Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Присвоение и растрата

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Современное состояние криминогенной ситуации в России характеризуется сохранением негативных тенденций и процессов, связанных с преступностью, динамику и структуру которой определяют не столько традиционные причины и условия, хотя они и сохраняют свою значимость, сколько многочисленные факторы, вытекающие из современных кризисных явлений в социально-экономической сфере. Это особенно проявляется в структуре корыстной преступности. Так, среди всех преступлений, зарегистрированных в Российской Федерации за последние годы, удельный вес таких преступлений против собственности с признаками хищения, как кража, мошенничество, присвоение или растрата, грабеж, разбой, хищение предметов, имеющих особую ценность, составляет около 60%.

Непосредственным объектом присвоения или растраты являются общественные отношения по владению, пользованию, распоряжением имуществом, возникающие между собственником (законным владельцем) имущества и иными лицами, обязанными не нарушать сферу их имущественного обладания.

Предметом присвоения или растраты может быть движимое и недвижимое имущество. В настоящее время присвоение или растрата недвижимости встречается все более чаще по сравнению с прошлым периодом, что обусловливается произволом как со стороны должностных лиц, так и со стороны представителей власти, их коррумпированностью, безнаказанностью.

В условиях рыночных отношений предметом имущества, вверенного виновному, становятся и предприятия как имущественные комплексы, используемые для осуществления предпринимательской деятельности, т.к. они относятся к недвижимости и являются объектами гражданских прав. Они могут быть объектом купли-продажи, залога, аренды и других сделок, связанных с установлением, изменением и прекращением вещных прав.

Объективная сторона присвоения или растраты выражается в хищении чужого имущества, вверенного виновному.

В рамках данной курсовой работы мы предполагаем с учётом наших профессиональных интересов и практической работы рассмотреть вопрос «Присвоение и растрата» на основе анализа учебной и нормативно-правовой литературы.

Особый интерес для работы представляют положения УК РФ, научно-практические комментарии к уголовному кодексу, а также научные труды ученых правоведов.

Объект исследования в данной работе – общественные отношения, возникающие при присвоении и растрате.

Предмет исследования – нормы уголовно-правового законодательства, регулирующие ответственность за присвоение и растрату.

Таким образом, цель настоящей работы – рассмотреть присвоение и растрата.

Для достижения данной цели в работе был сформулирован ряд задач:

1. Изучить историю развития уголовного законодательства России о присвоении и растрате чужого имущества.

2. Рассмотреть понятие и признаки присвоения и растраты.

3. Охарактеризовать способы отграничения присвоения и растраты от смежных составов.

Методологической базой настоящей работы являются общенаучный диалектический метод познания, а также частнонаучные методы: системно-функциональный, сравнительно-правовой.

Работа состоит из введения, основной части, разбитой на три главы, заключения, а также списка использованных источников.

1. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ О ПРИСВОЕНИИ И РАСТРАТЕ ЧУЖОГО ИМУЩЕСТВА

Хищение – одно из наиболее древних видов преступлений. Очевидно, его появление относится к времени возникновения отношений собственности в древнем обществе, когда человек стал присваивать излишки произведенного продукта и распоряжаться ими по своему усмотрению. На раннем этапе развития человечества завладение пищей, орудиями производства сверх собственной потребности и против воли остальных членов общины еще не признавалось преступлением. Тем не менее, такие поступки не одобрялись окружающими и могли повлечь неблагоприятные последствия для нарушителя, иногда достаточно суровые, например изгнание из общины, что, как правило, заканчивалось для него смертью. М.А. Чельцов-Бебутов отмечал, что первой формой применения общественно-карательной власти было изгнание члена родовой общины, совершившего особо тяжкое нарушение условий существования этой общины^[1]. Однако данная форма наказания была не единственной. Начиная с древнейших времен нормы, устанавливающие ответственность за преступления, связанные с незаконным завладением чужим имуществом, составляли основу уголовного законодательства любого государства в любой исторической и социально-экономической ситуации. На протяжении веков эти нормы постоянно развивались.

Начиная с Устава Воинского Петра Великого в России присвоение и растрата выделяются в качестве отдельных форм хищения. Так, в соответствии с Артикулом 194 «кто Его Величества или государственная деньги в руках имея, из оных несколько утаит, украдет, и к своей пользе употребит, и в расходе меньше записано и сочтено будет, нежели что он получил, оный живота лишится и имеет быть повешен. Тую же казнь учинить и тем, кои ведая про то, а не известят». При этом наказуемость не зависела от суммы, места, времени и обстоятельств совершения преступления. Если офицер присваивал излишние жалование или провиант, он подлежал «ако вор» смертной казни или ссылке на галеры (Артикул 65)^[2]. Однако общего понятия присвоения как самостоятельного преступления в Артикуле Петра I еще не было. Лишь позднее практика Сената начинает признавать присвоение отдельным уголовным преступлением. При этом чиновники за те же деяния подвергались менее строгому наказанию. Например, Инструкция земским комиссарам (1719 г.) предписывала им «не держать ничего из наличных денег, никакими мерами тратить» под угрозой «двойного штрафа и фискального за то взыскания».

Позднее, к концу XVIII в., отмечается тенденция к смягчению наказания, а также конкретизируются понятия растраты и присвоения. Так, Правила провиантского правления 1758 г. относили к числу наказуемых деяний не только растрату казенных денег на собственные нужды, но и предоставление их кому-либо взаймы. За нарушение этой нормы виновные были обязаны «издержанное вдвое возвратить»; кроме того, на них налагался штраф в размере месячного жалования. Подобное правило было установлено Регламентом об управлении Адмиралтейств и флотов от 24 августа 1765 г.. В Сенатском указе от 27 декабря 1772 г. губернаторам в случае обнаружения недостачи (независимо от намерений виновного и суммы ущерба) предписывалось «воевод, их товарищей и секретарей тотчас отрешая от должности, казенные деньги взыскивать по указам без малейшего промедления».

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. предусматривался большой перечень преступлений против собственности, в том числе присвоение и растрату чужого имущества. В нем использовавшийся термин «воровство» заменяется понятием «похищение». В соответствии с названным законодательным актом «похищение чужого имущества, смотря по видам сего преступления и сопровождавшим оное обстоятельствам, признается разбоем, грабежом, воровством – кражей или воровством – мошенничеством» (ст. 128). Присвоение и растрата чужого имущества, по этому законодательному акту, не признаются похищением. Так, ст. 393 разд. V Уложения предусматривала ответственность за пользование казенным имуществом и похищение казенных денег и вещей в форме растраты и присвоения. Отделив присвоение от кражи, составители Уложения 1845 г. вместе с тем распространили область его применения на все предметы, вверенные для какого-либо употребления. Некоторые ученые данное узаконение именуют «полноформатным Уголовным кодексом»^[3], предтечей которого явился проект Уголовного уложения Российской Империи 1813 г.^[4].

В Уложении 1857 г. полностью воспроизводилось это положение: присвоением вверенного имущества считалось «умышленное противозаконное обращение в свою собственность заведомо чужого движимого имущества, поступившего к виновному с ведома и желания хозяина или заступающего его лица, но лишь во владение, а не собственность, и обращенного им в свою собственность вопреки тому назначению, в виду которого оно ему передано»^[5]. Под растратой понимались неправомерное корыстное расходование, залог или отчуждение виновным вверенного ему чужого имущества в пользу самого виновного или других лиц^[6].

В ст. 387 Уложения устанавливалась ответственность за неправильные записи в приходно-расходных книгах, содержащих информацию о незаконном и тайном похищении должностным лицом ценностей, которые могли поступить в число вверенных ему для хранения предметов. Наказание также предусматривалось за вырезание из этих книг листов, за не указанные в книгах расходы и фальшивые расписки. Помимо возмещения двойной суммы причиненного ущерба виновные подвергались уголовным наказаниям.

В ст. 388 предусматривалась ответственность лица, виновного в присвоении или растрате, которое «для избежания суда учинит побег или же составит подложные документы для сокрытия своего преступления». Установление наказания за побег, связанный с растратой, объяснялось не только сравнительной распространенностью этого деяния, но и отсутствием в Уложении общего наказания за побег подследственного. Даже побег арестанта, находящегося под следствием, по Уложению о наказаниях уголовных и исправительных, не являлся уголовно наказуемым деянием.

В гл. IV Уложения «О присвоении или утайке чужой собственности» раздела XII «О преступлениях и проступках против собственности частных лиц» включались два отделения: «О присвоении через подлог или иного рода обманы чужого недвижимого имения» и «О присвоении вверенного чужого движимого имущества». Так, в соответствии со ст. 192, «кто чужую какого-либо рода собственность, вверенную ему для сохранения или же какого-либо употребления, или назначения присвоит себе, запираясь в получении оной или утверждая ложно, что оная им уже возвращена или передана, или употреблена по назначению, или же будто бы без вины его истреблена или уничтожена, а равно, кто такую собственность с умыслом растратит», тот должен был подвергнуться такому же наказанию, как за воровство – мошенничество или как за кражу со взломом.

В гл. XIII «О проступках против чужой собственности» Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, утвержденного 20 ноября 1864 г.50, содержались следующие отделения: «О самовольном пользовании чужим имуществом и повреждении его» (ст. 145–153), «О похищении и повреждении чужого леса» (ст. 154–168), «О краже» (ст. 169–172), а также «О мошенничестве, обманах и присвоении чужого имущества» (ст. 173–181).

В Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, имелось специальное разъяснение по поводу того, что в отличие от кражи и мошенничества предметом присвоения и растраты выступает не любое чужое имущество, а только вверенное виновному потерпевшим для ответственного хранения, пользования, распоряжения, перевозки и т.п. Присвоение заключалось в неправомерном корыстном удержании чужого имущества, в невозвращении или непредставлении его должностному лицу по обязательному требованию. Под растратой понимались неправомерное корыстное расходование, залог или отчуждение виновным вверенного ему чужого имущества в пользу самого виновного или других лиц^[7]. Вверенным считалось такое имущество, в отношении которого данному лицу были представлены определенные полномочия, связанные с его хранением, пользованием и распоряжением им, а также возложена материальная ответственность за его сохранность. Окончанием присвоения и растраты считался момент, когда имущество было растрачено или «не будучи употреблено по назначению, удержано самовольно в свою пользу». Присвоение и растрата на сумму не свыше 300 руб. наказывались по ст. 177 Устава тюремным заключением на срок от трех месяцев до одного года. В качестве обстоятельства, смягчающего ответственность, рассматривалось совершение данного преступления по легкомыслию. В качестве субъекта выступали чиновники, служащие (курьеры, писари и даже священнослужители), к которым имущество поступало от начальства в качестве разового поручения, даже если само поручение было сделано с превышением власти.

В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных (в ред. 1885 г.) нормы об ответственности за преступления и проступки против имущества и доходов казны и нормы об ответственности за преступления и проступки против собственности частных лиц содержались в разных разделах, однако действовало общее правило, согласно которому за всякое похищение казенной собственности виновный подвергался тем же наказаниям, которые определялись за похищение собственности частной (разд. 7, гл. I, ст. 548). При этом за растрату казенной собственности виновные подвергались взысканиям, которые определялись так же, как и за растрату чужого частного имущества (ст. 549).^[8]

Дальнейшее развитие системы норм, связанных с посягательствами на собственность, было отражено в Уголовном Уложении от 22 марта 1903 г., в котором прослеживается желание законодателя избавиться от излишнего количества норм, а, следовательно, и от их казуистичности^[9]. Так, если в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. насчитывалось немногим менее 60 статей, предусматривающих ответственность за совершение различных видов краж, грабежей и разбоев, то в Уложении 1903 г. – только девять. Это относилось и к квалифицирующим признакам хищений, которых стало значительно меньше. Видами «похищения» по данному уголовному закону признавались воровство, разбой и вымогательство. Вне рамок похищения остались присвоение вверенного имущества, злоупотребление доверием, а также мошенничество.

2. ПОНЯТИЕ И ПРИЗНАКИ ПРИСВОЕНИЯ И РАСТРАТЫ

Присвоение и растрата чужого имущества, вверенного виновному, в рамках национальной уголовно-правовой доктрины традиционно признаются самостоятельными формами хищения, а, следовательно, отдельными составами преступлений против собственности, которые объединены законодателем в рамках ст. 160 УК РФ^[10].

Согласно действующему Уголовному кодексу РФ присвоение или растрата, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, являются квалифицированным составом преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 УК РФ. Н.А. Колоколов именует их «особо квалифицированными видами присвоения или растраты»^[11].

Объект и предмет присвоения и растраты аналогичны соответствующим уголовно-правовым категориям иных форм хищений (кражи, мошенничества, грабежа). Так, непосредственным объектом присвоения и растраты чужого имущества является конкретная форма собственности физического или юридического лица, которому в результате совершенного деяния причиняется имущественный ущерб (ст. 209 ГК РФ^[12]). Предмет присвоения и растраты – вещи материального мира, обладающие такими качествами, как ценность и стоимость, в том числе деньги, ценные бумаги и т.д. Имущество, ставшее предметом преступления, может быть движимым и недвижимым, делимым и неделимым, отдельной вещью или ее частью, это могут быть плоды и животные, не находящиеся в естественной среде обитания, и т.д.

Представляется, что содержанием присвоения и растраты как форм хищения является особая юридическая природа предмета преступного посягательства, т.е. имущества, которое вверено виновному именно на законном основании по доброй воле собственника или иного владельца.

Таким образом, общим для указанных форм хищения является особое положение субъекта общественно опасного деяния относительно похищаемого им чужого имущества, находящегося в его правомерном владении или ведении (это положение может быть основано на его служебном положении, договоре и т.д.).

Как представляется, вверенное имущество применительно к присвоению или растрате как формам хищения – это вещи материального мира, переданные добровольно и в установленном законом порядке собственником или иным владельцем другому лицу для совершения определенных юридически значимых действий. Это могут быть действия, связанные с осуществлением прав по пользованию, владению, а иногда и распоряжению вверенным чужим имуществом либо в комплексе, либо только отдельными его частями, т.е. объем правомочий в отношении чужого имущества может быть любым. Если же лицу имущество передано для осуществления определенных технических операций, т.е. оно имеет допуск к нему в связи с порученной работой или выполнением служебных обязанностей и завладевает им, такие действия подлежат квалификации как кража.^[13]

Обязательные признаки, характеризующие объективную сторону любого хищения, в том числе присвоения и растраты имущества, вверенного виновному, прямо указаны в законодательной дефиниции. Таковыми являются противоправность, безвозмездность, изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или иных лиц, а также причинение ущерба собственнику или иному владельцу похищенного имущества.

Определения присвоения и растраты, как было изложено выше, в уголовном законе отсутствуют, они разработаны отечественной уголовно-правовой доктриной.

И.Я. Фойницкий под присвоением понимал «умышленное противозаконное обращение в свою собственность заведомо чужого движимого имущества, поступившего к виновному с ведома и желания хозяина или замещающего его лица, но лишь во владение, а не в собственность, и обращение им в свою собственность вопреки тому назначению, ввиду которого оно ему передано»^[14]. По мнению Б.А. Куринова, «присвоение государственного или общественного имущества выражается в преступном удержании государственного или общественного имущества с целью обращения с ним как со своим собственным»^[15].

Таким образом, усматриваются два подхода к определению присвоения чужого имущества, вверенного виновному, как одной из форм хищения: 1) пассивное поведение, т.е. бездействие, заключающееся в невозвращении имущества; 2) форма активного поведения, выражающаяся в изъятии и обособлении имущества.

Как представляется, похитить имущество путем бездействия невозможно и общественно опасное деяние виновного, присвоившего или растратившего вверенное имущество, заключается только в действии.

Поэтому под присвоением как формой хищения можно понимать безвозмездное изъятие и (или) обращение вверенного или находящегося в правомерном ведении виновного имущества в свою пользу или пользу иных лиц, причинившее тем самым материальный ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Данное определение присвоения чужого имущества наиболее полноценно отражает сущность этой формы хищения. Законодатель, определяя хищение, как «изъятие и (или) обращение», имеет в виду, что присвоить чужое имущество можно как путем его изъятия, так и путем его обращения в пользу виновного или иных лиц. Виновному нет никакой необходимости изымать чужое имущество, так как последнее находится в его правомерном ведении, когда речь идет о законном перемещении этого имущества (динамического имущества).

Растрата, наряду с присвоением, также признается самостоятельной формой хищения, при которой имущество, вверенное лицу, неправомерно истрачивается, расходуется или потребляется. Это могут быть дарение, продажа с присвоением вырученной суммы, обмен при наличии тех же условий и т.д. Данная форма хищения исключает присвоение, и наоборот.

Под растратой Б.А. Куринов понимал не только незаконное удержание виновным чужого имущества, но и незаконные издержание, потребление, отчуждение и т.д.. А.А. Пионтковский под растратой понимал незаконное обращение имущества в свою собственность путем его отчуждения и потребления^[16].

Таким образом, можно сделать вывод, что растрата, с одной стороны, есть израсходование, потребление, иное отчуждение вверенного или находящегося в ведении виновного чужого имущества, а с другой, – это может быть передача указанного имущества с корыстной целью третьим лицам.^[17]

По сути, присвоением называют действие, направленное на удержание в своей непосредственной собственности чужого имущества. Растрата направлена на использование данного имущества в дальнейшем, проявляющееся в форме продажи, дарения или же иных сделок, совершаемых с имуществом.

Законодатели насчитывают много способов совершения такого преступления, как присвоение и растрата.^[18]

Итак, первым способом является попытка скрытия недосдачи. Вторым способом является неправомерное использование ценностей, ранее не учтенных. Третий способ – это создание реестра, в который потом войдет преступно неучтенное имущество.

Самым распространенным способом является завладение объектами имущества, денежными средствами или же материальными ценностями.

Итак, совершение деяния лицом, имеющим служебное положение, является квалифицирующим признаком данного преступления.

Еще одним квалифицирующим признаком является совершение деяние в особо крупном размере.

Итак, растратой является незаконное действие, которое характеризуется неправомерным завладением чужого имущества и использование его в своих целях.

Растрата действует после присвоения и признается незаконным. Таким образом, можно резюмировать, что виновный, в момент окончания присвоения обладает имуществом, имея реальную возможность на то, чтобы распорядиться данным имуществом по своему усмотрению.^[19]

Именно в этот момент, присвоение перетекает плавно в растрату. Из этого следует вывод, что между неправомерным издержанием и правомерным владением имущества отсутствует промежуток времени, в который виновный осуществляет незаконное владение данным имуществом.

Следовательно, можно заключить то, что отличием растраты от присвоения является незаконное наличие у виновного имущества на момент окончания преступления.

3. ОТГРАНИЧЕНИЕ ПРИСВОЕНИЯ И РАСТРАТЫ ОТ СМЕЖНЫХ СОСТАВОВ

Присвоение и растрата чужого имущества обладают признаками, смежными с рядом других преступлений против собственности. В первую очередь, речь идет о краже и мошенничестве (ст. 158 и 159 УК РФ), а также о причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием без признаков хищения (ст. 165 УК РФ).

В Уголовном кодексе РФ указано, что смежными составами преступлений по отношению к присвоению и растрате являются кража, мошенничество, хищение чужого имущества, являющегося специальным предметом (ст. 164, 221, 226, 229), злоупотребление должностным положением (ст. 285) или служебными полномочиями (ст. 201), самоуправство, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 330, 165) и т.д.

Отграничение присвоения и растраты чужого имущества, вверенного виновному, от смежных составов производится по следующим аспектам: объекту преступления; признакам предмета; объективной стороне состава преступления; признакам субъекта преступления.

По объекту и физическим признакам предмета данные преступления разграничиваются с деяниями, предусмотренными ст. 221, 226 и 229 УК РФ, предметами которых являются ядерные материалы, радиоактивные вещества, оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, взрывные устройства, наркотические средства и психотропные вещества. Однако, действия виновного, похитившего указанные предметы или вещества, квалифицируются не по ст. 160 УК РФ, а по статьям, предусматривающим ответственность за хищение указанных предметов. Представляется, что в указанных статьях необходимо словосочетание «независимо от способа хищения», аналогичное содержащемуся в ст. 164 УК РФ.

Действия лиц, совершающих незаконные действия с оружием и иными предметами, указанными в ст. 221, 226 и 229 УК РФ, необходимо квалифицировать в зависимости от фактических обстоятельств совершенного преступления и отграничивать от присвоения, растраты либо иных форм хищения в зависимости от направленности умысла.

Так, Сошнев и Миронов, используя свое служебное положение, в ходе проводившейся реализации военным училищем населению карабинов «СКС» в мае-июле 1992 г. похитили со склада 40 таких карабинов и сбыли их. В целях сокрытия совершенного хищения они изготовили подложные документы. По данному эпизоду они были осуждены по ст. 218-1 УК РСФСР (ст. 226 УК РФ). Кроме того, Сошнев, продавая на законных основаниях населению карабины, завысил стоимость пяти карабинов, незаконно получив в результате этого 66 920 руб., которые затем присвоил. Эти действия были направлены на изъятие не оружия, а денежных средств, в связи с чем были квалифицированы как мошенничество^[20].

При ошибке лица в предмете преступного посягательства его действия квалифицируются по фактической направленности его умысла. Например, виновный путем присвоения решился похитить соду, но по ошибке похищает героин, похожий на нее внешне. В этой ситуации фактически в его действиях содержатся признаки преступления, предусмотренного ст. 229 УК РФ, предметом преступного посягательства которого являются наркотические средства, а способом обращения имущества в пользу виновного или иных лиц – присвоение, которое охватывается означенной уголовно-правовой нормой. Однако, в связи с тем, что умыслом виновного не охватывались эти обстоятельства, его действия должны быть квалифицированы как оконченное преступление, предусмотренное ст. 160 УК РФ. В описанной ситуации не будет покушения на присвоение вверенного имущества, поскольку фактически причинен ущерб отношениям собственности.

По юридическим свойствам предмета преступления присвоение и растрата отличаются в первую очередь от кражи, т.е. тайного хищения и мошенничества хищения чужого имущества либо получения права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием.

Кража в соответствии со ст. 158 УК РФ есть тайное хищение чужого имущества. Объект и предмет кражи аналогичны объекту и предмету присвоения и растраты, как и любых иных форм хищения. Отличие состоит не в физических особенностях вещи, ставшей предметом преступного посягательства, а только в ее юридической сущности. Эта вещь не находится в правомерном владении виновного, так как не была ему вверена в порядке, не противоречащем закону.

Объективная сторона кражи, в отличие от присвоения или растраты, заключается именно в противоправном и безвозмездном изъятии чужого имущества с последующим его обращением в пользу виновного или иного лица. Изъятие вверенного имущества с последующим его обращением в пользу виновного или иных лиц при присвоении возможно только при наличии так называемого статического имущества, ставшего предметом хищения. При присвоении же виновным так называемого динамического имущества, а также в случае растраты чужого имущества не может быть изъятия этого имущества, а только обращение его в пользу виновного или иных лиц.

Также присвоение и растрата вверенного имущества от кражи отличаются по признакам субъекта, совершившего незаконное завладение чужим имуществом. В п. 4 постановления Пленума Верховного Суда СССР «О дальнейшем повышении роли судов в борьбе за сохранность социалистической собственности, укреплении государственной, договорной и трудовой дисциплины на предприятиях и в организациях агропромышленного комплекса» № 21 от 15 ноября 1984 г. отмечается: «... действия комбайнеров, шоферов, трактористов, возчиков, выразившиеся в обращении в свою собственность или собственность других лиц зерна или иной сельскохозяйственной продукции при уборке урожая и перевозке с поля на ток или хранилище, подлежат квалификации по статье уголовного закона, предусматривающей ответственность за кражу государственного или общественного имущества. Если такие действия совершены в отношении продукции, вверенной шоферу, трактористу, возчику для транспортировки (доставки) на основании товарно-транспортной накладной либо иного документа с указанием количества (веса) продукции, то эти действия надлежит квалифицировать как присвоение либо растрату государственного или общественного имущества»^[21].

Действия лиц, похитивших чужое имущество путем его присвоения или растраты, также имеют ряд признаков, делающих их сходными с мошенничеством.

При совершении преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, виновный сам непосредственно не изымает чужое имущество, а путем обмана или злоупотребления доверием получает его из рук потерпевшего, который сам, по своей воле отдает свои вещи мошеннику.

Мошенничество, в отличие от присвоения и растраты, может быть и беспредметным преступлением, когда речь идет о противоправном получении виновным права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.

Близкими к хищению чужого имущества являются действия лиц, взявших напрокат это имущество, а затем присвоивших его с совершением действий, направленных на обеспечение невозвращения этого имущества.

Судебно-следственная практика традиционно действия лиц, совершивших указанные деяния, оценивает в зависимости от того, когда у них возник умысел на завладение этим имуществом. Если умысел возник до момента получения, то в действиях виновного усматривается не присвоение или растрата чужого имущества, а мошенничество. Если умысел возник позже, то эти отношения регулируются гражданским законодательством^[22].

Особенно остро стоит вопрос о разграничении присвоения чужого имущества и его хищения путем обмана или злоупотребления доверием в следующей ситуации.

Виновный предлагает другому лицу дать взятку соответствующему должностному лицу либо совершить коммерческий подкуп лица, осуществляющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, для совершения каких-либо законных или незаконных действий, вызвавшись быть посредником, т.е. лично передать деньги, ценности и т.д. Получив и не имея намерений передать означенную сумму соответствующему лицу, он ее присваивает, обеспечивая впоследствии невозвращение денег их собственнику.

В этом случае несостоявшийся взяткодатель безвозмездно вверяет свои деньги виновному именно для передачи их в качестве взятки соответствующему должностному лицу либо для коммерческого подкупа лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, намереваясь впоследствии получить за это определенные блага, преимущества и т.д. Он в данной ситуации ждет от предполагаемого посредника только передачи им денег, рассчитывая, что на этом его функция закончится.

Можно ли в описанной ситуации признать деньги, предметы или иные ценности вверенным имуществом, которое вверяется для последующей передачи? Представляется, что можно в полной мере. Ведь имущество виновному может быть вверено для совершения с ним самых различных операций: хранения, перевозки, передачи, реализации и т.д. Однако, его действия подлежат квалификации как мошенничество в связи с тем, что деньги получены путем обмана или злоупотребления доверием.

По этой причине, как представляется, в описанной ситуации действия первого лица должны квалифицироваться не как присвоение или растрата вверенного имущества, а как мошенничество и подстрекательство к даче взятки или коммерческому подкупу, а действия второго лица, непосредственно передающего деньги, как покушение на одно из указанных выше преступлений. Например, адвокат Конопатов получил от клиента деньги якобы для передачи судье в качестве взятки, но вовсе не был намерен передавать эти деньги, а присвоил их. За мошенничество с использованием своего служебного положения, а также подстрекательство к даче взятки он был справедливо осужден^[23].

Также сходным с присвоением и растратой чужого имущества является причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ).

Разграничение производится по предмету преступного посягательства. Например, если виновный «похищает» электрическую энергию, тепло и т.д., его действия не могут быть квалифицированы как хищение вообще в силу отсутствия предмета преступления как вещи материального мира.

Также при присвоении или растрате, как и при любой иной форме хищения, не может быть причинен действиями виновного основной ущерб в виде упущенной выгоды. соответствии с п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР «О практике применения судами законодательства при рассмотрении дел о хищениях на транспорте» от 23 декабря 1980 г., действия лиц, являющихся работниками транспорта и уполномоченных в силу своего служебного положения на получение с граждан денег в рамках оплаты за проезд, провоз багажа и другие транспортные услуги, присвоивших полученные деньги, должны квалифицироваться именно как хищение чужого имущества. Работники же транспорта, не обладающие такими полномочиями, получившие от граждан и обратившие в свою пользу деньги за безбилетный проезд или незаконный, без оформления документов, провоз багажа, должны нести уголовную ответственность именно за причинение имущественного ущерба путем обмана^[24].

Также нередко возникают трудности при разграничении хищения, совершенного путем присвоения и растраты, с одной стороны, и злоупотребления лиц, обладающих признаками субъектов преступлений, предусмотренных ст. 201 и 285 УК РФ, с другой.

«Сложным является вопрос, – отмечает И.А. Клепицкий, – о квалификации неправомерного завладения чужим недвижимым имуществом путем злоупотребления полномочиями по чужому имуществу. В практике такие действия обычно не рассматриваются в качестве растраты или присвоения. Как правило, применяются нормы о «злоупотреблениях»: должностном злоупотреблении или злоупотреблении полномочиями (ст.201 и 285 УК). При отсутствии признаков составов этих преступлений возможно и применение общей нормы о причинении имущественного ущерба путем злоупотребления доверием (ст. 165 УК). Сходство данных действий с мошенничеством и вымогательством в том, что в данном случае виновный также может, злоупотребив полномочиями, оформить «право» на недвижимость. Это аргумент в пользу квалификации таких действий в качестве хищения, так как виновный не просто неправомерно пользуется чужим имуществом, а приобретает его, обращает в свою пользу или в пользу другого лица»^[25].

В этом плане показателен случай из практики Верховного Суда РФ. П., будучи следователем ОВД, осуждена по ч. 1 ст. 170 и ст. 175 УК РСФСР, т.е. за злоупотребление служебным положением, причинившее вред государственным интересам, выразившееся в подрыве авторитета правоохранительных органов и должностном подлоге, совершенном в корыстных целях. Расследуя уголовное дело, П. в качестве залога как меры пресечения получила деньги в сумме 2 млн. руб. Впоследствии, злоупотребляя служебным положением, она распорядилась этими деньгами как своими, а при направлении дела в суд заполнила квитанцию к приходно-кассовому ордеру о внесении в кассу ОВД 2 млн. руб., которые фактически не внесла. При этом она поставила на квитанцию гербовую печать и подделала подпись главного бухгалтера. Только после вынесения приговора в отношении виновного по его требованию деньги были возвращены начальником следственного отдела^[26].

Представляется, что в действиях П. усматриваются признаки только преступления, предусмотренного ст. 1471 УК РСФСР (ст. 160 УК РФ), так как денежные средства были вверены виновной, она обязана была внести их на депозит суда, а вместо этого распорядилась ими как своими, т.е. растратила. Злоупотребление же служебным положением и должностной подлог являются способами совершения указанного преступления. Однако, видимо, по материалам данного уголовного дела в суде не была доказана безвозмездность изъятия П. чужого имущества, в связи с чем действия виновной не были квалифицированы как хищение. Г.Н. Борзенков отмечает несопоставимость понятий «значительный ущерб гражданину» и «крупный размер хищения», что приводит на практике к коллизиям. «Иногда, – отмечает он, – с учетом высокого уровня благосостояния потерпевшего, суд не может признать причиненный кражей ущерб значительным для него, хотя стоимость похищенной вещи превышает 500 минимальных размеров оплаты труда. В таких случаях содеянное следует квалифицировать по более тяжкому признаку по п. «б» ч. 3 ст. 158 УК. Если же кража в крупном размере признается одновременно причинившей значительный ущерб гражданину, то содеянное также квалифицируется по п. «б» ч. 3 ст. 158 УК, но в описательной части приговора должен быть указан и упомянутый признак».

С.Ф. Милюков^[27] представляет следующую редакцию ст. 160 УК РФ: «Статья 160. Хищение путем присвоения или растраты либо путем использования служебного положения.

1. Присвоение или растрата чужого имущества, вверенного виновному, а равно хищение чужого имущества путем использования виновным своего служебного положения».

Пункт «в» ч. 2 названной статьи указанный автор предлагает исключить, т.е. признать отдельной формой хищения хищение чужого имущества путем использования виновным своего служебного положения, как это было предусмотрено ст. 92 УК РСФСР 1960 г.

Он отмечает: «…целесообразно вернуться к подходу, практиковавшемуся в прежнем уголовном законодательстве на протяжении многих лет, и сохранить то рациональное зерно, которое имеется в нынешней редакции ст. 160 УК РФ. Речь идет о способности использовать свое служебное положение для изъятия имущества не только должностными лицами, но и другими государственными служащими и иными функционерами негосударственных образований»^[28]. Такого же мнения придерживается и С.М. Кочои, который замечает: «Не совсем ясен смысл данного признака присвоения или растраты. Ведь субъект основного состава этих преступлений материально ответственное лицо и так, совершая их, использует свое служебное положение. Если же законодатель имеет ввиду в п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ должностных лиц, то не всем им чужое имущество может быть вверено, оно может находиться и в ведении таких лиц. Однако, последние в таком случае не могут быть признаны субъектами присвоения или растраты».

Представляется, что лицо, используя свое служебное положение, однозначно либо присваивает, либо растрачивает чужое имущество, которое ему может быть и не вверено, но находится в его ведении.

По этой причине более правильным было бы такое изменение редакции ст. 160 УК РФ, которое предусматривало бы, наряду с указанием на имущество, вверенное виновному, указание на имущество, находящееся в ведении виновного. Выделение же хищения с использованием своего служебного положения как самостоятельной формы хищения едва ли целесообразно, так как невозможно совершить хищение исключительно путем использования своего служебного положения. Можно лишь использовать свое служебное положение для того, чтобы способствовать присвоению или растрате.

В соответствии с п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущеества» от 11 июля 1972 г. № 4 (с изменениями от 21 сентября 1977 г., 27 ноября 1981 г., 26 апреля 1984 г.) присвоение либо растрата от кражи отличаются тем, что виновный использует имеющиеся у него правомочия в отношении похищаемого им государственного или общественного имущества.

Противоречивая судебная практика по делам о присвоении и растрате регулируется постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» № 48 от 30 ноября 2017 г.^[29]. На основании этого Постановления судам следует обращать внимание на ряд моментов, затрагивающих норму преступления, регулирующую ответственность за присвоение или растрату чужого имущества.

Противоправное безвозмездное обращение имущества, вверенного лицу, в свою пользу или пользу других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному законному владельцу этого имущества, должно квалифицироваться судами как присвоение или растрата при условии, что похищенное имущество находилось в правомерном владении либо ведении этого лица, которое в силу должностного или иного служебного положения, договора либо специального поручения осуществляло полномочия по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению в отношении чужого имущества.

Решая вопрос об отграничении составов присвоения или растраты от кражи, суды должны установить наличие у лица вышеуказанных полномочий. Совершение тайного хищения чужого имущества лицом, не обладающим такими полномочиями, но имеющим доступ к похищенному имуществу в силу выполняемой работы или иных обстоятельств, должно быть квалифицировано по ст. 158 УК РФ. При рассмотрении дел о преступлениях, предусмотренных ст. 160 УК РФ, судам следует иметь в виду, что присвоение состоит в безвозмездном, совершенном с корыстной целью, противоправном обращении лицом вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника.

Присвоение считается оконченным преступлением с того момента, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества, или с момента неисполнения обязанности лица поместить на банковский счет собственника вверенные этому лицу денежные средства).

Как растрата должны квалифицироваться противоправные действия лица, которое в корыстных целях истратило вверенное ему имущество против воли собственника путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам.

Растрату следует считать оконченным преступлением с момента противоправного издержания вверенного имущества (его потребления, израсходования или отчуждения).

В том случае, когда лицо совершает с единым умыслом хищение вверенного ему имущества, одна часть которого им присваивается, а другая часть этого имущества растрачивается, содеянное не образует совокупности преступлений.

Разрешая вопрос о наличии в деянии состава хищения в форме присвоения или растраты, суд должен установить обстоятельства, подтверждающие, что умыслом лица охватывался противоправный, безвозмездный характер действий, совершаемых с целью обратить вверенное ему имущество в свою пользу или пользу других лиц.

Направленность умысла в каждом подобном случае должна определяться судом исходя из конкретных обстоятельств дела, например таких, как наличие у лица реальной возможности возвратить имущество его собственнику, совершение им попыток путем подлога или другим способом скрыть свои действия. При этом судам необходимо учитывать, что частичное возмещение ущерба потерпевшему само по себе не может свидетельствовать об отсутствии у лица умысла на присвоение или растрату вверенного ему имущества.

В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ присвоение или растрата считаются совершенными группой лиц по предварительному сговору при условии, что в этом преступлении участвовали два и более лица, заранее договорившиеся о совместном их совершении.

При рассмотрении дел об указанном преступлении, совершенном двумя и более лицами, суду надлежит выяснить, какие конкретно действия, непосредственно направленные на исполнение объективной стороны этого преступления, выполнял каждый из соучастников.

Кроме того, суду надлежит исследовать в судебном заседании и указать в приговоре доказательства, подтверждающие вину каждого из исполнителей и иных соучастников (организаторов, пособников, подстрекателей).

Исполнителем присвоения или растраты может являться только лицо, которому чужое имущество было вверено юридическим или физическим лицом на законном основании с определенной целью либо для определенной деятельности. Исходя из положений ч. 4 ст. 34 УК РФ лица, не обладающие указанными признаками специального субъекта присвоения или растраты, но непосредственно участвовавшие в хищении имущества согласно предварительной договоренности с лицом, которому это имущество вверено, должны нести уголовную ответственность по ст. 33 и ст. 160 УК РФ в качестве организаторов, подстрекателей или пособников.

Хищение вверенного имущества надлежит считать совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в преступлении участвовали два и более лица, отвечающие указанным признакам специального субъекта присвоения или растраты (например, руководитель организации, в чьем ведении находится похищаемое имущество, и работник, несущий по договору материальную ответственность за данное имущество), которые заранее договорились о совместном совершении преступления.

В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ под организованной группой следует понимать устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Организованная группа отличается наличием в ее составе организатора (руководителя), стабильностью состава участников группы, распределением ролей между ними при подготовке к преступлению и непосредственном его совершении. Исходя из этого в организованную группу могут входить лица, не обладающие полномочиями по распоряжению, управлению или пользованию вверенным имуществом, а также по его доставке либо хранению, которые заранее объединились для совершения одного или нескольких преступлений. При наличии к тому оснований они несут ответственность согласно ч. 4 ст. 34 УК РФ как организаторы, подстрекатели либо пособники присвоения. Организаторы и руководители несут ответственность за все совершенные организованной группой преступления, если они охватывались их умыслом. Другие члены организованной группы привлекаются к ответственности за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали (ст. 35 УК РФ).

Исходя из ч. 2 ст. 33 УК РФ лицо, организовавшее мошенничество, присвоение или растрату с участием лиц, которые не подлежат уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других предусмотренных Уголовным кодексом РФ обстоятельств, либо склонившее таких лиц к совершению данных преступлений, признается исполнителем содеянного.

Под лицами, использующими свое служебное положение при совершении присвоения или растраты (ч. 3 ст. 160 УК РФ), следует понимать должности лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст. 285 УК РФ, государственных или муниципальных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ (например, лицо, которое использует для совершения хищения чужого имущества свои служебные полномочия, включающие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации).

Признак совершения преступления с использованием своего служебного положения отсутствует в случае присвоения или растраты принадлежащего физическому лицу (в том числе индивидуальному предпринимателю без образования юридического лица) имущества, которое было вверено им другому физическому лицу на основании гражданско-правовых договоров аренды, подряда, комиссии, перевозки, хранения и др. или трудового договора. Указанные действия охватываются ч. 1 ст. 160 УК РФ, если в содеянном не содержится иных квалифицирующих признаков, предусмотренных этой статьей.

Действия организаторов, подстрекателей и пособников присвоения или растраты, заведомо для них совершенных лицом с использованием своего служебного положения, квалифицируются по соответствующей части ст. 33 УК РФ и по ч. 3 ст. 160 УК РФ.

Определяя стоимость имущества, похищенного в результате присвоения или растраты, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о цене похищенного имущества, его стоимость может быть установлена на основании заключения экспертов.

При установлении размера, в котором лицом совершены присвоение или растрата, судам надлежит иметь в виду, что хищение имущества с одновременной заменой его менее ценным квалифицируется как хищение в размере стоимости изъятого имущества.

Присвоение или растрата, совершенные с причинением значительного ущерба гражданину, могут быть квалифицированы как оконченные преступления только в случае реального причинения значительного имущественного ущерба, который в соответствии с примечанием 2 к ст. 158 УК РФ не может составлять менее 5000 руб.

При решении вопроса о наличии в действиях лица квалифицирующего признака причинения гражданину значительного ущерба судам, наряду со стоимостью похищенного имущества, надлежит учитывать имущественное положение потерпевшего, в частности наличие у него источника доходов, их размер и периодичность поступления, наличие у потерпевшего иждивенцев, совокупный доход членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство. Мнение потерпевшего о значительности или незначительности ущерба, причиненного ему в результате преступления, должно оцениваться судом в совокупности с материалами дела, подтверждающими стоимость похищенного имущества и имущественное положение потерпевшего.

Наличие в действиях виновных квалифицирующего признака совершения присвоения или растраты в крупном или особо крупном размере должно определяться в соответствии с примечанием 4 к ст. 158 УК РФ. Как хищение в крупном размере должно квалифицироваться совершение нескольких хищений чужого имущества, общая стоимость которого превышает 250 000 руб., а в особо крупном размере – 1 млн руб., если эти хищения совершены одним способом и при обстоятельствах, свидетельствующих об умысле совершить хищение в крупном или особо крупном размере.

Разрешая вопрос о квалификации действий лиц, совершивших присвоение или растрату в составе группы лиц по предварительному сговору либо организованной группы по признаку «причинение значительного ущерба гражданину» либо по признаку «в крупном размере» или «в особо крупном размере», следует исходить из общей стоимости имущества, похищенного всеми участниками преступной группы.

При решении вопроса о виновности лиц в совершении присвоения или растраты суды должны иметь в виду, что обязательным признаком хищения является наличие у лица корыстной цели, т.е. стремления изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание других лиц.^[30]

От хищения следует отличать случаи, когда лицо, изымая и (или) обращая в свою пользу или пользу других лиц чужое имущество, действовало в целях осуществления своего действительного или предполагаемого права на это имущество (например, если лицо присвоило вверенное ему имущество в целях обеспечения долгового обязательства, не исполненного собственником имущества). При наличии оснований, предусмотренных ст. 330 УК РФ, виновное лицо в указанных случаях должно быть привлечено к уголовной ответственности за самоуправство.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной курсовой работе были рассмотрены присвоение и растрата.

Подводя итог сказанному следует отметить, что: развитие системы норм, связанных с посягательствами на собственность, путем присвоения и растраты прошло долгий путь от «Петровских» времен до настоящего времени.

Объект и предмет присвоения и растраты аналогичны соответствующим уголовно-правовым категориям иных форм хищений (кражи, мошенничества, грабежа).

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ:

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ, 04.08.2014, N 31, ст. 4398.
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ // Российская газета, N 238-239, 08.12.1994.
Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. N 25 ст. 2954.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" // "Российская газета", N 280, 11.12.2017.
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 8.
Бюллетень ВС СССР. 1985 № 1.
Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР (1924–1970). М., 1970.
Судебная практика по уголовным делам. М., 1995.
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. 13-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. В.М. Лебедев. М.: Юрайт, 2017.
Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 3 / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. – М., 2017.
Кузовова Е.В., Фоминых С.М. Понятие и особенности квалификации присвоения или растраты // Интерактивная наука. – 2017. – №4(14).
Курс уголовного права. Т. 4. М., 1970.
Материалы VIII Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 30–31 мая 2013 г. / Отв. ред. В.С. Комиссаров. М.: Юрлитинформ, 2013.
Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. СПб., 2000.
Российское законодательство X–XX вв.. Т. 4. М., 1986.
Таганцев Н.С. Лекции по русскому уголовному праву. Вып. I–IV. СПб., 1887–1892.
Таганцев Н.С. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. СПб., 1909.
Тришкина Е.А. Особенности возбуждения уголовных дел и обстоятельства, подлежащие доказыванию по преступлениям о присвоении и растрате / Е.А. Тришкина, Е.В. Токарева // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – №2–1.
Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. СПб., 1907.
Харламова А.А. История уголовной ответственности за уклонение от уплаты налогов и сборов / Проблемы совершенствования российского уголовного законодательства: Сб. науч. тр. / Под общ. ред. М.Б. Фаткуллиной. Екатеринбург: Уральский юридический институт МВД России, 2009.
Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995.
Эриашвили Н.Д. Периодизация истории развития уголовного законодательства России о присвоении и растрате чужого имущества. // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. – 2017. – № 6.
Эриашвили Н.Д. Противодействие присвоению и растрате чужого имущества в российской федерации (практический аспект) // Вестник Московского университета МВД России. – 2017. – №5.
Эриашвили Н.Д. Объективные признаки присвоения и растраты. // Вестник Московского университета МВД России. – 2017. – №9.
Эриашвили Н.Д. Субъективные признаки присвоения и растраты // Закон и право. – 2017. – №11.

Чельцов-Бебутов М.А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995. С. 39. ↑
См.: Российское законодательство X–XX вв.. Т. 4. М., 1986. С. 328–365. ↑
См. об этом, например: Комиссаров В.С. Предисловие / Проблемы кодификации уголовного закона (история, современность, будущее) (посвящается 200-летию проекта Уголовного уложения 1813 года): Материалы VIII Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 30–31 мая 2013 г. / Отв. ред. В.С. Комиссаров. М.: Юрлитинформ, 2013. С. 4. ↑
См. об этом, например: Епифанова Е.В. Влияние «Наказа комиссии о составлении проекта нового Уложения» и содержание уголовного законодательства конца XVIII – середины XIX вв. / Проблемы кодификации уголовного закона (история, современность, будущее) (посвящается 200-летию проекта Уго Уголовного уложения 1813 года): Материалы VIII Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 30–31 мая 2013 г. / Отв. ред. В.С. Комиссаров. М.: Юрлитинформ, 2013. С. 72–76; Безверхов А.Г. Понятие и система имущественных преступлений по проекту Уголовного уложения 1813 года / Проблемы кодификации уголовного закона (история, современность, будущее) (посвящается 200-летию проекта Уголовного уложения 1813 года): Материалы VIII Российского конгресса уголовного права, состоявшегося 30–31 мая 2013 г. / Отв. ред. В.С. Комиссаров. М.: Юрлитинформ, 2013. С. 268–272. ↑
См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть особенная. СПб., 1907. С. 298. ↑
См.: Таганцев Н.С. Лекции по русскому уголовному праву. Вып. I–IV. СПб., 1887–1892. C. 528–554. ↑
См. об этом, например: Таганцев Н.С. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. СПб., 1909. С. 528–554; Фойницкий И.Я. Указ. раб. С. 290. ↑
См. Эриашвили Н.Д. Периодизация истории развития уголовного законодательства России о присвоении и растрате чужого имущества. // Вестник Академии экономической безопасности МВД России. – 2017. – № 6. – С.129. ↑
На это же обращает внимание и Харламова А.А. История уголовной ответственности за уклонение от уплаты налогов и сборов / Проблемы совершенствования российского уголовного законодательства: Сб. науч. тр. / Под общ. ред. М.Б. Фаткуллиной. Екатеринбург: Уральский юридический институт МВД России, 2009. С. 50. ↑
Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. N 25 ст. 2954. ↑
См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. 13-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. В.М. Лебедев. М.: Юрайт, 2017. С. 431. ↑
Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ // Российская газета, N 238-239, 08.12.1994. ↑
См. Эриашвили Н.Д. Объективные признаки присвоения и растраты. // Вестник Московского университета МВД России. – 2017. – №9. – С. 228. ↑
Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Часть Особенная. СПб., 1907. С. 298. ↑
См. Эриашвили Н.Д. Объективные признаки присвоения и растраты. // Вестник Московского университета МВД России. – 2017. – №9. – С. 227. ↑
См.: Курс уголовного права. Т. 4. М., 1970. С. 367. ↑
См. Тришкина Е.А. Особенности возбуждения уголовных дел и обстоятельства, подлежащие доказыванию по преступлениям о присвоении и растрате / Е.А. Тришкина, Е.В. Токарева // Современные проблемы науки и образования. – 2015. – №2–1. С.16. ↑
Эриашвили Н.Д. Субъективные признаки присвоения и растраты // Закон и право. – 2017. – №11. – С. 32. ↑
См. Кузовова Е.В., Фоминых С.М. Понятие и особенности квалификации присвоения или растраты // Интерактивная наука. – 2017. – №4(14). С.180. ↑
См.: Судебная практика по уголовным делам. М., 1995. С. 674. ↑
См.: Бюллетень ВС СССР. 1985 № 1. ↑
См.: Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР (1924–1970). М., 1970. С. 404. ↑
См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 8. С. 16. ↑
См.: Сборник постановлений пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. С. 363–364. ↑
Клепицкий И.А. Указ. раб. С. 13. ↑
Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за III и IV кварталы 1996 г. (см.: Судебная практика по уголовным делам. С. 654–655). ↑
См.: Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 3 / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. – М., 2017. С. 435. ↑
См.: Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. СПб., 2000. С. 233. ↑
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" // "Российская газета", N 280, 11.12.2017. ↑
См. Эриашвили Н.Д. Противодействие присвоению и растрате чужого имущества в российской федерации (практический аспект) // Вестник Московского университета МВД России. – 2017. – №5. – С. 147. ↑