Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Реферат на тему: Основные направления теоретической социологии ХХ века (Западная Европа, США)

Содержание:

Введение

ХХ век стал веком своего рода триумфа социологии. В это время возникло множество различных теоретических направлений, были созданы национальные социологические общества и Международная социологическая ассоциация (1946), получили широкое развитие прикладные эмпирические исследования, проводимые многочисленными исследовательскими центрами. Во второй половине ХХ века профессия социолога становится одной из самых популярных и востребованных в западных странах, и сотни тысяч американских и европейских студентов обращаются к изучению социологии.

На социологические исследования выделяются миллиарды долларов, регулярно проводятся международные социологические конгрессы и конференции, по тиражу социологическая литература занимает одно из первых мест и становится массовым, общедоступным жанром. Социология начинает видеть возможности улучшения мира. Р. Миллс был действительно прав, когда отмечал, что современная эпоха - это эпоха социологии.

Основные направления современной западной социологии

В XIX в. Западная Европа была центром социологической мысли, но с 1920-х годов Соединенные Штаты прочно удерживают позицию лидера мировой социологии. Здесь социология изначально развивалась как прикладная эмпирическая наука, руководствуясь позитивистской идеей строгой объективности и точности научных данных. Благодаря усилиям американских ученых социология из теоретической дисциплины превращается в особый вид практической исследовательской деятельности, находящей поддержку среди различных слоев общества. Однако в XX в. в разных странах мира активно развивалась фундаментальная академическая социология, что привело к своеобразному разделению труда между прикладной и теоретической социологией.

Современная западная социология представлена множеством различных школ и направлений. И классификация этих направлений - очень сложная задача, поскольку они различаются по времени возникновения, теоретической направленности и методологии исследования. Было и есть много попыток классифицировать современные социологические взгляды. Обратимся к одному из самых простых, понятных и распространенных.

Большинство социологических направлений по методологическим и теоретическим характеристикам делятся на две большие группы. Первый образован макросоциологическими теориями, которые постулируют примат общества по отношению к личности. Они стремятся описать социальные законы надиндивидуального порядка, а их исследовательская логика предполагает движение от общего к частному, от концепций общество и социальная система к концепциям индивидуум и личность.. Эти теории берут начало во взглядах О. Конта, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, они также включают такие области, как структурно-функциональный анализ (Т. Парсонс), теории конфликта (Л. Козер, Р. Дарендорф), структурализм ( М. Фуко, К. Леви-Стросс), технологический детерминизм (Р. Дрон, У. Ростоу, Дж. Гэлбрейт, Д. Белл), неоэволюционизм (Л. Уайт, Дж. Стюарт, Дж. Мердок) и др.

Вторую группу составляют микросоциологические теории, в центре внимания которых, напротив, находится именно человек, индивид, личность. Они пытаются объяснить общие социологические законы через анализ внутреннего мира человека и особенностей его взаимодействия с другими людьми. Соответственно, их методология исследования предполагает движение от частного к общему, от изучения ячеек социального организма к характеристикам общества в целом. Истоки этого подхода следует искать во взглядах М. Вебера и представителей психосоциологии (Л. Уорд, Г. Тард, В. Парето). Из современных тенденций его развивают символический интеракционизм (Дж. Мид, К. Кули, Дж. Блумер, А. Роуз, Г. Стоун, А. Стресс), феноменологическая социология (А. Шутц, Т. Лакманн), теория обмен (Дж. Хоманс, П. Блау), этнометодология (Г. Гарфинкель, А. Сикурель) и другие.

Следует отметить, что теории, отнесенные к одной и той же методологической группе, могут довольно сильно отличаться друг от друга как в сфере конкретных научных интересов, так и в трактовке рассматриваемых явлений.

Кратко рассмотрим некоторые из наиболее популярных современных социологических течений.

Противостояние социологических теорий. Макротеории

Функционализм с его упором на натуралистический подход к изучению социальной реальности, на естественнонаучную методологию и системные качества общества, с его попыткой перечислить все необходимые условия, обеспечивающие баланс и порядок социальной системы, всех ее составляющих. элементы, механизмы его интеграции, в свое время нашли широкую поддержку как в академических, так и в политических кругах западного общества.

Благодаря подробному анализу функционализма, проведенному А.Д. Ковалевым в четырнадцатой главе, мы можем ограничиться здесь краткими итоговыми замечаниями об этой наиболее влиятельной социологической теории.

Наиболее полные основы функционализма сформулировал Т. Парсонс. Его структурно-функциональная схема характеризуется механистическим представлением о нормативной обусловленности социального действия. В Структуре социального действия Парсонс критикует бихевиоризм за игнорирование внутренней психологической структуры личности. Однако его концепция взаимодействия нормативной структуры и личности является концепцией социального бихевиоризма. Как отмечает С. Меннел, будучи институционализированной, нормативная культура Парсонса представляет собой набор программ поведенческих машин; программа, необходимая для конкретной ситуации, не извлекается саморефлексивным, мыслящим человеком, а активируется посредством внешнего стимула.

Почувствовав слабость своей концепции личности, Парсонс обратился к психоаналитической терминологии, заимствовав у Фрейда понятия супер-Я и оно и трансформировав доктрину последнего: он рассматривает эти концепции как продукты социального опыта. В его интерпретации интернализация и взаимодействие Фрейда приобрели значение простого обучения или формирования навыков. Объединение идей волюнтаризма и бихевиоризма оказалось необходимым Парсонсу для обоснования центральной идеи его социальной доктрины - идеи социального порядка, в котором согласие (консенсус) и гармония преобладают над насилие и конфликты.

Парсонс построил сложную концептуальную систему, сосредоточенную на процессе институционализации взаимодействия в виде стабильных паттернов, называемых социальными системами, окрашенных индивидуальными характеристиками и ограниченных культурой.

Слабые стороны структурно-функциональной теории общества - антиисторизм и нормативный детерминизм.

Структурный функционализм пытался опровергнуть обвинения в антиисторизме:

развитие неоэволюционизма;
создание ряда теорий социальных изменений, учитывающих важность дисфункциональных элементов в социальной системе;
поворот к изучению социального конфликта, обращение к творчеству К. Маркса;
разработка своего рода синтеза структурно-функциональной модели равновесия и модели конфликта, обычно выражаемой в функциональных терминах;
создание так называемой общей теории социальных систем.

Структурный функционализм не смог ответить на упрек в нормативном детерминизме, что привело к появлению вышеупомянутых оппозиционных теорий, противопоставляющих субъективизм основному натуралистическому постулату структурного функционализма и системности - взаимодействию.

Неоэволюционистские теории в западной социологии по большей части пытаются объединить идею последовательности, характерную для структурного функционализма, с идеей развития. Одна из первых таких попыток была предпринята основателем структурного функционализма Парсонс. В книгах К общей теории действия и Рабочих статьях по теории социального действия, написанных с Э. Шилсом, он выдвинул предположение, что все операционные системы, если им удастся выжить, столкнутся с четырьмя важными проблемами. Во-первых, они должны гарантировать, что ресурсы получены из среды и что эти ресурсы распределены внутри системы. Этот процесс Парсонс и Шилс называют процессом адаптации. Во-вторых, эти системы должны быть способны мобилизовать ресурсы для достижения конкретных целей и расставлять приоритеты между этими целями. Это процесс достижения цели. В-третьих, они должны координировать и регулировать отношения внутри системы и, следовательно, иметь хорошо отлаженный механизм интеграции. Наконец, должны быть способы развить у людей, составляющих систему, такую мотивацию, которая обеспечила бы соответствие деятельности целям системы, а также способы облегчить прежнее эмоциональное напряжение членов общества. Последние две функции Парсонс и Шилс назвали латентными.

С введением Парсонсом и Шилсом концепций адаптации, достижения целей, интеграции и латентности произошел значительный сдвиг в теории от анализа структур к анализу функций. Структуры теперь рассматриваются в явном виде с точки зрения их функционального значения для решения этих четырех проблем. Взаимоотношения между частными структурами анализируются с точки зрения их влияния на условия, которым каждая из структур может удовлетворить.

Результатом изучения взаимозависимостей между четырьмя системами (культурой, социальной системой, личностью и организмом), как отмечал Тернер, стала периферия информационного контроля, в которой культура информационно ограничивала социальную систему, социальная структура информационно регулировала личную система, а личность информационно регулирует систему организма, и, с другой стороны, каждая система в иерархии представляет собой энергетическое состояние, необходимое для работы высшей системы. Таким образом, отношения ввода-вывода между системами действия взаимны: системы обмениваются информацией и энергией.

Таким образом, Парсонс и Шилс пытались решить проблему развития и изменения системы как проблему приведения ее в соответствие с требованиями институционализированной нормативной модели. Правда, они вводят понятие задержки, которое относится к лицам, действующим в системе. Однако принятие скрытых функций не означает отказ от нормативного подхода к пониманию социального действия. Как и во многих работах, подход Парсонса и Шилса, несмотря на некоторое смещение акцентов, остается нормативным.

Еще один шаг к синтезу системного подхода и эволюционизма сделал Парсонс в своей статье Эволюционные универсалии в обществе, в которой он обратился к эволюционной схеме Х. Спенсера, которую он изначально отверг. В статье он попытался дать ответ этим критикам; которые обвинили структурный функционализм в неспособности объяснить социальные изменения в современном обществе.

Однако, помимо утверждения, что в обществе существуют определенные эволюционные универсалии, то есть определенные характеристики систем, которые могут служить критерием достигнутого уровня развития, эта статья Парсонса не содержала принципиально новой перспективы.

Наконец, Парсонс сделал еще одну попытку объединить идею эволюционизма со своей социологической структурой. Он обратился к проблеме человека и попытался объяснить процесс усложнения социальных систем через постоянно увеличивающуюся дифференциацию функций, выполняемых отдельными людьми в системе. Он утверждал, что процесс возрастающей дифференциации ролевых функций оказал влияние на эволюцию человеческих обществ и конкретных социальных систем. Парсонс отмечал, что на ранних этапах эволюции человека разные роли выполнял один человек. В современном мире произошло разграничение ролевых функций, которые стали выполнять разные люди. Таким образом, делается вывод: современные общества превратились в высокодифференцированные структуры, способные осуществлять эффективный контроль над окружающей средой. Таким образом, они достигли не только экономической, но и культурной продуктивности, причем до такой степени, что на ранних этапах они даже не догадывались. Парсонсу удалось подняться над функционализмом, не отказавшись от него, а приспособив его к требованиям эволюционного подхода. Однако сохранить функционализм оказалось возможным, только лишив эволюционизм присущего ему духа развития и прогресса. Содержание социальной эволюции у Парсонса сводилось к усложнению системы и увеличению ее адаптивных возможностей.

В отличие от Парсонса, известный теоретик С. Эйзенштадт сосредоточился на проблеме дифференциации ролевых функций человека не с точки зрения поиска механизмов изменения, а в направлении исследования процессов достижения новых уровней интеграции в культурных системах.... Переоценка интеграции эволюционного направления, - писал он, - возможна на основе системного объяснения процессов изменения внутри общества, процессов перехода от одного типа общества к другому, и особенно изучение шагов или этапов, которые раскрывают некоторые основные характеристики, общие для разных обществ.

Эйзенштадт определял оценку процессов развития не только адаптивными достижениями системы, но и возможностями, которые система создает для институционализации и интеграции социальных структур.

Определенный интерес представляют культурные варианты неоэволюционистских теорий, выдвинутых американскими социологами и антропологами Л. Уайтом, Дж. Стюартом, Дж. Мердоком и другими. Различие их эволюционных подходов определяется прежде всего выбором фактора, который они положили в основу общественного развития. Итак, Уайт придерживается концепции технологического детерминизма в культурной эволюции, Стюарт выступает за полилинейную эволюцию, Мердок акцентирует внимание на роли социальной организации и т. д.

Теория социальных изменений в социологии существует в нескольких версиях. Р. Мертон, на которого сильно повлияли идеи П. Сорокина и Т. Парсонса, попытался построить модель социальных изменений в традиции структурно-функционального анализа. Основываясь на методологических принципах структурного и функционального анализа, Мертон заявил об отказе от создания общей социологической теории. В книге Социальная теория и социальная структура он предложил систему множественных парадигм функционального анализа на уровне конкретных социальных систем и сообществ (анализ с точки зрения референтных групп и т. д.). Пытаясь преодолеть метафизическую природу структурно-функционального подхода Парсонса, Мертон наряду с понятием функций ввел понятие дисфункция, то есть заявил о возможности отклонения системы от принятой нормативной модели. что, в свою очередь, должно повлечь либо новый этап адаптации системы к существующему порядку, либо определенное изменение системы норм. Таким образом, Мертон пытался внедрить идею изменения в функционализм. Но он ограничил изменение средним уровнем конкретной социальной системы, связав его с проблемой беспорядка системы - с концепцией аномии.

Помимо структурно-дисфункциональной модели социальных изменений, разработанной Мертоном, существует ряд других - однофакторных и многофакторных - моделей. Общее, что характеризует все эти модели, - это попытка выяснить причины формирования и развития определенных социальных явлений, то есть попытка дать им причинное объяснение. На протяжении долгой истории развития социологической мысли были названы самые разные причины социальных изменений: естественный отбор (Г. Спенсер), географическая среда и особенно климат (Г. Бокле), население (Р. Мальтус), раса ( А. Гобино), выдающиеся личности (Ф. Ницше), война (А. Тойнби), технология (В. Огборн), разделение труда и сотрудничество (Э. Дюркгейм), экономика (В. Ростов), идеология (М. Вебер), так далее.

В теориях социальных изменений структурно-функциональная модель противопоставлялась причинной модели анализа социальных изменений. В качестве альтернативы нормативному детерминизму было предложено несколько типов детерминизма - от биологического до технологического и экономического. Однако общая точка зрения так и не выкристаллизовалась. Как отмечает американский социолог Р. Бирстедт, проблема социальных и культурных изменений остается нерешенной.

Обострение социальных противоречий, волна столкновений и конфликтов 60-х годов побудили социологов обратить внимание на проблемы социальных конфликтов.

Теории социального конфликта формировались на основе критики метафизических элементов структурного функционализма Парсонса, которого обвиняли в чрезмерном акценте на комфорте, в забвении социальных конфликтов, в неумении учитывать центральное место. материальных интересов в человеческих делах, с неоправданным оптимизмом, подчеркивая важность интеграции и согласия через радикальные изменения и нестабильность. К 70-м годам изучение конфликта, отмечает американский социолог И. Горовиц, оказалось мейнстрим американской мысли и, следовательно, американской социологии.

У истоков теории социального конфликта стоял американский социолог левых радикалов Чарльз Р. Миллс. Основываясь на идеях К. Маркса, Т. Веблена, М. Вебера, В. Парето и Г. Моска, Миллс утверждал, что любой макросоциологический анализ чего-то стоит только в том случае, если он касается проблем борьбы за власть между конфликтующими классами. между правителями и управляемыми, между высшими и сильными и простыми людьми.

Более четко теория социального конфликта сформулирована в работах западногерманского социолога Р. Дарендорфа, англичан - Т. Боттомора, американца - Л. Козера и других западных социологов.

Обосновывая основные положения теории социального конфликта, Дарендорф утверждает, что все сложные организации основаны на перераспределении власти, что люди, находящиеся у власти, способны использовать различные средства, среди которых главным является принуждение, для получения выгоды от людей с ограниченными возможностями. меньше мощности. Возможности распределения власти и полномочий крайне ограничены, и поэтому члены любого общества борются за их перераспределение. Эта борьба может не проявляться открыто, но для нее есть причины в любой социальной структуре.

Таким образом, согласно Дарендорфу, конфликты человеческих интересов основаны не на экономических причинах, а на желании людей перераспределить власть. Источником конфликтов становится так называемый homo politicus (политическая личность), и поскольку одно перераспределение власти ставит на повестку дня другое, социальные конфликты имманентно присущи обществу, любому обществу. Они неизбежны и постоянны, служат средством удовлетворения интересов, смягчая проявления различных человеческих страстей. Все отношения людей, построенные на несовместимых целях, - говорит Дарендорф, - это отношения социального конфликта.

Дарендорф, отвергая крайние утверждения Парсонса о всеобщем согласии, сам дошел до крайности, провозгласив универсальность конфликта, то есть конфликта всех против всех. Теория социального конфликта Дарендорфа - это политический детерминизм. Такой подход ведет к вульгаризации социального анализа, сводя сущность к очевидному - к столкновению интересов, оставляя неизученными истинные глубокие экономические источники самых разнообразных конфликтов, которые проявляются в различных и бесконечно сложных превратностях. общество.

Именно вульгаризация характера конфликта не дает Дарендорфу возможности выделить главные, антагонистические и второстепенные, неантагонистические конфликты, не позволяет ему увидеть, что долговечность конфликтов второго рода не дает не обязательно требовать постоянного наличия конфликтов первого рода. Образ социального мира Дарендорфа, который воскрешает гоббсовские идеи о войне всех против всех, искажает реальную природу социальных отношений.

Тернер справедливо отмечает, что Дарендорф использует риторику насилия, диалектики, господства и подчинения и конфликта, чтобы скрыть видение социальной реальности, близкое к утопической модели.

Крайности Парсонса и Дарендорфа пытались уравновесить американский социолог Л. Козер. Его основная идея состоит в том, чтобы подчеркнуть необходимость исследовать как корни согласия, так и корни конфликта между людьми и классами людей.

Однако вопрос о том, как соотносятся согласие и конфликт в общей теории социального конфликта, остается открытым. Западные социологи по большей части рассматривают социальный конфликт как исторически инвариантную форму социального взаимодействия, а не как характеристику исторически определенных социальных структур, сводят конфликт к внутри- или межгрупповым отношениям и отрицают его макросоциологическую природу. Хотя теория социального конфликта является существенным противовесом односторонности структурно-функциональной теории, она оказывается неспособной дать строгое и последовательное объяснение процессов социального развития. Теоретики конфликта обычно ссылаются на Карла Маркса, но без теории классовой борьбы и революции.

Общая теория социальных систем, обычно формулируемая в функциональных терминах, стала своего рода синтезом структурно-функциональной модели равновесия и модели социального конфликта.

Развитие этого направления в западной социологии продолжает традиционную натуралистическую, позитивистскую ветвь, когда объект социологии - социальные отношения и структуры - интерпретируется в терминах, близких к естественнонаучному подходу. Эти отношения и структуры рассматриваются как полностью независимые от людей, от их намерений и стремлений. В этом случае поведение людей определяется императивами системы, которые определяют направление их действий и диктуют типы принимаемых решений. Как отмечает Парсонс, социальная система для функционалистов - это система только символического взаимодействия, взаимодействие не между моральными реальностями, а между бестелесными исполнителями ролей. В этих социальных системах человек рассматривается как более или менее пассивный объект, на который влияют социальные структуры. Задача социолога при таком понимании сводится к описание этих структур и, в конечном итоге, облегчить манипулирование человеком путем изменения условий вокруг него.

В рамках общей теории систем проблема фундаментальных структурных изменений, осуществляемых в соответствии с целями, поставленными людьми, остается нерешенной. Сторонники этого подхода, подобно традиционным функционалистам, наделили системы автономией, независимой от социальной активности, жизнью; даже когда говорят о преднамеренных изменениях в системе, они, как правило, не говорят о людях или социальных группах, ответственных за достижение социально значимых целей. Вместо этого используются безличные понятия, такие как единицы, принимающие решения. Эффективность решения определяется тем, насколько его внедрение будет способствовать оптимальному функционированию системы в данных условиях. Другими словами, сторонники такого подхода ищут условия, обеспечивающие положительные последствия для системы, и зачастую эффективность работы системы достигается отказом от анализа возможных негативных последствий тех или иных решений для людей. Сведение характеристик человека к какому-то одному качеству, например, к потребностям, мотивациям или установкам, действительно упрощает теоретические модели, но эти модели перестают соответствовать реальности анализируемых через них социальных процессов.

Это становилось все более очевидным при попытке эмпирически проверить теоретические положения, выдвигаемые в рамках этого подхода. В итоге оказалось невозможным избежать вопроса о качественной специфике объекта социологического исследования. Чрезвычайно важное влияние здесь оказали труды Я. Гурвича, Т. Адорно, Х. Шельского, М. Поланьи и других социологов и представителей философии науки. Они были вынуждены, уже на философском уровне, искать причины неудач, постигших как эмпирическую социологию, так и макротеории общества, на основе допущений, присущих естественным наукам. Это, прежде всего, методологический объективизм, незнание сознательной творческой активности личности в создании и развитии общественного процесса, активное использование идей и методов естествознания, сопровождающееся наделением последних широкими идеологическими функциями, которые отнюдь не характерный для них. Многие социологи указывали на бесплодность такого подхода, связывая его с идеями сциентизма, технократии, манипулирования сознанием и т. д.

Во Франции роль раннего парсоновского подхода к социальной реальности в 60-е годы сыграл структурализм - влиятельное направление, представленное такими выдающимися социологами, как Мишель Фуко, Клод Леви-Стросс и другими. Французский структурализм также был рационалистической реакцией на субъективистские (на уровне повседневного сознания в его социально-философском устройстве) направления западной социологии, такие как феноменологическая социология и особенно экзистенциалистская парадигма с ее акцентом на спонтанность, не поддающуюся универсальности. значительная фиксация, предрефлексивные и непосредственные явления психической жизни... Ответственность за свой внутренний мир, невозможность переложить эту ответственность на какие-либо внешние (социальное давление) или внутренние обстоятельства (внутренние давления - например, бессознательное) определяют специфика экзистенциалистской интерпретации бессознательного.

Главный пафос структурализма заключался в попытке построить новую, несубъективную парадигму для решения проблемы человека, человеческого мышления и знания, а шире - проблемы объективного анализа социального. Структуры понимаются как существенные, устойчивые в любой данный момент, соотношение элементов социального, независимое от субъективных факторов.

Идеальной моделью такого объекта для структуралистов был язык как изначально прозрачно структурированное образование. Структуралисты Франции являются последователями лингвистического структурализма, сложившегося в первой четверти века. Отсюда их методологический аппарат, связанный с аппаратом структурной лингвистики, семиотики, с привлечением некоторых методов, используемых в точных и естественных науках.

Гиперрационалистический подход к социальной реальности состоит в подчеркивании присутствия во всех человеческих проявлениях - социальных институтах, культурном творчестве и т. д. некой общей субстанции - коллективного бессознательного.

К. Леви-Стросс, один из крупнейших современных культурологов-антропологов, изучающий структуру мышления и жизни первобытных народов, приходит к выводу, что исторический подход (диахронический разрез) только облегчает понимание того, как возникают определенные социальные институты. Основная цель научного исследования общества - синхронный разрез, проследить, как коллективное бессознательное формирует символические структуры данного общества - его ритуалы, культурные традиции, речевые формы. Изучение исторических и этнических фактов - лишь шаг к постижению коллективного бессознательного.

Фундаментальные этнологические труды Леви-Стросса имеют значительную эвристическую ценность.

Социально-исторические исследования культур (он называет их дискурсами) прошлого, особенно средневековья, раннего и позднего Возрождения, классицизма, М. Фуко посвящены наиболее малоизученным западным рационализмом сферам человеческого существования - таким сферам коллективного существования. бессознательное, как болезнь, безумие, девиантное поведение. Позже он работал над многотомным трактатом по истории сексуальности.

Фуко выводит дискурсивные (ментальные) структуры, подразумевая под этими обозначениями нормативные системы и структуру знания, действовавшую в разные периоды истории, из структуры социальных институтов, заданной как бы изначально, без анализа процесса их формирования.

Подлинно научное, объективное исследование - это, согласно Фуко, наиболее тщательное и детальное изучение каждой данной ментальной структуры как структуры коллективного бессознательного в ее отношении к структуре власти. Устранены все субъективные факторы (знаменитая формула Фуко о смерти человека).

Сциентистская невозмутимость французских структуралистов, их принципиальная отстраненность от явлений социальной динамики вызвали яростные возражения в научном сообществе, особенно во Франции.

Противостояние социологических идей. Микротеории

Ряд социологов, неудовлетворенных структурно-функционалистскими и структуралистскими макротеориями, ведущими к овеществлению (овеществлению) социальной системы, пренебрегая изучением творческой, сознательной человеческой деятельности, вплотную подошли к разработке теорий, направленных на выяснение роли конкретных межчеловеческих взаимодействий в создании и функционировании структур социального мира. Эта переориентация социологических интересов от последовательности к взаимодействию (характерная для 70-х годов) сопровождалась более глубоким пониманием метатеоретических (логических и теоретико-когнитивных) основ социальных исследований.

Среди новых микротеорий можно выделить две основные теоретические и когнитивные ориентации - натурализм и субъективизм. Для натуралистического крыла интеракционизма (мы используем этот термин в широком смысле, подразумевая под интеракционизмом весь разнообразный набор теорий взаимодействия) оказался характерным бихевиористский подход, в котором основное внимание уделяется наиболее наблюдаемым факт человеческого поведения и взаимодействия. Взаимодействие интерпретируется двояко. Одна из форм так называемого социального бихевиоризма интерпретирует взаимодействие по формуле стимул (C) - реакция (P), вторая - стимул (C) - интерпретация (I) - реакция (P). Первая форма бихевиоризма представлена психологической концепцией социального обмена Дж. Хомансом и его различными вариациями, вторая - символическим интеракционизмом Дж. Мида и его вариациями.

Теория социального обмена, наиболее яркими представителями которой являются Дж. Хоманс и П. Блау, в отличие от структурного функционализма исходит не из приматов системы, а из приматов человека. Назад к человеку - этот лозунг, выдвинутый Хомансом, положил начало критике структурного функционализма с позиций психологизма.

Структурные функционалисты абсолютизировали нормативную сторону жизни общества. Бихевиористы провозглашают примат ментального над социальным. В обоих случаях, как отмечает западногерманский социолог Н. Элиас, общество и индивид не только отрываются друг от друга, но и противостоят друг другу, рассматриваются как отдельные, статичные сущности, а не нераздельные аспекты. один сложный и постоянно меняющийся набор отношений.

Бихевиористы заняли строго определенную позицию по отношению к двум эпистемологическим проблемам. Первая проблема - это проблема свободы выбора или ее жесткого детерминизма. Эта проблема решена в пользу детерминизма. Вторая проблема - это необходимость знания психических состояний индивидов для объяснения их поведения, что бихевиористы решительно отвергают, поскольку сами считают эти состояния иллюзией. В этом плане интересна критика бихевиоризма американским философом Э. Адамсом. И кот может утверждать, пишет американский ученый, что он знает все в библиотеке, потому что он проводил там много времени и лазил по каждому углу. Она знает каждый укромный уголок за книгами, все входы и выходы, звуки и запахи и т. д. Однако все согласятся, что кошка очень мало знает о библиотеке как таковой, потому что самый важный аспект этого явления выходит за рамки ее познавательных способностей. способности. Если кто-то попытается рассказать ей о книгах с точки зрения их содержания, которое не может быть воспринято в рамках ее наблюдательных способностей, она, несомненно, придет к выводу, что ей говорят, что каждая книга содержит невидимого либеркулуса, внутренней книги.... и сочтут это чепухой.

Разделяя человека и общество, отрицая сам факт возможности человеческого сознания, бихевиористы не могут понять, что внешние воздействия (физические стимулы и нормы) и внутренние условия (сознание) должны быть определенным образом соотнесены друг с другом.

Бихевиористская концепция Хоманса оказала значительное влияние на концепцию П. Блау. Отправной точкой теории социального обмена Блау является то, что людям нужны различные виды вознаграждений, которые они могут получить, только взаимодействуя с другими людьми. Люди, пишет Блау, вступают в социальные отношения, потому что ожидают вознаграждения, и продолжают эти отношения, потому что получают то, к чему стремятся. Наградой в процессе социального взаимодействия может быть социальное одобрение, уважение, статус и тому подобное, а также практическая помощь. Блау также учитывает тот факт, что отношения в процессе взаимодействия могут быть неравными. В этом случае человек, у которого есть средства для удовлетворения потребностей других, может использовать их для получения власти над ними. Это возможно при четырех условиях:

если у нуждающихся нет необходимых средств;
если они не могут получить их из другого источника;
если они не хотят получить то, что им нужно, силой;
если нет изменений в их системе ценностей, в которой они могут обходиться без того, что им ранее было необходимо.

Блау вводит в свою теорию элементы экономического подхода. Однако экономический обмен выступает для него эпифеноменом по отношению к социальному обмену. В то же время возникает вопрос о тавтологической природе теории социального обмена, что признает сам Блау.... Предпосылка теории обмена, которая гласит, - пишет он, -. что социальное взаимодействие регулируется интересами обоих (или всех) партнеров... становится тавтологическим, если любое поведение в межличностных отношениях рассматривается как обмен, даже такое поведение по отношению к другим, которое не руководствуется ожиданием от них выгод.

В результате Блау пытается выделить те типы поведения, на которые распространяется его теория. Однако, как пишет Меннелл, теория социального обмена Блау неизбежно будет тавтологической, если не будет включено достаточно объективных свидетельств мотивов и намерений взаимодействующих индивидов. Это не объясняет, почему на практике оказывается, что люди в разных обществах и социальных группах и даже в одной социальной группе ищут самые разные награды. Необходимо изучать социальные обычаи и культуру, чтобы определить, что люди ценят и какой властью они, скорее всего, будут руководствоваться. Социальные нормы и внутренние ценности в конечном итоге определяют действия не больше и не меньше, чем физическое насилие. Они просто делают одни результаты более возможными, чем другие. Учитывая это обстоятельство, следует признать, что роль теории обмена в объяснении определенных типов социального взаимодействия весьма ограничена. Это ограничение объясняется, по сути, неправильным решением фундаментальных эпистемологических проблем, касающихся природы социальной детерминации, роли личностного начала в процессе социального взаимодействия, отношения между объектом и субъектом в социальном познании.... Развитие социологических теорий обмена на протяжении двух десятилетий представляет собой непрерывную картину выборочного заимствования давно известных концепций и принципов из других дисциплин, а также реакцию на выявленные недостатки функциональных форм теоретизирования.

Осознание глубоких противоречий бихевиористского подхода, а также идея несводимости человеческого поведения к набору реакций на внешние раздражители, способности человека творчески постигать свое социальное окружение побудили ряд западных социологов к интерпретировать поведение с точки зрения значения, которое человек (или группа) придает тем или иным аспектам. ситуации. Для обоснования этой идеи социологи-теоретики обратились к теориям символического интеракционизма, к феноменологической социологии.

Символический интеракционизм (Дж. Блумер, А. Роуз, Дж. Стоун, А. Штраус и др.) В своих теоретических построениях делает основной упор на лингвистическую или предметную сторону общения, особенно на роль языка в формировании сознание, человеческое Я и общество.

По мнению самих американских социологов, символический интеракционизм стремится описать человеческое взаимодействие и общество с точки зрения адаптации и отказа от адаптации игроков в игре друг к другу. Поскольку у игр есть правила, специалисты по символическому взаимодействию предпочитают сосредотачиваться на том, как игроки, в зависимости от процесса взаимодействия, создают, поддерживают и понимают правила игры. Создателем теории символического интеракционизма является американский социолог и философ-прагматик Дж. Г. Мид. Сам Мид считал свою социальную психологию бихевиористской на том основании, что она начинается с наблюдения за реальным ходом социальных процессов. Но когда дело дошло до изучения внутренних фаз реального поведения или деятельности, его теория не была бихевиористской. Напротив, утверждал американский ученый, это напрямую связано с изучением этих процессов внутри поведения в целом. В попытке определить, как рождается сознание в поведении, оно идет, так сказать, от внешнего к внутреннему, а не от внутреннего к внешнему.

Характерными чертами символического интеракционизма, которые отличают его от большинства областей буржуазной социологии и социальной психологии, является, во-первых, его стремление при объяснении поведения исходить не из индивидуальных побуждений, потребностей, интересов, а из общества (понимаемого, однако, как установить межиндивидуальные взаимодействия) и, во-вторых, попытка рассмотреть все разнообразные связи человека с вещами, природой, другими людьми, группами людей и обществом в целом как связи, опосредованные символами. При этом особое значение придается языковым символам. В основе символического интеракционизма лежит идея социальной активности как набора социальных ролей, закрепленных в системе языковых и других символов. Именно Мид стал основоположником теории ролей, пытаясь найти выход из тупика, в который индивидуалистические представления о личности завели социальную психологию.

Мид рассматривает личность как социальный продукт, раскрывая механизм его формирования в ролевом взаимодействии. Роли устанавливают границы соответствующего поведения человека в данной ситуации. В процессе ролевой игры происходит интериоризация связанных с ролью ценностей. Принятие роли другого, необходимое во взаимодействии, обеспечивает, согласно Миду, трансформацию внешнего социального контроля в самоконтроль и формирование человеческого я. Сознательная регуляция поведения описывается как непрерывное соотношение представления о своей роли с представлением о себе, со своим Я. Я как нечто, что может быть объектом для самого себя, по сути является социальным образованием и возникает в ходе реализации социального опыта.

По сути, Мид интерпретирует окружающий мир как совокупность реакций и форм поведения, как своего рода серию ситуаций. Он видит исходный элемент социального процесса в решении индивидами возникающих перед ними ситуативных проблем. Развивая идеи У. Джеймса и К. Кули, Мид создал теорию зеркального я. Согласно этой теории, самосознание индивида является продуктом социального взаимодействия, в ходе которого индивид учится видеть в себе объект, и коллективная установка соответствующей социальной группы (или некоторого организованного сообщества) приобретает здесь решающее значение.

Согласно концепции символического интеракционизма, представленной Дж. Блумером, люди действуют по отношению к объектам, сосредотачиваясь в первую очередь на значениях, которые они придают этим объектам, а не на их субстанциальной природе. Эти смыслы формируются и реформируются в процессе социального взаимодействия. Социальная реальность далека от стабильности. Он подвижен и условен, и является продуктом взаимного согласования значений между тесно взаимосвязанными наборами персонажей - актеров. Эти люди вовлечены в бесконечный поток интерпретаций, оценок, определений и переопределений ситуаций, так что только ясные индуктивные процедуры могут помочь в объяснении поведения.

Отсюда делается вывод, что любая социологическая теория, выведенная дедуктивно, не может дать истинного объяснения человеческого поведения из-за своей специфической ситуативной обусловленности и изменчивой природы. В этом отношении символический интеракционизм можно рассматривать как антитеоретическую социологическую теорию, которая в принципе отказывается выходить за рамки конкретных характеристик социальных процессов... Эта концепция заходит слишком далеко, отвергая концептуальное обобщение и абстракцию.

Следуя терминологии М. Вебера, который ранее развивал во многом схожие идеи, некоторые социологи называют символический интеракционизм теорией действия. Другие называют это ролевой теорией, хотя при этом обычно упускаются из виду важные аспекты образа социальной реальности символического интеракционизма. Символические интеракционисты, ссылаясь на Ньюкомба, который внес ряд своих положений в психологически ориентированную социальную психологию (ролевую теорию Ньюкома), тем не менее подчеркивают различия между своим подходом и подходом Ньюкома. Таким же образом они отмежевываются от структурно-функционалистской теории. А. Роуз, например, видит основные различия в том, что интеракционисты рассматривают социальную жизнь в процессе, а не в равновесии, и отрицают наследственную тенденцию к гомеостазу. Наконец, в отличие от бихевиоризма в социологии, социологического позитивизма и их современного синтеза и других натуралистически ориентированных концепций, сторонники этого направления подчеркивают, что не физические стимулы сами по себе, а их интерпретация индивидом, который определяет ситуацию, вызывает реакции подлежат изучению.

С точки зрения признания роли накопленного социального опыта в регуляции индивидуального поведения, символический интеракционизм кажется очень близким психологическим концепциям культурного детерминизма. Однако его сторонники отказываются рассматривать личность просто как продукт культуры. Во-первых, интеракционисты говорят, что значительная часть взаимодействий между людьми происходит не через культурно определенные (общепринятые) символы, а через естественные знаки, так что многое из того, что люди узнают, не зависит от конкретных характеристик культур, в которых они выросли..

Во-вторых, утверждают сторонники этой концепции, большинство культурных требований к личности определяют границы его поведения, а вовсе не личные вариации в этих границах. В-третьих, по их мнению, культурные предписания чаще всего приписываются стандартным ситуациям и определенным ролям, за пределами которых у индивида есть некоторая свобода выбора. В-четвертых, они считают, что некоторые культурные ожидания требуют соответствия не традиционным способам поведения, а новым формам, которые не предусмотрены культурой (например, творческие профессии - ученый, художник и т. д.). В-пятых, приверженцы интеракционизма говорят, что культурные значения, с помощью которых индивид приближается к объектам, определяют только возможное, но не обязательно необходимое поведение по отношению к объектам. Итак, определив, что перед ним стул, человек может на него сесть, но при этом он должен не только делать то, что сидеть на стуле. В-шестых, продолжают они, культура, особенно в развитых обществах, не представляет собой внутреннего однородного единства. Очень часто человек сталкивается с конфликтом противоположных требований. В-седьмых, интеракционисты указывают, что концепции культурного детерминизма не могут объяснить, как разрешается данный конфликт. Они не моделируют творческие возможности человеческой личности, как, например, символический интеракционизм в теории символического мышления или в теории ролевых конфликтов и защитных механизмов. И, наконец, делают вывод сторонники интеракционизма, культурный детерминизм не учитывает влияние биогенетических и психогенетических факторов. Если человек, - пишет американский социальный психолог Т. Шибутани, - продукт культуры, то каждый, кто имеет общее культурное наследие, должен быть похож на других. Что нужно объяснить, так это то, что все люди разные. И далее: Для ясности следует сказать, что такие понятия, как культура и социальная структура являются абстрактными; абстракции описывают только в общих чертах то, что люди делают, но они никого не заставляют что-либо делать.

В 60-е годы среди западных социологов резко возрос интерес к трудам немецкого философа-феноменолога Э. Гуссерля и, соответственно, определенное развитие получила так называемая феноменологическая социология. На развитие этой дисциплины большое влияние оказали труды австрийского философа А. Шютца. Шютц сосредоточен на проблеме интерсубъективности. Проблема в том, как мы понимаем друг друга, как формируется общее восприятие и общее представление о мире. Анализ интерсубъективности Шюцем лег в основу социологии обычного знания - одной из наиболее развитых концепций феноменологической социологии на сегодняшний день.

Теория легитимации, разработанная этими американскими социологами, исходит из того, что внутренняя нестабильность человеческого тела требует создания самим человеком стабильной жизненной среды. С этой целью они предлагают институционализацию значений и моделей человеческих действий в повседневном мире.

Этнометодологи (Г. Гарфинкель, А. Сикурел, Д. Дуглас, П. МакХью и другие) считают, что, вступая во взаимодействие, каждый человек имеет представление о том, как это взаимодействие будет или должно происходить, и эти идеи организованы в соответствии с нормами и требованиями, отличными от норм и требований общепринятого рационального суждения. Отсюда программное положение этнометодологии: Черты рациональности поведения должны раскрываться в самом поведении.

Именно поиск этой мифологизированной рациональности, не охватываемой объективными методами социального познания, и составляет предмет этнометодологии.

Эти поиски привели приверженцев этнометодологии к отрицанию объективного существования объективных норм, социальных структур и общества в целом. Этнометодологи считают, что сам человек в процессе повседневной жизни создает социальные нормы, в соответствии с которыми он организует свое поведение или отказывается от норм, если они перестают соответствовать его бытовым представлениям.

Заключение

Итак, западная теоретическая социология, как мы видим, развивается в рамках двух основных парадигм - макросоциологической и микросоциологической. В обоих случаях мы наблюдали как доведение внутренней логики парадигмы до крайних пределов (например, в случае этнометодологии), так и поиск компромиссных решений - иногда более, иногда менее успешных.

В последнее десятилетие наиболее четко обозначилась общая тенденция к конвергенции ранее противоположных парадигм, иными словами, к переходу от многомерного к монопарадигматическому статусу социологической науки, от теоретического плюрализма к теоретическому монизму. Идея согласованности социологических теорий исходит из гипотетической возможности объединения структурных теорий и теорий социального действия в интегративную социологическую теорию.

Поиски в направлении единой теории (метатеории) продолжаются. Собственно, идея такой метатеории родилась с рождением общественной мысли. Вспомним Гоббса с его вопросом: как вообще возможно существование общества, организованной общественной жизни? Более частный пример - теоретизирование Э. Дюркгейма (Социологический метод, 1899).

В конце ХХ века после длительной дискуссии между социологическими школами, каждая из которых, углубляясь в изучение одной из сторон социальной реальности, могла абстрагироваться от других ее сторон, наука об обществе снова возвращается к интегративному направлению.. Он возвращается на качественно новом этапе, обогащенный изощренным методом эмпирического исследования, использованием достижений многих наук - психологии и философии, истории и этнографии, а также других отраслей естественного и социального знания.

Список литературы

Арон Р. Этапы развития социологической мысли / Общ. изд. и предисловие П.С. Гуревича. - М.: Издательская группа Прогресс - Политика, 1994.
Асп Е.К. Введение в социологию. - СПб.: Алетея, 2002.
История социологии в Западной Европе и США. Учебник для вузов. Ответственный редактор - академик РАН Г.В. Осипов. - М.: Издательская группа НОРМА-ИНФРА. - М., 1996.
Современная западная социология: Словарь. - М.: Политиздат, 1994.
Социология: Учебник для вузов / Под ред. проф. В. Н. Лавриненко. - 3-е изд., Перераб. И доп. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005.