Судебная власть государства: организация и полномочия (Правовой статус судей)

Содержание:

Введение

В структуре государственной власти любой страны судебная власть занимает особое место. С принятием новой Конституции РФ роль судебной власти в государственном механизме России значительно изменилась. Согласно закрепленному в ст. 10 Конституции РФ принципу разделения властей, судебная власть является независимой и самостоятельной ветвью государственной власти, а также выступает гарантом равновесия властей.

Суд, как орган, непосредственно осуществляющий судебную власть, является своеобразным уравновешивающим механизмом, арбитром, посредником между исполнительной и законодательной властями. Он обязан определить степень допустимого вторжения одной конституционной власти в полномочия другой. Конституция 1993 г. подняла до высшего правового уровня проблемы судебной защиты граждан, поскольку придала конституционное значение принципам правосудия, которые ранее содержались в нормах уголовно-процессуального и гражданско-процессуального законов. Обязанность судов - в первую очередь адекватно и независимо применять право, а государства в целом - неуклонно исполнять судебное решение.

Актуальность темы настоящего исследования обусловлена значением судебной власти в новейшей истории развития российской государственности. Ее стратегическая роль в современной модернизации нашего государства и общества заключается в том, что она, с одной стороны, призвана гарантировать реальность прав и свобод человека и гражданина, с другой - обеспечить действие других ветвей государственной власти - законодательной и исполнительной, в рамках правового пространства Конституции РФ.

Объект исследования – система отношений связанных с судебной властью и судебной системой.

Предметом исследования является нормативно-правовое регулирование основ судебной власти.

Цель курсовой работы – проанализировать организацию и полномочия судебной власти государства.

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

- изучить правовой статус судей;

- исследовать соотношение понятий правосудие, судебная защита, судебная деятельность, судопроизводство;

- проанализировать организацию судебной власти;

- рассмотреть стратегический подход к организации судебной власти.

Работа выполнена с использованием нормативно-правовых актов, применяемых при реализации государственных функций, в т.ч. Конституции Российской Федерации, учебной литературы для юридических вузов. При всем объеме и разнообразии литературы по теории государства и права, я отдал предпочтение учебникам, написанным под руководством Н.Г. Канунниковой, И.Ю. Носкова, В.Е. Чиркина, В.В. Комаровой, Ю.В. Митюгина, Г.Т. Камаловой, М.Н.Марченко.

Также при изучении выбранной темы использовалась справочная правовая система «Консультант Плюс» в основном для получения информации о действующем законодательстве и изучения новейших журнальных статей юристов-практиков в области научных исследований о функциях государства.

Структурно работа включает введение, две главы, заключение, список использованной литературы.

Основная часть

1 Теоретические аспекты судебной власти

1.1 Правовой статус судей

Основное и центральное место в процессе судопроизводства Российской Федерации занимает судья, так как его профессиональная содержит в себе все элементы судопроизводства. В связи с этим актуальным представляется определить правовой статус судьи, поскольку он определяет возможность судьи вершить действительно беспристрастное справедливое правосудие. С 1992 г., когда Россия стала суверенным независимым государством, произошли существенные перемены в государственно - правовой жизни страны. Судебная реформа началась с регулирования вопросов обеспечения и закрепления независимости судей^[1]. В конце XIX в. как составная процесса модернизации Российской империи уже проводилась реформа суда и процесса. Судебная реформа, проводимая в РФ в наши дни, и реформа 1864 г. имеют много общего. В них заметны идентичные причины, цели, задачи и элементы: введение суда присяжных, мирового суда, приставов, закрепление демократических принципов судопроизводства. Основная задача реформ: создание гуманного, справедливого и быстрого правосудия. Их результативное внедрение невозможно без установления правовых гарантий, среди которых правовой статус судьи занимает лидирующее положение. Поэтому анализ и сравнение правового статуса современных судей и судей, которые вершили правосудие в пореформенной России, актуален.

Основные элементы правового статуса судьи были зафиксированы в нормативно - правовых документах, регулирующих проведение Судебной реформы 1864 г. Они берут начало с XVII века, с момента принятия первого комплексного кодифицированного памятника права России - Соборного уложения, где нашли закрепление юридические конструкции, регулирующие статус судей. В правление Петра I статус судьи нашел нормативное оформление в «Кратком изображении процессов или судебных тяжб, март 1715 года», в котором термин «судья» впервые использовался в новом смысле - отдельное должностное лицо, осуществляющее правосудие. В эпоху просвещенного абсолютизма Екатерина II продолжила работу по законодательному совершенствованию регламентации прав судей. В манифесте 15 декабря 1763 г. «О наполнении судебных мест достойными и честными людьми, о мерах к прекращению лихоимства и взяток...» сделана попытка правового регулирования социальной защиты государственных служащих и судей. «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи» 7 ноября 1775 г. установило правомочие судей в судах общей юрисдикции, для которых предлагалась работа срочная и постоянная.

Проведенный автором анализ политико-правовых преобразований судебной сферы XVIII века выявил две характерные для российской государственности тенденции. Во - первых, делались определенные попытки для создания автономной и независимой фигуры судьи. Устанавливались меры к упрочению независимого положения судьи: возвращалась выплата жалованья, отмененного после смерти Петра I, судьям как гражданским служащим определялось пенсионное обеспечение. Во- вторых, государственная власть сохраняла полный контроль за судьями, так как это было естественно для сложившейся традиции государственного управления абсолютистского государства. В России действовал специальный контроль за судьями со стороны прокуроров и губернаторов.

С вступлением в действие судебной реформы 1864 г. правовой статус судей регулировался Судебными уставами, в частности Учреждением судебных установлений (УСУ), который являлся одним из законодательных актов реформы. Диахронический сравнительно - правовой анализ правового статуса судьи в Российской империи и в РФ свидетельствует о наличии общих элементов. Например, в требованиях, предъявляемых к кандидатам в судьи в XIX в. и в современной России. Они основаны на одних принципах: судьями могут быть граждане (подданные) России, которые достигли определенного возраста и имеют соответствующее образование, а также опыт работы по данной специальности и непорочную репутацию. Одинаков ценз подданства. В должности по судебному ведомству могли поступать только русские подданные (ст. 200 УСУ), судьей в РФ может быть только гражданин Российской Федерации^[2]. Вершить правосудие могут только лица, имеющие высшее образование.

Наглядно прослеживается преемственность законодательства XIX и XXI вв. по установлению мер, направленных на обеспечение независимости в статусе судьи. Реформы закрепили принцип несменяемости судей. В статье 243 УСУ установлено: «председатели, товарищи председателей и члены судебных мест не могут быть уволены без прошения», запрещен перевод судьи в другую местность без его согласия. В статье 121 Конституции РФ данный принцип трансформируется в несменяемость: «Судьи несменяемы. Полномочия судьи могут быть прекращены или приостановлены не иначе как в порядке и по основаниям, установленным федеральным законом». Вступление в должность судьи в XIX в. и сейчас сопровождается принятием общеобязательной торжественной присяги.

В советский период судьи вершили правосудие «от имени государства», но их деятельность регулировалась прямыми указаниями партийных органов.

В постсоветский период (1986 - 1990 гг.) в правовом статусе судьи заметны существенные изменения, связанные с расширением гарантий независимости судей и установлением ответственности за неуважение к суду. В законе СССР «О статусе судей в СССР» от 4 августа 1989 г. в определении правового статуса судьи прописываются следующие элементы: независимость, неприкосновенность, невмешательство посторонних лиц в рассмотрение судебных дел, порядок отбора кандидатов на должности судей, их отзыва и досрочного освобождения, дисциплинарная ответственность судей, гарантии материального и социального обеспечения.

В наши дни в Российской Федерации правовой статус судьи регламентируется положениями Конституции РФ, нормами международного права, Европейской хартией о статусе судей, некоторыми иными НПА, например, Рекомендацией № R (94)12 Комитета министров государств - членов Совета Европы о независимости, эффективности и роли судей от 13 октября 1994 г., федеральным законодательством, законами субъектов РФ, актами органов судейского сообщества и судебными актами высших судебных органов страны. Основными элементами его остаются: независимость, несменяемость, неприкосновенность. Независимость - ключевое качество правового статуса судьи, ее отсутствие ведет к несостоятельности всех современных судебно - процессуальных механизмов. В условиях современного демократического государства Россия независимость получила более высокое значение и развитие, чем в дореволюционный и советский периоды.

Как гарантия независимости судьи выступает, предусмотренная в ст. 121 Конституции РФ, несменяемость, которая обеспечивается за счет независимости судьи от исполнительной и законодательной власти. Несменяемость означает, что действительность полномочий судьи не ограничена определенным сроком.

Неприкосновенность - важная гарантия независимости судьи, закреплена в ст. 122 Конституции РФ. Она распространяется на личность, занимаемые судьей жилые и служебные помещения, используемые средства связи и транспорта, принадлежащее судье имущество и документы. Законом запрещено задержание или доставка судьи в государственные органы в порядке производства по делам об административных правонарушениях.

Таким образом, проведенный диахронический сравнительно - правовой анализ правового статуса судьи свидетельствует, что процесс юридического оформления правового статуса судьи прошел большой исторический период. Основные элементы в его структуре, такие как права, обязанности, ответственность, судейская компетенция, гарантии реализации прав и обязанностей, нормативные требования к кандидатам на должности судей, законодательная процедура формирования судейского корпуса, правила приостановления и прекращения полномочий судьи сложились в ХУШ в., формально оформились во второй половине XIX в. эволюционировали в XXI в. в правовой статус судьи РФ.

1.2 Соотношение понятий правосудие, судебная защита, судебная деятельность, судопроизводство

Научные исследования понятий «правосудие», «суд», «судебная власть» отличаются довольно длительной историей. Указанные правовые категории, их качественные особенности и их структурно-функциональные признаки всегда выступали предметом изучения многих наук: политологии, права, философии и других. Древние философы уделяли внимание вопросам судебной власти, суда и правосудия с целью отыскать наиболее оптимальные и совершенные концепции и варианты государственного и социального устройства. Например, и Платон, и Аристотель в своих трудах выделяли законодательную деятельность, управленческую (административная магистратура) и правосудие (судебные органы) как формы государственной деятельности. В исследованиях, затрагивающих вопросы права, правосудие рассматривается либо в качестве морально-этической, ценностной категории, либо в качестве функциональной составляющей судебных органов. В научных публикациях зачастую можно усмотреть смешение или отождествление данных правовых явлений. Как верно замечает И.Ю. Носков, «существующая неопределенность с содержанием понятия «судебная деятельность», в свою очередь, обусловливает неопределенность его соотношения не только с понятием «правосудие», но и с такими понятиями, как «судебная практика», «судопроизводство», «деятельность суда (системы судов)», «организация судебной деятельности» и рядом других»^[3]. Однако, учитывая их похожесть и взаимообусловленность, они не являются синонимами, не заменяют друг друга. Представляется, что каждое из них имеет свою качественную особенность и уникальность.

В большинстве научных правовых источников «правосудие» рассматривается как основополагающая фундаментальная или базовая функция судебной власти. При этом многими учеными-правоведами в качестве основного направления деятельности судебной власти определяется функция судебной защиты. Исходя из этого, можно предположить, что в научной доктрине о суде и судебной деятельности такие понятия, как «правосудие» и «судебная защита» представляют собой идентичные, тождественные понятия. Вместе с тем, соглашаясь с мнением других авторов, занимающихся проблемами судебной власти, государственная судебная защита, как основополагающий вектор судебной власти, раскрывается в выполняемых судебной системой функциях правосудия, контроля и ряде других компетенций, возложенных на судебные органы.

Мы поддерживаем точку зрения правоведов, определяющих реализацию судебной власти через судебную деятельность, которая, в свою очередь, представляет собой «правоприменительную деятельность судов по рассмотрению и разрешению отнесенных к их компетенции вопросов посредством конституционного, гражданского, арбитражного, административного и уголовного судопроизводства (правосудие) и вся совокупность мероприятий организационного характера, обеспечивающих его существование»^[4]. Таким образом, можно сделать вывод, что судебная активность включает в себя две составляющие: процессуальную и организационную (административную). При этом правосудие выступает основным видом судебного функционирования в государстве.

Проводя исследование в сфере судебной деятельности по осуществлению правосудия, приходим к выводу, что она реализуется по нескольким направлениям, а именно: конституционный контроль, рассмотрение и разрешение дел по существу в суде первой инстанции, судебный надзор, судебный контроль, судебное санкционирование. Как было отмечено выше, дефиниции «судебная защита» и «правосудие» тесно связаны между собой, вместе с тем, они не идентичны и не взаимозаменяемы. Данные дефиниции невозможно употреблять в науке как синонимы, подменяя одно понятие другим. Как справедливо пишет в своей работе В.А. Лазарева, «правосудие есть способ осуществления судебной защиты, форма ее реализации».

В науке высказывается практически единогласное суждение о том, что судебная защита не ограничивается исключительно осуществлением правосудия.

В доктринальных правовых источниках постулируется, что «судебная защита должна стать приоритетным направлением всей судебной деятельности и рассматриваться как система «взглядов», представляющих совокупность конституционных идей, выражающих тенденции возможного развития судебной власти и обеспечения правосудием конституционных положений о правах и свободах человека и гражданина».

Содержащиеся в толковых словарях трактовки дефиниции «правосудие» определяют его как деятельность судебных органов, справедливое решение дела, спора; суд, судебная деятельность государства; юстиция; судебное производство, основанное на законах; решение, суждение, основанное на законах и справедливости. «Правосудие» неоднократно употребляется в Основном отечественном законе (ст. 32, 50, 52, 118 Конституции РФ).

Осуществление правосудия олицетворяет выполнение судом своего основного предназначения как органа государственной власти. «В правовой природе правосудия, как фундаментальной функции органов судебной власти, заложена идея разрешения общественных споров и конфликтов, достижение социального компромисса на основе права и закона». Торжество правосудия способствует установлению социального компромисса, урегулированию социальных противоречий, обеспечению прав и свобод человека и гражданина в форме законодательно урегулированного процесса, судопроизводства. Морально-нравственный аспект правосудия олицетворяет основанную на законе справедливость.

Анализ соотношения понятий «судебная власть» и «правосудие» показывает их различие. Правосудие представляет собой важнейшую, фундаментальную функцию судебной власти, но не единственную в своем роде. Основные начала, на которых строится правосудие в нашей стране, способствуют объединению в единую систему всех законодательных норм и правовых институтов, связанных с осуществлением судебной власти.

В Основном законе государства закреплено, что судебная власть в нашей стране осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Аналогичные виды судопроизводства закреплены в Федеральном конституционном законе РФ от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации». В науке отмечается, что судопроизводство представляет собой нормативно-урегулированную процессуальную деятельность суда в соответствующей области материально-правовых отношений, например, гражданских, уголовных, административных. Судопроизводство также понимается в литературе как «урегулированная специальными процессуальными нормами совокупность процессуальных действий и правоотношений, складывающихся между судом и другими участниками судопроизводства при рассмотрении и разрешении дел, отнесенных к компетенции данного суда». Таким образом, в самом простом смысле этого понятия, судопроизводство - это правовой алгоритм процессуальных действий, направленных на рассмотрение дела.

При разрешении вопроса о соответствии судопроизводства правосудию следует полагать, что указанные понятия также не идентичны. Следует поддержать позицию тех исследователей, которые взаимосвязь между понятиями «правосудие» и «судопроизводство» рассматривают не с точки зрения формальной логики, а с точки зрения диалектики, которая существует между категориями «содержание» и «форма».

«Правосудие и судопроизводство, - пишут, например, Д.А. Фурсов и И.В. Харламова, - соотносятся между собой как содержание и форма со всеми их взаимовлияниями друг на друга, когда форма является содержательной, а содержание должно быть надлежащим образом оформлено».

С точки зрения этапов реализации процесса, стадийности, судопроизводство объемнее правосудия, например, уголовное судопроизводство шире понятия правосудия по уголовным делам за счет досудебных стадий уголовного процесса. Можно сказать, что «судопроизводство» и «правосудие» соотносятся между собой как частное и общее. Понятие судопроизводства, как процесса рассмотрения дел судами, относится к объему дефиниции правосудие и является ее составной частью.

В настоящее время в научных кругах не утихают споры о формах (видах) правосудия. Ранее понятие правосудие подразумевало деятельность судов по рассмотрению и разрешению только гражданских и уголовных дел. Однако следует отметить, что на сегодняшний день между учеными-правоведами продолжаются дискуссии о существовании конституционного процесса, правосудия по делам об административных правонарушениях и арбитражного правосудия.

В специальной литературе по данной тематике высказаны противоположные взгляды. Некоторые авторы полагают, что «правосудие представляет собой функцию суда по рассмотрению не только гражданских и уголовных дел, но и дел об административных правонарушениях». Другие авторы полагают, что деятельность судей, связанная с рассмотрением и разрешение дел об административных правонарушениях, находится за пределами правосудия.

Вместе с тем, представляется, что производство по делам об административных правонарушениях также соответствуют всем критериям правосудия. При этом следует учесть наличие собственного процессуального регулирования порядка судопроизводства, предусмотренного КоАП РФ.

Длительное время административные дела, то есть дела, возникающие из публичных правоотношений, рассматривались по правилам гражданского процесса, урегулированного нормами ГПК РФ. Сформированное «административное судопроизводство», «административное правосудие» устранило имеющиеся в российской юридической литературе различные подходы к пониманию административного процесса. Следует отметить, что до 8 марта 2015 г., ознаменованного принятием Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации (далее - КАС РФ), определяющего процедуры регулирования порядка осуществления судами общей юрисдикции судопроизводства по делам, возникающим из публичных отношений, некоторые специалисты относили административное правосудие лишь к «спорному гражданскому производству», либо «правосудию по делам из публичных правоотношений в рамках гражданского судопроизводства». Представляется, этот подход был обусловлен особенностями советской правовой системы, закрепляющей разбирательство в судебном порядке споров как «административное правосудие в рамках гражданского судопроизводства»^[5]. При этом следует отметить, что административное судопроизводство, как форма осуществления правосудия, выделено в Основном законе нашей страны как самостоятельный вид производства, наряду с гражданским, уголовным и конституционным судопроизводством.

Вместе с тем, до настоящего времени отечественные суды рассматривают некоторые категории дел, производство по которым не закреплено ни в одном процессуальном кодексе, что является недопустимым с точки зрения законности. Так, из действующего федерального законодательства невозможно установить вид судопроизводства по рассмотрению ходатайства в отношении лица, не достигшего возраста привлечения к уголовной ответственности. При этом отмечается, что законодательное регулирование особенностей рассмотрения данной категории дел в специальном законе недостаточно для полноценного процессуального закрепления порядка судебного разбирательства.

Прецедентное значение в решении данного вопроса имеет правовая позиция Верховного Суда РФ, продекларированная в определении Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 г. № 8-КГ17-1015 и закрепленная в Обзоре судебной практики от 28 марта 2018 г. Так, в п. 34 отмечается, что «рассмотрение дела о помещении несовершеннолетнего в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа осуществляется в соответствии с нормами КАС РФ, в том числе его положений об обжаловании судебных актов в суде апелляционной и кассационной инстанций». Мы разделяем позицию тех авторов, которые отмечают, что назрела необходимость закрепления института помещения несовершеннолетнего в учебно-воспитательные учреждения, центры временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей органов внутренних дел в Кодексе административного судопроизводства Российской Федерации в виде отдельной главы^[6], поскольку любое производство по различным категориям дел, рассматриваемых в суде, должно быть процессуально закреплено в соответствующем кодексе.

Отдельно следует рассмотреть проблему о соотношении понятий арбитражное судопроизводство и арбитражное правосудие, поскольку вопрос о наличии в настоящее время арбитражного судопроизводства, как самостоятельного правового феномена, является в правовой доктрине дискуссионным.

Арбитражное судопроизводство, как самостоятельная форма осуществления правосудия, не закреплено в Конституции РФ, как это сделано в отношении иных видов судопроизводств: конституционного, гражданского, уголовного, административного. Однако следует полагать, что процессуальная деятельность арбитражных судов также включает в себя осуществление правосудия и обладает всеми присущими самостоятельному судопроизводству качествами.

Например, В.П. Божьев полагает, что «деятельность арбитражных судов представляет собой осуществление правосудия и обладает всеми его признаками». Арбитражные суды входят в судебную систему Российской Федерации, осуществляют правосудие путем разрешения экономических споров и рассмотрения иных дел, отнесенных к их компетенции соответствующими законами, руководствуются специальным Арбитражным процессуальным кодексом РФ, применяют материальное право, руководствуясь принципом законности, судебные акты этих судов обладают общеобязательной силой.

Представляется, что арбитражное судопроизводство обладает всеми признаками самостоятельного вида судопроизводства, но не правосудия, так как неотъемлемым качественным признаком правосудия является разрешение спора по существу, решение вопроса о виновности или невиновности лиц, привлеченных к ответственности, и применение на этой основе наказания к виновным. Каждому виду правосудия (кроме конституционного) соответствует собственная отрасль материального права и соответствующий вид юридической ответственности.

Как мы видим, в деятельности системы арбитражных судов отсутствует обязательная характерная черта самостоятельного вида правосудия - применение собственного материального закона. Арбитражные суды, основываясь на собственном процессуальном законодательном регулировании, применяют нормы Гражданского кодекса Российской Федерации. В этой связи представляется правильнее делать вывод о том, что деятельность арбитражных судов представляет собой разновидность правосудия, осуществляемого в порядке гражданского судопроизводства.

Является дискуссионным и вопрос о наличии конституционного правосудия. Компетенция Конституционного Суда РФ и его акты по своему содержанию существенно отличаются от правоприменительных актов всех других судов. Конституционный Суд РФ и конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации наделены конституционной юрисдикцией (специальной компетенцией, подведомственностью), осуществляемой посредством самостоятельного судопроизводства. Как отмечает Н.В. Витрук, «конституционное правосудие представляет собою синтез, сплав двух начал. Его содержание - это конституционный контроль, который реализуется в форме судопроизводства. Именно эта форма обеспечивает объективность и беспристрастность осуществления конституционного контроля». Высшей формой конституционного контроля является конституционное правосудие.

Подводя итог, следует отметить, что такие понятия, как судебная защита, правосудие, судопроизводство, процессуальная деятельность суда, судебная деятельность, невозможно признать синонимами. Процессуальная деятельность суда является частным правовым явлением по отношению к более общему понятию -судебная деятельность. Притом, что судебная деятельность осуществляется не только в процессуальной форме. Например, обезличивание судебных актов, размещение информации на официальном сайте суда, ведение судебной статистики, обобщение судебной практики, разъяснение вопросов судебной практики (ст. 126 и 127 Конституции РФ), законодательной инициативы (ст. 104 Конституции), и ряд других реализуются вне рамок судопроизводства. То есть судебная деятельность по осуществлению судебной защиты настолько многогранна, что она не может ограничиваться рамками процессуальной деятельности, притом, что правосудие осуществляется только в установленной процессуальной форме.

Таким образом, необходимо отметить, что судебная власть осуществляется только государственным органом, наделенным судебной властью - судом. Судебная власть реализуется путем отправления судами, входящими в судебную систему, правосудия. Правосудие, в свою очередь, может быть осуществлено только в порядке, установленном процессуальным законом (УПК РФ, ГПК РФ, АПК РФ, КАС РФ, КоАП РФ) при рассмотрении гражданских и уголовных дел, дел об административных правонарушениях, экономических споров и некоторых других категорий дел.

Правосудие - это составляющая, основное функциональное содержание судебной власти, направленное на судебную защиту прав и законных интересов личности, интересов общества и государства. Такие правовые дефиниции как: «судебная защита», «судебная деятельность», «судопроизводство», «правосудие» понятия близкие, взаимопроникающие, но не тождественные и не заменяющие друг друга, имеющие самостоятельное значение и качественную оригинальность.

Вместе с тем, проводя комплексный анализ указанных правовых категорий, следует заметить отсутствие автономности и независимости их существования, то есть правосудие, судебная власть, судебная деятельность, судопроизводство обусловлены взаимной связью между собой. Невозможно рассматривать функцию правосудия в отрыве от исследования судебной власти; или анализировать судебную деятельность, не касаясь видов судопроизводства. Однако, представляется ошибочным проводить подмену одного понятия другим и говоря о правосудии, понимать при этом судопроизводство; судебную власть подменять правосудием и так далее. Судопроизводство поглощено понятием правосудия, и, следует полагать, что соотносятся между собой как частное и общее.

2 Особенности организации и полномочий судебной власти

2.1 Организация судебной власти

Организация судебной власти в федеративных государствах имеет свои отличительные особенности, обусловленные необходимостью решения вопроса о единстве и распределении государственно-властных полномочий в территориальном аспекте, т.е. о распределении власти между федеральным центром и субъектами федерации. Последнее является сложной политической и правовой проблемой, так как речь идет о распределении властных полномочий между органами государственной власти, разными по своему правовому статусу. В целях упрочения российского федерализма и эффективной защиты личности, общества и государства необходимо разумное сочетание интересов регионов и центра, оптимальное соотношение и баланс централизации и децентрализации^[7].

Поскольку субъекты федерации обладают правом осуществления государственной власти на своем уровне, то неизбежно возникает вопрос о необходимости федеративной организации судебной ветви власти. Судебный федерализм — достаточно распространенное в мире и актуальное для Российской Федерации явление. Не только на уровне федерации, но и во всех субъектах Российской Федерации, нужна эффективная и работающая судебная ветвь власть, поскольку только самостоятельная, беспристрастная и независимая от волеизъявления со стороны судебная власть выносит истинно справедливые решения. Усиление несбалансированности экономики и политической нестабильности, неизбежные конфликты между федеральными и региональными органами власти побуждают вновь и вновь обращаться к данному феномену в целях его возможной оптимизации.

Особо актуальна проблема обеспечения государственного единства при реализации принципа федерализма в сфере судебной власти. Единство судебной системы Российской Федерации обуславливается единством природы судебной власти. Но и единство судебной власти зависит от единства судебной системы, через которую эта власть осуществляется.

Вместе с тем, единство судебной власти не отрицает наличия в структуре единой судебной системы как развивающегося целого, совокупности уровней и судебных подсистем.

Конституция Российской Федерации, употребляя термины «суд» и «федеральный суд» при этом не констатирует наличия в государственной системе России судебной системы субъектов Российской Федерации. Конституция России непосредственно регламентирует статус только высших федеральных судебных органов, тогда как суды субъектов РФ в ней не упоминаются. Российская Конституция вообще не содержит положений, устанавливающих основы организации и деятельности судебной власти на региональном уровне. Вместе с тем, представляется, что нормы Конституции России предопределяют, в силу федеративного устройства государства, возможность распределения не только законодательной и исполнительной властей, но и судебной власти между Российской Федерацией и ее субъектами.

Так, в соответствии с ч. 2 ст. 11 и ч. 1 ст. 17 Конституции Российской Федерации, субъекты Федерации наделены правом самостоятельной организации системы органов государственной власти исходя из требования ее соответствия основам конституционного строя России.

Принцип конституционного разграничения предметов ведения между Российской Федерацией и ее субъектами относит к ведению федерального центра установление системы федеральных органов законодательной, исполнительной и судебной власти, порядка их организации и деятельности, формирование федеральных органов судебной власти (п. «г» ст. 71). Кроме того, к федеральным предметам ведения отнесено судоустройство, уголовно-процессуальное и уголовно-исполнительное, гражданское, гражданско-процессуальное законодательство (п. «о» ст. 71).

К совместному ведению федерального центра и субъектов РФ отнесены вопросы кадрового обеспечения судебных органов (п. «л» ч. 1 ст. 72), а также установление общих принципов организации системы органов государственной власти, включая органы судебной власти (п. «н» ч. 1 ст. 72).

Таким образом, не следует полагать, что Конституция Российской Федерации вообще не предоставляет возможности учреждения судов субъектов РФ. Вряд ли необходимо также внесение в Конституцию Российской Федерации дополнений, регламентирующих положение судов субъектов РФ в российской судебной системе5. Последовательная реализация имеющихся конституционных положений о федеративном характере российского государства предопределяет создание системы органов судебной власти в субъектах Российской Федерации.

Федеративный принцип организации государственной власти, применительно к власти судебной, означает наличие в единой общегосударственной судебной системе России двух подсистем: федеральных судов и судов субъектов федерации. Принцип единства судебной системы закреплен в Конституции Российской Федерации и в Законе о судебной системе. В последнем определены суды, входящие в федеральную судебную систему, а также суды, образующие судебную систему субъектов РФ. При этом к судам субъектов Российской Федерации Закон о судебной системе относит: конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации; мировых судий, являющихся судьями общей юрисдикции субъектов Российской Федерации (п. 4 ст. 4).

В Федеральном конституционном законе от 7 февраля 2011 г. № 1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации» также закреплено, что систему судов общей юрисдикции в Российской Федерации составляют федеральные суды общей юрисдикции и суды общей юрисдикции субъектов РФ (ч. 1 ст. 1). К судам общей юрисдикции субъектов РФ вышеуказанный Закон относит мировых судей (ч. 3 ст. 1).

Согласно Закону о судебной системе, субъекты Российской Федерации вправе самостоятельно определять порядок наделения полномочиями мировых судей и формирование корпуса мировых судей.

Принцип единства судебной системы проявляется в ряде важнейших аспектов:

♦ в осуществлении судопроизводства всеми федеральными судами и мировыми судьями в соответствии с правилами, установленными федеральным законом;

♦ в соблюдении всеми судами положений Конституции России и единообразном применении норм федеральных законов;

♦ в обязательном исполнении на всей территории государства актов судебной власти, вступивших в законную силу;

♦ в приоритете федеральных законов перед законами субъектов РФ по вопросам, отнесенным к федеральному ведению и совместному ведению федерального центра и субъектов Федерации;

♦ в осуществлении федеральными судами судебного контроля законности правовых актов, принятых региональными органами власти.

Исследование федеративного аспекта реализации судебной власти в Российской Федерации включает изучение вопросов, связанных с организационным построением судебной системы субъектов Российской Федерации и спецификой функционального назначения судов, образующих эту судебную систему. Развитие региональных судебных подсистем определяется совокупностью необходимых политических, социальных, экономических и иных предпосылок, в числе которых следует выделить:

♦ перспективное совершенствование федеративных отношений;

♦ поэтапное расширение компетенции субъектов Российской Федерации в сфере судоустройства;

♦ осуществление правосудия в судах субъектов Российской Федерации на основе принципов, закрепленных в российской Конституции и федеральном законодательстве.

Реализация принципа федерализма преследует дополнительные цели, направленные на совершенствование взаимоотношений между федеральным центром и регионами, а также между судебными органами и органами местного самоуправления. Суды, образующие судебную систему Российской Федерации, призваны разрешать следующие задачи:

♦ обеспечение доступности правосудия посредством приближения судебных органов к месту проживания граждан;

♦ обеспечение взаимодействия региональных институтов государственной власти, гражданского общества и суда (в том числе, посредством согласования кандидатур судей субъектов федерации с региональными органами власти);

♦ отправление правосудия с учетом соответствующих региональных традиций и особенностей правосознания граждан конкретных регионов;

♦ упрощение процедуры правосудия (посредством использования примирительных процедур, института медиации и т.д.);

♦ снижение нагрузки на федеральную судебную систему;

♦ обеспечение доступности правосудия посредством упрощения процедуры инициирования судебного разбирательства (снижение минимального размера уплачиваемой госпошлины, замена письменного обращения устным заявлением, подлежащим занесению в протокол и т.п.).

При этом следует помнить, что, с одной стороны, суды субъектов РФ должны содействовать совершенствованию и укреплению федеративных отношений, а с другой, — не могут рассматриваться как органы, созданные исключительно с целью уменьшения «нагрузки» на федеральные суды путем создания дополнительного звена российской судебной системы.

В целом, можно сделать вывод о том, что проблема организации судебной власти в реалиях Российского федерализма нуждается в глубоком научном исследовании и осмыслении. Так же необходимо отметить, что за 2010—2014 гг. внимание к затронутым вопросам со стороны ученых и государства усилилось. Но не стоит забывать, что вопрос федерализма в России касательно судебной системы остается одним из самых сложных в поиске «золотой середины» между федеральным центром и регионами.

2.2 Стратегический подход в организации судебной власти

В чем отличие конституционных судов в авторитарных и демократических режимах? Чтобы ответить на этот вопрос, нужна теория, которая связывает отдельные параметры деятельности суда с политическими институтами. Долгое время такой теории не было, и в фокусе исследовательского внимания находились неинституциональные факторы судебной политики, в первую очередь судейские установки и предпочтения. Объясняется это исключительно логикой развития дисциплины, и в частности тем, что вплоть до середины 1990-х годов практически единственным объектом исследований в политологии судов оставался Верховный суд США. Специфика же этого объекта такова, что главным продуктом реализованной в этот период исследовательской повестки стала аттитюдная теория, согласно которой основным двигателем судебной политики в «высоких», или конституционных (в широком смысле), судах являются предпочтения и установки самих судей.

Этот вывод, конечно, во многом определялся тем, что в американской политической системе существует целый ряд институциональных параметров, призванных ограждать Верховный суд от внешних влияний, тем самым гарантируя независимость судей в воплощении в жизнь их собственных предпочтений. Исторические причины такого развития дисциплины мы уже обсуждали раньше, здесь же интереснее поговорить о том, как с обретением политологией судов сравнительного измерения и постепенным отходом от аттитюдной парадигмы больше внимания стало уделяться институциональной среде, в которой функционирует суд, и какое значение это может иметь для изучения конституционных судов в автократиях.

Несмотря на общность теоретических оснований судебной политики, заданных стратегическим подходом и его приложениями, между авторитарными и демократическими конституционными судами есть очень важное различие, тоже отвечающее логике стратегического подхода, но прежде не фиксировавшееся. Суть его заключается в том, что при авторитаризме судьи будут иметь принципиально иные ожидания относительно перспектив смены власти и потому будут вынуждены иным образом выстраивать внутрисудебные институты. Если при демократии даже в периоды относительно высокой консолидации власти, вынуждающей суд более внимательно прислушиваться к запросам действующего правительства, такое повышенное внимание будет обеспечиваться ситуационно, то при автократии потребуется некое устойчивое, институциональное решение.

Считается, что лежащее в основе аттитюдного подхода представление о заданности поведения судей их личными предпочтениями и установками во многом определяется той специфической институциональной средой, которая сложилась в Соединенных Штатах и которая оберегает американских судей от внешних воздействий. Из этого следует, что аттитюдная теория в действительности должна рассматриваться как частная версия более общей теории. Такой теорией является стратегический подход3.

Стратегический подход начал выдвигаться на первый план в 1990-е годы, когда стало ясно, что гипотеза о влиянии на поведение судей их идеологии и убеждений доказана окончательно. В этот момент исследователей заинтересовало, каким образом судьи добиваются того, чтобы решения Верховного суда соответствовали их предпочтениям, и отражает ли их поведение некие сложные стратегии, позволяющие им реализовывать свое видение.

Именно в терминах этой новой повестки формулируют свои выводы два наиболее выдающихся представителя аттитюдного подхода Джеффри Сигал и Гарольд Спейт. По их мнению, поведение судей Верховного суда является «рационально искренним». Оно искренне в том смысле, что судья сначала определяет, какой вердикт по данному делу кажется ему оптимальным, а потом прямо артикулирует его при общем обсуждении и голосовании. В то же время оно рационально, ибо за самим решением искренне выразить собственную позицию, никак не исказив ее из стратегических соображений (скажем, чтобы обмануть других судей и добиться от них уступок), лежат рациональные соображения: судьи как бы заранее проанализировали, не стоит ли схитрить, и пришли к заключению, что в сложившихся институциональных условиях им ничего не удастся выгадать с помощью хитрости. Поняв это, они предпочитают вести себя искренне.

В связи с этим основная ниша, в которой требуется стратегический подход, образуется там, где судьям по каким-то причинам не хочется вести себя столь прямолинейно. Исследовательский поиск таких ниш, в свою очередь, обуславливает важное стилистическое отличие стратегического подхода от аттитюдного. Стратегический подход предполагает подробное изучение отдельных судебных решений и в особенности процесса их принятия, включая в анализ конкретную информацию о поведении судей. Если аттитюдный подход работал на макроуровне, стремясь охватить как можно большее число судебных решений и квантифицировать данные о результатах голосования судей, то стратегический подход эффективен на микроуровне и более активно использует качественную методологию сбора данных. Например, в одном из первых исследований, проведенных в рамках стратегического подхода, — «The Choices Justices Make» Ли Эпстейн и Джека Найта — анализируются личные записи судей и их переписка, протоколы промежуточных заседаний, проекты решений Верховного суда, поправки, которые вносились к этим проектам, и тому подобные детали судебной рутины, которая прежде оставалась вне поля зрения ученых.

Обнаруживая такие ниши, приверженцы стратегического подхода выдвигают и тестируют гипотезы о том, как судьи ведут себя в отдельных типичных ситуациях. Так, пионер стратегического подхода Уолтер Мёрфи в свое время высказал предположение о возможности стратегического использования председателем суда права назначать судью-докладчика: если председатель суда опасается, что при голосовании по существу дела он окажется в меньшинстве (и тогда назначать судью-докладчика будет старейший из судей, входящих в доминирующую коалицию), он может вопреки своим истинным убеждениям присоединиться к большинству и отдать досье «наиболее умеренному из судей», рассчитывая тем самым повысить шансы на формирование более широкой коалиции судей, которая учтет и его позицию. Проверка этой гипотезы Теодором Аррингтоном и Солом Бреннером подтвердила ее справедливость. В данном случае мы можем говорить о наличии определенной институциональной структуры — в частности, правила, регламентирующего назначение судьи-докладчика, — которая подталкивает одного из судей (председателя) к стратегическому и при этом неискреннему поведению.

Подобные институты также могут существовать вне рамок самого суда и регламентировать не столько его внутренние процедуры, сколько внешние взаимодействия с другими значимыми политическими игроками. Чтобы обозначить разницу между этими двумя видами институтов, Эпстейн и Найт делят институциональный контекст на внутренний и внешний, которые в сумме охватывают три «типа стратегических отношений: (1) отношения между самими судьями, (2) отношения между судом и другими ветвями власти и (3) отношения между судом и... народом». К внешнему контексту, очевидно, относятся последние два типа отношений, к внутреннему — первый.

Внутренние институты регулируют взаимодействия на двух ключевых этапах работы конституционного суда: при приеме дел к рассмотрению и в ходе вынесения решения по существу соответствующего дела. Оба этих этапа предполагают взаимодействие между судьями, и в каких-то случаях оно может быть стратегическим. Возможность такого поворота событий обусловлена тем, что принимаемые на обоих этапах решения являются коллективными и, какие бы цели ни преследовали судьи, их достижение зависит от поведения каждого отдельного судьи. (Поэтому в судах, где вердикт выносится единственным судьей, подобного рода стратегические взаимодействия отсутствуют.)

Проблемы, которые стоят в данном случае перед отдельными судьями, идентичны тем, что возникают в любой ситуации коллективного действия: это прежде всего проблемы координации и отчасти фри-райдерства. Их решение требует специальных процедур, регламентирующих, например, правила голосования по вопросу о принятии дела к рассмотрению или очередность назначения судьи-докладчика. Этим же определяется и необходимость существования внутрисудебных институтов, упрощающих обмен информацией между судьями и облегчающих координацию их действий. От того, какова институциональная среда в том или ином суде, в конечном счете зависит исход стратегических взаимодействий. Между тем состояние дисциплины в настоящее время таково, что, имея какое-то представление о влиянии внутренних институтов на стратегическое поведение в Верховном суде США, мы почти ничего не знаем о ситуации в других конституционных судах. Думается, что в перспективе именно это направление станет особенно актуальным для политологии судов.

Исследования внешних институтов (под которыми, как правило, понимаются институты, упорядочивающие взаимодействие между конституционным судом и другими значимыми политическими игроками) в этом плане несколько разнообразнее. В первую очередь речь идет об институтах разделения властей, разграничивающих функции и полномочия различных органов и акторов в рамках политической системы. Эти институты, в частности, регулируют взаимоотношения конституционного суда с законодательной властью (при определении текущего политического курса), а также с органами исполнительной власти и судами общей юрисдикции (по вопросам, связанным с воплощением принятых им решений). Рассмотрим подробнее достигнутые на сегодняшний день научные результаты по этой тематике.

Роль конституционного суда в политической системе в целом — это роль так называемого «негативного законодателя». В отличие от законодателя «позитивного» (собственно органов законодательной власти, своими решениями создающих новые законы), конституционные суды формируют правовое поле либо посредством исключения из него неконституционных норм, либо путем их модификации в ходе конституционного толкования.

Александр Гамильтон в «Федералисте» выдвигает нормативный аргумент в пользу приоритета решений конституционного суда перед решениями выборной легислатуры, подчеркивая, что конституция как закон народа обладает в иерархии правовых норм большим весом, чем статут как закон народного представителя. Тем не менее на практике «негативный» и «позитивный» законодатели зачастую взаимодействуют на равных. В частности, это проявляется в том, что заключение конституционного суда о неконституционности определенной нормы может быть фактически пересмотрено легислатурой, если взамен отмененной нормы она примет новую, сходную с прежней по содержанию.

Для судей такое развитие нежелательно по нескольким причинам, начиная с подрыва авторитета суда и заканчивая тем, что в итоге вместо предпочтительного для них политического курса может быть избран мало их устраивающий. Предвидя возможность подобного поворота событий, судьи должны стратегически стремиться к тому, чтобы в случае реальной угрозы отмены легислатурой их решения придерживаться при его принятии позиции, относительно близкой к позиции парламентариев. В итоге на смену искреннему поведению приходит стратегическое.

Понятно, что в описанной ситуации важнейшую роль играет само расхождение в предпочтениях суда и легислатуры. Между тем далеко не очевидно, что такое расхождение в принципе должно иметь место. По мнению Роберта Даля, «политические взгляды, преобладающие в суде, никогда надолго не расходятся с политическими взглядами, преобладающими в парламентском большинстве», уже в силу относительно частой ротации судей, которых назначают выборные политики из числа своих единомышленников. В результате убеждения медианного судьи как бы постоянно следуют за убеждениями медианного законодателя.

Заметим, однако, что даже если эта точка зрения в чем-то и верна (а она весьма уязвима и в эмпирическом плане), то такое выравнивание всегда запаздывает, ведь со сменой правительства в составе суда остаются судьи, назначенные еще прежним правительством и, возможно, оппозиционные нынешнему. При этом зазор между предпочтениями суда и выборных политиков зависит не только от скорости, с которой судьи уходят в отставку, но также и от того, насколько радикально позиции нового правительства отличаются от позиций старого. При резких сменах политического курса противоречия между судом и политиками обостряются.

В подобных условиях стратегически мыслящие судьи теоретически должны проявлять умеренность. Такое заключение следует, в частности, из одной из первых авторитетных моделей, призванных объяснить поведение Верховного суда США в отношениях с Конгрессом и президентом, предложенной в 1991 г. Уильямом Эскриджем. В периоды, когда убеждения медианного судьи достаточно близки к убеждениям медианного члена профильного комитета (поскольку именно комитеты отвечают за продвижение законопроектов в Конгрессе, от них зависит, будет ли принят к рассмотрению законопроект, пересматривающий принятое судом решение), судьи могут голосовать искренне. Если же медиана в профильном комитете существенно отстоит от медианы в суде, то судьи будут заинтересованы в том, чтобы голосовать стратегически, своим решением фиксируя политический курс, учитывающий предпочтения профильного комитета.

Заключение

Заканчивая работу, можно констатировать, что судебная власть в РФ основана на праве и реализуется путем применения права для разрешения конкретных ситуация, возникающих в обществе и требующих вмешательства суда. Компетенция судебной власти урегулирована Конституцией РФ. Таким образом, судебная власть есть предоставленные специальным органам государства – судам – полномочия по разрешению отнесенных к их компетенции вопросов, возникающих при применении права, и реализация этих полномочий путем конституционного, гражданского, уголовного, административного и арбитражного судопроизводства с соблюдением процессуальных форм, создающих гарантию законности и справедливости принимаемых судами решений.

Имеющиеся трудности с применением норм Конституции при рассмотрении судами уголовных и гражданских дел ни в коей мере не умаляет ее значения как источника права, более того, принятие Конституции РФ 1993 г. не только уже оказало прямое воздействие на практику применения законодательства при осуществлении правосудия, но и создало определенные юридические предпосылки для интенсификации законотворческой деятельности по формированию и развитию российского законодательства о судебной системе, правоохранительных органах, судопроизводстве. В отличие от текущего законодательства, Конституция всегда более консервативна, и именно это дает необходимую правовую устойчивость и четкие ориентиры для развития государства и гражданского общества в настоящем и будущем. Поэтому в настоящее время для российского общества наиболее актуальна проблема реализации положений Конституции, принятия действенных мер по ее неукоснительному соблюдению всеми государственными органами, должностными лицами и гражданами.

Список использованных источников

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) (с учетом поправок, внесенных законами РФ о поправках к Конституции Российской Федерации от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2014. № 31, ст. 4398.

2. О статусе судей в Российской Федерации. Закон РФ от 26.06.1992 № 3132-1 (ред.от06.03.2019)//КонсультатнПлюс<http:www.consultant.ru/document/consdocLAW648> (дата обращения: 19.03.2019).

3. О концепции судебной реформы в РСФСР. Постановление ВС РСФСР от 24 октября 1991 года N 1801-1. //Электронный фонд правовой и нормативно - технической документации <http://docs.cntd.ru/document/9002825> (дата обращения 19.03.2019). 

4. Канунникова Н.Г. О проблеме административного судопроизводства как форме осуществления правосудия в Российской Федерации / Н.Г. Канунникова // Вестник Тюменского института повышения квалификации сотрудников МВД России. — 2015. — № 4. — С. 41-42.

5. Комарова В.В. Конституционная система власти России и принцип разделения властей // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 9. С. 36-46.

6. Малько А.В., Саломатин А.Ю., Терехин В. А. Судебный федерализм в условиях глобализации (сравнительный анализ) // Российская юстиция. 2013. № 7. С. 33. 

7. Марченко М.Н. Теория государства и права: учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2016. 640 c.

8. Митягин Ю.В. Актуальные проблемы рассмотрения судами дел о помещении лица, не достигшего возраста уголовной ответственности, в спецучреждение / Ю.В. Митягин, А.А. Яшина / / Российский судья. — 2018. — № 8. — С. 44-48. 

9. Носков И.Ю. Судебная деятельность: понятие, виды, основные характеристики: дис. ... к.ю.н.: 12.00.11 / И.Ю. Носков — М., 2016. — 187 с. 

10. Организация судебной деятельности: учебник / под ред. В.В. Ершова. — М.: РГУП, 2016. — 390 с.

11. Чиркин В.Е. Государствоведение: учеб. - М.: Юристъ, 2017. - 400 с.

1. О концепции судебной реформы в РСФСР. Постановление ВС РСФСР от 24 октября 1991 года N 1801-1. //Электронный фонд правовой и нормативно - технической документации <http://docs.cntd.ru/document/9002825> (дата обращения 19.03.2019). 

   
   
   ↑

2. О статусе судей в Российской Федерации. Закон РФ от 26.06.1992 № 3132-1 (ред.от06.03.2019)//КонсультатнПлюс<http:www.consultant.ru/document/consdocLAW648> (дата обращения: 19.03.2019). ↑

3. Носков И.Ю. Судебная деятельность: понятие, виды, основные характеристики: дис. ... к.ю.н.: 12.00.11 / И.Ю. Носков — М., 2016. — 187 с.  ↑

4. Организация судебной деятельности: учебник / под ред. В.В. Ершова. — М. : РГУП, 2016. — 390 с. ↑

5. Канунникова Н.Г. О проблеме административного судопроизводства как форме осуществления правосудия в Российской Федерации / Н.Г. Канунникова // Вестник Тюменского института повышения квалификации сотрудников МВД России. — 2015. — № 4. — С. 41-42. 

   
   
   ↑

6. Митягин Ю.В. Актуальные проблемы рассмотрения судами дел о помещении лица, не достигшего возраста уголовной ответственности, в спецучреждение / Ю.В. Митягин, А.А. Яшина / / Российский судья. — 2018. — № 8. — С. 44-48. 

   
   
   ↑

7. Малько А.В., Саломатин А.Ю., Терехин В. А. Судебный федерализм в условиях глобализации (сравнительный анализ) // Российская юстиция. 2013. № 7. С. 33. 

   
   ↑