Эволюция антимонопольного законодательства в разных странах (антимонопольное законодательство)

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования. В условиях активно развивающейся в России на современном этапе рыночной экономики особое значение приобретает эффективность обеспечивающих ее правовых регуляторов, в том числе антимонопольного регулирования. Формирование эффективных антимонопольных механизмов, в свою очередь, невозможно без использования научных концепций, обосновывающих с экономико-правовых позиций те или иные подходы к совершенствованию действующих институтов.

Между тем приходится констатировать крайнюю недостаточность отечественных фундаментальных правовых исследований в области антимонопольного права, что препятствует теоретической разработке актуальных проблем правового обеспечения антимонопольной деятельности.

Реалии советского прошлого нарушили естественный ход развития российского антимонопольного законодательства, практики его применения и научно-исследовательской деятельности в данной области. За редким исключением правовые исследования здесь в советский период почти не проводились, а если и имели место, то только в русле освоения зарубежного опыта и вынужденно только с критических позиций.

За этот период зарубежная научная мысль проделала большой путь, в связи с чем перед отечественной наукой антимонопольного (конкурентного) права встает задача восполнить многочисленные пробелы в теории антимонопольного права, чтобы вывести российскую науку на сопоставимые позиции с зарубежными образцами, в том числе и в степени влияния на процессы совершенствования регулирования антимонопольной деятельности.

Цель данной работы заключается в изучении эволюции антимонопольного законодательства в разных странах.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

• Изучить развитие антимонопольного права в Западной Европе и США в конце XIX – начале XX века
• Проанализировать распространение и развитие антимонопольного регулирования в мире после Второй мировой войны
• Рассмотреть начало концептуального реформирования антимонопольного законодательства в России на рубеже XIX–XX веков
• Изучить антимонопольное регулирование в России в советский период

Объект исследования – антимонопольное законодательство.

Предмет исследования - эволюция антимонопольного законодательства в разных странах.

Разработанность в науке. Многообразие точек зрения западных исследователей этого вопроса – следствие того интереса, которое вызывает данная тема и высокого уровня развития экономики западных стран. Из них необходимо выделить работы Пола А. Самуэльсона, Вильяма Дж. Нордхауса, С. Фишера, П.Р. Кругмана, Х.Р. Вэриана, Р. Дорнбуша и других.

Современная литература по проблеме Российского антимонопольного законодательства не столь разнообразна. Различные аспекты изучения данной проблемы затрагиваются в работах и статьях А.В. Турова, В.Цапелика, А.Г.Коржубаева, Л.Макаревича, А. Шаститко и других.

В работе использованы следующие основные методы исследования: метод системного подхода; экспертно-аналитический метод; методы экономического анализа.

Практическая значимость работы заключается в том, что аналитика поставленной проблемы и сделанные на основании ее изученности предложения могут быть применены на практике для анализа и дальнейшего изучения антимонопольного законодательства и регулирования экономики.

Структура курсовой работы состоит из введения, двух глав, включающих 4 параграфа, заключения и списка использованной литературы.

Глава 1. Вехи развития антимонопольного права в зарубежных странах

1.1 Развитие антимонопольного права в Западной Европе и США в конце XIX – начале XX века

Проблема эффективности применения старого антимонопольного права в новую эпоху состояла в том, что оно преимущественно было нацелено на сам субъект монополии – организацию монополиста, а не на характер деятельности соответствующего хозяйствующего субъекта^[1]. Между тем, помимо негативных тенденций завышения цен, сокращения объемов производства, факт объединения ряда капиталистических предприятий в этот период был связан и с определенными благами, если эти объединения не носили исключительно спекулятивного, монополистического характера. Их возможности по развитию промышленного производства, их вклад в экономический потенциал государств были выгодны обществу и политическим элитам, вступавшим с синдикатами и другими рыночными объединениями в экономические и правовые отношения. Поэтому очевидно, что повсеместное применение старого антимонопольного права в отношении предпринимательских союзов – синдикатов, трестов и других объединений и не санкционировалось властью в полной мере, так как при его буквальном применении пришлось бы ликвидировать многие промышленные гиганты, выгодные государствам с точки зрения как социально-экономического благосостояния, так и собственной безопасности перед лицом угрозы экономической и военно-технической мощи других стран. Поэтому-то, как кажется, хотя мы и находим в европейском праве конца XIX в. немало примеров жестких и внешне весьма вроде бы действенных, эффективных антимонопольных мер, но в новых экономических условиях, последовавших за промышленной революцией и бурным развитием капиталистических отношений, эти прямолинейные запреты оказались неспособными решить вставшую по-новому монополистическую проблему. Задачи антимонопольной политики требовали уже не уничтожения крупных предпринимательских союзов как таковых, а решения одновременно двух задач^[2]:

• признания права предпринимательских союзов на существование в целях использования экономического потенциала монопольных образований в интересах экономики и потребителя, национальной экономической, промышленной, торговой мощи, благосостояния и национальной безопасности государства;
• пресечения негативных проявлений монополизма, выражающихся в искусственном завышении или занижении цен, вытеснении конкурентов, других вредных проявлениях, негативно сказывающихся на интересах потребителя, конкурентов, на социально-экономическом развитии и даже политическом суверенитете.

К решению этих задач старое антимонопольное право Европы оказалось неготовым. Так, несовершенство французского антимонопольного механизма, когда-то эффективного для борьбы со спекулятивными соглашениями, но к концу XIX в. уже морально устаревшего и мало применимого в отношении синдикатов, в его практическом воплощении приводило к тому, что суды практически не применяли эти положения уголовного права к монополистам^[3]. Более того, следствием наличия жестких уголовно-правовых запретов в отношении картельных соглашений стала дальнейшая концентрация и объединение ранее независимых предприятий для образования юридических единых структур. Это выводило соответствующих субъектов-монополистов из-под действия уголовных запретов, так как последние запрещали лишь соглашения, а не действия отдельных субъектов рынка^[4].

Были попытки применять к картелям и нормы гражданского права, но, как отмечал А.И. Каминка, ст.ст. 1131 и 1133 Гражданского кодекса Франции, объявлявшие недействительными соглашения, объектом которых является действие, воспрещенное законом, по ряду причин были практически не применимы для противодействия картельным соглашениям. При этом буквальное применение норм гражданского права к соглашениям, воспрещенным законом, в том числе и уголовным, поставило бы априори вне закона все французские картели и синдикаты, вне зависимости от целей их создания и роли – вредной или положительной для производства, торговли, рын- ков, потребителей и экономической жизни страны в целом. А это противоречило интересам экономического развития.

В Австрии, несмотря на то что принципиально враждебная практика судов стесняла развитие картельных организаций, картельные соглашения все равно свободно и открыто возникали в этой стране^[5].

В отличие от Австрии, Франции, России, других европейских стран, имевших жесткие антимонопольные запреты и санкции за их нарушение по старому образцу, антимонопольные механизмы Германии к концу XIX в. страдали другой крайностью. Там не было в этот период жестких антимонопольных запретов. В немецком праве преследование картелей теоретически можно было инициировать только на основе общих норм гражданского права о противоречии соглашений добрым нравам^[6]. Однако судебная практика не спешила активно использовать эти нормы применительно к картелям, создавая тем самым благоприятный климат для их возникновения и деятельности. Конечно, такое мягкое отношение законодателя и даже суда к картельным соглашениям способствовало развитию тех преимуществ, которые давало предпринимателям, экономике, стране в целом объединение предприятий, однако при этом абсолютно игнорировались негативные аспекты монополизации, в том числе ценовая эксплуатация со стороны монополий, вытеснение и разорение конкурентов и др. Как отмечал И.А. Каминка, общих узаконений германского гражданского права было совершенно недостаточно, когда речь шла «о столь могущественных организациях, как картельные. Задача законодателя, задача, которую принципиально безусловно признает германское законодательство, заключается в защите слабого в борьбе с сильным. В вопросе о предпринимательских союзах германское законодательство этой обязанности пока не выполнило»^[7].

До конца XIX в. страны этого континента не знали писаного антимонопольного права. США образовались в эпоху расцвета идеологии свободной конкуренции, и экономическое регулирование строилось там наиболее либерально. Изначально в США не было никаких антимонопольных норм в писаном праве. Ряд хозяйственных сфер, представляющих публичный интерес, которые в Европе непосредственно регулировались государством, например железные дороги, в США изначально находились в режиме почти не ограниченной правом свободы хозяйственного поведения и усмотрения предпринимателей. В связи с этим по сравнению со странами Европы США оказывались менее защищенными от диктата стремительно набиравших силу монополий. Определенные проконкурентные нормы содержались, правда, в общем праве, перекочевавшем из Англии вместе с освоением колонистами новых американских территорий. Однако к концу XIX в. в США, так же как и в Англии, стала ощущаться малая пригодность общего права для разрешения сложных задач регулирования конкуренции и монополии, поскольку, как отмечал А.И. Каминка, в ряде случаев нормы общего (обычного) права, направленные на защиту свободной конкуренции, могли быть направлены как на защиту от монополизма, так и на защиту самих монополий, ибо воздействие государства на монополии могло истолковываться как посягательство на рыночную свободу, на свободу конкуренции (от государства)^[8].

Бурный рост монополизма, злоупотребления монополий требовали законодательного решения вопроса, и в конце XIX в. в странах Северной Америки впервые были приняты антимонопольные акты писаного права. Сначала на этот путь встали некоторые отдельные штаты США. В 1883 г. в штате Алабама был принят первый антитрестовский статут; в 1887 г. – в штате Нью-Йорк; в 1889 г. в штате Канзас и еще пяти штатах были приняты «законы, объявляющие противоправными и наказуемыми всякие союзы с целью стеснения и ограничения торговли». Наряду с названными антимонопольные законы в этот период были приняты также и в целом ряде других штатов, в частности: Айдахо, Айова, Вашингтон, Вайоминг, в Северной и Южной Дакоте, Иллинойсе, Северной Каролине, Новой Мексике, Кентукки, Луизиане, Миннесоте, Миссисипи, Миссури, Мичигане, Монтане, Небраске, Оклахоме, Теннеси, Техасе и в Округе Колумбии^[9]. Однако законы штатов были в целом настолько прямолинейны и жестки в своих запретах монополий, что практически не применялись судами из-за опасения создать препятствия не только для спекулятивных монополий, но и для всякой правомерной и полезной предпринимательской практики вообще. Можно сказать, что чем жестче были законы штатов, тем меньше шансов на успех они имели на практике. Так, например, в отношении техасского закона указывалось, что, несмотря на всю свою суровую определенность, этот Закон, по словам американских юристов, «произвел лишь известный политический эффект, вызвал разнообразные толки в печати, но даже не было никаких серьезных попыток к его применению»^[10].

Первым федеральным законодательным актом США антимонопольной направленности стал Закон о торговле между штатами от 4 февраля 1887 г. (Interstate Commerce Act), «имевший своей задачей упорядочить железнодорожное дело». Закон распространялся на «железнодорожные предприятия, действующие на пространстве нескольких штатов». Этот Закон не был исключительно антимонопольной направленности. Он преследовал цель упорядочить железнодорожные перевозки в целом, поскольку в этой области накопилось немало проблем для общества и государства. Интересно, что данный Закон впервые в США упорядочил железнодорожное дело вообще, и, по словам А.И. Каминки, стоит лишь удивляться, как раньше американцы могли без него обходиться^[11].

В 1890 г. в США принимается специальный антимонопольный или антитрестовский закон более широкой сферы действия, чем акт 1887 г., – Закон Шермана, получивший свое название по имени предложившего его сенатора. Говоря коротко о содержании данного Закона, в нем «объявлялись незаконными любые договоры и объединения, ограничивающие торговлю; монополизация признавалась преступлением; против виновных лиц устанавливались уголовно-правовые санкции», в сферу действия данного Закона попадали предпринимательские объединения и соглашения в форме трестов или иной форме, имеющие целью монополизацию и (или) ограничения промышленности и торговли или между отдельными штатами, или с иностранными государствами. Обязанность возбуждения преследования по таким делам была возложена на суд и прокуратуру, которым были предоставлены соответствующие полномочия. Первоначально единственным федеральным ведомством, ответственным за проведение антитрестовских законов, было определено Министерство юстиции США^[12].

Эти первые федеральные антитрестовские законы США, так же как и законы штатов, имели немало недостатков. Так, Закон о торговле между штатами, установивший первые антимонопольные нормы на федеральном уровне и касающийся регламентации железнодорожного дела, достиг лишь противоположных результатов. Запрещая картельные соглашения, но не запрещая монополии в виде единых предприятий, данный Закон тем самым стимулировал дальнейшую интеграцию предприятий-партнеров и образование монополий в виде единых хозяйствующих субъектов. «Закон оказался вообще мертвой буквой по отношению к синдикатам, которые могли легко избегнуть его действия, сливаясь в одно предприятие. Таким образом, он лишь ускорил и усилил консолидацию или слияние многих линий»^[13].

Закон Шермана в своей первоначальной редакции также оказался провальным. Хотя он действительно внешне наносил сильный удар по монополиям, но вместе с тем, в силу непроработанности ряда его положений при его неукоснительном и жестком соблюдении и применении, мог нанести сильный вред развитию торговли, промышленности и экономике в целом. Закон Шермана, как и его предшественники на уровне штатов, был направлен на сами предпринимательские союзы и монополии, а не на их вредное рыночное поведение, и в этом был их существенный недостаток. Фактическое проведение постановлений этого Закона могло бы не только прекратить любое консолидирующее предпринимательство картельное движение, но и вообще нанести самый жесткий удар всей американской торговле.

В Соединенных Штатах было запрещено образование акционерных компаний с районом деятельности, рассчитанным на несколько штатов. Таким образом, запрещение каких бы то ни было соглашений между акционерными компаниями разных штатов до крайности стеснило бы торгово-промышленную деятельность в стране. Эти последствия, вероятно, наступили бы, если бы Закон Шермана, как и его предшественник (Закон о торговле между штатами 1887 г.), не остался чисто бумажной угрозой. Суды отказались от его применения, находя, что Конгресс не правомочен издавать законы, признающие недействительными союзы, действительные с точки зрения законодательств отдельных штатов. Правда, бывали случаи и противоположных решений, но они, как исключения, не оказывали практического влияния^[14]. Предприятия, которых эти решения касались, либо сливались в одно, т.е. достигался результат прямо противоположный тому, к которому стремился законодатель, или же союз предприятий формально распадался, сохраняя по существу прежнее единство, как это было, например, с главным синдикатом нефтепромышленников.

Итак, и в США прямолинейные жесткие запреты монополий как таковых себя не оправдали. Эти первые законодательные опыты конца XIX в. де факто оказались малопригодными для защиты общества от господства монополий без опасности нанести ущерб экономике страны, нормальному течению ее хозяйственного развития. При этом следует отметить, что практически сразу с введением жесткого федерального антитрестовского законодательства некоторые штаты, тем не менее, в пику общей линии, с осознанием ненормальности чересчур категоричной антитрестовской политики ввели законы, позволявшие трестам легально существовать. Так, еще в 1889 г. штат Нью-Джерси разрешил учреждение акционерных компаний, имеющих целью скупку акций других акционерных компаний. Штат Нью-Йорк последовал его примеру. Таким образом, был создан оазис, в котором тресты могли находить для себя безопасное убежище^[15].

В Канаде первые антимонопольные нормы появились в 1889 г., на год раньше Закона Шермана. Это был Закон о предупреждении и запрете объединений, связанных с ограничениями в торговле. Антимонопольные нормы этого закона касались только сферы торговли. По поводу этого Закона академик И.И. Янжул указывал: «Соседняя с Соединенными Штатами Канада, не менее богатая синдикатами и притом, как мы видели раньше, торговыми, крайне вредными для экономических интересов и справедливо волнующими там общественное мнение, точно так же учредила Парламентскую комиссию для исследования синдикатов и почти единовременно с Америкой 2 мая 1889 г. издала закон под именем «Акт для предупреждения и подавления комбинаций, образуемых для стеснения торговли и промышленности. Согласно данному Закону признавалось нарушителем и подлежало правовой ответственности^[16]:

«1) Каждое лицо, которое сговаривается, соединяется, входит в согласие с другим лицом, или с железной дорогой, или пароходными обществами, или транспортной компанией, незаконно, дабы:

А) недолжным образом (unduly) стеснить легкость перевозки, производства, изготовления, снабжения, хранения или торговли каким-либо предметом или товаром, какой только может быть предметом торговли или промышленности; или -

Б) ограничить или повредить какой-либо промышленности или торговле в отношении какого-нибудь товара или предмета; или -

В) недолжным образом помешать, ограничить или уменьшить выделку или производство, возвысить цену его; или -

Г) недолжным образом помешать или уменьшить конкуренцию в производстве, выделке, покупке, мене, продаже, перевозке или снабжении каким-либо предметом или товаром или в цене страхования лица или собственности.

2) Всякое лицо, обвиняемое в означенных нарушениях, и после того как его вина будет доказана, присуждается к штрафу свыше 4 000 долл. и не менее 200 долл. или тюремному заключению на срок не свыше двух лет. Если же виновным является корпорация, то присуждается к штрафу не свыше 10.000 долл. и не менее 1.000 долл.».

В то же время канадский закон делал ту же ошибку, как и все многочисленные акты Соединенных Штатов, запрещая одинаково всякого рода союзы и синдикаты, спекуляцию и законное регулирование промышленности, огулом присуждая к однообразному наказанию. И канадский законодатель еще не стал настолько прозорлив, чтобы увидеть новые необходимые перспективы антимонопольного регулирования в новых экономических условиях, не научившись прежде на своих и чужих ошибках не очень удачного законотворчества в данной области^[17]. Закон 1889 г. также во многом принимался в старой антимонопольной парадигме и не вполне соответствовал потребностям новой эпохи бурного роста экономической концентрации, при которой успешное противодействие монополистической деятельности без ущерба экономике требовало разработки и принятия более сложного антимонопольного законодательства нового образца, предусматривающего, в частности, эффективную административную систему, деятельность уполномоченных в рыночной сфере административных органов, способных, в силу своей профессиональной специализации, с большей уверенностью, чем суды, отличать вредные объединения предпринимателей от полезных^[18].

Таким образом, и в Северной Америке, догнавшей Европу созданием собственных антимонопольных норм и в их резкости, в ряде случаев даже перегнавшей европейские страны, далеко не все с построением эффективной системы антимонопольной политики обстояло благополучно. Будучи направленными на сами предпринимательские союзы, а не на их вредное рыночное поведение, североамериканские законы, прежде всего акты США, становились не только дубинкой против злостных монополистов, но и угрозой развитию хозяйственной жизни вообще^[19].

Таким образом, в конце XIX в. и страны Северной Америки, даже после принятия первых антимонопольных законов, и страны Европы для решения проблемы монополий нуждались в новых подходах и новых механизмах, концепциях, способных открыть эффективные пути противодействия негативным тенденциям монополизма, которые в то же время создавали бы условия для легального участия в рыночной деятельности крупных предпринимательских союзов, полезных с социально-экономической точки зрения, способствующих экономическому росту и не угрожающих обществу, но преумножающих общественное благо.

В самом общем виде можно сказать, что в начале XX в. ученые и политические элиты развитых стран мира склонялись к необходимости создания и создавали новые гибкие институты и механизмы антимонопольного контроля. Становилось ясным, что для реализации задач эффективного антимонопольного регулирования в новых условиях необходимо, создание административных процедур контроля и административного ведомства, специализирующегося на вопросах рынков, экономики, конкуренции и монополии, и наделение его специальными контрольными полномочиями. В том или ином виде к этим выводам пришли европейские ученые разных стран мира, в том числе российские^[20].

Первой страной, воплотившей эти идеи, стала Австралия, в которой административный контроль картельных соглашений был введен в позитивное право в 1906 г. с принятием антимонопольного Закона о практике торговли. Устанавливая жесткие антимонопольные запреты под угрозой суровых санкций, этот Закон в то же время указывал на возможность избежать этих санкций в случае, если при помощи специальной административной процедуры устанавливалась благонамеренность рыночных соглашений предпринимателей или, иными словами, устанавливалось отсутствие угроз монополизации и вреда обществу от таких соглашений. Особый порядок, установленный в Законе 1906 г., давал возможность членам торговых обществ (компании, картеля, треста) освободиться от обвинения в сознательном нарушении этого Закона. Для этой цели должны были быть поданы в специальный административный орган заявления, содержащие полный устав общества, картеля или корпорации.

Аналогичная система была введена и в Новой Зеландии, первые антимонопольные акты в которой были приняты в самом начале XX в. – в 1908-1910 гг. Являясь странами Британского содружества и обычного права, Австралия и Новая Зеландия, очевидно, заимствовали из общего английского права доктрину ограничения торговли (restraint of trade doctrine), с помощью которой английские суды общего права боролись с ограничениями конкуренции. Однако, как указывалось выше, в новых экономических условиях этих правил общего права стало явно не хватать для реализации эффективной антимонопольной политики, и не только в Англии, но и в иных странах общего права. В связи с этим и Австралия, и Новая Зеландия встали на путь законодательной регламентации антимонопольного регулирования и контроля. При этом Австралия и Новая Зеландия довольно рано ввели систему антимонопольного регулирования, связанную с регистрацией картельных соглашений для последующей их оценки уполномоченным органом. В настоящее время антимонопольная политика в Австралии регламентируется Законом о практике торговли 1906 г. в редакции 1974 г. В Новой Зеландии в настоящее время действует Закон о стимулировании конкуренции в пределах Новой Зеландии 1986 г.

Вслед за введением административной системы антимонопольного контроля в Российской империи Законом 1916 г. подобные механизмы стали распространяться в ряде других европейских государств, в первую очередь странах Западной Европы. Как отмечает О.А. Жидков, начиная с Первой мировой войны, когда деятельность картелей, синдикатов и других монополистических объединений приобрела самый широкий размах, в некоторых странах Европы в целях изучения «проблемы трестов» были созданы специальные парламентские и правительственные комитеты по трестам (например, в Норвегии в 1916 г., в Англии в 1918 г. и т.п.). Эти комитеты предлагали отдельные законодательные или административные меры против картелей, но высказывались против принятия актов, аналогичных антитрестовским законам США^[21]. При этом в буржуазной экономической и правовой литературе делался вывод о неприемлемости в европейских условиях американского антитрестовского права, запрещающего монополии и ограничения торговли.

Апологеты крупного капитала отрицали наличие высокого уровня монополизации в европейских странах, доказывали выгоды, которые якобы приносят этим странам картели и другие соглашения, ограничивающие конкуренцию, и т.п. Но экономические кризисы 1920-1930-х гг., открытые монополистические манипуляции с ценами вынудили буржуазные правительства в некоторых странах Европы вплотную заняться проблемой картелей. Юристы, экономисты и политические деятели пытались найти выход из экономических трудностей путем развития системы административного контроля над ценами и картельной практикой.

Первые попытки создания такого контроля были предприняты в Германии в 1923 г., в Швеции – в 1925 г. и в Норвегии – в 1926 г. Германский правительственный Декрет о злоупотреблениях экономической властью, не запрещая создание картелей, легализовал их особый правовой статус. Государственное вмешательство допускалось лишь в тех случаях, когда картели своими действиями угрожали экономике в целом или публичному благосостоянию^[22].

Согласованная точка зрения европейской буржуазии и политической элиты на необходимый и желаемый характер, направление и принципы законодательства о монополиях и картелях, предопределившая концептуальный вектор его дальнейшего развития в XX в., нашла свое выражение в резолюции XXVI конференции Межпарламентского союза в Лондоне в 1930 г. В резолюции говорилось: «Картели, тресты и другие аналогичные объединения представляют собой естественное явление в экономической жизни, в отношении которого невозможно занять полностью негативную позицию. Учитывая, однако, что такие объединения могут оказывать вредное воздействие как на общественные интересы, так и на интересы государства, их необходимо контролировать. Этот контроль не должен принимать форму такого вмешательства в экономическую жизнь, которая могла бы затронуть ее нормальное развитие. Он должен быть лишь контролем над возможными злоупотреблениями и предотвращать такие злоупотребления».

Принятые в 1930-м гг. рекомендации, содержавшиеся в этой резолюции, реализовывались постепенно. В Европе в довоенное время соответствующие антимонопольные акты были приняты лишь в некоторых западных странах. Так, помимо указанных выше стран, в 1935 г. антимонопольный закон принимается в Нидерландах; в 1931 и 1937 гг. специальные акты о «нечестных» ценах и картелях были приняты в Дании. В Бельгии правительственные (королевские) приказы 1934 и 1935 гг. предусматривали создание механизмов контроля над «нечестной конкуренцией». При этом при созданной в 1936 г. комиссии по ориентации промышленности была образована подкомиссия по монополиям, которая, однако, до Второй мировой войны так и не развернула свою работу^[23].

С другой стороны, во многих буржуазных государствах Европы до Второй мировой войны правительства вместо того, чтобы ограничивать деятельность картелей, сами содействовали их образованию, а нередко согласно специальному законодательству навязывали картельное движение. Например, 15 июля 1933 г. в фашистской Германии был принят Закон об учреждении принудительных картелей, распространенный впоследствии и на Австрию после ее аншлюса. Лишь в послевоенный период в связи с общим ростом масштабов государственного регулирования рыночных отношений, а также под влиянием усиливавшегося антимонополистического движения масс буржуазные правительства вновь занялись «антитрестовской проблемой». Тем не менее, по мнению буржуазной печати, основные принципы и рекомендации лондонской резолюции Межпарламентского союза 1930 г. в значительной степени повлияли на картельное законодательство в большинстве стран Европы^[24].

Определенные изменения претерпело в начале XX в. и антимонопольное законодательство США. В этой стране политическая элита также приходит к выводу о необходимости более взвешенного подхода к деятельности картельных объединений. Уже в начале XX в. США также дополнили имеющиеся антимонопольные институты рядом важных административных механизмов и уточнили перечень запрещенных действий, рассматриваемых как незаконные монополии, который в первоначальной редакции закона Шермана был слишком расплывчатым и неопределенным – «каучуковым» – по образной характеристике О.А. Жидкова. Однако административная система антимонопольного контроля в США имела свои особые черты и отличалась от европейской. Она не знала, например, института уведомления предпринимателями специального антимонопольного ведомства о заключении картельных соглашений в целях проверки данным ведомством их соответствия требованиям конкуренции и принятия решения о разрешении или запрещении данных соглашений^[25].

Появление американских административных механизмов было связано с созданием независимого административного ведомства, специально уполномоченного в области рынков, торговли, защиты конкуренции, ибо стало понятным, что судам и прокуратуре не всегда достает экономической квалификации для того, чтобы разбираться во всех тонкостях рыночной ситуации и правильно квалифицировать тот или иной предпринимательский союз, характер его деятельности, правильно определить наличие вреда или пользы для общества и экономики от его рыночной активности.

После неудач первых антитрестовских законов, которые не смогли создать действительно серьезный заслон трестам без угрозы подрыва национальной экономики, дальнейшее развитие федерального законодательства пошло по пути более внимательного изучения вопроса и выработки средств, которые дали бы возможность действительного вмешательства исполнительной власти в деятельность трестов. Так, Законом от 10 февраля 1903 г. были внесены дополнения в оба федеральных антитрестовских закона, обеспечивающие возможность правительственной власти вмешиваться в процессы, направленные против трестов. Вмешательство исполнительной власти повлекло за собой, в частности, значительное ускорение этого процесса. Далее, Закон от 25 февраля того же года принимает меры к тому, чтобы облегчить в этом процессе «возможно более полное раскрытие истины…»^[26]. Еще ранее Законом от 14 февраля 1903 г. Конгресс США возложил на Департамент торговли и труда «обязанность подготовить разрешение вопроса об акционерных компаниях, находящихся в такой тесной связи со всем картельным движением. Согласно этому закону (названному Nelcon amendment в честь предложившего его депутата) в Департаменте торговли и труда должно было быть создано специальное отделение для союзов (Bureau of corporations) с особым комиссаром и его помощником во главе. Задача этого отдела – изучение ведения дел акционерными компаниями, союзами, обществами, которые занимаются торговлей между различными штатами или заграничной торговлей. Т.е. он занимался наиболее значительными трестами. Результаты этих исследований отдел должен был доводить до сведения Президента для того, чтобы дать возможность выработать соответствующие законопроекты. По предложению Президента США, эти доклады могли быть опубликованы. Вместе с тем закон принимал меры к тому, чтобы дать комиссару возможность действительного изучения союзов и обществ. Так, он имел право вызывать свидетелей под угрозой штрафа, требовать предоставления документов и допрашивать участников под присягой, собирать и опубликовывать данные, касающиеся деятельности обществ, подлежащих его контролю». По мнению ученых, создание этого органа было единственно верным путем к разрешению вопроса о мерах и способах законодательного вмешательства в судьбу такого «нового и сложного явления», как предпринимательские союзы, тресты, картели^[27].

Таким образом, уже в 1903 г. США пришли к необходимости выделения специального административного органа для изучения картельного движения и рыночной среды в целях создания законодательства, обеспечивающего эффективное и безболезненное для экономики противодействие монополиям. Этим исследовательским органом стало Бюро по вопросам корпораций.

Чуть позже, 15 октября 1914 г. был принят еще один антимонопольный закон, целью которого было усовершенствовать Закон Шермана, – Закон Клейтона, названный также по имени предложившего его сенатора. До настоящего времени Закон Шермана, Закон Клейтона и Закон о Федеральной торговой комиссии составляют фундамент антимонопольного законодательства США.

Необходимость принятия Законов Клейтона и о Федеральной торговой комиссии была вызвана указанными выше существенными недоработками Закона Шермана и недостаточностью изменений, внесенных законами 1903 г. для организации полноценного и эффективного противодействия злоупотреблениям монополий, в чем, по всей видимости, американцы убеждались постепенно на собственном опыте. Общественное недовольство и напряжение в отношении набиравших силу и злоупотребляющих своей властью монополий не стихало, поскольку реальных успехов противодействия монополизму из-за несовершенства антимонопольных законов добиться правительству не удалось^[28].

Так, осенью 1914 г. Конгрессом США с подачи президента Вильсона были приняты два новых антитрестовских закона: Закон о Федеральной торговой комиссии от 26 сентября 1914 г. и Закон Клейтона от 15 октября 1914 г. С этого момента на федеральном уровне на осуществление антимонопольной политики на федеральном уровне были уполномочены уже два ведомства – Министерство юстиции США в лице Управления антитрестовской политики и Федеральная торговая комиссия. До принятия Закона о ФТК единственным основным федеральным антимонопольным органом являлось только Министерство юстиции США, осуществляющее антимонопольный контроль и надзор наряду с многими другими своими полномочиями^[29].

Закон Клейтона, в свою очередь, усовершенствовал механизмы антитрестовского регулирования, в частности систему антимонопольных запретов. Гл. 2 Закона Клейтона (позже исправленная Законом Робинсона – Патмана) запрещает дискриминацию в сфере цен, ведущую к ограничению торговли и монополизации рынка, а гл. 3 запрещает заключение связывающих договоров, предоставляющих исключительные права, которые могут ограничить конкуренцию. Закон Клейтона ограничивает также возможности создания некоторых структурных предпосылок, направленных против поведения конкурентов: гл. 7 запрещает слияния, которые могут привести к снижению конкуренции, а гл. 8 – перекрестное участие руководства в правлении различных компаний конкурентов.

Очень скоро после принятия двух указанных выше законов 1914 г. – Закона Клейтона и Закона о ФТК, в 1918 г. был принят новый закон в области антимонопольного регулирования – Закон Уэбба – Померина об экспортной торговле. Данный закон в целях развития преимуществ американских компаний на мировом рынке установил для них иммунитет от действия антитрестовского законодательства. Этот закон позволил «американским компаниям кооперироваться в освоении экспортных рынков, не рискуя нарушить антитрестовские законы, ограничивающие совместную деятельность в Соединенных Штатах». Закон о тарифах 1930 г. также преследовал цель усиления «конкурентоспособности американской экономики в мировой торговой системе»^[30].

В 1934 г. с принятием Закона о Федеральной комиссии по связи «из-под действия Закона Шермана были выведены телефонные и телеграфные компании», Законом о Федеральной энергетической компании 1935 г. – «корпорации коммунального обслуживания». Эти и другие законы положили начало созданию в США института так называемых естественных монополий, т.е. сфер, в которых монопольное хозяйствование считается экономически более предпочтительным, естественным и субъекты которых поэтому получают законодательную охрану от действия антимонопольного законодательства. Указанные законы 1934 и 1935 гг. в сфере связи и электроснабжения «предусматривали выдачу разрешений на право заниматься предпринимательской деятельностью в области связи и в области снабжения электроэнергией и тем самым защищали монопольные права представленных в соответствующей отрасли компаний»^[31].

Следующим антимонопольным законом США после законов Клейтона и о Федеральной торговой комиссии стал Закон Робинсона – Патмана 1936 г. Данный Закон был направлен на защиту малого бизнеса от дискриминационной политики крупных фирм. Принятие Закона имело целью изменить главу 2 Закона Клейтона. Это несколько более сложный закон, запрещающий поддержание цен в случае перепродажи товаров. Глава 2 закона запрещает дискриминацию отдельных покупателей в отношении цен, ограничивает комиссионные за посредничество и другие компенсирующие таксы в отношениях покупателя и продавца, запрещает дискриминирующую рекламу и продажу новых продуктов по заниженным ценам. Данный закон также впервые установил «требования о предварительном уведомлении по предстоящему слиянию компаний». Здесь интересно заметить, что если в США контроль слияний таким образом был установлен только в 1936 г., то в России впервые для антимонопольных целей уже существовавшие механизмы контроля слияний акционерных компаний стали применяться Министерством торговли и промышленности еще в дореволюционные годы в начале XX в.

В 1937 г. был принят еще один Закон, содержащий поправки к Закону Шермана, целью которых было «ослабить чрезмерную жесткость некоторых его положений, замедляющих развитие экономики, снижающих конкурентноспособность товаров». Так, Законом 1937 г. «из-под действия Закона Шермана были выведены некоторые виды соглашений о розничных ценах между производителями и торговыми посредниками»^[32].

Аналогичные американским неудачи первых опытов антимонопольного регулирования в писаном праве подвигли и власти Канады на дальнейшее развитие законодательства в данной области, и уже в 1910 г. там принимается новый, более совершенный антимонопольный акт – Закон «О защите конкуренции объединения учреждений».

1.2 Распространение и развитие антимонопольного регулирования в мире после Второй мировой войны

В первые десятилетия после Второй мировой войны вплоть до начала 1990-х гг. развитие антимонопольного регулирования в Старом Свете наблюдается только в странах Западной Европы. Страны Восточной Европы, находясь под влиянием коммунистической идеологии, строили в этот период экономическую систему, в которой доминирующим хозяйствующим субъектом выступало государство-монополист и не существовало в целом свободной рыночной экономики, а следовательно, не было и места для развитого антимонопольного регулирования, характерного для стран с рыночной экономикой.

В странах Северной Америки в этот период продолжается концептуальное развитие антимонопольных механизмов. Вместе с тем антимонопольное право начинает активно распространяться в развитых и развивающихся странах Азии, Африки и Латинской Америки^[33].

В США в этот период следующая фаза формирования системы антимонопольного законодательства США связывается с принятием в 1950 г. очередного антимонопольного закона, дополняющего систему контрольных механизмов в данной области – Закона Селлера – Кефовера, который был направлен на развитие институтов контроля экономической концентрации. Было запрещено одной фирме приобретать вещественные элементы активов другой фирмы, если результатом этого могло быть ослабление конкуренции. К сфере контроля экономической концентрации относился и принятый в 1976 г. Закон Харта–Скотта–Родино. Наряду с Законом Робинсона – Патмана 1936 г. новый закон вносил в антитрестовское законодательство США изменения, касающиеся установления требований о предварительном уведомлении по слиянию компаний^[34].

В середине 1970-х гг. в США принимается очередной ряд законов, общей целью которых является усиление конкурентоспособности американской экономики в мировой торговой системе. Это Закон о торговле 1974 г., Закон об оценке иностранных инвестиций 1976 г., Закон о коррупции за рубежом 1977 г. В 1982 г. был принят еще один смягчающий Закон Шермана акт, который также касался сферы внешнеторговой деятельности. Это был Закон об экспортных торговых компаниях. Он смягчил антитрестовские законы для фирм, занимающихся международным предпринимательством, позволил фирмам и банкам создавать экспортные торговые компании для продажи продукции за границу.

Важной вехой в развитии правового регулирования конкуренции в США стало принятие в 1988 г. Комплексного закона о торговле и конкуренции (Omnibus Trade and Competitiveness Act, 1988). Этот закон стал систематизирующим актом для внешнеэкономической деятельности, кодифицировав все нормативные акты, касающиеся правового регулирования внешней торговли и иностранных инвестиций с учетом внесенных в эти законы изменений и дополнений в процессе кодификации^[35].

В США в этот же период получает развитие практика принятия ведомственных актов в регулировании отношений в сфере конкуренции и монополии. Так, в 1977 г. в рамках антитрестовского регулирования был также принят специальный ведомственный акт подзаконного характера, изданный органами, уполномоченными на осуществление антитрестовской политики в США, – Руководство о применениях антитрестовского законодательства к случаям совместного предпринимательства. Основной целью Руководства являлось объяснение частным предпринимателям порядка применения критериев оценки их рыночных действий государственными органами. В дальнейшем это Руководство было заменено новым актом 1995 г. В руководстве содержатся указания, в каких случаях joint venture будет считаться нарушением антитрестовского законодательства. Чтобы установить факт нарушения антитрестовского законодательства инвесторами, недостаточно просто квалифицировать то или иное действие частного лица как действие, направленное на создание joint venture^[36]. Необходимо определить вредное влияние данного joint venture на национальный рынок. Принятое Министерством юстиции США Руководство по применению антитрестовского законодательства к joint venture играет большую роль при регулировании поведения участников рыночных отношений в случае осуществления ими инвестиций на рынке США и при регулировании инвестиций американских компаний за рубежом.

Руководства, издаваемые совместно Министерством юстиции США и Федеральной торговой комиссией, являются кодексом поведения предпринимателей на рынке. Они периодически меняются, отвечая опыту применения антитрестовского законодательства соответствующего периода. Известны, в частности, руководства 1992 и 1997 гг. Руководство по применению законов при слияниях является основным документом, анализирующим влияние слияний на конкуренцию. Этот документ отражает политику реализации антимонопольными органами США Закона Клейтона, ч. 1 Закона Шермана и ч. 5 Закона о Федеральной торговой комиссии. Основная идеология указанного Руководства зафиксирована в положении о том, что «разумная реализация слияний является важным компонентом нашей системы свободного предпринимательства, способствующей конкурентноспособности американских компаний и благосостоянию американских потребителей».

И.В. Князева отмечает, что в исторической перспективе в практике применения антитрестовских законов США чередовались более жесткие и либеральные подходы. Начало XX в. ознаменовалось ужесточением антимонопольных подходов, в 1930-1940-е гг. регулирование не играло существенной роли в экономике США. Некоторое ужесточение применения антитрестовских норм наблюдалось в 1950-1970-е гг. В конце 1970-х маятник регулирования резко качнулся вправо, и до конца 1980-х гг. в антитрестовском регулировании США господствовали подходы Чикагской экономической школы, базирующейся на приоритете свободного рынка по сравнению с государственным вмешательством в экономическую жизнь. Было признано, что прежняя антитрестовская доктрина являлась ошибочной, не предоставляла агентам рынка возможности достигать более высокой эффективности и конкурентоспособности на рынке, в том числе в условиях международной конкуренции^[37].

Эра мягкой конкурентной политики закончилась в США в конце 1980-х гг., когда было открыто дело о монополизации рынка против компании IBM. Администрация Клинтона подтвердила курс на усиление антимонопольного контроля, возбудив в 1998 г. дело против компании Microsoft. Антитрестовские дела были возбуждены против таких гигантов, как Intel, Mastercard, Visa. Регулирование конкурентных отношений в США считается в настоящее время одним из самых комплексных, жестких и эффективных в мире.

Система органов, ответственных за осуществление антимонопольного контроля и проведение конкурентной политики в США, и их основные полномочия.

Антимонопольная политика осуществляется в США как на федеральном уровне специальными государственными органами, так и на уровне отдельных штатов.

В Германии после Второй мировой войны было принято очень жесткое антимонопольное законодательство под влиянием политического фактора и давлением со стороны США как одной из стран-победительниц во Второй мировой войне. В 1947 г. были приняты Правила об отмене картелей. «Политика государств-победителей предполагала демилитаризацию экономики Германии и, как следствие, ее демонополизацию»^[38]. При этом следует отметить, что такая жесткая демонополизация экономики Германии давала американцам и вполне прагматические выгоды, поскольку способствовала усилению позиций американских компаний на внешних рынках, в том числе европейских.

Правила об отмене картелей действовали в трех западных оккупационных зонах, контролируемых соответственно США, Великобританией и Францией, т.е. территории будущей ФРГ. Правила были приняты странами-союзниками как «мера против высококонцентрированной и милитаризированной экономики» и были направлены на декартелизацию сверхмонополизированной немецкой экономики. В течение последующего десятилетия Германия внесла в свое антимонопольное законодательство значительные коррективы.

В 1957 г. вместо жестких Правил об отмене картелей был принят более либеральный Закон об отмене ограничений в конкуренции, который лег в основу современного антикартельного права этой страны. Первоначально немецкое антикартельное право «преследовало цель предотвращения злоупотребления господствующим положением на рынке со стороны крупной производственной компании, а также запрещения соглашений между сторонами, ведущих к ограничению конкуренции, производства или рыночных возможностей как при торговле товарами, так и при предоставлении коммерческих услуг. Запрет распространяется на горизонтальные картели, ограничивающие конкуренцию соглашения между конкурентами, и на ценообразование, распределение продукции и поддержание цен при перепродаже товаров, предоставление исключительных прав посредничества и на связывающие договоры»^[39]. В 1965 г. в Закон 1957 г. были внесены изменения, направленные на дальнейшее смягчение режима государственной антимонопольной политики в отношении хозяйствующих субъектов. Эти изменения позволили в качестве исключения создавать специализированные картели, состоящие из небольших фирм.

В настоящее время в основе антимонопольного (картельного) права Германии лежит Закон об отмене ограничений конкуренции 1957 г. (в новой редакции 1999 г.). Данный Закон в Германии называют обычно сокращенно Картельным законом (Kartellgesetz). Он запрещает картели (антиконкурентные соглашения между предприятиями), злоупотребление господствующим положением и другие виды неразрешенной деловой практики. Исполнение Закона возложено в основном на Федеральное картельное ведомство – независимое административное учреждение, полномочное рассматривать дела о правонарушениях. Поправка к Закону учредила также Монопольную комиссию в качестве совещательного органа при Министерстве экономики. Помимо этих двух ведомств полномочиями в области антимонопольной политики обладают также Министерство экономики Германии и антикартельные службы федеральных земель Германии^[40].

В Великобритании писаные антимонопольные нормы появляются впервые только после Второй мировой войны, в 1948 г., когда принимается Закон о монополиях и ограничительной торговой практике (расследование и контроль) (Monopolies and Restrictive Practices (Inquiry and Control) Act). С этого момента британское законодательство, касающееся регулирования конкуренции и монополии, начинает активно развиваться. На протяжении сравнительно непродолжительного времени было принято еще несколько законов, на основе которых вкупе с актом 1948 г. была создана сложная система правового и институционального регулирования: Закон о ценах перепродажи (Resale Prices Act) 1964 г.; Закон о слияниях и монополиях (Mergers and Monopolies Act) 1964 г.; Законы об ограничительной торговой практике (Restrictive Trade Practices Act) 1956 и 1976 гг.; Закон о честной торговле (Fair Trading Act) 1973 г.; Закон о конкуренции (Competition Act) 1980 г. По мнению некоторых исследователей, главным из них считается Закон о честной торговле. Новая редакция Закона о конкуренции была утверждена в 1998 г.

В Великобритании «с ее прочными традициями плюрализма в государственном управлении был создан и действует поныне сложный, громоздкий механизм проведения в жизнь проконкурентных законов». Формально их осуществление возложено на государственного секретаря (министра) торговли и промышленности (Secretary of state for trade and industry). При нем в качестве совещательного органа существует Комиссия по слияниям и монополиям (Mergers and Monopolies Comission), которая готовит и публикует официальные доклады о существовании «монопольных ситуаций», т.е. о случаях монополизации какого-либо товарного рынка, их влияния на конкуренцию и общественные интересы и о мерах для исправления неблагоприятных последствий такой монополизации^[41]. Такие исследования и рекомендации делаются только в ответ на формальные обращения главного директора честной торговли (Director general of Fair Trading) или госсекретаря. Последний не обязан следовать рекомендациям Комиссии, но обычно это делает. Запретить слияние фирм госсекретарь вправе, только если Комиссия сочтет это нужным. На практике осуществление проконкурентных законов лежит на главном директоре честной торговле. Он уполномочен расследовать случаи монополизации и антиконкурентного поведения. Предварительно директор склоняет правонарушителей к за- ключению мирового соглашения (promise). В случае неудачи он обращается в Суд ограничительной практики (Restrictive Practices Court) – административное учреждение с судебными полномочиями. Решение этого суда может быть обжаловано в апелляционный суд (вторую инстанцию Верховного суда Великобритания), а затем в Палату лордов^[42].

Постепенно антимонопольное законодательство распространяется по всем остальным странам Западной Европы, не имевшим к этому времени еще антимонопольных механизмов^[43].

Франция долгое время, как отмечают исследователи, отставала от других стран в развитии и защите конкуренции. В послевоенное время во Франции, как и в большинстве других государств Западной Европы, развитие законодательства о картелях и монополиях еще в большей степени, чем в Англии, было связано с созданием административного регулирования цен и рыночных отношений. Первые специальные меры, направленные на регулирование конкуренции и ограничительной практики предпринимателей, были введены только в послевоенный период восстановления французской экономики. Ордонанс о ценах от 30 июня 1946 г. в ст.ст. 35 и 36 объявил нарушением «незаконную цену», а в ст. 37 объявлял незаконными некоторые виды ограничительной практики – дискриминацию в ценах, поддержание единой системы перепродажных цен, установление минимальных цен, «связывающие» условия и некоторые другие.

9 августа 1953 г. был принят правительственный декрет, который рассматривался «французской юриспруденцией как начало специального регулирования, направленного на поддержание и восстановление свободной конкуренции в торговле и промышленности». Хотя, по мнению французских юристов, данный декрет был «антикартельным» и «антимонополистическим», запрещение картелей по французскому праву носило на то время, по мнению О.А. Жидкова, очень узкий характер^[44]. Деятельность картелей признавалась в принципе вполне правомерной, пока они не создавали специальных помех для понижения цен или не поощряли их искусственное повышение. Тем более, как указывал О.А. Жидков, оставались вне всякой сферы французского «антитрестовского регулирования» такие более сложные формы монополий, как тресты. С 1953 по 1986 г. во Франции действовало несколько законов и других нормативных актов, направленных на борьбу с антиконкурентными соглашениями и злоупотреблениями доминирующим положением, но конкуренция была развита недостаточно вследствие сильного вмешательства государства в хозяйственную жизнь. Только после издания Ордонанса от 1 декабря 1986 г. (далее – Ордонанс 1986 г.) положение изменилось. Этот акт положил начало дерегулированию народного хозяйства, отказу от вмешательства государства в экономику, свободе ценообразования, упору на рынок как главный регулятор хозяйственных отношений. Ордонанс 1986 г. учредил независимый от Министерства экономики Конкурентный совет (Conseil dе la concurrence) в качестве главного исполнителя проконкурентных норм. Конкурентный совет независим от министра экономики, хотя по вопросам слияния компаний окончательное решение выносит не Конкурентный совет, а министр экономики. Конкурентный совет состоит из 16 членов. Семь из них – бывшие советники Государственного совета (высший административный суд Франции), Счетной палаты, Кассационного суда (высший суд общей юрисдикции) или других административных и судебных учреждений, а четыре представляют частный сектор. Совет рассматривает дела об антиконкурентных действиях и налагает запрет на них. Жалобы на решения Совета с 1987 г. подаются не в Госсовет, а в Парижский апелляционный суд. По вопросам слияния компаний окончательное решение выносит не Конкурентный совет, а министр экономики. При этом его действия подлежат обжалованию не в суде общей юрисдикции, а в Государственном совете^[45].

Европейский Союз. Большое значение для развития антимонопольного регулирования в Европе имело также создание системы правового регулирования конкуренции в Европейских экономических сообществах, затем в Европейском Союзе. Опыт ЕЭС представляет значительный интерес для данного исследования, поскольку антимонопольные механизмы ЕЭС как квазигосударственного образования в большей степени схожи с аналогичными механизмами отдельных государств, чем с международно-правовыми регуляторами конкурентных отношений. С самого начала образования ЕЭС, затем создания и деятельности Европейского Союза как наднационального образования большинства стран Европы антимонопольное регулирование стало неотъемлемой частью его политики. Антимонопольные механизмы Евросоюза как квазигосударственного образования являются и сегодня перманентным и важнейшим элементом его торгово-промышленной политики в целом. Создание ЕЭС в 50-х гг. XX в. в целях развития европейской экономики предполагало развитие высокой степени экономической интеграции европейских государств, открытость государственных границ стран Европы для развития международной торговли и более свободного экономического взаимодействия предпринимателей Европы на пространстве Общего рынка. Такая стратегия создавала важные предпосылки для экономического роста, но в то же время порождала опасность чрезмерного усиления крупных хозяйствующих субъектов, действующих в Европе, и монополизации рынков уже не только на территории отдельных государств Европы, а на всем общеевропейском рынке. Эта опасность прекрасно осознавалась идеологами единой Европы, и поэтому проконкурентные, антимонопольные нормы стали неотъемлемым, перманентным элементом европейской торгово-экономической политики с самого начала экономической, политической и правовой интеграции Европы, начала образования Европейских экономических сообществ^[46].

Первые нормы, направленные на обеспечение конкуренции, появились уже в Договоре о создании первого экономического сообщества Европы – Европейского объединения угля и стали 1951 г. Затем нормы, направленные на обеспечение конкуренции на пространстве Общего европейского рынка, были включены в Римский договор 1957 г. о создании Европейского экономического сообщества. Ст.ст. 85, 86 Римского договора 1957 г. содержали «условия о том, что после отмены национальных защитных мер в торговле стран – членов ЕС частные фирмы не станут воздвигать индивидуальные барьеры на пути развития торговли и оказывать влияние на ограничение или нарушение конкуренции на общем рынке»^[47].

В 1992 г. принимается Маастрихтский договор, учреждающий Европейский союз. Данный Договор регулировал наряду с другими вопросами и порядок обеспечения конкуренции в Европейском союзе. Таким образом, в настоящее время антимонопольное законодательство Европейского союза состоит из норм, содержащихся в таких основных источниках, как Договор о создании Европейского объединения угля и стали 1951 г., Римский договор об учреждении Европейского экономического сообщества 1957 г., Договор о Европейском союзе, подписанный в Маастрихте в 1992 г. Следует также помнить, что ряд изменений в Римский договор были внесены Амстердамским договором от 2 октября 1997 г., в том числе в области конкурентного регулирования. С технической стороны изменения коснулись, в частности, нумерации конкурентных статей. Так, одни из основных конкурентных статей Римского договора – ст.ст. 81 и 82 в редакции Амстердамского договора указаны как ст.ст. 85 и 86. В Римском договоре конкурентному регулированию специально посвящена особая глава. Это гл. 1 «Правила конкуренции», включенные в раздел 3 «Общие правила Римского договора». Отдел 1 гл. 1 определяет конкурентные правила, применяемые к предприятиям, отдел 2 посвящен демпингу, отдел 3 – конкурентным вопросам предоставления государственной помощи^[48].

Антимонопольное регулирование в ЕС осуществляется также на основе регламентов Совета ЕС, являющегося «его законодательным органом (наряду с Европарламентом). Правовое регулирование антимонопольной политики посредством принятия Регламентов осуществляется в ЕС с начала 1960-х гг., когда Советом ЕС были приняты Регламент от 6 февраля 1962 г. №17, содержащий предписание по применению антимонопольных ст.ст. 85, 86 Римского договора, а также чуть позже Регламент от 2 марта 1965 г. № 19/65 о применении раздела 3 ст. 85 Римского договора. Еще одним регламентом, имеющим важное значение в области конкурентной политики ЕС, исследователи называют также принятый в более поздний период Регламент от 21 декабря 1989 г. № 4064/89 о контроле за объединением предприятий»^[49].

Регламенты (regulations) стали главным инструментарием формирования единой наднациональной политики конкуренции в ЕС, они являются актами прямого действия и подлежат обязательному применению в странах-членах ЕС. Подчеркивая значение регламентов в реализации конкурентной политики ЕС, Н.И. Ячеистова указывает, что «согласно ст. 189 Римского договора, в ЕС установлены 4 главных инструментария осуществления единой политики: регламент, директива, решении и рекомендация. Регламент подлежит непосредственному применению в странах-членах. Директива, при обязательном характере поставленной цели, предполагает свободный выбор форм и средств ее осуществления странами-членами. Решения обязательны лишь для тех, кому они адресованы Рекомендации не носят обязательного характера». В связи с этим «выбор регламента как наиболее действенного средства осуществления единой политики объясняется той особой ролью, которая отводится деятельности по созданию единого конкурентного пространства в рамках ЕС»^[50].

Говоря о направлениях конкурентной политики ЕС, следует отметить, что в настоящее время таких основных сфер четыре^[51]:

1) контроль за антиконкурентными соглашениями и за злоупотреблением доминирующим положением;

2) контроль за слиянием фирм;

3) либерализация экономических секторов, относящихся к сфере естественных монополий;

4) регулирование государственной помощи.

В восточноевропейских странах антимонопольное законодательство стало появляться только на волне перемен 1990-х гг., когда под влиянием политических и социально- экономических преобразований в странах Восточной Европы, СНГ, связанных с переходом на рыночные формы хозяйства, отказом от гипертрофированного участия государства в хозяйственной жизни, возникла необходимость в создании адекватных рыночной экономике форм правового регулирования предпринимательской, хозяйственной, экономической деятельности, неотъемлемым элементом которого является антимонопольное и в целом конкурентное регулирование. В результате к настоящему времени все европейские страны, включая страны СНГ, имеют законодательные механизмы антимонопольного регулирования, в том числе специальные конкурентные (антимонопольные) законы, на основе которых с большим или меньшим успехом в этих странах созданы и действуют современные системы антимонопольного регулирования.

Среди азиатских государств первой страной, где было принято антимонопольное законодательство, является Япония. Первый антимонопольный Закон – О запрещении частных монополий и обеспечении справедливой торговли – был принят в этой стране в 1947 г. Так же как и в Германии, этому способствовало политическое давление США. Историческую роль в принятии этого закона в Японии, как и Германии, сыграл также «политический фактор – политика государств-победителей предполагала демилитаризацию экономики Японии и Германии и, как следствие, ее демонополизацию». Закон О запрещении частных монополий и обеспечении справедливой торговли 1947 г. способствовал роспуску конгломератов «дзайбацу», занимавших господствующее положение в экономике страны. В настоящее время антимонопольная политика в Японии регламентируется этим же Законом 1947 г. с изменениями 1973 и 1998 гг.

Согласно антимонопольному законодательству Японии, проведение в жизнь антимонопольных законов в этой стране возложено на Комиссию честной торговли, подчиненную канцелярии премьер-министра. Комиссия рассматривает жалобы о нарушении антимонопольных законов, следит за законностью слияний компаний, проверяет уведомления предпринимателей о заключении международных договоров. В случае установления Комиссией фактов антимонопольных правонарушений она может издать приказ о прекращении и воздержании, о передаче части дела другому предпринимателю, о предоставлении Комиссии уведомления о заключении международного договора. Приказы Комиссии могут быть обжалованы в Высший суд г. Токио, наделенный исключительной юрисдикцией по рассмотрению антимонопольных дел, а затем в Верховный суд^[52].

Среди азиатских стран также одними из первых, кто принял антимонопольные акты, стали бывшие азиатские британские колонии, Индия и Пакистан. В 1969 г. Закон о монополиях и ограничениях торговли принимается в Индии. Данный закон является основным актом антимонопольного права Индии до настоящего времени. В 1970 г. Пакистан принимает Акт о регулировании и предотвращении монополий, картелей и ограничения торговли. В азиатских странах СНГ антимонопольное регулирование было введено на волне политических и экономических преобразований 1990-х гг.

Одной из первых африканских стран, в которых был принят антимонопольный закон, стала Южно-Африканская Республика. В 1955 г. в этой стране принимается Закон о конкуренции. В настоящее время антимонопольная политика в ЮАР регламентируется этим Законом 1955 г. в редакции 1979 г.^[53]

Начиная с 1990-х гг. под влиянием развития мирохозяйственных связей, усиления международной экономической интеграции происходит формирование конкурентной и антимонопольной политики и в других странах Африки, Латинской Америки, Азии, где прежде антимонопольных законов не было^[54].

В некоторых странах Латинской Америки первые антимонопольные законы были приняты еще до Второй мировой войны, например в Мексике в 1934 г. Преимущественно же распространение антимонопольного законодательства в странах Латинской Америки последовало после Второй мировой войны.

Новая волна распространения современного антимонопольного права приходится на 1990-е гг., когда под влиянием политических событий в странах Восточной Европы, СНГ, связанных с переходом на рыночные формы хозяйства, принимается конкурентное, в том числе антимонопольное, законодательство. Развитие мирохозяйственных связей, усиление процессов международной экономической интеграции способствуют формированию конкурентной и антимонопольной политики и в других странах мира, в том числе странах Африки, Латинской Америки, Азии, в странах, где прежде антимонопольные законы не были приняты. Всего с начала 1990-х гг. антимонопольное законодательство принимается в 100 странах мира^[55].

Выводы по главе 1

Таким образом, в довоенное время антимонопольное право нового поколения или современная система антимонопольного регулирования начала развиваться в России, Австралии, Новой Зеландии, в ряде европейских стран, в странах Северной Америки. При этом развитие новой системы характеризовалось, в частности, введением гибкой модели антимонопольных запретов, предполагающей наличие как жестких императивов, так и многих исключений и изъятий, созданием и развитием специальных административных процедур антимонопольного контроля, учреждением специальных административных ведомств, уполномоченных в области конкуренции, монополии, экономики и рынков. Дальнейшее развитие – качественное и количественное (по числу стран, принимающих антимонопольные законы) – антимонопольного права в мире приходится уже на послевоенные годы.

Следует отметить, что многие из механизмов современной системы антимонопольного регулирования в России и мире, в том числе административно-правовых, уходят корнями к периоду конца XIX–начала XX в., когда берет начало формирование современной системы антимонопольного регулирования и контроля. Ряд других механизмов имеет еще более древнюю природу и происхождение, что находит подтверждение как в отечественной истории государства и права, истории экономических отношений, так и соответствующей истории зарубежных стран. В связи с этим одним из важных направлений теоретических исследований современных актуальных вопросов, путей, задач и способов корректировки современной системы антимонопольного регулирования является исторический опыт формирования и генезиса существующих антимонопольных механизмов, исторический опыт поиска оптимальных путей правовой борьбы с негативными проявлениями монополизма, национальные особенности, способствующие или препятствующие успешности этой борьбы, эффективности применения отдельных антимонопольных механизмов и даже целых концептуальных моделей антимонопольного регулирования.

Глава 2. Антимонопольное право России в XX столетии

2.1 Начало концептуального реформирования антимонопольного законодательства в России на рубеже XIX–XX веков

До второй половины XIX в. публично-правовые и гражданско-правовые механизмы вполне соответствовали задачам борьбы с частными случаями появления спекулятивных монополий. Однако экономическая действительность эпохи, последовавшей за промышленной революцией, характеризующейся бурным ростом промышленности, торговли, финансовой деятельности, интенсивной концентрацией капитала, широкой монополизацией многих рынков, требовала изменений и правового регулирования в области экономики, конкуренции и монополии.

Создание предпринимательских объединений, рост экономической концентрации имели ряд различных причин, предпосылок и задач. С одной стороны, во многих случаях концентрация была вызвана необходимостью преодоления экономических кризисов, развития объемов и совершенствования производства. С другой – появившиеся в результате концентрации и объединения экономических ресурсов торгово-промышленные и финансовые монстры, будучи созданными для решения полезных для общества задач, нередко не пренебрегали параллельно стремлением к получению сверхприбылей с использованием своего монопольного положения. Часты были и случаи формирования картелей преимущественно или даже исключительно в корыстных целях. Чрезмерная ценовая эксплуатация потребителя, поглощение слабейших компаний и другие сопровождающие монополизацию негативные процессы не только в России, но и других развитых странах того времени вызывали рост социального недовольства, требовали от правительства коррекции и эффективного применения правовых ограничительных мер к новоявленным экономическим гигантам^[56].

Наиболее развитые государства мира, включая Россию, не могли не реагировать на принимавшую масштабный характер проблему. На рубеже XIX – начала XX в. правительство Российской империи стало все более активно работать над ее разрешением. Были инициированы командировки отечественных ученых за рубеж для изучения актуальных вопросов и проблем, опыта правовой регламентации антимонопольной политики. Со временем была инициирована законопроектная работа. Кроме того, правоприменительная практика правительственных органов стала корректироваться с учетом потребностей управления и регулирования экономических отношений в изменявшихся условиях^[57].

Важно отметить, что у России уже существовала серьезная правовая база, на которой стала формироваться обновленная система антимонопольного законодательства. Прямые и жесткие правовые запреты монопольных соглашений были уже мало применимы во всех случаях обнаружения синдикатов, картелей и трестов, формально подпадавших под указанные уголовные запреты. Это было связано с тем, что любое соглашение предпринимателей о поддержании, завышении или занижении цен или о регулирования объема выпуска товаров на рынок оказывалось вне закона. Когда такие соглашения могли заключаться и исключительно в спекулятивных целях наживы за счет потребителей, тогда уголовный запрет и соответствующие санкции оправдывали себя полностью. Но ведь нередко картельные, синдикатские соглашения, регламентировавшие объем производства товара и вопросы ценообразования, были направлены в большей степени на преодоление экономических кризисов, предотвращение разорения, которое могло последовать из-за чрезмерного падения цен на товары в результате острой конкуренции и перепроизводства товаров, в том числе даже ниже их себестоимости, что в свою очередь приводило к невозможности из-за отсутствия прибыли содержать предприятие и вести дело.

Отсюда стремление вступать в соглашения с конкурентами и нормировать объем производства, выпуска товара и установить хотя бы минимальную цену их продажи, настолько высокую, насколько она покрывала бы издержки и давала хотя бы некоторую прибыль промышленнику^[58]. Такие соглашения не только приносили пользу самим участникам соглашений, – от них выигрывало и общество, получавшее преимущества от стабильной деятельности предприятий, сумевших защитить себя от кризиса. Концентрация производства и капитала давала и другие преимущества: это рационализация производства, экономия на издержках, рост масштабов производства и др.

Правительство также демонстрировало заинтересованность в сотрудничестве, а значит, признании синдикатов - гигантов как законного явления эпохи, в том числе и как удобных и эффективных партнеров казны в осуществлении крупных государственных подрядов в сфере транспортного строительства, тяжелой промышленности, оборонного производства и других сферах, где требовались ресурсы и масштабы объединений предприятий и гигантов-монополистов^[59].

В то же время действующее позитивное законодательство, по согласному мнению авторитетных ученых-юристов того времени, при буквальном его прочтении признавало картели, синдикаты вне закона, как уголовного, так и гражданского. В свою очередь полицейские меры против дороговизны требовали развития в сторону более сложной системы административно-правовых механизмов контроля за синдикатами и монополиями новой эпохи в целях противодействия злоупотреблениям, с одной стороны, и недопустимости сдерживания экономического развития, с другой. Развитые административно-правовые механизмы позволили бы, не запрещая синдикаты, контролировать их деятельность. Все это и стало причиной активизации правительственных мер по коррекции существовавших антимонопольных механизмов, доставшихся в наследство от предыдущих исторических эпох.

Следует отметить, что в тот период как в России, так и в других развитых странах судебные дела о синдикатах и картелях были связаны первоначально со спорами участников картельных объединений между собой о различного рода взаимных обязательствах.

К концу XIX – началу XX в. постепенно с накоплением опыта государственного управления в условиях развития экономической концентрации, благодаря усилиям ученых – экономистов и юристов, политической элиты были выявлены, поставлены и сформулированы задачи и векторы развития антимонопольного регулирования, направленные на приведение его в соответствие актуальным задачам и целям государственного управления в новых экономических условиях.

Среди основных проблем выделялись, в частности^[60]:

1) негибкость существующих уголовных запретов, однозначно признающих любое объединение предпринимателей, предметом которого является нормировка цен и выпуска товаров, как незаконное;

2) наличие полномочий по расследованию и квалификации деятельности синдикатов, трестов, иных предпринимательских объединений у судей и судебных следователей, не имеющих ни специализации, ни особых экономических познаний, ни данных о практике рыночной деятельности и конъюнктуре рынков в данный период и т.п. – напротив, отсутствие аналогичных полномочий у правительственных органов, владеющих необходимой информацией;

3) отсутствие системы регулярного контроля, мониторинга за деятельностью предпринимательских объединений, монополистов с целью предупреждения злоупотреблений и коррекции рыночной структуры.

Начало XX в. демонстрирует активизацию правительственной деятельности, научных, в том числе сравнительно-правовых, исследований, законопроектной и законодательной работы по решению поставленных проблем.

Анализируя изменения законодательства, тексты законопроектов и заявлений официальных органов, научные работы по теме, можно сделать вывод, что на рубеже XIX–XX в. происходит концептуальное реформирование отечественной системы антимонопольного регулирования, выражающееся в формировании на основе старых антимонопольных механизмов и иных правовых институтов в целом новой системы антимонопольного регулирования, адекватной новым экономическим реалиям, условиям и задачам.

Формирование новой модели развивалось по нескольким направлениям, которые целесообразно выделить в три группы^[61]:

1) приспособление к новым задачам старых антимонопольных механизмов через их видоизменение или корректировку и усовершенствование;

2) приспособление к задачам антимонопольного контроля уже существовавших механизмов публичного контроля и управления, но ранее не использовавшихся непосредственно для антимонопольных целей и задач;

3) разработка и создание новых, дополнительных и вспомогательных инструментов и механизмов защиты от монополизма, дополняющих существующую систему и корректирующих ее общий вектор от борьбы с локальными стачками торговцев к контролю за монополистическими объединениями новой промышленной эпохи.

С конца XIX – начала XX в. до революционных событий 1917 г. можно выделить особый, третий этап развития отечественного антимонопольного регулирования. На данном, третьем этапе начинает, таким образом, формироваться основанный во многом на старых антимонопольных механизмах новый инструментарий антимонопольного регулирования, адекватный задачам новой экономической эпохи, характеризующейся бурным ростом промышленности, концентрацией производства и капитала^[62]. Также этап характеризуется сначала фактическим, а затем и правовым признанием синдикатов и подобных предпринимательских объединений в качестве полноправных и полноценных участников экономических отношений и общественной жизни, но с одновременным развитием административно-правовых механизмов контроля за деятельностью предпринимательских объединений и соглашениями предпринимателей.

Формирование новой системы антимонопольного регулирования развивалось по трем основным направлениям^[63]:

1) приспособление к новым задачам старых антимонопольных механизмов через их видоизменение или корректировку и усовершенствование;

2) приспособление к задачам антимонопольного контроля уже существовавших механизмов публичного контроля и управления, но ранее не использовавшихся непосредственно для антимонопольных целей и задач;

3) через разработку и создание новых, дополнительных и вспомогательных инструментов и механизмов защиты от монополизма, дополняющих существующую систему и корректирующих ее общий вектор от борьбы с локальными стачками торговцев к контролю за монополистическими объединениями новой промышленной эпохи.

Среди направлений государственной политики первой группы можно назвать:

- усовершенствование механизмов уголовной ответственности за монополистические действия;

- использование судами механизмов признания гражданско-правовой недействительности запрещенных законом соглашений в отношении картельных соглашений как противоречащих антимонопольным запретам уголовного закона;

- отказ в нотариальном удостоверении таких картельных соглашений;

- полицейские меры (меры публичного управления) борьбы с искусственной дороговизной.

Среди направлений государственной политики второй группы можно назвать^[64]:

- контроль слияний акционерных компаний и иных хозяйственных обществ;

- контроль предоставления государственных природных ресурсов хозяйствующим субъектам (хозяйственным обществам);

- контроль за созданием профессиональных обществ, отказ в регистрации и закрытие профессиональных обществ, преследующих спекулятивные картельные цели.

К направлениям третьей группы относятся^[65]:

- регламентация института предпринимательских соглашений для целей государственного антимонопольного контроля;

- создание административно-правовых механизмов постоянного контроля за рынками в целях защиты конкуренции и противодействия монополистической деятельности хозяйствующих субъектов, в том числе посредством предупреждения возникновения опасных картельных соглашений;

- предоставление экономическому органу исполнительной власти государства – Министерству торговли и промышленности – полномочий по проведению предварительного расследования и принятию основного решения о характере деятельности картельных объединений и отдельных предприятий-монополистов и необходимости возбуждения уголовного дела в отношении руководителей и участников такого объединения.

2.2 Антимонопольное регулирование в России в советский период

Падение Российской империи, революционные потрясения 1917 г., повлекшие тотальные изменения в политике, идеологии, экономике, правовой системе и других сферах государственной и общественной жизни страны, безусловно существенно повлияли и на развитие антимонопольного регулирования в России. Происходила ломка привычного строя жизни, в частности экономического строя, и государственно-правовых механизмов управления, в том числе и в антимонопольной области, прекратилось развитие новой системы антимонопольного контроля и антимонопольное регулирование в целом. В экономическом плане в советский период развивается государственный монополизм^[66].

Советский период развития монополизма характеризуется поначалу созданием государственной монополии народного хозяйства в рамках политики военного коммунизма, затем поисками побудительных мотивов развития хозяйства с помощью новой экономической политики (НЭП) и активизации в этот период мелкой промышленности, производственных кооперативов. Вместе с тем в период НЭПа одновременно создается крупная национализированная промышленность, представленная синдикатами и трестами, национализируется крупный капитал. «В период новой экономической политики государством были впервые выработаны и апробированы регуляторы взаимоотношений различных форм собственности: государственной, частной и кооперативной. В 1921 г. было разрешено создавать мелкие частные предприятия, денационализировать предприятия, где по найму работало менее 21 человека. Только за один год частным лицам было отдано 10 тыс. предприятий на срок от двух до пяти лет взамен 10-15% производимой ими продукции. Одновременно утверждалось два принципа экономического развития: централизация и децентрализация. Предприятиям, принадлежавшим к одной отрасли производства, требовалось объединяться в тресты. Свою продукцию предприятия должны были реализовывать, прежде всего, внутри национализированного сектора, а излишки могли продавать на рынке^[67].

Помимо актов, законодательно оформлявших процесс монополизации экономики, период НЭПа оставил также интересный правовой материал, свидетельствующий об антимонопольной политике государства в этот период. Такой интерес представляют, в частности, статьи Уголовных кодексов РСФСР 1922 и 1926 гг., направленные против монопольных соглашений и индивидуальных действий предпринимателей. Анализ формулировки этих статей позволяет говорить о преемственности этих антимонопольных механизмов по отношению к антимонопольным нормам уголовного законодательства Российской империи.

Ст. 137 УК РСФСР 1922 г. устанавливала уголовную ответственность за искусственное повышение цен на товары путем сговора или стачки торговцев между собой или путем злостного невыпуска товара на рынок, что каралось лишением свободы на срок не ниже шести месяцев и конфискацией части имущества с запрещением права торговли. Данная статья была помещена в главе IV УК РСФСР «Преступления хозяйственные». Статья в части определения конкретных составов преступлений следовала уголовным антимонопольным нормам царского права, поскольку, как и антимонопольные статьи Уложения о наказаниях, ст. 137 УК РСФСР 1922 г. предусматривала ответственность не только за повышение цен по соглашению, но и за невыпуск товара на рынок, который мог быть предпринят и отдельным лицом, которое могло извлечь корыстный доход из этого невыпуска, т.е. обладающее некоторой рыночной властью, влиянием на рынок. Отступлением от царских статей стало, правда, отсутствие в УК РСФСР ответственности за монопольное согласованное понижение цен на товары, направленное на ослабление или вытеснение конкурентов. Да и штрафные санкции за монопольные соглашения в УК РСФСР были существенно понижены.^[68]

Несколько видоизмененную конструкцию, но в целом подтверждающую прежние традиции преследования монопольных действий по русскому праву, содержал УК РСФСР 1926 г. Ст. 107 УК РСФСР предусматривала ответственность за злостное повышение цен на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок, достигнутое как путем соглашения (сговора, стачки), так и действиями отдельного хозяйствующего субъекта. Таким образом, данная статья также устанавливала ответственность не только за монопольные соглашения, имеющие целью такие действия, но и за индивидуальные монополистические действия хозяйствующего субъекта, направленные на злостное повышение цен на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок^[69].

Свертывание новой экономической политики с конца 1929 г. ознаменовало наступление очередного этапа развития монополизма в России. Соответствующие изменения произошли и в законодательстве. Помимо трансформации антимонопольной статьи в статью за спекуляцию в УК РСФСР последовали и другие правовые новеллы, оформляющие курс на дальнейшую государственную монополизацию. Так, «постановлением ЦК ВКП(б) «О реорганизации управления промышленностью» от 5 декабря 1929 г. было установлено, что предприятие является основным звеном управления промышленностью. Следовательно, наметилось концептуальное направление экономического развития страны в изменении отношения к управлению крупной национализированной промышленностью, и НЭП, как попытка развития многообразия форм собственности, оказался устраненным монополистическими производственными структурами. НЭП стал жертвой промышленного монополизма, за которым стояла государственная монополия^[70]. Следовательно, попытка развития многообразия форм общественной собственности была устранена монополистическими производственными единицами. Действенный механизм реализации общенародной собственности складывался в условиях ее огосударствления и перехода к формированию единого хозяйствующего субъекта – государства с монополизацией общественного производства в масштабах страны».

С конца НЭПа до середины 1950-х гг. возникает и реализуется «тотальное властное доминирование административной системы, высокая управляемость деятельностью предприятий и организаций из центра», складывается «централизованный государственный монополизм». Этот период характеризуется достижением наивысшего расцвета государственной монополии. Хозяйствующим субъектом стал экономический центр (система государственных учреждений), а производящим единицам отводились исключительно производственные функции. Ускоренная индустриализация и насильственная коллективизация строились только на административном принуждении. Рынок требовал сбалансированности, равновесия, а рывок вперед, определенный программой индустриализации, можно было сделать только при крупной структурной перестройке^[71].

При этом к концу 1930-х гг. в силу внешнеполитических условий государственный монополизм принял милитаризированную форму, сохранившуюся до конца 1980-х гг. Система директивного планирования не могла опираться на экономические методы реализации плана. Рынок был заменен административной системой с жесткой централизацией и четким разграничением линий подчиненности. В этих условиях началась специализация министерств и их главков, породившая ряд проблем:

- создавались ведомственные барьеры, которые ослабляли и разрушали нормальные производственные связи между предприятиями разных министерств;

- отсутствие кооперации стимулировало разрастание предприятий, они стремились удовлетворить свои потребности в ресурсах самостоятельно путем создания вспомогательных производств, что часто было нерационально и вело к большим потерям;

- происходило разбухание непроизводственного аппарата в промышленности.

Следовательно, стремление поставить государственную монополию на пользу всему обществу оказалось далеко не простым и, по существу, не было реализовано. Этот хозяйственный механизм просуществовал до середины 1950-х гг., когда была сделана первая попытка его изменения.

В середине 1950-х гг. наступает следующий период развития монополизма в России, который характеризуется децентрализацией властно-хозяйственных отношений административно-хозяйственной экономики и созданием локально-территориальных монопольных структур – совнархозов^[72]. Тогда была реализована система мер, расширившая права союзных республик по руководству народным хозяйством и усилившая территориальный подход в управлении. Согласно Закону от 10 мая 1957 г. были созданы органы управления экономическими районами – совнархозы. К 1957 г. на территории РСФСР действовало 70 совнархозов, в подчинение которым передали предприятия, находившиеся на территории данного экономического района. В этот период из союзного в республиканское подчинение было передано 11 тыс. предприятий, которые должны были установить прямые связи между собой.

К концу 1957 г. доля предприятий республиканского и местного подчинения (малых и средних) возросла с 33 до 47%. Но ни совнархозы, ни их отраслевые производственные управления не осуществляли оперативно-хозяйственной деятельности. Таким образом, децентрализация властно-хозяйственных отношений при помощи новой системы в некоторой степени осуществлялась, но появились локально-территориальные монопольные структуры, деятельность которых была неэффективной. Как отмечают ученые, новые органы стали просто многоотраслевыми министерствами со схожими задачами, но только на областном и республиканском уровнях^[73].

С середины 1960-х гг. происходит усиление отраслевого подхода в управлении, проводится новая административная централизация, упраздняются совнархозы, восстанавливаются центральные промышленные министерства. Начинает формироваться организационная монополия, имеющая ведомственно - бюрократическую форму, которая была создана в целях уменьшения числа объектов управления и объединила одинаковые по профилю и виду деятельности предприятия. Именно тогда начался процесс сращивания интересов партийно-государственной системы, сохранявшей элитарное положение в обществе, и отраслевых ведомств с корпоративными структурами, добивавшимися монопольного положения на рынке^[74]. В результате к концу 1970-х гг. ведомственно-отраслевые монополии стали доминировать на своих локальных рынках при полном отсутствии конкурентов и контроля со стороны общества. Ведомства от лица государства получили распорядительские полномочия, которые использовали для реализации своих узкогрупповых интересов. Монополизм пронизывал все сферы и отрасли советской экономики, все уровни подсистемы организации и управления. Он переплетался с монополией других сфер общественной жизни, ставя личность в подчиненное положение по отношению к административным и хозяйственным иерархиям^[75].

К этому времени монополизм в СССР стал настолько всеобъемлющим и тормозящим развитие экономики явлением, что многие государственные меры, направляемые на ограничение ведомственного монополизма, в период 1980-х гг., когда стали серьезно осознаваться масштаб накопившихся экономических проблем и необходимость экономических преобразований, встречали сопротивление ведомственных кланов и не достигали результата. Массив проблем российской экономики на рубеже XX-XXI в. оказался настолько глубоким и масштабным, что их решение имело нетривиальный характер. Первые годы экономической реформы показали, что дилемма «конкуренция или монополия» требует серьезного исследования и принятия комплекса мер, направленных на либерализацию и демонополизацию российской экономики, развитие конкурентной среды, диверсификацию форм собственности, демократизацию всех форм жизни. С 1988 г. все чаще стали появляться публикации, посвященные вопросам государственного и ведомственного монополизма в стране и мировому опыту антимонопольного регулирования. В то же время ни одно из принятых партийных или правительственных решений кардинальных изменений в монопольную структуру государства не вносило. К этому времени государство как экономический центр уже не могло ограничить ведомственную экспансию^[76]. Оно лишь эпизодически при помощи властных регулятивных норм пыталось сдерживать натиск мощных монополистических системна потребителя. Именно монополизм долгое время оказывал негативное влияние на развитие рыночных реформ.

Конец 1980-х гг. стал временем перестройки экономических отношений, диверсификации форм собственности, создания рыночных структур, демонополизации и развития конкурентной среды». Тогда же возобновляется процесс формирования правовой и организационной системы регулирования отношений конкуренции и монополии в новой России в условиях рыночной модели экономики. Россия при этом вступила в новую полосу развития монополизма, но на сей раз не государственного, а частного. С 1998 г. нашу страну захлестнула волна горизонтальных слияний, создание вертикально интегрированных систем. Началось перераспределение капитала и собственности, увеличивались темпы концентрации предприятий^[77]. К этому времени в России уже была воссоздана система антимонопольного законодательства, предусматривающая определенные властные механизмы антимонопольного контроля. И при наличии политической воли данные механизмы могли использоваться для сдерживания монополизации и противодействия негативным, противоправным проявлениям монополизма. Вместе с тем исследователи отмечают, что тогда политическая элита не стремилась активно использовать потенциал антимонопольного законодательства и регулирования для радикального противостояния формированию монопольных и олигопольных рынков, появлению частных монополистов, переходу бывших государственных предприятий-монополистов в частные руки.

Впоследствии наметилась некоторая тенденция усиления антимонопольных мер, системного развития антимонопольного законодательства, его ужесточения в сторону антимонопольного законодательства. Многие идеи развития системы антимонопольного контроля были реализованы. К настоящему времени, будучи сформированной в основных своих элементах, система антимонопольного регулирования характеризуется в целом концептуальной завершенностью построения. Можно сказать, что на смену глобальному системному реформированию законодательства в качестве актуальной задачи современного правового развития выходит точечное совершенствование отдельных антимонопольных механизмов и институтов в рамках сложившейся единой концептуальной современной российской модели^[78].

Итак, падение Российской империи, революционные потрясения 1917 г., повлекшие тотальные изменения в политике, идеологии, экономике, правовой системе и других сферах государственной и общественной жизни страны, существенно и естественно повлияли и на развитие антимонопольного регулирования в России. Период с начала революционных потрясений, сопровождаемый ломкой старого строя и водворением так называемой революционной законности, целесообразно выделить в четвертый этап антимонопольного регулирования в России. Он связан с ломкой экономического строя и государственно-правовых механизмов управления, в том числе и в антимонопольной области, прекращением развития новой системы антимонопольного контроля. Данный этап завершается с объявлением и реализацией советской властью новой экономической политики.

Последовательность процессов отторжения советской властью прежних устоев общественной жизни была временно несколько нарушена новой экономической политикой государства, проводившейся в 1920-е гг. В период НЭПа происходит временный и частичный возврат к рынку и как следствие – к ограниченному использованию рыночных форм и принципов правового регулирования, в том числе антимонопольного регулирования. Наступает следующий, пятый этап развития антимонопольного права в России. Таким образом, пятый этап совпадает по времени с периодом реализации новой экономической политики (НЭП). Будучи невостребованными в первые годы советской власти в силу известных политических причин, антимонопольные механизмы на короткое время возвращаются в отечественную правовую систему в период НЭПа, которому было свойственно использование многих рыночных правовых инструментов. В частности, известны просуществовавшие до 1932 г. антимонопольные запреты УК РСФСР 1922 и 1926 гг., основой для которых послужили антимонопольные запреты уголовного законодательства Российской империи.

Следующий, шестой этап исторического опыта антимонопольного регулирования длится с окончания периода НЭПа (условно с 1932 г.) до начала рыночных преобразований в середине 1980-х гг. и принятия первых антимонопольных актов новой России на рубеже 1980–1990-х гг. Этот этап, как и четвертый, стал наиболее «негативным» в отношении антимонопольного регулирования. Он характеризуется полным отсутствием какого-либо антимонопольного регулирования в силу тотального изменения экономической политики государства, ее переориентацией с рыночной модели на модель государственного монополизма. В силу наличия государства как единственного монополиста на большинстве рынков антимонопольное регулирование было не востребовано. В некотором смысле суррогатами механизмов антимонопольного регулирования и контроля выступали нормы ответственности за спекуляцию. Характерна генетическая связь антимонопольных мер в условиях рыночной экономики и антиспекулятивных мер в условиях государственно-плановой, государственно-монополистической советской экономики. С окончанием НЭПа уголовно-правовые антимонопольные запреты законом в 1932 г. не были отменены, но трансформировались в уголовно-правовые запреты за спекуляцию. И наоборот, в начале 1990-х гг. с возвратом государства к рыночной модели экономики из российского права исчезает ответственность за спекуляцию, но возвращаются правовые механизмы противодействия монополистической деятельности^[79].

Седьмой этап наступает с принятием первых антимонопольных актов новой России на рубеже 1980–1990-х гг. и продолжается до настоящего времени. Он характеризуется ренессансом рыночной экономики и оформляющей ее правовой системы, в том числе антимонопольного регулирования. Этот этап характеризуется также наиболее активным нормотворчеством в области антимонопольного права в связи с острой потребностью в правовом оформлении рыночной экономики. В годы советского времени наблюдалось серьезное теоретическое и практическое отставание от большинства государств, не прерывавших развития правового регулирования рыночной модели экономики и прошедших уже значительный с начала XX в. путь проб, ошибок, достижений в области антимонопольного регулирования^[80]. Резкое и быстрое вхождение России в рыночную экономику потребовало и быстрого создания новой правовой системы. Между тем теория и практика правового регулирования в СССР долго развивались исходя из других задач и установок. В связи с необходимостью быстрой перестройки правовой системы, гармонирующей с мировыми стандартами и институтами регулирования на данный период, в основу многих современных рыночных российских правовых регуляторов были положены зарубежные образцы. В том числе, зарубежный опыт лег в основу формирования и современного антимонопольного регулирования в России. В то же время были учтены и некоторые отечественные особенности. В частности, была разработана система антимонопольного контроля в отношении субъектов публичной администрации^[81].

Выводы по главе 2

Таким образом, одним из важных направлений исследований современных проблемных вопросов, путей, задач и способов корректировки современной системы антимонопольного регулирования является исследование истории формирования и генезиса существующих антимонопольных механизмов, исторического опыта поиска оптимальных путей правовой борьбы с негативными проявлениями монополизма, с учетом национальных особенностей, способствующих или препятствующих успешности этой борьбы, эффективности и обоснованности применения отдельных антимонопольных механизмов и даже целых концептуальных моделей антимонопольного регулирования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В основе политики антимонопольного регулирования, реализуемой в 130 странах мира, лежат законодательство о конкуренции (competition law) и антимонопольное законодательство (antitrust law), ставящие перед собой цель – содействие развитию рыночных структур в рамках отдельного государства или группы государств и ограничение монопольной власти одного или нескольких субъектов.

Изучение хронологии развития и содержания основных положений антимонопольной политики в разных странах мира позволили выделить пять концептуальных этапов развития антимонопольного законодательства и практики теории антимонопольного регулирования.

Законы о конкуренции вмешиваются в три определенные сферы функционирования рынка: структуру экономического рынка, экономическое поведение и экономический результат.

Политика конкуренции является наиболее развитой общей политикой Европейского Сообщества и оказывает сильное влияние на деятельность предприятий как в самом ЕС, так и вне его, стимулируя создание единого внутреннего рынка. Цель конкурентной политики Сообщества заключается в том, чтобы обеспечивать эффективную конкуренцию, функционирование которой обеспечивало бы эффективную реализацию политических, экономических и социальных задач развития общества.

Принятие Модельного закона «О конкуренции» завершает первый этап гармонизации национальных законодательств, а также формирования единой конкурентной политики и антимонопольного регулирования в рамках ЕЭП.

Принятие Модельного закона «О защите экономической конкуренции» позволит решить важнейшую задач по сближению и гармонизации конкурентного законодательства стран СНГ, обеспечивая развитие торгово-экономических связей между Государствами Содружества и рост взаимных инвестиций.

В качестве основных принципов реализации антимонопольной политики РФ можно обозначить следующие положения: содействие формированию рыночных отношений, предупреждение, ограничение и пресечение монополистической деятельности и недобросовестной конкуренции, соотнесение положений положительного и отрицательного эффекта, предполагающих правила разумного подхода при применении норм антимонопольного законодательства, гласность и публичность в действиях антимонопольных органов.

Основными экономическими целями антимонопольной политики являются действия, направленные на оптимизацию рыночной структуры, нейтрализацию монополистической власти и различных методов ее проявления, корректировку невыгодных для общества экономических результатов для решения двух задач: повышения качества жизни и обеспечения конкурентоспособности российской экономики.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Федеральный закон от 26.07.2006 № 135-ФЗ (ред. от 03.07.2016) «О защите конкуренции».
2. Постановление Правительства РФ от 30.06.2004 № 331 (ред. от 17.10.2016) «Об утверждении Положения о Федеральной антимонопольной службе» (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2017).
3. Типовой закон о конкуренции: материалы ЮНКТАД по проблематике законодательства и политики в области конкуренции Женева: ООН, 2001. – 126 с.
4. Авдашева С.Р. Модернизация антимонопольной политики в России: (экономический анализ предлагаемых изменения конкурентного законодательства) // Вопросы экономики. - 2013. - № 5. - С.100-116.
5. Антимонопольная политика государства: учебное пособие / Князева И.В. - Новосибирск: изд-во СибАГС, 2014. - 208 с.
6. Артемьев И.Ю. Модельный закон «О конкуренции» / Специальный выпуск журнала Евразийской экономической комиссии– 2013- с.18-19.
7. Белоусова Н.И. Реформирование естественных монополий: теоретический аспект / Н.И. Белоусова // ЭКО. - 2012. - №4. - С.85-100.
8. Бурмистрова, Т. Формирование конкурентной среды и государственная антимонопольная политика / Т. Бурмистрова // Право и экономика. - 2011. - №6. - С.29-40.
9. Винокуров Е. Международное антимонопольное регулирование и ВТО / Е. Винокуров // Мировая экономика и международные отношения. - 2011. - № 10. - С.40-46.
10. Голомолзин А.Ю. Антимонопольная политика государства. // «Экономика России 21-й век» - 2013. - № 22. - C. 33-41.
11. Государственная антимонопольная политика: практический опыт и задачи совершенствования законодательства // Российский экономический журнал. - 2011. - №3. - С.28-33.
12. Даурова Т.Г. Правовые основы конкурентной политики России: монография / Т.Г. Даурова; - Саратов: Поволж. акад. гос. службы им. П.А. Столыпина, 2010. – 275 с.
13. Даурова Т.Г. Антимонопольный орган России: создание, эволюция, перспективы // Законодательство и экономика. - 2012. - № 7. - С.48-55.
14. Екимова Н.А. Оценка воздействия норм регулирования на конкуренцию // Рос. юстиция. - 2012. - № 4. - С. 10-12.
15. Качалин В.В. Система антимонопольной защиты общества в США. – М.: Наука, 2015. – 271с.
16. Антимонопольная политика государства: учебное пособие / Князева И.В. - Новосибирск: изд-во СибАГС, 2014. - 208 с.
17. Князева И.В. Антимонопольная политика в России: учеб. пособие для студентов вузов / И.В. Князева – 5-е изд. Перераб. - М.: Омега-Л, 2011.– 505 с.
18. Князева И.В. Трансформация антимонопольной политики в политику защиты конкуренции в современных экономических условиях: монография / И.В. Князева, О.А. Лукашенко. – Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2011. - 150 с.
19. Мартыненко Г.И. Правовое обеспечение конкуренции и ограничение монополистической деятельности // «Право и экономика». – 2012. - № 11. - C.211-215.
20. Мельников В.В. Государственное регулирование национальной экономики: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению «Экономика» и экон. Специальностям. Москва: Омега-Л, 2012. - 334 с.
21. Розанова Н.М. Эволюция антимонопольной политики России: проблемы и перспективы // Вопросы экономики. - 2015. - № 5. - С.117-131.
22. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. – 240 с.
23. Пузыревский С.А. Развитие антимонопольного законодательства в современных экономических условиях // Российское конкурентное право и экономика. - 2011. - № 1. - C.131-139.
24. Санько, Г.Г. Монополизм и конкурентная политика в трансформируемой экономике / Г.Г. Санько // Белорусский экономический журнал. - 2012. - №2. - С.100-111.
25. Ситников П.С. Эволюция антимонопольной политики в современной экономике // «Экономические науки». – 2013. - №1. – С. 31-33.
26. Соболева И. Государственная антимонопольная политика: практический опыт Законодательства // «Человек и труд». – 2014. - №2. – С. 27-30.
27. Якунин В.И. Актуальные проблемы формирования современной государственной конкурентной политики в Российской Федерации // Власть. - 2012. - № 5. - С.36-44.
28. История государства и права зарубежных стран. Законодательство о компаниях, монополиях и ограничительной торговой практике [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.bibliotecar.ru/teoria-gosudarstva-i-prava-5/155htm (дата обращения 10.07.2017).
29. Антимонопольная политика государства; [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.grandars.ru/student/ekonomicheskaya-teoriya/ antimonopolnaya-politika.html (дата обращения 10.07.2017).

1. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. – С. 115. ↑

2. Екимова Н.А. Оценка воздействия норм регулирования на конкуренцию // Рос. юстиция. - 2012. - № 4. - С. 10. ↑

3. Антимонопольная политика государства: учебное пособие / Князева И.В. - Новосибирск: изд-во СибАГС, 2014. – С. 102. ↑

4. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. - С. 116. ↑

5. Ситников П.С. Эволюция антимонопольной политики в современной экономике // «Экономические науки». – 2013. - №1. – С. 31. ↑

6. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. – C. 120. ↑

7. Соболева И. Государственная антимонопольная политика: практический опыт Законодательства // «Человек и труд». – 2014. - №2. – С. 27. ↑

8. История государства и права зарубежных стран. Законодательство о компаниях, монополиях и ограничительной торговой практике [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.bibliotecar.ru/teoria-gosudarstva-i-prava-5/155htm. ↑

9. Винокуров Е. Международное антимонопольное регулирование и ВТО / Е. Винокуров // Мировая экономика и международные отношения. - 2011. - № 10. - С.40. ↑

10. Качалин В.В. Система антимонопольной защиты общества в США. – М.: Наука, 2015. – С. 211. ↑

11. Качалин В.В. Система антимонопольной защиты общества в США. – М.: Наука, 2015. – С. 215. ↑

12. Мартыненко Г.И. Правовое обеспечение конкуренции и ограничение монополистической деятельности // «Право и экономика». – 2012. - № 11. - C.212. ↑

13. Качалин В.В. Система антимонопольной защиты общества в США. – М.: Наука, 2015. –С 220. ↑

14. Антимонопольная политика государства; [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.grandars.ru/student/ekonomicheskaya-teoriya/ antimonopolnaya-politika.html ↑

15. Санько, Г.Г. Монополизм и конкурентная политика в трансформируемой экономике / Г.Г. Санько // Белорусский экономический журнал. - 2012. - №2. - С.100 ↑

16. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012 – С. 162. ↑

17. Там же, с. 164. ↑

18. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. – С. 165. ↑

19. История государства и права зарубежных стран. Законодательство о компаниях, монополиях и ограничительной торговой практике [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.bibliotecar.ru/teoria-gosudarstva-i-prava-5/155htm ↑

20. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012 – С. 167. ↑

21. Екимова Н.А. Оценка воздействия норм регулирования на конкуренцию // Рос. юстиция. - 2012. - № 4. - С. 11. ↑

22. История государства и права зарубежных стран. Законодательство о компаниях, монополиях и ограничительной торговой практике [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.bibliotecar.ru/teoria-gosudarstva-i-prava-5/155htm ↑

23. Белоусова Н.И. Реформирование естественных монополий: теоретический аспект / Н.И. Белоусова // ЭКО. - 2012. - №4. - С.85. ↑

24. Голомолзин А.Ю. Антимонопольная политика государства. // «Экономика России 21-й век» - 2013. - № 22. - C. 33. ↑

25. Качалин В.В. Система антимонопольной защиты общества в США. – М.: Наука, 2015. – С. 232. ↑

26. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. – С. 171. ↑

27. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. – С. 172. ↑

28. Винокуров Е. Международное антимонопольное регулирование и ВТО / Е. Винокуров // Мировая экономика и международные отношения. - 2011. - № 10. - С.42. ↑

29. Качалин В.В. Система антимонопольной защиты общества в США. – М.: Наука, 2015. – С. 234. ↑

30. Там же, с. 236. ↑

31. Мартыненко Г.И. Правовое обеспечение конкуренции и ограничение монополистической деятельности // «Право и экономика». – 2012. - № 11. - C.213. ↑

32. Там же. ↑

33. Пузыревский С.А. Развитие антимонопольного законодательства в современных экономических условиях // Российское конкурентное право и экономика. - 2011. - № 1. - C.131. ↑

34. Ситников П.С. Эволюция антимонопольной политики в современной экономике // «Экономические науки». – 2013. - №1. – С. 33. ↑

35. История государства и права зарубежных стран. Законодательство о компаниях, монополиях и ограничительной торговой практике [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.bibliotecar.ru/teoria-gosudarstva-i-prava-5/155htm ↑

36. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. – С. 185. ↑

37. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. – С. 185. ↑

38. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. – С. 186. ↑

39. Винокуров Е. Международное антимонопольное регулирование и ВТО / Е. Винокуров // Мировая экономика и международные отношения. - 2011. - № 10. - С.43. ↑

40. Винокуров Е. Международное антимонопольное регулирование и ВТО / Е. Винокуров // Мировая экономика и международные отношения. - 2011. - № 10. - С.43. ↑

41. Там же, с. 44. ↑

42. Винокуров Е. Международное антимонопольное регулирование и ВТО / Е. Винокуров // Мировая экономика и международные отношения. - 2011. - № 10. - С.44. ↑

43. Антимонопольная политика государства: учебное пособие / Князева И.В. - Новосибирск: изд-во СибАГС, 2014. – С. 86. ↑

44. Князева И.В. Трансформация антимонопольной политики в политику защиты конкуренции в современных экономических условиях: монография / И.В. Князева, О.А. Лукашенко. – Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2011. – С. 49. ↑

45. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012 – С. 203. ↑

46. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012. – С. 205. ↑

47. Санько, Г.Г. Монополизм и конкурентная политика в трансформируемой экономике / Г.Г. Санько // Белорусский экономический журнал. - 2012. - №2. - С.103. ↑

48. Санько, Г.Г. Монополизм и конкурентная политика в трансформируемой экономике / Г.Г. Санько // Белорусский экономический журнал. - 2012. - №2. - С.104. ↑

49. Винокуров Е. Международное антимонопольное регулирование и ВТО / Е. Винокуров // Мировая экономика и международные отношения. - 2011. - № 10. - С.44. ↑

50. Санько, Г.Г. Монополизм и конкурентная политика в трансформируемой экономике / Г.Г. Санько // Белорусский экономический журнал. - 2012. - №2. - С.105. ↑

51. Винокуров Е. Международное антимонопольное регулирование и ВТО / Е. Винокуров // Мировая экономика и международные отношения. - 2011. - № 10. - С.45. ↑

52. Князева И.В. Трансформация антимонопольной политики в политику защиты конкуренции в современных экономических условиях: монография / И.В. Князева, О.А. Лукашенко. – Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2011. – С. 53. ↑

53. Винокуров Е. Международное антимонопольное регулирование и ВТО / Е. Винокуров // Мировая экономика и международные отношения. - 2011. - № 10. - С.45. ↑

54. Там же. ↑

55. Писенко К.А. Развитие антимонопольного права: от механизмов противодействия локальным спекулятивным монополиям до современной системы антимонопольного регулирования: Монография / Кирилл Андреевич Писенко. – М. : РУДН, 2012.- С. 205. ↑

56. Якунин В.И. Актуальные проблемы формирования современной государственной конкурентной политики в Российской Федерации // Власть. - 2012. - № 5. - С.36 ↑

57. Мельников В.В. Государственное регулирование национальной экономики: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению «Экономика» и экон. Специальностям. Москва: Омега-Л, 2012. – С. 136. ↑

58. Якунин В.И. Актуальные проблемы формирования современной государственной конкурентной политики в Российской Федерации // Власть. - 2012. - № 5. - С.36 ↑

59. Мельников В.В. Государственное регулирование национальной экономики: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению «Экономика» и экон. Специальностям. Москва: Омега-Л, 2012. – С. 140. ↑

60. Розанова Н.М. Эволюция антимонопольной политики России: проблемы и перспективы // Вопросы экономики. - 2015. - № 5. - С.117 ↑

61. Авдашева С.Р. Модернизация антимонопольной политики в России: (экономический анализ предлагаемых изменения конкурентного законодательства) // Вопросы экономики. - 2013. - № 5. - С.100 ↑

62. Там же, с. 101. ↑

63. Бурмистрова, Т. Формирование конкурентной среды и государственная антимонопольная политика / Т. Бурмистрова // Право и экономика. - 2011. - №6. - С. 29. ↑

64. Государственная антимонопольная политика: практический опыт и задачи совершенствования законодательства // Российский экономический журнал. - 2011. - №3. - С.28. ↑

65. Бурмистрова, Т. Формирование конкурентной среды и государственная антимонопольная политика / Т. Бурмистрова // Право и экономика. - 2011. - №6. - С. 30. ↑

66. Даурова Т.Г. Правовые основы конкурентной политики России: монография / Т.Г. Даурова; - Саратов: Поволж. акад. гос. службы им. П.А. Столыпина, 2010. – с. 128. ↑

67. Князева И.В. Антимонопольная политика в России: учеб. пособие для студентов вузов / И.В. Князева – 5-е изд. Перераб. - М.: Омега-Л, 2011.– С. 239. ↑

68. Даурова Т.Г. Антимонопольный орган России: создание, эволюция, перспективы // Законодательство и экономика. - 2012. - № 7. - С.48. ↑

69. Бурмистрова, Т. Формирование конкурентной среды и государственная антимонопольная политика / Т. Бурмистрова // Право и экономика. - 2011. - №6. - С. 31. ↑

70. Артемьев И.Ю. Модельный закон «О конкуренции» / Специальный выпуск журнала Евразийской экономической комиссии– 2013- с.18. ↑

71. Бурмистрова, Т. Формирование конкурентной среды и государственная антимонопольная политика / Т. Бурмистрова // Право и экономика. - 2011. - №6. - С. 32. ↑

72. Там же. ↑

73. Государственная антимонопольная политика: практический опыт и задачи совершенствования законодательства // Российский экономический журнал. - 2011. - №3. - С. 29. ↑

74. Даурова Т.Г. Правовые основы конкурентной политики России: монография / Т.Г. Даурова; - Саратов: Поволж. акад. гос. службы им. П.А. Столыпина, 2010. – С. 132. ↑

75. Государственная антимонопольная политика: практический опыт и задачи совершенствования законодательства // Российский экономический журнал. - 2011. - №3. - С. 30. ↑

76. Князева И.В. Антимонопольная политика в России: учеб. пособие для студентов вузов / И.В. Князева – 5-е изд. Перераб. - М.: Омега-Л, 2011.– С. 248. ↑

77. Даурова Т.Г. Правовые основы конкурентной политики России: монография / Т.Г. Даурова; - Саратов: Поволж. акад. гос. службы им. П.А. Столыпина, 2010. – с. 136. ↑

78. Князева И.В. Антимонопольная политика в России: учеб. пособие для студентов вузов / И.В. Князева – 5-е изд. Перераб. - М.: Омега-Л, 2011.– с. 252. ↑

79. Мельников В.В. Государственное регулирование национальной экономики: учеб. пособие для студентов вузов, обучающихся по направлению «Экономика» и экон. Специальностям. Москва: Омега-Л, 2012. – С. 152. ↑

80. Князева И.В. Антимонопольная политика в России: учеб. пособие для студентов вузов / И.В. Князева – 5-е изд. Перераб. - М.: Омега-Л, 2011.– С. 240. ↑

81. Розанова Н.М. Эволюция антимонопольной политики России: проблемы и перспективы // Вопросы экономики. - 2015. - № 5. - С. 130. ↑