Исполнение лишения свободы в исправительных колониях особого режима

Оптимистические прогнозы по росту российского ВВП на 2017-й, да и 2018-й годы, подкрепленные позитивными оценками рейтинговых агентств, стимулируют поиск все новых положительных факторов, способных поддержать этот настрой.  В их числе – намерение ряда участников соглашения ОПЕК+ пролонгировать ограничение добычи нефти до конца будущего года и, тем самым, не портить сложившуюся неплохую конъюнктуру рынка. В свою очередь, отечественные агропроизводители уже готовы расширить в будущем году площади под зерновые, продлив серию рекордных урожаев и экспортных поставок, тем более, что никаких обещаний сдерживать их Россия никому не давала. В качестве более отдаленных, зато многотриллионных проектов обсуждаются инфраструктурные гипотезы по созданию высокоскоростной магистрали «Евразия» от Китая до Центральной Европы и наведению мостов с Сахалином и Хоккайдо.  Тем не менее анализ факторов роста заставляет оценивать перспективы более сдержанно.

Превращение России в мировую зерновую державу позитивно почти во всех отношениях (особенно если удастся перейти от многолетних разговоров к строительству дефицитных зернохранилищ), однако низкая доля сельхозпродукции в ВВП вряд ли обеспечит его значимый прирост. О нефтяной конъюнктуре рассуждать не следует просто потому, что ее, как доказал мировой опыт, легче всего сглазить, а нынешние 55 долл. за баррель, конечно, не роскошь, но все же средство медленного передвижения.

Что касается ускорения в текущем году, то, согласно большинству оценок, оно мотивировано строительством Крымского моста, газопровода «Сила Сибири» и некоторыми расходами военно-промышленного характера. Статистически это играет свою роль, но представить подобное в качестве модели устойчивого развития сложно. К тому же это рост за счет ограниченных бюджетных (и квазигосударственных) денег, к рыночным источникам бизнес прибегает без энтузиазма, корпоративное кредитование практически стагнирует, несмотря на некоторое снижение ставок. Несколько лучше выглядит сектор розничного банковского кредитования: оно, отмечают наши эксперты, продолжает восстанавливаться.

С начала 2017 г. (по август) задолженность населения перед банками выросла на 710 млрд руб. (6,3%). При этом заемщики-физлица практически полностью переключились на кредиты в национальной валюте. Долг населения в иностранной валюте сократился до 2,3 млрд долл., а суммарный объем его задолженности по банковским кредитам к началу осени составил 11,9 трлн. руб. Рост кредитной задолженности, происходящий в условиях снижения процентных ставок, стал следствием расширения выдачи новых кредитов. Причем почти 20% из них (930 млрд за 1 полугодие 2017 г.) – это кредиты на покупку жилья.

Качество кредитного портфеля физлиц при этом стабилизируется. Доля просроченной задолженности к 1 сентября 2017 г. составила 8%. Правда, номинальный объем просроченных долгов еще продолжает расти, однако новый долг растет быстрее, соответственно доля просроченной задолженности снижается. При этом погашение старых долгов и выплата процентов по-прежнему превышает выдачу новых кредитов, в результате за 1 полугодие 2017 г. чистый вклад банковского кредитования в бюджет домашних хозяйств был отрицательным (-488 млрд руб.). По мере снижения процентных ставок и повышения доли более дешевых жилищных кредитов ситуация будет меняться.

В целом же восстановление кредитного рынка привело к росту значимости банковских займов для домашних бюджетов и стимулировало рост потребительской активности. Социальное самочувствие российского среднего класса и оценка им своего материального положения несколько улучшились, полагают эксперты, основывая свои выводы на социологических исследованиях, проведенных ИНСАП РАНХиГС в 2016 и 2017 гг.

При этом восстановительный после кризиса рост численности среднего класса тормозится ситуацией в сфере труда и занятости, хотя социальная структура общества несколько улучшилась: ближняя периферия среднего класса расширилась, а численность нижних слоев немного сократилась. Представители этих слоев, как и дальняя периферия среднего класса, в большинстве своем полагают, что их материальное положение ухудшилось, а ядро и ближняя периферия среднего класса – что улучшилось или не ухудшилось (в целом по всем группам населения эти две позиции дают в сумме 62%). При этом все группы достаточно высоко оценивают значение уровня образования и профессионализма в качестве предпосылки для успеха, однако к возможности получать новое образование, заниматься бизнесом, менять работу представители ядра среднего класса и ближней к нему периферии относятся куда позитивнее. При этом страх перед будущим испытывают во всех социальных группах, хотя стоящим на нижних ступенях социальной лестницы неуверенность в завтрашнем дне присуща в наибольшей степени. Неясность экономической ситуации и ее перспектив, показывают опросы промышленных предприятий, по-прежнему расценивается как главная помеха на пути к росту производства.

На втором месте среди мешающих росту факторов – дефицит рабочих кадров, особенно квалифицированных. Правда, отмечают специалисты Института Гайдара, доля предприятий, указывающих на этот фактор, снизилась в III квартале 2017 г. до 20% (по сравнению с 25% в апреле-июне).

Интересно, однако, что промышленность не готова решать проблему нехватки кадров за счет роста производительности труда. Вообще лишь 20% предприятий считают сегодня свою производительность низкой и еще меньше – всего 8% – признают низкую производительность труда фактором, ограничивающим рост производства. Эти данные выглядят весьма любопытно с учетом того, что Россия значительно, нередко – в разы, отстает по уровню производительности от развитых стран. Хотя, конечно, есть страны, на фоне которых ее экономика выглядит гораздо производительнее. А в отношении некоторых из таких государств она выступает в качестве донора. В сферу содействия международному развитию (СМР) Россия вернулась в 2004 г. Существенный рост экономической помощи со стороны РФ произошел в 2009 г., когда было выделено 785 млн долл. для преодоления в странах-реципиентах последствий глобального финансового кризиса.

Официальная помощь развитию стала вновь расти с 2013 г., причем в 2015–2016 гг. она ежегодно превышала 1 млрд долл. Если раньше российская помощь распределялась примерно в равном соотношении между многосторонними (программы ООН, Всемирного банка и др.) и двусторонними механизмами содействия, то сегодня – преимущественно (до 75%) по двусторонним каналам. При этом в двусторонних отношениях акцент сместился с бюджетной поддержки на проектное финансирование и техническую помощь. Одной из основных форм содействия развитию является списание долговых обязательств (почти 425 млн долл. в прошлом году). Обобщающим показателем в области СМР считается ежегодное выделение донорами помощи в соотношении к их валовому национальному доходу. Для РФ этот показатель пока не превысил 0,09%, к 2020 г. планируется увеличить его до 0,1%.

Таким образом, она будет приближаться к зафиксированному в 2016 г. показателю среди стран – традиционных доноров (страны «семерки») на уровне от 0,18% (США) до 0,7% (Великобритания). Россия является активным региональным донором в ЕАЭС. Причем фактический уровень содействия развитию странам Союза намного превышает объемы оказанной помощи, прежде всего, за счет трансфертов, возникающих благодаря отсутствию экспортной пошлины на поставку энергоносителей. Нужно отметить, что подобный механизм обернулся в итоге для российского бюджета крупномасштабными потерями. Это послужило одной из причин разработки так называемого налогового маневра в нефтяной отрасли, подразумевавшего в том числе постепенную отмену экспортных пошлин с одновременным повышением налога на добычу (НДПИ).

При этом все актуальнее становилась разработка такого налогового механизма, который учитывал бы массовый переход нефтяной отрасли РФ к освоению месторождений с более высокими издержками. В связи с этим активно обсуждается введение в отрасли принципиально нового налога – налога на дополнительный доход (НДД). Применение такого налога, отмечают наши эксперты, позволит обеспечить как изъятие природной ренты, так и условия для инвестиций в разработку месторождений с повышенными производственными затратами.

По их мнению, применять НДД целесообразно в сочетании с НДПИ, ставка которого должна быть существенно понижена (тем не менее он будет выступать для бюджета в качестве минимального гарантирующего налога). Ставку же экспортной пошлины на нефть целесообразно свести к нулю, а ставку самого НДД целесообразно сделать прогрессивной. Применять его следует на новых месторождениях, в то время как на старых (с высокой степенью выработанности) логичнее снизить ставку НДПИ. Опасения по поводу потенциальных бюджетных потерь в связи с переходом на НДД, возможно, будут частично сняты после его использования на ограниченном числе месторождений. В любом случае администрирование этого теоретически более совершенного налога является сложной задачей: его применение стимулирует недропользователей к занижению доходов и завышению расходов, чтобы уменьшить свои налоговые обязательства. Это, подчеркивают авторы, требует эффективного контроля затрат, высокой квалификации и «некоррумпированности работников налоговых органов».

В 2017 г. продолжается восстановление основных параметров розничного банковского кредитования при одновременном снижении процентных ставок. Тем не менее последствия спада 2015 г. не преодолены, значимость кредитов для финансирования текущего потребления домашних хозяйств остается ниже, чем в 2012–2013 г., а выдача новых кредитов не покрывает погашения прежних займов и оплату процентов.

В августе 2017 г. задолженность населения по банковским кредитам выросла на 186 млрд руб., или на 1,6%. Это максимальный месячный прирост не только в текущем году, но и с весны 2014 г. Таким образом, восстановление роста розничного кредитного рынка понемногу набирает темпы. Всего с начала года задолженность населения перед банками увеличилась на 710 млрд руб. (6,3%). И если не считать январского сокращения задолженности, обусловленного преимущественно сезонными факторами, рост розничного кредитного рынка продолжается уже почти полтора года с апреля 2016 г.

Заемщики - физические лица практически полностью переключились на кредиты в национальной валюте. С начала года кредитная задолженность в рублях выросла на 736 млрд руб. (6,6%), а долг в иностранной валюте сократился на 0,4 млрд руб. (16%). В результате объем задолженности в рублях по итогам августа достиг 11,8 трлн руб., обновив исторический максимум по рублевым кредитам. А долг населения в иностранной валюте снизился до 2,3 млрд долл., что соответствует уровню первой половины 2004 г. Суммарный объем задолженности населения по банковским кредитам по состоянию на 1 сентября 2017 г. составил 11,9 трлн руб. Рост кредитной задолженности стал следствием расширения выдачи новых кредитов физическим лицам. За период январь-июль 2017 г. банки предоставили населению 4,7 трлн руб. новых займов, что на 23% больше, чем за соответствующий период 2016 г. Почти 20% новых кредитов (930 млрд руб.) составляют кредиты на покупку жилья. Правда, в 2016 г. доля жилищных кредитов во вновь выдаваемых составляла 21%.

Основной вклад в рост кредитного рынка вносят потребительские кредиты. Хотя объем новых кредитов растет второй год подряд, спад кредитования в 2015 г. ещё полностью не преодолен. Суммарный объем выданных кредитов в январе-июле 2017 г. был на 4% ниже, чем за соответствующий период 2014 г., а объем новых кредитов на покупку жилья – на 3%. Качество кредитного портфеля постепенно стабилизируется.

Доля просроченной задолженности по итогам августа 2017 г. составила 8,0% от общего объема задолженности по кредитам физическим лицам. С начала года этот показатель снизился на 0,3 п.п. При этом номинальный объем просроченной задолженности еще продолжает расти вслед за активизацией роста самого кредитного портфеля, однако новый долг растет быстрее, что и обусловливает снижение доли просроченной задолженности. Отношение резервов на возможные потери к величине задолженности физических лиц перед банками сократилось с начала года с 10,8 до 10,1%. В отличие от объема просроченной задолженности, величина резервов снизилась с начала года и в номинальном выражении, на 0,8%.

Также постепенно уменьшается доля платежей по ссудам, не погашенным в срок в течение календарного месяца. Если в начале 2017 г. более 13,5% платежей по кредитам выплачивались заемщиками не вовремя, то летом этот показатель снизился до 12%, что уже близко к показателям 2013 г. (11–11,5%). Восстановление кредитного рынка сопровождалось ростом значимости банковских займов для бюджета домашних хозяйств. По итогам 1 полугодия 2017 г. объем новых банковских кредитов достиг 21% от величины расходов домашних хозяйств на конечное потребление. Это пока еще ниже, чем пиковые значения 2013–2014 гг., когда величина выдачи новых кредитов была сопоставима с 25–27% расходов на конечное потребление. В период кризиса (2015–2016 гг.) новые кредиты обеспечивали лишь 15–18% от величины расходов населения на конечное потребление. Одним из факторов увеличения розничного сегмента кредитного рынка стало снижение процентных ставок по кредитам физическим лицам.

В 1 полугодии 2017 г. фактическая стоимость розничного кредитного портфеля банков снизилась до 16% годовых с 16,5–17,0% годовых в предшествующие два года. Тем не менее величина выплачиваемых процентных платежей заемщиками - физическими лицами остается значительной. За 1 полугодие 2017 г. население заплатило банкам 869 млрд руб. в счет выплаты процентов по полученным кредитам, почти столько же, сколько и годом ранее (874 млрд руб.). Высокая стоимость обслуживания долга ведет к тому, что после 2014 г. кредитный рынок так и не вернулся к роли источника финансирования бюджетов домашних хозяйств. По-прежнему погашение старых кредитов и выплата процентных платежей превышают выдачу новых кредитов. За 1 полугодие 2017 г. чистый вклад банковского кредитования в бюджет домашних хозяйств был отрицательным на уровне -488 млрд руб., что эквивалентно 2,6% от расходов на конечное потребление. Для выхода на «ноль» темп роста кредитного портфеля в годовом выражении должен сравняться со средней стоимостью кредитов, то есть вырасти до уровня 15–16% с нынешних 6–7%.

Постепенное снижение процентных ставок, а также возможные сдвиги в структуре кредитов в пользу более дешевых жилищных кредитов ускорят этот процесс. Социальное самочувствие российского среднего класса, если судить по его оценкам динамики собственного материального положения и возможностей успешной самореализации, несколько улучшилось.

Перспективы самореализации представители среднего класса связывают прежде всего с высоким уровнем образования, но не с возможностью открыть собственное дело или найти новую работу. При этом больше половины респондентов из ядра и ближней периферии среднего класса испытывают страх перед будущим. Стабилизация социально-экономической ситуации в стране, о которой свидетельствуют данные официальной статистики, ставит вопрос о том, как различные социальные группы преодолели неблагоприятный период. Рассматривая динамику идентификационных характеристик среднего класса в годовом измерении, можно прийти к следующим выводам:

– уровень материального положения, отраженный в субъективных оценках, незначительно, но поднялся, что определило возможность расширения среднего класса по соответствующему критерию;

– повысилась субъективная оценка социального положения (в еще большей степени, чем оценка материального статуса), что также определяет перспективы расширения среднего класса;

– как и годом ранее, в наименьшей степени для идентификации среднего класса использовался такой признак, как социально-профессиональный статус (табл. 1).

В целом можно заключить, что именно ситуация в сфере труда и занятости по-прежнему тормозит после острой фазы кризиса восстановительный рост численности среднего класса. В то же время, если сравнивать его социальную структуру за два года, то можно отметить ее определенное оздоровление:

расширилась ближняя периферия среднего класса, несколько сократилась численность нижних слоев. Позитивно оценивая динамику численности среднего класса (СК) в целом, рассмотрим более подробно распределение идентификационных признаков по стратификационным группам.

В 2017 г. общество разделилось, с одной стороны, на нижние слои и дальнюю периферию среднего класса, более половины представителей которых считают, что их материальное положение ухудшилось. А с другой стороны, – на ядро и ближнюю периферию среднего класса, чье положение, по самооценке, либо улучшилось, либо осталось без изменений. Исходя из этих данных, можно предположить, что если для первой группы экономический кризис продолжается, то для второй он закончился или приближается к завершению. Здесь, правда, мы можем говорить только об общих тенденциях, поскольку, даже в ядре среднего класса насчитывается более пятой части его представителей, чье материальное положение снизилось за последний год. Респондентам был задан вопрос о возможностях самореализации в сложившихся социально-экономических условиях.

Наличие таких возможностей признает значительная, приближающаяся по численности к половине соответствующей группы, доля представителей нижних слоев. И, уже начиная с дальней периферии среднего класса, соответствующая доля растет, достигая 80% в ядре среднего класса, но, правда, и не превышая этот показатель.

Оптимистические прогнозы по росту российского ВВП на 2017-й, да и 2018-й годы, подкрепленные позитивными оценками рейтинговых агентств, стимулируют поиск все новых положительных факторов, способных поддержать этот настрой.  В их числе – намерение ряда участников соглашения ОПЕК+ пролонгировать ограничение добычи нефти до конца будущего года и, тем самым, не портить сложившуюся неплохую конъюнктуру рынка. В свою очередь, отечественные агропроизводители уже готовы расширить в будущем году площади под зерновые, продлив серию рекордных урожаев и экспортных поставок, тем более, что никаких обещаний сдерживать их Россия никому не давала. В качестве более отдаленных, зато многотриллионных проектов обсуждаются инфраструктурные гипотезы по созданию высокоскоростной магистрали «Евразия» от Китая до Центральной Европы и наведению мостов с Сахалином и Хоккайдо.  Тем не менее анализ факторов роста заставляет оценивать перспективы более сдержанно.

Превращение России в мировую зерновую державу позитивно почти во всех отношениях (особенно если удастся перейти от многолетних разговоров к строительству дефицитных зернохранилищ), однако низкая доля сельхозпродукции в ВВП вряд ли обеспечит его значимый прирост. О нефтяной конъюнктуре рассуждать не следует просто потому, что ее, как доказал мировой опыт, легче всего сглазить, а нынешние 55 долл. за баррель, конечно, не роскошь, но все же средство медленного передвижения.

Что касается ускорения в текущем году, то, согласно большинству оценок, оно мотивировано строительством Крымского моста, газопровода «Сила Сибири» и некоторыми расходами военно-промышленного характера. Статистически это играет свою роль, но представить подобное в качестве модели устойчивого развития сложно. К тому же это рост за счет ограниченных бюджетных (и квазигосударственных) денег, к рыночным источникам бизнес прибегает без энтузиазма, корпоративное кредитование практически стагнирует, несмотря на некоторое снижение ставок. Несколько лучше выглядит сектор розничного банковского кредитования: оно, отмечают наши эксперты, продолжает восстанавливаться.

С начала 2017 г. (по август) задолженность населения перед банками выросла на 710 млрд руб. (6,3%). При этом заемщики-физлица практически полностью переключились на кредиты в национальной валюте. Долг населения в иностранной валюте сократился до 2,3 млрд долл., а суммарный объем его задолженности по банковским кредитам к началу осени составил 11,9 трлн. руб. Рост кредитной задолженности, происходящий в условиях снижения процентных ставок, стал следствием расширения выдачи новых кредитов. Причем почти 20% из них (930 млрд за 1 полугодие 2017 г.) – это кредиты на покупку жилья.

Качество кредитного портфеля физлиц при этом стабилизируется. Доля просроченной задолженности к 1 сентября 2017 г. составила 8%. Правда, номинальный объем просроченных долгов еще продолжает расти, однако новый долг растет быстрее, соответственно доля просроченной задолженности снижается. При этом погашение старых долгов и выплата процентов по-прежнему превышает выдачу новых кредитов, в результате за 1 полугодие 2017 г. чистый вклад банковского кредитования в бюджет домашних хозяйств был отрицательным (-488 млрд руб.). По мере снижения процентных ставок и повышения доли более дешевых жилищных кредитов ситуация будет меняться.

В целом же восстановление кредитного рынка привело к росту значимости банковских займов для домашних бюджетов и стимулировало рост потребительской активности. Социальное самочувствие российского среднего класса и оценка им своего материального положения несколько улучшились, полагают эксперты, основывая свои выводы на социологических исследованиях, проведенных ИНСАП РАНХиГС в 2016 и 2017 гг.

При этом восстановительный после кризиса рост численности среднего класса тормозится ситуацией в сфере труда и занятости, хотя социальная структура общества несколько улучшилась: ближняя периферия среднего класса расширилась, а численность нижних слоев немного сократилась. Представители этих слоев, как и дальняя периферия среднего класса, в большинстве своем полагают, что их материальное положение ухудшилось, а ядро и ближняя периферия среднего класса – что улучшилось или не ухудшилось (в целом по всем группам населения эти две позиции дают в сумме 62%). При этом все группы достаточно высоко оценивают значение уровня образования и профессионализма в качестве предпосылки для успеха, однако к возможности получать новое образование, заниматься бизнесом, менять работу представители ядра среднего класса и ближней к нему периферии относятся куда позитивнее. При этом страх перед будущим испытывают во всех социальных группах, хотя стоящим на нижних ступенях социальной лестницы неуверенность в завтрашнем дне присуща в наибольшей степени. Неясность экономической ситуации и ее перспектив, показывают опросы промышленных предприятий, по-прежнему расценивается как главная помеха на пути к росту производства.

На втором месте среди мешающих росту факторов – дефицит рабочих кадров, особенно квалифицированных. Правда, отмечают специалисты Института Гайдара, доля предприятий, указывающих на этот фактор, снизилась в III квартале 2017 г. до 20% (по сравнению с 25% в апреле-июне).

Интересно, однако, что промышленность не готова решать проблему нехватки кадров за счет роста производительности труда. Вообще лишь 20% предприятий считают сегодня свою производительность низкой и еще меньше – всего 8% – признают низкую производительность труда фактором, ограничивающим рост производства. Эти данные выглядят весьма любопытно с учетом того, что Россия значительно, нередко – в разы, отстает по уровню производительности от развитых стран. Хотя, конечно, есть страны, на фоне которых ее экономика выглядит гораздо производительнее. А в отношении некоторых из таких государств она выступает в качестве донора. В сферу содействия международному развитию (СМР) Россия вернулась в 2004 г. Существенный рост экономической помощи со стороны РФ произошел в 2009 г., когда было выделено 785 млн долл. для преодоления в странах-реципиентах последствий глобального финансового кризиса.

Официальная помощь развитию стала вновь расти с 2013 г., причем в 2015–2016 гг. она ежегодно превышала 1 млрд долл. Если раньше российская помощь распределялась примерно в равном соотношении между многосторонними (программы ООН, Всемирного банка и др.) и двусторонними механизмами содействия, то сегодня – преимущественно (до 75%) по двусторонним каналам. При этом в двусторонних отношениях акцент сместился с бюджетной поддержки на проектное финансирование и техническую помощь. Одной из основных форм содействия развитию является списание долговых обязательств (почти 425 млн долл. в прошлом году). Обобщающим показателем в области СМР считается ежегодное выделение донорами помощи в соотношении к их валовому национальному доходу. Для РФ этот показатель пока не превысил 0,09%, к 2020 г. планируется увеличить его до 0,1%.

Таким образом, она будет приближаться к зафиксированному в 2016 г. показателю среди стран – традиционных доноров (страны «семерки») на уровне от 0,18% (США) до 0,7% (Великобритания). Россия является активным региональным донором в ЕАЭС. Причем фактический уровень содействия развитию странам Союза намного превышает объемы оказанной помощи, прежде всего, за счет трансфертов, возникающих благодаря отсутствию экспортной пошлины на поставку энергоносителей. Нужно отметить, что подобный механизм обернулся в итоге для российского бюджета крупномасштабными потерями. Это послужило одной из причин разработки так называемого налогового маневра в нефтяной отрасли, подразумевавшего в том числе постепенную отмену экспортных пошлин с одновременным повышением налога на добычу (НДПИ).

При этом все актуальнее становилась разработка такого налогового механизма, который учитывал бы массовый переход нефтяной отрасли РФ к освоению месторождений с более высокими издержками. В связи с этим активно обсуждается введение в отрасли принципиально нового налога – налога на дополнительный доход (НДД). Применение такого налога, отмечают наши эксперты, позволит обеспечить как изъятие природной ренты, так и условия для инвестиций в разработку месторождений с повышенными производственными затратами.

По их мнению, применять НДД целесообразно в сочетании с НДПИ, ставка которого должна быть существенно понижена (тем не менее он будет выступать для бюджета в качестве минимального гарантирующего налога). Ставку же экспортной пошлины на нефть целесообразно свести к нулю, а ставку самого НДД целесообразно сделать прогрессивной. Применять его следует на новых месторождениях, в то время как на старых (с высокой степенью выработанности) логичнее снизить ставку НДПИ. Опасения по поводу потенциальных бюджетных потерь в связи с переходом на НДД, возможно, будут частично сняты после его использования на ограниченном числе месторождений. В любом случае администрирование этого теоретически более совершенного налога является сложной задачей: его применение стимулирует недропользователей к занижению доходов и завышению расходов, чтобы уменьшить свои налоговые обязательства. Это, подчеркивают авторы, требует эффективного контроля затрат, высокой квалификации и «некоррумпированности работников налоговых органов».

В 2017 г. продолжается восстановление основных параметров розничного банковского кредитования при одновременном снижении процентных ставок. Тем не менее последствия спада 2015 г. не преодолены, значимость кредитов для финансирования текущего потребления домашних хозяйств остается ниже, чем в 2012–2013 г., а выдача новых кредитов не покрывает погашения прежних займов и оплату процентов.

В августе 2017 г. задолженность населения по банковским кредитам выросла на 186 млрд руб., или на 1,6%. Это максимальный месячный прирост не только в текущем году, но и с весны 2014 г. Таким образом, восстановление роста розничного кредитного рынка понемногу набирает темпы. Всего с начала года задолженность населения перед банками увеличилась на 710 млрд руб. (6,3%). И если не считать январского сокращения задолженности, обусловленного преимущественно сезонными факторами, рост розничного кредитного рынка продолжается уже почти полтора года с апреля 2016 г.

Заемщики - физические лица практически полностью переключились на кредиты в национальной валюте. С начала года кредитная задолженность в рублях выросла на 736 млрд руб. (6,6%), а долг в иностранной валюте сократился на 0,4 млрд руб. (16%). В результате объем задолженности в рублях по итогам августа достиг 11,8 трлн руб., обновив исторический максимум по рублевым кредитам. А долг населения в иностранной валюте снизился до 2,3 млрд долл., что соответствует уровню первой половины 2004 г. Суммарный объем задолженности населения по банковским кредитам по состоянию на 1 сентября 2017 г. составил 11,9 трлн руб. Рост кредитной задолженности стал следствием расширения выдачи новых кредитов физическим лицам. За период январь-июль 2017 г. банки предоставили населению 4,7 трлн руб. новых займов, что на 23% больше, чем за соответствующий период 2016 г. Почти 20% новых кредитов (930 млрд руб.) составляют кредиты на покупку жилья. Правда, в 2016 г. доля жилищных кредитов во вновь выдаваемых составляла 21%.

Основной вклад в рост кредитного рынка вносят потребительские кредиты. Хотя объем новых кредитов растет второй год подряд, спад кредитования в 2015 г. ещё полностью не преодолен. Суммарный объем выданных кредитов в январе-июле 2017 г. был на 4% ниже, чем за соответствующий период 2014 г., а объем новых кредитов на покупку жилья – на 3%. Качество кредитного портфеля постепенно стабилизируется.

Доля просроченной задолженности по итогам августа 2017 г. составила 8,0% от общего объема задолженности по кредитам физическим лицам. С начала года этот показатель снизился на 0,3 п.п. При этом номинальный объем просроченной задолженности еще продолжает расти вслед за активизацией роста самого кредитного портфеля, однако новый долг растет быстрее, что и обусловливает снижение доли просроченной задолженности. Отношение резервов на возможные потери к величине задолженности физических лиц перед банками сократилось с начала года с 10,8 до 10,1%. В отличие от объема просроченной задолженности, величина резервов снизилась с начала года и в номинальном выражении, на 0,8%.

Также постепенно уменьшается доля платежей по ссудам, не погашенным в срок в течение календарного месяца. Если в начале 2017 г. более 13,5% платежей по кредитам выплачивались заемщиками не вовремя, то летом этот показатель снизился до 12%, что уже близко к показателям 2013 г. (11–11,5%). Восстановление кредитного рынка сопровождалось ростом значимости банковских займов для бюджета домашних хозяйств. По итогам 1 полугодия 2017 г. объем новых банковских кредитов достиг 21% от величины расходов домашних хозяйств на конечное потребление. Это пока еще ниже, чем пиковые значения 2013–2014 гг., когда величина выдачи новых кредитов была сопоставима с 25–27% расходов на конечное потребление. В период кризиса (2015–2016 гг.) новые кредиты обеспечивали лишь 15–18% от величины расходов населения на конечное потребление. Одним из факторов увеличения розничного сегмента кредитного рынка стало снижение процентных ставок по кредитам физическим лицам.

В 1 полугодии 2017 г. фактическая стоимость розничного кредитного портфеля банков снизилась до 16% годовых с 16,5–17,0% годовых в предшествующие два года. Тем не менее величина выплачиваемых процентных платежей заемщиками - физическими лицами остается значительной. За 1 полугодие 2017 г. население заплатило банкам 869 млрд руб. в счет выплаты процентов по полученным кредитам, почти столько же, сколько и годом ранее (874 млрд руб.). Высокая стоимость обслуживания долга ведет к тому, что после 2014 г. кредитный рынок так и не вернулся к роли источника финансирования бюджетов домашних хозяйств. По-прежнему погашение старых кредитов и выплата процентных платежей превышают выдачу новых кредитов. За 1 полугодие 2017 г. чистый вклад банковского кредитования в бюджет домашних хозяйств был отрицательным на уровне -488 млрд руб., что эквивалентно 2,6% от расходов на конечное потребление. Для выхода на «ноль» темп роста кредитного портфеля в годовом выражении должен сравняться со средней стоимостью кредитов, то есть вырасти до уровня 15–16% с нынешних 6–7%.

Постепенное снижение процентных ставок, а также возможные сдвиги в структуре кредитов в пользу более дешевых жилищных кредитов ускорят этот процесс. Социальное самочувствие российского среднего класса, если судить по его оценкам динамики собственного материального положения и возможностей успешной самореализации, несколько улучшилось.

Перспективы самореализации представители среднего класса связывают прежде всего с высоким уровнем образования, но не с возможностью открыть собственное дело или найти новую работу. При этом больше половины респондентов из ядра и ближней периферии среднего класса испытывают страх перед будущим. Стабилизация социально-экономической ситуации в стране, о которой свидетельствуют данные официальной статистики, ставит вопрос о том, как различные социальные группы преодолели неблагоприятный период. Рассматривая динамику идентификационных характеристик среднего класса в годовом измерении, можно прийти к следующим выводам:

– уровень материального положения, отраженный в субъективных оценках, незначительно, но поднялся, что определило возможность расширения среднего класса по соответствующему критерию;

– повысилась субъективная оценка социального положения (в еще большей степени, чем оценка материального статуса), что также определяет перспективы расширения среднего класса;

– как и годом ранее, в наименьшей степени для идентификации среднего класса использовался такой признак, как социально-профессиональный статус (табл. 1).

В целом можно заключить, что именно ситуация в сфере труда и занятости по-прежнему тормозит после острой фазы кризиса восстановительный рост численности среднего класса. В то же время, если сравнивать его социальную структуру за два года, то можно отметить ее определенное оздоровление:

расширилась ближняя периферия среднего класса, несколько сократилась численность нижних слоев. Позитивно оценивая динамику численности среднего класса (СК) в целом, рассмотрим более подробно распределение идентификационных признаков по стратификационным группам.

В 2017 г. общество разделилось, с одной стороны, на нижние слои и дальнюю периферию среднего класса, более половины представителей которых считают, что их материальное положение ухудшилось. А с другой стороны, – на ядро и ближнюю периферию среднего класса, чье положение, по самооценке, либо улучшилось, либо осталось без изменений. Исходя из этих данных, можно предположить, что если для первой группы экономический кризис продолжается, то для второй он закончился или приближается к завершению. Здесь, правда, мы можем говорить только об общих тенденциях, поскольку, даже в ядре среднего класса насчитывается более пятой части его представителей, чье материальное положение снизилось за последний год. Респондентам был задан вопрос о возможностях самореализации в сложившихся социально-экономических условиях.

Наличие таких возможностей признает значительная, приближающаяся по численности к половине соответствующей группы, доля представителей нижних слоев. И, уже начиная с дальней периферии среднего класса, соответствующая доля растет, достигая 80% в ядре среднего класса, но, правда, и не превышая этот показатель.

Оптимистические прогнозы по росту российского ВВП на 2017-й, да и 2018-й годы, подкрепленные позитивными оценками рейтинговых агентств, стимулируют поиск все новых положительных факторов, способных поддержать этот настрой.  В их числе – намерение ряда участников соглашения ОПЕК+ пролонгировать ограничение добычи нефти до конца будущего года и, тем самым, не портить сложившуюся неплохую конъюнктуру рынка. В свою очередь, отечественные агропроизводители уже готовы расширить в будущем году площади под зерновые, продлив серию рекордных урожаев и экспортных поставок, тем более, что никаких обещаний сдерживать их Россия никому не давала. В качестве более отдаленных, зато многотриллионных проектов обсуждаются инфраструктурные гипотезы по созданию высокоскоростной магистрали «Евразия» от Китая до Центральной Европы и наведению мостов с Сахалином и Хоккайдо.  Тем не менее анализ факторов роста заставляет оценивать перспективы более сдержанно.

Превращение России в мировую зерновую державу позитивно почти во всех отношениях (особенно если удастся перейти от многолетних разговоров к строительству дефицитных зернохранилищ), однако низкая доля сельхозпродукции в ВВП вряд ли обеспечит его значимый прирост. О нефтяной конъюнктуре рассуждать не следует просто потому, что ее, как доказал мировой опыт, легче всего сглазить, а нынешние 55 долл. за баррель, конечно, не роскошь, но все же средство медленного передвижения.

Что касается ускорения в текущем году, то, согласно большинству оценок, оно мотивировано строительством Крымского моста, газопровода «Сила Сибири» и некоторыми расходами военно-промышленного характера. Статистически это играет свою роль, но представить подобное в качестве модели устойчивого развития сложно. К тому же это рост за счет ограниченных бюджетных (и квазигосударственных) денег, к рыночным источникам бизнес прибегает без энтузиазма, корпоративное кредитование практически стагнирует, несмотря на некоторое снижение ставок. Несколько лучше выглядит сектор розничного банковского кредитования: оно, отмечают наши эксперты, продолжает восстанавливаться.

С начала 2017 г. (по август) задолженность населения перед банками выросла на 710 млрд руб. (6,3%). При этом заемщики-физлица практически полностью переключились на кредиты в национальной валюте. Долг населения в иностранной валюте сократился до 2,3 млрд долл., а суммарный объем его задолженности по банковским кредитам к началу осени составил 11,9 трлн. руб. Рост кредитной задолженности, происходящий в условиях снижения процентных ставок, стал следствием расширения выдачи новых кредитов. Причем почти 20% из них (930 млрд за 1 полугодие 2017 г.) – это кредиты на покупку жилья.

Качество кредитного портфеля физлиц при этом стабилизируется. Доля просроченной задолженности к 1 сентября 2017 г. составила 8%. Правда, номинальный объем просроченных долгов еще продолжает расти, однако новый долг растет быстрее, соответственно доля просроченной задолженности снижается. При этом погашение старых долгов и выплата процентов по-прежнему превышает выдачу новых кредитов, в результате за 1 полугодие 2017 г. чистый вклад банковского кредитования в бюджет домашних хозяйств был отрицательным (-488 млрд руб.). По мере снижения процентных ставок и повышения доли более дешевых жилищных кредитов ситуация будет меняться.

В целом же восстановление кредитного рынка привело к росту значимости банковских займов для домашних бюджетов и стимулировало рост потребительской активности. Социальное самочувствие российского среднего класса и оценка им своего материального положения несколько улучшились, полагают эксперты, основывая свои выводы на социологических исследованиях, проведенных ИНСАП РАНХиГС в 2016 и 2017 гг.

При этом восстановительный после кризиса рост численности среднего класса тормозится ситуацией в сфере труда и занятости, хотя социальная структура общества несколько улучшилась: ближняя периферия среднего класса расширилась, а численность нижних слоев немного сократилась. Представители этих слоев, как и дальняя периферия среднего класса, в большинстве своем полагают, что их материальное положение ухудшилось, а ядро и ближняя периферия среднего класса – что улучшилось или не ухудшилось (в целом по всем группам населения эти две позиции дают в сумме 62%). При этом все группы достаточно высоко оценивают значение уровня образования и профессионализма в качестве предпосылки для успеха, однако к возможности получать новое образование, заниматься бизнесом, менять работу представители ядра среднего класса и ближней к нему периферии относятся куда позитивнее. При этом страх перед будущим испытывают во всех социальных группах, хотя стоящим на нижних ступенях социальной лестницы неуверенность в завтрашнем дне присуща в наибольшей степени. Неясность экономической ситуации и ее перспектив, показывают опросы промышленных предприятий, по-прежнему расценивается как главная помеха на пути к росту производства.

На втором месте среди мешающих росту факторов – дефицит рабочих кадров, особенно квалифицированных. Правда, отмечают специалисты Института Гайдара, доля предприятий, указывающих на этот фактор, снизилась в III квартале 2017 г. до 20% (по сравнению с 25% в апреле-июне).

Интересно, однако, что промышленность не готова решать проблему нехватки кадров за счет роста производительности труда. Вообще лишь 20% предприятий считают сегодня свою производительность низкой и еще меньше – всего 8% – признают низкую производительность труда фактором, ограничивающим рост производства. Эти данные выглядят весьма любопытно с учетом того, что Россия значительно, нередко – в разы, отстает по уровню производительности от развитых стран. Хотя, конечно, есть страны, на фоне которых ее экономика выглядит гораздо производительнее. А в отношении некоторых из таких государств она выступает в качестве донора. В сферу содействия международному развитию (СМР) Россия вернулась в 2004 г. Существенный рост экономической помощи со стороны РФ произошел в 2009 г., когда было выделено 785 млн долл. для преодоления в странах-реципиентах последствий глобального финансового кризиса.

Официальная помощь развитию стала вновь расти с 2013 г., причем в 2015–2016 гг. она ежегодно превышала 1 млрд долл. Если раньше российская помощь распределялась примерно в равном соотношении между многосторонними (программы ООН, Всемирного банка и др.) и двусторонними механизмами содействия, то сегодня – преимущественно (до 75%) по двусторонним каналам. При этом в двусторонних отношениях акцент сместился с бюджетной поддержки на проектное финансирование и техническую помощь. Одной из основных форм содействия развитию является списание долговых обязательств (почти 425 млн долл. в прошлом году). Обобщающим показателем в области СМР считается ежегодное выделение донорами помощи в соотношении к их валовому национальному доходу. Для РФ этот показатель пока не превысил 0,09%, к 2020 г. планируется увеличить его до 0,1%.

Таким образом, она будет приближаться к зафиксированному в 2016 г. показателю среди стран – традиционных доноров (страны «семерки») на уровне от 0,18% (США) до 0,7% (Великобритания). Россия является активным региональным донором в ЕАЭС. Причем фактический уровень содействия развитию странам Союза намного превышает объемы оказанной помощи, прежде всего, за счет трансфертов, возникающих благодаря отсутствию экспортной пошлины на поставку энергоносителей. Нужно отметить, что подобный механизм обернулся в итоге для российского бюджета крупномасштабными потерями. Это послужило одной из причин разработки так называемого налогового маневра в нефтяной отрасли, подразумевавшего в том числе постепенную отмену экспортных пошлин с одновременным повышением налога на добычу (НДПИ).

При этом все актуальнее становилась разработка такого налогового механизма, который учитывал бы массовый переход нефтяной отрасли РФ к освоению месторождений с более высокими издержками. В связи с этим активно обсуждается введение в отрасли принципиально нового налога – налога на дополнительный доход (НДД). Применение такого налога, отмечают наши эксперты, позволит обеспечить как изъятие природной ренты, так и условия для инвестиций в разработку месторождений с повышенными производственными затратами.

По их мнению, применять НДД целесообразно в сочетании с НДПИ, ставка которого должна быть существенно понижена (тем не менее он будет выступать для бюджета в качестве минимального гарантирующего налога). Ставку же экспортной пошлины на нефть целесообразно свести к нулю, а ставку самого НДД целесообразно сделать прогрессивной. Применять его следует на новых месторождениях, в то время как на старых (с высокой степенью выработанности) логичнее снизить ставку НДПИ. Опасения по поводу потенциальных бюджетных потерь в связи с переходом на НДД, возможно, будут частично сняты после его использования на ограниченном числе месторождений. В любом случае администрирование этого теоретически более совершенного налога является сложной задачей: его применение стимулирует недропользователей к занижению доходов и завышению расходов, чтобы уменьшить свои налоговые обязательства. Это, подчеркивают авторы, требует эффективного контроля затрат, высокой квалификации и «некоррумпированности работников налоговых органов».

В 2017 г. продолжается восстановление основных параметров розничного банковского кредитования при одновременном снижении процентных ставок. Тем не менее последствия спада 2015 г. не преодолены, значимость кредитов для финансирования текущего потребления домашних хозяйств остается ниже, чем в 2012–2013 г., а выдача новых кредитов не покрывает погашения прежних займов и оплату процентов.

В августе 2017 г. задолженность населения по банковским кредитам выросла на 186 млрд руб., или на 1,6%. Это максимальный месячный прирост не только в текущем году, но и с весны 2014 г. Таким образом, восстановление роста розничного кредитного рынка понемногу набирает темпы. Всего с начала года задолженность населения перед банками увеличилась на 710 млрд руб. (6,3%). И если не считать январского сокращения задолженности, обусловленного преимущественно сезонными факторами, рост розничного кредитного рынка продолжается уже почти полтора года с апреля 2016 г.

Заемщики - физические лица практически полностью переключились на кредиты в национальной валюте. С начала года кредитная задолженность в рублях выросла на 736 млрд руб. (6,6%), а долг в иностранной валюте сократился на 0,4 млрд руб. (16%). В результате объем задолженности в рублях по итогам августа достиг 11,8 трлн руб., обновив исторический максимум по рублевым кредитам. А долг населения в иностранной валюте снизился до 2,3 млрд долл., что соответствует уровню первой половины 2004 г. Суммарный объем задолженности населения по банковским кредитам по состоянию на 1 сентября 2017 г. составил 11,9 трлн руб. Рост кредитной задолженности стал следствием расширения выдачи новых кредитов физическим лицам. За период январь-июль 2017 г. банки предоставили населению 4,7 трлн руб. новых займов, что на 23% больше, чем за соответствующий период 2016 г. Почти 20% новых кредитов (930 млрд руб.) составляют кредиты на покупку жилья. Правда, в 2016 г. доля жилищных кредитов во вновь выдаваемых составляла 21%.

Основной вклад в рост кредитного рынка вносят потребительские кредиты. Хотя объем новых кредитов растет второй год подряд, спад кредитования в 2015 г. ещё полностью не преодолен. Суммарный объем выданных кредитов в январе-июле 2017 г. был на 4% ниже, чем за соответствующий период 2014 г., а объем новых кредитов на покупку жилья – на 3%. Качество кредитного портфеля постепенно стабилизируется.

Доля просроченной задолженности по итогам августа 2017 г. составила 8,0% от общего объема задолженности по кредитам физическим лицам. С начала года этот показатель снизился на 0,3 п.п. При этом номинальный объем просроченной задолженности еще продолжает расти вслед за активизацией роста самого кредитного портфеля, однако новый долг растет быстрее, что и обусловливает снижение доли просроченной задолженности. Отношение резервов на возможные потери к величине задолженности физических лиц перед банками сократилось с начала года с 10,8 до 10,1%. В отличие от объема просроченной задолженности, величина резервов снизилась с начала года и в номинальном выражении, на 0,8%.

Также постепенно уменьшается доля платежей по ссудам, не погашенным в срок в течение календарного месяца. Если в начале 2017 г. более 13,5% платежей по кредитам выплачивались заемщиками не вовремя, то летом этот показатель снизился до 12%, что уже близко к показателям 2013 г. (11–11,5%). Восстановление кредитного рынка сопровождалось ростом значимости банковских займов для бюджета домашних хозяйств. По итогам 1 полугодия 2017 г. объем новых банковских кредитов достиг 21% от величины расходов домашних хозяйств на конечное потребление. Это пока еще ниже, чем пиковые значения 2013–2014 гг., когда величина выдачи новых кредитов была сопоставима с 25–27% расходов на конечное потребление. В период кризиса (2015–2016 гг.) новые кредиты обеспечивали лишь 15–18% от величины расходов населения на конечное потребление. Одним из факторов увеличения розничного сегмента кредитного рынка стало снижение процентных ставок по кредитам физическим лицам.

В 1 полугодии 2017 г. фактическая стоимость розничного кредитного портфеля банков снизилась до 16% годовых с 16,5–17,0% годовых в предшествующие два года. Тем не менее величина выплачиваемых процентных платежей заемщиками - физическими лицами остается значительной. За 1 полугодие 2017 г. население заплатило банкам 869 млрд руб. в счет выплаты процентов по полученным кредитам, почти столько же, сколько и годом ранее (874 млрд руб.). Высокая стоимость обслуживания долга ведет к тому, что после 2014 г. кредитный рынок так и не вернулся к роли источника финансирования бюджетов домашних хозяйств. По-прежнему погашение старых кредитов и выплата процентных платежей превышают выдачу новых кредитов. За 1 полугодие 2017 г. чистый вклад банковского кредитования в бюджет домашних хозяйств был отрицательным на уровне -488 млрд руб., что эквивалентно 2,6% от расходов на конечное потребление. Для выхода на «ноль» темп роста кредитного портфеля в годовом выражении должен сравняться со средней стоимостью кредитов, то есть вырасти до уровня 15–16% с нынешних 6–7%.

Постепенное снижение процентных ставок, а также возможные сдвиги в структуре кредитов в пользу более дешевых жилищных кредитов ускорят этот процесс. Социальное самочувствие российского среднего класса, если судить по его оценкам динамики собственного материального положения и возможностей успешной самореализации, несколько улучшилось.

Перспективы самореализации представители среднего класса связывают прежде всего с высоким уровнем образования, но не с возможностью открыть собственное дело или найти новую работу. При этом больше половины респондентов из ядра и ближней периферии среднего класса испытывают страх перед будущим. Стабилизация социально-экономической ситуации в стране, о которой свидетельствуют данные официальной статистики, ставит вопрос о том, как различные социальные группы преодолели неблагоприятный период. Рассматривая динамику идентификационных характеристик среднего класса в годовом измерении, можно прийти к следующим выводам:

– уровень материального положения, отраженный в субъективных оценках, незначительно, но поднялся, что определило возможность расширения среднего класса по соответствующему критерию;

– повысилась субъективная оценка социального положения (в еще большей степени, чем оценка материального статуса), что также определяет перспективы расширения среднего класса;

– как и годом ранее, в наименьшей степени для идентификации среднего класса использовался такой признак, как социально-профессиональный статус (табл. 1).

В целом можно заключить, что именно ситуация в сфере труда и занятости по-прежнему тормозит после острой фазы кризиса восстановительный рост численности среднего класса. В то же время, если сравнивать его социальную структуру за два года, то можно отметить ее определенное оздоровление:

расширилась ближняя периферия среднего класса, несколько сократилась численность нижних слоев. Позитивно оценивая динамику численности среднего класса (СК) в целом, рассмотрим более подробно распределение идентификационных признаков по стратификационным группам.

В 2017 г. общество разделилось, с одной стороны, на нижние слои и дальнюю периферию среднего класса, более половины представителей которых считают, что их материальное положение ухудшилось. А с другой стороны, – на ядро и ближнюю периферию среднего класса, чье положение, по самооценке, либо улучшилось, либо осталось без изменений. Исходя из этих данных, можно предположить, что если для первой группы экономический кризис продолжается, то для второй он закончился или приближается к завершению. Здесь, правда, мы можем говорить только об общих тенденциях, поскольку, даже в ядре среднего класса насчитывается более пятой части его представителей, чье материальное положение снизилось за последний год. Респондентам был задан вопрос о возможностях самореализации в сложившихся социально-экономических условиях.

Наличие таких возможностей признает значительная, приближающаяся по численности к половине соответствующей группы, доля представителей нижних слоев. И, уже начиная с дальней периферии среднего класса, соответствующая доля растет, достигая 80% в ядре среднего класса, но, правда, и не превышая этот показатель.