Юридические лица как субъекты международного частного права

Юридические лица являются главными операторами международных экономических отношений, поэтому вопрос о границах их правосубъектности всегда интересовало международное частное право. Дело в том, что установкой этой правосубъектности обусловлено решения значительного количества важных (так называемых уставных) вопросов, наиболее распространенными из которых являются:

• или данная группировка является юридическим лицом, или, наоборот, это только совокупность определенного количества физических лиц;

• каким образом соответствующая юридическое лицо должно возникать, реорганизоваться или прекращать свое существование (в последнем случае - какой должна быть судьба ликвидационного остатка)

• какова его организационно-правовая структура;

• для какого вида деятельности это лицо создана;

• каков механизм принятия решений органами этого юридического лица;

• каким является правовое положение представительств и филиалов данного юридического лица.

Обычно принято считать, что правосубъектность юридического лица определяется за правопорядком государства, с которым это лицо связана фактом своего возникновения. Основой подобного подхода есть такая мысль: если только государство позволяет образования юридического лица, то и правовая система соответствующего государства должна регулировать правосубъектность такого лица [1, c. 147]. Отсюда вывод: определить национальность юридического лица возможно только на основании права того государства, где это лицо основана [2, c. 88] - положение, которое в доктрине международного частного права считается бесспорным. То есть, реальная связь юридического лица с соответствующим правопорядком становится главным критерием определения национальности юридических лиц.

Однако установление этой связи в международном частном праве становится задачей нетривиальной. Например, в континентальных государствах Западной Европы (Франция, ФРГ, Италия, Швейцария и т.д.) правом, по которому определяется правосубъектность юридического лица и его содержание, считается закон места нахождения административного центра этого лица, в то время как в странах так называемого общего права (Великобритания, США и некоторые другие) - закон государства места регистрации устава юридического лица. Именно поэтому одна и та же организация, имеющая устав, зарегистрированный в Канаде, а место дислокации правления - в Испании, будет признана во Франции испанском, а в Англии - канадской юридическим лицом.

То есть, в данном случае, благодаря наличию иностранного элемента в частных отношениях, возникает ситуация, когда одним и тем же фактическим обстоятельствам может быть дана различная юридическая оценка, в результате чего, по праву различных государств, может быть дана разная ответ на одно и то же уставное вопрос.

Из этого следует вывод, согласно которому правовое положение (статус) юридического лица теоретически может определиться различными правопорядками:

• тем, с которым этот статус связан генетически, то есть правопорядком, в рамках которого соответствующая юридическое лицо возникло;

• тем, в рамках которого данное юридическое лицо фактически осуществляет свою предпринимательскую деятельность.

Указанные варианты установления правосубъектности юридического лица имеют разное нагрузку. Как отмечает Т.М. Нешатаева, в первом случае речь идет, собственно, о признании правосубъектности юридического лица, а во втором - о допуске ее к осуществлению хозяйственной деятельности на территории соответствующего государства и об условиях такой деятельности [3, c. 135].

Ответ на второй из поставленных вопросов сводится к делению юридических лиц на «своих» и «чужих» (резидентов и нерезидентов), когда с целью осуществления валютного контроля, установление режима налогообложения, лицензирования и т.д. иностранные юридические лица относятся не в такие условия хозяйствования, как национальные или другие «свои» (резиденты).

Разумеется, такое разделение осуществляется согласно соответствующим национальным законодательством. Им же устанавливаются условия допуска иностранных юридических лиц к осуществлению хозяйственной деятельности на своей территории.

Что касается первого из указанных вопросов, то считается безоговорочным положение, согласно которому юридическое лицо получает свой статус и правосубъектность не вообще, а только благодаря ее «привязанности» к тому или иному правопорядка. На этот вопрос сказывается в доктрине международного частного права сроком установления «национальности» (государственной принадлежности) юридического лица, в отношении которого К. Дмитриева считает, что категория «национальность» в применении к юридическим лицам является условной, неточной вследствие того, что она не может иметь исходного содержания - то есть, особого правового связи с государством, который находит свое воспроизводство в институте гражданства. Однако использование указанного срока, особенно с целью отделения отечественных правосубъектном образований от иностранных, является удобным, коротким, распространенным средством обозначения, который особых возражений не вызывает [4, c. 220-221].

Таким образом, национальность юридического лица определяет как факт образования именно юридического лица, так и границы ее правоспособности и дееспособности, как раз и обозначается термином «правосубъектность» юридического лица, или, иначе говоря, позволяет установить ее личный устав. В доктрине отмечается, что в законодательстве различных государств сфера действия личного закона юридического лица раскрывается с разной степенью детализации: от определения ее одним термином «правоспособность» (Вьетнам, Китай, Литва), к развернутому перечня взаимосвязанных вопросов (Венгрия, Румыния , Италия), количество которых может приближаться к двузначной цифры.

Поскольку у юридического лица может быть только одно место регистрации (для его изменения необходима ликвидация такого лица в одном государстве и регистрация ее в другой), этот критерий, положенный в основу так называемой теории инкорпорации, производит впечатление простого, а потому - и крайне привлекательного . Впрочем, поскольку учредители юридического лица могут произвольно выбрать государство места регистрации и даже не совершать в ней никакой деятельности, требование связи юридического лица с правопорядком государства регистрации выполняется не всегда. Более того, этот критерий может предоставить заинтересованным лицам возможность для обхода закона [1, c. 147]

Что касается места осуществления основной деятельности, то в этом случае связь между юридическим лицом и соответствующим правопорядком становится, как правило, реальным, то есть указанное выше требование выполняется почти полностью. Может именно поэтому роль этого критерия постепенно увеличивается и он все чаще используется в унификациях. Так, он использован в качестве основы определения закона, которому подчиняется юридическое лицо, в Конвенции о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г.., Конвенциях о международном финансовом лизинге и о международном факторинге (1988) и некоторых других.

Кроме этих, довольно распространенных критериев, в доктрине и законодательстве используются еще некоторые другие. Так, иногда для определения национальности юридического лица используется такой признак, как место нахождения органа управления юридического лица. Фактически, в данном случае речь идет о двух разновидностях связи юридического лица с правопорядком государства: место фактического нахождения юридического лица (теория «уставной» оседлости) место нахождения руководящих органов юридического лица (теория «фактической» оседлости).

В обоих этих случаях связь юридического лица с определенным правопорядком усиливается, поэтому многие авторы склонны отдавать предпочтение (особенно во втором из указанных разновидностей) этому критерию сравнению с критерием места образования юридического лица.

Однако применение указанных выше критериев иногда приводит к существенным коллизий. Дело в том, что различные законодатели используют различные из этих критериев. В результате возникает явление, которое Н.Ю. Ерпильова обозначила как отделения личного статуса от национальности юридического лица. В обоснование сделанного вывода она привела такие примеры.

Если юридическое лицо образовано в Бельгии, где используется критерий оседлости, а в дальнейшем ее административный центр переместился в США (критерий инкорпорации), тогда данное юридическое лицо в Бельгии будет признана американской и наоборот, то есть, она в определенной степени потеряет свою первоначальную (так сказать «генетическую» - В.Ч.) национальность. С другой стороны, когда юридическое лицо образовано в США, а ее управленческий центр переместится в Бельгию (Германии и т. Д.), Тогда в США она останется американской, а в Бельгии - бельгийской, то есть, наряду с генетической она получит еще одну национальность . Наконец, если юридическое лицо образовано в государстве, где применяется критерий инкорпорации (Австрия) и ее административный центр перемещается в аналогичной правовой системы (в Швейцарию, например), тогда как в Австрии, так и в Швейцарии она будет считаться австрийской, то есть она будет « неполную »национальность [5, c. 77-78].

В случае с юридическим лицом нередки ситуации, когда национальность учредителей юридического лица и национальность самой этой личности не совпадают. Чтобы иметь возможность управлять юридическим лицом в интересах учредителей, последние обеспечивают замещение необходимого количества руководящих должностей лицами своей национальности, на деятельность которых они, например путем выплаты заработной платы, могут реально влиять. Подобные рассуждения легли в основу теории контроля, задачей которой является установление того правопорядка, с которым данное юридическое лицо реально связана.

Как отмечает В.И. Кисель, данный критерий в основном применялся во времена мировых войн, когда важно различать «своих» и «вражеских» юридических лиц. Конечно, к враждебным зачислялися юридические лица, контролируемые гражданами враждебных государств.

Поясню указано на примере широко известной дела Даймлера, которая рассматривалась английским судом в 1915 Обстоятельства этого дела сводились к следующему. В Англии было основано общество по продаже автомобильных шин, капитал которого состоял из 25 тыс. Акций. По английскому праву (доктрина инкорпорации) это акционерное общество следовало признать юридическим лицом английского права. Однако только одна из этих акций принадлежала англичанину, а все остальные - гражданам Германии (с которой Великобритания находилась в то время в состоянии войны). На этом основании суд отказал в признании данного акционерного общества английском юридическим лицом, сославшись на то, что ее деятельность контролировалась другими лицами, которые находились на территории вражеской иностранного государства.

По данной теории в доктрине высказываются противоположные мнения. Одни ученые считают, что теория контроля помогает в случаях, когда нужно установить, кому в действительности принадлежит юридическое лицо. Другие, наоборот, отмечают, что применение принципа контроля, когда, как образно говорится в литературе, похоже маска или вуаль юридического лица, позволяет определить реальную принадлежность юридического лица к той или иной страны, в действительности может привести к нестабильности. Поэтому сторонники этого подхода утверждают, что несмотря на кажущуюся простоту, применение критерия контроля для определения национальности юридических лиц в чистом виде чрезмерно затруднено. Однако случаи закрепления данной концепции в международном праве встречаются. В качестве примера можно сослаться на договор 1994 к Энергетической хартии.

В международном частном праве нередки случаи, когда одно юридическое лицо, например - транснациональная корпорация, образует так называемые дочерние предприятия, функционирующие в рамках различных правопорядков, получая в них статус юридических лиц. Будучи юридически самостоятельными, такие юридические лица фактически руководствуются материнской компанией. В таких случаях иногда обращаются к использованию критерия, получил название «национальная принадлежность капитала» юридического лица. Однако данный критерий, с одной стороны, полностью вписывается в теорию контроля, а с другой в случае акционерных обществ, вышедших на мировой рынок, установление национальной принадлежности их капитала становится самостоятельной и очень сложной проблемой.

Сложности с определением национальности юридического лица стимулировали попытку создания по этому вопросу унификации. Имеется в виду Гаагская конвенция о признании правосубъектности компаний, ассоциаций и учреждений (1956). Однако эта Конвенция не собрала необходимого количества документов о предоставлении согласия на ее обязательность, в результате чего она так и не вступила в силу.

Указанные выше критерии принято обозначать как «традиционные». Вместе с тем, основываясь на возможности «расщепление» личного закона юридического лица, в доктрине выдвигаются и некоторые другие подходы, получившие название «модифицированных» теорий устава юридического лица. Однако их анализ дает исследователям основания утверждать, что хотя традиционные теории имеют свои недостатки, модифицированные есть нисколько не лучше, а иногда - даже хуже «старых», так вносят путаницу и тем затрудняют процесс правоприменения [6].

По российскому законодательству юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя на совершение сделки, неизвестное праву страны, в которой орган или представитель юридического лица совершил сделку, за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанном ограничении (ст. 1202 ГK РФ) [7].

Иностранные фирмы, банки и организации могут открывать представительства с особого разрешения, выдаваемого в зависимости от характера их деятельности Министерством внешней торговли, Центральным банком, Министерством юстиции, Торгово-промышленной палатой РФ, а также другими министерствами и ведомствами. В разрешении указываются: цель открытия представительства; условия, на которых фирме разрешается это сделать; срок, на который выдается разрешение; количество сотрудников представительства из числа иностранных граждан - служащих фирм.

Представительство выступает от имени и по поручению представляемой им фирмы и осуществляет свою деятельность в соответствии с законодательством РФ. Представительства открываются, как правило, на срок не свыше трех лет, который может быть продлен.

Субъекты разных государств могут использовать различные формы совместной деятельности. Это могут быть договорные формы, при которых отношения сторон определяются договорами о производственной либо научно-технической кооперации, договорами о консорциумах, предусматривающими обычно совместное выступление сторон на том или ином рынке или в отношении определенного объекта деятельности. Используется и создание юридических лиц этими субъектами (смешанные общества, совместные предприятия и др.).

Общее для этих форм - объединение капиталов, принадлежащих участникам из различных стран, совместное управление с целью достижения определенного результата, совместное несение рисков и убытков.

Одной из возможных организационно-правовых форм является консорциум. Во внешнеэкономической сфере консорциумы создаются на договорной основе для реализации крупномасштабных проектов, которые требуют объединения усилий нескольких организаций. Консорциумы в нашем законодательстве как правовая форма не урегулированы. На практике, а также в силу постановлений Правительства РФ об отдельных консорциумах, применяются два вида консорциумов: консорциумы, создаваемые для отношений с иностранными партнерами временного характера, и консорциумы, создаваемые для внешнеторговой деятельности на длительный период времени.

В международной практике известны два вида консорциумов, создаваемых для отношений с иностранными партнерами временного характера: закрытые и открытые. В первом случае контракт с иностранным заказчиком подписывается одной внешнеторговой организацией, принявшей на себя обязанности руководителя и несущей перед ним ответственность за выполнение всего комплекса обязательств, предусмотренных в контракте. Во втором случае контракт с иностранными заказчиками подписывается всеми партнерами по консорциуму и каждый из них несет свою долю имущественной ответственности непосредственно перед иностранным заказчиком.

Такого рода консорциумы юридическими лицами не являются. Примером консорциума, создаваемого для внешнеторговой деятельности на длительный период времени, является так называемый советский внешнеэкономический консорциум, который был создан специально в области советско-американских экономических отношений.

Список использованных источников

1. Толстых В.Л. Коллизионное регулирование в международном частном праве: проблемы толкования и применения раздела VII части третьей ГК РФ / В.Л. Толстых. — М.: Спарк, 2017. — 244 с.
2. Канашевский В. А. Международное частное право: учебник / В.А. Канашевский. — М.: Междунар. отношения, 2016. — 698 с
3. Нешатаева Т. Н. Международное частное право и международный гражданский процесс: учебный курс в трех частях / Т.Н. Нешатаева. — М.: Изд. дом «Городец», 2018. — 624 с
4. Международное частное право: учебник / [под ред. Г.К. Дмитриевой]. — М.: Проспект, 2017. — 656 с.
5. Ерпылева Н. Ю. Международное частное право: учебник для вузов / Н.Ю. Ерпылева. — М.: Nota Bene, 2019. — 368 с
6. Ауханов А. Я. Модифицированные теории определения личного закона юридического лица / А. Я. Ауханов // Международное публичное и частное право. — 2015. — № 2.
7. "Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья)" от 26.11.2001 N 146-ФЗ (ред. от 18.03.2019)