Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Понятие и границы суверенитета государства (Сущность государственного суверенитета)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

В пределах своей территории каждое государство в современном мире обладает суверенитетом, который исключает на данной территории власть другого государства. При отсутствии подобного разграничения территориального верховенства между всеми государствами любое из них могло бы претендовать на осуществление своего верховенства в отношении одной и той же территории, одних и техже людей и вещей. В результате — хаос и анархия в отношениях между государствами, нациями, людьми.

В реалиях современного мира перед каждым государством в целом и перед Российской Федерацией в частности, стоит задача защиты незыблемости своего государственного суверенитета, сохранение территориальной целостности, неприкосновенности государственных границ и национальных интересов - это обуславливает актуальность темы исследования.

Объектом исследования выступает государственный суверенитет.

Предмет – понятие и границы суверенитета государства.

Целью исследования является анализ законодательного обеспечения суверенитета РФ и его проблем.

Для достижения установленной цели, необходимо решить следующие задачи:

раскрыть сущность государственного суверенитета;
описать границы государственного суверенитета;
привести классификацию теорий государственного суверенитета;
охарактеризовать теоретические основы концепции государственного суверенитета Ж. Бодена;
выявить угрозы государственному суверенитету в условиях правовой глобализации;
проанализировать законодательное обеспечение суверенитета РФ и его проблемы.

Структура работы обусловлена целями и задачами исследования. Курсовая работа содержит введение, три главы, включающие по 2 параграфа, заключение и библиографию. Работа размещена на 40 страниц.

Глава 1. Сущность и границы суверенитета государства

1.1. Сущность государственного суверенитета

Самостоятельность и независимость государства при определении и осуществлении внешней и внутренней политики, а также верховенство государственной власти внутри страны - вот, что, как правило, понимается под государственным суверенитетом [17]. Тем самым, можно сказать, что основной качественной характеристикой государственной власти является именно суверенитет. Данная характеристика в пределах политически организованного территориального целого делает ее (власть) действительно главенствующей и высшей. Ведь именно суверенитет и есть важнейший атрибут государства, являющийся его основным признаком.

Суверенитет как политический и правовой феномен может рассматриваться в трех аспектах:

1) как идея, то есть некий умопостигаемый образ, взятый в его потенциально имманентной цели и возможности существования;

2) реально существующее явление, взятое в его историческом развитии;

3) юридическая конструкция, правовая форма закрепления, реально или идеально отображенная в конституционно-правовых нормах того или другого государства [18, С. 13].

Слово «суверенитет» в переводе с французского означает «верховная власть» [38, С. 840]. Латинское слово «super» - выше, что дало начало выражению «suprema potestas», которое зачастую переводится юристами как «верховная власть» или «высшая власть». Понятия «верховный» - по отношению к властителю, или «высшая», когда применяется к власти, включает в себе сравнение и соотношение с другими властями и их носителями.

Вышестоящие органы и должностные лица могут подчинять себе иные уровни власти. Именно это и говорит о низшей и высшей, подчиненной и верховной властях. Такого же рода отношения создаются и между территориальными образованиями. Например, отдельные территориальные образования, входящие в состав более крупных, находятся в соподчинении и образуют иерархическую структуру властей (государство, провинция, округ). Стоящая на вершине этой лестницы власть не подчиняется никакой другой власти и потому именуется «высшей» (и по сути таковой является), или «суверенной», «верховной» [17].

Как политико-правовое явление - суверенитет представляет собой феномен верховенства власти, а фактическое и реальное выражение суверенитета государства и есть наличие в государстве верховной власти [19].

В любой стране организация государственной власти обладает присущими ей внутренними качествами единства, публичности и верховенства. Именно такой признак государственной власти, как публичность, связывает ее с непосредственными интересами всего общественно-политического организма и непосредственно объединяет их путем выражения в той или иной мере общесоциальных интересов и целей, а не эгоистические интересы отдельных классов и социальных групп.

Единство – вот чем власть обладает в государственно организованном обществе. Так, власть в лице правящей общественной группы доминирующего слоя элиты, класса или всего народа, в первую очередь интересы и волю которого она выражает, всегда имеет единый социальный источник.

Кроме того, государственная власть, организованная с целью исполнения своего функционального назначения, всегда будет иметь единые направления деятельности, задачи и цели, определяемые целями и задачами, стоящими перед государством, страной и населяющим ее народом. Отсюда выводится единство организационно-правовой деятельности и построения государственного аппарата как материального носителя власти в государстве [17].

Внутренняя организация и иерархичность строения любого социального организма является его определенной степенью единства. Наличие внутренней организации в деятельности и построении власти означает ее структурированность и иерархичность. Изначально власть не может не быть структурированной и организованной, тем самым, она не может не иметь своего последнего (конечного), предельного (крайнего) высшего носителя (центра). Именно он (высший носитель) концентрирует власть в своих руках и после распространяет ее по структурным уровням, распределяя властные функции и полномочия [17].

Таким образом, мы видим находящиеся в определенном соподчинении в системе государственной власти любого государства различные органы, подразделения, звенья, уровни, выполняющие различные публичные функции и обладающие разным уровнем полномочий по их реализации. Так, чем выше уровень осуществления предоставленных функций, тем шире объем полномочий у лица или органа, которое призвано их исполнять, а, тем самым, его деятельность будет носить более значимый публичный характер.

Признак единства государственной власти и признак публичности являются непосредственно связанными с явлением иерархии. Так, говоря о суверенитете, путем «привязывания» его к государственной власти, речь идет, прежде всего, о самой государственной власти и только в одном единственном смысле – как о верховной власти.

Тем самым, суверенитет при юридическом подходе «является понятием, выражающим иерархичность отношений между официальными носителями власти в государстве и утверждающим, что в этих отношениях должна быть некая высшая точка, некий высший центр действия, обладающий способностью последних решений» [7]. Иными словами, носитель суверенитета и высшего центра действия, непосредственно верховной властью, является тот субъект властной деятельности, который обладает правом (полномочиями) на решения окончательного характера по наиболее значимым и важным вопросам государства и общества. Эти «последние» решения – есть монополия властного субъекта.

В этом и «состоит сущность суверенитета, который, по мысли К. Шмитта, юридически должен правильно определяться не как властная монополия или монополия принуждения, но как монополия решения» [42], последнего и исключительного, не подлежащего пересмотру, обжалованию или оспариванию.

Государство не может существовать без суверенитета, выраженного проявлением верховной власти. В нем не может не быть так называемого суверена - конечного и предельного носителя верховной власти. Тем самым, не обладающий суверенитетом государственный союз, не может рассматриваться как независимое самостоятельное государство.

Если определяющее (последнее) решение от имени государства выносит кто-то другой, если такого Верховного носителя (суверена) нет, то это образование уже нельзя назвать государством, это скорее область или провинция, входящая в сферу властных суверенных отношений как несамостоятельный член – как один из субъектов. Отличительный и самый существенный признак государства, без которого оно просто не может существовать как независимое и самостоятельное политическое целое – это наличие суверенитета именно как верховной власти. Абсолютный характер и постоянство и есть два основных признака верховной власти [17].

1.2. Границы государственного суверенитета

В настоящее время под государственным суверенитетом обычно понимается присущее государственной власти свойство верховенства внутри страны и качества независимости, самостоятельности государства в отношениях с иными странами при определении и осуществлении своей внутренней и внешней политики [19, с. 36].

И это величайшее завоевание человечества, когда все государства уверены, что никто не смеет «влезать» в его внутренние и внешние дела, никто не имеет права диктовать свою волю, навязывать свои взгляды, экспортировать свои ценности, тем более силой.

Но современный мир изменил свои позиции в этом вопросе и вот уже некоторые более демократичные государства очень озабочены отсутствием демократии в других государствах, где, по их мнению, процветают авторитаризм, тоталитаризм, где «душат свободу», преследуют меньшинства, не дают личности реализовывать свои возможности. В результате возникают различные схемы по «осчастливливанию» государств демократическими ценностями. Это и «цветные революции» (поддержка и финансирование оппозиции), и смена лидеров государства (вызывание недовольства путем распространения сведений, порочащих власть), а если и это не помогает, то происходит явная агрессия — применение военной силы для свержения существующего строя.

Такие действия сверхдержав вызывают ответную реакцию. Мы видим, как в мире нарастает стремление государств обезопасить себя ядерным щитом, так как обычные средства вооружения не гарантируют суверенитет в этом мире.

Вопрос о нужности государственного суверенитета встал не сегодня. Он встал тогда, когда капитализм набрал силу, превратился в империализм, которому стали тесны рамки не только своих границ, но и границ других государств. Чтобы товар и рабочая сила беспрепятственно перетекали по всему земному шару, необходимо ликвидировать различные межгосударственные барьеры.

Еще в 1907 году Вудро Вильсон (будущий президент США), а тогда президент Принстонского университета, заявил: «Двери держав, запертые сейчас, необходимо взломать… Привилегии, полученные финансистами, должны охранять представители (нашего) государства, даже если при этом будет нарушен суверенитет тех стран, которые не склонны идти нам навстречу» [31, с. 41].

Отсюда и появляются различные теории, концепции об ограничении суверенитета, мирового гражданства и другие.

Актуальность ограничения государственного суверенитета сохраняется и в настоящее время. Более того, актуальность не только сохраняется, но и, как правило, в переходные периоды, существенно обостряется. Сам суверенитет — трудно осуществимое на практике мероприятие. Именно поэтому эта проблема и остается неизменно актуальной. Ученые активно дискутируют о проблеме ограничения суверенитета и способах его максимальной реализации, но привести все решения этой проблемы в исполнение или хотя бы какие-то из вариантов опробовать на практике представляется существенно сложным или же практически невозможным.

Сейчас ограничение государственного суверенитета — это дискуссионное поле не только для ученых современности, но и для практиков. В мире всегда существовали и существуют государства с формальным или ограниченным суверенитетом [26, с. 59]. Государственный суверенитет России наличествует у нашей страны на протяжении всей истории, однако в различные периоды развития изменялось его качественное своеобразие [15, с. 19].

Так, американские ученые Харрисон и Вейгарт объясняли процесс ограничения государственного суверенитета со стороны экономики и связывали его с положением США на мировой арене как лидера. Они пытались доказать, что малые страны экономически нежизнеспособны и должны добровольно отказаться от «экономического суверенитета», подчинившись большим державам. Макроэкономическое управление в этом случае должно осуществляться Соединенными Штатами, а малые страны будут выполнять лишь роль поставщиков сырья [25, с. 19].

В научном мире существует также теория «мирового гражданства». Согласно этой теории, государственное гражданство должно быть ликвидировано и заменено единым для всех людей «мировым гражданством» [25, с. 19]. Такая теория как бы исключает понятие и права суверенных государств.

Француз Ж. Аттали писал о том, как можно избавить мир от кризиса, и выдвинул предложение о создании «глобальной регулирующей системы» и реализации «глобального суверенитета» [9, с. 152–154]. Всего этого он предлагал добиться с помощью создания мировых структур: правительства, парламента, полиции, суда, введения единой мировой валюты и т. п. Сторонники этой теории видят зло именно в самом государстве.

А. Адлер и Г. Кельзен являются представителями другого вида теории ограничения государственного суверенитета. Эти авторы не считают суверенитет чем-то положительным. Суверенитет государства понимается ими исключительно как мотив и предпосылка войн [25, с. 19]. По их мнению, только отмена такого понятия, как государственный суверенитет, «позволит обеспечить мир на Земле». Последователи Г. Кельзена выдвинули жесткую альтернативу: либо признавать суверенитет одного государства, исключающий суверенитет других государств, либо отменить государственный суверенитет вообще [25, с. 20].

Одним из критиков государственного суверенитета как понятия считается Ст. Д. Краснер, который категорически отвергает даже намеки о важности суверенитета. Он глубоко скептически относится к реальности суверенитета, утверждая, что эта сентенция всегда была своего рода «организованным лицемерием», которое случается, когда логика целесообразности и логика последствий находятся в конфликте, то есть когда тактика действий в реализации устремлений правителей остаться у власти, «подвинув» своих избирателей, порождена конфликтом интересов с нормативным поведением. Лицемерие, по убеждению Ст. Д. Краснера, просто означает разрыв между исповедуемыми принципами и нормами политической деятельности (логика целесообразности) и стратегическими расчетами, на которых основывается такое действие (логика последствий) [41, с. 29]. Ст. Д. Краснер полагает, что особенно ярко этот процесс отражается в международной сфере, так как там «нормы обладают меньшим сдерживающим» воздействием.

Частично теории отрицания суверенитета строятся на фактографии современного мира. Например, когда государства теряют свой суверенитет по территории или с финансовой точки зрения (займы). В этом ряду стоит и концепция утраты государственного суверенитета, заключающаяся в падении традиционной системы «одна нация — одни деньги», когда даже сильные государства стремятся вести международные расчеты в так называемой резервной мировой валюте — долларах США [41, с. 31].

Но есть и противоположная точка зрения на проблему ограничения государственного суверенитета. Например, А. А. Моисеев пишет: «Общепризнано, что участие государств в международных организациях путем реализации любого объема и качества своих прав является не ограничением, а реализацией суверенитета, даже если речь идет о правах, которые обычно относят к внутренней компетенции государства» [28, с. 404]. Поэтому самоограничение в реализации традиционного «государственного функционала» в деле отстаивания государственных интересов ни в коей мере не умаляет государственного суверенитета [41, с. 32].

Таким образом, проблема ограничения государственного суверенитета — актуальная проблема, имеющая различные обоснования и понимание. С одной стороны, государственный суверенитет полезен для самого государства, ведь он является своеобразным «щитом», который ограничивает влияние других стран на жизнь внутри государства и подчеркивает уникальность отдельной защищенной от этого влияния страны. А, с другой стороны, если исключить суверенитет как границу государства, то жители данной страны смогут приобретать товары по меньшей цене, ведь будут исключены таможенные наценки. Эта проблема имеет как положительные, так и отрицательные толкования.

Мы можем задаться вопросом: какова цель ограничения или полная ликвидация государственного суверенитета? Если это делается для свободного, равноправного, взаимовыгодного сотрудничества народов, то эта цель благородная и необходимая. Но, если целью является завоевание рынков сбыта, источников сырья и дальнейшая экономическая зависимость одних государств от других, а затем полный контроль над государством, то это недопустимо.

Глава 2. Теории государственного суверенитета

2.1. Классификация теорий государственного суверенитета

В настоящее время принято считать, что теория суверенитета была разработана и сформулирована во второй половине XVI в. французским юристом Ж. Боденом, которого справедливо называют отцом этой теории. Он определят суверенитет непосредственно как не ограниченную законами верховную власть над подданными и гражданами, абсолютную и постоянную власть государства, наивысшую власть распоряжаться [12, c. 136-137]. По мнению Ж. Бодена именно такая власть выступает определяющим условием существования государства и, кроме того, является необходимым его атрибутом.

Боден утверждал, что лишь авторитет центральной и неограниченной власти может положить конец политическим беспорядкам. Суверенная власть такого авторитета идет от Бога, ее действии не зависит от субъективного признания со стороны подвластных, а значит, ситуативное плохое правление не оправдывает неповиновение подданных. Боден не отрицает, что политический организм образуется как господствующими, так и подвластными.

С целью ограничения абсолютизма Боден выделяет два вида ограничений власти суверенного монарха: божественное и естественное право; традиции общества и имущественные права подданных [21].

Эмпирические теории суверенитета на государственном уровне.

Теории этого уровня концентрируются на государстве подобно целостности ради того, чтобы ответить на принципиальный вопрос: какие политические (или территориальные) образования можно по сути назвать суверенными? Несмотря на то, что данный вопрос можно признать общим для всех концепций данного уровня, ответы на него будут разными, так как смысл суверенитета может пониматься по-разному (это либо правовая реальность, либо политическая действительность).

Для одних исследователей суверенный статус– следствие внутренней правовой системы, опирающейся на конституционное право и связанные с ним структуры.

Другие исследователи этого уровня подчеркивают роль внешних факторов, однако признают, что суверенитет– правовой статус, которым владеют те, кто владеет признаками государственности [8].

В рамках этого подхода составлена принятая в 1933 г. Конвенция Монтевидео, которая определила правовой статус государства на международной арене, опираясь на эмпирические показатели: постоянное население, определенная территория, собственное правительство, способность к вступлению в отношения с другими государствами.

Нормативные теории суверенитета на государственном уровне.

Концепции данного уровня интересует ответ на вопрос: какие территориально политические образования должны быть суверенными? Один из наиболее распространенных ответов на данный вопрос состоит в том, что суверенным должно быть государство.

Главным недостатком теорий суверенитета государственного уровня является отсутствие внимания к институтам межгосударственного взаимодействия.

Между тем этот уровень принципиально значим для обнаружения суверенитета и анализа его особенностей. При этом бесспорно качественное отличие международной сферы от собственно государственной реальности: любое государство представляет собой ту или иную иерархию авторитетов, а на международном уровне ключевой иерархический авторитет отсутствует. Государства суверенны в своих взаимоотношениях [8].

Нормативные теории государства на межгосударственном уровне.

Данному кластеру теорий не свойственно особое внимание к особенностям наличного состояния суверенитета: он принимается таким, каков он есть. Но сторонников данного подхода это наличное состояние не устраивает. Поэтому основное внимание уделяется тому, каким должен быть характер взаимоотношений среди суверенными субъектами в современном мире, если не для достижения всеобщего блага, то ради создания благополучных условий для движения в этом направлении.

По большому счету это не столько теории суверенитета, сколь теоретическое обоснование реформирования взаимодействия ключевых субъектов международных отношений. Изначальная не скрываемая нормативность данного подхода предполагает регулирование международных дел международного права, которое определит сферу функционирования суверенных прав и обязанностей. Но здесь встает вопрос о том, как может функционировать международное публичное право, контролирующее деятельность государств при помощи норм, имеющих статус законов, если не существует властного общемирового законодательного органа? На этот принципиальный вопрос сформировалось два обобщенных ответа, которые можно отнести к двум школам международного права, упрощенно именуемых позитивистской и конвенциональной [8].

Сторонники позитивистской школы, идущей от Кельзена, утверждают, что единственным источником международного права является согласие государств, достигнутое либо прямо через международные договора, либо косвенно через повседневное функционирование международного права. То есть только государства– субъекты международного права, а значит, они единственные акторы на международной арене, наделенные суверенными правами и обязанностями [29].

Подобный взгляд делает очень ненадежным нормативный фундамент суверенитета на международной арене, поскольку предполагает, то что данные общепризнанных мерок полагаются только лишь в взаимное соглашение государств, что преобразуется в подвижную и неустойчивую субстанцию.

В отличие от позитивистской школы международных отношений, конвенционалисты считают, то что источник силы международного права не только лишь в согласии независимых государств, однако и в совместной деятельности в целом мирового сообщества как такового.

Правила, в отношении которых достигнут консенсус международного сообщества, обретают статус закона, даже в случае если некоторые государства с этим никак не согласованны.

При этом субъектами международного сообщества считаются не только лишь государства, но и общественные организации, корпорации и т.д [8].

Таким образом, правила, стабилизирующие международные отношения, никак не полностью подвластны от решения независимых государств, а значит, то либо прочее государство должно руководствоваться общепризнанным меркам международного права, даже если оно никак не давало собственного непосредственного согласия сведениям нормам следовать.

Помимо этого, действия государств ограничиваются присутствием прав негосударственных субъектов (к примеру, прав человека).

То есть конвенциональная школа наблюдает в международной арене не только лишь субъектов суверенитета, но и акторов, не владеющих суверенитетом как таковым (и это принципиальное различие с позитивистской школы).

Здесь неоспорима эрозия самого значения определения “суверенитет”. По этой причине никак не случайно многие критики “суверенного эгоизма” пошли дальше, утверждая, то что взаимоотношения между государствами обязаны быть коренным образом пересмотрены и выведены за рамки суверенитета.

Основным пунктом аргументации тут считается то, что концепция суверенных государств уже неработоспособна и никак не соответствует реалиям современного глобального мира [29].

Таким способом, выполненный кодификационный исследование концепций суверенитета был попыткой дать упорядоченное междисциплинарное видение настолько важного для нынешнего общества определения и явления, как суверенитет. Получилось доказать, то что имеется “суверенитет” как правовая категория. И в двух вариантах имеет место научное академическое изучение сложившихся определений и практик. Было бы большой оплошностью исследовать решение на вопрос, какой смысл суверенитета истинный – правовой либо политический. Нельзя установить, то что значительнее: всеобщая обязанность граждан платить налоги либо мобилизующая способность национальной идеи.

Помимо этого, предложенная классификация определенным способом упорядочивает сами инструменты анализа суверенитета. В различных раскладах суверенитет способен пониматься эмпирически либо нормативно, быть ограниченным либо абсолютным, единым либо делимым и т.д.

2.2. Теоретические основы концепции государственного суверенитета Ж. Бодена

Основы теоретического знания о суверенитете были заложены французским политическим мыслителем, социологом и правоведом Ж. Боденом. Понятие «суверенитет» появилось в литературе в XVI в. Данное обстоятельство было вызвано отчасти особенностями исторической эпохи жестоких религиозных войн во Франции, враждой протестантизма и католицизма, глубоким кризисом, который претерпевало общество, расколовшись на партии, не способные достигнуть согласия ни по каким принципиальным вопросам. В поиске объединяющих начал для взаимного примирения протестантов и католиков Ж. Боден стремился к новому государственному устройству, в котором сильная и стабильная власть положила бы конец феодальной раздробленности и постоянной борьбы феодалов [6]. Находясь выше религиозной вражды, она примирила бы обе стороны, утвердив принцип веротерпимости. К сожалению, как не раз указывал французский мыслитель, все предшествующие авторы, употреблявшие термин «суверенитет», не давали ему четкого определения. В связи с этим он писал, что необходимо сформулировать определение суверенитета, поскольку нет ни одного юрисконсульта, политического философа, который бы сделал это [6]. По общему признанию ученых Бодену отводятся особая роль и место в разработке теории суверенитета. Он по праву считается первым теоретиком суверенитета и именно с него начинается история этого понятия.

Государство в учении Ж. Бодена есть осуществление суверенной властью справедливого управления многими семьями и тем, что находится в их общем владении [11, c. 134]. Определение Ж. Бодена понятия «суверенитет», введенное им впервые в научный оборот, стало общепризнанным и исходным теоретическим принципом его концепции государственного суверенитета.

Следуя логике рассуждений правоведа, государство наделялось такими признаками, как суверенная власть, справедливое управление народом («многими семьями») и имуществом. Помимо названных признаков, французский мыслитель выделял и такие, как достаточная территория и местность, пригодная для жителей, плодородие страны, множество скота для пропитания и одежды подданных, а также мягкость климата, температура воздуха, доброкачественная вода; материалы, пригодные для строительства домов и крепостей, если «местность сама по себе не является достаточно укрытой и естественно приспособленной к защите» [11, c.134-135].

Исследуя процесс появления государства, Ж. Боден отмечал, что «всякое государство либо происходит от семьи, которая постепенно размножается, либо сразу учреждается посредством собирания народа воедино, либо образуется из колонии, происшедшей от другого государства…..Но и те и другие государства учреждаются по принуждению сильнейших или же в результате согласия одних людей добровольно передать в подчинение других людей всю свою свободу целиком, с тем чтобы эти последние ею распоряжались, опираясь на суверенную власть, либо без всяких законов, либо на основе определенных законов и на определенных условиях» [34]. Итак, образование государства, считал Ж. Боден, возможно несколькими путями: 1) из семьи, 2) путем договора, 3) путем завоевания.

Появлению государства в первом случае способствовал правильно организованный семейный союз. Семья, по мнению ученого, это основа государства и в то же время государство в миниатюре, поэтому ее определение совпадало с определением государства. Согласно воззрениям Бодена семья — это соединение нескольких лиц, связанных общностью, под справедливой властью главы семейства. Постепенно «появляется особое отношение к детям, складываются родственные отношения между братьями, затем среди родственников по мужской линии и членов рода… Далее следуют объединения, основанные на браках между людьми разных национальностей. Потом соседские общины строят свои дома отдельно друг от друга, но селятся кучно… Мало-помалу дружба объединила человечество в союз, расширив его связи от одного дома до нескольких семей, деревень, городов, поселений и целых народов, и процесс этот шел до тех пор, пока не охватил весь человеческий род, и это поддерживалось всеми» [12, c.188-189].

Выступая в защиту семьи, Ж. Боден критиковал Платона [11]. В его понимании квинтэссенция закона в природе и обществе есть общий фундамент, на котором возвышаются и сочетаются власти в семье и государстве. Естественная власть главы семьи сосуществует с полновластием государства в лице суверенного монарха [6, c. 32]. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что французский философ отошел от понимания политической власти в интерпретации Платона, Аристотеля, в рамках римского права, а также средневековых ученых. Необходимо отметить, что критике он подвергал и различие форм правления, на основе идеи справедливости, изложенных также греческими философами. В первую очередь, по его мнению, следовало исходить из идеи и принципа суверенитета.

Государство из договора предполагало согласие людей добровольно отказаться от всей своей свободы целиком на определенных условиях (или без них) в пользу других людей. Боден писал: «Народ или властители без каких либо условий могут отдать суверенную и вечную власть какому-нибудь лицу, с тем чтобы оно по своему усмотрению распоряжалось имуществом (государства), лицами и всем государством, а затем передало все это кому захочет, так же как собственник может без всяких условий отдать свое имущество единственно лишь по причине своей щедрости…» [11, c. 135]. Рассуждая о договорном происхождении государства, ученый подчеркивал, что переход суверенитета от народа к государю производится без остатка. Носителем власти может быть только народ страны, который по своему усмотрению распоряжается ею.

Еще один способ образования государства, по мнению Ж. Бодена, когда «государства учреждаются по принуждению сильнейших» или путем завоевания. Тогда воля одного становится законом для всех.

Основным признаком нового государства по Ж. Бодену выступал суверенитет, определяемый им как абсолютная и вечная власть государства, стоящая над всеми гражданами и не имеющая над собой ничего высшего, даже закона. Итак, государство должно быть суверенным, т.е. верховным и неограниченным.

Исследуя сущность государственной власти, Ж. Боден наделял ее следующими свойствами. Суверенная власть государства распространялась на все общество и, таким образом, носила публичный характер. Это принципиальное положение, по мнению правоведа, позволяющее отличить ее от власти главы семьи или различных общественных организаций, которая могла носить только частный характер [34].

Верховная власть должна быть постоянной, она не может быть временной; только перенесенная на лицо всецело без ограничения каким-либо сроком, она может сохранить свое верховное значение. Верховная власть должна быть неограниченной, абсолютной; она может быть ограничена только «божескими» и естественными законами, но она выше всяких человеческих законов, т.к. сама является единственным их источником. В этом, по мнению автора, состояло преимущество нового государства над средневековым, последнее вследствие своей раздробленности и постоянной борьбы феодалов не могло обеспечить единого для всех права.

Абсолютная верховная власть не может быть связана никакими обещаниями, т.к. она всегда может изменить законы, изданные ею. Власть должна быть единая и неделимая, она не допускает никаких других государственных органов, которые стояли бы над нею или рядом с ней.

Обладатель верховной власти в теории Ж. Бодена являлся только полномочным представителем государства, своими действиями был призван выражать волю народа и управлять им во имя общего блага. В этой связи философ отмечал, что суверенитет, данный государю на каких-то условиях и налагающий на него определенные обязанности, не является ни суверенитетом, ни абсолютной властью, если только то и другое при установлении власти государя не происходит от закона Бога или природы [34].

С этих позиций Ж. Бодена абсолютная власть государей и суверенных властителей Относительно остальной степени ответственности суверенных правителей ученый подчеркивал, что необходимо, чтобы суверены не подчинялись повелениям других людей и могли давать законы подданным и отменять их, лишать силы бесполезные законы, заменяя их другими. Суверенный государь должен являться и высшим судьей в государстве, которому принадлежало право помилования [13]. Рассуждая о добродетели суверена, Боден в то же время отмечал, что добродетельных государей мало, а из небольшого числа добродетельных лиц государи обычно не избираются. Поэтому если среди множества в государстве находится один в высшей степени хороший человек, то это великое дело. Боден писал: «Священные законы природы хотят, чтобы скипетры были отняты из рук злодеев и вручены добрым и чтимым государям. Добро во всем мире сильнее и могущественнее зла… Бог пожелал, чтобы душа управляла телом, небо — землей, разум — аппетитом; если случится так, что аппетит не подчиняется разуму, частные лица — государственным служащим, государственные служащие — государю, а государи — Богу, то тогда мы видим, что Бог наказывает своих клеветников и исполняет установленный им закон, передавая королевства и империи наиболее мудрым и достойным государям или менее несправедливым и лучше подготовленным для управления делами и народами…» [6, c. 35]. Итак, Боден выступал против политической аморальности, оправдывающей действия тиранов и деспотов.

Носитель суверенной власти, по мнению Ж. Бодена, наделялся следующими исключительными правами:

в сфере законотворчества мог издавать, изменять или отменять законы;
объявлять войну и заключать мир;
назначать высших должностных лиц государства;
взимать налоги и сборы;
являлся высшей судебной инстанцией с правом помилования.

В работе Н.В. Болдырева, посвященной анализу теории суверенитета Ж. Бодена, кроме указанных, также говорилось о праве назначения высших чиновников, праве чеканить монету, некоторых правах фиска (например, конфискация за оскорбление Величества, делание фальшивой монеты и пр.) [13].

Что касается ограничений власти монарха, то они допускались в следующих случаях:

при нарушении им божественных и естественных законов;
повышении налогов без согласия народа;
отказа от выполнения международных соглашений.

Изучая природу государственной власти, Ж. Боден приходит к одному из главных выводов: оно должно быть светским. Тем самым мыслитель выражал протест против сложившейся зависимости государства от церкви, которая ставила государственную власть в подчинение господствующей церкви, заставляя поддерживать одну религию и притеснять другую, вторгаться в ту внутреннюю область, где человек сам себе должен быть господином [32].

Французский ученый не разделял взглядов Аристотеля, определявшего сущность государства через понятие о гражданине [34]. Напротив, обладание политическими правами не являлось ключевым признаком, позволявшим отличить гражданина, скажем, от иностранца, поскольку гражданин — это любой свободный человек, подчиненный высшей государственной (суверенной) власти. Другими словами, в отличие от греческого философа Ж. Боден понятие о гражданине выводил из понятия о государстве.

Таким образом, в суверенном государстве, согласно концепции Бодена утвержденном на началах законности, равноправия и свободы в борьбе с противодействующими силами, необходимо могущество верховной суверенной власти, определение качественных свойств которой было главной задачей ученого. Отмечая вклад французского правоведа в развитие теории государственного суверенитета, следует сказать, что его идеи, облеченные в новые формы, получили дальнейшее развитие в работах последователей, в которых уже звучали мысли о разделении властей и народном суверенитете.

Глава 3. Угрозы, проблемы и законодательное обеспечение суверенитета России

3.1. Угрозы государственному суверенитету в условиях правовой глобализации

Глобализация, в современном мире, может оказывать достаточно сильное влияние на внутренние процессы в Российской Федерации, что, в свою очередь, может привести к утрате суверенитета в обозримом будущем. Россия, как и весь остальной мир, подвержена процессам глобализации.

Главной целью глобализации является создание единого государства с объединенным правительством, одной валютой, единой культурой и народом. Всё это несомненно приводит к ослаблению суверенитета отдельных государств. Данный процесс происходит сейчас во всём мире, и Россия не является исключением. Постепенно власть переходит к транснациональным корпорациям и международным организациям. В частности, в ныне действующей Конституции Российской Федерации записан приоритет международного права над национальным законодательством [14].

Происходит замена традиционных ценностей разных стран на различный набор заимствований из, так называемой, массовой американской культуры. В такой ситуации практически все современные механизмы регулирования международных отношений являются, своего рода, приводными механизмами установления власти одной сверхдержавы.

Если согласиться с, на первый взгляд, вполне справедливым и достаточно логичным суждением, то глобализация несет явные угрозы национальной безопасности и целостности России, ее культурно-духовной идентичности [24]. Сохранение взятого еще на заре перестройки политико-экономического курса на, так называемое, «вхождение в мировую семью народов», на привлечение в Россию иностранных инвесторов и капитала, согласие на глубокое разоружение и на многое другое, что связано с реализацией внешнеполитического курса «с опорой на Запад», лишь отвечает интересам тех, кто стремится в кратчайшие сроки превратить Россию в зависимую и подчиненную чуждым ей интересам державу [14].

Из-за процессов глобализации Российская Федерация вынуждена постоянно менять своё законодательство и право. Вопросы, которые ранее входили только во внутреннюю компетенцию государства теперь становятся предметом международного обсуждения и, в связи с этим, правительству приходится всё чаще действовать с оглядкой на реакцию международного сообщества [35].

Вместе с обновлением внутреннего законодательства, связанного с изменением социально-экономических, а также политических основ российского общества, в правовой системе Российской Федерации были созданы новые отрасли и институты. Несмотря на это многие западные государства не хотят видеть Российскую Федерацию, как полноправного партнера. В доказательство этому можно привести пример постоянной критики от международного сообщества в адрес России, искаженную информацию в западных СМИ о действиях правительства Российской Федерации, а также невыполнение своих обязательств по международным договорам [24].

В 90-х годах ХХ столетия в России старые образцы поведения и правовые нормы, которые их регулировали, начали терять свою значимость, а новые ещё не успели сформироваться. Россия, в этот период, стала участником многих международных договоров, большое количество которых оказались невыгодны в экономическом плане. В связи с этим, нормы права, которые были приняты государством, исходя из обязательств по международным договорам, далеко не всегда отвечали интересам России [27].

В настоящее время, когда ситуация изменилась, необходимо пересмотреть условия по отдельным, экономически невыгодным соглашениям для России, а также поставить вопрос о выходе Российской Федерации из соглашений, по которым страны партнеры не выполняют своих обязательств в ущерб экономике России. Организовывать правовую систему, ограничивая пределы допустимого влияния глобализации [40].

На право России, помимо других государств, имеют влияние множество факторов, которые действуют в международном обществе и их безусловно необходимо учесть. Это такие факторы, как террористические организации, неправительственные и правительственные организации, а также транснациональные корпорации [27].

В том положении, в котором оказалась Российская Федерация, необходимо отстаивать национальные интересы, свою безопасность и суверенитет. Несмотря на это, Россия должна гибко участвовать в процессе глобализации. Изучать и брать на вооружение наиболее эффективные зарубежные системы управления, а также правовые механизмы, которые способны их обеспечить. В современном мире адекватная степень открытости является чрезвычайно необходимым средством для модернизации экономики, отталкиваясь от новейших научно-технических достижений, дать развитие информационных технологий, осуществлять международную торговлю. В эпоху интернационализации прав и свобод человека открытость и участие в наднациональных структурах служат необходимой формой их защиты и обеспечения [14].

Если рассматривать данное исследование с теоретической точки зрения, то можно сделать вывод, что эта необходимость в первую очередь обусловлена раскрытием закономерностей взаимодействия и взаимовлияния систем международного и национального права. А с практической, как возможность усовершенствовать законодательство в России, выявление допустимых пределов влияния глобализации, а также сохранение правового суверенитета России.

Наиболее оптимальной стратегией, как для Российской Федерации, так и для многих других государств является максимальное использование тех новых возможностей, которые открываются процессами глобализации. Другими словами, нужно перенимать и принимать ее хорошие стороны, при этом свести к минимуму негативные последствия [35].

Абсолютно все государства, являющиеся членами совета Европы, взяли на себя обязательства выполнять требования конвенции, а также отвечать за их нарушения перед Европейским судом по правам человека. Основные права и свободы граждан закреплены в Конституции Российской Федерации [1], но для их реализации необходимо должное развитие культурных, экономических и политических институтов страны. Россия подписала 40 конвенций, принятых Советом Европы.

В Российской Федерации под влиянием глобализации наибольшие изменения претерпевают, прежде всего, правила имущественной ответственности, конституционное право, обязательное право, пенитенциарное законодательство, права и свободы человека и гражданина, и некоторые другие сферы правового регулирования [14].

Из всего вышесказанного можно сделать выводы о том, как нормы международного права воздействуют на развитие внутреннего права:

1. Между государствами, которые добровольно взяли на себя международные обязательства, возникает новая правовая связь. Государства находят себе новых союзников, а также получают новые возможности коллективного и согласованного решения публичных дел.

2. Наступает определенная стабильность в обществе, резко уменьшается количество разногласий и споров между государствами, наблюдается спад количества «Политических войн». Уменьшается опасность экологических, террористических и ядерных проблем, так как всеобщая безопасность обеспечивается международными законами и санкциями [10].

3. Создаются новые единые пространства (валютные, экономические, финансовые и др.), которые и составляют «Мировой рынок». Этот процесс в первую очередь направлен на усиление мирового рынка, но при этом он может привести к спаду экономики в странах, которые окажутся не готовыми к этому.

3.2. Законодательное обеспечение суверенитета РФ и его проблемы

Основным законом, обеспечивающим защиту государственного суверенитета России, является Конституция РФ [1]. Так, например, преамбула Конституции РФ указывает на то, что многонациональный народ России принимает Конституцию «возрождая суверенную государственность России». В пункте 1 ст. 3 Конституции РФ сказано, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ». Так же в пункте 3 той же статьи говорится, то «Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы». Рассматривая положения данной статьи Конституции РФ, стоит отметить, что, так как носителем суверенитета России является её народ в целом, а не население, которое проживает на территориях отдельных субъектов Федерации, суверенитет Российской Федерации является неделимым.

Высшим национальным интересом Российской Федерации является сохранение суверенитета и государственного единства, чему соответствуют такие нормы Конституции РФ как ст. 4, ч. 3 ст. 5, ч. 1 ст. 9, ст.ст. 11 и 12. Так, например, статья 4 Конституции РФ указывает на то, что «суверенитет Российской Федерации распространяется на всю ее территорию» и что «Российская Федерация обеспечивает целостность и неприкосновенность своей территории». Согласно пункту 3 ст. 5, федеративное устройство России основано на ее государственной целостности, единстве государственной власти. Чему так же соответствует пункт 1 ст. 9 Конституции Российской Федерации.

Стратегия национальной безопасности Российской Федерации [4] так же указывает, что одним из национальных интересов России является необходимость сохранения незыблемости конституционного строя, территориальной целостности и суверенитета Российской Федерации. Новая редакция Стратегии национальной безопасности Российской Федерации содержит информацию о «технологическом суверенитете в энергетической сфере», «суверенитете финансовой системы», «культурном суверенитете». Однако не содержит информации о таком важном на сегодняшний день понятии как «информационный суверенитет». В то время как всеобщая глобализация и всевозрастающая роль информационных технологий изменяет саму сущность содержания такой категории как «государственный суверенитет». В условиях современной реальности «экономический суверенитет государства уже не может находится только в ведении государства, а смещается по отраслевому принципу на региональные, надгосударственные или мировые уровни» [22, C. 54]. Закономерные последствия глобализации и ее последовательное углубление размывают государственный суверенитет и создают высокие и порой непреодолимые риски на пути развития и сохранения государственной целостности стран мира, включая и российскую государственность.

Стоит отметить, что в российском законодательстве формирование правовых норм регулирования информационного и киберпространства только начинается. Достаточно длительное время документы стратегического планирования, затрагивающие развитие информационных технологий в стране, не содержали никакой информации об обеспечении государственного суверенитета.

Общие положения о взаимосвязи суверенитета государства и его интересов в информационном пространстве сдержатся в Доктрине информационной безопасности РФ [5]. Сам термин «кибернетическое пространство» в нормах российского права не употребляется, однако встречается в некоторых международных документах, таких как Конвенция о преступности в сфере компьютерной информации [2] и Окинавская хартия глобального информационного общества [3].

Стоит отметить, проблемой обеспечения информационного суверенитета России является высокая зависимость принятия документов стратегического планирования на уровне государственного управления от иностранных и международных рейтингов. Так, например, оценка развития информационного общества в РФ проводится с помощью контрольных значений показателей, основанных именно на международных рейтингах, в то время как методика их составления и сам процесс оценки не является максимально прозрачным и проводится без участия представителей всех оцениваемых государств.

На сегодняшний день развитие российского законодательства и международно-правовых документов определен необходимостью учета характера документов различных международных организаций, что, в освою очередь, обусловливает необходимость непрерывного анализа соответствия принимаемых норм документам международного права и дальнейшей корректировки российских национальных документов стратегического планирования, а так же углубленного анализа вводимых норм в контексте сохранения государственного суверенитета.

В данном случае формирование российского законодательства происходит по схеме «документы международных организаций – национальные концепции, стратегии и доктрины – законодательство», что в свою очередь противоречит нормам конституционного права [1, ч. 4 ст. 15, ст. 79], согласно которых международное право является составной частью правовой системы страны, а участие в межгосударственных объединениях и передача им части полномочий Российской Федерации осуществляется только на основании международных договоров, в случае если это не противоречит основам конституционного права России. Не применяются в данном случае и, действующий в отношении международных договоров, механизм ратификации и конституционного контроля [36].

В то время как Конституция и конституционное законодательство Российской Федерации, принятые на основе истинных гуманитарных и демократических мировых стандартов, обладают бесспорным верховенством, в том числе в отношении к нормам международного права, что находит свое отражение в самом тексте данных документов.

Указанное несоответствие обязательно должно быть решено посредствам гармонизации российского законодательства с учетом соблюдения национальных интересов России не только в рамках межгосударственной коммуникации, но и с помощью реализации данного законодательства в практике внутригосударственного регулирования всех или почти всех сторон общественной жизни населения России.

Законодательное обеспечение государственного суверенитета должно строиться на принципе системности, который требует: «во-первых, согласованности между собой всех норм, регулирующих данные отношения; во-вторых, ликвидации пробелов в законодательстве, что позволит более качественно регулировать весь круг этих отношений; в-третьих, единого подхода к пониманию, разработке и применению правовых категорий и понятий в данной сфере; в-четвертых, учета характера и содержания разнородных отношений; в-пятых, с одной стороны, дифференцированного, а с другой - интегрированного подхода к правовому регулированию; в-шестых, соответствия целей и задач, поставленных в том или ином законе, действительным интересам общества, государства» [37, с. 31].

Несмотря на то, что правовая система России в своем дальнейшем развитии, бесспорно, должна быть ориентирована на поддержание и укрепление общепризнанных принципов и норм международного права, сложившихся к настоящему времени, не менее важным так же является соблюдение и реализация национальных интересов России через дальнейшее укрепление объединяющей роли конституционного права как ключевой, системообразующей отрасли права Российской Федерации.

В заключении еще раз отметим, что на сегодняшний день весьма очевидным становится обстоятельство проникновения информационных технологий во все сферы деятельности государства и все сферы жизни российского общества, которые ассоциируют себя с определенными национальными (суверенными) государствами. Что в свою очередь ставит вне сомнения необходимость сохранения и укрепления государственного суверенитета Российской Федерации, которая, не вправе в контексте своей исторической миссии позволить себе, пожертвовать хотя бы частицей своей самобытности, территориальной целостности и суверенитета государства.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Суверенитет как политический и правовой феномен может рассматриваться в трех аспектах:

2) реально существующее явление, взятое в его историческом развитии;

3) юридическая конструкция, правовая форма закрепления, реально или идеально отображенная в конституционно-правовых нормах того или другого государства

Проблема ограничения государственного суверенитета — актуальная проблема, имеющая различные обоснования и понимание. С одной стороны, государственный суверенитет полезен для самого государства, ведь он является своеобразным «щитом», который ограничивает влияние других стран на жизнь внутри государства и подчеркивает уникальность отдельной защищенной от этого влияния страны. А, с другой стороны, если исключить суверенитет как границу государства, то жители данной страны смогут приобретать товары по меньшей цене, ведь будут исключены таможенные наценки. Эта проблема имеет как положительные, так и отрицательные толкования.

В настоящее время принято считать, что теория суверенитета была разработана и сформулирована во второй половине XVI в. французским юристом Ж. Боденом, которого справедливо называют отцом этой теории. Он определят суверенитет непосредственно как не ограниченную законами верховную власть над подданными и гражданами, абсолютную и постоянную власть государства, наивысшую власть распоряжаться. По мнению Ж. Бодена именно такая власть выступает определяющим условием существования государства и, кроме того, является необходимым его атрибутом.

Так же существуют эмпирические теории суверенитета на государственном уровне; нормативные теории суверенитета на государственном уровне; нормативные теории государства на межгосударственном уровне.

Из проведенного исследования можно сделать выводы о том, как нормы международного права воздействуют на развитие внутреннего права:

БИБЛИОГРАФИЯ

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 04.08.2014. № 31.ст. 4398.
Конвенция о преступности в сфере компьютерной информации (ETS № 185) [рус., англ.] (Заключена в г. Будапеште 23.11.2001) (с изм. от 28.01.2003) // Консультант Плюс.
Окинавская хартия глобального информационного общества (Принята на о. Окинава 22.07.2000) // Консультант Плюс.
Указ Президента РФ от 31.12.2015 № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ», 04.01.2016, № 1 (часть II), ст. 21
Указ Президента РФ от 05.12.2016 № 646 «Об утверждении Доктрины информационной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ, 12.12.2016, № 50, ст. 7074.
Агабеков Г.Б. Жан Боден — основоположник концепции государственного суверенитета: научный аналитический обзор. М., 1990. С. 31.
Алексеев H. Н. Русский народ и государство. - М.: Аграф, 2002. - С. 540.
Атласова Д.А. Классификация теорий государственного суверенитета // «Научно-практический электронный журнал Аллея Науки», 2018. - №5(21). URL: https://www.alley-science.ru/domains_data/files/78May20183/KLASSIFIKACIYa%20TEORIY%20GOSUDARSTVENNOGO%20SUVERENITETA.pdf
Аттали Ж. Мировой экономический кризис… что дальше? М., 2009.
Бельков, O.A., Мирошниченко B.M. Опасность как социальное явление и научное понятие.-URL: http: //www. naukaxxi. ru/materials/ (дата обращения: 03.09.2015)
Боден Ж. Шесть книг о государстве // Демиденко Г.Г., Борисов Г.А. История политических и правовых учений. Хрестоматия. Белгород, 1999. С. 134.
Боден Ж.: Метод легкого познания истории. – М.: Наука, 2000. - С. 136-137.
Болдырев Н.В. Учение Жана Бодена о государстве и государственной власти // Журнал Министерства народного просвещения. 1910. № 1. Ч. 25 нов. серии. С. 86–88.
Бормотов А. В. Угрозы государственному суверенитету в условиях правовой глобализации // Молодой ученый. — 2018. — №33. — С. 89-91. — URL https://moluch.ru/archive/219/52400/ (дата обращения: 07.08.2019).
Бредихин А. Л. Исторические типы государственного суверенитета России / А. Л. Бредихин // История государства и права. 2016. № 19.
Военная доктрина Российской Федерации: утв. Указом Президента РФ от 5 февр. 2010 г. № 146) // СЗ РФ. 2010. № 7. Ст. 724.
Волков А.Д. Сущность государственного суверенитета // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук, 2014. URL: https://publikacia.net/archive/uploads/pages/2014_5_2/18.pdf
Грачев H.И. - Мифология и суверенитет: верховная власть сквозь призму сакральных традиций // Право и жизнь: независимый научно-популярный журнал. - 2002, - № 49 (6). - С. 13.
Грачев Н. И. Государственный суверенитет и формы территориальной организации современного государства. Основные закономерности и тенденции развития: монография / Н. И. Грачев. Электрон. текстовые данные. Москва: Книгодел, Волгоградский институт экономики, социологии и права, 2009. [Электронный ресурс]: URL: http://www. iprbookshop.ru/3767
Даль Р. Демократия и ее критики. М., 2003.
Дегтярева М.И. Разработка понятия суверенитета Жаном Боденом // Полис.2000. No 3.
Ефремов А. А. Проблемы реализации государственного суверенитета в информационной сфере // Вестник УрФО. 2016. № 2(20). - С. 54–60.
Задорожный Г.П. Внешняя функция современного империалистического государства. М., 1958. С. 301.
Кортунов, C.B. Диалектика национальной и международной безопасности: некоторые методологические проблемы /С. В Кортунов М., 2009. –35 c.
Красинский В. В. Теоретическое обоснование ограничения государственного суверенитета и его реализация в современной практике межгосударственных отношений / В. В. Красинский // История государства и права. 2016. № 11
Марченко М. Н. Теория государства и права: учебник / М. Н. Марченко. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2011
Милушева, Т.В. Пределы деятельности государственной власти в России: вопросы теории и практики /Т.В. Милушева., Саратов, 2011– 84С.
Моисеев А. А. Национальные правовые культуры и международное право: тенденции развития суверенитета государств // Материалы секционных заседаний X Международных Лихачевских научных чтений. Секция 4: Национальные правовые культуры и международное право: тенденции мирового развития. М., 2010
Мусихин Г.И. Концептуальная неоднозначность понятия “суверенитет” (Сравнительный анализ взглядов Карла Шмитта и Ганса Кельзена) // Общественные науки и современность. 2009. No3.
Мусихин Г.И. Концептуальные изъяны демократии как проблема глобализации // Полития. 2008. No2.
Нерассказанная история США / Оливер Стоун и Питер Кузник; пер. с анг. А. Оржицкого, В. Полякрва. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2015. - 928 с.
Новгородцев П.И. Конспект к лекциям по истории философии права. М., 1909. С. 97.
Политология: хрестоматия / Сост. проф. М. А. Василик, доц. М. С. Вершинин. М.: Гардарики, 2000. 843 с.
Полуда О.Н. Теоретические основы концепции государственного суверенитета Ж. Бодена // Вестник СГЮА. 2017. №2 (115). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teoreticheskie-osnovy-kontseptsii-gosudarstvennogo-suvereniteta-zh-bodena (дата обращения: 07.08.2019).
Пономарева, И.П. К новейшему решению проблемы суверенитета // Российский юридический журнал. 2008. № 6.
Попов М.Ю. О верховенстве Конституции, российском государственном суверенитете, принципах и нормах международного права // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2017. №2 (41). С. 132-136.
Ревина С.Н. Теоретические проблемы правового регулирования рыночных отношений в современной России: автореферат ... доктора юридических наук: 12.00.01 – Самара, 2008. - 56 с.
Российская юридическая энциклопедия. - М.: ИНФРА - М, 1999. - С. 840.
Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. Трактаты. М., 1998
Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года: утв. Указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. № 537) // С3 РФ. 2009. № 20. Ст. 2444.
Хабиров Р. Ф. Критика безусловности государственного суверенитета с позиций неореализма / Р. Ф. Хабиров // История государства и права. 2016. № 16.
Шмитт К. Политическая теология: сборник. - М.: КАНОН-пресс-Ц, 2002. - С. 26.