Реферат на тему: Сущность и история теории "Москва - Третий Рим"

Содержание:

Введение

Концепция "Москва-Третий Рим" и ее конкретное историческое воплощение является популярной темой новейших историко-культурных исследований.

Актуальность нашей работы доказывает, что данное понятие многими историками, культурологами и политическими деятелями рассматривается как одно из наиболее значимых и определяющих в истории Российского государства. Идея "Москва-Третий Рим" является смысловой основой мессианской концепции формирования русского централизованного государства, во многом определившей мессианское направление этого процесса и проблемы его развития.

Значимость разработки данной темы в нашей работе видится в том, что современные процессы глобализации и интеграции во всем мире выдвигают на первый план страны, обладающие культурным "превосходством" и традициями преемственности с другими странами, сохраняемыми и развитыми в политике и культуре их народов. Следует также отметить, что эта концепция направляла и поддерживала интеграционные процессы формирования российской государственности и способствовала сохранению России как единого суверенного государства. Также на протяжении многих лет формировалась концепция внешней политики российского государства как гордой и сильной державы, противостоящей угрозам внешнего мира в стремлении сохранить и приумножить материальные и духовные богатства страны.

Не стоит забывать и о культурном эффекте принятия и популяризации концепции "Москва-Третий Рим": с ее помощью был создан образ духовной державы, последнего оплота христианского мира, который возвысил Россию и поставил ее в один ряд с такими европейскими культурами и странами, как древняя Греция и Италия.

Цель исследования - является выявление влияния концепции "Москва-Третий Рим" на формирование внешней политики России в историческом контексте.

Для этого вам нужно выполнить ряд задач:

• раскрыть сущность самого понятия, отследить источники его возникновения;
• показать эволюцию идеи от религиозной к социально-политической;
• выявить последствия влияния данной доктрины на формирование внешней политики России.

Для написания данной работы были использованы научные и периодические публикации таких авторов, как: Кожинов В. В., Карпец В. И., Новикова Л. И., Соловьева В. С. Особо хотелось бы отметить работу последнего - "Византизм и Русь", где автор акцентирует внимание на культурно-политических параллелях и корреляциях в государственности России, показывая взаимосвязь и взаимовлияние идеологических и политических парадигм на культурную атмосферу России и наоборот.

Сущность доктрины и ее влияние на формирование внешней политики России

Возникновение понятия "Москва-Третий Рим" обычно связывают с именем старца псковского Елизарова монастыря Филофея. Как сейчас считается, старец Филофей родился около 1465 года и умер в 1542 г. В. Кожинов в своей книге "История России и русское слово" отмечает, что как псковский Филофей испытал духовное влияние святого Геннадия, который был близок к преподобному Иосифу Волоцкому, который в 1484-1504 годах был архиепископом Новгородским и Псковским.

Действительно, Филофей в своих письмах к великому князю московскому Василию Ивановичу, царскому дьякону М. Г. Мунехину и царю Ивану Васильевичу сформулировал и обосновал учение о "Москве - Третьем Риме" в соответствии с господствовавшими в то время мировоззренческими и духовными запросами общества. Изначально идея превращения Москвы в третий Рим заключалась не столько в ее политической мощи, сколько в предназначении русского государства быть прибежищем "истинного христианства". Однако очень скоро оно приобрело новый смысл, произошел своеобразный сдвиг акцентов - от религиозного провиденциализма к идейно-политическому обоснованию возвышения Москвы как державы.

Филофей написал царю: Храни и внимай, благочестивый царь, тому, что все христианские царства сошлись в одно, что два римлянина пали, а третий стоит, а четвертого не будет."

Таково, по Филофею, "настоящее" и "будущее" русского государства, а вместе с ним и церкви. Эта формулировка стала классическим выражением концепции "Москва-Третий Рим".

Следует отметить, что идея Филофея сочетала в себе черты весьма распространенной во всех христианских странах теории "Прочного Рима", утверждавшей преемственность римской власти до конца земной истории. В той или иной степени стремление заявить о тождестве своего государства с "Римским царством" находит отголоски в общественной мысли разных народов Западной и Восточной Европы. Глашатаем этой идеи в России были русские книжники из числа иосифлян, которые к началу 20-х годов XVI века заняли господствующее положение в русской Церкви и официальной идеологии. В развитии идей иосифлян формулировка Филофея выявила новый аспект в теории "Прочного Рима", связав роль русского централизованного государства как единственной опоры православия с всемирно-историческим процессом.

В формуле, указанной Филофеем, таким образом соединялись и выражались две основные идеи:

• Преемственность царств.
• Богоизбранность русского народа.

Оба они давали приемлемое объяснение истории и оправдание возвышения Москвы, ее мессианской роли в будущем.

Современный российский историк Р. Г. Скрынников отвергает предположение о том, что официальное признание доктрины "Москва-Третий Рим" следует трактовать как притязание Москвы на роль центра новой мировой империи, преемницы Древнего Рима и Византии. По его мнению, поражение в Ливонской войне настолько ослабило Московское государство, что оно могло думать только о защите своих границ и возвращении утраченных русских территорий. Он также отвергает предположение, что Русская церковь могла в то время претендовать на лидерство во всемирной Православной церкви. Учение "Москва-Третий Рим", пишет Р. Г. Скрынников, " выражало главным образом стремление устранить неполноценное положение Москвы по отношению к другим центрам православия... Она отражала новый баланс сил внутри Вселенской Православной церкви."

Побежденная на поле брани, разоренная войной и опричною политикой, испытывая острые социальные конфликты, Москва в конце XVI века не могла претендовать на мировую империю и роль главы мирового Православия, но доктрина "Третьего Рима" не была тактическим требованием сиюминутной политики. Она выражала глубокое убеждение в исторической, Божественной, миссии, представляла собой мощный духовный стимул, сыгравший решающую роль в будущем страны. Там же, стр.

Источники Доктрины

Доктрина "Москва-Третий Рим" возникла не сразу: она имела "скрытый" период своего развития с XV по конец XVI века.

В 1453 году Константинополь пал под натиском турок, и константинопольский патриарх оказался в государственной зависимости от мусульманского султана. На Руси победа турок над Византией была очень определенно связана с принятием греками унии; утрата государственной независимости-это Божья кара, наказание за измену Православию. Вакантное место византийского императора в историософском сознании начинает занимать русский государь, который начинает восприниматься по той же модели, по которой традиционно воспринимался цезарь. Отсюда, прежде всего, название: царь и самодержец более или менее последовательно именуются русскими государями, начиная с

Василий II

В 1473 году. Иван III женился на последней византийской царевне Софье Палеолог. Именно тогда Москва приняла византийского двуглавого орла в качестве государственного герба.

Окончательное освобождение русского народа от татаро-монгольского ига в 1480 году поставило вопрос о понимании его исторического существования и предназначения непосредственно перед Московским государством. Исторические события определенно противопоставляли исторические судьбы двух великих православных держав: если в Византии ислам торжествует над православием, то на Руси Православие одерживает долгожданную победу над исламом. Именно тогда богословская идея "третьего Рима" была перенесена из Византии и нашла свое основание в нашей стране.

Около 1523 года псковский монах, старец Спасо-Елеазаровского монастыря Филофей, обратился к диакону М. Г. Мисюр-Мунехину (умер в 1528 году), посланнику великого князя Московского в Пскове, с "Посланием к звездочетам". Основываясь на этом труде, в первой половине XVI в. составлено учение, адресованное императору (Василию III или Ивану IV), в котором говорится о роли русского государства в всемирно-историческом процессе; эти учения также приписываются Филофею. Здесь сказано: "Древнее убо Рима Церковь падосская по неверию Аполинариев ереси, Второй Рим-Константинов Город Церковь Агарь с топорами и оскордами разсекос. Это теперь Третий новый Рим вашего суверенного царства, святая католическая Апостольская Церковь во всей поднебесной империи, сияющая больше солнца... Знай и внимай, благочестивый царь (!), что все царства православной христианской веры сошли в твое единое царство. Ты единственный христианский царь во всей Поднебесной." Послание венчает главная мысль: "Две бойни Рима падут, а Третья (Москва) устоит, а четвертой-не будет."

Б. А. Успенский писал, что учение "Москва-Третий Рим" получило в России как космологическое, так и историческое обоснование, и поэтому в нем сочетаются идеи циклического и линейного времени: наряду с последовательным развитием событий происходит возврат к тому, что уже существовало, в рамках нового временного цикла. Как в Изложении Пасхи Симоном, так и в Послании Филофея к астрологам проблемы времени занимают важное место. Филофей противопоставляет идею провиденциализма языческой идее времени, которая проявлялась, например, в астрологических предсказаниях. Движение времени и, следовательно, история зависят от Бога, а не от звезд. А так как "Третий Рим" мыслится как последнее земное царство, то Москва завершает человеческую историю и непосредственно предшествует осуществлению Царства Небесного, когда "времени уже не будет". В этом тоже следует видеть связь с эсхатологическими и мессианскими настроениями, которые первоначально присутствовали в учении о "Москве-Третьем Риме".

Сущность доктрины "Москва - Третий Рим"

По словам С. А. Зеньковского, Там же.  Теория Филофея характеризуется полным провиденциализмом и эсхатологизмом. Все в истории будет так, как угодно Господу и как было предсказано пророками. Историческое существование мира ограничено во времени, Русское царство будет последним царством в истории, и с концом России придет конец всему миру. Таким образом, учение о Третьем Риме было пронизано эсхатологическими настроениями, верой в скорый конец света.

Говоря об упадке религиозно-нравственного состояния мира и, в частности, русского общества, где "оскудевают добрые дела и умножается неправда", Филофей связывает это с пророческими предсказаниями о последних временах и советует каждому заботиться о спасении своей души. Обращаясь к русскому царю, Филофей говорит ему об ответственности монарха за защиту православия, просит его позаботиться об искоренении пороков в своем государстве, так как они могут сократить жизнь последнего Рима (а значит, и всей вселенной), подобно тому как погибла Византия. "Совращение России с пути добродетели и чистоты веры угрожает благополучию всего человечества, ее падение есть разрушение вселенной."

Учение Филофея первоначально рассматривалось как религиозно-философская теория, не связанная с политическими амбициями, с претензиями Московского государства на господство над другими странами. Царское правительство было призвано сохранить православие в своей последней столице. Поэтому попытки трактовать доктрину "Москва-Третий Рим" как выражение духа национальной исключительности и гордости, как имперскую идею следует считать ошибочными. Такое толкование возникло лишь в более поздние времена, в частности, в работах антистароверческих полемистов, пытавшихся объяснить причины раскола самовозвеличиванием русского народа перед другими православными странами.

Важным для последующей истории был Стоглавый собор, состоявшийся в 1551 году при царе Иване IV Грозном и митрополите Макарии, получивший свое название от ответов на поставленные царем вопросы, разделенных на сто глав. Собор поставил перед собой задачу упорядочить церковную жизнь, исправить недостатки и ошибки. К этому времени некоторые церковные и богослужебные уставы, принятые Русью из Византии в X веке и всегда сохранявшиеся по сей день, иногда стали искажаться. Этому вопросу придавалось большое значение, так как такие предписания, как сложение пальцев для крестного знамения, молитвенная песнь "Аллилуйя" и другие считались непосредственно связанными с поклонением Богу.

Чтобы установить строгое и неуклонное следование древнему церковному преданию, собор предал анафеме (церковному проклятию) его нарушителей. В средневековом мировоззрении анафема была более страшным наказанием, чем смертная казнь, так как означала не прекращение смертной земной жизни, а вечные муки в будущей жизни. Поместный собор, который считался руководимым благодатью Святого Духа, был высшим церковным авторитетом, поэтому апологеты Старой веры во многом опирались на его решения, а их противники издавна стремились принизить значение собора и поставить под сомнение подлинность его решений. (Заметим, что Стоглавый собор не привнес новых традиций, а лишь подтвердил необходимость соблюдения того, что было древним и общепринятым).

Установление Патриаршества в России в 1589 году имело важное идеологическое значение. Первым патриархом Московским был русский митрополит Иов. Доктрина "Москва-Третий Рим" была утверждена с одобрения Московской кафедры высшего папского сана. Патриарх Московский был признан "братом во Христе" четырьмя восточными патриархами. Русский православный Патриарх Константинопольский Иеремия, который во время своего пребывания в Москве установил первого русского патриарха, с большой похвалой отзывался о благочестии Русского Православного царства.

Россия все более утверждается как столп вселенского Православия и одновременно как апокалиптический Третий и последний Рим, с падением которого наступит пришествие Антихриста, ибо "четвертого Рима не будет".

Влияние доктрины "Москва - Третий Рим" на формирование внешней и внутренней политики России

Учение о "Москве-Третьем Риме" в общественно-политической жизни России конца XV-XVIII вв.  

Как уже говорилось выше, идея Москвы как третьего Рима в ее первоначальном варианте имела прежде всего богословский смысл, главным образом связанный с определением новой роли Русской Церкви в христианском мире, ее международного статуса и положения в своей стране по отношению к царской власти. Изначально идея превращения Москвы в третий Рим заключалась не столько в ее политической мощи, сколько в предназначении русского государства быть прибежищем "истинного христианства". Однако очень скоро оно приобрело новый смысл, произошел своеобразный сдвиг акцентов - от религиозного провиденциализма к идейно-политическому обоснованию возвышения Москвы как державы.

Руководящей идеей Филофея является идея провиденциализма: все, что делается в истории, все делается по мудрому знаку Провидения. Затем эта точка зрения у Филофея переходит в теократическую систему управления земными царствами; в основе его политической идеологии лежит концепция богоизбранного царства, которое направляет жизнь человечества к конечной цели человеческого существования на земле; Богоизбранный народ сохраняет истинную богооткровенную религию. Филофей не раскрывает полной преемственности мировых царств, но прямо останавливается на старом Риме, указывает на его преемственность Константинополю - Второму Риму, и, наконец, переходит к России, с богоспасающей Москвой, этим третьим Римом-и последним.

Русской Православной Церкви, с одной стороны, предписывалась роль хранителя единственно истинной христианской православной веры, с другой - Православие объявлялось "Русским", а Русское государство - единственным и истинно христианским и в этом смысле вселенским царством. Московские государи довольно быстро уловили этот второй смысл и увидели в идее нечто созвучное их собственным устремлениям, связанное как с укреплением политических позиций Москвы, так и с укреплением самодержавия. Новый религиозный статус Москвы, получившей благодать Божию, сделал ее центром всего христианского мира и, соответственно, превратил московского царя в "всемогущего", ответственного только перед Богом и потому не разделяющего "вверенной" власти ни с кем, в том числе и с церковью. Однако не все придерживались таких взглядов. Таким образом, Максим Грек не признавал независимости Русской Церкви от Греческой. И даже захват Византии турками, по его мнению, не лишил ее благочестия и, вопреки притязаниям Москвы, не дал ей оснований считать себя ее наследницей - Третьим Римом. Эту идею впоследствии подхватил патриарх Никон.

Двойственность идеологемы "Москва-Третий Рим" и связанного с ней русского мессианизма очень точно уловил Н. А.Бердяев. Русское Русское религиозное призвание, исключительное призвание, связано с мощью и величием русского государства, с исключительным значением русского царя", - писал он. Так " империалистическое искушение входит в мессианское сознание." Это открыло возможность превратить провиденциалистскую идею в аргумент в пользу имперской идеологии и политики. Но полное осознание этого противоречия вместе с практическими выводами пришло позже, с историческим опытом. И в XVI веке. совпадение религиозных и политических идей казалось вполне естественным и не грозило далеко идущими последствиями.

К XVII веку, в царствование Алексея Михайловича, религиозно-историософская концепция "Москва-третий Рим" окончательно приобрела собственное политическое звучание и превратилась в официальную геополитическую доктрину Кремля. Русское государство стало рассматриваться его руководителями не только как хранитель "древнего благочестия", но и как законный покровитель и защитник всех православных христиан.

Постепенно, по мере укрепления основ русского самодержавия и его идеологии, учение о Москве как Третьем Риме из факта консолидации нации превратилось в охранительную и консервативную силу, и не случайно оно сыграло роковую роль в церковном расколе XYII века, обернувшемся трагическим расколом общества. В эпоху русского раскола идея Москвы как Третьего Рима в последний раз была прямо выражена народом в своем первоначальном виде, после чего послания старца Филофея стали использоваться главным образом в старообрядческой литературе.

Как известно, государство и официальная церковь выступали в качестве сторонников включения России в мировой церковно-политический процесс, в то время как народ оставался во многом верен старым временам. Раскол основывался на сомнении, что Русское царство, Третий Рим, есть истинное православное царство. Раскольники почувствовали измену церкви и государства и перестали верить в святость иерархической власти в русском царстве. Сознание отречения царства от Бога было главным движущим мотивом раскола. В результате мечты о "Святой Руси" были преданы анафеме как ересь, движение старообрядцев превратилось в запрещенную секту, а вместо ожидаемого пришествия Христа в облике "Белого царя" появился Антихрист. Единственным спасением, казалось, был уход из мира в "невидимую Церковь". Старообрядческая Русь, в ожидании Антихриста, утвердилась в своей самобытности и ксенофобии, а официальная церковь подпала под политическое верховенство светской власти московских государей. Некоторое время идеологема “Москва - Третий Рим” как бы сохранялась.

Чуть позже идея русского мессианизма обретет новую форму и будет развиваться в иной парадигме - в системе философских построений, сквозным вопросом которых станет вопрос об отношении России к Западу в связи с поиском собственных путей в мировой истории. Развиваясь в этой парадигме, идея преподобного Филофея приобретет новые "сюжеты", сместит акценты в обосновании исходных установок, приобретет дополнительную аргументацию и новую интерпретацию связанных с ней провиденциалистских идей. Но даже в своей новой форме мессианизм не утратит своих позиций в русском общественном сознании. Его идеи станут сквозными и в известном смысле системообразующими для философской и социальной мысли вообще, станут центральным звеном значительной части историософских построений.

В противоположность православному пониманию идеи "Москва-Третий Рим", государственно-официозное лишалось своего эсхатологического акцента, приобретало гораздо более выраженную привязку к существующим государственным формам и неизбежно развивалось в политическую программу, генетически связанную с имперской программой Второго Рима - Византии-и предполагавшую расширение пределов Третьего Рима, сакрализацию процесса территориальной экспансии. Доктрина" мы - Третий Рим", сформулированная как общая идея Московского государства, естественно предполагала расширение собственного культурного пространства, включение в свою орбиту всех тех сфер потенциального православия, которые лежали на периферии его собственного общества," а завоевание чужих земель преподносилось как акт, санкционированный свыше и, следовательно, вполне естественный с точки зрения "божественного закона".

В рамках идеологии Святой Руси и Третьего Рима сосуществование их различных интерпретаций, освоение новых земель могло разыгрываться как "драма". Скользящая локализация Священной Руси народных преданий позволила русскому народу вырваться из-под власти государства. Беглецы унесли с собой Россию. С другой стороны, официальная идеология Третьего Рима и связанная с ней имперская программа, предполагающая территориальную экспансию, позволяли не только закрывать глаза на несанкционированные миграции, но и поощрять их в целях расширения границ Российского государства. Если беглецов не устраивал тот факт, что они снова находились под юрисдикцией государства, они двигались дальше, и государство снова настигало их.

В свою очередь, эсхатологическая окраска православно-церковного понимания идеи Москвы-Третьего Рима в сочетании с ее специфическим соотнесением с государственно-акцентированным пониманием придавала особую силу культурной экспансии. Монастыри, монастыри и церкви были оплотом колонизации. "Церкви и монастыри, которые сразу же охватили новый регион, предназначались главным образом, если не исключительно, для русского населения. Массы сильно желали распространения церквей, но именно русские массы хотели удовлетворить свои собственные духовные потребности. Это не образ воинствующей церкви, которая сопровождалась бы миссией: проповедью и катехизацией.

Русская Русская земля уже воспринималась как вполне русская, но окончательно превратилась в Россию, когда на ней были построены церкви. Основная модель распространения православия среди иноземцев была заимствована Русью из Византии. Византия тоже практически не знала проповеди как целенаправленного государственного дела. Миссия осуществлялась спонтанно монахами, вышедшими из Византийской империи; имперское правительство было готово лишь в случае успеха миссии оказать необходимую поддержку, что предполагало определенный контроль и определенную централизацию. Императоры осознавали роль добровольных проповедников для сохранения христианского - "римского" - единства.

Точно так же и на Руси проповедь была почти целиком делом монахов, которые часто удалялись с территории русского государства не с целью миссии, а наоборот, желая порвать связи с миром, но в конце концов основывали монастыри и обители, ставшие центрами церковности. Таким образом, усвоив византийские государственные ориентиры, Российская империя восприняла явное безразличие к миссии. Задачей государства было установление границ Православного царства, а обращение коренного населения в православие - это дело Промысла Божия. Впрочем, служение монаха на Руси тоже воспринималось как своего рода государственная служба, но не в том смысле, что государство специально направляло деятельность монаха (напротив, оно признавало за ним гораздо большую свободу, чем за другими гражданами империи, от высшего чина до низшего), а в том, что его путь имел особую государственную санкцию: государство знало, что монах, тем более монашеский, должен быть свободен. 

Так, мощь русской экспансии обеспечивалась идеологемой "Москва-Третий Рим". Именно эта идеологема "разыгрывалась" при взаимодействии внутриэтнических групп (функциональный внутриэтнический конфликт). С одной стороны, она служила основой государственной идеологии, предполагающей территориальную экспансию, а с другой-психологически облегчала переселение народа в регионы, где еще не была установлена и закреплена российская государственная юрисдикция (как на завоеванных территориях). Она также обеспечивала мощь религиозной экспансии и создавала предпосылки для культурной гомогенизации всей территории государства. Основой этой гомогенизации была, с одной стороны, государственно-административная структура, которая следовала за русскими переселенцами и православными монастырями, а с другой - эсхатологическая идея Православного царства, единственного оплота истинного благочестия в мире, которая распространялась через монастыри и которую следует рассматривать как ценностную максиму Российской империи - ее центральный принцип.

В свете этого центрального принципа включение новых земель в состав государства означало расширение границ православного мира и увеличение численности православного народа. Религиозная и государственная парадигмы слились: государственная власть империи была связана с властью православия, а последняя в данном случае выражалась через государственную власть. Произошла сакрализация государства. Русский Русский перестал быть этнической характеристикой и стал государством: все, что служит процветанию православного государства, - русское. Русские-это не православный народ, а весь православный народ-русский, по названию Православного государства.

Доктрина "Москва-Третий Рим" в общественно-политической жизни России XIX-начала XX вв.

В доктрине "Москва-Третий Рим", являвшейся прямой апологией Византии, русское государство предстает как историко-политический субъект, активно участвующий в мировом цивилизационном процессе и выполняющий ответственную религиозно-духовную, социально-историческую, общественно-политическую миссию.

В XIX - XX веках понятия византинизма и византизма использовались в русской религиозно-философской мысли для обозначения обширного культурно-исторического комплекса религиозных, государственно-политических, философско-нравственных, художественно-эстетических идей и соответствующих им форм социальной практики, генетически выведенных из византийских образцов и определивших различия между русской цивилизацией и европейским Западом.

Понятие Византии у В. Соловьева. В своей работе" Византизм и Россия" В. Соловьев исследовал византизм как историческое и социокультурное явление, характерное для православных государств и, прежде всего, для самой Византии, а также для России, принявшей от нее православие. Именно Византия, как неспособность и нежелание исполнять главные жизненные требования христианства, была, по мнению Соловьева, внутренней, духовной причиной падения древней православной империи.

В понимании Соловьева, византизм характеризуется несколькими серьезными " социальными грехами”:

• Отсутствие высшей задачи для общества и государства, которая соответствовала бы христианским идеалам;
• Отсутствие явного стремления к совершенствованию;
• Равнодушие государства к неформальной религиозно-гражданской, религиозно-нравственной жизни народа и задачам ее развития.

"Невозможно указать, - писал Соловьев, - какое-либо общественное действие, какую-либо общую меру правительства, которая имела бы в виду какое-либо значительное улучшение общественных отношений в нравственном смысле, какое-либо возвышение этого правового государства в соответствии с требованиями абсолютной истины, какое-либо исправление коллективной жизни внутри царства или в его внешних сношениях”.

Владимир Розанов: Судьба России-быть пленницей Византии.

В. В. Розанов, размышляя о влиянии Византии на Русь, обратил внимание на то, что русские приняли христианство еще до разделения Церкви на Восточную и Западную. Однако на протяжении четырех с половиной веков, с 988 по 1453 год, Русь была связана только с одной Восточной Церковью. В результате русские были уведены от древнего общехристианского русла в отдельный поток византийского церковного движения. Или, другими словами, русские последовали за Византией в тихое историческое захолустье, недоступное волнениям и волнениям.

Таким образом, Розанов четко проводит мысль о том, что унаследованная Византия отделила Русь от Запада. Именно он стал главным препятствием на пути интеграции России в мировое цивилизованное сообщество. Розанов В. В. В темных религиозных лучах.

Тойнби: Византизм как "варварский след" на лице России. Во второй половине 1940-х годов известный английский историк и социальный философ Арнольд Тойнби обратился к проблеме русской Византии в своих публичных лекциях, журнальных публикациях и в книге "Цивилизация на испытании" (Нью-Йорк, 1948).

По мнению Тойнби, Россия в своем активном взаимодействии с Западом последовательно демонстрировала противоречивость своих реакций. С одной стороны, ею двигало упорное стремление сохранить собственную независимость от Европы, а с другой-она ни в чем не хотела отставать от нее.

Вызов Запада породил в России две противоположные социальные реакции, рассредоточенные во времени и пространстве. Первая реакция имела ярко выраженный византийский характер православного консерватизма и социального изоляционизма. Самыми страстными ее приверженцами были русские старообрядцы. Другая реакция приняла форму западнической политики Петра I, стремившегося поставить православную Россию в один ряд с государствами западного мира, приблизить ее гражданскую и военную структуру к европейским стандартам и одновременно сохранить политическую независимость и культурную автономию.  

Тойнби, глядя на очертания феномена Византии со стороны Европы, не скрывал своего критического отношения к ней. Он писал: "Средневековое византийское тоталитарное государство, вызванное к жизни успешным возрождением Римской империи в Константинополе, оказало разрушительное воздействие на византийскую цивилизацию. Это был злой дух, который затмил, сокрушил и остановил развитие общества, вызвавшего этого демона. Богатый потенциал византийской цивилизации, попавшей в оковы тоталитарного государства, прорывается через всплески идентичности в регионах, лежащих вне эффективной власти Восточной Римской империи, или в последующих поколениях, появившихся после гибели Империи... "Специфическая организация" византийского общества не только подавляла все предпосылки для творчества, она, как уже говорилось, привела саму цивилизацию средневековой Византии к преждевременному краху, лишив византийский мир возможности расширяться, не погружая себя в борьбу за жизнь, и к гибели между греческими апостолами византийской культуры и их главными негреческими приверженцами."

Заключение

Доктрина "Москва-Третий Рим" стала широко известна и общепринята в России при сыне Василия III, Иване IV Грозном, когда после 1547 года Московское Великое княжество стало царством. Российская империя сыграла огромную роль в развитии российской имперской идентичности, становлении русского централизованного государства.

Сформировалась сначала как идея богоизбранной Руси-преемницы Византии, затем она стала идеологической теорией образования государства Руси и его возвышения. Она оправдывала статус Московского царства как единственного истинно христианского государства, в жизни которого должны были в полной мере воплотиться каноны православной веры. В этой идее отчетливо проявились все составляющие христианского теократического мировоззрения: хилиазм - в виде образа последнего исторического и трансцендентного истории Московского государства, олицетворяющего "царство Христово", эсхатология - завершение исторического процесса в третьем Риме ("и четвертого Рима не будет"), мессианизм, связанный с идеей избранного русского народа, объединенного Москвой.

Московская Русь создала устойчивую систему сопротивления внешним силам невероятным напряжением своих сил в борьбе с ордынским нашествием. А по мере ослабления империи Чингизидов и ее потомков она не только свергла ордынское иго, но и заняла свое место на бескрайних просторах Евразии. Она стала ощущать себя Третьим Римом, который не мог развиваться и процветать без сильного государства. Когда она ослабла, начались смуты, развал, хаос, грозивший гибелью стране.

Теократические тенденции средневекового русского государства выражались в обожествлении царской власти. Именно в этот период впервые в России был совершен обряд помазания царя на царство. Власть государя приобретает сакральный характер. Политическая власть понимается как служение высшим целям, "как милость Божия по отношению к слабым людям, которые своими грехами и преступлениями не могут вынести безгосударственных форм жизни" Карпец В. И. Некоторые особенности государственности и государственной идеологии Московской Руси. Идея верховной власти. 1985. с. 5.. В подтверждение высокого статуса государственной власти Великий князь меняет свой титул и становится царем. Это начинает означать, что тот, кто имеет божественную цель, уже не первый среди равных, а единственный, самодержец. Производный характер слова царь от латинского Caesar (Цезарь) придавал авторитет новому государственному строю, подчеркивал преемственность и однопорядковый характер царской власти московского князя и власти императоров Рима и Византии. В то же время существуют легенды о якобы имевшем место факте передачи императором Византии Владимиру Мономаху императорской короны и регалий, а также о дальнейшей их передаче в руки великих московских князей. И это подчеркивало преемственность и наследственность самодержавной власти в России.

Идея "Третьего Рима" нашла отражение не только в политической жизни России, но и в градостроительстве. Московские градостроители XVI-XVII веков активно внедряли в структуру Москвы элементы архитектуры, присущие Константинополю и Риму. В Москву активно привлекались иностранные специалисты - строители и иконописцы.

Таким образом, можно сделать вывод, что возникновение и внедрение общественно-политической доктрины "Москва-Третий Рим" оказало огромное влияние на формирование государственности и могущества России. Однако было бы неверно говорить, что известное учение теперь совершенно забыто. Идеи старца Филофея до сих пор оказывают влияние на общественную, церковную и политическую жизнь России.

Список литературы

1. Карпец В. И. Некоторые особенности государственности и государственной идеологии Московской Руси. Идея Верховной власти / Развитие права и политико - правовой мысли в Московском государстве: Сборник научных трудов. - М., 1985. с. 5.
2. Кожинов В. В. История Руси и русского слова.
3. Лурье С. В. Историческая этнология / С. В. Лурье. - М.: Аспект Пресс, 1998. - 448 с.
4. Новикова Л. И. Русская философия истории/Л. И. Новикова,
5. И. Н. Сиземская. - М.: Аспект Пресс, 2000. - 398 с.
6. Панарин И. Н. Учение о России: "Москва-Третий Рим". - http://www.panarin.com/doc/40
7. Панарин И. Н.От Единой России к Евразийской России. - http://www.panarin.com/doc/106#1_2
8. Розанов В. В. В темных религиозных лучах/В. В. Розанов. - М.: Республика, 1994. - 476 с.
9. Скрынников Р. Г. Борис Годунов / Р. Г. Скрынников. - М.: Аст-Пресс, 2002. - 416 с.
10. Соловьев В. С. Византия и Россия/В. С. Соловьев//Византия и славизм. Великий спор. - М.: Эксмо-Пресс, 2001. - 736 с.