Использование результатов ОРД в качестве информации в процессе доказывания

Содержание:

Введение

Проблема использования результатов оперативно–розыскной деятельности (далее – ОРД) в уголовно–процессуальном доказывании является одной из наиболее актуальных проблем современного уголовного судопроизводства. Ни в процессуальной литературе, ни в правоприменительной практике не выработано единого подхода по этому вопросу.

Законодательные основы использования результатов ОРД в процессе доказывания закреплены в Уголовно–процессуальном кодексе РФ (далее – УПК РФ) и в Федеральном законе от 12 августа 1995 г. N 144–ФЗ «Об оперативно–розыскной деятельности» (далее – ФЗ об ОРД).

Под результатами ОРД понимаются сведения, полученные в соответствии с ФЗ об ОРД, о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда (п. 36.1 ст. 5 УПК РФ).

Результаты ОРД могут использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно–процессуального законодательства РФ, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств (ч. 2 ст. 11 ФЗ об ОРД).

Проблему использования результатов ОРД в процессе доказывания по уголовным делам в процессуальной науке предлагается решить различными путями: от категорического запрета использовать в доказывании результаты оперативно–розыскных мероприятий (далее – ОРМ) до абсолютного снятия запрета на использование в доказывании результатов ОРД.

Рассматривая данный вопрос, необходимо в первую очередь выделить принципиальные отличия оперативно–розыскной деятельности от уголовного судопроизводства. Прежде всего они различаются своей правовой природой и особенностями нормативно–правового регулирования.

Порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливает Уголовно–процессуальный кодекс РФ, основанный на Конституции РФ (ч. 1 ст. 1 УПК РФ). Уголовное судопроизводство основано на конституционных и процессуальных принципах, в частности, таких, как презумпция невиновности, обеспечение права на защиту, свобода оценки доказательств и др. Участникам уголовного процесса разъясняются их права, обвиняемому официально предъявляется обвинение и т.д. Ход и результаты следственных действий фиксируются в соответствующих протоколах, которые являются доказательствами.

Целью данной работы является анализ использования результатов оперативно–розыскной деятельности в доказывании.

Для достижения поставленной цели были выделены следующие задачи:

Выделить понятие и классификацию доказательства.

Рассмотреть особенности использования результатов оперативно–розыскной деятельности в процессе доказывания по уголовным делам.

Выявить доказательственное значение результатов ОРД, когда оперативно–розыскные мероприятия (ОРМ) проводятся до возбуждения уголовного дела.

Изучить допустимость доказательств, полученных при исследовании результатов оперативно–розыскной деятельности.

Объектом данной работы является доказывание.

Предметом – использование результатов ОРД в качестве информации в процессе доказывания.

Глава 1. Теоретические аспекты доказательств в оперативно–розыскной деятельности

1.1 Понятие и классификация доказательства

В действующем уголовно – процессуальном законодательстве дается развернутое определение доказательства. Доказательствами по уголовному делу являются любые фактические данные, на основе которых в определенном законом порядке орган дознания, следователь или суд устанавливают наличие или отсутствие общественно опасного деяния, виновность лица, совершившего это деяние, и иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела. Эти данные устанавливаются: показаниями свидетеля, показаниями потерпевшего, показаниями подозреваемого, показаниями обвиняемого, заключением эксперта, вещественными доказательствами, протоколами следственных и судебных действий и иными документами^[1].

Авторы теоретической модели УПК предлагают в принципе похожие определения, но с заменой слова «фактические данные» на слово «сведения». Это предложение представляется правильным, поскольку, как справедливо отмечается в литературе «фактические данные», о которых говорится в ч. 2 ст. 69 УПК, на практике появляются в виде сведений, об имевшем место в прошлом событии, их собирают следователю, суду свидетели, потерпевшие, обвиняемые, или получают при осмотре места происшествия, вещей, изучении документов^[2].

Итак, под фактическими данными, о которых говорится в законе, следует понимать содержащиеся в доказательствах сведения, информацию о прошлых событиях. По своему содержанию фактические данные могут быть самыми разнообразными в зависимости от того, фактические обстоятельства какого преступления нужно установить. Для установления обстоятельств дела могут быть использованы любые сведения об этих обстоятельствах. Но доказательство по уголовному делу всегда имеет не только фактическое содержание, но и процессуальную форму получения, сохранения и воспроизведения необходимой информации. Процессуальной формой получения, сохранения и воспроизведения информации являются те предусмотренные законом источники, из которых правоприменительные органы такую информацию получают. Эти источники фактических данных перечислены в ч. 2 ст. 69 УПК, причем перечень их является исчерпывающим, сведения (фактически данные), полученные из других источников, не могут стать доказательствами по уголовному делу, поскольку не будут отвечать требованиям допустимости. Таким образом, доказательство по уголовному делу выступает в единстве своего содержания (фактические данные или сведения) и процессуальной формой (источник получения фактических данных).

На ровне с изложенным, доказательство должно обладать определенными свойствами, к которым относятся: допустимость, относимость, достоверность и достаточность.

Вывод о признании законодателем за доказательствами такого свойства, как допустимость вытекает из анализа принципов уголовного процесса и иных уголовно – процессуальных норм, в особенности ст. 69 УПК, в которой дается определение понятия «доказательство».

Анализ процессуальной литературы позволяет выявит различия в подходе ряда авторов к определению понятия «допустимость доказательств».

Так, М.С. Строгович считает, что допустимость доказательства – это его способность как источника сведений о факте быть средством установления этого факта. Он выделяет два условия допустимости доказательств:

1. Соответствие источника сведения, определенным условиям, указанным в законе
2. Облечение этих источников в определенные процессуальные формы, предусмотренные законом.

Строгович предлагает так же делить правила о допустимости доказательств на имеющие негативный и позитивный характер. Правила о допустимости доказательств, имеющие негативный характер, указывают, какие средства, источники не допускаются, не применяются для установления фактов по делу (ст.ст. 72, 74, 309 УПК, где сказано, что обвинительный приговор нельзя основывать на предположениях, из этого следует, что не имеют доказательственной силы показания свидетеля и заключения экспертов, в которых высказываются предложения о тех или иных фактах, но не содержится категорических утверждений относительно этих фактов), а правила допустимость доказательств, имеющие позитивный характер, указывают, что для установления некоторых обстоятельств необходимы определенные доказательства. Примером позитивного метода регулирования Строгович считал указания ст. 79 УПК на случай обязательного проведения экспертизы^[3].

Для установления обстоятельств, указанных в ст. 79 УПК, необходимо в качестве доказательств заключения экспертов, и эти обстоятельства не могут быть доказаны иными средствами.

Авторы курса «Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть вторая» определяют допустимость доказательств как его соответствии требованиям процессуального закона относительно источника, условий, способов получения и процессуального закрепления фактических данных о существенных обстоятельствах дела. Далее авторы указывают, что из правил, регулирующих допустимость доказательства по виду источника, вытекает, что:

а) недопустимо использовать в процессе доказывания фактические данные, не закрепленные в деле в виде одного из источников (в частность, ссылки на доказательства, не приобщенные к делу);

б) нельзя использовать в качестве доказательства фактические данные, содержащиеся в источниках, не предусмотренных процессуальным законом (например, оперативные материалы);

«в) недопустимы в качестве доказательств фактические данные, если форма их внешне не соответствует предусмотренной законом, но по сути лишена некоторых существенных признаков последней (анонимные письма и заявления соответствуют требованиям ст. 110 УПК).

Г.М. Резник считает, что «признать доказательство допустимым – значит сделать вывод о соблюдении требований закона, предъявляемых к его процессуальной форме, которая включает в себя: а) источник, б) способы получения и закрепления сведений об обстоятельствах дела. Концепция Резника П.М. включает все элементы допустимости в понятие «процессуальная форма»^[4].

В результате анализа процессуальной литературы представляется возможным дать следующее определение допустимости доказательств:

Допустимость – это свойство доказательства, характеризующее его с точки зрения законности источника фактических данных (сведений, информации), а так же способов получения и форм закрепления фактических данных, содержащихся в таком источнике, порядке, предусмотренном уголовно – процессуальным законом, т.е. управомоченным на то лицом или органом в результате проведения им следственного действия при строгом соблюдении уголовно – процессуального закона, определяющего формы данного следственного действия.

Как свойство доказательства, допустимость включает в себя четыре критерия:

1. надлежащий субъект, правомочный проводить процессуальные действия, направленные на получение доказательств;
2. надлежащий источник фактических данных (сведений, информации), составляющих содержание доказательства;
3. надлежащее процессуальное действие, используемое для получения доказательств;
4. надлежащий порядок проведения процессуального действия (судебного или следственного), используемого как средство получения доказательств.

Теперь остановимся на каждом критерии подробнее, обращая особое внимание на проблемы, существующие на практике и на вопросы, возникающие в связи с применением законодательства, затрагивающего институт допустимости доказательств.

Классификация доказательств возможна по нескольким основаниям, рассмотрим наиболее распространенные.

По источнику их получения доказательства делятся на личные и вещественные.

К личным доказательствам относятся показания свидетеля, потерпевшего, обвиняемого, подозреваемого, протоколы следственных и судебных действий и иные документы, заключение эксперта. Общим для различных групп личных доказательств является психическое восприятие человеком событий и передача устно или иной форме сведений, имеющих значение для правильного решения дела.

К вещественным доказательствам относятся материальные объекты, которые обладают свойствами, отображающими обстоятельства преступления в виде следов воздействия, изменения, происхождения. Содержащаяся в материальных объектах, передается не в языковой форме, а путем непосредственного восприятия признаков предмета.

По способу образования доказательства подразделяются на первоначальные и производимые.

Первоначальными называются доказательства, полученные из первоисточника. Ими могут быть, например, фактические данные. Полученные с помощью показаний свидетеля – очевидца, подлинного документа, путем осмотра вещи, носящей на себе следы преступления, места происшествия и т.д.

Производными называют доказательства, полученные «из вторых рук», например, сведения, полученные из показаний свидетеля, который сам факта не наблюдал, а знает о нем со слов других лиц; сведения, полученные из копии документа или с помощью фотоснимка, слепка с вещественного доказательства и др^[5].

В силу принципа непосредственности, суд обязан стремиться к использованию, главным образом, первоначальных доказательств, т.к. при передаче сведений о фактах от одного лица другому, при снятии копии с документа и т.д., увеличивается возможность искажения фактических данных. Однако, это же означает, что первоначальные доказательства сам по себе имеют какие – либо преимущества перед произведенным и последние вообще не должны использоваться в суде, ибо все собранные доказательства должны проверятся с точки зрения их достоверности и оцениваться в совокупности.

По характеру вывода доказательства делятся на прямые и косвенные.

Прямое – это такое доказательство, из которого (при условии его достоверности) можно сделать достоверный вывод о существовании (или не существовании) доказываемого факта, а косвенные – содержат информацию о побочных фактах, из которых можно сделать вывод об исконных по делу фактах. Практика выработала следующие правила применения косвенных доказательств:

а) чтобы на основании косвенных доказательств сделать достоверный вывод, нужно их иметь не одно, а несколько;

б) достоверность каждого из них не должна вызывать сомнений;

в) совокупность их должна представлять определенную систему, дающую основание сделать один единственно возможный вывод о доказываемом факте.

Кроме того, доказательства могут быть обвинительными (используемыми для установления события преступления, виновности, обличающих обстоятельств) и оправдательными. В силу ст. 20 УПК собирание и проверка оправдательных доказательств – такая же обязанность органа, осуществляющего производство по делу, как и обвинительных доказательств.

1.2 Особенности использования результатов оперативно–розыскной деятельности в процессе доказывания по уголовным делам

Правовую основу оперативно–розыскной деятельности составляют Конституция РФ, ФЗ об ОРД, другие федеральные законы, нормативные правовые акты федеральных органов государственной власти, ведомственные и межведомственные нормативные акты, регламентирующие организацию и тактику проведения оперативно–розыскных мероприятий (ст. 4 ФЗ об ОРД). Сведения об используемых или использованных при проведении негласных ОРМ силах, средствах, источниках, методах, планах и результатах ОРД, о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих ОРД, и о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе, а также об организации и о тактике проведения ОРМ составляют государственную тайну и подлежат рассекречиванию только на основании постановления руководителя органа, осуществляющего ОРД (ч. 1 ст. 12 ФЗ об ОРД). В основу ОРД наряду с конституционными принципами законности, уважения и соблюдения прав и свобод человека и гражданина положены принципы конспирации, сочетания гласных и негласных методов и средств (ст. 3 ФЗ об ОРД).

Уголовно–процессуальный закон не позволяет ставить знак равенства между результатами ОРД и доказательствами. Отличие результатов ОРД от доказательств, пишет Е.А. Доля, обусловлено различием их правовой природы, которая объективно предопределяет предназначенность и допустимые пределы их использования. Результаты ОРД изначально не могут отвечать требованиям, предъявляемым к процессуальным доказательствам, так как они получаемы ненадлежащим субъектом и ненадлежащим способом. В ч. 1 ст. 86 УПК РФ изложен исчерпывающий перечень субъектов, наделенных правом собирать доказательства. К ним относятся: суд (судья), прокурор, следователь и дознаватель. «Иные лица, в том числе сотрудники правоохранительных органов, уполномоченные на производство оперативно–розыскных мероприятий, а также руководители органов, осуществляющих ОРД, могут лишь представлять предметы и документы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств». В частности, законодатель специально подчеркивает недопустимость возложения на то лицо, которое проводило или проводит по конкретному уголовному делу оперативно–розыскные мероприятия, полномочий по проведению дознания по этому делу (ч. 2 ст. 41 УПК РФ)^[6].

Получение доказательств прежде всего связано с производством следственных действий. Содержание доказательства формируется исключительно в уголовно–процессуальной форме. При проведении оперативно–розыскных мероприятий формируются не доказательства, а результаты ОРД, т.е. сведения, имеющие значение для уголовно–процессуальной деятельности. Следовательно, сами по себе результаты ОРД не являются доказательствами. Они не могут быть непосредственно использованы в качестве таковых для установления предмета доказывания в целом и, в частности, виновности лица в совершении преступления, так как порядок их получения отличается от процедуры получения уголовно–процессуальных доказательств.

В процессуальной литературе существует точка зрения, согласно которой результаты ОРД могут использоваться лишь как основа для формирования уголовно–процессуальных доказательств. Например, лицо, оказывающее конфиденциальное содействие органу, осуществляющему ОРД, в ходе производства ОРМ лично наблюдало обстоятельства, подлежащие доказыванию по конкретному уголовному делу. Для того чтобы информация, известная данному конфиденту, приобрела силу судебного доказательства, сведения об этом лице и о его участии в данном ОРМ должны быть переданы следователю (дознавателю). Последний вызывает указанное лицо и допрашивает его в качестве свидетеля. Доказательством по делу могут быть не сведения, сообщенные конфидентом оперативному сотруднику, а его свидетельские показания, которые получить затруднительно в силу принципа конспирации^[7].

Представление о результатах ОРД как об основе формирования доказательств является небесспорным. Ведь фактически, отмечает А.М. Ларин, не соглашаясь с таким мнением, речь идет о представлении документов и предметов, полученных в результате ОРМ, для приобщения их к делу в качестве доказательств либо о сообщении сведений о носителе нужной для дела информации. Прежде чем приобщить к делу представленные материалы, следователь должен их проверить и оценить в совокупности с другими доказательствами. Должно быть известно лицо, представляющее эти материалы, в ходе допроса которого выясняются обстоятельства получения материалов и их содержание. Все это в конечном итоге дает основание для решения вопроса о допустимости представленных материалов в качестве доказательств по делу.

Таким образом, материалы, полученные в ходе ОРМ, должны пройти процессуальный путь преобразования сведений в доказательства. Для вовлечения в уголовное дело информации, полученной непроцессуальным путем, необходимо дополнительно произвести следственные действия, которые позволят субъектам процессуальной деятельности воспринять факты и обстоятельства, имеющие значение для дела, и облечь их в определенную уголовно–процессуальным законом форму. Для того чтобы получить полноценное доказательство, результаты ОРД должны содержать: сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию; указания на источник получения предполагаемого доказательства или предмета, который может стать доказательством; а также данные, позволяющие проверить в процессуальных условиях доказательства, сформированные на их основе.

Согласно позиции Конституционного Суда РФ результаты оперативно–розыскных мероприятий «являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи получены с соблюдением требований Федерального закона «Об оперативно–розыскной деятельности», могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно–процессуального закона».

В процессуальной литературе ряд авторов призывают законодательно придать результатам ОРД статус процессуальных доказательств. Например, Д.С. Кучерук считает, что содержащийся в ст. 89 УПК РФ запрет использовать результаты ОРД для доказывания фактических обстоятельств дела изжил себя, не соответствует потребностям общественно–правового развития России, общепризнанным международно–правовым стандартам использования такого рода данных в уголовном процессе. Он предлагает напрямую допустить использование результатов ОРД для доказывания виновности обвиняемого после их проверки в процессуальном порядке. Более того, обосновывает необходимость инкорпорировать в УПК РФ, создав отдельную главу, положения ФЗ об ОРД, а также ведомственных нормативных актов, регламентирующих проведение ОРМ и представление результатов ОРД судебно–следственным органам.

Исходя из правовой природы процессуальных доказательств и отличий уголовного судопроизводства от оперативно–розыскной деятельности нельзя отождествлять результаты ОРД и доказательства по уголовному делу. Для достижения целей доказывания необходимо повышать качество доказательственной деятельности, «а не открывать путь для осуждения лица на основе агентурных данных, полученных вне каких–либо процессуальных гарантий прав личности, прежде всего права на защиту. Исключение может быть сделано, во–первых, для предметов, которые при определенных условиях способны непосредственно стать вещественными доказательствами после их собирания и проверки в уголовно–процессуальном порядке, и, во–вторых, для некоторых документов, полученных в результате отдельных оперативно–розыскных мероприятий... В рамках действующего правового регулирования лишь предметы и документы, полученные в результате проведения ОРД, могут быть легализованы в уголовном процессе непосредственно в качестве доказательств путем их осмотра и приобщения к уголовному делу».

Для введения результатов ОРМ в доказательственную базу по делу большое значение имеет соблюдение оперативно–розыскным органом процедуры представления результатов ОРД, регламентированной нормами ст. 11 ФЗ об ОРД и межведомственной Инструкции о порядке представления результатов ОРД дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд.

В соответствии с п. 1 указанной Инструкции результаты ОРД представляются оперативными подразделениями органов, осуществляющих ОРД, дознавателю, органу дознания, следователю или в суд при наличии в них достаточных данных, указывающих на признаки преступления, а также в порядке выполнения поручения дознавателя, органа дознания, следователя о проведении ОРМ по уголовным делам, находящимся в их производстве, исполнения требования суда (судьи) о представлении документов по уголовным делам, находящимся в его производстве.

Следовательно, представляемые органу дознания, следователю или в суд результаты ОРД могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, быть использованы для подготовки и осуществления следственных и судебных действий или использоваться в доказывании.

Результаты ОРД представляются в виде рапорта об обнаружении признаков преступления или сообщения о результатах ОРД.

Рапорт об обнаружении признаков преступления составляется в соответствии со ст. 143 УПК РФ должностным лицом органа, осуществляющего ОРД. В таком рапорте необходимо отразить обстоятельства совершенного деяния и источник получения информации. Это могут быть сведения о том, где, когда, какие признаки и какого именно преступления обнаружены, при каких обстоятельствах имело место обнаружение признаков преступления, сведения о лице (лицах), его совершившем (если оно известно), очевидцах преступления (если они известны), о местонахождении следов преступления, документов и предметов, которые могут стать вещественными доказательствами, о любых других фактах и обстоятельствах, имеющих значение для решения вопроса о возбуждении уголовного дела^[8].

Процедура представления в виде сообщения о результатах ОРД включает в себя: рассмотрение вопроса о необходимости рассекречивания сведений, составляющих государственную тайну, содержащихся в представляемых результатах ОРД, и их носителей; оформление необходимых документов и фактическую передачу результатов ОРД.

Представление результатов ОРД для осуществления проверки и принятия процессуального решения в порядке ст. ст. 144 и 145 УПК РФ, а также для приобщения к уголовному делу осуществляется на основании постановления о представлении результатов ОРД дознавателю, органу дознания, следователю или в суд, утвержденного руководителем органа, осуществляющего ОРД^[9].

При представлении результатов ОРД, полученных при проведении проверочной закупки или контролируемой поставки предметов, веществ и продукции, свободная реализация которых запрещена либо оборот которых ограничен, а также оперативного эксперимента, к ним прилагается постановление о проведении данного ОРМ, утвержденное руководителем органа, осуществляющего ОРД.

В случае представления результатов ОРД, полученных при проведении ОРМ, которые ограничивают конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, к ним прилагаются копии судебных решений о проведении данных ОРМ. Согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ, результаты таких ОРМ могут быть использованы в качестве доказательств по делам, лишь когда они получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проверены следственными органами в соответствии с уголовно–процессуальным законодательством.

При необходимости рассекречивания сведений, содержащихся в материалах, отражающих результаты ОРД, руководителем органа, осуществляющего ОРД, выносится постановление о рассекречивании сведений, составляющих государственную тайну, и их носителей.

К документам могут прилагаться полученные (выполненные) при проведении ОРМ фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, фонограммы, кассеты видеозаписи, носители компьютерной информации, чертежи, планы, схемы, акты, справки, другие документы, а также иные материальные объекты, которые в соответствии с уголовно–процессуальным законом могут быть признаны вещественными доказательствами.

Оперативно–служебные документы и приложения к ним, отражающие результаты ОРД, вводятся в уголовный процесс в соответствии со ст. 84 УПК РФ в качестве «иных документов».

Результаты ОРД, вводимые в уголовный процесс для использования в доказывании по уголовному делу, должны быть проверены властными субъектами уголовно–процессуальной деятельности на соответствие их требованиям, предъявляемым к доказательствам.

Допустимость таких результатов для использования в процессе доказывания предполагает подтверждение наличия законных оснований и соблюдения условий проведения ОРМ, в результате которых они получены, а также процедуры их ввода в уголовный процесс (наличие в уголовном деле рапорта об обнаружении признаков преступления либо сообщения о результатах ОРД, постановления руководителя оперативно–розыскного органа или копии постановления судьи на проведение соответствующих ОРМ, постановления о представлении результатов ОРД и о рассекречивании результатов негласных ОРМ и др.)

Относимость и достоверность проверяются путем производства допросов участников ОРМ, осмотра представленного предмета, назначения экспертиз фонограмм и видеозаписей, других следственных и судебных действий.

В частности, кассеты с аудиозаписью и видеокассеты, полученные при осуществлении ОРМ, должны быть осмотрены следователем с участием понятых и применением соответствующих технических средств. В ходе осмотра в результате слухового и зрительного восприятия информации, запечатленной на кассетах, в сознании следователя (и понятых) будут сформированы чувствительные образы тех фактов и обстоятельств, которые были зафиксированы на кассетах. Из них следователь выберет только те, которые имеют значение для уголовного дела. Сведения о них он отразит в протоколах осмотра данных кассет, которые и образуют содержание вещественных доказательств. О признании кассет вещественными доказательствами и их приобщении к уголовному делу в качестве таковых должно быть вынесено соответствующее постановление. В дальнейшем для решения диагностических и идентификационных задач следователь может назначить фоноскопическую экспертизу.

Глава 2. Использования результатов оперативно–розыскной деятельности в качестве информации в доказывании

2.1 Доказательственное значение результатов ОРД, когда оперативно–розыскные мероприятия (ОРМ) проводятся до возбуждения уголовного дела

Часть 4 ст. 146 УПК РФ разрешает проводить до возбуждения уголовного дела (ВУД) лишь осмотр места происшествия, освидетельствование и назначение судебной экспертизы, поэтому у отдельных судей, прокурорских работников и следователей складывается мнение, что полученные до этого процессуального момента материалы ОРД не имеют доказательственного значения. Статья 89 УПК РФ установила, что «в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно–розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам настоящим КОДЕКСОМ» (выделено мной. – А.Ч.). Часть 1 ст. 75 УПК РФ аналогично считает недопустимыми доказательствами лишь те, которые получены с нарушением требований именно этого Кодекса, а не любого иного закона вообще^[10].

Изложенное свидетельствует о том, что результаты ОРД должны использоваться в процессе доказывания по уголовным делам не в таком виде, как они используются в делах оперативного учета, например, в форме агентурного донесения, а в надлежащей уголовно–процессуальной форме, предусмотренной УПК РФ. Вне проведения соответствующей процессуальной процедуры, осуществленной надлежащим субъектом доказывания, направленной на вовлечение носителя доказательственной информации в процесс уголовного судопроизводства, уголовно–процессуального доказательства в полном смысле этого слова не существует, есть только носитель доказательственной информации.

Это подтверждается и судебной практикой. Так, по одному уголовному делу органами предварительного следствия контролер–ревизор треста общественного питания на железнодорожном транспорте гр–ка Ф. обвинялась в том, что из корыстной заинтересованности вопреки интересам служб – она неоднократно совершала должностные подлоги и получала взятки от директоров и заведующих кафе путем их вымогательства с использованием своего служебного положения. При проверке кафе «Суман–Восток» Ф. выявила нарушение правил торговли, за сокрытие которых потребовала от директора кафе взятку, и в момент получения взятки была задержана работниками транспортной милиции с поличным. Процесс передачи и получения данной взятки в рамках ОРД фиксировался с помощью аудиозаписи и видеосъемки. Данное уголовное дело было подсудно суду присяжных, и при предварительном слушании судья Краснодарского краевого суда исключил из числа доказательств данные, полученные в результате ОРД (аудиозапись и видеосъемку). Свое решение судья мотивировал тем, что эти данные не могут быть допустимыми уголовно–процессуальными доказательствами, так как в нарушение требований ст. 119 УПК РСФСР были получены до возбуждения уголовного дела органом дознания (линейным отделом ОЭП УВД на транспорте)^[11]. Кроме того, судья указал, что поскольку в данном случае имелось заявление в линейный отдел ОЭП УВД на транспорте директора кафе «Суман–Восток» о вымогательстве у него контролером–ревизором Ф. взятки, то органы дознания должны были возбудить уголовное дело и лишь после возбуждения уголовного дела получали право проводить неотложные следственные действия и оперативно–розыскные мероприятия. На основании исключения этих доказательств из круга обвинительных доказательств по данному уголовному делу в отношении Ф. был постановлен оправдательный приговор. Кассационная палата Верховного Суда Российской Федерации согласилась с названной выше аргументацией судьи Краснодарского краевого суда при предварительном слушании и оставила оправдательный приговор без изменения, а кассационный протест прокурора края – без удовлетворения. Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации принес протест в Президиум Верховного Суда Российской Федерации, который его удовлетворил, отменив приговор суда присяжных и определение кассационной палаты Верховного Суда. В обоснование своей позиции по данному делу в надзорном протесте заместитель Генерального прокурора Российской Федерации и в своем постановлении Президиум Верховного Суда Российской Федерации указали следующее:

– в данном случае органу дознания о вымогательстве взятки стало известно лишь со слов директора кафе, поэтому в соответствии со ст. ст. 7 и 11 Федерального закона «Об оперативно–розыскной деятельности» и ст. 119 УПК РСФСР линейным отделом ОЭП УВД на транспорте были применены аудиозапись и видеосъемка факта получения Ф–ной взятки;

– отмеченное выше заявление директора кафе требовало такой проверки в соответствии со ст. 109 УПК РСФСР и ст. ст. 7 и 11 Федерального закона «Об оперативно–розыскной деятельности», поэтому на момент проведения этих оперативно–розыскных действий у сотрудников милиции и прокуратуры не было достаточных оснований для немедленного возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 140 УПК РФ точно так же, как и УПК РСФСР, регулирует эти вопросы, указывая, что «основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления»);

– аудиозапись и видеосъемка факта получения Ф–ной взятки имеют статус вещественного доказательства.

2.2 Допустимость доказательств, полученных при исследовании результатов оперативно–розыскной деятельности

В последние годы участились факты исключения судами доказательств, полученных в результате уголовно–процессуального исследования материалов оперативно–розыскной деятельности (ОРД). Особенно часто это происходит по делам о преступлениях коррупционной направленности, мошенничестве, незаконном обороте наркотических средств и др., возбуждение которых предваряется оперативной проверкой.

Статьей 89 УПК недвусмысленно определено, что результаты ОРД запрещены к использованию в доказывании, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам, содержащимся в других его нормах^[12].

Результаты изучения материалов судебной практики, опросов слушателей Института повышения квалификации руководящих кадров Академии Генеральной прокуратуры РФ в целом показывают одни и те же упущения в деятельности сотрудников оперативно–розыскных подразделений, которые либо недооцениваются следователями, руководителями следственных органов, надзирающими прокурорами, а потом и государственными обвинителями, либо вообще остаются вне поля их зрения. Безусловно, нельзя признать нормальным положение, в котором на каждом из последующих этапов деятельности по выявлению, раскрытию, расследованию преступлений, поддержанию государственного обвинения должностные лица, вступающие в процесс на очередном его этапе, должны ревизовать материалы дела с точки зрения соблюдения требований закона на предыдущих этапах производства по нему. Тем не менее это необходимо, так как в некоторых случаях упущения в работе начинаются еще на этапе оперативной проверки.

Достаточно скоро после введения в действие УПК РФ 2001 г. распространенной стала практика обжалования адвокатами–защитниками постановлений о возбуждении уголовных дел в связи с их незаконностью и необоснованностью. При удовлетворении судами таких ходатайств все собранные доказательства признавались недопустимыми. Теперь предметом обжалования все чаще становится законность и обоснованность заведения сотрудниками оперативно–розыскных подразделений дел оперативного учета и, следовательно, законность и обоснованность возбуждения уголовных дел на основании данных, полученных в результате ОРД.

Причины тому: проведение оперативно–розыскных мероприятий (ОРМ) при отсутствии оснований, перечисленных в п. п. 1 – 6 ч. 2 ст. 7 ФЗ «Об оперативно–розыскной деятельности»; дача согласия на производство ОРМ не управомоченными на то должностными лицами; неверное оформление актов и других материалов об их проведении; несвоевременное уведомление суда (судьи) о проведении ОРМ в случаях, не терпящих отлагательства, и другие недостатки. Рассмотрим некоторые из них, в том числе уже упомянутые в юридической литературе^[13].

В представляемых следователям, дознавателям результатах ОРД встречаются названия ОРМ, не предусмотренные ст. 6 Закона об ОРД или вообще не упомянутые в этот статье («оперативная проверка заявления», «проверочный эксперимент», «контрольная закупка», «экспериментальная закупка» и др.) – имеют место случаи несоответствия фактического содержания ОРМ его описанию в соответствующем акте (протоколе).

Так, Краснодарский краевой суд признал недопустимыми доказательствами акт оперативного эксперимента, проводившегося для проверки заявления о вымогательстве старшим судебным приставом–исполнителем С. взятки в крупном размере в г. Белореченске, а также полученную при его проведении видеозапись, протокол осмотра места происшествия и другие доказательства. Акты о производстве ОРМ оказались составленными таким образом, что согласно их содержанию одни и те же оперативные работники в одно и то же время осуществляли два разных ОРМ – оперативный эксперимент и наблюдение. Допрошенный в суде свидетель Ф., якобы присутствовавший при оперативном эксперименте, показал, что подписи в акте о его производстве выполнены не им, а другим лицом, что подтвердила почерковедческая экспертиза.

В ч. 1 ст. 15 Закона об ОРД есть норма, предписывающая субъектам ОРД составлять протокол в соответствии с требованиями УПК в случае изъятия предметов, документов, иных объектов. Это положение зачастую истолковывается буквально, и в актах о проведении оперативного эксперимента, проверочной закупки и других ОРМ содержатся ссылки на ст. ст. 176, 179, 182, 183 УПК.

Уголовно–процессуальный закон допускает проведение до возбуждения уголовного дела осмотра места происшествия, освидетельствования, осмотра трупа (проведение обыска и личного обыска на данном этапе не допускается). Однако это не означает, что осмотр места происшествия и освидетельствование могут производиться в рамках ОРМ. Статья 183 УПК не предусматривает проведения выемки до возбуждения уголовного дела. В связи с этим включение в ст. 15 Закона об ОРД положения об использовании процессуальных норм при оформлении результатов ОРМ в отсутствие редакционных дополнений в соответствующих нормах УПК РФ представляется примером не вполне удачного следования правилам юридической техники. Сложно сказать, какую задачу решали законотворцы, вводя данное положение в рассматриваемую статью. Предположим, что это могло быть попыткой обеспечения таким образом доказательственного значения результатов ОРД в соответствии со ст. 89 УПК РФ и исключения необходимости их проверки процессуальными средствами после возбуждения уголовного дела. Однако эта попытка не удалась, что неудивительно, поскольку признание доказательствами сведений, полученных в рамках действий, предусмотренных Законом об ОРД, недопустимо. На это вполне определенно указал Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 31 октября 1995 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», согласно правовой позиции которого результаты оперативно–розыскной деятельности могут быть использованы в качестве доказательств по делам, лишь когда они проверены следственными органами. Конституционный Суд РФ неоднократно подчеркивал, что производство ОРМ не может подменять производство процессуальных действий. Представляется также уместным привести точку зрения авторитетного исследователя проблем ОРД профессора В. Зажицкого: «Оперативно–розыскная деятельность и уголовное судопроизводство – два вполне самостоятельных вида государственной деятельности, каждый из которых имеет свои отличительные свойства и признаки. Использование результатов оперативно–розыскной деятельности при производстве по уголовным делам не должно приводить к их сращиванию, к подмене уголовно–процессуальных средств и способов раскрытия преступлений оперативно–розыскными способами и методами. Иначе говоря, полиция не должна заменять собой юстицию»^[14].

По нашему мнению, производство ОРМ, в том числе связанного с обследованием на месте лица (получателя взятки или завладевающего чужим имуществом, чужими денежными средствами в результате обмана или злоупотребления доверием, вымогательства и т.д.), должно завершаться составлением протокола (акта)названного ОРМ и прилагаемого к нему акта изъятия в соответствии со ст. 15 Закона об ОРД. Акт ОРМ оформляется строго со ссылками на ст. ст. 6 и 15 Закона об ОРД. Однако описание в нем действий, которые сопровождали обнаружение интересующих оперативных работников объектов (предмета взятки, например), факт добровольной их выдачи или принудительного изъятия, индивидуальных признаков объектов должно происходить в соответствии с правилами, установленными ч. 3 ст. 177 или ч. 13 ст. 182 УПК. В последующем это обеспечит индивидуализацию данных объектов, установление их относимости к расследуемому преступлению и, следовательно, достоверности результатов ОРД и полученных путем их последующего процессуального исследования доказательств. Если ОРМ сопровождалось применением технических средств, то в акте (протоколе) следует указать технические характеристики использованного оборудования так, как это предписано ч. 6 ст. 166 УПК, без ссылки на эту норму.

Иногда слушатели Института повышения квалификации руководящих кадров Академии Генеральной прокуратуры РФ задают вопрос: вправе ли сотрудники оперативно–розыскного подразделения немедленно по завершении оперативного эксперимента проводить следственные действия, в частности осмотр места происшествия, каковым может быть помещение, где осуществлялась контролируемая ими передача предмета взятки? При этом утверждается, что как должностные лица органа дознания вправе проводить неотложные следственные действия по закреплению следов преступления.

Ответ на этот вопрос, по нашему мнению, однозначен: такого права они не имеют, поскольку в этом случае происходит совмещение функций по выполнению ОРД и процессуальной деятельности в форме дознания в действиях одних и тех же лиц.

К сожалению, нередки случаи использования результатов ОРМ в доказывании напрямую, без их процессуального исследования.

Оренбургский областной суд признал Г. и Е., осужденных в числе других лиц, виновными в эпизоде легализации имущества, добытого преступным путем. До возбуждения уголовного дела они были подвергнуты административному аресту, во время отбывания которого оперативные работники проводили с ними беседы (опросы), сопровождавшиеся видео– и аудиозаписью. Эти записи впоследствии использовались на предварительном следствии и в суде как доказательства их виновности без проведения допросов названных лиц в соответствующем процессуальном качестве. Верховный Суд РФ исключил ссылку Оренбургского областного суда на эти записи в связи с невозможностью считать их допустимыми доказательствами.

В досудебном производстве по уголовному делу в отношении сотрудников таможни одного из аэропортов – начальника таможенного поста В., начальника отдела таможенного контроля П., других должностных лиц, иных установленных граждан, обвинявшихся в контрабанде, в качестве доказательств использовались фонограммы телефонных переговоров отдельных обвиняемых между собой и с другими лицами. Однако суду были представлены аудиокассеты с копиями фрагментов записей этих переговоров. Первоначальные цифровые носители информации оказались утраченными. В результате эксперты не смогли идентифицировать голоса, зафиксированные на спорных фонограммах и на образцах, представленных для сравнения. При таких обстоятельствах суд пришел к выводу, что фрагментарные или «отредактированные копии указанных записей» не могут быть признаны доказательствами.

В подобных случаях следует всегда помнить положение, содержащееся в ст. 8 Закона об ОРД, в соответствии с которым при возбуждении дела в отношении лица, телефонные и иные переговоры которого подвергались контролю, фонограмма (но не ее копия) и бумажный носитель записи передаются следователю. Дальнейший порядок их использования определяется уголовно–процессуальным законодательством.

Здесь уместно поговорить о проблемах, возникающих в связи с получением образцов для сравнительного исследования, необходимых для производства фоноскопической экспертизы аудиозаписей, произведенных в рамках ОРМ.

Эти записи представляют собой вполне доброкачественный в правовом отношении объект для идентификационного судебно–экспертного исследования. Главное, чтобы факт их получения был зафиксирован в материалах оперативно–розыскного производства и они были бы направлены следователю в соответствии с правилами, установленными ст. 8 Закона об ОРД.

Проблемы нередко возникают при получении образцов устной речи для сравнительного исследования, когда проверяемые лица отказываются их предоставить, а следователь ранее не воспользовался благоприятной в тактическом отношении ситуацией для производства первого допроса подозреваемого с применением аудиозаписи или видеозаписи^[15].

В некоторых случаях при отказе от записи образцов голоса подозреваемые, обвиняемые ссылаются на ч. 1 ст. 51 Конституции РФ, расширительно трактуя ее положения как якобы предоставляющие им право отказаться не только от дачи показаний, но и от представления органам предварительного следствия и суду образцов для сравнительного исследования, других доказательств, хотя в названной конституционной норме установлено только право отказа от дачи показаний.

В ряде определений Конституционного Суда РФ указано, что право не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников не исключает возможности проведения в отношении этих лиц следственных действий, направленных на получение у них и использование в уголовном процессе помимо их воли других существующих объективно (выделено мной. – В.И.) материалов, которые могут иметь доказательственное значение. Подобные действия – при условии соблюдения установленной уголовно–процессуальным законом процедуры и обеспечении последующих судебной проверки и оценки полученных доказательств – не могут быть расценены как недопустимое ограничение гарантированного ч. 1 ст. 51 Конституции РФ права, поскольку их совершение предполагает достижение конституционно значимых целей.

В связи с этим автором высказано мнение, что объекты, могущие выступать в качестве образца для сравнительного исследования, не обязательно должны быть получены в соответствии со ст. 202 УПК. Они могут быть получены и в результате проведения других следственных действий. Если говорить об образцах устной речи, то в их качестве можно использовать не только аудиозаписи допросов, но и, в частности, любительские записи из видеоархивов проверяемых лиц.

Существует мнение, что рассматриваемые образцы могут быть получены путем производства оперативно–розыскного мероприятия «Сбор образцов для сравнительного исследования» (п. 3 ст. 6 Закона об ОРД) на основании поручения следователя, которое он вправе давать органам дознания в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК. Некоторые слушатели Института повышения квалификации руководящих кадров Академии Генеральной прокуратуры РФ сообщали, что отдельные прокуроры и судьи расценивают как допустимые доказательства заключения фоноскопических экспертиз, выполненные с использованием записей, полученных оперативными работниками тайно от подозреваемых, обвиняемых. По нашему мнению, это противоречит закону, поскольку производство экспертизы – процессуальная процедура. Следовательно, используемые в ходе ее выполнения в идентификационных целях объекты должны быть получены также процессуальным путем. Вполне конкретно по этому поводу высказался Конституционный Суд РФ: «Проведение в связи с производством предварительного расследования по уголовному делу оперативно–розыскных мероприятий не может подменять процессуальные действия, для осуществления которых уголовно–процессуальным законом, в частности, статьей 202 «Получение образцов для сравнительного исследования» УПК Российской Федерации, установлена специальная процедура».

Аналогична правовая позиция Верховного Суда РФ, который в Определении N 83–О09–34Ф указал на обоснованность исключения судом первой инстанции из числа доказательств ряда заключений фоноскопических экспертиз, выполненных с использованием в качестве образцов для сравнительного исследования записей голосов обвиняемых, полученных тайно от них, в отсутствие их защитников, без разъяснения им процессуальных прав.

Безусловно оперативно–розыскные мероприятия могут проводиться для установления лиц или мест, у которых или где могут находиться объекты, пригодные для использования в качестве образцов для сравнительного исследования. Однако их переход к следователю должен быть осуществлен только прямым процессуальным путем – посредством производства выемки, обыска, проверки показаний на месте.

Следователи и прокуроры обязаны иметь в виду, что полученные оперативными работниками тайно от подозреваемых, обвиняемых объекты (в том числе аудиозаписи), предназначенные к использованию в качестве образцов для сравнительного исследования, также представляют собой результаты ОРД, требующие процессуальной проверки на предмет их относимости к делу, прежде чем может быть положительно решен вопрос об их использовании в доказывании.

Прокурорский надзор играет важную роль в обеспечении допустимости доказательств, полученных в результате процессуального исследования результатов ОРД. Практика свидетельствует, что последствия нарушений закона, допущенные при ее производстве, крайне сложно нейтрализовать или компенсировать.

Следовательно, тщательное изучение и принципиальная оценка прокурором материалов оперативно–розыскного производства, послуживших основанием для возбуждения уголовного дела, для производства отдельных следственных действий, могут предотвратить появление в уголовном деле недопустимых доказательств, принятие на их основе незаконных и необоснованных процессуальных решений.

Заключение

Доказывание по уголовным делам о должностных преступлениях, совершаемых сотрудниками органов внутренних дел, имеет свои особенности. Одним из оснований для принятия соответствующих процессуальных решений выступают материалы и результаты оперативно–розыскной деятельности.

Согласно п. 36.1 ст. 5 Уголовно–процессуального кодекса под результатами ОРД следует понимать сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно–розыскной деятельности», о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда.

Согласно ст. 11 Федерального закона от 12 августа 1995 г. N 144–ФЗ «Об оперативно–розыскной деятельности» результаты ОРД могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, а также могут быть использованы для подготовки и осуществления следственных и судебных действий.

Уголовно–процессуальный закон прямо запрещает использовать результаты ОРД в качестве доказательств, если они не отвечают требованиям УПК РФ (ст. 89 УПК РФ). Приведенное положение ни в коем случае не исключает принципиальной возможности использования ОРД в доказывании.

Во–первых, результаты ОРД являются средством познавательной деятельности следователя по уголовному делу.

Во–вторых, об эффективности использования результатов ОРД в доказывании, при соблюдении ряда процедурных требований, красноречиво свидетельствует судебно–следственная практика.

Вместе с тем использование результатов ОРД в доказывании по делам о должностных преступлениях, совершаемых сотрудниками органов внутренних дел (далее – ОВД), существенно отличается своей спецификой. В ч. 1 ст. 88 УПК РФ законодатель предусмотрел обязанность следователя оценивать каждое доказательство с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – с позиции достаточности для разрешения уголовного дела. Мы полагаем, что результаты ОРД в «чистом виде», не являясь доказательствами, подлежат обязательной проверке и оценке в соответствии с требованиями ч. 1 ст. 88 УПК РФ, но с некоторыми оговорками, продиктованными как особенностями оперативно–розыскной деятельности, так и требованиями УПК РФ к различным видам доказательств.

В уголовно–процессуальной доктрине существует множество дефиниций допустимости как свойства судебных доказательств, однако, в сущности, все они отражают соответствие доказательств требованиям УПК РФ с точки зрения:

1) использованных способов собирания, закрепления и проверки фактических данных и их источников;

2) соблюдения порядка собирания, закрепления и проверки фактических данных и их источников;

3) соблюдения сроков, в пределах которых допускается производство следственных, судебных и иных процессуальных действий с целью собирания, закрепления и проверки фактических данных и их источников.

Список использованной литературы

Нормативно-правовые акты

1. «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 N 174-ФЗ (ред. от 06.07.2016) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2016)
2. «Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 06.07.2016)
3. Федеральный закон от 12.08.1995 N 144-ФЗ (ред. от 06.07.2016) «Об оперативно-розыскной деятельности»
4. Приказ МВД России N 776, Минобороны России N 703, ФСБ России N 509, ФСО России N 507, ФТС России N 1820, СВР России N 42, ФСИН России N 535, ФСКН России N 398, СК России N 68 от 27.09.2013 «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд» (Зарегистрировано в Минюсте России 05.12.2013 N 30544)
5. Приказ МВД России от 19.06.2012 N 608 «О некоторых вопросах организации оперативно-розыскной деятельности в системе МВД России» (Зарегистрировано в Минюсте России 25.07.2012 N 25005)
6. Приказ Минюста РФ от 21.09.2007 N 192 (ред. от 19.05.2009) «Об утверждении Административного регламента по исполнению государственной функции организации розыска должника-организации и имущества должника (гражданина или организации)» (Зарегистрировано в Минюсте РФ 21.09.2007 N 10164)

Литература

1. Басков В.И. Прокурорский надзор за оперативно-розыскной деятельностью при расследовании преступлений // Вестник Московского университета, Серия 11, Право, 2013, № 4. – С.9-25.
2. Башкатов Л. Н., Ветрова Г. Н., Донценко А. Д., Зажицкий В. И., Шестаков В. И. Уголовный процесс; Норма, Инфра–М – Москва, 2016. – 342 c.
3. Белоносов В. О., Чернышева И. В. Российский уголовный процесс; Дашков и Ко, БизнесВолга – Москва, 2013. – 480 c.
4. Бобров В. К., Божьев В. П., Бородин С. В., др. Уголовный процесс; Спарк – Москва, 2012. – 704 c.
5. Гельдибаев М. Х., Вандышев В. В. Уголовный процесс; Юнити–Дана – Москва, 2015. – 720 c.
6. Гриненко А. В. Уголовный процесс; Юрайт – Москва, 2012. – 336 c.
7. Гулягин А.Ю. Обеспечение законности при осуществлении оперативно-розыскной деятельности средствами прокурорского надзора // Российский следователь. 2012. N 12. С. 45 - 47.
8. Давыдов Я.В. Оперативно-розыскная деятельность: Конспект лекций. – М.: Приор-издат, 2014. – 367 с.
9. Датий А.В., Карпухин Ю.Г. Уголовно–исполнительное право: Практикум М.ИНФРА–М, 2013. – 384 с.
10. Доля Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности: Монография. М.: Проспект, 2012. - 376 с.
11. Дубоносов Е.С. Основы оперативно-розыскной деятельности: Курс лекций. – М.: Книжный мир, 2012. – 413 с.
12. Дубягин Ю.П., Дубягина О.П., Михайлычев Е.А. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» (постатейный). М.: Юстицинформ, 2015. 144 с.
13. Енаева Л. К. Уголовный процесс; Форум, Инфра–М – Москва, 2015. – 320 c.
14. Захарцев С.И., Пахунов А.М. Организация прокурорского надзора за оперативно-розыскной деятельностью // Российский следователь. 2014. N 9. С. 37 - 40.
15. Зубков А.А. Уголовно–исполнительное право Российской Федерации: Учебное пособие ,–М.,2013. – 275 с.
16. Иванов П.И. Актуальные проблемы использования результатов ОРД при расследовании преступлений коррупционной направленности // Российский следователь. 2012. N 1. С. 25 - 27.
17. Иванчук С.Л. Уголовный процесс. Проспект – Москва, 2013. – 616 c.
18. Киселев А.П. Комментарий к Федеральному закону от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». – М., 2015. – 632 с.
19. Комментарий к Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности» (постатейный) / А.И. Алексеев, О.А. Вагин, Д.В. Закаляпин и др.; под ред. А.И. Алексеева, В.С. Овчинского. Москва: Проспект, 2014. 176 с.
20. Красинский В.В. О соотношении понятий «оперативно-розыскная деятельность» и «оперативно-разыскная деятельность» // Современное право. 2012. N 8. С. 34 - 37.
21. Ласкина Н.В. Прокурорский надзор: Учебное пособие для вузов. – М.: Юстицинформ, 2013. – 531 с.
22. Левинова Т.А. Обжалование действий и решений органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность: проблемы правоприменения // Российская юстиция. 2014. N 6. С. 59 - 61.
23. Макаров А.В., Фирсов О.В. Особенности использования результатов оперативно-розыскной деятельности в процессе доказывания по уголовным делам // Российский следователь. 2013. N 8. С. 42 - 45.
24. Манова Н. С., Францифоров Ю. В. Уголовный процесс; Юрайт – Москва, 2010. – 368 c.
25. Матушевский Р.В.– Уголовно–исполнительное право: Конспект лекций. – М.Приор, 2013. – 241 с.
26. Михлин А.С., Селиверстов В.И. Уголовно–исполнительное право: Вопросы и ответы,– М.,2013. – 385 с.
27. Оперативно-розыскная деятельность: Учебник – 2-е изд. - / Под ред. К.К. Горяинова, В.С. Овчинского, Г.К. Синилова, А.Ю. Шумилова. – М.: ИНФРА-М, 2016. – 746 с.
28. Рыжаков А. П. Уголовный процесс; Дело и Сервис – , 2015. – 512 c.

1. Енаева Л. К. Уголовный процесс; Форум, Инфра–М – Москва, 2009. – С. 54. ↑

2. Уголовно–процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 N 174–ФЗ (ред. от 30.03.2015) ↑

3. «Уголовно–процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 N 174–ФЗ (ред. от 30.03.2015) ↑

4. Бобров В. К., Божьев В. П., Бородин С. В., др. Уголовный процесс; Спарк – Москва, 2012. – С. 77. ↑

5. Михлин А.С., Селиверстов В.И. Уголовно–исполнительное право: Вопросы и ответы,– М.,2013. – С. 85. ↑

6. «Уголовно–процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 N 174–ФЗ (ред. от 30.03.2015) ↑

7. Белоносов В. О., Чернышева И. В. Российский уголовный процесс; Дашков и Ко, БизнесВолга – Москва, 2010. – С. 96. ↑

8. «Уголовно–процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 N 174–ФЗ (ред. от 30.03.2015) ↑

9. «Уголовно–процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 N 174–ФЗ (ред. от 30.03.2015) ↑

10. «Уголовно–процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 N 174–ФЗ (ред. от 30.03.2015) ↑

11. Датий А.В., Карпухин Ю.Г. Уголовно–исполнительное право: Практикум М.ИНФРА–М, 2013. – С. 57. ↑

12. «Уголовно–процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 N 174–ФЗ (ред. от 30.03.2015) ↑

13. «Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13.06.1996 N 63–ФЗ (ред. от 30.03.2015, с изм. от 07.04.2015) ↑

14. Уголовно–исполнительное право: учеб./под ред. проф. А. С. Михлина. – М.: Высшее образование, 2010. – С. 47. ↑

15. Михлин А.С., Селиверстов В.И. Уголовно–исполнительное право: Вопросы и ответы,– М.,2013. – С. 85. ↑