Реферат на тему: История и представители сибирского областничества

Содержание:

Введение

Сибирское областничество - это система взглядов части местной интеллигенции второй половины XIX-начала XX веков на прошлое, настоящее и будущее Сибири как специфического региона (территории) в составе Российского государства, а также общественно-политическое и культурное движение, пытавшееся пропагандировать и реализовывать эти идеи на практике. Областничество совершило длительную эволюцию, разработав концепцию территориальной самостоятельности Сибири во главе с областным (областным) органом управления-Сибирской областной думой, наделенной набором полномочий, сходных с компетенцией государства в федеральной системе США. Однако неоднократные попытки областного актива перейти к практическим действиям и создать соответствующую общесибирскую организацию не увенчались успехом. В то же время это движение на протяжении более чем полувека оказывало свое благотворное влияние на самые разнообразные стороны жизни Сибири. Многие позитивные изменения в экономической, политической, научной и культурной жизни края, произошедшие во второй половине XIX-начале XX веков, были связаны с идеями и трудами Н.М. Ядринцева, Г. Н. Потанина, М. В. Загоскина, С. С. Шашкова и других представителей областничества.

В советское время деятельность областей в значительной степени замалчивалась, их представляли как контрреволюционеров и сепаратистов. Однако на современном этапе стало возможным объективно рассмотреть эту важную страницу в развитии общественного движения в России и Сибири.

Причины формирования областничества, его идеология и деятели

Руководителем и одним из главных теоретиков сибирского областничества был выдающийся путешественник, географ, этнограф, ботаник, специалист по восточному эпосу, почетный гражданин Сибири Потанин Григорий Николаевич (1835-1920). Ядринцев Николай Михайлович (1842-1894) - известный публицист и общественный деятель, один из главных теоретиков сибирского областничества.

До революции 1917 года правительство по отношению к Сибири проводило политику "государственного феодализма", составными элементами которого были:

• Во-первых, монополия на землю и природные ресурсы региона, эксплуатация которых считалась исключительным правом государства или Кабинета его Императорского Величества. В Сибири практически не было частной собственности на землю;
• Во-вторых, главным образом "карательная" колонизация и ограничение свободы людей вплоть до начала ХХ века. По данным Н.М. Ядринцева, в 70-е годы Х1Х века на 4 миллиона местных жителей приходилось 0,5 миллиона каторжников и ссыльных поселенцев. Подавляющее большинство их было организовано по приговорам сельских обществ "за порочное поведение";
• В-третьих, аграрно-сырьевой характер развития экономики, слабо включенной в рыночные отношения. Неэквивалентный характер обмена товарами. По данным за 1884 год, товарооборот крупнейшей в регионе Ирбитской ярмарки был следующим. Были проданы европейские товары, в основном промышленные, на 41932 тысячи рублей, сибирские товары (меха, шкуры, сало, сало, щетина, мед, воск, масло, кедровые орехи и т. д.) - на 11836 тысяч рублей, транзитный китайский чай-еще на 7553 тысячи рублей. И даже в начале двадцатого века. Меры царизма не шли дальше повышения рентабельности сельского хозяйства и простейшей переработки сырья, вывоз которого до 1911 года искусственно сдерживался Челябинским тарифным разрывом;
• В-четвертых, слабое развитие рыночных отношений породило специфическое положение местной буржуазии, компрадорского характера, приобретавшей капитал путем монополии и кабалы, вызванной произволом местной администрации и неравным обменом ("сибирский купец-агент фабриканта");
• В-пятых, произвол административных структур, сформированных выходцами из Европейской России, не связанных с интересами населения и рассматривающих "сибирскую службу" как способ личного обогащения. В-шестых, слабое развитие образования, науки и культуры, что вызывает массовый отток молодежи в вузы европейской части страны и препятствует формированию местной интеллигенции. Эти обстоятельства дополнялись неравенством населения края в плане гражданских прав по сравнению с жителями центральных губерний. Судебная реформа распространилась на Сибирь только в 1897 году, а земские учреждения оставались предметом мечтаний сибиряков до 1917 года.

Колоссальные размеры и многонациональный характер Российской империи привели, с одной стороны, к формированию концепции отечественного федерализма (регионализма), а, с другой, дали толчок попыткам ее реализации. Родоначальником сибирского сепаратизма традиционно считается первый местный губернатор князь М. П. Гагарин, повешенный в 1721 году по приказу Петра I "как взяточник и разоритель народа". На самом деле " до царя дошли слухи о намерении Гагарина стать независимым правителем Сибири от России." Клоп сепаратизма уже давно стал головной болью для св. Петербургские власти. В частности, в 1831 году архиепископ Иркутский Ириней Нестерович, по словам чиновника Войнова, сообщал, что председатель местного губернского правления, ссыльный декабрист А. Н. Муравьев, " хочет быть сибирским князем." Слухи оставались слухами, но в 1863 году С. С. Попов, С. С. Шашков и Н. М. Ядринцев в рукописных воззваниях к "Сибирским патриотам" и "Патриотам Сибири" призывал сибиряков к восстанию с целью образования "республики Сибирских Соединенных Штатов", за что они поплатились высылкой в Вологодскую и Архангельскую губернии. Это было начало сибирского областничества. Тем не менее и власти, и сами сторонники движения отрицали даже потенциальную перспективу развития сепаратистских настроений в регионе.

Период формирования идеологии сибирского областничества занял почти пятнадцать лет - с начала 60-х до середины 70-х годов XIX века. Конечно, основой региональной теории был сам российский опыт, который спонтанно пробуждает в сибирской интеллигенции местный патриотизм, эмоциональное восприятие всех возможных проявлений неравенства в отношениях между центром и окраинами. Влияние народнических идей А. И. Герцена и Н. Г. Чернышевского, которые были доминирующими в то время в русском освободительном движении, и анархо-федералистские идеи М. А. Чернышевского по областям были значительны. Бакунина, земско-областническую теорию А. П. Щапова, исторические труды Н. И. Костомарова и даже вольнолюбивую поэзию Т. Г. Шевченко. Среди идейных предшественников обычно называют ссыльных декабристов и петрашевцев, первого сибирского историка П. А. Словцова и др.

История западноевропейских колоний, политические и экономические теории того времени оказали значительное влияние на формирование и эволюцию взглядов областей. Западные идеи и колониальный опыт во многом стали толчком для будущих областей к осознанию колониального положения Сибири в составе Российской империи. Интерес к западным идеям был продиктован прежде всего необходимостью научного обоснования так называемых "сибирских вопросов". В списке тем, которые интересовали области, конечно, на первом месте стоял вопрос о колониях. В 80-е годы XIX века. Области активно пропагандировали достижения западной колониальной науки на страницах своего печатного органа-газеты "Восточное обозрение".

Взгляды областников на пути развития Сибири, ее место в Российском государстве

Будущее Сибири было неразрывно связано с ее промышленным развитием. Только развитие собственной промышленности повысит ценность труда и позволит Сибири сбросить" фабричное ярмо " Москвы. Поэтому области были готовы мириться с капитализмом во имя промышленного подъема Сибири. -Так вот, мануфактуры и мануфактуры, - кричал Ядринцев, - пусть даже только при капиталистическом хозяйстве, это средство поднять страну." Не стоит заострять внимание только на изображении "темных сторон фабричного труда" и забывать о его культурном значении, под его влиянием формируется новое мировоззрение и более цивилизованные общественные отношения.

В Сибири не нужно бояться буржуазии, важно привлекать ее к выполнению регионально значимых задач. "Его роль, - добавил Ядринцев, - будет состоять в том, чтобы собрать народ, организовать учреждение мануфактуры, и лучшая организация родится потом в этом учреждении, как новая потребность." Между тем важно сочетать организационные и финансовые возможности буржуазии с потребностями народа. - Сила в единстве!" - провозгласил он. Час войны с буржуазией в Сибири еще не пробил. Наши буржуазные инстинкты гораздо слабее, чем западноевропейские, и они тоже должны приносить пользу "молодым странам", отождествляемым с мотивом предприимчивости." Задача областной интеллигенции в этот период состоит в том, чтобы пропагандировать и указывать буржуазии на ее культурную миссию-формирование промышленности. Демократическая интеллигенция вместе с народом Сибири не допустит образования денежной аристократии. Ведь сибирское общество, по сути своей демократическое, объяснял Ядринцев, похоже на Североамериканские Штаты. Только тогда, когда будет создана промышленность, мы начнем ограничивать буржуазию и "начнем освобождение городского рабочего"."

Тарифная политика должна стать важным инструментом установления экономической независимости Сибири. Критикуя протекционизм, который выгоден только метрополии, области также осторожно относятся к принципу свободной торговли. Сибирь, не имеющая собственной промышленности, считал Ядринцев, нуждается не только в протекционизме, но и в "промышленном покровительстве". Даже протекционистскую систему Г. К. Кэри Ядринцев нашел узкой и несовершенной. Он требовал от правительства государственной опеки во имя экономического развития Сибири. Эта политика должна быть направлена, во-первых, на ускоренную колонизацию края; во-вторых, на развитие технического образования и, в-третьих, на " содействие основанию фабричной промышленности нравственным влиянием, через технические съезды и общества, литературу и т."

Однако западный опыт, особенно в Америке, отвратил области от абсолютизации многих теоретических положений. Они понимали, что любая страна как природный организм должна пройти через определенные стадии развития. Поэтому вопросы, поднимаемые в Сибири, носят не только чисто территориальный характер, обусловленный природными и иными условиями, они приобретают общеисторический характер. Чрезмерная децентрализация должна быть смягчена централизованными мерами (это уже было достигнуто в Соединенных Штатах), так же как развитие промышленности выдвигает на первый план социальные проблемы. Но Сибирь еще не доросла до этого, не успела воспользоваться ни плодами децентрализации, ни выгодами промышленности. В связи с этим Ядринцев остроумно заметил, что каждое блюдо за столом подается в определенной последовательности. Европейцы и американцы уже пообедали и пьют кофе, а потому было бы неразумно снова предлагать им селедку. "Мне кажется, - замечает он в письме к Потанину, - что наш промышленный вопрос-тоже селедка. Не развивайте свои мануфактуры, не ешьте селедку, вам будет плохо. - Да, хорошо вам, милостивый государь, говорить это, когда вы уже поели, а я еще не обедал и не ел."

Ядринцев определил цель своих теоретических поисков в колониальном вопросе следующим образом: "Из всех отрицательных сторон европейской колонизации я сделал положительный идеал колонии и начал его искать". Он решительно выступал против продажи земли крупными участками, что приведет к безземелью массы колонистов и должно потребовать создания если не рабов, то рабочих. А принцип свободной торговли, провозглашенный Англией, Ядринцев считал: "в руках буржуазии находится то же, что железная дорога и машины для эксплуатации рабочего."

Социальная значимость этих теоретических построений была придана изучению различных типов общин в России и на Западе. По мнению Потанина, прямые аналогии Сибири и Североамериканских Штатов не всегда верны. Они различаются не только по отношению к связи с метрополией, но и по самому духу. Ключ к будущему развитию Сибири он видел в общинном, артельном начале. Для него было чрезвычайно важно указать на разницу, существовавшую между сибирской и американской колонизацией. Если в Северной Америке, утверждает Потанин, земля была объявлена собственностью "папы или государства", то в Сибири народ заселялся "по-доисторическому". Поэтому в Сибири должна была образоваться община, потому что земля оставалась " свободной, ничем не стесненной, ни для собственников, ни для государства."

В Центральной России, однако, община искалечена крепостным правом и разрушается все возрастающим индивидуализмом. "Хорошо известно, что колонии, - резюмирует Потанин теоретическую основу своих рассуждений, - всегда развивают те принципы, которые возникли в метрополии, но не могли найти достаточно широкого применения. Этот закон подтверждается в тех же Североамериканских Штатах... Если Американские Штаты были воплощением лучших принципов, разработанных наукой XVIII века, то Сибирь, как новейшая колония, может усвоить лучшие передовые результаты науки XIX века." Для областей община была клеткой, "решающей судьбы народов". По словам Ядринцева, " областной вопрос не утратил своего значения, он приобрел еще большее, как и общинный вопрос, вопросы общин и кантонов, как семя государственной жизни." Эта фраза прямо перекликается с выводом Алексиса де Токвиля о том, что община является "фундаментом основ управления обществом". Именно в нем, считает Токвиль, американский гражданин знакомится с правительством, привыкает к установленному порядку, получает ясное представление о характере своих обязанностей и объеме своих прав. Именно из сообщества органически вырос сам принцип федерализма. С помощью общины, считал Ядринцев, можно решить целый ряд проблем-от колониальных до социальных. Поэтому необходимо не только уберечь общество от разрушительного индивидуализма, но и дать ему новое направление в своем развитии. Она должна, при благоприятных обстоятельствах, предоставить возможность для более удобного перехода к новым формам цивилизации. Разрушительные тенденции затронули сибирскую общину в меньшей степени, чем российскую. Община должна сделать шаг от общинного земледелия к общинному земледелию. Именно Сибирь, считал Потанин, должна совершить этот переход, и в этом ее глобальное значение. "Я не понимаю, - писал по этому поводу Потанин, - почему мы должны идти по тому же пути с Европой? Почему старый кирпич нельзя использовать в новом здании?… Я думаю, что этот кирпич можно рекомендовать для вставки в алюминиевый дворец." Можно также увидеть влияние Прудона с его идеями синтеза общности и собственности, идеализации мелкой собственности и организации свободных объединений. "В ассоциативном движении, как в море ключей, находят свой конец все социальные вопросы: и рабочие, и женские, и педагогические, и колониальные." В то же время Потанин называет другого западного пророка: "Сен-Симон-Прометей будущего."

От общинной организации жизни области перешли к выяснению социально - экономической роли кооперации. Следует отметить, что теории кооперации были очень популярны в то время благодаря Чернышевскому, западноевропейским социалистам, особенно Луи Блану. Но в отличие от них области стремились применить кооперативные формы организации труда к колонизации окраин. Именно поэтому они так настойчиво собирают и изучают опыт сотрудничества в английских колониях в Канаде и Новой Зеландии.

Напряженный теоретический поиск среди областей постоянно окрашен особым чувством сибирского патриотизма. Образно описывая период западного ученичества русской интеллигенции, Ядринцев вспоминает сказку о мальчике Карыме, у которого было много учителей и которого учили разным наукам, но он все еще не знал, что делать. Но был еще один учитель, который учил его немногому: любви. И только тогда его знания получили практическое применение. Поэтому Ядринцев выступал против забвения патриотизма, который на Западе был оттеснен стремлением к "освобождению труда". Его раздражало всеобщее увлечение русской молодежи этой "религией передовой Европы". С явным неудовольствием он отмечал, что молодежь слишком европеизирована и " непременно прислушивается к каждому слову учителей Запада и повинуется." Патриотическая и национальная идея представляется областникам более актуальной для Сибири, чем "борьба с капиталом", поскольку в ней содержится часть идеала человеческого развития-автономия. Отсюда вполне понятно восторженное отношение Потанина к национальным чувствам швейцарцев: "Такой колоссальный патриотизм в таком маленьком обществе."

Для идеологов областничества было важно найти формулу соединения сибирского патриотизма с общечеловеческим стремлением к свободе и справедливости. Но в этой теоретической конструкции патриотизм по-прежнему оставался единственной почвой, на которой могли быть перенесены современные идеалы. Области одинаково выступали против объединяющей централизации как царской бюрократии, так и" космополитических идеалистов " из революционного и либерального лагерей. Они считали Луи Блана, одного из западных апостолов русских социалистов, безнадежно устаревшим.

Пример областей ясно показывает, что русские общественные деятели были очень утилитарны с западными идеями, и когда они не устраивали их полностью, они не стеснялись строить на них свои теории, применяя их к российской действительности. Национальная идеология представляла собой ориентированный на Сибирь сложный сплав русских социально-мессианских ожиданий с западными социальными доктринами. Из всего многообразия западных учений шел целенаправленный отбор только того, что соответствовало идеологическим ожиданиям регионалистов. Это была также попытка не только принять западные идеи и опыт, но и выработать собственное, во многом оригинальное, учение о путях развития Сибири. Потанин так сформулировал свое отношение к западной науке: "Надо переводить не с иностранного языка, этого мало, а на форму русской жизни, на форму русских чувств." Это еще один аспект проблемы "Россия и Запад".

Практическая деятельность и судьба областников

В течение короткого времени (1863) сторонники движения считали, что проблему можно решить путем отделения сибирской государственности от Соединенных Штатов, а затем предоставления региону автономии. Преодоление колониальной зависимости Сибири стало возможным благодаря широкому общинному предпринимательству", содействию свободному переселению, ликвидации уголовной ссылки, "установлению покровительства сибирской торговле и ценностям", развитию просвещения. Изъят в 1865 году. Прокламации областей "Патриотам Сибири" и "Патриотам Сибири" и их последующий арест привели к созданию в Омске специальной следственной комиссии. Идентифицировать авторов не удалось, и только "чистосердечное признание" послужило основанием для обвинения областей в подготовке к отделению от Российской империи. Расследование закончилось в ноябре 1865 года, но только в 1868 году Сенат вынес заочный приговор.

В 1870-90-е годы XIX века областные руководители, и в первую очередь Н. М. Ядринцев, продолжали разрабатывать программу движения. Они считали, что в Сибири не было даже зачатков капиталистических отношений, и были убеждены в возможности перехода к более справедливому и прогрессивному общественному строю с помощью общинного, кустарного, артельного производства, а в начале XX века - через кооперацию.

В рамках либерального народничества идеологи движения намеревались осуществить свою программу через реформы (введение земства, общественного суда, свободы переселения) и просветительскую деятельность. Параллельно с этим предпринимались попытки обосновать специфику Сибири в географическом, социально-экономическом и этнографическом плане, позволив выделить ее в отдельный регион (область) Российскому государству, а значит, и обосновать право на самоуправление и автономию. Одним из" строительных блоков " движения является положение о формировании особого этнографического типа русского населения Сибири. В то же время Ядринцев предположил, что основой областничества должна быть не этнографическая особенность, а экономический фактор. А Потанин в 1873-1876 годах пытался связать понятие "регион" с развитием общины в духе теории Прудона. Пример такой гигантской общности, включающей в себя целый регион, он видел в Уральском казачьем войске.

Для пропаганды региональных идей в 70-90-е годы XIX века были созданы собственные общесибирские периодические издания - "Сибирь", "Сибирская газета", "Восточное обозрение", "Сибирский сборник". К началу XX века лидером и единственным идеологом движения стал Г. Н. Потанин (1835-1920).  Вокруг него группировались единомышленники (А. В. Адрианов, Д. М. и П. М. Головачевы, В. И. Анучин, П. В. Вологодский, В. М. Крутовский, Н. Н. Козьмин и др.). Для большинства региональных активистов была характерна неопределенность политических взглядов. Так, осенью 1905 г. Копылов отмечал ," что в Тобольской губернии не было четкого различия между буржуазным либерализмом и революционной демократией. Либеральные и революционно-демократические элементы действовали сообща... На арену политической жизни выдвинулись фигуры неопределенного революционного типа."

С конца XIX века для областей стала характерна идеализация традиционного крестьянского уклада, утверждение, что "Сибирь-это рай для крестьян" (Потанин). Развивая эту позицию, сторонники неопулистского направления продолжали смотреть на капитализм как на явление, искусственно навязанное властью. Предпочтение отдавалось кустарному производству и кооперации. К этому времени у областей окончательно сформировалось представление о Сибири как об экономической и политической колонии. Дальнейшая разработка вопроса о специфике региона привела их к выводу, что существует особый историко-этнографический тип русских, сформировавшийся в результате взаимодействия с аборигенным населением, влияния процесса колонизации и природно-климатических условий. Исходя из этого, регион был выделен как отдельный регион России, автономия которого "является необходимым, логическим следствием конституционного строя." Во время революций 1905-1917 годов географические и этнографические мотивы отошли на второй план, а на первое место был поставлен экономический фактор.

28-29 августа 1905 года в Томске состоялся съезд Сибирского областного союза. Его главной целью было объединение основных политических групп региона под региональными лозунгами. В принятом документе "Основные положения Сибирского областного союза "подчеркивалось:" Образуя неотделимую часть России, участвуя наравне с другими частями России в общей системе государственного управления на основе народного представительства, Сибирь, как по своим историческим, географическим, этнографическим и социально-экономическим условиям, так и по чисто местным торговым, промышленным и сельскохозяйственным интересам, представляет собой отдельный регион. Исходя из положения, что каждый регион должен иметь право на самоуправление, мы заявляем, что Сибирь, в силу этих условий и интересов, нуждается в организации регионального самоуправления в виде Сибирской областной думы, которая самостоятельно решает все местные нужды и экономические, социально-экономические и образовательные вопросы." Предлагалось передать в ведение Думы: "а) закон о местном бюджете; б) народное образование; в) общественную безопасность; г) местные пути сообщения и тарифы; д) здравоохранение; е) распоряжение всеми землями области, входящими в состав "дарственного фонда с лесами, водами и недрами; ж) подготовка порядка землепользования в связи с переселенческим вопросом; з) иностранный вопрос".

Движение стало претендовать на роль внеклассового, беспартийного образования, выражавшего интересы всего населения Сибири. Поэтому в августе 1905 года Р. Потанин открыто заявляет: "Областничество-это не партия, это союз партий."

За короткое время (осень 1905 г.) в Сибири сформировался блок объединений, связанных региональными лозунгами: он развалился после публикации манифеста 17 октября. Попытка эсеров самостоятельно продолжить деятельность Сибирского областного союза провалилась. Но в то же время кадеты выступали за союз с областями, и в решении совместного заседания бюро-Томского отделения Конституционно-демократической партии и Сибирского областного союза-подчеркивалось: "Сибирский союз может стать объединяющим центром всех прогрессивных партий Сибири в предстоящей избирательной кампании." Определенная часть социал-демократов явно тяготела к областям.

В межреволюционный период (1907-февраль 1917) усилия сторонников движения были сосредоточены на деятельности в отделах "Общества изучения Сибири и улучшения быта". Регионалисты воспользовались периодической печатью, прежде всего в Томске: "Сибирская жизнь" и красноярский журнал "Сибирские записки". В целом к 1917 году областничество объединило сравнительно небольшую группу интеллигенции в Красноярске, Иркутске и ряде других городов и не было популярно в Сибири.

После Февральской революции 1917 года возникли организации региональных автономистов (Иркутская, Красноярская, Томская, Омская, Петроградская, Новониколаевская и др.). В целях развития будущей Автономной Сибири США, писал летом 1917 года И. Сребреников, необходимо инициировать беспартийный Союз демократических сил Сибири, который может быть осуществлен путем создания Сибирского союза или Сибирской лиги обществ-автономистов".

Осуществить задуманное регионалистам не удалось. У них явно не хватало сил для создания независимого регионального объединения. Кроме того, население не поддержало региональные идеи. Отчетливо" рейтинг " движения показали результаты выборов в Учредительное собрание в Сибири (ноябрь-декабрь 1917 г.). Области составили отдельный список только в Енисейской области, набравшей 0,7% голосов. В Томской и Иркутской губерниях они объединились с народными социалистами 123,2 тыс. голосов, или 0,86%. Региональные власти не смогли четко сформулировать программу. Их единственным хобби была идея автономии. Кроме того, областной съезд, состоявшийся в Томске в октябре 1917 года, показал, что его делегаты не имели единства взглядов по этому вопросу, так как сторонники автономии разделились на автономистов и федералистов, которые признавали Сибирь единой областью и выступали за ее разделение на ряд областей.

В течение 1917 года под национальными лозунгами объединились эсеры, кооператоры, земцы, меньшевики, фактически регионалисты под руководством эсеров, которые руководили последующей деятельностью, связанной с разработкой и реализацией концепции автономии. Первый Сибирский областной съезд в Томске в 1917 году принципиально выступил за автономию и избрал Сибирский областной совет, которому было поручено "выражать волю народа и действовать как власть в промежутках между съездами"." Состоялся в конце 1917 года. Чрезвычайный областной съезд постановил создать Сибирское Учредительное собрание на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права."

На нелегальном заседании Сибирской областной думы в январе 1918 года было избрано Временное правительство Автономной Сибири (ВПАС) во главе с социалистом-революционером П. Я. Дербером. Созданная для развертывания антисоветской деятельности, она ничего не сделала, но сразу же после своего избрания бежала на Восток. На месте остались шесть министров, выдвинутых в ее состав областями-П. В. Вологодский, В. В. Крутовский, Г. Б. Патушинский, М. Б. Шатилов, И. С. Серебренников, которые, по-видимому, не разделяли программы ВП.

Непосредственно в Западной Сибири под руководством эсеров весной 1918 года велась подготовка к антибольшевистскому перевороту. Во главе подполья стояли комиссары (комиссары) ВПА Б. Д. Марков, П. Я. Михайлов, В. А. Сизиков, образовавшие так называемый Западно-Сибирский комиссариат. После антисоветского восстания, начавшегося в Новониколаевске в ночь на 26 мая 1918 года, власть в регионе перешла к нему. Уже в своем первом обращении "ко всему населению Западной Сибири" от 1 июня 1918 года члены комиссариата в духе эсеровских идей "народного правления" обещали "восстановить нарушенное большевиками право торговли и дружественных отношений с союзными державами", "созыв Сибирского Учредительного собрания" и "содействовать возобновлению Всероссийского Учредительного собрания, которое одно только может спасти страну, объединив все силы революционной демократии для решения выдвинутых революцией политических и социальных проблем".

После освобождения Западно-Сибирского комиссариата из подполья вокруг него разгорелась острая борьба, в которую были вовлечены области. Некоторые из них во главе с Потаниным и А. В. Адриановым вместе с кадетами выступали против насаждения "народного правления" в Сибири. В результате мощного давления правых 30 июня 1918 года в Омске комиссариат передал власть уже упомянутым выше шести министрам, составлявшим Совет Министров Временного Сибирского правительства (ВСП). Очень быстро они добились ликвидации Временного правительства Автономной Сибири, которое" родило " их, собрали, а затем временно приостановили работу Сибирской областной думы, перед которой они формально были подотчетны.

4 июля 1918 года Временное Сибирское правительство приняло "Декларацию о государственной независимости Сибири", в которой провозглашалось, что " Временное Сибирское правительство торжественно заявляет, что оно одно вместе с Сибирской областной думой несет ответственность за судьбу Сибири, провозглашая полную свободу самостоятельных отношений с иностранными державами." Далее правительство обещало созвать в ближайшее время все Сибирское Учредительное собрание. В заключение было заявлено, что ВСП не считает Сибирь навсегда отделенной от России и тех территорий, "которые вместе составляют Российское государство", и считает, что все ее усилия должны быть направлены на воссоединение российской государственности." После Уфимской государственной конференции (сентябрь 1918 г.) это государственное образование перестало быть сибирским и было преобразовано во Всероссийский Совет Министров при Директории, а затем при А. В. Колчаке.

Во всех этих событиях активное участие принимали регионалисты, разделявшиеся на сторонников "народного правления" и военно-бюрократической диктатуры. С приходом к власти Колчака все разговоры об автономии Сибири прекратились. К середине 1919 года сторонники движения сошли с политической арены. Впоследствии их лозунг автономии в различных модификациях (Земский собор, Сибирское учредительное собрание, Сибирское народное собрание, Сибирская крестьянская Советская Республика и др.) использовался в антисоветской борьбе 1920-1922 гг.

Заключение

С окончанием Гражданской войны заканчивается и история Сибирского областничества. Однако сторонники движения продолжали свою деятельность в эмиграции. Но теперь они разрабатывали проблему автономии Сибири с учетом опыта советского строительства. Более того, во всех известных событиях сепаратистские идеи были категорически отвергнуты. "Мы, сибиряки,-подчеркивал Окулич,-неоднократно указывали, что не думаем ни о каком отделении от России, считаем себя русскими людьми, не сочувствуем самодостаточности, но определенно хотим быть хозяевами на своей родине-в Сибири."

Сибирское областничество - это система взглядов части местной интеллигенции второй половины XIX-начала XX веков на прошлое, настоящее и будущее Сибири как специфического региона (территории) в составе Российского государства, а также общественно-политическое и культурное движение, пытавшееся пропагандировать и реализовывать эти идеи на практике.

Областничество было вызвано, с одной стороны, общественно-политическим подъемом, охватившим всю страну в результате Великих реформ Александра II (1860-1870). С другой стороны, это было связано с политикой царского правительства, которое до революции 1917 года проводило политику "государственного феодализма" по отношению к Сибири.

Национальная идеология представляла собой ориентированный на Сибирь сложный сплав русских социально-мессианских ожиданий с западными социальными доктринами.

Оценить результаты деятельности сибирских областей достаточно сложно. Основной период их деятельности-вторая половина XIX века и начало XX. Временем их наибольшей активности были годы русских революций. Конечно, области много сделали для социально-экономического и особенно культурного развития Сибири. Однако в условиях революций 1905-1907, 1817 и Гражданской войны они не смогли стать объединяющей силой в Сибири, не смогли донести свои идеи до масс, что предопределило их поражение.

Список литературы

1. Горюшин Л. Сибирские области: история и современность. // Наука в Сибири. 1992. № 40-41.
2. Зверев В. А. История Сибири: в 3 ч. Ч. 2. Новосибирск, 1999.
3. Ламин В. А. Сибирское областничество/ / ЭКО. 1999 № 8.
4. Материалы к летописи общественного движения в Сибири в 1895-1917 гг. Томск, 1994. Вопрос 1.
5. Октябрь и гражданская война в Сибири. История. Историография. Источниковедение. Томск, 1993.
6. Политическая ссылка и революционное движение в России. Новосибирск, 1988.
7. Сесюнина М. Г. Г. Н. Потанин и Н.М. Ядринцев-идеологи сибирского областничества (к вопросу о классовой сущности сибирского областничества во второй половине XIX в.). Томск, 1974.
8. Шиловский М. В. К вопросу о колониальном положении Сибири в составе Российского государства // Европейские исследования в Сибири. Томск, 2001. Вопрос 3.
9. Шиловский М. В. Общественно-политическое движение в Сибири второй половины X1Х-начала XX века. Областники. Новосибирск, 1995.
10. Шиловский М. В. Сибирские областники в общественно-политическом движении конца 50-х-60-х годов Х1Х века. Новосибирск, 1989.