История конституционного развития России

Содержание:

Введение

Актуальность темы исследования. Конституция Российской Федерации 1993 г. была принята в условиях непростой социально-экономической ситуации, глубочайшего политического кризиса, что отразилось на ее содержании и порядке принятия.

Население страны признает легитимность политической власти и нормативных положений Конституции Российской Федерации, поэтому спор о том, легитимна ли Конституция Российской Федерации, носит теоретический характер. При этом большинство граждан считают, что Конституцию Российской Федерации необходимо периодически пересматривать, что связано с запросом на социальную справедливость, повышение уровня жизни, соблюдение государством прав граждан.

Юристы также обсуждают вопрос о необходимости, неизбежности конституционной реформы: одни настаивают на внесении изменений в действующую Конституцию, другие призывают к принятию новой. Основным аргументом в пользу сохранения нынешней Конституции Российской Федерации является относительная политическая стабильность в обществе, но нужны точечные изменения.

Юристы обращают внимание на поправки, связанные с обеспечением баланса законодательной, исполнительной, судебной власти в системе сдержек и противовесов, ограничения президентской и исполнительной власти, граждане – на поправки, направленные на повышение уровня жизни, улучшение социальной политики, доступное жилье, контроль над ценами.

Объектом исследования являются общественные отношения в сфере конституционного развития России.

Предметом исследования выступают нормы, закрепленные в нормативно-правовых актах по вопросам конституционного развития России.

Целью настоящей работы является анализ истории конституционного развития России.

При исследовании темы настоящей работы перед нами поставлены следующие задачи:

- рассмотреть процесс подготовки Конституции 1993 года;

- проанализировать проблемные аспекты формулировки статей Конституции 1993 года;

- исследовать порядок принятия Конституции 1993 года;

- охарактеризовать толкование Конституции РФ 1993 года.

Методы: анализ, синтез, сравнение, постановка проблемы, построение гипотез.

Нормативную основу исследования составили: Конституции России.

Теоретическую основу исследования составили работы ученых: Абаниной Е.Н., Абраровой З.Ф., Агаджанова А.А., Боголюбова С.А., Виноградова В.А., Витрука Н.В., Каткова Д.Б., Колесовой Н.В. и др.

Сегодня в Российской Федерации нужны точечные изменения конституционных положений, связанные с реализацией принципа социальной справедливости. Учитывая, что государство должно гарантировать всем гражданам обеспечение определенного социального минимума, приоритетными задачами выступают формирование доктрины социальной справедливости, законодательное закрепление принципа социальной справедливости на основе разработок и внедрения базовых индикаторов, создание компенсационных механизмов, обеспечивающих равенство стартовых возможностей в реализации социальных прав граждан.

1. История развития Конституции 1993 года

1.1. Процесс подготовки Конституции 1993 года

Прошло 25 лет со дня принятия всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. Конституции Российской Федерации. Юбилей Конституции 1993 г. отмечался в 2018 г. на фоне других знаковых юбилеев: 100-летия принятия первой Конституции РСФСР, 95-летия создания Международной академии сравнительного права, 70-летия Всеобщей декларации прав человека, 60-летия Конституции Пятой республики во Франции, 40-летия Конституции Испании, 20-летия вступления в силу на территории Российской Федерации Европейской конвенции по правам человека. Наконец, скоро исполняется 70 лет со дня принятия Основного закона ФРГ и 40 лет со дня принятия Конституции Исламской Республики Иран.

Все эти юбилеи - еще один повод усилить компаративистскую составляющую в правоведении, причем не только в конституционном праве, но и в других отраслях права.

Учитывая проблематику прошедшего в декабре 2018 г. VIII Международного конгресса сравнительного правоведения «Сравнительное правоведение в поисках конституционного идеала», вспомним, как сравнительное правоведение способствовало поиску конституционного идеала в России в памятные напряженные дни лета — осени 1993 г., идеала априори недостижимого, но к которому стремились все участники Конституционного совещания 1993 г.^[1]

Вспоминая бурные события 1993 г., на фоне которых создавалась Конституция, интеллектуальные и политические схватки на Конституционном совещании, поиски разумных компромиссов, можно уверенно констатировать, что Конституция 1993 г. является примером творческого применения сравнительного метода.

Конституция 1993 г. может войти в учебники как яркий образец удержания всего положительного, рационального, эффективного, что наработано опытом конституционных реформ в современном мире^[2], и отражения национальных особенностей развития общества и государства. Но прежде всего отметим принципиальные отличия идеологии Конституции 1993 г. от идеологии ее советских предшественниц, и здесь на помощь приходит сравнительно-исторический метод анализа.

В основу первых двух глав «Основы конституционного строя» и «Права и свободы человека и гражданина» положена идеология прав человека, а не государства-левиафана. Действительно, ст. 2 провозглашает: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства». Для сравнения напомним, что в советской Конституции 1977 г. пирамида ценностей была определена в названии главы «Государство и личность». Иными словами, в Конституции 1993 г. нашла отражение идея, что «высшая ценность нашего общества - свобода человека, его честь и достоинство»; так начиналась Декларация прав и свобод человека, принятая Съездом народных депутатов СССР 5 сентября 1991 г., ставшая последним актом конституционного значения, принятым советской властью.

Идеи Декларации через два года вошли в текст новой Конституции. Сравним тексты ст. 2 Конституции и ст. 1 Декларации: «Каждый человек обладает естественными, неотъемлемыми, ненарушимыми правами и свободами. Они закрепляются в законах, которые должны соответствовать Всеобщей декларации прав человека, международным пактам о правах человека, другим международным нормам и настоящей Декларации. Все государственные органы обязаны обеспечивать и охранять права и свободы человека как высшие социальные ценности...».

1.2. Проблемные аспекты формулировки статей Конституции 1993 года

Академик ВС. Нерсесянц, подводя итог поискам нового типа правопонимания в постсоветское время, писал: «Новый правовой подход (и, можно сказать, новое юридическое мировоззрение, новая правовая идеология), присущий Конституции 1993 г., опирается на исторически апробированное положение о правах и свободах человека и гражданина как основной показатель признания и соблюдения права и справедливости в общественной и государственной жизни людей»^[3].

На Конституционном совещании 1993 г. работа над «правозащитной» частью Конституции была как бы отдана «на откуп» сторонникам либерально-демократического проекта, в то время как над «институциональной» частью трудились адепты сильной президентской власти^[4]. Результатом такого «разделения труда» явилось то, что многие положения гл. 1 и 2 Конституции формировались в группе № 4 Конституционного совещания (представители партий, профсоюзов, общественных организаций и движений, религиозных конфессий) по принципу противопоставления советской идеологии и новой правозащитной концепции.

На одном из семинаров по правовому статусу личности в современной России мы провели со студентами своеобразную инвентаризацию тех положений Конституции 1993 г., которые имели целью преодоление практики нарушений прав человека в советскую эпоху. (Кстати, проведение такого анализа с французскими и итальянскими студентами оказалось практически невозможным: им непонятен «тайный код» многих наших конституционных норм.) По результатам семинара был составлен впечатляющий каталог^[5].

Тезис: подчиненность личности государству. Государство - источник норм, регулирующих статус гражданина.

Антитезис: ст. 2 Конституции 1993 г. Тезис: КПСС - ядро советской политической системы, руководящая роль КПСС закреплена в ст. 6 Конституции СССР.

Антитезис: ст. 3 (ч. 4) Конституции 1993 г.: «4. Никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуются по федеральному закону».

Тезис: граждане, порочащие социалистический строй, лишались советского гражданства (Ростропович, Вишневская, Солженицын, Любимов и др.).

Выход из гражданства - предательство.

Антитезис: ст. 6 (ч. 3) Конституции 1993 г.: «3. Гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства или права изменить его».

Тезис: в социалистическом обществе существует только общенародная и коллективная (колхозная) собственность. Частная собственность недопустима.

Антитезис: ст. 8 (ч. 2) Конституции 1993 г.:

«2. В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности»;

ст. 35 (ч. 1, 2) Конституции 1993 г.:

«1. Право частной собственности охраняется законом.

2. Каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами».

Тезис: и Конституция СССР, и. партийные документы провозглашали идейное единство советского народа, марксизм-ленинизм был официальной идеологией государства, никакой многопартийности не допускалось.

Антитезис: ст. 13 (ч. 1-3) Конституции 1993 г.:

«1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие.

2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.

3. В Российской Федерации признаются политическое многообразие, многопартийность».

Тезис: нередко ограничения прав граждан оформлялись закрытыми положениями и инструкциями ЦК КПСС, Совмина, КГБ, МВД и т. д.

Антитезис: ст. 15 (ч. 3) Конституции 1993 г.:

«3. ...Неопубликованные законы не применяются. Любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения».

Тезис: любые попытки обязать советское государство выполнять взятые на себя международные обязательства в области прав человека воспринимались как вмешательство во внутренние дела суверенного государства (Советский Союз ратифицировал Факультативный протокол Международного пакта о гражданских и политических правах только в октябре 1991 г.). Любая жалоба за рубеж - антипатриотический акт, сравнимый с предательством.

Антитезис: ст. 15 (ч. 4) Конституции 1993 г.:

«4. Общепризнанные принципы и нормы международного 9права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора»;

ст. 45 (ч. 2) Конституции 1993 г.:

«2. Каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом»;

ст. 46 (ч. 3) Конституции 1993 г.:

«3. Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты».

Тезис: советская правовая доктрина признавала только обретенные (октроированные) права гражданина. Концепция естественных прав допускалась применительно к буржуазной правовой идеологии.

Антитезис: ст. 17 (ч. 2) Конституции 1993 г.:

«2. Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения».

Тезис: следственными органами, и не только ими, применялись (и, увы, нередко применяются и сейчас) недозволенные методы дознания, к задержанным и заключенным применялись (применяются) жестокие меры обращения. В 40-50-е годы над военнослужащими проводились эксперименты по воздействию на человека последствий атомных взрывов.

Антитезис: ст. 21 (ч. 2) Конституции 1993 г.:

«2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам».

Тезис: органы госбезопасности и внутренних дел, партийные комитеты широко практиковали сбор информации о частной жизни граждан, включая такие способы, как вскрытие корреспонденции, «прослушки» и т. п.

Антитезис: ст. 23 (ч. 1, 2) Конституции 1993 г.:

«1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

2. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения»;

ст. 24 (ч. 1, 2) Конституции 1993 г.:

«1. Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются.

2. Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом».

Тезис: при поступлении на учебу, на работу среди прочих сведений необходимо было указывать национальность (печально известный «пятый пункт»).

В свидетельство о рождении и в паспорт гражданина вносилась запись о его национальности.

Антитезис: ст. 26 (ч. 1) Конституции 1993 г.:

«1. Каждый вправе определять и указывать свою национальную принадлежность. Никто не может быть принужден к определению и указанию своей национальной принадлежности».

Тезис: свобода передвижения человека - элементарное право. Однако в СССР существовали огромные «закрытые зоны» и города, на посещение которых требовалось особое разрешение. Поездки за рубеж строго лимитировались. Миллионы граждан входили в разряд «невыездных».

Антитезис: ст. 27 (ч. 1, 2) Конституции 1993 г.:

«1. Каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства.

2. Каждый может свободно выезжать за пределы Российской Федерации. Гражданин Российской Федерации имеет право беспрепятственно возвращаться в Российскую Федерацию».

Тезис: некоторые особенно «зловредные» диссиденты высылались из страны (Солженицын, Буковский, Щаранский).

Антитезис: ст. 61 (ч. 1) Конституции 1993 г.:

«1. Гражданин Российской Федерации не может быть выслан за пределы Российской Федерации или выдан другому государству».

Тезис: начиная со знаменитых «московских процессов» 1930-х гг. в обиход общественной жизни вошли «покаяния» с отказом от прежних взглядов.

Впоследствии «покаянный синдром» распространился на творческие союзы, партийные органы, трудовые коллективы.

Антитезис: ст. 29 (ч. 1, 3) Конституции 1993 г.:

«1. Каждому гарантируется свобода мысли и слова.

...3. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них».

Тезис: любая предназначенная для печати информация обязательно проходила «литование», т. е. цензуру.

Существовали огромные закрытые списки сведений, составляющих государственную и служебную тайну.

Распространение «враждебной» литературы и «самиздата» карались законом (знаменитая ст. 190 УК).

Антитезис: ст. 29 (ч. 4, 5) Конституции 1993 г.:

«4. Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом. Перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом.

5. Гарантируется свобода массовой информации.

Цензура запрещается».

Тезис: участие в молодежных организациях (октябрятских, пионерских, комсомольских) было практически обязательным. Поголовным было членство в Красном Кресте, ДОСААФе. Больничный лист выписывался только членам профсоюза (отсюда 100-процентный охват профсоюзами всех работающих).

Антитезис: ст. 30 (ч. 2) Конституции 1993 г.:

«2. Никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем».

Тезис: и в мирное, и в военное время широко использовался принудительный труд. Поездки на уборку урожая (ежегодная «битва за урожай») и на овощную базу тоже были своеобразной трудовой повинностью.

Антитезис: ст. 37 (ч. 1, 2) Конституции 1993 г.:

«1. Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию.

2. Принудительный труд запрещен».

Тезис: любая информация о природных катаклизмах и катастрофах строго дозировалась. Вопиющим примером «мании засекречивания» было «удержание» информации о Чернобыльской катастрофе.

Антитезис: ст. 41 (ч. 3) Конституции 1993 г.:

«3. Сокрытие должностными лицами фактов и обстоятельств, создающих угрозу для жизни и здоровья людей, влечет за собой ответственность в соответствии с федеральным законом».

Можно и дальше продолжать эти сравнения, но и приведенных примеров достаточно, чтобы оценить тот прогресс в правопонимании, который отразился в тексте Конституции 1993 г.

Однако было бы неоправданной идеализацией изображать достигнутый прогресс как бесспорное достижение. Известно, что главной причиной созыва Конституционного совещания явились явные принципиальные противоречия между проектом Конституции, разработанным Конституционной комиссией Съезда народных депутатов, и так называемым президентским проектом Конституции, основными идеологами которого были С. С. Алексеев, А. А. Собчак и С. М. Шахрай. Подобно тому, как смысл положений Европейской конвенции по правам человека трудно «расшифровать» без обращения к “Travaux préeparatoires” («Подготовительным работам»), так и смысл многих положений Конституции России проясняется после обращения к материалам Конституционного совещания^[6].

Приведем несколько примеров из области применения сравнительного метода.

Еще в конце 1980-х гг. при подготовке проекта закона о политических партиях за образец был взят германский Закон о политических партиях от 24 июля 1967 г. как наиболее юридически проработанный текст. В нем, в частности в ст. 2, определялось, что «партии воздействуют на формирование политической воли народа во всех областях общественной жизни...». Попытка внести аналогичное положение в текст ст. 13 Конституции РФ не нашла поддержки (что неудивительно на фоне событий 1993 г.)^[7].

Не менее интересна полемика вокруг ст. 17, открывающей гл. 2 «Права и свободы человека и гражданина». Так, Б.С. Эбзеев предложил изъять из текста фразу о признании и гарантиях в Российской Федерации прав и свобод человека и гражданина «согласно общепризнанным принципам и нормам международного права». По его мнению, Всеобщая декларация 1948 г. «вообще не является правовой нормой, правовым актом», а пакты 1966 г. не являются «общепризнанными». Ему возразили Т.Г. Морщакова («Не нужно так экономить на правах человека») и Б.Н. Топорнин («Содержание их является общепризнанным, а не пакты»). Спор разрешил председательствующий С.А. Филатов: «Геометрия не получается, не «складываются кубики». Составная часть всегда меньше, чем полная. А в эту полную входит и наше право...»^[8]. Признав правоту своих оппонентов, Б.С. Эбзеев все же предложил поставить на первое место Конституцию. Он как будто предвидел аргументацию сегодняшних «суверенистов». И опять председательствующий, поддержанный большинством, предложил на первое место поставить принципы и нормы международного права: возобладала логика ч. 4 ст. 15.

Конституционная комиссия Верховного Совета предлагала включить в текст Конституции отдельный раздел «Гражданское общество». На это предложение решительно возразил В.А. Туманов: «Я считаю вообще этот раздел излишним в Конституции.

Конституция не должна вторгаться в гражданское общество, предписывая ему свои параметры и строго ограниченные рамки»^[9]. Однако благополучно прошло обсуждение ст. 7, в которую было включено апробированное конституциями многих государств понятие «социальное государство», до сих пор робко осваиваемое отечественными правоведами^[10]. Также вместо традиционного советского «отделения церкви от государства» в ст. 14 было включено более элегантное понятие «светское государство», заимствованное из французского конституционного лексикона.

В современных конституциях стало своего рода хорошим тоном воспроизводить формулировки о гарантиях прав и свобод человека из международных пактов и конвенций. В российской Конституции в гл. 2 таких примеров множество. Ограничимся только одним: «Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты» (ч. 3 ст. 46). Это было совершенно новое положение, отсутствовавшее по известным причинам в отечественных конституциях. А соответствовало оно ст. 13 «Право на эффективное средство правовой защиты» и ст. 35 «Условия приемлемости» Европейской конвенции по правам человека, которая была ратифицирована Российской Федерацией пять лет спустя.

Если по поводу содержания гл. 1 и 2 к моменту утверждения текста проекта Конституции практически не оставалось принципиальных возражений, то главы, касающиеся федеративного устройства, Президента Российской Федерации, Федерального Собрания и Правительства Российской Федерации, были предметом ожесточенных споров^[11]. При этом критики проекта указывали на большой процент иностранных заимствований в тексте. Известный политолог и государствовед Г. Х. Шахназаров, например, заявил: «...к применению международных стандартов мы, увы, еще не готовы» - и заключал:

«Если Конституция будет принята, она станет источником не согласия и порядка, а новых раздоров и потрясений»^[12]. В ответ на эти опасения В. А. Туманов заявлял: «Весь мировой опыт свидетельствует о том, что новые конституции появляются как раз в период кризисов» - и приводил пример Франции, Конституция которой была принята в условиях острого кризиса власти и начинающейся войны в Алжире. «Все современные европейские конституции принимались так или иначе в “переходное время”, но они уверенно продолжают действовать и после достигнутой с их помощью стабилизации»^[13], - заключал он, ссылаясь на опыт Испании.

Наиболее острую критику вызывали положения Конституции, усиливающие полномочия Президента России. И здесь логично вновь привести аргументы В.А. Туманова: «То, чем нас пугают противники Конституции, это миф. Полномочия Президента по проекту сравниваются с теми полномочиями, которые Борису Ельцину приходилось отвоевывать в непрестанной борьбе у отживших свой век Съезда народных депутатов и Верховного Совета. Но почему за эталон надо брать искусственный гибрид, по существу, уже вряд ли легитимной последней советской Конституции? Давайте лучше сравнивать полномочия Президента по новому проекту с аналогичными полномочиями, скажем, президентов Соединенных Штатов или Франции. Тогда станет очевидно, что по нашему проекту президентские полномочия вполне сопоставимы с этими признанными демократическими стандартами, а зачастую их и не достигают»^[14].

В свое время автор вступил в дискуссию по поводу французской модели Конституции16, придя к выводу: российская модель президентской власти внешне действительно напоминает французскую модель с некоторыми «американизмами» в виде ст. 93 об отрешении Президента от должности. Однако более уместным представлялось сравнение с президентами Центральной и Восточной Европы, решавшими те же проблемы перехода от тоталитарного режима к демократии: «В каждой из этих стран, включая Россию, довольно отчетливо прослеживается сосуществование двух «конституций», формальной и реальной традиции сильной личной власти и тяжесть продолжающегося кризиса неизбежно наделяют Президента большей властью, чем та, которую предоставляет ему писаная Конституция. Реальным источником власти становится умение хорошо организовать аппарат; право назначения на влиятельные посты в экономике, политике, средствах массовой информации; популярность, особенно в первый период правления (когда «образ» президента еще не изношен), и прямой доступ к СМИ; умение встать над партиями, маневрировать между ними и опираться на одни из них в борьбе с другими; наконец, возможность «припугнуть» парламент угрозой роспуска или апелляцией к избравшему Президента народу. Конечно, сила власти Президента зависит от силы или слабости потенциально соперничающих с ним других ветвей власти. Добавим для полноты анализа и способность Президента реально контролировать «силовые структуры»: не случайно во многих посткоммунистических странах президенты, а не премьер-министры непосредственно курируют эти структуры».

Двухпалатная структура российского парламента, типичная для большинства федераций, также учитывала зарубежный опыт: подобно американскому Сенату и германскому Бундесрату все субъекты Федерации имеют в Совете Федерации равное представительство. Это позволило смягчить противоречие между большими и малыми субъектами, между республиками и регионами.

Появилось новое для отечественного конституционализма понятие «судебная власть» - заимствование из французской Конституции (разд. VIII о судебной власти) - понятие, к которому уже 25 лет не могут привыкнуть многие юристы.

Наконец, закрепилось и понятие «местное самоуправление», осторожно внедряемое в конституционную теорию с 80-х гг. с учетом опыта земского самоуправления в России и зарубежного опыта. Правда, в зарубежном конституционном праве отсутствует положение о том, что органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти (ст. 12), но таково было требование представителей местного самоуправления (группа № 3 Конституционного совещания), несколько уравновешенное положениями ст. 132, особенно ее второй части.

Принятие Конституции Российской Федерации стимулировало сравнительные исследования по конституционному праву не только в нашей стране18, но и в государствах СНГ^[15]; следовательно, потребность в таких исследованиях очевидна: каждое общество ищет свой конституционный идеал, обращаясь при этом и к положительному опыту других государств.

Очевидно, именно по этой причине Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации продолжает свой многолетний грандиозный проект «Конституции стран мира» под редакцией академика Т.Я. Хабриевой - переводы текстов конституций всех без исключения современных государств, больших и малых, с квалифицированными комментариями ведущих специалистов.

2. История принятия Конституции 1993 года

2.1. Порядок принятия Конституции 1993 года

Конституция Российской Федерации 1993 г. (далее – Конституция) принималась в непростых политических, социально-экономических условиях. Были разрушены прежние экономические и политические отношения, взаимосвязи, структуры, а новые еще не появились по вполне объективным причинам.

Коренным образом изменилось отношение государства к оценке поведения граждан: то, что в советские годы считалось противоправным (предпринимательская деятельность, обмен валюты, спекуляция), стало приветствоваться с позиций рыночной экономики. В такого рода вакууме основная роль отводилась законодательству. С его помощью закреплялись основы нового политического и экономического порядка (отказ от коммунистической идеологии, тотальной государственной собственности, плановой экономики), который не был результатом естественного исторического эволюционного процесса, а представлял собой выбранный политической властью путь развития (демократия, рыночная экономика, свобода предпринимательской деятельности).

С учетом изменения социально-политического и экономического устройства страны принятие нового Основного закона не вызывало возражений. Более того, этот шаг было необходимо сделать с целью закрепления новых реальностей.

Другое дело, что Конституция 1993 г. была принята в условиях глубочайшего политического кризиса, что выразилось в противоборстве двух политических сил (президента РФ и Верховного Совета РФ, Съезда народных депутатов), обострении проблем взаимоотношений центра и регионов, Российской Федерации и бывших республик СССР. К сентябрю 1993 г. было разработано два проекта Конституции – проект Верховного Совета РФ, который был представлен Конституционной комиссией, и проект Президента РФ, который был представлен Конституционным совещанием. Принципиальные отличия заключались в том, что первый проект предусматривал создание парламентско-президентской республики, второй – «суперпрезидентской» республики, с широкими полномочиями президента^[16].

21 сентября 1993 г. был издан Указ Президента РФ «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», в соответствии с которым в целях сохранения единства и целостности страны, вывода ее из кризиса, обеспечения безопасности Президент РФ Б. Н. Ельцин постановил: «1. Прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций Съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федерации. До начала работы нового двухпалатного парламента Российской Федерации – Федерального Собрания Российской Федерации и принятия им на себя соответствующих полномочий руководствоваться указами Президента и постановлениями Правительства Российской Федерации. Конституция Российской Федерации, законодательство Российской Федерации и субъектов Российской Федерации продолжают действовать в части, не противоречащей настоящему Указу». В этот же день Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В. Д. Зорькина, заместителя Председателя Н. В. Витрука, секретаря Ю. Д. Рудкина, судей Э. М. Аметистова, Н. Т. Ведерникова, Г. А. Гаджиева, А. Л. Кононова, В. О. Лучина, Т. Г. Морщаковой, В. И. Олейника, Н. В. Селезнёва, О. И. Тиунова, Б. С. Эбзеева дал заключение № З-2 «О соответствии Конституции Российской Федерации действий и решений Президента Российской Федерации Б. Н. Ельцина, связанных с его Указом «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» от 21 сентября 1993 года и Обращением к гражданам России 21 сентября 1993 года». В указанном заключении Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что Указ Президента РФ Б. Н. Ельцина и его Обращение к гражданам России 21 сентября 1993 г. не соответствуют части второй статьи 1, части второй статьи 2, статье 3, части второй статьи 4, частям первой и третьей статьи 104, абзацу третьему пункта 11 статьи 121.5, статье 121.6, части второй статьи 121.8, статьям 165.1, 177 Конституции Российской Федерации. Разработкой рекомендаций для проекта Конституции занялись определенные структуры. По этому поводу С. А. Авакьян пишет, что особой результативности в работе этих формирований не было. По существу, доработка проекта Конституции велась узким кругом лиц из президентского окружения и отдельными учеными-экспертами. По спорным вопросам решения принимал сам президент, некоторые окончательные положения вошли в текст в его формулировках^[17].

В октябре 1993 г. было принято решение проводить голосование по проекту Конституции одновременно с выборами. Эта идея была озвучена французским правоведом, специалистом по России М. Лиссажем и поддержана разработчиками Конституции.

Однако действовавший Закон РСФСР «О референдуме РСФСР» не предусматривал право Президента РФ инициировать референдум для принятия решения по вопросам Конституции (принятия, внесения изменений, дополнений), требовались голоса более половины граждан РСФСР, внесенных в списки для участия в референдуме (ст. 35).

В связи с этим Б. Н. Ельцин издает Указ от 15 октября 1993 г. № 1633 «О проведении всенародного голосования по проекту Конституции РФ», утверждает Положение о всенародном голосовании по проекту Конституции Российской Федерации 12 декабря 1993 г. Главные новеллы – в оборот вводится термин «всенародное голосование», термин «референдум» не используется (референдум мог быть назначен Съездом народных депутатов или Верховным Советом Российской Федерации, которые на тот момент были распущены), снижена квота для принятия новой Конституции.

На наш взгляд, проведение всенародного голосования должно было в какой-то мере продемонстрировать миру, что Российская Федерация придерживается демократических принципов, пришедшая к власти политическая сила поддерживается населением страны, принимается народом и выражает волю народа. Что касается отношения россиян к принятию Конституции, то надо согласиться с тем, что это событие прошло для них незаметно. Однако вопрос не в том, что они не успели с ней ознакомиться, так как этот важнейший документ разрабатывался и принимался в спешке^[18].

Проблема заключается в традиционном подчинении россиян не праву, а власти. Для них была важна демонстрация силы политической власти, а не текст нормативного документа. По итогам анализа исторического аспекта принятия Конституции 1993 г. возникает немаловажный вопрос о ее легитимности. Здесь мнения разделились.

Например, Е. А. Лукьянова пишет, что есть желание порвать паутину политико-юридической лжи, суть которой сводится к одному короткому юридическому термину – «нелегитимно». Однако она не призывает отменить и разрушить все, говорит о необходимости исправить ошибки Конституции, приведя ее в соответствие с истинным значением слова «демократия» – власть народа.

В.В. Яценко считает, что нужна новая Конституция, основанная на общественном согласии, иначе в перспективе в стране возможен такой же политический кризис, который был в начале 90-х гг. XX в. Последствия такого кризиса могут быть самыми непредсказуемыми. То, что стабильность в стране держится только на личности президента, не только не нормально, но и опасно^[19].

На наш взгляд, спор о том, легитимна ли Конституция Российской Федерации, носит скорее теоретический характер, так как население страны признает как легитимность политической власти и ее авторитарный характер, так и нормативные положения Конституции Российской Федерации, но при этом не особо верит в реальную силу последней, о чем свидетельствуют данные социологических опросов.

Так, социологи фонда «Общественное мнение» (далее – ФОМ) изучили отношение россиян к Конституции. 20–21 октября 2018 г. был проведен опрос в 104 населенных пунктах 53 регионов среди 1 500 респондентов. По данным опроса, 53 % россиян считают Конституцию хорошей, 21 % – плохой. Только 8 % участников опроса думают, что Конституция сегодня не нарушается, 69 % видят нарушения в ущемлении прав человека, медобслуживании, запрете на высказывание своего мнения без одобрения властей и т. д. Иными словами, с точки зрения населения страны, Конституция легитимна, но малопригодна для реальной защиты прав. В то же время ФОМ фиксирует рекордный запрос на реформу Конституции: 66 % респондентов считают, что основной документ надо пересмотреть и внести в него поправки (пять лет назад так считали только 44 %). Наиболее популярными пунктами были поправки, направленные на повышение уровня жизни людей.

Среди желаемых изменений респонденты называли отмену закона о повышении пенсионного возраста, улучшение социальной политики, доступное жилье, контроль над ценами, введение смертной казни, улучшение медицины, образования, защиту прав простых людей, гарантии равенства всех граждан перед законом, обеспечение права на труд, расширение прав на свободу собраний, свободу слова, усиление борьбы с коррупцией и ответственности властей.

Усиление интереса россиян к конституционным изменениям связано с запросом на социальную справедливость, повышение уровня жизни, соблюдение государством прав граждан. Однако россияне по-прежнему больше доверяют Президенту РФ, чем праву, хотя, по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения, в последнее время рейтинг Президента РФ снижается: социальная и экономическая политика властей не устраивает большинство опрошенных респондентов.

Статистика судов отражает социально-экономическую ситуацию в стране. Нагрузка на суды продолжает расти, к числу массовых категорий споров относятся взыскание долгов по зарплате, кредитным обязательствам, платы за жилплощадь и коммунальные услуги, обязательных платежей и санкций с физических лиц, в основном налогов и пеней.

Возросло и количество жалоб в Конституционный суд Российской Федерации (в 2017 г. – 14 638, 2018 г. – 15 149), касающихся личных, социальных прав, договорных обязательств, и т.д. Таким образом, главным источником напряженности в российском обществе является не система сдержек и противовесов властных институтов, доминирование исполнительной власти, а нерешенность социальных и экономических проблем. На первый план выходят требования социальной справедливости. Непродуктивный путь – пытаться в очередной раз решить проблемы путем принятия новой Конституции или нормативных правовых актов.

Вероятно, политическая власть также не готова к радикальному пересмотру конституционных положений. Так, не принят закон о Конституционном Собрании, а ему отводится основная роль в деле модернизации Основного Закона. Однако определенные точечные изменения необходимы.

Как правило, при обсуждении поправок юристы обращают внимание на обеспечение принципа разделения властей, ограничения президентской и исполнительной власти, отношения центра и регионов.

В частности, Председатель Конституционного Суда Российской Федерации В.Д. Зорькин в начале октября 2018 г. в «Российской газете» отнес к числу недостатков Конституции Российской Федерации: отсутствие должного баланса в системе сдержек и противовесов; крен в пользу исполнительной ветви власти; недостаточную четкость в распределении полномочий между президентом и правительством, определении статуса администрации президента и полномочий прокуратуры; положение органов местного самоуправления, которые по своей природе являются локальным, а не самостоятельным звеном публичной власти; разграничение предметов ведения и полномочий между федерацией и ее субъектами. По его мнению, подобные недостатки исправимы путем точечных изменений, применения к социально-правовой реальности доктрины «живой Конституции».

Теория «живой Конституции» (Конституция развивается, изменяется с течением времени, адаптируется к новым обстоятельствам, не будучи формально изменена) используется многими государствами, прежде всего США. Безусловно, она применяется и при толковании Конституции Российской Федерации Конституционным Судом Российской Федерации. Но в международной практике теория «живой Конституции» не является единственной и используется наряду с другими – теорией нормативизма, теорией интеграции, аксиологической теорией и неоконституционализмом, либеральной теорией, теорией страха, онтологической теорией, теорией конституционного идеала^[20]. На наш взгляд, теория «живой Конституции» не в полной мере применима к российским условиям, так как ей присущ судебный активизм, суть которого заключается в активной «правотворческой» позиции суда и расширительном толковании Конституции, когда суд подменяет законодателя, активно вмешиваясь в политику.

Российская реальность свидетельствует о том, что в вопросах определения необходимости и содержания вносимых конституционных изменений определяющая роль принадлежит Президенту РФ.

В частности, Президентом РФ были инициированы практически все принимавшиеся поправки к Конституции, которые по большей части были рассмотрены и приняты в ускоренном порядке. Более того, желаемое политическое решение можно получить и без ее изменения, например, учреждение института полномочных представителей президента в федеральных округах, разграничение полномочий между федерацией и ее субъектами и т. д. Поэтому «живая Конституция», или подход, базирующийся на гармонизации конституционных положений с реальными процессами, протекающими в обществе, вполне приемлем, но он не может рассматриваться в качестве основного.

Учитывая изложенное, основным аргументом в пользу сохранения нынешней Конституции является относительная политическая стабильность в обществе. Однако необходимо учитывать и запросы, потребности общества, прежде всего в социально-экономической сфере. Их неудовлетворенность может привести к катастрофическим последствиям, на что обратил внимания В. Д. Зорькин, напомнив – революционные события 1917 г. были вызваны глубоким социально-экономическим расколом внутри российского общества. Поэтому целесообразно признать особое значение принципа социальной справедливости – одновременно сущего (на достигнутом уровне развития страны) и должного (целеполагание). Его привлекательность состоит в том, что можно определить индикаторы, практическое использование которых позволяет оценить уровень социальной справедливости.

К базовым критериям относятся: перераспределение доходов бюджета в пользу социальных нужд, регулирование труда и справедливая его оплата, социализация частной собственности, государственное пенсионное обеспечение, бесплатное в определенной части государственное образование и медицинское обслуживание, социальная защита незащищенных слоев населения (детей, многодетных семей, инвалидов, пенсионеров, малоимущих, безработных и других).

Также одним из основных показателей социальной справедливости являются данные об уровне жизни различных групп населения. В. Е. Чиркин справедливо указывает, что если в стране все живут хотя бы приблизительно одинаково – бедно или одинаково богато (чего не бывает), социальная справедливость может хотя бы внешне соблюдаться. В какой-то мере так было в СССР, но другие стороны жизни при этом имели крайне негативный характер и перечеркивали элементы социальной справедливости. Социальная справедливость явно нарушается, когда существует огромный разрыв, в частности, в материальном положении индивидов и разных групп населения (с материальными возможностями связан доступ к культуре, образованию, медицинскому обслуживанию, отдыху и другим условиям жизни)^[21]. Это подтверждается данными официальной статистики – в России один из самых высоких в мире децильный коэффициент (отношение доходов 10 % наиболее богатых к доходам 10 % наиболее бедных). Он приближается к 17 единицам.

По неофициальным авторитетным оценкам, масштабы социального расслоения в стране еще выше. За чертой бедности находятся свыше 20 млн россиян.

В целом социологи и юристы признают, что по многим принятым в мире показателям налицо разрыв между правовыми предписаниями, характеризующими социальное государство, социальную справедливость, и фактическими показателями (уровень жизни, прожиточный минимум, минимальный размер оплаты труда, индекс развития человеческого потенциала).

В Российской Федерации должен реализовываться принцип социальной справедливости, поэтому надо провести анализ законодательства на предмет соответствия ему и внести соответствующие корректировки. Например, ключевым моментом для оценки справедливого регулирования труда и справедливой оплаты труда является оформление работника по трудовому договору в соответствии с законом. Поскольку значительная часть российских работодателей уходят от налогов и сборов путем оформления трудовых отношений – гражданско-правовыми договорами, надо использовать экономико-правовые средства, делать экономически привлекательным вариант оформления работников не по гражданско-правовым, а по трудовым договорам. В целом государство должно гарантировать всем гражданам обеспечение определенного социального минимума, но активные и предприимчивые люди имеют возможность получить больший объем благ в результате своей деятельности. Одной из приоритетных задач выступает формирование доктрины социальной справедливости, под которой понимается не государственная благотворительность, а реализация конституционных положений о России как социальном государстве. В свою очередь, Конституционный Суд Российской Федерации должен способствовать созданию таких компенсационных механизмов, которые будут обеспечивать членам общества равенство стартовых возможностей в реализации ими своих основных прав и свобод.

Таким образом, необходимость принятия новой Конституции Российской Федерации была очевидна, однако в тех условиях политической и социальной нестабильности этот факт был принят и оценен неоднозначно, поэтому вопрос о ее легитимности продолжат оставаться открытым. Между тем, население страны не ставит под сомнение ее легитимность. Соответственно, споры по этому вопросу постепенно уйдут в прошлое. Сегодня следует обсуждать практическую реализацию заложенных в ней положений, в том числе принцип социальной справедливости.

2.2. Анализ толкования Конституции РФ 1993 года

Всякая реализация норм права предполагает осознание их смысла. Однако поскольку правовые предписания формулируются посредством символов - терминов и словесных конструкций, изложение воли правотворческого органа может не совпасть с ее действительным содержанием. Причиной тому могут быть или недосмотр (упущение), небрежность в оформлении своих мыслей, или даже отсутствие в языке и законодательной технике «отработанного» понятийно-категориального аппарата^[22].

Таким образом, институт толкования выступает в качестве правового средства, предназначение которого обеспечить правильное, единообразное понимание и претворение в жизнь правовых требований на всей территории страны. Следовательно, толкование права - это интеллектуально-волевая деятельность соответствующих субъектов по уяснению «для себя» и разъяснению «для других» действительного смысла правовых правил поведения.

В зависимости от лица дающего разъяснение выделяют официальное и неофициальное толкование.

Первое исходит от компетентных государственных (муниципальных) органов, формулируется в специальном акте и является юридически обязательным.

В свою очередь, официальное толкование классифицируется на аутентичное (осуществляется субъектом, издавшим правовой документ) и легальное (осуществляется определенным органом публичной власти, который не принимал соответствующий правовой акт, но наделен полномочиями по его разъяснению).

В рамках второго различные лица могут излагать свое собственное мнение по какому-либо правовому вопросу, но оно не будет обладать властно-обязательной силой.

В свою очередь, неофициальное толкование подразделяется на следующие виды:

- обыденное (дается гражданами в быту, повседневной жизни);

- профессиональное (дается сведущими в праве людьми, специалистами: прокурорами, адвокатами, юрисконсультами и др.);

- доктринальное (дается учеными в статьях, монографиях, комментариях, учебниках и т.п.).

Кроме того, толкование правовых норм может различаться по объему. В этой связи данный процесс может быть дифференцирован на буквальное (адекватное) токование, когда смысл нормы и текста совпадает; расширительное (распространительное) толкование, когда смысл нормы шире ее текстуального выражения, и ограничительное толкование, когда смысл нормы уже ее текста.

Необходимо отметить, что вопросы, касающиеся содержания, пределов, приемов, способов толкования Конституции, являются относительно новыми и дискуссионными. Во многом это связано со сменой общественно-конституционного строя, признанием в России прав человека и международных ценностей, что предполагает принятие демократического законодательства, а также учреждение институтов, обеспечивающих верховенство права и закона, высшую юридическую силу и прямое действие основных (фундаментальных) норм^[23].

Полагаем, что в исторической ретроспективе проблема толкования российской Конституции приобрела особое значение с утверждением первой Конституции РСФСР 1918 г. В ранние годы существования советской власти такой разъяснительной работой занимались Всероссийский Съезд Советов и Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет.

Идея создания конкретного органа, контролирующего соблюдение Конституции, – Комитета конституционного надзора СССР получила свое воплощение лишь в XX в. при М.С. Горбачеве.

Так, в 1988 г. в ст. 125 Конституции СССР были внесены изменения и дополнения, направленные на формирование Комитета конституционного надзора СССР, который предполагалось избирать Съездом народных депутатов СССР сроком на 10 лет из числа специалистов в области политики и права в составе Председателя, заместителя Председателя и 21 члена, включая представителей от каждой союзной республики.

Согласно законодательству Комитет конституционного надзора СССР имел право проверять на предмет соответствия Конституции СССР проекты союзных законов и уже действующие акты, принятые Съездом народных депутатов СССР, Верховным Советом СССР и его палатами, акты Генерального прокурора СССР, Главного государственного арбитра СССР, нормативные акты других государственных органов и общественных организаций.

Однако названный орган конституционного контроля не был вправе непосредственно отменять рассматриваемые документы (кроме тех, которые нарушали основные права и свободы человека, закрепленные в Конституции СССР и международных актах, участником которых являлся СССР), а лишь делал официальный вывод (выносил заключение) о конституционности и мог приостанавливать их действие в случае выявления несоответствия Конституции СССР законов СССР.

Правом инициировать производство в Комитете конституционного надзора СССР обладали:

1. Председатель, его заместитель или член обозначенного комитета (дел принималось к изучению большинством голосов участников соответствующего заседания);

2. Съезд, Верховный Совет или 1/5 народных депутатов СССР, Президент СССР, высшие органы государственной власти союзных республик, общесоюзные органы общественных организаций и Академии наук СССР.

Граждане СССР, права и законные интересы которых были нарушены каким-либо законом, могли обратиться не непосредственно в Комитет конституционного надзора СССР, а только к одному из субъектов, уполномоченных передать такой вопрос в орган конституционного контроля^[24].

Вместе с тем институт легального толкования отечественной Конституции был впервые законодательно закреплен в ст. 125 Конституции РФ 1993 г. и ст. 3 Федерального конституционного закона от 21.07.1994 № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации».

Так, согласно ст. 106 указанного федерального конституционного закона толкование Конституции Российской Федерации, данное Конституционным Судом Российской Федерации, является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений.

Таким образом, учитывая изложенные историко-правовые факты, на наш взгляд, можно сделать следующие выводы.

Толкование Конституции – это познание, уяснение и разъяснение действительного смысла положений названного фундаментального правового акта. Необходимость анализируемой интеллектуально-волевой деятельности обусловлена потребностями правильного, точного понимания содержания конституционно-правовых норм, выявления истинного смысла в целях повышения эффективности их практической реализации.

Однако прежние российские Конституции 1918 года, 1925 года, 1937 года, 1978 года не знали института официального (легального) толкования, который появился лишь с принятием Конституции 1993 года. Причем ключевыми особенностями актов такого толкования являются: наибольшая юридическая сила, особый порядок производства, значимость последствий для правотворческих и правоприменительных органов.

Видится, что легальное толкование Конституции призвано обеспечить, с одной стороны, стабильность, а с другой стороны – динамизм конституционно-правового регулирования. Оно играет важную роль в процессе демократизации общества и формирования правового государства^[25].

Заключение

Подводя итоги проведенного исследования необходимо отметить следующее.

Конституция РФ привнесла в общество множество новелл. Рассмотрим изменения, произошедшие в Основном Законе нашего государства на примере Конституции СССР 1977 г. Прежде всего, обратим внимание на ст. 60 и рассмотрим более подробно вопрос обязательности труда: «Статья 60. Обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина СССР - добросовестный труд в избранной им области общественно полезной деятельности, соблюдение трудовой дисциплины. Уклонение от общественно полезного труда несовместимо с принципами социалистического общества». В нормах же Конституции РФ закреплено исключительно право на труд, в то время как обязанность трудиться отсутствует. Это прописано в ст. 37: «Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию. Принудительный труд запрещен».

Таким образом, эволюция формы правления в России способствовала приобретению гражданином современной России больших прав и свобод, чем имелись у советских граждан. Важно отметить, что приобретения данных прав, возникновение многопартийности являлись основой формирования в России правового государства и гражданского общества.

Формальные конституции описывают конституционализм фиктивно, в действительности не реализуя многие указанные нормы. Таким образом, конституционализм реализуется, исключительно если конституционно-правовые нормы действительно используются в ходе регулирования политической и правовой жизни общества. Эволюция конституционного права затрагивает не только правовую сферу жизни общества, но и политическую, экономическую, социальную, что в совокупности затрагивает и духовную. Можно предположить, что конституционное право служит основой не только государства, но и всего общества. Изучая процесс эволюции конституционных норм государства, можно узнать о его особенностях, чертах, месте в международном пространстве в тот или иной исторический период. Анализируя эволюцию норм конституционного права можно установить причины, способствующие формированию современной правовой системы государства.

Следовательно, изучение эволюции конституционализма способствует приобретению знаний в других науках, например знаний о форме правления, политическом режиме или форме государственного устройства в тот или иной период времени. Не следует забывать и про права и свободы человека и гражданина, которые также формируются в процессе эволюции норм конституционного права.

Библиографический список

1. Нормативные правовые акты и иные официальные документы

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2014. № 31. Ст. 4398.

2. Литература

2.1. Научная и учебная литература

1. Авакьян С.А. Конституционное право России: учебное пособие. В 2-х т. 5-e изд., перераб. и доп. М.: Норма, НИЦ ИНФРА-М, 2017. Т. 1.
2. Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002.
3. Ковлер А.И. Какое президентство легитимно в России? // Этика успеха. Вып. 5. Кредо и кодекс власти. Тюмень; М., 1995.
4. Ковлер А.И. Конституционные основы новой российской государственности // Становление новой российской государственности. М., 1996.
5. Конституции стран - членов СНГ. Ереван, 1997.
6. Конституционное совещание. Стенограммы. Материалы. Документы. 29 апреля - 10 ноября 1993 г. М., 1995-1996. Т. 1-20.
7. Насырова Т.Я. Конституционный контроль: монография. Казань: Издательство Казанского университета, 1992.
8. Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М., 2000.
9. Оболонский А.В. Драма российской политической истории: система против личности. М., 1994.
10. Оболонский А.В. Человек и власть. Перекрестки российской истории. М., 2002.
11. Окуньков Л.А. Вопросов вновь больше, чем ответов // Независимая газета. 1993. 29 июля.
12. Очерки парламентского права (зарубежный опыт). М., 1993.
13. Права человека и социальное государство в России / отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 2013.
14. Проблемы общей теории права и государства / Под ред. В.С. Нерсесянца. М.: Норма, ИНФРА-М, 2001.
15. Сахаров Н.А. Институт президентства в современном мире. М., 1994.
16. Сравнительное конституционное право / отв. ред. В. Е. Чиркин. М., 1996.
17. Туманов В.А. Без новой Конституции не будет нового парламента // Известия. 1993. 9 дек.
18. Федеративная Республика Германия. Конституция и законодательные акты. М., 1991.
19. Хабриева Т.Я. Конституционная реформа в современном мире. М., 2016.
20. Шейнис В. Л. Конституция-93: взгляд сквозь годы // Из истории создания Конституции Российской Федерации. Конституционная комиссия: стенограммы, материалы, документы (1990–1993 гг.): в 6 т. (10 кн.) / под общ. ред. О. Г. Румянцева. М., 2010. Т. 6
21. Яценко В. В. Нужно ли реформировать Конституцию РФ // Права человека: история, теория, практика: сб. науч. ст. / ответ. ред. В. В. Коровин. Курск, 2018.

2.2. Периодические издания

1. Гусев А.В. К вопросу о роли основных функций органов конституционного правосудия в построении правового государства // Российский судья. Юрист. 2016. № 7. С. 19-21.
2. Ковлер А.И. Суперпрезидент или колосс на глиняных ногах? // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1993/1994. № 4-5.
3. Ковлер А.И. Французская модель для российской Конституции? (о сходстве конституций - реальном и мнимом) // Конституционное совещание. Информационный бюллетень. 1994. № 4.
4. Колесников Е.В., Степанова Ю.В. Толкование конституционных норм Конституционным Судом Российской Федерации: некоторые вопросы теории и практики // Конституционное и муниципальное право. Юрист. 2010. № 11. С. 41-45.
5. Окуньков Л.А. Вопросов вновь больше, чем ответов // Независимая газета. 1993. 29 июля.
6. Тарасова Е. А. Разработка и принятие Конституции России в сентябре – декабре 1993 г. // Труды исторического факультета Санкт-Петербургского университета. 2015. № 21.
7. Чиркин В. Е. Социальная справедливость в Конституционном праве // Журнал российского права. 2016. № 7 (235).

1. Автор был направлен в группу экспертов от Института государства и права РАН, в которую также входили Н. Ф. Воробьев, В. Е. Гулиев, В. А. Карташкин, М.А. Краснов, И. И. Лукашук, Р. З. Лившиц, Л.С. Мамут, В.О. Мушинский, И.Л. Петрухин, В. М. Савицкий, В.А. Туманов, В. Е. Чиркин, Д.В. Шутько. От Института законодательства и сравнительного правоведения при Верховном Совете РФ в состав юристов-экспертов входили М.И. Брагинский, А.Л. Маковский, А.В. Мицкевич, В.А. Рахмилович. Были также представители МГУ, МГИМО, Ростовского государственного университета, Саратовского юридического института, Иркутского государственного университета и других центров. ↑

2. Хабриева Т. Я. Конституционная реформа в современном мире. М., 2016. ↑

3. Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М., 2000. С. 188; также см.: Оболонский А. В. Драма российской политической истории: система против личности. М., 1994; Оболонский А. В. Человек и власть. Перекрестки российской истории. М., 2002. ↑

4. Ковлер А. И. Конституционные основы новой российской государственности // Становление новой российской государственности. М., 1996. С. 23-34. ↑

5. Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002. С. 360. ↑

6. Конституционное совещание. Стенограммы. Материалы. Документы. 29 апреля. 10 ноября 1993 г. М., 1995-1996. ↑

7. Конституционное совещание. Стенограммы. Материалы. Документы. 29 апреля. 10 ноября 1993 г. Т. 19. С. 17-18. ↑

8. Там же. С. 23-24. ↑

9. Там же. Т. 3. С. 17. ↑

10. Права человека и социальное государство в России / отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 2013. ↑

11. Окуньков Л. А. Вопросов вновь больше, чем ответов // Независимая газета. 1993. 29 июля. ↑

12. Шахназаров Г. Х. Написано: где недодумано, где списано // Рабочая трибуна. 1993. 9 дек. ↑

13. Туманов В. А. Без новой Конституции не будет нового парламента // Известия. 1993. 9 дек. ↑

14. Туманов В. А. Указ. соч. ↑

15. Первые работы этого направления: Сравнительное конституционное право / отв. ред. В. Е. Чиркин. М., 1996; Сахаров Н. А. Институт президентства в современном мире. М., 1994; Очерки парламентского права (зарубежный опыт). М., 1993. ↑

16. Тарасова Е. А. Разработка и принятие Конституции России в сентябре - декабре 1993 г. // Труды исторического факультета Санкт-Петербургского университета. 2015. № 21. ↑

17. Авакьян С. А. Конституция России: природа, эволюция, современность. 2-е изд. М., 2000. С. 179. ↑

18. Тарасова Е. А. Разработка и принятие Конституции России в сентябре – декабре 1993 г. // Труды исторического факультета Санкт-Петербургского университета. 2015. № 21. С. 375. ↑

19. Яценко В. В. Нужно ли реформировать Конституцию РФ // Права человека: история, теория, практика: сб. науч. ст. / ответ. ред. В. В. Коровин. Курск, 2018. С. 87. ↑

20. Шустров Д. Г. Essentia Constitutionis: Конституция Российской Федерации в фокусе теорий конституции XX–XXI веков // Сравнительное конституционное обозрение. 2017. Ч. 2. № 4 (119), 5 (120). С. 124. ↑

21. Чиркин В. Е. Социальная справедливость в Конституционном праве // Журнал российского права. 2016. № 7 (235). ↑

22. Проблемы общей теории права и государства / Под ред. В.С. Нерсесянца. М.: Норма, ИНФРА-М, 2001. С. 445. ↑

23. Колесников Е.В., Степанова Ю.В. Толкование конституционных норм Конституционным Судом Российской Федерации: некоторые вопросы теории и практики // Конституционное и муниципальное право. Юрист. 2010. № 11. С. 41-45. ↑

24. Авакьян С.А. Конституционное право России: учебное пособие. В 2-х т. 5-e изд., перераб. и доп. М.: Норма, НИЦ ИНФРА-М, 2017. Т. 1. С. 198-272. ↑

25. Гусев А.В. К вопросу о роли основных функций органов конституционного правосудия в построении правового государства // Российский судья. Юрист. 2016. № 7. С. 19-21. ↑