Реферат на тему: Расцвет средневековья на Руси

Содержание:

Введение

Киевская Русь – одно из крупнейших государств средневековой Европы - образовалась в IX в. результат длительного внутреннего развития восточнославянских племен. Его историческим ядром было Среднее Поднепровье, где очень рано зародились новые социальные явления, характерные для классового общества.

Современники-арабские и византийские авторы-называли первое государственное объединение восточных славян Русью, а народ, составлявший это объединение,-Русью.

В связи с тем, что центром этого могущественного государства на протяжении нескольких веков был Киев, в исторической литературе его называли Киевской Русью.

Киевская Русь сыграла выдающуюся роль в истории славянских народов. Становление феодальных отношений и завершение формирования единого древнерусского государства оказали положительное влияние на этническое развитие восточнославянских племен, которые постепенно формировались в единую древнерусскую нацию. Она базировалась на общей территории, общем языке, общей культуре, тесных экономических связях. На протяжении всего периода существования Киевской Руси древнерусская нация, являвшаяся общей этнической основой трех братских восточнославянских народов — русского, украинского и белорусского, развивалась путем дальнейшей консолидации.

Объединение всех восточнославянских племен в единое государство способствовало их социально-экономическому, политическому и культурному развитию, значительно укрепило их в борьбе с общим врагом. Культурные ценности, созданные гением древнерусского народа, выдержали испытание временем. Они стали основой национальных культур русского, украинского и белорусского народов, а лучшие из них вошли в сокровищницу мировой культуры.

Киевская Русь также имела большое историческое значение для многих неславянских народов. Передовые достижения России в области социально-экономического и культурного развития стали достоянием Литвы, эстонцев, карелов, весей, мери, муромцев, мордвы, тюркских кочевых племен южнорусских степей. Некоторые из этих народов были этнически и политически консолидированы в составе Древнерусского государства.

На международной арене древнерусское государство занимало одно из ведущих мест. Она поддерживала обширные экономические, политические и культурные связи со многими странами Востока и Запада. Особенно тесными были контакты России с Польшей, Чехией, Болгарией, Арменией, Грузией, Средней Азией, странами Западной Европы-Францией, Англией, Скандинавией, Византией и др.

Военная мощь Киевской Руси стала тем щитом, против которого разбились многочисленные орды степных кочевых племен, наступавших к границам Византии и нападавших на страны Центральной Европы. По мнению византийского историка Никиты Хониата (конец XII — начало XIII века), именно древнерусский народ спас Византию от нашествия половцев.

Блестящая история и культура Киевской Руси издавна привлекала внимание исследователей.

Существование Киевской Руси охватывает период с IX века до 30-х годов XII века. Политическая форма этого государства-раннефеодальная монархия, с территориальными границами от Балтийского до Черного (Русского) моря и от Закарпатья до Волги. Восточные славяне, как и некоторые другие европейские народы, прошли в своем развитии рабовладельческую стадию. Первоначальной формой классового общества у них был феодализм, становление и развитие которого неразрывно связано с образованием древнерусского государства. Как форма выживания на этапе раннего феодализма (IX-начало XII в.) сохранились некоторые элементы первобытнообщинного строя (семейная община), но они были подчинены интересам развития феодального общества. Рабство в России существовало в рамках феодальной формации.

Возникновение древнеславянского государства Киевская Русь

Возникновение Киева – колыбели Киевской Руси.

Проблема происхождения Киева постоянно привлекала внимание историков. Более того, со времен Нестора летописца ни у кого не возникало сомнений в том, что первое датированное известие о Киеве, которое отнесено в "Повести временных лет" к 862 году, не является свидетельством рождения древнейшего восточнославянского города. Не этому времени принадлежит начало государственного образования - " Русской земли”, во главе которой он стоял. Истоки обоих явлений уходят в глубь веков и имеют тесную связь.

Связывая возникновение Киева с началом восточнославянской государственности, летописец Нестор записал народную легенду о трех братьях-Ке, Щеке и Хориве, которые основали город в земле " мудрых и многозначительных” полян и назвали его Киевом в честь своего старшего брата. Чтобы развеять сомнения в подлинности личности Кия, Нестору пришлось произвести собственный розыск, согласно которому Кий был князем Полян, отправился в Константинополь и был с почестями принят византийским императором.

Долгое время этот летописный рассказ, отношение его последователей к которому (как с точки зрения достоверности, так и с точки зрения славянского происхождения Кия и его братьев) было чаще всего скептическим, был единственным источником в решении вопроса о времени возникновения Киева. Неудивительно поэтому, что историки пришли к самым противоречивым выводам, приписывая основание Киева сарматам, готам, гуннам, аварам и норманнам (вопреки абсолютно ясному указанию летописи о славянах Кии).

Так, В. Н. Татищев писал: "Кий, Щек, Хорив и Лыбедь-не славянские имена, но они кажутся сарматскими, потому что народ до нашествия славян был сарматским." Само название Киев происходит от сарматского слова "кива", что означает каменные горы. Известие об основании города князем Кием, по мнению историка, было выдумкой летописца, вытекающей “из незнания этого имени". В. Н. Татищев относил появление Киева ко времени до "пришествия Христа".

М. М. Щербатов считал, что основателями Киева были гунны. Покорив алан, гунны, по его мнению, достигли того места, где сейчас находится Киев. Найдя это место удобным для поселения, их предводители остановились и построили “вышеупомянутые грады".

Историк И. М. Болтин решительно выступал против теории гунического происхождения Киева, которая неоднократно возрождалась на протяжении всего XIX века. "Что гунны на берегах Днепра, где ныне Киев, когда— либо жили, - писал он, - не помнится ни в одной истории, и весьма сомнительно, что они проходили через эти места. Сарматы жили здесь с древних времен, и еще до того, как их завоевали славяне, они построили город Киев, назвав его так по своему расположению, потому что слово “Кива” на сарматском языке означает Горы.” Позже, И. М. Болтин так же горячо отстаивал аварское происхождение Киева.

Историки немецкого происхождения Г. Байер, Г. Миллер, А. Шлецер также отрицали славянское происхождение основателя Киева. Г. Байер, в частности, утверждал, что Кий-это готский король Найв, воевавший в Панонии во времена римского императора Датия, около 250 г. По мнению Г. Миллера, честь основания Киева принадлежит гуннам. "Писатели средневековья, - утверждал историк, - часто называли город Киев Унигардом, название которого, несомненно, произошло от Унн... Историки обычно считают, что князь Кий создал город Киев в 450 году после рождества Христова. Имя Кий, кажется, не содержит в себе ничего славянского."

Как видим, несмотря на несходство выводов этих историков, все они были единодушны в отрицании славянского происхождения Киева. Эта тенденция, конечно, не могла остаться незамеченной прогрессивно настроенными российскими учеными. Первым человеком, серьезно критиковавшим взгляды представителей немецкой школы историков, был М. В. Ломоносов. В ответ на диссертацию Г. Миллера “Происхождение народа и имя России” (1749), он отмечал: “почти на каждой странице русские избиты, ограблены благополучно, скандинавы побеждают, разоряют, истребляют огнем и мечом: гунны берут Кия с собой на войну в плен” " М. В. Ломоносов призывал серьезно отнестись к летописному известию об основании Киева. По этому поводу он писал: "Владельцы и строители городов в пределах русских границ известны Нестору: в полях Кий, Щек и Хорив... И хотя в этом летописце с самого начала много невероятных новостей, отбросить все невозможно."

Еще более категорично историк В. К. Тредиаковский выступал против скептического взгляда на ранние века славянской истории, на происхождение их государственности и городов. Он писал: “какая общая байеровская забота, которая прилипла, как липкое место, к некоторым из его собственных академиков здесь, что мы могли бы быть или шведами, или норвежцами, или датчанами, или немцами, или готфами, если бы только мы не были русскими, собственно так называемыми сегодня”.

Крупнейший представитель русской дворянской историографии М. М. Карамзин также решительно отстаивал летописное известие об основании Киева. Критикуя филологические построения историков о неславянском происхождении слова “Киев", он остроумно отмечал, что " названия древних не всегда могут быть объяснены современным языком, что вовсе не означает, что они пришли из другого языка. Кроме того, славянское местоимение Кий, слова щека, щекотка, гора, лебедь и многие другие так же близки к именам киевских братьев и сестер, как персидские или венгерские Кея, Гурех, Лебеле и др.”

Две тенденции в вопросе о происхождении Киева, определенные в дворянской историографии, еще более ярко выражены в работах историков второй половины XIX века. Особенно широкое распространение получила теория о готском происхождении Киева, якобы подтвержденная скандинавскими источниками. Действительно, в одной из саг, опубликованных в 1850-1852 годах, говорится, что незаконнорожденный сын готского короля Гейдрек царствовал в Рейдготии, а столицей был днепровский город (Данпарстад). На этом основании А. А. Куник предположил, что днепровский город готский можно отождествить с Киевом. Браун был гораздо осторожнее, заявив, что " Днепровский город, вероятно, занимал то место, где тогда был построен Киев." Решительным сторонником отождествления киевских депортаций со скандинавскими сагами выступил исландец Г. Вигфуссон. В Киеве он увидел центральную точку Готской империи и столицу Эрманариха.

Аргументы историков, отстаивавших готское происхождение Киева, были убедительно опровергнуты анализом самих саг. Оказалось, что в том виде, в каком эти памятники дошли до нашего времени, они не старше IX в., а значит, сведения о Днепре и “Днепровском городе” являются самой поздней локализацией столицы Ерманарика, которая могла произойти под влиянием рассказов скандинавов, находившихся в Киеве в IX и последующих веках или слышавших о нем.

Несмотря на противоречивость теории Вигфуссона, она была поддержана некоторыми исследователями исторической топографии Киева. Так, Н. И. Петров утверждал, что Киев сначала принадлежал готам, а затем гуннам, а в IV веке был центром Готской империи и столицей Эрманариха. Еще более категоричен был В. Б. Антонович, пытавшийся подтвердить теорию Вигфюссона археологическими материалами. В качестве неопровержимого доказательства существования готского Киева он привел находки кладов римских монет III—IV вв.

”Киев возник не в готское, а в норманнское время " - так можно определить позицию таких крупных историков XIX века, как Н. П. Дашкевич, А. А. Шахматов и др.. Они отнесли начало Киева только к концу IX века. В наше время эта точка зрения получила особое развитие в трудах ряда зарубежных историков, в том числе и историков-норманистов.

Многие историки XIX в. летописный рассказ об основании Киева был объявлен " одноименным мифом”, попыткой летописцев объяснить топонимические названия древнего Киева. В. О. Ключевский считал, что Кий был князем в первобытном понимании родового старца, а сам стал князем под пером летописца.

Еще один подход к проблеме происхождения Киева принадлежит видному украинскому писателю, революционеру-демократу Ивану Франко. Критикуя буржуазно-националистическую концепцию М. Грушевского, он утверждал, что Нестор не мог выдумать князя Кия. "Очевидно, речь идет здесь (в рассказе о походе Кия на Царьград) о военном походе Кия на Царьград, более раннем, чем проход Обров мимо Киева, который был в 670 г. Это позволяет отнести начало государственного устройства в окрестностях Киева к началу VII века”" “Мне кажется,-продолжал Я. Я. Франко— " этимологическое толкование истории Кия, Щеки и Хореба неверно и излишне.”

В советское время вопрос о происхождении Киева неоднократно поднимался в обобщающих исследованиях по истории Древней Руси Б. Д. Грековым, М. Н. Тихомировым, Б. А. Рыбаковым. Их труды доказывали, что древнерусское государство и города возникли в результате длительного развития восточнославянских племен на стадии разложения первобытнообщинного строя и возникновения классовых отношений.

Что касается летописной версии происхождения Киева, то, хотя долгое время она не получала однозначной оценки, отношение к ней стало принципиально иным. Наиболее четко ее сформулировал Б. Д. Греков, считавший, что " несмотря на очевидный легендарный характер Кия, мы все же не можем игнорировать его и сейчас, если хотим правильно поставить перед собой задачу изучения политической истории Киева с древнейших времен."

Таким же было отношение летописца к ранним известиям о Киеве и М. Н. Тихомирова. Комментируя вывод М. К. Каргера о том, что несколько самостоятельных поселений слились в один город только к концу Х века, историк справедливо полагал, что он требует дополнительной проверки, так как находится в противоречии с летописными сообщениями.

Проблема возникновения Киева продолжает привлекать внимание современных зарубежных исследователей. К сожалению, многие из них остались по этому вопросу на позициях историков XIX века, не желавших признавать славянское происхождение Киева. Так, Т. Арне утверждал, что три старых поселения, расположенных на Киевских горах, превратились в города только после прихода варягов, то есть не ранее конца IX в. Аналогичная идея содержится в книге Э. Оксенштерна “Викинги”. "Теперь многие антинорманисты,-пишет он, - пытаются доказать, что не варяги основали Русь. Но это совершенно недоказуемо. При археологических раскопках памятников, относящихся к периоду до конца IX века, то есть до прихода варягов, вообще не обнаружено никаких культурных ценностей”" Демонстрируя полное невежество в области археологического изучения Киева, этот исследователь пытается уверить читателя, что в культурных слоях IX века преобладают шведские материалы. Другой буржуазный специалист в области древнерусской истории, Н. Арбман, смущенный отсутствием” археологических свидетельств о скандинавских поселениях в Киеве до Х века", объясняет это тем, что, вероятно, более ранние кладбища скандинавов здесь еще не обнаружены.

Некоторые зарубежные исследователи под давлением археологических находок вынуждены признать более раннее — донорское происхождение Киева, но отказываются видеть в нем восточнославянский центр. Так, Ф. Дворник, не сомневаясь в существовании в Среднем Поднепровье крупного торгового города Киева задолго до прихода сюда норманнов, предполагает, что он всецело находился в руках хазар.

В советской историографии, особенно после публикации работ академика Б. А. Рыбакова, наконец-то произошел поворот от скептической оценки летописного рассказа об основании Киева к более внимательному отношению к нему. Историческая реальность событий, связанных летописью с полянским князем Кием, подтверждается сегодня практически всеми исследователями этого вопроса, хотя их отнесение к VI веку продолжает вызывать научные дискуссии. Ряд исследователей считают, что деятельность Кия (или его славянского прототипа) можно отнести к началу VII в.

В целом в советской историографии были определены три основные концепции по проблеме происхождения Киева. Согласно первому из них, наиболее последовательными сторонниками которого являются М. К. Каргер, И. П. Шаскольский и ряд других исследователей, возникновение Киева датируется IX—X веками, то есть, по существу, временем первого датированного упоминания в летописи. Вторая концепция, глубокое обоснование которой содержится в работах Б. А. Рыбаков, заключается в том, что начало Киева следует связывать с деятельностью поланского князя Кия, основавшего “город” на Днепре и князя в первой половине VI века И, наконец, под третью, отстававшую от Самойловского И. М., Петрова В. П. и других, историю Киева следует начинать с тех поселений, которые появились на месте будущего города на рубеже старой и новой эпох.

После краткого экскурса в историографию вопроса о происхождении Киева вернемся к летописи и посмотрим, дает ли она основания для столь разных и противоречивых суждений об этнической принадлежности основателей города. Тщательное изучение и непредвзятый подход убеждают нас в том, что в летописи нет никаких расхождений на этот счет. Киев был построен князьями славянского племени Полян: "И было три брата: одного звали Кий, а другого Щека, а третьего Хорив, а сестру их Либед. Идите на гору, где теперь Боричев уведен, и Щек идите на гору, где теперь Щекавица называется, и Хорив на третью гору, с которой тоже Хоревица называется. И сториче град во имя брата своего старица, и наркоза имя ему Киев... И были мужи мудрые и мыслени, наритакуте расчистка от них есть поляна в Киеве и по сей день.” Затем летописец объясняет, кто такие поляны. “Полиномия же иусем особы, как и рекомия, которая есть род Славянский, и наркоз Луговой”.

О славянском происхождении основателей Киева свидетельствует не только “Повесть временных лет”, но и другие летописи (Новгородская Первая, Никоновская, летописные известия, вошедшие в “Синопсис”). Пользуясь некоторыми древнерусскими летописями, не дошедшими до нас, средневековые авторы Длугош и Стрыковский писали не только о славянском происхождении Кия, но и о том, что он был родоначальником киевской княжеской династии, прекратившей свое существование после убийства норманнами Аскольда и Дира. Составители Синопсиса и Никоновской летописи считали Аскольда и Дира прямыми потомками Кия.

Таким образом, летописные источники убедительно свидетельствуют в пользу славянского происхождения Киева, к основанию которого не имеют отношения ни сарматы, ни гунны, ни готы, ни норманны. Этот вопрос, столь ясный для первых древнерусских летописцев, смущал историков XVIII—XIX веков, у многих из которых господствовало тенденциозное представление о неспособности восточных славян к самостоятельному политическому развитию.

Так, согласно "Повести временных лет”, основателем “матери городов русских” был представитель славянского племени полян, князь Кий. Однако даже во времена Нестора так думали не все. Некоторые летописцы отнеслись к этой версии скептически. Ласточка славянского происхождения кия, они, однако, были склонны видеть в нем общего носителя через реку, жившего, к тому же, не в древности, а в IX В. Для опровержения этой версии Нестор привез дополнительные материалы. Трудно сказать, откуда он получил сведения о начальном периоде истории Киева: может быть, это были народные предания, а может быть, в его руках был и какой-то письменный источник. В результате критического осмысления разнородных данных Нестор смог дополнить свой рассказ об основании Киева следующими строками: “ Ини, не свдуще, рекоша, как есть перевозник был, Киев бо бяше перевоз тогда по ту сторону Днестра, тем глаголаху: на перевоз на Киев. Если бо бы перевозник Кий, не пошел бы Наруходу; но этот князь в своем роду, который пришел к нему к царю, как он сказал, потому что получил великую честь от царя, под которым пришли цари. Я возвращаюсь к нему, прихожу к Дунаю, и люблю его просто, и срубаю небольшой городок, и даже если иду с семьей, и не даю ему того, что рядом живу; даже по сей день я называю Дунай поселением Киевским. И когда ты придешь в свой город Киев, ты умрешь своей жизнью."

Исследователи неоднократно отмечали, что летопись описывает реальные исторические события. Даже Н.И. Костомаров пришел к выводу, что национальность этого летописного рассказа вряд ли может быть подвергнута сомнению. ” На наш взгляд, - писал историк, - Кий-это человек не только взятый из народной легенды, но и исторический". Б. А. Рыбаков также считает вторую часть летописного текста, посвященную именно Кию, не фольклорным сюжетом с обязательными тремя персонажами, а рассказом, в котором появляются следы точной исторической традиции. "Перед нами, - говорит он, - древний предшественник Святослава," великий князь "Киевский, деятельность которого простиралась до берегов Дуная, а дипломатические отношения - до Царьграда”.

К сожалению, Нестор не смог найти сведений о времени жизни и деятельности первого киевского князя, которые он признавал. В связи с этим рассказ о Кие и основании им города помещен в недатированной части летописи, во введении к ней. Точная дата основания Киева Киевом имеется в Новгородской первой летописи-это 854 год, но ей нельзя доверять. Он был включен в историю Кия новгородскими летописцами XI-XII веков, пытавшимися создать собственную схему исторического развития Руси, в которой не Киев, а Новгород был бы самым ранним восточнославянским городом. Им же принадлежит и версия о Кий-перевозчике через Днепр.

И все же можно датировать события, связанные с жизнью летописца и деятельностью Кия. Задача облегчается, во-первых, системой четкой хронологической последовательности, в которой выдерживается изложение исторических событий во вводной части “Повести временных лет”, и, во-вторых, наличием параллелей с киевской легендой в зарубежных письменных источниках.

Один из них обнаружен в первой части “Истории Тарона” Зеноба Глюка, повествующей о происхождении рода Мамиконян в Армении. Впервые армянская летопись киевской легенды об основании городов в стране Полуни Куаром, Мелтеем и Хореаном была введена в научный оборот академиком Н. Я. Марром в 1922 году.. Он датировал "Историю Тарона" седьмым веком. Изучение этого памятника, проведенное в последнее время, позволило уточнить время его написания-конец VI — начало VII века. Киевская легенда, по мнению историков, могла проникнуть в Армению через славянские поселения, издавна существовавшие на Северном Кавказе.

Поэтому верхним хронологическим пределом жизни и деятельности Кия, если исходить из дат Киевской легенды в армянских источниках, является конец VI — начало VII века. Примерно так же это можно определить и на основании летописи Нестора. После рассказа о Кии речь идет о приходе болгар на Дунай, о появлении в Европе белых угров и о борьбе славян с аварами, которые, согласно летописи, едва не захватили в плен византийского императора Ираклия. Все эти события происходили в конце VI—первой половине VII века. Поэтому деятельность князя Кия относится к более раннему времени.

Косвенными данными для определения времени правления Кия могут служить сведения о его приеме византийским императором. Нестор не мог указать имя этого Цезаря, что давало полную свободу для различных предположений. Одни историки считали этого императора Ираклием, другие-Мавриком, третьи-Юстинианом, а третьи-Константином Великим. Наиболее разумной представляется точка зрения Б. А. Рыбаков, который считает, что сведения, представленные в рассказе Нестора, могли быть характерны только для одного периода византийской истории, а именно конца V — первой половины VI века, когда империя взяла на службу славянских вождей и предприняла энергичные меры по укреплению своих северных границ.

Уже начало VI века ознаменовалось крупными вторжениями славянских племен в пределы империи. По свидетельству Прокопия Кесарийского, славяне почти ежегодно совершали набеги на Византию, иногда доходя до предместий Константинополя. Захватив богатую добычу, они вернулись на левый берег Дуная. Чтобы обезопасить империю, Юстиниан 1 принимает срочные меры по защите Дунайской границы. Византийская дипломатия тоже не праздна. В наемные войска открылся широкий доступ славянам; один из них, по имени Гильбоди, даже назначил стратагема фракийцем. Интересные сведения об этом славянине сообщил Прокопий Кессарийский. “Был некий Гильбудий, близкий к императорскому дому, человек исключительной энергии в военном деле и настолько чуждый жадности, что вместо величайшего богатства не приобрел никакого состояния. На четвертый год своего единоличного правления император, назначив этого Гильбудия командующим Фракией, поставил его охранять реку Истру, приказав ему следить, чтобы жившие там варвары не переправлялись через реку... Через три года после их прибытия по обычаю Гильбоди переправился через реку с небольшим отрядом, славяне сделали против него все опросы. Битва была ожесточенной, пало много римлян, в том числе и их вождь Гильбоди”.

Своеобразным продолжением рассказа Прокопия Кесарийского о Хилбуде является надгробие, обнаруженное близ Константинополя. В надписях говорится о “Гильбоди, сыне Самбатаса”. Исходя из того, что Самбата-это название Киева из византийских источников, можно предположить, что эта надпись, датируемая 559 годом, относится к Киеву.

Широкое вторжение славян в империю было ослаблено в 40 — х годах VI века из-за междоусобиц, возникших между двумя крупнейшими союзами племен-муравьями и склавинами. Византийская дипломатия не замедлила воспользоваться этим. В 545 году к Антам были отправлены послы, объявившие о согласии императора уступить нижнедунайскую крепость Туррис и прилегающие земли славянам при условии, что они будут охранять северную границу империи от гуннов. Анты приняли предложение Юстиниана 1, и с этого времени источники не упоминают о походе Антов на Византию.

Читая рассказ Прокопия Кесарийского о Хилбуде и Антах, нетрудно заметить много общего с рассказом Нестора о Кии. Конечно, это обстоятельство не дает оснований отождествлять Хилбудия с Кием, но позволяет относиться к летописному сообщению с большей уверенностью. Не исключено, что для того, чтобы разлучить муравьев и склавинов, Юстиниан 1 был вынужден принять полянского князя Кия в Константинополе с большими почестями. Основания для такого предположения, как нам кажется, не меньше, чем для утверждения, что визит Кия в столицу Византии имел место около 602 г. при императоре Маврике, когда Анты также были в союзе с империей. Наиболее вероятным временем жизни Кия или князя, скрывающегося за этим топонимическим именем, по мнению Б. А. Рыбакова, является время императора Юстиниана 1 (527-565) или его ближайших предшественников, в частности Анастасия Дикора (491-518).

К какому бы решению проблемы происхождения Киева ни приходили исследователи на основе письменных источников, им всегда требовалось подтверждение своих археологических данных. Это понимали первые исследователи исторической топографии древнего Киева.  Петров пытался подтвердить вывод о готском происхождении киевских находок римских монет, сторонники норманнской теории опирались на обнаружение в Киеве скандинавских вещей, исследователи, считавшие двухтысячелетний возраст Киева, обосновывали наличие на его территории поселений и погребений зарубинецкой культуры.

Вряд ли можно сомневаться в том, что в решении проблемы происхождения Киева ведущее место принадлежит археологическим материалам. Однако и в этом случае исследователей ожидает немало трудностей. Главная из них заключается в том, что в культурных пластах Киева имеются материалы практически всех археологических эпох и культур, и какие из них непосредственно связаны с первоначальной историей города, неясно. Тем не менее трудная задача выяснения времени возникновения Киева может быть решена с помощью археологических источников.

Необходимо только соблюдать следующие обязательные условия:

• Проблема происхождения Киева должна решаться на основе материалов, происходящих из исторической части города.
• Эти материалы должны иметь культурную преемственность с более поздними материалами, то есть быть первым звеном в непрерывной цепи их историко-культурного развития.
• Раннее киевское поселение, в котором следует искать исторические корни Киева, должно относиться к тому этапу социально-экономического и общественно-политического развития восточных славян, на котором возможно возникновение городских форм жизни.

Исходя из вышесказанного, нет оснований начинать отсчет истории Киева с поселений так называемой зарубинецкой культуры, датируемых последними веками старой эпохи-первыми веками новой. Во - первых, материалы этого времени ни хронологически, ни культурно-исторически не связаны с последующим этапом, во-вторых, они практически отсутствуют в исторической части города, и, в-третьих, они относятся к первобытнообщинной эпохе в истории славян, когда о возникновении городских форм жизни не могло быть и речи.

Анализ археологических материалов первой половины 1-го тысячелетия нашей эры выявляет характерную тенденцию. Поселения, появившиеся в разных районах территории будущего Киева в последние века до нашей эры, достигают наивысшего развития во II-III веках нашей эры, после чего происходит постепенное угасание их жизни. Материалы IV века очень редки, материалы первой половины V века. На территории Киева нас практически нет.

В конце V — начале VI века на территории Киева появились поселения, материальная культура которых существенно отличалась от материальной культуры поселений предшествующего этапа. По сравнению с территорией распространения находок первой половины 1—го тысячелетия нашей эры, которая превосходила Киев в период его наивысшего расцвета, материалы VI-VII веков были сосредоточены в самой древней части Киева. Они охватывают сравнительно небольшую площадь топографически близких гор — Замковой, Детинки, Старовойтовской, а также некоторую часть Подола, т. е. те области, которые были ядром Киева в IX—XIII вв.. Впервые находки третьей четверти 1-го тысячелетия нашей эры были обнаружены в районе Старокиевской горы в конце XIX века. Это были антропоморфные и пальцеобразные фибулы из бронзы и низкосортного серебра, серебряные браслеты с утолщенными концами, золотые бляшки, украшенные зерном и инкрустацией, фибулы с зубчатой эмалью и т. д. Эти предметы датируются VI-VII веками, из чего можно сделать вывод, что в это время в районе Старокиевской горы существовало значительное и достаточно развитое поселение.

Вопрос о том, к какому культурному слою Древнекиевской горы следует отнести найденные украшения, был решен после открытия и исследования древнейшего киевского поселения (Д. В. Милеев, Ф. Н. Молчановский, М. К. Каргер). Многолетние археологические исследования показали, что его укрепления ограничивали небольшую двухгектарную часть Старокиевской горы: они начинались от современной Андреевской церкви, пересекали усадьбу Государственного исторического музея и заканчивались над Гончарным оврагом. Хронология открытых укреплений - один из важнейших и трудных вопросов ранней истории Киева. Сама лепная керамика, найденная на дне рва, не имеет четких временных определений, и М. К. Каргер считал, что ее можно отнести к VIII—IX векам, а иногда и к более раннему времени. Теперь выясняется, что его действительно следует датировать более ранним временем, вероятно, не позднее VII-VIII вв., но этот вывод говорит лишь о том, что в эти века укрепления уже функционировали (или еще функционируют), и не дает ответа на вопрос, когда они были построены?

В свое время Б. А. Рыбаков (на основе анализа письменных источников и исторической ситуации) пришел к выводу, что наиболее вероятной датой постройки " городка” кий является ВИб. Несмотря на то, что это мнение разделяют далеко не все исследователи, сегодня оно, несомненно, является наиболее аргументированным, что подтверждается и археологическими источниками.

Исследования последних лет выявили на Старокиевской горе не только отдельные находки VI-VIIIВВ., но и целые комплексы: жилища с печами, хозяйственные постройки, ямы. Найденная в них керамика относится к группе корчакских древностей, нижняя хронологическая граница которых восходит к концу V в. Особенно много такой керамики было найдено в жилище, раскопанном в 1971 году под подножием фундамента старейшего каменного дворца Киева, расположенного рядом с Государственным историческим музеем Украинской ССР. Исходя из типологии, разработанной исследователями раннеславянских древностей, ряд сосудов из этого жилища можно отнести к самому раннему этапу эволюции форм керамики корчакского типа, а именно к концу V — началу VI в.

Ряд ранних находок, происходящих из Замковой горы и ее окрестностей, хорошо известны в археологической литературе. Это четыре медные византийские монеты императоров Анастасия 1 и Юстиниана 1, две небольшие остроконечные амфоры херсонесского производства и бронзовая статуэтка льва.

Стационарные раскопки, проведенные на Замковой горе в 30-40-е годы XX века, также выявили культурный слой, материалы которого датируются третьей четвертью 1-го тысячелетия нашей эры.

Изучение керамики показывает, что, хотя большая ее часть, несомненно, относится к VII-VIII векам, некоторые фрагменты можно датировать концом V—VI веков. Они относятся к штукатурным, тонкостенным сосудам, в которых проба со значительной примесью слюды. Их поверхность слегка шероховатая, цвет серый или коричнево-серый. Такая керамика известна в ранних памятниках корчакского типа.

После археологического анализа мы рассмотрим Киев как столицу Древнерусского государства.

Политическая история Киева в IX-XX веках неразрывно связана с процессом формирования и укрепления древнерусского государства, объединения всех восточнославянских земель вокруг Киева.

В Иксб. определенный этап в истории древнего Киева подошел к концу, когда он возглавил одно из нескольких государственных образований восточных славян, прямых предшественников Древнерусского государства. Они упоминаются арабскими авторами десятого века. Истари и Ибн хавкал — Куяви, Славия и Артания. Этот этап характеризовался более высокой степенью объединения восточнославянских летописных "племен “ - княжеств, дальнейшим развитием их государственности, в каждое из них входила целая группа ”племен". Эти ранние государственные образования были не просто племенными союзами, а княжествами, действовавшими внутри страны и во внешних сношениях как политические организации, имевшие прежде всего территориальное и социальное (княжеское, дворянское, народное) деление. Генезис этих образований восходит к VIII веку.

Киев в этот период был политическим центром "Русской земли" - государственного образования, созданного в Среднем Поднепровье. Она состояла из Поланского отделения и частично Древлянского княжения. "Русская земля" была политическим и территориальным ядром будущего огромного Киевского государства. Ведущая политическая роль "Русской земли" обусловлена прежде всего интенсивным экономическим развитием этой территории с середины 1-го тысячелетия нашей эры.

Растущая экономическая и военная мощь "Русской земли" вывела молодое государство в ряды ведущих стран средневекового мира. Проявлением мощи Руси стали два успешных похода против Византии в первой половине IX века. Один из них был направлен на восточное побережье Крыма “от Корсуня до Корча”, где был разгромлен Сурож, другой - в малоазийские владения империи, когда русские дружины шли вдоль побережья от Босфора до города Амастриды. Оба похода завершились мирными соглашениями между русами и местными византийскими властями. Среди условий соглашений были приостановление военных действий, возвращение захваченного имущества, бережное отношение к православным церквам, сдача пленных, крещение вождя Руси видным византийским иерархом и т. д.

Важной вехой во внешнеполитической истории России IX века стал визит посольства к византийскому императору Феофилу в 838 году и в 839 году к франкскому королю Людовику Благочестивому в Ингельгейм. Этот факт был зафиксирован в Вертинской летописи епископом Прудентием. Миссия посольства в Византии, вероятно, состояла в установлении мирных отношений между Россией и Византией, которые были нарушены нападениями Руси на Крым и Амастриду. В Византии посольство от кагана Руси было хорошо принято, так как установление дружественных отношений с Россией соответствовало целям империи. Титулом " каган”, которым император Феофил называл правителя Руси, называли киевских князей и позднее. Встречается в " Слове о Законе и Благодати” (Владимир Святославич) и среди Софийских граффити (Святослав Ярославич).

О силе Киева в этот период наглядно свидетельствует поход Аскольда на Византию в 860 году.. Русский флот из 200 кораблей внезапно прорвался через Босфор к Царьграду и осадил его 18 июня. Только надвигающаяся буря спасла имперскую столицу. Этот поход отразился в современных проповедях патриарха Фотия, который с ужасом говорил, что Константинополь едва не погиб от русских мечей. Он также отмечал рост Киевского государства: “народ пресловутый рос, порабощая области вокруг себя и потому высоко думая о себе, поднял руку на царство Римлян." Венецианский летописец Иоанн Диакон утверждал, что Русь ушла “с триумфом".

Вскоре, вероятно, при императоре Василии 1 (867-886), состоялся обмен посольствами между Киевом и Константинополем, был заключен мир, и даже какая - то часть Руси (возможно, члены княжеской дружины) была крещена. Константин Багрянородный писал, что Василий 1 " богатыми дарами, золотом, серебром и шелковыми одеждами привел народ Роз, воинственный и безбожный, к переговорам и, заключив с ними мирный договор, убедил их принять святое крещение и устроил (это дело) так, что они приняли архиепископа, посланного Патриархом Игнатием. Архиепископ, прибывший в страну этого народа, был принят там благосклонно."

Одновременно с походом на Византию русские войска в том же 860 году совершили поход на побережье Табористана (южный Каспий).

Создание и творцы древнеславянского государства

Проблема возникновения Киевской Руси является одной из важнейших и актуальных в отечественной историографии. Уже летописец Нестор в "Повести временных лет”, отвечая на вопрос" Откуда взялась русская земля?” , рисует картину расселения восточнославянских племен на этапе зарождения их государственности. Перечисляя отдельные группы славян, он называет их поименно — поляне, древляне, северяне, вятичи, словенцы и т. д., а там, где пытается дать им социальную характеристику,— княжества. После смерти князя Кия Полян летописец отмечает: “ мы родили их княжеский дом в полях, и наших собственных деревлях, и наших собственных дреговичах, и наших собственных словах в Новгороде, и других в Полоцке, и полочанах." "Семья" здесь-в смысле династии. Княжества или союзы восточнославянских племен, названные в летописях, относятся к VI-VIII вв.

Древняя Русь и кочевники

Одним из существенных факторов исторического развития южнорусских княжеств XI — начала XIII века было их пограничное положение. К югу и юго-востоку от них лежит половецкая степь. Здесь в течение почти двух столетий жили кочевые тюркоязычные племена половцев, вступая в различные отношения с Россией. Иногда они были мирными, сопровождались браками и военными союзами, но чаще, как говорилось выше, враждебными. Не случайно перед Россией так остро стояла задача укрепления южных и юго-восточных границ. Известное обращение автора “Слова о полку Игореве” — “Преградите полевые ворота” - было актуально на протяжении всей истории русско-половецких отношений. Чтобы читатель мог яснее представить себе, с каким врагом “лицом к лицу” столкнулась Южная Русь в XI-начале XIII века, целесообразно дать хотя бы краткий очерк истории половцев.

Русичи впервые столкнулись с половцами в 1055 году, когда орда хана Балуша подошла к южным границам Руси. К этому времени половцы заняли все пространство степей, вытеснив печенегов, торкеев, берендеев. Половецкая земля не имела устойчивых границ. Кочевой образ хозяйства вынуждал половцев занимать все удобные для кочевников земли, вторгаться в границы соседних государств и захватывать (даже временно) их окраинные территории. Южнорусские пограничья больше всего пострадали от половцев, но их грабительские походы достигли и северных границ Византийской империи. Как и их предшественники, половцы были разделены на отдельные ханства или объединения, каждое из которых занимало “свою” территорию.

С. А. Плетнева на основе картографирования ранних типов половецких каменных изваяний установила, что в XI веке наиболее устойчивыми половецкими землями были берега среднего и нижнего течения Северского Донца.

Для конца XI — начала XII века известна локализация двух половецких орд. Одна из них, во главе с Тугорканом, кочевала по Левобережью Днепра, владения другой, ханом которой был "паршивый" Боняк, располагались на правом и левом берегах Днепра. Исследователи полагают, что эти орды входили в состав единого, хотя и неустойчивого, объединения половцев, кочевавших в Приднепровье и являвшихся прямым соседом Киевских и Переяславских земель.

В Приазовье в начале XII века находился центр еще одного объединения половцев во главе с ханом Урусобой. Он был слаб и рухнул под натиском войск Мономаха в 1103 году.

Известен также половецкий союз в Предкавказье, ядром которого были орды донецких половцев во главе с ханом Отроком.

Примерно в середине XII века. Половецкая земля представляла собой специфическую географическую область с четко очерченными границами. Они были хорошо известны в России. Летописец под 1152 годом пишет: "Вся половецкая земля, какова их граница между Волгой и Днепром”. Изучение исторической географии половецкой земли, проведенное в советское время, позволяет несколько уточнить ее летописную локализацию. Северная граница” Половецкого поля " проходила по Левому берегу-по рекам Ворскле и Орлу, по Правому берегу - по рекам Роси и Тясмин, а по западному-по Ингулецкой линии. На юге она включала Северный Кавказ, Азовские и Крымские степи.

Этнически эта огромная страна была не только половецкой. Здесь жили и другие народы: аланы, ясы, хазары, гузы, косоги. Вероятно, они составляли основное население городов Шарукан, Сугров, Балина на Донце, Саксин на Волге, Корсунь и Сурож в Крыму, Тмутаракань на Тамани. В различных письменных источниках эти центры называются половцами, или кипчаками, но это не потому, что они были заселены половцами, а потому, что они находились в пределах Половецкой земли или находились в даннической зависимости от половцев. Некоторые из ранее существовавших городов (например, Белая Вежа) были разрушены и превращены в половецкие зимние сады.

История половцев после заселения ими восточноевропейских степей делится исследователями на четыре периода. Первая — середина XI — начало XII века, вторая — 20-60-е годы XII века, третья-вторая половина XII века, четвертая — конец XII — первые десятилетия XIII века. Каждый из этих периодов имеет свои особенности как в области внутреннего развития половцев, так и в области их отношений с русскими и другими соседями.

Вообще первый период характеризуется необычайной агрессивностью половцев. Они устремлялись к границам богатых земледельческих стран, вторгались в их пределы и грабили местное население. Страсть к наживе подталкивала некоторых представителей половецкой элиты к участию в войнах русских князей друг с другом или со своими западными соседями. За эту помощь они получали двойную цену: богатые дары от союзников и контрибуцию от побежденных. В этот период своей истории половцы находились на начальной, таборской стадии кочевничества, характеризовавшейся постоянным передвижением их орд по степи. Это обстоятельство затрудняло организацию серьезных военных экспедиций русских военных отрядов против них.

Начало XII века ознаменовалось значительными изменениями в жизни половцев. К этому времени все степное пространство было поделено между отдельными ордами, и каждая из них кочевала в пределах четко определенной территории. Теперь половцы, оказавшиеся ближайшими соседями Руси, не могли безнаказанно вторгаться в ее пределы. Их ждали ответные удары. В течение первых двух десятилетий объединенные силы южнорусских княжеств нанесли половцам несколько серьезных поражений. В 1103 году они потерпели поражение в районе реки Молочная, впадающей в Азовское море, в 1109, 1111 и 1116 гг. Такая же участь постигла донецких половцев. В ходе этих походов русские войска захватили города Шарукан, Сугров и Балин. Летопись сообщает, что половцы были изгнаны “за Дон, за Волгу, за Яик” в результате русских военных походов в Степи. Именно тогда, по мнению исследователей, хан Отрок ушел со своей ордой из района Северского Донца “к Обезьянам” - на Кавказ.

Второй период половецкой истории совпал с начальным этапом феодальной раздробленности на Руси, который ознаменовался обострением межкняжеских отношений, частыми междоусобными войнами, соперничеством претендентов на великокняжеский стол. В этих условиях борьба с половцами отошла на второй план. Отдельные походы немногочисленных русских дружин в степь не могли привести к ощутимым победам. Князья, особенно представители черниговских Ольговичей, больше думали о том, как использовать половцев в борьбе за Киев, чем о безопасности границ. Установление союзнических отношений с половцами (дикими), их участие в решении внутренних дел Руси способствовало сравнительно быстрому возрождению могущества кочевников.

В это время они переживают высшую стадию своего развития. Завершился переход ко второму способу номадизма, характеризующемуся появлением устойчивых границ каждой орды и наличием постоянных зимовий. Вместо крупных, но неустойчивых объединений появились небольшие орды, состоящие как из кровнородственных, так и не кровнородственных семей и кланов. В половецком обществе военно-демократические отношения сменились раннефеодальными.

Третий период половецкой истории отмечен, с одной стороны, усилением давления кочевников на южнорусское пограничье, а с другой — консолидацией русских сил для контрполовецких походов. Чаще всего русские дружины направлялись в район Днепра, где господствовали днепровские и лукоморские половецкие орды, угрожавшие безопасности Днепровского (греческого) торгового пути, особенно его южного отрезка. Конечно, этот путь не был, как иногда утверждают, в руках днепровских половцев, но для того, чтобы он выполнил свое предназначение, ему требовалась постоянная охрана, отправка русских войск в наиболее опасные районы (Канев, район порогов). Летопись говорит о таких походах под 1167, 1168, 1169 и другими годами. Русские князья также уходили в глубинные области половецких кочевий. В 1184 году полки князей Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича разгромили половцев в устье Орла. В плен были взяты почти все половецкие верхи: Кобяк Караневич с сыновьями, Изая и Биюкович, Тулли, Солук и др. Подобный поход был осуществлен русскими полками в 1187 году, в результате чего половецкие зимние лагеря на реке Самаре были разгромлены.

В отличие от днепровских половцев, не представлявших сколько-нибудь значительной угрозы для Руси во второй половине XII века, донские, во главе с энергичным ханом Кончаком, постоянно вторгались на русские земли, грабили население. О Кончаке, сыне хана Отрока и грузинской княгини Гурандухт, русские летописцы говорят о могучем богатыре, “снесенном Двором", тогда как о проклятом и безбожном разрушителе Руси. Разгром русских полков Игоря Святославича в 1185 году показал, что для успешной борьбы с " Донским союзом” Кончака сил одного княжества было недостаточно. Поражение при Каяле “открыло” юго-восточную границу России со Степью. Донские половцы смогли не только безнаказанно грабить приграничные районы Новгородско-Северского и Переяславского княжеств, но и вторгаться в пределы Киевской земли.

Четвертый период половецкой истории характеризуется некоторым улучшением русско-половецких отношений. Летописи отмечают для этого времени главным образом участие половцев в княжеских междоусобицах, главным театром которых были Галицкие и Волынские княжества. Конечно, это не значит, что половцы совсем отказались от своей традиционной грабительской политики. Даже после поражения в двух битвах с монголо-татарами (в 1222 и 1223 годах) половцы совершали набеги на русские земли. В 1234 году они разорили Поросье и окрестности Киева. Это было их последнее действие. Власть половцев в южнорусских степях подошла к концу. Источники указывают, что в 30-е-начале 40-х годов половцы упорно боролись с монголо-татарами, но были ими завоеваны и вошли в состав Золотой Орды. Таким образом, половцы, занимавшие обширные просторы южнорусских степей, за 200 лет своей истории прошли путь от таборских кочевников до создания кочевого государственного объединения в социально-экономической сфере и от военной демократии до феодализма в области общественных отношений. Огромная роль в этом принадлежит древнерусскому государству, находившемуся на неизмеримо более высоком (по сравнению с половцами) этапе своего исторического развития.

Борьба Руси против монголо-татарского нашествия . Русь и половцы продолжали вести изнурительную взаимную борьбу, а тем временем над ними уже нависла новая волна кочевников, более мощная, чем все предыдущие. Путь монголо-татарских орд на запад начинался от Амура. Поначалу они не были грозной силой.

До начала XII века территорию, на которой живут современные монголы, населяли сами монголы, кереиты, теркиты, ойраты, найманы, татары и многие другие племена, которые вели между собой постоянные войны. Степень развития общественных отношений и культуры этих союзов племен была различной. В то время как найманы и кереиты создавали государственные объединения (ханства), другие племена находились еще на стадии распада родоплеменных отношений. Во второй половине xii века борьба за объединение монгольских племен и создание единого монгольского государства приобрела особенно острый характер.

Первым монгольским вождем, объединившим большинство племенных союзов, был Есугей-Лодочник. После его смерти улус, который он собрал, распался. Вдова Есугэя с маленькими детьми, из которых Темучин был старшим (родился около 1155 года), лишилась поддержки большинства монгольских ханов. Около 1185 года вместе с ханом сильного кереитского союза племен Ван-ханом Темучин разгромил теркитский союз и поднялся в один ряд со знаменитыми монгольскими ханами. Один за другим под его власть переходили монгольские племена — жалайры, труды, ханиоти, боади, барулы, танги, арвады. В 1189 году. Монгольская степная аристократия этих племен избрала Темучина ханом и дала ему титул Чингисхана (великого хана). В 1206 году, после победы над кереитским и найманским союзами племен, Чингисхан был провозглашен ханом всей Монголии на всемонгольском курултае. Единое монгольское государство представляло собой абсолютную военно-феодальную монархию, организованную по десятичной системе. Вся территория страны была разделена на два больших района, которые в свою очередь делились на “тьму” (с населением по 10 тысяч человек каждый), “тысячи”, “сотни” и “десятки”. Во главе этих военно-административных подразделений стояли верные Чингисхану нукеры. Кроме того, в его распоряжении была личная охрана численностью в 10 000 человек.

С 1206 года монголы начали проводить экспансионистскую политику в отношении соседних земель и государств. В 1207 и 1209 годах. Они совершили опустошительные набеги на тунгусское государство Си Ся, в то же время были покорены киргизы, а найманы и теркиты окончательно покорены. Около 1219 года монгольские войска вторглись в Среднюю Азию. Этот поход был начальным этапом монгольского завоевания Западной Азии и Восточной Европы. В течение нескольких месяцев они разгромили войска Хорезмского хана Мухаммеда, и феодально раздробленное государство хорезмских шахов практически прекратило свое существование. Один за другим были завоеваны Бухара, Самарканд, Худжанд, Мерв, Туе, объединены Никанор, Балх и другие города. Завоевание Хорезма в 1221 году положило конец военным походам Чингисхана в Среднюю Азию, где орды монгольских варваров превратили процветающие государства и города в руины. По словам Карла Маркса, искусство, богатые библиотеки, прекрасное сельское хозяйство, дворы, мечети-все пошло к черту. Перед завоевателями открылся путь в Закавказье и Причерноморские степи.

Исследователи полагают, что прямой причиной монгольского похода в кипчакские степи было именно это. в борьбе с Чингисханом кипчакам помог Хорезм - шах Мухаммад. Однако причины этой кампании были более глубокими. Они лежали в самой природе монгольского государства, которое не могло существовать без завоеваний.

В 1220 году Чингисхан направил 25-тысячную армию во главе с опытными полководцами Джебе и Субедеем в район южного побережья Каспийского моря и Северного Кавказа. Разгромив грузинскую армию и захватив город Тбилиси, монголы прошли через Дербент в степи Северного Кавказа. Здесь их встретили объединенные полки половцев, яссов, черкесов и других племен. Первая битва не дала преимущества ни одной из сторон, и монголы решили разделить силы противника — убедить половцев оставить своих союзников. Богатые дары и лукавые слова об общем происхождении сделали свое дело-половцы отступили в Причерноморские степи. Разгромив племена Северного Кавказа, монгольские войска догнали половцев. В битве, которая произошла в 1222 году на Дону, половецкие орды были разбиты, погибло много половцев, в том числе ханы Юрий Кончакович и Даниил Кобякович. Хан Кобяк с остатками войска отступил к Днепру, надеясь на помощь русских войск.

В 1223 году в Киеве состоялся съезд южнорусских князей. В нем приняли участие Мстислав Романович-князь киевский, Мстислав Святославич-князь Черниговский и Козельский, Мстислав Мстиславич-князь Галицкий, который по летописи "бах старишины в земле Русской". Князья решили помочь половцам. - Я предпочел бы иметь друга на другой земле, чем на своей." На Нижнем Днепре, у села Хортица, стали собираться половецкие полки, дружины князей Галицких и Волынских, Черниговских и Киевских, Смоленских и Курских, Трубчевских и Путивльских. Как отмечает летописец, “здесь собралось невиданное войско, и конницы, которые с ними существуют."

По соглашению с половецкими ханами русские князья решили выступить навстречу монголо-татарам в половецкие степи. Переправившись через Днепр, русско-половецкие передовые отряды встретились с авангардом монгольской армии. В короткой битве монголы потерпели поражение и отступили вглубь степей. Русские получили табуны лошадей и другие трофеи. На восьмой день объединенные силы русских и половцев подошли к реке Калке, где их уже ждали монголо-татарские полки. Наступил день решающей битвы, а русские князья еще не достигли полной слаженности в своих действиях. В то время как Мстислав Галицкий (Удалой) приказывал своим полкам идти на врага, другой Мстислав, по-видимому из Киева, тихо отсиживался в своем шатре. Русские полки не вступили в бой одновременно, и это имело катастрофические последствия.

Несмотря на храбрость и героизм русских воинов и князей (особенно отличился восемнадцатилетний Даниил Романович), монголо- татары победили. Поражение русских войск было на этот раз особенно заметно, и летописец вынужден был признать, что “такого никогда не бывало.” В битве на Калке погибло шесть князей; по летописям, из простых воинов вернулся только каждый десятый, а число убитых киевлян достигло 10 тысяч.

Монголы также понесли тяжелые потери в этой битве. Дойдя до Новгорода Святополка на Днепре, они не решились продолжать поход и повернули назад. На обратном пути монголы разгромили Волжскую Булгарию, разорили северное побережье Каспийского моря и Туркестан.

После смерти Чингисхана власть перешла к его сыновьям. Великий хан Угэдэй и его ближайшие советники разработали план новых завоеваний. Бату, внук Чингисхана, улус которого граничил с Россией, должен был возглавить поход на Запад.

В конце 1237 года монгольские орды (около 140 тысяч воинов) под предводительством Батыя начали наступление на древнерусские земли. Не добившись успеха, рязанский князь Юрий Игоревич обратился за помощью к Владимиру и Чернигову. В битве на реке Воронеже рязанские войска потерпели поражение, а монголы один за другим взяли и разрушили города Пронск, Белгород, Ижеславец и Рязань. Из Рязани вражеские полчища двинулись на Коломну, разбили войско Всеволода Юрьевича и подошли к Москве, которая после пятидневной осады была захвачена и сожжена.

В феврале 1238 года монголы осадили Владимир на реке Клязьме; часть их войск устремилась к Суздалю. Ожесточенная битва за столицу северо-восточных земель Руси, в которой монголы использовали стенобитные машины, закончилась поражением владимирцев. Город был взят 7 февраля, и его героические защитники погибли в пламени пожара. Вслед за Владимиром пали Ростов, Углич, Ярославль, Юрьев - Польский, Переяслав, Кашин, Тверь, Торжок, Городец, Кострома.

В верховьях Оки монголы встретили сильное сопротивление со стороны небольшой крепости Козельск. Несмотря на малолетство своего князя Василька и требование монголов сдать город, козельчане решили защищаться. Летописец расценивает это решение как проявление”сильного ума". Героическая оборона Козельска продолжалась семь недель. Днем и ночью вражеские пороки (камнеметные машины) громили стены крепости, которые в конце концов были проломлены, и монголы захватили крепостной вал. Козельщина уничтожила около 4 тысяч монголов, но отстоять город не смогла. Батый приказал убить всех его жителей: “Не щадите их, пока они не высосут молока." Князь Василько, по преданию, утопился в крови. Батый назвал город Козельск "злым городом".

В 1238 году измученные монгольские орды отступили в половецкие степи, чтобы восстановить силы и отдохнуть. Весной 1239 года они двинулись на юго-запад. Переяслав первым встал на пути наступления Батыевой Орды, население которой успешно боролось с кочевниками на протяжении нескольких столетий. На этот раз защитники не смогли защитить город. Монголы захватили Переяслав, разрушили и сожгли его. Организатор обороны, епископ Семен, был убит. В том же году печальная судьба Переяслава постигла Чернигов. “Обскурица град сил Тайчи; слышал же Мстислав из Грибовичей о нападении на замок иноземный, приходи с полу вои”. Овладев Черниговом, Менгухан жестоко расправился с его мятежными жителями. "Город Мстислав был разрушен, и многие из его жителей были избиты, и город города был взят, и был предан огню." Из Чернигова монголы повернули в Киев. Из города Песочного Менгухан отправил послов к князю Михаилу с ультиматумом о сдаче города. Михаил приказал убить послов и, видимо, испугавшись своего поступка, бежал в Венгрию. Даниил Галицкий прибыл в Киев и оставил там воеводу, который должен был организовать и возглавить оборону города.

Менгухан не решился взять Киев штурмом; захватив добычу и пленных в окрестных селах и городах, он пошел на соединение с главными силами Батыя. В 1240 году монголы” с великим множеством сил своих " вновь подошли к Киеву и осадили его. Летописец, свидетель, а может быть, и участник этих событий, отмечает, что из скрипа телег, рева верблюдов, ржания лошадей монголо-татарского войска не доносилось человеческого голоса. Все воеводы Батыя собрались под Киевом. Батыю не пришлось сосредоточивать такую большую армию для захвата одного города ни до, ни после взятия Киева.

Наступил день штурма. Главный удар Батый направил с юга, в район Лядских ворот. Непрерывно, днем и ночью, монгольские тараны били по воротам и стенам, пока им не удалось захватить часть крепостного вала и проникнуть в город Ярослава. Сопротивление киевлян было столь отчаянным, а потери захватчиков столь велики, что Батый был вынужден отдать приказ о прекращении боя и дать передышку своему войску. Этим и воспользовались защитники Киева. Отступив к городу Владимиру, они за ночь укрепились на новых позициях. На следующий день битва разгорелась с новой силой. Киев защищал каждую улицу, каждый дом, но силы были слишком неравны. Прорвав укрепления в районе Софийских ворот (от которых их в народе называли Батыевыми), монголо-татары ворвались в Киевский Детинец и подошли к Десятинной церкви. Стены первого каменного храма Руси рухнули от ударов камнеметов, похоронив под развалинами горстку оставшихся героических защитников Киева. “Тем же летом взяли мы Киев Татарово и Софию розграбищу, и все монастыри, и иконы, и кресты, и все узоры церкви взяли мы, и людей от мала до велика всех убили мечом”, - так описывает суздальский летописец трагическую судьбу Киева. Не менее страшные картины, свидетельствующие о героической борьбе киевского населения с монголами, были обнаружены во время археологических раскопок. Братские могилы защитников города были найдены в разных местах Киева. Некоторые из них содержали несколько тысяч человеческих скелетов. Их часто находили прямо на улицах, под развалинами домов и соборов. Почти все жилые и торговые здания, дворцы и соборы Киева превратились в пепел.

В письменных источниках сохранились различные сведения о продолжительности осады Киева, а также о точной дате его падения. Ипатьевская летопись, наиболее полно описывающая это событие, вообще не дает точных дат. Лаврентьевская сообщает, что Киев был взят монголами в день Святого Николая, или 6 декабря 1240 года. Согласно Псковской летописи, город просуществовал 10 недель и четыре дня. Трудно сказать, правдивы ли эти сведения, но если учесть, что небольшой город Суздаль мог продержать под своими стенами монголов в течение семи недель, то сообщения о длительной обороне Киева, имевшей во многом к тому времени значение, крепости не должны вызывать сомнений.

Из Киева основные силы Батыя двинулись на Владимир и Галич, в то время как другие монгольские отряды вторглись в юго-западные области Руси. Огнем и мечом они прошли через Киев, Волынь и Галицкие земли. Раскопки Вышгорода и Белгорода, поселений по берегам Тетерева, Случи, Горыни, Южного Буга и других рек воспроизводят картины героической обороны и гибели этих городов. Повсюду археологи находили толстые слои пепла; под крепостными стенами, сожженными домами, а часто и просто на улицах и площадях были найдены сотни человеческих скелетов, большое количество орудий производства, оружия. Особенно ярким примером трагической гибели небольших южнорусских городов и феодальных замков является поселок Райки на Житомирщине. Все его жители погибли в битве с монголо-татарами, дети и женщины были сожжены в своих домах или убиты врагом. Битва за Владимир была долгой и ожесточенной, и Краг взял город с большим трудом. Найденные во Владимире черепа с вбитыми в них железными гвоздями свидетельствуют о жестокой расправе монголов над его защитниками. Монголо - татарские орды подошли к Галичу объединенными силами и после трехдневной осады взяли его штурмом.

В 1241 году монголы достигли западных границ России и вторглись на территорию Польши и Венгрии. В то время как 10-тысячная монголо - татарская армия во главе с Батыем, Байдаром и Кайду разрушила польские города Люблин, Завихост, Сандомир и Краков, основные монгольские силы вошли в Венгрию через “Русские ворота” (перевал Варек) и Трансильванию. После битвы на реке Шайо Бату оккупировал всю страну и двинулся на Словакию и Чехию. Как и в России, народы этих стран повсюду отстаивали свою независимость. Монгольские завоеватели понесли тяжелые потери.

В 1242 году Батый прекратил поход на Запад и через Боснию, Сербию, Болгарию и Русь вывел свои войска к нижней Волге (здесь монголо - татары основали свое государство — Золотую Орду). Причиной тому стала смерть главного монгольского хана Угэдэя, хотя причины были гораздо серьезнее: у Батыя не было сил держать в подчинении все завоеванные страны Восточной и Центральной Европы.

Древняя Русь, страны Центральной Европы, защищая свою независимость от монгольских захватчиков, спасли Западную Европу и ее культуру от уничтожения. Это их великий исторический вклад в европейскую цивилизацию.

Заключение

В 30-е годы XII-30-е годы XIII века Россия переживала период развитого феодализма, который характеризовался бурным ростом феодального землевладения, дальнейшим развитием производительных сил и производственных отношений. Изменения в базисе привели и к изменениям в надстройке; древнерусская государственность приобрела новые политические формы. На смену относительно единой Киевской Руси пришли полунезависимые государственные образования меньших размеров. Поначалу феодальные княжества были более монолитными, чем все политические объединения Киевской Руси, но со временем процесс раздробления охватил и их.

С монголо-татарским нашествием закончился великий и светлый период национальной истории, период поступательного и полнокровного развития одной из крупнейших и могущественнейших стран средневековой Европы- Древней Руси. На высокой ноте закончилась “песня” древнерусских зодчих и художников, летописцев и былин, в огне пожаров погибли огромные материальные и духовные ценности древнерусского народа. От многих городов, замков и поселений остался только пепел. Значительная часть населения была уничтожена или захвачена врагом. Высокоразвитое древнерусское ремесло и сельское хозяйство пришли в упадок.

Земли Южной Руси, наиболее близкие к золотоордынским кочевникам, особенно пострадали от монголо-татарских завоевателей. Постоянная опасность, убийства и угроза попасть в рабство заставляли население покидать свои дома и переселяться в более безопасные районы — в Полесье, Галицию и Юго-Восточную Россию.

И все же, несмотря на жертвы и разрушения, которые монголо - татары нанесли Древней Руси, они не смогли уничтожить все исторические традиции. Россия была завоевана, но не завоевана.

Летописные сводки и народные предания свидетельствуют о том, что население всех древнерусских земель вело героическую борьбу за свою независимость. В тылу монголов создавались своеобразные партизанские отряды, которые наносили ощутимые удары по врагу. Один из них, во главе рязанского богатыря с Евпатием Коловратом, в народе был легендарным. Воины Коловрата неожиданно напали на превосходящие силы монголов и уничтожили их. Подобные отряды воевали против монголов в Галиции, на Волыни, Черниговщине и даже в землях Золотой Орды, где они формировались из русских, венгров, алан и других захваченных монголами.

В трудные времена монгольского завоевания древнерусский народ вел героическую борьбу с другими врагами, угрожавшими Юго-Западной и Северо-Западной Руси. Блестящие победы над шведами на Неве (1240), немецкими рыцарями на Чудском озере (1242), венгерскими и польскими феодалами под Ярославлем (1245) имели огромное значение для исторических судеб народов Восточной Европы.

В данной статье представлено несколько исторических точек зрения. Иногда эти пункты противоречат друг другу. Но для более объективного анализа событий всегда необходимо рассматривать исторический процесс с разных сторон. Поскольку иногда даже любое событие настоящего не имеет однозначной оценки, то все различные точки зрения на события прошлого мы можем представить в виде отдельных граней одного алмаза.

Но, несмотря на многочисленные противоречия между историками, все они сходятся в оценке значения Киевской Руси. Древнеславянское государство стало великой вехой в истории не только братских славянских народов, но и оказало неоспоримое влияние на развитие мировой культуры. Именно Россия (приняв на себя главный удар и разгромив вражеские войска) спасла европейские народы от разорения и порабощения. Более того, славяне, спасшие Европу ценой своей крови, не приняли татаро – монгольского гнета. Что характерно для славян (несмотря на угнетение захватчиков), они сохранили свою культуру, свободный дух и память о своей свободе. Даже под игом славяне продолжали бороться за свою свободу. Со временем, вспомнив, что сила в единстве и оправившись от поражения, славянские народы сбросили с себя ненавистное иго.

В те далекие времена, под тяжкими испытаниями, формировался свободолюбивый славянский дух, историческая гордость и национальное мужество. Мы, как прямые наследники древнеславянского государства, не должны забывать уроки истории.

Украинский народ по праву может гордиться своим прошлым, но мы не должны забывать, что сила заключается в единстве.…

Список литературы

1. История Украинской ССР (в десяти томах; том первый), творческий сборник под редакцией Ю. Кондуфора, Киев, "Научная думка", 1981.
2. История Киева (в трех томах, в четырех книгах; том первый),), творческий коллектив под редакцией Ю. Кондуфора, Киев, Научная думка, 1984.
3. Украина. История. Орест Субтельный., Киев, " Либидо”, 1994.
4. История СССР (с древнейших времен до конца XVIII века), под редакцией Б. А. Рыбакова, Москва, "Высшая школа", 1983.