Использование результатов ОРД в качестве информации в процессе доказывания (Понятие результатов ОРД в российском законодательстве)

Содержание:

Введение

В настоящее время наблюдаются тенденции применения преступниками все более изощренных средств и методов противодействия правоохранительным органам в выявлении и раскрытии противоправных деяний. Изобличить преступников только традиционными методами трудно, а порой и невозможно, поэтому в данной ситуации возрастает роль оперативно-розыскной деятельности, которая является одним из важнейших, неотъемлемых компонентов успешной работы по решению задач, возложенных на правоохранительные органы.

Проблема использования результатов оперативно-розыскной деятельности в уголовном процессе не является новой, в то же время многочисленные научные исследования, проведенные по данной тематике, пока не привели к выработке мнения, поддерживаемого большинством практических работников и ученых. Фактическое отсутствие правового механизма использования результатов оперативно-розыскных мероприятий в ходе предварительного расследования и в суде порождает различные интерпретации в толковании действующих нормативно-правовых актов, что приводит к наличию разнообразной следственной и судебной практики.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство позволяет использовать результаты оперативно-розыскной деятельности в процессе доказывания, более того, порядок проведения некоторых оперативно-розыскных мероприятий предусматривает необходимость их судебного санкционирования, порождая, тем самым, уголовно-процессуальные отношения. Изложенное позволяет утверждать, что процедура процессуального оформления результатов оперативно-розыскных мероприятий, порядок и условия использования их в качестве доказательств должны регламентироваться и регламентируются уголовно-процессуальным законодательством.

Вместе в тем, в законодательстве все еще много пробелов и неточностей, не позволяющих эффективно использовать результаты оперативно-розыскной деятельности. В этой связи тема исследования остается крайне актуальной как с точки зрения необходимости дальнейшего реформирования законодательства, так и с сугубо практической стороны.

Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в процессе осуществления оперативно-розыскной деятельности. Предметом исследования выступают организационно-правовые основы оперативно-розыскной деятельности.

Цель исследования заключается в рассмотрении особенностей использования результатов оперативно-розыскной деятельности в процессуальной деятельности.

Задачи исследования:

- определить понятие и правовую основу представления результатов ОРД в процессе доказывания;

- рассмотреть соблюдение процессуальных правил при представлении результатов ОРД;

- исследовать особенности рассмотрения судом оперативно-розыскной деятельности как источника информации о преступлении;

- сформулировать выводы по работе.

В ходе исследования были использованы нормативно-правовые акты, специальная и научная литература, материалы судебной практики (точный перечень изложен в списке использованных источников).

Структура работы. Исследование состоит из введения, двух глав основной части, заключения, списка использованных источников и приложений.

1. Нормативно-правовое регулирование результатов ОРД и их использования в процессе доказывания

1.1. Понятие результатов ОРД в российском законодательстве

В соответствии с пунктом 36.1 ст. 5 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ)^[1] результаты оперативно-розыскной деятельности - это сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности»^[2], о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда.

Оперативно-розыскная деятельность (далее - ОРД) и уголовное судопроизводство представляют собой единство процессуального и непроцессуального. Это единство заключается не только в проведении следственных действий или оперативно-розыскных мероприятий, т.е. включает не только процедурные вопросы, но и предполагает наряду с добыванием информации ее использование, принятие решений как процессуального, так и оперативно-розыскного характера. Например, результаты проверочной закупки могут служить основанием для принятия процессуальных решений (возбуждение уголовного дела) и (или) проведения следственных действий (обыск, выемка, осмотр места происшествия). Здесь результат ОРД, по существу, отождествляется с результатом проведения отдельного ОРМ, а непроцессуальное получение информации служит основой для ее последующего использования в рамках уголовного судопроизводства^[3].

В ст. 2 Закона об оперативно-розыскной деятельности среди задач ОРД указаны выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, а также розыск лиц, без вести пропавших.

В соответствии со ст. 11 Закона об оперативно-розыскной деятельности результаты ОРД могут быть использованы также для розыска лиц, без вести пропавших. Из буквального толкования данной нормы вытекает, что результаты ОРД могут быть и не использованы, т.е. представление результатов ОРД в орган расследования не во всех случаях является обязательным. В пользу этого можно привести еще один аргумент. Так, в п. 12 Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд^[4] (далее - Инструкция) указано, что в случае представления в орган расследования (таким образом, допускаются и случаи непредставления) результатов ОРД, полученных при проведении оперативно-розыскных мероприятий (далее - ОРМ), которые ограничивают конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, к ним прилагаются копии судебных решений о проведении ОРМ.

Согласно ч. 3 ст. 8 Закона об оперативно-розыскной деятельности в случаях, которые не терпят отлагательства, допускается проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают конституционные права без судебного решения с обязательным уведомлением суда (судьи) в течение 24 часов. И предусматривается необходимость получения в течение 48 часов судебного решения либо прекращения их проведения. В течение 48 часов до получения решения суда оперативно-розыскное мероприятие может быть уже выполнено без получения судебного разрешения, к примеру, мероприятия, затрагивающие право на неприкосновенность жилища, - освобождение в жилом помещении похищенного лица, замаскированного под безвестное исчезновение. При таких обстоятельствах при направлении результатов ОРД в орган расследования судебное решение просто не может быть представлено, как это предусматривает п. 12 Инструкции. И такая ситуация не соответствует требованиям ст.ст. 23, 25 Конституции РФ, согласно которым ограничение конституционных прав допускается только на основании судебного решения.

Уведомление судьи о неотложном проведении ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан, как представляется, - это не судебный контроль, так как суд по своей инициативе законность не проверяет. Кроме того, из редакции ч. 3 ст. 8 Закона об оперативно-розыскной деятельности не ясно, должны ли быть представлены материалы на судебную проверку и осуществляется ли при этом судебный контроль в случае прекращения проведения ОРМ в течение 48 часов с момента начала их проведения^[5].

Такая противоречивость, не способствует формированию доказательств, удовлетворяющих требованиям УПК РФ. Представляется, что в целях обеспечения защиты прав граждан, обеспечения формирования доказательств, соответствующих требованиям законодательства, во всех случаях проведения ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан без судебного решения в силу безотлагательности, до передачи результатов ОРД в орган расследования они должны пройти судебную проверку, как это предусмотрено в УПК РФ, т.е. пройти последующую судебную проверку. Для этого необходимо внести соответствующие изменения в Закон об ОРД.

Отметим, что недостаточно аргументированным представляется содержание понятия «результаты оперативно-розыскной деятельности», предусмотренного в п. 36.1 ст. 5 УПК РФ, под которым понимаются сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда. Указанная норма- дефиниция закреплена и в Инструкции. Из данного определения видно, что сведения, полученные по розыску лиц, пропавших без вести, не включены в понятие «результаты оперативно-розыскной деятельности», хотя это является задачей ОРД, в том числе и включая розыск лиц в случаях некриминального исчезновения.

Представляется, что в первую очередь понятие «результаты оперативно-розыскной деятельности» как соответствующее принципам законодательной техники, нормативности и информативности должно быть раскрыто в отраслевом законодательстве, т.е. в Законе об ОРД. Под «результатами оперативно-розыскной деятельности» понимаются сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» в связи с решением (выполнением) задач ОРД и иных социально значимых вопросов, предусмотренных рассматриваемым Законом и не обозначенных в качестве задач ОРД.

1.2. Роль и проблемы процессуального использования результатов ОРД

Согласно п. 7 Инструкции результаты ОРД представляются в виде рапорта об обнаружении признаков преступления и согласно п. 18 названной Инструкции результаты ОРД должны содержать достаточные данные, указывающие на признаки преступления, и о любых других фактах и обстоятельствах, имеющих значение для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.

Особенностью является наличие одновременно повода и основания для возбуждения уголовного дела. Исходя из указанных положений Инструкции видно, что при фактическом установлении оснований для возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 140 УПК РФ) регистрируется сообщение о преступлении в форме рапорта об обнаружении признаков преступления, т.е. деятельность органов, осуществляющих ОРД, является внепроцессуальной формой проверки незарегистрированного сообщения о преступлении, что не предусмотрено УПК РФ. В связи с этим правомерным является вопрос о том, может ли орган расследования давать поручение о проведении ОРМ по рапорту-сообщению о преступлении, зарегистрированном по представленным результатам ОРД. УПК РФ исключения такого порядка не предусмотрены. Но наличие таких поручений может свидетельствовать о недостаточности полученных данных для возбуждения уголовного дела и преждевременном учете сообщения. Может иметь место и расхождение в субъективной оценке на предмет достаточности представленных результатов ОРД для возбуждения уголовного дела между субъектами ОРД и органом расследования. О расхождении позиции свидетельствует и правоприменительная практика (не всегда по таким материалам возбуждаются уголовные дела)^[6].

Проблемными являются и вопросы определения сроков проведения ОРМ, выполняемых по поручениям органа расследования в ходе доследственной проверки. В УПК РФ и в Законе об ОРД не предусмотрены сроки их проведения, но из содержания норм ст. 144 УПК РФ сроки проведения ОРМ должны быть ориентированы на сроки разрешения сообщения о преступлении (безвестном исчезновении). Неполучение результатов ОРМ не является основанием для продления сроков проверки сообщения о преступлении. Поэтому процессуальные решения, принимаемые без получения результатов ОРД, не отвечают требованиям полноты проверки и являются преждевременными и необоснованными. Здесь имеет место проблема соотношения сроков проверки сообщения о преступлении со сроками проведения ОРМ, выполняемых по поручениям органа расследования, по проверке соответствующего сообщения о преступлении.

Требует научного осмысления и статус задерживаемого лица при пресечении преступления в ходе проведения ОРМ. К примеру, в ходе проведения ОРМ выявлены признаки преступления, предусмотренного ст. 127 УК РФ (незаконное лишение свободы), под которое было замаскировано безвестное исчезновение, и лицо, причастное к преступлению. Действия субъектов ОРД по пресечению преступления и доставление лица в ОМВД являются обоснованными и направлены на выполнение задач ОРД. При этом лицо до доставления в ОМВД в связи с пресечением преступления и до передачи результатов ОРД в орган расследования, а также до учета сообщения о преступлении является фактически задержанным. Фактическое задержание лица необходимо для проведения изъятий предметов и веществ, находящихся при нем, а также для завершения обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств, выполняемого в целях обнаружения предметов и вещей, могущих иметь доказательственное значение, т.е. определенный промежуток времени необходим для «дооформления» результатов проведенных ОРМ и представления их в орган расследования. Если в указанный период «задержанное, проверяемое» лицо оставит место преступления, то проблемным или невозможным станут сбор и закрепление сведений, и результаты проведенных ОРМ будут малоэффективными. В то же время неопределенным является правовое положение задержанного при проведении ОРМ лица, до передачи результатов в орган расследования. Возможное и допустимое ограничение прав такого лица и соответствующая процедура должны быть предусмотрены законом.

В п. 11 ст. 5 УПК РФ раскрывается задержание подозреваемого как мера процессуального принуждения, применяемая органом расследования, а в соответствии с п. 15 этой же статьи момент фактического задержания определен как фактическое лишение свободы, производимое в порядке, установленном УПК РФ. А задержание лица как результат проведенного ОРМ находится вне рамок УПК РФ, так как орган расследования не является субъектом ОРД и до представления результатов ОРД в качестве повода и основания для возбуждения уголовного дела не может участвовать в указанных мероприятиях, т.е. орган, осуществляющий ОРД, не может одновременно совмещать функции (полномочия) органа расследования.

В связи с изложенным можно сделать вывод, что фактическое задержание в ходе проведения ОРМ, пресечения преступления до регистрации сообщения о преступлении является «оперативно-розыскным задержанием», что прямо не регламентировано законом. В любом случае после передачи материалов в орган расследования следователь не сможет составить протокол, указав время фактического задержания, т.е. за период времени, который имеет место до регистрации сообщения. А временной промежуток с момента фактического задержания лица до регистрации сообщения может составить от нескольких часов до суток. Верно замечено в литературе о том, что распространенными на практике являются ситуации отсрочки представления результатов ОРД, обусловленной их проверкой^[7]. Поэтому представляется обоснованным наделение органов, осуществляющих ОРД, правом «оперативного задержания» как элемента ОРМ с составлением протокола в соответствии с требованиями УПК РФ.

Статья 91 УПК РФ предусматривает в качестве процессуального основания для задержания случаи, когда лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения. В связи с этим правомерным является вопрос, кем оно застигнуто на месте преступления и в какой срок (промежуток времени) считается застигнутым непосредственно после совершения преступления. При совершении преступления лицо может быть выявлено (застигнуто на месте преступления) субъектом ОРД, не уполномоченным на процессуальное задержание. Поэтому неопределенным является статус задержанного лица до «приезда» следователя и учета соответствующего повода в качестве сообщения о преступлении.

Представляется обоснованной точка зрения, высказанная в юридической литературе, о том, что вопрос о возможности задержания подозреваемого (и до получения процессуального статуса подозреваемого) на основе любых непроцессуальных, в том числе оперативно-розыскных, данных является одним из наиболее дискуссионных вопросов, который задается на протяжении всей истории российского уголовного процесса^[8].

Не вносит ясность и правовая позиция Конституционного Суда РФ, согласно которой порядок задержания подозреваемого урегулирован ст. 92 УПК РФ, которая прямо обязывает указывать в протоколе время задержания в соответствии с предписанием п. 15 ст. 5 этого Кодекса, что исключает бесконтрольное, вне установленных сроков, содержание задержанного правоприменительным органом^[9].

Во-первых, в правовой позиции Конституционного Суда РФ речь идет о задержании подозреваемого, т.е. лица, в отношении которого возбуждено уголовное дело, поэтому отрытым остается статус фактически задержанного лица при проведении ОРМ до возбуждения дела.

Во-вторых, ссылка на ст. 92 УПК РФ, согласно которой после доставления подозреваемого в орган расследования в срок не более трех часов должен быть составлен протокол задержания с указанием в нем времени задержания, также не вносит ясность, так как в период времени до доставления статус «доставляемого» остается неопределенным, так как следователь не может в протоколе указать период времени сбора и оформления результатов ОРМ, в котором фактически в качестве задержанного был «задействован» доставленный, т.е. период времени до учета сообщения о преступлении.

На основании изложенного, можно сделать несколько выводов. Фактическое задержание лица в ходе проведении ОРМ (в целях выявления преступления) и до передачи их результатов в орган расследования, т.е. до учета сообщения о преступлении, является, оперативно-розыскным задержанием, что не предусмотрено законом. После учета сообщения о преступлении до возбуждения уголовного дела задержание лица (или «сохранение, поддержание» статуса задержанного в ходе проведения ОРМ) является действием, допустимым в стадии доследственной проверки и не противоречащим требованиям ст.ст. 91 и 92 УПК РФ.

Нельзя не отметить, что законодателем не в полной мере учтены научные исследования и рекомендации ученых по вопросам определения статуса фактически задержанного лица в связи с проведенными ОРМ до представления результатов ОРМ в орган расследования. Противоречия и несовершенство правового регулирования могут привести к существенным нарушениям прав граждан (ведь не ясен также вопрос о допуске защитника к фактически задержанному лицу, статус которого является неопределенным, даже не ясным и для субъектов ОРД, в ходе проведения ОРМ до передачи результатов ОРД органу расследования) и «утере» возможной доказательной базы.

В соответствии со ст. 8, 9 ФЗ об ОРД проведение ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан, допускается на основании судебного решения. К числу таких прав в силу ст. 23 и 25 Конституции РФ относятся права на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщении, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища. Необходимо отметить, что федеральным законодательством предусмотрены и другие права, ограничение которых при проведении ОРМ возможно только на основании судебного решения^[10]. Гарантиями законности проведения ОРМ, ограничивающих указанные права, выступают прокурорский надзор и судебный контроль. При этом в подавляющем большинстве случаев только уполномоченный прокурор может выявить факты нарушений законодательства, регламентирующего ОРД при проведении указанных ОРМ, поскольку возможности института судебного контроля в этой сфере объективно ограничены.

Так, ст. 21.1 Закона РФ от 21 июля 1993 г. № 5485-I «О государственной тайне»^[11] предусматривает для судей на период исполнения своих полномочий особый порядок допуска к государственной тайне без проведения соответствующих проверочных мероприятий, что позволяет судье при рассмотрении ходатайств, руководствуясь ч. 4 ст. 9 ФЗ об ОРД, получать иные материалы, касающиеся оснований для проведения ОРМ, за исключением данных о лицах, внедрённых в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих ОРД, и о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе, об организации и о тактике проведения ОРМ. Буквальное толкование этой нормы означает, что суду не могут быть представлены ведомственные нормативные правовые акты органов исполнительной власти, регламентирующие организацию и тактику проведения ОРМ, которые при этом, в соответствии с ч. 2 ст. 21 ФЗ об ОРД, могут быть представлены уполномоченному прокурору по его требованию.

Незнание нормативных актов, регламентирующих организацию и тактику проведения ОРМ, плохо сказывается на всесторонности изучения материалов при рассмотрении соответствующих ходатайств. Следует признать, что ведомственные нормативные правовые акты по этим вопросам довольно объёмны, многочисленны, специфичны для каждого органа, осуществляющего ОРД, самостоятельно определяющего перечень ДОУ и порядок их ведения, а также организацию и тактику проведения ОРМ^[12].

К примеру, анализ вынесенных судами Самарской области^[13] постановлений о разрешении проведения таких ОРМ, как прослушивание телефонных переговоров и снятие информации с технических каналов связи, показал, что всего в первом полугодии 2015 года рассмотрено 4135 ходатайств. Почти все ходатайства судом удовлетворены, а случаи отказов - единичны. Изучение текстов ходатайств и вынесенных на их основании судебных постановлений позволяет предположить, что судебные постановления зачастую составлялись непосредственно оперативными работниками, которые в тексте оставляли прочерки, куда ручкой вписывались должность и Ф.И.О. судьи.

Сами по себе такие факты не несут какой-либо угрозы, поскольку решение, в конечном счёте, принимает судья и отвечает за него, но это свидетельствует о том, что доводы оперативных сотрудников судом принимались по умолчанию в качестве законных и обоснованных, а сама роль суда, по сути, сводилась к формальной выдаче требуемого постановления, тем самым допускалось сужение сферы судебного контроля, что не согласуется с позицией Конституционного Суда РФ, указывавшего на то, что судебная процедура ограничения конституционных прав имеет целью обеспечение интересов общества и государства, составляющих в единстве с интересами личности совокупность национальных интересов России, чем обусловливается обязанность судьи подходить к оценке представляемых в таких случаях материалов ответственно и всесторонне, субъективно оценивая фактические данные, влекущие необходимость получения судебного решения относительно производства соответствующих ОРМ^[14].

Существующий порядок единоличного вынесения судом постановления и направления его только в орган, осуществляющий ОРД, без уведомления о принятом решении прокурора не способствует своевременному выявлению прокурором незаконных решений. Даже при стопроцентном изучении ДОУ, находящихся в производстве поднадзорных органов, уполномоченный прокурор не всегда может оперативно среагировать на незаконные судебные постановления, при этом зачастую прокурор узнает об их существовании тогда, когда они уже вступили в законную силу, а на их основании уже проводятся ОРМ. Для восстановления законности приходится прибегать к процедуре обжалования. Никаких юридических препятствий для обжалования рассматриваемых постановлений суда нет^[15], а значит, по общим правилам УПК РФ, незаконное постановление суда может быть обжаловано в вышестоящий суд лицом, полагающим, что действия органов, осуществляющих ОРД, привели к нарушению его прав и свобод. В том же порядке на судебное решение может быть подано кассационное представление прокурора, на которого в соответствии с ч. 9 ст. 5 ФЗ об ОРД возложена обязанность принимать меры по восстановлению прав и законных интересов физических и юридических лиц, нарушенных органом (должностным лицом), осуществляющим ОРД (включая случаи, когда лицо не может знать о существовании судебного постановления, ограничивающего его конституционные права, ввиду его секретности).

По результатам проведенного анализа представляется обоснованным сделать обязательным для органов, осуществляющих ОРД, согласование с прокурором ходатайств о проведении ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан.

В связи с изложенным нет необходимости поддерживать имеющиеся предложения о том, чтобы сделать прокурора участником собственно судебного рассмотрения указанных ходатайств, поскольку эта процедура не является ни судебным разбирательством, ни даже подготовительными действиями к судебному заседанию, и в этих правоотношениях еще даже нет сторон^[16], рассматриваемая процедура - это форма судебного контроля, а предлагаемое нами согласование с прокурором соответствующих ходатайств - способ сделать судебный контроль более эффективным, пресечь нарушения законов на ранней стадии, поскольку в суд будут поступать ходатайства, законность проведения ОРМ по которым уже проверена прокуратурой, и суд будет обладать объективной информацией по существу ходатайства (с учётом независимой позиции прокурора), а не руководствоваться только позицией ведомства, заинтересованного в получении судебного постановления.

Следующая проблема, требующая законодательного регулирования, - процедура обжалования в суде постановления органа, осуществляющего ОРД, ходатайствующего о разрешении проведения ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан. Так, в соответствии с ч. 3 ст. 5 ФЗ об ОРД лицо, полагающее, что ставшие известными ему действия органов, осуществляющих ОРД, привели к нарушению его прав и свобод, вправе обжаловать эти действия в вышестоящий орган, осуществляющий ОРД, прокурору или в суд.

Имеющееся разграничение процедур обжалования, с учётом двух постановлений Пленума Верховного Суда РФ, не устраняет правовую неопределенность в этом вопросе, недостаточно способствует единообразному правоприменению. Так, для судебного обжалования предусмотрены две возможные процедуры: либо в порядке ст. 125 УПК РФ - жалобы на решения и действия должностных лиц, органов, осуществляющих ОРД по выявлению, пресечению преступлении, а также проверке поступивших заявлений и иных сообщений о совершённом или готовящемся преступлении в порядке выполнения поручения следователя, руководителя следственного органа и органа дознания^[17]; либо в порядке гл. 25 ГПК РФ - жалобы и представления на решения, действия (бездействие) должностных лиц органов, осуществляющих ОРД, когда они не исполнялись на досудебной стадии уголовного судопроизводства. Таким образом, предлагаются два порядка обжалования: уголовно-процессуальный и административный (до 15 сентября 2015 г. - гражданско-процессуальный), но критерии разграничения между ними размыты, к тому же не всегда без изучения материалов ДОУ можно сделать вывод об основаниях проведения ОРМ, что при поступлении жалобы не даёт суду возможности изначально бесспорно определить вид процесса, в котором она будет рассмотрена.

В связи с этим поддерживаем позицию В. Гусева, полагающего, что раз ОРМ и правоотношения, складывающиеся при их проведении, являются предметом правового регулирования оперативно-розыскного законодательства, то и судебный порядок рассмотрения жалоб на действия органов, осуществляющих ОРД, должен быть закреплён в ФЗ об ОРД^[18].

В ФЗ об ОРД необходимо также регламентировать порядок рассмотрения прокурором жалоб на действия и решения органов, осуществляющих ОРД, поскольку этот вопрос не в полной мере законодательно урегулирован.

2. Анализ практики использования результатов ОРД в судебной практике

2.1. Проверка законности и обоснованности проведения оперативно-розыскных мероприятий

Как было отмечено в первой главе работы, в зависимости от особенностей отражения в результатах оперативно-технического мероприятия фактических данных, имеющих значение для уголовного дела, они могут входить в уголовное судопроизводство и использоваться в доказывании согласно различным процессуальным режимам. Поэтому, вопросы, которые рассматриваются в судах предопределяют изменения, происходящие в законодательстве и представляют определенный научный интерес.

Проведем анализ некоторых решений судов общей юрисдикции относительно использования результатов оперативно-розыскной деятельности. В частности, рассмотрим проверку законности и обоснованности проведения оперативно-розыскных мероприятий, которые вызывают процесс по оспариванию законности и обоснованности их проведения.

Так, Ф.А.О. обратился в суд заявлением о признании необоснованным и незаконным распоряжения и. о. начальника УМВД России по Архангельской области К.М.В. от 26.01.2012 года № 7 о проведении гласного оперативно - розыскного мероприятия «Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств». Кроме того, просил признать незаконным изъятие 28 телефонных аппаратов, процессора и документов в торговом отделе «Мобил Сервис», а также обязать УМВД России по Архангельской области возвратить все изъятое имущество. В обоснование заявления Ф.А.О. указывал, что рассматриваемое распоряжение является незаконным, так как в нем не указаны поводы и основания для проведения оперативно - розыскного мероприятия. Кроме того, изъятие имущества и документов проведено незаконно, поскольку сотрудниками полиции нарушены требования приказа МВД РФ № 249 от 30.03.2010 года, а именно были изъяты мобильные телефоны не имеющие товарных знаков «NOKIA» и «VERTU» (далее «Нокиа» и «Верту») и признаков контрафактности, один из понятых носит фамилию Никитин (аналогичную фамилии сотрудника полиции проводившего оперативно - розыскное мероприятие), а соответственно может быть заинтересован в исходе дела.

Указывает также, что в протоколе изъятия отсутствует время окончания мероприятия, его участники не были заранее предупреждены о применении при производстве изъятия технических средств, в частности видеосъемки, присутствующим не были разъяснены права и обязанности, с изъятых документов не были сделаны копии, а также не была предоставлена возможность изготовить копию информации находящейся на изъятом электронном носителе, результаты оперативно - розыскного мероприятия не были зарегистрированы в КУСП.

Судом установлено, что в соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 2 от 10.02.2009 года, в порядке, предусмотренном главой 25 ГПК РФ, могут быть оспорены действия должностных лиц, совершенные ими при осуществлении оперативно - розыскных мероприятий и не подлежащие обжалованию в порядке уголовного судопроизводства. Заявление Ф.А.О. подлежит рассмотрению судом в порядке предусмотренном главой 25 ГПК РФ, поскольку заявление не может быть рассмотрено в порядке уголовного судопроизводства, так как оперативно - розыскное мероприятие проводилось сотрудниками полиции не на основании поручения следователя, руководителя следственного органа или органа дознания и не в рамках возбужденного уголовного дела.

Оспариваемые действия совершены сотрудниками полиции в соответствии с Законом РФ «Об оперативно-розыскной деятельности», основанием для проведения оперативно-розыскных мероприятий явились ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, при недостаточности данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. То есть, оспариваемые действия не связаны с процессуальной деятельностью, осуществляемой стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления в рамках уголовно - процессуального законодательства.

Из материалов дела, пояснений сотрудников полиции, а также самого распоряжения № 7 от 26.01.2012 года усматривается, что основанием для проведения обследования была информация о возможной организации ИП Ф.А.О. торгового предприятия «Мобил Сервис» по реализации контрафактных сотовых телефонов под обозначениями с товарными знаком, не имея права на использование указанного товарного знака. Изъятию, соответственно, согласно распоряжения, подлежали также лишь сотовые телефоны под обозначениями с товарным знаком.

Доводы сотрудников полиции о том, что они имели право на изъятие сотовых телефонов других марок на основании прав предоставленных им Законами РФ «О полиции» и «Об оперативно - розыскной деятельности» не могут быть приняты во внимание, так как действующее законодательство действительно в принципе предоставляет сотрудникам полиции право на изъятие имущества и документов, но с соблюдением при этом установленной процедуры, которая в данном случае, по мнению суда, в этой части была нарушена.

Из материалов дела и пояснений Н.Д.А. и П.С. усматривается, что все сотовые телефоны, изъятые 27.01.2012 года у ИП Ф. А.О. переданы для проведения проверки в порядке ст. 144-145 УПК РФ в ОМВД России «Приморский». По состоянию, на момент рассмотрения дела какого-либо решения по данным материалам не принято, проверка продлена до 30.04.2012 года. На основании вышеизложенного, заявленные требования в части признания незаконным изъятия телефонных аппаратов, не имеющих товарных знаков в ходе оперативно-розыскного мероприятия проведенного 27 января 2012 года в помещении торгового предприятия подлежат удовлетворению. Так как вышеуказанные телефонные аппараты не находятся в распоряжении УМВД России по Архангельской области и были переданы в установленном законом порядке самостоятельному юридическому лицу - ОМВД России «Приморский», суд полагает возможным обязать данное заинтересованное лицо возвратить ИП Ф. А.О. телефонные аппараты, не имеющие товарных знаков, изъятые в ходе гласного оперативно - розыскного мероприятия проведенного 27 января 2012 года в помещении торгового предприятия «Мобил Сервис».^[19]

Другой аналогичный пример. ООО «К.» обратилось в суд с заявлением о признании незаконным распоряжения о проведении гласного оперативно- розыскного мероприятия, признании незаконными действия сотрудников полиции. В обоснование своих требований заявитель указал на незаконность изъятия документов без соблюдения требований УПК РФ, относящихся к деятельности учреждения, незаконность удержания этих документов. Решением Свердловского районного суда города Иркутска от 6 июня 2012 года в удовлетворении заявления отказано. В апелляционной жалобе представителя ООО «Э.»,

ООО «Р.», ЗАО «А.», ООО «К.» Д.Н. М. поставлен вопрос об отмене решения по мотивам его незаконности и необоснованности.

Изучив доводы апелляционной жалобы, проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции в соответствии со ст. 347 ГПК РФ, судебная коллегия не нашла оснований для отмены постановленного по делу решения. Как следует из материалов дела и установлено судом, исполняющим обязанности заместителя начальника полиции по оперативной работе ГУ МВД России по Иркутской области полковником полиции К.О.А. изданы распоряжения о проведении гласного оперативно- розыскного мероприятия- обследования помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств.

Основанием для издания данных распоряжений явилось письмо из ИФНС по Правобережному округу г. Иркутска об оказании содействия, что подтверждается представленным письмом за подписью исполняющего обязанности руководителя ИФНС А.Г.В. и адресованное начальнику полиции ГУ МВД по Иркутской области К.А.Е. При проведении оперативно- розыскных мероприятий, сотрудниками полиции были составлены протоколы обследования помещений, зданий, участков местности, транспортных средств, других объектов, документов и предметов, при этом также составлен протокол об изъятии документов (копий) ООО «Э.».

Приказом МВД России от 30 марта 2010г. №249 утвержден перечень должностных лиц ОВД, уполномоченных издавать распоряжения о проведении гласных оперативно розыскных мероприятий в данный перечень входит и должность заместителя начальника полиции. При таких обстоятельствах, суд приходит к выводу, что обжалуемые распоряжения изданы уполномоченным лицом, форма распоряжения соответствует требованиям установленные инструкцией, основания для признания их незаконными отсутствуют. По факту проведения оперативно-розыскного мероприятия, сотрудниками органов внутренних дел были составлены протоколы проведения гласного оперативно-розыскного мероприятия, а также протокол изъятия документов ООО «Э.»., т. е в установленный пятидневный срок, бухгалтером ООО «Э.» получена часть изъятых документов, о чем составлена расписка.

Судом установлено, что часть изъятых документов возвращена, остальные документы не возвращены по той причине, что в настоящее время проводится проверка.

В связи с чем, суд пришел к обоснованному выводу об отсутствии основания для удовлетворения заявленного требования о возложении обязанности на ГУ МВД России по Иркутской области в лице межрайонного отдела по борьбе с налоговыми преступлениями Управления экономической безопасности и противодействия коррупции ГУ МВД России по Иркутской области, по устранению допущенных нарушений прав и законных интересов ООО «Э.», ООО «Р.», ЗАО «А.», ООО «К.» путем возврата изъятых документов, указанных в описи изъятых документов и невозвращенных документов.

При этом суд обоснованно исходил из того, что оспариваемые заявителями действия сотрудников ОРЧ №8 (ЭБ) были осуществлены указанными лицами в целях выполнения задач, предусмотренных ст. 2 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», и при наличии оснований, указанных в ст. 7 указанного Закона, то есть в полном соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», должностные лица действовали в пределах предоставленных полномочий, их действиями права, свободы и законные интересы заявителей не нарушались, препятствия к осуществлению их прав и свобод не создавались, какая-либо обязанность незаконно на заявителей не возлагалась, незаконно к ответственности они не привлекались.

Утверждение о том, что проведение оперативно-розыскных мероприятий осуществлялось с нарушением требований Уголовно-процессуального законодательства не заслуживает внимания, поскольку указанные обстоятельства для разрешения заявленных требований об оспаривании действий должностного лица в порядке главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации правового значения не имеют. Решение суда является законным и обоснованным, оснований для его отмены по доводам апелляционной жалобы не имеется.^[20]

2.2. Судебная практика использования присвоения псевдонима для проведения оперативно-розыскных мероприятий

Рассмотрим судебную практику использования присвоения псевдонима для проведения ОРМ, которая, по-нашему мнению, не является нарушением закона, а наоборот способствует раскрытию преступления. Чаще всего, лицо, оказывающее конфиденциальное содействие оперативным работникам - псевдоним, выступает по уголовным делам, связанным с незаконным оборотом наркотиков. Правильно и законно проведенные мероприятие не могут повлечь отмену приговора.

Так, одним из доказательств вины подсудимого по уголовному делу в отношении Б.А.А. явились показаниям, оглашенные в судебном заседании свидетеля под псевдонимом «И», из которых следовало, что протяжении нескольких месяцев он был знаком с Б.А.А., который имеет отношение к незаконному обороту наркотических средств, а именно употребляет наркотическое средство, а так же за денежные средства продает наркотическое средство. 27 ноября 2015 года в дневное время, он добровольно обратился в ОМВД России и пояснил, что может оказать содействие в документировании преступной деятельности Б.А. А., занимающегося сбытом наркотического средства, такого как марихуана и выступить в ОРМ в роли «покупателя» наркотического средства. В связи с этим, он избрал себе псевдоним «И. « Так же он пояснил, что договорился с Б.А.А. о встрече 27 ноября 2015 года около 12 часов 30 минут, в ходе которой он приобретет у Б.А.А. наркотическое средство - марихуана за денежные средства в сумме 800 рублей...^[21]

Подводя итог, необходимо отметить, что в большинстве случаев суды положительно относятся к использованию результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам, однако оперативные сотрудники в некоторых случаях допускают ошибки, что в дальнейшем влечет признание доказательств недопустимыми. Практика использования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам в деятельности судов общей юрисдикции отвечает современным потребностям борьбы с преступностью.

Заключение

Таким образом, одной из самых острых проблем теории и практики уголовно-процессуального доказывания остается вопрос о возможности использования в познании по уголовному делу результатов непроцессуальной деятельности. В первую очередь этот вопрос касается результатов оперативно-розыскных мероприятий. Однако в современной правоприменительной практике весьма нередки случаи, связанные с необходимостью использования в доказывании сведений, полученных в результате иной непроцессуальной деятельности, в частности административной деятельности правоохранительных органов.

Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам имеет важное значение в борьбе с преступностью, для защиты от преступных посягательств прав и законных интересов граждан, общества и государства. Более того, расследование уголовных дел о наиболее опасных преступлениях вряд ли приведет к ожидаемому результату, если следователь проигнорирует информационные возможности оперативно-розыскной деятельности и не наладит продуктивное взаимодействие с представителями оперативных служб.

Вместе с тем думается, что существующий правовой механизм формирования доказательств на основе результатов непроцессуальной деятельности связан с очень существенной проблемой, которая, к великому сожалению, до настоящего времени остается практически неисследованной. Суть этой проблемы заключается в том, что порядок представления сведений, полученных оперативно-розыскным путем, в уголовное судопроизводство не урегулирован нормами уголовно-процессуального права. Так, например, законодательство об оперативно-розыскной деятельности разрешает использование ее результатов в уголовном процессе, а сам УПК РФ не содержит такой процедуры.

Неоднозначна и судебная практика.

Все это потребовало максимально детального исследования проблем правового регулирования процедуры использования результатов ОРД в процессе доказывания (1 глава настоящей работы), а также судебной практики в этой области (2 глава настоящей работы).

Подводя итог, можно отметить, что в большинстве случаев суды положительно относятся к использованию результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам. При этом оперативные сотрудники в некоторых случаях допускают ошибки, что в дальнейшем влечет признание доказательств недопустимыми.

В целом практика использования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам в деятельности судов общей юрисдикции отвечает современным потребностям борьбы с преступностью.

Список использованных источников

Нормативные правовые акты

1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 г.) (с учетом последних поправок) // Собрание законодательства РФ. - 2014. - № 31. - Ст. 4398.
2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 01.03.2017) // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 52 (ч. I). - Ст. 4921.
3. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ. - 1995. - № 33.- Ст. 3349.
4. Закон РФ от 21 июля 1993 г. № 5485-I «О государственной тайне» (ред. от 08.03.2015) // Собрание законодательства РФ. - 1997. - № 41.- Ст. 8235.
5. Приказ МВД России № 776, Минобороны России № 703, ФСБ России № 509, ФСО России № 507, ФТС России № 1820, СВР России № 42, ФСИН России № 535, ФСКН России № 398, СК России № 68 от 27 сентября 2013 г. «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд» // Российская газета. - 2013. - 13 дек.

Монографии и периодические издания

1. Бессчасный С., Малюков В. Опротестование незаконных судебных решений о даче разрешений органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, на проведение в отношении граждан оперативно-розыскных мероприятий // Законность. - 2015. - № 9. - С.11.
2. Гусев В. Обжалование действий органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность // Законность. - 2012. - № 1. - С. 40-44.
3. Доля Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности: монография. - М.: Проспект, 2009. – 324 с.
4. Исмаилов Ч.М. Розыск безвестно исчезнувших лиц: правовые и надзорные вопросы. - Махачкала: Радуга-1, 2013. – 284 с.
5. Кузнецова Н.И. Понятие результатов оперативно-розыскной деятельности и требования, предъявляемые к ним // Новый юридический журнал. - 2014. - № 3. - С. 106-110.
6. Медведева С.В., Чуриков А.В. Анализ практики использования результатов оперативно-розыскной деятельности судами общей юрисдикции // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. - 2016. - № 11-2. - С. 83-87.
7. Мельников В.Ю. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности как основания для задержания заподозренного лица // Российский следователь. - 2015. - № 11. - С. 56-60.
8. Ургалкин А.С. Причины необходимости применения гласной модели предварительного следствия в России // Российский следователь. - 2009. - № 23. - С. 38-42.
9. Фатыхов Т. Надзор за соблюдением конституционных прав граждан при осуществлении ОРМ // Законность. - 2013. - № 12. - С. 45-49.

Материалы юридической практики

1. Определение Конституционного Суда РФ от 2 октября 2003 г. № 345-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Советского районного суда города Липецка о проверке конституционности части четвертой статьи 32 Федерального закона от 16 февраля 1995 года «О связи» // СПС КонсультантПлюс. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ (дата обращения 22.03.2017).
2. Определение Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2007 г. № 128-О-П «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мартиросяна Ованеса Борисовича на нарушение его конституционных прав статьей 9 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» // СПС КонсультантПлюс. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ (дата обращения 22.03.2017).
3. Определение Конституционного Суда РФ от 15 июля 2008 г. № 460-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Букреева Владимира Викторовича на нарушение его конституционных прав отдельными положениями статей 5, 11 и 12 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» // СПС КонсультантПлюс. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ (дата обращения 22.03.2017).
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ (дата обращения 22.03.2017).
5. Определение Конституционного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 1902-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Алексеевой Гелены Вячеславовны на нарушение ее конституционных прав пунктами 11 и 15 статьи 5, статьями 91 и 92 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ (дата обращения 22.03.2017).
6. Решение по делу № 2-1554/2012 02 апреля 2012 года. // Портал «РосПравосудие». - Режим доступа: https://rospravosudie.com/court-oktyabrskij-rajonnyj-sud-g-arxangelska-arxangelskaya-oblast-s/act-104795992/ (дата обращения 22 .03.2017)
7. Апелляционное определение по делу № 33-6989/12 от 06.06.2012 года. // Портал «РосПравосудие». - Режим доступа: https://rospravosudie.com/court-irkutskij-oblastnoj-sud-irkutskaya-oblast-s/act-107230223. (дата обращения 22 .03.2017)
8. Решение по делу № 2-827/11. // Портал «РосПравосудие». - Режим доступа: https://rospravosudie.com/court-oktyabrskij-rajonnyj-sud-g-barnaula-altajskij-kraj-s/act-102886453/ (дата обращения 22 .03.2017)

Приложение 1

Рис. 1. Условия проведения оперативно-розыскных мероприятий

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 01.05.2016) // Собрание законодательства РФ. - 2001. - № 52 (ч. I). - Ст. 4921. ↑

2. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» // Собрание законодательства РФ. - 1995. - № 33.- Ст. 3349. ↑

3. Мельников В.Ю. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности как основания для задержания заподозренного лица // Российский следователь. - 2015. - № 11. - С. 56. ↑

4. Приказ МВД России № 776, Минобороны России № 703, ФСБ России № 509, ФСО России № 507, ФТС России № 1820, СВР России № 42, ФСИН России № 535, ФСКН России № 398, СК России № 68 от 27 сентября 2013 г. «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд» // Российская газета. - 2013. - 13 дек. ↑

5. Исмаилов Ч.М. Розыск безвестно исчезнувших лиц: правовые и надзорные вопросы. - Махачкала: Радуга-1, 2013. С. 77. ↑

6. Кузнецова Н.И. Понятие результатов оперативно-розыскной деятельности и требования, предъявляемые к ним // Новый юридический журнал. - 2014. - № 3. - С. 106. ↑

7. Доля Е.А. Формирование доказательств на основе результатов оперативно-розыскной деятельности: монография. М.: Проспект, 2009. С. 37. ↑

8. Мельников В.Ю. Использование результатов оперативно-розыскной деятельности как основания для задержания заподозренного лица // Российский следователь. - 2015. - № 11. - С. 56. ↑

9. Определение Конституционного Суда РФ от 18 октября 2012 г. № 1902-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Алексеевой Гелены Вячеславовны на нарушение ее конституционных прав пунктами 11 и 15 статьи 5, статьями 91 и 92 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ (дата обращения 22.03.2017). ↑

10. Гусев В. Обжалование действий органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность // Законность. - 2012. - № 1. - С. 40. ↑

11. Закон РФ от 21 июля 1993 г. № 5485-I «О государственной тайне» (ред. от 08.03.2015) // Собрание законодательства РФ. - 1997. - № 41.- Ст. 8235. ↑

12. Фатыхов Т. Надзор за соблюдением конституционных прав граждан при осуществлении ОРМ // Законность. - 2013. - № 12. - С.45. ↑

13. Бессчасный С., Малюков В. Опротестование незаконных судебных решений о даче разрешений органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, на проведение в отношении граждан оперативно-розыскных мероприятий // Законность. - 2015. - № 9. - С.11. ↑

14. Определение Конституционного Суда РФ от 2 октября 2003 г. № 345-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Советского районного суда города Липецка о проверке конституционности части четвертой статьи 32 Федерального закона от 16 февраля 1995 года «О связи» // СПС КонсультантПлюс. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ (дата обращения 22.03.2017). ↑

15. Определение Конституционного Суда РФ от 15 июля 2008 г. № 460-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Букреева Владимира Викторовича на нарушение его конституционных прав отдельными положениями статей 5, 11 и 12 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» и пунктом 13 Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю, прокурору или в суд» // СПС КонсультантПлюс. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ (дата обращения 22.03.2017). ↑

16. Определение Конституционного Суда РФ от 8 февраля 2007 г. № 128-О-П «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мартиросяна Ованеса Борисовича на нарушение его конституционных прав статьей 9 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» // СПС КонсультантПлюс. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ (дата обращения 22.03.2017). ↑

17. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс. – Режим доступа: http://www.consultant.ru/ (дата обращения 22.03.2017). ↑

18. Гусев В. Указ. соч. С. 44. ↑

19. Решение по делу № 2-1554/2012 02 апреля 2012 года. // Портал «РосПравосудие». - Режим доступа: https://rospravosudie.com/court-oktyabrskij-rajonnyj-sud-g-arxangelska-arxangelskaya-oblast-s/act- 104795992/ (дата обращения 22 .03.2017) ↑

20. Апелляционное определение по делу № 33-6989/12 от 06.06.2012 года. // Портал «РосПравосудие». - Режим доступа: https://rospravosudie.com/court-irkutskij-oblastnoj-sud-irkutskaya-oblast-s/act-107230223. (дата обращения 22 .03.2017) ↑

21. Решение по делу № 2-827/11. // Портал «РосПравосудие». - Режим доступа: https://rospravosudie.com/court-oktyabrskij-rajonnyj-sud-g-barnaula-altajskij-kraj-s/act-102886453/ (дата обращения 22 .03.2017) ↑