АВТОРСКОЕ ПРАВО . .

Содержание:

Введение

Актуальность темы исследования обуславливается тем что в условиях формирования современного правового государства и рыночной экономики институт реорганизации в числе иных призван обеспечить право субъектов гражданско-правовых отношений на свободу предпринимательства, объединение лиц и имущества для совместной экономической деятельности. В то время как мировой экономический кризис неизбежно приводит к ухудшению производственной и инвестиционной активности субъектов отдельных отраслей экономики, высокий уровень законодательной регламентации позволит более эффективно использовать процедуру реорганизации для позитивного перераспределения ресурсов, реструктуризации организаций. Процессы, способствующие «оживлению» бизнеса, созданию новых успешных компаний на основе существующих, необходимы для модернизации российской экономики в целом, развития национального производства и повышения инвестиционной привлекательности отечественных компаний. Возможность ведения бизнеса должна характеризоваться доступностью использования законодательно определенных форм его организации и гарантированностью защиты прав участников гражданского оборота.

Реорганизация представляет важное правовое действие не только для самого юридического лица, но и для иных субъектов права, связанных с реорганизуемым лицом, способное существенно повлиять на их корпоративное и имущественное положение. Обеспечение баланса интересов многочисленного состава лиц, участвующих в реорганизации, является одной из задач законодателя. Сложность в ее реализации состоит, прежде всего, в различии и противоречии интересов.

В то же время масштабность применения юридическими лицами реорганизации в противозаконных целях ведет к нарушению прав, парализует институт собственности, а также отечественную систему банковского кредитования, играющую важную роль в преодолении кризисных явлений.

Целью настоящего исследования является изучение сущности реорганизации.

Поставленная цель достигается путем решения следующих задач:

1. Анализ и обоснование института реорганизации юридического лица определенной системой правоотношений, отвечающего социально-экономическим потребностям общества.
2. Анализ научных положений и категорий, используемых в реорганизационных отношениях, позволяющих установить их соответствие законодательному воплощению норм о реорганизации.
3. Установление сущности и цели реорганизационных правоотношений.
4. Оценка действующего правового регулирования реорганизационных отношений, выявление недостатков и формирование предложений по совершенствованию законодательства, отвечающих интересам всех участвующих в ней лиц и способствующих развитию экономических отношений.

Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие при реорганизации юридических лиц и иные, непосредственно связанные с ней, гражданско-правовые отношения.

Предмет исследования составляют нормы российского законодательства, регулирующие реорганизацию и смежные с ней институты.

Глава 1. Правовая природа реорганизации

1.1. Сущность реорганизации

Изучение правовой природы реорганизации учеными чаще всего сводится к познанию этого явления через категорию сделки или совокупности юридических фактов, в процессе которых она осуществляется. В основу настоящей работы положено исследование реорганизации как гражданско-правового института через фундаментальную категорию права − правового отношения (систему правоотношений), отражающего содержание, цели и юридическое значение взаимосвязей участвующих в правоотношении лиц. Изучение правовой действительности через призму сущности правоотношения позволит более верно совершенствовать систему средств и способов правового регулирования. [3. C.88]

Исследуя природу реорганизации, авторы в своих теоретических воззрениях указывают на отсутствие законодательного закрепления определения понятия реорганизации. Представляется, однако, что в этом нет необходимости. Из выводов соответствующих авторов остается неясным, какой же пробел восполнит наличие законодательного закрепления определения реорганизации. Да, несомненно, раскрыть понятие реорганизации необходимо для изучения этого явления, но в рамках науки, а не законодательства. Тем более объединять различные формы пусть и одного процесса в единое законодательное определение видится не совсем корректным и будет являться лишь поводом для жарких научных дискуссий. Законодательное закрепление определения реорганизации не сможет изменить эти процессы. Бессмысленным кажутся изыскания общего законодательного определения явления, которое само по себе содержит противоречие его форм. Тем более что законодательство не содержит и определений создания юридического лица и его ликвидации. Нормативная регламентация определения реорганизации – трудновыполнимая задача для законодателя. Не случайно и Концепция развития гражданского законодательства, и предложенные Проектом ГК изменения, посвященные нормам о реорганизации, и последние поправки в главу 4 ГК РФ не содержат определения понятия реорганизации. Ценность терминологической целесообразности проявляется в ее взаимосвязи с практической значимостью в решении тех или иных проблем науки и реально существующих правовых отношений. Наличие определения реорганизации в законе вряд ли решит какую-либо из возникающих в ходе проведения реорганизации проблем.

Для верного осмысления сущности реорганизации следует выявить цель и объект правоотношения. Точный ответ на вопрос о том, что есть объект правоотношения, − еще один шаг для приближения науки гражданского права к созданию общей непротиворечивой конструкции правоотношения, а, следовательно, и к правильному пониманию структуры этого явления и логической связи между его элементами. [12. C.78]

Любое волевое действие начинается с побуждающих его факторов, целей. В литературе устоялось мнение, что причины принятия решения о реорганизации не имеют юридического значения. Думается, цель проведения реорганизации неразрывно связана с объектом правоотношения, и в этой связи не стоит умалять значения цели и интереса, которые являются мотивами в действии субъекта права и должны учитываться при правовой оценке характера, сущности действия, равно как и для фактического правового признания этого действия.

«Одно из двух: или причина есть движущая сила вселенной, или цель. По моему убеждению – это есть цель. Цель в состоянии из себя произвести закон причинности, но закон причинности не в состоянии из себя создать цель».

ГК РФ не прописывает цель как характеризующий или обязательный признак реорганизации, равно как и не обозначает ее. Тем не менее при изучении отдельных нормативных актов, типовых договоров мы можем уяснить ее. Так, в Указе Президента РФ о реорганизации ОАО «Ростелеком» от 24.03.2012 в качестве цели реорганизации указывается совершенствование телекоммуникационных технологий и развитие отрасли связи в РФ; в договорах о слиянии в качестве целей, как правило, указывается достижение эффективных результатов деятельности и повышения конкурентоспособности и прибыли. Встречаются точки зрения, согласно которым реорганизация рассматривается как процесс, направленный на обеспечение универсального правопреемства.

В юридической литературе порой уделяется излишнее внимание цели проведения реорганизации. Так, высказываются мнения, что в законодательстве должно быть предусмотрено, что исполнительный орган коммерческой организации (для хозяйственных товариществ это может быть участник, поставивший вопрос о реорганизации на решение участников товарищества) должен подготовить письменное обоснование реорганизации, содержащее подробное объяснение условий договора о слиянии (присоединении) или решения о разделении (выделении), их юридическое и экономическое обоснование, в том числе обоснование соотношения обмена акций (долей, паев), а также описание последствий реорганизации для участников. [5. C.43]

На наш взгляд, выявление целей реорганизации с правовой точки зрения имеет значение в двух аспектах:

1. Цели как субъективного элемента при квалификации законности действия управомоченных (ответственных) за проведение реорганизации лиц, при решении вопроса о незаконности реорганизации, проведении ее в противоправных целях, злонамеренно.
2. Цели как правового результата, на который направлена реорганизация.

Законодательное закрепление требования подготовки документа, описывающего целесообразность реорганизации, видится излишним. Вполне достаточно для осведомления всех участников включить цели проведения реорганизации в текст решения о реорганизации.

В основу определения реорганизации учеными ставятся те или иные ее признаки, определяемые ими в качестве сущностных, как то: процесс перемены лиц, прекращение юридического лица, сделка, правопреемство, способ возникновения права собственности и др., что говорит об отсутствии единого подхода к пониманию реорганизации. Некоторые авторы и вовсе не приходят к определенному выводу. Реорганизация юридических лиц, − пишет И.В. Зыкова, − представляет собой сложный правовой институт, который не может быть охарактеризован ни как сделка, ни как процесс отчуждения имущественного комплекса, ни как прекращение юридического лица.¹⁶

Несмотря на отсутствие исследований объекта правоотношения в работах, посвященных изучению реорганизации юридического лица, из предложенных учеными определений можно сделать вывод о том, что в качестве объекта правоотношения рассматривается тот результат, на который нацелена реорганизация: его прекращение, процесс перемены лиц, правопреемство и др.

Ввиду специфичности правовой природы самого субъекта права, подвергающегося реорганизации, в работах ученых поднимался вопрос о смешении в одном правовом действии субъекта и объекта права.

В своем диссертационном исследовании А.В. Коровайко пишет:

«Находящиеся в процессе реорганизации лица с момента принятия их участниками соответствующего решения воспринимаются скорее уже как объекты (имеется в виду пока еще формально принадлежащий им имущественный комплекс), а не субъекты правоотношений». Из выводов исследователя следует, что действительными субъектами реорганизационных отношений являются участники, которые реально принимают решение и утверждают учредительные документы вновь образуемых юридических лиц, что реорганизация преследует удовлетворение субъективных целей именно участников, иногда отличных от целей реорганизуемого субъекта, поскольку вряд ли уместно говорить об интересе реорганизуемого юридического лица в проведении процедуры, влекущей прекращение его существования. Т.е. А.В. Коровайко в качестве субъектов правоотношений рассматривает участников, а в качестве объекта – реорганизуемые юридические лица (как имущественные комплексы). И если имущественный комплекс рассматривать в качестве объекта отношений, возникающих в процессе реорганизации, то неуместно говорить о смешении понятий субъекта и объекта, поскольку по логике ученого целью будет являться правопреемство (а не изменение субъектного состава существующих гражданских правоотношений, как заявляется им в вводной части работы).

Как уже отмечалось, зачастую учеными реорганизация рассматривается в качестве сделки. Основаниями такого толкования являются, в том числе применение по аналогии к договору о слиянии (присоединении) норм о сделках и судебная практика о признании реорганизации недействительной. В противовес данному подходу можно согласиться с мнением В.А. Белова о том, что гражданское право рассматривает сделку как одно (единое) и к тому же одномоментное действие, тогда как реорганизация представляет собой не одно, а ряд юридически значимых действий, причем совершение некоторых из них соединено с собственными самостоятельными гражданско-правовыми последствиями (таково, например, заключение договора о присоединении или слиянии), в то время как другие действия (например составление передаточного акта или разделительного баланса) сами по себе гражданскоправовых последствий не влекут. Правовая природа договора о слиянии (присоединении) связана с природой юридического лица, любой волевой акт которого облекается в решение. Само по себе решение органа юридического лица либо его участников (акционеров) не порождает никаких обязательств (к примеру, на основании решения общего собрания учредителей общества о заключении кредитной сделки с банком, последний не может понудить юридическое лицо к ее заключению). Решение является выражением и подтверждением воли юридического лица, представляя собой регулятор его деятельности. Оно является основанием для совершения лицом юридически (экономически) значимых действий. И в качестве основания действия (в случае нарушения им прав) может быть признано судом недействительным (ст.12 ГК РФ).[1] Договор о слиянии (присоединении) есть общий акт, в котором консолидированы решения участвующих в реорганизации лиц. При этом любой из участников реорганизации вправе отказаться от реорганизации без каких бы то ни было последствий для себя, путем принятия соответствующего решения. Данную точку зрения подтверждает и судебная практика.

Одной из сущностных характеристик (по мнению некоторых ученых – целей) реорганизации ученые практически единогласно называют универсальность правопреемства.

Правовая конструкция правопреемства интересовала юристов на протяжении многих лет. Исследования данной темы можно найти в работах таких известных правоведов, как Б.Б. Черепахин, М.М. Агарков, О.С. Иоффе, так и современных ученых-юристов − В.А. Белова, В.П. Емельянцева, Д.И. Степанова и др.

Вместе с тем можно согласиться с А.А. Карлиным и рядом иных авторов в том, что правопреемство при реорганизации не всегда универсальное. По их мнению, при выработке определения реорганизации нельзя применять признак универсальности правопреемства как характеризующий, поскольку при реорганизации в форме выделения возможно как универсальное, так и сингулярное правопреемство.

Подобную точку зрения можно найти и в работах А.В. Габова. Так, в статье «Законодательство о ликвидации в свете проекта изменений в ГК РФ» он отмечает: «…универсального правопреемства – в том виде, в котором его понимает ГК РФ применительно к реорганизации, − просто нет».

Д.И. Степанов считает, что буквальное толкование пункта 1 статьи 59 ГК РФ и соответствующих статей специальных законов позволяет прийти к неправильному, по его мнению, выводу, что при реорганизации в форме выделения допускается не просто сингулярное, а чисто сингулярное правопреемство. При этом отрицая возможность такого толкования, он отмечает, что при данном виде правопреемства к созданному в результате выделения юридическому лицу перейдут обязательства, содержание которых будет сводиться лишь к правам требования. Выводы основаны на мнении о невозможности перехода совокупности прав и обязанностей в порядке сингулярного правопреемства и переходе при таком правопреемстве лишь прав требований. Ученый считает, что правопреемство при выделении характеризуется универсальным характером, оно осуществляется между юридическим лицом, существовавшим до реорганизации, и всеми юридическими лицами, созданными в результате ее проведения, включая саму реорганизованную в форме выделения организацию.[29.C/88] Такой подход кажется неверным, поскольку переход прав, независимо от объема, между одним и тем же лицом, пусть и модифицированным (реорганизованным), невозможен. Главным условием универсального правопреемства является прекращение (смерть) правообладателя. Об этом, в частности, пишет Б.Б. Черепахин, признавая универсальность правопреемства при реорганизации, он при этом связывает универсальность с фактом прекращения юридического лица путем реорганизации.²⁷ Своеобразное мнение по данному вопросу у Е.В. Рудяк, которая считает, что при реорганизации в форме выделения происходит универсальное правопреемство, которое на стадии фактической передачи прав и обязанностей трансформируется в сингулярное правопреемство.

О невозможности универсального перехода прав при реорганизации в форме выделения к реорганизованному лицу (из которого произошло выделение) также свидетельствует и судебно-арбитражная практика. Определением Высшего Арбитражного Суда РФ от 15.11.2007 № 15052/07 установлено, что, если из разделительного баланса не удается установить, перешло ли к выделившемуся юридическому лицу конкретное право, то оно должно считаться принадлежащим тому юридическому лицу, из которого производилось выделение. То есть выводы суда свидетельствуют не о необходимости оформления перехода прав, а о констатации их существующей принадлежности.

Универсальное правопреемство, пишет В.П. Емельянцев, представляется следствием реорганизации. По смыслу действующего законодательства оно возникает тогда, когда реорганизация уже состоялась, т.е. является завершенной. Де-факто универсального правопреемства может и не быть. Таким образом, ученый говорит не о правовой возможности иного, нежели универсального, правопреемства, а о нарушении требований по переходу имущества в порядке универсального правопреемства.

При анализе норм о реорганизации и многочисленных выводов их научного толкования, верным будет говорить об общем правиле универсальности правопреемства при реорганизации. Исключением является реорганизация в форме выделения, при которой происходит частичная передача прав и обязанностей реорганизуемого общества, поскольку последнее продолжает действовать. [24. C.56]

Зачастую встает вопрос о моменте перехода прав в порядке правопреемства. Анализируя ст.ст. 49, 58 ГК РФ, ст. 16 ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц», можно сделать вывод, что правопреемство возникает одновременно с ликвидацией прежних и регистрацией вновь возникших юридических лиц. Поскольку правообладателем может являться лишь правосубъектное лицо, то момент перехода прав следует связывать с моментом возникновения нового юридического лица, к которому переходит тот или иной объем прав и обязанностей. Акцент делается именно на одновременности (одномоментности) перехода прав, поскольку, как юридическое лицо не может существовать и быть зарегистрированным без имущества, так и имущество, переходящее в порядке универсального правопреемства, не может принадлежать незарегистрированному лицу. Однако в состав имущества реорганизуемого юридического лица может входить и недвижимое имущество, момент перехода права собственности которого не так очевиден. В данном случае наблюдается разрыв во времени, связанный с невозможностью распоряжаться имуществом с момента фактического правообладания (с момента государственной регистрации юридического лица) до момента государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество. Данный пробел восполнило совместное Постановление Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 29.04.2010 № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», в пункте 11 которого указано, что, если реорганизованному юридическому лицу принадлежало недвижимое имущество на праве собственности, это право переходит к вновь возникшему юридическому лицу независимо от государственной регистрации права на недвижимость. Право собственности на недвижимое имущество возникает с момента завершения реорганизации юридического лица.

Учеными выявлялись задачи, которые необходимо разрешать при регулировании правопреемства. Профессор Б.Б. Черепахин говорит о том, что задача гражданского регулирования при универсальном правопреемстве в случае реорганизации юридических лиц сводится к необходимости:

1. увязать переход всей совокупности прав и обязанностей с переходом деятельности преобразованного юридического лица к его правопреемнику;
2. распределить эти обязанности и ответственность за их нарушение между несколькими правопреемниками преобразованного юридического лица к его правопреемнику;
3. облегчить кредиторам преобразованного юридического лица отыскание обязанного или ответственного перед ними его правопреемника. При безуспешности направленных на это усилий – возложить солидарную ответственность на всех правопреемников, с предоставлением уплатившему права регрессного требования к остальным правопреемникам.

В.П. Емельянцев указывает, что использование термина «правопреемство» в отечественном гражданском законодательстве и соответственно конструирование на его основе самостоятельной правовой формы гражданского оборота обосновывается необходимостью разрешить ряд правовых задач, а именно обеспечить:

1. зависимость (обусловленность) права (обязанности) правопреемника от права (обязанности) правопредшественника;
2. идентичность содержания и объема права (обязанности) правопреемника и правопредшественника;
3. единство правового основания и момента возникновения права (обязанности) у правопреемника и его прекращение у правопредшественника.

Д.В. Жданов в своем диссертационном исследовании пишет, что главным пробелом в законодательстве является отсутствие специального регулирования вопросов правопреемства при реорганизации. В ГК РФ сделана лишь ссылка на универсальное правопреемство. Процедура передачи прав и обязанностей при реорганизации осталась практически неурегулированной, − пишет ученый, при этом не внося предложений должного регулирования. Однако справедлив вопрос что из себя должно представлять специальное регулирование правопреемства? Видится достаточным имеющееся регулирование оформления правопреемства путем составления передаточного акта с дополнениями, внесенными Федеральным Законом от 05.05.2014 № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации». Новая редакция статьи устанавливает, что передаточный акт помимо положений о правопреемстве по всем обязательствам реорганизованного юридического лица в отношении всех его кредиторов и должников, включая обязательства, оспариваемые сторонами, должен также содержать порядок определения правопреемства в связи с изменением вида, состава, стоимости имущества, возникновением, изменением, прекращением прав и обязанностей реорганизуемого юридического лица, которые могут произойти после даты, на которую составлен передаточный акт. Видится, что данное дополнение призвано решить проблему возможного несоответствия состава передаваемого имущества, связанного с временным промежутком между принятием решения реорганизации и утверждением передаточного акта и государственной регистрацией создаваемых в результате реорганизации лиц. В новой редакции статьи также указывается на последствие непредставления вместе с учредительными документами передаточного акта, а также отсутствия в них положений о правопреемстве по обязательствам реорганизованного юридического лица в виде отказа в государственной регистрации, наступающее для юридических лиц, создаваемых (а не вновь возникших, как в старой редакции статьи) в результате реорганизации. И это уточнение представляется вполне удачным, поскольку понятие вновь возникших юридических лиц более узкое, оставляющее за гранью правового регулирования реорганизованное юридическое лицо.

При должном исполнении регистрирующими органами возложенных на них функций (проверка документов на наличие в них необходимых сведений, в том числе сведений о правопреемстве) проблем с правовой точки зрения в оформлении и переходе прав и обязанностей при реорганизации не возникает. Главными же проблемами остаются обратное правопреемство при оспаривании реорганизации и последующая ответственность за нарушение требований о правопреемстве, при решении которых необходимо руководствоваться принципами унификации регламентируемых процедур и предоставлении гарантий кредиторам.

1.2. Лица, участвующие в реорганизации

Существуют различные правовые связи в реорганизационных отношениях и соответственно этому, различен их субъектный состав.

Основным элементом в изучении правовых связей, возникающих в процессе проведения реорганизации, являются участники реорганизационных правоотношений. Определить состав этих участников возможно посредством ответа на вопросы о том, кто принимает решение о проведении реорганизации, кто несет риск убытков, на кого возлагается ответственность и, наконец, кто подвергается самой процедуре реорганизации. Подобный процесс позволит нам теоретически верно определить субъектный состав данного правоотношения.

При изучении реорганизации через категорию правоотношения не обойтись без обращения к традиционному вопросу о субъекте. В рамках настоящего исследования рассматривается лишь реорганизация, совершаемая в добровольном порядке. Общественные отношения, нуждающиеся в юридическом закреплении в различных стадиях их существования, предполагают различные виды правовых отношений в качестве условия своего движения. Опосредствуя движение общественных отношений, правовые отношения в то же время выступают и в качестве способа конкретизации как субъектного состава этих отношений, так и тех функций, которые их участники должны выполнять друг перед другом. [11. C.48]

Процесс реорганизации характеризуется сложным юридическим составом, состоящим из множества юридических фактов (принятие решения о реорганизации, заключение договора о слиянии (присоединении), досрочное исполнение обязательств перед кредиторами (в случаях, когда закон предоставляет такое право), составление передаточного акта, государственная регистрация реорганизации и т.д.). Первостепенным этапом является формирование воли. Воля представляет ту категориальную основу, которая нам позволит выделить первую группу субъектов, участвующих в реорганизационных взаимоотношениях.

Согласно ст. 57 ГК РФ, реорганизация юридического лица (слияние, присоединение, разделение, выделение, преобразование) может быть осуществлена по решению его учредителей (участников) либо органа юридического лица, уполномоченного на то учредительными документами. [1]

Характеризуя отношения, возникающие в процессе реорганизации, через призму субъектов, видится возможным их дифференциация на отношения, складывающиеся в процессе реорганизации и охватывающие всех участвующих в ней лиц (так называемые производные), и основные (непосредственные), характеризующие взаимосвязь реорганизуемых юридических лиц, то есть тех, кто ей подвергается (правопредшественников и правопреемников) – субъектов самой реорганизации.

Поскольку в процессе осуществления реорганизации участвуют не только непосредственно юридические лица и возникают различные правовые отношения между ними (обязательственного, корпоративного характера), на наш взгляд следует разграничить субъектов реорганизации от лиц, участвующих в реорганизации.

Производные правоотношения также можно классифицировать по субъекту на производные − управленческие и производные – гражданскоправовые правоотношения.

Участниками производных − управленческих от непосредственных реорганизационных отношений являются: органы управления юридического лица, формирующие его волю и участвующие в организационных отношениях; участники (учредители), принимающие решение о проведении реорганизации, уполномоченные государственные органы, осуществляющие регистрационные и надзорные функции. [24. C.80]

Участниками производных отношений гражданско-правового характера являются члены органов управления, участники и кредиторы юридического лица в отношениях по возмещению ущерба, причиненного незаконными действиями в процессе реорганизации.

Субъектами же самой реорганизации (основного правоотношения) являются реорганизуемые юридические лица и лица, созданные в результате реорганизации.

Основные реорганизационные правоотношения представляют собой отношения правопреемства между реорганизуемым(и) и вновь создаваемым(и) юридическими лицами. Основные реорганизационные правоотношения при реорганизации в форме преобразования представляют собой отношения, влекущие изменение прав и обязанностей реорганизованного юридического лица в отношении учредителей

(участников).

Вспомогательные реорганизационные отношения неоднородны и могут быть классифицированы в зависимости от:

• структуры субъектного состава правоотношений (реорганизационные отношения между участниками и реорганизуемым юридическим лицом, между участниками и кредиторами реорганизуемого юридического лица, между кредиторами и реорганизуемым юридическим лицом, между членами органов управления реорганизуемого лица и реорганизуемым юридическим лицом и т.д.);
• правовых последствий реорганизации (гражданско-правовые (в том числе корпоративные, обязательственные, вещно-правовые), административно-правовые, трудоправовые).

1.3. Понятие гражданско-правовой ответственности при реорганизации

В разнообразных отношениях, возникающих в процессе реорганизации, возможны нарушения различного характера. Нарушения эти являются, как правило, следствием ненадлежащего исполнения обязанностей участвующих в ней лиц, нарушения пределов добросовестного и разумного управления, выражающиеся, в том числе, в несоблюдении установленной процедуры реорганизации, справедливого распределения имущественных прав и обязанностей и др. Подобные действия в процессе реорганизации могли повлечь признание ее незаконной (недействительной) и как следствие − ответственность определенного круга лиц. [20. C.35]

В процессе реорганизации применимы следующие гражданско-правовые способы защиты права: возмещение убытков, признание решения о реорганизации недействительным, признание реорганизации несостоявшейся (восстановление положения, существовавшего до нарушения права), досрочное прекращение или изменение обязательств, восстановление корпоративного контроля. Следует обособить гражданско-правовую ответственность от иных способов защиты права.

Положения статей 60, 60.1, 60.2 ГК регламентируют последствия нарушения порядка проведения реорганизации, случаи несоответствия действия определенному требованию.

Изучая ответственность, возникающую в реорганизационных правоотношениях, следует разграничить ответственность членов органов юридического лица, участников, лиц, имеющих фактическую возможность определять действия реорганизованных юридических лиц, ответственность юридических лиц, а также регистрирующих органов.

Гражданское законодательство никогда не отличалось изобилием норм, регулирующих ответственность лиц, входящих в органы управления юридического лица, выступающих от его имени, анализируя которые мы наблюдаем следующую ситуацию. Статья 53 ГК РФ об органах юридического лица предписывала общие начала ответственности, указывая, что лица, выступающие от имени организации, должны действовать в интересах представляемого юридического лица добросовестно и разумно, и возмещать причиненные им юридическому лицу убытки по требованию его учредителей (участников). При этом отсутствует указание на наличие в действиях перечисленных лиц вины. Также статья не предоставляет право требования возмещения убытков самому юридическому лицу. Привлечение к ответственности ограничивается случаями совершения действий, причиняющих убытки юридическому лицу. Ответственность за убытки, причиненные учредителям (участникам) либо собственнику юридического лица, данная норма не предусматривает. Ответственности за убытки, причиненные кредиторам, посвящены отдельные нормы гражданского законодательства.

В развитие данной нормы Гражданского кодекса Федеральные законы «Об акционерных обществах» и «Об обществах с ограниченной ответственностью» содержат статьи об ответственности членов совета директоров (наблюдательного совета) общества, единоличного исполнительного органа общества (директора, генерального директора) и (или) членов коллегиального исполнительного органа общества (правления, дирекции), управляющей организации или управляющего, более детально регулирующие исследуемые вопросы и восполняющие пробелы нормы ГК РФ указанием на наличие в действиях лиц квалифицирующего признака вины и предоставлением права требования возмещения убытков обществу.

На сегодняшний день наблюдается политика законодательного ужесточения ответственности лиц, выступающих от имени юридического лица, членов уполномоченных органов. В статье 53 ГК РФ в список лиц, обязанных действовать добросовестно и разумно, включены члены коллегиальных органов юридического лица (наблюдательного совета, правления и т.п.). Также ГК РФ дополнен отдельной статьей 53.1

«Ответственность лица, уполномоченного выступать от имени юридического лица, членов коллегиальных органов юридического лица и лиц, определяющих действия юридического лица» (при этом вина лиц, определяющих действия юридического лица, не ограничивается необходимостью действовать в соответствии с обычным условием гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску). Вместе с тем, среди лиц, привлекаемых к ответственности, прямо не названы учредители (участники) юридического лица, в том числе собственник имущества юридического лица, конкурсные управляющие, ликвидаторы и т.п.

Новая редакция ГК значительно расширяет круг ответственных лиц и в случае причинения убытков кредитору. Пункт 3 статьи 60 ГК РФ гласит: «Если кредитору, потребовавшему в соответствии с правилами настоящей статьи досрочного исполнения обязательства или прекращения обязательства и возмещения убытков, такое исполнение не предоставлено, убытки не возмещены и не предложено достаточное обеспечение исполнения обязательства, солидарную ответственность перед кредитором наряду с юридическими лицами, созданными в результате реорганизации, несут лица, имеющие фактическую возможность определять действия реорганизованных юридических лиц (пункт 3 статьи 53.1), члены их коллегиальных органов и лицо, уполномоченное выступать от имени реорганизованного юридического лица (пункт 3 статьи 53), если они своими действиями (бездействием) способствовали наступлению указанных последствий для кредитора, а при реорганизации в форме выделения солидарную ответственность перед кредитором наряду с указанными лицами несет также реорганизованное юридическое лицо». Хочется отметить, что предыдущая редакция статьи, предлагаемая Проектом ГК, несправедливо ограничивала наступление ответственности случаями реорганизации в форме слияния и присоединения, в связи с чем инициатива законодателя в изменении статьи в действующей редакции полностью приветствуется, поскольку присоединение или слияние представляют собой формы реорганизации с наименьшим риском для кредиторов. Иная ситуация возникает при реорганизации в форме выделения и разделения, при которых указанных лиц к ответственности привлекать законодатель был не намерен.

Постановлением Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» разъясняется, что арбитражным судам следует принимать во внимание, что негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности. Таким образом, ВАС РФ исключил возможность привлечения указанной категории лиц к ответственности, если их действия не выходили за пределы обычного предпринимательского риска. При этом встает вопрос о пределах обычного делового (предпринимательского) риска. Необходимо ли раскрывать в законодательстве это понятие или определять критерии этих пределов? Нам не представляется возможным перечислить и предусмотреть все возможные предпринимательские риски и соответственно их пределы в законодательстве, в связи чем верным будет вопрос об их нарушениях решать при рассмотрении каждого конкретного случая судом.

В гражданском праве действует презумпция вины, причинитель вреда (п. 2 ст. 1064 ГК РФ) либо лицо, нарушившее обязательство (п. 2 ст. 402 ГК РФ) должны доказать отсутствие своей вины.

Иначе решается проблема в случаях, когда привлечение к ответственности ставится в зависимость от добросовестности и разумности действий лица. Согласно п. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются. ВАС РФ дал аналогичное разъяснение по вопросам применения мер ответственности к директорам юридического лица, указав, что в силу п. 5 ст. 10 ГК РФ истец должен доказать наличие обстоятельств, свидетельствующих о недобросовестности и (или) неразумности действий (бездействия) директора, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица. Исключением являются случаи отказа директора от дачи пояснений или их явной неполноты − если суд сочтет такое поведение директора недобросовестным (ст. 1 ГК РФ) бремя доказывания отсутствия нарушения обязанности действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно может быть возложено судом на директора.

Вместе с тем судебная практика неоднозначна, и даже в случаях активной защиты своих прав ответчиком указывается, что он (директор) в процессе должен доказать разумный, добросовестный характер своих действий, направленность указанных действий на достижение положительного результата для акционерного общества, отсутствие личного интереса и намерения причинить вред акционеру и обществу, а также отсутствие вины в совершении действий, которые фактически повлекли для общества негативные последствия в виде требований акционера общества о возмещении убытков и принятие судом решения о возмещении убытков и взыскании с общества в пользу бывшего акционера денежных средств.

В ином судебном акте указано, что разумность и добросовестность участников гражданских правоотношений презюмируются, следовательно, обязанность по доказыванию недобросовестности и неразумности действий единоличного исполнительного органа общества, повлекших за собой причинение убытков, возлагается на истца.

Таким образом, суды, исходя из обстоятельств дела, перекладывают бремя доказывания добросовестности и разумности на ответчика, вне зависимости от прямого указания законодателя.

До сих пор законодательство не раскрывает понятий добросовестности и разумности, в том числе добросовестности и разумности действий членов органов юридического лица. Понятия добросовестных и разумных действий правоприменители соотносят с проявлением заботливости и осмотрительности при осуществлении прав и исполнении обязанностей по аналогии с положениями ст. 401 ГК РФ. Так, Арбитражный суд Краснодарского края в решении по делу № А32-24211/2013 от 25.10.2013 установил, что законодательство требует, чтобы руководитель юридического лица и члены правления при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей действовали в интересах кооператива добросовестно и разумно. Обязанность указанных лиц действовать добросовестно и разумно в интересах кооператива означает, что они должны проявлять при осуществлении своих прав и исполнении обязанностей, определенных в уставе, заботливость и осмотрительность, которых следует ожидать от надлежащего руководителя в аналогичной ситуации при аналогичных обстоятельствах.

Постановлением ВАС РФ № 62 от 30.07.2013 раскрыты случаи недобросовестных и неразумных действий директора:

Недобросовестность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

1. действовал при наличии конфликта между его личными интересами (интересами аффилированных лиц директора) и интересами юридического лица, в том числе при наличии фактической заинтересованности директора в совершении юридическим лицом сделки, за исключением случаев, когда информация о конфликте интересов была заблаговременно раскрыта и
2. скрывал информацию о совершенной им сделке от участников юридического лица (в частности, если сведения о такой сделке в нарушение закона, устава или внутренних документов юридического лица не были включены в отчетность юридического лица) либо предоставлял участникам юридического лица недостоверную информацию в отношении соответствующей сделки;
3. совершил сделку без требующегося в силу законодательства или устава одобрения соответствующих органов юридического лица;
4. после прекращения своих полномочий удерживает и уклоняется от передачи юридическому лицу документов, касающихся обстоятельств, повлекших неблагоприятные последствия для юридического лица;
5. знал или должен был знать о том, что его действия (бездействие) на момент их совершения не отвечали интересам юридического лица, например совершил сделку (голосовал за ее одобрение) на заведомо невыгодных для юридического лица условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом («фирмой-однодневкой» и т.п.).

Неразумность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор:

1. принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации;
2. до принятия решения не предпринял действий, направленных на получение необходимой и достаточной для его принятия информации, которые обычны для деловой практики при сходных обстоятельствах, в частности, если доказано, что при имеющихся обстоятельствах разумный директор отложил бы принятие решения до получения дополнительной информации;
3. совершил сделку без соблюдения обычно требующихся или принятых в данном юридическом лице внутренних процедур для совершения аналогичных сделок (например согласования с юридическим отделом, бухгалтерией и т.п.).

В литературе можно встретить интерпретацию понятий добросовестности и разумности действий, кажущуюся излишне требовательной, никак не позволяющей дать юридическую оценку и применить при установлении факта недобросовестного и неразумного управления в процессе судебного разбирательства: «Добросовестность и разумность управляющего предполагают, в частности, самостоятельную оценку им того, насколько его способности, знания и опыт достаточны для надлежащего осуществления соответствующих функций в конкретной корпорации. Если названные качества отсутствуют или недостаточны, лицо не должно соглашаться с наделением его полномочиями управляющего либо, если недостаток или утрата этих качеств обнаружились впоследствии, должно сложить с себя указанные полномочия».[24. C. 80] На наш взгляд, указанный риск некомпетентности директора при приеме на работу несет непосредственно лицо, которым принято решение о его приеме.

Принимая решение о реорганизации, юридическое лицо (лица), а вместе с тем его участники несут определенные риски, в том числе риск потенциально возможной необходимости досрочного исполнения обязательств перед кредитором и возмещения причиненных убытков. Данное право требования у кредитора возникает до опубликования уведомления о реорганизации, которым он может воспользоваться путем обращения в судебные органы. Неисполнение указанных обязательств до окончания процедуры реорганизации влечет для реорганизованных и вновь созданных в результате реорганизации юридических лиц солидарную ответственность. Данная гарантия также часто игнорируется юридическими лицами, требования не удовлетворяются, в связи с чем кредиторы вынуждены обращаться в суд с требованием о признании реорганизации недействительной.

В условиях достаточно частого использования субъектами предпринимательской деятельности института реорганизации, в том числе в недобросовестных целях, необходимы законодательно установленные гарантии прав кредиторов. Зачастую кредиторы обращаются в суды с требованием о признании реорганизации недействительной и ликвидации созданных юридических лиц.

В случаях нарушения прав кредиторов устанавливается компенсаторный механизм защиты нарушенного права. Статья 60 ГК РФ устанавливает солидарную ответственность юридических лиц перед кредиторами. Одной из проблем являлось применение ответственности в случае реорганизации, проведенной в форме выделения, в связи с неточной формулировкой субъекта ответственности, а именно указание лишь на вновь созданные лица как носителей солидарной ответственности. Данный пробел был устранен Постановлением Пленума ВАС РФ от 18.11.2003 № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об акционерных обществах», пунктом 22 которого установлено, что к такой же ответственности (солидарной) должны привлекаться созданные в результате реорганизации общества (включая то, из которого выделилось новое общество), если из разделительного баланса видно, что при его утверждении допущено нарушение принципа справедливого распределения активов и обязательств реорганизуемого общества между его правопреемниками, приводящее к явному ущемлению интересов кредиторов этого общества (пункт 1 статьи 60 и пункт 3 статьи 60 ГК РФ).

Глава 2. Защита прав кредиторов и участников юридического лица

2.1. Гарантии прав кредиторов реорганизуемого юридического лица

Как отмечалось ранее, при рассмотрении проблем, возникающих в процессе реорганизации, большое внимание уделяется вопросу защиты кредиторов. Подобные выводы небезосновательны. Судебная практика оспаривания реорганизации демонстрирует многочисленные нарушения прав кредиторов и неэффективность установленных законодателем гарантий их защиты. Подавляющее большинство исковых требований основано на нарушениях прав кредиторов.

Вопросы необходимости защиты и проблем обеспечения прав кредиторов неоднократно поднимались в науке гражданского права.

Предоставление кредиторам определенных гарантий вызвано отсутствием у них права на запрет реорганизации организации - должника. Отсутствие у кредиторов возможности повлиять на начало процедуры реорганизации долгое время основывалось на позициях арбитражных судов относительно правового положения кредиторов в процессе реорганизации и недостаточного законодательного регулирования данного вопроса. В настоящее время кредиторы реорганизуемого общества юридически не могут воспрепятствовать процессу реорганизации общества, их согласие для реорганизации не требуется, потому сама по себе реорганизация должника не может свидетельствовать о нарушении законных прав и интересов кредиторов. В актуальной арбитражной практике сформировалась позиция, в соответствии с которой сфера юридического влияния кредиторов на реорганизуемое общество заканчивается на реализации их права письменно потребовать досрочного прекращения или исполнения соответствующего обязательства либо на реализации права на возмещение убытков.

Чтобы выявить объективные дефекты установленных законодательством гарантий прав кредиторов, рассмотрим проблемы, связанные с их реализацией в действительности и перспективе.

Одним из основных и необходимых для принятия самим кредитором решения о развитии дальнейших взаимоотношений с реорганизуемым лицом является право кредитора на получение информации о начале реорганизации. Вне зависимости от формы реорганизации, даже в случае, если реорганизуемое лицо не прекращает свое действие и обязательства перед кредитором фактически никому не переходят, всех без исключения кредиторов реорганизуемых лиц обязаны уведомить о принятом решении о реорганизации. Всякое изменение положения существующего юридического лица и без его прекращения может существенно повлиять на права кредиторов, поскольку некоторые формы реорганизации могут повлечь численное увеличение кредиторов, и не всегда увеличение активов, имущества. Уведомление же позволяет кредитору своевременно принять решение о применении предоставляемых ему законодательством гарантий защиты своих прав. [17. C. 54]

Для научного сообщества вопрос защиты прав кредиторов всегда был актуальной и обсуждаемой темой. Статья 60 ГК РФ в своем первоначальном, достаточно лаконичном виде в редакции от 30.11.1994 № 51-ФЗ подвергалась жесткой критике, ученые не переставали говорить о том, что концепция защиты прав кредиторов при реорганизации юридического лица на практике не достигает своей цели из-за несовершенства правил об уведомлении. Устанавливая правила о порядке уведомления кредиторов юридического лица при его реорганизации, гражданское законодательство одновременно не предъявляло никаких требований к самому уведомлению. Данный пробел был устранен Федеральным законом от 30.12.2008 № 315-ФЗ. Новая редакция статьи законодательно закрепила требования к содержанию уведомления: в уведомлении о реорганизации указываются сведения о каждом участвующем в реорганизации, создаваемом (продолжающем деятельность) в результате реорганизации юридическом лице, форма реорганизации, описание порядка и условий заявления кредиторами своих требований, иные сведения, предусмотренные законом.

Однако в процедуре информирования кредиторов имеется и иная проблема, на наш взгляд, более значимая, чем содержание самого уведомления – это реальная возможность получения уведомления, возможность быть своевременно информированным. Приказом ФНС России от 28.08.2013 № ММВ-7-14/293 установлено, что сведения, содержащиеся в Едином государственном реестре юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ) и предназначенные для публикации, а также иные сведения, подлежащие опубликованию в соответствии с законодательством Российской Федерации о государственной регистрации, публикуются в журнале «Вестник государственной регистрации» (и на сайте журнала). И тут напрашиваются вполне резонные вопросы. Какое юридическое лицо ежедневно может знакомиться с данным периодическим изданием?

Специальные законы также не вносят однозначности в решение данного вопроса. Абзацем вторым пункта 5 статьи 51 ФЗ «Об ООО» установлено, что государственная регистрация обществ, созданных в результате реорганизации, и внесение записей о прекращении деятельности реорганизованных обществ осуществляются только при представлении доказательств уведомления кредиторов в порядке, установленном указанным пунктом. При этом в пункте описывается обязанность и процедура официального опубликования информации о реорганизации в средствах массовой информации (а не о персонифицированном уведомлении кредиторов). Положения ФЗ «Об АО» имеют в части регулирования гарантий защиты прав кредиторов при реорганизации отсылочную норму, указывающую на ст.60 ГК РФ. [1]

Новая редакция статьи 60 ГК устанавливает, что законом может быть предусмотрена обязанность реорганизуемого юридического лица уведомить в письменной форме кредиторов о своей реорганизации.

Федеральным законом «О государственной регистрации юридических лиц» в вопросе регулирования уведомления при реорганизации устанавливается обязанность реорганизуемого юридического лица в течение пяти рабочих дней после даты направления уведомления о начале процедуры реорганизации в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц, в письменной форме уведомить известных ему кредиторов о начале реорганизации, если иное не предусмотрено федеральными законами. Между тем формулировка «если иное не предусмотрено федеральными законами» (а иное предусмотрено законами), как показывает практика, дает основание судам отказывать кредиторам в удовлетворении требований с бескомпромиссными формулировками. На протяжении долгих лет неуведомление кредиторов о реорганизации юридического лица являлось основанием для признания реорганизации недействительной. Однако на сегодняшний день выводы судов по данному вопросу противоречивы даже в ходе рассмотрения одного и того же дела. Так, отменяя решение суда первой инстанции, ФАС Московского округа в Постановлении от 05.03.2012 по делу № А41-10171/12 указал на неразрешенность вопроса о причинах неисполнения должником императивных требований закона о письменном уведомлении кредиторов о предстоящей реорганизации. При повторном рассмотрении дела по существу, в решении от 25.04.2014 судом были сделаны выводы, что сам по себе факт адресного неуведомления кредиторов о предстоящей реорганизации не может являться основанием для признания состоявшейся реорганизации недействительной. Порой выводы суда мотивируют отказ, прямо указывая, что в законодательстве отсутствует обязательный порядок письменного уведомления каждого кредитора о предстоящей реорганизации. И тут опять встает вопрос. А зачем же тогда законом ему предоставляется право на предъявление требования о досрочном исполнении обязательства?

Все это несистемное несогласованное регулирование приводит к нестабильной судебной практике.

Ряд исследователей солидарен со сложившейся судебной практикой и придерживается мнения, что неуведомление кредиторов не может рассматриваться как неустранимое нарушение закона или иного правового акта, поскольку правопреемник реорганизованного субъекта может направить кредитору соответствующее сообщение даже по окончании данной процедуры.

Авторы научного комментария Гражданского кодекса высказывают противоположное мнение, считая, что неуведомление кредитора следует считать грубым нарушением порядка реорганизации, дающим кредитору право обратиться в суд с иском о признании реорганизации, а также регистрации вновь возникших юридических лиц недействительными.

А.В. Габов также считает неуведомление кредиторов существенным неустранимым нарушением, которое влечет недействительность решения о реорганизации.

Как правило, регистрация юридического лица может быть признана судом недействительной, если нарушения, допущенные при его создании, носят неустранимый характер.

На наш взгляд, неуведомление кредиторов о реорганизации является неустранимым нарушением, поскольку лишает его одной из самых главных гарантий - возможности досрочного исполнения или прекращения обязательства, которая не может быть восстановлена.

К сожалению, неуведомление кредитора о реорганизации перестало рассматриваться в качестве существенного и неустранимого нарушения его прав. Как показывает судебная практика, суды при разрешении дел не рассматривают вопрос о цели реорганизации, не выясняют, направлена ли она на причинение убытков кредитору, уклонение от обязательств, признавая нарушения процедурными и указывая кредиторам на иные способы защиты нарушенных прав.

Несомненно, адресное уведомление кредиторов не всегда удобно и возможно, поскольку в крупных организациях могут быть сотни, а то и десятки тысяч кредиторов. Письменное уведомление каждого из них затруднительно. Не случайно в ст. 60 ГК в редакции Федерального закона от 05.05.2014 № 99-ФЗ законодатель не восстановил обязательность адресного уведомления, а указал, что такое уведомление требуется лишь в случаях, прямо предусмотренных законом. Рассуждая по вопросу об обязательном адресном уведомлении кредиторов, следует выяснить, в каких случаях оно все же является необходимым ввиду недостаточности иных гарантий. Ответ очевиден: к таким случаям относятся случаи реорганизации унитарных предприятий, когда собственник имущества не отвечает по обязательствам предприятия, и привлечь его к ответственности по возмещению ущерба при недостаточности имущества у предприятия не представляется возможным (за исключением казенных предприятий, когда Российская Федерация, субъекты Российской Федерации или муниципальные образования несут субсидиарную ответственность по обязательствам своих казенных предприятий при недостаточности их имущества). Законодатель справедливо устанавливает требование об обязательном уведомлении кредиторов о предстоящей реорганизации в таких случаях. Согласно пункту 7 ст. 29 Федерального закона от 14.11.2002 № 161-ФЗ (ред. от 05.05.2014) «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях», унитарное предприятие не позднее тридцати дней с даты принятия решения о реорганизации обязано уведомить в письменной форме об этом всех известных ему кредиторов, а также поместить в органах печати, в которых публикуются данные о государственной регистрации юридических лиц, сообщение о таком решении. При этом кредиторы унитарного предприятия в течение тридцати дней с даты направления им уведомления или в течение тридцати дней с даты опубликования сообщения о таком решении вправе в письменной форме потребовать прекращения или досрочного исполнения соответствующих обязательств унитарного предприятия и возмещения им убытков.

В последнее время складывалась практика, при которой ни факт отсутствия уведомления о реорганизации, ни факт отсутствия обязательства в передаточном акте (факт несправедливого распределения активов и пассивов организации) не являлись основанием для признания реорганизации незаконной. Как правило, суды перестали рассматривать вопрос о целях реорганизации. Стабильной правовой позицией Арбитражных судов (Определение ВАС РФ от 06.04.2010 № ВАС-3671/10, решение Арбитражного суда Ставропольского края по делу № А63-14825/2012 от 26.03.2013, Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 25.02.2013 по делу № А53-21295/2012) является следующая. Утверждение разделительного баланса с нарушением принципа справедливого распределения активов и обязательств реорганизуемого общества между его правопреемниками, приводящее к явному ущемлению интересов кредиторов этого общества, а также утверждение при реорганизации общества разделительного баланса, который не дает возможности определить правопреемника реорганизованного общества, не может являться основанием для признания реорганизации недействительной. Закон предусматривает специальный способ защиты прав кредиторов (солидарное взыскание), но не предоставляет им права оспаривать решения о реорганизации по данному основанию. Согласно статье 60 Гражданского кодекса Российской Федерации, кредитор реорганизуемого предприятия вправе потребовать прекращения или досрочного исполнения обязательства этого юридического лица, а также привлечь вновь возникшие юридические лица к солидарной ответственности по обязательствам реорганизуемого юридического лица в случае нарушения порядка реорганизации.

Исследователями данного вопроса вносились различные предложения для более эффективной защиты прав кредиторов при реорганизации.

Ф.И. Тимаев в своем диссертационном исследовании предлагает в целях обеспечения прав кредиторов в перечень документов, предоставляемых для государственной регистрации юридических лиц, создаваемых путем реорганизации, включить заключение независимого оценщика и заключение аудитора; обосновывает необходимость определять рыночную стоимость имущества, передаваемого в создаваемые в результате реорганизации юридические лица, а также проведение аудиторской проверки реорганизуемого общества для установления равенства стоимости передаваемых активов и пассивов.

На наш взгляд, данное предложение не лишит процедуру реорганизации известных нарушений, связанных с распределением активов реорганизуемых лиц, наоборот, станет еще одним из предметов многочисленных судебных споров, поскольку не обеспечит права кредиторов, но и нарушит право юридических лиц на реорганизацию. Наличие заключений эксперта и аудитора с выводами о справедливом распределении активов и пассивов реорганизуемых обществ (в случае их действительной необъективности) скорее затруднит кредитору дальнейшую защиту прав в судебных органах. В частности, может затруднить предъявление претензий к регистрирующему органу (взыскание ущерба с казны), с которого при наличии указанных экспертиз могут сниматься обязательства по проверке достоверности иной документации, касающейся вопросов правопреемства.

О.И. Агапова предлагает законодательно закрепить положение о том, что суды, вынося решения на основании п. 2 ст. 60 ГК РФ, должны учитывать реальную возможность досрочного исполнения обязательств перед кредиторами. В таком же направлении мыслит Т.А. Нуждин, предлагая в законодательстве закрепить положение, согласно которому удовлетворение требований кредиторов не должно вести к возможному возбуждению в отношении хозяйственного общества процедуры несостоятельности (банкротства). То есть авторы предлагают отказывать в удовлетворении требования кредитора в случае, если такое удовлетворение помешает или сделает невозможной саму реорганизацию. Такое видение ситуации, при всей фактической незащищенности кредиторов, не совсем справедливо. Некоторые авторы, рассматривая данный вопрос, предлагают диспозитивные средства урегулирования, уделяя особое внимание защите добросовестного субъекта, имеющего желание реорганизоваться, от действий недобросовестных контрагентов, предъявляющих требования о прекращении обязательств, например с единственной целью – погубить юридическое лицо. По их мнению, чрезмерная защита контрагентов при реорганизации, предоставляемая им законом, может явиться причиной банкротства. Средство защиты от подобных действий они видят в заключении соглашений, в соответствии с которыми контрагент обязуется не предъявлять реорганизуемому юридическому лицу никаких требований. Подобным положением законодатель демократично предлагает ограничить право кредитора на досрочное исполнение обязательства, а при невозможности досрочного исполнения − прекращение обязательства и возмещение связанных с этим убытков (ст. 60 ГК РФ).

Вспоминая слова Г.Ф. Шершеневича, невозможно не согласиться с их справедливостью: «Что касается кредиторов сливающихся товариществ, то за ними не может не быть признано право требовать, чтобы имущество, которому они доверяли, послужило бы источником удовлетворения их требований прежде перехода его к другому лицу».

Здесь мы перейдем к следующей гарантии – права на досрочное исполнение обязательства либо прекращение обязательства и возмещение связанных с этим убытков. Новой статьей 60 ГК в качестве общего правила для всех видов юридических лиц установлен единый тридцатидневный срок, в течение которого кредиторы могут заявить требования о досрочном исполнении обязательства либо прекращении обязательства и возмещении убытков. Указанный срок исчисляется от даты официального опубликования последнего уведомления о реорганизации юридического лица. Таким образом, за исключением акционерных обществ, в отношении которых и в прежней редакции был предусмотрен этот срок, новая статья ограничивает срок для предъявления указанных требований. И вновь, в том случае, если кредитор не был уведомлен и пропустил срок для предъявления указанных требований, мы получаем систему защиты следующего образца: «кто не успел, тот опоздал». Методом исключения по данному принципу кредитору остается надеяться на защиту своих прав через иные институты гражданского права: солидарную ответственность и возмещение убытков.

До внесения изменений в ГК в доктрине неоднократно обращалось внимание на отсутствие в законодательстве срока исполнения предъявляемых требований. Совершенно справедливо новая статья 60 ГК содержит положение о том, что предъявленные в указанный срок требования должны быть исполнены до завершения процедуры реорганизации, в том числе внесением долга в депозит в случаях, предусмотренных статьей 327 ГК. Однако не все так радужно. Данная норма, как нам кажется, обречена на систематические нарушения, поскольку вступает в противоречие с установлением абзаца 6 пункта 2 статьи 60 ГК, согласно которому предъявление кредиторами требований на основании настоящего пункта не является основанием для приостановления процедуры реорганизации юридического лица. Во-первых, учитывая, что теперь требования кредитором предъявляются исключительно в судебном порядке, срок рассмотрения требования, а также срок исполнения решения (в случае, если оно будет принудительным) вполне могут превысить срок процедуры реорганизации. Во-вторых, законодатель допускает неисполнение такого требования, и, предвосхищая его наступление, устанавливает правовые последствия нарушения данного правила в виде солидарной ответственности (п. 3 ст. 60 ГК). Пункт 3 статьи 60 ГК гласит: «Если кредитору, потребовавшему в соответствии с правилами настоящей статьи досрочного исполнения обязательства или прекращения обязательства и возмещения убытков, такое исполнение не предоставлено, убытки не возмещены и не предложено достаточное обеспечение исполнения обязательства, солидарную ответственность перед кредитором наряду с юридическими лицами, созданными в результате реорганизации, несут лица, имеющие фактическую возможность определять действия реорганизованных юридических лиц (пункт 3 статьи 53.1), члены их коллегиальных органов и лицо, уполномоченное выступать от имени реорганизованного юридического лица (пункт 3 статьи 53), если они своими действиями (бездействием) способствовали наступлению указанных последствий для кредитора, а при реорганизации в форме выделения солидарную ответственность перед кредитором наряду с указанными лицами несет также реорганизованное юридическое лицо». Т.е. законодатель предполагает возможность окончания реорганизации с нарушением правила о сроках исполнения указанных требований. Пункты кажутся взаимоисключающими, ведь если заявление кредитора не приостанавливает реорганизацию, она может быть завершена и в отсутствие его удовлетворения. А значит можно предположить, что и эта гарантия в том виде, в каком она законодательно закреплена, должным образом не обеспечивает защиту прав кредиторов. По сути, даже удовлетворенное судом требование о досрочном исполнении обязательства либо прекращении обязательства и возмещении связанных с этим убытков, в случае если имела место незаконная реорганизация, не обеспечит права кредитора должным образом. Эта гарантия носит скорее номинальный характер, не выполняющий своего назначения, чтобы обязательство не было «затеряно» в ходе реорганизации. Здесь же можно говорить и о конфликте интересов, заложенном в самой статье. Положение п. 3 ст. 60 ГК РФ о наступлении солидарной ответственности в соотношении с правилом об исполнении требования кредиторов до окончания реорганизации может вызвать следующий спорный момент. Норма не содержит указания на срок, по истечении которого наступает солидарная ответственность. Ведь к моменту окончания реорганизации, исполнение может быть не предоставлено, убытки не возмещены и не предложено достаточное обеспечение исполнения обязательства, однако у кредитора имеется решение суда об удовлетворении этих требований (и, возможно, идет исполнительное производство). Отсутствие указания на срок наступления солидарной ответственности может отрицательным образом повлиять как на имущественное положение кредиторов, так и потенциальных носителей ответственности.

Продолжая эту мысль, мы предлагаем установить иные гарантии прав кредиторов. Поскольку реального возврата долга может так и не произойти, наступят неблагоприятные последствия для созданных в процессе реорганизации юридических лиц, а заинтересованные в недобросовестной реорганизации лица − получат желаемый результат. Предлагается при предъявлении требований кредитора в судебном порядке предусмотреть возможность одновременного предъявления требования о приостановлении реорганизации. Чтобы суд в каждом конкретном случае разбирал дело, выяснял ее цели. В том случае, если судом будет установлено, что реорганизация направлена на неисполнение обязательств в отсутствие намерения при имеющейся возможности исполнить требования кредиторов, она должна быть приостановлена. В ином случае, когда предъявление данных требований не влияет на процесс реорганизации, не приостанавливает его, то у недобросовестно реорганизуемых лиц отсутствует мотивация к их исполнению. Если гарантии не обеспечены реальными механизмами исполнения, то никакого практического смысла в них нет.

Установленные законодателем гарантии защиты прав кредиторов сегодня отвергаются судебной практикой как малозначимые в сравнении с защитой прав самого реорганизуемого лица. А кредиторам рекомендуется в случае спора обращаться к иным способам защиты, отдавая предпочтение заявлению имущественных требований к правопреемнику должника.

Все вышеизложенное свидетельствует о том, что система защиты прав кредиторов и гарантий, установленных и устанавливаемых государством, не достигает поставленных целей. В подобной ситуации законодателю либо надо усовершенствовать институт защиты прав кредиторов таким образом, чтобы исключить подобное свободное толкование, либо и вовсе отказаться от этой «лжесистемы», каковой на сегодняшний день она является.

Многие из вопросов, освещенных автором в настоящем параграфе работы, неоднократно поднимались в научных трудах. Не претендуя на оригинальность некоторых из них, будем продолжать рассматривать их, с исключительной целью быть услышанными. Кредитор и должник − равноправные субъекты, и отдавать предпочтение защите прав (права на реорганизацию) одного лица перед защитой прав (права на надлежащее исполнение обязательств, порой от которого также зависит судьба кредитора) другого, определенно не послужит укреплению экономического строя государства.

На наш взгляд, законодателю и судам следует особое внимание уделять целям реорганизации. Необходимо закрепить обязанность суда в случае возникновения спора между реорганизуемым лицом и кредитором устанавливать цель реорганизации.

Таким образом, основными гарантиями прав кредиторов при реорганизации являются: обязанность информирования о реорганизации юридического лица, право на досрочное исполнение обязательств либо прекращение обязательств и возмещение убытков, солидарная ответственность, предоставление кредиторам обеспечения в случаях, предусмотренных законом.

В целях совершенствования гражданского законодательства в области предоставляемых законодателем гарантий защиты прав кредиторов при реорганизации видится необходимым внести следующие изменения:

1. Увеличить срок для предъявления требования о досрочном исполнении обязательства либо прекращении обязательства и возмещении причиненных убытков.
2. При предъявлении требований кредитора в судебном порядке предусмотреть возможность одновременного предъявления требования о приостановлении реорганизации для установления ее целей.
3. Установить санкцию в виде приостановления реорганизации в случае, если в процессе рассмотрения требований кредиторов о досрочном исполнении обязательства либо прекращении обязательства и возмещении причиненных убытков судом будет установлено, что исполнение требований невозможно ввиду направленности цели реорганизации на уклонение от обязательств перед кредиторами.
4. Установить, что в случае признания недействительным решения о реорганизации юридического лица убытки участнику возмещаются, если будет установлено, что он голосовал против решения о реорганизации, либо не принимал участие в голосовании, действуя при этом добросовестно.

2.2. Защита прав участников реорганизуемого юридического лица

В решении вопросов реорганизации юридических лиц пристальному вниманию со стороны законодателя и научного сообщества подвергаются вопросы защиты прав кредиторов и достаточности предоставляемых им гарантий. Проблема защиты прав участников (акционеров) нуждается в освещении не менее, поскольку является одной из наиболее злободневных в области корпоративного права.

Реорганизация для участников представляет важное правовое событие, способное существенно повлиять на их корпоративное и имущественное положение в организации. Результатом реорганизации может стать и изменение прав и обязанностей участников, в частности исключить их право на отчуждение долей (акций) без согласия иных участников (акционеров) и др. До принятия ФЗ от 05.05.2014 № 99-ФЗ нормы ГК не содержали положений о каких-либо гарантиях, предоставляемых участникам для защиты своих прав при реорганизации, отсутствовали общие принципы для разрешения корпоративных споров при реорганизации, что приводило к неоднозначной судебной практике. Участники реорганизуемых обществ использовали общегражданские способы защиты.

Часто ученые к средствам защиты корпоративных прав участников относят институт косвенных исков. Корпоративные конфликты между руководством компании и участниками способствовали развитию института косвенных исков. Данный вид иска давно известен праву многих развитых стран и отражает возможности обеспечения принуждения со стороны общества или группы его акционеров к определенному варианту поведения менеджеров общества, разрешая тем самым конфликты между владельцами общества и его руководителями. На наш взгляд, причисление косвенных исков к способам защиты прав участников не совсем верно. Особенность косвенного иска заключается в том, что убытки должны быть причинены обществу, а не участнику. Поэтому и защите с помощью такого иска будет подлежать лишь интерес участника, но не нарушенное право. [6. C.88]

В качестве правового механизма защиты прав участников назывались и акционерные соглашения. Значение акционерных соглашений состоит в том, что они позволяют использовать договорные механизмы для согласования воли по наиболее важным вопросам деятельности корпорации, что дает возможность акционерам осуществлять свои права наиболее оптимальным для них способом. Однако акционерные соглашения не способны должным образом регулировать договорные отношения между акционерами, поскольку решение, принятое в противоречие условиям соглашения, не является основанием для признания этого решения недействительным.

А вот институт восстановления корпоративного контроля куда более отвечает гарантиям защиты права участников, поскольку с его помощью защите подлежит не только нарушенное право, но и законный интерес участников. При разрешении споров о восстановлении корпоративного контроля суды указывают, что применительно к корпоративным спорам необходимо учитывать, что иски, заявленные участниками общества или акционерами, могут быть удовлетворены только при доказанности нарушения субъективных прав и законных интересов истцов именно как участников или акционеров конкретного общества.

Однако ученые не всегда согласны с существованием такого способа защиты как восстановление корпоративного контроля. А.В. Качалова считает, что восстановление корпоративного контроля является результатом, обусловленным применением мер гражданско-правовой защиты регулятивного характера, а не самостоятельным способом защиты корпоративных прав (прав участия или членства).

Анализируя общие положения гражданского законодательства о реорганизации, мы приходим к выводу, что основными гарантиями защиты прав участников являются: право влиять на решение о проведении реорганизации, право на информацию о реорганизации и право на выкуп обществом акций в случае, если участник не голосовал либо голосовал против принятия решения о реорганизации.

Достаточность этих гарантий не вызывает возражений в случае, если реорганизация проходит в рамках требований закона.

Зачастую в процессе реорганизации может произойти нарушение корпоративных прав участников (акционеров) в результате утраты доли (акций) и как следствие −утрата корпоративного контроля над обществом. В таких случаях возникают споры по восстановлению корпоративного контроля, при разрешении которых суды сталкиваются с рядом проблем. Одной из проблем правового регулирования подобных споров является проблема определения надлежащего ответчика. [11. C.54]

В Определении ВАС РФ № ВАС-18208/12 сказано, что восстановление корпоративного контроля предполагает восстановление права на долю в уставном капитале, что связано с одновременным лишением права на эту долю лиц, которым она принадлежит в настоящее время. Иск в подобных случаях должен предъявляться не к обществу, а к лицу, за счет которого это восстановление должно произойти. На этом основании восстановление права на корпоративный контроль над обществом, утраченного в процессе реорганизации, представляло для судов трудновыполнимую задачу. Тем более что иск о признании реорганизации недействительной (в настоящее время − несостоявшейся) предъявляется к реорганизуемому и (или) созданному в результате реорганизации юридическому лицу.

Второй проблемой, в решении которой суды не приходили к единым выводам, являлась проблема выбора надлежащего способа защиты нарушенных прав.

Постановлением Президиума ВАС РФ от 03.06.2008 № 1176/08 по делу № А14-14857/2004-571/21 установлено следующее. Статья 12 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает такой способ защиты гражданских прав как восстановление положения, существовавшего до нарушения права. В области корпоративных отношений реализация данного способа защиты прав может выражаться в виде присуждения истцу соответствующей доли участия в уставном капитале хозяйственного товарищества или общества, исходя из того, что он имеет право на такое участие в хозяйственном товариществе или обществе, которое он имел бы при соблюдении требований действующего законодательства.

До настоящего времени суды чаще отказывали в удовлетворении исков участников, лишившихся корпоративного контроля, о признании недействительной реорганизации, поскольку в подобных исках не усматривали цель восстановления корпоративного контроля.

Примером подобных вводов являются Постановление ФАС Уральского округа от 21.01.2014 по делу № А47-16756/2012, Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.09.2013 по делу № А4716756/2012, из которых следует, что реализация способа защиты гражданских прав, как восстановление положения, существовавшего до нарушения права, предусмотренного ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации в области корпоративных отношений, может выражаться в виде присуждения истцу соответствующей доли участия в уставном капитале хозяйственного общества, исходя из того, что он имеет право на такое участие в обществе, которое он имел бы при соблюдении требований действующего законодательства (п. 17 ст. 21 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»). Признание реорганизации недействительной повлечет необходимость либо приведения учредительных документов юридического лица, созданного в результате преобразования, в соответствие либо его ликвидацию и восстановление юридического лица, прекратившего деятельность в результате преобразования. При этом последнее не может произойти одномоментно, поскольку ликвидация юридического лица, возникшего в результате преобразования, должна осуществляться в соответствии с положениями статей 61 – 64 Гражданского кодекса Российской Федерации и главы 7 Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», из содержания которых следует, что ликвидация юридического лица представляет собой процедуру, при осуществлении которой должны приниматься меры, направленные на защиту интересов кредиторов ликвидируемого юридического лица и иных заинтересованных лиц, и соблюдаться определенный порядок государственной регистрации при ликвидации юридического лиц. Ввиду указанного, суды признавали выбранный способ защиты права ненадлежащим, поскольку он не приведет к восстановлению корпоративного контроля.

Противоположные суждения мы находим при разрешении судом аналогичной ситуации, когда участники утратили право корпоративного контроля над обществом в отсутствие своей воли, путем фальсификации решения общего собрания и иных документов. Решение Арбитражного суда Оренбургской области от 13.10.2013 по данному делу № А47-4486/201 об удовлетворении исковых требований о признании реорганизации незаконной, решения участников общества о реорганизации недействительным, об обязании налогового органа внести в Единый государственный реестр юридических лиц запись о признании недействительной записи о прекращении деятельности организации в результате реорганизации содержит следующие выводы. Исковое требование направлено на восстановление нарушенных прав истцов и не противоречит статье 12 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку общество неправомерно и недобросовестно было реорганизовано с целью создания препятствий для восстановления корпоративного контроля.

Новая статья 60.2 ГК РФ меняет представления сложившейся практики, являясь по сути одной из форм реализации способа защиты, предусмотренного ст. 12 ГК РФ − восстановление положения, существовавшего до нарушения права. Предусматривается два случая ее применения: в случае, если решение о реорганизации не принималось участниками реорганизованной корпорации, а также в случае представления для государственной регистрации юридических лиц, создаваемых путем реорганизации, документов, содержащих заведомо недостоверные данные о реорганизации.

Однако норма ограничивает круг участников, имеющих право требовать признания реорганизации несостоявшейся, участниками, голосовавшими против принятия решения о реорганизации этой корпорации или не принимавшими участия в голосовании по данному вопросу. Как нами отмечалось ранее, сложно согласиться с позицией законодателя в ограничении круга лиц, могущих оспорить реорганизацию, в случае предоставления недостоверной информации для регистрации.

Голосование за проведение реорганизации не исключает возможности утери корпоративного контроля в результате неправомерных действий иных участников и (или) иных лиц. Выходит, что участник общества, голосовавший за реорганизацию, но утративший свою долю (путем фальсификации документов либо иными неправомерными действиями других участников или иных лиц), и как следствие утративший право корпоративного контроля над созданным в результате реорганизации юридическим лицом, будет вынужден прибегать к другим нормам ГК РФ (п.

3 ст. 65.2).

Новая статья 65.2 ГК РФ устанавливает права и обязанности участника корпорации. В частности содержит норму, предусматривающую порядок возврата корпоративного контроля. Пункт 3 статьи гласит, если иное не установлено настоящим Кодексом, участник коммерческой корпорации, утративший помимо своей воли в результате неправомерных действий других участников или третьих лиц права участия в ней, вправе требовать возвращения ему доли участия, перешедшей к иным лицам, с выплатой им справедливой компенсации, определяемой судом, а также возмещения убытков за счет лиц, виновных в утрате доли. Суд может отказать в возвращении доли участия, если это приведет к несправедливому лишению иных лиц их прав участия или повлечет крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия. В этом случае лицу, утратившему помимо своей воли права участия в корпорации, лицами, виновными в утрате доли участия, выплачивается справедливая компенсация, определяемая судом.

Статья предоставляет право требовать возвращения утраченной доли любому участнику, лишившемуся ее в результате неправомерных действий. Однако в случае с незаконной реорганизацией определить надлежащего ответчика, обладателя утраченной доли, не всегда возможно.

Участник может лишиться своей доли после принятия решения о реорганизации, за проведение которой он голосовал, и до ее окончания. Он может быть за реорганизацию, но против ее незаконного характера, очевидность которой для него станет ясна лишь по окончании реорганизации. Как в таких случаях установить, кому реально принадлежит его доля после реорганизации, кто будет являться ответчиком, и с каким требованием обращаться в суд? Пока на эти вопросы сложно найти ответы. Возможно судебная практика продемонстрирует излишность подобных суждений.

При установлении гарантий, предоставляемых участникам (акционерам) общества, необходимо учитывать возможность использования их в недобросовестных целях. Проблема злоупотребления миноритариями своими правами, в частности проблема использования своего права на защиту со стороны минаритария в нарушение прав и интересов других участников и общества, стала довольно популярна как в судебной практике, так и науке. И небезосновательно, поскольку судебные органы при толковании законодательных норм усматривают необходимость установления приоритета прав миноритарных участников. Так, Постановлением Конституционного суда РФ от 10.04.2003 №5-П установлено, что включая норму пункта 1 статьи 84 в Федеральный закон «Об акционерных обществах», законодатель преследовал цель ввести такой порядок защиты миноритарных акционеров, который позволил бы на данном этапе минимизировать возможный ущерб их законным интересам, не ограничивая при этом их право предъявлять требования о признании соответствующей сделки недействительной.

В своем диссертационном исследовании И.А. Тимаева определяет критерии для признания деяний, осуществляемых участниками корпоративных отношений, злоупотреблением права, и к их числу относит:

• явную несоразмерность деяний, осуществляемых участниками корпоративных отношений при реализации прав и законных интересов и последствий, которые влекут указанные деяния для иных участников корпоративных отношений;
• использование предоставленных прав в противоречие их назначению;
• в ряде случаев действия (бездействия) лица осуществляются с намерением причинить имущественный вред другому лицу;
• при реализации права на защиту от злоупотребления правом в корпоративных отношениях целью реализации указанного права является не защита, а обогащение.

Предлагаемые критерии невозможно обойти критикой. Так, критерий о явной несоразмерности деяния и последствий, которые оно влечет для других участников отношений, вряд ли можно назвать конструктивным и правильным. В таком случае для признания действия злоупотреблением правом в случае предлагаемой «явной несоразмерности деяний» возникает необходимость к данному критерию выявлять свои подкритерии, позволяющие определять эту явную несоразмерность. На наш взгляд, указанный критерий не может быть положен в основу квалификации деяния как совершенного со злоупотреблением права. Несоразмерность вообще не должна быть положена в основу квалификации деяния, совершенного со злоупотреблением права, так как сам факт умышленного нарушения пределов субъектом права само по себе достаточное основание для признания его таковым. А наступившие последствия от подобного деяния необходимы не для признания злоупотребления правом, а для определения санкции для субъекта, совершившего деяние, с целью восстановления прав потерпевших лиц.

Суды крайне редко отказывают в судебной защите при рассмотрении корпоративных споров, квалифицируя действия заявителей как злоупотребление правом.

Для выработки общих подходов в разрешении исследуемого вопроса целесообразно определить общекорпоративные принципы, минимизирующие возможность возникновения корпоративных конфликтов с участниками реорганизуемых обществ. А.В. Качалова в своем диссертационном исследовании на тему «Осуществление и защита прав участников хозяйственных обществ при реорганизации» выделяет совокупность следующих принципов, которыми следует руководствоваться при осуществлении права голоса на общем собрании акционеров (участников) хозяйственного общества (хозяйственных обществ), при принятии решения о проведении его (их) реорганизации: принцип пропорционального распределения активов и обязательств реорганизуемого общества; принцип определенности правопреемника в правах и обязанностях; принцип недопустимости проведения реорганизации с целью ухода от исполнения гражданско-правовых и публично-правовых обязательств; принцип недопущения проведения реорганизации в целях «обхода» установленных действующим законодательством обязанностей; принцип недопустимости ущемления в результате проведения реорганизации прав миноритарных акционеров (участников); принцип публичности проведения реорганизации. В действительности приведенные принципы заслуживают положительной оценки.

В научной литературе встречаются предложения по совершенствованию норм о реорганизации, выражающиеся в необходимости установить требование о подготовке советом директоров при разрешении вопроса о реорганизации и предоставлении акционерам документа, обосновывающего реорганизацию. Непредоставление акционерам обоснования реорганизации при подготовке общего собрания либо наличие недостоверных сведений в обосновании реорганизации должны быть основанием для обжалования акционером решения о реорганизации в суде. Данное требование обосновано одной из важнейших гарантий, предоставляемых акционерам (участникам) – права на достоверную и полную информацию о деятельности общества.

В качестве гарантии соблюдения прав участников, в том числе можно назвать положение статьи 57 ГК РФ о недопущении государственной регистрации юридического лица, создаваемого в результате реорганизации (в случае регистрации нескольких юридических лиц - первого по времени государственной регистрации) ранее истечения срока для обжалования решения о реорганизации.

Подводя итоги, остается добавить, что в нашем представлении необходимым видится устранение установленного ГК ограничения в предоставлении всем участникам субъектов реорганизации права на признание ее несостоявшейся в случаях, когда она осуществлена путем предоставления для государственной регистрации юридических лиц, создаваемых путем реорганизации, документов, содержащих заведомо недостоверные данные о реорганизации.

Заключение

В результате проведенного исследования представляется возможным сформулировать следующие выводы.

Исследование сущности реорганизации юридического лица через фундаментальную категорию права − правового отношения (систему правоотношений), отражающего содержание, цели и юридическое значение взаимосвязей участвующих в правоотношении лиц позволяет более верно совершенствовать систему средств и способов правового регулирования. Определены понятие реорганизации юридического лица, характерные сущностные признаки реорганизации. Обосновано отсутствие необходимости в законодательном закреплении понятия реорганизации.

Существуют различные правовые связи в реорганизационных отношениях и, соответственно этому, различен их субъектный состав. Основным элементом в изучении правовых связей, возникающих в процессе проведения реорганизации, являются участники реорганизационных правоотношений. Состав этих участников определен посредством ответа на вопросы о том, кто принимает решение о проведении реорганизации, кто несет риск убытков, на кого возлагается ответственность и, наконец, кто подвергается самой процедуре реорганизации. Подобный процесс позволил нам теоретически верно определить субъектный состав данного правоотношения.

Делается вывод, что поскольку в процессе осуществления реорганизации участвуют не только непосредственно юридические лица и возникают различные правовые отношения между ними (обязательственного, корпоративного характера), следует отличать субъектов реорганизации от лиц, участвующих в реорганизации.

Обосновано, что при решении вопроса о законности реорганизации, должно иметь место прямое указание на незаконный характер реорганизации, перечисление случаев, которые закон признает таковыми.

Исследование положений ГК РФ позволяет говорить о том, что к незаконной реорганизации законодатель относит именно случаи, приведенные в качестве оснований признания реорганизации несостоявшейся, а именно: реорганизацию, решение о которой не принималось участниками реорганизованного юридического лица (в случае, если участник не принимал участие в голосовании, либо голосовал против); реорганизацию с предоставлением для государственной регистрации документов, содержащих заведомо недостоверные данные о реорганизации.

Рассмотрены элементы гражданско-правовой ответственности, специальные условия применения ответственности к лицам, допустившим нарушения в сфере корпоративных правоотношений, в том числе при реорганизации. Проанализировано понятие предела предпринимательского риска, соотношение категорий вины и риска, а также имеющиеся в доктрине мнения по вопросу о безвиновной ответственности, значение традиционных для гражданско-правовой ответственности принципа вины и принципа причинения.

Обеспечение баланса интересов многочисленного состава лиц, участвующих в реорганизации, является одной из задач законодателя. Выработка научных подходов в решении корпоративных конфликтов является важной теоретической задачей.

Рассмотрены проблемы обеспечения прав кредиторов, гражданско-правовая система предоставляемых им гарантий при реорганизации. Основными гарантиями прав кредиторов при реорганизации являются: обязанность информирования о реорганизации юридического лица, право на досрочное исполнение обязательств либо прекращение обязательств и возмещение убытков, предоставление кредиторам обеспечения в случаях, предусмотренных законом. Чтобы выявить объективные дефекты установленных законодательством гарантий прав кредиторов, рассмотрены проблемы, связанные с их реализацией в действительности и перспективе.

Предоставление кредиторам определенных гарантий вызвано отсутствием у них права на запрет реорганизации организации − должника. Отсутствие у кредиторов возможности повлиять на начало процедуры реорганизации долгое время основывалось на правовых позициях арбитражных судов в вопросе правового положения кредиторов в процессе реорганизации и скупого законодательного регулирования данного вопроса.

Обосновано, что неуведомление кредиторов о реорганизации является неустранимым нарушением, поскольку лишает их одной из самых главных гарантий − возможности досрочного исполнения или прекращения обязательства, которая не может быть восстановлена.

Основными гарантиями защиты прав участников являются: право влиять на решение о проведении реорганизации, право на информацию о реорганизации и право на выкуп обществом акций, в случае если участник не голосовал либо голосовал против принятия решения о реорганизации, право на восстановление корпоративного контроля, недопущение государственной регистрации юридического лица, создаваемого в результате реорганизации ранее истечения срока для обжалования решения о реорганизации.

Выявлены проблемы правого регулирования разрешения споров, связанных с защитой прав участников: проблема определения надлежащего ответчика; проблемы выбора надлежащего способа защиты нарушенных прав.

Список используемых источников и литературы

1. "Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)" от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 23.05.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 03.06.2018)
2. Агапова О.И. Защита прав кредиторов при реорганизации юридических лиц: дисс. … канд. юрид. наук. М., 2007.
3. Архипов В.В. Некоторые правовые проблемы, связанные с регулированием труда управленцев высшего звена. // Законодательство и экономика. 2008. № 5. С использованием системы «КонсультантПлюс».
4. Баев С.А. Реорганизация акционерного общества как крупная сделка и (или) сделка с заинтересованностью // Акционерное общество. Вопросы корпоративного управления. 2004. №5.
5. Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М.: Госюриздат,

1950.

1. Власова А.С. Риск, ответственность и вина в предпринимательских отношениях // Безопасность бизнеса. 2012. № 1. С использованием системы «КонсультантПлюс».
2. Габов А.В. Законодательство о ликвидации юридических лиц в свете проекта изменений в ГК РФ // Вестник гражданского права.2011. №4. С использованием системы «КонсультантПлюс».
3. Габов А.В. Реорганизация, осуществляемая с противоправными целями, и ее последствия // Закон. 2012. №12.
4. Габов А.В. Сделки с заинтересованностью в практике акционерных обществ: проблемы правового регулирования. М., 2005.
5. Габов А.В. Теория и практика реорганизации (правовой аспект).

М.: Статут, 2014.

1. Габов А.В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц. Научно-практический комментарий к статьям 57-65 Гражданского кодекса Российской Федерации.М.: ИНФРА-М, 2015.
2. Габов А.В., Федорчук Д. Реорганизация акционерных обществ // Журнал для акционеров. №3. 2003.
3. Грабовец А.С. Корпоративные конфликты в России: понятия, виды, основания возникновения и способы разрешения. // Труд и социальные отношения. 2013. № 12.
4. Гражданское право в 4-х томах. / Под ред. Е.А. Суханова. М.: Издво Волтер Клуверс, Т.1.
5. Гражданское право. Актуальные проблемы теории и практики. / Под ред. В.А. Белова. М.: Издат-во Юрайт, 2009.
6. Гражданское право. в 4 т. / Под ред. Е.А. Суханова. М.: Волтерс Клувер, Т.1.
7. Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики. / Под. общ. ред. В.А. Белова. М.,2009.
8. Захарова З., Минакова С. Ответственность за нарушение законодательства в ходе реорганизации// Корпоративный юрист. 2008. №11.
9. Качалова А.В. О правовой природе реорганизации хозяйственных обществ. // Законодательство, №12, 2014.
10. Кирилловых А.А. Корпоративное право: Курс лекций. М.: Юстицинформ, 2009 // http://vse-uchebniki.com/.
11. Киящук И.Т. Защита прав акционеров и иных заинтересованных лиц в процессе реорганизации акционерных обществ в форме слияния и присоединения по праву Российской Федерации и стран Европейского Союза: дисс. …канд. юрид. наук. М., 2011.
12. Ломакин Д. Корпоративный интерес и осуществление права на участие в управление хозяйственным обществом //Хозяйство и право. 2014. №4.
13. Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М.: Статут, 2008.
14. Ломакин Д.В. Очерки теории акционерного права и практики применения акционерного законодательства. М., 2005.
15. Маковская А.А. Правовые последствия недействительности решений общего собрания акционеров и совета директоров акционерного общества // Недействительность в гражданском праве: проблемы, тенденции, практика. Сборник статей. / Отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2006. С использованием системы «КонсультантПлюс».
16. Марков П.А. Реорганизация коммерческих организаций: проблемы теории и практики: монография. М.: Норма,2011.
17. Марков П.А. Реорганизация коммерческих организаций: проблемы теории и практики: монография. М.: Норма, Инфра-М. 2012. // С использованием системы «КонсультантПлюс».
18. Минина И.А. Корпоративная ответственность – самостоятельный вид ответственности // Законодательство и экономика. 2000.№12. С использованием системы «КонсультантПлюс».
19. Мирина Н.В. Особенности правового регулирования реорганизуемых хозяйственных обществ в форме слияния и присоединения в российском законодательстве: дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2010.
20. Митус И.А. Правовые последствия слияний и поглощений коммерческих организаций, осуществляемых путем реорганизации в форме слияния или присоединения // Вестник Московского университета МВД России №5. 2010.
21. Нуждин Т.А. Судебный контроль за проведением реорганизации юридических лиц: проблемы и перспективы развития законодательства // Предпринимательское право. 2011 №3. С использованием системы «КонсультантПлюс».