Реферат на тему: Русская эмиграция (первая волна!)

Содержание:

Введение

Россия никогда не была страной массовой эмиграции; в истории Российской империи внутренняя колонизация и переселение на свободные земли внутри страны играли гораздо большую роль. Тем не менее нельзя сказать, что история России вообще не знала эмиграции, Россия участвовала в великих межконтинентальных миграциях конца прошлого и начала нынешнего столетия. С 1861 по 1915 год Российскую империю покинули 4,3 миллиона человек, в том числе почти 2,6 миллиона в первые 15 лет ХХ века. Две трети эмигрантов уехали в США, а из тех, кто уехал в ХХ веке - около 80% (1). Однако большая часть эмигрантов уехала не из России в ее нынешних границах, а из других частей бывшей империи - Украины, Белоруссии, Прибалтийских губерний.

Эмиграция из СССР была далеко не незначительной. Она делится на три основных потока, обычно называемых "первой", "второй" и "третьей" эмиграцией. Все три потока были обусловлены в первую очередь политическими причинами. "Первый "и" второй "потоки-это в основном вынужденные" волны "эмиграции во время Первой мировой войны, Гражданской войны и Второй мировой войны, а" третий "поток-добровольная, в основном" этническая " эмиграция во время холодной войны. Конечно, это деление условно, потоки эмиграции, то ослабевающие, то усиливающиеся, почти никогда не иссякали. Речь идет, в сущности, о трех вершинах эмиграции.

В настоящее время в связи с наличием многих ранее закрытых архивных фондов, публикацией ранее неизвестных широкой публике документальных материалов, широким изданием мемуаров деятелей русского зарубежья, отсутствием политической цензуры возникают предпосылки для воссоздания исторической правды, заполнения "белых пятен" русской истории, устранения искажений в общественном историческом сознании. Справедливости ради следует отметить, что в некоторых современных изданиях наблюдается тенденция перехода от безудержной критики эмиграции к безудержному ее восхвалению. Кульбит, в результате которого все эмигранты "чохом" превращаются из "кучки отщепенцев", "врагов собственного народа "в" узников совести"," истинных патриотов"," борцов с тиранией", порой становится сегодня таким же мифом, как и огульное охаивание этих людей в недавнем прошлом.

..Начало 1920-х годов стало важной вехой в жизни русского зарубежья. Идет процесс организационного становления и политического самоопределения эмигрантских организаций, рождаются широкие коалиционные объединения. Прежде всего это относится к так называемому Верховному монархическому Совету, объединившему в своих рядах русских монархистов всех оттенков- от сторонников абсолютного самодержавия до монархистов-конституционалистов. Организация была создана во время Рейхен-Гальского конгресса (Бавария) в 1921 году по инициативе Н. Марков и имел своих представителей во многих странах мира. В качестве своеобразного противовеса монархистам в 1921-1924 годах постепенно создавалось Республиканско - демократическое объединение (РДО) русских эмигрантов, объединившее в своих рядах широкий политический спектр российских либерал-демократов-от кадетов до правых эсеров и энесов. Организацию возглавил видный деятель кадетской партии П. Н. Милюков. Оба объединения претендовали на роль флагмана политической жизни русского зарубежья, стремились распространить свое влияние на военные формирования эмиграции, молодежь, разрабатывали и пытались реализовать планы создания подпольного движения в Советской России.

Процесс политического самоопределения русской эмиграции определялся рядом факторов. В условиях Гражданской войны, когда решение всех политических проблем рассматривалось исключительно через вооруженную борьбу, ставка всех противников большевистского правительства была сделана на весь офицерский корпус бывшей царской армии. До тех пор, пока у белых был шанс победить, политические партии и движения, противостоящие Советам, были связаны со всем движением, поддерживали его морально и материально, а не выступали в нем как отдельная политическая сила. Но с конца 1920 года ситуация изменилась. Попытки свергнуть советскую власть вооруженным путем провалились, что заставило их искать новые пути и средства борьбы. В то же время" исход " белогвардейцев привел к резкому увеличению числа эмигрантов, что активизировало создание и объединение их политических организаций.

Важным фактором, стимулировавшим политическую активность эмиграции, были изменения во внутренней политике советского правительства. Переход к НЭПУ вызвал у русской эмиграции особые надежды и ожидания. Выступая на митинге в декабре 1927 года в Праге, один из руководителей РДО и "Крестьянской России" С. С. Маслов заявил: "С 1921 года, когда был введен НЭП, коммунизм стал умирать, потому что Коммунистическая партия, отказавшись от примитивной принудительной экономики уравниловки, тем самым отказалась от осуществления своей коммунистической идеологии и программы. ..Сокращение национального дохода... неизбежный провал лозунга индустриализации и растущее накопление частного торгового капитала в частном торговом обороте-вот те мины и узлы, которые советская власть не разрубит".

За возросшей активностью эмиграции внимательно следили в Советской России. Выступая на III съезде Коминтерна в июле 1921 года, В. И. Ленин сказал: "Русская русская буржуазия и все русские контрреволюционные партии образовали теперь иностранную организацию, после того как мы отбили атаки международной контрреволюции... Они издают ежедневные газеты почти в каждой стране... они имеют многочисленные связи с иностранными буржуазными элементами, т. е. получают достаточно денег, чтобы иметь собственную прессу; Мы можем наблюдать совместную работу всех без исключения наших бывших политических партий за рубежом... Эти люди делают все возможное, они ловко используют любую возможность, чтобы в той или иной форме напасть на Советскую Россию и разделить ее. Было бы очень поучительно... систематически следить за важнейшими устремлениями, важнейшей тактикой, важнейшими направлениями этой русской контрреволюции... Эти контрреволюционные эмигранты-очень знающие, прекрасно организованные и хорошие стратеги..." Политическая позиция руководства страны была полностью понята советскими спецслужбами и переведена на лаконичный язык приказов и директив. В циркулярном письме ГПУ от 20 марта 1922 года, утвержденном заместителем председателя ГПУ И. С. Уншлихтом и подписанном начальником секретного оперативного отдела В. Р. Менжинскому, местным властям было поручено усилить работу по контрреволюционным организациям внутри и за пределами России и предложено отнестись к этой работе "с величайшей серьезностью, считая ее в настоящее время шоком".  

Была ли большая опасность для советской власти со стороны эмиграции? Правы ли некоторые зарубежные авторы, когда считают, что "после поражения в Гражданской войне белогвардейцы не представляли значительной угрозы большевистскому правительству, но в глазах Ленина эта угроза приобрела колоссальные размеры"? . По нашему мнению, русская диаспора после окончания Гражданской войны была чревата реальной и очень серьезной угрозой для советской политической системы. Угроза была многофакторной и состояла из нескольких компонентов.

Русская эмиграция была представителем "другой", альтернативной России. Это было общество русских, объединенных во многом иными политическими идеалами, духовными ценностями и культурными традициями, чем идеологические и нравственные основы, укоренившиеся в годы революции и Гражданской войны в Советской России. Как известно, В. И. Ленин говорил о полутора-двух миллионах соотечественников, "рассеянных по всем зарубежным странам". Аналогичные цифры сообщали как разведывательные органы Красной Армии, так и органы ЧК - ОГПУ.

По данным ОГПУ, в середине 1920-х годов распределение белоэмигрантов по странам было следующим (в тысячах): Франция - 500 (в Париже - 160), Германия - 30 - 35, Сербия - 25 - 30, Болгария - 15, Польша - 25 - 30, Южная Америка - 15, Турция - 2,5 - 3, Румыния - 10, Греция - 10, Австрия - 1, Венгрия - 5, Австралия - 2, Чехословакия - 10, Данциг - 2 - 3, Бельгия - 10, Британские колонии - 50, Прибалтика - 50, Сирия, Палестина - 5, Финляндия - 5. - 5, Персия - 5, Италия - 5, Китай - 50, Канада-50, Швеция, Норвегия , США-30, Филиппины и другие острова - 50. Таким образом, общее число эмигрантов оценивается примерно в миллион человек. Эта цифра представляется весьма относительной в связи с непрекращающейся миграцией русских в страны Европы, Азии и Америки, процессом реэмиграции, а также в связи с тем, что миллионы бывших сограждан в результате революции, Первой мировой и Гражданской войн стали гражданами соседних зарубежных стран. Только в Польше, по данным переписи 1920-х годов, 5 миллионов 250 тысяч человек идентифицировали себя как русские (включая малороссов и белорусов). С достаточной степенью уверенности можно сказать, что волею судьбы несколько миллионов русских оказались за пределами своей Родины и что русская диаспора в мире в 1920-1930-е годы была одной из самых густонаселенных.

Существование большой и все более организованной эмиграции представляло немалую опасность для Республики Советов, так как она будоражила мировое общественное мнение, порождала надежды и иллюзии у внешних врагов большевиков и была питательной средой для внутренней оппозиции в СССР. Это понимали и сами эмигранты. В 1924 году, выступая на митинге в Праге, один из руководителей группы РДО Б. Н. Евреинов констатировал: "В настоящее время весь центр тяжести контрреволюционной борьбы против Советской власти сводится к дискредитации ее перед иностранными державами и к раздуванию всевозможных сенсационных слухов о коммунистах и СССР... Целесообразно посылать эти слухи в Россию в виде печатных сообщений, чтобы, читая их, население поверило, что это и есть настоящая правда, скрытая от них".

Следует учитывать, что в эмиграции оказались люди, многие из которых принадлежали к элите русской интеллигенции, бюрократии, офицерству, предпринимательству. Неприемлемые для советской власти, имеющие авторитет, прочные деловые связи и принадлежащие к" высшему обществу " Запада, они имели возможность существенно влиять на мировое общественное мнение и мировую политику в отношении нашей страны. Деятельность русских эмигрантов в этом направлении была особенно опасна в условиях дипломатической и экономической блокады СССР.

Другим фактором, представлявшим серьезную угрозу для советской власти, было наличие в рядах русской политической эмиграции воинских формирований, готовых взяться за оружие против большевистского политического режима. По свидетельству генерала П. Н. Врангеля, только с ним в 1920 году из Крыма "150 000 человек отправились в ссылку на 125 кораблях" / 10/. Около половины из них были военнослужащими. Конечно, не все встали под знамена "Галлиполийского союза", а затем и Русского Общевоинского союза (РОВС). IV Управление Штаба Красной Армии сообщило председателю Реввоенсовета К. Е. Ворошилову, начальнику штаба М. Н. Тухачевскому, наркому иностранных дел Г. В. Чичерину, а также руководителям ОГПУ, что по данным разведки численность военно-организованных белогвардейцев составляла (в тысячах): Франция, Бельгия-20, Югославия-6, Болгария-14, Польша-2, Румыния-I, Китай-8. "Всего военные белогвардейские организации насчитывают около 60 тысяч человек. Примерно половина этого числа состоит из офицеров, составляющих основную массу "Галлиполийского союза", остальные - из казаков, объединенных в различные союзы " / 11/. 

В случае выступления белогвардейцы рассчитывали на помощь иностранных государств, а также на приток под свои знамена недовольных политикой советского правительства. В частности, вынашивая планы вторжения на территорию Дальнего Востока и Сибири, белогвардейцы считали, что "имеющегося в их распоряжении оружия на Дальнем Востоке хватит на 75 000 человек". Конечно, оценивая военный потенциал эмиграции, следует отметить, что его недостаточно для проведения масштабной военной кампании против СССР. Однако вооруженные действия белогвардейцев при определенных условиях могли стать детонатором новой гражданской войны.

Опасными для политического режима большевиков были попытки эмиграции организовать подпольную работу на территории советской страны. Показательны решения съезда монархистов в Рейхен-Галле, состоявшегося в мае - июне 1921 года. Признавая, что "основная работа должна быть теперь перенесена в Россию, где должны быть развернуты боевые организации и усилена работа в Красной Армии", Съезд конкретизировал эту общую позицию в следующих задачах:"

• Необходимо работать в широких крестьянских массах, в Красной Армии, направлять людей для этих целей и занимать руководящие должности.
• Создание совместного центра управления, установление общей программы, тактики и изыскание средств для реализации всего этого.
• Создание вооруженных сил за пределами России. Для этого необходимо перебросить армию Врангеля в Сербию".

Эмиграция активно осуществляла свои решения о развертывании работы на территории Советской России. Одно из типичных разведывательных донесений того времени: "22 июля сего года (1922-Б. С.) контрразведывательный отдел Верховного монархического Совета в Берлине направил в Россию партию из десяти человек. Во главе этой партии стоит полковник Черепанов... Все эти офицеры направляются в район Санкт-Петербурга. Маршрут: через Польшу и Белоруссию в Минск, а затем в Петроград. В Польше они должны получить литературу агитационного характера и, между прочим, воззвание монархического характера... Организация должна быть связана с монархическим союзом в России. Главная задача-агитировать крестьян Петроградского округа за возвращение русского престола и за помощь Англии".

Антисоветская деятельность эмигрантских центров и организаций тесно переплеталась с происками спецслужб капиталистических государств против СССР. Донесения агентов ОГПУ буквально пестрят материалами о связях отдельных эмигрантских организаций со спецслужбами Франции, Германии, Польши, Румынии, Англии и других стран. Как правило, в обмен на информацию, полученную из источников в СССР, они требовали субсидий. Была и личная инициатива некоторых эмигрантов, ставших платными агентами спецслужб. Следует отметить, что отношение к сотрудничеству такого рода в эмиграционной среде было далеко не двусмысленным.

Поэтому вполне естественно, что советские органы госбезопасности уделяли эмиграции пристальное внимание, проводя информационно-аналитическую работу по их составу, численности, политическим устремлениям, стратегии и тактике деятельности. ЧК-ОГПУ располагала почти всеми программными документами, имела возможность отслеживать через своих агентов изменения в настроениях среди эмиграции, планы и практическую деятельность ее признанных руководителей. Информационные обзоры и аналитические отчеты, хранящиеся в Центральном архиве ФСБ РФ, как правило, составляются со знанием дела и свидетельствуют о том, что высшее руководство страны было в курсе основных процессов, происходивших в эмиграционной среде.

Советские спецслужбы, не ограничиваясь сбором информации, пытались активно влиять на негативные процессы в русской эмигрантской среде. Уже в начале 1920-х годов предпринимались усилия по разжиганию розни в монархическом лагере за рубежом, по стимулированию реэмиграции врангелевцев на Балканы. Большое значение придавалось созданию сильных агентурных позиций, что в дальнейшем позволило проводить масштабные оперативные игры.

Органы госбезопасности, прежде всего Секретно-оперативное управление, осуществляли масштабные мероприятия по контролю и пресечению связей российского зарубежья с возможной оппозицией режиму внутри страны. Уже в начале 1920-х годов особый учет в местных контрразведывательных органах состоял из лиц, которые гипотетически могли иметь связи с зарубежными странами и принимать участие в антисоветской деятельности. Руководство потребовало от сотрудников "приложить все усилия для организации секретной информации среди них и других", для чего была создана широкая сеть осведомителей и секретных сотрудников, применялся контроль за перепиской и телефонными разговорами, а также наружное наблюдение /17/. По данным ГПУ, только в ноябре 1921 года было обнаружено пятнадцать белогвардейских организаций. Противостояние набирало обороты.  

Первая волна эмиграции 1918-1940 гг.

После революции 1917 года в связи со сложившейся политической обстановкой из страны отъезжало большое количество граждан, которые стали создавать за рубежом «вторую Россию». Начавшаяся в 1918 году первая волна русской эмиграции была массовым явлением (более двух миллионов эмигрантов) и продолжалась до начала Второй мировой войны и оккупации Парижа. В этот период значительная часть русской интеллигенции (философы, писатели, художники) эмигрировали или были высланы из страны. Одна из наиболее известных акций по высылке интеллигенции вошла в историю под названием «Философский пароход».

Расселение представителей русской эмиграции происходило вокруг следующих основных центров: Константинополь, София, Прага, Берлин, Париж, Харбин, Шанхай. Эмигранты уезжали также в Латинскую Америку, Канаду, Польшу, Скандинавию, США. Жители Финляндии и прибалтийских государств оказались в положении эмигрантов, не меняя места жительства. Там тоже образовались заметные очаги русской культуры.

Несмотря на отсутствие массового читателя и непростое материальное положение большинства писателей, русская зарубежная литература активно развивалась. Выделялось старшее поколение, которое придерживалось направления «сохранения заветов» (И. Бунин, Д. Мережковский), младшее поколение, ценившее драматический опыт эмиграции (Г. Иванов, «Парижская нота»), «незамеченное поколение», писатели, осваивавшие западные традиции.

Некоторые исследователи считают, что работы писателей первой волны эмиграции имеют большее культурное и литературное значение, чем творчество авторов второй и третьей.

Марк Алдамнов

Марк Алдамнов (урождённый Марк Алексамндрович Ландаму; Алданов -- анаграмма, ставшая затем из псевдониманастоящей фамилией; 26 октября (7 ноября) 1886, Киев, Российская империя -- 25 февраля 1957, Ницца, Франция) -- русский прозаик, публицист, автор очерков на исторические темы, философ и химик.

Доэмигрантский период

Родился в интеллигентной и состоятельной еврейской семье сахарозаводчика Александра Марковича Ландау и Софьи Ивановны Зайцевой (ум. 1928, дочь известного киевского сахарозаводчика Ионы Мордковича (Марковича) Зайцева, 1828--1907).

Окончил университет в Киеве (два факультета -- физико-математический и юридический), затем много учился и работал в Западной Европе; увлёкся европейской историей, познакомился с некоторыми свидетелями эпохи (в частности, императрицей Евгенией) и политиками.

Посетил также Северную Африку и Ближний Восток.

Начало Первой мировой войны встретил в Париже, затем вернулся в Россию.

В России работал в основном по специальности химика, автор многих публикаций в области химии.

В 1915 году издан первый том критико-литературного сочинения «Толстой и Роллан».

По замыслу автора, работа должна была быть посвящена сопоставлению двух писателей, но в первом томе речь шла в основном о Толстом, а рукопись второго, посвящённого Роллану, во время революции и гражданской войны пропала; поэтому Алданов впоследствии переработал в эмиграции первый том и переиздал его под названием «Загадка Толстого».

Начало деятельности с работы о Льве Толстом не случайно -- несмотря на существенные философские разногласия, Алданов на всю жизнь остался поклонником творчества и личности Толстого, под влиянием которого во многом создавались его исторические романы. Российское издание осталось мало замеченным критиками.  

В 1917 и 1918 годах Алданов издал "Армагеддон"-две книги диалогов "Химика" и "Писателя" на общественно-политические и философские темы.

Здесь уже полностью обозначились основные черты его творчества: скептическая ирония, основанная на огромном историческом опыте по отношению к государственной деятельности, войнам и нравственному прогрессу человечества, признание огромной важности роли простого случая в истории; в то же время вера в высшие ценности-"Красота-добро".

Эмиграция

После вступления в Партию народных социалистов в 1919 году он был выслан этой партией за границу и с тех пор не возвращался в Россию.

Он жил сначала в Париже, затем в Берлине (с 1922 по 1924 год), затем снова в Париже.

В эмиграции он с большим успехом дебютировал как исторический романист, выпустив тетралогию "Мыслитель" из истории Французской революции и Наполеоновских войн - "Девятый Термидор" (1923), "Чертов мост" (1925), "Заговор" (1927), "Святая Елена, маленький остров" (1921), а затем трилогию из новейшего периода Первой мировой войны и Русской революции и эмиграции - "Ключ" (1929), "Бегство" (1932) и "Бегство" (1932).Пещера " (1934 -- 1936).

В романах Алданова, помимо сложного сюжета и ярких характеристик исторических личностей, обычно присутствуют историко-философские аргументы, вложенные в уста вымышленных персонажей-рассуждателей.

Кроме опытных рассуждателей, повсюду встречаются наивные персонажи, которые сталкиваются с великими историческими событиями и воспринимают их с "простой" точки зрения (этот "толстовский" прием Алданов использует неоднократно).

Большую известность Алданов приобрел благодаря своим историческим очеркам, опубликованным в газете "Последние известия" и посвященным как деятелям и событиям Великой Французской революции и близким эпохам, так и своим современникам-политикам.

В его очерках, написанных хорошим языком, с множеством подробностей, извлеченных автором из работ во французских архивах или собственных мемуаров, читатели видели намек на современные события; однако Алданов утверждал, что "он не несет ответственности за повторяемость и протяженность истории".

Он также публиковал рассказы о Микеланджело, Ломоносове, Бетховене, Байроне и пьесу "Линия Брунгильды", которая ставилась в эмигрантских театрах.

Владислав Ходасевич, Георгий Адамович, Владимир Набоков, Иван Бунин положительно отзывались об Алданове-писателе; его отрицательные характеристики принадлежат Георгию Иванову и Марине Цветаевой ("немного - не герои, а автор... сплетник-рассуждатель - вот в энциклопедическом словаре будущего-аттестация Алданова").

Второй эмигрантский период (1940-1957)

После падения Парижа в 1940 году Алданов переехал в США, писал в газетах "Новое русское слово" и "Новый журнал", перешел от очерков к "политическим рассказам" на современные темы, связанные прежде всего со Второй мировой войной.

В рассказе "Фельдмаршал" он предсказал Сюжет 20 июля. Вернувшись во Францию после войны, Алданов написал два больших романа в своем прежнем стиле: "Истоки" (1950)-о революционном движении конца 1870-х годов и убийстве Александра II и "Самоубийство"-о русской революции-примыкающие к довоенным рассказам; "Повесть о смерти", действие которой происходит в 1848 году, а также ряд художественных произведений в ранее необычной остросюжетной манере, но с неизменными философско-историческими вопросами ("Ночь в терминале", "Павлинье перо", "Бред", "Каид").

Среди крупных произведений позднего периода творчества Алданова-его философский опус magnum " Ульмская ночь. Философия случая" (1953), построенная, как и более ранние произведения, в форме диалога двух альтер-эго автора.

Она поднимает, помимо давней проблемы решающего влияния случая на историю, вопросы морали, "вечных ценностей", общественного контроля за действиями политиков, принципов философии Декарта и некоторые политические вопросы (например, при жизни Сталина он делал очень интересные прогнозы об исходе холодной войны и о стратегии будущего распада СССР; несмотря на свое неприятие тоталитаризма и большевизма, он отрицательно относился к этой перспективе). 

Заключение

В заключение следует сказать, что, несмотря на то, что русская эмиграция уже внесла (и продолжает вносить) огромный вклад в мировую культуру и в борьбу с мировым злом - коммунизмом, но в силу своего положения в свободном мире и, особенно, из-за непонимания этим миром цели, которую преследует эмиграция, она не имеет возможности правильно и правильно бороться с поработителями нашей Родины-России.

Усилиями русских эмигрантов за рубежом была создана выдающаяся отрасль нашей национальной культуры, которая охватила многие сферы человеческой деятельности (литературу, искусство, науку, философию, образование) и обогатила европейскую и всю мировую цивилизацию. Национально-специфические ценности, идеи и открытия заняли достойное место в западной культуре вообще, в конкретных европейских и других странах, где применялся талант русских эмигрантов.

О вкладе русских ученых-эмигрантов в мировую культуру свидетельствует и тот факт, что трое из них были удостоены Нобелевской премии: И. Р. Пригожин в 1977 году. в химии; С. С. Кузнец в 1971 году и В. В. Леонтьев в 1973 году. в экономике.

Русские мыслители в первые годы эмиграции сосредоточились на осмыслении феномена русской революции и ее влияния на историческую судьбу России. Большинство из них признавало историческую неизбежность революционного взрыва народа. Но они не могли сломить себя, вернее, свою социально-классовую приверженность, а потому были категорически против теоретического и морального обоснования революции как способа решения социальных проблем.

И еще следует подчеркнуть: главным для этой части ученых и для всей белой эмиграции была политическая оппозиция Советской власти. Именно для развертывания антисоветской деятельности многие получали финансовую поддержку от иностранцев. Не случайно В. В. Маяковский, побывав в Париже, пришел к выводу, что здесь "самая злая идеологическая эмиграция".

Таким образом, при всем размахе и больших заслугах эмигрантской культуры не она определяла дальнейшее развитие и будущее России, ее народа в трудные годы ХХ века. Объективный, непредвзятый взгляд на этот сложный, многоплановый процесс не может не привести в конце концов к важнейшему выводу: помимо" отколовшейся", "отколовшейся" эмигрантской культуры, в России сохранилась" главная " ветвь, то самое культурное ядро, носителем которого был главный исторический субъект - русский народ и его составная часть - интеллигенция, большая часть которой осталась на родине.

Список литературы

1. Андрушкевич И. Н.РУССКАЯ БЕЛАЯ ЭМИГРАЦИЯ.(Историческая справка) Буэнос-Айрес, 2004
2. Антощенко А. Б. "Евразия" или "Святая Русь"? Русские эмигранты "первой волны" в поисках исторического самосознания. Дис. ... д-ра ист. наук, Санкт-Петербург, 2003.
3. Вульф В. О русской эмиграции / / Театр. жизнь. - М., 1989. - № 3. - с. 14-15.
4. Ильина Н. "Возвращение" (об эмиграции в Китае)
5. Ипполитов С. С., Карпенко С. В., Пивовар Е. И. Русская эмиграция в Константинополе в начале 1920-х годов //Русская история.  Е 5. С. 78.
6. Квакин А. Б. Русская интеллигенция и" Первая волна " эмиграции. Тверь, 1994.
7. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. с. 39-40.
8. Назаров М. В. Миссия русской эмиграции. М., 1994. С. 29.
9. ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 6. Д. 376. Л. 59.
10. Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. -- М.: Мысль, 1987.