Потребности в информационном государственном управлении и предпринимательской деятельности

Введение

Институт права собственности является базовым институтом любой правовой системы. Какую бы отрасль права мы ни рассматривали, вопрос о собственности занимает в ней одно из центральных мест. Это прежде всего относится к гражданскому праву. Однако нормы этого института в той или иной степени оказывают влияние на семейное, трудовое право и др.

Закон места нахождения вещи – lex rei sitae - признан исходным коллизионным началом для разрешения вопросов права собственности.

По закону местонахождения вещи обычно разрешается вопрос о том, может ли данного рода вещь быть предметом права собственности или иного вещного права; по этому закону определяется и объем вещных прав, порядок их возникновения, перехода и прекращения.

Сфера применения закона места нахождения вещи по отношению к праву собственности подвергалась весьма существенным изменениям. Еще в эпоху феодализма в итальянской доктрине был разработан коллизионный принцип lex rei sitae, согласно которому право собственности на недвижимость или другие вещные права в отношении недвижимости подчиняются праву места нахождения недвижимости. Впоследствии этот принцип стал общим для всех европейских государств. В обоснование этого принципа обычно указывалось, что недвижимость составляет часть государственной территории, а потому законы, действующие в пределах этой территории, распространяются и на ее части^[1].

Однако из всех правил бывают исключения. В СССР частная собственность на землю была отменена. Но это положение не распространялось на право частной собственности советских граждан на землю в других государствах. Как следует из принципа lex rei sitae, если советский гражданин приобрел недвижимость за границей, то он имеет право владеть и распоряжаться этим имуществом в полном объеме в соответствии с законодательством этого государства. Однако суды и административные органы некоторых государств пытались отрицать право советских граждан владеть недвижимостью на их территории, ссылаясь на то, что по их личному закону - советскому праву - право частной собственности на землю отменено. Таким образом, аргументация состояла в том, что по личному закону гражданина, то есть по советскому закону соответствующие права не признаются.

Как справедливо подчеркивает Лунц Л. А., по существу это означало извращение коллизионных принципов - попытка применить личный закон советского гражданина для таких случаев, когда вообще (по общепринятым в международной практике обычаям, а также в соответствии с практикой данной страны) следует применять закон местонахождения вещи. Подставка одного коллизионного принципа вместо другого по существу означала дискриминацию, направленную против советских граждан, а также отказ в применении к ним национального режима.

В отношении прав собственности на движимое имущество возникают два основных коллизионных вопроса:

а) какой закон регулирует переход права собственности, если собственность приобретается не в том государстве, где вещь находится.

б) каким законом определяется объем прав собственника, если вещь приобретена за границей или принадлежит иностранцу.

Долгое время в Европе права на движимые вещи (право требования, ценные бумаги, личные вещи, транспортные средства и др.) определялись по личному закону собственника.

В Прусском общем уложении 1794 г., в Австрийском гражданском уложении 1811 г., в Итальянском гражданском кодексе 1865 г. нашел отражение принцип, согласно которому «движимость следует за лицом» (mobilia personam sequunter).

Этот принцип применялся до середины XIX века. Затем сфера его применения сузилась и была ограничена случаями правопреемства вследствие смерти собственника в отношении движимости и режима супружеского имущества. Почему это произошло? Место жительства лица может меняться и не всегда является известным контрагенту, заключающему сделку с этим лицом. Кроме того, контрагент может не знать право того государства, где проживает лицо. И, наконец, лицо может иметь место жительства не в одном, а в нескольких государствах. Все это создает определенные трудности для разрешения имущественных споров и затрудняет торговый оборот.

В настоящее время практически во всех странах Европы (в частности, в Швейцарии, Венгрии, Германии, Польше, Австрии, Румынии, Италии, Франции и др.) в отношении движимой собственности действует принцип lex rei sitae. Таким образом, современная международная практика отвечает на поставленные выше коллизионные вопросы так: а) вещь, правомерно приобретенная в собственность лицом, сохраняется за ее собственником при изменении места нахождения вещи (тем самым признается право собственности на вещь, приобретенную за границей) и б) объем права собственника определяется законом места нахождения вещи. При перемещении вещи из одного государства в другое соответственно изменяется содержание собственности в смысле объема прав собственника. Здесь не имеет значения то обстоятельство, какие права принадлежали собственнику вещи до ее перемещения в данное государство^[2].

Возможны определенные исключения из общего правила. Если речь идет об авторском праве, праве на фирму, товарный знак и проч., то более приемлемым становится применение личного закона собственника.

Это распространяется также и на случаи ликвидации иностранных юридических лиц. Право собственности на имущество филиала иностранного юридического лица определяется не законом места нахождения этого имущества, а личным законом юридического лица.

Как уже было сказано выше, в коллизионных вопросах собственности российское законодательство представлено ст. 164 Основ 1991 г. Часть первая закрепляет принцип lex rei sitae: «Право собственности на имущество определяется по праву страны, где это имущество находится. Право собственности на транспортные средства, подлежащие внесению в государственные реестры, определяется по праву страны, где транспортное средство внесено в реестр».

Во второй части содержится положение, согласно которому право собственности на имущество, возникшее по месту его нахождения, не прекращается при перемещении этого имущества в другую страну: «Возникновение и прекращение права собственности на имущество определяется по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для возникновения или прекращения права собственности», если иное не предусмотрено российским законодательством. Таким образом, признается право собственности на вещь, правомерно приобретенную за границей. Положение это весьма любопытно. Так, например, если лицо правомерно приобретает вещь на территории одного государства и следует на территорию другого государства, где эта вещь изъята из гражданского оборота, за ним признается право собственности на данную вещь. Но приобретение такой же вещи на территории данного государства не будет считаться правомерным и не повлечет за собой возникновение права собственности.

Частью третьей предусмотрено, что «возникновение и прекращение права собственности на имущество, являющееся предметом сделки, определяются по праву места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон». За основу здесь принят коллизионный принцип автономии воли сторон. Если стороны в контракте не предусмотрели соответствующие положения, то начинает действовать коллизионный принцип lex loci contractus.

Здесь же закреплено положение, предусматривающее предметом сделки товар в пути. Имеется ввиду сделка с движимой материальной вещью, перевозимой по железной дороге, по морю или воздушным путем. Стороны заключают сделку, направленную на передачу права собственности не зная, на территории действия какой правовой системы в данное время находится вещь.

Часть третья ст. 164 Основ предусматривает, что «право собственности на имущество, находящееся в пути по внешнеэкономической сделке, определяется по праву страны, из которой это имущество отправлено, если иное не предусмотрено соглашением сторон». То есть за основу опять берется принцип автономии воли сторон.

А законодательство Венгрии, например, так решает этот вопрос: «К вещным правам на движимые вещи в пути применяется закон государства места назначения. Однако в отношении вещных правовых последствий, связанных с принудительной продажей, складированием или залогом таких вещей следует применять закон места нахождения вещи» (ч. 2 § 23 венгерского Закона о международном частном праве). Таким образом, попытки приспособить к этим случаям привязку закона местонахождения вещи, закона места назначения вещи или закона места отправления вещи не привели к установлению единой для всех случаев коллизионной нормы^[3].

Особое внимание нужно обратить на коллизионный вопрос, касающийся момента перехода риска. Большинство правовых систем исходит из того, что с момента перехода права собственности от продавца к покупателю переходит и риск случайной гибели проданной вещи. Так решается вопрос в законодательстве Франции, Великобритании, Чехии, Словакии и др. Однако решение коллизионного вопроса о переходе риска случайной гибели вещи от продавца к покупателю нет оснований связывать с решением коллизионного вопроса, касающегося момента перехода права собственности. Момент перехода права собственности - это вопрос вещного права. Напротив, момент перехода рисков - это вопрос обязательственных отношений между сторонами. Поэтому этот вопрос имеет самостоятельную коллизионную привязку и должен решаться по обязательственному статуту^[4].

Коллизионные вопросы права собственности помимо национального законодательства регулируются также и рядом международных договоров. К ним, в частности, относится уже упомянутая ранее Конвенция о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. и Гаагская конвенция о праве, применяемом к переходу права собственности в международной торговле товарами 1958 г. Кстати Гаагская конвенция, рассматривая вопрос о переходе права собственности и риске случайной гибели вещи содержит самостоятельные коллизионные привязки.

Под правом страны, где имущество находится (п. 1 ст. 1205 ГК РФ), имеется в виду фактическое, действительное место нахождения соответствующего имущества вне зависимости от места нахождения собственника данного имущества, от того, где выданы или находятся правоустанавливающие документы на это имущество, от того, в какой стране данное имущество взято на учет или зарегистрировано (исключение составляют суда и космические объекты, подлежащие государственной регистрации). Характерной чертой современного вещного статута является его единство, поскольку он распространяется на любое имущество. Сфера применения весьма обширна. Прежде всего вещным статутом регулируется юридическая квалификация вещи, т. е. движимая/недвижимая, делимая/неделимая, главная и принадлежность, оборотоспособная и изъятая из оборота.

Закон места нахождения вещи также определяет основания возникновения, изменения и прекращения права собственности и иных вещных прав.

В соответствии с п. 1 ст. 1206 Гражданского кодекса РФ возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяются по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для возникновения либо прекращения права собственности и иных вещных прав. Из общего правила есть три признаваемых во многих государствах исключения: 

1) касается вещи в пути: при установлении вещного статута берется либо место отправления, либо место назначения вещи;

2) касается водных, воздушных судов, космических объектов: их вещный статут определяется чаще всего местом регистрации;

3) касается имущества ликвидированного юридического лица: статут определяется личным законом юридического лица^[5].

Заключение

Когда речь идет о праве собственности на вещь или о других вещных правах на нее, коллизионное право многих государств использует формулу прикрепления, согласно которой к этим правоотношениям применяется материальный гражданско-правовой закон страны места нахождения этой вещи.

В настоящее время этот принцип коллизионного права является наиболее распространенным при разрешении вопросов права собственности и других вещных прав. В то же время далеко не все правоотношения удобно регулировать с использованием данного принципа, и законодательства многих стран содержат ряд исключений:

1) если вопрос касается дееспособности лица, даже при совершении им сделок с движимым имуществом, то эти вопросы, как правило, регулируются личным законом;

2) как было продемонстрировано в предыдущем изложении, если имущество принадлежит иностранному юридическому лицу, то его судьба решается не по закону места нахождения вещи, а применяется материальное право страны, где находится это юридическое лицо;

3) приобретение права собственности в порядке наследования регулируется по личному закону наследодателя, а не по закону места нахождения наследственной массы;

4) не может регулироваться законом места нахождения вещи право собственности на груз, находящийся в пути, поскольку такая привязка на практике могла бы привести к тому, что материальное право менялось бы каждый раз с пересечением границы;

5) рассматриваемая привязка не может применяться к имуществу иностранного государства в силу его иммунитета. В этом случае должен применяться закон государства, которому принадлежит это имущество;

6) известным исключением является и внеторговая купля-продажа товара. Казалось бы, что в вопросе риска случайно гибели вещи основным должен быть вопрос перехода права собственности на нее, который, по идее, должен решаться на основе закона места нахождения вещи. В то же время, согласно практике и законодательству большинства стран этот вопрос решается на основе обязательного статута, в результате чего считается, что риск случайно гибели- это вопрос не вещного, а обязательного права. Поэтому, если товар утрачен в пути, продавец, при определенных условиях, может передать товарно-распорядительные документы и потребовать оплаты. Вопрос же перехода права собственности не будет иметь в этом случае никакого значения.

Несмотря на указанные исключения закон места нахождения вещи является основным коллизионным началом для разрешения вопросов права собственности, признанным в подавляющем большинстве государств и международной практике.

1. Мадудин Н. О некоторых вопросах применения коллизиционных форм // // Московский журнал международного частного права.-1992.,-№ 2 ↑

2. Попова А. В. Международное частное право. Краткий курс. СПб. : Питер, 2010, 44 с. ↑

3. Попова А. В. Международное частное право. Завтра экзамен. СПб. : Питер, 2010, 33 с. ↑

4. Сильченко Н.В., Толочко О.Н. Теоретические проблемы учения о нормах международного частного права // Государство и право.-2000.-№1. ↑

5. Сильченко Н.В., Толочко О.Н. Теоретические проблемы учения о нормах международного частного права // Государство и право.-2000.-№1. ↑