Реферат на тему: Романтизм как направление философии XIX века (на примере учения Шлейермахера)

Содержание:

Введение

Актуальность темы определяется растущим значением герменевтики и связанных с ней проблем интерпретации, интерпретации и понимания в практической жизни: политике, морали, праве, искусстве, религии, коммуникации, образовании. В более узком смысле следует отметить, что появление философской теории осмысления мира гуманитарной культуры, философии «науки о духе» неизбежно приводит к герменевтическим проблемам. Проблема переосмысления сущности философского знания также особенно специфична для философских исследований, углубленное рассмотрение которых актуализирует проблемы герменевтики.  

Растущая популярность герменевтики также связана с общим состоянием философского процесса нашего времени, когда социальная реальность бросает новый вызов философским размышлениям. Формирование информационного общества способствует тому, что понятие информации приобретает философский статус. Он исследует разницу между духом и миром, поскольку и то, и другое можно интерпретировать как информацию.  

Распространенным местом стало утверждение, что цель философии в историческом аспекте развивается по схеме: правда, реальность, информация. Таким образом, информация заменяет истину и реальность. Это помогает преодолеть апорию философии науки, согласно которой человеческое знание обязательно связано с полезными вымыслами, поскольку само различие между вымыслом и реальностью разрушается концепцией информации. Мы все чаще считаем достоверным только то, что нам передают в качестве информации.   

Изменения касаются не только целей, но и процедур философской рефлексии. Исторически методы развиваются по следующей схеме: обоснование, обоснование, уточнение. Таким образом, все знания становятся знаком и информацией. Перед философией стоит задача реконструировать методы «сшивания» информации. Требуются новые модели, чтобы обеспечить его осмысленное отношение. Здесь и нужна герменевтика, поскольку ее задача не в том, чтобы найти смысл, стоящий за знаком, а в том, чтобы понять сам знак как информацию и связать его с другими знаками.     

Обновляет герменевтику и такое явление, как глобализация. Процесс глобального объединения ставит новые проблемы для европейской идентичности. Несоответствие между экономическим и социальным прогрессом в современном мире заставляет Европу осознавать свои собственные трудности. Все больше и больше европейские интеллектуалы и политики осознают ответственность своей цивилизации за культурный проект, предложенный неевропейским странам. Постколониальные и антропологические исследования, этнология становятся все более перспективными направлениями. При этом меняется их методология и концептуальный аппарат. Все чаще антропологи и этнологи, стремясь понять не только специфику изучаемой культуры, но и установки исследователя, определяемые его собственной культурой, начинают использовать процедуры современной герменевтики. Современная герменевтика, будучи философской идеей самоотчета, требует учета исторического положения культурного критика, что чрезвычайно важно в многокультурном мире.       

Сущность и основные идеи герменевтики

Суть герменевтики. Возникновение и начальный этап развития герменевтического метода

Герменевтика возникла как практическое искусство преодоления трудностей понимания и интерпретации художественных, религиозных и других текстов. Термин «герменевтика» произошел от имени древнегреческого бога Гермеса, покровителя торговли, изобретателя письма, посредника между людьми и богами. Среди качеств, приписываемых Гермесу древними греками, два были отражены в этимологии слова «герменевтика»: способность этого бога интерпретировать волю богов и изобретение им знаковых сообщений. В свете имени бога Гермеса герменевтика - это искусство понимания и интерпретации текстов (систем знаков). В этом смысле, то есть как искусство расшифровки божественных посланий, он уже широко использовался Платоном. Его ученик Аристотель, обобщив грамматические и логические правила интерпретации известных в его время текстов, написал труд «Об интерпретации». Несмотря на то, что уже в античном мире, прежде всего в трудах Платона и Аристотеля, была осознана необходимость развития специальной и общей герменевтической науки, в то время она не получила должного удовлетворения. 

Возникновение и начальный этап развития герменевтического метода в эпоху античности связаны, в первую очередь, с запросами греческой педагогики, требовавшей четкой интерпретации и перевода древних поэтов, изучаемых в греческих школах. Во-вторых, значительный импульс для возникновения герменевтики был дан быстрым развитием греко-арабских отношений в области торговли, науки, философии и литературы, что потребовало переводческой и комментаторской деятельности. И, наконец, мощный импульс дала христианство, потребность в переводах и толкованиях библейских текстов. Самым большим теоретическим достижением этого периода является четкая постановка проблемы количества значений слова.  

В средние века герменевтика развивалась в основном как частная и вспомогательная - филологическая, юридическая, теологическая и т. д. - наука. В то же время в рамках, например, богословской герменевтики в I-III вв. Возникли две школы понимания Священного Писания - александрийская и пергамская. Они отличаются неприятием идей друг друга и предполагают объединение единомышленников, связанных одной концептуальной рамкой. В частности, первая герменевтическая проблема, обсуждаемая обеими школами, - это проблема: сколько значений имеет слово? Один или несколько (более одного)? В отношении этой проблемы александрийская школа придерживается мнения, что слово имеет много значений, а пергамская школа считает, что в этом слове есть только одно значение. Исторически эти две точки зрения, которые ранее казались исключительными, были дополнительно согласованы.      

Несколько позже, в святоотеческий период, жил и творил великий христианский мыслитель Аврелий Августин, посвятивший более 30 лет своей жизни написанию книги «Христианская наука, или Основы священной герменевтики и искусства церковного красноречия». Фактически, это первая фундаментальная консолидированная работа по герменевтике. Августин представил теоретический, обобщающий труд, в котором прямо указываются некоторые принципы, которым суждено жить веками до наших дней.  

У Августина есть четкое определение знака, разделение искусственных и естественных знаков, много логических идей. Он впервые четко определяет фундаментальную герменевтическую категорию «понимание». Он говорит, что «понимание - это переход от знака к значению», переход, во время которого познание значения осуществляется путем запечатления в душе идеи знака, действующего на нее. Метод познания смысла с помощью знаков был для Августина вполне естественно психологическим. Поскольку человеческие души связаны друг с другом аналогично друг другу, поскольку они касаются друг друга, они понимают знаки. Кроме того, у Августина один из важнейших принципов можно найти в первоначальной версии, которая позже войдет в герменевтику, - принцип контекстного подхода, который гласит, что мы понимаем знаки не изолированно друг от друга, а в некотором смысле. конкретный контекст. Правда, у Августина этот контекст остается чисто текстовым. Предлагая применить герменевтику к толкованию Библии, он использует принцип контекстного подхода для достижения своих конкретных целей. Он говорит, что некоторые отрывки из Священного Писания можно понять только в их среде.        

У Августина есть еще один принцип, использованный в более поздней герменевтике. Это называется принципом конгениальности, то есть соразмерности творческих возможностей исследователя текста и его создателя. Этот принцип у Августина проявляется в форме тождества «божественного вдохновения автора» и «божественного вдохновения читателя». Человек, чье «вдохновение» будет равно «божественному вдохновению» автора, может уловить смысл определенного отрывка из Писания.   

Что касается августинского определения знака, то оно несколько отличается от современных семиотических доктрин. Дело в том, что Августин считал, что смысл (смысл) можно постигать абсолютно (только в сложных случаях следует обращаться к контексту), что каждый знак имеет значение, имеет внешнюю сторону, с помощью которой человек воспринимает знаки как материальные объекты, чувственно воспринимаемые вещи, внешняя сторона знаков соотносит их с обозначенными объектами. Кроме того, есть внутренняя сторона знака (значение), которая является целью понимания.  

Средние века в отношении герменевтики были периодом господства идей Августина. Их меняли, уважали, и, действительно, у них можно было многому научиться. Принципы католической доктрины не требовали значительного пересмотра августинской герменевтики.

Герменевтика от Возрождения до Нового времени

На превращение герменевтики из частной в общую науку серьезное влияние оказали Реформация и изобретение книгопечатания. В рамках протестантского движения были заложены основы не только нового понимания Библии, но также человека и природы. На расцвет герменевтики особенно повлияли идеи ренессансного антропоцентризма. В конце эпохи Возрождения его стали рассматривать не как искусство интерпретации безличного, божественного, не имеющего авторства, но человеческого текста. В тексте все отчетливее стали проявляться черты его автора, создателя - человека . Работы соратников и учеников Мартина Лютера - Ф. Меланхтона и М. Фласиуса - имели решающее значение для развития общей герменевтики в наше время.     

Флациус ввел принцип контекстной интерпретации в герменевтику как фундаментальные теоретические принципы как причину изменения значения слова (что диалектически снимает древнюю постановку проблемы числа значений слова), принцип герменевтического круга, принцип учета цели и намерения автора текста, принцип различения понимания и интерпретации (понимание - цель герменевтического искусства, а интерпретация - метод). Герменевтика Флации завершает важный этап в создании систематической методологической концепции, предметом которой является уникальный текст.  

В результате обобщения представлений древних и новых авторов о природе герменевтики некоторые протестантские богословы, теоретизировавшие еще в 17 веке, вплотную подошли к идее о необходимости развития герменевтики как особой философской науки. Одним из них был И. Даннгауэр (1603–1666), для которого герменевтика стала наукой, подобной логике, искусством общих принципов понимания любого текста.

Дальнейшее развитие герменевтического метода происходит у И. М. Хладениуса (XVIII век), который намечает подход к разработке конкретных методов герменевтики для обоснования особых областей знания (в данном случае истории). С одной стороны, этот подход характеризуется расширением сферы герменевтики. С другой стороны, сочетание герменевтических приемов с логическими методами исследования ставит вопрос о статусе особой герменевтической логики и возникновении предпосылок для формирования особого раздела логического знания. Заслуга Хладениуса состоит, во-первых, в значительном расширении предмета герменевтики до области исторического знания, во-вторых, в доведении герменевтических проблем до уровня логики, что открывает возможность дальнейших методологических обобщений, в-третьих, герменевтики у Хладениуса и Соответственно, его логика и методология исторического познания базируется на конкретной научной основе, которой была психология во времена Хладениуса.    

Философия языка В. Гумбольдта оказала большое влияние на развитие герменевтики. Это влияние прямо выразилось в расширении предмета герменевтики за счет включения в его область действия всего богатства языка, понимаемого как деятельность духа и как результат этой деятельности, как «работа духа », который создает артикулированные звуки, подходящие для выражения мыслей. Во-вторых, 3. Гумбольдт вводит новый принцип диалога как метод анализа любого гуманитарного явления. В-третьих, он впервые обсуждает совершенно новые проблемы как для лингвистики, так и косвенно для герменевтики. Эти проблемы связаны с анализом понимания, значения, языкового сознания, языка как порождающего устройства. В-четвертых, В. Гумбольдт делает очередное (после Гладениуса) расширение научных основ герменевтики. Он вводит лингвистику в основы герменевтических методов.    

В ХХ в. в основном культивируются две формы философской герменевтики. Это, с одной стороны, герменевтика сознания (Шлейермахер - Дильтей); с другой стороны, герменевтика бытия (Гадамер). Между ними есть принципиальная разница. Согласно герменевтике сознания, понимание - это привыкание к психологическому миру другого, форма эмпатии (близость, психологическое родство субъектов). Согласно герменевтике бытия, понимание - это смысл человеческого опыта, который реализуется в поступках и языке индивидов.         

Исторически возрастание важности герменевтических проблем от античности до наших дней происходит как кумулятивный процесс. Герменевтика всегда была вплетена в живую ткань социальной активности людей, никогда не была абстрактной теорией, но была техникой, искусством интерпретации и использовалась для решения проблем, имеющих отношение к жизни и нормальному функционированию социальных институтов. Важнейшие поворотные моменты в развитии герменевтического метода совпали по времени, были в значительной степени связаны с крупными историческими событиями и в конечном итоге определялись практическими потребностями жизни людей.  

Герменевтика как методологическая основа гуманитарного знания (Шлейермахер, Дильтей)  

С методологической точки зрения специфика любой науки зависит от двух важнейших моментов: предмета науки и методов ее исследования. Причем второй пункт связан с первым, поскольку оригинальность темы накладывает отпечаток на метод исследования. В гуманитарных науках специфическим предметом исследования, который отличает их как от естественных, так и от социальных наук, являются специфические знаковые системы, которые условно можно назвать текстами. Тогда гуманитарные знания - это вторичное отражение действительности. Можно считать, что отражение действительности в нем опосредовано текстами. Точное определение понятия «текст» - довольно сложная задача и не является решающей в общем методологическом подходе. Важно определить только самые важные характеристики текстов.      

Одна из этих характеристик текстов - их символический характер. Знаки в них связаны между собой определенными (синтаксическими) отношениями. Такие связи действуют как внешняя реальность знаков и воспринимаются непосредственно с помощью органов чувств.  

Из знакового характера текстов следует их вторая главная особенность, заключающаяся в том, что они являются носителями информации. Эта особенность является гносеологической предпосылкой конкретной герменевтической концепции в методологии гуманитарных наук. Единица информации в текстах - простое повествовательное предложение. Различные логические связи информационных единиц определенным образом сочетают значения простых предложений. Логика этих связей позволяет говорить об определенном результирующем значении в целом. Более того, если синтаксические структуры были четко видны, то смысл текста относится к концептуальному уровню языковых структур и, следовательно, методы его усвоения должны быть принципиально другими, отличными от методов изучения синтаксических структур.   

Следующей особенностью методологического стандарта герменевтики является его диалоговый характер.

Еще одним свойством герменевтического методологического стандарта является разделение областей специфически знакового содержания (объективного значения текста) и психологических аспектов, которые оправдывают принцип лучшего понимания, которое возможно скорее как постановка цели, чем как реально достижимый идеал. Текст имеет свойства чувственно воспринимаемых предметов, но для того, чтобы его понять, следует учитывать, что он связан со смыслом и смыслом. Мы воспринимаем материальные составляющие текста, понимаем идеальную сторону текста. Субъективные намерения автора, его психологические особенности и его внутренний мир в зависимости от образования, увлечений, религиозности, воспитания, принадлежности к определенному классу или классу, система архетипов коллективных бессознательных представлений, материальные условия его жизни составляют фон. это оказывает значительное влияние на смысл текста. 

Герменевтика Ф. Шлейермахера  

Одно из центральных мест в историческом движении герменевтических идей занимает герменевтика Ф. Шлейермахера. Он современник Гегеля, В. Гумбольдта, одного из основателей Берлинского университета. В это время действовала известная немецкая романтическая школа, организационно возникшая на базе кружка, в который входил о. В нем участвовали Шлегель, В. Тик, Фихте. Шлейермахер был не просто учеником этого кружка, он был его вдохновителем, теоретическим лидером. Все немецкие романы во многом обязаны Шлейермахеру. Он был активным общественным деятелем своего времени, выдающимся богословом, философом и филологом. Один из современников назвал его «гением жизни». Прославился как переводчик Платона на немецкий язык. Естественно, чтобы поднять переводческую деятельность на должный уровень и оказаться на пике богословских исследований, Шлейермахер невольно заинтересовался герменевтикой и развил ее в виде теоретической системы.        

Наиболее плодотворной для развития философской герменевтики была идея Шлейермахера о том, что объектом трансцендентальной установки должна быть не сфера чистого мышления, а повседневная повседневная жизнь во всех ее проявлениях. Трансцендентальная философия, согласно Шлейермахеру, неотделима от истории и конкретного человеческого опыта; он должен включать анализ искусства, религии, этики, политики и языка. Трансцендентальное сознание исторически по своей природе и формам своего существования.  

Шлейермахер сделал первую попытку обосновать герменевтику как доктрину искусства понимания (Kunst-lehre des Verstehens). До него герменевтика предстала в основном в двух основных разновидностях: в виде филологической интерпретации текстов греко-латинской древности и богословской интерпретации текстов Священного Писания. Создание теории общей герменевтики было связано с необходимостью преодоления специфических методов интерпретации и выявления операций мышления, характерных для интерпретации как таковой. Признавая, что герменевтика как искусство понимания реализуется только в специальной герменевтике, Шлейермахер задает вопрос: «Что вообще означает понимание?» Уже в афоризмах 1805 года есть тезис, определивший характер последующих взглядов Шлейермахера на задачи герменевтики: «Самое важное в интерпретации - это способность перейти от собственных мыслей к мыслям понятого писателя. . " В этом случае особая роль отводится феномену языка как предпосылки любого акта понимания.    

Несомненным теоретическим достижением Шлейермахера в области герменевтики была тематизация герменевтического круга. При этом он опирался на достижения предыдущей филологической герменевтики Ф. Аста. 

«Герменевтический круг» - это метафора продуктивного движения мысли. С одной стороны, кажется очевидным, что часть понимается из целого, а целое - из части. С другой стороны, в процессе понимания мы, кажется, движемся по некоему кругу, потому что понимание целого не возникает из частей, поскольку их можно интерпретировать только как части уже понятого целого. Другими словами, чтобы связать определенные фрагменты текста или определенные исторические события с каким-либо целым, мы должны заранее иметь представление об этом конкретном целом, а не о другом. Таким образом, мы можем собрать часть фрагментов в одно целое, другую часть - в другое целое. Решение проблемы герменевтического круга можно описать следующим образом: понять что-то можно только тогда, когда вы уже понимаете то, что пытаетесь понять. Но Шлейермахер до сих пор не предлагает такого решения проблемы. Понимание для него - принципиально незавершенная деятельность, которая всегда подчиняется правилу круговорота, то есть движения по расширяющимся кругам. Повторяющийся возврат от целого к частям и от частей к целому изменяет и углубляет понимание смысла части, подчиняя целое постоянному развитию.      

Еще одним вкладом Шлейермахера была психологическая интерпретация, согласно которой каждая мысль текста должна соответствовать моменту личных жизненных отношений его автора, если мы хотим полностью понять его. 

Подобная позиция Шлейермахера соответствует духу немецкого романтизма, сосредоточенного на изучении «Я» и глубин человеческой души. Речь или текст здесь следует трактовать, прежде всего, как эстетическое воспитание, произведение искусства, продукт творческого художественного мышления. В отношении поэтической речи, например, это означает, что содержание того, что выражается, неотделимо от того, как оно выражается. Таким образом, романтическая поэтика рассматривает индивидуальное мышление как свободное творческое выражение человеческой натуры. Творческое мышление, реализующееся прежде всего в речи и стихах, - это скорее способ поведения человека, свободная игра его творческих сил, не обусловленная внешними обстоятельствами, чем способность создавать фиксированные продукты духовной культуры.    

Сведение проблемы понимания к осмыслению индивидуальности автора интерпретируемого духовного образования основано на широко распространенной в романтизме концепции неповторимости, неповторимости душевной жизни, противопоставленной абстрактному предмету кантовской философии, олицетворяющему сознание в целом. Истинное творчество, по мнению романтиков, несет на себе отпечаток гениальности, понимание которой не может ограничиваться механическим применением правил, поскольку сама суть гениальности - преодоление существующих правил и норм. Понимание в этом случае становится возможным только как основанное на чувствах искусство благоприятного перевоплощения.  

Однако в реинкарнации, ассимилируя психическое состояние интерпретатора с психическим состоянием автора интерпретируемого произведения, Шлейермахер видит больше, чем просто идентификацию. Он признает, что репродуктивное воспроизведение всегда сильно отличается от воспроизводимого контента. В этой связи Шлейермахер формулирует принцип, ставший впоследствии девизом герменевтической интерпретации: «понимать автора лучше, чем он понимал самого себя». Этот принцип соответствует специфическому пониманию творчества в эстетике романтизма как стихийного процесса, не обусловленного внешними обстоятельствами и, следовательно, не реализуемого самим автором, смысл которого воспроизводится только на уровне воспроизведения. Посредством интерпретации делается попытка понять не только сам процесс творчества, но и те сопутствующие предпосылки, которые воспринимаются автором как нечто само собой разумеющееся.    

Таким образом, все идеи Шлейрмахера - это попытка построить универсальную методологию изучения любого текста. Шлейермахер выделил следующие основные принципы и методы герменевтического анализа: принцип единства герменевтического, психологического, объективного и субъективного толкования; принцип диалектического взаимодействия части и целого в понимании текстов; принцип зависимости понимания от знания жизни автора; принцип сотворчества автора и переводчика.    

Герменевтика В. Дильтея  

В рамках западной философии линию развития герменевтических проблем в сторону трансформации ее из конкретной научно-методологической концепции в общенаучную философскую дисциплину продолжил В. Дильтей (1833-1911). Он сделал попытку обосновать гуманитарные науки. Эта попытка была осуществлена ​​им с психологической точки зрения и на основе герменевтической методологии. Дильтей считал метод понимания методом прямого постижения духовной целостности. Предметом понимания может быть внутренний мир человека, внешний мир и культура прошлого. Понимание внутреннего мира осуществляется через самоанализ. Внешний мир понятен так же, как мы постигаем объективно существующий мир для человека. Дильтей использует герменевтику, чтобы понять культуру прошлого.       

Следует отметить, что Дильтей разделил весь комплекс наук на науки о природе и науки о духе. «Сумма духовных явлений, - писал Дильтей, - подпадающая под понятие науки, обычно делится на две части: одна обозначается названием наук о природе, а другая, как ни странно, отсутствует. общепризнанное обозначение. Второе полушарие интеллектуального земного шара называется науками о духе ». Эти два класса наук довольно относительно отличаются друг от друга по предмету и специфике методов исследования. Это связано с тем, что природный мир и духовный мир тесно связаны друг с другом. Природа - это фактор, условие и момент деятельности человеческого духа, жестко определяющий человеческую жизнь. И в то же время человек оказывает обратное влияние на природу, изменяя природный мир и себя как часть этого мира. Необратимое действие природных сил, независимых от человека, и свободный человеческий дух переплетаются в единую вселенную свойств, связей и отношений, части которой существуют независимо от целого и друг от друга только ментально. «Отсюда ясно, - писал Дильтей, - насколько условно разграничение двух классов наук друг от друга ... Знания обоих классов постоянно смешиваются друг с другом в обеих пограничных областях между изучением природы и изучение духовных явлений ... Знание наук о природе смешано со знанием наук о духе».       

Смысл усилий Дильтея придать «наукам о духе» статус, аналогичный статусу естествознания, был бы неясен без учета ключевой категории герменевтики Дильтея - «понимания». Дильтей провозглашает «понимание» как особый метод постижения непосредственной и всеобъемлющей реальности - жизни. 

«Понимание» реализуется в неотражающей дотеоретической форме, являясь неотъемлемой частью «естественной установки» человеческой жизни. Такого рода «понимание» всегда имплицитно присутствует в любом акте человеческого опыта, в результате чего объекты «духовных наук» определенным образом «понимаются» до того, как они познаются на уровне теоретического знания. 

Следуя Шлейермахеру, Дильтей склонен полагать, что необходимой предпосылкой для «понимания» является реинкарнация, ассимиляция автора, понимающего духовное состояние понимаемого духовного образования. В этом отношении «понимание» - это реконструкция, реактивация духовной жизни. Но поскольку последнее рассматривается в контексте философии жизни Дильтея не как чистое сознание трансцендентального идеализма, освобожденного от конкретных форм его существования, а как полнота конкретно-чувственных выражений индивидуальной духовности, логические средства распознаются из самое начало как непригодное для анализа такого конкретного объекта. «В любом понимании, - пишет Дильтей, - есть что-то иррациональное ... это не может быть представлено ни одной из формул чисто логических функций».  

Видимо, не лишним будет отметить еще один момент в методологических поисках Дильтея, связанный с поиском форм интерпретативной деятельности в гуманитарных науках. Решая этот вопрос, Дильтей был вынужден обратиться к логическим задачам, поскольку формы понимания, классификацию которых Дильтей пытался дать по своему замыслу, должны иметь особые логические формы выражения, то есть особые представления форм понимание деятельности в логических процессах рассуждения. Но если бы процесс понимания был ограничен этим, то познавательный процесс в гуманитарных науках не соответствовал бы своему предмету, отражал бы его односторонне. Дело в том, что гуманитарные явления объективно содержат факторы, которые можно осмыслить с помощью рационального понимания, и в то же время есть элементы, связанные с бессознательной деятельностью авторов гуманитарных реалий. Естественно, что рациональное понимание, соотнесенное с особыми логическими методами, уже не может служить методом познания.    

Итак, Дильтей ставит две проблемы: проблему герменевтической логики и проблему бессознательного в гуманитарном знании. Более того, если первое является принципиально новым, то второе уже было прямо заявлено Ф. Шлейермахером в его учении о лучшем понимании. Рассмотрим их последовательно.   

Развитие понятия «понимание» осуществлялось Дильтеем в процессе острой полемики с представителями неокантианства. Риккерт и его сторонники обвиняли Дильтея в психологическом эмпиризме, в неправильном отождествлении «понимания» и «переживания», указывая, что это привело к устранению всех логических критериев из процесса познания. Согласно неокантианцам, истинное знание имеет дело с идеальным содержанием культуры, а не с непосредственным опытом. Последние могут превратиться в знания только тогда, когда они опираются на априорные культурные ценности. Оценивая концепцию «понимания», Риккерт упрекает Дильтея в том, что он свел способность суждения к «интуитивному чувству». Этот упрек стал лейтмотивом неокантианской критики всей философии Дильтея.     

Справедливости ради следует сказать, что, несмотря на хорошо известную легитимность претензий неокантианства к доктрине «понимания» Дильтея, сам Дильтей, еще до знакомства с работами Гуссерля, попытался устранить элементы субъективности и психологизма из его философии. Так, в связи с распространением в немецкой идеалистической традиции теории «эмпатии» (Einfuhlung) Т. Липпса, Дильтей подчеркивал, что «понимание» не следует путать с «эмпатией». Он, в частности, выражает согласие с точкой зрения В. Вундта, который утверждал, что процессы анализа и абстракции существенны в любом «понимании». Дильтей отмечает, что восприятие мира, достигаемое через «опыт» и составляющее основу повседневного понимания, является отправной точкой, а не конечным моментом «понимания», реализуемого в «науках о духе». Последнее является результатом взаимодействия «опытного» воспроизведения (Nacherlebnis) и концептуального мышления. «В науках о духе живой опыт и концепт постоянно взаимодействуют. В концепциях воспроизводятся индивидуальные и коллективные структурные целостности, и в то же время непосредственный опыт поднимается до уровня научного знания с помощью общих форм. мышления. В случае, когда обе эти функции познающего выполняются духом, мы постигаем наиболее существенное в человеческом развитии ». Таким образом, даже если понимание реализует себя через мыслительные действия, оно, тем не менее, оперирует идеальными формациями. «Понимание» не останавливается на фиксации отдельных аспектов содержания, но всегда движется к более высоким уровням обобщения.

Первый тип «понимания» присущ научным и логическим суждениям, в том числе категориям, законам. Его содержание носит теоретический характер. Предложения, в которых это выражено, действительны независимо от времени, места и того, кто их делает. Это знания в «чистом» виде, их содержание не зависит от конкретного опыта. Оценка суждений, выражающих такое «понимание», производится по критерию истинности или ложности. Само «понимание» осуществляется в этом случае в предельной полноте: «Здесь понимание направлено исключительно на интеллектуальное содержание; это содержание остается неизменным в любой ситуации, и, таким образом, понимание действует как более полное понимание, чем понимание, которое реализует себя по отношению к другим проявлениям жизни. «Несмотря на крайнюю адекватность, этот тип «понимания» рассматривается Дильтеем как в известной мере «поверхностный», поскольку не прослеживает связи между конкретной формой проявления теоретического опыта и самой жизнью.      

Второй вид «понимания» связан с действиями. Действия как формы выражения человеческой жизни обретают смысл только в контексте целеполагания. Их проводят не для того, чтобы что-то сообщить, а для достижения определенной цели. Конечно, само действие может иметь смысл, что-то сообщать. Но его природа заключается не в способе общения, а в его реализации. В то же время сама природа действий во многом заключается в их непреднамеренном, непреднамеренном характере. Следовательно, «понимание» действий возможно только путем воссоздания целей, на достижение которых действия были направлены сами. В то же время репродуктивное осознание целей не должно заменяться «пониманием» духовного состояния агента действия. В отличие от теоретических утверждений, такое «понимание» оценивается по критерию успешности или неудачи по отношению к достижению поставленных целей. Дильтей предостерегает от «понимания» действий, которое может быть достаточно полным и распространяться на личность носителя действия. Мы можем «понять» действие, не понимая человека, выполняющего это действие, хотя само действие является выражением основ человеческого духа.          

И, наконец, третий вид «понимания» связан с проявлениями «живого опыта» (Erlebnisausdrucke), которые являются прямым выражением внутренней духовной жизни человека. Диапазон этих типов человеческой духовности очень широк - от чрезвычайно значимых продуктов творчества (художественных произведений, изобразительного искусства и т. д.) до непроизвольных и бессознательных актов поведения (жестов, восклицаний и т. д.). Характерной особенностью таких явлений является то, что они способствуют выявлению основ человеческого духа. Таким образом, они могут рассказать о человеке больше, чем она сама может знать о себе. Дильтей считает наиболее сложной задачей интерпретацию этого класса проявлений человеческой духовности, поскольку, по его мнению, они наиболее глубоко выражают человеческую природу. Критерием их оценки является не истина или ложь, успех или неудача, а подлинность. По сравнению с первыми двумя типами «понимания» в последнем случае «понимание» может раскрыть значение, которое сообщает о человеке больше, чем любая форма теоретического объяснения. Герменевтика Дильтея сосредоточена на понимании этого самого значения.      

Впервые герменевтика достигла философского статуса в программе обоснования гуманитарных наук В. Дильтеем. Специфика всех методологических приемов в науках о духе Дильтей видит в использовании понимающих методов исследования. Дильтей был первым, кто поставил проблему логических форм познавательной деятельности в науках о духе, и ограничил сферу применения рациональных методов познания. В жизненном единстве целого есть часть, непознаваемая рациональными методами, для изучения которой нужны особые методы: сочувствие, сочувствие, сочувственное проникновение во внутренний мир другого. Границы логических методов устанавливаются самой природой объекта познания. Логическим способом выражения элементарной (интерпретация отдельного проявления жизни) и высшей (интерпретация жизненного целого и внутреннего мира людей) форм понимания является, согласно концепции Дильтея, аналогия и индукция соответственно.     

Следовательно, герменевтика теперь является методологической основой гуманитарного знания, включая историю искусства и литературную критику. Его позиция проливает свет на характер общения писателей с общественностью и отдельными людьми. Его можно охарактеризовать как учение о познании личности говорящего и познаваемого им человека.  

Г. Гадамер - основоположник философской герменевтики

Ганс Георг Гадамер получил всемирную известность как автор книги, послужившей источником особого направления современной философской мысли «Истина и метод». Название этого движения - герменевтика. Сам автор, однако, никогда не претендовал на роль властителя мыслей, и работа, которая оказалась столь заметной, планировалась только для того, чтобы «оправдать направление его исследовательской и педагогической деятельности». Он не претендовал на новизну. Но это оказалось новым. В ситуации, когда каждый стремится сказать «свое слово» в философии, Гадамер сосредоточился на обдумывании уже сказанных слов. Его обращение к герменевтике было поворотом мысли - от изобретения чего-то нового к его осмыслению.      

Гадамер всего на сорок дней моложе века. Он родился 11 февраля 1900 года в Бреслау (ныне Вроцлав). Интересы были определены очень рано, поэтому выбор вуза (Марбург) и специализации (философия) произошел как бы сам собой. Судьба с самого начала благоволила ему. Среди его учителей по философии - Николай Хартманн и Рудольф Бультманн, по теологии - Пауль Тиллих и Рудольф Отто, по классической филологии - Пауль Фридландер, по теории и истории искусства - Эрнст Роберт Куртиус. Среди его коллег по университету (Гадамер преподает сначала в Марбурге, а затем в Лейпциге историю философии, прежде всего античной) - Герхард Крюгер и Карл Левит. Первую диссертацию Гадамер (1922 г.) защитил на кафедре Пауля Наторпа, вторую (шесть лет спустя) - у Мартина Хайдеггера. Он дружил с Оскаром Шюрером и Рихардом Кронером, и был близким другом Юлиуса Эббингауза, Лео Штрауса и Федора Степуна. Если перечислить имена мыслителей, с которыми Гадамеру приходилось контактировать только в 1920-1930-х годах, то список получится почти фантастическим: Герман Кун, Рудольф Пфайффер, Оскар Бекср, Вернер Краус, Лео Спитцер, Эдуард Векслер. , Вернер Йегер, Эрих Ауэрбах, Александр Кожев.         

В годы нацизма Гадамеру удалось достичь компромисса: ему удалось сохранить статус ученого, не потеряв уважения своих друзей, как тех, кто покинул Германию, так и тех, кто ушел во внутреннюю эмиграцию. С 1933 по 1945 год он написал десять небольших статей, восемь из которых опубликовал. Это работа по античному атомизму, эссе о «государстве» Платона, а также эксперименты над Кантом, Гердером, Гельдерлином и Гегелем - все они впоследствии безболезненно переиздавались.  

В 1946-1947 годах Гадамер возглавлял университет в Лейпциге. Однако, не сумев привыкнуть к деятельности новоизбранных студенческих советов, он вскоре переехал сначала во Франкфурт-на-Майне, а оттуда (в 1949 г.) в Гейдельберг, чтобы возглавить кафедру. Здесь Гадамер работал с поразительной интенсивностью более сорока лет. Только в 1986 году он оставил лекции, но на семинарах и коллоквиумах философ до сих пор неутомим. 

Основные произведения Гадамера: «Диалектическая этика Платона» (1931); Правда и метод (1960); «Идея добра между Платоном и Аристотелем» (1978). Другие книги, изданные Гадамером, - это сборники статей, отчетов, лекций. Это «Гегель. Гуссерль. Хайдеггер», «Диалектика Гегеля» (1971), «Путь Хайдеггера» (1983), четырехтомное издание «Малых произведений» (1967-1977) и др.    

Стиль историко-философской работы Гадамера представляет собой уникальное сочетание конкретного анализа с новаторскими концептуальными обобщениями. Таким образом, «Диалектическая этика Платона» включает подробный анализ диалога Платона «Филеб».  Гадамер пишет: «Вся платоновская диалектика у самого Платона определенно выражалась через проблемы письма, и даже в рамках продолжающегося диалога она часто принимала явно герменевтический характер; независимо от того, чем был введен диалектический диалог - мифическая традиция через жрецов или жриц, учение Диотимы или утверждение о том, что древние совершенно не заботились о нашем понимании и поэтому оставляли нас беспомощными перед своими текстами, как перед сказками. Собственные мифы Платона имеют отношение к диалектике, в какой степени они сами имеют характер интерпретации. Таким образом, конструкция герменевтики Платона, предложенная Германом Гундертом, может быть здесь весьма поучительной.  

Но еще важнее Платон как объект герменевтической рефлексии. Ведь форма диалога как художественное произведение в произведениях Платона занимает особое место где-то между подобием драматической поэмы и достоверностью образовательной композиции. Последние десятилетия в этом отношении характеризовались высоким герменевтическим сознанием, и даже Штраус в своих работах поразил нас блестящими экспериментами по расшифровке смысловых отношений, скрытых в диалогах Платона. Независимо от того, насколько формальный анализ и другие методы могут нам помочь, на самом деле герменевтическая основа здесь - это наше собственное отношение к реальным проблемам, о которых говорит Платон. А искусную иронию Платона понимают (как и всякую иронию) только те, кто действительно понимает Платона. Следствием такого положения вещей является то, что такие расшифрованные интерпретации остаются «сомнительными». Их «правда» не «объективно» раскрывается, а действует как реальное соглашение, которым интерпретируемый текст связывает нас».   

Уверенный в том, что центральная для Платона доктрина идей - через обоснование универсальной онтологической идеи добра - ведет к созданию «диалектической этики», Гадамер извлекает из анализа «имманентного смысла» работы Платона этот образ диалектика, которой он противопоставляет ее широко распространенную объективистско-научную интерпретацию. 

Внимание предшественников Гадамера было сосредоточено на философском аспекте герменевтики, в то время как Гадамер сосредоточился на герменевтическом аспекте философии. Речь идет о проникновении философствования «пониманием», о неизбежности «понимающих» усилий любого мышления, стремящегося к философскому. 

Столкнувшись с термином «понимание» у Гадамера, нужно помнить об особом значении, приданном ему Мартином Хайдеггером.

«Человек - это Dasein», - говорит Хайдеггер. Это означает, что у человека есть особое место в бытии, его «здесь» (Da des Seins), такая точка в нем, в которой может быть поднят только вопрос о смысле бытия. Человек приходит к бытию как высшая смысловая возможность через понимание. Таким образом, понимание выступает не как одна из характеристик человеческого познания (наряду, скажем, с объяснением), но как определяющая характеристика самого его существования, не как свойство познавательной деятельности человека, а как способ существования.    

Эта позиция влечет за собой радикальный пересмотр основ герменевтической практики. Во-первых, меняются цель и смысл интерпретации. Интерпретация перестает быть внешней задачей по отношению к интерпретатору, превращаясь в экзистенциальное действие. Во-вторых, меняется взгляд на основную методологическую трудность интерпретации, известную как «герменевтический круг».   

Если бывшие герменевтики пытались выйти из этого круга, то Гадамер настаивает, что такой выход не только невозможен, но и ненужен. Попытки разорвать герменевтический круг проистекают из дихотомии субъект-объект, характерной для классической европейской эпистемологии: то, что она понимает, считается «объектом», а тот, кто понимает, - «субъектом». Интерпретация выступает здесь как предварительный этап и условие понимания, а понимание - как результат интерпретации. В философской герменевтике ситуация меняется: поскольку тот, кто «понимает» изначально вовлечен в то, что «понимается», невозможно провести четкую грань между пониманием и интерпретацией. Чтобы что-то понять, это должно быть истолковано, но чтобы интерпретировать это, нужно уже иметь понимание этого - то, что Гадамер называет «предварительным пониманием» (Vorverst'andnis). 

Предварительное понимание - это определенная традицией предпосылка для понимания, поэтому оно должно быть одним из условий понимания. Набор предрассудков и «предрассудков», обусловленных традициями, составляет то, что Гадамер называет «горизонтом понимания». Центральным для всех остальных является концепция предубеждений. Он понимается Гадамером весьма специфично, не несет только отрицательной смысловой нагрузки. Определяя его, Гадамер пишет: «Предубеждение - это суждение, которое имеет место до окончательной проверки всех действительно определяющих моментов. Следовательно, ложное суждение не называется« предубеждением », его концепция содержит то, что может быть оценено как положительно, так и отрицательно. " Гадамер считает традицию одной из форм власти. Он соединяет историю и современность. В наше время живы элементы традиций, которые Гадамер называл предрассудками.       

Понятие предубеждения, как уже отмечалось, двойственно. С одной стороны, они включают в себя некоторые негативные явления прошлого, препятствующие ходу исторического развития, а с другой - это то, что предшествует процессу рассуждения (предвзятости). Они являются важными компонентами, которые объективно встроены в язык и в методы психической деятельности человека, которые влияют на речевое мышление и понимание человеческой деятельности и которые, в этом отношении, должны быть приняты во внимание в герменевтических методах. Поэтому Гадамер считает необходимым сосредоточить внимание на главной проблеме: «Для исторической герменевтики можно сформулировать центральный вопрос, ее главный теоретический и познавательный вопрос: в чем причина легитимности предрассудков? Что отличает законные предрассудки от всех бесчисленных предрассудков, преодоление которых является задачей критического разума?  

Однако задумаемся: можно ли задать вопрос о гарантиях, если на карту поставлено само существование понимания? Где точка, из которой мы можем раз и навсегда определить, чей способ понимания и самопонимания (соответственно существования) является истинным, а чей - ложным? Его интересует не создание измерительного устройства, которое определяет, где понимания больше, а где меньше, а вопрос о том, как понимание вообще возможно, в каких условиях оно реализуется (или не реализуется). Другими словами, философская герменевтика переводит вопрошание из методологической плоскости в онтологическую.   

Таким образом, Гадамер выполняет работу по чтению текста. Он последовательно воздерживается от любых суждений о тексте, относящихся к какой-либо реальности, кроме самого текста (будь то социально-политическая или культурно-историческая реальность). Во-вторых, он запрещает сводить значение текста к его намерению, то есть именно к тому, на что в конечном итоге была направлена ​​традиционная стратегия герменевтического чтения.  

Гадамер останавливает спонтанный импульс читателя интерпретировать текст через призму читательской исторической и культурной информации. Он также не прибегает к помощи биографического анализа - богатейшего инструментария, доступного герменевтике Дильтея и его школы. В этом состоит фундаментальный момент расхождения философской герменевтики с предыдущей герменевтикой. Нельзя не отметить решительность, с которой Гадамер отмежевывается от реконструктивно-эмпатической традиции интерпретации, показывая, что эта традиция основана на иллюзии.   

Эта иллюзия состоит в признании прозрачности сферы, которую обычно называют сферой души или сферой духа. Именно это предположение лежит в основе такой процедуры предыдущей герменевтики, как «перенос» (Umsetzung). Таким образом, главной целью герменевтики было эмпатическое проникновение интерпретатора текста в мир его создателя. Таким образом, задача заключалась в том, чтобы преодолеть барьер, отделяющий одну культурную ситуацию от другой, устранить дистанцию ​​между ними. Гадамер отказывается решать эту проблему. В его герменевтике это расстояние, которое разделяет «настоящее» и «прошлое», «свое» и «чужое» и подлежит осмыслению . Реинкарнация невозможна. Наивно думать, что интерпретатор может стать Платон или Гёльдерлин. Не менее наивна сама идея реконструкции прошлой эпохи с помощью герменевтических средств. Вывод Гадамера предельно прост: главная герменевтическая процедура - это не движение, а приложение (Anwendung). Иными словами, Гадамер видит цель интерпретации не в «воспроизведении», а в «работе» смысла, или, другими словами, философская герменевтика видит свою главную задачу не в реконструкции (конструировании), а в конструировании (значении).            

Называя свою концепцию философской герменевтикой, Гадамер решает как минимум две проблемы. С одной стороны, он придерживается многовековой традиции - герменевтики как теории и практики интерпретации текстов, с другой стороны, он указывает на важное изменение, которое эта традиция претерпевает в своей концепции. 

Заключение

Были рассмотрены концепции и идеи многих философов от античности до современности: Аристотеля, Платона, Аврелия Августина, Флатия, Хладениуса, Гумбольдта, Шлейермахера, Дильтея и Гадамера.

Исследование показало, что герменевтика всегда была вплетена в живую ткань социальной активности людей, никогда не была абстрактной теорией, но была техникой, искусством интерпретации и использовалась для решения проблем, имеющих отношение к жизни и нормальному функционированию социальные учреждения. Герменевтика по-прежнему остается методологической основой гуманитарных знаний, включая историю искусства и литературную критику. Его позиция проливает свет на характер общения писателей с общественностью и отдельными людьми. Его можно охарактеризовать как учение о познании личности говорящего и познаваемого им человека.   

Список литературы

1. Чуешов, В.И. Введение в современную философию: учебник / В.И. Чуешов, З. Дунченко, О.И. Чеснокова. - Минск: Тетрасистемы, 1997. - 128 с. 
2. Канке, В. А. Философия. Историко-систематический курс: учебник для вузов / В.А.Канке. - М .: Логос, 2003. - 376 с.  
3. Кузнецов, В.Г. Герменевтика и методология гуманитарного познания: дис. Доктор философских наук: 24.04.1993 / Кузнецов В.Г. - Москва, 1993. - 25 с.  
4. Зотов, А.Ф. Философия / А.Ф. Зотов, В.В. Миронова, А.В. Разин. - Москва: Академический проект; Trixa, 2005. - 688 с.  
5. Российский гуманитарный интернет-университет 2015.
6. Михайлов, А.А. Современная философская герменевтика: критический анализ / А.А. Михайлов. - Минск: Университетское, 1982. - 191 с. 
7. Румянцева, Т.Г. Современная западная философия: учебное пособие / Т.Г. Румянцева. - Минск: Высшая школа, 2002. - 493 с.