Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Формы государственного устройства (Федеральная форма государственного устройства)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Тема моей курсовой работы «Формы государственного устройства». Эту тему я выбрала не случайно, она актуальна до сих пор, так как при становлении и образовании государства, именно форма его устройства будет влиять на все его сферы, в том числе на жизнь обычных людей.

Цель моей курсовой работы – рассмотреть и изучить формы государственного устройства. Всего различают три формы устройства: федеральная, унитарная и конфедерация. Каждую из этих формы мы проанализируем и подробно рассмотрим, изучим преимущества и недостатки.

Для этого я составила себе список задач, которые я хочу выполнить по мере написания работы. Ниже будет представлен список и для каждого пункта будет выделена отдельная глава. Итак:

Изучить и проанализировать федеральную форму государственного устройства, изучить страны, в которых используется данная форма.
Изучить и проанализировать унитарную форму государственного устройства, сравнить ее с федеральной и изучить опыт стран, которые используют данный тип устройства.
И перейти к изучению последнего типа государственного устрова – конфедерации. Рассмотреть ее на примере ЕС, а также обратиться к историческому опыту США времен Гражданской войны.

Анализ и изучения я буду проводить с помощью большого списка источников, но более подробно я остановлюсь на нескольких основных, которые будут использоваться чаще всего. Больше всего мне помогли книги под авторством В.Е. Чиркина - Конституционное право зарубежных стран, а также Р.Т Мухаев - Теория государства и права, и Якушик В.М. Многообразие форм правления. Выбрала я эти книги не случайно, на мой взгляд, они являются фундаментальными трудами по данной теме, в которых подробно описываются все форму государственного устройства с примерами.

Глава 1. Федеральная форма государственного устройства

Федерализм, способ политической организации, который объединяет отдельные государства или другие государства в рамках всеобъемлющей политической системы таким образом, что позволяет каждому сохранять свою целостность. Федеральные системы делают это, требуя, чтобы базовая политика была разработана и реализована путем переговоров в той или иной форме, чтобы все участники могли участвовать в принятии и исполнении решений. Политические принципы, которые оживляют федеративные системы, подчеркивают примат переговоров и согласованную координацию между несколькими центрами власти они подчеркивают достоинства рассеянных центров силы как средства защиты индивидуальных и местных свобод.

Различные политические системы, которые называют себя федеральными, во многом различаются. Однако некоторые характеристики и принципы являются общими для всех действительно федеральных систем.

Во-первых, федеративные отношения должны быть установлены или подтверждены посредством вечного соглашения о союзе, как правило, заключенного в письменной конституции, в которой изложены условия, на которые власть распределяется или разделяется.^[1] Конституция может быть изменена только с помощью чрезвычайных процедур. Эти конституции отличаются тем, что они не просто заключают соглашения между правителями и управляемыми, но в них участвуют люди, общее правительство и государства, составляющие федеральный союз. Более того, государства-учредители часто сохраняют свои собственные права на создание конституции.

Во-вторых, сама политическая система должна отражать конституцию, фактически распределяя власть между рядом по существу самостоятельных центров^[2]. Такое распределение власти можно назвать нецентрализацией. Нецентрализация - это способ на практике гарантировать, что полномочия участвовать в осуществлении политической власти не могут быть отняты у общего правительства или правительств штатов без общего согласия.

Третий элемент любой федеральной системы - это то, что называют территориальной демократией в Соединенных Штатах. ^[3]Тут подразумеваются два аспекта: использование территориальных подразделений для обеспечения нейтралитета и равенства в представительстве различных групп и интересов в политике и использование разделений для обеспечения местной автономии и представительства для различных групп в рамках одного и того же гражданского общества. Территориальный нейтралитет оказался чрезвычайно полезным в обществах, которые меняются, что позволяет представлять новые интересы пропорционально их силе, просто позволяя своим сторонникам голосовать в относительно равных территориальных единицах. В то же время, размещение очень разнообразных групп, чьи различия являются фундаментальными, а не временными, предоставляя им собственные территориальные основы власти, повысило способность федеральных систем функционировать в качестве средств политической интеграции при сохранении демократического правления^[4]. Один пример этой системы можно увидеть в Канаде, которая включает население французского происхождения, сосредоточенное в провинции Квебек.

Современные федеральные системы обычно обеспечивают прямые связи между гражданами и всеми правительствами, которые их обслуживают. Люди могут и обычно выбирают представителей во все правительства, и все они могут и обычно управляют программами, которые непосредственно обслуживают отдельных граждан.

Наличие этих прямых линий связи является одной из особенностей, отличающих федерации от лиг или конфедераций. Обычно оно основано на чувстве общей национальности, связывающем составляющие государства и людей вместе. В некоторых странах это чувство гражданства было унаследовано, как в Германии, в то время как в Соединенных Штатах, Аргентине и Австралии его нужно было хотя бы частично изобрести. Канада и Швейцария должны развиваться в этом смысле для того, чтобы держаться вместе, сильно расходящихся национальных групп.

Географическое необходимости сыграла определенную роль в содействии поддержанию Союза в рамках федеральной системы. Долину Миссисипи в Соединенных Штатах, Альпы в Швейцарии, острова символ Австралийского континента, и горы и джунгли окружающие Бразилии все влияет на обеспечение единства; давление на канадский Союз, вытекающие из этой страны ситуацию на границе США и давления на германские государства, созданные своими соседями на востоке и западе. В связи с этим, необходимость совместной обороны против общих врагов стимулировала создание и сохранение Федерального союза.

Составные государственные устройства в федеральной системе должны быть достаточно равными по численности населения и богатству, либо сбалансированной территориально и численно в их неравенства.^[5]В Соединенных Штатах, каждый географический раздел включает как большие, так и малые государства. В Канаде этнические различия между двумя крупнейшими и богатейшими провинциями мешают их сочетания с другими. Швейцарский федерализм поддерживают существование группы кантонов разных размеров и религиозно-языковой среды. Похожие дистрибутивы существуют в любой другой успешной федеральной системы.

Одной из основных причин неисполнения федеральных систем зачастую является отсутствие баланса между составляющими структуры. В германском федеральном империи конца 19 века, Пруссия была столь сильна, что у других государств было мало возможностей, чтобы обеспечить национальное руководство или даже достаточно сильную альтернативу политикой царя и правительства. Во времена СССР (1917-90/91), существования Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, занимающий три четверти территории и содержащий три пятых населения, были сильно ограничены возможности подлинных федеральных отношений в этой стране.

Успешные федеральных систем также характеризуются постоянством своих внутренних границ. Границы могут происходить изменения, но такие изменения вносятся только с согласия соответствующих государственных устройств, за исключением экстремальных ситуаций.^[6]

В нескольких очень важных случаях, нецентрализованные системы дают поддержку в рамках гарантированного Конституцией существование различных правовых систем в учредительные государственные устройства. В США, правовая система каждого государства отражает и в определенной степени уникально с английского (и, в одном случае, французского) права, в то время как федеральный закон занимает только интерстициальные позиции привязки систем 50 штатов вместе. Полученную смесь законов держит отправлении правосудия существенно нецентрализованного, даже в федеральных судах. В Канаде, существование общего права и гражданско-правовые системы рядом способствовала франко-канадского культурного выживания. Федеральное систем чаще всего предусматривают изменение национального законодательства по субнациональных правительств, чтобы удовлетворить местные потребности, как в Швейцарии.^[7]

Смысл часто в том, что в подлинно федеративное устройство субъектов политики оказывают существенное влияние на формальные или неформальные конституционные изменения процесса. Поскольку конституционные изменения часто делаются без формального изменения Конституции, положения Учредительное государственное устройство должно быть такой, чтобы серьезные изменения в политических целях может быть произведено только по решению разогнали большинство, которые отражают ареал разделения властей. Федеральный теоретики утверждали, что это важно для народного правления, а также для федерализма.

Нецентрализованные также добиться путем предоставления учредительных политические гарантии представительства в законодательных органах и часто, давая им гарантированные роли в политическом процессе. ^[8]Последнее гарантируется в письменных конституциях США и Швейцарии. В других системах, таких как системы Канады и Латинской Америки, составляющие государства получили определенные полномочия участия, и они стали частью неписаной конституции.

Возможно, наиболее важным элементом поддержания федеральной нецентрализации является существование нецентрализованной партийной системы. Первоначально нецентрализованные партии развиваются на основе конституционных договоренностей федерального договора, но как только они появляются, они стремятся к самосохранению и действуют как децентрализующие силы сами по себе. Соединенные Штаты и Канада приводят примеры форм, которые может принять нецентрализованная партийная система. В двухпартийной системе Соединенных Штатов партии фактически являются коалициями государств-участников (в которых, в свою очередь, могут доминировать конкретные местные партийные организации) и, как правило, функционируют в качестве национальных единиц только для проведения президентских выборов в течение четырех лет или для целей организации национальный конгресс.^[9]

Федеральные нации с менее развитыми партийными системами часто получают некоторые из тех же децентрализующих эффектов через то, что называют каудиллизмом - когда власть распространяется среди сильных местных лидеров, действующих в конституционных государствах^[10].

Судебная нецентрализация, по-видимому, существовала также в Нигерии и Малайзии.

Несколько устройств, обнаруженных в федеральных системах, служат для поддержки самого федеративного принципа. Два из них имеют особое значение.

Поддержание федерализма требует, чтобы центральное правительство и составляющие его государства имели практически все свои институты управления, имеющие право изменять эти институты в одностороннем порядке в рамках ограничений, установленных договором. ^[11]Необходимы как отдельные законодательные, так и отдельные административные институты.

Договорное разделение общественных обязанностей между всеми правительствами в системе является фундаментальной характеристикой федерализма. Распространение, в широком понимании, включает в себя общее участие в разработке политики, финансировании и управлении. Обмен может быть формальным или неформальным в федеральных системах оно обычно является договорным. Контракт используется как юридическое средство, позволяющее правительствам участвовать в совместных действиях, оставаясь при этом независимыми субъектами. Даже там, где нет формальной договоренности, дух федерализма имеет тенденцию вселять чувство договорного обязательства.

Федеральные системы или системы, находящиеся под сильным влиянием федеральных принципов, были одними из самых стабильных и устойчивых. Но для успешной работы федеральных систем требуется особая политическая среда, благоприятствующая народному правительству и имеющая необходимые традиции политического сотрудничества и сдержанности^[12]. Помимо этого, федеральные системы работают лучше всего в обществах с достаточной однородностью фундаментальных интересов, чтобы предоставить большую свободу действий местному правительству и позволить полагаться на добровольное сотрудничество. Применение силы для поддержания внутреннего порядка еще более вредно для успешного поддержания федеративных форм правления, чем для других форм народного правления. Федеральные системы наиболее успешны в обществах, которые располагают людскими ресурсами для компетентного заполнения многих государственных должностей и материальными ресурсами, позволяющими измерять экономические потери как часть цены свободы.^[13]

Глава 2. Унитарная форма государственного устройства

Ни одна современная страна не может управляться только из одного места. Дела муниципалитетов и сельских районов должны быть оставлены на усмотрение органов местного самоуправления. Соответственно, все страны имеют как минимум два уровня управления: центральный и местный. В ряде стран также существует третий уровень правительства, который отвечает за интересы более или менее крупных регионов.

Распределение полномочий между различными уровнями власти является важным аспектом конституционной организации государства^[14]. Среди штатов с двумя уровнями управления различия могут проводиться на основе большей или меньшей автономии, предоставленной местному уровню. Уважение британского правительства к местному самоуправлению всегда было характерной чертой его конституции. Напротив, Франция традиционно держала свои местные власти под строгим центральным контролем.

В странах с тремя уровнями правительства распределение полномочий между центральным и промежуточным правительствами различается^[15]. Государства, образованные в результате объединения бывших независимых государств, обычно поддерживают промежуточный уровень со значительными законодательными, исполнительными и судебными полномочиями. Например, как в Соединенных Штатах, Аргентине и Швейцарии, хотя некоторые предоставляют немного полномочий этому уровню^[16].

Последняя ситуация часто возникает в странах, в которых промежуточный уровень был введен в качестве исправления к их предыдущему выбору двух уровней - как Италия в своей конституции 1948 года и Испания в своей конституции 1978 года.

В зависимости от того, как конституция организует власть между центральным и субнациональным правительствами, можно сказать, что страна обладает либо унитарной, либо федеральной системой. В унитарной системе единственным уровнем управления, помимо центрального, является местное или муниципальное управление. ^[17]Хотя местные органы власти могут пользоваться значительной автономией, их полномочия не имеют конституционного статуса; центральное правительство определяет, какие решения «передать» местному уровню, и может отменить местные органы власти, если оно того пожелает. В федеральных системах существует промежуточный уровень государственной власти между центральным и местным; обычно он состоит из штатов или провинций, хотя в некоторых странах могут существовать и другие образования (например, кантоны или республики). Помимо количества уровней, наиболее важным различием между унитарной системой и федеральной является то, что штаты или провинции федеративного государства имеют конституционную защиту суверенитета. В рамках федеральной системы правительства штатов или провинций имеют суверенитет с центральным правительством и обладают окончательной юрисдикцией в широком диапазоне областей политики.

Федеральные и унитарные системы являются идеальными типами, представляющими конечные точки континуума.Большинство стран находятся где-то посередине между двумя крайностями - государства могут быть более или менее унитарными или более или менее федеративными^[18]. Так называемые «полуфедеральные» страны занимают среднюю категорию, обладая промежуточным уровнем управления, который не имеет такой же защиты суверенитета, как штаты или провинции федеративных штатов.

Правильное понимание этих типов конституции требует рассмотрения дополнительных особенностей каждого типа. Типовое федеративное государство характеризуется наличием на национальном уровне письменной жесткой конституции, гарантирующей нескольким промежуточным правительствам не только постоянство и независимость, но и полное дополнение законодательной, исполнительной и судебной власти. ^[19]Национальная конституция перечисляет полномочия, предоставленные центральному правительству; остальные полномочия принадлежат промежуточным правительствам на уровне штатов или провинций. Эти субнациональные образования, как правило, представлены на национальном уровне, возможно, на равных, во второй палате национального законодательного органа (часто называемой верхней палатой или сенатом). Они также часто играют центральную роль в процессе внесения поправок в национальную конституцию. Например, некоторые числа государственных или провинциальных законодательных органах может потребоваться согласие на ратификацию поправок, принятый Федеральным законодательным органом. Штатов или провинций в федеральных системах также имеют свои собственные конституции, которые определяют институты своих соответствующих правительств, а также полномочия, которые делегируются в дальнейшем их органов местного самоуправления^[20].

Такие конституционные механизмы являются гарантией от возможных усилий центрального правительства, чтобы увеличить свою юрисдикцию и таким образом поставить под угрозу важную политическую роль, что промежуточными правительства играют в федеральную систему^[21]. Более формальных конституционных гарантий, необходимых для сохранения этой роли. Помимо конституционных поправок, центральное правительство может стремиться расширить свои полномочия за счет использования конституционных положений о предоставлении “подразумеваемых полномочий”. В некоторых федеративных государств (например, в Аргентине и Индии), есть чрезвычайные положения, посредством которого центральное правительство может приостановить полномочия отдельного государства или правительства провинций. ^[22]Если злоупотреблять, эти положения—должна быть использована только в случае мятежа или других серьезных нарушений против конституционного строя—может серьезно нарушить конституционно закреплен принцип совместного суверенитета, что является признаком федерализма. Даже в установленных федеральным демократии (например, Канада, Германия и США), точное распределение полномочий между уровнями власти, является предметом постоянного спора между центральными и субнациональными правительствами^[23]. Споры о федеральных государственных делах часто являются предметом постановлений в суды или Конституционный суды или конференций с участием руководителей центральных и субнациональных правительств.

Государства Semifederal также основаны, как правило, на жестких писаных конституций предоставления некоторые ограниченные законодательные и административные (хоть и редко судебные) полномочия в промежуточном или региональных правительств. А потому, что региональные органы власти в semifederal государства обладают юрисдикцией только в перечисленных вопросах (и даже здесь они подвергаются, в частности, переопределение полномочий центральных органов власти), их фактическая роль и политическое влияние в системе в значительной степени зависит от склонности центрального правительства поддерживать или ограничивать их самостоятельность^[24]. Где полномочия, предоставленные Конституцией регионального правительства, в частности, минимальный, государственный semifederal будет выглядеть во многом как унитарное государство. Где полномочия относительно большой и центральное правительство выступает за их расширение—возможно, потому, что центральная власть сама коалиция национальных и региональных партий—государство стремится взять на себя федеральный характеристик, даже если типичные признаки федеративной системы нет. Испания и Бельгия являются хорошими примерами государств semifederal, которые становятся все более федеральными на практике.^[25]

Отнесения конкретного государства как федеративного или унитарного обычно не вызывает затруднений, хотя в некоторых случаях это может быть более сложным. США и Швейцария явно федеративных государств; всех вышеупомянутых характеристик федерального государственного присутствуют в их конституционными системами. Австралия и Германия тоже можно считать федеральную во всех отношениях. Кроме того, Канада является федеративным государством, несмотря на то, что некоторые формальные признаки идеального федерализма нет конституции 1982 года: полномочия провинций, а не центрального правительства, нумеруются. Кроме того, нет конституции представительства провинций в верхней палате федерального законодательного органа, члены которого назначаются центральным правительством (хотя они выбрали, по соглашению, таким образом, чтобы обеспечить провинциальные представительства)^[26]. Тем не менее, полномочия провинций обширные, и конституционные гарантии их прав и независимости особенно сильны.

Есть несколько федеративных государств в Латинской Америке: Аргентина и Бразилия, вероятно, являются наиболее четко федеративными, с жесткими конституциями, равным представительством региональных правительств в верхней палате и значительной властью, закрепленной за региональным уровнем. ^[27]Центральное правительство, однако, имеет возможность вмешиваться в государственные или провинциальные дела при некоторых обстоятельствах, особенно в случае Аргентины. Более того, ни одна из конституций не отводит формальной роли субнациональным правительствам в процессе внесения поправок в национальную конституцию. В Аргентине поправки должны быть приняты национально избранным конституционным собранием. В Бразилии поправки принимаются большинством двух палат федерального законодательного органа, но не подлежат ратификации штатами. Мексика является федеративным государством, но формально и неформально она давно отклоняется от многих принципов федерализма. Формально верхняя палата представляет штаты, но она намного слабее нижней палаты. Неофициально, до конца 1980-х годов единственная высокоцентрализованная партия контролировала федеральное правительство и все правительства штатов, что делало вопрос о субнациональной автономии. С усилением конкуренции между партиями Мексика все больше напоминает федеративное государство, которое давно описана в ее конституции.

Случай Индии несколько неоднозначен. Индийская федеральная конституция излагает длинный список важных субъектов, над которыми штаты и территории, составляющие союз, имеют исключительную юрисдикцию. Но конституция дает центральному правительству право издавать законодательные акты по любому вопросу, включая те, которые принадлежат региональным правительствам, и это считается вопросом государственной важности. Кроме того, центральное правительство имеет прямые полномочия контроля над региональными правительствами (например, национальный парламент может распустить законодательный совет любого штата или территории).

Бывший Советский Союз по конституции был федеративным государством; но, помимо номинального характера по крайней мере определенных частей ее конституции, конституционная роль, возложенная на Коммунистическую партию, объединяла систему до такой степени, что государство было по существу унитарным с некоторыми полуфедеральными аспектами. Постсоветская Россия, напротив, имеет федеральную конституцию во всех отношениях.

И Италию, и Испанию можно считать полуфедеральными государствами, хотя Италия гораздо ближе к унитарной модели^[28]. Регионы в этих странах наделены законодательными и административными полномочиями в определенных областях, но все суды являются национальными. Италия является, пожалуй, одним из лучших примеров того, как государство может быть похоже на унитарную систему, несмотря на присутствие региональных правительств. Ограниченные полномочия, конституционно предоставленные регионам, были расширены национальным законодательным органом путем передачи дополнительных вопросов в компетенцию региональных законодательных органов. Региональные законы, однако, должны уважать общие принципы, изложенные в национальных законах, и на практике остается мало места для подлинно автономного регионального законодательства. Более того, регионы не являются финансово независимыми. Таким образом, в целом их можно считать почти ветвью системы местных органов власти, наравне с коммунами и провинциями, а не отдельным третьим уровнем управления.

Соединенное Королевство часто упоминается в качестве типичного примера унитарного государства, несмотря на присутствие региональных правительств. Северная Ирландия чередовалась между периодами особой автономии и прямого правления британского правительства; в 1990-х годах было восстановлено автономное правительство региона, хотя британское правительство иногда приостанавливало автономию^[29]. Также в 1990-х годах были созданы шотландский парламент и уэльская ассамблея (первая, но не последняя, получила широкие полномочия, включая налогообложение), и правительство обсуждало вопрос о введении ассамблей в некоторых английских регионах. Однако в отсутствие жесткой конституции на национальном уровне полномочия региональных парламентов оставались неопределенными. Действительно, акт центрального парламента в Вестминстере теоретически может отнять полномочия у региональных правительств или фактически отменить их^[30]. Хотя Франция является унитарным государством, в 1982 году она учредила выборные региональные правительства, менее зависимые от центра.

Начиная со второй половины 20-го века во многих странах усиливалась тенденция разрешать прямое действие в рамках своих конституционных систем международных законов и законов специальных международных организаций, к которым они принадлежат^[31]. Например, конституции Германии и Италии требуют, чтобы правовая система соответствовала нормам международного обычного права. Поскольку обе конституции являются жесткими, это означает, что обычные национальные законы, противоречащие такому закону, являются неконституционными.

Глава 3. Конфедерация, как форма государственного устройства

Конфедерация - это союз независимых государств, созданный для достижения определенных политических целей, обычно временный. Конфедерация является добровольным объединением, где страны сохраняют суверенитет, собственные органы власти и законы, при желании могут покинуть союз.^[32]

В ведение конфедерации при этом передаются какие-то конкретные вопросы. Например, оборона или экономическое сотрудничество.

Центральный орган конфедерации не может непосредственно влиять на граждан, он действует только через страны-субъекты. Чтобы решения органов управления вступили в силу, их должны утвердить центральные органы власти государств-членов. Конфедерация - одна из форм территориально-государственного устройства наряду с федерацией и унитарным государством. При этом конфедерация - самая редкая форма государственного устройства.

Чаще всего конфедерация - временное объединение, переходная форма государства. В дальнейшем она или становится федерацией, или разделяется на отдельные унитарные государства.

Так, современная Швейцария состоит из кантонов и по традиции именуется Швейцарской Конфедерацией, но по сути давно превратилась в федеративную республику. США на раннем этапе своей истории тоже были конфедерацией, а затем превратились в полноценную федерацию^[33].

Некоторые политологи вообще считают, что конфедерацию нельзя называть формой государства, так как она единым государством не является.

Признаки конфедерации:

Составные части конфедерации остаются суверенными государствами, обладают всей полнотой власти.
Нет единого гражданства конфедерации.
Нет общей для всей конфедерации территории и государственной границы.
Не общих законодательных органов и системы управления. На уровне конфедерации действуют лишь высшие координирующие органы.
Страны-члены сохраняют собственную систему органов власти, армию, полицию.
Каждая страна сохраняет собственную конституцию и законы, хотя на уровне конфедерации может приниматься общая конституция.
Любое решение единого конфедеративного органа требует утверждения каждым государством-членом.
Каждое государство имеет право выхода из конфедерации.

В разное время группы национальных государств формировали союзы, что привело к созданию наднациональных правительственных учреждений, законы которых стали частью правовых систем государств-членов. Хотя эти союзы не составляли новое политическое сообщество в строгом смысле этого слова, они действовали как нечто вроде нового уровня правительства, превосходящего уже существующие. Наиболее важными примерами такой системы являются Европейский Союз (ЕС) и его предшественники. Римский договор (1957 г.), в соответствии с которым было создано Европейское сообщество, создал правительство для организации, состоящей из комиссии, совета министров, ассамблеи (в настоящее время Европейский парламент) и суда (Европейский суд; ECJ;)^[34]. Директивы и положения, закрепленные в законодательстве ЕС, должны применяться национальными судами и должны иметь приоритет над национальным законодательством^[35]. Кроме того, приняв евро, единую валюту, государства-члены согласились передать существенные полномочия по управлению финансами ЕС. Европейский суд, который издает обязательные толкования договора и правил ЕС, допускает индивидуальное обращение за помощью.

В 2004 году главы правительств ЕС подписали конституцию, которая создала посты президента и министра иностранных дел и расширила полномочия Европейского парламента, хотя эта конституция с тех пор не была ратифицирована^[36]. Согласно этой конституции, ЕС также был наделен «правосубъектностью», что означает, что он может вести переговоры по большинству договоров от имени своих членов. ЕС может стать зародышем будущего федеративного государства, если профсоюз разовьется в организацию, центральное правительство которой способно принимать решения независимо от согласия государств-членов, и особенно если ему будет предоставлена существенная свобода действий в области иностранных государств. и военная политика. Однако, несмотря на то, что он существует сейчас, ЕС представляет собой нечто большее, чем простой союз государств, который издает правила в общих экономических интересах своих членов. Структуры ЕС глубоко проникают в конституционные структуры национальных государств-членов во многом так же, как структуры центрального правительства проникают в структуры региональных правительств федеративной системы. Некоторые особенности федерализма, такие как приоритет права сообщества в государствах-членах и ограничение функций толкования центральным органом, уже присутствуют в ЕС^[37]. В отличие от государств-членов настоящей федеральной системы, члены ЕС могут выйти из союза в любое время. Но пока член не предпримет такой шаг, он подчиняется закону ЕС практически так же, как субнациональное государство или провинция подчиняются федеральному закону в федеральной системе.

История знает примеры конфедераций с центральными органами, обладающими как широкими, так и почти чисто формальными полномочиями. Так на раннем этапе формирования своей государственности, США были конфедерацией с крайне слабым центром. Вот, что говорилось в декларации в начале «Статей конфедерации», выработанной в 1777 году:" Обозначенные штаты, каждый по отдельности, заключают между собой прочные дружественные союзы с целью совместной обороны, защиты своих свобод и всеобщего благосостояния. Они соединяются друг с другом, чтобы оказывать взаимную помощь против любых чужих сил или нападений, направленных против всех сразу или против каждого из них по отдельности, под предлогом религии, суверенитета или чего-либо иного".^[38]

Таким образом, в этой декларации отразились такие черты конфедерации как независимость входящих в конфедерацию субъектов («каждый по отдельности») и совместные цели субъектов (самооборона, защита свобод.) При этом «Статьи конфедерации» были «слабой» конституцией: решения центрального законодательного органа носили консультативный характер, а некоторые штаты сохраняли полный суверенитет почти по всем вопросам. В дальнейшем «Статьи конфедерации» подверглись критике со стороны «отцов-основателей».

Самым ярким примером существования конфедерации принято считать Швейцарию. Такое государственное устройство она приобрела после того, как 1-ого августа 1291-ого года три швейцарских кантона подписали «Союзное письмо». Интересно, что когда в 1798-ом году Франция оккупировала Швейцарию и преобразовала её в унитарную Гельвитическую Республику, унитарное устройство не прижилось в бывшей конфедерации и уже в 1803-м году Франции пришлось вернуть «отобранную» децентрализованную систему власти. Однако уже в середине девятнадцатого века процесс федерализации Швейцарии набрал большие обороты. Примером того может служить подавление попытки сецессии семи кантонов в 1847-м году.^[39]

Интересно, что некоторые исследователи разграничивают понятия конфедерации и конфедерализма, при этом указывая, что однозначного определения последнего в литературе ещё нет. Так, Грэй Эванс и Джеффри Ньюхэм, составители авторитетного «Словаря международных отношений» дают определение именно конфедерализма, а не конфедерации. Среди черт этого явления английские исследователи отмечают следующие. «Конфедерализм, как все теории интеграции, есть и процесс, и конечное состояние». «… <конфедерализм> стремится удовлетворить те потребности, которые возникают от такого влияния <влияния взаимозависимости и глобализации>, за счёт совместной работы государств и их сотрудничества». В конфедерализме возможно изменить «как отношения между частями, составляющими конфедеративное целое, так и само это целое — в том случае, если эта деятельность переходит определённые пределы сложности».

Определение Эванса и Ньюхэма ориентируется ни на какие-нибудь теоретические конструкты, а прежде всего, на анализ реальной практики функционирования конфедераций, исследование «живого» материала^[40]. А так как наиболее наглядным и любопытным примером проявления конфедерализма сегодня является ЕС, то можно говорить, что современное понятие конфедерализма формируется в непосредственной связи с развитием ЕС, опираясь на такие документы как Лиссабонский договор. Впрочем, индуктивная методика вообще характерна для определения конфедерации. А. Н. Медушевский, например, определяет конфедерализм как международно-правовое, а не государственное образование.

Некоторые западные учёные предлагают сегодня очень широкое толкование понятия конфедерация, приводя в качестве примеров существование известных международных организаций (пример: ООН)^[41]. Действительно, конфедеративный принцип устройств в той или иной степени отражается в структуре многих международных (наднациональных организаций). Это отражение находит себя в использовании организациями двух основных правил — равенство участников и единогласное принятие решений.

С точки зрения З. Махмудовой, важная черта конфедерации — её недолговременный и переходный характер. Причины распада этого государственного устройства или преобразования его в иную форму могут быть разными и зависят от конкретных исторических и других обстоятельств.^[42]

Залогом успешного существования и функционирования конфедерации является соответствие уровня правосознания населения целям и задачам создаваемого государства.

На сегодняшний день ни одно государство нельзя назвать строго конфедеративным. При этом «конфедеративная» мысль развивается достаточно активно. Развитие признаков конфедерации происходит не в результате процессов децентрализации внутри больших государств, а в результате объединения государств.

Далее поговорим немного про Конфедерацию США во время Гражданской войны. Делегаты, которые встретились в Монтгомери, штат Алабама, чтобы сформировать Конфедеративные Штаты Америки и создать новое правительство, начали с разработки временной, а затем и постоянной Конституции. Несмотря на явное признание прав государства в постоянной Конституции, оно создало потенциально могущественную и суверенную нацию. Хотя у этого нового правительства были довольно широкие полномочия, в Конституцию Конфедерации вплетался парадокс. Хотя делегаты сформировали сильное центральное правительство, они также ограничивали его полномочия в нескольких политически значимых отношениях. По иронии судьбы необходимость военного времени вынудила бы президента и Конгресс беспрецедентно расширить государственную власть, что не только расширило их конституционный мандат, но и предвосхитило более современные подходы к государственному управлению.

Стараясь улучшить старый Союз и усовершенствовать свои представления о республиканизме, основатели Конфедерации использовали уроки, извлеченные из болезненного исторического опыта. Например, страх коррупции обусловил их подход к налогообложению и расходам. Многие делегаты полагали, что законы о тарифах и ассигнования на старом конгрессе опустошили казну для получения частной прибыли. Хотя южане резко отличались по торговой политике, новая Конституция запрещала защитные тарифы. Конституция также устранила дотации для промышленности и, за исключением счетов за реки и порты, запретила расходы на внутренние улучшения. Не менее важно, что для прохождения любых ассигнований, не испрашиваемых исполнительной властью, теперь требовалось две трети голосов в обеих палатах. Эта смелая попытка положить конец регистрации в Конгрессе и другим традиционным практикам получила широкую поддержку и, казалось, предвещала чистку южной политики.

Чтобы сократить ненужные расходы и контролировать аппетит Конгресса к проектам «бочонок», делегаты в Монтгомери предоставили президенту значительные бюджетные полномочия. Помимо ограничения большинством в две трети ассигнований, инициированных Конгрессом, президент также получил вето на отдельные позиции, которое еще больше сместило бюджетные решения от законодательной к исполнительной власти. Конституция Конфедерации, по-видимому, остановит расширение вмешательства правительства в экономику и восстановит более древний идеал государственной власти. Тем не менее, новая конституция также имела такой же «необходимый и надлежащий пункт», который долгое время вызывал острые споры о размахе национальной власти и балансе между федеральной и государственной властью.

Основатели Конфедерации увеличили исполнительную власть, но изменили политическую динамику, ограничив президента одним шестилетним сроком. Многие делегаты в Монтгомери надеялись оградить президента от политического давления Конгресса и извне, что сделало его более независимым. Президент мог управлять правительством в течение значительного периода времени, не беспокоясь о переизбрании и не реагируя на каждое мгновенное политическое давление. Единый шестилетний срок мог бы устранить соблазны власти и амбиций. Новый вице-президент Александр Стивенс оптимистично предсказал, что президент теперь будет единодушно добиваться «блага народа, прогресса, процветания, счастья, безопасности, чести и истинной славы конфедерации».

Помимо уменьшения политического влияния президента, конвенция нанесла косвенный удар по политическим партиям и прямой удар по народной демократии. Для консерваторов президентские выборы с их непрекращающейся агитацией, партизанской войной и низким тоном давно стали национальным позором. Была надежда, что президент Конфедерации - как тот образец республиканской добродетели восемнадцатого века Джорджа Вашингтона - будет стоять над мелкой, партизанской политикой.

Однако простая реформа президентских выборов вряд ли могла бы очистить правительство, если бы исполнительная власть все еще контролировала слишком много патронажа.Даже во времена Томаса Джефферсона президент уже потратил непомерное количество времени, общаясь с назойливыми политиками по поводу излишних встреч. К 1850-м годам южное отвращение к системе добычи (особенно если оно когда-либо попадало в руки республиканцев) глубоко сформировало политические и конституционные отношения даже среди партийных лидеров. Конституция Конфедерации, таким образом, предусматривала, что президент мог увольнять членов кабинета и дипломатов по своему усмотрению, но мог отстранять низших должностных лиц только на основании «нечестности, недееспособности, неэффективного поведения или пренебрежения обязанностями», подлежащих рассмотрению сенаторами. Кроме того, кандидаты в президенты, отклоненные Сенатом, не могли получать временные назначения во время перерыва в Конгрессе.

Историки обычно описывают Конституцию Конфедерации как просто консервативный глянец старой Конституции^[43]. Тем не менее, несмотря на то, что отцы-основатели Конфедерации уважали старую Конституцию, они также были удивительно новаторскими. Они даже создали новое министерство юстиции, которое поддержало генерального прокурора. Федеральное правительство США не создавало министерство юстиции до окончания гражданской войны. Наиболее важные изменения в новой конституции, как соглашались некоторые современники, касались президентства. Студенты этих конституционных дебатов либо подчеркивали укрепление фискальной власти исполнительной власти, либо ослабление его политического влияния. Но оба необходимы для понимания политики Конфедерации. У отцов-основателей Конфедерации изначально было мало сомнений относительно создания могущественного президентства или, по крайней мере, влиятельной исполнительной власти. Возможность войны, естественно, повлияла на их мышление, но политические предположения и опыт перед началом войны также повлияли на их решения. Было общее согласие, что президент не должен быть лидером партии, а должен выступать в роли патриота, объединяющего людей с целью независимости Южной.

Для задачи построения южной нации Джефферсон Дэвис должен был казаться слишком хорошим, чтобы быть правдой. Выпускник Вест-Пойнта, ветеран мексиканской войны, представитель южных прав, плантатор Миссисипи, его карьера поддерживала наиболее широко распространенные идеалы южного общества. Его отполированные манеры и природный заповедник впечатлили тех, кто встретил его впервые, но больше знакомые соратники находили его иногда в стороне. Те, кто ищет исторические аналогии или благоприятные предзнаменования, могли заметить, что поведение Дэвиса очень напоминало достойную и строго контролируемую модель, установленную Вашингтоном. Слишком жесткий и формальный, чтобы быть эффективным оратором, слишком сдержанный и сдержанный, чтобы выражать сильные эмоции, Дэвису не хватало страсти и красноречивости революционного лидера. Некоторые современники считали, что ему также не хватает общего прикосновения, способности перемещать толпы и вдохновлять жертву. И все же, несмотря на всю свою любовь к абстракции и законничеству, Дэвис от всего сердца верил в дело Юга и мог излагать его основные темы с убеждением и некоторым пылом. Дэвис полностью погрузился в это дело. Бесспорный патриотизм Дэвиса и политическое поведение поначалу делали его идеальным лидером.

Его первыми задачами были деликатные вопросы управления. Для человека, подобного Дэвису, с большой уверенностью в своих силах и малой верой в других, выбор кабинета был мучительным. В отсутствие политических партий Дэвис решил, что каждое государство Конфедерации должно быть представлено в кабинете. Хотя он горячо отрицал какие-либо предвзятые предубеждения, президент выступал за то, чтобы демократы и оригинальные сепаратисты делали первые назначения. Госсекретарь Роберт Тоомбс был необычайно неподходящим для своего поста. Секретарь Казначейства Кристофер Дж. Меммингер был компетентным, но не настойчивым в положении, требующем значительной энергии, инициативы и воображения. Дэвис послал через шесть военных секретарей, и его последний Джон С. Брекинридж был, возможно, лучшим. Кабинет никогда не работал особенно хорошо, как группа, и ближайшим доверенным лицом президента был Иуда Бенджамин, который занимал две другие должности в кабинете, прежде чем окончательно стать государственным секретарем. В дополнение к всегда вызывающему беспокойство вопросу о назначениях на военную службу президенту пришлось решать гораздо больше кадровых вопросов, чем предполагали делегаты в Монтгомери. Несмотря на конституционные гарантии, борьба за главные и второстепенные должности в правительстве Конфедерации продолжалась быстрыми темпами. Конфедерация, возможно, была основана в ответ на партизанскую политику, но старые привычки умерли тяжело.

Политика естественно повлияла на военную политику. В настоящее время укрепление общественной преданности Конфедерации означало принятие оборонительной стратегии, сводящей к минимуму жертвы. Хотя Дэвис пытался уравновесить военную и политическую квалификацию, его кадровые решения, порой омраченные неразумными военными действиями и непоколебимой дружбой, никого не радовали. Приверженность Конфедерации правам штатов еще более усложнила задачу. Президентское разделение командования армией на небольшие географические департаменты и рассредоточение войск по периметру Конфедерации, возможно, не имело особого военного смысла, но оно отражало политические ограничения, которые испытывал лидер децентрализованного правительства. Каждый раз, когда он назначал встречу, Дэвис рисковал расстроить какого-нибудь влиятельного государственного политика. И губернаторы не только давали много советов, но и держали свои руки в конфедеративных военных делах.

Решение переместить столицу Конфедерации в Ричмонд, штат Вирджиния, не только изменило военную стратегию, но и не менее важно сместило центр как административной, так и политической власти. Наряду с официальными бумагами правительства и другим багажом, политические деятели и даже мелкое социальное соперничество следовали за чиновниками Конфедерации и их семьями. Вскоре президент обнаружил, что проблемы патронажа только умножились. Конгрессмены сновали из офиса в офис, ища встречи для друзей и родственников; Военное министерство превратилось в улей военных приготовлений, гудящих разговорами о комиссиях и интригах. Неудивительно, что в военном министерстве в конечном итоге будет занято более восьмидесяти процентов государственных служащих. Администрация Дэвиса искала людей с опытом работы при правительстве США, чтобы найти работу. На практике федеральные почтмейстеры в отделившихся штатах просто начали работать на правительство Конфедерации; и многие бывшие чиновники Казначейства Соединенных Штатов присоединились к Меммингеру в Ричмонде.

Экономические проблемы оказались столь же неотложными и, возможно, даже более сложными, чем военные вопросы, однако финансовая политика Дэвиса и Меммингера не показала экономического или политического воображения. Опираясь на несколько ссуд и скромный тариф на доходы, который оказывался адекватным только до середины 1861 года, администрация не смогла подготовить страну к экономическим потрясениям и увеличению расходов на быстро растущую войну. Произошла значительная задержка в наложении даже скромных форм прямого налогообложения.Более зловеще, правительство Конфедерации начало финансировать все большую и большую часть своего быстро растущего государственного долга путем выпуска казначейских векселей, которые не подлежали погашению.

Такая осторожность резко контрастировала с чрезвычайно растущей ролью правительства в экономике. Действительно, администрация Дэвиса, с молчаливого, если не всегда, одобрения Конгресса, вмешалась в экономику способами, которые явно противоречили давним требованиям в пользу ограниченных прав правительства и государства. Например, несмотря на четкий конституционный запрет, Дэвис запросил, а Конгресс утвердил субсидии на строительство железной дороги. К середине войны правительство приняло существенный контроль над железнодорожными операциями и даже произвело впечатление на железнодорожную собственность и работников. Само военное министерство приняло непосредственное участие в производстве одежды, обуви, оружия, боеприпасов и пороха, а также других предметов. Достижения Иосии Горгаса в Боеприпасе были особенно впечатляющими.

Новые экономические правила неизбежно вызвали противоречия и вызвали сопротивление. Разочарование в посадке хлопка (вслед за тем, что составляло эмбарго на продажи в Европу) затронуло нежный нерв среди тех, кто жаждал их давней независимости и власти. Чтобы рассказать южанам, что нужно выращивать на своих полях, разъяренные мужчины (и некоторые женщины) привыкли расправляться с ними по домохозяйствам и вырезать гордую фигуру в своих кварталах. Разговор о мире наряду с военными успехами Конфедерации весной 1863 года побудил плантаторов выращивать больше, чем меньше хлопка. Йемен критиковал богатых рабовладельцев, которые все еще выращивали основные культуры, отказываясь помогать кормить солдатские семьи. После того, как Конгресс принял слабую резолюцию, призывающую к сокращению производства основных культур, таких как хлопок и табак, Джефферсон Дэвис призвал увеличить производство продовольствия, чтобы накормить голодные армии.

Налог в натуральной форме вызвал еще больший гнев и противодействие. Когда чиновники Конфедерации изъяли продукцию и скот у фермеров и плантаторов, они попрали как личную свободу, так и автономию сообщества. Публичные собрания в нескольких округах Северной Каролины осудили новый налог как «неконституционный, антиреспубликанский и репрессивный». Эти и подобные протесты продемонстрировали тревожную силу местной, либертарианской оппозиции политике Конфедерации.

Оппозиция рабским впечатлениям была более узкой, но такой же интенсивной, потому что наиболее пострадавшие, как правило, были сильными и выразительными. Конфедераты рассматривали рабов не только как символы богатства и статуса, но и как жизненно важные для внутренней экономики и идентичности своей новой республики. Из-за того, что правительство вмешивалось в права собственности рабовладельцев, лидеры конфедератов казались немного лучше, чем деспоты янки. Впечатление подорвало интимные отношения между хозяевами и рабами, поражающие сердце южного внутреннего порядка. Как с грустью заметил один сенатор, многие южане, похоже, были более склонны бросить своих сыновей, чем своих рабов. К весне 1863 года экономические слабости, непопулярная политика и классовые разногласия усилили различия между теми, кто поддерживал более сильную нацию, и теми, кто выступал за решительную защиту государственной, общественной и индивидуальной свободы. Идеализированные определения конфедеративного национализма часто сталкивались с повседневной реальностью эгоизма, спекуляций и общей греховности.

Какова бы ни была угроза экономической политики правительства для свободы государства, общества и личности, наибольшее использование централизованной власти имело место в распределении рабочей силы. В апреле, мае и июне 1862 года срок службы двенадцатимесячных добровольцев истекает, а весной 1862 года военные дела достигли точки отчаяния как на восточных, так и на западных театрах. Пожертвовать свободой ради ее сохранения: этот парадокс подытожил дилемму Конфедерации. Конкурирующие, а иногда и противоречивые акценты на национальной власти и индивидуальной свободе определяют условия для дебатов о призыве.

По своему обыкновению Джефферсон Дэвис подошел к этим вопросам немного неловко. Он внезапно предложил, чтобы все белые мужчины в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти лет «содержались на военной службе в Конфедеративных Штатах, и чтобы был принят какой-то простой и простой метод для их быстрого зачисления и организации». Первый призыв Закон (принятый 16 апреля 1862 года) в целом следовал отрывочным рекомендациям Дэвиса. Все белые люди в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти лет будут помещены на службу в Конфедерацию, если не будут освобождены. Те, кто уже зачислен на службу, будут служить в течение трех лет с момента их первоначального призыва и будут сохранить право избирать офицеров. С согласия губернаторов президент мог использовать государственных служащих или, если необходимо, офицеров Конфедерации, для зачисления в армию мужчин. Последующие акты, принятые в сентябре 1862 г. и феврале 1864 г., продлили призывной возраст до 45 лет и наконец до пятидесяти..

Квалифицированная рабочая сила, Конгресс создал правовой и политический кошмар, но в то же время укрепил авторитет Конфедеративного государства в распределении рабочей силы.

Хотя громоздкость закона вызвала критику, появление классового фаворитизма вызвало более серьезное недовольство. Наиболее спорное положение освободило владелец или надзиратель на плантациях с двадцатью или более рабами. Вскоре насмешливо окрестили «законом двадцати негров», эта мера стала ответом на многочисленные просьбы владельцев плантаций, губернаторов и напуганных граждан. Тем не менее, здесь и в более поздних законах о призыве Конгресс и администрация Дэвиса также стремились скорректировать требования, предъявляемые к различным социальным классам, чтобы минимизировать классовые конфликты.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В самом начале моей работы, я поставила несколько задач, которые хотела решить в ходе ее написания. А именно:

Узнала, что такое федеральное государство, рассмотрела принцип его устройства на примере нескольких стран, а также изучила преимущества и недостатки данной системы
Сравнила унитарную форму государственного устройства и федеральным, выяснило в чем именно их отличие, а также рассмотрели как устроена данная форма на примере Японии, Великобритании, Италии и Испании.
Рассмотрела конфедерацию, как форму государственного устройства, на историческом примере становления США, а также на примере ЕС.

Считаю, что выполнила все поставленные задачи и выяснила. И в заключении хотелось бы отметить, что у каждой формы государственного устройства есть как свои положительные, так и отрицательные черты и при выборе нужно опираться в первую очередь на прошлый опыт государства и его соседей.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

А.В Малько А.Ю Соломатин // Теория государства и права // Юридический центр 2015 С.45-122
Н.И Матузов А.В Малько // Общая теория государства и права // Москва Юристъ 2009 г.
Р.Т Мухаев// Теория государства и права //Москва*Юрайт 2014г. С.56
В.Е. Чиркина // Конституционное право зарубежных стран // Москва. 2009г С.67
М.И Абдулаев // Общая теория государства и права // СПб 2009г С.75
Сырых В. М. // Теория государства и право: // Москва 2010 г. С.67
Алексеев С.С // Современное конституционное право зарубежных стран. // Москва.: 2007 г С.82
В.Н. Хропанюк // Общая Теория государства и права // - Москва, 2010г С.56
Ярмонова Е. Н. Унитарная форма государственного устройства // Научно-методический электронный журнал «Концепт». – 2016. – Т. 41. – С. 231–236.
Головистикова А. Н, Дмитриев Ю. А Проблемы теории государства и права. Учебник, - М. 2012 С.78
Ильин И.А. Теория права и государства. Издание 2-е, дополненное. - СПБ., 2012 С.98
Лазарев В.В. Общая теория права и государства. Учебник, - 2010 С.9
Марченко М.Н. Теория государства и права в вопросах и ответах. Учебное пособие. - М., 2009. С.91
Махнач В. Историко-культурное введение в политологию. Лекция 5. Формы государственной власти. Монархия и тирания. - М., 2009. С,16
Морозова Л.А. Теория государства и права-4-е_издание. - СПБ., 2010
Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. - М., 2010. С.10-12
Фаткуллин Ф.Н., Фаткуллин Ф.Ф. Проблемы теории государства и права. Уч. пособие. - Казань., 2010 С.89
Чиркин В.Е. Основы государственной власти - Учебное пособие., - СПБ. 2010 С.56
Якушик В.М. Многообразие форм правления // Философская и социальная мысль. - М., 2010 С.91
Венгеров А. Б. Теория государства и право: учебник.- М.: Юриспруденция, 1999 г. С.41
Мишин А. А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран: учебник.- М.: Право и закон, 1998 г. С 89.
Молчаков Н. Н. Пятая республика. – М.: ПРИОР, 1997 г. С.32
Панарин А. С. Политология: учебник.- М.: Юриспруденция, 1999 г.
Парламенты мира. – М.: Политиздат 1991г. С.25
Общая теория государства и права. Академический курс // Под ред. М.Н. Марченко. – М.,1998 г. С.81
Современное конституционное право зарубежных стран. Сборник. ч. 1, 2. М.: 1995 г. С.23
Спиридов Л. И. Теория государства и право: Учебное пособие. - М.: Проспект, 1995 г. С.71
Сырых В. М. Теория государства и право: Учебное пособие. - М.: Проспект, 1998 г. С.24
Тихомиров Ю. А. Государство на рубеже столетий // Государство и право, 1997 г. С.76
Хропанюк В. Н. Теория государства и права: Учебное пособие. - М.: Юриспруденция, 1996 г. С.53
Черниловский З. М. Всеобщая история государства и права. - М.: Наука,1995 г. С.81

Р.Т Мухаев \\ Теория государство и право \\ Москва Юрайт 2014 С-195 ↑
Р.Т Мухаев \\ Теория государства и права \\ Москва Юрайт 2014 С. 199 ↑
Мухаев Р.Т // Теория государства и права // Москва*Юрайт 2014 С.200-204 ↑
Р.Т Мухаев \\ Теория государства и права \\ Москва * Юрайт 2014 С. 178 ↑
Сырых В. М. // Теория государства и право: // М 2010 г. С. 68 ↑
А.В Малько А.Ю Соломатин \\ Теория государства и права \\ Юридический центр 2015 С. 70 ↑
Р.Т Мухаев \\ Теория государства и права \\ Москва * Юрайт 2014 С. 218-220 ↑
Н.И Матузов А.В Малько \\ Теория государства и права \\ Москва Юристь 2009 С. 77-79 ↑
В.Н. Хропанюк \\ Общая Теория государства и права \\ - Москва, 2010. с.100 ↑
Алексеев С.С // Современное конституционное право зарубежных стран. // М.: 2007 г С.25 ↑
Н.И Матузов А.В Малько // Общая теория государства и права // Москва Юристъ 2009 г С.76 ↑
Р.Т Мухаев // Теория государства и права // Москва*Юрайт 2014 С 205-206 ↑
Алексеев С.С // Современное конституционное право зарубежных стран. // М.: 2007 г С. 56 ↑
Головистикова А. Н Проблемы теории государства и права. Учебник, - М.2012 С. 24 ↑
Лазарев В.В. Общая теория права и государства. Учебник, - 2010 С. 76 ↑
Лазарев В.В. Общая теория права и государства. Учебник, - 2010 С. 79 ↑
Якушик В.М. Многообразие форм правления //Философская и социальная мысль.- М., 2010 С. 56 ↑
Фаткуллин Ф.Н., Фаткуллин Ф.Ф. Проблемы теории государства и права. Уч. пособие. - Казань., 2010 ↑
Морозова Л.А. Теория государства и права-4-е_издание. - СПБ., 2010 С. 78 ↑
Берк Э. Размышления о революции во Франции. – М.: Политиздат 1993 г. С 98 ↑
Алексеев С.С. Государство и право: Учебное пособие. - М.: Проспект, 1993 г. ↑
Конституции зарубежных государств : Учебное пособие. - М.: Право и закон, 1998 г. С 98 ↑
Венгеров А. Б. Теория государства и право: учебник.- М.: Юриспруденция, 1999 г. С. 53 ↑
Спиридов Л. И. Теория государства и право: Учебное пособие. - М.: Проспект, 1995 г. С. 91 ↑
Конституции зарубежных государств : Учебное пособие. - М.: Право и закон, 1998 г. ↑
Современное конституционное право зарубежных стран. Сборник. ч. 1, 2. М.: 1995 г. ↑
Современное конституционное право зарубежных стран. Сборник. ч. 1, 2. М.: 1995 г. ↑
Современное конституционное право зарубежных стран. Сборник. ч. 1, 2. М.: 1995 г. ↑
Общая теория государства и права. Академический курс // Под ред. М.Н. Марченко. – М.,1998 г. ↑
Спиридов Л. И. Теория государства и право: Учебное пособие. - М.: Проспект, 1995 г. ↑
Сырых В. М. Теория государства и право: Учебное пособие. - М.: Проспект, 1998 г. ↑
Сырых В. М. Теория государства и право: Учебное пособие. - М.: Проспект, 1998 г. ↑
Парламенты мира. – М.: Политиздат 1991г. ↑
Алексеев С.С. Государство и право: Учебное пособие. - М.: Проспект, 1993 г. ↑
Конституции зарубежных государств : Учебное пособие. - М.: Право и закон, 1998 г. ↑
Конституции зарубежных государств : Учебное пособие. - М.: Право и закон, 1998 г. ↑
Панарин А. С. Политология: учебник.- М.: Юриспруденция, 1999 г. ↑
Панарин А. С. Политология: учебник.- М.: Юриспруденция, 1999 г. ↑
Тихомиров Ю. А. Государство на рубеже столетий // Государство и право, 1997 г. ↑
Махнач В. Историко-культурное введение в политологию. М., 1998. ↑
Головистикова А. Н, Дмитриев Ю. А Проблемы теории государства и права. Учебник, - М. 2012 ↑
Марченко М.Н. Теория государства и права в вопросах и ответах. Учебное пособие. - М., 2009. ↑
4. В.Е. Чиркина // Конституционное право зарубежных стран // Москва. 2009г С67 ↑