Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Принцип разделения властей как основной конституционный принцип всех демократических государств

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Теория разделения властей является достаточно актуальной на современном этапе, особенно для Российского государства. Связано это с тем, что в советское время, на протяжении длительного исторического периода данная тема не находила отражения в отечественной правовой концепции, более того сам факт разделения властей отрицался как идеологически несоответствующий общей стратегической цели социалистического государства. С всеобщей реконструкцией государства и соответствующих государственных структур, начавшийся на рубеже 90-х годов XX века в России с выдвижением, в связи с этим, общегосударственной цели – создания правового государства, вопрос места и роли принципа разделения властей в правовом государстве. Его проблематика, приобретает пристальное внимание со стороны теоретиков права. К настоящему моменту мы уже можем говорить об определенных результатах в изучении данного вопроса, как в теоретическом, так и в практическом плане.

Принцип разделения властей отнесен к числу основных конституционных принципов всех современных демократических государств. Составными частями механизма власти повсеместно признаются законодательная, исполнительная и судебная власти, каждая из которых, воплощая единство власти, принадлежащей народу, остается самостоятельной.

Целью данной работы является – рассмотреть принцип разделения властей как основной конституционный принцип всех демократических государств. Для этого были поставлены следующие задачи:

Выявить исторические корни принципа разделения властей.
Рассмотреть теорию разделения властей в российской истории и государственно-правовой науке.
Раскрыть содержание теории разделения властей.
Рассмотреть реальное осуществление принципа разделения властей.

Предметом данной курсовой является изучение развития теории разделения властей в истории мира и России, общая теория власти и ее содержание, а также проблема реализации принципа разделения властей в Российской Федерации. Объектом данной курсовой будет законодательная, исполнительная и судебная власти в лице органов осуществляющих государственную власть на основе принципа разделения властей. Источниковедческая база исследования представлена Конституцией РФ, Федеральными конституционными законами, Федеральными законами и следующими авторами Исаев И.А., Золотухина М.Н., Стрекозов В.Г., О.Н. Булакова, Л.Л. Попов, Кененова И.П., Баглай М. В., Л.В. Лазарева, и др.

После рассмотрения и анализа всех трех ветвей власти (исполнительной, законодательной и судебной) мы сделаем вывод об осуществлении и реализации этого принципа на федеральном уровне и на уровне субъектов РФ, а также взаимодействие между ними.

Курсовая работа состоит из введения, 2 глав, заключения, списка использованной литературы.

ГЛАВА 1. ИСТОРИКО–ПРАВОВЫЕ КОРНИ ПРИНЦИПА РАЗДЕЛЕНИЯ ВЛАСТЕЙ

1.1. Возникновение и развитие теории разделения властей, ее сущность

Разделение власти исторически сложилось на самых ранних этапах формирования государства и вылилось в специализацию власти разных лиц и институтов, в которой рано обнаружились две устойчивые тенденции: концентрация власти в одних руках или в одном институте и потребность разделить власть, труд и ответственность. Отсюда и два следствия, вытекающие из этого двойственного отношения к власти: борьба за власть уже разделённых институтов и против её разделения, с одной стороны и стремление упорядочить отношения разделённых властей и избавить общество от столкновений между ними с другой. Отсюда же и характерное для политической истории общества совмещение функций на её ранних этапах: вождя и военачальника (король–воин, князь–предводитель дружины, епископ–рыцарь, глава ордена и т.п.)

Первое крупное разделение власти развело политическую и религиозную власти, власть государства и церкви. Оно же сопровождалось и длительной борьбой за унификацию власти, преобладание светской власти над религиозной, или господство церкви в светской жизни общества. Соперничество между ними продолжалось многие столетия, всё средневековье и начало Нового времени как в России, так и на Западе. Оно далеко не завершено для многих государств и обществ и поныне, при этом исход его далеко не однозначен в разных регионах мира. Западная, преимущественно христианская его часть решила спор о власти в пользу светской, государственной, восточная во многих случаях (в некоторых мусульманских странах, например, Иран) — в пользу значительного политического влияния религиозных начал жизни общества, его политико–правовой системы и культурного уклада.

Наряду с этим, в самом светском государстве рано началось разделение профессиональных функций власти. Уже Аристотель отмечал существование в нём законодательного органа - магистратуры (исполнительного учреждения) и судебного органа. Происходило разделение власти между центральным и местным управлением (самоуправление), формировалась всё более сложная политическая система общества, властей разных уровней и с разными функциями. Развитое разделение власти стало в конце конов одной из организационных основ государства Нового времени, которое функционирует как система функционально разграниченных, но и связанных между собой учреждений, аппаратов и органов власти. Феодальная организация власти с объединёнными в лице властелина законодательных, исполнительных и судебных функций включая функциональное и территориальное разделение власти между монархическим центром и провинциальными (городскими) парламентами, местным самоуправлением, с сословным представительством частично избранных, частично включённых в него “по праву” из числа именитых горожан. Децентрализованное феодальное средневековое государство допускало заметное упрочение местных парламентов, которые особенно укрепились в Западной Европе в XIII–XIV веках и, в последствии, стали структурной и социальной основой возникновения парламентов и в государственных центрах абсолютистских монархий. Другой основой разделения власти стали различные королевские советы, обычно очень замкнутые и узкие, нередко олигархического типа, несмотря на их совещательные функции, как это имело место в Верховном тайном совете в России послепетровского периода, когда из восьми членов совета (“верховников”) шестеро представляли две знатнейшие фамилии — Долгоруких и Голицыных. Помимо того, существовали и эпизодические сборы (ассамблеи) правящих феодальных верхов, феодальные союзы (лиги), такие, как Земские соборы в России, также готовившие в будущем более совершенные формы разделения власти. Решающий этап институционального и функционального разделения государственной власти наступил в начальный период Нового времени (XVII в.). В этот период феодальное децентрализованное государство уступило место централизованным абсолютистским монархиям в большинстве стран Западной Европы. Центральная власть теперь нуждалась в более развитом и эффективном аппарате управления и обороны, который неизбежно должен был быть специализирован и разделён. Развивающаяся в то же время торговая и промышленная буржуазия поддержала на первых порах абсолютистской монархический центр и способствовала его укреплению, но при этом получила и доступ к власти, которая оказалась до известной меры разделённой и между сословиями и классами, и доступ этот был открыт, прежде всего, в нарождавшиеся центральные парламентские (законодательные и представительные) структуры.

Дальнейшее развитие разделённых властей шло несколькими параллельными путями:

происходила централизация парламентских структур, смещение парламентаризма в центр со всей идеологией и техникой формирования представительной власти (её выборностью, принципами организации и т.п.);
укреплялась и совершенствовалась центральная правительственная исполнительная власть и особенно её аппаратов, кадров государственных служащих;
завершилось формирование возникшей в феодальном средневековье системы надзора и отправления правосудия, передачи судебных функций от властвующей (сеньориальной) верхушки — специализированным судебным органам [1].

Этот объективный процесс получил теоретическое обоснование в политико-философской теории разделения властей и сопровождался проектами гражданского общества и правового государства, и конституционного строя, реализация которых была необходимым условием эффективного разделения власти и в свою очередь зависела от разделения её на три относительно автономные, взаимосвязанные и контролирующие друг друга власти.

Сама идея разделения властей сопровождает поиск человечеством идеального государства на протяжении многих веков. В зачаточном состоянии она присутствовала уже во взглядах древнегреческих философов (Аристотель, Полибий). Однако, как основополагающий принцип составного учения о демократическом государстве он был сформулирован Д. Локком и развит впоследствии Ш. Монтескье. При этом теоретическая база была подготовлена всем объективным ходом истории (о котором говорилось выше), а толчком к её оформлению послужили буржуазны революции в Англии (1640–1648гг.) и в последствии во Франции (1789–1794гг.).

В основании политической философии Локка (1632–1704гг.) и либерализма лежит идея собственности (“Трактаты о правительстве”). Государство и гражданское общество покоятся на собственности (имелась в виду частная и личная собственность). В естественном состоянии, говорит Локк, люди, может быть, и живут благополучно, но им явно недостаёт многого для сохранения собственности. На основе общественного договора учреждается государство — социальный институт для охраны собственности и разрешения связанных с собственностью недоразумений. Д. Локк предлагает систему сдержек и противовесов — разделение властей на законодательную, исполнительную и судебную с передачей каждой особому кругу лиц. Тогда, например, в правовом монархическом государстве законодательной властью может быть аристократический парламент, высшей исполнительной — король, а судебную имеет смысл пропорционально поделить между аристократическим и демократическим сословиями [2].

Таким образом, можно сделать следующие выводы:

1) Принцип разделения властей может быть присущ только демократическому государству — ни в рабовладельческом, ни в феодальном государстве он невозможен, так как сам принцип подразумевает наличие экономически свободного собственника — основного представителя общества, обладающего и политическими правами.

2) Для фактического осуществления этого принципа необходимы определённые объективные условия — достаточная степень развития производительных сил и отношений, а также субъективные — уровень политического сознания общества.

3) Теория права предлагает разные варианты механизма действия принципа разделения властей.

1.2. Теория разделения властей в российской истории и государственно – правовой науке

В российской истории было не так много примеров хотя бы частичной реализации теории разделения властей. До начала XX века трудно было говорить даже о разграничении полномочий между различными государственными органами, не говоря уже о разграничении власти между различными социальными силами. Всевозможные реформы системы государственных органов в лучшем случае приводили к весьма расплывчатому разграничению функций государства между его органами, о разделении же политической власти не шло и речи. Монарх считался абсолютным до 1905 года, когда вопрос о разделении властей встал с особой остротой. 1905 год – важный рубеж в истории России, помимо многих преобразований в жизни общества и государства, проведенных в результате революции, встал вопрос и о разделении властей в России. Как и в XVIII веке во Франции, в России возникла новая социальная сила – буржуазия, которая стремилась освободиться от тормозящей развитие общества абсолютной монархии. В результате первой российской революции появился первый в России парламент – Государственная Дума. Безусловно, законодательные полномочия первых российских парламентов часто ставились монархом под сомнение, система «сдержек и противовесов» действовала лишь тогда, когда этого хотел император, но это был первый серьезный шаг на пути к реализации принципов теории разделения властей в России. Реальные шаги к воплощению концепции Монтескье в России были сделаны лишь в начале XX века, но теоретические обоснования необходимости реализации теории разделения властей можно найти в работах и более раннего периода, среди которых особенно можно выделить труды М.М.Сперанского, М.М.Ковалевского, А.И.Елистратова, Б.Н.Чичерина.

Другой период нашей истории, на который следует обратить внимание в связи с исследованием разделения властей в нашей стране – это советский период. С установлением советской власти надежды сторонников теории разделения властей на скорое ее воплощение в России стали менее оправданы. Сначала была провозглашена диктатура пролетариата, что прямо противоречило идее разделения властей, позже в социалистической доктрине все более укреплялся принцип-лозунг: «Вся власть Советам!».Вообще, концепция единства власти была воспринята всеми авторитарными режимами. При фашизме ее олицетворял фюрер, в теократическом Иране – руководитель государства. С момента появления особых органов – Советов сложился взгляд на их полновластие. Только Советам принадлежала полнота власти, а другие органы являлись органами управления, правосудия, исполнительно-распорядительными органами государственной власти. В узкой трактовке государственная власть неразделима, хотя на практике Советы были полновластными органами лишь в течение небольшого периода после революции. Не имея материальной базы, финансов, местные Советы зависели от ведомств, от расположенных на их территории предприятий. Несмотря на то, что в СССР провозглашалось полновластие Советов, о Совете Министров говорилось как о высшем органе исполнительно-распорядительной власти, то есть теоретически принцип единовластия Советов был небезупречен. В сложившейся обстановке начала резко усиливаться исполнительная власть, которая порой подменяла две другие ветви власти. Законодательная база советского права в первые десятилетия была очень слаба и далека от совершенства, в то время как огромное значение носили правовые акты исполнительной власти. Судебные органы часто подменяли всевозможные «двойки», «тройки» (чрезвычайные суды), которые формировались из представителей партии и исполнительной власти. Должность Генерального Секретаря КПСС была куда более значительной, нежели должность председателя Президиума Верховного Совета СССР, который формально считался главой государства. Вообще не удивительно, что слияние партийного и государственного аппарата оказало негативное влияние на реализацию принципов концепции разделения властей в нашей стране, поскольку система партийных органов (по крайней мере, с точки зрения Ленина ) должна быть жестко централизованной, подготовленной к борьбе за власть, в системе же органов государства в XX веке во всем мире наблюдались объективные тенденции к демократизации, к усилению власти на местах. Таким образом, слияние партийного и государственного аппаратов внесло новые принципы в организацию системы государственных органов, которые явно не соответствовали теории разделения властей. Если в той или иной стране, как, скажем, в СССР, при определенных исторических обстоятельствах сложилась однопартийная система, то от нее надо отказаться, а принцип разделения властей должен быть дополнен более общим принципом строгого разграничения функций партии и государства. Это обеспечит суверенитет государства и недопустимость его подмены властью любого партийного органа, подчиняющего себе административные органы государства, что фактически превращает законодательную и судебную власть, а потому и право в придаток идеологизированной бюрократической системы управления, которую возглавляет или представляет партийный лидер и его ближайшее окружение. Именно пренебрежение к разделению властей и функций привело, помимо прочего, к отчуждению трудящихся от политической власти, к сталинщине.

Реформа системы государственных органов, которая началась во второй половине 80-х годов, явилась частью перестройки всех сфер жизни общества и государства. Узловым требованием современных преобразований аппарата государственного управления выступает приведение его структур в наиболее полное соответствие с объективно необходимым в новых социально-экономических условиях содержанием управленческой деятельности(1988 год). Переходный период в нашей стране заставил многих переосмыслить принцип разделения властей и буржуазный парламентаризм. Рассмотрим ,к примеру, реформу представительной системы. На XIX Всесоюзной Конференции КПСС в качестве задач были поставлены «ограничение власти исполнительных органов и утверждение полновластия Советов, создание механизма, исключающего возможность узурпации власти каким-либо органом государства или каким-либо должностным лицом партии или государственного аппарата». Реально эти решения воплотились в следующее: учреждение Съезда народных депутатов СССР как органа высшей государственной власти, функция законодательствования была распределена между Съездом народных депутатов СССР и Верховным Советом СССР, учрежден пост председателя Верховного Совета СССР – высшего должностного лица в государстве, сочетающего полномочия главы государства и спикера парламента, Президиум Верховного Совета СССР утратил право принимать указы, вносящие изменения в законы, были проведены некоторые другие изменения. Результаты же были весьма посредственные: не заработала предполагаемая система «сдержек и противовесов», в целом не оправдал себя институт председателя Верховного Совета СССР…он оказался юридически немощным при решении в оперативном порядке важных государственных и политических проблем, «идея конституционного закрепления руководящей роли КПСС как ядра государственных и общественных органов окончательно выявила свою несостоятельность».

Таковы были первые шаги в перестройке представительной системы России. Одним из самых значительных изменений в системе органов исполнительной власти стало учреждение института президентства. М.С.Горбачев сказал, что «предназначение президентской власти в том, чтобы повысить эффективность функционирования не только высшего эшелона, но и всей системы государственного управления.». («Известия», 1990, 29 марта).Однако, президентская власть начала все более усиливаться. В 1991 году был издан закон «О Президенте РСФСР», который, по сути, совместно с изменениями в Конституции, установил Суперпрезидентскую форму правления. В ноябре 1991 года Президент был наделен полномочиями издавать указы, имеющие силу законов, по вопросам экономической реформы. Принцип разделения властей был подвергнут серьезнейшему испытанию после 21 сентября 1993 года. Сам факт, что в Положении о федеральных органах власти, на переходный период, подменившем действовавшую Конституцию, не было норм о статусе Президента, свидетельствовал, что власть его становилась неограниченной.

Реформа судебной системы коснулась самых основ деятельности судов. Очень важно было обеспечить независимость судов от других государственных органов и, особенно, от партийного аппарата. Очень важным шагом в деле судебной реформы, пожалуй наиболее практически значимым из всех сделанных до сих пор, стало принятие закона «О статусе судей в Российской Федерации» в 1992 году. Этот закон закрепил ряд положений, позволяющих обеспечить независимость судей: неограниченный срок полномочий судьи, невозможность привлечения судьи к ответственности (кроме как с санкции Генерального прокурора) и многое другое. Был создан Конституционный суд, который должен был обеспечить не только охрану прав и свобод, но и контроль за деятельностью государственных органов. Были предприняты и многие другие меры для реализации принципа разделения властей, однако вряд ли можно утверждать, что эти меры были эффективны.

ГЛАВА 2. ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И ПРАКТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПРИНЦИПА РАЗДЕЛЕНИЯ ВЛАСТЕЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

2.1. Проблемы реализации законодательной власти в РФ и субъектах РФ

В общем виде понимание законодательной власти как основного юридического канала выражения воли народа верно. Однако всегда ли законодательная власть поступает в соответствии с интересами народа, который включает в себя различные социальные группы с разными интересами? Законодательные решения вполне могут соответствовать одним интересам, нарушая при этом другие. Следовательно, законодательная власть должна консолидировать различные интересы социальных и политических сил, чтобы правильно определять приоритеты, вырабатывая и принимая компромиссные решения.

В системе разделения властей законодательная власть призвана устанавливать посредством принятия законов определенные правила поведения и осуществлять контроль их исполнения. Исполнительная власть соответственно нацелена на исполнительно-распорядительную деятельность, а судебная призвана разрешать правовые споры.

На наш взгляд, у каждой из ветвей власти свое предназначение, свои задачи и функции. Однако законодательная власть в системе разделения властей занимает первостепенное место. Во-первых, ею устанавливаются правила поведения по отношению к другим ветвям государственной власти. Во-вторых, определяя организацию и функционирование исполнительной и судебной власти, она выполняет свою ориентирующую роль по отношению к ним, что не лишает их самостоятельности, а, напротив, нацеливает на качественное и продуктивное функционирование. В-третьих, законодательная власть выполняет также контрольную функцию, проверяя качество и своевременность реализации законов.

Итак, главная задача законодательной власти – принятие законов, имеющих юридическую силу, регулирующих важнейшие общественные отношения и реализуемых в основном другими ветвями власти.

Следовательно, можно определить законодательную власть как обособленную сферу государственной деятельности, осуществляющей в установленном законом порядке непосредственно народом или представительными органами разработку и принятие законодательных решений, а также контроль их реализации.

Функционирование законодательной власти невозможно в отрыве от других ветвей государственной власти, число которых в современном законодательстве растет. Законодательная власть работает в России как на федеральном, так и на региональном уровне. Рассматривая направления взаимодействия ветвей власти, сосредоточим внимание на федеральном уровне.

Основной вектор взаимоотношений законодательной власти в системе разделения властей задан отношениями с исполнительной властью, органы и полномочия которой определяются Конституцией РФ и законодательством России. Однако, в отличие от законодательной власти, органы исполнительной власти иерархичны и составляют исполнительную вертикаль, предполагающую подчинение нижестоящих органов вышестоящим. Для законодательной власти такая иерархичность не характерна, законодательные органы опираются на положения законодательства и соответственно подчинены закону.

Весьма заметно отличаются данные ветви власти и по численности. Исполнительные органы в России насчитывают сотни тысяч человек, в то время как состав депутатского корпуса федерального парламента насчитывает 616 человек (450 депутатов и 166 сенаторов).

Характер отношений между законодательной и исполнительной властью во многом обусловливается формой правления и государственным режимом. В парламентских формах (парламентская республика, парламентарная монархия) доминирует законодательная власть, которая формирует правительство, ответственное перед парламентом, а роль главы государства не имеет существенного значения. В президентских республиках, абсолютных и дуалистических монархиях лидирующее положение занимает глава государства, а также правительство, которое зачастую он и возглавляет. Парламент не формирует правительство, не может отправить его в отставку, глава государства и министры могут быть отрешены от должности парламентом только посредством процедуры импичмента [3].

Совершенствование форм взаимодействия законодательной и исполнительной власти приводит к возникновению смешанных форм правления – президентско-парламентских (Россия, Франция) или парламентарно-президентских (Венгрия, Украина) республик. Именно поэтому важно учитывать тенденцию к стиранию границ между классическими формами правления, к расширению числа смешанных форм, что характерно и для современной России.

Российская конституционная модель закрепляет приоритетное положение Президента РФ в механизме разделения властей. И хотя он не является главой исполнительной власти, но, выполняя координационно-согласительные функции, фактически оказывает на нее существенное влияние. Так, Президент РФ самостоятельно формирует Правительство РФ и лишь Председатель Правительства РФ назначается с согласия Государственной Думы. Причем такое согласие можно признать формальным, поскольку в случае трехкратного отклонения предложенной кандидатуры (предложенных кандидатур) Президент РФ распускает Государственную Думу и назначает новые выборы.

Весьма спорна и позиция по этому вопросу Конституционного Суда РФ, который подтвердил право Президента РФ представлять в Государственную Думу для согласования одну и ту же кандидатуру премьер-министра во второй и в третий раз. Таким образом, утрачивается смысл согласования кандидатуры премьер-министра с Государственной Думой, которая, находясь под угрозой роспуска, принуждается к даче согласия на назначение президентской кандидатуры. Примечательно, что трое судей Конституционного Суда РФ выразили по этому поводу особое мнение, что свидетельствует о спорности данного решения [4].

Среди других форм взаимодействия законодательной и исполнительной власти можно отметить ответственность Правительства РФ перед Государственной Думой, которая может выразить недоверие Правительству или отказать в доверии (ст. 117 Конституции РФ).

Наряду с этим отмечается активная нормотворческая деятельность Правительства РФ, число нормативных актов Правительства РФ растет с каждым годом. Некоторые нормативно-распорядительные акты Правительства становятся традиционными (например, ежегодные постановления о календарных переносах выходных дней для объединения с праздничными днями).

Другим направлением взаимодействия законодательной и исполнительной власти становится концепция делегированного законодательства и регламентарной власти.

Необходимость делегирования законодательных полномочий исполнительной власти возникает в разных случаях. Такая процедура может использоваться тогда, когда необходимо срочное правовое регулирование каких-либо отношений, а парламент перегружен; когда решение вопроса не вызывает дискуссий и достаточно подзаконного регулирования такого решения.

Делегирование полномочий правительству имеет ограничения. В зарубежных конституциях обычно устанавливается, что нельзя делегировать законодательные полномочия, относящиеся к основным правам и свободам человека и гражданина[5].

Конституционный Суд РФ уточнил такие критерии, установив, что нельзя делегировать те полномочия, для реализации которых Конституция РФ предусматривает принятие закона. Например, законом определяется перечень сведений, составляющих государственную тайну (ч. 4 ст. 29 Конституции РФ), регламентирован порядок выборов Президента РФ и Государственной Думы (статьи 81 и 96 Конституции РФ), статус столицы Российской Федерации (ст. 70 Конституции РФ). Регулирование таких вопросов нельзя делегировать исполнительной власти, а упомянутая позиция Конституционного Суда РФ существенно уточняет концепцию делегированного законодательства в России [6].

При реализации делегированных полномочий орган исполнительной власти не вправе выходить за пределы делегирования и нарушать сроки реализации таких полномочий.

Несмотря на то, что Конституцией РФ не предусмотрены положения о делегированном законодательстве, на практике применяется делегирование полномочий парламентом Правительству, а иногда и Президенту РФ (например, в текст закона включается поручение Правительству РФ или Президенту РФ урегулировать те или иные вопросы).

Что касается регламентарной власти, то она означает издание исполнительной властью актов, имеющих силу законов. В отличие от делегированного законодательства, для этого не требуется передачи полномочий парламентом. Такая система используется, например, во Франции, в некоторых странах Африки. В России регламентарная власть пока не используется, хотя предпосылки к ее установлению имеются (например, право Президента РФ при определенных условиях издавать указы по законодательным полномочиям).

Взаимодействуя с исполнительной властью, законодательная власть осуществляет также и контрольные полномочия, что находит отражение в различных формах парламентского контроля, среди которых выделяют финансовый контроль, парламентские слушания, парламентские расследования, депутатские вопросы и запросы, отчеты Правительства, выражение ему недоверия или отказ в доверии. Новой формой парламентского контроля стала введенная поправкой в Конституцию РФ в 2008 году ежегодная отчетность Правительства РФ перед Государственной Думой [7].

Не менее важное направление деятельности законодательной власти – ее взаимодействие с судебной властью.

Характеризуя судебную власть, необходимо исходить из того, что она представляет собой конституционно обособленную и самостоятельную ветвь государственной власти, основное предназначение которой – разрешение правовых споров посредством деятельности судебных органов по осуществлению правосудия.

Судебная власть как одно из проявлений государственной власти отражает способность и возможность самостоятельного и независимого воздействия на поведение людей со стороны государства, осуществляемого в особых установленных законом процедурных формах.

Суд рассматривает и разрешает дело в соответствии с законом, с принципом справедливости, правосознанием и внутренним убеждением судей, членов судебных коллегий (присяжных, арбитражных заседателей).

Ж.Ж.Руссо с позиции неотчуждаемого, единого и неразделимого народного суверенитета критиков идею Ш. Монтескье о разделении властей не признал и одним из первых выдвинул предложение о разделение государственных функций, но не власти [13]. И. Кант, признавая необходимость разделения законодательных, исполнительных и судебных органов государственной власти, подчеркивал необходимость взаимного дополнения, связи и согласования [14].

Оригинальное мнение высказал Г.Ф. Шершеневич , который говорит о единстве государственной(высшей) власти: двух высших властей быть не может. «Отсюда,- писал Г.Ф. Шершеневич, – очевидна ошибочность взгляда, высказанного знаменитым французским писателем 18 века Монтескье о необходимости разделения властей. Монтескье в поисках государственного строя, при котором могла быть наиболее обеспечена свобода граждан, пришел к заключению, что главная опасность кроется в сосредоточении всей власти в одних руках. Монтескье предлагал установить 3 власти: законодательную, исполнительную и судебную. Но эти расчеты оказались теоретически ошибочными, поскольку практически трех равных по силе властей существовать не может. Законодательство, исполнение (управление) и суд – это не три власти, а только три формы проявления единой, неделимой государственной власти»[15].

Данная цитата на фоне всеобщего положительного внимания к теории разделения властей может выглядеть неуместной. В общетеоретической литературе обоснованно высказывается опасение, что этот принцип разделения властей нередко идеализируют, представляют чуть ли не в виде некой панацеи от всех бед, и невольно создается впечатление, что в государственно-правовом механизме России, как только будет полностью воспринят принцип разделения властей, немедленно установится подлинно демократический порядок [16].

Нам представляется, что это не совсем правильно. Судебная власть – это ветвь государственной власти. И хотя ученые в исследованиях, посвященных судебной власти, по-разному определяют ее сущность, однако отметим, что, прежде чем выразить свою точку зрения о судебной власти, следует предварительно рассмотреть позиции отдельных ученых. Так, одни ученые судебную власть определяют как совокупность судебных органов , а власть государственная, следовательно, есть обоснование. Они включают такие признаки, как характеристика судебной системы, принципы организации и деятельности судов, правовой статус судей, взаимоотношения суда с другими государственными органами [17]. Другие в основу характеризующих признаков судебной власти включают принцип функционирования, т.е. выделяют деятельность суда по рассмотрению и разрешению в судебных заседаниях споров о праве[18]. Что касается мнения ученых в современных условиях, то, например, некоторые предлагают объединить эти два понятия и определить тем самым судебную власть как исключительные полномочия суда по разрешению возникших в обществе конфликтов с использованием специальной процедуры [19]. Думается, что такой подход вполне оправдан, и мы разделяем данную позицию автора. В словаре С. Ожегова и Н. Шведовой власть определяет как «право и возможность распоряжаться кем-нибудь и чем-нибудь. Подчинять свое воле». Такое грамматическое понимание согласуется с сущностью судебной власти, которая обладает возможностью принудительно воздействовать на поведение различных субъектов (физических и юридических лиц, органов государственной власти и их должностных лиц), и оказывать это не иначе как путем принятия обязательных к исполнению судебных решений посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства (ч. 2, ст.118 Конституции РФ)

Анализируя сущностные характеристики современной судебной власти, обратимся к позиции Л.А. Воскобитовой, которая считает, что все обозначенные подходы выражают лишь внешнюю сторону характеристики судебной власти, а потому, понятно, они являются недостаточными, так как «не объясняют, почему эта деятельность является властью, в чем же состоит ее властная природа» [20]. Сущность судебной власти раскрывается через три характеризующих ее элемента: во-первых, судебная власть понимается как разновидность власти. Во-вторых, это одна из ветвей государственной власти. И в-третьих, судебная власть квалифицируется именно как судебная, что отличает ее от иных разновидностей государственной власти. Думается, что раскрытие сущностных признаков характеристики судебной власти через наличие исключительно только властных признаков явно будет недостаточным.

Устоявшееся выражение «ветвь власти», пожалуй, точнее характеризует судебную власть, поскольку судебная власть есть одна из ветвей единой неделимой государственной власти, что и будет являться неотъемлемой ее сущностной чертой. Вторую ее черту, как нам видится, следует увязать исключительно с правом судить, разрешать спор, конфликт о праве. И наконец, третья: предназначение судебной власти обеспечивать реализацию конституционной функции судебной защиты посредством восстановления нарушенных прав, ограждая при этом конституционные права и свободы личности от незаконных действий и решений.

Судебная власть как одна из ветвей государственной власти является средством управления обществом. И в связи с этим она может быть рассмотрена в различных аспектах. Например, как социально-политический феномен. Судебная власть может быть представлена как обязательный атрибут политически организованного общества. В этом будет проявляться характеристика взаимоотношений государства, общества и личности. Если рассматривать судебную власть применительно к ее функционирующим основам, то этот вид государственной деятельности выступает непременно средством разрешения конфликтов правового характера, возникающих в обществе. А если же рассматривать судебную власть как государственно-правовой институт, то здесь налицо обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина, предопределяемое функциональным назначением судебной деятельности органа, наделенного влатью по обеспечению защиты прав и свобод. Сегодня о судебной власти можно сказать, что в системе иных ветвей власти это самостоятельная и полновесная ветвь государственной власти в силу своего высокого статуса, компетентности, авторитетности. Именно она должна гарантировать обеспечение конституционных прав и свобод личности.

Статья 118 Конституции РФ отражает, что судебная власть как одна из ветвей государственной власти осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Это означает, что судебная власть реализует себя посредством судопроизводства, то есть урегулированной процессуальным законом деятельности суда по конкретному делу, состоящая из разрешения дела по существу, а также в решении иных правовых вопросов, возникающих в ходе процессуальной деятельности по конкретному делу.

Как известно, в сферу действия судебной власти, например, в уголовном судопроизводстве вошли значительные по своему объему и последствиям правомочия суда по контролю за законностью действия органов исполнительной власти в досудебном производстве по уголовным делам. Судебный контроль в этом случае осуществляется посредство дачи судом разрешения на производство ряда процессуальных действий, способных нарушить или ограничить конституционный права и свободы граждан (ч. 2 ст. 29 УПК). Судебный контроль может иметь место и при рассмотрении жалоб граждан на незаконные действия (бездействия), о решении должностных лиц в досудебном производстве, если они нарушили предоставленные Конституцией РФ права и свободы граждан (ст. 125 УПК).

Проявление судебной власти в досудебном производстве по уголовным делам свидетельствуют об усилении роли суда по защите прав и свобод личности.

Судебная власть – это особая форма государственно-властных отношений в сфере всех видов судопроизводства, а потому обращение в суд с жалобой кого-либо из участников процесса независимо от формы судопроизводства обязывает суд выполнить предусмотренные процессуальным законам соответствующие действия и принять соответственные решения.

Отечественная юридическая наука постоянно обращалась к теме судебной деятельности-правосудию как к основной деятельности по рассмотрению и разрешению в судебных заседаниях уголовных и гражданских дел. Сегодня, когда развитие научной мысли идет в объеме тех перемен, которые происходят в государстве и обществе, то новым становится и такое понятие, как «судебная власть, обладающая статусом самостоятельной и независимой ветви государственной власти». В связи с этим принципиально новым является его назначение: служить средством защиты прав и свобод человека и гражданина, обеспечивать верховенство права при разрешении правовых споров, конфликтов, развивать систему «сдержек и противовесов» во взаимоотношениях с органами законодательной и исполнительной власти и тем самым обеспечивать самоограничение государственной власти с помощью права. Это в равной степени относится также к производству дел любой формы судопроизводства.

С появлением категорий «судебная власть» теперь уже в ее современном понимании и значении в правовой науке появилось много таких острых вопросов, которые требуют незамедлительного их изучения и осмысления.

В числе таких вопросов авторами данного монографического исследования предпринята попытка исследовать функцию органа государственной власти суда в аспекте ее процессуальной деятельности на уровне концепта судебного права. Как справедливы слова авторов: «Сколько ни муссируется тезис, что между гражданским и уголовным судопроизводством больше различий, чем общего, он не в состоянии заслонить существо проблемы, которая заключается не в арифметическом подсчете совпадающих деталей и расхождений, а в признании принципиального единства, имманентной общности главных органических принципов судопроизводства по гражданским и по уголовным делам»[21], а теперь добавим еще и признаки конституционного, арбитражного и административного судопроизводств.

Н.Н. Ковтун, используя традиционный смысл понятия функции как основное направление деятельности или реализации какого-либо явление, предлагает понимать правосудие (судебный контроль как частую форму его проявления) функцией не только самой государственной власти, сколько соответствующих судебных органов государства [22]. Далее Н.Н. Ковтун пишет, что именно конституционная функция судебной защиты прав и законных интересов личности, интересы государства и общества составляют сущность и основное направление деятельности судебной власти. Мы разделяем такой подход, что именно конституционная судебная защита прав и законных интересов личности, интересы государства и общества составляют сущность и основные направления деятельности судебной власти. Представляется, что сегодня в теории права исследуются самостоятельные по значению и этимологии понятия: «судебная власть», «судебная защита», «судебные функции», «судебный контроль», «судебный надзор», «правосудие».

Демократический путь развития общества предполагает радикальную реформу судебной системы, повышение уровня правосознания и правовой культуры, совершенствование законодательства в части определения правового положения личности в различных сферах государственной деятельности, включая все формы судопроизводства. И хотя судебная реформа определила контуры разрешения проблем по организации и функционированию судебной власти, однако по мере решения таковых будут возникать и другие проблемы, которые также будут в достаточной степени значимы. Сегодня достаточно много ученых высказывают мнения и суждения относительно сущности судебного контроля. Да, судебный контроль действует как мера защищенного характера, обеспечивающая законность и обоснованность ограничения прав человека, и в этом его огромное предупредительно-охранительное назначение. Понятно, что внимание к нему достаточно обоснованно. Мы со своей стороны судебному контролю также уделяем немало внимания, поскольку судебный контроль – это одна из форм судебной защиты. Например, есть мнение, что судебный контроль за законностью решений следователя – нецелесообразная мера, его надо исключить из уголовного процесса. Наилучшим местом судебного контроля является, по мнению отдельных ученых, конституционный процесс.

Природа организации и деятельности судебной власти в современной российской государственно-правовой системе базируется на основополагающей идее ее самостоятельности, что призвано обеспечить реализацию названных функций в целях достижения сущностных задач судебной власти как гаранта социального мира и господства права. Функции как основные направления деятельности судебной власти обуславливают состав его полномочий в системе государственно-властного механизма.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Какими бы ни были разными варианты механизма действия принципа разделения властей теория в основе определяет следующее его содержание:

Законодательная власть обладает верховенством, поскольку она устанавливает правовые начала государственной и общественной жизни, основные направления внутренней и внешней политики страны, а, следовательно, определяет, в конечном счете, правовую организацию и формы деятельности исполнительной и судебной властей. Главенствующее положение законодательных органов в механизме правового государства обуславливает высшую юридическую силу принимаемых ими законов, придаёт общеобязательный характер нормам права, выраженных в них. Однако верховенство законодательной власти не носит абсолютного характера. Пределы её действия ограничены принципами права, естественными правами человека, идеями свободы и справедливости. Она находится под контролем народа и специальных конституционных органов, с помощью которых обеспечивается соответствие законов действующей конституции.

Исполнительная власть в лице своих органов занимается непосредственной реализацией правовых норм, принятых законодателем. Её деятельность должна быть основана на законе, осуществляться в рамках закона. Исполнительные органы и государственные должностные лица не имеют права издавать общеобязательные акты, устанавливающие новые, не предусмотренные законом права или обязанности граждан и организаций. Исполнительная власть носит правовой характер лишь в том случае, если она является подзаконной властью, действует на началах законности. Сдерживание исполнительной власти достигается также посредством её подотчётности и ответственности перед представительными органами государственной власти. В правовом государстве каждый гражданин может обжаловать любые незаконные действия исполнительных органов и должностных лиц в судебном порядке.

Судебная власть призвана охранять право, правовые устои государственной и общественной жизни от любых нарушений, кто бы их не совершал. Правосудие в правовом государстве осуществляется только судебными органами. Никто не может присвоить себе функции суда. В своей правоохранительной деятельности суд руководствуется только законом, правом и не зависит от субъективных влияний законодательной или исполнительной власти. Независимость и законность правосудия являются важнейшей гарантией прав и свобод граждан, правовой государственности в целом. С одной стороны, суд не может присваивать себе функции законодательной или исполнительной власти, с другой стороны его важнейшей задачей является организационно–правовой контроль за нормативными актами этих властей. Судебная власть, таким образом, выступает сдерживающим фактором, предупреждающим нарушение правовых установлений, и прежде всего конституционных, как со стороны законодательных, так и исполнительных органов государственной власти, обеспечивая тем самым реальное разделение властей”.

Таким образом, разграничение единой государственной власти на три относительно самостоятельные и независимые отрасли предотвращает возможные злоупотребления властью и возникновение тоталитарного управления государством, не связанного правом. Каждая из этих властей занимает своё место в общей системе государственной власти и выполняет свойственные только ей задачи и функции. Равновесие властей поддерживается специальными организационно–правовыми мерами, которые обеспечивают не только взаимодействие, но и взаимоограничение полномочий в установленных пределах. В то же время они гарантируют независимость одной власти от другой в пределах тех же полномочий. Следует отметить, что принцип разделения властей является одним из принципов правового государства и эффективно действовать может только в связке с ними, важнейшими из которых являются принцип законности, взаимная ответственность государства и личности, реальность прав личности.

Тематика принципа разделения властей показывает, насколько важна теоретическая правовая база как подготовительная ступень для реального осуществления на практике — в государственно-правовом строительстве. Правильно выведенное содержание, анализ и чётко определённый круг необходимых критериев объективных и субъективных факторов, предложение различных вариантов с сохранением основной конструкции в теории помогут избежать болезненных “опытов” на практике, ломающих порой судьбы поколений и отдельных людей. Естественно при создании правового государства, в котором принцип разделения властей занимает важнейшее место, “творцам” надо учитывать как богатый теоретический, так и практический опыт.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Авдеев Д. А. Разделение властей и дуалистическая природа исполнительной власти в России // Конституционное и муниципальное право. - 2010. - N 9. - С. 14-18.
Байкин И. М. Оспаривание прокурором указов Президента РФ : теоретические и практические аспекты // Гражданин и право. - 2010. - N 8. - С. 87-91.
Байкин И. М. Прокуратура и судебная власть // Российская юстиция. - 2012. - N 10. - С. 36.
Байкин И. М. Статус прокуратуры и законодательная ветвь власти // Конституционное и муниципальное право. - 2010. - N 12. - С. 19-23.
Баренбойм П. Д. 3000 лет доктрины разделения властей. Суд Сьютера / П. Д. Баренбойм. - М. : РОССПЭН , 2012. - 286 с.
Безруков А. В. Единство и разделение государственной власти : проблемы сочетания и реализации // Конституционное и муниципальное право. - 2012. - N 21. - С. 2-4.
Беспалов Д. Н. Формирование парламента в контексте теории разделения властей // Вестник Московского государственного областного университета. Серия : Юриспруденция. - 2010. - № 2. - С. 5-9.
Брынзов И. И. Конституционные основы законодательной власти // Публичное и частное право. - 2015. - № 2. - С. 102-113.
Бурмистров А. С. Идея контрольной власти в России - мифы и реальность // "Черные дыры" в Российском Законодательстве. - 2013. - N 1. - С. 35-37.
Бурмистров А. С. Конституционные (уставные) суды в системе разделения властей и основания отнесения их к контрольной власти // Российская юстиция. - 2011. - N 5. - С. 39-42.
Володина Л. М. Разделение властей : обеспечение прав человека // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2015. - N 3. - С. 15-17.
Вороненков Д. Н. Судебная власть и судебный контроль : вопросы теории // Право и государство : теория и практика. - 2014. - N 9. - С. 10-13.
Вороненков Д. Н. Судебная власть как особая форма деятельности государства // Право и государство : теория и практика. - 2013. - N 1. - С. 7-8.
Вороненков Д. Н. Судебный контроль в механизме разделения властей // Право и государство : теория и практика. - 2012. - N 8. - С. 143-147.
Геворкян М. В. Истоки теории разделения властей // Вестник Псковского государственного педагогического университета. Серия : Социально-гуманитарные и психолого-педагогические науки. - 2010. - № 11. - С. 116-120.
Голубов А. А. Методология анализа государственной (политической) власти в трансформирующемся обществе // Северо-Кавказский юридический вестник. - 2013. - N 3. - С. 32-39.
Григонис Э. П. Эволюция представлений о взаимоотношениях законодательной и исполнительной властей в учениях Локка и Монтескье // История государства и права. - 2013. - N 9. - С. 32-33.
Дряхлов С. Принцип разделения властей и мировая юстиция // Российская юстиция. – 2012. - N 4. - С. 9-10.
Дудко И. Г. Разделение властей : теоретические воззрения и российская практика // Вестник Тюменского государственного университета. - 2015. - № 2. - С. 149-156.
Дунаева И. В. Современная модель разделения властей в Российской Федерации // Вестник Владимирского юридического института. - 2015. - № 4. - С. 60-62.
Ершов В. Признание нормативных правовых актов противоречащими Конституции РФ и федеральным законам : теория вопроса // Российская юстиция. – 2012. - N 4. - С. 6-9.
Есиева Ф. К. Конституционно-правовые основы взаимодействия законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти : советский и российский постсоветский опыт // Право и политика. - 2011. - N 5 (137). - С. 865-872.
Жилин Г. А. Судебное нормотворчество в системе разделения властей // Закон. - 2010. - N 8. - С. 103-113.
Зюзина Т. Е. Единство государства и разделение властей в истории политических и правовых учений // Философия права. - 2017. - N 6. - С. 22-26.
Игнатова Н. С. Судебная власть : прерогативы контроля над законодательной и исполнительной ветвями власти // Конституционное и муниципальное право. - 2016. - N 2. - С. 25-28.
Исаева П. М. К вопросу о разделении властей в Российской Федерации // Представительная власть - XXI век. - 2017. - N 4. - С. 42-45.
Ишеков К. А. Эволюция теории разделения властей // Федерализм. - 2009. - N 4. - С. 99-116.
Кайнов В. И. Роль прокуратуры Российской Федерации в системе разделения властей : теоретико-правовой аспект // История государства и права. – 2016. - N 9. - С. 4-5.
Ковалевская О. В. Судебная власть в системе разделения властей // Вестник Астраханского государственного технического университета. - 2016. - № 4. - С. 175-177.
Кожевников С. Н. Судебная власть в структуре механизма государства // "Черные дыры" в Российском Законодательстве. – 2014. - N 1. - С. 54-59.
Кочетков В. В. Модернизация российской политической системы : конституционный аспект // Федерализм. - 2010. - N 1. - С. 97-110.
Лапшина И. К. Государственная политика в условиях разделенного правления : теоретические аспекты вопроса // История государства и права. - 2010. - N 15. - С. 3-7.
Латышев С. Н. Принцип разделения властей в системе местного самоуправления // Вестник Саратовской государственной академии права. - 2013. - N 3. - С. 25-27.
Левакин И. В. Философско-правовые и исторические основы разделения государственной власти // Законодательство и экономика. – 2012. - N 1. - С. 18-22.
Мальцев И. А. К вопросу о системе разделения властей на уровне субъектов Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. - 2011. - N 4. - С. 18-21.
Муравский В. А. Органическая концепция разделения властей // Российский юридический журнал. - 2010. - N 2. - С. 22-31.
Насиров А. Ф. Российская теория разделения властей // Современное право. - 2010. - N 4. - С. 41-44.
Новиков А. В. К вопросу о функционировании системы сдержек и противовесов в рамках разграничения компетенции органов власти // Закон и право. - 2011. - N 4. - С. 24-26.
Пашковский П. В. Конституционный суд России в системе разделения властей // Философия права. - 2012. - N 1. - С. 48-52.
Полатов З. Т. Разделение властей на уровне субъекта Российской Федерации : проблемы и перспективы развития // Образование и общество. - 2011. - N 1 (66). - С. 99-101.
Пустоваров В. М. Роль конституционного суда Российской Федерации в процессе формирования государственных политических институтов российского общества с точки зрения теории разделения властей // Вопросы судебной реформы : право, экономика, управление. - 2015. - № 2. - С. 24-26.
Пферсманн О. Понятие разделения властей и проблема "власти во власти" // Конституционное право : восточноевропейское обозрение. – 2014. - N 2. - С. 44-49.
Романенко В. Б. Место главы государства в системе разделения властей : вопросы теории // Право и государство : теория и практика. - 2015. - N 10. - С. 18-20.
Романенко В. Б. Новая модель разделения властей в социально-правовом государстве // Научная мысль Кавказа. - 2011. - N 1. - С. 42-46. Романенко В. Б. Политико-правовые проблемы организации президентского народовластия в системе разделения властей современной Российской Федерации // Юристъ - правоведъ. - 2015. - N 6. - С. 12-16.
Романенко В. Б. Разделение властей в теории и практике конституционализма // Теория и практика общественного развития. - 2010. - № 3. - С. 173-177.
Романенко В. Б. Соотношение форм и видов народовластия в системе разделения властей // Право и государство : теория и практика. - 2011. - N 5. - С. 97-100.
Румянцева В. Г. Теория разделения властей в русской либеральной правовой мысли конца XIX-начала XX века // История государства и права. – 2012. - N 6. - С. 27-29.
Сайбулаева С. А. Конституционная (уставная) юстиция и принцип разделения властей в субъекте Российской Федерации : вопросы теории и практики // Вестник Саратовской государственной академии права. - 2014. - N 3. - С. 86-88.
Сацкевич Т. К. Эволюция единства прав человека и принципа разделения государственных властей // Вестник Саратовской государственной академии права. - 2013. - N 3. - С. 35-39.
Типугин И. Россия на правовом поле // Консультант директора. – 2013. - N 9. - С. 2-9.
Тхабисимова Л. А. Организация системы государственной власти : принцип разделения властей // Юристъ - правоведъ. – 2013. - N 1. - С. 53-56.
Чиркин В. Е. Прокуратура РФ в системе единства государственной власти и разделения ее ветвей // Российский юридический журнал. - 2015. - N 3. - С. 48-55.
Шевченко В. Ю. Место прокуратуры в системе разделения властей // "Черные дыры" в Российском Законодательстве. - 2014. - N 1. - С. 70-71.
Яковченко Н. С. Теория разделения властей : традиции и современность // Право и государство : теория и практика. - 2015. - N 8. - С. 125-128Начало формы