Реферат на тему: Развитие фабричного законодательства в 1880-е -1890-е гг.

Содержание:

Введение

Трудовое законодательство России в конце XIX - начале XX веков имело ряд особенностей. Она формировалась как "лоскутное одеяло" законодательства, обычно связанного с определенными сферами народного хозяйства и группами отраслей. Достаточно сказать, что существовали законы для предприятий фабрично-заводского производства, для горных и горных предприятий, для ремесленных заведений, для служащих и рабочих железных дорог, для работников государственных предприятий, для тех, кто нанимался на сельскохозяйственные работы. Существовали также законы о труде различных категорий рабочей силы - женщин, подростков и несовершеннолетних.

Введение законов часто начиналось с опытного поля (в нескольких губерниях), а их распространение по всей стране иногда растягивалось на десятилетия. Законы имели многочисленные разъяснения, сделанные циркулярами министров или указами сената. Все это затрудняет изучение данного вопроса.

Под термином "фабричное законодательство" следует понимать "совокупность правовых актов, регулирующих отношения между работниками и предпринимателями, направленных на решение вопросов занятости и условий труда и быта (жилье, питание, детский сад и т. д.), обеспечивающих безопасность от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, однако предусматривающих штрафные санкции за несоблюдение и нарушение сторонами условий договора".

Кроме того, в ходе нашей работы мы столкнулись с понятием "рабочий вопрос". Она объединяет в себе самые разные вопросы, в том числе "формирование рабочего класса, его численность, структура, состав, условия труда и уровень жизни трудящихся, профессиональная заболеваемость, правовой, политический статус, менталитет, государственная политика". Проблема разработки и принятия фабричного законодательства и само понятие "фабричное законодательство" является одной из важнейших составляющих понятия "рабочий вопрос".

Актуальность темы исследования: рабочий вопрос и включенный в него вопрос фабричного законодательства в России обусловлена его научной и практической значимостью.

Первая половина XIX века связана с изменением социально-экономического устройства России. В это время наряду с процессами индустриализации, непосредственно связанными с промышленным развитием, происходили социальные изменения, одним из которых был трудовой вопрос.

Актуальность изучения рабочего вопроса и фабрично - заводского законодательства обусловлена тем, что его анализ позволяет раскрыть более глубокую сущность отношений между государством - предпринимателями - рабочими в конце XIX-начале XX веков, проанализировать эволюцию социального патернализма как модельной системы трудовых отношений. Анализ проблемы становления и развития рабочего вопроса особенно актуален для современной России, когда процессы трансформации в сфере занятости затрагивают как интересы отдельных граждан, так и целых профессиональных и социальных групп, влияют на уровень экономической и политической активности и вызывают социальную напряженность в обществе.

В современных условиях мы наблюдаем, с одной стороны, устойчивые проявления патернализма. Ситуация, сложившаяся в постсоветский период, демонстрирует потребность людей в опеке со стороны государства, работодателя, гарантиях социальной помощи и защиты, которые они рассматривают как нечто значимое, как обязательную функцию государства и общества.

Некоторые исследователи видят в этом исторические корни: в дореволюционный период это был патернализм предпринимателя, владельцев фабрик и заводов по отношению к рабочим; в советское время это был патернализм государства.

Таким образом, в постсоветский период у работника возникает естественная, исторически обусловленная потребность в опеке, которая является результатом действия устойчивых поведенческих стереотипов, культурных традиций, психологических установок и теоретических взглядов, сложившихся в российском менталитете.

С другой стороны, в современном обществе государство в трудовых отношениях стремится выстроить систему социального партнерства, в основе которой лежит равноправие отношений в системе работодатель - работник - государство.

Для решения практических вопросов, связанных с реформированием системы трудовых отношений в России, необходимо понимание как зарубежного, так и, прежде всего, отечественного опыта. В связи с этим представляется актуальным изучение закономерностей формирования и развития трудового вопроса и фабрично-заводского законодательства в России в конце XIX-начале XX вв.

Знание истории российского трудового вопроса необходимо для выработки стратегических путей развития страны. Как показывает опыт последующих лет, невозможно осуществлять преобразования в обществе без учета исторических традиций и менталитета русского человека, впитавшего тысячелетнюю культурную традицию. Это определяет практическую значимость данного исследования.

Цель данной работы - изучение фабрично-заводского законодательства и его роли в экономическом развитии Российской империи в конце XIX-начале XX вв.

Для достижения поставленной цели в ходе исследования были решены следующие задачи:

• Рассмотреть социально-экономическое положение Российской империи в исследуемый период;
• Изучить условия, приведшие к реформе фабрично-заводского законодательства в России в конце XIX в.;
• Проследить становление фабричного законодательства;
• Выявить влияние российского трудового законодательства на формирование социально-экономической ситуации в целом.

Хронологические рамки работы ограничены концом XIX-началом XX веков. Начальный рубеж исследования - 80-е годы позапрошлого века-связан с завершением промышленной революции в стране, первыми мерами властей по решению трудового вопроса. Окончательная граница исследования связана с появлением первых капиталистических предприятий в России и началом государственного вмешательства во взаимоотношения предпринимателя и рабочего. За окончательную дату берется 1914 год - с началом Первой мировой войны многие положения фабричного законодательства были приостановлены, а затем, в период становления советской власти, условия регулирования трудовых отношений радикально изменились.

Территориальный охват исследования охватывает Россию, за исключением Польши и Финляндии. Хозяйственная система этих национальных окраин имела свои существенные экономические особенности. Кроме того, многие источники в Польше и Финляндии публикуются на национальных языках и труднодоступны для исследований.

Объектом исследования является социально-экономическое положение Российской империи и формирование нового социального слоя - фабрично-заводских рабочих в конце XIX века.

Предметом исследования является фабричное законодательство и его роль в экономическом развитии Российской империи в конце XIX-начале XX вв.

Источниковая база исследования: для достижения поставленной цели и решения поставленных задач использовались различные виды источников: нормативные документы, служебные материалы, статистические и справочные материалы, а также источники личного происхождения.

Первую группу источников составляют нормативные документы - законы, правительственные распоряжения, разъяснения, а также циркуляры различных ведомств, курировавших рабочий вопрос. Анализ их положений позволяет оценить правовые возможности рабочих на протяжении всего рассматриваемого периода и проследить соответствие реальной заводской жизни законодательным нормам. Полное собрание законов Российской империи, включающее Устав о фабрично-заводской и ремесленной промышленности, определяющий и различающий фабрично-заводскую и ремесленную промышленность. Важным источником является Устав о производственном труде, который содержит законодательные акты о структуре заводской инспекции, условиях труда и быта рабочих, об оказании им медицинской помощи, а также оговаривает условия женского и детского труда на предприятии.

Мы рассмотрели также Наиболее полный доклад министра финансов, статс-секретаря Витте С. Ю. от 6 декабря 1896 года по вопросу о сокращении рабочего времени на фабриках и заводах и Журнал Особого Высочайше Утвержденного совещания по вопросу о сокращении рабочего времени на фабриках и заводах.

Ко второй группе источников относятся материалы статистического и справочного характера. Мы использовали материалы заводской статистики и справочники по российским предприятиям. Это списки промышленных предприятий с указанием их наименований, времени основания, места нахождения, владельцев, количества работников, некоторых финансовых характеристик и сферы хозяйственной деятельности.

Методологические основы исследования. Учитывая специфику рассматриваемого вопроса (он появляется на материалах значительного хронологического среза (1881-1914 годы), большое значение мы придаем историко-генетическому и системно-историческому подходам к определению условий и возникновения фабрично-заводского законодательства, пройденных им этапов развития и становления. Их использование позволяет выявить экономическое положение Российской империи в рассматриваемый период, выявить причины принятия решения о принятии фабричного законодательства, уровень жизни рабочих, место фабричного законодательства в социально-экономическом развитии страны, их взаимосвязь, проследить и оценить произошедшие изменения. Работа основана на принципах историзма и объективности.

Степень изученности темы: история изучения трудового вопроса в России в XIX - начале XX вв. десятилетия с ростом интереса к трудовым вопросам сменялись периодами затяжного спада. В связи с этим целесообразно рассматривать степень изученности темы по периодам, исходя из проблемно-хронологического принципа.

Первый период-изданные до 1917 года монографии и статьи о развитии промышленности, трудовом законодательстве, общественно-политическом положении рабочего класса-стал теперь печатными источниками. Они не только изобилуют фактическим материалом, но и дают представление об отношении различных социальных слоев русского общества того времени к рабочему вопросу.

Вторая половина XIX - начало XX вв. - время, когда наметились основные тенденции в рабочей перспективе и развитии фабричного законодательства, активно изучался зарубежный опыт в подходе к рабочему пункту.

Современные авторы запечатлели картину развития российской экономики, жизни рабочих, взгляды правительства и российского общества на рабочий вопрос. Аналогичными работами являются работы (Гарелин Я.; Приклонский С.; Янжул И. И.), охватывающие огромное количество материала как национального, так и краеведческого характера.

С конца 60-х годов XIX века все чаще появляются работы, посвященные роли рабочих в экономическом положении России, их быту, характеристике различных профессиональных групп. Среди первых исследований стоит отметить книгу В. В. Берви-Флеровского "Положение рабочего класса в России", в которой автор обобщил значительный статистический материал и личные наблюдения, касающиеся социально-экономического положения рабочих и крестьян в различных губерниях России. Следует также отметить работу Елены Дементьевой. Автор изучил ситуацию на 109 заводах в трех уездах Московской губернии.

Дореволюционные авторы (М. И. Туган-Барановский, В. П. Литвинов-Фалинский, А. А. Микулин, А. Н. Быков) объясняли издание фабричных законов не только масштабами стачечного движения, но и сознательным шагом правительства по ограничению эксплуатации рабочих и улучшению положения "фабричного народа". Не умалчивая о недостатках этих актов, они в то же время признавали их положительное значение для государства. Туган-Барановский подчеркивал личную роль министра финансов: "Бунге был, в полном смысле этого слова, новатором, создавшим чрезвычайно важную отрасль социальной политики, которой прежняя Россия вообще не знала." Его мнение разделяет А. Н. Быков: "Как только высокообразованный финансист Н. Х. Бунге стал во главе Министерства финансов, вопрос сдвинулся с мертвой точки, на которой он стоял с 1859 года."

Свой вклад в русскую историографию по трудовому вопросу внесли труды социал-демократов Г. В. Балицкого, М. Г. Лунца и, конечно, В. И. Ленина. Они не считали возможным решить рабочий вопрос в рамках буржуазного строя и говорили о фабричном законодательстве как о вынужденном шаге самодержавия под натиском классовой борьбы пролетариата.

В. И. Ленин называл фабричную инспекцию "тряпкой", призванной заткнуть возникшее где-то недовольство рабочих. По его словам, при подготовке фабричного закона 1886 года правительство "старалось сократить концессии до наименьшего размера, старалось оставить лазейки фабрикантам, оттянуть введение новых правил и выжать из рабочих все, что можно, из их требований."

Одним из первых обобщающих исследований положения рабочих в России, отличавшихся широким кругом вопросов и большой хронологической рамкой, стало исследование К. А. Пажитнова (первая монография вышла в 1905 году, а следующее издание, переработанное и дополненное в 1908 году).  

В монографии издания 1908 года К. А. Пажитнов последовательно рассматривает вопросы численности и состава рабочих, производственных и санитарных условий труда, рабочего времени, заработной платы, жилищных условий, травматизма и обеспечения инвалидов, фабричного законодательства и стачечного движения в три периода (1861 - 1880-е, 1880-е-1904, 1905-1907). Однако, поскольку автор изучал широкий круг вопросов, многие из них были описаны обобщенно, без детального анализа.

Таким образом, ознакомившись с этой литературой, мы можем получить довольно полную и наиболее приблизительную картину развития событий того времени.

Второй период охватывает период с 1917 года по вторую половину 1980-х годов. Советский период был самым длительным этапом, в течение которого развивались исторические исследования в области самого рабочего вопроса. Помимо рассмотрения вопросов формирования и численности рабочего класса, анализа забастовочного движения, исследователи уделяли внимание правовым и законодательным аспектам трудовой истории, а также практической составляющей - реализации законодательных норм на промышленных предприятиях. Однако многочисленные публикации того периода не охватывали всех проблем, связанных с "рабочим вопросом".

В работах таких исследователей, как П. И. Лященко, И. Л. Татарова, М. С. Балабанов, вопросы генплана освещаются на примерах центральных районов страны, наиболее промышленно развитых.

Более широкое изучение темы развернулось после Второй мировой войны. И. И. Шелымагин писал: "Фабрично-заводское и трудовое законодательство в царской России, как и в других капиталистических странах, с самого начала и на протяжении всей своей истории было враждебно рабочему классу и прямо направлено против его интересов." По словам А. Ф. Вовчика, "из рабочего законодательства царизм создал орудие самой жестокой эксплуатации пролетариата капиталом и полицейскими рогатками против рабочего движения."

С точки зрения В. Я. Лаверычева, политика самодержавия по рабочему вопросу носила "ярко выраженный классовый антинародный характер", фабричные законы "были вызваны революционной борьбой рабочих, но они не могли существенно улучшить положение пролетариата, так как содержали незначительные и по большей части ложные уступки".

Советские авторы видели единственную пользу этих законов в том, что они объективно способствовали пробуждению и развитию классового сознания трудящихся, расширению их движения за свои права.

С середины 50-х годов XX века появился ряд крупных работ по истории становления российской промышленности и процессам формирования промышленного пролетариата. К пятидесятилетию первой Русской революции издаются монографии, сборники документов и статей.

История эволюции производства в стране в целом отражена в работе П. И. Лященко, второй том которой полностью посвящен социально-экономическому положению России в период капитализма. В 1963 году вышла монография П. А. Хромова. В ней основное внимание уделяется производственным отношениям в промышленности после отмены крепостного права. По мнению автора, особое значение для промышленного роста имело строительство железных дорог, которое способствовало расширению внутреннего рынка и фабричного производства.

Наряду с литературой, посвященной рабочему классу и его революционной борьбе, исследуются новые тенденции в истории промышленного развития. Развитие сети железных дорог, как одна из главных причин повышения производительности труда фабричных, благосостояния рабочих, целый ряд исследований посвящен проблемам промышленной революции.

Промышленной революции в России, становлению капитализма в промышленных районах Урала, Сибири, Белоруссии, Прибалтики, Украины, Грузии, Азербайджана посвящены работы, основанные на материалах общероссийского характера. Особый интерес представляют материалы "Круглого стола", посвященного промышленной революции в России. Наибольший интерес представляют статьи и монографии П. П. Рыдзинского и А. М. Панкратова. П. Г. Рыдзинский посвятил свои работы изучению падения феодального строя, становления капиталистического строя и основ капиталистического общества. Один. М. Панкратова в своем исследовании выделила два фактора, влияющих на процесс формирования рабочих классов и социальную дифференциацию крестьянства, которая была основным источником набора фабрично-заводских рабочих. 

Третий период начинается во второй половине 1980-х годов. Эта стадия сложна и противоречива. Она характеризуется использованием новых подходов в исторических исследованиях. Изменения произошли как в области методологии, которая не могла не отразиться на трудовой истории в целом, так и в исследованиях взаимоотношений системы государство - предприниматели - рабочие.

С освобождением от идеологических запретов в начале 1990-х годов исследователи пытаются понять истинный смысл фабричных законов. С. И. Потопов писал, что " они копировали западноевропейское законодательство и были вполне буржуазными, отвечающими насущным потребностям промышленного развития страны." Важное место занимает работа по истории рабочего класса СССР, которая, по мнению А. Л. Нарочницкого (историка, академика), была создана на основе достижений и опыта, накопленных исторической наукой. В своей монографии А. М. Соловьев, сосредоточившись на определении хронологических рамок промышленной революции, рассматривал эту проблему в техническом, экономическом и социальном плане. В отдельной главе освещается вопрос о формировании рабочего класса.

Иванова Н. А.посвятила свою работу статистике экономического развития и выделяет причины роста рабочего вопроса. Иванов Л. М. и Куприянов Л. В. в своих статьях подробно рассматривают вопросы разработки и принятия страховых законов.

"Классовую" позицию советских авторов современные западные историки не разделяют. По мнению Т. фон Лауэ, закон от 3 июня 1886 года "поставил весь комплекс отношений между предпринимателем и наемным рабочим под надзор правительства" и в последующие годы способствовал развитию русской промышленности.  Указывая на некоторые недостатки этих актов, он говорит о них как о первом шаге к созданию системы охраны труда. Автор характеризовал Бунге как "трудолюбивого и реалистичного сторонника модернизации западного образца", отличавшегося "искренней заботой о благосостоянии русского народа". К. Хеллер, называя Бунге "финансистом высокого уровня", называл закон от 1 июня 1882 года "значительным вкладом в уточнение общего комплекса условий труда и заработной платы в русской промышленности". Положение от 3 июня 1886 года, хотя и было продиктовано главным образом соображениями государственной безопасности, также означало улучшение положения фабричных рабочих.

И. фон Путкамер отмечает в своем исследовании, что западные историки в целом сходятся во мнении, что забастовки и трудовые волнения были важнейшей движущей силой фабричного законодательства, которое представляло собой специфическое русское "сочетание репрессий и государственной опеки". Путкамер рассматривает акты 1882 - 1886 годов, а затем закон об ограничении рабочего времени (1897) и компенсации рабочим за увечья (1903) в общем процессе социальных реформ за последние два десятилетия XIX века всей Европы.

Автор связывает развитие фабричного законодательства с тремя факторами:

• Стремления трансформационно-ориентированной бюрократии, видевшей в коренной реформе трудового права одну из главных предпосылок модернизации страны;
• Требования бизнес-элиты (владельцев крупных современных промышленных предприятий), заинтересованных в стабильном составе квалифицированных рабочих и повышении производительности труда;
• Влияние на государственную политику профессиональной интеллигенции (врачей, инженеров,экономистов, учителей), представители которой формировали кадры заводской инспекции.

Анализируя пробелы в законах (исключение мелких предприятий и ремесел из их сферы действия, отсутствие у рабочих права на забастовку и создание коалиций и т. д.), Путткамер утверждает, что с середины 1880-х годов система охраны труда в России во многом не уступала европейским странам, а по ряду правовых положений даже превосходила их. Он считает фабричные законы "элементом общеправовой модернизации империи" и "составной частью долгосрочной стратегии индустриализации". Автор подчеркивает значение "эпохи Бунге". С его точки зрения, правительство в эти годы, на раннем этапе рабочего движения, сумело дать "законодательный ответ" на проявления стачечной борьбы, что свидетельствовало о том, что самодержавие еще способно к реформам, и, наоборот, почти полное прекращение издания новых фабричных законов после 1903 года, в условиях непрерывного нарастания социальной угрозы, было выражением кризиса самодержавного режима.

Концепция, выдвинутая Путткамером, хорошо аргументирована, способствует более глубокому и всестороннему изучению темы, а также позволяет скорректировать некоторые устоявшиеся в литературе утверждения. Дискуссии по этому вопросу продолжатся и в дальнейшем. Однако на современном уровне развития историографии можно с уверенностью сказать, что фабричное законодательство 1882-1886 годов явилось принципиально важным шагом в общем движении самодержавной монархии к правовому государству.  

Однако анализ литературы показывает, что данная тема недостаточно развита, так как до сих пор нет обобщающих работ, показывающих роль фабричного законодательства в экономическом положении страны. Поэтому мы предприняли попытку, опираясь на анализ ряда архивных и печатных материалов, восполнить этот пробел.

Социально-экономическое положение Российской империи в конце XIX в.

Социально-экономическое положение России в 80-е годы XIX века было неблагоприятным периодом. Поражение в Крымской войне 1853-1855 годов и трудности русско-турецкой войны 1877-1879 годов сильно подорвали экономику, чрезвычайно обострили социальные противоречия в стране, ускорили развитие политического кризиса, который еще более усугубился дипломатическим поражением русского государства на Берлинском конгрессе.

В начале 1880-х годов возникла угроза полного финансового банкротства казны. Состояние финансово - денежной системы отчетливо отражало общее экономическое положение страны. Такая ситуация стала следствием глубоких противоречий, присущих российской экономике в целом.

Война оказала наибольшее влияние на положение русского крестьянства. В то же время с конца 1870-х годов состояние страны осложнялось хроническими неурожаями. За 1880-1890 годы произошло семь неурожаев за четыре продуктивных года, что, прежде всего, ухудшило положение крестьянского населения страны. В результате обнищание и разорение главной производительной силы государства - крестьянства-привело к его низкой платежеспособности и узости внутреннего рынка, что непосредственно сказалось на темпах промышленного развития. "Неурожаи последних лет и постепенное обнищание крестьянского населения, как известно, привели к крайнему застою в промышленности. Многие заводы, ввиду снижения спроса на их продукцию, вынуждены были значительно сократить свое производство, а, следовательно, и количество рабочих."

Тяжелые неурожаи 1880-х годов вызвали сокращение товарооборота как во внутренней, так и во внешней торговле, как по экспорту, так и по импорту. "Стагнация в торговле по всей России приняла беспрецедентные масштабы."

Признаки надвигающегося кризиса были заметны уже в конце 1880-х и начале 1881-х. Краткий промышленный бум 1878-1880 годов сменился затяжным кризисом. Аграрный кризис, обострившийся с 1882 года, стал одним из важнейших факторов, породивших глубокий и длительный промышленный застой, продолжавшийся до 1887 года.

Развитие кризиса было неравномерным. С 1882 года она приняла универсальный характер, захватив важнейшие отрасли народного хозяйства страны, и наиболее остро затронула текстильную промышленность. В машиностроении в 1882 году по сравнению с 1878 годом производство упало на 11,5%. Только нефтяная и угольная промышленность продолжала наращивать добычу. В 1883 году положение ухудшилось. В 1884 году экономист А. И. Чупров писал в статье "О кризисе российской промышленности": "Какую бы отрасль обрабатывающей промышленности мы ни взяли, везде мы слышим жалобы на низкие цены и вялый бизнес... Знающие люди говорят, что в истории нашей отрасли еще не было примера такого длительного и стойкого застоя...» По заключению А. И. Чупрова, " центр тяжести трудностей, испытываемых в последние годы, лежит не в недостатке капитала, не в каких-либо ограничениях производства, а главным образом, если не исключительно, в трудностях сбыта продукции. Эта трудность зависит прежде всего от необычайного расширения производства в недавнем прошлом."

Во время кризиса массовая безработица стала серьезным состоянием для российских рабочих. Сотни тысяч рабочих в стране были охвачены полной или частичной безработицей. Только в Петербурге в 1879 году более 10 тысяч рабочих остались без работы. В начале 1880 года член Петербургской городской думы писал М. Т. Лорис-Меликову об огромных толпах голодных безработных рабочих Петербурга, которых " можно ежедневно видеть на Бирже, на Никольском рынке и в других местах города. Есть сотни и тысячи людей, ожидающих спроса на свой труд, и не все получают классы. Так часто проходят дни и месяцы." 

В Московской губернии промышленный кризис обострился после Нижегородской ярмарки 1880 года. Современники событий тех лет свидетельствовали о том, что зимой 1880-81 годов рабочие всех отраслей промышленности переживали тяжелое положение. "Отчаяние среди рабочего населения было так велико, что требовалось особое умение в расчете рабочих, чтобы дело не дошло до беды."

Кризис, развившийся на почве тяжелого социально-экономического и политического положения реформируемой России, сопровождался нуждой, нищетой и голодом работающего населения. Из-за неурожаев рост высоких цен и голод в стране получили широкое распространение, начавшись осенью 1879 года и резко усилившись в 1880-1881 годах. Газеты того времени говорили о всероссийском характере этой катастрофы, продолжавшейся целое десятилетие.

"Застой в бизнесе был настолько силен, что многие фабричные рабочие, совершенно не привыкшие к сельскому хозяйству, вернулись в деревню и занялись пахотой. В некоторых местностях фабричное производство было почти приостановлено, и все фабричные люди жили дома без заработка."

Положение фабричных рабочих еще более усугублялось снижением заработной платы. Чтобы снизить заработную плату, " фабриканты часто расплачивались с рабочими купонами процентных ценных бумаг, по которым срок выплаты наступал через несколько месяцев, при этом рабочие теряли до 20% своего заработка."

Снижение заработной платы еще более усугубило положение рабочих, усугубив бремя инфляционно высоких цен, особенно в промышленных районах страны.

Так, в крупнейшем центре российской текстильной промышленности - Иваново-Вознесенске, по данным Горелина Я., цены на продовольствие выросли к началу 1880-х годов на ржаной хлеб на 100%, на мясопродукты более чем на 220%, при этом заработная плата рабочих за тот же период возросла на 15-20%.

Туган-Барановский М. А., сопоставив данные о величине заработной платы на хлопчатобумажных фабриках Шуйского уезда в 1883 году по сравнению с 1856 годом, показал, что к началу 1880-х годов реальная заработная плата упала не менее чем на 20-30%. Уровень заработной платы был резко снижен из-за изощренной системы штрафов, существовавшей в различных формах.

До середины 1880-х годов не существовало никаких ограничений на взимание штрафов. Бесконтрольность хозяев и подневольное положение рабочего почти везде приводили к злоупотреблениям фабричной администрации в штрафовании. Но суть этого явления не однозначна.

Штрафная система, широко практиковавшаяся на российских предприятиях, свидетельствовала о живучести отношений в промышленности, особенно в центральных промышленных районах.

Экономист своего времени Л. П. Субботин, анализируя положение промышленных предприятий Польши и Центрального района, отмечал, что " по сравнению с Москвой крупные заводы Лодзи строились на европейских принципах." Они имели более высокий уровень механизации и более квалифицированную рабочую силу. В то же время не существовало "спекулятивных" фабричных цехов, призванных снизить заработную плату рабочих и косвенно увеличить прибыль фабриканта... и те штрафы, которые с такой щедростью практикуются на заводах Московского округа." Он подчеркнул, что " на некоторых заводах существуют нормальные штрафы, принятые по всей Европе, как необходимое возмещение убытков владельца. Причем часть из них идет на компенсацию ущерба, причиненного работникам, часть - в пенсионные и накопительные фонды за них, но не в пользу собственника. На многих фабриках Московского округа штрафы, как известно, составляют один из важных источников дохода фабрикантов и служат средством возврата значительной части их заработной платы в их пользу."

На Никольской мануфактуре имелся "табель опросов рабочих за неисправную работу и нарушение правил на фабрике товарищества Никольской мануфактуры" "Савва Морозов, сын и Ко", насчитывавший 735 пунктов. Большинство из них не были точно сформулированы, что допускало неоднозначное толкование. Для каждой "вины" рабочего устанавливались пределы минимальной и максимальной суммы штрафа, что давало заводской администрации возможность определить его размер.

Но, по воспоминаниям В. П. Рябушинского, штрафы для старообрядческих предпринимателей, таких как Морозовы, не были предлогом для снижения заработной платы, а использовались в интересах дела, для улучшения качества продукции и укрепления дисциплины. Для того, чтобы научить ткачей, чтобы тщательно работать, они были оштрафованы на ткани дефектов. Такие меры были необходимы, и закон их допускал, но плохо было то, что штрафы шли в пользу владельца. Это создавало видимость, что штраф был предлогом меньше платить рабочему, штрафовали везде, но при т. Морозов был особенно беспощаден, и ходили слухи, что это делалось по личному распоряжению Тимофея Саввича для увеличения прибыли хозяина.

Т. С. Морозов оставался "тираном", что в целом соответствовало старообрядческим патриархально-авторитарным отношениям в семье и в общине. Будучи очень религиозным человеком, он не мог сознательно совершать грех только ради выгоды. У старообрядцев были особые вопросы, которые задавались на исповеди предпринимателям: не согрешили ли они, задержав и уменьшив жалованье наемника? Тимофей Саввич, по свидетельству очевидцев, часами выпрашивал за грех штраф, необходимый, по его мнению, для "достижения безупречного продукта".

Н. А. Иванова отмечает, что в условиях, когда квалификация рабочих была низкой, когда в промышленность приходило много необученных людей, которых заставляли учиться в процессе самого производства, штрафы были способом заставить рабочих работать лучше, предотвратить дефекты в работе. Характерно, что увеличение штрафов наблюдалось в периоды промышленных спадов, когда спрос на продукцию падал, а требования к ее качеству повышались. В свою очередь, отчисления штрафных денег за некачественную работу были одним из способов дифференцированной оплаты труда, преодоления уравниловки. 

Изучая штрафные книжки промышленных предприятий, Н.А. Иванова пришла к выводу, что штрафы в первую очередь были связаны с низким уровнем квалификации рабочих и были направлены на повышение качества продукции и профессионального мастерства рабочих. По ее подсчетам, начиная с 1913 года, из общего числа штрафов в стране на долю предприятий, подчиненных заводской инспекции в Центральных промышленных районах, приходилось 72,8%. При этом основная часть штрафов в регионе взыскивалась за некачественную работу, только 11% - за прогулы и 7,4% - за нарушение порядка. В Петербургской губернии эти цифры составляли соответственно 55%, 29% и 16%. Характерно, что большая доля штрафов за прогулы наблюдалась в губерниях с развитой металлообрабатывающей промышленностью.

Подводя итог социально-экономическому положению России в 80-е годы XIX века, можно выделить следующие характерные черты: хронические неурожаи, инфляция и рост цен на товары первой необходимости, дезорганизация денежного обращения, кризис и депрессия промышленного производства, безработица, рост штрафов. В 1882-1886 годах во всем капиталистическом мире наблюдался спад производства и спад торговли.

Морозовская стачка 1885 года была крупнейшим событием в русском рабочем движении 1880-х годов. Она ясно свидетельствовала о том, что в России, как капиталистической стране, началась война между трудом и капиталом. Забастовка убедительно показала, какую грозную и опасную силу представляют рабочие для правительства, когда они действуют сообща, прямо заявляя и отстаивая свои требования. В отличие от большинства забастовок этого периода, носивших стихийный характер, забастовка на Морозовской мануфактуре была подготовлена. Его организаторами были передовые рабочие, пострадавшие от социалистической пропаганды.

Морозовская стачка носила не только экономический, но и политический характер, так как рабочие предъявляли свои требования не только хозяину, но и правительству.

Впервые в истории рабочего движения требования забастовщиков вышли за пределы одного предприятия и приобрели общероссийское значение и результаты. Основными требованиями забастовщиков были: повышение заработной платы, отмена штрафов, протесты против снижения цен, улучшение условий труда. Территория стачечного движения также расширялась, охватывая почти все регионы России от Польши до Восточной Сибири включительно. Но больше всего она была распространена в Св. Петербург и Центральные промышленные районы, особенно в Москве и Московской и Владимирской губерниях.

Правительство вынуждено было пойти на уступки, издав 3 июня 1886 года известный закон, ряд статей которого является прямым ответом на требования морозовских забастовщиков.

Новая система производственных отношений в капиталистической России особенно остро проявилась в годы экономических кризисов (1873, 1880-1886), особенно продолжительных в России. В этих условиях все больше росло недовольство политикой правительства со стороны социальных групп, все острее обострялись социальные противоречия, все глобальнее становился рабочий вопрос, который привлекал внимание и волновал все круги российской общественности, заставляя правительство искать меры по выходу из социально-экономического кризиса.

"Долго подавляемый рабочий вопрос, кажется, вдруг возник из-под земли и предстал перед нашими глазами в то время, когда затянувшийся промышленный кризис ухудшил положение рабочих", - говорил С.

В решении трудового вопроса демократическая журналистика показала присущие ей противоречия. С одной стороны, публицисты исходили из объективных условий существования рабочего класса, изучали его положение, условия труда, выступали за их улучшение и облегчение. С другой стороны, они отказывали ему в праве на существование и мечтали устранить рабочий вопрос вместе со всем капиталистическим строем.

Критика тяжелого положения трудящихся масс была в передовой печати, по сути, критикой экономической политики самодержавия, ведущей к подрыву производительных сил России. С изменением этой политики на демократическую мысль был связан вопрос о перспективах развития страны. Мотивом многих выступлений в печати было признание необходимости реформ и развития фабричного законодательства.

Крупнейший либеральный журнал России "Вестник Европы" предложил программу реформ, призванную помочь стране преодолеть кризис и превратить самодержавие в конституционную монархию европейского типа. Публикации журнала по рабочему вопросу обращали внимание на тяжелое социально-экономическое положение рабочих как в центральных районах, так и на окраинах.

"Вестник Европы" утверждал, что " нет ничего плохого в государственной инициативе по улучшению жизни трудящихся масс." Журнал рекомендовал правительству немедленно принять законодательные меры по вопросу о соотношении труда и капитала. Проводилась мысль о необходимости учета интересов растущего промышленного пролетариата. Либеральный орган выступал за комплексное решение проблем социально-экономического, культурно-просветительского характера, отводя последним, в конечном счете, главное место. Журнал выступал против равнодушия буржуазии и осуждал недальновидную политику правительства в трудовом вопросе.

Необходимость введения фабричного законодательства в России по образцу европейского трудового законодательства высказывалась публицистами на страницах демократических и либеральных изданий: "Отечественные записки", "Слово", "Дело", "Русское богатство". 

Эти вопросы поднимал и И. И. Янжул. "В какой бы уголок России мы ни повернули, в какой бы отрасли промышленности ни остановились, везде мы видим одно и то же-полное пренебрежение, за редким исключением, к условиям жизни работающего населения и невнимание к соблюдению самых элементарных требований гигиены."

Общий вывод публикаций либерально-демократической печати состоял в том, что " современное государство, чтобы выступать в качестве реформатора общественных отношений, должно само подвергнуться радикальному преобразованию."

Мнение противников обновления фабрично-заводского законодательства было выражено покровительственной прессой, которая вновь взяла за основу устаревшие представления об особенностях рабочих России, обусловленных традициями патриархата. "Рабочего вопроса в России нет, но есть ... есть заводы, есть рабочие."

Перед лицом острейших социально-экономических противоречий, тормозивших дальнейшее развитие страны, загнавших ее в национальный кризис, всеобщего общественного недовольства и забастовочной активности рабочих, правительство было вынуждено приступить к разработке законов о фабричном труде.

Проблемы становления и развития фабричного законодательства в 1881-1887 гг.

Разработка и принятие Закона от 1 июня 1882 г.

В конце 70-х-начале 80-х годов произошел промышленный кризис, который привел к росту забастовок и трудовых волнений, сокращению производства, падению уровня жизни заводских рабочих, массовым увольнениям. В это время(1881) Николай Христианович Бунге был назначен на должность министра финансов. Его приезд совпал с новой вспышкой общественного интереса к трудовому вопросу. Либеральная пресса выступала за нормализацию рабочего дня и охрану труда по западным образцам, но с учетом российской специфики. Во время кризиса произошел раскол среди буржуазии.

Петербургские предприниматели, на заводах которых использовались новейшие технологии и относительно высокооплачиваемая квалифицированная рабочая сила, не нуждались в труде несовершеннолетних, подростков и женщин. Столкнувшись с необходимостью свертывания производства, эта группа буржуазии стремилась "улучшить" рынок за счет конкурентов из Центрального промышленного района. Мотивируя свою позицию опасностью закрытия предприятий и роспуска рабочих, петербургские фабриканты в первой половине 80-х годов неоднократно ходатайствовали о введении трудового законодательства.

Московские капиталисты категорически возражали против всякого вмешательства закона в дела предприятий. Их заводы были технически гораздо менее оснащены, чем Петербургские. Недостаток машин компенсировался неквалифицированным, дешевым трудом крестьян окрестных деревень, широким использованием ночных смен и работой несовершеннолетних, подростков и женщин. Поэтому всякое ограничение "свободы труда" рассматривалось московскими фабрикантами как вредное для промышленности всего Центрального округа, и они обвиняли Св. Петербургские конкуренты в погоне за личной выгодой.

К началу 80-х годов XIX века идеологическая основа политики взаимоотношений рабочих и предпринимателей была сформулирована в общих чертах. В его основе лежала "идея" надклассовой " роли государства как арбитра между социальными группами." Отказавшись от принятия единого фабричного свода законов, правительство пошло по пути издания отдельных законодательных актов.

6 мая 1880 года император скрепил своей подписью заключение Государственного совета о разрешении министрам входить в Совет по мере необходимости с идеями об " изменении и дополнении существующих трудовых законов по тем отдельным предметам, которые потребуют самого тесного определения в законодательном порядке." Финансовое ведомство в большей степени воспользовалось этим решением, взяв на себя инициативу Министерства внутренних дел в рабочем вопросе. "Россия", Н. Бунге подчеркивал в сентябрьской записке 1880 года: "не имеет законов, регулирующих наемный труд, т. законы, определяющие возраст несовершеннолетних, занятых на работах, продолжительность дневной и ночной работы, оказались столь полезными в Англии, где они служат оплотом против распространения социализма среди рабочего класса."  

В начале 1881 года Министерство финансов приступило к разработке проекта положения об ограничении детского труда. Чиновники опирались на материалы комиссий П. Н. Игнатьева и П. А. Валуева, а также комиссии при Московском генерал-губернаторе под председательством статистика М. А. Саблина(1878), составившей на основании инспекции городских предприятий "Правила благоустройства рабочих помещений и мастерских".

30 декабря 1881 года подготовленный проект был представлен в Государственный совет на подпись четырем министрам: финансов-Н. Х. Бунге, внутренних дел-Н. П. Игнатьеву, юстиции-Д. Н. Набокову и народного просвещения-А. П. Николаю.

Авторы проекта придавали исключительное значение закону об ограничении рабочего дня. "Преждевременные и длительные занятия в промышленных учреждениях, разрушающие физические силы детей, - говорилось в представлении, - лишают последних возможности усвоить в школе, с одной стороны, твердые принципы веры и нравственности, а с другой-знания, необходимые для подготовки хороших мастеров. Люди, физически, морально и умственно сломленные, неспособны служить государству, когда оно призывает их защищать отечество, легко восприимчивы к восприятию революционных учений и годны только на механическую работу, доступную первому встречному." Проект предусматривал:

• запрещение работы детей в возрасте до 12 лет, но предоставление Министру финансов права определять те предприятия, на которых может быть разрешена работа детей в возрасте от 10 до 12 лет;
• запрет ночной работы для детей 12-14 лет и ограничение дневной работы на 8 часов;
• ограничить дневную работу для 14-17-летних до 10 часов, ночную-до 6 часов;
• возложение на производителей обязанности обеспечивать, чтобы несовершеннолетние и подростки, не окончившие одноклассную начальную школу, могли посещать школу не менее 2 часов в день;
• создание фабрично-заводской инспекции для надзора за исполнением закона, разделение основных промышленных районов на три округа (Санкт-Петербург, Москва, Владимир), во главе которых стоят фабричные инспекторы, подчиняющиеся главному инспектору Департамента торговли и мануфактур Министерства финансов. Закон должен был вступить в силу 1 июля 1882 года.

Уже первые акты трудового законодательства вызвали протесты промышленников. Записка Комитета Московской биржи на имя министра финансов возражала против запрета ночных работ для несовершеннолетних и установления предельного возраста для подростков - 17 лет. Но больше всего возражений было высказано против чрезмерно широких полномочий фабричной инспекции.

С точки зрения комитета, "такие меры приведут к нарушению интересов промышленности и к недовольству фабрично-заводского населения, нуждающегося в заработках." А Московское отделение Совета торговли и мануфактур представило в финансовый департамент заключение, в котором выступало против обязанности владельцев предприятий открывать школы для малолетних детей на фабриках и нести неизбежные расходы.

В Объединенных департаментах Государственного совета, с московскими и петербургскими предпринимателями в качестве экспертов, в конце марта-начале апреля 1882 г.

В результате для москвичей был сделан ряд уступок:

• Министру финансов предоставлено право в течение двух лет со дня опубликования закона допускать к работе детей с 10-летнего возраста, а затем представлять окончательное заключение по этому вопросу в Государственный совет;
• Отклонено деление несовершеннолетних на две возрастные группы (12-14 и 14-17 лет) и установлена одна категория неполных работников от 12 до 15 лет с 8-часовым рабочим днем;
• Министр финансов получил право разрешать ночную работу для несовершеннолетних при условии их освобождения от дневной работы, а также был обязан представить свое окончательное заключение Государственному совету через два года.;
• Обязанности фабрикантов по воспитанию несовершеннолетних сводились только к такому распределению их труда, чтобы они могли находиться в школе по 3 часа ежедневно.

Общее собрание Совета 18 мая 1882 года не только приняло все поправки Объединенных ведомств, но и отменило запрет дневной работы для детей на следующий день после ночной смены, а также освободило фабричную инспекцию от надзора за воспитанием несовершеннолетних. Новая редакция проекта была утверждена Александром III 1 июня 1882 года. Закон должен был вступить в силу 1 мая 1883 года.

Но в то же время столь значительные уступки не удовлетворили московских производителей. Весной 1883 года в Министерство финансов было направлено ходатайство об отсрочке введения закона еще на год. Причина этого заключается в том, что из-за отсутствия ясности в использовании детского труда, и особенно в период кризиса, возникает очень тяжелая ситуация для самих предпринимателей и работников, семьи которых могут лишиться источника дохода. Московское отделение Совета торговли и мануфактур полностью поддержало предложение фабрикантов, а также указало на крайнюю осторожность и постепенное введение закона в практику, так как до сих пор нет четкого определения допуска детей к работе с десяти лет и разрешения ночных работ для несовершеннолетних.

Минфин признал озабоченность предпринимателей.6 апреля 1883 г. Бунге внес в Госсовет следующее предложение: "При том существенном значении, которое имеет труд несовершеннолетних, особенно на некоторых фабричных и заводских производствах, - писал он,-актерский состав, установленный теперь во исполнение упомянутого Устава ограничительными правилами, может быть действительно сопряжен с некоторыми неудобствами для владельцев промышленных предприятий, которые для поддержания своего производства, в тех же условиях должны будут увеличить число занятых работой молодых и рабочих семей, которые теряют часть заработка, доставляемого теперь молодым". Совет удовлетворил просьбу Николая Христофоровича Бунге и 11 апреля отложил вступление закона в силу до 1 мая 1884 года.  

Н. Х. Бунге предложил следующее решение этого вопроса: если предприниматели не открывают школы в течение двух лет, то ответственность за это дело перекладывается на правительство, земства, городские или сельские общества. Министр финансов также настаивал на том, чтобы маленькие дети посещали школы. Но Совет принял другое решение.

Законом от 12 июня 1884 года утверждалось-поручить заботу о строительстве школ за счет земств фабричной инспекции, а разработку учебного плана и контроль за посещаемостью - директорам народных училищ. И предприниматели не должны были мешать несовершеннолетним учиться, если они этого хотели. Согласно тому же закону, вместо трех были утверждены девять фабричных округов (Санкт-Петербург, Москва, Владимир, Казань, Воронеж, Харьков, Киев, Вильно и Варшава). В результате штат заводской инспекции изменился и включил в себя главного инспектора, девять участковых инспекторов и десять их помощников.

Несмотря на все отклонения, закон от 1 июня 1882 года дал положительные результаты - число несовершеннолетних среди рабочих уменьшилось. Большая часть исполнения закона зависела от надзора фабричной инспекции. Инструкции для инспекторов были утверждены только в декабре 1884 года. "Первыми призывными инспекторами были инженер, председатель Постоянной комиссии по техническому образованию при Русском техническом обществе Е. Н. Андреев (главный инспектор), экономист И. И. Янжул (Московский округ), доктор П. А. Песков (Владимирская Область)." Небольшой размер инспекции и неопределенность ряда статей закона не позволяли инспекции в полной мере справляться со своими задачами.

Разработка и принятие Закона от 3 июня 1886 г.

Подготовка проекта по страхованию работников.

Промышленный кризис и трудовые волнения в конце 1884-начале 1885 года ускорили принятие других фабричных законов. Особенно встревожила правительство морозовская стачка в Орехово-Зуево.

В феврале 1885 года была образована комиссия по подготовке правил, регулирующих отношения между предпринимателями и рабочими. Председателем комиссии при Министерстве внутренних дел был назначен министр внутренних дел В. К. Плеве. В него входят чиновники Министерства внутренних дел, юстиции, финансов, а также фабриканты Москвы и Санкт-Петербурга. В первую очередь комиссии рассмотрели вопрос об отмене ночных работ. Спор между петербургскими и московскими предпринимателями разгорелся вновь. Комиссия встала на сторону петербургских предпринимателей.

В мае 1885 года законопроект был внесен Н. Х. Бунге в Государственный совет. Было высказано предположение, что:

• с 1 октября 1885 года запретить ночную работу подросткам до 17 лет и женщинам на текстильных фабриках;
• предоставить министрам финансов и внутренних дел право распространить эту меру на другие промышленные предприятия."

Проект был одобрен на заседаниях Госсовета, но с пометкой о его содержании в качестве эксперимента в течение трех лет в связи с его пересмотром и объединением в один акт с законом о детском труде. 3 июня 1885 года постановление было подписано и утверждено императором.

В мае 1885 года, еще до принятия закона о запрете ночных работ, в Государственный совет был внесен подготовленный комиссией В. К. Плеве проект "Правил о надзоре за фабрично-заводскими предприятиями и об отношениях их владельцев к работающим на них людям". В представлениях правительства проект "вносит весьма существенные улучшения в действующее фабричное законодательство и соответствие содержащихся в нем норм не только устраняет многочисленные причины, вызывавшие прямое недовольство как со стороны работодателей, так и со стороны рабочих, но и предоставляет правительству достаточные средства для установления надлежащего порядка и благоустройства на фабриках и заводах, а также для сохранения добрых и взаимовыгодных отношений между владельцами и рабочими." Проект был одобрен в Госсовете с незначительными поправками. Александр III утвердил его 3 июня 1886 года.

Новые правила ограничивали произвол собственников по отношению к фабричным рабочим. Найм мог осуществляться только при наличии платежных книжек. Заработная плата должна была осуществляться не реже одного раза в месяц, запрещались откупные талоны или натурные отчисления за долги, медицинское обслуживание, освещение мастерских и т. д. Штрафы должны были фиксироваться в работе с указанием причины наказания, деньги, подлежащие вычету из штрафа, перечислялись в специальный фонд для использования с разрешения инспекции на нужды самих рабочих. Работнику предоставлялось право расторгнуть трудовой договор в случае задержки заработной платы, побоев, грубых оскорблений и т. д.

В то же время закон усилил репрессивные меры против бунтовщиков. Подстрекательство к забастовкам каралось 4-8 месяцами тюрьмы, участие-2-4 месяцами. А с применением насилия срок удваивался. Самовольный отказ от работы до истечения срока трудового договора грозил арестом на срок до 1 месяца, за умышленное повреждение производственного инструмента требовалось от 3 месяцев до 1 года. В обязанности владельцев входило изъятие у рабочих паспортов и видов на жительство. 

Значительно расширились функции заводской инспекции. Он должен был пересмотреть и утвердить внутренние правила предприятий, принять меры по предотвращению споров и недоразумений между собственниками и рабочими, возбудить судебное расследование в отношении нарушителей закона. Для общего надзора за фабричной жизнью в промышленных районах под председательством губернатора создавались губернские фабричные присутствия, в состав которых входили представители местной администрации, земств и городского самоуправления.

В начале 80-х годов XIX века Министерство финансов начало готовить проект о страховании рабочих. За основу планировалось взять нереализованные проекты 1860-1870-х годов. В условиях постоянного подъема стачечного движения правительство не могло более откладывать решение этого вопроса. В мае 1881 года в Министерстве финансов была образована межведомственная комиссия во главе с директором Департамента торговли и мануфактур Н.А. Ермаковым.

Основой для проекта послужил германский закон 1871 года об индивидуальной ответственности предпринимателей за увечья и смерть рабочих (покрытие расходов на лечение и погребение, возмещение имущественного ущерба и др.). Проект, подготовленный комиссией А. Н. Ермаков в 1883 году, в значительной степени следовали немецким прототипом. В нем любые частные договоры между предпринимателями и рабочими считались недействительными, а обязанность страхования была четко закреплена. Но обсуждение проекта затянулось на долгие годы.

К началу 80-х годов XIX века в Германии были выявлены недостатки закона 1871 года об индивидуальной ответственности предпринимателей. Закон не защищал интересы потерпевших, которые должны были доказать вину своих работодателей в суде. Предприниматели, в свою очередь, опасались, что закон об индивидуальной ответственности не только потребует от них дополнительных расходов, но и усилит вмешательство властей во внутренние дела фабрик и заводов.

Осуществлению столь масштабной реформы в России в то время препятствовали многие обстоятельства-слабое развитие промышленности, сезонный характер труда многих рабочих и их низкий культурный уровень, отсутствие достаточных финансовых ресурсов и законодательной базы. Поэтому министерство решило действовать поэтапно-начать с принятия закона об индивидуальной ответственности предпринимателей за травмы и гибель работников, а введение государственного страхования отложить на будущее.

Таким образом, законодательство 1882-1886 годов вызвало ряд дискуссий. Либеральная сторона дала высокую оценку законодательству, чего нельзя сказать о консерваторах. Они осудили работу Финансового отдела, что подтверждает следующее заявление С. Ф. Шарапова - "В либеральной кабале оказалась русская фабричная промышленность только потому, что в одно прекрасное утро либеральное Министерство финансов соизволило посмотреть на русских промышленников как на шайку эксплуататоров и уцесницима младшего брата и поспешило выдать им на поруки десять профессоров, докторов и юристов, предоставив последним чуть ли не диктаторские полномочия".

Сам Бунге позднее сдержанно говорил об этих законах. В своих "Записках о загробной жизни" он писал, что законы "несомненно необходимы и подготавливают дальнейшую организацию жизни фабричных рабочих, но не создают ее".

Следует отметить, что в первой половине 1880-х годов над разработкой фабричных законов работали два министерства - финансов и внутренних дел, но их тактика при разработке одного проекта отличалась. Министерство внутренних дел действовало в русле политики опеки, основанной на прямом административном вмешательстве в дела предприятий. Это ведомство также подавляло любые проявления социального протеста, заставляло собственников ограничивать крайне жестокие формы эксплуатации и улучшать условия жизни рабочих.

Тактика финансового отдела сочетала в себе решение охранных и торгово-промышленных задач. Министерство финансов требовало, чтобы все действия местных властей и полиции основывались на строгом соблюдении правовых норм, протестовало против административного произвола и прямого давления на производителей. Отношения между хозяевами и рабочими должны были определяться их соглашением друг с другом в зависимости от экономического положения. В отличие от Министерства внутренних дел, Министерство финансов было даже склонно допускать экономические забастовки, если они не нарушали общественного порядка, и допускало создание организаций взаимопомощи рабочих. Такая тактика финансового ведомства соответствовала как интересам рабочего, так и целям промышленного развития страны. 

В январе 1887 года под давлением консервативных кругов Н. Х. Бунге был уволен с поста министра финансов и назначен председателем Комитета министров. Он оставался в этом положении до самой смерти. Его преемник, И. А. Вышнеградский, не продолжил политическую линию Н. Х. Бунге, напротив, законы 1880-х годов были скорректированы в пользу предпринимателей.

Предприниматели всячески старались избежать внедрения новых правил. Они сделали ряд просьб в Министерство финансов об ослаблении фабричных законов, ссылаясь на упадок стачечного движения и конец депрессии в промышленности. Министр финансов пошел навстречу пожеланиям производителей.

24 апреля 1890 года законы от 1 июня 1882 года и 3 июня 1885 года были кодифицированы в один акт и стали постоянными. Но масштабы их притязаний были уменьшены: министру финансов было разрешено с согласия министра внутренних дел не допускать на работу детей от 10 до 12 лет; ночная работа молодежи от 12 до 15 лет была разрешена в стекольном производстве; заводская инспекция предоставила право разрешать им работать по воскресеньям и праздничным дням.; Ночная работа женщин и подростков в возрасте от 15 до 17 лет могла в особых случаях разрешаться губернским заводским присутствием или губернатором.

Инспекция, как орган контроля за соблюдением фабричного законодательства, постепенно стала терять свою роль. Вышнеградский, новый министр финансов, рассматривал это учреждение как " сентиментальность, которая не идет на пользу фабричному делу."

С февраля 1888 года начались заседания межведомственной комиссии по пересмотру правил 3 июня 1886 года под председательством В. К. Плеве. Но рост рабочего движения вынудил правительство ограничиться лишь несколькими незначительными изменениями. К 1897 году закон распространился на все губернии России.

Новый этап в развитии фабричного законодательства начался при С. Я. Витте, который считал принятые в 1882-1886 годах акты "выдающимися памятниками плодотворной законодательной деятельности прошлого и настоящего царствования".

Проблемы дальнейшего развития и осуществления фабрично-заводского законодательства в 1892-1914 гг.

Разработка и принятие статей закона в 1892-1903 гг.

В 90-е годы XIX века был период небывалого роста российской промышленности. По объему промышленного производства Россия вплотную приблизилась к Франции, а по темпам роста - к Германии и США. 1890-е годы были временем яркой реформаторской деятельности С. Ю. Витте. Возглавив Министерство финансов в 1892 году, он был также основателем индустриальной эпохи 90-х годов XIX века. Это был "период смелой, беспощадной борьбы, обширных планов и великих реформ", - констатировал Ковалевский (ближайший помощник С. С начала октября 1892 года он занимал должность директора Департамента торговли и мануфактур, а с середины 1900 года-заместителя министра финансов, заведующего делами промышленности и торговли).

К 1893 году С. Ю. Витте и его сотрудники разработали программу развития промышленности и торговли в России. Решающую роль в ее реализации авторы программы отводили государственной политике, отдавая предпочтение административным мерам. На органы Министерства финансов была возложена обязанность содействовать развитию предпринимательской инициативы.

В качестве одного из важнейших условий, необходимых для успешной реализации всей реформы, ее разработчики рассматривали создание системы консультативных организаций в центре и на местах, представляющих интересы предпринимателей в государственных учреждениях. Общая идея программы С. Ю. Витте заключалась в привлечении предпринимателей к систематическому участию в обсуждении всех проблем, связанных с промышленностью и торговлей.

В программе ставилась задача пересмотра устаревшего и принятия нового торгово-промышленного, а также действующего законодательства, полностью отвечающего требованиям времени.

Витте стремился решить сложную двуединную проблему:

• Обеспечение стабильных возможностей для развития промышленности путем предотвращения конфликтов между рабочими и предпринимателями, возникших на экономической почве, а также равных условий конкуренции для промышленников,
• Не допускать возникновения классовых конфликтов политического характера.

Оценивая попытки осуществления трудового законодательства по аналогии с другими государствами, и в частности с Германией, Витте писал, что они "встретили решительный отпор в реакционных кругах." Он признавал, что задержка в осуществлении реформ была " значительной причиной обострения отношений между рабочими и фабрикантами... в России, а также к развитию и распространению среди рабочих крайних взглядов с социалистическим, а иногда и революционным оттенком."

Середина 1890-х годов ознаменовалась в России подъемом стачечной борьбы фабричных рабочих. Особенно примечательны были выступления петербургских текстильщиков в мае-июне 1896 года. Продолжением этой забастовки стала январская забастовка 1897 года. Именно с этого времени рабочее движение всегда было самым мощным фактором русской революции.  

Ближайшей причиной исторической забастовки 1896 года был отказ петербургских фабрикантов выдавать рабочим обычную заработную плату за дни "коронационных торжеств", которые они были вынуждены "пропустить". В ответ на это 27 мая рабочие Русской (Калининской) и Екатеринбургской мануфактур объявили совместную забастовку. В следующие три-четыре дня забастовка распространилась и на другие петербургские мануфактуры. В забастовке приняли участие более 30 тысяч текстильщиков.

Главным требованием петербургских забастовщиков была не столько оплата коронационных дней, сколько сокращение рабочего дня. Общие требования всех рабочих были окончательно сформулированы на тайном совещании представителей рабочих бастующих заводов, состоявшемся в конце мая в Екатерингофском парке.

Под влиянием непрерывной социал-демократической агитации классовое сознание рабочих значительно выросло. На заводах создавалась атмосфера недовольства и раздора.

Одновременно начались волнения среди металлистов Невского, Путиловского и других заводов. Весь рабочий Петербург поднялся на ноги. Митинги на заводах и за городом проводились непрерывно.

В то же время фабриканты удовлетворили некоторые требования рабочих, а правительство обещало рассмотреть другие позже. Угрозы и подачки сломили упрямство забастовщиков. Одна фабрика за другой начали возобновлять работу. 18 июня забастовка закончилась.

Петербургская забастовка заставила людей говорить о себе. Правительство было вынуждено сообщить об этом в специальном извещении, которое перепечатали все газеты. Весть о забастовке распространилась по всей России и встретила сочувственный отклик у рабочих за границей.

Забастовка стоила петербургскому пролетариату огромных жертв. Только было арестовано более 1000 человек. Однако рабочие и не думали отказываться от своего главного требования - сократить рабочий день. Так как правительство не собиралось выполнять свои туманные обещания на этот счет, то зимой на заводах Петербурга опять началось брожение еще более сильное.

2 января 1897 года рабочие Петровской и Спасской мануфактур вновь объявили забастовку. Правительство, не забывшее о забастовке 1896 года, встревожилось. На заводы было разослано объявление о подготовке законопроекта о регулировании рабочего дня. Производителям разрешили, не дожидаясь публикации закона, начать сокращать рабочий день. Между тем забастовка росла. Бастующие рабочие выдвинули майские требования. На этот раз к забастовке присоединились Александровский, Невский и частично Путиловский заводы. Всего бастовало до 20 тысяч человек. Однако уже через неделю с помощью репрессий и новых обещаний сократить рабочий день к весне правительству удалось сломить сопротивление рабочих и подавить январскую забастовку.

Огромное историческое значение майской стачки петербургских текстильщиков, за которой последовала январская стачка, было оценено В. И. Лениным в следующих словах: "1896 год: петербургская стачка нескольких десятков тысяч рабочих. Массовое движение с началом уличной агитации, с участием целой социал-демократической организации. Как бы он ни был мал ... эта почти исключительно студенческая организация, но ее сознательное и планомерное социал-демократическое вмешательство и руководство придают движению гигантский размах и значение против морозовской стачки. Правительство опять идет на экономические уступки. Был заложен прочный фундамент для стачечного движения по всей России."

Таким образом, экономическая борьба рабочих против отдельных капиталистов по существу поднялась до уровня политической борьбы, направленной против всего класса капиталистов и стоявшего на страже их интересов самодержавия.

Под давлением этого беспрецедентного движения рабочего класса правительство вынуждено было поспешно сдаться. Основным требованием рабочих было сокращение рабочего дня с 12-14 до 10,5 часов, своевременная выплата заработной платы, повышение цен и т. д. Власти были вынуждены пойти на экономические уступки и без промедления приступили к разработке закона о нормировании рабочего дня.

В начале декабря 1896 года С. Я. Витте подготовил доклад о сокращении рабочего времени на фабриках и заводах.

Он отмечает, что закон 1886 года не разрешил одного из важнейших аспектов в условиях найма рабочих - рабочего времени взрослых рабочих. "Эта сторона дела все еще определяется соглашениями фабрикантов и рабочих, и наше законодательство еще не наложило никаких ограничений на ее применение".

Вопрос о продолжительности рабочего дня отмечается С. Ю. Витте как один из важнейших, так как чаще всего в этой области возникают разногласия между рабочим и фабрикантом.  "Продолжительность рабочего дня стала предметом исследования и обсуждения в научных учреждениях и в обществах, состоящих из фабрикантов; результаты этих исследований проникли в временные издания, общие и специальные, и некоторые фабриканты крупнейших округов обратились в Министерство финансов с определенной просьбой о нормировании рабочего дня."

Уже 15 декабря того же года состоялось специальное совещание под председательством обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева по вопросу о нормировании рабочего дня.  

В нем приняли участие С. Ю. Витте, министр внутренних дел И. Л. Горемыкин, министр юстиции Н. В. Муравьев и тридцать один представитель фабрикантов и заводчиков. По решению совещания в Министерстве финансов была образована специальная комиссия под председательством В. И. Ковалевского для подготовки проекта закона о рабочем времени. Он предложил установить максимальный рабочий день в 11 часов и 9 часов для работников, занятых хотя бы частично в ночную смену, то есть с 9 часов вечера до 5 часов утра.

Как только промышленным кругам стало известно о положении, предложенном комиссией В. И. Ковалевского, немедленно последовали отклики петербургских промышленников. Директор Сампсониевской мануфактуры Е. Л. Бонштедт и группа петербургских предпринимателей выступили против ограничения рабочего дня. В специальной записке от 7 марта 1897 года они утверждали, что одним из главных условий успешного осуществления закона о нормировании рабочего дня могло бы стать введение максимальной его продолжительности не менее 11,5 часов чистой работы. "Любое снижение этой нормы в настоящее время, - заявляли они, - не может быть признано правильным и повлечет за собой очень неблагоприятные последствия в развитии отечественной промышленности и ляжет тяжелым бременем на потребителей."

Настаивая на обязательном применении сверхурочных, они категорически возражали против того, чтобы проектируемые нормы согласовывали свои условия отдельно с каждым работником.

В результате Витте С. Ю. в интересах развития промышленности настаивал на увеличении рабочего дня до 11,5 часов и до 10 часов для рабочих, занятых хотя бы частично в ночную смену (соответственно вместо 11 и 9 часов, предложенных комиссией В. И. Ковалевского).

В ходе обсуждения в Государственном совете было признано, что в условиях России законодательное регулирование рабочего времени оправдано и даже единственно возможно, поскольку государственный строй страны исключает возможность "так называемой естественной борьбы, т. е. организованных забастовок, возглавляемых рабочими союзами и иногда вынуждающих фабрикантов соглашаться."

Новый фабричный закон "О продолжительности и распределении рабочего времени в учреждениях фабрично-заводской промышленности" был издан 2 июня 1897 года.

Они установили верхний предел рабочего дня - 11,5 часа, а в предпраздничные и субботние дни-10 часов. Такой режим работы был в известной мере компромиссом между требованиями петербургских и московских предпринимателей. По закону рабочий день был сокращен до нормы, предложенной петербургскими промышленниками. При этом ночные работы, на которых настаивали москвичи, не запрещались, а ограничивались только 10 часами. Ночное время было установлено для одиночных смен с 9 вечера до 5 утра и для двух или более смен с 10 вечера до 4 утра.

Таким образом, с одной стороны, не были нарушены интересы московских фабрикантов, владельцев более отсталых по техническим условиям производства предприятий, с другой стороны, не были удовлетворены ни ходатайства Общества о содействии развитию обрабатывающей промышленности, ни требования более передовых московских предпринимателей.

При непрерывном производстве в течение двух дней подряд рабочий день мог достигать не более 24 часов, а в течение двух дней, на которые приходился перерыв рабочих смен, - 30 часов. Закон не предоставлял рабочим права на увольнение. Долгое время в России каждое предприятие имело ряд нерабочих дней, в основном связанных с общими и местными церковными праздниками, которые не оплачивались. Новый закон определил количество рабочих дней в году (295,5) и ограничил количество обязательных нерабочих дней в году, установив их общую норму в 66 дней (52 воскресных и 14 праздничных, церковных и царских), что открыло предпринимателям возможности для увеличения рабочего времени.

При необходимости промышленники могли компенсировать убытки от сокращения установленного законом рабочего дня путем увеличения рабочих дней в год. Закон разрешал прибегать к сверхурочным работам, как обязательным, необходимым согласно техническим условиям производства, так и необязательным, с согласия работников (не более 120 часов в год).

Действие Закона от 2 июня 1897 года было ограничено. Она распространялась только на постоянных промышленных рабочих, которые составляли около 1/5 всех рабочих, занятых на фабриках, заводах и горных предприятиях с числом рабочих более 20 человек. Предприятия с числом рабочих менее 20 освобождались от надзора заводской инспекции и, следовательно, от соблюдения правил.

В результате многие категории работников по-прежнему находились в полной зависимости от своих работодателей. После издания закона 1897 года царское правительство ослабило его действие рядом различных дополнительных правил, инструкций и разъяснений.

Объективно значение закона от 2 июня 1897 года, несмотря на его относительно ограниченную сферу применения и ряд существенных недостатков, заключалось в том, что он впервые установил правовые нормы, ограничивающие продолжительность рабочего времени. Следует напомнить, что до 1897 года рабочий день в России не ограничивался никакими законодательными актами, его продолжительность напрямую зависела от владельца предприятия. В случае реального осуществления закона он становился жизненно важным для социально-экономического положения трудящихся. Теперь рабочие могли заявлять и отстаивать свои права, опираясь на закон. 

Одним из существенных недостатков закона было сохранение ночных работ. Правила Министерства финансов признавали, что " ночная работа, несомненно, более утомительна, вредна для здоровья и вообще менее естественна, чем работа в дневное время; вред от этой работы тем больше, чем она продолжительнее и постояннее." Однако далее утверждалось: "казалось бы, ввиду опасностей ночной работы лучше всего воспрепятствовать им и взрослому труду (так как он запрещен женщинам и подросткам обоего пола на некоторых производствах, незначительных, конечно), но нет никаких оснований, даже с точки зрения общего благосостояния работника; умеренная ночная работа менее вредна для него, чем слишком продолжительная, в тот же день оплачиваемая работа." При сохраняющейся низкой заработной плате рабочий был вынужден работать сверхурочно как ночью, так и сверхурочно. Закон ускорил введение двухсменного 9-часового рабочего дня в тех отраслях промышленности, где запрещалась ночная работа.

Фабриканты компенсировали сокращение рабочего дня до 11,5 часов увеличением интенсивности труда, в результате чего выпуск продукции на одного рабочего не уменьшился, а даже увеличился.

С изданием закона 1897 года система обязательной сверхурочной работы, скрытая под предложением дополнительной дополнительной работы, стала интенсивно распространяться на предприятиях со строго регламентированным рабочим временем. Эта изнурительная система привела к катастрофическим последствиям для здоровья рабочих, росту массового производственного травматизма, инвалидности и безработицы. По закону все ограничения распространяются только на регулярные (плановые) работы, но не сверхурочные.

Сверхурочная работа разрешалась по специальному соглашению между заводом-изготовителем и рабочими, а трудовой договор включал условия только для сверхурочной работы, требуемой техническими условиями производства. Различные положения о сверхурочной работе позволяли производителям продлевать рабочий день, сводили на нет установленные законом нормы.

Циркуляр, изданный Министром финансов 14 марта 1898 года, разрешал использование сверхурочной работы практически без ограничений в этом вопросе, тем самым аннулируя Закон 1897 года. По закону работа в праздничные дни не запрещалась. Это допускалось на основании взаимного соглашения между фабрикантом и рабочими при условии, что предприниматель был обязан заменить рабочий отпуск нерабочим будним днем, о чем немедленно сообщалось заводской инспекции.

До принятия закона 2 июня 1897 года рабочие, как и другие граждане страны, имели обычное число отпусков в году-88 дней. Правительство, установив законом обязанность воскресного и праздничного отдыха для рабочих 66 дней в году, отменило от обычных праздников четвертую часть их 22 дней.

Так, согласно закону, количество обязательных праздников было установлено ниже по сравнению с ранее отмечавшимися регулярными праздниками, что привело к увеличению рабочих дней в году.

Для успешной реализации любого закона необходимы два основных условия: контроль за его исполнением и четкие правила, предусматривающие карательные санкции за его нарушения (отсутствие таких статей в новом законе существенно снизило его эффективность). Предоставление права министрам "разрабатывать" закон, издавать правила по его применению ослабляло его действие. Фактически оставалось на их полное усмотрение принимать решения по всем статьям закона: о продолжительности работы, о порядке смен (количестве их в сутки), о перерывах, сверхурочных, об установлении вредности производства и т. д. В прямой зависимости от воли и решения министров находилось усиление или ослабление его действия, прямые изменения в законодательстве.

В начале октября 1897 года были опубликованы правила применения Закона от 2 июня, утвержденные Министерством финансов по согласованию с Министерством внутренних дел. Они издавались с перспективой дальнейших дополнений, изменений и публикации новых. Они указали случаи, в которых допускались отклонения от требований, предусмотренных законом.

Производителям было предоставлено право "работать" сверх установленного законом срока. Основное внимание Министерство финансов уделяло усилению надзора за исполнением уже принятых законодательных положений и реорганизации органов, непосредственно контролировавших деятельность промышленных предприятий и фабричных инспекций. В этот период борьба между министерствами финансов и внутренних дел за влияние на политику по "рабочему вопросу" и на деятельность фабрично-заводской инспекции вновь становится чрезвычайно острой.

Напомним, что заводская инспекция была создана Н. Х. Бунге как орган контроля за соблюдением заводских законов. Под влиянием поворота в трудовой политике Министерства финансов (при И. А. Вышнеградском, а затем С. Ю. Витте), а также с ростом рабочего движения во второй половине 1890-х годов институт фабрично-заводской инспекции в какой-то мере утратил свою роль, изменил свой характер и свою организацию. Поскольку Н. Х. Бунге был приверженцем социально ориентированного государства, В. И. Ленин позже перенял его идеи контроля, и инспекция была восстановлена, только она стала называться рабоче-крестьянской инспекцией.

Политика Витте основывалась на идее ускоренного развития национальной промышленности. В области трудового законодательства он стал последователем политики, проводимой его предшественником. В марте 1894 года С. Ю. Витте принял закон "о преобразовании учреждений фабричной инспекции и губернских механиков", согласно которому на него возлагалась обязанность осуществлять технический надзор на предприятиях.

Состав инспекции был значительно усилен, а для контроля за ее деятельностью была введена должность заводских аудиторов. Кроме Акта Витте, С. Ю. издал 11 июля 1894 года "Приказ о чинах Фабричной инспекции", обосновывающий более конкретно обязанности и права фабричной инспекции. В приказе говорилось: "Фабричные инспекторы должны быть одинаково близки к интересам как фабрикантов, так и рабочих, ибо только в объединении этих интересов и в правовом их понимании-ключ к правильному ходу фабричного дела." Чиновникам инспекции было предложено действовать "разумно, последовательно, не нарушая справедливых интересов промышленности"." Предполагалось, что они своими советами будут способствовать повышению уровня производства. 

С развитием рабочего движения "полицейская функция" фабричной инспекции приобретала все большее значение. Циркуляры С. Ю. Витте, изданные 11 апреля и 5 декабря 1895 года, обязывали чиновников инспекции "следить и своевременно информировать Министерство финансов"... о нездоровых проявлениях и беспорядках на фабриках, которые могут вызвать волнения."

В декабрьском циркуляре 1895 года Витте объяснял стачечное движение как результат подстрекательства людей, стремившихся "искусственно создать" в России "печальный разлад, возникший между фабрикантами и рабочими на Западе", во имя отвлеченных или заведомо ложных идей... совершенно чуждых народному духу и образу русской жизни."

Секретный циркуляр Департамента торговли и мануфактур, изданный 8 апреля 1897 года, содержал очень четкие инструкции инспекторам по проведению забастовок. Циркуляр предписывал инспекторам "тщательно контролировать" промышленные предприятия. В случае забастовок или забастовок инспекторы должны были "принять все меры к тому, чтобы убедить рабочих немедленно возобновить прерванную работу, объяснив им суровость наказания, которому они подвергаются за незаконные действия."

В свою очередь, секретный циркуляр Министерства внутренних дел от 12 августа 1897 года предписывал полиции "расследовать причины рабочих волнений и устранять возможные причины боли в тех случаях, когда рабочие имеют основания жаловаться на притеснения или несправедливость фабрикантов и фабричной администрации".

Руководствуясь этими указаниями, охранные отделения в ряде районов перешли к осуществлению полного контроля над рабочими, полностью игнорируя фабричную инспекцию. Наиболее острая ситуация сложилась в Москве. 19 июня 1898 года министру финансов было сообщено, что "дело постоянного надзора за взаимными отношениями и порядком на фабриках и заводах "выплыло" из рук фабричной инспекции и перешло в руки полиции."

В марте 1898 года помощник начальника жандармерии генерал-лейтенант А. И. Пантелеев написал рапорт, в котором признавал тяжелое положение рабочих и предлагал меры по его улучшению для предотвращения рабочих волнений. В докладе говорилось: "Сравнивая рабочего, фабриканта, отдающего всю свою власть, что дает ему фабрика, с огромным капиталом и обязанного своим богатством труду, нельзя не заключить, что доля труда падает слишком низко. Заботы о работнике в смысле улучшения его положения должны быть направлены, прежде всего, на увеличение его заработка как материальной поддержки для него."

Также А. И. Пантелеев предлагал внести коренные изменения в отношении "наблюдения за фабричными людьми", которое, по его мнению, было недостаточным. Лучшей мерой он считал создание на каждом заводе Центральной вооруженной полиции с возложением на нее "надзора за соблюдением на заводах норм и правил", расходов на ее содержание полностью с фабрикантов. А для заводского осмотра предлагалось оставить "чисто техническую часть".

Летом 1898 года на специальном совещании под председательством К. П. Победоносцева был рассмотрен доклад А. И. Пантелеева и вопросы "об установлении, на основании действующих правовых положений, более точного разделения полномочий местных органов Министерств внутренних дел и финансов по отношению к учреждениям фабрично-заводской промышленности" и "об уточнении, по отношению к действующим законам, пределов вмешательства административных органов в хозяйственные отношения фабрикантов и рабочих и, в частности, по вопросу определения заработной платы".

Выступая на совещании, С. Ю. Витте заявил, что меры по улучшению жизни рабочих должны разрабатываться в законодательном порядке постепенно и с величайшей тщательностью, но ни в коем случае не под давлением рабочих и не под их требованиями. 

Витте выступал категорически против введения полиции на завод и против передачи фабричной инспекции в ведение Министерства внутренних дел, считая, что "это приведет к пренебрежению справедливыми интересами промышленности и заставит фабрикантов выполнить то, что, по мнению полицейских властей, необходимо для успокоения рабочих."

Предложения А. И. Пантелеева были отвергнуты на официальном уровне. Решающую роль сыграло заявление С. Ю. Витте о том, что, приняв схему А. И. Пантелеева по рабочему вопросу, она должна была бы распространиться и на отношения между крестьянами и местным дворянством.

Уже в марте 1899 года, согласно докладу С. Ю. Витте, состоявшемуся на совещании министров 17 марта 1899 года, было рекомендовано путем законодательных мер принять меры по улучшению положения фабрично-заводского населения при финансовой помощи предпринимателей. В борьбе между министерствами финансов и внутренних дел за влияние на трудовую политику и условия открытия промышленных предприятий закон от 7 июня 1899 года явился важной победой С. Я. Витте.

В ходе обсуждения законопроекта " О продолжительности и распределении рабочего времени...» Государственный совет говорил о необходимости создания специального коллегиального органа при Департаменте торговли и мануфактур. В феврале 1899 года Министерством финансов был подготовлен законопроект, согласно которому предполагалось предоставить новому органу общее руководство деятельностью губернских властей.

Согласно закону от 7 июня 1899 года они приобрели важное значение в заводских и горных делах, наличие которых заключалось в "высочайшем надзоре за правильным применением законодательства, относящегося к соблюдению на заводах и горных промыслах порядка и благоустройства", издании правил и постановлений при разработке уставных положений, отмене постановлений местных присутствий в случае их несоответствия Общим законам и т.д.

Объединенным губернским присутствиям по фабрично-заводским и горным делам разрешалось издавать местные постановления и правила о продолжительности и распределении рабочего времени с учетом местных условий, что создавало реальные возможности для отступления предпринимателей от закона. Административные действия по применению правил Главного и местного заводского и горного хозяйственных присутствий и контроль за их выполнением оставались за заводской инспекцией.  

Июльское совещание 1898 года под председательством К. П. Победоносцева стало вехой, ясно показавшей разницу, но не разрешившей разногласий по рабочему вопросу между двумя министерствами.

Министерство финансов к концу 1890-х годов отошло от принципов опеки в трудовом вопросе в тех случаях, когда это могло хоть как-то повлиять на интересы промышленного развития страны. Министерство внутренних дел, напротив, проводит политику опеки. Она найдет свое полное выражение в зубатовизме, политике, главным идеологом и проводником которой будет начальник Московского охранного отделения С. В. Зубатов.

С подъемом рабочего движения на рубеже 1900-х годов оба министерства были вынуждены искать новые подходы к решению трудового вопроса и предотвращению революционных выступлений. В этот период и Министерство финансов, и Министерство внутренних дел разрабатывают и реализуют различные проекты обеспечения безопасности.

Среди них - заключение о необходимости введения "особых префектов в промышленных учреждениях", разработанное на "Совещании о мерах по обеспечению мира на фабриках и заводах" в Министерстве финансов в апреле 1901 г. Предполагалось, что основной функцией заводских прорабов будет "разрешение конфликтов между рабочими и предпринимателями по вопросам занятости, условий труда и быта, переговоры с администрацией и представителями заводской инспекции".

Создание института заводских префектов поддержал товарищ министра внутренних дел П. Д. Святополк-Мирский. Он предлагал учредить кредитные и сберегательные кассы для рабочих, обеспечить их квартирами на фабриках и заводах, а в дальнейшем ввести обязательное народное страхование с участием предпринимателей. П. Д. Святополк-Мирский считал полезным существование фабричных цехов "на базе потребительских обществ", организацию фабричных "низших школ". Эти идеи были одобрены и получили дальнейшее развитие в наиболее полном докладе министра внутренних дел Д. С. Сипягина, представленном в конце 1901 года.

В своем докладе Д. С. Сипягин сообщал о быстром росте в России класса рабочих, живущих "исключительно рабочим трудом", и существовании "большого класса потомственных рабочих". Для борьбы с революционным движением министр считал необходимым "создать среди самого рабочего класса устойчивые и консервативные элементы, которые были бы опорой существующего общественного строя... сознательно, в силу ясно понимаемой и ежедневно ощущаемой тесной связи личных интересов с интересами порядка и спокойствия в области производственной жизни."

Точно так же Д. С. Сипягин предлагал провести целый комплекс мероприятий по улучшению материального положения рабочих и созданию среди них "более или менее значительного числа мелких собственников", расширить права фабричной инспекции, передать ей право рассмотрения гражданских исков рабочих к собственникам. Он настаивал на подчинении фабричной инспекции губернаторскому надзору и на усилении полицейского надзора за рабочими.

После поездки в промышленные центры Ярославской, Владимирской, Костромской и Нижегородской губерний в 1901 году с целью изучения экономического положения рабочих и причин стачечного движения Д. С. Сипягин обратился к теории совнархоза.

Идея привлечения рабочих к совместной собственности на капиталистические предприятия, обозначаемая английским словом copartnership, возникла в Западной Европе. До Первой мировой войны классической страной деятельности таких предприятий считалась Франция, в последующий период - Соединенные Штаты Америки.

В теории копартнерства существуют две его основные формы:

• Простейшим является участие рабочих и служащих в прибыли капиталистического предприятия, обычно не регулируемое законом и основанное только на взаимном согласии сторон.
• Комплексная-предусматривает, наряду с участием в прибыли, определенный вклад работников в основной капитал предприятия и, в соответствии с этим, приобретение ими прав на управление его деятельностью. Такой вид соучастия возможен только при наличии специального законодательства, определяющего взаимоотношения сторон."

Опыт копартнерства изучается в России с 80-х годов XIX века. Одним из самых ярых сторонников и пропагандистов копартнерства в России был известный экономист и статистик профессор А. А. Исаев, связавший его введение с "сохранением современного порядка вещей (капиталистического способа производства)". По его мнению, идея привлечения рабочих к участию в капитале, управлении и прибыли капиталистических предприятий была противопоставлена пролетарскому социалистическому учению.

А. А. Исаев напрямую связывал успехи развития кооперации с рабочим движением. Он утверждал: "Эта форма может успешно развиваться только под давлением неудовлетворенности сотрудников." Он видел роль государства в осуществлении контрольных функций, а также в содействии развитию кооперации путем привлечения к участию и прибыли рабочих и служащих предприятий, находящихся под его юрисдикцией. То есть идея социально ориентированного государства.

В 1880-е годы, в связи с ростом рабочего движения и подготовкой фабричных законов, возможности копартнерства обсуждались и в государственных сферах. Н. Х. Бунге, идея государственного социализма, был убежденным сторонником копартнерства как важнейшей части социальной политики.

Он рассматривал его введение как продолжение актов, уже осуществленных в 1880-е гг. в области трудового законодательства. Н. Х. Бунге связывал с совнархозом борьбу с распространением опасности революционного движения рабочих в стране. В специальном разделе" Социализм и борьба с ним "в своих" Записках о загробной жизни" Н. Х. Бунге предупреждал, что во второй половине XIX века "социализм не вымер и принимает форму международного союза".  

Для успешной реализации копартнерпшна на практике, по его мнению, необходим взаимный интерес сторон. Во-первых, чтобы " сами предприниматели убедились, что их интерес требует привлечения рабочих для участия в прибыли." Во-вторых, чтобы рабочие " прониклись сознанием, что только опираясь на капитал, а не враждуя с ним, они могут добиться улучшения как материальной, так и нравственной жизни, что они должны, прежде всего, ожидать этого улучшения не от государства, а от своего труда и дружеской деятельности с предпринимателями, которые протягивают им руку для совместной деятельности."

Однако вовлечение рабочих в прибыль промышленных предприятий в Министерстве внутренних дел считалось нереальным, и главными вопросами обсуждения были опека и роль государства в отношениях между предпринимателями и рабочими.

Привлечение рабочих к участию в прибыли-явление, характерное для стран с высокоразвитой промышленностью, и представители российской бюрократии не думали иначе, как через государственное вмешательство.

27 декабря 1901 года император издал приказ об обсуждении предложений, изложенных в важнейшей записке П. Д. Святополк-Мирского и докладе Д. С. Сипягина, в котором говорилось о создании особого совещания министров земледелия и государственных имуществ, финансов, внутренних дел, юстиции и Московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича.

Совещание, состоявшееся 9 марта 1902 года, единогласно поддержало основные идеи Д. С. Сипягина "о желательности активного вмешательства правительства в дело регулирования жизни трудового населения и сосредоточения в его руках по возможности всех нитей, управляющих жизненными интересами этих слоев населения."

Сипягин Д. С. счел обсуждение вопроса о копартнерстве в нынешних условиях несвоевременным и исключил его из регламента заседания. Причина такого решения была совершенно ясна. Признаки экономического кризиса в стране были значительными. Было ясно, что российские предприниматели не поддержат идею участия рабочих и служащих в управлении и прибыли предприятий. В то же время предприниматели все больше были недовольны политикой правительства в трудовом вопросе вообще и экспериментами Зубатова в частности. "Введение копартнерства по инициативе властей неизбежно было бы связано с политикой полицейского социализма."

Следует отметить, что реализация копартнерства без определенных мер поддержки со стороны государства фактически исключалась. А Н. Х. Бунге и Д. С. Сипягин связывали возможность его введения в России только с ограничениями государственной политики.

Закон строго регламентировал порядок образования и функционирования акционерных обществ, организация и структура которых соответствовали участию рабочих и служащих в управлении и прибыли предприятий. В то же время закон прямо не запрещал такие формы кооперации для работников предприятий, но и не предусматривал ни форм, ни самого участия в принципе.

Министерство финансов также представило на совещание записку "О пересмотре статей закона, карающих забастовки и досрочное расторжение трудовых договоров, и о желательности создания организации трудящихся в целях самопомощи".

Совещание 9 марта 1902 года не внесло принципиальных изменений в политику правительства по трудовому вопросу. Оставался в силе традиционный принцип неограниченного "вмешательства правительства в дело упорядочения жизни трудящихся" и сохранения в руках государства "всех возможных нитей, контролирующих жизненные интересы этих слоев населения".

Было признано необходимым "скорейшее прогрессивное развитие фабричного законодательства, регулирующего условия жизни рабочего населения и правительственный надзор за ним", а также принятие "административных мер по устранению условий, порождающих недовольство рабочих".

Согласно общему заключению совещания, разработка конкретной программы мероприятий была поручена межведомственной комиссии, созданной для этой цели при министерствах, с последующим представлением в Государственный Совет.

Так, комиссия при Министерстве внутренних дел должна была разработать условия для "деятельности полицейского надзора на фабриках и заводах и для фабрично-заводского населения вообще." Комиссии было поручено разработать законопроекты о расширении полномочий фабричной инспекции и подчинении ее губернаторам, о мерах по укреплению имущественного положения рабочих, о государственном контроле за условиями труда и об уголовной ответственности фабрикантов за самовольные нарушения трудовых договоров., об изменении карательных постановлений о наказании рабочих забастовок, об учреждении обществ взаимопомощи и кассовых аппаратов на фабриках и заводах, о введении выборных из числа рабочих старост.

К 1902 году Министерство финансов подготовило четыре законодательных акта: "О содержании рабочих и детей рабочих училищ", "об устранении недостатков действующего законодательства об оказании медицинской помощи фабричным рабочим, Об условиях работы промышленных предприятий и промышленности в них", "Об установлении страхования рабочих от несчастных случаев от последствий болезни и старости и членов их семей в случае смерти руководителя". Все эти проекты должны были быть непосредственно вынесены на обсуждение Государственного Совета.  

В решении совещания министров от 9 марта 1902 года были отмечены основные предложения, представленные министерствами финансов и внутренних дел. На совещании была намечена программа, которая еще не была реализована на практике.

10 июня 1903 года был принят закон "Об учреждении префектов на промышленных предприятиях". Его утверждению предшествовали длительные дискуссии, которые проходили в государственных структурах и бизнес-организациях. Создание института фабричных префектов защищали С. Ю. Витте и В. К. Плеве. С точки зрения Правительства, эта мера была абсолютно необходима для борьбы с революционным рабочим движением. Как легальные рабочие организации, институты фабричных надзирателей должны были разделять рабочую массу и тем самым оказывать немалую услугу интересам общественного порядка.

С помощью закона правительство стремилось сделать рабочие собрания законными, открытыми и прямо поставленными под руководство старосты, которые, в свою очередь, контролировались полицейскими властями, и таким образом отвратить рабочих от революционного влияния.

С. Ю. Витте, принимавший непосредственное участие в разработке закона, отмечал, что рост рабочего движения и стремление рабочих к объединению и созданию собственных рабочих организаций "в последние годы во многом осложнялись деятельностью подпольных рабочих организаций, возникших под влиянием социалистической пропаганды. Эти организации в крупных промышленных центрах, таких как Санкт-Петербург, Москва и Владимирский район, охватывают значительное число рабочих, и экономическое рабочее движение продолжает расти и распространяться."  

Петербургские промышленники Петербургского общества заводчиков и фабрикантов высказались против введения на предприятиях обществ взаимопомощи рабочих и фабричных управляющих. В докладной записке, направленной в Министерство финансов, промышленники требовали освободить их от обязанности заботиться о больницах, школах, жилье или кассах для рабочих, а также упрекали правительство в том, что оно увлекается западными образцами, вместо того чтобы "распространять формы заботы, выработанные русской жизнью и достаточно отвечающие духу народа"."

Петербургские фабриканты утверждали, что " приходское попечительство, обновленное и правильно организованное, вполне способно осуществить все цели взаимопомощи шире, гуманнее, чем профессиональные организации фабричных рабочих." А также в записке петербургских промышленников говорилось, что "попечительские учреждения могут быть организованы как департаментом попечительства о народной трезвости, так и местным управлением, городским и земским".

Реакция московских предпринимателей не была столь категоричной, по сравнению с петербургской, ни по вопросу создания фондов взаимопомощи, ни по введению института заводских начальников. По словам В. Я. Лаверычева, русская буржуазия "еще не могла противопоставить попечительским проектам правительства сколько-нибудь последовательного требования общих чисто буржуазных реформ."

Но ни московские, ни петербургские предприниматели не спешили выполнять этот закон. На петербургских предприятиях фабричные старосты стали появляться только в конце февраля 1904 года. Со стороны предпринимателей были опасения и подозрения, что организация представительства рабочих приведет к увеличению их требований. Со стороны рабочих к ним было мало доверия. Правила наделяли старост полицейскими функциями, что давало рабочим повод принимать это учреждение в качестве агентов собственников и полиции.

На самом деле опыт правительства с институтом фабричных инспекторов не был успешным. Главная цель - создание рабочих организаций под контролем полиции и насаждение полицейских агентов в рабочем классе в лице фабричных начальников-не была в целом достигнута, как не удалось ослабить недовольство рабочих фабричным порядком и задержать их революционные действия.

Разработка и принятие Законопроекта о страховании 1903 года

Социальное страхование стало важным направлением государственной политики в трудовом вопросе в 80-90-е годы XIX века. Следует напомнить, что большинство западноевропейских стран в этот период уже имели законы о страховании трудящихся.

В России только в 1880-е годы, с ростом промышленности и увеличением числа рабочих, когда при низкой охране труда производственный травматизм стал расти в огромных масштабах, проблема социального страхования стала особенно острой и стала неотъемлемой частью законопроектов о фабричном труде.

Первые попытки привлечь работодателей к ответственности за несчастные случаи, произошедшие с рабочими не по их вине, предпринимались комиссиями - П. Н. Игнатьевым, П. А. Валуевым, но не увенчались успехом. 

В конце 1890-х годов решение вопроса о государственном страховании получило все большее признание. Его обсуждали и поддерживали в различных ведомствах. В январе 1898 года Министерство земледелия и государственных имуществ разработало проект государственного страхования рабочих всех видов: на случай болезни, инвалидности, смерти и старости.

Министр финансов проводил твердый курс на введение законов об индивидуальной ответственности предпринимателей. По предложению С. Я. Витте была создана специальная комиссия для пересмотра законопроекта 1893 года. Комиссию возглавил В. И. Ковалевский.

Комиссия работала над новым законопроектом с 1899 по 1901 год. Она должна была основываться на принципе индивидуальной ответственности предпринимателей. Размер пенсий и пособий предполагалось установить таким образом, чтобы платить рабочим как можно меньше, не слишком обременяя предпринимателей, и ценой незначительных уступок добиться социального мира. Таково было основное содержание правительственного курса в области страхования.

В сентябре 1902 года был завершен проект закона "Правила о вознаграждении рабочих и служащих, пострадавших в результате несчастных случаев, а также членов их семей на предприятиях фабрично-заводской, горной и горнозаводской промышленности", который был внесен в Государственный совет и утвержден императором 2 июня 1903 года (см. Приложение 5) и вступил в силу 1 января 1904 года.

По сравнению с законопроектами Министерства финансов, разработанными в 1880-х и 1890-х годах, закон от 2 июня 1903 года не внес ничего принципиально нового, а лишь закрепил существующую практику, которая со временем потребовала законодательного оформления.

В нем законодательно закреплялись те меры, которые ранее предпринимались предпринимателями по "доброй воле" или по соглашению с рабочими. Все без исключения статьи закона играли положительную роль для предпринимателей, а работникам и их семьям не гарантировалась справедливая обеспеченность в случае инвалидности. Двусмысленности и упущения, существовавшие в тексте, сознательно приводили к путанице в его применении на практике. Дополнительные инструкции и распоряжения к закону, изданные в 1903 году, были новым ограничением его сферы действия.  

При всех своих недостатках и ограничениях закон все же был шагом вперед в развитии действующего законодательства. Суть его заключалась в том, что если раньше рабочий или семья должны были доказать в суде вину предпринимателя в причинении увечья или смерти рабочего, после чего суд обязывал предпринимателя выплатить сумму, то по закону 1903 года фабрикант обязан был доказать свою невиновность, если он хотел избежать выплаты компенсации потерпевшему или его семье. В какой-то мере новый закон облегчил положение рабочего, вступившего в конфликт с предпринимателем.

Он впервые установил размер пенсий. В случае полной нетрудоспособности выплачивалась постоянная пенсия в размере 2/3 заработка, и такая же сумма выплачивалась семье в случае смерти работника. В то же время закон искусственно занижал расчет годового заработка работника, что приводило к уменьшению размера пенсий.

Ограничения закона были очевидны. Она распространялась только на промышленных рабочих, не предусматривала страхования от профессиональных заболеваний, старости, безработицы, а также выплаты пенсий исходя из полного заработка. Промышленники выступали против применения закона в деле, ссылаясь на его последствия, такие как потрясения в промышленности, сокращение производства и численности рабочих, перенос стоимости страхования рабочих на потребителей и т. д. Они активно стремились отсрочить его введение.

Из-за неполноты имеющейся информации практически невозможно рассчитать общий размер пенсий и пособий, получаемых работниками. Приведем лишь приблизительные данные, заимствованные из работы Л. М. Иванова..

В 1913 году рабочие фабрично-заводской промышленности получили 2,2 миллиона рублей, горнодобывающие предприятия в 1906 году-2,3 миллиона рублей, акционерные общества в 1912 году выплатили 2 миллиона рублей, а взаимные - 1,6 миллиона рублей.

Таким образом, общая сумма составила примерно 8,2 миллиона рублей. Она была распределена между 20,4 тысячами искалеченных рабочих.

Всего в фабрично-заводской и горнорудной промышленности было искалечено около 112,2 тысячи человек, и им по закону причиталось в 1912-1913 годах около 41-42 миллионов рублей.

Анализ выплат пенсий и пособий фабрично-заводской промышленности показывает, что при точном соблюдении закона 1903 года рабочие должны были получать гораздо больше. Однако закон и его практическая реализация находились в резком противоречии друг с другом.

Разработка и принятие Законопроекта о страховании 1912 года

Двадцатилетний период, связанный с разработкой проекта закона об ответственности предпринимателей за увечья и гибель рабочих, закончился изданием 2 июня 1903 года закона, ставшего предтечей обязательного государственного страхования в России.

Закон предусматривал пятилетний срок для перехода на государственное страхование, что предопределило дальнейшее развитие трудового законодательства в этой сфере. Обращение к вопросам страхования в начале XX века было отмечено социально-экономической и политической ситуацией в стране, ростом масштабов рабочего движения.

В 1904-1905 годах общество выступало за введение государственного страхования по инвалидности и старости; распространение страхования от несчастных случаев на сельскохозяйственных и строительных рабочих; и установление пенсии, равной заработной плате за полную нетрудоспособность. Предлагалось, чтобы все споры об оплате труда работников передавались в третейские суды, состоящие из равного числа представителей обеих заинтересованных сторон, во главе с мировыми судьями.

Следует отметить, что при подготовке российских проектов по социальному страхованию работников был тщательно изучен и широко использован мировой опыт в этой области трудового законодательства, в основном в Англии и Германии.

Декрет от 12 декабря 1904 года констатировал необходимость мер по государственному страхованию рабочих и провозгласил твердое обещание их осуществить. Издание указа и постановления Комитета министров от 24 декабря 1904 года, утвержденного царем 17 января 1905 года, по существу положило конец вечной борьбе за подчиненное решение рабочего вопроса между министерствами внутренних дел и финансов в пользу последних.

Согласно постановлению Комитета министров, было решено сосредоточить вопрос о государственном страховании инвалидов рабочих и служащих заводов, фабрик и ремесел в Министерстве финансов. Все права в осуществлении страховой реформы были переданы ему.

Однако события 9 января 1905 года, положившие начало Первой русской революции, значительно активизировали действия правительства по решению трудового вопроса. Это открыто признавали и власти, и русская буржуазия.

Колебания в политике правительства и позиции господствующих классов по рабочему вопросу находились в прямой зависимости от роста революционных событий. Таким образом, первой реакцией на действия рабочих было усиление репрессий, но масштабы движения заставили правительство признать, что одними карательными мерами его не остановить.

Уже 10 января Николай II в беседе с петербургским генерал-губернатором Д. Ф. Треневым признавал "крайне необходимым теперь, наряду с мерами строгости, дать почувствовать доброй и спокойной массе трудящихся справедливое и заботливое отношение правительства."

Стало очевидным, что с началом революции традиционная правительственная политика в рабочем вопросе, сочетавшая государственную заботу о рабочих с жестоким полицейским преследованием участников рабочего движения и запретом любых пролетарских организаций, терпит крах.

Первые попытки несколько изменить курс правительства по рабочему вопросу нашли отражение в проектах Министерства финансов.

Однако новый курс мало чем отличался от предыдущего, сочетая в себе защитную и прогрессивную направленность.  

Декретом 1904 года Комитет министров постановил создать комиссию для подготовки законопроекта о государственном страховании рабочих. В связи с этим в январе-феврале 1905 года при Министерстве финансов были образованы специальные комитеты.

Министр финансов В. Н. Коковцов наметил программу развития рабочего законодательства, включавшую: страховые законы; обязательную организацию фондов медицинского страхования; сокращение рабочего времени; пересмотр карательных статей действующего законодательства о забастовках; о рабочих союзах и др. В ходе обсуждения в Комитете Министров предложения В. Н. Коковцова были в целом поддержаны

В основу первоначального проекта государственного страхования рабочих и служащих на заводах, предусмотренного Министерством финансов, были положены следующие положения: "В Фонд медицинского страхования поступают средства обязательных взносов от рабочих и предприятий, расходы по страхованию от несчастных случаев возлагаются исключительно на промышленников; взносы по инвалидности и старости составляют рабочие, промышленники и государство." При создании фондов медицинского страхования были установлены высокие взносы промышленников, которые составляли половину выплат.

Лечить рабочих было также обязанностью промышленников. Страхование от несчастных случаев распространялось и на профессиональные заболевания. Обязательные взносы на страхование по инвалидности и старости должны были вносить как промышленники, так и рабочие. Право на пенсию устанавливалось с 55-летнего возраста.

Но страховые счета были объявлены слишком разорительными для отрасли. Предприниматели выступали против лечения рабочих за их счет, требуя, чтобы медицинское обслуживание им оказывали земства и города, а расходы полностью покрывали фонды медицинского страхования.

В целом правительственные законопроекты рассматривались промышленниками как попытка царизма выйти из революции за счет самих предпринимателей, избегая политических реформ.

На заседании комиссии 16 мая председатель Комитета Московской биржи Г. А. Крестовников от имени торгово-промышленных деятелей всей страны заявил, что деятельность комиссии вызвана продолжающимися в разных частях России массовыми забастовками. Он подчеркивал, что "причинами этих забастовок являются, во всяком случае, не столько экономические условия жизни рабочих, сколько обстоятельства вне промышленной жизни... общее крайне возбужденное состояние всех классов населения."

Фактически работа комиссии была сорвана промышленниками. Но положение в стране заставляло правительство вновь и вновь обращаться к решению рабочего вопроса.

В конце октября 1905 года начал свою деятельность реформированный Совет министров. Ее первый состав возглавил С. Ю. Витте, в то время сторонник государственного регулирования трудового вопроса. Он стремился предотвратить развитие рабочего движения. Программа нового курса была сформулирована С. Ю. Витте в записке царю от 9 октября и в двух докладах - от 13 и 17 октября 1905 года.

В докладе от 13 октября говорилось, что реализация намеченного курса зависит от установления спокойствия и безопасности в государстве. Витте С. Ю. признавал, что правительство будет заниматься тремя главными вопросами внутренней жизни, ставшими актуальными в революционной ситуации, - рабочими, крестьянскими и национальными.

"Предусматривалось введение нормированного рабочего дня, осуществление государственного страхования рабочих, фондов медицинского страхования, организация согласительных комиссий, согласительных палат, но не допускалось создание легальных организаций пролетариата."

К апрелю 1906 года Департамент промышленности Торгово-промышленного департамента, возглавляемый В. П. Литвиновым-Фалинским, разработал систему законопроектов, которые должны были обеспечить " коренное изменение... политика в трудовом вопросе путем оказания позитивной помощи рабочим, возможно, ограничивая широкое административное вмешательство правительства в отношения промышленников и рабочих и предоставляя обоим необходимую свободу действий через профессиональные организации."

Политика Витте в трудовом вопросе строилась на сочетании решительной борьбы с революционным движением и попыток осуществления буржуазных реформ трудового законодательства. Эта тенденция проявилась в деятельности различных комиссий и совещаний в 1906-1908 гг.

В целом такое решение рабочего вопроса было разделено и поддержано предпринимателями. Наиболее полно оно выразилось в работе Особого совещания, состоявшегося 15-21 апреля 1906 года под председательством товарища министра торговли и промышленности М. М. Федорова. При подготовке материалов Специального совещания были учтены существующие наработки Комиссии В. Н. Коковцова. 

Были подготовлены "Положения о найме рабочих; о рабочем времени, ограниченном 10,5 часами в день и 60 часами в неделю; о страховании рабочих; о безопасности сберегательных касс; о мерах поощрения строительства здорового и дешевого жилья; о фабричной инспекции; о районных промышленных присутствиях; об учреждении промышленных судов".

Основные положения законопроектов о фабричном труде, внесенных на совещание М. М. Федоровым, были одобрены предпринимателями. Это можно объяснить тем, что по многим позициям министерская программа учитывала предложения предпринимателей. Например, были сделаны значительные уступки промышленникам: Министерство торговли и промышленности фактически отказалось от страхования по инвалидности и старости, а расходы на лечение пострадавших от несчастных случаев предполагалось возложить на фонды медицинского страхования в течение первых 6 недель.

Он предусматривал также отказ от вмешательства властей и инспекции в отношения предпринимателей с рабочими; " предоставление фабрикантам и заводчикам права увольнять забастовщиков без ограничений, чего так настойчиво добивались русские промышленники."

Специальное совещание М. М. Федорова разработало для внесения в Первую Государственную Думу большую программу трудового законодательства, направленную на свободное соглашение сторон в трудовом договоре, достаточно большое представительство рабочих в проектируемых промышленных судах, страховых органах, свободу забастовок и профсоюзов.

Однако на данном этапе дальнейшая разработка законопроектов Министерством торговли и промышленности была приостановлена. Работа над ними возобновилась с приходом к власти П. А. Столыпина. Назначенный министром внутренних дел в апреле 1906 года и председателем Совета министров в июле того же года, он сменил И. Л. Горемыкина.  

В июле 1906 года новым министром торговли и промышленности стал Д. А. Философов, бывший государственный контролер в правительстве Витте С. Ю. В своей деятельности в области трудовых вопросов и трудового законодательства Д. М. Философов продолжил линию на свободу трудовых отношений между рабочими и предпринимателями, легализацию забастовок и профсоюзов.

По его поручению Отраслевой департамент Министерства торговли и промышленности вернулся к работе над проектами страхования по инвалидности и старости и Положением о страховых судах.

Учитывая ситуацию пережитого времени - отступление революции, упадок рабочего движения, настроения верхов и правительства, Д. М. Философов, не отказываясь от либерально-реформистской политики своих предшественников, тем не менее, усиливает руководящую направленность министерских законопроектов.

В декабре 1906 года и феврале-марте 1907 года под его руководством состоялось совещание, участники которого предложили завершить разработку новой редакции законопроекта, приуроченной к открытию Второй Государственной думы. До марта 1907 года рассматривались законопроекты о занятости, рабочем времени, медицинском обслуживании рабочих, страховании от несчастных случаев и в связи с инвалидностью, старостью и смертью.

Из десяти представленных в комиссию законопроектов было рассмотрено только шесть. Промышленники затянули дискуссию. Они говорили, что "чем позже эти законы будут рассмотрены в новой Государственной Думе, тем правильнее будет их решение, почва для них будет более прочной, более нормальной, более доступной", "в случае принятия закона о страховании от несчастных случаев они настаивали на его введении только через пять лет с момента утверждения."

Заявления представителей торгово-промышленных кругов о необходимости постепенного внедрения рабочего законодательства были поддержаны С. Ю. Витте. "В противном случае промышленность не сможет нести эти возложенные на нее обязанности",-подчеркивал Витте С. Ю., выступая 12 декабря 1907 года в Межпарламентском торгово-промышленном комитете."

Выступления представителей деловых организаций определили судьбу встречи Д. М. Философова. Его заседания были отложены на неопределенный срок.

В условиях упадка революции 1906-1907 годов ни один из десяти законопроектов не попал ни в первую, ни во вторую Государственную Думу, ни в Совет Министров.

Политическая обстановка в стране не подходила для либерально-реформистского решения трудового вопроса в Министерстве торговли и промышленности. Новая редакция законопроектов, подготовленных в 1907-1908 годах, означала свертывание и существенные изменения программы трудового законодательства. Оставаясь по своей сути либерально-буржуазной, она становилась все более и более старой хранительницей своих черт. В этот период вновь обостряется противостояние между Министерством внутренних дел и Министерством торговли и промышленности в подходах к решению трудового вопроса и трудовому законодательству.

Департамент полиции выступал за строго охранительный, консервативный курс, а торгово-промышленный сектор - за либерально- реформистский.

В конце марта 1908 года И. П. Шипов внес в Совет министров проекты законов о страховании рабочих от несчастных случаев и на случай болезни, о страховых присутствиях и Главном страховом совете. Это ограничение разделов программы реформ было компромиссом между желанием правительства сделать хоть какой-то шаг в рабочем законодательстве и желанием как можно меньше ущемлять интересы промышленников.

Для обсуждения проекта в апреле - мае 1908 года было созвано межведомственное совещание под председательством товарища министра торговли и промышленности М. А. Остроградского, куда были приглашены представители ведущих торгово-промышленных организаций.

Здесь законопроекты подверглись резкой критике. С одной стороны, предлагалось сделать новые и весьма существенные уступки предпринимателям, с другой - речь шла о резком усилении влияния МВД и губернаторов, их контрольных функций по отношению к страховым организациям.

В результате в проект были внесены статьи, устанавливающие строгий полицейский надзор за деятельностью фондов медицинского страхования, а функции председателя страхового присутствия были переданы губернатору, который осуществлял контроль над страховыми органами и фондами медицинского страхования.

Страховым компаниям было предоставлено право закрывать кассы в случае возникновения "угрозы государственному порядку и общественному спокойствию" в их деятельности и передавать свои дела в другие кассы. Это было обусловлено необходимостью " защитить как можно больше... фонды медицинского страхования от вредного влияния социал-демократов."

Уступки промышленникам выражались, прежде всего, в отказе установить точный размер медицинских выплат предпринимателям, в виде денежной платы за количество рабочих. Владельцы бизнеса должны были оказывать первичную медицинскую помощь и амбулаторное лечение. За пребывание больных в стационаре предприниматели несли только материальную ответственность перед медицинскими учреждениями.

В проект вошли статьи, предусматривающие карательные меры в случаях созыва общего собрания участников фонда медицинского страхования без согласия местной администрации и использования средств, не разрешенных уставом. Законопроекты о рабочем времени и условиях труда вообще были сняты с повестки дня, хотя они были почти готовы.  

В очередной раз возникла сложная ситуация, так как стороны не смогли прийти к согласию по основным спорным вопросам. Под предлогом необходимости завершить окончательную редакцию законопроектов заседания собрания прекратились в апреле 1908 года. Было решено представить проекты Министерства торговли и промышленности на рассмотрение Совета Министров.

Представленные на обсуждение законопроекты об обеспечении работников на время болезни и несчастных случаев рассматривались, с точки зрения Совета Министров, как имеющие "первостепенное государственное значение не только по существу непосредственно решаемых ими задач, но и как основные исходные пункты, определяющие в определенном направлении дальнейший ход нашего трудового законодательства".

В июне 1908 года Совет министров утвердил все поправки и изменения и еще более усилил контрольные функции губернских властей и меры полицейского надзора. Таким образом, линия Министерства внутренних дел стала основной.

Министерство торговли и промышленности и предприниматели надеялись, что при обсуждении страховых законов в Думе и Госсовете они будут скорректированы в их интересах. После утверждения Советом Министров проекты законов были переданы в Думскую комиссию по рабочему вопросу, где они были осуждены с марта 1909 года по май 1910 года. После долгих дебатов в январе 1912 года страховые законопроекты были приняты Думой.

Государственный совет утвердил их в мае, а 23 июня 1912 года они стали законами. Вслед за этим 28 июня 1912 года был введен закон о страховании от несчастных случаев служащих, ремесленников и рабочих железных дорог. фабричное законодательство страхования фабрика 

На этом закончилась многолетняя работа над законопроектами, которые разрабатывались и обсуждались различными государственными ведомствами, межведомственными комиссиями и совещаниями, деловыми организациями.

Трудовое и трудовое законодательство явилось результатом согласования интересов государства, буржуазии и пролетариата с учетом экономической и политической обстановки в стране. Фабрично-заводское и трудовое законодательство стало одним из проявлений государственного регулирования общественного контроля.

Каковы были эти, по существу, недавние законы о фабричном труде? Закон о страховании рабочих от несчастных случаев был модификацией Закона от 2 июня 1903 года. Закон распространялся только на рабочих завода, горнодобывающей промышленности, крупных предприятий железнодорожного и водного транспорта, где работало около 3 млн человек. Законы действовали только на территории Европейской России и Кавказа. Они исключили Сибирь и Среднюю Азию, где продолжали действовать временные правила от 2 июня 1903 года.

Весь страховой бизнес находился под строгим контролем правительства. Общий надзор за страхованием рабочих был возложен на Всероссийский контрольный орган - Совет по страховым делам в Санкт-Петербурге под председательством министра торговли и промышленности. Он объединял и руководил деятельностью провинциальных отделений, страховых компаний и больничных фондов.

Губернатор руководил провинциальными присутствиями. В их состав входили: начальник жандармского управления, прокурор окружного суда, управляющий казенной палатой, медицинский инспектор, старший фабричный инспектор, окружной горный инженер. Кроме того, в их состав входили по одному представителю от губернского земства и городской думы, а также по два представителя от предпринимателей и больничных фондов. Провинциальные представительства имели широкие права по надзору за страхованием в пределах провинции. Они могли проверять фонды медицинского страхования, утверждать выборных должностных лиц и отстранять членов правления.

Законом от 23 июня 1912 года предоставление пенсий и пособий рабочим в случае потери трудоспособности от несчастных случаев, а также их семьям в случае потери кормильца возлагалось на предпринимателей.

Ответственность за обеспечение пострадавших рабочих лежала на каждом отдельном производителе. Согласно новому закону, работники должны были быть застрахованы во вновь созданных страховых компаниях. Всего было создано двенадцать товариществ, образованных по типу акционерных обществ. Они были организованы по территориям. Для этого были созданы страховые округа. Закон 1912 года устанавливал порядок выплаты пособий страховыми обществами, которые обязательно объединяли предпринимателей в пределах страховых округов.

По новому закону индивидуальная ответственность предпринимателя была заменена коллективной. От этого нововведения рабочие мало выиграли по сравнению с теми благами, которые получили владельцы предприятий. Таким же образом предприниматели получили мощную организацию со штатом служащих, специалистов по страхованию и врачей, с помощью которых они могли действовать в своих интересах. Пострадавший работник остался один на один с организацией, которая имела в своем распоряжении все средства, чтобы либо полностью лишить его вознаграждения, либо при необходимости уменьшить его до минимума.

Кроме того, для работника могла возникнуть прямая угроза увольнения и бесплодных поисков работы по всей территории страхового товарищества, поскольку объединенные им предприниматели могли обмениваться "черными списками" инвалидов.

Все спорные дела о возмещении производственного травматизма были прерогативой местных, а не арбитражных судов. Такой способ разрешения конфликтов приводил к их затягиванию, что, конечно, было не в пользу рабочих.

Впервые в России было введено обязательное страхование работников на случай болезни. В то же время рабочие должны были лечиться за счет предпринимателей. Они были обязаны оказывать работникам необходимую первую медицинскую помощь непосредственно на предприятии и оказывать амбулаторное лечение бесплатно. Во всех остальных случаях владелец предприятия, не имевший собственной больницы, мог по договоренности с близлежащими земствами или городскими медицинскими учреждениями лечить там своих работников. В отсутствие таких учреждений он вообще освобождался от ответственности за оказание медицинской помощи рабочим.  

Закон о страховании от болезней не имел аналогов в действующем российском законодательстве. Суть его заключалась в обязательном, обязательном страховании рабочих этого предприятия, объединенных для этой цели в заводские фонды медицинского страхования, минимальное число членов фонда устанавливалось в 200 человек, предприятия с меньшим числом рабочих объединялись в один общий фонд.

Капитальное медицинское страхование, предназначенное для выплаты пособий, складывалось из обязательных взносов работников в размере 1-2% от заработной платы в зависимости от количества участников и решения собрания членов СЕ, а также дополнительных выплат промышленников, равных 2/3 от общего взноса работающих. Туда же отправился и штрафной капитал.

Фактическим владельцем кассы являлся собственник предприятия, так как его средства находились под его контролем, во избежание их использования в качестве забастовочного фонда в случае забастовки. Провозглашенное законом самоуправление фондов медицинского страхования осталось лишь на бумаге.

На практике их управление было передано в руки предпринимателей и под строгий контроль администрации. Общие собрания всех членов касс не допускались. Их заменяли собрания уполномоченных, не более 100 человек, на которых председательствовал собственник предприятия или уполномоченное им лицо.

В кабинетах Правления рабочие имели преимущество над хозяином всего в один голос при условии нечетного числа членов Правления. Таким образом, если кто-либо из рабочих становился на сторону предпринимателя, то последний получал большинство голосов. Не случайно " создание фондов медицинского страхования происходило в условиях острой борьбы между рабочими и предпринимателями, стремившимися привлечь своих сторонников к правлению, что вызывало бесконечные конфликты."

Закон 1912 года внес ряд изменений в порядок исчисления страхового покрытия. Таким образом, размер пенсий и пособий определялся из расчета 280 рабочих дней в году. В некоторых случаях пенсия равнялась полной зарплате. Для работающих женщин предусматривалось шестинедельное пособие по беременности и родам, размер которого определялся от половины до полного оклада.

Пособия по болезни выдавались с четвертого дня болезни. Работник, застрахованный в установленном порядке на случай травмы, получал пособие со дня несчастного случая. Пособия по болезни должны были выплачиваться не более чем на 26 недель, а при повторных случаях-не более чем на 30 недель в год.

В результате несчастного случая они выдавались в течение первых 13 недель, а затем, после определения степени трудоспособности, работнику-инвалиду назначалась пенсия, которая уже проходила через страховые компании. Пособия по болезни или инвалидности устанавливались законом в размере от 1/2 до 2/3 оклада, если потерпевший находился на иждивении жены и малолетних детей, во всех остальных случаях-в размере от 1/4 до 1/2 оклада.

Пенсии по полной инвалидности устанавливались законом 1912 года, а также законом 1903 года в размере 2/3 средней заработной платы из расчета 280 рабочих дней плюс натурные выплаты, если они имели место, а по частичной - в зависимости от степени инвалидности. Пенсии работнику, погибшему в результате несчастного случая, выплачивались: вдове - 1/3, детям-1/6, в целом выплаты не превышали 2/3 зарплаты умершего. Наконец, закон 1912 года, как и закон 1903 года, предусматривал возможность замены пенсии единовременной.

Предприниматели добились выполнения почти всех требований, которые они выдвигали при подготовке страховых законов, что нашло отражение в законодательном акте от 23 июня 1912 года. Но они не спешили его реализовывать, тем более что точная дата вступления закона в силу не указывалась. Несмотря на длительную подготовку законопроектов, накануне вступления закона в силу "правительство и промышленное сообщество оказались, по многим причинам, не готовы к их практической реализации", заявил Совет съездов представителей торговли и промышленности.

Таким образом, организация медицинского страхования началась только к середине 1913 года: "На 1 июля 1914 года в России было 2860 отделений, охватывающих более 2 миллионов рабочих, что составляло 89% уставных отделений. Только 63% всех фондов медицинского страхования, охватывающих 64% работников, начали функционировать. К 1 апреля 1916 года число действующих билетных касс увеличилось до 2 254 с 1 762 000 участников, но это было намного меньше, чем планировалось летом 1914 года. В результате к апрелю 1916 года страхованием было охвачено менее 3/4 от общего числа фабричных рабочих, охваченных Законом о государственном страховании."

Страховые законы ограничивали страхование рабочих как по территориальному, так и по производственному признаку, охватывая лишь часть рабочего класса. Они покрывали только два вида страхования: страхование от несчастных случаев и страхование по болезни. Существенным пробелом в законодательстве, значительно уменьшившим его значение, стало исключение страхования по старости, инвалидности и смерти. Кроме того, установленные законом пособия и пенсии были очень низкими, а на практике они часто еще более сокращались. По существу, страховые законы были противоречивы: элементы буржуазного права сочетались с полицейско-охранительными мерами, лишавшими страховые учреждения определенной самостоятельности и ставившими их во власть чиновников, полиции и предпринимателей. Применение страхового законодательства в бизнесе происходило медленно, часто нарушалось предпринимателями, ограничивалось административным вмешательством и контролем.

Но, несмотря на все недостатки, это был первый опыт внедрения государственного, обязательного страхования в России, осуществленный в русле либерально-буржуазных реформ и сочетавшийся с попытками установления правовых норм в трудовом и трудовом законодательстве. Страховые реформы облегчили экономическое и правовое положение трудящихся.

В экономическом отношении в начале XX века, особенно перед войной, Россия добилась значительных успехов. За 1900-1913 годы объем промышленной продукции увеличился на 88%, а численность рабочих-на 33%. Следовательно, рост производства был результатом, прежде всего, технического перевооружения, и немалую роль в этом сыграло также принятое в этот период трудовое законодательство (именно к этому подталкивало давление требований рабочих). Но если оценивать успех решения трудового вопроса, то период, предшествовавший 1917 году, - это время упущенных возможностей: из запланированных десяти законов было принято только два. Причина этого-не только менталитет государственной бюрократии с ее традиционным подозрением к самостоятельной инициативе и общественным объединениям, но и эгоизм и корыстолюбие предпринимателей. Последние, по большей части, тяготели к власти и не поддерживали более дальновидных представителей своего класса, предлагавших снять социальную напряженность путем предоставления рабочим организациям реальной свободы и взаимодействия с ними.  

Заключение

Российское фабрично-заводское законодательство о труде проделало за вторую половину ХІХ - начало ХХ веков заметный поступательный путь и постепенно становилось составной частью европейской системы, но оно все же запаздывало в своем развитии и по сравнению с законодательством стран Европы, и по сравнению с теми задачами, которые выдвигались экономическим и социальным развитием самой России.

Известный исследователь истории рабочих России М. С. Балабанов, оценивая в 1905 году фабричное законодательство в стране, писал, что оно, «несмотря на обильное количество законов и еще большее число распоряжений и разъяснений, находится в зародышевом состоянии и далеко не отвечает назревшим запросам жизни». Даже с учетом того, что это высказывание сделано политическим деятелем радикального направления в период революции, оно весьма показательно.

И характерно, что в Постановлении с IV Всероссийского съезда Объединенного русского народа (правомонархической организации) в Москве в мае 1907 года было записано: «Имея в виду, что наше фабричное законодательство несовершенно и неполно, оно должно быть пересмотрено в целях соглашения его с интересами русской фабрично-заводской и иной промышленности и русского рабочего...».

Однако дело было не только в несовершенстве российского фабрично-заводского законодательства о труде, но и в степени его реализации на практике. Положение в этом отношении обстояло далеко не лучшим образом, о чем свидетельствуют воспоминания фабричного инспектора И. И. Янжула, работы инженера-механика А. А. Микулина.

Законодательство о труде способствовало налаживанию характерных для капитализма отношений предпринимателя и наемного рабочего, прежде всего, условий найма и дисциплины труда и, в конечном счете, упорядочению самого производственного процесса, повышению квалификации рабочей силы и производительности труда, увеличению выпускаемой продукции и улучшению ее качества, а вместе с тем, и некоторому улучшению быта рабочих (жилье, питание, досуг).

Однако оно «опаздывало» с закреплением норм, и реальность в отдельных случаях обгоняла законодательство: так было с законом 1897 года о предельной норме рабочего времени в 11,5 часов, ибо на многих предприятиях столицы средний рабочий день был на час ниже указанной нормы.

Нельзя не констатировать низкий уровень реализации в условиях России конца ХІХ - начала ХХ веков фабрично-заводского законодательства о труде в части, касавшейся привлечения к ответственности предпринимателей.

Даже когда фабрично-заводское законодательство о труде могло способствовать стимуляции труда, побуждать предпринимателей соблюдать условия найма и оплачивать произведенную продукцию по ее объему и качеству исполнения, оно в условиях России первых десятилетий ХХ века «не срабатывало» в отношении предпринимателей и не стимулировало рост производства. Там где фабрично-заводское законодательство могло и должно было бы содействовать стимуляции производства и производительности труда, оно не действовало вследствие его регулярного нарушения предпринимателями, безучастного отношения к этим нарушениям чиновников и властей и нежелания рабочих доводить дело до суда (из-за боязни быть уволенными).

В строгом же смысле вопросы производства находились за пределами фабрично-заводского законодательства о труде. Особых законов, которые способствовали бы непосредственному увеличению производительности труда и увеличению объема производимой продукции, не было.

Фабрично-заводское законодательство конца ХІХ - начала ХХ веков отражало отставание и несовершенство экономической, социальной и правовой структур России: 

• правовое положение рабочих на фабриках и заводах, их взаимоотношения с предпринимателями, а также отсутствие достаточной регламентации труда повлекли за собой пересмотр фабричного законодательства и принятие новых законов, регулировавших трудовую деятельность рабочих, а также учреждение специального органа надзора за исполнением промышленного законодательства;
• учреждение фабричной инспекции в России явилось организационной формой реализации потребности власти в эффективности проведения законодательных реформ в промышленной сфере, для действенности принятых норм функционирования фабрично-заводского законодательства в новых социально-экономических и политических условиях конца ХІХ - начала ХХ веков;
• действовавшее в конце XIX - начале XX веков фабричное законодательство требовало большей логики в построении и строгости выполнения норм. Частое внесение изменений и отступлений от норм в правовые акты привело к умышленному нарушению положений законов;
• начало ХХ века продолжило реформирование фабричного законодательства, приблизив его западноевропейскому законодательству.
• несмотря на всю слабость и несовершенство фабрично-заводского законодательства, оно всё же способствовало экономическому росту в стране к 1913 году, что приводило к осознанию роли и значения трудового законодательства, как важнейшего инструмента, отвечающего за качество продукции и рост производительности труда.

Теоретическая и практическая значимость выполненного исследования состоит в том, что в своей работе мы исследовали развитие и становление фабричного законодательства и его роль в экономическом развитии Российской империи в конце ХІХ начале ХХ веков.

Список литературы

1. Балицкий Г.В. Какая должна быть фабричная инспекция. - М.: Труд и воля,1907.
2. Берви-Флеровский В. В. Положение рабочего класса в России. - СПб.: Типография Полякова Н.П., 1869.
3. Быков А.Н. Фабричное законодательство и развитие его в России. -СПб.: Правда, 1909.
4. Всеподданнейший доклад министра финансов статс-секретаря Витте С.Ю., от 6 декабря 1896 года по вопросу об уменьшении рабочего времени на фабриках и заводах.//http://www.hist.mus.ru/Labour/links1.htm.
5. Гарелин Я. Город Иваново-Вознесенск. М., 1885.
6. Дементьев Е. Фабрика, что она дает населению, что она у него берет. СПб, 1893.
7. Журнал Особого Высочайше утвержденного Совещания по вопросу об уменьшении рабочего времени на фабриках и заводах
8. Исаев А.А. Участие рабочих в прибылях предприятия // Юридический вестник. 1879. № 9-10.
9. Исаев А.А. Участие рабочих в прибылях предприятия // Юридический вестник. 1879. № 9-10.
10. Ленин В.И. Развитие капитализма в России. - СПб.: Паллада,1908.
11. Литвинов-Фалинский В.П. Фабричное законодательство и фабричная инспекция в России. - СПб.: Типография Суворина А.С., 1904.
12. Лунц М.Г. Сборник статей: Из истории фабричного законодательства, фабричной инспекции и рабочего движения в России. - СПб.: Типография «Печатное дело» Ф.Я. Бурче, 1909.
13. Микулин А.А. Фабричная инспекция в России 1882-1906. Киев, 1906.
14. Микулин А.А. Очерки из истории применения закона 3 июня 1886 г. о найме рабочих на фабриках и заводах Владимирской губернии. Владимир, 1893.
15. В Мукосеев. А. Общественное движение в России в начале ХХ в. СПб., 1909. Т. 1.
16. О малолетних работающих на заводах, фабриках и мануфактурах. Полное собрание законов Российской империи. ПСЗ. III.  Т.III. СПб., 1888. № 931.
17. О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности. ПСЗ. III. Т. XVII.  СПб., 1900. № 14231.
18. 18. Пажитнов К. А. Положение рабочего класса в России. - СПб.: Типография Товарищества «Общественная польза», 1905.
19. Полное собрание законов Российской империи III собрание СПб., 1900.
20. Правила о надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции. ПСЗ. III.  T.VI. СПб., 1888. № 3769.
21. Приклонский С. Хроника рабочего труда в России. М., 1910.
22. Туган-Барановский М.И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Т.1. - СПб.: Пролетарий, 1900.
23. Чупров А.И. Кризис русской промышленности. Передовые статьи из «Русских ведомостей» 1884-1902 // Чупров А.И. Речи и статьи в 3 томах. Т.3. М., 1909.