Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Общая характеристика основных современных правовых семей (Понятие и классификация правовых семей)

Содержание:

Введение

Актуальность темы. В основе закономерного развития сравнительного правоведения, имеющего теоретико-прикладную направленность воздействия на общественные отношения, должны лежать теоретико-методологические основания сравнительного правоведения, определяющие самостоятельный научный статус правовой компаративистики и методологию объективного научного анализа и преобразования правовой материи, представленной видовыми объектами компаративного характера. Система таких объектов определяется природой общей методологической модели компаративного познания и преобразования правовых элементов макро- и микромира в виде правовой семьи.

Категория «правовая семья» служит для обозначения группы правовых систем, имеющих сходные юридические признаки, позволяющие говорить об относительном единстве этих систем. Понятие «правовая семья» отражает те особенности некоторых правовых систем, которые являются результатом сходства их конкретно-исторического развития: структуры, источников, ведущих институтов и отраслей, правовой культуры, традиций и т.д. При изучении иностранного права и использования сравнительного метода это понятие дает возможность сконцентрировать внимание на определенных «моделях», представляющих определенные типы права, в которые входит более или менее значительное количество этих систем.

Таким образом, под правовой семьей понимается более или менее широкая совокупность национальных правовых систем, объединенных общностью исторического формирования, структуры, источников, ведущих отраслей и правовых институтов, правоприменения, понятийно-категориального аппарата юридической науки.

Объектом исследования является правовая система – многоаспектная категория, которую можно назвать одной из основополагающих в юридической науке.

Предмет исследования – содержание понятия правовой системы, компонентов, включаемых в ее состав, принципов, на которых базируется правовая система.

Целью исследования является наиболее возможно полное и всестороннее раскрытие основных черт, присущих чрезвычайно сложному и многогранному феномену правовой системы.

Задачами исследования, через решение которых достигается реализация поставленной цели, являются:

определение понятия права и правовой системы, структурных элементов, входящих в правовую систему;
раскрытие основных признаков, присущих вышеуказанным явлениям;
исследование вопросов их соотношения и взаимодействия;
выявление соотношения правовой системы общества, национальной правовой системы и правовой семьи; рассмотрение основных правовых систем современности и присущих им отличительных и общих черт и особенностей.

Методология исследования вопросов, связанных с исследованием правовых семей, основывается на общенаучном, историческом, сравнительно-правовом, формально-логическом и системно-структурном методах исследования.

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.

Глава 1. Понятие и сущность правовой семьи

1.1. Понятие и классификация правовых семей

В основу учения о правовой семье положен классификационный критерий, в соответствии с которым национальные правовые системы объединяются в определенные группы [1, с. 18 – 28; 2, с. 243 – 262; 3, с. 120 – 128]. Соответствующих классификаций существует большое количество. За основу классификации берутся самые различные признаки классифицируемых объектов – от расовых и религиозных до классовых и кастовых.

Так, швейцарский ученый Г. Созер-Холл в основу классификации положил расовый признак, по которому определил индоевропейскую, семитскую, монгольскую правовые семьи и так называемую семью нецивилизованных народов [4]. Американский исследователь Дж. Вигмор выделял шестнадцать групп правовых систем, среди которых он рассматривал даже морскую, церковную и месопотамскую системы [5]. Но за множеством всех классификационных своеобразий кроется существенная методологическая ошибка, которая не дает возможности определиться в понятии правовой семьи как общей типовой модели сравнительного правоведения.

Общая типовая модель сравнительного правоведения представляет собой абстрактную конструкцию, с которой сравниваются все иные исследуемые правовые объекты. Для того чтобы изучить определенный элемент правовой действительности и поместить его в нужный типологический ряд, необходимо установить соответствие изучаемого объекта общей типологической модели сравнительно-правовой науки. [27, c. 22]

Речь идет о модели макроуровневого характера, в которой отражается вся правовая действительность, исследуемая сравнительно-правовой наукой. Относительно конкретных моделей правовых семей можно определить цикличную завершенность их структурно выраженных содержательных компонентов следующим образом. [1, c.4]

Романо-германская правовая общность сформировалась как единая в историческом измерении пространственная организация системы публичного и частного права с определяющей ролью законодательного способа формирования абстрактных нормативных правил. [2, c.99]

Система распределения традиционных нормативных комплексов по отраслям публичного и частного права имела общую историческую основу в виде римского права, реципированного странами континентальной Европы, и положенного в основу формирования частно-правового элемента регулирования традиционных отношений, а также школы естественного права, распространившего свое влияние по всей Европе и определившего создание публичного права. [3, c.55]

Структурные компоненты публичного и частного права также имеют свои общие исторические корни, сформировавшиеся в публично-правовой сфере в недрах французской правовой системы и в частно-правовых отношениях в странах, ориентированных на классическое восприятие римских основ частного права и образовавших немецкую модель частно-правового регулирования общественных отношений. Система национального права каждого из континентальных государств разнится в зависимости от их исторической ориентации на определенную модель развития романо-германского права – немецкую или французскую, представляющих два полюса одной романо-германской правовой общности. Англосаксонская правовая общность историческую цикличность и завершенность своего развития находит в прецедентной системе общего права и права справедливости. [5,c.4]

Прецедентная основа современного англосаксонского права есть результат публичного рационального принятия решений, основанного на публичном авторитете, а не на формализме законодательных форм. Вся прецедентная практика англосаксонской правовой семьи по форме – власть суда и итог судейского нормотворчества, а по содержанию – оптимизированная модель рациональных способов воздействия на общественные отношения, свойственная не столько профессиональному сознанию, сколько человеческому разуму вообще. [27, c. 12]

Формами исторической детерминанты выступили прецедентные компоненты общего права, основанного на древних традициях местных обычаев и законов, регулировавших традиционные отношения, а также компоненты права справедливости как продукта публичного разума государственной власти. Отсутствие строгой отраслевой дифференциации англосаксонских норм стало итогом исторического развития правовых институтов, носящих не материально-правовой, а процессуальный или процедурный характер, определенный судами королевской юрисдикции в период деятельности Канцлерского суда. [6 ,c. 22]

Системное своеобразие нормативного комплекса англосаксонского права явилось результатом ведущей роли прецедента в системе традиционных источников, занявшего место закона по аналогии с континентальной системой источников права. Особую типологическую определенность исторического плана имеют так называемые традиционные, недифференцированные компоненты правового сообщества, который мы определяем в качестве единой религиозно-общинной правовой семьи. Суть типологической модели данной семьи права заключается в религиозно-общинной основе содержательного определения правовой жизни соответствующих сообществ. Историзм религиозных и других этических норм не имеет цикличной завершенности и по сути дела продолжает формировать древнее право религиозного типа. Поэтому объединение определенных правовых систем в единое формальное образование на основе общности источников, систем права, своеобразия нормативного и правового фонда происходит постоянно в пространственном и временном измерениях. [6, c.31]

Количественный состав религиозно-общинных правовых систем не может быть точно определен в условиях современного восприятия многих религиозно-правовых компонентов правовыми системами, либо отделившимися от иных правовых образований, как в случае с дифференциацией семьи социалистического права, либо вновь появившимися на юридической карте мира, что происходит, в частности, в пределах африканского региона при переходе племенных отношений в нормативно регулируемые традиционными для религиозно-общинного права нормами. Во всех случаях исторический фактор формирования правовых систем представляется объективным условием их сближения, носящим всеобщий характер на уровне образования глобальных правовых компонентов, именуемых правовыми семьями. [8,c. 35]

Данная классификационная основа позволяет нам определить правовую семью как некую исторически детерминированную общность национальных правовых систем. Следующей типологической задачей является определение содержания данной общности.

1.2. Структура правовой семьи

В основе структурирования содержания правовой семьи может быть положен так называемый юридико-технический критерий, который предполагает проведение оценки содержания общности правовых систем, не вдаваясь в конкретику их нормативного содержания. «Необходимо, – пишет Р. Давид, – исходить не из содержания их конкретных норм, а из более постоянных элементов, используемых для создания, толкования, оценки норм» [9, с. 20]. К таким постоянным элементам, по мнению ученых, относятся прежде всего источники права. Р. Давид называет их формальными источниками права [9, с. 15], К. Цвайгерт апеллирует к формализму в праве [27, с. 111 – 113]. Общность источников права, традиционно применяемых в рамках формально-правовой общности, является первым структурным компонентом, определяющим содержание и общую доктринальную природу единства правовой семьи.

Поэтому структурно определенному критерию мы группируем все множество национальных правовых систем, определяя разницу в юридической иерархии и методах определения форм права, что является внутренним критерием оценки источника права традиционными правовыми семьями. Самостоятельным звеном в структуре правовой семьи предлагается рассматривать нормативную общность. В качестве структурного компонента правовой семьи нормативная общность компаративистами не рассматривалась.

Так, Р. Давид говорит о понятии нормы больше применительно к конкретным правовым системам [9, с. 69 – 73]; К. Цвайгерт и Х. Кëтц сравнивают лишь степень абстрактности правил поведения и разделяют романские и англосаксонские нормы [27, с. 110 – 112]. Сравнение норм компаративистами осуществляется как разновидность микроуровневого сравнения [7, с. 79, 82]. Норма права с точки зрения ее конкретного содержания не представляет интереса для определения понятия правовой семьи. Важна принципиальная оценка характера романо-германских, англосаксонских, религиозно-общинных норм, что дает правильное представление о нормативном характере семьи права. В этом плане, как представляется, важна оценка трех компонентов нормативной общности: формы существования правила поведения, степени абстрактности или казуальности нормы и способа создания нормы.

Оценка данных компонентов может происходить исключительно на уровне правовых семей, так как последующая возможная конкретизация происходит уже на уровне национальных правовых систем или отраслей права. Нормы права формируют общую структуру права определенной формально-правовой общности. С позиций типологического анализа правовой семьи нас интересует именно структура права, а не само конкретное содержание каждого из ее элементов. Говорить о системности права на уровне правовых семей также не приходится, так как компонент системности может реализовываться лишь на уровне конкретных правовых систем. [6, c.37]

Применительно к типологической характеристике семьи права можно говорить не о системе, а о структуре права, и то в самом общем виде. Формально-правовые общности структуры, источников и норм права находят свое дефинитивное правовое выражение в понятийно-категориальном аппарате, сложившемся на уровне определенных групп правовых систем. Данный критерий общности правовых систем представляет собой понятийную формализацию правовых особенностей определенного типа мышления, с которым понятийно-категориальный аппарат семьи права наиболее тесно связан. В свое время данный элемент правовой семьи под видом языка права стал восприниматься в качестве самостоятельного объекта сравнительного правоведения.

Оригинальность многих правовых понятий настолько заинтересовала компаративистов, что они стали склонны говорить не об идентичности правовых систем, а о невозможности их сближения по признаку языковой самобытности [9, с. 228]. Но анализ понятий и категорий на уровне правовых систем мало интересен для сравнительного правоведения.

Предмет компаративистских исследований составляют общесемейные понятийно-категориальные традиции, формирование которых происходит в сфере общности источников, структуры права, а также на уровне нормативного общесемейного компонента. Понятие нормы права, обозначение структурного компонента системы права или его форм всегда носит интернациональный для определенных групп правовых систем характер. [11,c.33]

Выводы:

Правовая семья представляет собой совокупность формально-правовых общностей источников и системы права, нормативной и понятийного правового аппарата (фонда). Названный признак является определяющим в понятии правовой семьи. Благодаря этому признаку, мы проводим формальное отграничение одной группы правовых систем от другой и определяем конкретные правовые семьи. Типовая модель правовой семьи включает системообразующие признаки как самой национальной правовой системы, так и родственной группы правовых систем, например, скандинавской, американской, славянской и т.д. На основе этих системных связей складывается уровень общесемейных признаков групп правовых систем. Такие сложные системные связи, предполагающие включенность уровней низшего порядка, позволяют рассматривать правовую

Глава 2. Основные виды правовых семей современности

2.1 Краткая характеристика англосаксонской правовой семьи

Англосаксонская правовая семья является продуктом развития права в англоязычных странах. Она основывается на результатах правового развития, прежде всего, Англии и США, поэтому данную семью называют также семьей англо-американского права. «В англо-американской правовой семье различают две группы права: английского и американского. В первую группу входят: Англия, Северная Ирландия, Канада, Австралия, Новая Зеландия и право бывших колоний Британской империи (36 стран)». [13,c.4]

Право государств англосаксонской правовой семьи традиционно подразделяется на четыре основных элемента. Так, например, если говорить о Соединенных Штатах Америки, то можно отметить, что «правовая система США состоит из нескольких частей: общего права; права справедливости; статутного права; Конституции США, венчающей всю правовую систему страны». Подобная градация справедлива и для других государств рассматриваемой правовой семьи, в силу того, что все страны, входящие в данную группу, используют модель права, изначально созданную в Великобритании и без каких-либо существенных изменений перекочевавшую оттуда в колониальные государства. [16,c.118]

«Система англосаксонского права придает исключительно важное значение судебному прецеденту в качестве источника права: суды решают дела, руководствуясь не законами (статутами, биллями и т. п.), а предшествующим решением высшем суда страны (или штата) по аналогичному делу. [15,c.44] Доктрина «stare decisis» (оставьте приговор, решение суда как действующий пример) является сущностью англосаксонской системы права. Эта доктрина подчеркивает, что суды при вынесении решения (приговора) должны руководствоваться принципами, вытекающими из предшествующего решения (приговора) верховного суда данной юрисдикции по аналогичному делу, поскольку эти принципы являются логически существенными и приемлемыми для обстоятельств, характерных для рассматриваемых ныне казусов».

Следует отметить, что в разных англоязычных государствах практика установления судебного прецедента имеет свои характерные особенности. Так, например, в Англии до второй половины 60-х годов ХХ века даже высшими судами не мог быть изменен или отменен установленный ими ранее прецедент. В то же самое время, в Соединенных Штатах Америки верховные суды штатов без каких-либо ограничений занимаются изменением не соответствующих социально-экономическим отношениям прецедентов со второй половины XIX века. [18, c.43]

«Судебный прецедент является основным источником английского права. В настоящее время в Англии насчитывается около 800 тыс. судебных прецедентов, и каждый год прибавляется примерно по 20 тыс. новых, что составляет 300 сборников по внутреннему и европейскому праву». На сегодняшний день судебная система Англии состоит из нижеуказанных основных звеньев. [17,c.12]

Палата лордов является высшей судебной инстанцией Великобритании, решения которой обязательны для всех нижестоящих судов. На суд апелляционной инстанции, состоящий из гражданского и уголовного отделений, возлагается обязанность соблюдения прецедентов палаты лордов и своих собственных, а его решения обязательны для всех нижестоящих судов. Все отделения Высокого суда связаны прецедентами двух вышестоящих инстанций, а его решения обязательны для всех нижестоящих судебных органов, и, кроме того, не относясь к строго обязательным, оказывают влияние на рассмотрение дел в его отделениях. Окружные и магистратские суды обязаны следовать прецедентам всех вышестоящих инстанций, а их собственные решения прецедентов не создают.[20, c.76]

Таким образом, можно сделать вывод о том, что современное право государств англо-американской правовой семьи во многом являет собой систему именно прецедентного права, где юридические нормы разрабатываются судьями в процессе индивидуального разбирательства по конкретным делам частного или публичного характера. Индивидуальные судебные решения, однако, не имеют заранее установленного общеобязательного характера. Возможность использования решения в дальнейшем при рассмотрении похожих споров создает правило прецедента, когда при определенных условиях правоприменитель обязан следовать решению, имевшему место ранее. Право создается решениями не всех судов, а только, как правило, судов вышестоящих инстанций. [23, c.55]

Несмотря на важность прецедентного права для стран англосаксонской правовой семьи, следует отметить, что в правовых системах рассматриваемых государств основная нагрузка падает не только на прецедент. «С конца XIX - начала ХХ века немалую роль вновь стали играть статуты (законы). А в США в ХХ веке по штатам произвели компиляции статутов по различным отраслям права. Эти компиляции получили название кодексов. Кроме того, были созданы общефедеральные кодексы по тем отраслям, которые традиционно должны иметь единообразное правовое регулирование на территории всей страны. Прежде всего, это коснулось уголовного законодательства и законов, связанных с ведением предпринимательской деятельности».

Система статутного права в государствах англосаксонской правовой семьи представляет собой нормативный массив, включающий в себя законы и подзаконные нормативно-правовые акты, издаваемые в порядке делегированного законотворчества. Статутное право действует наряду с прецедентным правом, хотя и уступает последнему, и в совокупности они составляют основной круг источников права в странах англо-американской правовой семьи. [26, c.55]

Английские и американские законодательные акты представляют собой, в первую очередь, нормативные документы, конкретизирующие и дополняющие акты прецедентного права. Несмотря на то, что официально закон и может отменить прецедент, именно прецедентам в практике английских и американских судов в большинстве случаев отдается предпочтение перед законом в силу традиционно сложившейся правовой концепции, согласно которой закон не включается в перечень полноценных и самостоятельных форм права. Кроме того, толкование статутного права — также прерогатива судов. Исполнительные органы полномочны принимать акты лишь в порядке делегированного нормотворчества, т. е. после того, как они будут наделены парламентом соответствующим правом. Лишь после неоднократного применения судами норма закона или подзаконного акта может считаться принятой окончательно. До истолкования законов судами их смысл представляется небесспорным. [26,c.56]

Значительную роль во вторичных источниках права в англосаксонской системе играет интерпретация статутов. В большинстве англоязычных стран подобными полномочиями обладают только суды (в противовес возможностям различного вида толкований в романо-германской системе). Причем существует разница в интерпретации статутов даже в США и Англии: американские суды пытаются интерпретировать статуты, как бы уясняя намерения законодателя, для английских же судов подобные намерения не имеют значения.

В некоторых государствах как с англосаксонской, так и с романо-германской системами суды имеют право на провозглашение отдельных законов, противоречащих конституции страны, а потому утратившие свою законную силу. Например, это характерно для таких стран, как США, Германия, Австрия. Причем в США не только Верховный суд страны и верховные суды штатов могут объявить тот или иной соответственно федеральный либо штатный статут противоречащим конституции Америки или штата. Подобные же полномочия есть и у нижестоящих федеральных судов. [3,c.7]

В Англии нет писаной конституции. Поэтому распространилось поверхностное суждение, будто английские суды не имеют правомочий, аналогичных американским. Но форма правления в Англии и принципы функционирования ее правительства определены не менее жестко и стабильно, чем в Конституции США, на основе той совокупности древних обычаев и статутов («Билля о правах», «Акта о престолонаследии», трехгодичного и семигодичного актов, «Билля о парламенте» и т.д.), которые составляют «неписаную конституцию» английского государства. Хотя английские суды не могут указывать на неконституционность того или иного статута по той причине, что официально писаной конституции не существует, но, по утверждению юристов, принадлежащих к этой системе, подобный контроль английских судов над статутами не менее эффективен, чем американский. [28]

Странам англо-американской правовой семьи присущи также иные особенности. В том числе, такие, которые связаны с духовной сферой жизни общества: «Культура, традиции, история, стиль правового мышления народов англосаксонского права, одной из самых распространённых семей в мире не идентичны другим правовым семьям. Правовая культура англосаксонской правовой семьи – это веками развиваемый стиль правового мышления вокруг английского неписаного права. Это была культура, в которой судьи имели такие же полномочия, как и законодатели». [3,c.87]

Подытоживая рассмотрение англосаксонской правовой семьи, следует в качестве основной особенности национальных правовых систем, входящих в нее, отметить исторически сложившуюся доминирующую роль судебной практики в ущерб законодательному регулированию. Именно вторичная роль статутного права, прежде всего, и отличает англо-американскую правовую семью от семьи романо-германской, которая будет рассмотрена ниже.

2.2 Краткая характеристика романо-германской правовой семьи

Данный тип правовых систем имеет наибольшее распространение. Он характерен для всей континентальной Европы, Латинской Америки, большинства стран Африки, многих государств Азии. Иногда данный тип правовых систем имеет влияние и в других регионах, таких, например, как штат Луизиана в США или провинция Квебек в Канаде, которые являются своего рода анклавами романо-германского права в системе англосаксонского права. В таком случае их называют регионами со смешанной юрисдикцией. Романо-германская правовая семья – самая древняя. Ее корни можно отыскать и в Древнем Вавилоне, и в Древнем Египте, и в Древней Греции. Но основа романо-германской правовой семьи была заложена в Древнеримском государстве, где, как известно, впервые стали развиваться нормативные абстрактные положения (в отличие от древних казуальных законов, где степень абстрагирования была минимальной). Как таковая романо-германская система появляется в XII–XIII вв., т. е. после рецепции в Европе римского права. [7,c.99]

В дальнейшем в развитии этой системы наибольших результатов добились германские юристы (отсюда и название правовой системы – романо-германская) [6, с. 454]. Иногда данная правовая семья называется семьей континентального права, что подчеркивает принципиальное различие романо-германского права, возникшего на Европейском континенте, от общего права, возникшего также в Европе (в Англии), но за пределами этого континента. Рассматриваемая правовая семья называется также семьей цивильного (гражданского) права, возникшего от латинского термина «цивильное право» («jus civil»), означавшего распространение римского права лишь на римских граждан («cives»). В этом случае показывается огромное влияние римского права на право стран континентальной Европы. Отметим, что вначале в странах континентальной Европы применялись разнообразные обычаи, которые трансформировались в нормы обычного права – «законы варваров». Как таковое появление романо-германской правовой семьи связано с Ренессансом, или Возрождением, начало которому было положено в Италии на рубеже XIII–XIV вв. [6,c.31]

В период Возрождения идет обращение к наследию античности, в том числе и к римскому праву. Общество начинает понимать необходимость права как истинного регулятора общественных отношений. Значительный толчок в развитии романо-германской правовой системы наблюдался в период после буржуазных революций в Европе, когда начался активный процесс кодификации права. К этому времени в континентальной Европе лидером в правовом развитии стала Франция. Особое значение в правовой истории сыграли два французских кодекса: Гражданский кодекс 1804 г. (его еще называют кодексом Наполеона в связи с тем, что император принимал личное участие в его разработке) и Уголовный кодекс 1810 г. Эти нормативные акты стали образцом кодифицированного права, которое стало перениматься другими государствами, включая и Россию. [8,c.12]

Важнейшей чертой романо-германского права является его органическая связь с римским правом. Римское право становится особенно востребованным в период Возрождения. Правовые традиции Древнего Рима становятся особенно популярны в Италии. В итальянских университетах (а в них обучалось большое количество студентов из других стран Европы) изучение римского права стояло превыше всего. Впоследствии римское право стало важнейшим предметом и в других государствах континентальной Европы. Безусловно, оно являлось важным предметом в Священной Римской империи германской нации, которая считала себя преемницей Римской империи. В результате романо-германская правовая семья сложилась «на основе изучения римского права в итальянских, французских и германских университетах, создавших в XII–XVI вв. на базе Свода законов Юстиниана общую для многих европейских стран юридическую науку» [15, с. 73]. Тесная связь с римским правом во многом предопределила другие особенности романогерманского права: – основной источник – нормативно-правовые акты. Данная правовая система предполагает, что правоприменитель осуществляет квалификацию тех или иных действий на основе имеющихся правовых нормативов. В странах с романо-германской правовой системой роль судебного прецедента как источника права по сравнению с нормативно-правовым актом незначительна. Судебный прецедент, как правило, в континентальной правовой семье признавался и признается. [28]

Но он является вторичным, а не первичным источником права. И в данном случае можно и нужно говорить о приоритете закона перед прецедентом – продуктом судейского правотворчества; – главная роль в формировании права отводится законодателю. В период становления государств в континентальной Европе главным законодателем являлся монарх (за редким исключением). [3,c.65]

Но уже в период расцвета Средневековья в Европе появляются представительные органы (например, в Англии – парламент, во Франции – Генеральные штаты), которые от имени государства также наряду с монархом принимают участие в принятии законов, т. е. в формировании позитивного права. В дальнейшем они занимают первостепенное положение в принятии законов, а после буржуазных преобразований прерогатива издания законов всецело переходит к представительным органам; – четко выраженное деление на отрасли права. Данное деление в большинстве стран континентальной Европы произошло значительно раньше и носило более последовательный характер, чем в России; – ярко выраженное деление на частное и публичное право. Отметим, что в самом римском праве деление на публичное и частное право появилось лишь на одной из самых поздних стадий его развития – в классический период. [15,c.43] В это время римские юристы стали проводить различие между «jus publicum» – «правом государства и сообщества», с одной стороны, и «jus privatum» – правом индивидуумов – с другой. Следует подчеркнуть, что в различных странах романо-германской правовой семьи перечень отраслей права, причисляемых к частным и публичным, неодинаков. Так, в правовой системе Франции к публичным отраслям обычно относят: конституционное право, административное право, финансовое право и международное публичное право. [19,c. 11]

К частным – «собственно частное право», коммерческое право, включающее в себя также морское право, гражданское процессуальное право, уголовное право, трудовое право, сельскохозяйственное право, право индустриальной собственности, право интеллектуальной собственности, лесное право, право социального обеспечения, транспортное право, воздушное право, право, регулирующее отношения в угольной промышленности и международное статутное право. Кроме того, специалисты в области французского права отмечают, что несмотря на то, что уголовное право «по своей природе и характеру является публичным правом», тем не менее по французской классификации оно относится к разряду частного права, поскольку содержит в себе множество положений, «направленных на защиту частноправовых интересов и отношений» [3, с. 343–344]. Несколько иначе решается вопрос об отношении той или иной отрасли права к публичной или частной в Германии. К категории публичных отраслей в данной стране относится не только конституционное, административное, финансовое (налоговое) и международное публичное право, но и уголовное право, уголовно-процессуальное право, гражданско-процессуальное право, система правовых норм и институтов, опосредствующих отношения сторон, возникающих в результате банкротства (Konkursrecht), церковное право (Kirchenrecht) и так называемое «согласительное право» (Freiwillige Gerichtsbarkeit). [15.c.32]

К частноправовым дисциплинам в Германии относятся такие, как гражданское право, коммерческое право, право компаний (Gesellschaftsrecht), право «переговорного инструментария» (Wertpapierrecht), право интеллектуальной собственности, патентное право, торговое право и международное частное право. Кроме того, существуют отрасли, которые не относятся ни к частным, ни к публичным. Это такие отрасли, которые могут рассматриваться в одних отношениях как частные, а в других – как публичные. Это относится, например, к трудовому праву [3, с. 344]. Высокий уровень нормативных обобщений достигается при помощи кодифицированных нормативных актов. [18,c.45]

В отличие от других правовых семей, в романо-германской правовой семье кодификация имеет глубокие исторические корни и охватывает практически все отрасли и институты права. В романо-германской правовой семье, как правило, используются следующие источники права: нормативно-правовые акты; правовые обычаи; нормативные договоры; общие принципы права, именуемые иногда в научной литературе «высшими принципами»; общие принципы и нормы международного права; доктрины, с помощью которых вырабатываются многие принципы романо-германского права. В романо-германской правовой семье используется и судебная практика, судебные прецеденты, которые, однако, не играют такой важной роли, как в странах англосаксонской правовой семьи. [20,c.87]

Среди источников права важнейшую роль играют нормативно-правовые акты, которые имеют ряд признаков, присущих романо-германской правовой семье: а) исходят от государства, являются результатом деятельности компетентных субъектов правотворчества; б) содержат в себе правовые нормы; в) имеют определенную документально-письменную форму; г) принимаются и осуществляются в юридически урегулированном процедурно-процессуальном порядке; д) их реализация обеспечивается комплексом мер государственного воздействия, в том числе и мерами государственного принуждения. Последнее предполагает, что в случае нарушения норм права государство применяет соответствующие меры государственного воздействия в виде уголовно-правовых, гражданско-правовых, административно-правовых и иных санкций в отношении нарушителей. [20,c.56]

Нормативно-правовые акты классифицируются по различным основаниям: по субъекту правотворчества, по сфере действия, по сроку действия, по предмету правового регулирования и др. В целом все источники права во многих странах романо-германской семьи часто классифицируются по комплексу критериев, которые включают в себя их юридическую силу, социальную значимость и степень распространенности среди других источников права. По данным критериям выделяют, соответственно, первичные и вторичные источники права. Первичные источники охватывают собой нормативные акты и обычаи. [15,c.76]

Иногда к первичным источникам относят также общие принципы права. К вторичным источникам относится судебная практика, судебные прецеденты и доктрины, которые имеют определенный юридический вес в странах романо-германской правовой семьи тогда, когда первичные источники отсутствуют или же когда они не в полной мере могут регулировать соответствующие общественные отношения. Среди первичных источников романо-германского права первостепенную роль играет закон, который является основой правопорядка. В отличие от законов других правовых семей (например, мусульманской или англосаксонской), занимает высшую ступень в иерархии всех источников права.

Иерархия имеет место и в самих законах. Как правило, законы в странах романо-германской правовой семьи имеют соответствующий иерархический структурный ряд: – конституционные законы; – кодексы; – обычные законы. Следует отметить, что закон в странах романо-германского права рассматривается не только в узком, своем изначальном смысле как акт, исходящий от законодательного органа, принятый в особом процессуальном порядке, обладающий высшей юридической силой и регулирующий наиболее важные общественные отношения, но и в более широком контексте. Под законом в широком смысле (при расширительном толковании) понимаются практически все нормативно-правовые акты. Другими словами, в этом случае под законом понимаются фактически все письменные юридические акты, принятые в установленном порядке компетентными субъектами правотворчества и содержащими нормы права (иногда закон в широком смысле обозначается как законодательство). [20,c.45]

С учетом особой роли закона в романо-германской семье большое значение приобретает вопрос о том, чтобы его текст воспринимался всеми участниками правоотношений одинаково. Отметим, что в романо-германском праве в отношении законов, а вместе с ними и других нормативных актов существует расхождение между теорией, требующей строго следовать букве закона, и практикой, ставящей правоприменителей перед необходимостью «широкого, смыслового» понимания и толкования законов.

Как отмечает М. Н. Марченко, наиболее справедливыми и аргументированными решениями социально-значимых споров, возникающих в различных сферах жизни общества, являются те, которые основываются не на букве, а на духе («смысловом содержании») закона [14, с. 375]. Как мы уже отмечали, к первичным источникам романо-германской правовой семьи относятся и правовые обычаи. Данные источники права в различных странах континентального права играют различную роль. Так, во Франции и Германии они имеют весьма ограниченное влияние. В то же время в некоторых провинциях Испании, в особенности в Каталонии, обычное право, сформированное на базе местных обычаев, почти полностью заменяет собой национальное гражданское право, и в силу этого вполне обоснованно рассматривается как весьма важный первичный источник права 15, с. 377]. В числе вторичных источников права особое положение занимает судебный прецедент. Он в странах романо-германской правовой семьи занимает неопределенное и довольно противоречивое положение среди других источников права. В некоторых странах фактически действует прецедентное право. Так, в Испании официально признается правотворческая роль судебной практики, которая, будучи основанной на ряде решений Верховного суда Испании, формирует так называемую «общую правовую доктрину», нарушение которой согласно закону является одним из важнейших оснований для обжалования судебных решений в Верховный суд [4, с. 104].

В некоторых государствах (Италия, Греция, Норвегия и др.) прецедент в качестве источника права не признается, а фактически применяется. В Германии судебное право формально не признается сколько-нибудь значащим источником права, но в то же время в реальной жизни этой страны суды играют довольно значимую роль как толкователи правовых норм. Наиболее «ортодоксальным противником» прецедентного права является Франция. Неприятие прецедента как источника права имеет исторические корни. Еще Законом от 16 августа 1790 г. судам запрещалось использовать прецеденты. Позже эти запреты были несколько смягчены ст. 4 и 5 Гражданского кодекса Франции (Кодекса Наполеона). [19,c.45]

Однако эти концептуальные положения по сути действуют и в настоящее время. Считается, что гражданский и уголовный кодексы вместе с другими законодательными актами «теоретически охватывают любую правовую ситуацию, с которой сталкиваются обычные суды». В силу этого во Франции, «строго говоря, прецедентное право не является источником правовых норм потому, что судья не обязан учитывать его при вынесении решения» [5, с. 32]. У судебного прецедента в странах романо-германской правовой семьи имеются особенности соотношения с законом. В отличие от стран англосаксонской системы права в странах романо-германской правовой семьи закон неизменно находится на первом плане по отношению к прецеденту, который по общему правилу возникает и действует в соответствии с законом.

Наряду с судебным прецедентом к числу вторичных источников права в романо-германском праве относят доктрины.

Отметим, что в самом широком смысле доктрина в романо-германском праве употребляется: а) как учение, философско-правовая теория; б) как мнения ученых-юристов по тем или иным вопросам, касающимся сущности и содержания различных юридических актов, по вопросам правотворчества и правоприменения; в) как научные труды наиболее авторитетных исследователей в области государства и права; г) в виде комментариев различных кодексов, отдельных законов и др. [3, с. 407]. Следует отметить, что доктрины опосредованно влияют на законодателя. Им приходится становиться на сторону той или иной юридической концепции.

Доктрины создают способы, методы толкования и реализации права, генерируют идеи, создают правовые понятия. Они оказывают значительное влияние на правоприменительный процесс, особенно в тех случаях, когда имеются пробелы или коллизии в праве. [19,c.40]

2.3 Семья религиозного права : понятие и особенности

«Значительным своеобразием обладают правовые системы, основанные на традиционном и религиозном регулировании, где право не рассматривается как результат рациональной деятельности человека, а тем более государства. Различают так называемые традиционные правовые (построенные на обычном праве) и религиозные правовые системы (мусульманское, индусское право)». Развитие традиционного права как системы собственно юридических норм начинается на более поздних стадиях. При этом в индуизме и исламе оно теоретически остается составной частью соответствующей религиозно-философской системы, выступая, при этом, и в качестве нормативного регулятора общественных отношений.

Л.Р. Сюкияйнен отмечал следующее: «Исследователи мусульманского права обычно обращают внимание на две его характерные и взаимообусловленные особенности— религиозное происхождение («божественную природу») и тесную (по мнению некоторых — неразрывную) связь юридических предписаний с мусульманской догматикой (богословием), нравственными нормами, правилами культа, религиозными нормами ислама в целом». [24, c. 6]

С этим соглашается и Р.Н. Дусаев: «Система исламского права носит ярко выраженную религиозную окраску. Прежде всего это бросается в глаза при анализе ее структуры. Ее основу составляют юридически значимые положения священной книги мусульман - Корана, а также Сунны (собрания имеющих правовое значение преданий - Хадисов - о поступках, высказываниях и даже молчании пророка Мухаммада), а также нормы, сформулированные мусульманско-правовой доктриной на основе «рациональных» источников, прежде всего единогласною мнения (Иджмы) наиболее авторитетных правоведов - муджтахидов и факифов, и умозаключения по аналогии (Кийас)». [14]

«Все нормы и заповеди Корана традиционно делятся на три категории: богословские, этические и «практические». К последним относятся как предписания, регулирующие культ, так и собственно юридические нормы. Подсчитано, что всего в Коране содержится около 500 аятов (стихов), носящих юридический характер. Коранические нормы права относятся к различным отраслям. Их можно разделить на следующие группы: нормы «личного статуса», гражданско-правовые нормы, уголовно-правовые нормы, определяющие некоторые деяния, являющиеся преступлениями, и виды наказания за их совершение; процессуальные нормы, регламентирующие судопроизводство, дачу свидетельских показаний, клятву и т.п., конституционно-правовые нормы, определяющие образ правления, характер взаимоотношений между правителем и подданными и т.п., международно-правовые нормы, на основе которых устанавливаются отношения исламского государства с другими государствами в мирное и военное время; нормы, касающиеся экономических и финансовых вопросов».[14]

В Коране не содержится базовой правовой теории. Нормативные предписания Корана и Сунны, трактующиеся лишь однозначно, сравнительно немногочисленны. Наиболее подробно они регулируют брачно-семейные и наследственные отношения.

Большинство же положений Корана и Сунны не обладает жесткой нормативной направленностью, в них излагаются принципы, на которых должна строиться повседневная жизнь мусульман. Именно эти весьма абстрактно сформулированные принципы дают простор для их многообразного толкования. [19,c.8]

Первые толкования появились в VII веке, после смерти пророка Мухаммада. Они принадлежат перу сподвижников пророка, которые толковали не только его слова, но даже, в иных случаях, и молчание. Подобного рода «расширительное» толкование сподвижниками пророка совместно со знаменитыми правоведами зиждилось на консенсусе между ними и служило основой для вынесения кади (судьей) решения по конкретному делу. [20,c.41]

После смерти сподвижников пророка роль толкователей и, на практике, создателей мусульманского права взяли на себя правоведы - основатели правовых школ-толков и их последователи. До Х века включительно практиковалось произвольное толкование Корана и Сунны на основании свободного усмотрения судьи по вопросам, не урегулированными этими источниками, либо недостаточно урегулированными ими. Толкование могло быть либо индивидуальным, либо коллегиальным на основе консенсуса крупнейших правоведов. В дальнейшем же судьи были призваны при решении дел руководствоваться лишь заключениями (Фетвами) авторитетных знатоков мусульманского права (факифов) по конкретным казусам. [15,c.51]

Законодательная власть в мусульманских странах принадлежала не главе государства, а авторитетным представителям крупнейших правовых толков, поскольку большинство норм мусульманского права создано и создается ими и является итогом их доктринальной разработки. В результате к настоящему времени мусульманское право превратилось в собрание огромного множества возникших в различных исторических ситуациях разнообразных норм, в большинстве случаев формально не определенных. Благодаря широкому простору для его толкования авторитетными правоведами и свободе судейского усмотрения при выборе норм мусульманское право и ныне чрезвычайно гибко, хорошо приспосабливается к меняющимся условиям современной жизни, сохраняя при этом тесную связь с историческими традициями и одновременно поддерживая свой высокий сакральный авторитет. [20,c.43]

Определенную роль мусульманское право играет на сегодняшний день и в ряде государств, не входящих в семью религиозного права. Не является исключением и Российская Федерация: «Освоение мусульманского права, обращение к нему в процессе развития систем права и государственности России в ХIХ-ХХ - начале ХХI вв. - неизбежная черта отечественной правовой культуры. Однородность наследственной основы этого права на Северном Кавказе предопределяет социальную и интеллектуальную потребность в нем и его неформальное применение в современном обществе».

Другой широко распространенной системой религиозного права является индусское право. Оно охватывает практически всех выходцев из

Индии и так же, как мусульманское право, тесно связано с религией – индуизмом.

В содержание этой системы входят обряды, верования, идеологические ценности: мораль, философия, которые нормативно закрепляют определенный образ жизни и общественное устройство. Индуизм сформировался в глубокой древности – почти две тысячи лет назад, однако сохранил свое регулирующее значение до настоящего времени. В этом качестве индуизм выступает элементом государственно-правовых отношений современного, в частности индийского, общества. Особенную роль индусское право играет в сферах, где влияние религии до сих пор наиболее ощутимо – семейных, наследственных отношениях, кастовом статусе человека и т.д.

Как справедливо отмечает Н.А. Крашенинникова в своей работе «История права Востока»: «Особенности развития древневосточного государства и права отражают специфику эволюции самих древневосточных обществ, глубокое познание которых требует применения цивилизационных подходов к их изучению, включающих в себя выявление не только формационных, объективных, не зависящих от воли людей общественных связей, но и связей субъективных, на основе общечеловеческих ценностей. Между тем до последнего времени в исторической и историко-правовой литературе формационные подходы, которые сложились на базе изучения форм эволюции европейских обществ, были неоправданно перенесены на весь мир, в том числе и на древневосточные общества, отличающиеся стойкой многоукладностью, глубоким влиянием на всю жизнь религиозной идеологии, особой системой социальных ценностей и пр.». [12.c.3]

Исходя из сказанного выше, можно сделать вывод о том, что религиозное право, базирующееся, как видно из его названия, на текстах священных книг и других религиозных нормах, можно с полным правом считать весьма широко распространенным явлением и на сегодняшний день, несмотря на присущую ему определенную архаичность. Особенно это относится к мусульманскому и индусскому праву, распространяющим свое влияние на довольно обширные территории.[19,c.4]

2.4. Семья скандинавского права

В настоящее время Скандинавские страны – Дания, Норвегия, Швеция, Финляндия, Исландия – являются наиболее благополучными в мире. Последовательное развитие демократических принципов организации общества позволило сделать уровень жизни населения этих государств одним из самых высоких. У Скандинавских стран единые исторические корни. В 1397 году Кальмарская уния объединила в единое государство под верховной властью датского короля Данию, Норвегию и Швецию. В 1523 году, после избрания молодого дворянина Густава Вазы шведским королем, скандинавская монархия во главе с датскими королями перестала существовать. Швеция стала независимым государством. Финляндия, еще в ХII–ХIII веках завоеванная Швецией и вошедшая в ее состав, в 1809 году, после поражения Швеции в Русско-шведской войне, стала частью Российской Федерации. Дания, Норвегия и Исландия долгое время находились под централизованным управлением датской королевской семьи. В 1814 году Дания уступила территорию Норвегии Швеции, которая в 1906 году мирным путем получила полную автономию. [15,c.61]

В 1918 году независимым государством была провозглашена и Исландия, хотя формально она находилась под юрисдикцией датского короля до конца Второй мировой войны. Следует отметить, что Российская империя как до, так и после Октябрьской революции 1917 года почти не вмешивалась в правовую систему Финляндии, что предопределяло ее правовое единство со Швецией. Таким образом, общие исторические корни, теснейшие политические, экономические и культурные связи, географическое положение, схожие языки (кроме Финляндии, но вторым государственным языком там является шведский) предопределили наличие общих черт в правовые системы данных государств. В то же время между ними имеются и отличия. Поэтому, прежде чем давать общую характеристику правовых систем Скандинавских стран, рассмотрим кратко особенности каждой из них. [15.c.43]

Так, Швеция считается воплощением социалистических идей, хотя сами шведы не причисляют себя к каким-либо идеологическим доктринам. В этой стране эффективно сочетаются капиталистические отношения с жестким государственным регулированием социальных вопросов, в результате удается действенно стимулировать экономику, в том числе частный бизнес, и вместе с тем избегать появления бедных, социально не защищенных граждан. Швеция – унитарное государство, состоящее из 24 округов, в каждом из которых действуют избираемые органы местного самоуправления. По форме правления Швеция является конституционной монархией, которая, как и в Великобритании, носит формальный характер. Законодательная власть полностью принадлежит однопалатному парламенту – риксдагу, состоящему из 349 депутатов, избираемых на 3 года. [19,c.22]

Исполнительная власть возложена на правительство – Кабинет министров, формируемый риксдагом. Следует отметить, что в шведском праве наиболее полно проявляются черты, свойственные скандинавскому праву в целом. Данное государство инициировало создание унифицированных законодательных актов Скандинавских стран, которые базируются на шведском законодательстве. Швеция никогда не находились под иностранным господством, поэтому развитие шведского права определялось внутренними потребностями общества, хотя влияния римского права избежать все же не удалось. Основы современной правовой системы Швеции были заложены Сводом законов Шведского государства 1734 года. Так, закон 1734 года представлял собой широкую кодификацию права (включал 9 разделов по основным отраслям права – семейные торговые отношения, наказание и другое). Свод насчитывает 1300 параграфов, базирующихся на традициях старого шведского земельного и городского права. Одни положения этого закона, определенным образом измененные, действуют и сегодня, другие подверглись полной переработке. Так, в 1920 году был принят новый раздел о браке, в 1948 году – о судебном разбирательстве, в 1959 году – о наследовании и так далее.

В то же время в Швеции существует ряд законов, которые не вписываются в структуру Свода 1734 года, поскольку регламентируют общественные отношения, возникшие в процессе социально-экономического развития страны в XIX веке. Это относится к таким отраслям, как трудовое и акционерное право, право социального обеспечения, охрана окружающей среды и так далее. Важнейшим источником права Швеции является нормативно-правовой акт, нормы которого регулируют конкретную жизненную ситуацию. Как отмечает А. Х. Саидов, в Швеции одной из доминирующих тенденций в развитии источников права является все возрастающий удельный вес нормативных юридических актов, в наибольшей мере соответствующих природе права, его свойствам, обеспечивающих целенаправленное, динамичное развитие данной правовой системы и в то же время наиболее целесообразных и удобных на практике [21, с. 285].

Между тем шведские нормы права называют каучуковым, так как они наделяют судебные органы широкой свободой при выборе санкций. Суды, помимо нормы права, опираются на такие понятия, как «разумность», «справедливость», «добросовестная деловая практика» и так далее. Таким образом, в Швеции судебная практика является еще одним источником права. Под видом толкования закона суды, по существу, занимаются нормотворчеством. При этом нижестоящие суды, как правило, руководствуются решениями, принятыми вышестоящими судебными инстанциями по аналогичным делам. [15]

Однако в Швеции отсутствует понятие прецедента в том виде, в каком оно существует в англосаксонской правовой семье. Судам отводится роль толкователей права, но, как мы показали, это в определенной степени приводит к появлению прецедентного права. В то же время подчеркнем, что суды применяют нормы, созданные судебной практикой, только в той мере, в какой ее сочтет нужным применять судья. Данная норма непрочна, в отличие от нормы нормативно-правового акта ее можно в связи с рассмотрением нового дела не применять. Шведское законодательство в основном некодифицировано. Единственным официальным способом его систематизации является порядковая нумерация актов при их опубликовании в официальном издании. Окончательные результаты законодательного процесса – законы и постановления – публикуются в официальном бюллетене – Сборнике шведского законодательства, основанном в 1824 году.

При цитировании текстов законов ссылаются на год и номер выпуска бюллетеня [1, с. 283]. Финляндия, как и Швеция, является унитарным государством. Как мы отмечали выше, свою полную государственную независимость Финляндия обрела в результате распада Российской империи, в состав которой она входила с 1809 года. До этого Финляндия была провинцией Швеции (с XII века). Основные конституционные законы Финляндии разрабатывались в начале 20-х годов (в дальнейшем в них лишь вносились поправки). Высший законодательный орган – однопалатный парламент (эдускунт). Исполнительная власть принадлежит президенту, избираемому на 6 лет и обладающему достаточно широкими полномочиями, в частности, он назначает премьер-министра и других министров. [20]

Финское право несет на себе сильную печать шведского права. Определенную самостоятельность финское право обрело в период нахождения в составе Российской империи, где она обладала особым государственно-правовым статусом, предусматривающим высокую степень автономности. В частности, был принят свой Уголовный кодекс. Однако в настоящее время реформа финского права еще не завершена, многие отрасли до сих пор не кодифицированы; в этой связи на практике роль источника права играют судебные решения. В Финляндии до сих пор действует УК 1889 года (с изменениями), а система судопроизводства имеет схожие черты со шведской системой. Дания – это конституционная монархия. Главой государства является король. В соответствии с Законом о престолонаследии 1953 года королевская власть передается по наследству по мужской и женской линиям. По Конституции 1953 года король обладает весьма широкими полномочиями (назначает и увольняет правительство, утверждает законы, имеет право роспуска парламента, является верховным главнокомандующим и другие) и ни перед кем не отвечает. Однако фактически большинство функций исполнительной власти выполняет правительство, которое, как правило, возглавляет лидер партии парламентского большинства. Правительство обладает значительными законодательными полномочиями. Парламент Дании представляет собой однопалатный фолькетинг, избираемый на 4 года населением страны. Основная функция фолькетинга – законодательная. [19,c.43]

Важнейшим документом в истории права страны является Датский закон Кристиана 1683 года, состоящий из 6 книг и представляющий собой свод законов по различным сферам общественных отношений. Некоторые нормы его действуют и сегодня. Реформирование права в Дании началось в 1849 году, после отмены абсолютной монархии. Особенность правовой системы Дании состоит в том, что в этой стране немалую роль играют судебные прецеденты, поскольку в целом право кодифицировано далеко не полностью. Отметим, что решения Верховного суда являются обязательными для нижестоящих инстанций. К числу кодифицированных отраслей принадлежит уголовное право. УК Дании был принят в 1930 году. Норвегия также является унитарным государством, а по форме правления – конституционной монархией (с 1814 года). Каждой из 19 областей управляет назначаемый королем губернатор; на местах также действуют выборные органы. Король возглавляет исполнительную власть, назначает премьер-министра (обычно лидера парламентского большинства), имеет право накладывать отлагательное вето и другие полномочия. Норвежский король чтит дворцовые традиции. Например, во время визита в Россию в мае 1998 года король Норвегии Гарольд V был облачен в военный мундир и белые перчатки, которые не снимал даже при рукопожатии с Президентом России Ельциным. Текущую же деятельность по управлению государством осуществляет правительство. Законодательная власть принадлежит парламенту – стортингу, депутаты которого избираются на 4 года. Парламент также выполняет контролирующую функцию. Первые записи норвежских правовых обычаев относятся к XII веку. После завоевания Норвегии Данией (в 1380 году) норвежское право оказалось под сильным влиянием датских правовых традиций, а после присоединения к Швеции (1815–1905 годы) – соответственно, шведских традиций. [15,c.76]

Тем не менее Норвегия не утратила своей правовой самобытности. Так, в 1687 году издан «Норвежский свод законов короля Кристиана V» в 6 книгах, охватывающих основные сферы жизни. В последующем норвежское право так и не получило существенной кодификации, и основным источником права являются отдельные законодательные акты. Важное значение в правовой системе отводится судебным прецедентам и, что характерно именно для Норвегии, работам ученых-юристов, а также материалам законопроектов, позволяющим «выявить истинные намерения» законодателя. Действующий УК принят в 1902 году. Это был первый в Европе уголовный закон, отражающий идеи социологической теории наказания в уголовном праве. Традиционная для европейских стран система наказаний в этом кодексе дополнена нормами о мерах безопасности, применяемых к рецидивистам и психически неполноценным лицам [2, с. 276–280]. Таким образом, можно отметить, что развитие государственности и права в Скандинавских государства шло самобытным путем, отличным от развития стран континентальной Европы и Англии. В то же время определенное влияние на развитие правовых систем Скандинавских стран оказали и романо-германские и англосаксонские правовые семьи. Поэтому в этих странах можно встретить некоторые черты континентального и общего права. Так, с романо-германской правовой семьей ее связывает то, что важнейшими источниками права в Скандинавских странах являются нормативно-правовые акты. Как мы уже отмечали, в XVII–XVIII веках в Дании и Швеции были приняты два нормативно-правовых акта, два свода – Кодекс короля Христиана V 1683 года, известный в Норвегии под названием «Норвежское право», и Свод законов Шведского государства 1734 года. Данные акты явились исходным пунктом формирования правовых систем Скандинавских стран и составили основу последующего развития обеих ветвей скандинавского права – датской и шведской [1, с. 275–276]. Таким образом, еще несколько столетий назад в Скандинавских странах осуществлялась систематизация законодательства, что также свойственно странам романо-германской правовой семьи. Однако данный процесс не привел к появлению кодексов, равноценных тем, которые были разработаны и приняты во Франции и Германии. Шведский и Датский своды можно было расценивать как инкорпорацию действующего законодательства на момент их принятия, так как отдельные части этих законодательных актов были объединены по тематическому основанию, но не представляли собой акты, при помощи которых осуществляется комплексное регулирование однородных общественных отношений (что присуще кодексам). В настоящее же время их тем более

нельзя признать кодексами, так как они, кроме сказанного выше, включают в себя только лишь незначительную часть существующих законодательных положений. Хотя они формально продолжают действовать, роль их не велика. В первую очередь, это относится к Кодексу Христиана V, который, по сути, является данью истории. В меньшей степени это относится к Шведскому своду 1734 года, который в настоящее время выполняет интеграционную роль в шведском праве. Таким образом, в отличие от большинства государств континентальной Европы в Скандинавских странах отсутствуют кодексы, систематизирующие отдельные отрасли права. Вместе с тем следует отметить, что в Скандинавских странах идет процесс гармонизации и унификации их законодательства. Как мы указывали выше, данный процесс, продолжающийся уже несколько веков, получил дополнительный импульс в 1872 году, когда юристы приняли решение о дальнейшей унификации скандинавского права. В результате уже в 1880 году в Швеции, Дании и Норвегии вступил в силу единый закон об оборотных документах. В последующие годы основное внимание уделялось унификации торгового и морского права, а также брачно-семейного, договорного, деликтного права, права, касающегося компаний и интеллектуальной собственности. Следует отметить, что многие вопросы, по которым в континентальной Европе реформы были проведены лишь после Второй мировой войны, в скандинавском праве были решены гораздо раньше. Достаточно упомянуть уравнение в правах мужа и жены, детей, рожденных вне брака, и законнорожденных. В то же время в публично-правовой сфере, уголовном праве и процессе, налоговом праве, праве собственности на недвижимость, то есть в областях, где различные национальные традиции имеют большое значение, такая кооперация выражена слабее [1, с. 278–279]. Отличительной чертой Скандинавских государств традиционно является более значимая роль судебной практики, чем в континентальной Европе. Как мы уже отмечали, нормативно-правовые акты этих стран выступают основными источниками права.

В Скандинавии суды обладают значительной свободой в толковании правовых предписаний. Вместе с тем они формально не могут создавать нормы права, и в этом состоит их отличие от стран англосаксонской правовой семьи. Другими словами, понятие прецедента в Скандинавских странах в классическом его понимании не существует.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что правовые системы Скандинавских стран являются особой разновидностью романо-германской правовой семьи, так как в них широко используются ее понятия и юридическая техника. Вместе с тем право Скандинавских стран имеет много общего и с англосаксонской правовой семьей.

Выводы:

Завершая исследование соотношения и взаимодействия права и правовой системы, хотелось бы привести слова Ю.А. Тихомирова [26]: «Правовой феномен еще более зримо и прочно вошел в жизнь современного общества как его ценность, как регулятор поведения людей, как гарант стабильности отношений, как средство проведения реформ и общественных преобразований. И ничего удивительного, что право обстоятельно исследовано в сотнях тысяч книг, брошюр, статей, выступлений не только юристов, но и философов, историков, политиков, государственных деятелей».

Заключение

В мире существуют различные правовые системы и правовые семьи, отражающие особенности соответствующих эпох, цивилизаций, стран, народов, континентов. Различают национальные правовые системы и межнациональные (семьи или отдельные группы систем). Национальная правовая система - органический элемент конкретного общества, его истории, культуры, традиций, социального уклада, географического положения и т.д.

Правовая семья - это несколько родственных национальных правовых систем, которые характеризуются сходством некоторых важных признаков (пути формирования и развития; общность источников, принципов регулирования, отраслевой структуры; унифицированность юридической терминологии, понятийного аппарата; взаимозаимствование основных институтов и правовых доктрин).

В зависимости от вышеназванных признаков выделяют следующие основные правовые семьи: романо-германская, англосаксонская, семья религиозного и традиционного права.

На сегодняшний день крайне остро стоят проблемы глобализации мирового сообщества. «Глобализация и интеграция в правовой и экономической областях деятельности современных государств являются главными тенденциями в современном мире и приводят к формированию иного взгляда на роль международно-правовых норм в функционировании национальных правовых систем, к пересмотру содержания принципа государственного суверенитета, его объема. Самым важным элементом этого процесса для каждого отдельного государства является решение вопроса о соотношении норм международного права и внутреннего (национального) права».

Включение Конституцией России общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации в правовую систему нашей страны является важным историческим шагом. Оно коренным образом меняет понятие правовой системы России, структуру системы источников конституционного права, в том числе ставит по-новому вопрос о соотношении и иерархии правовых актов по их юридической силе.

Требования по определенной унификации законодательства обязательны для всех стран, стремящихся к интеграции с другими государствами: «Среди условий-рекомендаций вступления Российской Федерации в Совет Европы (СЕ) важнейшее место занимает требование привести российское законодательство в соответствие с европейскими нормами. Под последними в первую очередь понимаются Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ), а также решения Европейского Суда по правам человека, имеющие прецедентный характер». Тенденции по сближению правовых систем различных государств, стремление к признанию прав и свобод человека и гражданина наивысшей ценностью во всем мире можно назвать важнейшим достижением современности, первыми шагами к благополучию и стабильности в мире.

Библиография:

Артемов В.Ю. Источники и доктринальные школы мусульманского права // Журнал российского права. – 2007. - №3. С. 91-92.
Бабай А.Н., Тимошенко А.С. Роль общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе России // Российская юстиция. – 2016. - №10. С. 99.
Беляева, О. М. Теория государства и права в схемах и определениях: учебное пособие / О. М. Беляева. – Ростов–на–Дону: Феникс, 2012. – 311 с.
Берестнев Ю. Российская правовая система и европейские стандарты // Российская юстиция. – 2017. - №1. С. 14.
Бычкова Е.В. Правовая культура в англосаксонской правовой семье (теоретико-правовое исследование): Автореф. дис. канд. юрид. наук. – Волгоград, 2017. С. 4.
Венгеров, А. Б. Теория государства и права: учебник / А. Б. Венгеров. – Москва: Омега–Л, 2013. – 607 с.
Вишневский, А. Ф. Общая теория государства и права: курс лекций / А. Ф. Вишневский. – Минск: Тесей, 2012. – 369 с.
Войтович, В.Ю. Теория права и государства: учебное пособие / В. Ю. Войтович. – Ижевск: Удмуртия, 2014. – 287 с.
Давид, Р. Основные правовые системы современности / Р. Давид, К. Жоффре-Спинози; пер. с фр. В.А. Туманова. – М.: Междунар. отношения, 2016. – 400 с.
Дусаев Р.Н. Основные правовые системы современности. М., 2006. С. 57.
Кананыкина Е.С. Правовая система Канады: ее отличие от стран Содружества // Международное публичное и частное право. – 2009. - №2. С. 33.
Крашенинникова Н.А. История права Востока. М., 1994. С. 3.
Кросс Р. Прецедент в английском праве. М., 1985.
Марченко М. Н. Сравнительное правоведение. М., 2011.
Марченко, М. Н. Теория государства и права в вопросах и ответах: учебное пособие / М. Н. Марченко. – Москва: Проспект, 2015. – 239 с.
Мисроков З.Х. Феномен мусульманского права в процессах динамики систем права России (ХIХ-начало ХХI века) // Журнал российского права. – 2012. - №10. С. 118.
Морозова, Л. А. Теория государства и права: учебник / Л. А. Морозова. – Москва: Норма: Инфра–М, 2015. – 463 с.
Общая теория государства и права: учебник / А. Ф. Вишневский, Н. А. Горбаток, В. А. Кучинский. – Минск: Академия МВД, 2013. – 478 с.
Перевалов, В. Д. Теория государства и права: учебник / В. Д. Перевалов. – Москва: Юрайт, 2015. – 428 с.
Рассказов, Л. П. Теория государства и права: учебник/ Л. П. Рассказов. – Москва: РИОР: Инфра–М, 2014 – 473 с.
Саидов А. Х. Введение в основные правовые системы современности. Ташкент, 1988.
Саидов А.Х. Сравнительное правоведение. М., 2003. С. 244.
Смоленский, М. Б. Теория государства и права: учебник / М. Б. Смоленский. – Москва: Дашков и К°: Академцентр, 2012. – 318 с.
Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. М., 1986. С. 7.
Тилле, А.А. Социалистическое сравнительное правоведение / А.А. Тилле. – М.: Юрид. лит., 1978. – 208 с.
Тихомиров, Ю.А. Курс сравнительного правоведения / Ю.А. Тихомиров. – Изд-во НОРМА, 2017. – 432 с.
Цвайгерт, К. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права / К. Цвайгерт, Х. Кетц: в 2-х т.; пер. с нем. – М.: Междунар. отношения, 2017. – Т. I: Основы. – 480 с.
Шумилов В.М. Правовая система США. М., 2013. С. 42.