Творческий семинар по кинооператорскому мастерству

Содержание:

Искусство ли телевидение? Современный взгляд на проблему

Связь телевидения с искусством осуществляется постоянно, в его текущей, повседневной деятельности. В обыденном сознании и в научных трудах телевидение до сих пор рассматривают как неотъемлемый элемент массовой культуры, тяготеющий к вторичности, стереотипам, к низовым слоям массового сознания, что вызывает порой слишком критическое отношение к нему со стороны интеллектуальной элиты общества. «Тиражированное, копированное, распространяемое по каналам массовой коммуникации, — все еще находится на подозрении у иных теоретиков», — писала Н. Зоркая. Но и сейчас, следуя предложенной логике, к явлениям массовой культуры нередко относят демонстрируемые на телеэкране шедевры актерского искусства, художественные фильмы и телепередачи. Получается, что, попадая на телевидение, культура теряет свою элитарность, и на домашнем экране мы встречаемся не с высоким творением искусства, а лишь с некоей «...коммуникативной, прошедшей технологическую обработку последовательностью. В результате перед адресатом возникает не великое произведение во всем объеме, а некое его подобие, да еще в сопровождении “посредников”, комментаторов…». И бытующее представление о телевидении исключительно как об элементе «масскульта», да еще со знаком «минус», изначально ошибочно. Да, телевещание есть средство освоения, тиражирования, накопления культурных ценностей и передачи, распространения этой информации в массах. Однако и само по себе массовое — не есть только предкультурное, простое или незамысловатое. Массовую культуру следует понимать как определенный этап в развитии новоевропейской культуры рубежа ХIХ–ХХ вв. и особенно второй половины ХХ в., когда на историческую арену выходит человеческая общность, именуемая массой, наделенная особым типом сознания — массовым. Данный тип культуры стандартизирует и унифицирует нашу жизнь. Это явление зафиксировано в специальном термине «массофикация общества». Однако сегодня наблюдаются и обратные процессы: «демассофикации», «децентрализации», «дестандартизации» общества (О. Тоффлер). При этом оказывается, что, тяготея к паттернам и образцам поведения, массовая культура способна одновременно выступать и «гарантом социального спокойствия». Моделируя ситуации и предопределяя роли, она ведет человека по жизни и даже «поддерживает» его. Упорядочивает его повседневную жизнь, вводит в определенное русло, направляет и дисциплинирует. В свою очередь, телевидение, функционируя в виде программы, также организует и интегрирует жизнь общества. Можно привести множество примеров того, как люди буквально строят свой день в соответствии с распорядком телепередач. С другой стороны, телевидение представляет собой спонтанный поток «клипового зрелища», воспринимаемого по законам ассоциативного и бессознательного. Оно являет собой сложный синкрез, одновременно оставаясь и искусством, и средством массовой коммуникации, и социально-политическим институтом, и механизмом адаптации человека к жизни. Важно подчеркнуть, что все это существует на домашнем экране слитно, нераздельно, каждодневно и ежечасно. Телевидение демонстрирует нам в едином потоке программы самые разные эфирные продукты: рекламу 7 жвачки и программу новостей, слово пастыря и острые футбольные баталии. А наряду с этим — и великие произведения искусства, сбереженные для будущих поколений. Существует понятие «специализированная духовная деятельность». Она-то и направлена на создание подлинно художественных продуктов. А рядом другое — «неспециализированная духовная деятельность», затрагивающая интересы не только профессионалов, но и всех остальных членов общества. Она связана с культурой труда, быта, досуга, межличностных отношений, с тем слоем культуры, который нередко называют «низовым». К сожалению, до сих пор бытует мнение, что понятие «духовная культура» целиком совпадает лишь с понятием специализированной духовной деятельности, а повседневность никакого отношения к духовности не имеет и даже выступает ее антиподом. С этим утверждением невозможно согласиться. Ведь именно на этом уровне, посреди повседневности, как правило, и происходит встреча обычного человека с ценностями и материальной, и духовной культуры. А телевидение наряду с другими СМИ обеспечивает эту встречу, выступая в качестве «посредника» — «медиума» (ср. «средства» — «медиа») между реальной жизнью со всем ее духовным и материальным содержанием и публикой, занимаясь тиражированием и распространением духовных ценностей в контексте повседневности.

От СМИ действительно (а от электронных в особенности) зависит, какие из этих ценностей войдут в культурный обиход именно сегодня. Вспомним отечественные экранизации и отдадим должное нашему российскому телевидению, время от времени возвращающему аудиторию страны (в том числе и молодежную) к произведениям Достоевского, Булгакова, Солженицына, Гроссмана. В свое время критики много спорили о том, страдают ли произведения классиков оттого, что служат объектами экранизации. Как выяснилось, отнюдь нет. Стоят так же на книжных полках, доступные всем и вся. Сама по себе литература ничего не теряет от того, обращается ли к ней телевидение, по-своему трактуя разные ее образцы, или, наоборот, про нее забывает. Здесь важно другое, а именно роль телевещания в судьбе духовных ценностей, в их продвижении к аудитории. Что попадает на телевидение, проходит через его всевидящее око и становится фактом телебытия, то сегодня и кажется особенно значимым. Более того, сами знания 8 теперь черпаются преимущественно не из книг, а с экранов все тех же телевизоров. Действительно, в современной культуре, которую социальный психолог Абраам Моль обозначил как «мозаичную», «знания формируются в основном не системой образования, а средствами массовой коммуникации». Эта культура «есть итог ежедневного (подчеркнуто мной. — М. М.) воздействия на личность непрерывного, обильного и беспорядочного потока случайных сведений». Так весь объем мировой культуры актуализируется на телевидении в человеческой жизнедеятельности сегодняшнего дня и осознается в аспекте новизны. Это и называется «культурой повседневности». Она не тождественна обыденной культуре, связанной только с бытом и обыденным сознанием. Не равнозначна она и массовой культуре, которая выходит за рамки обыденной, но при этом имеет свои собственные характерные особенности. В частности, непременно воспринимается сквозь призму стереотипов массового сознания, как мы уже говорили. Однако телевидение, вбирающее в себя элементы массовой культуры и тесно связанное с ней, несводимо к ней одной. А тем более лишь к ее «низовым» формам. Вот почему, на наш взгляд, весьма продуктивно было бы рассмотреть телевидение именно в контексте «культуры повседневности», близкой к массовой, но иной. Она шире массовой культуры. Ибо, как мы уже показали, в «культуру повседневности», «мозаичную» по своей сути, включены элементы и массовой, обыденной, и элитарной, высокохудожественной, культуры. Телевидение как элемент «повседневной культуры» тоже вбирает в себя все наличные ее компоненты.

В итоге мы видим, что оно находится с массовой культурой в несколько иных отношениях, нежели принято считать. Оно — не часть ее, а носитель и «доставщик», и при этом массовая культура вовсе не единственный его компонент. Потому-то, попадая на телевидение, истинные произведения искусства и не переходят в разряд массовой культуры, а остаются самими собой. Другое дело, в каком контексте они существуют и как на них влияет этот контекст. Он влияет не на них, а на их восприятие зрителем, когда тот беспорядочно «перелистывает» программы с помощью телевизионного пульта. Или смотрит все подряд. Вопрос в том, каковы последствия? Вот тут-то и происходят самые неожиданные сцепления, о которых писал А. Моль. Добавим, что как развитая форма «культуры одного дня» «культура повседневности» заявила о себе лишь в новейшей истории и охватила практически все человечество, определившись именно под влиянием телевещания в ходе мощных процессов глобализации. Хотя знаний о ней в науке еще явно недостаточно. Между тем электронное СМИ весьма прочно укоренено в повседневности. Мы видим взаимодействие телевидения с повседневностью, по крайней мере, в четырех плоскостях. Первая — плоскость посредничества, о которой мы уже сказали. В этом случае телевидение актуализирует те или иные жизненные, повседневные, или вечные, художественные, реалии, управляя вниманием зрителя. Вторая — когда повседневность активно воздействует на телевидение. Третья — когда электронное чудо само конструирует эту повседневность, оказывая на нее мощное обратное влияние. И, наконец, четвертая — когда телевидение выходит за рамки повседневности, отрываясь от нее в развлечении и игре. Причем теоретики телевидения никак не могут разобраться в том, что же все-таки первично, а что вторично: само телевидение или устойчивые вкусы и ежесекундные потребности аудитории. «Зависит ли мир от информации о мире, которую мы получаем? — пишет С. Муратов. — На первый взгляд, как может свет угасшей звезды воздействовать на саму звезду? Однако мы знаем: не только отражение в зеркале зависит от нашего настроения, но и само настроение — от этого отражения».

Вывод

не только телевидение определяется вкусами и потребностями людей, но сами люди и вся их повседневная жизнь находятся в постоянной зависимости от ежедневных телевизионных атак. Информационная программа одного из местных екатеринбургских каналов еще недавно так и называлась: «Новости в наступлении». Новости, конечно, наступают, как наступает каждый новый день. Но в названии, как видим, присутствовал и несколько воинственный смысл.