Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Лексические проблемы перевода

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Литературные произведения так же, как танцы, фольклор, и сам язык является отдельной частью сложной системы под названием «культура». Таким образом, язык литературы наравне с языком как средством общения, историческими событиями, традициями и народным творчеством является одним из основных компонентов межкультурной коммуникации. Общеизвестно, что в наше время на мировой арене господствуют принципы глобализации, развития торгово-экономических связей, сглаживания политических разногласий и культурной интеграции по всему миру; и именно благодаря развитию экономических и политических взаимоотношений России и Китая невозможно отрицать важность такого понятия, как культура. Поэтому сегодня знакомство с литературными произведениями другой культуры актуально, как никогда. Ведь именно посредством изучения литературы другой страны можно представить себе картину мира целого народа. Так, понимание мировосприятия другой нации просто необходимо для наиболее успешного сотрудничества между двумя разными культурами. А также без знания особенностей другой культуры просто невозможно корректно донести до представителя той культуры всю необходимую информацию.

Тема курсовой работы была выбрана с целью рассмотрения лексического состава русского и китайском языков в рамках художественного текста, а также проблем, возникающих при переводе некоторых лексических единиц.

Цель работы: проанализировать перевод русского произведения на китайский язык и выявить лексические проблемы при переводе;

В курсовой работе были поставлены следующие задачи:

рассмотреть понятие художественного текста;
выявить особенности перевода художественного текста на лексическом уровне;
найти особенности перевода художественного текста с русского на китайский язык;
проанализировать лексические единицы из оригинального произведения на русском языке и их перевод на китайский язык;
сделать вывод о проделанной работе;

Объектом исследования данной курсовой работы является трудности перевода лексических единиц с русского на китайский язык.

В качестве предмета исследования выступает определение и выделение лексических проблем перевода на примере художественного произведения А.С Пушкина «Капитанская дочка».

В ходе написания курсовой работы были использованы такие методы исследования, как: систематизация и классификация информации, описательный и сопоставительный анализы текста.

Данная курсовая работа состоит из четырёх частей: введения, основной части (в первой главе рассматриваются основные понятия, во второй главе рассматриваются особенности перевода художественного текста с русского на китайский язык, в третьей главе произведен анализ художественного текста), заключения и списка используемой литературы и источников, а также приложения.

Перевод художественного текста

Понятие перевода является одним из основных в переводческой деятельности. Без должного понимания и представления, этот процесс было бы крайне сложно осуществлять. Именно благодаря тому, что каждый учёный понимал этот процесс по-разному, существует огромное количество определений «перевод».

Например, В.Н. Комиссаров в своём труде «Современное переводоведение (М., 2002.)» утверждал: «Перевод — это сложный и многогранный вид человеческой деятельности. В переводе сталкиваются различные культуры, разные личности, разные склады мышления, разные литературы, разные эпохи, разные уровни развития, разные традиции и установки».

Здесь лингвист акцентирует внимание на том, что при переводе всегда важно учитывать культурные и структурные особенности языка перевода.

В современной лингвистике существует две основные классификации видов перевода^[1]:

По характеру участия переводчика в процессе перевода:
Письменный перевод – исходный текст и перевод зафиксированы в письменном виде. Переводчик имеет неограниченный доступ к информации (тексту) и может постоянно к ней обращаться.
Устный перевод – текст оригинала и текст перевода выражены в нефиксированной форме. Переводчик должен сразу же выполнить перевод полученного сообщения без дальнейшей возможности его дополнить или исправить.
По характеру текстов:
Специальный перевод – перевод тематических текстов (общественно-политических, научных и т.д.). Основная функция такого перевода – донесение информации до получателя.
Художественный перевод – перевод художественных текстов с одного языка на другой. Главной целью такого перевода является посредством самого перевода произведения оказывать на носителя переводимого языка такое же эмоциональное и эстетическое воздействие, как и на носителя языка текста оригинала.

Л.Л. Нелюбин определяет перевод художественного текста как: «Особый вид коммуникативной деятельности. При осуществлении перевода художественного текста мы имеем дело не столько с переводом в его утилитарном понимании, сколько с особым видом межкультурной, культурно-этнической и художественной коммуникации, для которой непереходящей ценностью является собственно текст как значимая смысловая величина и предмет художественного изображения и восприятия», - пишет он в своей работе «Толковый переводоведческий словарь (М., 2003)».

Получается, в этом случае основной функции перевода является не конкретное калькирование информации, а именно отбор тех единиц языка перевода, посредством которых наилучшим образом будет передано настроение текста, или конкретная обстановка.

В художественном переводе переводчик может позволить себе большую свободу, по сравнению со специальным переводом, так у него не существует определённых клише, на которые ему следует ориентироваться при переводе. Гораздо важнее для переводчиков переводить не столько дословно, сколько выразительно и с сохранением определенной атмосферы. Однако качество перевода зависит не только от знаний языка переводчика, но также от его творческих способностей и усердия.

Понятие художественного текста и его особенности

Текст является основной единицей переводческой деятельности. Однако лингвисты до сих пор ещё не пришли к соглашению касательно единого правильного определения «художественный текст».

Например, в своей работе «Толковый переводоведческий словарь (М., 2003)» Л.Л. Нелюбин определяет художественный текст как: «отдельное в высшей степени индивидуальное произведение художественной речи, написанное на данном языке, а так же целостная единица в системе подобных текстов».

Целью художественного текста представляется эстетическое воздействие на духовную, ментальную и эмоциональную стороны читателя, а также иногда художественный текст носит воспитательный и познавательный характер.

Художественный текст, как и любой другой вид текста, имеет свои характерные черты. В учебном пособии «Поэтика литературы (Алматы,2011)» А.Б. Темирболат выделяет следующие черты:

Образное описание действительности;
Влияние на смысл художественного текста межтекстовых связей: Межтекстовые связи – содержащиеся в одном тексте отсылки к другому конкретному тексту (текстам). Существует несколько приёмов межтекстовых связей, например:
Цитата - приём отсылки к другому тексту.
Аллюзия – соотнесение происходящего в действительности с каким-либо понятием или фактом в литературе, истории, мифологии. Например, «я умываю руки»;
Художественный текст предполагает определенную степень «домысливания», «сотворчество» читателя при создании произведения;
Наличие авторской позиции, образа автора;
Высокая степень национально-культурной и временной обусловленности;

В свою очередь, Н.С. Болотнова в своей работе «Филологический анализ текста (М., 2009)» выделяет несколько уровней любого текста, в том числе и художественного:

Фонетический (рассматривает звуковую оболочку слов: интонации, ударение);
Лексический (рассматривает лексическое значение слов, а также лексическую сочетаемость слов в словосочетаниях и предложениях);
Морфологический (рассматривает грамматическую форму слов и их грамматические значения);
Синтаксический (рассматривает сочетаемость слов в предложении и изучает сами предложения);

В следующем пункте работы рассмотрим лексический уровень художественного текста.

1. Лексический уровень художественного текста

По мнению В. А. Кухаренко, автора учебного пособия «Интерпретация текста (М., 1988)»: лексический уровень является одним из основополагающим при переводе, так как неправильно употреблённое слово способно в корне изменить смысл высказывания или даже целого текста.

Лексический уровень художественного текста – это угол, под которым рассматривается текст и анализируется лексическая составляющая текста, как структуры – слова. Слово – это основная единица лексики, которая называет предметы, явления, свойства и обладает определёнными характеристиками.

Раздел языкознания, изучающий лексические единицы, называется лексикология, а предмет изучения лексикологии называют лексикой, или словарным запасом языка.

В свою очередь, фразеология (раздел лексикологии, изучающий устойчивые словосочетания), стилистика (раздел лексикологии, изучающий выбор лексических единиц и построение их в единый текст в рамках определённой языковой ситуации) также являются отдельными разделами лексикологии.

1. Классификация лексических единиц

Лексика включает в себя литературную и нелитературную.

К литературной лексике можно отнести общеразговорные слова (например, «стол»), книжные слова (например, слово «величественный»), а также:

Термины – слова, называющие определённые понятия в сферах науки, техники и искусства. Они могут относиться к одной сфере, так и быть общенаучными. Например, «калькирование – заимствование слов или словосочетаний из другого языка посредством буквального перевода»;
Архаизмы – это устаревшие слова, обозначающие современные понятия. Они не используются в повседневной лексике. Например, «очи» вместо «глаза»;
Историзмы – это лексические единицы, называющие предметы или явления старины, которых сейчас не существует. Например, «боярин»;
Неологизмы – слова, которые вводят для обозначения новых предметов и явлений в различных сферах жизни. Например, «майнер» - деятельность, связанная с проведением операций с криптовалютами.
Диалектизмы - это слова или словосочетания в национальном языке, характерные для определённой местности. Это явление встречается во многих языках мира. Например, «бурак» на юге России означает «свёкла»;

А к нелитературной, в том числе, относятся^[2]:

Профессионализмы – представляют собой слова или словосочетания, которые входят в лексикон людей конкретной профессии. Их можно рассматривать как просторечные эквиваленты терминам. Например, «соуса» вместо «соусы»;
Жаргонизмы – лексика, непонятная широким массам, характерная для конкретной социальной группы. Например, «общага» вместо «общежитие»;
Просторечия – слова, используемые малообразованными людьми в быту. Например, «ездию» вместо «езжу»;
Вульгаризмы – это табуированная лексика, которая используется людьми неграмотными или с низким социальным положением. Обладают выраженной эмоциональной окраской. Например, слово «жрать» вместо «есть, кушать».

Лексические единицы могут также относиться к определённой категории лексики. Рассмотрим основные из них^[3]:

Антонимы – это лексические единицы, которые по отношению друг к другу имеют противоположное, но в то же время, стилистически равное значение. Например, «дорогой-дешёвый» продукт;
Синонимы – представляют собой слова, имеющие разное звучание и написание, но схожий смысл. Например, «большой», «огромный», «громадный» дом;
Паронимы – это слова разные по значению и схожие по звучанию. Например, «водная» гладь, но «водянистый» арбуз;
Омонимы – это слова, совпадающие по звуковой или графической оболочке, но разные по значению:
Омофоны – слова, одинаковые по звуковой оболочке, но абсолютно разные по значению. Например, красивый «луг» и свежий «лук»;
Омографы – это единицы лексики, одинаковые по написанию, но разные по значению. Например, гитарный «ключ» и дверной «ключ»;

Более того, важно помнить, что слова бывают однозначными и многозначными.

Однозначные слова – те, которые независимо от контекста будут всегда иметь одно лексическое значение. Например, «дружелюбие». При переводе однозначных слов контекст не особо важен, так как у этого слово есть только одно единственное значение
Многозначные слова – те, которые имею два или более значения. Например, «лук» как оружие и как овощ. Перевод многозначного слова напрямую связан с контекстом, который поможет переводчику избрать верное значение слова и верно донести информацию или перевести текст.
1. Особенности перевода художественного текста на лексическом уровне

Существует несколько аспектов, при которых могут возникнуть проблемы перевода художественного текста:

Перевод средств выразительности.

В художественном тексте присутствуют средства оформления, без которых просто невозможно представить себе перевод художественного текста, например:

Эпитет – это определение при явлении или предмете, которое придает выразительность целому словосочетанию. Например, «багряная осень».
Сравнение — это художественный приём, который основан на сопоставлении двух образов или явлений. При помощи сравнений можно более ярко передать состояния героя, его внешность, описать окружающую среду, обстановку. Например, «хитрый, как лиса».
Метафора – это скрытое сравнение, основанное на переносе свойств одного предмета на другой по принципу их сходства или контраста. Например, «зеркало реки»;
Говорящие имена и фамилии. Например, в пьесе Н.В.Гоголя «Ревизор» есть персонаж Христиан Иванович Гибнер – уездный лекарь.
Лексические трансформации.

Как уже было сказано раннее, художественный текст не стоит переводить дословно, но необходимо уметь точно передавать авторскую позицию. Иногда невозможно передать смысл слова или высказывания путём эквивалентов в другом языке. Тогда переводчик может применять некоторые лексические изменения текста оригинала.

В.Н. Комиссаров даёт следующее определение «лексические трансформации»: «Лексико-семантические замены – это способ перевода лексических единиц оригинала путём использования в переводе единиц переводимого языка, значения которых не совпадает со значениями исходных единиц, но может быть выведено из них с помощью определённого типа логических преобразований». В своей работе «Теория перевода (лингвистические аспекты) (М., 1990)» он выделяет несколько видов лексико-семантических замен:

Конкретизация – это переход от более общего понятия к более узкому. Например, she is at hospital. – Она лежит в больнице.
Генерализация – это переход от более узкого понятия к более широкому. Например, Sally used to drive to the shop in her Tahoe. – Салли ездила в магазин на своей машине.
Модуляция – «замена слова или словосочетания ИЯ единицей ПЯ, значение которой логически выводится из значения исходной единицы». Например, I don’t blame them. – Я их понимаю;
Транскрипция – это приём, посредством которого воссоздаётся звуковая форма слова языка оригинала, используя графические знаки языка перевода. Например, 咖啡kāfēi кофе
Транслитерация – это приём, который заключается в передаче графической формы слова при переводе с языка оригинала. Например, Madrid – Мадрид
Калькирование – буквальное заимствование слова или словосочетания из другого языка, используя средства языка перевода. Например, Например: 马力mǎlì (mǎ лошадь + lì сила) «лошадиная сила»

Таким образом, можно сделать следующие выводы по главе:

Во-первых, понятие перевода понимается по-разному учёными, однако без понимания процесса перевода невозможно осуществить данный род деятельности.

В-вторых, было выяснено, что у художественного текста есть ярко-выраженные черты, которые отличают его от других видов текста;

В-третьих, были определены основные проблемы перевода художественного текста на лексическом уровне.

Особенности перевода художественного текста с русского на китайский язык.

Мы рассмотрели общие проблемы (или особенности) перевода художественного текста, теперь остановимся на переводе художественного текста с русского на китайский язык. Так как русский и китайский языки кардинально отличаются между собой на разных уровнях языка, стоит отметить характерные черты устройства китайского языка как системы:

В китайском языке в отличие от русского письменный текст записывается посредством иероглифов. Н.Г. Комлев даёт следующее определение «иероглифу» в своей работе «Словарь иностранных слов (М., 2000)»: «иероглифы - фигурные знаки, обозначающие целые понятия и слова или отдельные слоги и звуки речи». Некоторые китайские иероглифы можно переводить отдельно по графемам, или «минимальным единицам письменной речи, соответствующим фонеме (ее варианту или последовательности фонем) в устной речи»^[4], или по частям. Но показателем профессионализма переводчика будет являться знание значения иероглифа;
Диалекты^[5]. Диалект – это разговорная вариация по территориальному признаку национального языка. В китайском языке сохранились как традиционные иероглифы, так и упрощённые. В зависимости от региона люди говорят на разных диалектах китайского. В.А. Курдюмов в своём труде «Курс китайского языка. Теоретическая грамматика (М., 2005)» выделяет основных групп диалектов китайского языка:
Северные диалекты (путунхуа) или северокитайский язык. Путунхуа, или мандарин, является образцовым и соответствует литературным нормам в Китае, Тайване и Сингапуре; основан на пекинском диалекте.
Шанхайский диалект (группа диалектов У): широко распространён в Шанхае. В отличие от путунхуа имеет 6 указательных местоимений, 3 из которых используются для близлежащих объектов, и три — для удалённых;
Диалекты группы Гань^[6]: распространены в провинции Цзянси. В диалекте существует девять грамматических времён: исходное, незаконченное, экспериментальное, продолжительное, последовательное, непрерывное, повторяющееся, совершенное и законченное.
Диалекты группы Сян: широко распространены в провинциях Хунань и Сычуань. Не имеет своей письменной формы.
Диалекты группы Хакка: на Хакка говорят в основном на юге Китая. Также как и многие диалекты китайского языка имеет только устную форму, поэтому на слух носители путунхуа не смогут ничего понять, а вот письменный язык в диалекте хакка – общепринятый в Китае - мандарин.
Диалекты группы Юэ, или кантонский диалект: на нём говорят на юго-востоке материкового Китая, в Гонконге, Макао. Письменная форма основана на традиционных иероглифах с добавлением дополнительных знаков.
Диалекты группы Минь: распространены в юго-восточной части Китая, а также на Тайване. Лексика заимствована из древнекитайского языка и других диалектов.

Эти особенности диалектов необходимо учитывать при переводе художественных текстов.

Реалии. Иногда переводчик не учитывает реалии китайского языка и из-за этого могут возникнуть недопонимания. Например, при переводе имён нужно обращать особое внимание на иероглифы, иначе будет легко спутать пол. Это же касается местоимений 3 л. ед.ч. (местоимения «он» 他 tā и «она» 她 tā в китайском языке внешне очень похожи);
Эстетические представления. В разных языках существуют слова с переносными значениями. Так, в языке оригинала и языке текста перевода одно и то же слово может иметь различное образное понимание. Например, для русскоговорящих людей свинья будет являться символом беспорядка, грязи, жадности и прожорливости, тогда как для Китайцев она олицетворяет долголетие, процветание, счастье, благополучие.
1. Перевод художественного текста с русского на китайский язык на лексическом уровне

Стоит отметить, что для правильного перевода конкретных слов в разных аспектах на лексическом уровне художественного текста, переводчику необходимо обращать особое внимание на следующие приёмы перевода, которые выделяет В.Ф. Щичко выделяет в своём учебном пособии «Китайский язык: теория и практика перевода (М., 2017)»:

Перевод омонимов. Так как китайский язык – язык односложных морфем, то в нём насчитывается огромное количество омонимов. Так, иероглиф «счастье» «福 (fú)»: по-китайски «счастье перевернулось» «福倒了 (fú dào le)» звучит так же, как «счастье приходит» «福到了 (fú dào le)».

В китайском языке чёткая граница между омофонами и омографами просто необходима, ведь неправильное чтение иероглифов может привести к ошибочному пониманию информации.

Перевод антонимов. Антонимичные конструкции встречаются во многих фразеологизмах. Так, они могут переводиться, лишь передавая общую идею, либо при помощи эквивалентов в китайском языке в зависимости от контекста. Например, фразеологизм «ни рыба, ни мясо» будет переводиться на китайский «不三不四 bù sān bú sì», передавая лишь смысл – человек, который никак не выделяется на фоне остальных.
Эквивалентность – это подбор относительно схожей по объёму информации лексической единицы при переводе с одного языка на другой. Например, слову «святыня» в китайском будет являться эквивалент 圣地shèngdì, что означает «святое место».

В своей работе «Китайский язык: теория и практика перевода (М., 2017)» В.Ф.Щичко выделяет четыре лексических аспекта перевода с русского на китайский язык:

1. Перевод на уровне слов.

В китайском языке, как и в русском, слова бывают односложными и многосложными. Некоторые односложные морфемы могут употреблять либо самостоятельно, либо в составе выражений (свободные морфемы). Например, 子zǐ «сын» и 子女zǐnǚ «дети». Эта возможность свободных морфем сочетаться с другими морфемами является причиной того, что такие сочетания слов не могут быть переведены посредством эквивалентов, так как у них будут разные оттеночный смысл.

Зависимые морфемы употребляются только лишь в сочетании с другими морфемами. Например, 朋péng встречается в 良朋 liángpéng «хороший друг» и 交朋友jiāopéngyǒu «приятель».

Перевод на уровне словосочетаний.

В китайском языке, например, очень распространены глагольно-объектные словосочетания. При переводе важно помнить, что одно и то же главное слово при сочетании с разными зависимыми словами может переводиться на китайский язык по-разному. В этом случае стоит обратить внимание на «конкретизацию».

Необходимость использования данного приёма обусловлена несоответствием некоторых понятий в языке оригинала и перевода. Так, в китайском языке односложные слова с абстрактным понятием несут общий смысл о неком действии, а узкое значение будет подбираться в зависимости от примыкающих дополнений. Например, 搞 gǎo – работать, заниматься. Тогда как 搞工钱 gǎo gōngqián – получить зарплату. Ровно такой же принцип перевода у 弄Nòng – делать, выполнять, но сочетание 弄笛 nòng dí будет переводиться как «играть на флейте».

Перевод на уровне на уровне предложений.

Китайский язык более конкретен, по сравнению с русским, поэтому иногда могут возникать проблемы с выбором употребления слов. На этом уровне к конкретизации прибегают при переводе глагола с русского на китайский язык. Так, глагол «подходить» в зависимости от контекста в китайском языке будет передан разными глаголами. Например, в предложениях «день подходил к концу 快天底了Kuài tiān dǐ le» и «корабль подходил к причалу 船舶开到码头了chuánbó kāidào mǎtóu le» будут использованы разные глаголы со значением «брать», разница будет лишь в их оттенках этих значений, которые они передают, и предметами, действие которых они обозначают.

Перевод на уровне микротекста, или сверхфразового единства.

Сверхфразовое единство, или микротекст – это последовательность двух или более предложений, объединённых единой мыслью.

В данном случае, выбор слова уже происходит с опорой на ситуативный контекст. Обычно в микротексте конкретные эквиваленты подбираются автором переводимого текста. Однако подбор равнозначного слова может быть выполнен и на основе целого художественного текста.

Подводя итог, можно выделить следующее: переводчику следует уделять особое внимание на аспекты и приёмы при переводе лексических единиц, входящих в состав определённых конструкций, или целых предложений, в китайском языке.

Анализ художественного текста на примере произведения А.С. Пушкина «Капитанская дочка»

Краткие сведения о становлении процесса перевода произведений русских писателей в Китае

Знакомство китайцев с русской литературой началось гораздо позже, чем знакомство русскоговорящих людей с китайскими произведениями литературы (XIX в.).

Впервые имя А.С.Пушкина стало известно в Китае в начале XX в., когда в 1903 г. произведение «Капитанская дочка» было переведено с английского языка на китайский.

Позднее, в 1920-хх годах, в Китае активно стали переводить произведения русских писателей, в том числе и Пушкина. В то время большое количество прозаических произведений автора были переведены на китайский язык. Однако массовое знакомство китайцев с творчеством писателя состоялось лишь после 1950-хх годов.

На сегодняшний день, переводы произведений Александра Сергеевича в Китае выпущены в различных вариациях, ведь его работы завоевали уважение и любовь миллионов китайцев.

1. Анализ художественного текста

Следует отметить, что в данном пункте под анализом художественного текста понимается анализ перевода лексических единиц с русского на китайский язык^[7], а в качестве примера рассматривается I и II главы произведения А.С. Пушкина «Капитанская дочка».

Само название произведения «Капитанская дочка » переведено при помощи эквивалентов в китайском языке: должность капитана переводится как старший лейтенант 上尉(shàngwèi), а слово «дочка», соответственно, остаётся без изменений 女儿(nǚ'ér) – «дочь». Таким образом, перевод на китайский язык звучит как 上尉的女儿(shàngwèi de nǚ'ér) – «дочь капитана».

Перевод при помощи лексико-семантических приёмов:

Транскрипция

Перевод имён собственных

Многие имена собственные и географические названия переводятся на китайский язык приёмом транскрипции.

Само имя Александра Сергеевича Пушкина переведено на китайский язык следующим образом: 亚历山大·谢尔盖耶维奇·普希金 (Yàlìshāndà Xièěrgàiyēwéiqí Pǔxījīn).

Имена главных и второстепенных героев были также переведены посредством транскрипции:

Петр Гринев 彼得罗格里尼约夫 (Bǐdéluó Gélǐníyuēfū)
Андрей Петрович Гринев 安德列·彼得罗维奇·格里尼约夫 (Āndéliè Bǐdéluówéiqí Gélǐníyuēfū);
Учитель Бопре - Мосье Бопре -波普勒先生 (Bōpǔlè xiānshēng);
Архип Савельев (Савельич) 沙威里奇(Shāwēilǐqí);
Иван Зурин -伊凡佐林 (Yīfán Zuǒlín)

Необходимо отметить, что при переводе имён собственных на китайский язык обычно выбирают иероглифы с нейтральной окраской. Так, при переводе женских имён чаще всего используются иероглифы, которые обычно ассоциируются с женским полом, при переводе мужских имён, соответственно, с мужским полом. Также иероглифы могут обозначать какую-либо черту характера. Например, имя Андрей переводится как 安德列(Āndéliè). Иероглиф «安(Ān)» означает «тихий, спокойный», иероглиф «德(dé)» - «благодеяние, благодетель», а иероглиф «列(liè)» - «шеренга, ранг».

1. Перевод географических названий:

Названия городов Симбирск (старое название города Ульяновск ) - 辛比尔斯克 (Xīnbǐ'ěrsīkè) , Оренбург - 奥伦堡 (Àolúnbǎo) и Петербург 彼得堡(Bǐdébǎo) были переведены путём транскрипции;

Тогда как Мыс Доброй Надежды – «好望角 (hǎo wàng jiǎo)» переводится посредством калькирования: «好(hǎo)» означает «добрый, хороший», а «望wàng» - «мечта, надежда», соответственно «мыс» по-китайски будет переводиться как «角(jiǎo)».

Конкретизация и генерализация

Словосочетание «прованское масло» переведено на китайский язык при помощи приёма генерализации – «橄榄油 (gǎnlǎn yóu)» - «оливковое масло».

Оригинал: «В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла».

Перевод: «此人是跟够吃一年的橄榄油和葡萄酒一道从莫斯科订购来的»

Хотелось бы отметить, что переводчик использовал приём генерализации с целью замены узкого понятия «прованское масло» на более широкое и доступное к пониманию широких масс понятие «оливковое масло».

Слово «прилаживать» имеет значения «приспосабливать, приделывать» и переводится как «粘(zhān)» - «приклеивать».

Оригинал: «Батюшка вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды».

Перевод: «父亲进房的时候，我正在给好望角粘上一条树皮尾巴»。

В данном случае переводчик прибегнул к использованию конкретизации. Это связано с тем, что китайский язык имеет более чёткую структуру, по сравнению с русским языком, поэтому, в зависимости от сочетаемого слова, глагол может переводиться по-разному в разных предложениях.

- 1. Перевод средств выразительности

Метафора «мертво пьян» переведена на китайский язык без каких либо смысловых изменений – «烂醉，浑身瘫(lànzuì, húnshēn tān)». «烂醉(lànzuì) означает «непробудное пьянство», а «浑身瘫(húnshēn tān)» - «паралич, упасть без сознания».

Оригинал: «Бопре в смятении хотел было привстать и не мог: несчастный француз был мертво пьян».

Перевод: «波普勒惊慌失措，想站起来，但做不到了，因为不幸的法国佬已经烂醉，浑身瘫了» 。

Эпитет «блестящие» надежды переведён как «光辉的希望 (guānghuī de xīwàng)» - «сияющие надежды».

Оригинал: «Итак, все мои блестящие надежды рушились!»

Перевод: «这一来，我的一切光辉的希望都破灭了»。

Эпитет «проклятый» (трактир) на китайский язык переведён как «несчастный, неприятный» - «倒霉的 (dǎoméi de lǚdiàn)».

Оригинал: «Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира».

Перевод: «沙威里奇赶紧让我离开这个倒霉的旅店»。

Итак, при переводе средств выразительности с русского на китайский язык самое важное для переводчика – это умение соотнести эти средства со средствами другого языка, при этом, не утратив выразительность.

- 1. Перевод архаизмов

Устаревшее устойчивое словосочетание «паче чаяния» (означает «сверх ожидания») переводится как «万一不幸 (wàn yī bùxìng)» - «на худой конец». Часть «万一 (wàn yī)» переводится как «если бы по чистой случайности…, ничтожная доля, маленькая вероятность» , а «不幸 (bùxìng)» – «к несчастью, беда».

Оригинал: «Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось».

Перевод: «这件事多亏我家亲戚，近卫军少校公爵的照顾，倘若我妈妈万一不幸生下一个女孩，那么，我爸爸就理当宣布那个尚未出世的中士已经了，这件事也就告吹»。

Архаизм «стремянный» (современное название профессии - конюх) переводится на китайский язык как «马夫 (mǎfū)».

Оригинал: «С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки».

Перевод: «那时我们的受业方式，跟现在可不一样，从五岁起，便把我交给马夫沙威里奇的手里，因为他不喝酒，故而开恩让他当我的管教人»。

Архаизм «укоризны» (означает «укоры, упрёки») переведен как «大骂 (dà mà)», что означает «сильно ругаться».

Оригинал: «Увидя мои упражнения в географии, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно и стал осыпать укоризнами».

Перевод: «父亲目睹我做的地理功课，便伸手揪住我的耳朵，然后就冲到波普勒跟前，很不客气地叫醒了他，接着放连珠炮似的对他大骂一通»。

Итак, на основе примеров, представленных выше, можно сделать следующий вывод: для точного перевода архаизмов переводчику необходимо знать, что обозначает то, или иное понятие.

- 1. Перевод историзмов

Одежда: «тулуп» (меховая шуба из овчины) переведён на китайский язык как «皮袄子(pí ǎo zi)», то есть «皮袄(pí ǎo)» означает «меховая шуба», а «袄子(ǎo zi)» - «куртка на вате».

Оригинал: «Надели на меня заячий тулуп, а сверху лисью шубу».

Перевод: «他们给我穿上兔皮袄子，外罩狐皮大衣»。

Деятельность: «рачитель» (заботящийся о ком-то или о чём-то человек) переведится как «总管(zǒngguǎn)», что означает «заведовать, управлять».

Оригинал: «Я взял на себя вид равнодушный и, обратись к Савельичу, который был и денег, и белья, и дел моих рачитель, приказал отдать мальчику».

Перевод: «转过脸望着沙威里奇这位我的钱财，衣物，各项事务的总管，命令他付给这小厮一百卢布»。

Деньги: «грош» (монета номиналом в две копейки) переводится как «铜板(tóngbǎn)», то есть «медная монета».

Оригинал: «Зурин громко ободрял меня, дивился моим быстрым успехам и, после нескольких уроков, предложил мне играть в деньги, по одному грошу, не для выигрыша, а так, чтоб только не играть даром, что, по его словам, самая скверная привычка».

Перевод: «佐林大声夸奖我，对我飞速的进步惊叹不置。练了几个回合之后，他便提议跟我赌钱玩，每回赌一个铜板，目的不在输赢，倒是别搞空空赌，听他的口吻，那是最没出息的坏习气»。

Таким образом, опираясь на эти примеры, мне хотелось бы отметить, что для правильного перевода историзмов с русского на китайский язык необходимо знать лексическое значение слова.

- 1. Перевод диалектизмов, жаргонизмов, вульгаризмов и профессионализмов

Профессионализм «мочальный» хвост (вымоченная кора липы) переведен как «树皮尾巴(shù pí wěibā)», то есть «хвост из коры дерева».

Оригинал: «Батюшка вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды».

Перевод: «父亲进房的时候，我正在给好望角粘上一条树皮尾巴»。

Следует подчеркнуть, что при переводе профессионализмов переводчику необходимо обладать знаниями в той области, в которой распространён тот или иной профессионализм.

Вульгаризм «хрыч» переводчик перевёл следующим образом: «老家伙 (lǎo jiāhuo)!», что имеет смысл - «Замолчи, старикан!».

Оригинал: «Молчи, хрыч! — отвечал я ему, запинаясь, — ты, верно, пьян, пошел спать... и уложи меня».

Перевод: «“闭嘴！老家伙！”我舌头打滑，讷讷地说，“看起来，你自己喝醉了嘛，快睡觉去；...伺候我躺下”»。

Вульгаризм «собачий сын» переводится как «狗崽子(gǒuzǎizi)», что означает «сукин сын».

Оригинал: «Нечего сказать: добру наставил, собачий сын».

Перевод: «没得说的，这便是他教的好事！这狗崽子!»

Диалектизм «умет» (постоялый двор) переводится как 大车店(dàchē diàn) – дословно: гостиница для телег.

Оригинал: «Постоялый двор, или, по-тамошнему, умет, находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань».

Перевод: «这家客栈，或照当地的说法，叫大车店，坐落大草原当中，离任何村庄都很远，简直就象个土匪窝子»。

Жаргонизм «дядька» (учитель) переведён как «管教人(Guǎnjiào rén)» – дословно: преподавать, наставлять и человек, то есть наставник.

Перевод: «那时我们的受业方式，跟现在可不一样，从五岁起，便把我交给马夫沙威里奇的手里，因为他不喝酒，故而开恩让他当我的管教人».

Представляется целесообразным отметить, что при переводе вульгаризмов, диалектизмов и жаргонизмов необходимо учитывать, что в тексте языка оригинала для некоторых из них существуют эквиваленты, понятные большинству носителей языка, независимо от региона, в котором они живут и их социальной группы. Соответственно, при переводе этих ограниченных в употреблении лексических единиц с русского языка на китайский переводчик должен перевести слово таким образом, чтобы смысл, заключённый в нём, был понятен большинству конкретный художественный текст, но при этом передать смысловую и эмоциональную окраску слова.

- 1. Перевод пословиц, поговорок и фразеологизмов.

Устойчивое словосочетание «спать как убитый» означает «спать крепко, беззаботно». На китайский язык данный фразеологизм переводится как «睡得活象个死人一样 (shuì dé huó xiàng gè sǐrén yīyàng)», что означает «спать как мертвец».

Оригинал: «Скоро вся изба захрапела, и я заснул как убитый».

不久，整个小房子里都打鼾。我也睡得活象个死人一样。

Соответственно, данный фразеологизм переведён на китайский язык без смысловых изменений.

Аналогом фразеологизма «жить душа в душу» (жить дружно, мирно) в китайском языке является «如鱼得水 (rú yú dé shuǐ)», что означает «как рыба в воде».

Оригинал: «Мы жили душа в душу».

Перевод: «我俩真是如鱼得水»。

Поговорка «семь бед, один ответ» означает «рисковать, несмотря на последствия», на китайский переводится как «一不做 , 二不休 (yī bù zuò, èr bùxiū)» - «продолжать делать начатое».

У поговорки «держать в ежовых рукавицах» в китайском языке отсутствует аналог. Поэтому она на китайский язык она переведена дословно, передавая смысл русской поговорки - «紧握刺猬手套之中(jǐnwò cìwei shǒutào zhīzhōng)» - «крепко держать ежа в варежках».

Оригинал: «Теперь о деле... К вам моего повесу»... гм... «держать в ежовых рукавицах»... Что такое ешовы рукавиц? Это, должно быть, русска поговорк... Что такое «дершать в ешовых рукавицах?» — повторил он, обращаясь ко мне.

Перевод: «...“请将我儿“紧握刺猬手套之中”...“刺猬手套“是什么东西？这看起来是个俄罗斯俗语。什么叫 “紧握刺猬手套之中?” 他转脸冲着我又问一次»。

Пословица «береги платье снову, а честь смолоду» в китайском языке не имеет аналога, поэтому переведена дословно «爱惜衣裳趁早，爱护名节趁小(ai kuì liànmù chèn gǎo, pīng bǎ míng jié chèn xiǎo)» –« позаботься об одежде пока не поздно, а честь оберегай с детства».

Данные примеры позволяют сделать следующий вывод: при переводе пословиц, поговорок и фразеологизмов важно понимать смысл этих лексических единиц, а также постараться передать его в тексте перевода при помощи аналогичных средств языка перевода. Однако, при отсутствии таких средств самое главное – передать основное значение поговорки, пословицы или фразеологизма.

- 1. Перевод при помощи эквивалентов и синонимов

Перевод эквивалентов

В китайском языке слово «трактир» означает «гостиницу, постоялый двор» - «旅店(lǚdiàn)».

Оригинал: «Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира».

Перевод: «沙威里奇赶紧让我离开这个倒霉的旅店»。

1. Перевод военных понятий (званий, наименований войск и т.д.)

Так как в Китае другая иерархия воинских званий, то некоторые российские и китайские военные понятия могут не совпадать.

Звание «премьер-майор» в китайском языке имеет эквивалент 中校 Zhōng xiào переводится как капитан 2-ого ранга, подполковник

Оригинал: «Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17.. году.»

Перевод: «我父亲安德列彼得洛维奇格里尼约夫年轻时在米尼赫伯爵麾下服役，当上中校于17...年退伍»。

Звание «сержант» на китайский язык было переведено как «少校公爵 (shàoxiào gōngjué)», где «少校(shàoxiào)» означает «майор, капитан 3-ого ранга», а «公爵(gōngjué)» - титул «гуна» (первый из 5 высших титулов китайской знати), или «князь, герцог».

Слово «гвардия» переводится как «近卫军(jìn wèi jūn)».

1. Перевод восклицаний

У восклицания «слава богу!» в китайском языке имеется аналогичное - «谢天谢地! (xiètiānxièdì)», что дословно означает «спасибо небу и земле».

В китайском языке эквивалентом предложения «свет ты мой!» является «我的好人！Wǒ de hǎorén!», которое можно перевести как «дорогой мой».

Перевод синонимичных конструкций

Словосочетание «совершенные приятели» на китайский язык переводится при помощи синонимичного словосочетания «хорошие друзья» - «好朋友 (hǎo péngyǒu)».

Оригинал: «Зурин пил много и потчевал и меня, говоря, что надобно привыкать ко службе; он рассказывал мне армейские анекдоты, от которых я со смеху чуть не валялся, и мы встали из-за стола совершенными приятелями».

Перевод: «佐林喝了不少，也给我敬酒。他开导说，应当学会军人作风，他还告诉了我许多军内奇闻逸事，逗得我笑痛肚皮。等到吃完饭，我们便成了好朋友了»。

Таким образом, можно сделать несколько выводов по главе:

При транскрибировании (процесс записи транскрипции) русских имён собственных на китайский язык важно внимательно подбирать иероглифы, иначе можно привнести дополнительный отрицательный смысл в имя человека или название предмета.
При переводе историзмов и терминов переводчику необходимо обратить внимание на то, что у данных понятий отсутствуют эквиваленты или синонимы;
При переводе диалектизмов, жаргонизмов и вульгаризмов важно помнить, что у данных лексических единиц есть нейтрально окрашенные, общепринятые эквиваленты. Однако они не позволят передать всю эмоциональную окрашенность понятия.
Переводя устойчивые лексические конструкции (пословицы, поговорки, фразеологизмы), переводчику необходимо максимально развёрнуто передать смысл этих высказываний средствами другого языка.
В процессе перевода всегда следует понимать, что некоторые понятия, могут быть переведены лишь при помощи аналогов в другом языке (например, заменены соответствующими эквивалентами или синонимичными понятиями или конструкциями).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе проделанной работы было обнаружено, что учёные-лингвисты не пришли к единому мнению касательно определения процесса перевода. В связи с этим существует несколько классификаций типов перевода. Однако переводчику в связи со своей деятельностью, необходимо понимать, что представляет собой перевод.

В то же время, было выяснено, что художественный текст обладает своими характерными чертами и особенностями, которые необходимо понимать для осуществления корректного и литературного перевода. Кроме того, были обозначены основные проблемы перевода художественного текста, в том числе и аспекты перевода художественного текста на лексическом уровне.

В свою очередь, было конкретно рассмотрено понятие лексического уровня художественного текста, а затем была приведена классификация лексических единиц. Необходимо отметить, что при переводе с языка текста оригинала на язык текста перевода слова ограниченного употребления (термины, историзмы и т.д.) не могут иметь синонимов или эквивалентов.

Далее в курсовой работе показаны особенности перевода художественного текста на лексическом уровне с точки зрения двух аспектов: перевода средств выразительности и лексических трансформаций.

В процессе написания работы были отмечены характерные черты устройства китайского языка как системы и обозначены особенности перевода художественного текста с русского на китайский язык на лексическом уровне. Эти особенности состава лексического уровня двух языков рассмотрены в анализе перевода произведения А.С. Пушкина «Капитанская дочка» с русского на китайский язык.

Кроме того, в данной работе, рассматриваются приёмы перевода художественного текста с русского на китайский язык на лексическом уровне, а именно перевод омонимов, антонимов и эквивалентность, а также выделяются лексические аспекты перевода с русского на китайский язык на различных уровнях (на уровне слов, словосочетаний, предложений и микротекста).

С одной стороны, на уровне слов необходимо учитывать тот факт, что в китайском языке морфемы могут быть как односложными, так и многосложными. От их положения в иероглифе будет зависеть лексическое и синаксическое значение всего иероглифа. С другой стороны, на уровне словосочетаний и предложений следует помнить о более чёткой структуре китайского языка. В связи с этим, одно и то же слово при сочетании с разными определяемыми словами может обладать более узким или более широким значением. В свою очередь, на уровне микротекста выбор слова происходит на усмотрение переводчика либо с опорой на контекст, либо целый художественный текст.

Также эта работа содержит информацию о знакомстве китайского населения с работами русских писателей, которое состоялось лишь в начале XX в. Поэтому некоторые произведения русской литературы до этого переводились с других языков (английского в частности).

В процессе анализа художественного произведения было выявлено несколько основным проблем при переводе на лексическом уровнем:

При переводе русских имён собственных на китайский язык посредством транскрипции следует аккуратно подбирать иероглифы, в противном случае, таким образом можно добавить дополнительное значение.
В процессе перевода с русского на китайский язык историзмов и терминов важно помнить, что данная категория лексики ограничена в употреблении, поэтому у данных слов могут отсутствовать эквиваленты или синонимы;
При переводе диалектизмов, жаргонизмов и вульгаризмов переводчику необходимо обратить внимание на то, что у данных слов в языке текста оригинала существуют общепринятые эквиваленты. Однако они не могут в полной степени передать всю эмоциональную окрашенность лексической единицы.
Переводчику, в процессе перевода архаизмов, существенно необходимо знать значение слова.
При переводе пословиц, поговорок, фразеологизмов, переводчику следует развёрнуто передать смысл высказывания, используя лексические средства другого языка.
Также в процессе перевода всегда следует понимать, что некоторые понятия в русском языке, могут быть переведены лишь при помощи аналогов в китайском языке (эквивалентов или синонимичных понятий или конструкций).

В заключение, хотелось бы подчеркнуть, что в большей степени активному переводу творений русских авторов на китайский язык поспособствовало укрепление русско-китайских отношений в сферах политики, экономики и культурной интеграции, которые, и на сегодняшний день, продолжают активно развиваться.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ РЕСУРСОВ:

Учебники, учебные пособия, словари, книги

Болотнова, Н.С. Филологический анализ текста : учеб. пособие / Н.С. Болотнова. — 4 е изд. — М.: Флинта : Наука, 2009. — 520 с.
Комиссаров, В.Н. Современное переводоведение. Учебное пособие. - М.: ЭТС, 2002. — 424 с.
Комиссаров, В.Н. Теория перевода (лингвистические аспекты): Учеб. для ин-тов и фак. иностр. яз. — М.: Высш. шк., 1990. —253 с.
Комлев, Н. Г. Словарь иностранных слов – М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. — 672.с.
Курдюмов, В. А. Курс китайского языка. Теоретическая грамматика/ Курдюмов, В. А. Курс китайского языка. Теоретическая грамматика. — М. : ЦИТАДЕЛЬ –ТРЕЙД ; ЛАДА, 2005. — 576с.
Кухаренко, В. А. Интерпретация текста: учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 2103 «Иностр. яз.». — 2-е изд., перераб. — М.: Просвещение, 1988. — 192 с.
Нелюбин, Л.Л. Толковый переводоведческий словарь/Л.Л. Нелюбин. — 3-е изд., перераб. — М.: Флинта: Наука, 2003. — 320 с.
Пушкин, А.С. Капитанская дочка: Собрание сочинений в 10 т. /А.С. Пушкин: Романы, повести. - М.: ГИХЛ, 1959—1962. -286-303с.– 5т.
Темирболат, А.Б Поэтика литературы: учеб. пособие. —

Алматы: Казахский Университет, 2011. — 168 с.

Щичко, В.Ф. Китайский язык. Теория и практика перевода/ В.Ф.щичко . — 3-е изд., импр. и доп. – М.: Издательство ВКН, 2017. – 224с.

Интернет ресурсы

http://linguisticus.com/ru/TranslationTheory/OpenFolder/VIDY_PEREVODA
https://studopedia.org/8-226373.html
https://studopedia.org/8-226371.html
http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-encycl-term-16360.htm
https://studfiles.net/preview/1765210/
http://partners.academic.ru/dic.nsf/enwiki/648276
http://m.yuedu.163.com/reader/book/af9d520d-6815-489d-866c-02d8998e4e34_4/22652e6366be99a9bb709a813476bd70_4

ПРИЛОЖЕНИЕ

А.С. Пушкин «Капитанская дочка»

Глава I

СЕРЖАНТ ГВАРДИИ

— Был бы гвардии он завтра ж капитан.
— Того не надобно; пусть в армии послужит.
— Изрядно сказано! пускай его потужит...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Да кто его отец?

Княжнин.

Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17.. году. С тех пор жил он в своей Симбирской деревне, где и женился на девице Авдотье Васильевне Ю., дочери бедного тамошнего дворянина. Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве.

Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя Б., близкого нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук. В то время воспитывались мы не по-нонешнему. С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла. Приезд его сильно не понравился Савельичу. «Слава богу, — ворчал он про себя, — кажется, дитя умыт, причесан, накормлен. Куда как нужно тратить лишние деньги и нанимать мусье, как будто и своих людей не стало!»

Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию pour être outchitel, не очень понимая значение этого слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности. Главною его слабостию была страсть к прекрасному полу; нередко за свои нежности получал он толчки, от которых охал по целым суткам. К тому же не был он (по его выражению) и врагом бутылки, т. е. (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее. Но как вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем учителя обыкновенно и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской настойке и даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в пример более полезную для желудка. Мы тотчас поладили, и хотя по контракту обязан он был учить меня по-французски, по-немецки и всем наукам, но он предпочел наскоро выучиться от меня кое-как болтать по-русски, — и потом каждый из нас занимался уже своим делом. Мы жили душа в душу. Другого ментора я и не желал. Но вскоре судьба нас разлучила, и вот по какому случаю:

Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье, обольстившего их неопытность. Матушка шутить этим не любила и пожаловалась батюшке. У него расправа была коротка. Он тотчас потребовал каналью француза. Доложили, что мусье давал мне свой урок. Батюшка пошел в мою комнату. В это время Бопре спал на кровати сном невинности. Я был занят делом. Надобно знать, что для меня выписана была из Москвы географическая карта.

Она висела на стене безо всякого употребления и давно соблазняла меня шириною и добротою бумаги. Я решился сделать из нее змей и, пользуясь сном Бопре, принялся за работу. Батюшка вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды. Увидя мои упражнения в географии, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно и стал осыпать укоризнами. Бопре в смятении хотел было привстать и не мог: несчастный француз был мертво пьян. Семь бед, один ответ. Батюшка за ворот приподнял его с кровати, вытолкал из дверей и в тот же день прогнал со двора, к неописанной радости Савельича. Тем и кончилось мое воспитание.

Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет. Тут судьба моя переменилась.

Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки. Батюшка у окна читал Придворный календарь, ежегодно им получаемый. Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи. Матушка, знавшая наизусть все его свычаи и обычаи, всегда старалась засунуть несчастную книгу как можно подалее, и таким образом Придворный календарь не попадался ему на глаза иногда по целым месяцам. Зато, когда он случайно его находил, то, бывало, по целым часам не выпускал уж из своих рук. Итак, батюшка читал Придворный календарь, изредка пожимая плечами и повторяя вполголоса: «Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!.. Обоих российских орденов кавалер!.. А давно ли мы...» Наконец батюшка швырнул календарь на диван и погрузился в задумчивость, не предвещавшую ничего доброго.

Вдруг он обратился к матушке: «Авдотья Васильевна, а сколько лет Петруше?»

— Да вот пошел семнадцатый годок, — отвечала матушка. — Петруша родился в тот самый год, как окривела тетушка Настасья Гарасимовна, и когда еще...

«Добро, — прервал батюшка, — пора его в службу. Полно ему бегать по девичьим да лазить на голубятни».

Мысль о скорой разлуке со мною так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку, и слезы потекли по ее лицу. Напротив того, трудно описать мое восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о свободе, об удовольствиях петербургской жизни. Я воображал себя офицером гвардии, что, по мнению моему, было верхом благополучия человеческого.

Батюшка не любил ни переменять свои намерения, ни откладывать их исполнение. День отъезду моему был назначен. Накануне батюшка объявил, что намерен писать со мною к будущему моему начальнику, и потребовал пера и бумаги.

— Не забудь, Андрей Петрович, — сказала матушка, — поклониться и от меня князю Б.; я, дескать, надеюсь, что он не оставит Петрушу своими милостями.

— Что за вздор! — отвечал батюшка нахмурясь. — К какой стати стану я писать к князю Б.?

— Да ведь ты сказал, что изволишь писать к начальнику Петруши?

— Ну, а там что?

— Да ведь начальник Петрушин — князь Б. Ведь Петруша записан в Семеновский полк.

— Записан! А мне какое дело, что он записан? Петруша в Петербург не поедет. Чему научится он, служа в Петербурге? мотать да повесничать? Нет, пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон. Записан в гвардии! Где его пашпорт? подай его сюда.

Матушка отыскала мой паспорт, хранившийся в ее шкатулке вместе с сорочкою, в которой меня крестили, и вручила его батюшке дрожащею рукою. Батюшка прочел его со вниманием, положил перед собою на стол и начал свое письмо.

Любопытство меня мучило: куда ж отправляют меня, если уж не в Петербург? Я не сводил глаз с пера батюшкина, которое двигалось довольно медленно. Наконец он кончил, запечатал письмо в одном пакете с паспортом, снял очки и, подозвав меня, сказал: «Вот тебе письмо к Андрею Карловичу Р., моему старинному товарищу и другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством».

Итак, все мои блестящие надежды рушились! Вместо веселой петербургской жизни ожидала меня скука в стороне глухой и отдаленной. Служба, о которой за минуту думал я с таким восторгом, показалась мне тяжким несчастием. Но спорить было нечего. На другой день поутру подвезена была к крыльцу дорожная кибитка; уложили в нее чемодан, погребец с чайным прибором и узлы с булками и пирогами, последними знаками домашнего баловства. Родители мои благословили меня. Батюшка сказал мне: «Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду». Матушка в слезах наказывала мне беречь мое здоровье, а Савельичу смотреть за дитятей. Надели на меня заячий тулуп, а сверху лисью шубу. Я сел в кибитку с Савельичем и отправился в дорогу, обливаясь слезами.

В ту же ночь приехал я в Симбирск, где должен был пробыть сутки для закупки нужных вещей, что и было поручено Савельичу. Я остановился в трактире. Савельич с утра отправился по лавкам. Соскуча глядеть из окна на грязный переулок, я пошел бродить по всем комнатам. Вошед в биллиардную, увидел я высокого барина лет тридцати пяти, с длинными черными усами, в халате, с кием в руке и с трубкой в зубах. Он играл с маркером, который при выигрыше выпивал рюмку водки, а при проигрыше должен был лезть под биллиард на четверинках. Я стал смотреть на их игру. Чем долее она продолжалась, тем прогулки на четверинках становились чаще, пока наконец маркер остался под биллиардом. Барин произнес над ним несколько сильных выражений в виде надгробного слова и предложил мне сыграть партию. Я отказался по неумению. Это показалось ему, по-видимому, странным. Он поглядел на меня как бы с сожалением; однако мы разговорились. Я узнал, что его зовут Иваном Ивановичем Зуриным, что он ротмистр ** гусарского полку и находится в Симбирске при приеме рекрут, а стоит в трактире. Зурин пригласил меня отобедать с ним вместе чем бог послал, по-солдатски. Я с охотою согласился. Мы сели за стол. Зурин пил много и потчевал и меня, говоря, что надобно привыкать ко службе; он рассказывал мне армейские анекдоты, от которых я со смеху чуть не валялся, и мы встали из-за стола совершенными приятелями. Тут вызвался он выучить меня играть на биллиарде. «Это, — говорил он, — необходимо для нашего брата служивого. В походе, например, придешь в местечко — чем прикажешь заняться? Ведь не все же бить жидов. Поневоле пойдешь в трактир и станешь играть на биллиарде; а для того надобно уметь играть!» Я совершенно был убежден и с большим прилежанием принялся за учение. Зурин громко ободрял меня, дивился моим быстрым успехам и, после нескольких уроков, предложил мне играть в деньги, по одному грошу, не для выигрыша, а так, чтоб только не играть даром, что, по его словам, самая скверная привычка. Я согласился и на то, а Зурин велел подать пуншу и уговорил меня попробовать, повторяя, что к службе надобно мне привыкать; а без пуншу что и служба! Я послушался его. Между тем игра наша продолжалась. Чем чаще прихлебывал я от моего стакана, тем становился отважнее. Шары поминутно летали у меня через борт; я горячился, бранил маркера, который считал бог ведает как, час от часу умножал игру, словом — вел себя как мальчишка, вырвавшийся на волю. Между тем время прошло незаметно. Зурин взглянул на часы, положил кий и объявил мне, что я проиграл сто рублей. Это меня немножко смутило. Деньги мои были у Савельича. Я стал извиняться. Зурин меня прервал: «Помилуй! Не изволь и беспокоиться. Я могу и подождать, а покамест поедем к Аринушке».

Что прикажете? День я кончил так же беспутно, как и начал. Мы отужинали у Аринушки. Зурин поминутно мне подливал, повторяя, что надобно к службе привыкать. Встав из-за стола, я чуть держался на ногах; в полночь Зурин отвез меня в трактир.

Савельич встретил нас на крыльце. Он ахнул, увидя несомненные признаки моего усердия к службе. «Что это, сударь, с тобою сделалось? — сказал он жалким голосом, — где ты это нагрузился? Ахти господи! отроду такого греха не бывало!» — «Молчи, хрыч! — отвечал я ему, запинаясь, — ты, верно, пьян, пошел спать... и уложи меня».

На другой день я проснулся с головною болью, смутно припоминая себе вчерашние происшествия. Размышления мои прерваны были Савельичем, вошедшим ко мне с чашкою чая. «Рано, Петр Андреич, — сказал он мне, качая головою, — рано начинаешь гулять. И в кого ты пошел? Кажется, ни батюшка, ни дедушка пьяницами не бывали; о матушке и говорить нечего: отроду, кроме квасу, в рот ничего не изволили брать. А кто всему виноват? проклятый мусье. То и дело, бывало, к Антипьевне забежит: «Мадам, же ву при, водкю». Вот тебе и же ву при! Нечего сказать: добру наставил, собачий сын. И нужно было нанимать в дядьки басурмана, как будто у барина не стало и своих людей!»

Мне было стыдно. Я отвернулся и сказал ему: «Поди вон, Савельич; я чаю не хочу». Но Савельича мудрено было унять, когда, бывало, примется за проповедь. «Вот видишь ли, Петр Андреич, каково подгуливать. И головке-то тяжело, и кушать-то не хочется. Человек пьющий ни на что не годен... Выпей-ка огуречного рассолу с медом, а всего бы лучше опохмелиться полстаканчиком настойки. Не прикажешь ли?»

В это время мальчик вошел и подал мне записку от И. И. Зурина. Я развернул ее и прочел следующие строки:

«Любезный Петр Андреевич, пожалуйста пришли мне с моим мальчиком сто рублей, которые ты мне вчера проиграл. Мне крайняя нужда в деньгах.

Готовый ко услугам
Иван Зурин».

Делать было нечего. Я взял на себя вид равнодушный и, обратись к Савельичу, который был и денег, и белья, и дел моих рачитель, приказал отдать мальчику сто рублей. «Как! зачем?» — спросил изумленный Савельич. «Я их ему должен», — отвечал я со всевозможной холодностию. «Должен! — возразил Савельич, час от часу приведенный в большее изумление, — да когда же, сударь, успел ты ему задолжать? Дело что-то не ладно. Воля твоя, сударь, а денег я не выдам».

Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне будет освободиться от его опеки, и, взглянув на него гордо, сказал: «Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось. А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают».

Савельич так был поражен моими словами, что сплеснул руками и остолбенел. «Что же ты стоишь!» — закричал я сердито. Савельич заплакал. «Батюшка Петр Андреич, — произнес он дрожащим голосом, — не умори меня с печали. Свет ты мой! послушай меня, старика: напиши этому разбойнику, что ты пошутил, что у нас и денег-то таких не водится. Сто рублей! Боже ты милостивый! Скажи, что тебе родители крепко-накрепко заказали не играть, окроме как в орехи...» — «Полно врать, — прервал я строго, — подавай сюда деньги или я тебя взашей прогоню».

Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал я из Симбирска, не простясь с моим учителем и не думая с ним уже когда-нибудь увидеться.

Глава II

ВОЖАТЫЙ

Сторона ль моя, сторонушка,
Сторона незнакомая!
Что не сам ли я на тебя зашел,
Что не добрый ли да меня конь завез:
Завезла меня, доброго молодца,
Прытость, бодрость молодецкая
И хмелинушка кабацкая.

Старинная песня.

Дорожные размышления мои были не очень приятны. Проигрыш мой, по тогдашним ценам, был немаловажен. Я не мог не признаться в душе, что поведение мое в симбирском трактире было глупо, и чувствовал себя виноватым перед Савельичем. Все это меня мучило. Старик угрюмо сидел на облучке, отворотясь от меня, и молчал, изредка только покрякивая. Я непременно хотел с ним помириться и не знал с чего начать. Наконец я сказал ему: «Ну, ну, Савельич! полно, помиримся, виноват; вижу сам, что виноват. Я вчера напроказил, а тебя напрасно обидел. Обещаюсь вперед вести себя умнее и слушаться тебя. Ну, не сердись; помиримся».

— Эх, батюшка Петр Андреич! — отвечал он с глубоким вздохом. — Сержусь-то я на самого себя; сам я кругом виноват. Как мне было оставлять тебя одного в трактире! Что делать? Грех попутал: вздумал забрести к дьячихе, повидаться с кумою. Так-то: зашел к куме, да засел в тюрьме. Беда да и только!.. Как покажусь я на глаза господам? что скажут они, как узнают, что дитя пьет и играет.

Чтоб утешить бедного Савельича, я дал ему слово впредь без его согласия не располагать ни одною копейкою. Он мало-помалу успокоился, хотя все еще изредка ворчал про себя, качая головою: «Сто рублей! легко ли дело!»

Я приближался к месту моего назначения. Вокруг меня простирались печальные пустыни, пересеченные холмами и оврагами. Все покрыто было снегом. Солнце садилось. Кибитка ехала по узкой дороге, или точнее по следу, проложенному крестьянскими санями. Вдруг ямщик стал посматривать в сторону и наконец, сняв шапку, оборотился ко мне и сказал:

— Барин, не прикажешь ли воротиться?

— Это зачем?

— Время ненадежно: ветер слегка подымается; вишь, как он сметает порошу.

— Что ж за беда!

— А видишь там что? (Ямщик указал кнутом на восток.)

— Я ничего не вижу, кроме белой степи да ясного неба.

— А вон — вон: это облачко.

Я увидел в самом деле на краю неба белое облачко, которое принял было сперва за отдаленный холмик. Ямщик изъяснил мне, что облачко предвещало буран.

Я слыхал о тамошних метелях и знал, что целые обозы бывали ими занесены. Савельич, согласно со мнением ямщика, советовал воротиться. Но ветер показался мне не силен; я понадеялся добраться заблаговременно до следующей станции и велел ехать скорее.

Ямщик поскакал; но все поглядывал на восток. Лошади бежали дружно. Ветер между тем час от часу становился сильнее. Облачко обратилось в белую тучу, которая тяжело подымалась, росла и постепенно облегала небо. Пошел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл; сделалась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Все исчезло. «Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: буран!»...

Я выглянул из кибитки: все было мрак и вихорь. Ветер выл с такой свирепой выразительностию, что казался одушевленным; снег засыпал меня и Савельича; лошади шли шагом — и скоро стали. «Что же ты не едешь?» — спросил я ямщика с нетерпением. «Да что ехать? — отвечал он, слезая с облучка, — невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом». Я стал было его бранить. Савельич за него заступился. «И охота было не слушаться, — говорил он сердито, — воротился бы на постоялый двор, накушался бы чаю, почивал бы себе до утра, буря б утихла, отправились бы далее. И куда спешим? Добро бы на свадьбу!» Савельич был прав. Делать было нечего. Снег так и валил. Около кибитки подымался сугроб. Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны, надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить, кроме мутного кружения метели... Вдруг увидел я что-то черное. «Эй, ямщик! — закричал я, — смотри: что там такое чернеется?» Ямщик стал всматриваться. «А бог знает, барин, — сказал он, садясь на свое место, — воз не воз, дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк, или человек».

Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться нам навстречу. Через две минуты мы поравнялись с человеком.

— Гей, добрый человек! — закричал ему ямщик. — Скажи, не знаешь ли где дорога?

— Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, — отвечал дорожный, — да что толку?

— Послушай, мужичок, — сказал я ему, — знаешь ли ты эту сторону? Возьмешься ли ты довести меня до ночлега?

— Сторона мне знакомая, — отвечал дорожный, — слава богу, исхожена и изъезжена вдоль и поперек. Да, вишь, какая погода: как раз собьешься с дороги. Лучше здесь остановиться да переждать, авось буран утихнет да небо прояснится: тогда найдем дорогу по звездам.

Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле, ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: «Ну, слава богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай».

— А почему мне ехать вправо? — спросил ямщик с неудовольствием. — Где ты видишь дорогу? Небось: лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой. — Ямщик казался мне прав. «В самом деле, — сказал я, — почему думаешь ты, что жило недалече?» — «А потому, что ветер оттоле потянул, — отвечал дорожный, — и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко». Сметливость его и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подвигалась, то въезжая на сугроб, то обрушаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую сторону. Это похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал, поминутно толкаясь о мои бока. Я опустил циновку, закутался в шубу и задремал, убаюканный пением бури и качкою тихой езды.

Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть и в котором до сих пор вижу нечто пророческое, когда соображаю с ним странные обстоятельства моей жизни. Читатель извинит меня: ибо, вероятно, знает по опыту, как сродно человеку предаваться суеверию, несмотря на всевозможное презрение к предрассудкам.

Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония. Мне казалось, буран еще свирепствовал и мы еще блуждали по снежной пустыне... Вдруг увидел я вороты и въехал на барский двор нашей усадьбы. Первою мыслию моею было опасение, чтобы батюшка не прогневался на меня за невольное возвращение под кровлю родительскую и не почел бы его умышленным ослушанием. С беспокойством я выпрыгнул из кибитки и вижу: матушка встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. «Тише, — говорит она мне, — отец болен при смерти и желает с тобою проститься». Пораженный страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка приподымает полог и говорит: «Андрей Петрович, Петруша приехал; он воротился, узнав о твоей болезни; благослови его». Я стал на колени и устремил глаза мои на больного. Что ж?.. Вместо отца моего вижу в постеле лежит мужик с черной бородою, весело на меня поглядывая. Я в недоумении оборотился к матушке, говоря ей: «Что это значит? Это не батюшка. И к какой мне стати просить благословения у мужика?» — «Все равно, Петруша, — отвечала мне матушка, — это твой посажёный отец; поцелуй у него ручку, и пусть он тебя благословит...» Я не соглашался. Тогда мужик вскочил с постели, выхватил топор из-за спины и стал махать во все стороны. Я хотел бежать... и не мог; комната наполнилась мертвыми телами; я спотыкался о тела и скользил в кровавых лужах... Страшный мужик ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение...» Ужас и недоумение овладели мною... И в эту минуту я проснулся; лошади стояли; Савельич дергал меня за руку, говоря: «Выходи, сударь: приехали».

— Куда приехали? — спросил я, протирая глаза.

— На постоялый двор. Господь помог, наткнулись прямо на забор. Выходи, сударь, скорее да обогрейся.

Я вышел из кибитки. Буран еще продолжался, хотя с меньшею силою. Было так темно, что хоть глаз выколи. Хозяин встретил нас у ворот, держа фонарь под полою, и ввел меня в горницу, тесную, но довольно чистую; лучина освещала ее. На стене висела винтовка и высокая казацкая шапка.

Хозяин, родом яицкий казак, казался мужик лет шестидесяти, еще свежий и бодрый. Савельич внес за мною погребец, потребовал огня, чтоб готовить чай, который никогда так не казался мне нужен. Хозяин пошел хлопотать.

— Где же вожатый? — спросил я у Савельича .

«Здесь, ваше благородие», — отвечал мне голос сверху. Я взглянул на полати и увидел черную бороду и два сверкающие глаза. «Что, брат, прозяб?» — «Как не прозябнуть в одном худеньком армяке! Был тулуп, да что греха таить? заложил вечор у целовальника: мороз показался не велик». В эту минуту хозяин вошел с кипящим самоваром; я предложил вожатому нашему чашку чаю; мужик слез с полатей. Наружность его показалась мне замечательна: он был лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч. В черной бороде его показывалась проседь; живые большие глаза так и бегали. Лицо его имело выражение довольно приятное, но плутовское. Волоса были обстрижены в кружок; на нем был оборванный армяк и татарские шаровары. Я поднес ему чашку чаю; он отведал и поморщился. «Ваше благородие, сделайте мне такую милость, — прикажите поднести стакан вина; чай не наше казацкое питье». Я с охотой исполнил его желание. Хозяин вынул из ставца штоф и стакан, подошел к нему и, взглянув ему в лицо: «Эхе, — сказал он, — опять ты в нашем краю! Отколе бог принес?» Вожатый мой мигнул значительно и отвечал поговоркою: «В огород летал, конопли клевал; швырнула бабушка камушком — да мимо. Ну, а что ваши?»

— Да что наши! — отвечал хозяин, продолжая иносказательный разговор. — Стали было к вечерне звонить, да попадья не велит: поп в гостях, черти на погосте.

«Молчи, дядя, — возразил мой бродяга, — будет дождик, будут и грибки; а будут грибки, будет и кузов. А теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий ходит. Ваше благородие! за ваше здоровье!» При сих словах он взял стакан, перекрестился и выпил одним духом. Потом поклонился мне и воротился на полати.

Я ничего не мог тогда понять из этого воровского разговора; но после уж догадался, что дело шло о делах Яицкого войска, в то время только что усмиренного после бунта 1772 года. Савельич слушал с видом большого неудовольствия. Он посматривал с подозрением то на хозяина, то на вожатого. Постоялый двор, или, по-тамошнему, умет, находился в стороне, в степи, далече от всякого селения, и очень походил на разбойническую пристань. Но делать было нечего. Нельзя было и подумать о продолжении пути. Беспокойство Савельича очень меня забавляло. Между тем я расположился ночевать и лег на лавку. Савельич решился убраться на печь; хозяин лег на полу. Скоро вся изба захрапела, и я заснул как убитый.

Проснувшись поутру довольно поздно, я увидел, что буря утихла. Солнце сияло. Снег лежал ослепительной пеленою на необозримой степи. Лошади были запряжены. Я расплатился с хозяином, который взял с нас такую умеренную плату, что даже Савельич с ним не заспорил и не стал торговаться по своему обыкновению, и вчерашние подозрения изгладились совершенно из головы его. Я позвал вожатого, благодарил за оказанную помочь и велел Савельичу дать ему полтину на водку. Савельич нахмурился. «Полтину на водку! — сказал он, — за что это? За то, что ты же изволил подвезти его к постоялому двору? Воля твоя, сударь: нет у нас лишних полтин. Всякому давать на водку, так самому скоро придется голодать». Я не мог спорить с Савельичем. Деньги, по моему обещанию, находились в полном его распоряжении. Мне было досадно, однако ж, что не мог отблагодарить человека, выручившего меня если не из беды, то по крайней мере из очень неприятного положения. «Хорошо, — сказал я хладнокровно, — если не хочешь дать полтину, то вынь ему что-нибудь из моего платья. Он одет слишком легко. Дай ему мой заячий тулуп».

— Помилуй, батюшка Петр Андреич! — сказал Савельич. — Зачем ему твой заячий тулуп? Он его пропьет, собака, в первом кабаке.

— Это, старинушка, уж не твоя печаль, — сказал мой бродяга, — пропью ли я или нет. Его благородие мне жалует шубу со своего плеча: его на то барская воля, а твое холопье дело не спорить и слушаться.

— Бога ты не боишься, разбойник! — отвечал ему Савельич сердитым голосом. — Ты видишь, что дитя еще не смыслит, а ты и рад его обобрать, простоты его ради. Зачем тебе барский тулупчик? Ты и не напялишь его на свои окаянные плечища.

— Прошу не умничать, — сказал я своему дядьке, — сейчас неси сюда тулуп.

— Господи владыко! — простонал мой Савельич. — Заячий тулуп почти новешенький! и добро бы кому, а то пьянице оголелому!

Однако заячий тулуп явился. Мужичок тут же стал его примеривать. В самом деле тулуп, из которого успел и я вырасти, был немножко для него узок. Однако он кое-как умудрился и надел его, распоров по швам. Савельич чуть не завыл, услышав, как нитки затрещали. Бродяга был чрезвычайно доволен моим подарком. Он проводил меня до кибитки и сказал с низким поклоном: «Спасибо, ваше благородие! Награди вас господь за вашу добродетель. Век не забуду ваших милостей». Он пошел в свою сторону, а я отправился далее, не обращая внимания на досаду Савельича, и скоро позабыл о вчерашней вьюге, о своем вожатом и о заячьем тулупе.

Приехав в Оренбург, я прямо явился к генералу. Я увидел мужчину росту высокого, но уже сгорбленного старостию. Длинные волосы его были совсем белы. Старый полинялый мундир напоминал воина времен Анны Иоанновны, а в его речи сильно отзывался немецкий выговор. Я подал ему письмо от батюшки. При имени его он взглянул на меня быстро: «Поже мой! — сказал он. — Тавно ли, кажется, Андрей Петрович был еще твоих лет, а теперь вот уш какой у него молотец! Ах, фремя, фремя!» Он распечатал письмо и стал читать его вполголоса, делая свои замечания. «Милостивый государь Андрей Карлович, надеюсь, что ваше превосходительство»... Это что за серемонии? Фуй, как ему не софестно! Конечно: дисциплина перво дело, но так ли пишут к старому камрад?.. «ваше превосходительство не забыло»... гм... «и... когда... покойным фельдмаршалом Мин... походе... также и... Каролинку»... Эхе, брудер! так он еще помнит стары наши проказ? «Теперь о деле... К вам моего повесу»... гм... «держать в ежовых рукавицах»... Что такое ешовы рукавиц? Это, должно быть, русска поговорк... Что такое «дершать в ешовых рукавицах?» — повторил он, обращаясь ко мне.

— Это значит, — отвечал я ему с видом как можно более невинным, — обходиться ласково, не слишком строго, давать побольше воли, держать в ежовых рукавицах.

— Гм, понимаю... «и не давать ему воли»... нет, видно ешовы рукавицы значит не то... «При сем... его паспорт»... Где же он? А, вот... «отписать в Семеновский»... Хорошо, хорошо: все будет сделано... «Позволишь без чинов обнять себя и... старым товарищем и другом» — а! наконец догадался... и прочая и прочая... Ну, батюшка, — сказал он, прочитав письмо и отложив в сторону мой паспорт, — все будет сделано: ты будешь офицером переведен в *** полк, и, чтоб тебе времени не терять, то завтра же поезжай в Белогорскую крепость, где ты будешь в команде капитана Миронова, доброго и честного человека. Там ты будешь на службе настоящей, научишься дисциплине. В Оренбурге делать тебе нечего; рассеяние вредно молодому человеку. А сегодня милости просим: отобедать у меня».

«Час от часу не легче! — подумал я про себя, — к чему послужило мне то, что еще в утробе матери я был уже гвардии сержантом! Куда это меня завело? В *** полк и в глухую крепость на границу киргиз-кайсацких степей!..» Я отобедал у Андрея Карловича, втроем с его старым адъютантом. Строгая немецкая экономия царствовала за его столом, и я думаю, что страх видеть иногда лишнего гостя за своею холостою трапезою был отчасти причиною поспешного удаления моего в гарнизон. На другой день я простился с генералом и отправился к месту моего назначения.