и правовых норм. В иной, традиционно признаваемой частно-правовой, отрасли рассмотрим проблему определения границ вмешательства государства в экономические отношения. Представители экономического анализа права, признавая, что экономика не может быть организована на диспозитивной основе, допускают необходимость принуждения «для предотвращения ряда серьезных провалов рынка», но утверждают, что «можно разработать методы регулирования, которые приведут приблизительно к тем же результатам, что и свободный рынок, если бы...рынку не мешали работать трансакционные издержки».

Предлагаются формы децентрализованного, но при этом правового регулирования, «имитирующие рынок», если появляются условия, «которые мешают рынку хорошо работать, потому что о них нельзя договориться». Специфику правового регулирования экономических отношений проследил К.Поппер, обнаружив различие между разными методами, которые в теории огульно относятся к императивным. Один метод сводится к проектированию «правовой структуры» протекционистских институтов (например, законы, ограничивающие власть собственников земли). Это институциональное, косвенное вмешательство, придающее относительную предсказуемость и большую возможность отдельного гражданина познать и понять правовую структуру. Другой метод заключается в предоставлении на некоторое время органам государства свободы действовать в определенных пределах как они считают нужным для определенных целей. Это прямое императивное вмешательство, которое допустимо использовать тогда, когда первый способ неприменим (например, меры по снижению негативных процессов цикличного развития экономических процессов). При этом не исключается смешанное, «промежуточное» вмешательство, диспозитивно предлагающее действовать по своему усмотрению, но только за границами правового регулирования. Необходимо отметить, что императивность, имманентно свойственная правовому регулированию, может быть внутренней или внешней. Для внешней императивности характерно воздействие на правосознание субъекта путем подачи сигналов из окружающей среды о его правах и обязанностях и ответной реакции в правовом поведении. Внутренняя императивность заключается в постоянном усвоении правосознанием требований правовых норм и дальнейшем установлением самоконтроля за выполнением субъективных прав и юридических обязанностей. Такое усвоение с последующей внутренней императивностью может осуществляться по-разному, например, при помощи воздействия инструментов поощрения (стимулирования моральной и материальной заинтересованности) и рекомендаций (рационализации), которые иногда в литературе выделяются в качестве самостоятельных методов правового регулирования наравне с императивным и диспозитивным. Однако представляется проблематичным поощрение и рекомендацию, апеллирующим к иным, неюридическим способам воздействия на сознание человека (морали, благосостояния), относить к особому методу регулирования общественных отношений, особенно – правовому. Правовое воздействие шире по объему, чем правовое и заключается в информационном влиянии на правосознание до, во время и после правового регулирования. За пределами правового регулирования правовое воздействие направлено на формирование собственного усмотрения в результате осмысления не только правовых, но и других нормативных, а также ненормативных регуляторов [20]. Правосознание, первично направленное на восприятие внешне возлагаемых правовых обязанностей, потенциально может быть нацелено на дальнейшее усвоение обязанности в качестве внутреннего императива. Высказывания «Он должен был» (Heought to have) и «Он имел обязанность» (He had an obligation to) не всегда взаимозаменяемы, хотя оба они неявно, но указывают на существующие стандарты поведения или используются для выведения заключений в частных случаях на основании общего правила. Внутренняя императивность обязанности состоит в осознании личной ответственности субъекта, которая исторически развивалась в противовес коллективной и привела древнее общество к переходу от табу к социальной норме. Она выражается в наиболее полном процессе правосознания, не только воспринимающего, но и усваивающего внешнюю нормативную информацию.

Происходит самообязывание (психическое принуждение на основании самоконтроля), причем «правовое воздействие всегда предшествует правовому регулированию». Рассмотрим механизм усвоения нормативной информации с учетом взаимосвязи социальных свойств человека с нервными механизмами психической деятельности. Выработанная в психологической науке идея «рефлекторного кольца» исходит из того, что регулятивный акт не заканчивается ответной реакцией организма. По мнению Н.А. Берштейна, говоря о регуляции организма и деятельности, необходимо вести речь не о рефлекторной дуге, а о рефлекторном кольце, по отношению к которому условный рефлекс является лишь частным случаем. Для того чтобы сложное действие было совершено, необходимо не только сформировать команду на его выполнение, но и проследить за его выполнением, а также внести в случае необходимости соответствующие изменения. В связи с этим, «в живом организме существует целая система регуляции, которая учитывает поступающие извне сигналы и на их основе формирует программу уравновешивания организма со средой в виде регуляции внутренней среды организма и внешнего поведения». Внешняя императивность правового регулирования представляет собой рефлекторную дугу, в то время как внутреннее – рефлекторное кольцо. При взаимодействии со средой субъект права как система стремится изменить либо себя, если среда предсказуема, либо окружающие структуры, если среда непредсказуема. Эти два способа адаптации аналогичны, соответственно, приоритету восприятия информации или преимущественной ее трансляции, характерными для правового воздействия. Наличие двух полушарий мозга человека позволяет разделить обработку принимаемой и транслируемой информации между ними, для ускорения процессов адаптации, как самой системы, так и ее среды. Однако на практике «окружающая среда редко бывает однородна для системы, в ней возможны источники сигналов различной морфологии. В таком случае каждый вид сигналов формирует составляющую среды с независимыми характеристиками. Соответственно и взаимодействие системы с каждым видом сигналов будет различным». Пересмотр нормативного потенциала различных методов правового регулирования в зависимости от динамики психических и когнитивных процессов субъекта права, подвергаемого правовому воздействию, с необходимостью влечет пересмотр критериев деления системы права на публично-правовые и частноправовые отрасли. Названная проблема смещается в иную исследовательскую плоскость – анализ границ правового регулирования и правового воздействия как возможных и необходимых переделов внешнего, государственно-правового, вмешательства в общественные отношения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

До настоящего времени среди ученых – административистов стран СНГ до сих пор нет единства мнений о понятии, предмете и методе правового регулирования административно-деликтного права. Так, некоторые авторы утверждают, что административно-деликтное право – это подотрасль административного права и что «оно представляет собой совокупность норм, которые регулируют отношения, возникающие в процессе применения мер административного принуждения уполномоченными органами и должностными лицами к субъектам, нарушающим обязательные для них правила поведения». «Метод правового регулирования» и «предмет правового регулирования» не являются парными философскими категориями, такими как «необходимость» и «случайность», «форма» и «содержание», «сущность» и «явление» и т.д. В этой связи представляется, что не всегда уместно и обоснованно искать в правовых явлениях такие связи, которые бы отражались именно в этих двух категориях. В ряде случаев при характеристике отдельных вопросов правового регулирования необходимо вести речь об «одиночном» использовании категорий, в других требуется их совместное использование. В российской (как, впрочем, и советской) юридической науке категории «предмет правового регулирования» и «объект правового регулирования» получили широкое распространение. Их содержание в какой-то степени приобрело догматические черты, является привычным для многих ученых и носит инструментальный характер. Однако в настоящее время использование категорий применительно к решению отдельных частных вопросов (критерии построения системы права, правовое регулирование, взаимообусловленность содержания и формы нормативных правовых актов, состав правоотношения, структура юридической деятельности) носит дискретный характер. Разработка теории «объекта правового регулирования» и «предмета правового регулирования» благотворно скажется на степени изученности иных проблем, и в частности правопорядка. Характеризуя исходные начала и процедуры правового регулирования, эти категории позволяют увидеть логико-структурную и функциональную структуру порядка взаимосвязи различных правовых явлений. Множественные связи явлений имеют устойчивый, постоянный характер и поэтому могут быть рассмотрены как специфические формы проявления порядка в праве, которые отражаются в понятиях правопорядка как «нормы» «процесса» правовой жизни. Правопорядок как «норма» правовой жизни характеризует системно-структурную организацию права. Система источников права, элементы системы права характеризуют состояние нормативного правопорядка. При этом правопорядок характеризует как внутренние (порядок взаимодействия и взаимозависимости элементов), так и внешние (этап общего действия права и общерегулятивных правоотношений) связи. Метод и предмет правового регулирования как компоненты структурной организации правопорядка ушли из центра внимания ученых-юристов, как следствие, ряд частных проблем юридической науки остается недостаточно изученным. К примеру, содержание столь важного понятия, как «отрасль права», оказывается размытым, что отрицательно влияет на представления о системе права. Легкость в выделении новых отраслей девальвирует значение системы права, а следовательно, состояние нормативного правового порядка приобретает аморфные формы. Правопорядок как «процесс» правовой жизни позволяет увидеть функционально-деятельностный срез правового регулирования. Многочисленные связи в содержании правоотношений и юридической деятельности также не могут быть успешно исследованы без использования категорий «объект правового регулирования» и «предмет правового регулирования». Обращение к категориям позволит не только уточнить их содержание, но и раскрыть условия эффективности правового регулирования. Появление новых объектов правоотношений (криптовалюта, медицинские отходы, инсайдерская информация, искусственный интеллект, эмбрионы, органы и ткани человека и т.д.) может приводить к изменению структурной и содержательной характеристики правопорядка, что дополнительно обуславливает актуальность исследований взаимодействия правопорядка в контексте объекта и предмета регулирования. Дальнейшее изучение правового порядка представляется важным и значимым. Среди направлений исследований правопорядка хотелось бы также выделить исследование категориального статуса правопорядка, важно уточнить характер взаимодействия и соотношения правопорядка с правовой культурой и правовой системой общества. Необходимо выявление критериев и показателей оценки состояния правопорядка. Не менее значимым являлся бы анализ правопорядка как средства государственного управления обществом. Представляется, что разработка теории метода и предмета регулирования не только имеет самостоятельное значение, но и позволит уточнить содержание правопорядка. При этом анализ правопорядка как «нормы» и «процесса» правовой жизни в контексте категорий «объект» и «предмет правового регулирования» может стать относительно самостоятельным направлением научных исследований.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Федеральный закон от 26.12.2008 No 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» // СЗ РФ. 2008. No 52 (ч. 1). Ст. 6249.
Федеральный закон от 31.05.2002 No 62-ФЗ «О гражданстве Российской Федерации» // СЗ РФ. 2002. No 22. Ст. 2031.
Ордина О. Н. Нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти как источники административного права России: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011.
Долотова Д. В. Техника и технология правовых актов (на примере актов, издаваемых в уголовно-исполнительной системе): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2012. С. 53.
Злобин А. В. Подзаконные нормативные правовые акты как форма современного российского законодательства (вопросы теории): дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2012. С. 32—33.
Романова Г. В. Подзаконные правовые акты и их реализация: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2006. С. 42, 43.
Боровикова Ю. П. Нормативные правовые акты федеральных органов исполнительной власти Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 123, 124.
Михайлов М.С., Карпова М.А. К вопросу о правовом регулировании государственной службы в Российской Федерации // Инновационная экономика: перспективы развития и совершенствования. 2018. № 7-Том 2 (33). С. 68-72.
Керимов Д.А. Методология права. Предмет, функции, проблемы философии права. М.: Аванта+, 2014. 560 с.
Байтин М.И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). Саратов: Изд-во СГАП, 2016. 416 с.
Петров Д.Е. Проблемные вопросы специально-юридических критериев отраслевого строения права. М.: Юридическая литература, 2015. 385 с.
Гончарук А.Г. Государственно-конфессиональные отношения в современной России (на примере Нижегородской области): диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук / Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. Москва, 2012.
Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. Свердловск: СЮИ, 2014. 212 с.
Горшенев В.М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе [Текст] / В.М. Горшенев. - М.: Юридическая литература, 2014. 258 с.
Кулапов В.Л., Потапенко Е.Г. Теоретические основы правовой интеграции. М.: Юрлитинформ, 2013. 184 с.
Малько А.В., Барзиловой И.С. Правовые режимы: общетеоретический и отраслевой аспекты: монография. М.: Юрлитинформ, 2013. 416 с.
Беляева Г.С. Правовой режим: общетеоретическое исследование: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Курск, 2013. 44 с.
Мальцева С.М., Сулимова И.Д. Невротические ценности в культуре общества потребления // Инновационная экономика: перспективы развития и совершенствования. 2018. № 7-Том 2 (33). С. 51-56.
Сорокин В.Д. Метод правового регулирования. Теоретические проблемы. М.: Юридическая литература, 2014. 142 с.