Диалектика различных концепций правопонимания

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. Вопрос о понятии права, его сущности и качественных характеристиках без лишнего преувеличения является важнейшим в рамках правоведения. Дискуссии вокруг проблемы «Что есть право?» довольно часто носят философский, нежели предметный юридический характер, что вполне закономерно. Родившись в рамках социальной философии, данный вопрос вышел на столь абстрактный уровень, что ответ на него превращается в жонглирование общефилософскими категориями и конструкциями, имеющими мало отношения к практике. За все время существования проблемы определения понятия права сформулировано множество теорий, было дано бесконечное количество ответов, под час противоречащих и исключающих друг друга. В результате универсальное определение такого фундаментального для всей юриспруденции понятия как право окончательно не сформулировано и по сей день^[1].

Данные обстоятельства вызваны прежде всего отсутствием консенсуса среди ученых юристов по ряду ключевых аспектов, на основании которых формируется понятие права. Среди них можно, в частности, выделить: источник правообразования, основу права и его существенные свойства^[2]. Достижение согласия по данным аспектам безусловно не даст единого ответа на вопрос «Что есть право?», но позволит говорить о наиболее общих системообразующих элементах, составляющих данное многогранное понятие. В свою очередь, такой консенсус вполне может быть достигнут на базе конкретной существующей правовой теории, без необходимости разрушать накопленных багаж научных знаний в рамках современного правопонимания.

В настоящее время существует множество концепций, формирующих понятие права и объясняющих его природу, среди них можно выделить: естественно-правовую, позитивистскую, социологическую, психологическую, нормативистскую, историческую, материалистическую, а также целый ряд частных интегративных теорий, сочетающих в себе в определенном соотношении идеи названных выше концепций.

Все это обуславливает актуальность темы выбранной курсовой работы.

Цель выполненной работы - исследование исторических и современных трактовок определения и природы права.

Задачи проведенного исследования:

- исследовать теоретические вопросы оснований основных современных концепций правопонимания в России;

- изучить диалектику естественно-правовой концепции правопонимания;

- отразить диалектику социологической концепции правопонимания;

- проанализировать диалектику нормативистской концепции правопонимания ;

- определить проблемы и пути дальнейшего развития современных концепций правопонимания.

Объектом исследования являются общественные отношения, связанные с природой права.

Предметом исследования являются правовые нормы, отражающие природу права.

Информационную базу исследования составили законодательные акты РФ, материалы российской печати, а также иные документы, опубликованные в различных изданиях сети «Интернет», в справочно-правовых системах «Гарант», «Консультант плюс».

Методология исследования. В процессе проведения данного исследования были использованы различные методы, широко применяющиеся для изучения общественно-правовых явлений: всеобщий диалектико-материалистический метод, методы анализа и синтеза, дедукции и индукции, социально-философский, логический, исторический и другие методы научного познания.

Структура данного исследования включает в себя введение, три главы, заключение и список использованных источников.

1. Теоретические вопросы оснований основных современных концепций правопонимания в России

Вопрос концепции правопонимания в концентрированном виде заключает в себе всю проблематику общей теории современного права, поскольку категория «правопонимание» отражает представления общества и ученых-юристов о том, каковы фундаментальные, глубинные основополагающие качества права, его сущность, место и роль в общественной жизни^[3].

Считается общепризнанным, что сам термин «право» понимается в двух значениях: объективном и субъективном. В субъективном значении право представляет собой меру возможного (дозволенного) поведения того или иного правосубъектного лица. При этом понимание права в субъективном значении никаких споров и различных трактовок не вызывает, чего нельзя сказать о понимании явления объективного права. В объективном значении право представляет собой единую в масштабе того или иного общества систему норм и правил поведения, исходящих от государства либо им санкционированную, реализация которой (системы) обеспечена возможностью применения государственного принуждения^[4].

Можно сказать, что такое понимание явления объективного права самого высокого уровня также является общепризнанным в современной юриспруденции. Однако в отношении более глубоких качеств и свойств объективного права в общей теории права на текущий момент существуют диаметрально противоположные точки зрения, выраженные в виде наличия не просто различных, но и взаимоисключающих концепций правопонимания, продвигаемых теми или иными учеными в различных странах мира.

На сегодняшний день двумя основными конкурирующими друг с другом концепциями являются социологическая и нормативистская концепции правопонимания. Это наиболее «молодые» концепции, философские основания которых начали формироваться в XIX веке, но наиболее завершенный вид они приняли лишь в начале XX века. Социологическая концепция правопонимания является основной для США, Канады и в значительной степени для Великобритании и стран Британского содружества. Нормативизм считается официальной правовой идеологией стран Западной и Центральной Европы. Суть указанных концепций заключается в следующем.

Согласно социологической концепции правопонимания, основанной на философии прагматизма, которая распространена в США (Дж. Дьюи, Р. Паунд, Д. Фрэнк, Е. Эрлих и др.), существует некое «живое право народа», которое основано не на законе, а на свободном усмотрении судей. То есть фактически сложившиеся и получившие распространение устойчивые отношения между людьми, административные акты и обычаи и есть объективное право, которое государство вынуждено санкционировать в тех или иных источниках права^[5]. «Право — это деятельность, посредством которой можно осуществлять вмешательство в другую деятельность. Что касается правовой нормы, то она лишена какой-либо активной роли: это «клочок бумаги», «голый текст», наполняемый содержанием в каждом конкретном случае посредством издания судебных или административных актов. Возможностью творить право наделяются судьи: «право состоит из норм, которые устанавливает суд, определяя права и обязанности сторон». При этом подчеркивается значение психического переживания судьей того, что есть право, при разрешении конкретного дела. Таким образом, судья творит право как представитель государства, но под воздействием своего сознания, которое сформировало общество. То есть в конечном итоге систему общеобязательных предписаний создает общество.

Противостоящая ей нормативистская школа права берет свое начало от «категорического императива» И. Канта, основой философии которого было разделение и противопоставление друг другу категорий «сущего» и «должного». Под воздействием идей И. Канта эта школа выступала в XIX в. как либеральная нормативно-правовая теория, видным представителем которой был Ханс Кельзен (чистая теория права)^[6]. Под чистой теорией права он понимал доктрину, из которой устранены все элементы, чуждые юридической науке: социология, психология, этика, политическая теория и др. В основу такой идеи заложена мысль о том, что юридическая наука призвана заниматься не социальными и нравственными основаниями правовых установлений, а юридическим (нормативным) содержанием права^[7].

Иными словами, все фактически сложившиеся между людьми отношения охватываются категорией «сущего». А установленные государством правовые нормы закрепляют некое «должное» поведение, то есть закрепляют такие правила поведения, которые рациональны и полезны для большинства исходя из представлений большинства, чьи интересы выражает государство.

По Х. Кельзену, право есть совокупность норм, реализуемая в принудительном порядке в обществе. Это замкнутая регулятивная система в виде пирамиды, где каждая норма приобретает обязательность благодаря тому, что соответствует норме более высокой ступени. На вершине пирамиды находится некая «основная», «первичная», «чистая норма права». Это логическое понятие («мысленное допущение»), которое дается нашим сознанием для обоснования всего государственного правопорядка в целом. Она может быть представлена в виде высказывания: «Должно вести себя так, как предписывает конституция». Ступеньками ниже идут нормы конституции, далее — «общие нормы», установленные законодательством или обычаем, нижняя ступень — индивидуальные нормы, создаваемые судом или администрацией при рассмотрении конкретных дел, споров между людьми. То есть система правовых предписаний создается в конечном итоге государством, без которого эта система общеобязательных предписаний возникнуть не может.

Однако нормативизм и социологическое видение права, образно говоря, являются относительно молодыми побегами на научном дереве юриспруденции, поскольку античная Греция и Древний Рим были родиной концепции юснатурализма, или, иными словами, концепции естественного права, (от латинского jus naturalis, дословно — «право природы»)^[8]. В силу этой древнейшей концепции правопонимания правовые нормы должны являться продолжением естественных законов природы. Все исходящие от государств и общин правовые установления в разной степени соответствуют законам природы. Критерием соответствия является распространенность той или иной нормы. Юридическая норма, соответствующая законам природы, неизбежно получает всеобщее распространение, и наоборот — норма, опирающаяся на авторитет лишь одного отдельного государства, со временем «умирает». Например, нормы, защищающие жизнь, достоинство и собственность свободных лиц, их право на заключение брака, считались древнеримскими юристами в высокой степени соответствующими природе и в силу этого факта обладающими высшей силой по отношению к тем установлениям, которые созданы только одним государством^[9].

Такими же считались нормы, устанавливающие рабство и право ведения войны. На протяжении Средних веков и Нового времени теория естественного права была фундаментом для сотен концепций других, более мелких и не получивших значимого распространения концепций правопонимания европейских мыслителей.

В свете вышесказанного представляется вполне закономерным, что история развития правовой мысли в Российской империи в дореволюционный период, как и в Европе, происходила под воздействием борьбы трех указанных выше основных концепций правопонимания.

Так, наиболее ярким представителем социологического видения права в Российской империи был Сергей Андреевич Муромцев. В своих работах он доказывал^[10], что в основе права лежат интересы индивидов, общественных групп, союзов и т. д. На базе интересов в обществе возникают различные отношения, регулирование которых осуществляется, отмечал ученый, с помощью различных санкций: юридических, моральных, религиозных и др. При этом каждое отношение может быть предметом нескольких санкций одновременно.

Юридические нормы, которые создают государство, заявлял ученый, не всегда соответствуют существующему в данном обществе правопорядку. Встречаются случаи некоторых противоречий между предписаниями нормы и правопорядком, но бывает так, что правопорядок идет наперекор юридическим нормам. В результате «не только не будет защищаться то, что предписано в норме, но, напротив, будет защищаться нечто, совершенно тому враждебное».

Большие надежды на преодоление противоречий между юридическими нормами и правовым порядком С. А. Муромцев возлагал на судебные и другие правоприменительные органы, которые, по его мнению, должны быть способны постоянно приводить действующий правопорядок в соответствие со справедливостью. Мыслитель защищал право как систему правоотношений, возникающих на основе конкретных интересов людей внутри гражданского общества. Право, по его убеждению, создается не только «велениями государства», «сверху», но и в процессе развития общественных отношений, т. е. «снизу». Созданное таким образом право нуждается в гарантиях государства от нарушений с помощью «организованной защиты»^[11].

Представителями нормативизма в Российской империи считались М. Н. Капустин и Г. Ф. Шершеневич. В работе М. Н. Капустина вопросы права рассматривались с позиции юридического позитивизма. Идеи близкого к нормативизму позитивистского видения права развивал другой известный дореволюционный правовед, Габриэль Феликсович Шершеневич. В своих работах («Общая теория права», «Общее учение о праве и государстве»^[12] и др.) он обосновал, что право, обладая принудительным характером, всегда связано с государственной властью. Право — это норма должного поведения человека, неисполнение которой влечет за собой принуждение со стороны государственных органов. Государство является источником права. Согласно его концепции, государство есть явление первичное, а право — вторичное. Он доказывал также, что «право есть хорошо понимаемая политика силы».

При этом в конце XIX века в России происходило повальное увлечение естественным правом, идеи которого проецировались сквозь догматы православия. К числу таких ученых относятся В. С. Соловьев, П. И. Новгородцев, Е. И. Трубецкой.

В. С. Соловьев в своем труде «Оправдание добра» утверждал, что право основано на самом существе человека и должно быть обеспечено извне государством. Правда, степень осуществления этого права есть нечто такое, что всецело зависит от внутренних условий, от степени достигнутого нравственного сознания.

В. С. Соловьев понимал естественное право как некую формальную идею права, рационально выведенную из общих принципов философии. Оно воплощает «рациональную сущность права», а право положительное, т. е. созданное правотворческими органами государства, олицетворяет историческую явленность права. Последнее является правом, реализованным в зависимости «от состояния нравственного сознания в данном обществе и от других исторических условий». Понятно, что эти условия предопределяют особенности постоянного дополнения естественного права правом положительным^[13].

П. И. Новгородцев в своих работах «Введение в философию права. Кризис современного правосознания», «Об общественном идеале» по-своему развивал понятие естественного права с изменяющимся содержанием^[14]. Мораль столь же неизменна, рассуждал он, сколь постоянна сущность человека: то, что нравственно для одного человека, не может (не должно) быть этически безразличным для другого. Право же подвижно и изменчиво, вплоть до того, что право может противоречить само себе или идее справедливости. Проблема заключается в том, чтобы в процессе совершенствования права не выходить за пределы моральных критериев и осуществлять правотворчество в соответствии с этическим идеалом в такой степени, в какой это возможно в данном исторически определенном обществе. То, что неосуществимо в одном обществе, может быть реализовано в другом.

Результат не мог быть иным, чем идея «естественного права с изменяющимся содержанием», выражающая идею прогресса в правосознании (и в праве) при незыблемости принципов нравственности, основанных на признании ценности и достоинства личности всех времен и народов.

П. И. Новгородцев писал, что цель права — охрана свободы, однако пользование этой свободой может быть совершенно парализовано недостатком средств. Вот почему, несмотря на то, что задачей и сущностью права является охрана личной свободы, не менее важна и возможность осуществления этой задачи — забота о материальных условиях свободы. Решение данной проблемы, заключал ученый, должно взять на себя государство.

Мыслитель обосновал понятие «право на достойное человеческое существование». Обладая нравственной природой, это право, рассуждал он, должно иметь юридическое значение: «В этом случае на наших глазах совершается один из обычных переходов нравственного сознания в правовое, которым и отмечено прогрессивное развитие права». Ученый обосновывал необходимость «обеспечить для каждого возможность человеческого существования и освободить от гнета таких условий жизни, которые убивают человека физически и нравственно»^[15].

Надо отметить и тот факт, что уже тогда существовали мыслители, понимающие пагубность для правовой жизни государства наличие одновременно взаимоисключающих друг друга концепций правопонимания, по-разному объясняющих суть права. Например, известный правовед Богдан Александрович Кистяковский пытался создать некую «примирительную», интегративную концепцию правопонимания. В своем труде «Социальные науки и право: очерки по методологии социальных наук и общей теории права на основе множественности понятий» он пытался обосновать тот факт, что единого понятия права не существует вообще. По мнению мыслителя, понятие права сводится к четырем основным определениям: государственно-организационному, социологическому, психологическому, нормативному. Все эти понимания права, отмечал он, равноценны, а потому подлежат самостоятельному изучению и разработке.

Государственно-организационное, или государственно-повелительное, понятие права состоит в «совокупности норм, исполнение которых вынуждается, защищается и гарантируется государством». Право согласно этому подходу «есть то, что государство приказывает считать правом». Социологическое понятие права обращает внимание на право как на совокупность осуществляющихся в жизни правовых отношений. Согласно этому подходу право представляет собой социальное явление, заключающее в себе широкий круг национальных, бытовых, экономических и других отношений. Во взаимодействии с ними право вырабатывается, изменяется, развивается.

Психологическое понятие права представляет собой «совокупность тех психических переживаний долга или обязанности, которые обладают императивно-атрибутивным характером».

Нормативное понятие права признает право как «совокупность норм, заключающих в себе идеи о должном, которые определяют внешние отношения людей между собой». Все эти понятия права не должны быть сводимы друг к другу. Между ними нет логической подчиненности, и поэтому они должны изучаться параллельно. Но, несмотря на множественность научных понятий права, утверждал Б. А. Кистяковский, право как явление едино^[16].

Как ориентир для развития государства Б. А. Кистяковский предлагал идею правового и социально справедливого государства. В России, отмечал он, несмотря на то, что в обществе по большей части «не встречается правильного понимания истинной сущности права, тем не менее создаются формальные предпосылки (государственные реформы), которые необходимы для того, чтобы авторитет права был незыблемо утвержден в нашей государственной, общественной и частной жизни». Право, по глубокому убеждению Б. А. Кистяковского, должно быть «совершенно независимо от того, какие политические направления господствуют в стране и правительстве. Оно по самому своему существу стоит над партиями…». «Наши юристы прежде всего должны настаивать на признании за правом самостоятельного значения, так как право должно быть правом, а не каким-то придатком к экономической, политической и другим сторонам общественно-государственной жизни», — писал Б. А. Кистяковский. Долг российских юристов — «способствовать всеми силами повышению авторитета права, а это повышение возможно только при неуклонном осуществлении правовых норм». «Высшее благо для России, — заявлял ученый о современном ему праве, — это определенность, прочность и устойчивость права»^[17].

Произошедшие в 1917 году Февральская и Октябрьская революции выводят на первое место марксистскую концепцию правопонимания, истоки которой были заложены К. Марксом и Ф. Энгельсом еще в середине XIX века и которая получила значительное развитие в условиях советской государственности, легла в основу советской концепции правопонимания. В Манифесте Коммунистической партии праву была посвящена лишь одна строчка: «Ваше право — есть всего лишь возведенная в закон воля вашего господствующего класса», — писали К. Маркс и Ф. Энгельс, обращаясь к представителям буржуазии^[18]. В других работах основоположники марксизма большого внимания праву не уделяли, характеризуя его как явление «надстроечное», целиком подчиненное «базису», т. е. существующие в том или ином обществе производственные отношения, определяемые господствующей формой собственности. То есть экономические отношения собственности автоматически определяют право и детерминируют его функции. К примеру, если в обществе основную часть материальных благ производят рабы, то определяющее значение для всей системы производственных отношений имеет собственность на средство производства (на рабов), и право в любом случае будет отражать интересы хозяев рабов, а выполнять какую-то другую функцию, с точки зрения марксистов, право по определению не может. Право в этом случае, как и государство, является инструментом насилия, способом навязывания воли правящего меньшинства бесправному большинству, средством подавления постоянно идущей классовой борьбы.

Как ни парадоксально, проблемы социалистического права основоположников марксизма совершенно не интересовали, поскольку им казалось очевидным, что при социалистическом государстве, которое будет основано на общенародной собственности, право само собой будет выражать интересы большинства общества, при этом оно, как и государство, останется средством подавления маленькой части населения — оставшихся представителей эксплуататорских классов. В дальнейшем, когда на смену социалистической формации придет коммунистическая формация, право и государство отомрут^[19].

В силу вышесказанного в советской России вопрос о концепции правопонимания обрел значение лишь в середине 20-х годов XX века. Но дискуссия о том, что есть советское право, была завершена лишь в конце 30-х годов. Как и их предшественники, советские теоретики права пытались разрешить проблему понимания советского права посредством интерпретации идей К. Маркса и Ф. Энгельса элементами «нормативизма», либо элементами социологического видения, либо и тем и другим одновременно. Общим при этом оставалось признание права как инструмента классового господства и насилия.

Так, определенную роль в становлении марксистского правоведения в советской России сыграл П. И. Стучка. Вот его определение права, сформулированное им от лица Наркомюста РСФСР еще в 1919 г.: «Право — это система (или порядок) общественных отношений, соответствующая интересам господствующего класса и охраняемая его организованной силой (т. е. классовым государством)»^[20]. Как следует из данного определения, нормы права возникают в обществе помимо государства, последнее же лишь охраняет их. Но возникновение норм права в обществе, в строгом соответствии с учением К. Маркса, обусловлено существующей системой производственных отношений, в основе которой лежит форма собственности. Иными словами, в определении наличествуют элементы социологического видения права.

Еще больший крен в сторону социологического видения советского права прослеживался в концепции Евгения Брониславовича Пашуканиса, который являлся автором «меновой теории стоимости». В своей книге «Общая теория права и марксизм» он указывал, что люди постоянно вступают в те или иные производственные отношения, конечной целью которых являются акты обмена результатами своего труда друг с другом. Совокупность таких актов обмена, по мнению Е. Б. Пашуканиса и является правом, то есть принятыми большинством общества устоявшимися актами поведения. Таким образом, право, по его мнению, создается обществом^[21].

Право, по Е. Б. Пашуканису, возникает там, где имеет место общение (коммуникация) отдельных обособленных субъектов, связанных между собой посредством эквивалентного обмена. В последнем «получает свое материальное основание юридическая форма в ее простейшем, наиболее чистом виде. Акт обмена… сосредоточивает в себе, как в фокусе, самые существенные моменты как для политической экономии, так и для права».

В конечном итоге в конце 30-х гг. в СССР, не без влияния И. В. Сталина, возобладало такое определение права вообще и советского права в частности, которое, признавая его классовый характер, в равной мере опиралось как на позитивистское, так и на социологическое видение права. Так, Андрей Януарьевич Вышинский определял право как «совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу». То есть, утверждая, что все существующие нормы права имеют классовый характер, А. Я. Вышинский указывал, что большая их часть «устанавливается в законодательном порядке» (т. е. исходит от государства, позитивистское видение права). Однако есть некоторая часть правовых норм (обычаи и правила общежития), которые государство не устанавливает, но лишь санкционирует, поскольку они создаются не законодателем, а обществом. Это определение права стало в СССР официальным, войдя во все учебники вплоть до 90-х годов XX века^[22].

Прекращение существования СССР неизбежно должно было сопровождаться пересмотром концепции правопонимания, которое, однако, началось лишь с началом 2000-х годов. Крах экономической системы СССР неизбежно ставил вопрос об истинности основных постулатов марксистско-ленинской философии, которая являлась философским фундаментом официальной концепции правопонимания. В образовавшемся «вакууме правопонимания» наметился возврат к дореволюционной тенденции — научной конкуренции и полемике между представителями нормативистского, социологического и юснатуралистического правопонимания. Нет ничего удивительного в том, что научные споры о таком тотальном явлении, как объективное право, длятся столетиями. Тем более что каждая из указанных выше научных концепций верно отражает те или иные реально существующие признаки и свойства права. Взаимоисключающим в указанных концепциях является лишь объяснение сущности права, что активно используется, особенно в последнее время, во внутренней политической борьбе. Отталкиваясь от истинного научного положения социологической концепции о том, что правовые предписания должны в значительной степени соответствовать своим социальным основаниям (нравственным, религиозным, этическим, корпоративным), а нормы права должны выражать интересы всех слоев общества, констатируется несоответствие этим началам современного российского права, после чего закономерно ставится вопрос о несостоятельности существующей государственной власти в России, которая, как и любая государственная власть, действует через правовые механизмы.

Например, профессор Высшей школы экономики Елена Лукьянова считает: «В России … произошла консервация позитивистских взглядов на право, потому что авторитарной советской власти позитивный подход к праву был выгоден и советские ученые, отвергая враждебные «буржуазные» исследования, продолжали изучать постулаты позитивистской теории права. В итоге единственным научным содержанием права стало изучение законов, а юриспруденцию подменили легистикой»^[23].

По мнению автора, «массовая российская наука и школа, готовящие специалистов для судебной и правоохранительной системы, не рассматривают право как сложную социально-политическую науку с огромным количеством неотъемлемых друг от друга тонких внутренних взаимосвязей и взаимозависимостей». Поэтому «Россия живет в другом правовом измерении, нежели большинство современных государств», в которых «за прошедшие полтора века взгляды на государство и право в мире сильно изменились в пользу естественно-правового подхода, где помимо права, создаваемого государством, существует еще «естественное право», имеющее большую силу, чем позитивное, и включающее в себя представления о справедливости и общем благе и социальные институты, защищающие свободные обмены и позволяющие пресекать агрессивное насилие».

Еще более радикальную и нелепую точку зрения озвучивает М. Б. Ходорковский: «Многие законы, действующие в Российской Федерации, аморальны и несправедливы… Если закон несправедлив, он не соответствует праву, и, значит, у граждан есть право не соблюдать его».

Однако авторы подобных утверждений не могут назвать хотя бы приблизительные критерии того, как отличить «правовой закон» от «закона не правового» и как отличить, например, степень соответствия «естественного права» лица «праву позитивному», и наоборот. Наконец, никто не может точно ответить на вопрос, каковы механизмы разрешения коллизий между субъектами, одновременно реализующими свои естественные права^[24].

Вместо кропотливого научного поиска ответов на эти актуальнейшие вопросы современного государственного и правового строительства, на что изначально были нацелены так или иначе все существующие концепции правопонимания, вместо сверхкропотливой работы по актуализации методологического инструментария современной юриспруденции и «нащупывания» с помощью него новых, ранее неизвестных технологий поиска социальных и философских оснований права и за счет этого более глубокого проникновения в его сущность происходит выборочная апологизация и политизация социологической и естественно-правовой концепций правопонимания, обосновываемых лишь личностными предпочтениями отдельных авторов и максимум ссылками на авторитет отдельных людей.

Не схожим ли упрощенчеством серьезных научных проблем занимались революционеры, призывавшие разрушить ненавистный им государственный аппарат в наивном расчете на то, что новое государство рабочих и крестьян будет справедливым и совершенным? Не таким ли упрощенчеством занимались экономисты-либералы начала 90-х годов XX века, полагавшие, что «рынок все расставит на свои места»?

В завершение рассмотрения этой тревожной стороны правовой научной жизни хочется вспомнить слова немецкого естествоиспытателя и поэта Иоганна Вольфганга фон Гёте, утверждавшего, что нет ничего вреднее для новой истины, чем старое заблуждение.

Выводы по 1 главе.

Право - это система общеобязательных правил поведения, установленных и обеспечиваемых государством норм, регулирующих разнообразные общественные отношения. Имеется масса толкований этого определения, действуют целостные системы, тенденции, объясняющие важность права во всем мире. Множественность разнообразных теорий концепций права определена различными мировоззренческими воззрениями, историческими, психологическими и социальными признаками.

Проблема правопонимания - одна из важнейших и наиболее сложных в юриспруденции и правовой реальности. Множество работ, посвященных вопросам изучения сущности и содержания права, его социального назначения подтверждают, что право является уникальным и социально необходимым феноменом. Понятие «право» имеет множество прочтений в различных правовых семьях и теориях правопонимания. В значительной степени это определяется типом правового мышления, характерным для той или иной правовой семьи, и соответствующим ему образом права как регулятора социальных отношений.

2. Диалектика различных концепций правопонимания

2.1. Естественно-правовая концепция правопонимания

С момента появления родовой общины и до наших дней каждый член социума стремился иметь возможность защищать свои права, нести равные со всеми обязанности, получать степень признания своих заслуг, соразмерную выполняемой роли. Следовательно, уже на догосударственном этапе развития члены общества допускали элементы равенства и неравенства между собой, что, по сути, образовывало диалектическое их сочетание в категории «справедливость».

Одни члены общества остро реагировали на свое несоответствие этому равенству, другие же, не забывая о своей индивидуальности и уникальности, настаивая на особой важности выполняемой роли, требовали к себе отношения, основанного на преимуществах перед остальными. И те, и другие несоответствие представляемой ими идеальной модели считали несправедливым. Кроме того, на этапе своего образования государство также стало преследовать цель по обеспечению отдельных лиц некоторыми преимуществами для выполнения значимых функций и решения государственно важных задач^[25].

Затронув аспекты соответствия или несоответствия правовых преимуществ справедливости, мы предлагаем несколько расширить круг исследования. Для ответа на вопрос о справедливости законодательного установления юридических преимуществ необходимо рассмотреть их не только как явление позитивного права, но и как элемент социального бытия, остановившись на критериях соотношения с моралью, нравственностью. Следовательно, уместным представляется взглянуть на институт правовых преимуществ сквозь призму естественно-правового правопонимания.

Хорошо известно, что концепция разделения правового пространства на естественное и позитивное, а следовательно, и научная дискуссия о том, что первично – мораль или право, созданы юристами и философами права не один век назад.

Естественно-правовая доктрина подчеркивает, что истинное право, по сути, основывается на «внепозитивном» источнике, по отношению к действующему праву выступает его «идеальным» началом^[26]. Общественные отношения выстраиваются не на установленных правилах, а на внутреннем убеждении людей, в основание которого положен императив нравственности. Кроме того, «…стремление к (идеальной) справедливости первично по отношению к уважению (реальных) законов и идее незыблемости определенных ценностей, которые одерживают верх над ценностями, приносящими людей в жертву государству»^[27].

Правовая концепция позитивизма базируется на отрицании примата справедливости.

Справедливость права, если такая «формула» имеет место быть, носит производный характер в отличие от официально установленных правил поведения. Мораль и нравственность как средство регулирования общественных отношений не отрицаются, однако любая «моральная природа» права^[28] опровергается. Цели и задачи науки правоведения в целом представителями позитивизма ограничиваются изучением действующих нормативных актов с формально-догматических позиций.

Г. Кельзен в своей работе «Чистое учение о праве» пишет, что «различие между правом и моралью нужно искать не в том, что эти социальные порядки предписывают или запрещают, но лишь в том, как они предписывают или запрещают определенное поведение… различие можно выявить, лишь если видеть в праве порядок принуждения, то есть нормативный порядок, который стремится вызвать определенное человеческое поведение, связывая с противоположным поведением социально организованный акт принуждения, а мораль при этом понимать как социальный порядок, который не предусматривает такого рода санкций. Санкции морали как социального порядка состоят лишь в одобрении соответствующего норме поведения и в осуждении противоречащего ей поведения»^[29].

По сути, обе позиции несколько односторонние. Мы придерживаемся умеренных взглядов на эту проблему и попробуем аргументированно доказать существование как естественно-философских, так и позитивных начал права.

С. С. Алексеев, к примеру, очень удачно в своих работах сочетал формально-юридический подход с философско-правовым, находил взаимосвязь объективной закономерности появления правовых предписаний на основе моральных и наоборот. Автор среди ключевых аспектов, определяющих феномен права, видел его воплощение через требования справедливости, равной меры и равного юридического подхода. Путем трансформации последние образуют важнейшее правовое начало – необходимость равенства всех перед законом и судом и, следовательно, обязательность справедливого права и его торжества в практических делах и конфликтах^[30].

Наряду с перечисленными элементами правовой материи, существуют и такие, которые, на первый взгляд, противоречат идеям о равенстве и справедливости. Речь идет о правовых преимуществах, представляющих собой юридическое средство, заключающееся в правомерной возможности субъекта удовлетворить свои интересы наиболее полно и всесторонне и выражающееся как в предоставлении особых дополнительных прав и возможностей, так и в неподверженности определенным нормам, обязанностям, запретам и ограничениям.

Названный правовой институт, устанавливающий дополнительные права и возможности, а также определенные послабления, как мы полагаем, представляет собой правомерное отступление от норм о равенстве и справедливости. Каждое отступление – неотъемлемая часть как общества, так и права. В. В. Лапаева пишет: «Преимущества, получаемые наиболее достойными, носят правовой характер лишь в той мере, в какой они являются компенсацией либо их личных усилий, затраченных на получение выдающегося результата, либо уязвимости их социально значимого статуса»^[31].

Мы полностью разделяем данную точку зрения. Так, преимущества в форме правового иммунитета состоят в правомерном наделении конкретно обозначенных субъектов права дополнительными гарантиями, заключающимися в их неприкосновенности при привлечении к юридической ответственности и неподверженности обязанностям, запретам и ограничениям, установленным национальным законодательством и нормами международного права. Такое явление объясняется как с юридической точки зрения (с позиции теории о специальном правовом статусе депутатов, судей и так далее), с социальной (в связи с необходимостью дифференцированного наделения членов общества различными благами в соотношении с их заслугами), так и с философской, поскольку не нарушает принцип равенства. Оправданность нашего тезиса подтверждается доводами В. Е. Давидовича. Автор замечает, что справедливость и равенство не могут отрицать существующей социальной дистанции между людьми, обусловленной необходимостью признания их заслуг^[32].

Иными словами, наличие правовых преимуществ у лиц со специальным правовым статусом соответствует нравственно-этическому и философскому пониманию справедливости. Так, академик В. М. Чхиквадзе верно указывал, что в иерархии принципов справедливость занимает более высокую ступень, чем принцип равенства^[33]. Справедливость включает все стороны человеческого бытия, но прежде всего проявляет себя в равенстве. Схожей позиции придерживался В. И. Крусс, отмечавший, что установления разумных неравенств «…могут и должны использоваться для исправления фактического неравенства в зависимости от обстоятельств, сферы применения и контекста»^[34]. Подобная дифференциация В. И. Крусса, в нашем понимании, предполагает закрепление дополнительных преимуществ, иммунитетов для отдельных лиц. Важнейшей ценностью в этом процессе являются идея и принцип справедливости, которые позволят не допустить дискриминации, злоупотребления данным правовым средством. В связи с этим справедливость выступает по отношению к правовому равенству его началом и мерой.

Объективно необходимое с точки зрения процесса правового регулирования и оправданное с позиции морали установление правовых преимуществ соответствует философскому пониманию справедливости и представляет собой одну из основ преимуществ для лиц, выполняющих наиболее важные государственные функции, а также тех, кому предоставление преимуществ необходимо для компенсирования их ограниченных физических и интеллектуальных возможностей (инвалиды, престарелые граждане, несовершеннолетние и другие). Исходя из этого посыла, в рамках естественно-правового и философского осмысления преимуществ закономерно было бы исследовать его моральную основу.

Как известно, мораль – сложное, многогранное явление. Слово «мораль» (от лат. moralis – нравственный), исходя из толкования его современными словарями, имеет три основных значения: 1) совокупность принципов и норм поведения людей по отношению друг к другу и к обществу; 2) нравственный вывод из чего-либо; 3) нравоучение, наставление, правило для воли, совести человека^[35].

Общее толкование данного термина можно наполнить философским компонентом. С этой позиции мораль будет представлять собой специфическую форму самосознания, регулирующую поведение человека.

Право и мораль как ключевые регуляторы общественных отношений имеют важное значение с точки зрения их ценностной составляющей, так как любое социальное явление всегда обладает ценностным ориентиром. Применительно к правовым преимуществам сказанное проявляется в том, что данный институт представляет собой не только правовую, но и нравственную, этическую ценность. Заключается она в совокупности элементов, определяющих необходимость, правомерность наделения преимуществами конкретных субъектов права с позиции соответствия их нравственным категориям справедливости, добра, представлениям о совести, чести и долге^[36].

Прослеживая генезис влияния нравственной основы на деятельность государственных органов, к примеру правосудия, выявляем, что они берут свое начало из канонов Библии: «…не решай тяжбы, отступая по большинству от правды. И бедному не потворствуй в тяжбе его… Не суди превратно тяжбы бедного твоего. Удаляйся от неправды, и не умерщвляй невинного и правого; ибо Я не оправдаю беззаконника. Даров не принимай; ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых»^[37].

Необходимо отметить, что на наличие нравственных начал при рассмотрении отдельных аспектов предоставления привилегий, льгот и иммунитетов ранее уже указывали М. И. Байтин, В. Г. Даев, В. А. Задорожная, Н. Н. Ковтун, Н. Радутная, В. И. Руднев, О. И. Цыбулевская и другие.

Вместе с тем современные реалии несколько иные. Элита общества, наделенная правовыми преимуществами, зачастую видит в них только предоставленные послабления и блага, но никак не этические ограничения. Специальный правовой статус депутата или мэра служит средством защиты от законных действий органов правопорядка. О том, что «слуги» народа олицетворяют государственную власть, они забывают. В этом проявляется слабая моральная основа власти и низкий уровень ее уважения населением^[38].

Вышесказанное свидетельствует о безусловной необходимости, справедливости и объективности существования правовых преимуществ в современных условиях. Теоретико-правовая основа преимуществ и их моральные критерии есть не надуманные, не искусственно сконструированные составляющие данного права, а сущностный и устойчивый признак самой категории «преимущество». Он характерен для всех этапов исторического развития общества и государства – от их зарождения до наших дней. Указанные основы являются неким связующим звеном между социальной целесообразностью, обоснованностью существования правового преимущества и его легитимным законодательным закреплением.

Кроме того, как мы убедились, правовая категория «преимущество» имеет диалектическую природу, допускает установление отдельным категориям лиц дополнительных гарантий, льгот, привилегий, при этом не является нарушением, элементом дискриминации, если указанные преимущества обоснованы, сбалансированы с существующими ограничениями, запретами и обязанностями, соответствуют государственным и общественным целям.

Преимущества, выраженные в форме иммунитетов, привилегий, льгот – это и есть тот элемент юридической доктрины и техники, который и потребовал включения в процесс социального и правового регулирования данных многообразных правовых средств для достижения справедливой дифференциации. Как итог, отвечая критериям естественно-правового, нравственного правопонимания, преимущества были «узаконены» при помощи государства в нормативное образование – позитивное право.

2.2. Социологическая концепция правопонимания

Социологическая теория права сформировалась в рамках зарождающейся в конце XIX века социологической юриспруденции как оппозиция господствовавшему в то время правовому позитивизму. В полемике с позитивистами, представители социологической юриспруденции, в числе которых, в частности, выделяются Л. Дюги, Е. Эрлих, Р. Паунд, С. Муромцев, А. Пионтковский, Д. Керимов, вышли за рамки понимания права как закона^[39]. Вместе с тем, в отличии теории естественного права основной вектор социологической концепции направлен не в сторону незыблемых универсальных прав личности, а в сферу фактических правоотношений, правоприменения и правореализации.

Право признается объектом социальной реальности, в основу которого положены существующие общественные отношения. По выражению представителей концепции искать сущность права вне социума, как и пытаться отгородить его от других социальных явлений – занятие бессмысленное^[40]. Сфера действия права – это практика жизни, а не принятая государством норма или человеческая психика. Закон и правосознание признаются не сутью права, но его составляющими. Вместе с тем, социологическая теория не является в подлинном смысле интегративной концепцией, поскольку подчеркивает определенную оппозицию позитивному праву.

Критике подверглась прежде всего формально-юридическая догматика правового позитивизма.

Рассматривая общество как сложную интегративную структуру, представители социальной юриспруденции подчеркивали ограниченность нормативного подхода к рассмотрению права как продукта государственного правотворчества, поскольку право, являясь частью сложной социальной системы, находится в постоянном взаимодействии с другими ее элементами. Статике закона была противопоставлена динамика «живого» права.

Уже в рамках первых конкретно-социологических исследований права Е. Эрлих отметил явные расхождения между нормативными предписаниями позитивного права и реально существующими правоотношениями. Нормы закона не способны в полной мере отразить динамику общественных отношений, по этому, для преодоления подобных расхождений необходимо обратиться к «живому» праву, существующему в обществе и складывающемуся там, где закон не отвечает социальной необходимости. «Живое» право в данном случае, безусловно, имело бы приоритет перед позитивным законом, поскольку оно включает в себя реальную деятельность субъектов правоотношений. Таким образом, в рамках социологической теории правопонимания фиксируется приоритет общественных отношений как содержания права.

Для социологической юриспруденции в целом характерен дух прагматизма американской философии, что явно прослеживается в работах ведущего представителя данной концепции Р. Паунда.

Исходя из прагматической логики, право обязано существовать в действии, непосредственно влиять на правоотношения. Закон находится в сфере должного – объективных формализованных норм, реально не воплощенных на практике, а право в сфере сущего – реализации норм, где они приобретают практическую значимость.

Право в своем прагматическом функциональном смысле рассматривается Паундом в контексте социальных отношений как форма социального контроля (социальный регулятор) наравне с моралью, религией, обычаями и рядом других и во взаимодействии с ними. При этом, все виды социального контроля действуют под надзором и в соответствии с требованиями права^[41].

В понятии права Паунд соединяет три аспекта: нормативный – право как режим правил, подкрепленный принудительной силой государства, формальный – право как официальный источник, закон и практический – судебный и административный процесс. Соединение таких разных аспектов в понятии права логически объясняется с помощь концепции цели права, в качестве которой выступает снятие социальных конфликтов и гармонизация общественных отношений, что, безусловно, обусловлено назначением права как высшего социального регулятора.

Право, таким образом, выступает как высокоспециализированная форма социального контроля, осуществляемого на основе властных предписаний в рамках судебного и административного процесса^[42].

Данное понятие очевидно свидетельствует о той высокой роли, которую отдавали представители социологической теории деятельности суда.

Поскольку «живое» право составляют фактические правоотношения, выявить и сформулировать его призваны суды в процессе правоприменительной деятельности. Именно судьи наполняют законы правовым смыслом и содержанием, заимствуя его из сферы практики социальной жизни, выступая при этом истинными правотворцами.

В результате формирования таких конструкций можно прийти к крайне неподходящему выводу, что прогнозы о том, что сделают суды в действительности, а не что-либо более претенциозное, вот что является правом^[43].

Сведение правотворчества к деятельности судов является, пожалуй, самым существенным недостатком данной теории, перекрывающим ее безусловные достижения, как отражающей динамику социальных процессов, их влияние на право, оценивающую эффективность права в его способности регулировать фактические отношения. При том, что это даже не вопрос ограниченной компетенции судов и произвола должностных лиц, а очевидная проблема размывания рамок законности и правопорядка. Суд фактически приобретает возможность принятия решений, противоречащих закону, если тот не отвечает существу регулируемых отношений.

Возникает проблема нуллификации в праве, когда любой закон может быть отменен судом, обосновывая это общественным отвержением нежелательных норм, противоречием закона справедливости. Создание таких индивидуальных решений-статутов, исключающих непосредственное действие какой либо нормы законодательства, не представляется возможным не только в системе континентального права, но в англо-саксонской системе судопроизводства, поскольку судебное усмотрение не может стоять выше законности хотя бы потому, что оно субъективно, особенно в том контексте, который предлагается социологической теорией^[44].

2.3. Нормативистская концепция правопонимания

Изучение сущности нормативистской теории права, является краеугольным камнем понимания других теорий права, поскольку эволюционный путь развития данной концепции знаменуется индивидуальным вкладом каждого из ее создателей, послужившим оплотом для создания дополнительных концептуальных подходов.

Несмотря на то, что юридический позитивизм в XX в. был существенно задавлен социологическими и природноправовимы теориями, формализм еще занимал значительное место в буржуазном правоведении. Наиболее влиятельным направлением юридического неопозитивизма является нормативизм Ганса Кельзена (1881-1973)^[45].

Из абсолютно противоположных методологических предпосылок исходит нормативистская теория правопонимания. Являясь логическим завершением общего вектора развития правового позитивизма, в своих основных положениях была сформулирована в работах Г. Кельзена.

Ключевым моментом данной теории является отрицание внешних связей права с проявлениями действительности – социальными, психологическими, политическими и иными факторами. Те отношения права с обществом, государством и личностью, специфику которых пыталась отразить та или иная теория правопонимания при выработке понятия права и его сущностных элементов, решительно отвергались в рамках концепции нормативизма.

Действительно, узкая трактовка права, базирующаяся на том или ином аспекте его проявления, будь то в сфере правоотношений (социологическая теория), правосознания (психологическая теория), государственной нормативности (позитивистская теория) или нравственной императивности (теория естественного права), не только не способна дать всеобъемлющее определение права, но и изобилует большим количеством пробелов, допущений и логических противоречий.

Кельзен пытался выработать чистое понятие права, свободное от его критики и оправдания в контексте государственной и общественной жизни. Интерес юриста к рассмотрению права как открытой системы, факторов влияющих на содержание и действие права, правообразованию и правоприменению выходит за рамки правоведения как науки, поскольку данные вопросы являются околоправовыми или метаюридическими, никак не способствуют пониманию права, а только запутывают его^[46].

Юридическая наука, по представлению Кельзена, является нормативной в отличии от социально-гуманитарных наук, рассматривающих государство, общество и личность при помощи причинно-следственных связей. Принцип, в соответствии с которым естественные науки описывают свой объект, сводится к причинности, тогда, как основным принципом описания объекта правоведения выступает нормативность^[47]. Сфера права – это сфера нормативации, правил, определяющих порядок действий.

Право – это категория должного, а не сущего, поэтому не может иметь обоснование в сфере внешних процессов и зависит лишь от внутреннего качества юридических правил, их логичности и стройности. Поэтому, правоведение как наука не может использовать оценки социально-гуманитарного знания о государстве, обществе и личности и должна изучать право в чистом виде.

Такое право, освобожденное от внешних связей, в рамках нормативистской концепции рассматривается как система взаимосвязанных норм, заключенных в нормативных актах. Таким образом, в отличии от позитивистской концепции, право – это не просто закон, изданный государством, выражающий его волу и обеспеченный силой государственного принуждения, но норма, обладающая свойствами формальной определенности и заключенная в определенную иерархию.

Кельзен создает пирамиду норм, на вершине которой находятся конституционные нормы, за ними идут законы и иные нормативно-правовые акты, конкретизирующие общие нормы конституции. В основании пирамиды находятся индивидуальные акты правоприменения – решения судов, предписания административных органов, договоры^[48].

Казалось бы, включение индивидуальных актов означает признание влияния на право процессов снизу, извне – социальных процессов и отношений, тем не менее, это является грубым допущением. Индивидуальные акты как и вся система безразличны к своему основанию и происхождению. Логично, что их выделение из общего числа разрушило бы стройную формальную нормативность, тем более, что включение таких актов в пирамиду обуславливает требование их соответствия вышестоящим нормам. Для Кельзена отсутствует принципиальная разница между нормативно-правовыми, индивидуальными актами и договорами. Все это является правом, поскольку продолжает развитие основополагающих норм^[49].

Целостность представленной пирамиды, обеспечивает особое императивное универсальное начало конституционных норм – основная норма, заключающаяся во всеобщем требовании действовать в соответствии с конституцией. Право как категория должного обуславливает существование такой нормы постольку, поскольку существует право. Она не воплощена в законодательстве, и не формируется в процессе правотворчества, но обеспечивается нормативностью права. Такая норма оформляет целостное представление о режиме законности и правопорядка, легитимизирует то государство, которое действует сообразно с ей^[50].

Таким образом, концепция Кельзена провозглашает нормативность как определяющее право свойство. Высокая степень формальной определенности существенно повышает четкость, ясность и эффективность норм, способность их уяснения правоприменителями и простыми гражданами, позволяет создавать и совершенствовать систему законодательства и обеспечивать его единообразное применение. Все это в совокупности выводит правоприменение на принципиально новый уровень и создает широкую методологическую основу для совершенствования норм права^[51].

В свою очередь, проблема риска государственного произвола, характерная для позитивизма, присутствует и в данной концепции в купе с излишней формализованным пониманием права^[52]. Нормативизм, сознательно игнорируя содержательную сторону права в целях избежания внутренних противоречий, абсолютизирует роль государства в правовой системе.

Не стоит лишний раз указывать на последствия такого подхода, выражающиеся в злоупотреблении правительством устанавливаемым им режимом законности, но вместе с этим появляются последствия и иного рода – постепенное закостенение правовой системы. Как бы не были хороши нормы по своим формальным признакам, игнорирование внешних связей права с государством, обществом и личностью, социальной необходимости в правовом регулировании приводит к их стремительному устареванию и снижению эффективности. В результате чего, уже не содержание теории, но результат ее практической реализации представляется противоречивым.

Вместе с тем, именно в ключе общих идей данной теории при продолжающейся полемике относительно определения понятия права и шел основной вектор развития научного правопонимания. Главенство формально юридического метода, возведенного в абсолют нормативистской концепцией, фактически не отвергался даже в рамках диалектических представлений о праве как продукте классовой борьбы среди ученых советской России. Формально марксистские установки советской правовой науки на практике выразились в разработке нормативистских представлений о праве и полемике вокруг узкого и широкого понимания права^[53].

Вывод по 2 главе.

На заре зарождения общества понятие и признаки права возникают на основе обрядов и обычаев общинного строя, регулировавших имущественные, производственные и личные отношения людей друг с другом. Позднее, когда возникли первые государства и города, различные школы начали свое толкование правовых начал. К настоящему времени возникновения отношений в обществе сводится к трем теориям.

Теория естественного права толкует возникновение правовых отношений как продолжение естественной природы человека, его гуманных ценностей и стремления к справедливости. Историческая школа трактует это понятие со стороны исторического развития гражданского общества. Так, обряды, мифы и обычаи трансформировались в узаконенные правовые отношения.

Психологическая теория говорит о субъективности отношений, выводя само понятие права и его признаки через призму психологических особенностей каждого человека.

Основное понятие права обосновано на регламентировании правил поведения в обществе. Поэтому этот императив можно назвать социальной дисциплиной, регулирующей поведение отдельных людей в обществе с целью сохранения этого общества. Именно правовые нормы регулируют распределение духовных и материальных благ, выстраивают фундамент для частной собственности и товарно-денежных отношений.

Современная правовая наука, сохраняя во многом ценностные установки права, берущие свое начало в огне первых буржуазных революций эпохи просвещения, во многом не учитывает его формальные свойства. Существование полемики между правом и моралью, законностью и государственным произволом представляется меньшим злом, поскольку отход от такой тесной связи права с моралью, естественными законами, собственно общественным усмотрением создает тот формализм, необходимый для нормальной реализации права, в свою очередь, не опускаясь до механического нормативизма.

3. Проблемы и пути дальнейшего развития современных концепций правопонимания

Сложность понимания права, как мы видим из продолжающихся весь XX век дискуссий, никуда не ушло, тем более в условиях расширения понимания внутренней структуры права в его сложном взаимодействии с обществом, государством и личностью, провозглашением общесоциальной сущности государства, идей правового государства^[54], нормативистская концепция нигилистическая ко всему собственно не относящемуся к формальной норме все более явно не отвечала понятию права^[55].

В результате был сформирован широкий и узкий подход к пониманию права – узкий, то есть собственно нормативистский, и широкий, включающий в качестве элементов права правосознание, правоотношение и норму права.

Таким образом, широкое понимание право было призвано примерить существующие взгляды на его понятие, вобрав в себя достижение ключевых теорий – естественно правовой, позитивистской, психологической, социальной и нормативистской.

Анализ основных положений названных концепций дает понять об их принципиальных расхождениях. Объединение основных школ правопонимания в рамках единого подхода не решает проблему не только определения четкого понятия права, но и создания общей методологической основы для его выработки и представляет собой не боле чем некий суррогат несвязанных элементов. Фактически указывая на то, что право – это все, что есть в правовой сфере – правосознание, правовая культура, нормативный акт правопорядок, законность, правило поведения, принципы и установки, широкий подход стирает грани между правом и правовой системой как совокупности всех правовых явлений. Отсюда очевидно, что понятие право не только не может быть дано однобоко, опираясь на один из элементов этой сложной структуры, но оно также не должно трактоваться излишне широко.

Попытка интегрировать наиболее существенных, по мнению того или иного ученого, элементы права в оптимальном их соотношении приводит к появлению на современном этапе множества интегративных теорий^[56].

Впервые такое направление развития правопонимания было сформулировано Д. Холлом в рамках его концепции интегративной юриспруденции^[57]. При этом, казалось бы здравая постановка вопроса о необходимости интеграции существующих подходов привела лишь к появлению большого множества теорий разных по содержанию, и если не противоречащих друг другу, то не формирующих полную картину представления о праве, которое бы отражало все специфические свойства права, выделенные в рамках рассмотренных выше концепций.

Совсем недавно российские исследователи С.И. Захарцев и В.П. Сальников выдвинули концепцию, которую назвали «компрехендная теория познания права». Изучая онтологию и гносеологию права в рамках философии права, они пришли к выводу о праве как о противоречивом социальном явлении и предложили всеохватывающее изучение права. «Нам право видится большим бриллиантом. – Пишут они. – Как известно, наиболее распространенная огранка бриллианта составляет 57 граней. И вот думается, что ученые видят ту или иную грань камня, подчас даже подробно рассматривают ее, при этом упуская из виду, что есть еще как минимум 56 граней этого же камня. То же происходит и с правом. Специалисты по одной грани этого феномена судят о нем как о целом. Очевидно, что получаемые таким образом теории со временем упираются в неразрешимые противоречия. Далее появляются новые мыслители, которые также, иногда искренне полагая, что видят предмет целиком, заостряют взгляды на одном из проявлений предмета. Их теории также опровергаются другими концепциями, которые тоже далеки от совершенства. Исторически сколько было различных концепций понимания права?

Казалось бы, не мало (позитивистская, естественная, договорная, психологическая, историческая, социологическая и т.д.). Однако их и не так много, как граней бриллианта»^[58].

С.И. Захарцев и В.П. Сальников высказывают предположение, что «пока не будет создано значительное количество самостоятельных концепций, объективно и полно раскрывающих конкретные грани права, единого и общего понятия нам не удастся создать. Но как только количество определений права достигнет критической массы, оно перерастет в качество, в результате чего мы получим понимание права на уже совершенно новом уровне, может быть удивительным для нас всех»^[59].

В рамках данного исследования мы не будем останавливаться на анализе выдвигаемой теории компрехендного понимания права. Для этого требуется ее тщательное осмысление и, безусловно, самостоятельная публикация. Здесь же отметим необычность подхода мыслителей к проблеме, попытку нащупывания новой методологии познания права, расширения рамок философии права и явно новаторский стиль исследования.

Ни в коем случае не умаляя достижения теоретиков права по формированию полной картины взглядов на понятие права, представляется необходимым сместить акценты проблемы современного правопонимания. Очевидно, что формулирование понятия прав – это вопрос консенсуса, конвенции между теориями. При этом вопрос о том, какова основа этого консенсуса, на чем необходимо строить общий подход к пониманию права, является открытым. Для ответа на данный вопрос необходимо обратиться к собственно сущности, основным признакам права, относительно которых сходятся в той или иной степени ключевые теории правопонимания^[60].

Право в самом общем представлении выступает в виде социального регулятора, выделение которого среди прочих обуславливается его особой нормативностью. При этом, наличие такой нормативности и собственно существование права как социального регулятора зависит от государства. Именно тесная связь права с государством обеспечивает его независимое действие наравне с моралью и другими правилами, формирует институцианальность права – формальную определенность, всеобщность и общеобязательность, верховенство, обеспеченность принудительной силой.

Очевидно в данном случае, что естественное право создает особое наполнение права, идеализирует его, но не придает, а то и лишает необходимой функциональности, которая обеспечивается его особой нормативностью. Живое и интуитивное право низводят его до уровня частностей социальной жизни, лишая его формальной стороны. Необходимо избегать излишнего акцентирования внимания на моральную основу, справедливость, демократизм нормы, общесоциальную направленность права, являющимися безусловно ключевыми элементами современной правовой системы, но не первоочередными признаки права.

Представляется, таким образом, что именно позитивизм наиболее отвечает основным признакам права и должен занимать фундаментализирующую роль в современном правопронимании, поскольку право если не является продуктом государства, то тесно с ним связано.

Никакое правило не может стать нормой, если оно не санкционировано государством. При этом, необходим иной взгляд на позитивистскую теорию. Предложенная Хартом концепция «мягкого позитивизма» не отвергает социокультурный контекст правообразования, правосознание, общесоциальную роль права, более того, признает в нем наличие базисных ценностей. Социальные регуляторы в своем действии направлены на создание жизнеспособного общества, по этому право, будучи в их числе, в своем действии все равно ориентировано на гармонизацию социальных отношений. Право может существовать и вне строгих идеалистических представлений, если оно имеет общесоциальную сущность и ориентиры в своем действии. Закон, как уже говорилось, может быть справедлив или несправедлив с точки зрения морали, но это все равно закон, так как он по прежнему в состоянии реализовывать главную регулятивную функцию права.

Современная правовая наука, сохраняя во многом ценностные установки права, берущие свое начало в огне первых буржуазных революций эпохи просвещения, во многом не учитывает его формальные свойства^[61]. Существование полемики между правом и моралью, законностью и государственным произволом представляется меньшим злом, поскольку отход от такой тесной связи права с моралью, естественными законами, собственно общественным усмотрением создает тот формализм, необходимый для нормальной реализации права, в свою очередь, не опускаясь до механического нормативизма.

Вывод по 3 главе.

Необходим компромисс в рамках сложного понятия права. Право не может быть идеальной конструкцией, основанной на справедливости, естественных правах и общественном усмотрении, в той же мере в современных условиях не может не учитывать достижение общесоциального подхода к сущности права. С учетом этого, признавая право как особый социальный регулятор с особой нормативными свойствами, необходимо переосмысление позитивизма и его критики. Необходимо не создавать тысячи новых теорий, перебирая как мозаику существенные и несущественные признаки права, а обратиться к наиболее важным его свойствам при определении общей методологической основы современного правопонимания.

Никакая юридическая теория не способна дать ответ на вопрос, который время от времени рассматривается как ключевой не только для самого права, но и, возможно, для всей эпохи. Это вопрос о том, каким должно быть право не по форме, а по содержанию, ответ на который возможен лишь в контексте разграничения явления и сущности права, где явление есть не что иное, как формы и источники права, а сущность – идея, лежащая в его основе, ценности и идеалы, наполняющие позитивное право реальным социальным смыслом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проанализировав предложенные точки зрения ученых относительно основных современных подходов к истолкованию природы права, мы можем сделать следующие выводы.

Право - это система общеобязательных правил поведения, установленных и обеспечиваемых государством норм, регулирующих разнообразные общественные отношения. Имеется масса толкований этого определения, действуют целостные системы, тенденции, объясняющие важность права во всем мире. Множественность разнообразных теорий концепций права определена различными мировоззренческими воззрениями, историческими, психологическими и социальными признаками.

Естественно-правовая теория рассматривалась еще в античное время. Римские юристы утверждали, что право должно исходить из справедливости. В XVI-XVII в. Представители концепции Гуго Гроций, Бенедикт Спиноза, Томас Гоббс, Шарль Луи Монтескье, Александр Радищев считали, что помимо законов, существуют права человека, которые действуют с момента рождения, то есть это право на жизнь, свободу, семью и частную собственность. Естественное право действует на все общество или народ, несмотря ни на время или рамки. По сравнению с позитивным правом естественное право представляет собой объективно природное право, где главным образцом и первоосновой для позитивного права является справедливость, свобода и равенство. Одним из ярких представителей современной школы естественного правопонимания является В.И. Леушин.

Ученый исходит из того, что «понимание права имеет человеческую природу (хотя это не всегда осознается) независимо от того, в каком аспекте рассматривается право: онтологическом, гносеологическом, аксиологическом, праксиологическом или ином».

Гуго Густав, Карл Фридрих Савиньи, Георг Пухта и др. являются представителями исторической концепции права, которые утверждали, что правовые обычаи - с давних времен сложившиеся правила поведения, которые передаются из поколения в поколение и есть право в целом. Также основной идеей концепции было то, что право – это историческое явление, которое развивается постепенно. Сама эта концепция права сложилась в конце XVIII — начале XIX века и она негативно относилась к идее естественно-правовой теории. Исходила из того, что у каждого народа есть свое право, которое свойственно только какой-либо стране. Также большое внимание было обращено на национальные и культурно-исторические особенности права, которые не маловажную роль играют в правотворческом процессе.

Основополагающими представителями нормативистской теории права считаются Р. Штаммлер, П.И. Новгородцев, Г. Кельзен и др. По их мнению, право - это система основных норм, где есть основная норма, которая принимается государством, и где нижестоящая норма берет некоторые основания у вышестоящей нормы. Вся эта система права представлена в виде пирамиды. Также в эту пирамиду входят решения судов и договора, которые должны соответствовать нормам конституционного характера. По Кельзену, право должны изучать в чистом виде, то есть без связи социально-экономическими, политическими и иными оценками. В нормативистской концепции широкие возможности имеет государство, которое устанавливает и обеспечивает основную норму, также подчеркивается нормативность и устанавливается иерархия правовых норм по их юридической силе.

Представителями материалистической теории права Карл Маркс, Фридрих Энгельс, В.И. Ленин, Г.В. Плеханов и др. понимали право как классовый феномен. Они понимали закон как формально определенный нормативный акт и четко выделяли критерии правомерного и противоправного. Представители концепции обратили внимание на связь государства с правом, которые дополняют друг друга и также утверждали, что существенно влияют на право социально - экономические факторы. Право - это социальное явление, в котором классовая воля получает государственно - нормативное выражение.

Социологическая концепция права была сформирована в XX веке. Представителями этой концепции права считаются Евгений Эрлих, С.А. Муромцев, Р. Паунд и др. С.А. Муромцев считал, что право создается не только «велениями государства» («сверху»), но и в процессе развития общественных отношений («снизу»). Право всегда нуждается в государственных гарантиях от нарушений с помощью «организованной защиты». В этом процессе суд должен представлять институт, организованный на современных, цивилизованных началах, суть назначения которого сводилась к юридической охране правовых интересов граждан и государства.

Таким образом, современные основные концепции права оценивались и оцениваются по-разному, они не раз были востребованы практикой. Например, естественно-правовая теория сыграла прогрессивную роль в борьбе с феодализмом и ее королевским абсолютизмом, идеологически способствовала переходу общества к более высокой, капиталистической ступени развития. В первые годы советской власти в СССР психологическая теория была инструментом правотворчества, основой революционного правосознания «трудящихся». Современные концепции права разнообразны и имеют как положительные, так и отрицательные моменты.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Нормативно-правовые акты

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 26.01.2009, N 4, ст. 445.

Научная и учебная литература

1. Алексеев С.С., Архипов С.И. Теория государств и права: Учебник для вузов / Отв. ред. С.С. Алексеев, С.И. Архипов. – М.: Норма, 2005. – 496 с.
2. Алексеев С. С. Философия права. М., 1999. С.208.
3. Бержель Ж.-Л. Общая теория права : пер. с фр. / под. общ. ред. В. И. Даниленко. М., 2000. С.41-42.
4. Кельзен Г. Общая теория права и государства / введение А. Хавьер Тревино. Издание Гарвардского университета, 1949.
5. Кельзен Г. Чистое учение о праве: пер. С. В. Лезова / отв. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 1987. С.51.
6. Кистяковский Б.А. Социальные науки и право : очерки по методологии социальных наук и общей теории права. 1916.
7. Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. М., 2007. С.568.
8. Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права: учебник для вузов 4-е издание. - М., 2010. - с. 230.
9. Лапаева В.В. Типы правопонимания. Правовая теория и практика. Монография. Москва, 2012.
10. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права : учебник, - 2015. - с. 150- 154.
11. Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. Что такое догма права. М., 1879. С. 250.
12. Новгородцев П.И. Введение в философию права, кризис современного правосознания. СПб., 2000. С. 332.
13. Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. 20-е изд., стереотип. М., 1989. С.291-292.
14. Палеха Р.Р. Современное отечественное правопонимание. Состояние и перспективы развития. Монография. Москва, 2010.
15. Пашуканис Е.Б. Избранное правоведение по общей теории права и государства. М. : Наука, 1980. 270 с.
16. Право и общество: от конфликта к консенсусу / Честнов И.Л. и др.; под общ. ред. В.П. Сальникова, Р.А. Ромашова. – СПб., 2004. – 480 с.
17. Ревнов Б.А., Крушельницкий М.А. Нормативизм Ганса Кельзена: взгляд из XXI века. – СПб.: Юридический институт (Санкт-Петербург), 2014. – 268 г.
18. Скоробогатов А.В., Краснов А.В. Современные концепции правопонимания. Учебное пособие / Казань, 2013.
19. Соловьев В.С. Оправдание добра. М., 2012. С. 656.
20. Сравнительное правоведение. Учебно-методическое пособие / Москва, 2016.
21. Стоичевич А.К., Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964. 748 с.
22. Сырых В.М. Теория государства и права: Учебник для вузов. – М.: Юристинформ, 2012. – 704 с. 170. Т
23. Теория государства и права. Ларина О.Г., Ламанов Е.Н., Шевцов А.Л., Чапчиков С.Ю., Емельянов А.С. Курск, 2015.
24. Чукин С. Г., Сальников В. П., Балахонский В. В. Философия права: учебник / под общ. ред. В. П. Сальникова, Г. Н. Хона. М., 2002. С.97.
25. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Выпуск 1. М., 1910. С. 290.

Периодические издания

1. Беззубикова Д.А. Тенденции развития российского правопонимания // Юридическая мысль. 2014. № 5 (85). С. 13-16.
2. Безрядин В.И., Сальников П.П., Шхагапсоев З.Л. Юридическое образование как социальная ценность гражданского общества и правового государства // Правовое поле современной экономики. – 2012. – № 1. - С. 35-42.
3. Дидикин А.Б. Философия права Ганса Кельза: релятивизм и переосмысление причинности // Scholae. Философское антиковедение и классическая традиция. 2015. Т. 9. № 2. С. 265-282.
4. Евдеева Н.В. Интегративная юриспруденция Питирима Сорокина // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2013. – № 2. – С. 104-106.
5. Евдеева Н.В., Петухова А.В. Социологическая концепция права Д.А. Керимова // Ленинградский юридический журнал. – 2012. – № 1. – С. 18-25.
6. Егорова Е.В. Правопонимание как центральная категория юриспруденции // Актуальные проблемы права и государства в XXI веке. 2015. № 7-2. С. 117-123.
7. Захарцев С.И. Интегральная юриспруденция: некоторые вопросы дискуссии // Юридическая наука: история и современность. – 2012. – № 8. – С. 158-162.
8. Захарцев С.И., Сальников В.П. Как познать право? Мы предлагаем компрехендный подход // Правовое поле современной экономики. – 2015. – № 9. – С. 17-30.
9. Захарцев С.И., Сальников В.П. Компрехендная теория познания права // Юридическая наука: история и современность. – 2015. – № 8. – С. 11-26.
10. Глушаков А.Ю. Концепции понимания феномена права // Научная дискуссия: вопросы юриспруденции. 2015. № 12 (39). С. 19-23.
11. Горбунов М.А. Историко-философские и политические основания современной концепции правопонимания в России // Инвалиды и общество. 2015. № 3 (17). С. 42-48.
12. Горбунов М.Д. Правопонимание: диалектика подходов // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 10. С. 191-210.
13. Костишина С.А. Коммуникативные, феноменологические и герменевтические концепции права в развитии современного социологического правопонимания // Философия права. 2014. № 3 (64). С. 120-123.
14. Крушельницкий М.А. Ганс Кельзен: диалог позитивизма и естественно-правовой теории // Юридическая мысль. 2015. № 3 (89). С. 31-34.
15. Курдюкова З.Н., Шишикин Е.А. Нормативистская теория права и современное правопонимание // В сборнике: Правовое регулирование деятельности хозяйствующего субъекта Материалы 13-й международной научно-практической конференции . Ответственный редактор: А.А. Павлушина; Самарский государственный экономический университет. 2014. С. 88-91
16. Лизикова И.И. Концептуальные подходы к определению права в юридической науке // История государства и права. - 2010. - № 13. - c. 20.
17. Мороз Е.В. Концепции современного российского правопонимания – некоторые аспекты-проблемы // Право и образование. 2011. № 12. С. 68-80.
18. Мороз Е.В. Модернизация современного отечественного правопонимания (некоторые аспекты проблемы) // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2014. № 3. С. 27-35.
19. Муромцев Г.И. Методологические проблемы исследования происхождения права // В сборнике: Право и общество: эволюция во взаимодействии. Жидковские чтения Материалы Международной научной конференции. Ответственные редакторы: Г.И. Муромцев, М.В. Немытина. 2015. С. 6-13.
20. Подгорная А.С. Анализ современного правопонимания в России // Электронный вестник Ростовского социально-экономического института. 2015. № 3-4. С. 1155-1162.
21. Репьев А. Г. Правовая культура – неотъемлемый элемент права на иммунитет должностного лица государства // Правовая культура. 2011. № 2. С.102-103.
22. Репьев А.Г. Юридическое преимущество сквозь призму естественно-правового правопонимания // Философия права. 2015. № 6 (73). С. 34-37.
23. Рудковский В.А. Позитивизм и естественное право (философия права) в контексте современного правопонимания // Философия права. 2011. № 5. С. 9-16.
24. Сальников В.П., Крючков Р.А., Романовская В.Б., Сальников М.В. Понятие риска в философско-правовом измерении в период Нового и Новейшего времени // Мир политики и социологии. – 2014. – № 10. С. 174-184.;
25. Сальников В.П., Крючков Р.А., Романовская В.Б., Сальников М.В. Риски в экономике, в праве и социальной жизни: научные подходы к пониманию // Правовое поле современной экономики. – 2015. – № 9. – С. 203-211.;
26. Сальников В.П., Крючков Р.А., Романовская В.Б., Сальников М.В. Рок, риск, право и экономика: начало истории отношений // Правовое поле современной экономики. – 2013. – № 11.
27. Скоробогатов А.В. Правопонимание как элемент правовой реальности // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2014. Т. 1. № 1 (15). С. 16-22.
28. Скоробогатов А.В. Правопонимание как философско-правовая категория // История государства и права. 2015. № 7. С. 9-13.
29. Финогентова О.Е., Долголенко Т.Н. Интегративные концепции как основы современного отечественного правопонимания // Вестник Самарского юридического института. 2011. № 3 (5). С. 39-44.

1. Захарцев С.И., Сальников В.П. Как познать право? Мы предлагаем компрехендный подход // Правовое поле современной экономики. – 2015. – № 9. С. 17. ↑

2. Алексеев С.С., Архипов С.И. Теория государств и права: Учебник для вузов / Отв. ред. С.С. Алексеев, С.И. Архипов. – М.: Норма, 2005. С.36. ↑

3. Глушаков А.Ю. Концепции понимания феномена права // Научная дискуссия: вопросы юриспруденции. 2015. № 12 (39). С. 19. ↑

4. Горбунов М.А. Историко-философские и политические основания современной концепции правопонимания в России // Инвалиды и общество. 2015. № 3 (17). С. 42. ↑

5. Теория государства и права. Ларина О.Г., Ламанов Е.Н., Шевцов А.Л., Чапчиков С.Ю., Емельянов А.С. Курск, 2015. С.65. ↑

6. Кельзен Г. Общая теория права и государства / введение А. Хавьер Тревино. Издание Гарвардского университета, 1949. С.57. ↑

7. Егорова Е.В. Правопонимание как центральная категория юриспруденции // Актуальные проблемы права и государства в XXI веке. 2015. № 7-2. С. 117. ↑

8. Скоробогатов А.В. Правопонимание как элемент правовой реальности // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2014. Т. 1. № 1 (15). С. 16. ↑

9. Скоробогатов А.В. Правопонимание как философско-правовая категория // История государства и права. 2015. № 7. С. 9. ↑

10. Муромцев С.А. Определение и основное разделение права.Что такое догма права. М., 1879. С. 250. ↑

11. Лапаева В.В. Типы правопонимания. Правовая теория и практика. Монография. Москва, 2012. С.155. ↑

12. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Выпуск 1. М., 1910. С. 290. ↑

13. Соловьев В.С. Оправдание добра. М., 2012. С. 656. ↑

14. Новгородцев П.И. Введение в философию права, кризис современного правосознания. СПб., 2000. С. 332. ↑

15. Муромцев Г.И. Методологические проблемы исследования происхождения права // В сборнике: Право и общество: эволюция во взаимодействии. Жидковские чтения Материалы Международной научной конференции. Ответственные редакторы: Г.И. Муромцев, М.В. Немытина. 2015. С. 7. ↑

16. Скоробогатов А.В., Краснов А.В. Современные концепции правопонимания. Учебное пособие / Казань, 2013. С.155. ↑

17. Кистяковский Б.А. Социальные науки и право : очерки по методологии социальных наук и общей теории права. 1916. С.114. ↑

18. Подгорная А.С. Анализ современного правопонимания в России // Электронный вестник Ростовского социально-экономического института. 2015. № 3-4. С. 1155. ↑

19. Мороз Е.В. Концепции современного российского правопонимания – некоторые аспекты-проблемы // Право и образование. 2011. № 12. С. 68. ↑

20. Стоичевич А.К., Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964. С.148. ↑

21. Пашуканис Е.Б. Избранное правоведение по общей теории права и государства. М. : Наука, 1980. С.170. ↑

22. Беззубикова Д.А. Тенденции развития российского правопонимания // Юридическая мысль. 2014. № 5 (85). С. 13. ↑

23. Финогентова О.Е., Долголенко Т.Н. Интегративные концепции как основы современного отечественного правопонимания // Вестник Самарского юридического института. 2011. № 3 (5). С. 39. ↑

24. Костишина С.А. Коммуникативные, феноменологические и герменевтические концепции права в развитии современного социологического правопонимания // Философия права. 2014. № 3 (64). С. 120. ↑

25. Рудковский В.А. Позитивизм и естественное право (философия права) в контексте современного правопонимания // Философия права. 2011. № 5. С. 9. ↑

26. Чукин С. Г., Сальников В. П., Балахонский В. В. Философия права: учебник / под общ. ред. В. П. Сальникова, Г. Н. Хона. М., 2002. С.97. ↑

27. Бержель Ж.-Л. Общая теория права : пер. с фр. / под. общ. ред. В. И. Даниленко. М., 2000. С.41-42. ↑

28. Кельзен Г. Чистое учение о праве: пер. С. В. Лезова / отв. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 1987. С.51. ↑

29. Кельзен Г. Чистое учение о праве: пер. С. В. Лезова / отв. ред. В. Н. Кудрявцев. М., 1987. С.46. ↑

30. Алексеев С. С. Философия права. М., 1999. С.208. ↑

31. Лапаева В. В. Правовой принцип формального равенства // Журнал российского права. 2008. № 2. С.73. ↑

32. Давидович В. Е. Социальная справедливость: идеал и принцип деятельности: общественно-политическая литература. М., 1989. С.83. ↑

33. Чхиквадзе В. М. Социальная справедливость – принцип права // Социалистическая законность. 1987. № 1. С.25. ↑

34. Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. М., 2007. С.568. ↑

35. Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. 20-е изд., стереотип. М., 1989. С.291-292. ↑

36. Репьев А.Г. Юридическое преимущество сквозь призму естественно-правового правопонимания // Философия права. 2015. № 6 (73). С. 34. ↑

37. Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета: канонические с иллюстрациями Гюстава Дорэ. М., 1991. С.97. ↑

38. Репьев А. Г. Правовая культура – неотъемлемый элемент права на иммунитет должностного лица государства // Правовая культура. 2011. № 2. С.102-103. ↑

39. Евдеева Н.В., Петухова А.В. Социологическая концепция права Д.А. Керимова //Ленинградский юридический журнал. – 2012. – № 1. – С. 18. ↑

40. Право и общество: от конфликта к консенсусу / Честнов И.Л. и др.; под общ. ред. В.П. Сальникова, Р.А. Ромашова. – СПб., 2004. С.10. ↑

41. Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права: учебник для вузов 4-е издание. - М., 2010. - С. 230. ↑

42. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права : учебник, - 2015. – С. 150. ↑

43. Лизикова И.И. Концептуальные подходы к определению права в юридической науке // История государства и права. - 2010. - № 13. - С. 20. ↑

44. Теоретические и практические проблемы правопонимания / Под ред. В.М. Сырых, М.А. Заниной. С. 207. ↑

45. Сравнительное правоведение. Учебно-методическое пособие / Москва, 2016. С.108. ↑

46. Крушельницкий М.А. Ганс Кельзен: диалог позитивизма и естественно-правовой теории // Юридическая мысль. 2015. № 3 (89). С. 31. ↑

47. Горбунов М.Д. Правопонимание: диалектика подходов // Юридическая наука: история и современность. 2015. № 10. С. 191. ↑

48. Дидикин А.Б. Философия права Ганса Кельза: релятивизм и переосмысление причинности // Scholae. Философское антиковедение и классическая традиция. 2015. Т. 9. № 2. С. 265. ↑

49. Палеха Р.Р. Современное отечественное правопонимание. Состояние и перспективы развития. Монография. Москва, 2010. С.112. ↑

50. Курдюкова З.Н., Шишикин Е.А. Нормативистская теория права и современное правопонимание // В сборнике: Правовое регулирование деятельности хозяйствующего субъекта Материалы 13-й международной научно-практической конференции . Ответственный редактор: А.А. Павлушина; Самарский государственный экономический университет. 2014. С. 88. ↑

51. Ревнов Б.А., Крушельницкий М.А. Нормативизм Ганса Кельзена: взгляд из XXI века. – СПб.: Юридический институт (Санкт-Петербург), 2014. С.168. ↑

52. Сальников В.П., Крючков Р.А., Романовская В.Б., Сальников М.В. Понятие риска в философско-правовом измерении в период Нового и Новейшего времени // Мир политики и социологии. – 2014. – № 10. – С. 174.; Сальников В.П., Крючков Р.А., Романовская В.Б., Сальников М.В. Риски в экономике, в праве и социальной жизни: научные подходы к пониманию // Правовое поле современной экономики. – 2015. – № 9. – С. 203.; Сальников В.П., Крючков Р.А., Романовская В.Б., Сальников М.В. Рок, риск, право и экономика: начало истории отношений // Правовое поле современной экономики. – 2013. – № 11. С.10. ↑

53. Сырых В.М. Теория государства и права: Учебник для вузов. – М.: Юристинформ, 2012. С.205. ↑

54. Безрядин В.И., Сальников П.П., Шхагапсоев З.Л. Юридическое образование как социальная ценность

    гражданского общества и правового государства // Правовое поле современной экономики. – 2012. – № 1. - С. 35.; Боер В.М., Городинец Ф.М., Григонис Э.П., Сальников М.В., Янгол Н.Г. Правовое государство: реальность, мечты, будущее: Научное издание / Под ред. В.П. Сальникова. – СПб.: Алетейя, 1999.; Оль П.А., Сальников М.В., Тищенко А.Г. Право народов на самоопределение как принцип правового государства, формирующегося в условиях полиэтнической структуры общества: историческая ретроспектива и современность // Вестник Санкт-Петербургского ун-та МВД России. – 2004. – № 4. – С. 21.; Сальников В.П. Формирование правовой культуры в условиях становления гражданского общества: структура и функции // Ученые записки юридического факультета. – 1997. – № 2. – С. 10. ↑

55. Захарцев С.И., Сальников В.П. Вненаучное знание в оперативно-розыскной деятельности // Правовое поле современной экономики. – 2013. – № 10. – С. 193. ↑

56. Евдеева Н.В. Интегративные теории правопонимания в современной России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. – Нижний Новгород, 2005. – 26 с.; Захарцев С.И. Интегральная юриспруденция: некоторые вопросы дискуссии // Юридическая наука: история и современность. – 2012. – № 8. – С. 158. ↑

57. Евдеева Н.В. Интегративная юриспруденция Питирима Сорокина // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2013. – № 2. – С. 104. ↑

58. Захарцев С.И., Сальников В.П. Компрехендная теория познания права // Юридическая наука: история и современность. – 2015. – № 8. – С. 12. ↑

59. Захарцев С.И., Сальников В.П. Компрехендная теория познания права // Юридическая наука: история и современность. – 2015. – № 8. – С. 13. ↑

60. Мороз Е.В. Модернизация современного отечественного правопонимания (некоторые аспекты проблемы) // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2014. № 3. С. 28. ↑

61. Романовская В.Б., Жданов П.С. К проблеме ценностного содержания современного права // Российская юстиция. – 2011. – № 6. – С. 47. ↑