Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

.Влияние информационных сетей на становление современного общества.

Содержание:

Введение

Утверждение, что мы живем в эпоху информации, давно стало общим местом. Стремительное развитие информационных и коммуникативных технологий коренным образом меняет нашу жизнь: экономику и политику, международные отношения и культуру. То, что было прежде разорвано по различным регионам и различалось по форме и по содержанию, теперь стало одним целым.

То, что требовало раньше соответствующего образования, социального статуса, свободного времени и материальных средств, теперь стало общедоступным.

Информация связывает людей в мировое сообщество. Такая ситуация приводит и к качественным изменениям в стиле мышления, в способе видения, оценки и понимания действительности.

Появление в нашей жизни телекоммуникационной сети Интернет произвело настоящую информационную революцию. Созданная вначале для военных целей сеть Интернет сегодня стала мощным средством связи и важной основой новой инфраструктуры планеты – инфосферы. Проникая во все структуры общества, инфосфера формирует свой, во многом еще замкнутый мир [2].

Процесс становления информационного общества формируется локально, и в разных странах этот процесс идет с различной интенсивностью и особенностями, но все- таки, несмотря на неравномерность движения к информационному обществу, – это общая тенденция как для развитых, так и для развивающихся стран.

Информация и знания становятся одним из стратегических ресурсов государства, а доступ к ним – одним из основных факторов социально-экономического развития. В связи с этим к числу важнейших задач каждого государства относятся формирование и развитие информационной инфрастуктуры и осуществление интеграции в глобальное информационное общество.

Целью перехода России к информационному обществу является развитие гражданского общества и демократических традиций в России, преодоление информационного неравенства и равноправное вхождение граждан России в глобальное информационное общество на основе соблюдения прав человека, в том числе права на свободный доступ к информации, права на защиту персональной информации и обязанности раскрытия ин- формации со стороны государственных, общественных и коммерческих организаций [2].

Методической базой явились работы авторов Лекторова Ю.Ю., Долгова Ю.Н., Кочубей Н.В., Бычковой М.Н., Окушовой Г.А. и др.

Глава 1. Влияние информационных сетей на становление современного общества.

Информационное общество

Посткоммунистическая Россия трансформируется одновременно в четырех направлениях:

- от авторитаризма к демократии;

- от государственно-плановой экономики к рыночной;

- от принципа «демократического централизма» к демократическому плюрализму;

- от индустриальной эры к информационной эпохе.

Именно четвертый параметр российского переходного периода составляет фундаментальную составляющую в российской эволюции XXI в.

Способность России функционировать лучше своего советского предшественника в рамках новой технологической парадигмы обусловит богатство, силу и социальное развитие России в XXI в., что в свою очередь определит взаимоотношения страны и мира в целом.

В современной России сложилась уникальная ситуация, когда коренная социальная трансформация совпала по времени с революционными изменениями информационной среды. В процессе этой трансформации происходят радикальные сдвиги во всех сферах жизни, изменяются социальная структура и роль основных общественных институтов [2].

Совпадение коренной социально-политической трансформации российского общества с информационной революцией и идущим во всем мире процессом становления глобального информационного общества создает специфические трудности и означает необходимость одновременной «двойной» адаптации – к новым социально-экономическим и политическим реалиям, а также к новым требованиям информационной среды [5].

В настоящее время Россия находится в стадии активной трансформации т. е. перехода от авторитарного государства с административно-плановым управлением экономикой к правовому демократическому государству с рыночной экономикой.

Однако такой переход не может быть успешно реализован без одновременного многопланового перехода к информационно открытому обществу и эффективного решения проблемы взаимодействия гражданского общества и государственной власти [7].

Для России переход к постиндустриальному (информационному) обществу является условием ее выживания в современном мире как самостоятельного государства. Сегодня, в условиях транснационализации финансово-экономической, информационной и других видов деятельности успех стран третьей волны, к которым относят и Россию, зависит от того, смогут ли они войти в «сообщество демократии», сердцевину которого составляют постиндустриальные страны Северной Америки, Европы и Япония.

Условием привлечения инвестиций, интеграции в глобальную экономическую систему «сообщества демократии» для решения национальных экономических задач, является приведение правового, политического и социокультурного пространства в соответствие с общими нормами этого сообщества. Этот объективный внешний фактор политической модернизации представляется более сильным, чем внутренние импульсы, часто носящие декларативный характер [12].

Современное общество, развитие которого корреспондирует постиндустриальной перспективе, сложно для научного анализа и концептуального описания. Отсюда крайне разнообразный интеллектуальный опыт его означивания, приложения к нему таких категорий, как постэкономическое, информационное, электронно-цифровое, коммуникационное, сетевое, программированное, мега-общество и др [11].

Очевидно, что в своем стремлении подобрать адекватный терминологический аппарат, отражающий природу новой реальности, исследователи в каждом конкретном случае высвечивают ключевые принципы, процессы, отношения, составляющие, на их взгляд, ее кодовый характерологический минимум [2].

Генерализация дисперсной авторской рефлексии позволяет вычленить ряд мировых эволюционных закономерностей, которые используются для аргументации сформулированных понятий и операционализации того или иного видения [7].

Так, проведенный теоретический анализ показывает, что значительная часть научного дискурса посвящается экономическому блоку аспектов. Признается первостепенность научно-технического прорыва в области высоких технологий и информационно-коммуникационного обеспечения, запустившего процессы тотальной общественной трансформации. Внимание при этом акцентируется на модификации общепланетарного хозяйственного порядка, выходе производительных сил и производственных отношений на качественно новый уровень. Речь идет о вытеснении с доминирующих позиций сырьевого и индустриального производств информационным, переориентации на инвестирование в знания, наукоемкий продукт и сложные управленческие системы, расширении сервисного сектора, формировании супранациональных экономических структур, находящихся в инклюзивной связи, опирающихся на международную банковскую систему и соответствующее политикоправовое регулирование, ограничении государственного суверенитета, а также сдвигах в социальной структуре, вызванных статусно-ролевыми перегруппировками в деятельностно-рыночной системе, возвышением класса менеджеров и интеллектуалов, устанавливающих контроль над производством и потреблением [12].

В качестве следующего кластера примечательных особенностей современности исследователями называются процессы, связанные с расширением и интенсификацией социальных интеракций, появлением активной, рефлексирующей личности с альтернативными ценностными ориентирами и нормами поведения [3].

К примеру, в исходном пункте теории М. Кастельса, представленном концепом «общество сетевых структур», содержится указание на основную характеристику глобализирующейся социальной организации: замещение прежних, темпорально и географически ограниченных форм связей иными, построенными по принципу узловых, паутинообразных переплетений взаимных интересов, обязательств, признаний, ресурсов, отношений, действий акторов вне зависимости от культурных, национальных и иных барьеров.

Сеть распространяется на все виды человеческих интеракций и активности, задавая общественные изменения и властное господство [15]. Кастельс М. пишет: «Включение в сетевые структуры или исключение из них, наряду с конфигурацией отношений между сетями, воплощаемых при помощи информационных технологий, определяет конфигурацию доминирующих процессов и функции в наших обществах» [1]. При этом автор подчеркивает, что эффект сетевизации носит эклектичный характер. В мировой экономической системе углубляются процессы дивергенции: концентрация и глобализация капитала, циркуляция потоков и приращение объемов которого перемещается в сферу транснационального обращения, сопровождаются одновременной сегрегацией и диверсификацией труда, деколлективизацией человеческой деятельности.

В амбивалентные трансформации вовлекаются также социальный, культурный и политический сегменты. Отторжение от исторических истоков и географических привязок, коммуницирование в электронно-оцифрованном измерении обуславливают, с одной стороны, разрастание метасети, а с другой – распад страновых образований и обесценивание связанных с ними культурных кодов и поведенческих кодексов.

Политика все более виртуализируется, конвертируясь в символическую активность, борьбу языковых и знаковых конструктов, замещающую реальный политический процесс [7].

Турэн А. также считает, что определять современное общество только в терминах технологизации и компьютеризации является поверхностным и необоснованным. Есть смысл говорить о возникновении нового социетального типа, формировании тесной, основанной на интенсивных коммуникациях и обменах социальной общности с атомизированной системой центров в противовес пирамидальной модели жизнеустройства, его упорядочивания и управления [4]. Более того, автор вводит понятие «общество протеста», фиксируя в нем тенденции роста политической субъектности индивидов.

По его мнению, доступ к неограниченному объему информации и иным культурам, расширенная свобода выбора обуславливают актуализацию проблемы воспроизводства традиционных идей, официально культивируемых установок и пред- писанных поведенческих стандартов, ведут к осознанию личностью собственной уникальности и агентности, стимулируют к инаковости и участию в движениях, направленных на коррекцию либо демонтаж сложившегося по- рядка [8].

Роллер Е. и Вэссельс Б. солидарны с Турэном А., полагая, что факторы современности являются важнейшими коррелятами, кратно увеличивающими социальное участие в протесте. По мысли авторов, благодаря модернизационным процессам формируются условия, в которых граждане могут не только полагаться на представительские институты для артикуляции своих интересов – включенность в менее структурированные, самоорганизующиеся образования, позволяет им ясно формулировать совместные требования и инициативно действовать в целях их исполнения на властном уровне.

Результатом развития высшего образования, производящего потенциальных агентов социальных изменений, и сектора услуг, который основывается исключительно на информации и общении, являются интеграционная и мобилизационная активизация, что открывает новые возможности для организации коллективных действий [5].

Аргумент, связанный с влиянием образовательной переменной на рост гражданской протестной активности, считают справедливым Ф. Кампантэй и Д. Чорц. Исследовав революционные события 2010-2011 гг. в арабских странах, они приходят к выводу, что в комбинации с неудовлетворительными экономическими обстоятельствами оптимизация развития человеческого капитала, вызвавшая резкое увеличение в социальной пропорции доли высокообразованных молодых людей, владеющих компьютерной грамотностью, образует совокупность фундаментальных детерминант широкоформатных неконвенциальных выступлений [7]. Более детальное объяснение тесной положительной корреляции между технологическим прогрессом и интенсификацией практик неинституционализированного политического выражения можно найти у Р. Гарретта, П. Норрис, С. Тэрроу и других авторов.

Авторы выдвигают и доказывают идеи о том, что при информационном состоянии общества объективно создаются предпосылки для следующих подвижек:

1. изменения значений в плане финансовых затрат, предпринимаемых физических и когнитивно-психологических усилий, возможных рисков для жизни и благополучия протестующих в сторону их снижения;

2. упрощения и катализации процессов нетрадиционной коллективной идентификации, формирования альтернативных солидарностей и рекрутации в самоорганизованные сообщества новых членов;

3. появления дополнительных каналов и пространств протестного выражения, а также точек доступа к ним;

4. совершенствования инструментов и способов моделирования и успешного осуществления протестных проектов [2].

Внимание, в первую очередь, фокусируется на том, что появление уникальной скоростной и гибкой Интернет-среды, представленной текстовым, аудио- и видео-форматами, агрегирующей информацию, в том числе социально-политического содержания, из бесчисленного множества источников и от разных носителей, облегчает ее глобальное распространение, изучение, перекрестную проверку достоверности, обсуждение.

Это благоприятствует повышению общей политико-идеологической осведомленности, развитию критического мышления и нередко конфликтного сознания, способности разбираться в доктринах и общественно-политических процессах, стимулирует интерес к альтернативным парадигмам общественного устройства. Таким образом, по мере роста образовательной и политической компетенции субъектов их установки на протест могут обнаруживать тенденцию к усилению [3].

Каузальность существенной модификации политического поведения в информационную эпоху интерпретируется и с точки зрения кризиса традиционной идентификационной системы [16]. Подобное понимание выводится из презумпции регулирующего воздействия на выбор поведенческой стратегии фактора принадлежности индивида к определенной социальной общности, соотнесения себя с принятыми в референтной среде культурными паттернами, действующими институтами и отношениями.

Согласно И. Семененко, «вектор развития всех без исключения сообществ … определяет коллективную идентичность их членов – комплекс представлений, образующих согласованную, солидарную мотивацию индивидуального и группового поведения» [ 9].

Трансформация политической системы России происходит в режиме трансформационного политического процесса переходного типа, при этом сам переходный период в современной России можно охарактеризовать как ситуацию активной «запаздывающей» модернизации сверху или «догоняющей» модернизации, политическим путем, структурной перестройки экономики, попыток включиться в новую технологическую волну. Последнее десятилетие так называемого переходного периода, запаздывающей модернизации и дискуссии исследователей вокруг этой проблемы дают вполне достаточно оснований, чтобы сделать некоторые обобщающие теоретико-методологические и практические выводы.

По мнению В. А Ядова., категории «модернизации», «переходного периода», «переходного общества» явно не выражают существа происходящих в России изменений, потому что исторический вектор этих преобразований объективно не задан, не предопределен [2].

Наиболее общее адекватное понятие, которое свободно от «векторной нагрузки» – понятие трансформации.

Особенность российского трансформирующегося общества не в том, что оно преобразуется (преобразуется вся миросистема), но скорее в том, что мы находимся в высокоактивной стадии социальных трансформаций, когда нестабильность трансформируемой социальной системы близка к состоянию «динамического хаоса».

Этим нынешнее российское общество отличается от стабильно трансформирующихся обществ с прогрессирующей экономикой и устойчивой социально-политической системой. Л. Романенко нашла удачный образ, демонстрирующий социокультурные различия западноевропейских цивилизаций и цивилизаций восточного типа.

Устойчивость западных обществ обеспечивается гражданскими структурами, т. е. доминированием горизонтальных социальных взаимосвязей. Конфигурация же «восточного» общества пирамидальная, основанная на вертикальных взаимосвязях: властные структуры – граждане [9].

Властные структуры, будь то государство, экономические и политические элиты и даже криминальные авторитеты – именно они обеспечивают стабильность системы либо дестабилизируют общество. Последние признаки были особенно характерны для российского общества на момент начала модернизации [10].

Трансформации в России были вызваны к жизни в результате активности социальных субъектов, факторов исторической драмы. Но этими субъектами выступили не «третье сословие», как это было во Франции, не «пионеры», осваивавшие североамериканский континент, а фигура вождя, руководящей партии (точнее, ее правящей верхушки), президента и его окружения, и, как мы наблюдали позднее, теневых олигархов.

Цивилизационная особенность российского общества усугубляется еще и таким наследием советского периода, как патерналистские чаяния многих стратификационных групп, сила коллективизма и неприятие выраженного индивидуализма, приоритетная ценность социальной справедливости и презрительно-завистливое отношение к «новым русским». За последние 15 лет удельный вес указанных групп в нашем обществе значительно уменьшился, но их значение все еще очень велико [7].

Конечно, новые информационно-коммуникационные технологии и Интернет являются одним из наиболее важных факторов, определяющих формирование общества XXI в. Их стремительное развитие и распространение приобрело сегодня характер глобальной информационной революции, которая оказывает возрастающее влияние на политику, экономику, управление и культуру [4].

Становление глобального информационного общества является составной частью происходящих процессов глобализации, которые в все большей степени сегодня базируются не столько на росте потоков людей и товаров, сколько на активизации обмена информацией и знаниями, на быстром, хотя и весьма неравномерном росте доли информационной и интеллектуальной составляющей в мировом валовом продукте.

Анализ состояния и тенденций развития российской информационной инфрастуктуры позволяет говорить о том, что в России к настоящему времени сложились определенные предпосылки и условия перехода к информационному обществу. Однако этот вывод, хотя и опирается на ряд позитивных моментов и факторов, не означает, что решены основные проблемы и устранены главные препятствия на этом пути.

В России проблема информационного общества рассматривается как необходимое условие для устойчивого развития страны и для вхождения ее в мировую экономику. С этой целью принят ряд основополагающих документов, в частности, «Закон об информатизации», «Доктрина информационной безопасности Российской Федерации», «Концепция единого информационного пространства России» и ряд других [8].

Эти документы позволили разработать «Концепцию формирования информационного общества в России», одобренную Госкомитетом РФ по связи и информатизации в мае 1999 г. В 2002 г. приняты две федеральные целевые программы – «Электронная Россия (2002–2010 годы)» и «Развитие единой образовательной информационной среды на 2002–2006 гг.» [2].

Особенность российского пути, по мнению авторов Концепции, состоит не в выборе каких-то особых направлений перехода к информационному обществу, а скорее в иной расстановке акцентов. Вместо массированных капиталовложений – упор на образование, вместо интенсивной информатизации экономики и промышленности – упор на приобщение к информационным технологиям массового потребителя и прежде всего простых граждан страны.

Интернет как средство формирования культуры населения

Исключительно быстрый процесс развития информационно- вычислительной техники неизбежно ведет к информатизации высшего образования, а это, в свою очередь, непременно будет способствовать рационализации интеллектуальной деятельности, повышению качества подготовки специалистов с новым типом мышления и культуры, соответствующих требованиям современного информационного общества [12].

Постепенно внедряясь в сферу образования, новые информационные технологии (НИТ) уже сегодня обеспечивают возможность построения открытой образовательной системы; возможность получения оперативной и актуальной информации любого вида независимо от местонахождения; возможность широкого доступа к мировым информационным ресурсам; индивидуализацию учебного процесса при сохранении его целостности; эффективную организацию учебного процесса с применением современных компьютерных средств; возможность использования и организации принципиально новых познавательных методов, в частности, таких как прогнозирование, моделирование, вычислительный эксперимент; коренное изменение организации познавательной деятельности путем смещения ее в сторону системного мышления.

Как отмечает Кинелев В. Г.: «… становление инфосферы впервые сталкивает нас с феноменом надбиологических, пожалуй, сверхпсихологических изменений в личности человека, поскольку у творцов инфосферы уже есть свой способ мышления, новая этика и преображенная культура понимания» [3]. Значит, компьютер, информационная техника и технология выступают сегодня не только как умножители интеллекта, но и открывают новые измерения сознания, которые живая коммуникация как неотъемлемая функция глобальных сетей связывает воедино, образуя упорядоченную систему новой информационной культуры.

Являясь на сегодняшний день быстродействующим дистанционным средством коммуникации, Интернет перестраивает сферу восприятия субъектом временных и пространственных отношений, выдвигая на первый план общность целей и интересов участников общения, их коммуникативную и личную совместимость, и предоставляет им реальную возможность обмена актуальной информацией и эмоциональным настроением, что невозможно в обычном дистантном общении [7].

Сегодня рождаются новые языки и такие схемы понимания и усвоения знаний, которые не столько связаны с говорением, словом, звуком, сколько со зрительным рядом, образом, формой и цветом. Ученые предполагают, что с появлением компьютеров и глобальных компьютерных сетей создаются принципиально новые (в отличие от книги, газеты, телевидения) методы человеческого общения и получения знаний. Эти методы фиксируются в новых социальных формах человеческих отношений, новых типах деятельности и устойчивых формах сознания и самосознания.

Тарасенко В. В. считает, что компьютерная сеть в такой постановке вопроса, принципиально отличается от рукописи и книги тем, что она скорее не источник, не получатель, не обработчик, не хранитель печатных знаков, интерпретируемых человеком, а генератор (даже диктатор) новых форм его коммуникативной активности [5]. Интернет – это неиссякаемый источник самой разнообразной информации (справочной, деловой, научной, технической, культурной, финансовой и т. д.) и средство организации системы дистанционного обучения [1].

Принимая во внимание эти и многие другие достоинства Интернет, можно с уверенность сказать, что международная телекоммуникационная компьютерная сеть является важным средством формирования информационной культуры личности.

Таким образом, благодаря НИТ появилась возможность быстро и дешево формировать нужный тип сознания. Воздействие на сознание получило название «High hume» [6].

Особая опасность в этом направлении исходит от информационных технологий, называемых метатехнологиями. Ярким и убедительным примером этих технологий являются современные (цифровые) технологии связи, позволяющие перехватывать телефонные и видео-сообщения на территории всего мира.

Уже появилась возможность полной компьютерной обработки всего объема этих сообщений в сети Интернет. К метатехнологиям можно отнести разнообразные организационные технологии, например, технологии управления различными структурами, в том числе и структурами, которые ориентированы на культуру и систему ценностей страны разработчика.

Но наиболее опасными метатехнологиями являются те, которые непосредственно направлены на формирование массового сознания. Во многих странах ученые давно изучают проблемы психоинформационного воздействия на человека [2].

В настоящее время разработаны и успешно практикуются методики компьютерного психозондирования, которые помогают избавить людей от многих комплексов и болезней, снять стрессы, снизить социальную апатию или агрессию.

В то же время, как отмечает Смирнов И. В., психоинформационное воздействие может быть направлено на манипулирование сознанием людей, что представляет собой угрозу правам человека и социальную опасность, так как компьютерное психозондирование и психокоррекция проводятся без предварительного информирования субъекта, в обход его воли и желания (например, во время политических акций, выборов, демонстрации различных реклам) [4].

Другая важная проблема, которая возникла с появлением глобальной сети, это – ничем неограниченная личная свобода действий в процессе пользования сетью. Если эта свобода не осознается как индивидуальная ответственность, не контролируется внутренними нравственными регуляторами и ограничивает свободу других людей, то она превращается в нечто принципиально другое, что прячется за маской анонимности и процветает в условиях безнаказанности.

Это касается, например, языка пересылаемых по сети сообщений или изображений, которыми пестрят всевозможные социальные сайты и электронная почта [2]. Низкий уровень культуры многих пользователей сети проявляется и в безграмотном изложении сообщений.

Вывод:

Таким образом, как нам кажется, самая главная проблема. Как отразится общение в виртуальном мире на реальном общении людей? Этот сложный вопрос требует постоянного и внимательного изучения со стороны психологов, педагогов, социологов, культурологов, философов и многих других ученых.

Глава 2. Перспективы развития информационного общества

2.1. Трансформация инвестиционно-производственного пространства как условие экономической интеграции

Совершающиеся в мировой экономике перемены выражаются в различных формах мирохозяйственных.

Увеличение влияния глобализации и интернационализации на названные процессы способствует усилению межфирменной и межстрановой конкурентной борьбы и формированию новых сфер конкуренции [2].

Это обусловливает необходимость оптимального использования материально- финансовых и производственных ресурсов территориально сопряженных стран, позволяя укрепить свои позиции в глобализирующейся экономике, использовать потенциал крупного экономического пространства, выступать единой силой против внешних конкурентов на мировом рынке.

В свою очередь, находит выражение в различных формах формальной и неформальной экономической интеграции субъектов международных экономических процессов всех уровней, что приводит к объединению национальных экономических пространств с целью совместного использования[9] .

Особую актуальность проблемы пространственной экономики приобретают для стран с переходной экономикой, в том числе и постсоветского пространства, что связано с процессами их вовлечения в структуру мирового хозяйства и необходимостью быстрой трансформации всех составляющих экономического пространства.

Изучение трансформации структурных компонентов экономического пространства позволит определить приоритетные направления развития его качественных и количественных характеристик с целью повышения национальной конкурентоспособности. Открытость экономики приводит к тому, что национальное экономическое пространство становится частью глобальной среды и поддается структурным изменениям вследствие различных интеграционных и дезинтеграционных процессов.

Важнейшими составными частями экономического пространства, которые непосредственно влияют на качество воспроизводственного процесса, являются производственное и инвестиционное пространства. Понятия экономического, производственного, инвестиционного и других структурно-функциональных экономико-пространственных составляющих экономического пространства исследуются чаще всего в рамках региональной экономики [11].

В научной литературе наряду с понятием «пространство» употребляется также термин «среда» и «сфера». Отметим, что понятия «среда» и «сфера» в отличие от понятия «пространство», означают определенное гомогенное, недифференцированное единство, определенное «нечто», которое находится вокруг исследуемого объекта или процесса. «Среда» образует условия для существования объекта или процесса, проявления их сущности и «может показывать себя как в его относительной стабильности, так и в изменениях, соответствующих сущности объекта» [4].

В среде происходит изменение формы объекта или процесса, и она оказывает активное воздействие на них. Таким образом, «среда» является совокупностью условий, которые обусловливают стабильное существование объекта или процесса, или, как писал В. Гегель, «непосредственно наличное бытие которого является вместе с тем возможность» [1].

В отличие от «среды» и «сферы», «пространство» имеет сложную структуру и большие масштабы охвата, а «глобальное пространство» опосредуется цивилизационными измерениями. Поэтому, в условиях экономической глобализации и интеграции речь может идти именно о «пространстве».

Инвестиционное пространство и инвестиционный процесс выступают как составляющие экономического пространства и экономического процесса, соответственно, и соотносятся как особенное и общее, что представляет собой общность вещей, их свойств и отношений, а общее выступает как единство во многом. Соответственно, границы инвестиционного пространства определяются параметрами институционной системы экономики вообще [2].

Основным критерием выделения инвестиционного пространства является специфика экономического вида (способа) деятельности, включенного в систему мировых, глобальных общественно- экономических отношений. В контексте такого методологического подхода к пониманию инвестиционного пространства приоткрываются возможности для его рассмотрения не только как размещения объектов хозяйствования, а как пространства инвестиционных процессов и связанных с ними энергий, взятых вместе с их практической реализацией и осмыслением [7].

Любой экономический процесс, в том числе и инвестиционный, возможен только в рамках существующей институциональной среды, с другой стороны, на эту среду влияют спонтанные экономические процессы и экономические субъекты, которые создают предпосылки изменения институциональной среды. В меру взаимодействий человеческого и институционного факторов в процессе воспроизводства, происходит изменение сначала территориального, природно- ресурсного и информационного, потом инновационного, технико- технологического и организационного параметров инвестиционного пространства. Можно утверждать, что «человеческий» и институциональный факторы выступают ядром формирования инвестиционного пространства и определяют, в дальнейшем, направленность и возможные комбинации факторных взаимодействий [9].

Инвестиционное пространство обеспечивает место пребывания субъектов и объектов инвестиционных отношений и придает их взаимодействию конкретные экономические формы и активно влияет на них, содействуя развитию их взаимосвязей. Оно является неоднородным, многослойным и иерархически структурированным. Со временем происходит постоянное развитие и дифференциация пространства – постоянное усложнение всех компонентов и взаимосвязей, что нуждается в усовершенствовании его пространственной организации [2].

Инвестиционное пространство в самом общем понимании представляет собой форму существования инвестиционной деятельности, которая проявляется в инвестиционном процессе. Оно имеет институционную природу, и выступает как система отношений, которая составляется между субъектами инвестиционного процесса по поводу ожидаемых результатов их деятельности: его источником является экономический интерес, а основное условие его существования заключается в определенном уровне согласованности интересов экономических субъектов.

Международное инвестиционное пространство представляет собой соединение, с одной стороны, однородности (однотипности) инвестиционных процессов, институтов и хозяйственных механизмов в пределах глобальной экономики и, с другой стороны, объективного разнообразия условий, форм и результатов международной инвестиционной деятельности в разных странах и интеграционных образованиях в рамках пространственной экономики как «единства разнообразного». [4]

В таком понимании, международное инвестиционное пространство выступает как соединение единых базовых черт международного инвестиционного процесса и его региональной неоднородности, вызванной объективными факторами, присущий разным региональным образованиям или странам, и условий инвестиционной деятельности, прежде всего, инфраструктуры и институтов, которые обеспечивают существование и развитие инвестиционных процессов [4].

Направление и динамку развития инвестиционного процесса и пространства обуславливают особенности развития производственного процесса и пространства. Производственное пространство выступает важнейшим условием развития производственного процесса, который представляет собой форму осуществления производственной деятельности.

В развитии производственных связей используют преимущества внутриотраслевой и межотраслевой специализации производства и его рациональной территориальной организации, а формой проявления этого явления выступают экономические интересы, составляющие основу формирования системы производственных связей, где они выполняют функцию реализации экономических интересов хозяйствующих субъектов в зависимости от отраслевой принадлежности, рыночной конъюнктуры, конечных целей участников и т.д.

В условиях развития интеграционных и глобализационных процессов меняются качественные и количественные характеристики инвестиционного и производственного пространств. Национальное инвестиционное пространство, по мере вовлечения страны в международную экономику, преобразовывается в часть международного инвестиционного пространства. [5].

Интернационализация национальных экономик, деятельность международных институтов приводят к интернационализации использования национальных инвестиционных пространств, выражающихся как в допуске к их использованию нерезидентами, так и в сближении норм, правил и принципов использования пространств в отдельных странах [2].

В современной экономической системе, ключевую роль в которой все больше играют знания и информация, характер самих знаний претерпел со временем большие изменения: значительно возросла научная составляющая, тем самым, сделав знания более наукоемкими; воплощение и практическая реализация существующих знаний в современных товарах так же стали значительно интенсивней с точки зрения изощренности, сложности, качества и т.д.

Но с точки зрения экономической логики, все это не может объяснить более высокие цены на данные товары. Современные компьютеры значительно мощнее и в тоже время дешевле, чем компьютеры, использовавшиеся при первом полете на Луну.

Следовательно, не интенсивность перечисленных характеристик знаний в современной экономике определяет их ценность, а что более вероятно, их дефицит или другими словами, относительная доступность этих знаний. Так NASA пришлось создавать свои космические системы на пустом месте, в то время, как последующие производители и конкуренты имели доступ уже к существующим знаниям и идеям [1].

Неважно какова степень интенсивности реализации знаний в современных экономических процессах на всех уровнях системы, их ценность всегда будет зависеть от их редкости.

Например, некоторые товары или услуги, та- кие как новости, целиком состоят из информации, которая в современном мире так же является знаниями и достаточно значимыми, но не смотря на это, не такое большое количество людей будет готово приобрести газету по более высокой цене имея при этом возможность доступа к данной инфомации через другую газету либо по средствам специализирующихся в интернете новостных сайтов [10].

Даже если желаемая информация будет чрезвычайно полезна для читателя, тот факт, что о ней сообщается в нескольких источниках, означает то, что ее стоимость с учетом ее доступности не может превышать определенного разумного ценового порога [2].

Компании инновационного сектора, отличающиеся от других компаний данной области высоким уровнем прибыли, как правило, обладают редкими и уникальными знаниями, которые до определенного времени не поддаются воспроизводству или копированию за пределами компаний, владеющих данным фактором современного экономического и технологического развития.

Именно поэтому различные специализированные рынки, в которых компании осуществляют в течении определенного времени трудно копируемое для конкурентов производство продукции, являются настолько выгодными [11].

Тем не менее, подобные доходы от инноваций не являются перманентными, поскольку конкуренты организации в конечном счете создадут альтернативы существующим товарам, что в итоге должно привести к дальнейшему развитию рынков и потери прибыли у компании, осуществляющей монопольный выпуск продукции.

Успешные инновационные компании и регионы – те, чьи знания являются в своем роде уникальными и единственными, практически не распространяются, существуют в рамках субъекта и трудно воспроизводимы за его пределами.

Другими словами, подобные знания тесно связаны со временем и местом. Такие знания трудны для понимания вне сети пространственно сконцентрированных компаний, в которых они были созданы и являются фактором, способным поддерживать существование организаций даже при самых неблагоприятных обстоятельствах . [11].

Столь важная и ключевая роль знаний, а так же современный уровень развития информационно-коммуникационных технологий, сформировали мнение, что интернет представляет огромную перспективу и потенциал для ищущих новые идеи компаний и периферийных регионов, географически удаленных от научных инновационных центров.

Поскольку информация и знания в значительной степени пронизывают современную экономику и общество, тем самым, делая знания все более доступными для всех участников экономических отношений, сформировалось мнение, что у всех стран и регионов существуют примерно равнозначные возможности для экономического и инновационного развития.

Существуют аргументы, как поддерживающие данное мнение, так и выступающие против.

Самые ценные знания, заключающие в себе потенциал для экономического и технологического развития компаний и регионов – те, которые на данный момент не стали пока что кодифицируемыми, формализованными, общедоступными и общепонятными [2].

В таких случаях, подобные знания не будут доступны по средствам интернета и маловероятно, что они будут в скором времени воспроизведены вне рамках кластера и станут ключевым фактором развития обладающими ими субъектов.

Единственными носителями таких знаний будут являться компетентные рабочие, в опыте которых, а так же возможно во внутренних процессах компании и уникальных региональных связях, будет заключаться столь ценная информация. Это характерно для любой индустрии, не обязательно только для высокотехнологического сектора.

2.2. Перспективы и динамика развития современного информационного пространства

Информационное пространство является сферой деятельности отдельных людей, профессиональных групп, субъектов государственного управления, экономических и политических отношений и т.п. – т.е. фактически любого субъекта деятельности, осуществляющего таковую целиком или частично с использованием возможностей современных информационных технологий. Уровень развития информационного пространства решающим образом влияет на основные сферы общества – социально-политическую, экономическую. От этого уровня сильно зависят поведение людей, формирование общественно-политических движений, социальная безопасность [1].

Современное информационное пространство формируется, с одной стороны, информационными объектами, а с другой – техническими средствами обработки информационных объектов. Если информационный объект может быть использован в тех или иных целях, говорят об информационном ресурсе. Появление глобальной компьютерной сети перевело на новый уровень процессы информационного взаимодействия в обществе, расширило доступную индивиду сферу информационного пространства.

Важнейшую роль в структуре информационного пространства играют информационные системы (как фактографические, так и библиографические). Особое место среди таких систем занимают электронные библиотеки научной информации, которые хранят не только библиографическую информацию (т.е. информацию о книге, статье), но и полные тексты научных работ. В электронные библиотеки могут быть заложены каталожные и библиографические базы данных (БД).

При этом БД, хранящие третичную информацию, например, указатели цитирования или БД справочных данных, делают поиск информации более эффективным, но требуют от пользователя особых навыков и усилий [3]. Основными структурными составляющими информационного пространства являются информационные поля и информационные потоки. Информационное поле – это совокупность всей сосредоточенной в данном объеме пространства-времени информации, безотносительно к ее форме и состоянию, находящейся в отрыве, как от объекта отражения, так и от субъекта восприятия.

Информационное поле образуется объективной, генетической и идеализированной информацией [1]. Информационный поток представляет собой в общем случае совокупность информации, перемещающейся в информационном пространстве по каналу коммуникации.

В течение последних лет проводилось обобщение исторически зафиксированных фактов производства письменных текстов, распространения сообщений и сведений, что позволило осуществить системный анализ указанных тенденций и выделить 4 стадии развития информационного пространства. Переход на каждую новую стадию развития может быть описан посредством качественных и количественных изменений в отношении социальной востребованности информации, имеющей специфические функциональные характеристики [11].

Нетрудно заметить, что каждая из диад состоит из комплементарных функций, характеризующих определённый этап развития производства и потребления социально значимой информации.

Таким образом, динамика развития информационного пространства характеризуется последовательной сменой 4-х видов социальной информации, каждый из которых выполняет определенную функцию:

1) адаптивно-регулятивную;

2) консервативно-дифференцирующую;

3) инновационно-утилитарную;

4) синергетически-глобализирующую.

Выделенным видам социальной информации соответствуют 4 стадии развития её производства и потребления.

Отметим, что представленное описание стадий отражает как изменение культурно-исторических реалий, так и постепенное усложнение технологий производства, сохранения и передачи информации [2].

Современное медиапространство, постоянно подпитываясь синергетическим взаимодействием миллионов «агентов влияния», легко придаёт частному формат всеобщего и за считанные часы превращает события, имеющие локальное значение, в события глобального масштаба. Именно поэтому данная стадия развития может быть названа как стадия явного доминирования синергетически-глобализирующей функции информационного пространства.

Хотя все другие, ранее описанные, виды социальной информации за последнее столетие также получили весьма существенные стимулы к развитию, на информацию синергетически-глобализирующего характера наблюдается преобладающий запрос со стороны государственных и коммерческих структур, общественных и научных организаций, и, конечно же, простых граждан [2].

Мы являемся свидетелями ожесточенных информационных войн, во многом определяющих политические и экономические процессы и влияющих на отношение мировой общественности к происходящим в различных частях света событиям.

Все более очевидной становится тенденция унифицирующего воздействия глобального медиапространства на сознание носителей локальных этнокультур и традиционных моделей миропонимания. Перефразируя известный тезис о том, что «ни какой вид энергии не исчезает бесследно», можно сказать, что любого рода информация (даже о малозначительных фактах) оставляет свой след в пространстве человеческой культуры.

Анализируя происходящие культурные и социально-психологические процессы, необходимо отметить, что в современном мире, в условиях экспансии глобализирующих масс-медиа, прослеживаются два варианта существования самобытных культур и два соответствующих, географически локализованных полюса [8].

Один из таких полюсов, который можно назвать «этноцентристским», находится в пространстве таких самодостаточных и самобытных восточных культур, как культуры Китая, Японии, Кореи, Индии и некоторых стран арабского мира. Другой полюс в мировом информационном пространстве можно условно назвать «космоцентристским».

На этом полюсе находятся этнокультурные общности, некогда образовавшие государства на континентальных просторах Европы, Южной и Северной Америки. Жители этих стран всё более идентифицируют себя не столько в качестве носителей определенных этнокультурных традиций, сколько в рамках надэтнического статуса «гражданина мира».

Сознание большинства из них ориентировано на эксперименты с самыми различными моделями социального поведения и индивидуального самовыражения, широко представленными в субкультурных коммуникациях, в индустрии развлечений, в телевизионных программах и на Интернет-сайтах [2].

В современной России стремительно растет уровень потребления информации, что проявляется в увеличении числа аккаунтов в социальных сетях, росте числа владельцев комплектов спутникового телевидения, увеличении количества сообществ в Интернете по увлечениям и профессиональным интересам и т.д.

Наша страна в плане развития культуры медиапотребления проходит этап становления как информационная держава. Несмотря на то, что выбор информационных продуктов и средств получения информации достаточно велик уровень эффективности использования возможностей информационного пространства остается невысоким.

Об этом можно судить по количеству пользователей образовательных ресурсов или количеству граждан пользующихся системой государственных услуг, вместе с тем уровень информационной культуры растет, о чем свидетельствуют статистические данные.

Конечно, демографический состав пользователей средств коммуникации неоднороден, так среди пользователей сети Интернет, имеющих высокоскоростной доступ преобладает городское население, по данным Федеральной службы государственной статистики (ФСГС) [6].

Глобализация мирового информационного пространства влечет за собой определенные риски утраты национальной идентичности, с одной стороны, и возникновение новых адаптационных механизмов, с другой, что представляет определенное поле для исследования в условиях трансформации социально- экономических процессов во многих странах.

Рынок информационных услуг и сервисов в нашей стране растет, также увеличивается число возможностей в самореализации и образовании посредством информационных технологий, но это и определяет новые риски. Численность пользователей игровых ресурсов и социальных сетей растет значительно быстрее, чем численность пользователей образовательных ресурсов или профессиональных сетевых сообществ [2].

Вывод:

Таким образом, аудитория пользователей достаточно молода, несмотря на большое количество времени, которое подростки и молодежь проводят в интернет-общении или в играх, уровень продуктивного использования возможностей медиа остается низким. Повысить продуктивность использования возможностей современного информационного пространства достаточно сложно, одним из путей может быть целенаправленное формирование культуры медиапотребления, которое должно вестись с начальной школы и не сводиться к привитию навыков пользования техническими средствами получения и обработки информации.

Заключение

Культура медиапотребления это сложное и многомерное явление, которое, при определённых условиях, может выступать в качестве инструмента самоорганизации и саморазвития отдельных социальных институтов и социальной системы в целом. Культура медиапотребления представляет собой диалектическое единство доминирующих социально-психологических установок и тенденций в сфере потребления медиаинформации и идеальных моделей, ориентирующих общество на требуемые изменения в способах её производства и переработки.

Культура медиапотребления это динамическая составляющая общественного сознания, которая необходима для адекватной реализации всего позитивного потенциала медиапространства и нейтрализации вероятных рисков, связанных с экспансивным функционированием современных масс-медиа. При низком уровне развития культуры медиапотребления риски связанные с хаотичным развитием современного информационного пространства будут только расти. И в данном случае не теряет актуальности тезис «профилактика эффективней коррекции».

Список литературы

Астафьева О.Н. Динамика культурных потребностей молодежи: коммуникативные и дискурсивные стратегии как инструменты культурной политики // Connect-Universum – 2012 : сборник материалов IV Международной научно-практической интернет-конференции. Томск: Томский государственный университет, 2012. С. 11–20.
Бычкова М.Н., Окушова Г.А. Коммуникативное пространство Интернет и молодежь: от «клипового» сознания до добровольческих комьюнити // Connect-Universum – 2012: сборник материалов 43 IV Международной научно-практической интернет-конференции. Томск: Томский государственный университет, 2012. С. 20–23.
Глазкова С.А. QR-коды – новый формат коммуникации // Connect-Universum – 2012: сборник материалов IV Международной научно-практической интернет-конференции. Томск: Томский государственный университет, 2012. С. 23–25.
Горностаева А.Н., Горностаева И.Н. Теоретические проблемы изучения экономико-психологических процессов в рекламе// В сборнике: Инновационные Мат-лы Всеросс. научно-практ. конф. с международным участием, 2015. С. 82-88.
Гужова И.А., Кухоренко Л.Ю. Блог как платформа самопрезентации молодежи (анализ русско- язычной блогосферы) // Connect-Universum – 2012 : сборник материалов IV Международной науч- но-практической интернет-конференции. Томск: Томский государственный университет, 2012. С. 25–29
Долгов Ю.Н., Коповой А.С. Возможности и риски интеграции медийного и образовательного пространств // Образование в современном информационном обществе: Синергетическая модель: Материалы Всероссийской научно- практической конференции (Балашов 14 – 15 мая 2009 г.). – Саратов: Издательский центр «Наука». – 2009. - С. 62-66.
Долгов Ю.Н., Коповой А.С., Малюченко Г.Н., Смирнов В.М. Развитие культуры медиапотребления: социально-психологический подход – Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2009. – 208 с.
Журавлева Л. А., Сумарокова В. А. О некоторых особенностях общительности у студентов экономических вузов//В сборнике: Наука сегодня: реальность и перспективы. Мат-лы междунар. научно-практ. конф. Вологда, 2016. – С. 170-171
Иванов В.Ф. Интернет и виртуальная реальность // Connect-Universum – 2012: сборник материалов IV Международной научно-практической интернет-конференции. Томск: Томский государственный университет, 2012. С. 35–41. 11.
Каширина Е.В. Информационная культура и ее роль в формировании новых качеств знаний специалиста образования // Наука и школа. – 2002. – № 4. – С. 43–48.
Кириллова Н.Б. Медиасреда российской модернизаии и ее влияние на ценностные ориентации // Connect-Universum – 2012 : сборник материалов IV Международной научно-практической интернет-конференции. Томск: Томский государственный университет, 2012. С. 44–49.
Клочко В.Е. Новые медиа: психологический механизм воздействия // Connect-Universum – 2012: сборник материалов IV Международной научно-практической интернет-конференции. Томск: Томский государственный университет, 2012. С. 49–52.
Кочубей Н.В. Сетевые и системные коммуникации в контексте новых медиа // ConnectUniversum – 2012: сборник материалов IV Международной научно-практической Интернет- конференции. Томск: Томский государственный университет, 2012. С. 54–58.
Краснорядцева О.М., Малкова И.Ю. Психолого-образовательное сопровождение сетевых форм становления инновационных молодежных сообществ в образовании // Connect-Universum – 2012: сборник материалов IV Международной научно-практической интернет-конференции. Томск: Томский государственный университет, 2012. С. 58–61.
Лекторова Ю.Ю. Конструирование информационных повесток дня: выбор идентичности в сети // Идентичность как предмет политического анализа: Сборник статей по итогам Всероссийской научно-теоретической конференции (Москва, 21-22 октября 2010 г.). – М.: ИМЭМО РАН, 2011. – С. 62-64.
Тарасенко В. В. Антропология Интернет: самоорганизация человека, кликающего // Общественные науки и современность, 2000. - № 5. С. 111-120
Чешко В. Ф., Глазко В. И. High Hume (биовласть и биополитика в обществе риска): Учебное пособие - М., 2009. 319 с.