Недействительность сделок (Сделка как правомерное действие)

Содержание:

Введение

В гражданском законодательстве РФ вопросам недействительности любых видов сделок уделяется большое внимание, в том числе закон и подзаконные акты требуют выражения подлинной воли всех участников сделки в форме, соответствующей допускаемым нормам, а также обладание дееспособностью каждого участника. Нарушение любого из этих условий влечет за собой — недействительность сделки.

Сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК).

Сделки - осознанные, целенаправленные, волевые действия физических и юридических лиц, совершая которые они стремятся к достижению определенных правовых последствий. Это обнаруживается даже при совершении массовидных, обыденных действий. Например, предоставление денег взаймы влечет за собой возникновение у лица, давшего взаймы (заимодавца), права требовать возврата займа, а у лица, взявшего взаймы (заемщика), - обязанности возвратить деньги или вещи, взятые взаймы.

Сущность сделки составляет волеизъявление субъекта, имеющее своей основой его волю. Воля - детерминированное и мотивированное желание лица достичь поставленной цели. Воля есть процесс психического регулирования поведения субъектов. Содержание воли субъектов сделки формируется под влиянием социально-экономических факторов: лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность, заключают сделки, чтобы обеспечить сбыт товаров, оказание услуг с целью получения прибыли; граждане посредством совершения сделок удовлетворяют материальные и духовные потребности и т.п.

Волеизъявление - выражение воли лица вовне, благодаря которому она становится доступной восприятию других лиц. Волеизъявление - это суть самой сделки. По общему правилу именно с волеизъявлением связываются юридические последствия, так как только волеизъявление как внешне выраженная (объективированная) воля может быть подвергнуто правовой оценке. В некоторых случаях для того, чтобы сделка породила правовые последствия, необходимо не только волеизъявление, но и действие по передаче имущества. Например, для возникновения сделки дарения вещи, не сформулированной как обещание подарить вещь в будущем, помимо волеизъявления дарителя одарить и волеизъявления одаряемого принять дар необходимы также действия дарителя и одаряемого по передаче и принятию дареной вещи.

Цель работы – раскрыть недействительность сделок.

Задачи:

• рассмотреть сделку как волевое действие, основание (цель) сделки;
• представить сделку как правомерное действие;
• проанализировать общие положения недействительности сделок;
• дать характеристику отдельных видо недействительных сделок;
• изучить последствия недействительности сделки.

1. Понятие и характеристика сделки

1.1. Сделка как волевое действие, основание (цель) сделки

Сделка - это волеизъявление, адресованное субъектом другому лицу (лицам). Нельзя совершить сделку в отношении самого себя. К сделкам относимо лишь то волеизъявление субъекта, которое совершено с целью создания, изменения или прекращения прав и обязанностей субъекта в отношениях с другим лицом (лицами)^[1].

Воля субъекта должна быть выражена (объективирована) каким-либо образом, чтобы быть ясной для окружающих. Способы выражения, закрепления или засвидетельствования воли субъектов, совершающих сделку, называются формами сделок. Воля может быть изъявлена:

- устно;

- письменно;

- совершением конклюдентных действий;

- молчанием (бездействием).

Признание формы сделки способом выражения (объективирования) воли субъекта ставит вопрос: чему следует придавать определяющее значение при выяснении действительных намерений и целей участников сделки - воле или волеизъявлению, сделанному в одной из вышеуказанных форм. В качестве общего правила признается приоритет волеизъявления перед волей (ст. 431 ГК) и лишь в качестве исключения в отдельных случаях приоритет отдается воле.

Цель, преследуемая лицами, совершающими сделку, всегда носит правовой характер - приобретение права собственности, права пользования определенной вещью и т.д. В силу этого не являются сделками морально-бытовые соглашения, не преследующие правовой цели, - соглашения о свидании, совершении прогулки и т.д. Типичная для данного вида сделок правовая цель, ради которой они совершаются, называется основанием сделки (causa)^[2]1.

Так, основанием (типичной правовой целью) договора займа является передача заимодавцем в собственность заемщика денег или иных вещей, определяемых родовыми признаками, с возложением на заемщика обязанности по возврату той же суммы денег или равного количества вещей того же рода и качества. Для договора дарения основанием (типичной правовой целью) является безвозмездная передача имущества дарителем в собственность одаряемого. Естественно, если одно лицо передает другому лицу в собственность, допустим, деньги, то для них обоих важно, какая правовая цель преследовалась отдающим деньги - безвозмездная передача без обязанности их возврата или передача с обязанностью их возврата, ибо важно знать, дарит или отдает взаймы отдающий деньги. Из этого видно, почему правовая цель именуется основанием сделки.

Определение сделки как действия, направленного на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, является абстрактным. Благодаря правовой цели, преследуемой лицом, совершающим сделку, она приобретает конкретную юридическую определенность, позволяющую ответить на вопрос, к какому признаваемому действующим гражданским законодательством типу волеизъявлений (односторонних сделок или договоров) относится эта сделка.

Юридические последствия, возникающие у субъектов вследствие совершения сделки, представляют собой ее правовой результат. Виды правовых результатов сделок весьма разнообразны. Это могут быть состояние юридической связанности лица, сделавшего оферту (предложение заключить договор), возникновение правоотношения, приобретение права собственности, переход права требования по обязательству от кредитора третьему лицу, возникновение полномочий представителя и др. По общему правилу правовой результат сделки должен быть ее реализованной правовой целью. В абсолютном большинстве случаев правовые результаты сделок следует разделять на промежуточные и конечные. Так, после заключения договора купли-продажи его участники оказываются связанными обязанностями по передаче имущества и его оплате, что составит промежуточный правовой результат сделки - договора купли-продажи. Переход права собственности на имущество в результате его передачи и переход права собственности на деньги как следствие оплаты имущества будут являться конечным правовым результатом сделки - договора купли-продажи.

Цель и правовой результат не могут совпасть, когда в виде сделки совершаются неправомерные действия. Если совершая для вида дарение, т.е., осуществляя мнимую сделку, гражданин спасает от конфискации преступно нажитое имущество, то правовое последствие в виде перехода права собственности в силу недействительности мнимой сделки не наступит и имущество будет конфисковано. При совершении в виде сделок неправомерных действий наступают последствия, предусмотренные законом на случай неправомерного поведения, а не те последствия, наступления которых желают субъекты, совершившие их. Правовой результат, к которому стремились субъекты сделки, может быть не достигнут, например, в случае неисполнения обязательства, порожденного ею, или стать недостижимым, например, в случае гибели вещи, являвшейся предметом сделки.

Юридические цели (основания сделки) нельзя отождествлять с социально-экономическими целями субъектов сделки. Это важно по двум причинам: во-первых, одна и та же социально-экономическая цель может быть достигнута через реализацию различных правовых целей (например, социально-экономическая цель использования автомобиля может быть достигнута через реализацию таких правовых целей, как приобретение права собственности на автомобиль или приобретение права пользования в результате найма автомобиля); во-вторых, сам по себе факт заведомого противоречия социально-экономических целей субъектов основам правопорядка или нравственности служит основанием для признания неправомерности действия, совершенного в виде сделки.

Юридические цели сделки необходимо отличать от мотива, по которому она совершается. Мотив как осознанная потребность, осознанное побуждение - фундамент, на котором возникает цель. Поэтому мотивы лишь побуждают субъектов к совершению сделки и не служат ее правовым компонентом, за исключением особых случаев, указанных в законе. Таковым является правовая цель - основание сделки. Ошибочность мотива не может повлиять на действительность сделки. Например, некто покупает мебельный гарнитур, надеясь, что в скором времени ему подарят квартиру. Но дарения не произошло. Ошибочный мотив (квартира не подарена) не может повлиять на действительность сделки по покупке мебельного гарнитура. Право собственности на мебельный гарнитур (в этом заключается цель договора купли-продажи) переходит к покупателю, и он не может отказаться от сделки. Учет мотивов подрывал бы устойчивость гражданского оборота.

Вместе с тем стороны по соглашению могут придать мотиву правовое значение. В этом случае мотив становится условием - элементом содержания сделок, совершенных под условием. При признании сделки недействительной как совершенной под влиянием обмана правовое значение имеют мотивы, влияющие на формирование воли обманутого по такой сделке.

1.2. Сделка как правомерное действие

Сделкой может считаться только правомерное действие, совершенное в соответствии с требованиями закона. Правомерность сделки означает, что она обладает качествами юридического факта, порождающего те правовые последствия, наступления которых желают лица, вступающие в сделку, и которые определены законом для данной сделки. Поэтому сделка, совершенная в соответствии с требованиями закона, действительна, т.е. признается юридическим фактом, породившим желаемый субъектами сделки и допускаемый законом правовой результат.

Мнение о том, что сделкой может являться только правомерное действие, преобладает в юридической литературе. Однако имеют место и противоположные суждения. Применение в законодательстве понятия "недействительность сделки" послужило основанием для утверждений о том, что правомерность или неправомерность не является необходимым элементом сделки как юридического факта, а определяет лишь те или другие последствия сделки, что правомерность не является необходимым признаком сделки, поскольку могут существовать и недействительные сделки, и что недействительная сделка "недействительна" именно как сделка в силу присущих ей недостатков^[3]1.

Сделкой можно считать только правомерное действие. Законодательное определение сделки как основания возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей можно и нужно рассматривать как дозволение на совершение правомерного действия. При ином понимании закона получилось бы, что государство санкционирует возможность приобретения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей путем совершения неправомерных действий. Продажа краденого, мошенническое завладение чужим имуществом, совершенные в форме купли-продажи, займа или иной форме, не порождают правового результата - перехода права собственности, поскольку эти действия неправомерны и только имеют вид сделок. Такие действия могут повлечь лишь последствия, предусмотренные законодателем на случай совершения неправомерных действий. Из этого следует, что устанавливая в законе основания и последствия признания сделок недействительными, законодатель тем самым указывает на то, что в таких случаях под видом сделки совершены неправомерные действия.

Сделки - то правовое средство, при помощи которого социально и экономически равноправные и самостоятельные субъекты устанавливают свои права и обязанности. Совершение сделок - важнейший юридический способ осуществления субъективных гражданских прав. Совершая сделки, субъекты распоряжаются социально-экономическими благами, принадлежащими им, и приобретают блага, принадлежащие другим. Сделки играют в общественной жизни многогранную роль. Поэтому в гражданском праве действует принцип допустимости - действительности любых сделок, не запрещенных законом, т.е. принцип свободы сделок (ст. 8 ГК).

2. Характеристика недействительности сделок

2.1. Общие положения недействительности сделок

В отечественной цивилистической традиции деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые является основополагающим. Тем не менее в ходе реформы гражданского законодательства основания и условия признания сделок недействительными были подвергнуты существенному пересмотру^[4]1.

Важную роль в формировании единообразной практики применения новых норм законодательства сыграют разъяснения, содержащиеся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"^[5]2.

В рамках данной статьи предлагаем рассмотреть разъяснения общих положений о недействительности сделок: основы деления сделок на ничтожные и оспоримые; определение лиц, управомоченных на подачу исков об оспаривании сделки и признании ее ничтожной (ст. 166 Гражданского кодекса Российской Федерации); применение последствий недействительности сделок (ст. 167 ГК РФ).

В целом реформирование законодательства в этой сфере было направлено на сокращение легальных возможностей признавать сделки недействительными во всех случаях, когда недействительность как гражданско-правовая санкция является неоправданной и явно несоразмерной характеру и последствиям допущенных при совершении сделки нарушений, поскольку ранее регулирование этого института в Гражданском кодексе Российской Федерации создавало массу возможностей для разрушения стабильности гражданского оборота^[6]3.

В соответствии с пунктом 1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Основанием для констатации порочности выступает наличие в сделке внутренних дефектов, которые приводят либо к ее недействительности независимо от чьей-либо воли, ipso iure, либо порождают право заинтересованного лица на обращение в суд для ее аннулирования. По сути, оспоримость указывает на необходимость совершения действий, а ничтожность - на результат^[7]1.

Недействительность является объективным свойством только ничтожной сделки^[8]2, в силу чего она признается недействительной с момента ее совершения, и для этого не требуются какие-либо действия со стороны заинтересованных лиц. Как отмечал Б. Виндшейд, в каждом случае, когда сделка не является ничтожной, необходима реакция против нее, чтобы исключить ее действительность, в то время как для ничтожной сделки такая реакция не является не только необходимой, но и немыслима. При этом заявление иска о ничтожности возможно (на это, в частности, указано в абзаце втором п. 3 ст. 166 ГК РФ и в п. 84 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25), но лишь в целях устранения правовой неопределенности и подтверждения уже существующего факта, что не влечет каких-либо изменений в правоотношениях сторон и третьих лиц.

Логичным следствием данного положения являются разъяснения, содержащиеся в абзаце четвертом п. 71 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25, согласно которым возражение ответчика о том, что требование истца основано на ничтожной сделке, оценивается судом по существу независимо от истечения срока исковой давности для признания этой сделки недействительной. То есть погашение иска исковой давностью никак не влияет на ничтожность сделки: она как была, так и остается ничтожной. При этом данный подход не означает, что лицо всегда сможет беспрепятственно ссылаться на ничтожность сделки. Например, если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки, заявление о недействительности сделки не будет иметь правового значения (п. 5 ст. 166 ГК РФ).

В то же время оспоримая сделка первоначально является действительной и порождает те правовые последствия, на наступление которых она была направлена. Но, будучи оспоренной по заявлению строго определенных в законе лиц, она становится недействительной с обратной силой - с момента ее заключения, если суд не прекратит ее действие лишь на будущее время (п. 3 ст. 167 ГК РФ). Таким образом, недействительной является уже оспоренная сделка. В данном случае судебное решение носит преобразовательный характер, поскольку порожденные оспоренной сделкой правовые последствия отпадают именно ввиду его принятия.

Отказ в иске на том основании, что требование истца основано на оспоримой сделке, возможен только при одновременном удовлетворении встречного иска ответчика о признании такой сделки недействительной или наличии вступившего в законную силу решения суда по другому делу, которым такая сделка признана недействительной (абзац третий п. 71 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25).

Кроме того, как следует из содержания абзаца второго п. 2 ст. 166 ГК РФ, для признания оспоримой сделки недействительной недостаточно констатировать наличие в ней внутренних дефектов, необходимо установить еще один признак - нарушение прав или охраняемых законом интересов лица, оспаривающего сделку. Вместе с тем в Гражданском кодексе Российской Федерации предусмотрен ряд специальных составов, по которым не требуется доказывание неблагоприятных последствий, указанных, в частности, в п. 71 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25.

Так, в соответствии со ст. 173.1 ГК РФ для признания недействительной сделки, которая в силу закона может быть совершена только с согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления, требуется доказать, во-первых, наличие согласия, установленного именно законом, а не иным нормативно-правовым актом; во-вторых, тот факт, что другая сторона на момент совершения сделки знала или должна была знать об отсутствии необходимого согласия такого лица или органа^[9]1.

Не требуется доказывать наступление неблагоприятных последствий для признания сделки недействительной и на основании пункта 1 ст. 174 ГК РФ - если имеет место нарушение ограничения полномочий представителя или лица, действующего от имени юридического лица без доверенности. В таком случае, как разъяснено в п. 92 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25, необходимо наличие двух условий: сделка совершена с нарушением ограничений, установленных учредительным документом (иными корпоративными документами) или договором с представителем, и противоположная сторона сделки знала или должна была знать об этом.

Следует отметить, что в ст. 168 ГК РФ произошла смена презумпции ничтожности сделки, не соответствующей требованиям закона или иного правового акта, на презумпцию ее оспоримости. Поэтому, если ранее наибольшую трудность составляла проблема поиска специальных признаков, которые позволяли бы отнести недействительные сделки к оспоримым, то теперь главной становится проблема определения условий и признаков, дающих возможность отнесения недействительных сделок к ничтожным^[10]2. Указанным критериям специально посвящены пункты 73 - 77 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25. Не останавливаясь здесь подробно на анализе этих положений, обратим внимание лишь на то, что грань между противоречащими закону ничтожными и оспоримыми сделками стала менее определенной. Причем не только в силу сложного для толкования понятия публичных интересов, но и потому, что в целом идентичные по своим условиям сделки могут быть признаны, как следует из буквального текста закона, в одном случае оспоримыми, а в другом - ничтожными, если будет установлено нарушение охраняемых прав и интересов третьих лиц.

2.2. Отдельные виды недействительных сделок

Законоположения о недействительности сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта (ст. 168 ГК РФ), являются общими положениями по отношению к специальным составам недействительных сделок (ст. 169 - 179 ГК РФ) и в таком качестве могут применяться к тем сделкам, действия сторон которых не подпадают под один из специальных составов недействительных сделок.

В ходе реформы гражданского законодательства большинство правил об отдельных традиционных видах недействительных сделок подверглись изменениям, кроме того, в текст ГК РФ дополнительно внесены два новых специальных состава недействительных сделок: недействительность сделки, совершенной без необходимого в силу закона согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления (ст. 173.1 ГК РФ), а также недействительность сделки в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено (ст. 174.1 ГК РФ)^[11]1.

Согласно новой редакции ст. 169 ГК РФ сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна и влечет последствия, установленные ст. 167 ГК РФ. В случаях, предусмотренных законом, суд может взыскать в доход Российской Федерации все полученное по такой сделке сторонами, действовавшими умышленно, или применить иные последствия, установленные законом.

Как можно видеть, основное изменение ст. 169 ГК РФ, посвященной так называемым антисоциальным сделкам, заключается в исключении из текста статьи ранее действовавшего в качестве общего правила положения об изъятии у сторон, действовавших умышленно, всего полученного по сделке в доход государства. Теперь же как общее правило должна применяться норма о том, что ничтожная антисоциальная сделка влечет применение последствий, предусмотренных ст. 167 ГК РФ, т.е. реституции. Что касается конфискационной меры (взыскание полученного по сделке в доход государства), то она может применяться лишь в случаях, предусмотренных законом, и только при наличии умысла у сторон на совершение антисоциальной сделки. В подобных случаях (прямо предусмотренных законом) могут применяться и иные последствия, установленные законом.

В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 85) подчеркивается, что нарушение стороной сделки закона или иного правового акта, в частности уклонение от уплаты налога, само по себе не означает, что сделка совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. Для применения ст. 169 ГК РФ необходимо установить, что цель сделки, а также права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, либо желаемое изменение или прекращение существующих прав и обязанностей заведомо противоречили основам правопорядка или нравственности и хотя бы одна из сторон сделки действовала умышленно.

Представляется, что в данное разъяснение вкралась неточность. Закон (ст. 169 ГК РФ) отнюдь не связывает возможность квалификации сделки как противоречащей основам правопорядка или нравственности и, следовательно, ничтожной с необходимостью обязательной констатации умысла сторон (или одной из сторон) на совершение антисоциальной сделки. Умышленность действий сторон имеет правовое значение только для решения вопроса о возможности применения в качестве последствий недействительности антисоциальной сделки взыскания всего полученного сторонами по сделке в доход государства (и, естественно, только в случаях, предусмотренных законом).

Под сделками, совершаемыми с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 предлагается понимать сделки, которые нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. В примерном перечне сделок, которые могут быть квалифицированы судом в качестве антисоциальных, в Постановлении названы: сделки, направленные на производство и отчуждение объектов, ограниченных в гражданском обороте (определенные виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан); сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду; сделки, имеющие своей целью изготовление или сбыт поддельных документов или ценных бумаг; сделки, нарушающие основы отношений между родителями и детьми^[12]1.

Принимая во внимание, что законоположения о недействительности сделок более не предусматривают в качестве общего правила изъятие всего полученного по сделке в доход государства (как это было ранее), а ограничиваются (опять же по общему правилу) применением реституции, представляется, что круг сделок, признаваемых недействительными по основаниям ст. 169 ГК РФ, при формировании судебной практики в дальнейшем может быть расширен.

В ст. 170 ГК РФ несколько изменена конструкция притворной сделки. Правило же о мнимой сделке сохранено в прежнем виде: мнимая сделка, т.е. сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующее ей правовые последствия, ничтожна.

Тем не менее Пленум Верховного Суда РФ дал некоторые разъяснения, касающиеся применения данного традиционного правила о мнимой сделке, необходимость которых, по-видимому, вызвана новыми актуальными проблемами судебной практики. В Постановлении N 25 судам предложено учитывать, что сторонами мнимой сделки для вида может быть осуществлено формальное исполнение такой сделки. К примеру, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника в отношении этого имущества могут быть заключены договоры купли-продажи или доверительного управления и даже составлены акты о передаче указанного имущества при сохранении фактического контроля со стороны продавца или учредителя доверительного управления за соответствующим имуществом. Равным образом не является препятствием для квалификации в качестве ничтожной сделки (п. 1 ст. 170 ГК РФ) и ситуация, когда сторонами мнимой сделки осуществлена для вида государственная регистрация "переданного" по указанной сделке недвижимого имущества (п. 86 Постановления).

Что же касается притворной сделки, то согласно новой редакции п. 2 ст. 170 ГК РФ притворная сделка, т.е. сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна, а к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

Основное отличие от старой редакции этой нормы состоит в том, что теперь ситуация, когда совершенная сторонами сделка прикрывает сделку на иных условиях, рассматривается как частный случай притворной сделки. Ранее притворной признавалась сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку. Отсутствие в тексте нормы уточнения (ныне внесенного в п. 2 ст. 170 ГК РФ) того, может ли притворная сделка прикрывать сделку на иных условиях, давало основания полагать, что прикрываемая сделка должна относиться к иному виду сделок, нежели притворная сделка. Теперь такой проблемы не существует.

В Постановление Пленума ВС РФ N 25 (п. 87) добавлен еще один частный случай, подпадающий под конструкцию притворной сделки, - когда притворная сделка совершается с целью прикрыть сделку с иным субъектным составом. Правда, в качестве примера притворной сделки в Постановлении приведен лишь случай, когда притворная сделка прикрывает сделку на иных условиях. Там сказано, что при установлении того факта, что стороны с целью прикрыть сделку на крупную сумму совершили сделку на меньшую сумму, суд должен признать заключенную сторонами сделку как совершенную на крупную сумму и применить правила, относящиеся к прикрываемой сделке.

Важное значение для судебной практики имеет разъяснение о том, что притворная сделка (каковая и признается ничтожной, освобождая путь для применения правил о прикрываемой сделке, т.е. той сделке, которую стороны на самом деле имели в виду) должна прикрывать иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения п. 2 ст. 170 ГК РФ недостаточно^[13]1.

Отдельно в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 рассматривается ситуация, когда для прикрытия сделки стороны совершают несколько сделок. В таком случае, как указано в Постановлении (п. 88), все прикрывающие сделки являются ничтожными, а к отношениям сторон следует применять правила о сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа и содержания. В качестве иллюстрации этого вывода приведен довольно типичный пример, часто встречающийся в судебной практике, когда участник общества с ограниченной ответственностью сначала заключает договор дарения незначительной части принадлежащей ему доли в уставном капитале хозяйственного общества третьему лицу с целью дальнейшей продажи оставшейся части доли в уставном капитале без соблюдения правил о преимущественном праве других участников общества с ограниченной ответственностью на приобретение доли в уставном капитале, продаваемой третьему лицу. В этом случае, как указано в Постановлении, и договор дарения третьему лицу части доли в уставном капитале общества, и последующий договор купли-продажи оставшейся части доли указанному лицу могут быть квалифицированы как единый договор купли-продажи, совершенный с нарушением названных правил (правильнее было бы сказать, как притворные сделки, прикрывающие такой единый договор). Поэтому иной участник общества вправе потребовать в судебном порядке перевода на него прав и обязанностей покупателя.

Из текста ст. 173 ГК РФ по сравнению с ранее действовавшей редакцией исключено такое основание недействительности оспоримой сделки юридического лица, выходящей за пределы его правоспособности, как сделка, совершенная юридическим лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью. Теперь, как известно, отсутствие у одной из сторон договора лицензии на осуществление деятельности, необходимой для исполнения обязательства по договору, может служить основанием для отказа другой стороны от исполнения такого договора (п. 3 ст. 450.1 ГК РФ). Данное обстоятельство отмечено и в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 89), где судам предложено учитывать, что совершение сделки лицом, не имеющим лицензии на занятие соответствующей деятельностью, не влечет ее недействительности; в таком случае другая сторона сделки вправе отказаться от договора и потребовать возмещения причиненных убытков.

В тексте ГК РФ появился новый состав недействительных сделок - недействительность сделки в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено (ст. 174.1). Сделка, совершенная с нарушением запрета или ограничения распоряжения имуществом, вытекающих из закона, в частности из законодательства о несостоятельности (банкротстве), ничтожна в части, в какой она предусматривает распоряжение таким имуществом (п. 1 ст. 174.1).

Особый интерес вызывает п. 2 ст. 174.1 ГК РФ, согласно которому сделка, совершенная с нарушением запрета на распоряжение имуществом должника, наложенного в судебном или ином установленным законом порядке в пользу его кредитора или иного уполномоченного лица, не препятствует реализации прав указанного кредитора или иного уполномоченного лица, которые обеспечивались запретом, за исключением случаев, если приобретатель имущества не знал или не должен был знать о запрете.

Нельзя не отметить, что ни в Концепции развития гражданского законодательства РФ, ни в разработанном на ее основе и принятом 27 апреля 2012 г. в первом чтении законопроекте ни о чем подобном даже не упоминалось. Вместо этого, напротив, в законопроекте предлагалось включить в текст данной статьи норму о том, что сделка, совершенная с нарушением ареста или иного запрета на распоряжение, наложенного на имущество в судебном или ином установленном законом порядке, является ничтожной.

Норма, содержащаяся в п. 2 ст. 174.1 ГК РФ, скорее всего является "отголоском" другой "теневой" поправки (которая не обсуждалась даже с разработчиками законопроекта), внесенной в текст ГК РФ при принятии Закона N 367-ФЗ, которым, как отмечалось ранее, была предусмотрена новая редакция законоположений о залоге (§ 3 гл. 23 ГК РФ), а также о переходе прав кредитора по гражданско-правовым обязательствам к другому лицу и о переводе долга (гл. 24 ГК РФ)^[14]1.

В нашем случае речь идет о новом законоположении, предусмотренном в п. 5 ст. 334 ГК РФ, согласно которому, если иное не вытекает из существа отношений залога, кредитор или иное управомоченное лицо, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом (ст. 174.1 ГК РФ), обладает правами и обязанностями залогодержателя в отношении этого имущества с момента вступления в силу решения суда, которым требования такого кредитора или иного управомоченного лица были удовлетворены. При этом применяется очередность удовлетворения требований залогодержателей, определяемая для кредитора или иного управомоченного лица по дате, на которую соответствующий запрет считается возникшим.

Приведенные новеллы, попавшие в текст ГК РФ без обсуждения с разработчиками законопроекта, выглядят довольно странно. С одной стороны, они устанавливают необоснованное преимущество кредитора (иного управомоченного лица), который при заключении договора не обеспокоился необходимостью обеспечения контрагентом исполнения его обязательства, однако в дальнейшем может получить статус залогодержателя путем подачи в суд простого ходатайства об обеспечении исковых требований, предъявленных к контрагенту. С другой стороны, деформируются процессуальные отношения - ведь принятые судом меры по обеспечению иска (скажем, наложение ареста на имущество должника) при определенных условиях могут превратиться в пустышку, например в случае продажи должником арестованного имущества добросовестному приобретателю. Как известно, среди оснований прекращения залога (ст. 352 ГК РФ) имеется и случай возмездного приобретения заложенного имущества лицом, которое не знало и не должно было знать, что это имущество является предметом залога.

Однако независимо от нашей оценки названных положений (п. 2 ст. 174.1 ГК РФ и п. 5 ст. 334 ГК РФ) не следует забывать о том, что речь идет о действующих нормах закона, обязательных к применению, в том числе судами при рассмотрении соответствующих дел. Поэтому в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 указанные законоположения получили основательное толкование.

Прежде всего в Постановлении (п. 94) констатируется, что сделка, совершенная в нарушение запрета на распоряжение имуществом должника, наложенного судом или судебным приставом-исполнителем, в том числе в целях возможного обращения взыскания на такое имущество, является действительной; ее совершение не препятствует кредитору или иному управомоченному лицу в реализации прав, обеспечивающихся запретом, в частности путем подачи иска об обращении взыскания на такое имущество (п. 5 ст. 334, ст. 348, 349 ГК РФ). А поскольку права и обязанности залогодержателя предоставляются кредитору (иному управомоченному лицу) только со дня вступления в силу решения суда, которым удовлетворены требования, обеспечивающиеся запретом (п. 5 ст. 334 ГК РФ), право на иск об обращении взыскания на арестованное имущество возникает не ранее указанного дня.

В силу п. 1 ст. 342 ГК РФ при наличии нескольких залогодержателей их требования удовлетворяются в порядке очередности, определяемой по дате, на которую залог считается возникшим. Для случаев ареста, наложенного судом или судебным приставом-исполнителем, такой датой считается дата наложения ареста, а в отношении имущества, права на которое подлежат государственной регистрации, - дата внесения отметки об аресте в соответствующий государственный реестр.

Момент внесения в государственный реестр сведений об аресте имущества имеет еще и то значение, что именно с этого момента приобретатель данного имущества должен был знать о наложенном запрете, что исключает возможность признания его в будущем добросовестным приобретателем.

Если же арестованное имущество отчуждается лицу, которое не знало и не должно было знать об аресте этого имущества (добросовестному приобретателю), то в этом случае возникает основание для освобождения указанного имущества от ареста, причем, как подчеркивается в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 96), независимо от того, совершена такая сделка до или после вступления в силу решения суда, которым удовлетворены требования кредитора (иного управомоченного лица), обеспеченные арестом имущества должника^[15]1.

В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 имеется еще одно разъяснение, касающееся применения п. 2 ст. 174.1 ГК РФ, свидетельствующее об ограничительном толковании высшей судебной инстанцией данной правовой нормы, а именно: положения п. 2 ст. 174.1 ГК РФ не распространяются на случаи наложения ареста по требованиям, предполагающим возврат в натуре имущества, в отношении которого наложен арест, в частности об истребовании имущества из чужого незаконного владения (ст. 301 ГК РФ), о возврате индивидуально-определенного имущества, переданного по недействительной сделке (ст. 167 ГК РФ), об отобрании индивидуально-определенной вещи у должника (ст. 398 ГК РФ), о возвращении имущества, составляющего неосновательное обогащение приобретателя (ст. 1104 ГК РФ) (п. 97 Постановления).

Исключение из сферы действия нормы п. 2 ст. 174.1 ГК РФ указанных случаев может означать лишь то, что в подобных ситуациях совершаемые должником сделки по отчуждению арестованного имущества должны квалифицироваться по п. 1 ст. 174.1 ГК РФ в качестве ничтожных сделок со всеми вытекающими отсюда последствиями. К сожалению, в тексте Постановления Пленума ВС РФ отсутствуют ссылки на правовые нормы или иные обстоятельства, послужившие основанием этого разъяснения. Одно очевидно: такое ограничительное толкование законоположений, содержащихся в п. 2 ст. 174.1 ГК РФ, - во благо имущественного оборота.

Новая редакция ст. 174 ГК РФ "Последствия нарушения представителем или органом юридического лица условий осуществления полномочий либо интересов представляемого или интересов юридического лица" на самом деле включает в себя законоположения, регулирующие два самостоятельных состава недействительных сделок: во-первых, это сделки, совершенные органом юридического лица, действующим от имени юридического лица без доверенности, либо его представителем за пределами ограничений, предусмотренных договором, учредительными или иными внутренними документами юридического лица, по сравнению с тем, как они определены в законе или доверенности либо как они могут считаться очевидными из обстановки, в которой совершается сделка (п. 1 ст. 174); во-вторых, это сделки, совершенные органом, действующим от имени юридического лица без доверенности, либо его представителем в ущерб интересам представляемого ими юридического лица (п. 2 ст. 174 ГК РФ).

Сходство между этими видами недействительности сделок состоит лишь в том, что они относятся к оспоримым сделкам и в случае признания их недействительными влекут одинаковые последствия в виде двусторонней реституции. При этом круг лиц, имеющих право оспорить указанные сделки, предмет доказывания, а главное, условия для признания их недействительными существенно различаются. На это обращено внимание в Постановлении Пленума ВС РФ N 25.

Согласно Постановлению (п. 92 - 93) п. 1 ст. 174 ГК РФ установлены два условия для признания сделки недействительной: сделка совершена с нарушением ограничений, установленных учредительным документом (иными корпоративными документами) или договором с представителем, и противоположная сторона сделки знала или должна была знать об этом; при этом не требуется устанавливать, нарушает ли сделка права и законные интересы истца каким-либо иным образом^[16]1.

В п. 2 ст. 174 ГК РФ предусмотрены два основания недействительности сделки, совершенной представителем или органом юридического лица, действующим от его имени без доверенности. По первому основанию сделка может быть признана недействительной, когда вне зависимости от наличия обстоятельств, свидетельствующих о сговоре либо об иных совместных действиях представителя и другой стороны сделки, представителем совершена сделка, причинившая явный ущерб представляемому, о чем другая сторона сделки знала или должна была знать. При этом судам рекомендовано исходить из того, что другая сторона должна была знать о наличии явного ущерба, причиненного совершенной сделкой, если это было бы очевидно для любого участника сделки в момент ее заключения. Данный вывод в Постановлении Пленума ВС РФ N 25 иллюстрируется примером совершения сделки на заведомо и значительно невыгодных условиях для представляемого, в частности если предоставление, полученное по сделке, в несколько раз ниже стоимости предоставления, совершенного в пользу контрагента.

Однако сделка не может быть признана недействительной по этому основанию при наличии обстоятельств, позволяющих считать ее экономически оправданной. Такие обстоятельства имеют место, к примеру, в следующих случаях: совершение сделки явилось способом предотвращения еще больших убытков; сделка, будучи сама по себе убыточной, была частью взаимосвязанных сделок, объединенных общей хозяйственной целью, в результате которых юридическое лицо или представляемый получили выгоду; невыгодные условия сделки были результатом взаимных равноценных уступок в отношениях с контрагентом, в том числе по другим сделкам.

Что касается второго вида недействительных сделок (сделка, совершенная представителем или органом юридического лица, действующим от его имени без доверенности, в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица), то в соответствии с п. 2 ст. 174 ГК РФ такая сделка может быть признана судом недействительной по иску представляемого или по иску юридического лица, а в случаях, предусмотренных законом, по иску, предъявленному в их интересах иным лицом или иным органом, если другая сторона сделки знала или должна была знать о явном ущербе для представляемого или для юридического лица либо имели место обстоятельства, свидетельствующие о сговоре либо об иных совместных действиях представителя или органа юридического лица и другой стороны сделки в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица.

Как можно видеть, данным составом недействительных сделок полностью поглощен ранее действовавший состав недействительных сделок, совершенных под влиянием злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, правила о котором по этой причине были исключены из текста ст. 179 ГК РФ.

В Постановлении Пленума ВС РФ N 25 (п. 93) отмечено, что по основанию, предусмотренному п. 2 ст. 174 ГК РФ, сделка может быть признана недействительной, если установлено наличие обстоятельств, которые свидетельствовали о сговоре либо об иных совместных действиях представителя и другой стороны сделки в ущерб интересам представляемого, который может заключаться как в любых материальных потерях, так и в нарушении иных охраняемых законом интересов (например, утрата корпоративного контроля, умаление деловой репутации). При этом наличие решения общего собрания участников (акционеров) хозяйственного общества об одобрении сделки в порядке, установленном для одобрения крупных сделок и сделок с заинтересованностью, не может служить препятствием для признания соответствующей сделки общества, совершенной в ущерб его интересам, недействительной (если будут доказаны обстоятельства, предусмотренные п. 2 ст. 174 ГК РФ).

2.3. Последствия недействительности сделки

Признание сделки недействительной означает лишь, что сделка не влечет тех правовых последствий, на порождение которых она была направлена. Тем не менее если хотя бы одна из сторон совершила предоставление по сделке, то наступают последствия, предусмотренные законом.

Поскольку все, что стороны предоставили друг другу по недействительной сделке, является безосновательным, каждая из сторон такой сделки обязана в соответствии с пунктом 2 ст. 167 ГК РФ возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки и по своей инициативе, если это необходимо для защиты публичных интересов, а также в иных предусмотренных законом случаях (п. 4 ст. 166 ГК РФ).

В связи с этим, как отмечается в абзаце третьем п. 79 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25, в мотивировочной части решения должно быть указано, какие публичные интересы подлежат защите, либо содержаться ссылка на специальную норму закона, позволяющую применить названные последствия по инициативе суда.

Ограничение инициативы суда в данном вопросе связано с тем, что применение последствий недействительности сделки - субъективное право сторон по сделке, а также лиц, которым оно специально предоставлено законом. С учетом своих интересов они самостоятельно решают, использовать ли принадлежащие им права или нет, в том числе защищать ли их в судебном порядке или отказаться от защиты. Иной подход повлек бы утрату участниками гражданских правоотношений автономии воли и нарушение принципа диспозитивности гражданского процесса.

На основании изложенного при решении вопроса о применении по своей инициативе последствий недействительности ничтожной сделки суду следует вынести вопрос на обсуждение сторон (абз. 2 п. 79 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25).

Еще одно ограничение принципа диспозитивности гражданского процесса содержится в п. 80 указанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, в соответствии с которым при удовлетворении требования одной стороны недействительной сделки о возврате полученного другой стороной суд одновременно рассматривает вопрос о взыскании в пользу последней всего, что получила первая сторона, если иные последствия недействительности не предусмотрены законом.

Таким образом, из буквального текста разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25, следует, что по требованию, заявленному в соответствии с пунктом 2 ст. 167 ГК РФ, судом должен быть разрешен вопрос об обязанности каждой из сторон вернуть все полученное по сделке вне зависимости от воли ответчика и заявления им встречного притязания.

Такое решение суда вытекает из двустороннего характера требования о реституции^[17]1. При ином подходе имело бы место неосновательное обогащение одной из сторон, что недопустимо в гражданском праве.

В соответствии с п. 80 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 взаимные предоставления по недействительной сделке, которая была исполнена обеими сторонами, по общему правилу считаются равными. Данное положение соответствует общей гражданско-правовой презумпции равноценности встречных предоставлений^[18]2 и не раз ранее находило отражение в судебной практике.

Например, судом было рассмотрено дело, по которому субарендатор после признания сделки недействительной и применения последствий недействительности обратился к субарендодателю о взыскании неосновательного обогащения в виде разницы между более высокой платой, которую он вносил по недействительному договору субаренды, и платой, установленной в договоре аренды между арендодателем и арендатором-субарендодателем. Суд указал, что в случае недействительности договора субаренды субарендодатель обязан вернуть истцу полученную от него сумму арендных платежей, а истец, как лицо, неосновательно временно пользовавшееся помещением, законным арендатором которого являлся ответчик, обязан возместить ему то, что он сберег вследствие такого пользования по цене, существовавшей вовремя, когда закончилось пользование, и в том месте, где оно происходило.

В подписанных сторонами договорах субаренды указаны соответствующие ставки аренды за соответствующие помещения. Тем самым стороны оценили пользование этими помещениями. Доказательств, свидетельствующих о том, что установленная сторонами ставка аренды превысила размеры обычных ставок аренды аналогичных помещений в данной местности, не представлено. В связи с этим отношения сторон свидетельствуют об отсутствии неосновательного обогащения у ответчика, равно как и у истца, поскольку плата за субаренду уплачивалась и принималась по взаимному согласию сторон.

Таким образом, при расчетах по незаключенному или ничтожному договору аренды принимается во внимание согласованная плата, если не доказано, что она явно не соответствует рыночной^[19]1.

Нельзя обойти вниманием и второй вид реституции - реституцию владения. В соответствии с п. 81 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 она подлежит применению при рассмотрении требования лица, передавшего индивидуально-определенную вещь по недействительной сделке, к лицу, которому эта вещь была передана, о ее возврате при соблюдении следующих условий:

- индивидуально-определенная вещь сохранилась в натуре;

- она находится во владении стороны по сделке.

При этом истец не обязан доказывать свое право собственности на спорное имущество.

Стороны должны доказать только факт передачи имущества во исполнение недействительной сделки. Исключение из реституции спора о праве на вещь, с одной стороны, делает возможной ситуацию, когда решение о возврате вещи по реституционному спору будет принято в пользу лица, не имеющего права на спорную вещь, например вора. В связи с этим положительное решение в реституционном споре не свидетельствует о праве победителя^[20]2. Тем не менее такое решение является оправданным, поскольку еще меньше оснований оставлять вещь во владении лица, получившего ее по недействительной сделке. В пользу же отчуждателя по данной сделке действует презумпция права собственности владельца.

Заключение

В соответствии со ст. 167 ч.1 ГК РФ момент признания сделки недействительной наступает со времени ее совершения. Однако, законом предусмотрены случаи невозможности признания сделки недействительной с момента ее совершения, например, договор по аренде помещения. Такой вид сделок прекращается на будущее время. Гражданский кодекс РФ также предусматривает сроки исковой давности по недействительным сделкам: по искам о применении последствий недействительных ничтожных сделок – 10 лет с момента ее совершения; по искам о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности — в течение 1 года с момента прекращения насильственных действий, которые влияли на совершение этой сделки, либо со дня установления факта истцом об иных обстоятельствах, которые послужили основанием для признания сделки недействительной.

Недействительные сделки в праве могут быть: Оспоримыми, то есть признанными недействительными судебным решением на основе ГК РФ.

Ничтожными, то есть являющиеся недействительными, в независимости от признания их таковыми судом. Кроме того, в гражданском праве существует такое понятие, как относительно недействительная сделка (к примеру, сделки, которые были совершены под влиянием обмана, насилия, стечения тяжелых обстоятельств и т.д.), которые регулируются ст. 178-179 ч.1 ГК РФ. Признание недействительности таких сделок наступает по решению суда на основе требований заинтересованных лиц, до момента поступления такого заявления сделка считается действительной. Отсутствие факта исполнения недействительной сделки полностью исчерпывается признанием ее недействительной.

В случае полного либо частичного исполнения сделки, признанной в дальнейшем недействительной, имеют место имущественные последствия: Двусторонняя реституция — в случае признания сделки недействительной каждая из сторон имеет обязательства по возврату полученного по сделке имущества (возвращаются право собственности и другие вещные права). При невозможности возврата полученной вещи в ее натуре (утрата или уничтожение), стороны обязаны возместить ее стоимость в денежном эквиваленте.

Односторонняя реституция — когда, в случае признания сделки недействительной, в отношении одного из участников сделки восстанавливается положение, которое имело место быть до совершения этой сделки. При этом другая сторона не имеет на это право, и все, что ею было получено в ходе исполнения сделки, взыскивается в доход государства. Недопущение реституции — случаи признания сделки недействительной с отсутствием возможности восстановления прежнего положения обеих сторон.

Все полученное при исполнении сделки имущество изымается в пользу государства.
 

Список использованной литературы

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 03.07.2016) // "Собрание законодательства РФ", 05.12.1994, N 32, ст. 3301
2. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 8 апреля 2008 г. N 1051/08 // Вестник ВАС РФ. 2008. N 7.
3. Постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 7 июня 2011 г. N 1744/11; от 4 декабря 2012 г. N 9443/12 // Вестник ВАС РФ. 2011. N 11; 2013. N 3.
4. Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016. 431 с.
5. Генкин Д.М. Относительная недействительность сделок // Вестник гражданского права. 2014. N 4.
6. Гражданское право: Учебник: В 4 т. Т. 1: Общая часть / Под ред. Е.А. Суханова. Изд. 3-е., перераб. и доп. С. 510
7. Громов А.А., Егоров А.В. Практический комментарий к первому и второму блокам изменений в ГК РФ. Самые значимые поправки. М., 2014. С. 52 - 55.
8. Егоров А.В. Реституция по недействительным сделкам при банкротстве. Вестник ВАС РФ. 2010. N 12 // http://www.szrf.ru/doc.phtml?nb=edition07&issid=2010012000&docid=20.
9. Ем В.С. О критериях ничтожности сделок в новейшем гражданском законодательстве России // Вестник гражданского права. 2014. N 6.
10. Карапетов А.Г., Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы: В 2 т. Т. 2: Пределы свободы определения условий договора в зарубежном и российском праве. М., 2012.
11. Кривцов А.С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и современном гражданском праве (серия "Классика российской цивилистики"). М., 2013. С. 99 - 181.
12. Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избранные постановления за 2008 год с комментариями / Под ред. А.А. Иванова. М., 2012.
13. Проект Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации, рекомендованной Президиумом Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства к опубликованию в целях обсуждения (протокол N 2 от 11 марта 2009 г.) // http://www.privlaw.ru/index.php?section_id=24.
14. Российское гражданское право: учебник: в 2 т. / В.С. Ем, И.А. Зенин, Н.В. Козлова и др.; отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М.: Статут, 2011. Т. 1. Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права. 958 с.
15. Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. 1: Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права / Под ред. Е.А. Суханова. М., 2013. С. 367.
16. Скловский К.И. Некоторые проблемы реституции // Вестник ВАС РФ. 2002. N 8. С. 109
17. Старцева Ю.В. Общие положения недействительности сделок в свете разъяснений Верховного Суда Российской Федерации // Судья. 2015. N 10. С. 59 - 64.
18. Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М., 2007. 602 с.
19. Ширвиндт А.М. Комментарий к "Обзору судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения" // Вестник гражданского права. 2009. N 1

1. Российское гражданское право: учебник: в 2 т. / В.С. Ем, И.А. Зенин, Н.В. Козлова и др.; отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М.: Статут, 2011. Т. 1. Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права. 958 с. ↑

2. 1 Кривцов А.С. Абстрактные и материальные обязательства в римском и современном гражданском праве (серия "Классика российской цивилистики"). М., 2013. С. 99 - 181. ↑

3. 1 Российское гражданское право: учебник: в 2 т. / В.С. Ем, И.А. Зенин, Н.В. Козлова и др.; отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М.: Статут, 2011. Т. 1. Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права. 958 с. ↑

4. 1 Старцева Ю.В. Общие положения недействительности сделок в свете разъяснений Верховного Суда Российской Федерации // Судья. 2015. N 10. С. 59 - 64. ↑

5. 2 Бюллетень ВС РФ. 2015. N 8. ↑

6. 3 Проект Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации, рекомендованной Президиумом Совета при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства к опубликованию в целях обсуждения (протокол N 2 от 11 марта 2009 г.) // http://www.privlaw.ru/index.php?section_id=24. ↑

7. 1 Генкин Д.М. Относительная недействительность сделок // Вестник гражданского права. 2014. N 4. ↑

8. 2 Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. 1: Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права / Под ред. Е.А. Суханова. М., 2013. С. 367. ↑

9. 1 Старцева Ю.В. Общие положения недействительности сделок в свете разъяснений Верховного Суда Российской Федерации // Судья. 2015. N 10. С. 59 - 64. ↑

10. 2 Ем В.С. О критериях ничтожности сделок в новейшем гражданском законодательстве России // Вестник гражданского права. 2014. N 6. ↑

11. 1 Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016. 431 с. ↑

12. 1 Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016. 431 с. ↑

13. 1 Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016. 431 с. ↑

14. 1 Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016. 431 с. ↑

15. 1 Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016. 431 с. ↑

16. 1 Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2016. 431 с. ↑

17. 1 Ширвиндт А.М. Комментарий к "Обзору судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения" // Вестник гражданского права. 2009. N 1; Егоров А.В. Реституция по недействительным сделкам при банкротстве. Вестник ВАС РФ. 2010. N 12 // http://www.szrf.ru/doc.phtml?nb=edition07&issid=2010012000&docid=20. ↑

18. 2 Карапетов А.Г., Савельев А.И. Свобода договора и ее пределы: В 2 т. Т. 2: Пределы свободы определения условий договора в зарубежном и российском праве. М., 2012. ↑

19. 1 Правовые позиции Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: избранные постановления за 2008 год с комментариями / Под ред. А.А. Иванова. М., 2012. ↑

20. 2 Скловский К.И. Некоторые проблемы реституции // Вестник ВАС РФ. 2002. N 8. С. 109 ↑