Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Как известно, конкуренцию на рынке товаров, работ, услуг практически нельзя регулировать, она складывается стихийно в зависимости от спроса и потребления, однако обязанность государства – поддерживать нормальную, здоровую конкуренцию и принимать меры к ограничению монополизма.

Мировой опыт государств с рыночной экономикой показал, что конкуренция - важнейшая предпосылка эффективного использования ресурсов, роста национального богатства.

В условиях свободного предпринимательства она способствует максимальному включению рыночных механизмов.

Этот же исторический опыт показал, что рынок, не регулируемый государством, конкуренция, предоставленная как бы самой себе, перерастают в свою противоположность - монополию, ведущую к потере динамизма в экономическом развитии, снижению уровня общественного благосостояния.

Исследования в области истории государства и права, экономико- правовой, философской мысли показывают, что вопросы организации хозяйственной жизни общества, формирования справедливых отношений в торговле и конкуренции находили свое отражение еще в Древних Афинах и Риме.

В феодальной Англии также делались попытки поддержания "честной" коммерческой деятельности и рушащихся обычаев гильдии, в том числе проявляемые в судебной практике.

Примером служит один из дошедших до нас материалов судебного разбирательства по делу мастера-красильщика Джона Дайера (”Duer`s Case”), состоявшегося в 1414 году, когда суд своим решением защитил Дайера от принятых в отношении его действий, связанных с недобросовестной конкуренцией.

Далее исторически, с расширением рынка и укрупнением масштабов производства, стали распространяться антиконкурентные методы хозяйственно-коммерческой деятельности.

С целью монополизации рынка и получения наивысшей прибыли товаропроизводители владельцы капитала использовали в своей практике приемы недобросовестной конкуренции. К концу XIX века в США, Англии, Канаде, Германии и ряде других государств, развитых в промышленном отношении, существование промышленно-торговых монополий стало приобретать устойчивый характер.

Имея высокий уровень концентрации производства, распоряжаясь материальными условиями выпуска определенных видов товаров, наиболее прогрессивной техникой, высококвалифицированной рабочей силой, они захватили большую часть сырьевых источников и рынков сбыта

Целью является: изучить эволюция антимонопольного законодательства в разных странах.

В соответствии с поставленной целью необходимо решить следующие задачи:

1. Изучить теоретические основы антимонопольного законодательства
2. Рассмотреть особенности регулирования антимонопольного законодательства в России.

В качестве объекта исследования выступает монополизация.

Предметом исследования является процесс монополизации рынка

ГЛАВА 1. АНТИМОНОПОЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

АНАЛИЗ АНТИМОНОПОЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА: ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОНТРОЛЬ ЗА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ КОНЦЕНТРАЦИЕЙ

Современные условия хозяйственной деятельности определяются различными институтами, не последнее место среди которых занимает антимонопольное регулирование.

В последнее время возрос интерес к анализу норм антимонопольного законодательства в связи с разработкой нового законодательства стран-участниц Единого экономического пространства (ЕЭП). ^[1]

Для того чтобы разрабатываемый закон удовлетворял предъявляемым к нему современным требованиям, был эффективным, необходимо провести оценку воздействия антимонопольного законодательства на поведение хозяйствующих субъектов и выявить оптимальные параметры и критерии регулирования конкурентной среды. ^[2]

Несмотря на то что антимонопольное законодательство ЕЭП носит рекомендательный характер, нет сомнений, что для российской антимонопольной политики оно будет основным ориентиром в дальнейшем развитии, тем самым косвенно будет определять реалии антимонопольного регулирования.

Важным становится выявление эффективных норм, которые берутся за основу разрабатываемого законодательства.

Подход к определению эффективности норм антимонопольного законодательства может быть представлен через выполнение двух условий, соответствующих условиям эффективности нормативно-правовых актов.

1. Экономическая эффективность требует установления норм, способствующих максимизации разности между общественными выгодами и общественными издержками, возникающими в результате действия данной нормы.

Общественные выгоды от принятия норм антимонопольного законодательства понимаются достаточно широко и включают создание благоприятных условий для бизнеса, создание условий для результативной деятельности антимонопольных служб по восстановлению конкурентных условий, возможность одобрения действий хозяйствующих субъектов, которые формально являются нарушением, но которые способствуют повышению эффективности на рынках, что в итоге повышает общественное благосостояние и т. д. ^[3]

Общественные издержки могут быть разделены на несколько категорий: издержки осуществления деятельности антимонопольного органа, издержки от ограничения проконкурентной деятельности, трансакционные издержки

2. Вероятность ошибок первого и второго рода, возникающих при реализации норм, должна быть минимальна.

Сложность хозяйственной практики приводит к тому, что применение антимонопольного законодательства связано с ошибками первого и второго рода. Ошибки первого рода – ложное срабатывание, т. е. принятие системой неверного решения. Ошибки второго рода – пропуск события, т. е. не принятие системой верного решения.

Полностью избежать этих ошибок невозможно, поэтому целью законодателя является максимальное снижение потерь общественного благосостояния от их возникновения.

Потери благосостояния включают как объективно избыточные затраты антимонопольного органа и участников рынка на применение антимонопольного законодательства, так и потери общества от неправильного дизайна стимулов в рамках плохо сформулированных правил.

При проектировании и анализе эффективности норм антимонопольного законодательства необходимо найти компромисс между условием максимизации разности общественных выгод и издержек, как условием эффективности норм в плане реализации цели повышения общественного благосостояния, и условием минимизации ошибок первого и второго рода, как условием эффективности норм в плане осуществления рассматриваемых или разрабатываемых норм.

Недостаточный учет любого из этих условий приводит к принятию и реализации норм, которые не содействуют развитию конкуренции, а тормозят его, снижая общественное благосостояние.

Примером роста эффективности норм антимонопольного законодательства могут служить изменения, внесенные Федеральным законом Российской Федерации от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ «О защите конкуренции» в такой раздел антимонопольного регулирования, как государственный контроль за экономической концентрацией. ^[4]

Главной проблемой методики анализа сделок слияний, закрепленной в законе РСФСР от 22 марта 1991 г. № 948-I «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках», было определение объекта и границ предварительного контроля.

1. Объект предварительного контроля. Согласованию подлежали не только сделки слияния и приобретения крупных пакетов акций компаний, но и объединения некоммерческих организаций. Требовалось согласование с антимонопольным органом приобретения каждого пакет акций, если в результате сделки покупатель располагал более 20 % акций, даже в случае если у покупателя уже были 20 % акций и он приобретал еще 1 %.

2. Границы предварительного контроля. До октября 2002 г. предварительному согласованию подлежали сделки, в которых участвовали предприятия с балансовой стоимостью активов свыше 100 тыс. МРОТ (10 млн руб.), а с октября 2002 г. по февраль 2005 г. – свыше 200 тыс. МРОТ (20 млн руб.). Видно, что сфера предварительного контроля была установлена слишком широко. Балансовая стоимость активов среднего предприятия существенно превосходили используемые границы предварительного антимонопольного контроля. ^[5]

Под деятельность контроля со стороны антимонопольных органов попадали сделки мелких компаний, которые не могли оказывать какого-либо влияния на условия конкуренции. Слишком широко определенные границы свидетельствовали о низкой эффективности норм антимонопольного законодательства, регулирующих государственный контроль за экономической концентрацией. Это проявлялось в Анализ антимонопольного законодательства: государственный контроль 161 том, что у хозяйствующих субъектов возрастали административные издержки, необходимые для оформления соответствующей документации направляемой в антимонопольный орган для получения разрешения на осуществление той или иной сделки.

Существовала и высокая загруженность самого антимонопольного органа. Так в период с 2002 по 2004 гг. число рассмотренных ходатайств и уведомлений о сделках слияний и приобретений акций находилось на уровне 23–24 тыс. в год, что приблизительно в четыре раза больше, чем число рассмотренных дел по другим типам нарушений антимонопольного законодательства.

Зачастую рассмотрение ходатайств принимало форму простой проверки соблюдения требований по оформлению документов, что также снижало эффективность проводимых процедур, так как не проводилось никакого анализа состояния конкуренции и влияния на нее совершаемых сделок. ^[6]

Принятие в 2006 г. закона «О защите конкуренции» существенно скорректировало границы государственного контроля за экономической концентрацией.

При этом тенденция к увеличению пороговых значений наблюдается и по сей день.

Так еще до принятия закона с февраля 2005 г. согласование сделок по экономической концентрации должны были проходить компании с балансовой стоимостью активов свыше 2 млн МРОТ (200 млн руб.). Принятый в 2006 г. закон устанавливает, что уведомление и предварительное согласие антимонопольного органа требуется при осуществлении сделок слияния и присоединения, если выполняется хотя бы одно из условий:

1) суммарная стоимость активов хозяйствующих субъектов превышает 3 млрд руб.;

2) суммарный оборот превышает 6 млрд руб.;

3) создается новая компания при условии, что ее уставный капитал оплачивается акциями или имуществом других компаний и стоимость активов компаний учредителей превышает 7 млрд руб. или их оборот превышает 10 млрд руб. (до августа 2009 г. данные требования составляли 3 млрд руб. и 6 млрд руб. соответственно); ^[7]

4) в результате сделки покупатель получает возможность контролировать процесс принятия решений в компании (25 % акций, 50 % акций или 75 % акций акционерного общества);

5) суммарная стоимость активов приобретателя и компании, акции которой приобретаются, превышает 7 млрд руб. или их совокупный оборот превышает 10 млрд руб., и стоимость компании, акции которой приобретаются, превышает 250 млн руб.;

6) одна из компаний включена в Реестр хозяйствующих субъектов, доля которых на рынке превышает 35 %.

С 2006 г. сняты требования о предварительном согласии на осуществление сделок между участниками одной группы лиц, но при этом требуется последующее уведомление о сделках при условии предоставления антимонопольному органу достоверного перечня лиц, образующих одну группу минимум за месяц до сделки (ст. 31 ФЗ РФ «О защите конкуренции»). С этой целью в статье 9 закона «О защите конкуренции» выделяется 9 признаков, позволяющих выделить группу субъектов, образующих категорию «группа лиц». ^[8]

В целом же под группой лиц понимается группа юридических и (или) физических лиц, которые имеют возможность прямого или косвенного владения или распоряжения частью собственности в уставном капитале (акциями, паями, долями) .

В 2011 г. был принят Третий антимонопольный пакет, который по некоторым положениям, определяющим границы предварительного контроля экономической концентрации, повысил пороговые значения в 2 раза.

На сегодняшний день уведомление и предварительное согласие антимонопольного органа требуется при осуществлении сделок слияния и присоединения, если выполняется хотя бы одно из условий:

1) суммарная стоимость активов хозяйствующих субъектов превышает 7 млрд руб.;

2) суммарная выручка от реализации товаров превышает 10 млрд руб.;

3) создается новая компания при условии, что ее уставный капитал оплачивается акциями или имуществом других компаний и стоимость активов 163 компаний учредителей превышает 7 млрд руб. или суммарная выручка от реализации товаров превышает 10 млрд руб.;

4) в результате сделки покупатель получает возможность контролировать процесс принятия решений в компании (25 % акций, 50 % акций или 75 % акций акционерного общества);

5) суммарная стоимость активов приобретателя и компании, акции которой приобретаются, превышает 7 млрд руб. или их суммарная выручка от реализации товаров превышает 10 млрд руб., и стоимость компании, акции которой приобретаются, превышает 250 млн руб.;

6) одна из компаний включена в Реестр хозяйствующих субъектов, доля которых на рынке превышает 35 %. ^[9]

Значительное увеличение пороговых значений привело к существенному снижению административных издержек хозяйствующих субъектов, связанных с антимонопольным регулированием. Снизилась и нагрузка на антимонопольный орган. Уже в 2007 г. число согласуемых сделок существенно снизилось и антимонопольный орган получил возможность для более тщательной выработки заключений и предписаний по результатам сделки. ^[10]

В частности в настоящее время большинство сделок одобряются антимонопольным органом вместе со специальными обязательными для исполнения предписаниями, которые направлены на сохранение конкурентных условий рынка, что является результатом более тщательно проводимого анализа последствий процессов экономической концентрации.

Под эффективной нормой антимонопольного законодательства понимается норма, способствующая достижению максимизации общественного благосостояния посредством формирования условий для осуществления эффективной конкуренции при минимизации ошибок первого и второго рода возникающих в процессе реализации норм. ^[11]

Выполнение требования достижения эффективной конкуренции является условием эффективной реализации цели повышения общественного благосостояния.

Выполнение требования минимизации ошибок первого и второго рода является условием осуществимости внедряемых норм. Нормы, не соответствующие хотя бы одному из данных требований, тормозят развитие конкуренции, снижая общественное благосостояние.

Существующие нормы, определяющие государственное регулирование процессов слияния и поглощения, являются примером эффективных нормативно-правовых актов.

Закрепленные законодательно границы предварительного контроля сделок экономической концентрации приводят к тому, что осуществляется надзор за сделками, которые действительно оказывают влияние на функционирование рынков через распределение долей хозяйствующих субъектов. ^[12]

Сложившийся механизм регулирования позволяет антимонопольным органам проводить экономический анализ последствий осуществляемых сделок и выдавать соответствующие предписания фирмам-участникам сделок для сохранения конкурентных основ рынка

ЗАРУБЕЖНЫЙ ОПЫТ АНТИМОНОПОЛЬНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

К концу XIX века в США, Англии, Канаде, Германии и ряде других государств, развитых в промышленном отношении, существование промышленно-торговых монополий стало приобретать устойчивый характер.

Имея высокий уровень концентрации производства, распоряжаясь материальными условиями выпуска определенных видов товаров, наиболее прогрессивной техникой, высококвалифицированной рабочей силой, они захватили большую часть сырьевых источников и рынков сбыта.

Распространение монополий происходило в основном в форме крупных хозяйственных объединений, трестов, концернов, синдикатов, картелей. Первый опыт их деятельности, как известно, показал отрицательное воздействие как на экономику, так и на политическое состояние общества в целом, включая развитие демократических преобразований. ^[13]

Рост проявлений недобросовестной конкуренции, активизация монополий объективно дали своеобразный толчок к разработке и осуществлению правовых мер борьбы с этими проявлениями, нарушающими устои рыночной экономики. Следует упомянуть о самых ранних законах о защите свободной конкуренции: в Великобритании (1883, 1887 г. г. - законы о фабричных и товарных знаках), в Германии (1886 г.- закон о недобросовестной конкуренции), в Канаде (1889 г.- закон о предупреждении и запрете объединений, связанных с ограничением в торговле), в США (1890 г. - закон Шермана о защите торговли и коммерческой деятельности от незаконных ограничений и монополий). ^[14]

Анализ этих законов показывает, что сторонники антимонопольных мер исходили прежде всего из того, что в большинстве своем монополии не только не представляют собой "естественного" эволюционного явления, а наоборот, препятствуют нормальному развитию экономики. Из чего следовал вывод, что такие препятствия необходимо устранять именно законодательным путем.

На законе Шермана, принятом Конгрессом США в 1890г., имеющем официальное наименование "Закон, направленный на защиту торговли и промышленности от незаконных ограничений и монополий", остановимся особо, так как фактически именно с него берет свое начало мировая история антимонопольного законодательства.

Данный закон вместе с законом Клейтона и законом "О Федеральной торговой комиссии" представляет собой основу антитрестовской системы, с помощью которой в США более ста лет осуществляется антимонопольное регулирование, сложилась объемная правоприменительная практика. Следует отметить, что до принятия закона Шермана суды США рассматривали дела об ограничении торговли на основе деликтного права, применяя при этом общие нормы гражданского законодательства.

Т.е. наступала деликтная (внедоговорная) ответственность, понимаемая в гражданском праве как ответственность за причинение имущественного вреда в результате гражданского правонарушения - деликта. В соответствии с принципами гражданского права, в отличие от ответственности за нарушение договорного обязательства, деликтная ответственность наступает при нарушении общей, вытекающей из закона обязанности любого лица - не причинять вред другому. ^[15]

Закон Шермана запретил попытки монополизации, действия по ограничению торговли между штатами или внешней торговли, квалифицировал нарушения Закона как уголовное преступление, установив наказание в виде штрафа либо тюремного заключения. Ст.4 Закона наделила каждый окружной суд США юрисдикцией, связанной с предотвращением и борьбой с нарушениями данного закона.

Эта же статья возложила на каждого окружного прокурора обязанность под руководством Генерального прокурора возбуждения судебного преследования по праву справедливости и с целью предотвращения подобных нарушений. Особое значение Закон придал обеспечению конфискации имущества лица, его нарушившего, установив возмещение причиненных убытков потерпевшей стороне в тройном размере. ^[16]

Как отмечалось выше, дела, связанные с ограничительной практикой, рассматривались судами общей юрисдикции еще задолго до принятия Закона Шермана как в США, так и в ряде других развитых капиталистических стран: Англии, Франции, Канаде, Германии. ^[17]

Однако правоприменительная практика 86 убедительно показала, что мер государственного регулирования процессов монополизации, основанных лишь на нормах гражданского права, было явно недостаточно. Т.е. антимонопольное законодательство не возникло само по себе, а выделилось, "произросло" из гражданского законодательства, сосредоточив содержание своих норм прежде всего на протекции свободы торговли, здоровой конкуренции, преодолевая известную двусмысленность и неопределенность гражданского законодательства в толковании принципов свободного предпринимательства.

Несмотря на отмеченную в целом прогрессивность и принципиальное значение принятия первого в США Федерального антитрестовского закона, последующий опыт более чем двух десятилетий его применения показал, что Закон Шермана, конечно, не мог приостановить тенденции монополизации экономики и ограничительной деловой практики монополий. И дело не только в том, что нормы этого закона были не совсем конкретными, носили общий характер, что затрудняло его применение судами.

Основная причина заключалась в необходимости более четких механизмов его реализации. Примечательно, что под давлением крупнейших монополий даже делались попытки признать Закон Шермана антиконституционным, так как будто бы он существенно ограничивал "свободу договора", являющуюся составной частью содержания понятия "свободы личности". Однако Верховный суд США в 1911 г. устранил это, так называемое, противоречие, признав необходимость применять принцип "свободы договора" только в отношении законных сделок34. Дальнейшему развитию антитрестовского законодательства в США способствовало принятие в 1914г. закона Клейтона, который по сути можно охарактеризовать как своеобразное дополнение к закону Шермана. ^[18]

Закон дал четкое понятие незаконных сделок, нечестных методов конкуренции, ввел меры против слияния советов директоров трестов, запретил ценовую дискриминацию, создал межштатную торговую комиссию как орган, отвечающий за исполнение и применение антитрестовских законов. ^[19]

 Особо следует выделить содержание ст. 14 закона Клейтона, которая устанавливает, что в случае, если корпорация нарушает какие-либо уголовно- правовые нормы антитрестовских законов, то предполагается, что соответствующее нарушение допущено конкретными директорами, должностными лицами, агентами этих корпораций.

В отношении их предусмотрена уголовная ответственность в виде штрафа либо тюремного заключения. Таким образом, данным законом впервые в антитрестовском законодательстве была введена сама возможность привлечения к ответственности в индивидуальном порядке должностных лиц корпораций- нарушителей, что явилось шагом вперед и во многом впоследствии способствовало эффективности правоприменительной практики.

Большое значение для создания дополнительных институциональных условии реализации антимонопольной политики имело принятие в 1914г. закона "О Федеральной торговой комиссии". Федеральная торговая комиссия (далее - ФТК) была создана для контроля и пресечения действий, нарушающих антитрестовское законодательство.

Члены комиссии назначаются Президентом США с одобрения Сената сроком на семь лет. Характерно, что не менее трех членов Комиссии должны принадлежать к той же политической партии, что и Президент. Члены Комиссии не имеют права совмещать работу в Комиссии с любой другой оплачиваемой деятельностью, включая коммерческую. Следует отметить специфику понятия "недобросовестная конкуренция", применяемого в США.

В федеральном законодательстве общее определение недобросовестной конкуренции отсутствует. Недобросовестная конкуренция рассматривается как один из аспектов деятельности, направленной на ограничение конкуренции на рынке и захват монопольного положения в какой- либо сфере коммерческой деятельности или в отдельно взятом регионе. ^[20]

В целом, с принятием Закона в США сформировалась структура антимонопольных органов, в соответствии с которой реализация антитрестовских законов была возложена на Министерство юстиции США (далее Минюст) и Федеральную торговую комиссию США. Минюст США полномочен применять антитрестовское законодательство, осуществлять следственные и обвинительные функции, возбуждать гражданские и уголовные дела. Судебные решения, а также действия Минюста могут быть обжалованы в апелляционных судах и в Верховном суде США. ^[21]

В Минюсте имеется специальный антитрестовский департамент, состоящий из ряда секций: по уголовным процессам, по специальным процессам, общим тяжбам, специальным тяжбам, апелляционным делам, реализации решений, консультациям, внешней торговле. Департамент имеет региональные отделения. ФТК является независимым административным органом со специальными полномочиями по применению антитрестовского законодательства.

В функции ФТК входит проведение расследования нарушений законодательства как по собственной инициативе, так и по заявлениям Генерального прокурора, указаниям Президента или Конгресса, жалобам частных лиц. Комиссия возбуждает иски, проводит публичные слушания, выдает предписания о прекращении нарушений антитрестовского законодательства, имеет право требовать предоставления необходимой информации, обращаться в окружные суды, административные органы с целью принуждения к исполнению предписаний и применения мер гражданско-правовой ответственности. Кроме того, ФТК имеет региональные представительства, рассматривающие менее масштабные по значимости дела и не обладающие полной самостоятельностью.

Главным в деятельности антитрестовского департамента и ФТК является предотвращение дублирования в работе, для чего они заранее извещают друг друга о предстоящих расследованиях. Оба органа рассматривают дела по слияниям, монополистической деятельности. Однако только Минюсту предоставлено право реализовывать санкции уголовно-правовых норм антитрестовского законодательства.

Анализ структуры и полномочий антимонопольных органов США показывает, что Минюст и ФТК параллельно с четким разделением функций несут в государстве ответственность за правильное, единообразное применение федеральных антитрестовских законов, что само по себе в сравнении с антимонопольной практикой других государств 89 мира является уникальным. ^[22]

Как отмечалось выше, Минюст вправе возбуждать уголовные и гражданские дела, а ФТК - только гражданские. Такой двойственный характер применения антитрестовского законодательства дает большую возможность ограничить антиконкурентные действия, характеризует специфику американской правовой системы. Контроль ряда вопросов, связанных с антимонопольным регулированием, осуществляется также и Комитетом Сената по малому бизнесу, а также Президентом США. ^[23]

Особая роль отводится судам - кроме рассмотрения антитрестовских дел они также разрабатывают специальные доктрины о заведомых нарушениях и используют судебные прецеденты, что оказывает воздействие на работу административных органов по контролю и регулированию антимонопольной деятельности.

Данное обстоятельство весьма характерно для правовой системы США, придающей главенствующее значение судебным прецедентам. В настоящее время в США за нарушение антитрестовских законов предусмотрены уголовная и гражданская ответственность в виде тюремного заключения до трех лет и штрафа до 10 млн. долларов с корпораций и до 350 тыс. долларов, налагаемых на должностных лиц.

Суды США при осуществлении правосудия не только способствуют проведению в жизнь законов, но и дают свое толкование степени "ущерба справедливой конкуренции", наносимого действиями компаний.

В связи с тем, что американские законы не содержат четкого определения понятия монополии, этот вопрос также находится в сфере судебного толкования и, следовательно, в значительно большей мере прямо зависит от направления антитрестовской политики, чем от строгого юридического понимания антитрестовских мер. Среди нормативных актов, в совокупности составляющих антимонопольное законодательство США, следует отметить Закон Робинсона- Патмана 1936 г., Закон Миллера-Тайдингса 1937 г., Закон Уилера-Ли 1938 г., Закон Селле-ра-Кефаувера 1950 г., Закон об установлении цен на потребительские товары 1975 г., Закон Магнусона-Мосса 1975 г. ^[24]

Роль этих законов в ходе долгого эволюционного пути заключалась в дальнейшем 90 развитии путем внесения различных поправок, дополнений, изменений в Законы Шермана и Клейтона, конкретизации и расширении правомочий ФТК. За более чем столетний путь антимонопольное законодательство качественно изменилось, став более гибким и целенаправленным, приобретя системный характер.

По своему содержанию, характеру действия и целевому назначению нормы антимонопольного законодательства можно условно подразделить натри направления: ограничение монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции, предупреждение монополистической деятельности, пресечение монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции. Все эти направления антимонопольного законодательства сформировались в ходе длительной эволюции способов реализации антитрестовской политики в США.

В настоящее время они в разной степени содержатся в национальном законодательстве о конкуренции и ограничении монополизма ряда государств. В большинстве других развитых, а также развивающихся стран антимонопольное законодательство было принято после окончания Второй мировой войны. ^[25]

Так, в Японии в 1947 г. был принят "Закон против монополий", созданный на основе аналогичного законодательства США и Германии. Закон регламентировал деятельность "Комиссии по корректности торговли", осуществляющей контроль за исполнением антимонопольного законодательства. Применение этого закона сыграло в числе других факторов важную роль в становлении так называемого "японского экономического чуда". Пример Японии показывает, что несмотря на наличие общих тенденций, о которых говорилось выше, антимонопольное законодательство каждой страны отражает характерные ей культурно-исторические, социальные особенности и традиции. ^[26]

Результаты антимонопольной политики здесь оказались во многом отличными от американского опыта. Так, если в США возбуждение антитрестовских дел представляет собой характерную черту регулирования монополии и конкуренции, то в Японии такая практика применяется довольно редко. Причину этого ряд исследователей видит в том, что японская антимонопольная политика как бы "растворяется" в общей промышленной политике государства.

Так, «Комиссия по корректности торговли» - главный в Японии орган, ответственный за антитрестовское регулирование и вопросы конкуренции, фактически подчинен Министерству внешней торговли и промышленности, чья промышленная политика по сути своей направлена на содействие централизации и кооперации. В связи с этим в Японии антимонопольное регулирование осуществляется в большей мере методами административного регулирования, чем реализацией норм законодательства.

К концу 80-х г. XX века антимонопольное законодательство сформировалось практически более чем в сорока государствах - во Франции, Швейцарии, Австралии, ЮАР, Аргентине, Новой Зеландии, Бразилии, Мексике и других странах с развитой либо нарождающейся рыночной экономикой. В начале 90-х годов антимонопольное законодательство появилось почти во всех бывших социалистических государствах - Польше, Венгрии (1990 г.), Болгарии, Чехии и Словакии (1991 г.) и других. Сегодня государства с рыночной экономикой имеют свои национальные модели законодательства о конкуренции, отличающиеся не только по употребляемой терминологии, но и по ряду чисто процессуальных аспектов, содержанию, направленности.

При этом в западноевропейских государствах совокупность антимонопольных правил объединена понятием "конкурентное законодательство", в США, как отмечалось выше, применяется исторически укоренившийся там термин "антитрестовское законодательство". Борьба с различного рода монополистическими тенденциями и ограничительной деловой практикой приобрела международно-правовой характер. Большое значение имело принятие Генеральной Ассамблеей ООН Резолюции №35/63 от 5.12.1980 г. "Комплекс согласованных на многосторонней основе справедливых принципов и правил для контроля за ограничительной деловой практикой", в которой государствам - членам ООН предписывалось разработать необходимые меры по пресечению ограничительной деловой практики в целях развития международной торговли.

Как показало время, большинство государств выполнило требования данной резолюции. Процессы интернационализации экономической и правовой жизни вызывают необходимость унифицирования антимонопольных правил, формирования единых норм и подходов к осуществлению конкурентной политики. ^[27]

В этом плане заслуживает внимания опыт правового регулирования поддержания конкуренции и ограничения монополизма в странах ЕЭС. В "Договоре об учреждении Европейского экономического сообщества" от 25.03.1957 г. имеются нормы об антимонопольном регулировании, механизме реализации конкурентной политики в государствах Сообщества.

В ЕС конкурентная политика является составной частью основополагающих принципов и норм, регулирующих создание и функционирование "общего рынка". В сравнении с антитрестовским законодательством США правовые нормы о монополии и конкуренции в странах ЕС сформулированы более четко и носят менее жесткий характер. Анализ особенностей реализации антимонопольного законодательства в странах Западной Европы позволяет заметить, что "...европейцы склонны применять так называемое «правило здравого смысла» там, где американцы применяют закон как таковой".^[28]

Практика применения антимонопольного законодательства за рубежом показывает, что в процессуальном плане сформировались две основные группы процедур: административные и судебные. В таких государствах как Франция, ФРГ, Бельгия в рамках преобладающих там административных процедур рассмотрение споров между хозяйствующими субъектами и принятие решений по ним является компетенцией специально созданного органа государственной власти, принятое им решение может быть обжаловано в суде. В государствах, где наибольшее значение отводится именно судебной практике (США, Великобритания, Швеция, Испания), принятие решений по аналогичным делам производится судами. ^[29]

Административные органы имеют право рассмотрения жалоб, могут предложить соответствующей стороне - ответчику прекратить недобросовестную практику, возбудить дело в суде. Им также предоставлено право давать обязательные рекомендации, невыполнение которых может быть  основанием обращения в суд, а также осуществлять переговоры сторон, направленные на урегулирование споров.

Сегодня контроль за исполнением антимонопольного законодательства в ряде промышленно развитых стран осуществляют органы с самыми различными наименованиями: Генеральный директорат по справедливой торговле в Великобритании, Федеральная служба картелей в ФРГ, Конкурентный трибунал в Канаде, Комиссия по конкуренции во Франции, Комиссия по корректности торговли в Японии, но все они осуществляют государственную конкурентную политику, способствуя решению социально- экономических задач.

Таким образом, тот или иной вариант осуществления государственной политики в области конкуренции, объем и характер антимонопольного регулирования определяются спецификой условий исторического и экономического развития страны, особенностями ее социокультуры. Межгосударственные отличия выражаются прежде всего в степени централизации административного аппарата, ответственного за проведение антимонопольной политики, а также согласованности действий государства и предпринимательских структур. Действующее антимонопольное законодательство США и стран ЕС, определенный позитивный опыт его применения имеют ценное значение для России и учтены в ряде норм Федерального закона «О защите конкуренции» 2006 года и практике его реализации, а также в так называемом в «третьем антимонопольном пакете» законов, внесшем серьезные, принципиальные изменения в действующее антимонопольное законодательство РФ. ^[30]

В частности, во многом с учетом зарубежного опыта уточнены требования к антиконкурентным соглашениям и согласованным действиям, уточнены критерии монопольно высокой цены, закреплены права Правительства РФ определять правила недискриминационного доступа к различным объектам инфраструктуры товарных рынков в сферах естественных монополий.

В целом, «третий антимонопольный пакет» не ужесточает, но и не смягчает нормы действующего законодательства, а максимально их уточняет, что, несомненно, позволит оперативнее устранять нарушения на рынках. ^[31]

Введение в Кодекс РФ об административных правонарушениях смягчающих и отягчающих обстоятельств – очень своевременная и эффективная мера. Теперь ФАС России и ее территориальные органы в субъектах РФ при назначении штрафов за нарушение антимонопольного законодательства пользуются простыми расчетами: за установление монопольно высокой цены или участие в картельном сговоре будет назначаться ½ часть от максимально возможного штрафа (от 1 до 15% оборота компании).

В тоже время, при наличии смягчающих обстоятельств штраф будет уменьшаться на 1/8; при наличии, соответственно, отягчающих обстоятельств - увеличится на 1/8. Также очень важно, что «третий пакет антимонопольных законов» (поправок) направлен на максимальную открытость при распределении природных ресурсов: стало обязательным размещение информации о торгах на едином сайте, что позволит наиболее эффективно учесть интересы государства при аренде и продаже своих ресурсов.

ВЫВОД

В целом, можно сказать, что принятие этих важнейших поправок в действующее антимонопольное законодательство РФ в основном завершило реформу упомянутого законодательства.

Внедрение в него ряда положений зарубежного законодательства, особенно связанных с пресечением картелей, монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции будет способствовать более успешному развитию экономики России.

ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ АНТИМОНОПОЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В РОССИИ

ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ АНТИМОНОПОЛЬНОГО ПРОЦЕССА В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

В эпоху широко распространенных капиталистических отношений становление и развитие в Российской Федерации рыночной экономики, несомненно, подразумевает гарантию со стороны государства и его исполнительных органов власти для многочисленных элементов, необходимых для нормального и эффективного функционирования рыночных отношений: многообразие форм собственности на средства производства, свободу предпринимательской деятельности, рыночное ценообразование.

В этой связи невозможно представить себе практическую реализацию данных элементов рыночной экономической системы без эффективной и беспристрастной государственной антимонопольной политики, которая призвана ограничивать условия возникновения и функционирования монополий, а также способствовать защите конкурентного рынка.

Данные мероприятия антимонопольные государственные органы реализуют посредством целого комплекса административных, экономических и законодательных мер. ^[32]

В научных кругах уже высказывались мнения об особенностях современного российского административного процесса. Так, П. П. Серков отмечает, что в настоящее время рассмотрение дел об административных правонарушениях и назначение административного наказания должностными лицами органов исполнительной власти — вынужденное решение государства, некий компромисс между валом административных правонарушений и затратами на рассмотрение дел судами.

При этом, по мнению П.  П. Серкова, деятельность органов исполнительной власти, по существу, совпадает с деятельностью суда и поэтому вполне правомерно характеризовать ее как квазисудебную.

В связи с этим целесообразно обратить внимание на антимонопольный процесс как на особую разновидность административного процесса в России и четко проанализировать его влияние на современное российское административное законодательство.

Следует отметить, что в настоящий момент понятие «антимонопольный процесс» отсутствует в современном российском законодательстве, хотя правоприменительная практика свидетельствует о наличии особых процессуальных действий, которые имеют непосредственное отношение к антимонопольному контролю.

Так, согласно ч. 3 ст. 51 Федерального закона «О защите конкуренции» антимонопольный орган имеет право выдавать хозяйствующему субъекту предписание о перечислении в бюджет дохода, полученного незаконным путем. ^[33]

Кроме того, Конституционный Суд РФ признал данную меру принуждения особым видом ответственности, что позволяет говорить о том, что рассмотрение дела о нарушении антимонопольного законодательства является относительно самостоятельной частью административно-юрисдикционного процесса.

Этим примером, по сути, и подтверждаются слова П. П. Серкова о том, что антимонопольный процесс является квазисудебным, поскольку антимонопольный орган в пределах своей компетенции и своих полномочий может не только возбуждать по своему усмотрению дела о нарушении антимонопольного законодательства, но и заниматься их непосредственным рассмотрением и расследованием.

Это подтверждается словами Н. И. Клейна — главного научного сотрудника Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, к. ю. н., профессора. По его мнению, хотя и суды, и антимонопольные органы возбуждают и рассматривают связанные с правонарушениями дела с соблюдением процессуальной формы, применяемая антимонопольными органами процедура существенно отличается от процессуальной деятельности судов, урегулированной ГПК РФ, АПК РФ, УПК РФ, поскольку она имеет иную природу.

Н. И. Клейн также отмечает, что различие между этими процедурами обусловлено прежде всего местом, занимаемым судами и анти- монопольными органами в системе органов государственной власти: в соответствии с Конституцией РФ суд является органом правосудия, а антимонопольные органы — это органы исполнительной власти.

Следовательно, эти органы отнесены к двум разным ветвям власти — судебной и исполнительной. Следует упомянуть о преимуществах антимонопольного процесса, т.е. административного порядка возбуждения и рассмотрения дел о правонарушениях в сфере антимонопольного и конкурентного законодательства, от судебного процесса. ^[34]

Во-первых, при рассмотрении дел антимонопольными органами нет формальных требований к заявлению и иным документам.

Во- вторых, при рассмотрении дел антимонопольными органами не уплачивается госпошлина.

В-третьих, современная правоприменительная практика показывает, что антимонопольный процесс, по сравнению с судебным процессом, является более оперативным, т.е. занимает меньше времени.

В-четвертых, при независимом и самостоятельном рассмотрении дел антимонопольный орган не только содействует сторонам в сборе доказательств, как это происходит в суде, но и сам ведет собственное расследование.

Все эти факторы приводят к тому, что в последние годы число обращений в Федеральную антимонопольную службу России неуклонно возрастает. ^[35]

Это позволяет сделать вывод о том, что граждане и субъекты предпринимательской деятельности предпочитают рассмотрение дел антимонопольными, а не судебными органами и считают антимонопольный процесс достаточно эффективным способом защиты нарушенных прав. ^[36]

Таким образом, учитывая вышесказанное, можно сделать вывод о том, что антимонопольный процесс как относительно самостоятельный вид административно-юрисдикционного процесса имеет право на существование в силу определенных преимуществ перед судебным разбирательством.

Возможность его полноценного закрепления в нормативных правовых актах еще только предстоит обсудить, опираясь на правоприменительную практику и исходя из потребностей и интересов хозяйствующих субъектов.

Но одно можно сказать точно — от грамотной и эффективной антимонопольной политики государства, в том числе с использованием современных административно-процессуальных методов, от четкого взаимодействия судов и антимонопольных органов во многом зависит экономическое и финансовое благополучие государства, которое в период сложной мировой экономической и политической конъюнктуры приобретает особо важное значение.

РОССИЙСКОЕ АНТИМОНОПОЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО: ВОПРОСЫ ЦЕЛЕПОЛАГАНИЯ

Социальная значимость и результативность нормативно – правового регулирования в первую очередь вытекает из тех целей, которые лежат в его основании.

Прямое формулирование целей в текстах законодательных актах может свидетельствовать о стремлении к прозрачности и к повышению легитимности права, в той мере, в какой понимание обществом стратегических ориентиров законодателя способствует поддержке его деятельности. ^[37]

Одним из первых на проблему целеполагания в праве обратил внимание классик немецкой юриспруденции Р. фон Иеринг. Он обосновал, в частности, вывод, в соответствии с которым вся система римского права держалась именно на принципе целесообразности, и отверг идею, будто бы целесообразность каким – то образом вторгается в сферу права и ограничивает его: «По моей теории право и целесообразность, правильно понимаемые, вполне тождественны».

В советской юридической науке цель понималась, в частности, как «результат осознания конкретных социальных потребностей, возникающих в определенной системе общественных отношений». ^[38]

При этом выделялись как объективные факторы целеполагания в праве – наличие потребностей общественного класса и необходимость определенных условий для их реализации, – так и субъективный фактор – осознанность этих потребностей и условий.

В современной юридической литературе обосновывается следующее определение цели в праве: «идеально предполагаемая и гарантированная государством модель какого – либо социального состояния или процесса, к достижению которой при помощи юридических средств стремятся субъекты правотворческой и правореализационной деятельности».

Принимая в целом этот подход, в качестве его недостатка отметим элемент субъективации. В действительности, когда речь идет о целях правового регулирования, нет возможности зафиксировать реальное стремление субъекта правотворчества или право- применение, скорее можно с уверенностью заявлять лишь о наличии официального декларирования таких целей. ^[39]

Исходя из этого, под целью правового регулирования мы в данном случае будем понимать лишь тот образ желаемого социального результата, который закреплен юридически.

Применительно к антимонопольному законодательству проблема целеполагания обладает тем большей актуальностью, что особенностью этого нормативного комплекса является отсутствие нормативно институционализированных принципов правового регулирования.

В этой связи цели антимонопольного законодательства могут принимать на себя не только функцию общего идейного ориентирования, но и, в известных пределах, функцию восполнения пробелов и разрешения юридических коллизий в процессе правоприменения.

Ключом к пониманию целей антимонопольного законодательства может служить тот факт, что оно имеет правоограничительную направленность и представляет собой набор императивных публично – правовых мер, вкрапленных в поле диспозитивного гражданско – правового регулирования имущественных отношений. ^[40]

Один из ведущих исследователей и критиков антимонопольного регулирования Д. Арментано отмечает, что оно определенно не строится на таком традиционном для западных правовых систем основании, как теория естественного права: «… нельзя применять силу против чьей – либо частной собственности, нельзя насильственно вмешиваться в добровольные сделки с чьей – либо собственностью, нельзя вводить регулирование или налагать запрет на определенные виды деловых соглашений, организационных структур или делового сотрудничества».

Исходя из подобных представлений, деятельность государства по ограничению монополий не имеет никаких оправданий: «Такие действия государства являются нарушением права собственности и противоречат принципу свободного и добровольного обмена.

Поэтому антимонопольное законодательство в той степени, в которой оно ограничивает добровольные соглашения или обмен частной собственностью, не будет соответствовать социальной системе, основанной на естественных правах».

Таким образом, для введения законодательных мер антимонопольного характера требуется специальное обоснование. Если обратиться к опыту Соединенных Штатов Америки как страны, давшей начало антимонопольному (антитрастовскому) законодательству, то для объяснения антимонопольных ограничений там обычно используется утилитаристская идея «общественного благосостояния»: «при наличии достаточной конкуренции свободная торговля желательна, поскольку, как утверждается, она максимизирует производство общественного продукта и минимизирует общественные издержки. ^[41]

Однако при наличии на рынке монополии или сговора экономическая деятельность может в интересах общества регулироваться посредством законодательства. Эта позиция ставит отношения добровольного обмена в зависимость от их предполагаемого воздействия на общественную эффективность и благосостояние, и поэтому ее можно определить как утилитарно – прагматическую».

Однако для российской законотворческой практики ссылки на такую категорию, как «общественное благосостояние», в целом не характерны. Поэтому стоит обратиться к анализу целеполагания, легально закрепленного в антимонопольном законодательстве. В ч. 2 ст. 1 Федерального закона от 26 июля 2006 г. №135 – ФЗ «О защите конкуренции» сформулированы пять целей:

1) обеспечение единства экономического пространства;

2) обеспечение свободного перемещения товаров;

3) обеспечение свободы экономической деятельности в Российской Федерации;

4) защита конкуренции;

5) создание условий для эффективного функционирования товарных рынков.

Прежде всего обращает на себя внимание то, что первые четыре цели в этом перечне механически заимствованы из текста Конституции Российской Федерации (ч. 1 ст. 8).

Такой подход к целеполаганию заслуживает неоднозначной оценки с точки зрения юридической техники и правовой политики.

С одной стороны, указание целей, уже установленных на более высоком нормативном уровне, способствует их легитимации.

С другой стороны, если практически все цели антимонопольного законодательства, кроме одной, совпадают с конституционными, т.е. общеправовыми целями, это может вызвать подозрение в том, что подобное целеполагание носит формальный и искусственный характер, поскольку специфические цели, присущие собственно антимонопольному законодательству, в нем не выделены («эффективное функционирование товарных рынков» как единственная цель, не имеющая конституционного происхождения, также по своему содержанию явно выходит за рамки антимонопольных отношений). ^[42]

В этой связи представляется необходимым провести проверку и оценку целей антимонопольного законодательства с точки зрения следующих критериев:

1) социальная значимость;

2) правовая определенность;

3) реалистичность, в т. ч. возможность достижения поставленных целей при помощи используемых законодателем правовых средств.

Единство экономического пространства представляет собой конституционный принцип, который, по мнению Г. А. Гаджиева, непосредственно связан с идеей «исторически сложившегося государственного единства», содержащейся в Преамбуле Конституции РФ.

В курсе «Конституционная экономика» отмечается: «Общее экономическое пространство должно характеризоваться следующими параметрами: динамизмом, эффективностью, гармонией связующих его отношений, единством правового регулирования».

В частности, данный принцип направлен против проведения каких – либо границ внутри территории государства.

Однако к основному содержанию антимонопольного законодательства данный принцип имеет лишь косвенное отношение.

В качестве мер, направленных на поддержание единства экономического пространства, могут рассматриваться, например, адресованные государственным и муниципальным органам запреты на установление незаконных требований или преференций (ч. 1 ст. 15 Закона «О защите конкуренции»). Однако основная масса запрещаемых законов действий хозяйствующих субъектов на единство экономического пространства никак не посягают.

Более того, многие формы кооперации хозяйствующих субъектов, ведущие к монополизации (создание картелей, согласованные действия конкурентов и т.п.) скорее способствуют, чем препятствуют единству экономического пространства.

Власть Закона Свободное перемещение товаров является частью конституционного и гражданско – правового принципа (в более полном варианте – свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств), который имеет двойное содержание: во–первых, право хозяйствующих субъектов беспрепятственно менять как местонахождение, так и принадлежность различных материальных благ; во–вторых, запрет на действия, мешающие их свободному движению по территории страны. ^[43]

Как и предыдущая цель, обеспечение свободного перемещения товаров может иметь отношение только к запрещению отдельных действий федеральных органов исполнительной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления и т. п., например, предусмотренным п. 3 ч. 1 ст. 15 Закона «О защите конкуренции»: «установление запретов или введение ограничений в отношении свободного перемещения товаров в Российской Федерации, иных ограничений прав хозяйствующих субъектов на продажу, покупку, иное приобретение, обмен товаров». ^[44]

Такая цель, как обеспечение свободного перемещения товаров, по своему содержанию не может создавать никаких обязанностей для хозяйствующих субъектов, в частности, не может интерпретироваться как требующая от них осуществлять подобное перемещение, поскольку «свобода» означает наличие самостоятельности хозяйствующего субъекта в принятии решения о распоряжении своим имуществом.

Основной конфликт возникает между такими целями, как обеспечение свободы экономической деятельности, с одной стороны, и защита конкуренции, с другой.

Поставив их в один ряд, законодатель не заметил того смыслового напряжения, которое существует между ними, в том числе на уровне текста Конституции РФ.

Так, согласно ч. 1 ст. 34 Конституции РФ, каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Ч. 2 той же статьи сконструирована как исключение из общего правила: «Не допускается экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию».

Таким образом, защита конкуренции и обусловленная этим борьба с конкуренцией представляют собой не проявление свободы экономической деятельности, а ее ограничение; это вытекает хотя бы из использования в ч. 1 ст. 34 дозволяющей нормы, а в ч. 2 той же статьи – запрещающей. ^[45]

В качестве примера обратимся к институтам монопольно высокой и монопольно низкой цены в антимонопольном законодательстве. Из систематического толкования ч. 1 ст. 6, ч. 1 ст. 7 и п. 1 ч. 1 ст. 10 Закона «О защите конкуренции» следует, что хозяйствующему субъекту, занимающему доминирующее положение, запрещается установление и поддержание как цены, превышающей сумму необходимых для производства и реализации такого товара расходов и прибыли и цену, которая сформировалась в условиях конкуренции на сопоставимом товарном рынке (монопольно высокая цена), так и цены, которая ниже суммы необходимых для производства и реализации такого товара расходов и прибыли и ниже цены, которая сформировалась в условиях конкуренции на сопоставимом товарном рынке (монопольно низкая цена).

Логика такого запрета предельно ясна – монопольно высокая цена противоречит интересам потребителей, а монопольно низкая цена может использоваться для того, чтобы удалить с рынка конкурентов. Однако каким образом данные положения способствуют свободе экономической деятельности?

Они вполне определенно указывают на то, что эта свобода признается только за экономически более слабой стороной, а не за доминирующим субъектом, который не имеет права отступать от цены, установившейся на рынке. ^[46]

Таким образом, реальной целью этих мер является не свобода экономической деятельности, а протекционизм в отношении потребителей и экономически более слабых хозяйствующих субъектов.

Пункт 3 ч. 1 ст. 10 Закона «О защите конкуренции» запрещает хозяйствующему субъекту навязывать контрагентам невыгодные для них или не относящиеся к предмету договора условия. В качестве примеров указаны экономически или технологически не обоснованные, прямо не предусмотренные федеральными законами, а также иные требования.

Из этой конструкции вытекает, что запрещается установление любых условий, невыгодных контрагенту.

В качестве одной из возможных целей конкурентного законодательства указывается «защита интересов мелкого и среднего бизнеса» контрагента, что также вряд ли согласуется с идеей свободы экономической деятельности.

Наконец, не соответствуют цели обеспечения свободы экономической деятельности и предусмотренные законом многочисленные случаи вмешательства антимонопольных органов в процесс совершения сделок и иную деятельность хозяйствующих субъектов (например, в связи с осуществлением государственного контроля за экономической концентрацией на основании ст.ст. 26.1 – 35 Закона «О защите конкуренции»). ^[47]

Что касается оставшейся цели, а именно эффективного функционирования товарных рынков, то она характеризуется ярко выраженной правовой неопределенностью. Данное понятие не имеет общепризнанного определения не только в юридической, но и в экономической науке.

Как верно отмечает Д. Арментано, из понятия эффективности нельзя устранить субъективный элемент: «действия отдельных индивидов целенаправленны и сосредоточены на достижении поставленных целей путем применения схем (планов) использования ресурсов, соответствующих этим целям. Если привлеченные для выполнения намеченных задач средства соответствуют целям, то говорят, что эти средства или планы используются эффективно».

Использование эффективности в качестве юридического термина (как, например, в сочетании «эффективное средство правовой защиты») возможно лишь при условии нормативной конкретизации ее критериев, чего в отношении «эффективного функционирования товарных рынков» не сделано.

Таким образом, из всех сформулированных в антимонопольном законодательстве целей реально преследуется только одна, а именно защита конкуренции. Однако в связи с ней возникает другая проблема – данная цель имеет тавтологичный характер.

Действительно, если учесть содержание ч. 1 ст. 1 Закона «О защите конкуренции», определяющей предмет его регулирования, то получается, что «закон определяет организационные и правовые основы защиты конкуренции» (предмет) «для защиты конкуренции» (цель).

ВЫВОД

В этом случае функция целеполагания не выполняется, деятельность становится самоцелью, и ее социальная значимость оказывается под сомнением. Можно сделать вывод, что целеполагание в сфере антимонопольного регулирования сопряжено с серьезными проблемами: цели, сформулированные в законе «О защите конкуренции», либо не соответствуют содержанию закона (обеспечение единства экономического пространства, свободного перемещения товаров, свободы экономической деятельности), либо страдают правовой неопределенностью (эффективное функционирование товарного рынка), либо являются тавтологичными (защита конкуренции).

Таким образом, будучи по своему характеру лишь отсылками к Конституции РФ или к экономической политике, они не являются реальными целями правового регулирования, что, безусловно, негативным образом отражается на его социальной действенности и результативности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Более того, возникает вопрос, зачем хозяйствующему субъекту, знающему о подобной норме, явно либо косвенно публично озвучивать своё намерение нарушить нормы антимонопольного законодательства, ведь в настоящее время существует много способов доведения информации до заинтересованных лиц.

Совершение хозяйствующими лицами определённых действий синхронно и единообразно, как представляется, должно выступать в качестве презумпции согласованных действий; обратное же должны доказывать сами хозяйствующие субъекты.

Кроме того, вызывает сомнение использование самого термина «публичное заявление».

Данный термин производен от слова «публичный», которое означает «в присутствии публики».

Как известно, конкуренцию на рынке товаров, работ, услуг практически нельзя регулировать, она складывается стихийно в зависимости от спроса и потребления, однако обязанность государства – поддерживать нормальную, здоровую конкуренцию и принимать меры к ограничению монополизма.

Мировой опыт государств с рыночной экономикой показал, что конкуренция - важнейшая предпосылка эффективного использования ресурсов, роста национального богатства.

В условиях свободного предпринимательства она способствует максимальному включению рыночных механизмов.

Этот же исторический опыт показал, что рынок, не регулируемый государством, конкуренция, предоставленная как бы самой себе, перерастают в свою противоположность - монополию, ведущую к потере динамизма в экономическом развитии, снижению уровня общественного благосостояния.

Сегодня контроль за исполнением антимонопольного законодательства в ряде промышленно развитых стран осуществляют органы с самыми различными наименованиями: Генеральный директорат по справедливой торговле в Великобритании, Федеральная служба картелей в ФРГ, Конкурентный трибунал в Канаде, Комиссия по конкуренции во Франции, Комиссия по корректности торговли в Японии, но все они осуществляют государственную конкурентную политику, способствуя решению социально- экономических задач.

Таким образом, тот или иной вариант осуществления государственной политики в области конкуренции, объем и характер антимонопольного регулирования определяются спецификой условий исторического и экономического развития страны, особенностями ее социокультуры.

Межгосударственные отличия выражаются прежде всего в степени централизации административного аппарата, ответственного за проведение антимонопольной политики, а также согласованности действий государства и предпринимательских структур.

Действующее антимонопольное законодательство США и стран ЕС, определенный позитивный опыт его применения имеют ценное значение для России и учтены в ряде норм Федерального закона «О защите конкуренции» 2006 года и практике его реализации, а также в так называемом в «третьем антимонопольном пакете» законов, внесшем серьезные, принципиальные изменения в действующее антимонопольное законодательство РФ.

В частности, во многом с учетом зарубежного опыта уточнены требования к антиконкурентным соглашениям и согласованным действиям, уточнены критерии монопольно высокой цены, закреплены права Правительства РФ определять правила недискриминационного доступа к различным объектам инфраструктуры товарных рынков в сферах естественных монополий.

В целом, «третий антимонопольный пакет» не ужесточает, но и не смягчает нормы действующего законодательства, а максимально их уточняет, что, несомненно, позволит оперативнее устранять нарушения на рынках.

ЛИТЕРАТУРА

1. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. I / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 1 – С. 89–122.
2. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270.
3. Амосова В.В. Экономическая теория: учебное пособие / В.В. Амосова, Г.М. Гукасьян, Г.А. Маховникова – СПб.: Питер, 2009. – 480 с.
4. Арментано Доминик Т. Антитраст против конкуренции / М.: Альпина Бизнес Букс, 2005. – 432 с.
5. Борисевич М. М. Антимонопольное регулирование. // Современная наука: Актуальные проблемы теории и практики. - 2014. - № 5-6.
6. Борисов Е. Ф. Экономическая теория: учебное пособие / Е. Ф. Борисов — М.: Юрист, 2010. – 384 с.
7. Еременко В. И. Реформирование российского антимонопольного законодательства // Законодательство и экономика. – 2012. – № 4.
8. Завязочникова М. В. Правила для бизнеса. - Уроки судебных дел: Сборник / сост.; под ред. С. Г.Пепеляева-Москва:, 2013. – 512 с.
9. Иохин В. Я. Экономическая теория: учебное пособие / В. Я. Иохин – М.: Юристъ, 2012. – 861 с.
10. Князева И.В. Трансформация антимонопольной политики в политику защиты конкуренции в современных экономических условиях / И.В. Князева, О.А. Лукашенко // Новосибирск: Изд-во СибАГС; Изд-во НГТУ, 2011. – 304 с.
11. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002.
12. Липсиц И.В. Экономика: учебник / И.В. Липсиц - М.: Омега-Л, 2011. — 656 с.
13. Макконнелл К.Р., Брю С.Л. Экономикс: принципы, проблемы и политика: учебное пособие / К.Р. Макконнелл, С.Л. Брю пер. с англ. 14-го изд. – М.: Таллин, 2009. – 983 с.
14. Нуреев Р.М. Курс микроэкономики: учебник / Р.М. Нуреев – 2-е изд. - М.: Норма, 2009. – 572 с.
15. Паращук С. А. Тенденции развития законодательства о защите конкуренции в связи с принятием «третьего антимонопольного па- кета» законов // Право и Бизнес : сборник. – «Юрист», 2012.
16. Пахомова Н.В. Регулирование сделок, слияний и поглощений в США и поглощений в США и ЕС: экономико-правовые рамки, современные тенденции России // Вестник Петербургского Университета. Серия 5: Экономика. 2010 г. №4. С. 62-76.
17. Сажина М.А. Экономическая теория: учебник для вузов / М.А. Сажина, Г.Г. Чибриков - М.: Норма, 2012. – 125 с.
18. Самуэльсон П.А. Экономика: учебник / П.А. Самуэльсон - В 2-х томах. М.: Логон, 2011. – 384 с.
19. Тамбовцев В.Л. Право и экономическая теория. – М.: ИНФРА-М, 2005. – 224 с.
20. Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма: Фирмы, рынки, «отношенческая» контрактация // СПб.: Лениздат; CEV Press, 1996. – 702 с.
21. Фельдман М. А. О противоречиях в оценке процесса монополизации в России начала ХХ века // Вопросы истории. 2003. № 9. С. 108-117.
22. Чарочкина Е.Ю. К вопросу о конкурентоспособности предприятий и отраслей в условиях открытой экономики. Инновационная экономика: перспективы развития и совершенствования. 2013. № 2 (2). С. 232-235.
23. Чарочкина Е.Ю. Стратегия диверсификации как условие модернизации национальной экономики. Актуальные вопросы развития современного общества. Материалы Международной научно-практической конференции: в 2-х томах. 2011. С. 210-211.
24. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013 г., 159 с.
25. Шмаков А.В. Определение оптимальной величины штрафов за нарушение антимонопольного законодательства / А.В. Шмаков, С.П. Петров // Terra Economicus. – 2012. – Т. 10 – № 2. – С. 5–94.
26. Шмаков А.В. Приоритетность критериев эффективности при проектировании законодательства / А.В. Шмаков, С.П. Петров // Terra Economicus. – 2010. – № 2. – С. 123–130.
27. Экономика как искусство: методологические вопросы применения экономической теории в прикладных социально-экономических исследованиях / Ин-т экономики РАН. – М.: Наука, 2005. – 255 с.
28. Экономическая теория: учебное пособие для вузов/ Под ред. В.Д. Камаева. — 10-е изд., перераб. и доп. — М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2012. – 183 с.

1. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

2. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

3. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

4. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

5. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

6. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

7. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

8. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

9. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

10. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

11. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

12. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

13. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

14. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

15. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

16. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

17. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

18. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

19. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

20. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

21. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

22. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

23. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

24. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

25. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

26. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

27. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

28. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

29. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

30. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

31. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

32. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

33. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

34. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

35. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

36. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

37. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

38. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

39. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

40. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

41. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

42. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

43. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

44. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑

45. Авдашева С.Б. Экономические основания антимонопольной политики: российская практика в контексте мирового опыта. – Ч. II / С.Б. Авдашева, А.Е. Шаститко, Е.Н. Калмычкова // Экономический журнал ВШЭ. – 2007. – № 2. – С. 234–270. ↑

46. Князева И.В. Эволюция антимонопольной политики и процессов концентрации на товарных рынках: дис. ... д-ра экон. наук / И.В. Князе- ва. – Новосибирск, 2002. ↑

47. Шишкин М. В., Смирнов А. В: Антимонопольное регулирование. / Под ред. Полиевктова Е. В. - Экономика, 2013., 159 с. ↑