Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

«Материальное и процессуальное право» (Структура системы российского права)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Любая система независимо от того, из каких объектов она состоит, имеет устойчивую структуру, следовательно, понятие «система российского права» отражает структуру, внутренне строение российского права.

Для понимания системы российского права, прежде всего, следует выявить ее первичные элементы. Разделение правовых явлений на материальные и процессуальные выглядит ясным лишь в силу законодательной данности отраслей гражданского процессуального и уголовно-процессуального права. В общетеоретическом же плане эта проблема является весьма сложной. Однако задача науки как раз в том и состоит, чтобы предложить законодателю четкий общеправовой критерий разграничения материально-правовых и процессуальных явлений, который он мог бы использовать в работе над системами права и законодательства.

Данную тему исследовали следующие авторы: Слободянюк Г.Г. [33], Морозова Л.А. [24], Марченко М.Н. [22], Дерябина Е.С. [7], Павлова С.В. [26], Смоленский М.Б. [34], Бялт В.С. [3], Селютина Е.Н., Холодов В.А. [31], Вострикова Д.А. [4], Комаров С.А. [16], Сальников В.П., Масленников Д.В. [30], Исмагилов И.Р. [12], Крыгина И.А., Жуков Е.А. [18], Малахов В.П. [21], Рязанцева М.П., Антось П.А. [29], Енгибарян Р.В., Краснов Ю.К. [10].

Цель – выявить особенности материального и процессуального права. Задачи:

определить понятие и виды норм права;
описать нормы материального и процессуального права;
исследовать структуру системы российского права;
изучить материальное и процессуальное право на судебную защиту.

Объект – нормы права. Предмет ‑ материальное и процессуальное право.

1. Понятие и виды норм права

1.1. Нормы материального и процессуального права

В юридической литературе в качестве первичных элементов системы российского права выделяют следующие [31]:

1) юридическая норма (норма права);

2) институт права

3) подотрасль права;

4) отрасль права.

Логика их выделения и взаимосвязи следующая.

Суть содержания права составляют нормы, которые в рамках системы права определенным образом взаимосвязаны друг с другом.

Норма права – это обязательное правило поведения, охраняемое силой государственного принуждения [20].

Она является самым дробным элементом системы права, так как только правовая норма, а не отдельные ее составляющие (гипотеза, диспозиция, санкция) может самостоятельно обеспечить выполнение основной функции права – правовое регулирование общественных отношений [19].

Объединяясь по какому-либо признаку, нормы образуют институты права, которые, в свою очередь, представляют собой подотрасли и отрасли права.

Их единство и отражает суть системы права. Взаимосвязь всех элементов представлена на рисунке 1.

Система права

Институт права

Подотрасль права

Отрасль права

Совокупность правовых норм, регулирующих какой-либо конкретный вид однородных общественных отношений

Совокупность родственных институтов какой-нибудь отрасли права

Совокупность правовых норм, регулирующих однородную сферу общественных отношений, составляющих предмет правового регулирования

В трудовом праве – институт охраны труда; в конституционном – институт гражданства; в гражданском – институт купли-продажи и т.д.

В гражданском праве – подотрасль «обязательное право» объединяет ряд правовых институтов – таких как институт поставки, мены, подряда и т.д.

Конституционное право; уголовное право, гражданское право и т.д.

Совокупность родственных институтов какой-нибудь отрасли права

Совокупность правовых норм, регулирующих какой-либо конкретный вид однородных общественных отношений

Конституционное право; уголовное право, гражданское право и т.д.

Рис. 1. Соотношение элементов системы российского права

Рассмотрим более подробно основные структурные элементы права [23].

Первичным элементом права является юридическая норма, представляющее собой общеобязательное веление, выраженной в виде государственно-властного предписания и регулирующее общественные отношения [4].

Обладая всеми качествами социальных норм, юридические нормы имеют специфические черты, определяемые их неразрывной связью с государством. Соединяя в себе свойства общесоциального и государственного воздействия на поведение людей, имея особую форму выражения и охраны от нарушений, юридические нормы приобретают исключительные регулирующие возможности [21].

Юридическая норма, или норма права, есть исходящее от государства и им охраняемое общеобязательное, формально-определенное предписание, выраженное в виде правила поведения или отправного установления и являющееся государственным регулятором общественных отношений [18]

Выделяются материальные и процессуальные юридические нормы (рис.2).

Рис. 2. Классификация норм

Первые направлены на регулирование реально складывающихся между людьми отношения, которые связаны с владением, пользованием и распоряжением имуществом, его куплей-продажей, формами собственности, трудовой и политической деятельностью, государственным управлением, реализацией субъективных прав и обязанностей, вступлением в брак и т.д.

Процессуальные же нормы права определяют порядок разрешения споров, конфликтов, расследования и судебного рассмотрения преступлений и иных правонарушений, т.е. регламентируют чисто процедурные или организационные вопросы [16].

Деление правовых явлений (отраслей права, норм, правоотношений, юридических фактов и др.) на материальные и процессуальные - это внутренняя, специальная проблема юриспруденции.

Ее не следует увязывать с философским пониманием материи (хотя такие попытки имеются) или с делением социальных явлений на материальные и идеологические.

Все правовые явления (и материальные, и процессуальные) являются идеологическими (то есть такими, которые не могут возникнуть без сознательно-волевого опосредования со стороны общества).

Сам по себе признак «материальности» правовых явлений (а его понимают как непосредственное участие норм в регулировании объективно сложившихся пластов социальной жизни) не дает ясных представлений о границах этих явлений. Хотя в самом первом приближении этот признак можно использовать.

Так, к материальным регулятивным нормам принято относить те правовые нормы, которые непосредственно регулируют различные социальные сферы, формируя позитивное поведение их участников. Материальными будут и те охранительные нормы, которые обеспечивают действие материальных регулятивных норм.

Например, нормы уголовного права по своей природе являются охранительными, и при этом общепризнано, что уголовно-правовые нормы – материальные [18].

К материальным следует отнести и те процедурные нормы, которые регламентируют порядок реализации материальных регулятивных норм (или, по-другому, диспозиций материальных норм). С точки зрения близости к исходной социальной структуре эти процедурные нормы даже «более материальны», чем материальные охранительные (например, уголовно-правовые) [21].

С большей эффективностью границу между материальным и процессуальным в правовой системе можно провести, начав с предварительного установления общих признаков процессуально-правовых явлений.

При этом следует исходить из той методологической предпосылки, что все процессуальные явления - процедурные.

В самом общем виде процедуру в праве можно определить как порядок осуществления той или иной юридической деятельности. Все юридические процедуры можно поделить на две большие группы: правотворческие и правореализующие.

В свою очередь, правореализующие процедуры бывают материальные и процессуальные [29].

Процессуальная процедура - это порядок реализации материальных охранительных норм (по-другому - санкций). Соответственно, нормы, регламентирующие процедуру реализации санкций, являются процессуальными.

Так, гражданское процессуальное право целиком представляет собой процедурную отрасль, назначение которой - регламентировать порядок реализации санкций гражданско-правовых норм, а уголовно-процессуальное право определяет порядок реализации норм уголовного права, которое в целом имеет охранительную природу и состоит из охранительных норм [11].

Материально-процедурные нормы по признаку их связи с правоприменением можно поделить на две разновидности (рис. 3):

Рис. 3. Классификация материально-процедурных норм по признаку их связи с правоприменением [12]

Итак, граница между материальным и процессуальным в системе права проходит как внутри процедурной сферы (между нормами материальной процедуры и процессуальными нормами) [30], так и на стыке процессуальных норм и материальных охранительных норм (например, между нормами уголовного процесса и нормами уголовного права).

1.2. Структура системы российского права

Институт права – это совокупность правовых норм, которые регулируют какой-либо вид общественных отношений. Совокупность институтов составляют отрасль права.

Например, в трудовом праве можно увидеть институты коллективного договора, трудового договора, дисциплины труда и т.д. Необходимо ввести также понятие субинститута права.

Под ним понимается совокупность правовых норм, регулирующих разновидность общественных отношений [10].

Не каждый институт права имеет в своем составе субинституты, поэтому в общей структуре системы права их не всегда упоминают.

Например, институт преступлений против жизни, здоровья, достоинства личности делится на субинституты преступлений против жизни (его составляют различные виды убийств), против здоровья (здесь сосредоточены нормы, касающиеся различных видов телесных повреждений) и преступления против достоинства личности (клевета, оскорбление) [15].

Правовой институт характеризуется наличием некоторых обязательных признаков, а именно:

- однородностью регулируемой сферы общественных отношений;

- самостоятельным предметом правового регулирования;

- единой функцией;

- наличием норм, сходно регулирующих данное отношение;

- юридическим единством норм [19].

Отрасль права – это обособившаяся внутри данной системы права совокупность однородных правовых норм, регулирующих определенную сферу общественных отношений.

Возникновение той или иной отрасли обусловлено объективными обстоятельства развития общества, а законодатель реализует лишь функцию оформления [14].

Для каждой отрасли характерен свой режим правового регулирования, поскольку одна норма не может регулировать несколько различных видов общественных отношений. Все отрасли не дублируют друг друга, а дополняют друг друга. В структуре отраслей выделяются подотрасли.

Следует отметить, что не каждая отрасль имеет подотрасли, это в большей степени характерно для «старых» отраслей права, характеризующихся максимальной проработанностью [22].

Таким образом, система российского права определяется совокупностью взаимосвязанных между собой юридических норм права, институтов и отраслей права, которые в свою очередь характеризуются внутренним единством и различием в соответствии с особенностями регулируемых общественных отношений.

Выделение в структуре системы права элементов обусловлено объективными обстоятельствами общественного функционирования и развития.

Следует сказать, что чем более «старые» правовые нормы составляют правовой институт и соответственно отрасль права, тем более структурированной является последствия, имея целый ряд подотраслей.

Системность права предполагает его структурирование на основе каких-либо признаков.

Для российской системы права характерна следующая структура: юридическая норма-правой институт-подотрасль права –отрасль права. Их совокупность определяет внутреннее единство и различие в соответствии с особенностями регулируемых общественных отношений [18].

Данное разделение объективно. Оно обусловлено общим характером, системностью общество.

Право, как социальный институт направлен не регулирование общественных отношений во всех сферах общества, соответственно для этого формируются правовые (юридические) нормы, которые, свою очередь, соединяются в институты права, которые составляют структуру отраслей права.

Подотрасли права – совокупности специальных норм и институтов, направленных на регулирование специфичной области общественных отношений [37].

Например, в отрасли финансового права выделяется банковское право в уголовном праве есть подотрасль уголовного права.

Примерная система российского права представлена на рисунке 4.

Система права

Процессуальное право

Материальное право

Конституционный процесс Избирательный процесс Административно-процессуальное право Бюджетный процесс Налогов-процессуальное право Дисциплинарный процесс Гражданский процесс Арбитражный процесс Уголовный процесс Уголовно-исполнительное право Гражданско-исполнительное право

Конституционное Гуманитарное Избирательное Парламентское Административное Информационное Образовательное Финансовое Бюджетное Налоговое Банковское Инвестиционное Предпринимательское Гражданское Авторское Патентное Наследственное Жилищное Торговое (коммерческое) Семейное Природоресурсное Экологическое Трудовое Право социального обеспечения Уголовное

Рис. 4. Структура системы российского права [36]

Таким образом, право характеризуется системностью, которая обусловлена системностью самого общества, для регулирования которого оно и возникает [27].

Таким образом, система права – это объективно обусловленное системой общественных отношений внутреннее строение права, выражающееся в единстве и согласованности действующих в государстве правовых норм и разделение права на относительно самостоятельные части – нормы, институты и отрасли права.

Система права на является статичным феноменом, она динамична, постоянно меняется в зависимости от характера общественных отношений, изменений в них. Для каждого общества на определенном этапе своего развития обладает уникальной, присущей только ему системой права.

2. Материальное и процессуальное право на судебную защиту

2.1 Судебное нормотворчество

Развитие понятия и теории права на иск основано на анализе природы цивилистического притязания между субъектами гражданского права. Соответствующие этому притязанию предпосылки и условия реализации права на судебную защиту теоретически обоснованы в конце 50-х гг. XX в. профессором М. А. Гурвичем [29].

При кодификации советского процессуального законодательства эти предпосылки и условия были распространены на другие цивилистические судебные споры (трудовые, семейные, земельные, жилищные и др.).

При этом в соответствующих отраслях кодифицированного законодательства закреплялось общее положение о праве на судебную защиту.

Классическими предпосылками права на судебную защиту являлись подведомственность дела суду, правоспособность сторон, отсутствие судебных постановлений по тождественным спорам при разрешении дела по существу либо об утверждении отказа от иска и мирового соглашения, кроме длящихся правоотношений [24].

Под влиянием ряда положений материального права наряду с ними допускалось существование специальных предпосылок – соблюдение претензионного порядка защиты права, в котором устанавливался пресекательный срок, наличие согласия жены на расторжение брака в период ее беременности и после рождения ребенка и др.

Общее право на судебную защиту в публичных отношениях отсутствовало, так как суду были подведомственны лишь единичные категории дел [27].

В сфере правоотношений из государственного, административного, финансового и других публичных отраслей права общие положения о праве на судебную защиту стали закрепляться лишь в конце 1990-х гг. после реализации конституционных норм о праве на обжалование в суд неправомерных действий (бездействия) государственных органов и должностных лиц в отдельном законодательстве [30].

При этом, если право на судебную защиту – на иск в цивилистическом материальном праве – основывалось на предполагаемом материальном притязании любой стороны в материальном правоотношении (споре), то право на судебную защиту в публичных отношениях (административный иск) – чаще на праве обжалования (оспаривания) действий (бездействия) публичных лиц (уполномоченных на правоприменение государственных органов, должностных лиц) с целью защиты прав и свобод граждан и организаций. Однако в законодательстве и судебной практике имели место и обращения уполномоченных государственных органов в суд с целью ограничения прав и свобод граждан ввиду публично-правовых нарушений [15, c. 497].

Учитывая, что в прошлом веке в европейских странах источником и образцом построения процесса по административным делам послужил процесс гражданский, а административный иск развивался из жалобы, хотя и допускал рассмотрение требования государственных органов к гражданам [24], следует средства судебной защиты в публичных делах приравнять к иску, закрепив его особенности в отдельном производстве.

Процессуальное законодательство должно в будущем прямо отразить наличие двух видов дел (соответственно административных исков): об оспаривании (обжаловании) гражданами и организациями действий (бездействия) государственных органов и должностных лиц с целью защиты прав и свобод, и по заявлениям государственных органов об ограничении прав и свобод граждан и организаций, нарушивших законодательство. Общие предпосылки права на судебную защиту будут едиными для цивилистического и публичного иска:

1) подведомственность дела суду;

2) правоспособность сторон;

3) отсутствие решения суда по тождественному делу с участием тех же сторон или их правопреемников.

4) определений суда об отказе от иска, или утверждении мирового соглашения [27].

Безусловно, для дел публичного характера неприменимо третейское разбирательство.

Соответствующая предпосылка права на обращение в суд об отсутствии третейского договора применима лишь к цивилистическим искам. Из условий реализации права на судебную защиту следует обратить внимание на соблюдение предварительного внесудебного порядка разрешения дел. Полагаем, что к нему могут быть отнесены не только гражданские претензионные процедуры, процедуры бесспорного взыскания денег, административного обжалования, но и случаи обязательных досудебных примирительных процедур, тенденция к установлению которых прослеживается в ряде законопроектов.

Принципиально важно, что при этом не ограничивается право на судебную защиту при отпадении этих условий.

Использование института иска как единого средства защиты прав и свобод в публичных отношениях позволяет иметь в процессуальном законодательстве единые предпосылки и условия реализации права на судебную защиту.

Признаком права на публичный иск в материальном праве является употребление терминов об оспаривании (обжаловании) действий (бездействия) уполномоченного органа, либо право такого органа на обращение в суд для ограничения прав и свобод граждан и организаций [13].

Современная научная мысль, касаясь самых разных сторон правопорядка, заново переосмысливает роль судебной практики, в частности Постановлений Пленума Верховного суда РФ и Постановлений Пленума Высшего арбитражного суда РФ в регулировании общественных отношений, в том числе охватываемых гражданским процессуальным правом.

Какова роль актов органов судебной власти в современных условиях, правомерно ли наделять их свойствами источника гражданского процессуального права, каков механизм воздействия судебной практики на нормотворческий процесс – это лишь часть вопросов, которые нуждаются в теоретическом и практическом осмыслении. Поставленные вопросы предопределяют необходимость обратиться к анализу актов высших органов судебной власти [11].

Изучение и анализ Постановлений Пленумов Верховного суда РФ и Высшего арбитражного суда РФ, посвященных проблемам гражданского и арбитражного процесса показывают, что большинство из них соответствуют своему назначению: в них дается судебное толкование норм процессуального закона в целях обеспечения единства судебной практики, обращается внимание судов на неукоснительное соблюдение конституционных и процессуальных норм при рассмотрении гражданских дел.

Вместе с тем нельзя оставить без внимания тот факт, что в последние годы отчетливо прослеживается тенденция усиления активной роли высших судебных инстанций в нормативном регулировании процессуальных отношений.

Обращают на себя внимание ряд последних постановлений, в которых под видом разъяснений процессуальных норм излагаются правила и положения, дополняющие существующие правила процессуального законодательства, и даже устанавливающие новые процессуальные правила [8].

Рассмотрим отдельные Постановления Пленума Верховного суда РФ, содержащие разъяснение вопросов, которые возникли при применении норм гражданского процессуального законодательства. Так, в соответствии со ст. 50 ГПК РФ суд назначает адвоката в качестве представителя в случае отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неизвестно, а также в других предусмотренных федеральным законом случаях [1].

Данная законодательная новелла вызвала ряд вопросов практического характера. И, в частности, каковы полномочия адвоката, участвующего по назначению суда? Пленум Верховного суда РФ в Постановлении от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» разъяснил, что адвокат, назначенный судом на основании ст. 50 ГПК РФ, вправе обжаловать решение суда в кассационном (апелляционном) порядке и в порядке надзора, поскольку он имеет полномочия не по соглашению с ответчиком, а в силу закона и указанное право объективно необходимо для защиты прав ответчика, место жительства которого неизвестно.

Суд не вправе при вынесении решения принять признание иска или признание обстоятельств, на которых истец основывает свои требования, совершенные адвокатом на основании ст. 50 ГПК РФ, поскольку это помимо воли ответчика и может привести к нарушению его прав (абз. 6, 7 п. 10).

Тем самым Пленум сформулировал процессуальные правила, устанавливающие полномочия адвоката, участвующего в процессе не по соглашению со стороной, а по назначению суда, которых нет в процессуальном законе. Фактически Пленум «дописывает» норму права [2].

В этом же Постановлении Пленум дает разъяснения, касающиеся распорядительных действий сторон. Как следует из абз. 3 п. 10, если ответчик признал иск полностью или частично, об этом следует также указать в описательной части решения.

Таким образом, Пленум Верховного суда РФ указывает на наличие у ответчика права на признание иска частично, однако в ГПК РФ отсутствует норма, предусматривающая данное право.

Ст. 39 ГПК РФ, закрепляющая распорядительные действия сторон, не предусматривает и права истца отказаться от иска в части. Пленум Верховного суда РФ допускает частичный отказ от иска, давая разъяснения ст. 54 ГПК РФ, в которой перечисляются полномочия представителя. В числе их указано на полный или частичный отказ от исковых требований. Поскольку представитель не может обладать процессуальными правами, которыми не обладает сам истец, правомерен вывод Пленума, что истец обладает правом на частичный отказ от иска.

Вместе с тем частичный отказ истца от иска, равно как и признание ответчиком иска в части являются распорядительными действиями сторон, влекущими важные правовые последствия, и потому они должны быть прямо закреплены в процессуальном законе [8].

В литературе по общей теории права и гражданскому процессуальному праву всегда был жив интерес к выяснению роли судебного решения в ряду правовых явлений. Судебные решения называют актами применения норм права, актами индивидуального регулирования, поднормативными и правозащитными актами, источниками правовых норм [5].

Исследователи вопроса о судебном решении как акте применения норм права прежде всего сталкиваются с проблемами «судейского усмотрения» в правоприменении [17].

Диапазон мнений: от «суд творит право» до «судейское усмотрение неизбежно в применении ситуационных, дискреционных и факультативных норм, оценочных понятий в праве». Существование последних норм и понятий в праве бесспорно.

Так, ст. 6 ГК РФ обязывает суд оценить конкретную ситуацию с точки зрения общих начал и смысла правовой нормы, подлежащей применению, требований добросовестности, разумности и справедливости. Нормы гражданского (в широком смысле), а с недавних пор – гражданского и арбитражного процессуального права предусматривают возможность применения аналогии закона и права. Применение аналогии закона – это распространение на правовую ситуацию гипотезы и диспозиции сходной нормы [23].

По аналогии недопустимо распространение признаков правонарушения на действие (бездействие), не названное в нормативно-правовом акте запрещенным, и как последствие – применение санкции сходной нормы. Примером указания в законе на аналогию права является установление ст. 8 ГК РФ, которая в числе оснований возникновения гражданских прав и обязанностей называет действия граждан и юридических лиц, которые хотя и предусмотрены законом и иными правовыми актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности.

В отношении договоров и иных сделок установлено, что они являются юридическими фактами независимо от предусмотренности законом – важно, чтобы они не были правонарушениями. В.М. Жуйков утверждает, что в России, стремящейся стать правовым государством, суд при определенных обстоятельствах является творцом права.

Такими обстоятельствами автор называет преодоление судом коллизий и пробелов в законодательстве. Перефразируя выражение «судья – говорящий закон», автор утверждает: «судья – действующее право» [7].

И.А. Покровский, исследуя проблему определенности права и вопрос о так называемом свободном правотворении в начале двадцатого столетия, писал об особенностях гражданского права, присущих в той же степени действующему гражданскому праву Российской Федерации: «Закон, вообще справедливый, может в силу тех или иных особенных условий оказаться для данного конкретного случая несправедливым [35].

Закон, как бы совершенен он ни был в момент своего издания, с течением времени, при изменившихся обстоятельствах может даже вообще превратиться в сплошную несправедливость.

Закон, далее, как и всякое дело рук человеческих, часто страдает пороками – пороками мысли или пороками редакции [36]. Наконец, всякое законодательство, даже самая простая кодификация, нередко обнаруживает пробелы – часто просто потому, что в момент своего издания закон еще не имел перед собой тех жизненных явлений, которые развернулись впоследствии» [19].

И далее – о поведении судьи: «Должен ли судья, несмотря на все это, все же обращать свой взор исключительно к закону и при помощи таких или иных примеров извлекать из него его скрытую или предполагаемую волю; должен ли он применять закон даже тогда, когда это применение приводит in concreto к явной несправедливости?

Или же, напротив, суду должно быть предоставлено более свободное положение, должно быть предоставлено право более свободного истолкования, восполнения и даже исправления закона сообразно требованиям справедливости и велениям судейской совести?».

Нормативно-правовые акты могут содержать неправовые, не соответствующие ни букве, ни духу правового закона нормы. Суд обязан исключить такие нормы из регулирования конкретных отношений.

2.2. Юридический факт в материальном и процессуальном праве

Процессуальные юридические факты в качестве оснований гражданских процессуальных правоотношений обладают определенной спецификой. Конечно, не все процессуальные действия являются и процессуальными юридическими фактами [33].

Действия дифференцируются на:

действия суда и участников процесса, которые влияют на динамику гражданского процесса (например, подача искового заявления).
действия суда и участников процесса, которые не влияют на динамику гражданского процесса (например, обеспечение иска).

Классификация процессуальных юридических фактов представляется возможной по различным основаниям.

По последствиям: правообразующие (подача искового заявления), правоизменяющие (привлечение соистцов), правопрекращающие (прекращение производства по делу).

Для развития гражданского процессуального правоотношения необходимо наличие не одного юридического факта, а определенного юридического состав, т. е. системы юридических фактов, которые в своей совокупности способствуют осуществлению определенного процессуального действия [32].

Судебная деятельность – это конкретизация по усмотрению суда как юридических фактов, так и законных прав и обязанностей субъектов спорного правоотношения, это не что иное, как применение норм права [24].

Авторы, утверждающие нормотворческое начало судебного решения, не учитывают и того, что судьи, представляющие судебную власть в государстве, наряду с чисто психологическими барьерами в толковании конституционных норм как живого действующего права не имеют возможности сосредоточить свое внимание на анализе действующего законодательства в условиях систематической перегруженности рассмотрением большого числа гражданских и уголовных дел, а также в связи с недостаточностью глубоких знаний и способностей к анализу и аргументации сложных правовых ситуаций и выводов.

Об этом А.Т. Боннер писал в 1992 году [37]. Тем более справедливо это замечание для наших дней, когда реформируется, принимает качественно новые черты российское право, существует множество коллизий в законах и иных источниках норм права, а профессиональная подготовка судей не претерпела особых изменений. В литературе последних лет появились высказывания, отрицающие правоприменительную функцию некоторых судебных решений.

Их авторы считают, что таковы решения по делам об оспаривании нормативных правовых актов (непосредственный судебный нормоконтроль) и по искам в защиту неопределенного круга лиц [23].

Фактическими обстоятельствами, подлежащими установлению в первых из названных выше дел, являются нарушения прав и свобод гражданина и организации (ч. 1 ст. 251 ГПК РФ) либо компетенции должностных лиц органов, названных в ч. 2 ст. 251 ГПК РФ.

Для установления этих фактов необходим анализ гипотезы и диспозиции нормы, которая, по мнению заявителей, нарушает их права и свободы, либо компетенцию должностных лиц и органов государственной власти и местного самоуправления, а также больших по юридической силе норм, устанавливающих права и свободы граждан и организаций, компетенцию указанных выше субъектов.

Нетрудно заметить, что доказывание по делам данной категории сводится к установлению соответствия (несоответствия) оспариваемых и больших по юридической силе правовых норм [22].

Здесь нет классического анализа фактических обстоятельств, с которыми в делах искового производства, например, связано применение диспозиции или санкции правовой нормы, нет доказывания в общепринятом смысле.

Тем не менее судебное решение, принимаемое судом по итогам рассмотрения дела об оспаривании нормативно-правового акта, является актом применения права, стадиями которого являются:

– выбор правовых норм, больших по юридической силе, которым противоречит оспариваемая норма;

– уяснение смысла и содержания оспариваемой и большей по юридической силе норм;

– принятие решения.

Тем более есть основания для утверждения значения акта применения права за судебным решением в защиту неопределенного круга лиц [34].

Таково, например, решение по иску о признании действий предпринимателя (продавца, изготовителя, исполнителя или организаций, выполняющих их функции) на основании договора между ними противоправными в отношении неопределенного круга потребителей и прекращении этих действий.

Применению по таким делам подлежат нормы права, в противоречии с которыми осуществляется деятельность предпринимателя. Факты, установленные судебным решением по такому делу, имеют преюдициальное значение для судов, которые впоследствии рассматривают иски конкретных потребителей о гражданско-правовых последствиях действий предпринимателя [31].

Будучи актом применения норм процессуального права, судебное решение является юридическим фактом в процессуальном праве. В процессуальном правоотношении судебное решение представляет акт исполнения обязанности суда перед лицами, участвующими в деле, и одновременно является юридическим фактом, завершающим производство в суде первой инстанции, порождающим право обжалования (принесения представления) и, следовательно, развития процессуального правоотношения в следующих – апелляционной или кассационной инстанциях. Вступившее в законную силу судебное решение является объектом проверки в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам, основанием возбуждения исполнительного производства.

Выступая в качестве акта применения норм материального права, решение суда является юридическим фактом в материальном праве [3].

Факты, перед тем как они проиллюстрируют свое юридическое значение, должны быть установлены надлежащим образом. Установление и доказывание юридических фактов представляет собой одну из распространенных проблем в юридической науке.

В гражданском и уголовном процессе в рамках данного вопроса имеется широкая литература.

Пристальное внимание проблеме установления и доказывания юридических фактов уделяют и другие отраслевые юридические науки. Однако в общей теории государства и права данный круг вопросов считается относительно новым.

Представляется, что вслед за общетеоретическим осмыслением юридической ответственности, процедурно-процессуальной формой, состава правонарушения необходимо исследовать проблему установления и доказывания юридических фактов [28].

Начальной «точкой» правоприменительного процесса является юридически значимая социальная ситуация. Именно она служит основанием и конечным объектом социально-правового организующего воздействия. Однако в область правового регулирования социально-юридическая ситуация через юридический факт.

Юридические факты входят в правоприменительный процесс при помощи доказательств. Доказательства – это фактические данные, которые имеют значение для определения юридических фактов, обозначенные законодательно установленной форме [7].

Существует ли возможность считать доказательства юридическими фактами? В юридической практике не всегда проведена четкая граница между теми и другими. Затруднения в разрешении данного вопроса обусловливается следующим противоречием.

С одной стороны, доказательства – это фактические обстоятельства, которые вовлечены в юридический процесс и через него связанны с возникновением правовых последствий.

Не все факты действительности имеют возможность являться в роли юридических доказательств. С другой стороны, доказательства нет возможности смешивать с юридическими фактами, образующими предмет доказывания.

Отсутствие юридического факта исключает применение нормы, в то время как отсутствие доказательства не исключает, в основном, предоставления других доказательств [6].

Завершающий этап процесса доказывания юридических фактов – оценка. Оценочность – очень важный элемент сознательной деятельности. Она присутствует во время всего хода процессуального познания, начиная с первых его этапов: оценке подвергаются различные версии, относимость и допустимость фактов, их достоверность и т. п. Самые большие трудности, как говорит практика, представляет оценка достаточности доказательств по делу [20].

В рамках теории информации, правоприменительная деятельность – это процесс преобразования информации о фактических обстоятельствах дела в информацию о принятом решении [4].

Ключевым моментом этого преобразования представляет собой юридическую оценку фактические обстоятельства, их квалификация. Содержанием юридической квалификации является сопоставление информации о фактических обстоятельствах с их юридической моделью, установленной в юридической норме.

Именно в результате квалификации фактическое обстоятельство считается юридическим фактом, официально приобретает становится юридическим фактом или составом.

Ошибка в квалификации обозначает приписывание фактам неприсущего им юридического значения или игнорирование фактов, которые имеют юридическое значение.

И первое, и второе способствует принятию необоснованного, незаконного решения [16].

Фактическая основа правоприменительного акта в некоторых случаях содержит не только факты, определенные в установленном законодателем порядке, но и некоторые другие обстоятельства. Принимаются во внимание факты, которые признаны судом общеизвестными, имеющие преюдициальное значение, презумпции и фикции.

Нет необходимости в доказывании данных фактов, они включены в состав юридических (или доказательственных) фактов в «готовом» виде.

Ликвидация из процесса этих фактических обстоятельств позволило бы сделать процессуальную деятельность неоправданно формальной, значительным образом отяжелило бы весь юридический процесс.

Каждый юридический факт является единством содержания – внешнего выражения этого содержания.

Природа юридических фактов такова, что они, в основном не могут существовать в неоформленном виде. Социальное обстоятельство только тогда способствует образованию правовых последствий, когда оно установленным образом зафиксировано с точки зрения буквы закона в правоприменительном процессе.

Такие социальные обстоятельства как трудовой стаж, образование, нуждаемость в жилье и т. п. не могут являться правовым регулированием без их регистрации, законного процедурно-процессуального оформления.

Все вышесказанное позволяет понять значение фиксации и удостоверения юридических фактов для их функционирования в рамках правового регулирования [5].

Система удостоверения юридических фактов изучается с разных точек зрения отраслевыми юридическими науками, к примеру, в сфере пенсионного законодательства.

В систему органов, которые фиксируют юридические факты в рамках пенсионного обеспечения, включены также органы ЗАГС, органы социального страхования, военные комиссариаты, архивы, отделы кадров предприятий и др.

Участники данных процедурно-процессуальных отношений делятся на первичные (фиксируют первоначальные факты) и вторичные (на основании фактических данных принимают решения относительно пенсии или предоставлении другого блага) [26].

Исследуя значение судебного решения, состоявшегося по поводу субъективного гражданского права, в контексте рассмотрения вопроса о влиянии процесса на материальное право, Д.И. Мейер отмечает: «Состоявшееся по данному праву судебное решение, вступив в законную силу, придает этому праву, с одной стороны, полную прочность в том смысле, что исключает возможность нового спора между теми же лицами и по тому же основанию, с другой стороны – исполнительную силу, т.е. способность быть осуществленным принудительным путем» [31].

Процессуальной науке и науке гражданского права известны различные мнения и суждения относительно роли судебного решения в материальном праве – от полного отрицания за судебным решением роли юридического факта в материальном праве до признания такого значения решений по преобразовательным, а затем – по любым искам.

Свидетельством победы сторонников идеи: «судебное решение – юридический факт в материальном праве» стало указание ст. 8 ГК РФ на судебное решение как юридический факт, влекущий возникновение гражданских прав и обязанностей.

Однако считать, что такие решения суды выносят, удовлетворяя позитивные иски о признании, неверно [27].

Ситуации, когда гражданские права и обязанности возникают с момента вступления решения в законную силу, немногочисленны, и термин «иск» в качестве используемого в судебной практике обозначения соответствующих заявлений в суд не соответствует значению иска в процессуально-правовом значении [11].

Так, например, иском называют заявления о признании права собственности на самовольную постройку, права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь.

Между тем положительные судебные решения по таким заявлениям устанавливают соответствующие субъективные права собственности на будущее – с момента вступления в законную силу судебного решения, являющегося завершающим юридическим фактом в сложном фактическом составе (таково место любого судебного решения как юридического факта в материальном праве).

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что заявления об установлении субъективного материального права на будущее должны рассматриваться по особым правилам, как это установлено ГПК РФ для дел об установлении усыновления (удочерения), о признании права муниципальной собственности на бесхозяйную недвижимую вещь. О таких судебных решениях идет речь в ст. 8 ГК РФ [30]. Другие положительные судебные решения либо

– подтверждают наличие правовой связи между субъектами или, наоборот, отрицают ее существование, внося определенность во взаимоотношения сторон;

– подтверждают не только наличие правоотношения между сторонами в споре, но и нарушение субъективного права управомоченного лица другой стороной в правоотношении; такое решение обеспечивает нормальное развитие материального правоотношения под угрозой принуждения к тому;

– подтверждают не только наличие правоотношения между сторонами в деле, но и обладание обратившимся в суд лицом правом на его изменение или прекращение [12].

Все отрицательные судебные решения выполняют роль фактов, вносящих ясность во взаимоотношения лиц, участвующих в деле. Особого внимания заслуживает роль судебного решения о заключении или изменении договора.

Бесспорно мнение, касающееся споров об отдельных условиях договоров либо их изменении – условия становятся бесспорными, а договор измененным с момента вступления решения суда в законную силу. И напротив, нельзя согласиться с мнением Л.Ф. Лесницкой и Н.И. Клейн о том, что в соответствии с решением о понуждении к заключению договора он считается заключенным в момент вступления в законную силу решения об этом [35].

В таком выводе отсутствует логика. По мысли авторов, суд должен вынести решение: «Считать договор заключенным», в то время как по закону суд выносит решение, обязывающее стороны заключить договор на указанных в решении условиях.

Опрос судей Арбитражных судов Хабаровского края и Дальневосточного округа показал, что некоторые из них (в основном занимавшие ранее должности государственных арбитров) полагают, что договор следует считать заключенным с момента вступления решения суда в законную силу; другие утверждают, что договор должен быть заключен по вступлении решения суда в законную силу [18].

Выше отмечалось, что судебное решение не может быть единичным юридическим фактом, влекущим возникновение, изменение и прекращение спорного материального правоотношения или иные юридические последствия.

Оно всегда входит в сложный юридический состав, являясь одновременно актом, устанавливающим наличие или отсутствие других юридических фактов.

Исходя из всего вышеизложенного сделать следующие выводы:

нет возможности ни отождествлять юридические факты, доказательственные факты, доказательства, ни разрывать их. Это крепко связанные, однако не травные элементы процесса правового познания;
установление юридических фактов является информационным процессом, сущность которого состоит в преобразовании информации о фактах: из разрозненной – в систематизированную, вероятного знания – в достоверное;
Определение всех необходимых обстоятельств позволяет оценить их с юридической точки зрения – признать или не признать за ними качество юридического факта.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В системе права различают две группы правовых общностей – материальное и процессуальное право.

Материальное право непосредственно регулирует предметные, материальные отношения, а процессуальное право – порядок реализации норм материального права, прав и обязанностей субъектов правовых отношений.

Материальное право представлено большинством отраслей – гражданское, уголовное, трудовое, семейное, административное, международное и др. Одновременно идет формирование новых отраслей и подотраслей – например, муниципальное право в составе конституционного права, страховое – в составе гражданского права, космическое и атомное право – в составе международного права.

Как уже указывалось, выделяют среди отраслей материального права первичные и вторичные (производные) отраслевые образования. Некоторые ученые признают существование комплексных отраслей права. Однако, по мнению проф. С. В. Полениной, комплексными могут быть только акты законодательства, поскольку в них объединяется материал с различным предметом и различными методами регулирования, а в отраслях права должен быть только один предмет и один метод регулирования.

Процессуальное право, имея много общего с материальным правом, в то же время отличается от него.

Процессуальное право, несмотря на его обслуживающий характер, принято относить к фундаментальным, базовым юридическим категориям, поскольку без этого права невозможно обеспечить законность в деятельности отдельных органов и лиц, порядок осуществления ими норм материального права.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

Абросимова Е.А. Материально-правовой и коллизионный аспекты критерия предвидимости в праве России и зарубежных стран: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук / Московский государственный институт международных отношений (университет). Москва, 2018.
Абросимова Е.А. Материально-правовой и коллизионный аспекты критерия предвидимости в праве России и зарубежных стран: Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук / Московский государственный институт международных отношений (университет). Москва, 2018.
Бялт В.С. Теория государства и права в схемах: Учебное пособие / Москва, 2018. Сер. 73 Бакалавр и специалист (1-е изд.).
Вострикова Д.А. Соблюдение прав человека: вопросы теории государства и права // В сборнике: соотношение российского и международного права сборник статей Международной научно-практической конференции. 2018. С. 13-17.
Государство и право: теория и практика // Материалы IV Международной научной конференции / 2018.
Государство и право: теория и практика // Материалы V Международной научной конференции / под ред. И. Г. Ахметова. 2019.
Дерябина Е.С. Государство и право в условиях смены общественных систем: теория и история // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Право. 2018. № 4 (35). С. 84-98.
Дубовик О.Л., Аверина К.Н. На стыке уголовного права и права поступков: материально-правовые и процессуальные проблемы // Полицейская и следственная деятельность. 2019. № 1. С. 8-22.
Елисеева А.А. Осуществление родительских прав родителем, проживающим отдельно от ребенка: материальные и процессуальные аспекты // Законы России: опыт, анализ, практика. 2018. № 1. С. 15-18.
Енгибарян Р.В., Краснов Ю.К. Теория государства и права. Москва, 2018. (3-е издание, переработанное и дополненное).
Идея единства права и справедливости в теории российского государства и права: онтологический и гносеологический аспекты / Захарцев С.И., Сальников В.П., Абубакаров А.А. // В сборнике: Проблемы статуса современной России: историко-правовой аспект Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. В 2-х частях. 2018. С. 49-54.
Исмагилов И.Р. Развитие теории российского государства и опыт адаптации гегелевской философии права в России // В сборнике: Проблемы статуса современной России: историко-правовой аспект Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. В 2-х частях. 2018. С. 159-166.
Клещева И.А. Коллизионный и материально-правовой методы регулирования юридических лиц в международном частном праве // В сборнике: Образование и наука в современных реалиях сборник материалов IX Международной научно-практической конференции. Чебоксары, 2019. С. 245-247.
Колядко И.Н. Взаимосвязь форм закрепления права на судебную защиту в материальном и процессуальном праве // В сборнике: Проблемы гармонизации материально-правовых и процессуальных средств защиты права Материалы международного круглого стола. Редколлегия: И.Н. Колядко [и др.]. 2018. С. 31-34.
Колядко, И. Н. Теоретические предпосылки единого Гражданского процессуального кодекса Республики Беларусь / И. Н. Колядко // Теоретикоприкладные проблемы реализации и защиты субъективных прав в контексте инновационного социально-экономического развития общества : тез. докл. междунар. науч.-практ. конф., посвящ. памяти Н. Г. Юркевича, Минск, 20–21 апр. 2018 г. / Белорус. гос. ун-т; редкол.: О. Н. Здрок (отв. ред.) [и др.]. – Минск : БГУ, 2018. – С. 495–498.
Комаров С.А. Общая теория государства и права: Учебник / Москва, 2018. Сер. 61 Бакалавр и магистр. Академический курс (9-е изд., испр. и доп)
Кохман Д.В. Нивелирование негативных последствий амнистии в сфере соблюдения прав потерпевших и возмещения материального ущерба, причиненного преступлением // Правовое государство: теория и практика. 2018. Т. 2. № 52. С. 151-159.
Крыгина И.А., Жуков Е.А. Теория государства и права / Ростов-на-Дону, 2018.
Кулезин М.А., Серова О.А. Материальные проблемы обеспечения виртуальных прав субъектов правоотношений с участием информационного посредника // В сборнике: Правовое регулирование интеллектуальной собственности и инновационной деятельности Сборник статей участников научно-методологического семинара. Под общей редакцией О.В. Сушковой. 2018. С. 142-147.
Курс теории государства и права в классической и постклассической юридической мысли / Гарашко А.Ю., Давидов Д.С., Дубинина Е.Н., Захаров И.А., Зыкова С.В., Иванов С.А., Ивлева Н.Ю., Клименко А.И., Кулакова Ю.Ю., Лановая Г.М., Лизикова И.И., Мазуров И.И., Мамонтов А.Г., Правкин И.В., Правкина И.Н., Рыжов А.А., Чувальникова А.С. / хрестоматия / Москва, 2018.
Малахов В.П. Методологии теории государства и права. Герменевтическая методология // История государства и права. 2018. № 6. С. 16-21.
Марченко М.Н. О соотношении общей теории государства и права и теории государства и права России // Вестник Московского университета. Серия 11: Право. 2019. № 1. С. 3-9.
Матвеев П.А., Поплевко А.Д. Материально-правовые и процессуально-правовые проблемы защиты прав участников долевого строительства // В сборнике: Юридическая наука в XXI веке Сборник научных статей по итогам работы третьего международного круглого стола. 2018. С. 62-64.
Морозова Людмила Александровна. Теория государства и права : учебник / Л. А. Морозова. – 6 е изд., перераб. и доп. – М. : Норма : ИНФРА-М, 2019. – 464 с.
Мулдабекова М.Н. Понятие материальной ответственности в трудовом праве России // Аллея науки. 2018. Т. 3. № 1 (17). С. 605-609.
Павлова С.В. Обзор круглого стола на тему «государство и право: теория, история, практика», приуроченного ко дню российской науки // Вестник Санкт-Петербургской юридической академии. 2018. № 2 (39). С. 101-103.
Потапенко Е.Г. К вопросу о роли материального права в специализации цивилистического процессуального права // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2018. № 6 (125). С. 126-133.
Право и государство, общество и личность: история, теория, практика // Сборник научных статей участников VII Всероссийской научно-практической конференции с международным участием / 2018.
Рязанцева М.П., Антось П.А. К вопросу о месте органической теории происхождения государства в современной науке о государстве и праве // Вестник науки. 2018. № 1 (1). С. 26-33.
Сальников В.П., Масленников Д.В. Философия права Ф.М. Достоевского как источник развития теории российского государства и права // В сборнике: Проблемы статуса современной России: историко-правовой аспект Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. В 2-х частях. 2018. С. 72-79.
Селютина Е.Н., Холодов В.А. Проблемы теории государства и права: Учебное пособие / Москва, 2018. Сер. 61 Бакалавр и магистр. Академический курс (3-е изд., испр. и доп).
Скобелев В.П. Является ли отказ от иска отказом истца от своих материальных прав? // В сборнике: Актуальные проблемы гражданского права и гражданского судопроизводства Сборник статей VI Межвузовской научно-практической конференции им. К.И. Малышева. 2018. С. 176-185.
Слободянюк Г.Г. Соотношения процессуальных и материальных основ при реализации лицами гражданского оборота своих прав // В сборнике: Проблемы судопроизводства в суде первой инстанции по гражданским, арбитражным и административным делам Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции. Под общей редакцией Л.В. Войтович, В.И. Кайнова. 2019. С. 342-349.
Смоленский М.Б. Теория государства и права: Учебник / Москва, 2018. Сер. Среднее профессиональное образование.
Стёпин А.Б. Материальные и нематериальные способы защиты гражданских прав субъектов малого и среднего предпринимательства: проблема их достаточности // Юрист. 2018. № 8. С. 11-16.
Чугунков П.И. Материальное значение некоторых процессуальных прав участников гражданского процесса в России // Законодательство. 2019. № 1. С. 53-56.
Юнусов И.М. Особенности материальной ответственности в трудовом праве // В сборнике: Пермский Период Сборник материалов VI Международного научно-спортивного фестиваля курсантов и студентов. 2019. С. 142-144.
Yefimov O.М. Material benefit in civil law and tax legislation // Теорія і практика правознавства. 2018. № 1 (13). С. 7.