Реферат на тему: Советско-германское сближение в 1939-1940 гг.

Содержание:

Введение

Не будет преувеличением сказать, что советско-германские отношения занимали центральное место в европейской политике Страны Советов на протяжении почти всей первой четверти века ее существования. Германия предприняла первую попытку иностранной интервенции, чтобы задушить советскую власть, перебросив свои войска на Украину и в Петроград. В то же время именно в отношениях с Германией советской дипломатии удалось создать первую успешную модель мирного сосуществования и сотрудничества государств с различными социальными системами: Рапалльский период (1922-1932) доказал реальность лозунга, выдвинутого советской дипломатией с первых дней советской власти.

Своеобразие отношений между Германией и Советской Россией в 20-30-е годы, складывавшихся на основе Рапалльского договора, определялось, прежде всего, ситуацией, сложившейся в мире после окончания империалистической войны 1914-1918 годов. И ситуация вокруг Советской России постоянно менялась. В первые годы после революций 1917 и 1918 годов новые республиканские режимы в Москве и Берлине нуждались друг в друге и были заинтересованы в том, чтобы другие державы видели в них союзников. Поначалу, особенно в 1923 году, во время оккупации Рура, Германия была более заинтересована в этом. После ряда неудачных попыток Коминтерна экспортировать революцию за пределы СССР, стимулировавших консолидацию Запада, союз с Берлином стал желанной целью для Москвы.

Ситуация была, в общем, противоречивой и неоднозначной. С одной стороны, принимая во внимание всю помощь, оказанную Москве Берлином в 1920-1933 годах в создании военной промышленности, подготовке кадров Красной Армии, налаживании штабной работы, передаче конфиденциальной информации и разведданных о вероятном противнике, есть основания сделать вывод о наличии элементов союзнических отношений. С другой стороны, этих элементов все же было недостаточно для того, чтобы альянс получил договорно-правовую форму, хотя Москва и не была против. Но Берлин на это не пошел.

Ведь обе стороны прекрасно понимали сильные и слабые стороны своего квазисоюза, потому что ими двигали совершенно разные мотивы: правительство Ленина делало ставку на мировую революцию, а германская политическая элита ничего так страстно не желала, как возвращения в клуб великих держав, отмены унизительных положений Версаля и пересмотра границ. Идея реванша стала главной, и ее главным носителем стали немецкие генералы, состоявшие в основном из потомственных аристократов, воспитанных в духе пангерманизма. Отрезвляющим ливнем для немцев стала и неудавшаяся попытка Коминтерна осуществить "Октябрьскую революцию" в Германии в октябре 1923 года. Таким образом, далеко не случайно, что, хотя Германия оставалась безоружной в окружении враждебной Франции, Чехословакии и Польши, Берлин не соглашался на союз с Москвой. Вместо этого и Берлин, и Москва, достигнув естественных границ в своих отношениях, стали использовать фактор военных связей как средство политического давления в отношениях с державами Антанты примерно со второй половины 20-х годов, существенно ограничив при этом возможности своих военных кругов вмешиваться в политику. Умело блефуя и допуская некоторую утечку информации, они сумели войти в мировую политику к концу 20-х-началу 30-х годов, практически не отклоняясь от своих стратегических целей.

Приход нацизма к власти в Германии 30 января 1933 года означал мобилизацию германского империализма для изменения существующего баланса сил в Европе. Нацистская программа захвата "жизненного пространства на Востоке" была направлена на вооруженное нападение на Советский Союз, будь то в составе общей коалиции основных стран капиталистического мира или в одиночку, но с опорой на материально-технические ресурсы Западной Европы. Конечная цель нацистской Германии - установление мирового господства-была в то же время угрозой для всех других стран земного шара, прежде всего для Франции и Англии.

После прихода Гитлера к власти в Германии линия на продолжение политики Рапалло, как таковая, была подвергнута пересмотру в Москве. И хотя очередная смена власти в Германии сама по себе не означала для Москвы автоматического отказа от приоритетных отношений с Берлином, в связи с тем, что Франция просто не могла на короткое время занять место Германии, тем не менее Рапалльский период закончился. Началась новая глава в советско-германских отношениях.

В то же время Москва не могла отказаться от экономического, промышленного и иного сотрудничества с одной из самых развитых и динамично развивающихся стран мира. Это не входило в ее планы. Поэтому начался поиск новых форм взаимоотношений - более осторожных, более уравновешенных. Кроме того, продолжались военные поставки из Германии в СССР, и в некоторые годы советский импорт из Германии состоял почти полностью из предметов вооружения. Военные атташе и разведслужбы, с упором на "польский фактор", были почти постоянно связаны. Наконец, многое остается неясным относительно связей НКВД со своими" коллегами " в Германии.

Цель -рассмотреть развитие советско-германских отношений с 1933 по 1939 год. Эта цель позволила нам сформулировать следующие задачи данного исследования:

• Рассмотрим развитие политического сотрудничества.
• Рассмотрим развитие экономического сотрудничества.
• рассмотрим развитие военного сотрудничества.

Актуальность данной работы определяется тем, что в течение многих лет материалы и документы, связанные с вопросом советско-германского сотрудничества в предвоенный период, были скрыты или были засекречены. это создало одностороннюю интерпретацию данной ситуации. В последнее время опубликован ряд документов, позволяющих составить целостную картину процесса взаимоотношений СССР и Германии.

Развитие политических отношений с Германией

Приход Гитлера к власти.

Национал-социалистическая, или нацистская, партия Германии, возглавляемая Адольфом Гитлером, быстро набирала силу. Гитлер обвинял евреев в низких зарплатах и безработице в Германии. Он сформировал вооруженные отряды (СА) под своим личным командованием, члены которых назывались штурмовиками. Они охраняли нацистские митинги, избивали коммунистов и евреев. После ноябрьских выборов 1932 года нацистская и центристская партии сформировали правительство. 30 января 1933 года Гитлер стал канцлером Германии.

Перед советскими дипломатами встала полномасштабная проблема: как повлияет установление фашистского режима в Германии на советско-германские отношения? Ясный ответ на этот вопрос становился тем более важным, что отношения с Германией играли особую роль в 15-летней истории внешней политики и дипломатии советского государства. Сразу же после победы Октября власть рабочих и крестьян столкнулась со смертельной угрозой со стороны грабительского германского империализма. Наступление кайзеровских армий на Петроград и Советскую Украину представляло собой первую попытку мировой буржуазии свергнуть Советскую власть путем вооруженной интервенции. Навязанный Советской России грабительский Брестский "мирный договор" стал на долгие годы образцом для планов нового "марша на Восток", о котором не переставали мечтать империалистические круги германского финансового капитала. Даже потерпев поражение в Первой мировой войне, германский империализм продолжал претендовать на роль главной антисоветской силы в Европе, выступая душителем революционного движения в Прибалтике и требуя от держав Антанты смягчить условия Версальского договора в качестве "награды" за свои антибольшевистские "заслуги" в этом вопросе. Исторически логично, что ландскнехты контрреволюционных банд в Прибалтике впоследствии составили костяк нацистского "движения", а один из представителей так называемой "прибалтийской клики" Розенберг стал главным "специалистом" НСДАП по внешнеполитическим вопросам.

В то же время именно в отношениях с Германией советской дипломатии удалось создать первую в истории модель мирного сосуществования государств с различными общественными и социальными системами, доказавшую всему миру реальность и взаимную выгоду мирного сотрудничества со Страной Советов.

Советско-германский договор, подписанный 16 апреля 1922 года в небольшом итальянском городке Рапалло близ Генуи, положил начало целому периоду добрососедских отношений между первым в мире социалистическим государством и Веймарской республикой.

К январю 1933 года в здании рапалльского сотрудничества между СССР и Германией уже появилось много трещин: политика последних правительств Веймарской Республики характеризовалась усилением антисоветских тенденций. Показателен уже тот факт, что Берлинский договор о ненападении и нейтралитете, заключенный в 1926 году для развития и углубления Рапалльского договора, формально перестал действовать, поскольку протокол о его продлении, подписанный в Москве 24 июня 1931 года, остался не ратифицированным Германией в день прихода нацизма к власти. Серьезность ситуации вряд ли могли смягчить заверения германского МИДА в неизменности политической линии по отношению к СССР (причина не ратификации протокола объяснялась примерно так: Берлинский договор настолько важен для Германии, что продлить его указом президента просто невозможно, так как все действующие законодательные акты были составлены из-за недееспособности Рейхстага, а надежды на создание рабочего большинства в парламенте не оправдываются). Во внешней политике Германии все более открыто одерживали верх силы, считавшие сговор с западными державами за счет Советского Союза верхом государственной мудрости.

В июле 1932 года канцлером Германии был назначен Франц фон Папен, ставший для современников олицетворением политической недееспособности, которая сочеталась с его еще большей ненавистью к коммунизму и советской стране. На Лозаннской конференции по вопросу о репарациях с Германии он "по секрету" выдвинул план германо-франко-британского союза на антисоветской основе. Стремясь извлечь выгоду из вполне реальных противоречий между Францией и Англией, Папен сообщал своим партнерам о проекте отдельно и со значительными вариациями: он пытался убедить англичан, что главное для него - англо-германская "гармония", а французов, что у него нет другой цели, кроме франко-германского "примирения". Естественно, такая грубая тактика только способствовала громкому провалу всей затеи. Эррио, выступавший против Папена с французской стороны, был далеко не таким простаком, каким притворялся.; "План Папена" стал достоянием мировой общественности, и Эррио неоднократно ссылался на провал махинаций Папена как на свою личную заслугу в последующих советско-французских переговорах. Предложения Папена встретили столь же холодный прием со стороны англичан, которые чувствовали себя обманутыми. Однако, несмотря на этот скандальный провал, Папен, имевший полную поддержку Гинденбурга, последовательно следовал линии, которую он наметил на протяжении всего своего шестимесячного канцлерства. Назначение такого человека на пост вице-канцлера, то есть второго лица в новом правительстве, могло только усилить тяжелые предчувствия советских дипломатов.

Не менее зловещим было включение в правительство Альфреда Гугенберга, занявшего посты имперских министров экономики и сельского хозяйства, прусских министров сельского хозяйства и торговли, а также имперского комиссара "по оказанию помощи крестьянам", то есть остельбских землевладельцев (кроме того, член руководства Гугенбергской "Немецкой национальной народной партии" Зельдте возглавил имперское министерство труда, поставив тем самым этот важный рычаг экономической политики под влияние Гугенберга). Яростный враг коммунизма и Советского Союза, инициатор коалиции всех крайне правых сил в Германии, включая нацистское "движение" ("Гарцбургский фронт"), один из главных организаторов прихода Гитлера к власти и " гарант "верного служения нового режима интересам крупной немецкой буржуазии, Гугенберг был вполне способен поставить под угрозу советско-германские экономические отношения, являвшиеся одним из столпов политики Рапалло, и ту опору, на которую меньше всего влияли" тенденции " донацистской эпохи. Советские заказы на машины и оборудование в течение первой пятилетки спасли сотни тысяч немецких рабочих от кошмара безработицы. По словам Густава Хильгера, работавшего в германском посольстве в Москве с 1922 по 1941 год, "если многочисленные немецкие промышленные предприятия, особенно в области станкостроения, успешно пережили экономический кризис, то этим они обязаны главным образом советским заказам.

В мае 1933 года Гитлер направил своего эмиссара А. Розенберга в Лондон, чтобы прозондировать почву для возможной отмены военных статей Версальского договора 1919 года, устанавливавших ограничения на немецкие вооружения. Аналогичное исследование было проведено в Париже. Советские станции в этих странах сообщают в Центр, что реакция Англии и Франции на демарши Гитлера была отрицательной. Берлинская станция во главе с Борисом Моисеевичем Гордоном сообщает, что в ответ Гитлер намерен выйти из Лиги Наций и начать одностороннее вооружение Германии. Следующим ее шагом станет оккупация демилитаризованной Рейнской области.

Дальнейшие события подтвердили правильность оценок резидентуры ОГПУ в Берлине. Действительно, 14 октября 1933 года Германия демонстративно вышла из Лиги Наций и начала активно вооружаться. Лозунгом Гитлера становится "оружие вместо нефти.

В докладе Председателя Совета народных Комиссаров на заседании ЦИК СССР 28 декабря 1933 года подчеркивалось: "До недавнего времени дружественные отношения между СССР и Германией покоились на основе их стремления к миру и развитию экономических отношений. Мы по-прежнему полностью привержены этим принципам даже сейчас. Только в их осуществлении мы увидели силу политического и экономического сотрудничества между СССР и Германией, сотрудничества в интересах обеих стран и всеобщего мира. С другой стороны, политика идеологов воинствующего национал-социализма, таких как Розенберг и другие, прямо противоположна этому. Поскольку эта политика насквозь пропитана реакционными желаниями и агрессивными империалистическими планами, она несовместима с укреплением дружественных отношений с СССР.

Экономические отношения между СССР и Германией, упомянутые в речи Председателя Совнаркома, были практически единственным элементом отношений между двумя странами Рапалльского периода, сохранившим свое значение сначала после 30 января 1933 года. Однако негативные последствия изменений в германской политике также очень скоро сказались и на этой области.

Учитывая особенности нового германского правительства, главный вопрос для советской дипломатии в эти первые месяцы состоял в том, можно ли рассчитывать на возможность приостановить ухудшение советско-германских отношений хотя бы на некоторое время и в определенных пределах не допустить возникновения открытой военной угрозы уже сейчас.

Первые действия новой власти в сфере советско-германских отношений, казалось, не соответствовали генеральной линии, выраженной в разоблачениях "Майн кампф". 25 февраля 1933 года было окончательно подписано соглашение по финансово-экономическим вопросам, которое в целом учитывало пожелания СССР. В апреле германское правительство приняло решение ратифицировать протокол о продлении Берлинского договора, и 5 мая 1933 года в Москве состоялся обмен ратификационными грамотами. Немецкие официальные лица заверили советских дипломатов, что смена правительства не приведет к вредным последствиям для отношений между двумя странами.9 марта влиятельный орган германских деловых кругов "Берлинен берценцайтунг" писал (разумеется, с одобрения новых властей): "Германо-советские внешнеполитические отношения находятся на прочном фундаменте. С одной стороны, в условиях Версальской системы и при существующем характере германо-польских отношений СССР является естественным партнером Германии; С другой стороны, хорошие отношения с Германией дают СССР более надежную гарантию от образования антисоветского фронта, чем любые другие отношения или пакты о ненападении. Заключив новое кредитное соглашение с СССР, германское правительство уже показало, что, несмотря на внутриполитическую борьбу с коммунизмом, оно намерено сохранить прежние германо-советские отношения". 21 марта было опубликовано интервью Геринга, в котором он выразил "уверенность", что советско-германские отношения "будут такими же дружественными, как и в прошлом". И 7 мая 1933 г. Уже "Фелькишер Беобахтер" Розенберга высказывался за "поддержание дружественных отношений (с СССР) в интересах взаимной выгоды".

Советско-германское экономическое сотрудничество

Торговые отношения.

Большой объем советского экспорта из Германии требовал соответствующего увеличения советского экспорта в эту страну, чтобы выручка от продажи советских товаров покрывала главным образом расходы по оплате заказов немецким предприятиям. Однако германские власти, стремясь смягчить влияние мирового кризиса на германскую экономику, пошли на протекционистские меры, которые не только не улучшили условий расширения сбыта советских товаров в Германии, но, напротив, даже значительно ухудшили их. Поскольку основные платежи по погашению кредитов, предоставленных Советскому Союзу на заказы машин и оборудования, упали в 1933 году, составив 650 миллионов рейхсмарок, а германское правительство отказалось радикально расширять экспорт из СССР, советская сторона поставила вопрос о предоставлении так называемого "переходного" кредита, чтобы растянуть выплату долга по кредитам на более длительный срок, сделав его более равномерным. Переговоры по финансово-экономическим проблемам советско-германских отношений, начавшиеся в октябре 1932 года, не привели к удовлетворительным результатам; В протоколе от 17 января 1933 года советская сторона зафиксировала свой отказ рассматривать контрпредложения немцев "как соответствующие советским интересам"." Таким образом, для того, чтобы нанести удар по советско-германским экономическим отношениям, Гугенбергу даже не нужно было проявлять никакой инициативы - достаточно было лишь замереть на уже заявленной позиции предыдущего правительства.

Однако главной причиной беспокойства советских дипломатов была сама доктрина нацистского "движения", которое, как было ясно, окажет решающее влияние на германскую внешнюю политику. Эта доктрина основывалась на фанатичном антикоммунизме и расовой ненависти к народам Советского Союза. "Библия "нацизма, "Майн кампф", наиболее полно ее изложившая, ставила в качестве центральной задачи германской внешней политики захват "новых" земель на Востоке "за счет России и подвластных ей окраинных государств" (нацисты умалчивали о своих планах по включению населения территорий в состав Германии). Все остальные подчинились этой задаче. Даже поражение Франции, ненависть к которой буквально сочилась со многих страниц "Майн кампф", было подчинено цели обеспечения "прикрытия с тыла для увеличения жизненного пространства нашего народа в Европе"." Остальные европейские великие державы - Англия и Италия - изначально собирались стать союзниками нацизма в борьбе против Советской страны. Однако в дальнейшем этим "союзникам" тоже была уготована весьма незавидная участь: в этом отношении "Майн Кампф" оказалась на удивление откровенной. В конце одной из его глав был сформулирован "политический пакт германской нации" на будущее. В частности, говорилось, что любая попытка организовать вторую военную державу на границах Германии-пусть даже только в форме создания государства, способного стать военной державой,-должна рассматриваться как "агрессия" против Германии. Поэтому, мол, надо всеми средствами, в том числе и с применением вооруженной силы, не допустить возникновения такого государства, а если оно уже возникло - уничтожить его.

Эта книга, страницы которой пахли дымом средневекового аутодафе, была известна советским дипломатам, они читали ее по долгу службы, преодолевая сильнейшее желание немедленно бросить ее и пойти тщательно вымыть руки. Но с другой стороны, в отличие от западных политиков, которых только удивляло, насколько откровенен был нацистский "фюрер" в своей работе, представители дипломатии социализма точно знали, чего ожидать от германского фашизма. Следя за "текущими" выступлениями вождей нацизма, советское полпредство увидело, что, вопреки расчетам союзников фашизма на его "эволюцию", основы нацистской доктрины остались неизменными. Было также ясно, какую тактику примет фашизм после прихода к власти.

Усиление международных позиций советского государства вызвало замешательство среди" специалистов " по внешней политике в НСДАП (Нацистской партии). Все чаще эмиссары нацистской партии пытались установить контакты с сотрудниками советской миссии, уверяя их, что за годы, прошедшие после публикации "Майн Кампф", взгляды лидеров германского фашизма радикально изменились и что война против СССР больше не входит в планы "новой Германии". Одним из таких эмиссаров был граф Ревентлов, который до вступления в НСДАП возглавлял небольшую националистическую группу, надеявшуюся в один прекрасный день заключить антипольский союз с Советской Россией. Ревентлов, остававшийся платонически верным этой концепции, был даже выдвинут на первый план нацистским руководством в последние недели перед приходом к власти. Он был, например, главным оратором НСДАП на заседании Комитета рейхстага по внешней политике в середине января 1933 года. Народный комиссар иностранных дел СССР М. М. Литвинов не лгал, когда 13 июня 1934 года говорил рейхсминистру иностранных дел барону фон Нейрату: "До прихода нацистов к власти мы предполагали, что они в конце концов откажутся от своей антисоветской программы и продолжат политику бывших германских правительств по отношению к СССР, и сами допускали сотрудничество с ними на тех же основаниях, что и раньше." Теоретически такую возможность нельзя было сбрасывать со счетов, но на практике мало кто из советских дипломатов верил в нее - лозунг "жизненное пространство на Востоке" был слишком очевидным ядром нацистской программы.

Серьезные удары были нанесены и советско-германским отношениям в экономической сфере. Волна коричневого террора, развернувшаяся с особой силой после провокационного поджога Рейхстага в ночь на 28 февраля, обрушилась и на советские хозяйственные организации, находившиеся в Германии в рамках экономического сотрудничества с этой страной в предыдущий период. Советских граждан, работавших в этих организациях, арестовывали, подвергали унизительным допросам и издевательствам, а в служебных и жилых помещениях без всякого повода проводили обыски, которые почти всегда заканчивались полным уничтожением мебели и другими актами вандализма. Повышенные в звании до "вспомогательной полиции", штурмовики выкачивали бензин без оплаты из колонн предприятий, принадлежащих советскому государству, по продаже ввезенных из СССР нефтепродуктов "Дероп" и "Дерунафт", громили их конторы, склады и хранилища. В 1933 году советская дипломатическая миссия направила в МИД Германии 217 нот протеста против незаконных арестов, обысков и рейдов в отношении сотрудников советских организаций в Германии, филиалов торгпредства, филиалов внешнеторговых объединений и отдельных советских граждан.3 апреля германскому послу в Москве был заявлен протест на уровне наркома иностранных дел СССР.  Литвинов подчеркнул, что речь идет не об "отдельных эксцессах", а о "массовом преследовании всего, что носит имя Советского", об "организованной кампании, направленной из единого центра", при полном отсутствии каких-либо превентивных мер со стороны германского правительства.

Эти протесты не дали никаких результатов. Советским экономическим интересам по-прежнему наносился значительный ущерб. Особенно серьезно пострадала продажа советских нефтепродуктов, являвшаяся важным источником средств для погашения советских долгов по кредитам. Экспорт нефтепродуктов был одним из немногих видов советского экспорта в Германию, который был минимально затронут протекционистскими мерами германских властей, поскольку соответствовал интересам экономики страны. Дирксен писал в германское министерство иностранных дел в ноябре 1932 года: "Импорт (советской) нефти, несомненно, является для нас наиболее эффективным и безвредным средством увеличения российского экспорта. "Нейрат подтвердил в беседе с посланником 19 ноября 1932 года, что " расширение импорта нефти отвечает интересам Германии." О том, что ситуация не изменилась после 30 января 1933 года, свидетельствуют переговоры Розенберга с" нефтяным королем "Детердингом (англо-голландский концерн" Шелл") о создании запасов нефти и бензина в Германии в объеме до 1 млн. Контакты между нацистским руководством и яростным врагом советского государства Детердингом, который давно и последовательно поддерживал все планы интервенции против СССР, не оставались тайной для советской стороны. Этот факт проливает довольно яркий свет на скрытые пружины национал-социалистической кампании против Деропа / Дерунафта.

Обострение советско-германских политических отношений не могло не сказаться на состоянии экономических отношений между СССР и Германией, хотя в этой области существовала объективная заинтересованность обеих стран в поддержании определенного уровня: если Германия, по мере выхода из кризиса, все больше нуждалась в поставках советского сырья и сырья, то СССР не мог получить финансовый кредит на закупки за рубежом необходимого для своей экономики до начала 1936 года (за исключением небольшого кредита в 250 млн. Чешских крон, предоставленных Чехословакией в июне 1935 года). Несмотря на все усилия, СССР не удалось наладить сколько-нибудь значительного экономического сотрудничества ни с Францией, ни с Англией, ни с Соединенными Штатами. В результате она могла закупать в Германии только машины и промышленное оборудование, в том числе оборонную продукцию, на нормальных коммерческих условиях.

Помимо чисто экономических аспектов, торговля с Германией также служила своеобразным индикатором внешнеполитических планов Рейха в отношении СССР на ближайшее будущее. В частности, до тех пор, пока СССР продолжал получать оборонную технику из Германии, предположение об относительной невероятности немедленного нападения нацистов на Советский Союз не было безосновательным. Потребности германской экономики в советских поставках были в то же время одним из немногих возможных рычагов влияния на Германию. В письме полпреда СССР в Берлине от 28 ноября 1935 г. Указывалось: "Они считают, что единственным средством воздействия, которое мы имеем сейчас для смягчения антисоветского курса (нацистов), является заинтересованность Германии в установлении нормальных экономических отношений с нами, вернее, в получении нашего сырья."

Годовые протоколы, регламентирующие детали "текущего" товарооборота за данный календарный год, составляли содержание чисто экономической стороны советско-германских торговых отношений. Протокол от 20 марта 1934 года был практически исчерпан продлением "переходного" кредита, предоставленного в предыдущем году для покрытия части советского долга.157 Немцы пошли на уступки, отказавшись от большинства претензий в так называемом "долларовом" споре и требования гарантировать дополнительные заказы для немецкой промышленности. Протокол от 9 апреля 1935 года закреплял условия предоставления советской стороне финансового кредита в размере 200 миллионов марок сроком на пять лет (в 1934 году немцы согласились только на четырехлетний срок кредита, а советская сторона отказалась от него) с целью гарантировать размещение в Германии советских заказов по строго определенному перечню (оборудование для химической промышленности, нефтяной промышленности, электротехники, корабли, транспортные средства, лабораторное оборудование и т. д.)"по разумным ценам и на соответствующих условиях поставки". Советская сторона также взяла на себя обязательство разместить "текущие заказы" до конца года на условиях обычного полуторагодичного кредита в размере 60 миллионов марок.

Советско-германский товарооборот в 1933-1935 годах непрерывно снижался, причем со значительным опережением общего спада советской внешней торговли в целом. Незначительный рост советского импорта из Германии в 1936 году, обусловленный размещением заказов по кредиту 1935 года (цифры за 1936 год, однако, оставались в 1,6 раза меньше, чем за 1933 год, что отнюдь не было "пиком" для ввоза немецких товаров в СССР), не сопровождался увеличением советского экспорта в Германию, на которое немцы рассчитывали.; кроме того, в дальнейшем эффект от займа быстро сошел на нет: в 1938 году объем импорта из Германии упал в 1,5 раза по сравнению с уровнем 1935 года, о чем Нейрат писал в циркуляре от 17 августа 1936 г.: "Российское правительство систематически бойкотировало Германию в ее закупках."

Сворачивание торговых отношений с Германией было, несомненно, результатом сдерживающего влияния советского внешнеполитического руководства, считавшего необходимым условием широких экономических связей создание соответствующего политического климата. В то же время на определенный период необходимо было учитывать ряд факторов, которые препятствовали полному замораживанию советско-германской торговли. К ним относились высокие цены, которые Германия была готова платить за сырье и продовольствие (в 3-4 раза выше мировых 162); соглашение немцев о поставках оборонной техники (в перечни советских заказов по кредиту 1935 года входили батареи для подводных лодок, автопилоты, телевизионная аппаратура, аппаратура дистанционного управления кораблями, машины для изготовления прожекторных отражателей диаметром 1,5 м и т. д.); отсутствие единства действий держав, заинтересованных в поддержании мира в отношении экономических отношений с Германией. В письме наркома иностранных дел СССР от 23 марта 1935 года посланнику во Франции было предложено разъяснить французам в связи с предстоящим подписанием советско-германского экономического соглашения, что "никакой политической значимости сделке не следует придавать. Мы не собирались бойкотировать Германию, как не бойкотируют ее другие государства."

Несмотря на преимущества для СССР от торговли с Германией, Советский Союз был готов использовать экономическое оружие для сдерживания германской агрессии и неоднократно выступал с предложениями, направленными на организацию совместных действий в этом направлении.29 марта 1935 года И. В. Сталин в беседе с Иденом отметил важность англо-германской торговли для наращивания нацистами сил для агрессии. "Если бы этот маленький остров, - подчеркнул он, - сказал Германии: я не дам вам ни денег, ни сырья, ни металла, мир в Европе был бы обеспечен." Этот вопрос остался без ответа. В одиночку СССР не мог предотвратить возникновение германского очага агрессии.

В отличие от нынешних торговых соглашений между СССР и Германией, предложение Шахта о финансовом кредите в размере до 1 миллиарда долларов было сделано летом 1935 года.  марки сроком до десяти лет с погашением за счет поставок сырья из СССР рассматривались советской стороной с самого начала с политической точки зрения. Причиной для выдвижения этого предложения была, как и в других случаях, потребность германской экономики в сырье. На межминистерском совещании 4 января 1936 года представитель Министерства экономики подчеркнул, что " сырьевая ситуация в Германии находится под угрозой катастрофы из-за нехватки российского сырья. Германия нуждается в сырье из Советского Союза не менее чем на 100 миллионов марок (в год), в частности в древесине, нефти, кормах и марганцевых рудах." Предложение Шахта было расценено советской стороной как политический маневр и признано не подлежащим обсуждению. 26 июня 1935 года нарком иностранных дел СССР сообщил французскому послу в Москве о факте такого предложения и о его отклонении Советским Союзом.15 июля, советский торговый представитель в Германии сообщил Шахту, что пока следует ограничиться реализацией займа по протоколу от 9 апреля 1935 года. Что касается более широких планов, то их реализация невозможна без улучшения политических отношений между СССР и Германией.

Заключение

Подводя итог вышесказанному, необходимо отметить основные итоги внешней политики Советского Союза в предвоенное десятилетие. В результате действий СССР на внешней арене были достигнуты следующие положительные результаты:

пакт о ненападении, при всех его негативных чертах, несколько задержал вступление Советского Союза в войну;

Была обеспечена относительная безопасность Ленинграда, Мурманска и баз Балтийского флота, а границы были удалены от Минска, Киева и некоторых других центров;

Можно было создать раскол в капиталистическом лагере и избежать объединения крупных держав в борьбе против СССР, а также дезориентировать союзников по "антикоминтерновскому пакту" и избежать войны на два фронта.

Однако внешняя политика СССР в этот период имела много негативных последствий, и в целом задача предотвращения войны и создания системы коллективной безопасности не была выполнена.

Какую оценку внешней политике Советского Союза можно дать на основании вышеизложенного?

Как известно, Съезд народных депутатов сформировал комиссию по политико-правовой оценке договора о ненападении, заключенного СССР и Германией 23 августа 1939 года, которую возглавил член Политбюро, секретарь ЦК КПСС А. Н. Яковлев.  Эта комиссия была создана для оценки законности заключения договоров 1939 года и результатов внешней политики СССР перед Великой Отечественной войной в целом. Комиссия сделала следующие выводы, которые, на наш взгляд, можно считать наиболее правильными и компромиссными для современного состояния советской исторической науки.

В отличие от официальной точки зрения, которая все еще преобладала, комиссия Конгресса, основываясь на тщательном анализе документов того времени и свидетельствах еще живых очевидцев, пришла к однозначному выводу, что пакт от 23 августа 1939 года, договор о дружбе и границе от 28 сентября 1939 года. и другие акты и договоры с Германией, в которых были выражены внешнеполитические устремления сталинского руководства, находятся в глубоком противоречии с ленинскими принципами международных отношений и нормами права, не отражают волю советского народа и народ не несет ответственности за тайные преступные сделки своего руководства, а вся тайная внешняя политика противоречит идеям мира и безопасности, провозглашенным СССР на внешней арене. Кроме того, "политика малых войн", к которой присоединился и Советский Союз, не может не вызывать осуждения со стороны мирового сообщества и последующих поколений. Несмотря на то, что в предвоенные годы Советский Союз предпринял значительные шаги по предотвращению угрозы войны, сталинская внутренняя политика геноцида собственного народа нашла отражение и в империалистических тенденциях, проявившихся в осуществлении внешней политики СССР, которая свела все мирные инициативы нашего государства к нулю.

Советская внешняя политика довоенного периода была противоречивой. Эта противоречивость объясняется своеобразием международной обстановки того времени и особенностями сложившейся в СССР бюрократической системы партийно-государственного руководства, игнорировавшей моральные критерии и критерии международного права в своей деятельности, в том числе и внешнеполитической

Мюнхен, несомненно, сыграл решающую роль в возникновении такой ситуации в международных отношениях.

Что касается внешней политики Советского Союза, то его руководство во главе со Сталиным в течение почти двух десятилетий исходило из тезиса о существовании угрозы со стороны капиталистического окружения. Хотя, если иметь в виду наших ближайших соседей, никто из них в конце 30-х годов не был готов и не имел намерения воевать против Советского Союза.

Прежде всего, следует отметить, что сама ситуация, сложившаяся на мировой арене к весне 1939 года, объективно способствовала тому, что Советский Союз не мог продолжать свою деятельность в одиночку, и ему приходилось заботиться о своей безопасности, поскольку к весне 1939 года Вторая мировая война в ее локально - очаговой фазе уже была реальностью. В сложившейся военно-политической ситуации у СССР было три альтернативы: достичь военного соглашения с Францией и Англией; остаться в одиночестве; заключить договор с Германией. Англо-франко-советское соглашение о взаимопомощи, направленное против нацистской Германии, казалось наиболее выгодным. Это привело бы к созданию единой антифашистской коалиции, эффективно послужило бы сдерживанию фашистских агрессоров и, возможно, предотвратило бы развязывание мировой войны.

Список литературы

1. Документы внешней политики СССР.Т. XVI. - М., 1970. - 538 с.
2. Документы внешней политики СССР. XXII. - М., 1991. - 369 с.
3. Документы и материалы кануна Второй мировой войны, 1937-1939 гг. - М., 1981. - Т. 2. - 478 с.
4. Международные отношения и внешняя политика СССР. (Сборник документов). (1870-1957) / Сост. Л. А. Харламова. - М., 1958. - 318 с.
5. Мир между войнами: Избранные документы по истории международных отношений 1910-1940-х гг. - М., 1997. - 418 с.
6. История международных отношений и внешней политики СССР / Под ред. В. Г. Трухановского. -В 3-х томах - 2-е изд.-Т. 2. 1939 - 1945. / Под ред. В. Б. Ушакова. - М., 1967. - 421 с.
7. История международных отношений и внешней политики СССР. - Т. 1 / Под ред. Г. В. Фокеева. - М., 1987. - 417 с.
8. Кантор К. Кентавр перед Сфинксом (немецко-русские диалоги). - М., 1995. - 275 с.
9. Кирилин И. А. История международных отношений и внешней политики СССР. отношения, 1986. - 482 с.
10. Максимычев И. Ф. Дипломатия мира против дипломатии войны: Очерк советско-германских дипломатических отношений в 1933-1939 гг. - М.: Международные отношения, 1981. - 288 с.