Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Реферат на тему: Истоки происхождения религиозно-нравственной традиции в русской политической мысли

Содержание:

Введение

В XVIII веке в России зародилось либеральное направление политической мысли. Вначале это был либерализм, провозглашавший большое значение государства в жизни человека: подчинение личных интересов человека интересам государства, восприятие человека как гражданина своей страны, огромная ценность заслуг человека перед штат.

В 19 веке появились мысли о русской национальной идее и своеобразии исторического пути развития России. Некоторые мыслители (В.И. Иванов, Н.А. Бердяев, В.С. Соловьев, Г.П. Федотов и другие) связывают их с пониманием морали и религии. Вместе с тем впервые в российской политической мысли появляются идеи свободы личности.

Эти идеи сегодня очень актуальны, но проблема в том, что при полном безоговорочном признании ценности личности, ее свободы, которое проповедовали представители религиозной и нравственно-политической мысли XIX века, в современном мире эти принципы становятся не всегда реализуются на практике или реализуются в достаточной степени. формально.

Учитывая актуальность поставленной проблемы, предметом данной работы является феномен религиозно-нравственной традиции в русской политической мысли конца XIX - начала XX веков.

Истоки религиозно-нравственной традиции в русской политической мысли

Во времена Екатерины II в политической мысли России процветал либерализм, ориентированный на образование. Считалось, что европейские страны - самые развитые в мире, для России они были эталоном мастерства. В этом отношении нужно было во всем подражать Европе, чтобы достичь более высокого уровня развития; это имитация была слепой, мало значимой. Императрица во многом продвигала такую идею в обществе: Екатерина переписывалась с великими мыслителями Европы (Д. Дидро, Ж.-Ж. Руссо и др.) и пыталась реализовать их идеи в рамках русской действительности.

В 30-40-е гг. начали возникать два течения либеральной оппозиционной мысли: западники и славянофилы. Приверженцы западного направления считали, что Россия должна идти тем же историческим путем, что и все страны Западной Европы, и критиковали теорию своеобразия пути развития России. Они прославляли Петра I и рассматривали его деятельность как первую фазу обновления России; они считали, что второй этап должен начаться с реформ сверху, которые спасут Россию от социальных потрясений. Хотя жители Запада отрицательно относились к крепостному праву и полицейскому порядку николаевского режима, они были ярыми противниками революционного разрушения этого строя. Их идеалом была конституционно-монархическая форма правления по западноевропейской модели с определенными политическими гарантиями свободы слова, печати и т. д.

Славянофилы

Славянофилы - представители либерально настроенной аристократической интеллигенции, отстаивали принципиально отличный от западноевропейского путь развития России по своей самобытности (патриархат, крестьянская община, православие). В этом они как бы сблизились с представителями официальной национальности, но их ни в коем случае не следует путать. Славянофильство было оппозиционным течением в русской общественной мысли. Славянофилы выступали за отмену крепостного права (сверху), выступали за развитие промышленности, торговли, образования, резко критиковали политическую систему, существовавшую в России, выступали за свободу слова и печати. Однако главный тезис славянофилов сводился к доказательству подлинного пути развития России, а точнее - к требованию идти по этому пути. Они идеализировали такие самобытные, по их мнению, институты, как крестьянская община и православная церковь. Они отрицательно относились к преобразующей деятельности Петра I не потому, что хотели вернуться к допетровскому порядку. Напротив, призывали идти вперед, но по истинному, первозданному пути, с которого свернул Петр I. Но поскольку, по их мнению, европеизация России Петром Великим затронула, к счастью, только верхушку общества - дворянство и власть, все внимание следует уделять людям (крестьянству). Поэтому славянофилы уделяли такое большое внимание изучению быта и быта простонародья, считая, что только он сохраняет народные, истинные основы России, только он один не разорвал связи с былой Россией.

Таким образом, в русской политической мысли оформилась теория национальной идеи, которая до этого момента блуждала в сознании людей в размытом состоянии. Позже эту идею отождествили с Православием. В это время впервые в русской общественной мысли возникли идеи нового религиозного сознания. Представители этих идей, придерживаясь религиозного направления, тем не менее были самодостаточными мыслителями и в своих произведениях по-разному развивали морально-религиозный подход. Следующая глава посвящена рассмотрению идей приверженцев морально-религиозной традиции в политической мысли.

Представления о религиозно-нравственной традиции в русской политической мысли конца XIX - начала XX вв.

В.С. Соловьев (1853 - 1900), провозвестник нового религиозного сознания, создает теорию свободной теократии, изначально воспринимая теократию в духе славянофильства, то есть как некое единство, неразрывную связь между церковь и государство. Духовное общество или церковь, - пишет он в своей ранней работе Философские принципы целостного сознания (1877 г.), в свободном внутреннем союзе с политическим и экономическим обществами образует единый целостный организм - свободную теократию или интегральную систему. общество. При этом церковь как таковая не вмешивается в государственные и хозяйственные дела, а лишь ставит перед государством и обществом высшую цель и высшую цель. безусловная норма их деятельности.

Позже, став ревностным защитником престола святого Петра, В.С. Соловьев проникся католическим пониманием теократии как верховенства церкви, духовенства над государством, как подчинения человеческого божественному. В своем фундаментальном труде История и будущее теократии (1885 г.), относящемся к этому периоду, он пытается доказать, что вся предыдущая история человечества была подготовкой к грядущей всемирной христианской теократии. Эта центральная идея раскрывается на материале Священного Писания в форме аллегорического толкования библейских сюжетов.

В.С. Соловьев начинает историю теократии с интерпретации падения Адама как факта, подтверждающего, что первый человек согрешил против теократии. Тогда дух гнева и убийства разделил людей на два враждебных лагеря. Человечество погрязло в раздорах и преступлениях. Авраам, отец верующих, заново возродил теократию. Он добровольно вступил в божественно-человеческий союз, тем самым признав свое подчинение божественной силе. В будущем личная теократия Авраама перерастает в национальную теократию Древнего Израиля, а от нее через личность Христа переходит к общецерковной, вселенской теократии. Это провозглашается пророками и является конечной целью бытия. Пророческое служение вместе с первосвященническим и царским служением образует единое теократическое служение. Однако главная роль отводится первосвященнику, который в теократической иерархии соответствует первому лицу Святой Троицы. Все христианские государи должны беспрепятственно подчиняться ему, без этого союз отцовской и сыновней власти невозможен. Христос - первосвященник, царь, пророк, все в одном лице. Это единство - прообраз христианского государства.

В. С. Соловьев подробно рассматривает сущность христианского государства в трактате Духовные основы жизни (1882 - 1884). В дохристианской истории он выделяет два типа государств: восточное, основанное на рабстве, и западное (греко-римское), усугубляющееся за пределами обычного рабства постоянной борьбой самих господ. На Востоке государство означало только господство - патриархальное или по праву завоевания; в обоих случаях власть суверена и подчинение его подданных были неограниченными и абсолютными. В результате политическая борьба может быть лишь случайным явлением. Вечное рабство сделало восточного человека квиетистом и фаталистом по натуре и убеждениям, поэтому, интересуясь главным образом вечной и неизменной стороной существования, он поспешил подчиниться самой сильной стороне, видя в ней инструмент судьбы или высшей воли. Отсюда частая смена деспотизма, а сам деспотизм остается неизменным. Напротив, западный тип государства был совершенно другим: он опирался на борьбу, противостояние более или менее равных политических сил, ни одна из которых не могла получить абсолютного преобладания. Такое состояние больше не могло быть просто господством; в нем доминировал интерес к поддержанию общего равновесия, выраженный в законе. Верховная власть воплощена в законе. Но власть как действенная и уравновешивающая сила должна была быть сосредоточена в одном человеке. В результате появился римский император. Таким образом, в конце своего развития западное государство пришло к тому же самому принципу, которого Восток придерживался с самого начала, а именно к деспотизму, подавлению личности.

Ни восточный, ни западный тип государства, по его мнению, не возводили человека к божественному, оставляя земное существование в безнадежной нищете и пустоте. Только христианство озарило мир божественным разумом и спасло высшее проявление мира - государство. Он создал новый тип государства, открыв ему истинную цель добровольного служения Богу и церкви. Но полного разрыва между ним и предыдущими типами не было: Христианское государство сочетает в себе черты государств Востока и Запада. Согласно восточному воззрению, христианство отодвигает государственную жизнь на второй план, ставя духовную или религиозную жизнь на первый план; но, с другой стороны, вместе с Западом христианство признает государство как позитивную задачу и активный прогрессивный характер: оно не только призывает государство бороться со злыми силами под знаменем церкви, но и требует от него что он должен вносить моральные ценности в политическую и международную жизнь. начало постепенно возводило светское общество на высоту церковного идеала, воссоздавало его по образу и подобию Церкви Христовой.

Так В.С. Соловьев представил универсальный идеал христианского государства; теперь оставалось решить, как это воплотить в жизнь. Нужен союз христианских церквей. В.С. Соловьев прямо, прямо заявляет, что только католицизм представляет собой безусловную независимость церковной власти перед государством и обществом. В католицизме первосвященническое начало достигло своего крайнего развития, что составляет один из основных элементов христианской теократии. В Восточной Церкви - Православии нет ничего подобного. Со времен Византийской империи она приняла первородный грех националистического партикуляризма и абсолютистского царепапизма. Это раскололо его на многочисленные местные образования, полностью зависящие от воли и диктата национальных правительств. Не избежала подобной участи и Русская Церковь, которая также превратилась в послушный инструмент мирской власти. Вот почему он не представляет собой особую живую часть истинной вселенской церкви, основанной Христом. В своем притязании на монополию веры и христианской жизни Русская Церковь находит мощную опору в лице государства, которое отвергает единство Церкви и исключает религиозную свободу. В этом главное препятствие для объединения церквей. Это связано с непониманием русской национальной идеи. Смысл существования России не в том, что она может и хочет делать для себя и через себя, а в том, что она должна делать во имя признанного ею христианского принципа и во благо всего христианского мира которая должна быть частью. И первым шагом на этом пути является подвиг национального самоотречения: России необходимо отбросить свой старомодный особый эгоизм и вступить в контакт с католицизмом. Тогда это будет союз царской власти сына, то есть русского монарха, и римского первосвященника, главы Вселенской Церкви. Он оздоровит государство Российское, направит его на общее благо. В.С. Соловьев заявляет, что Российская империя, разделенная в своем абсолютизме, представляет собой лишь угрозу борьбы и бесконечных войн. Российская Империя, пожелавшая служить Вселенской Церкви и делу общественных организаций, взять их под свое покровительство, принесет мир и процветание семье народов.

Таким образом, под эгидой Рима должен возникнуть новый мировой порядок, поддерживаемый государственной властью христианского царя - русского царя. Теократическая утопия В.С. Соловьева была своего рода политизированной версией крайнего религиозного западничества Чаадаева, существовавшего еще в 40-50-е годы. XIX век развивал идею католицизма как единственного средоточия духовности и прогресса. Но постепенно В.С. Соловьев перешел в славянофильство, а затем в мрачный апокалиптизм мировой трагедии. Он предсказал, что Папа потеряет всякое влияние, и христианство превратится в секту немногих, но стойких приверженцев. Антихрист будет избран главой Соединенных Штатов Европы, который распространит свою власть на весь мир и наложит равенство всеобщего сытости и удовольствия. Все потеряют духовные и нравственные мотивы. Православному священнику Иоанну удается разгадать и публично разоблачить безбожную сущность главы мира. Тогда православие, католицизм и протестантизм объединятся и начнут войну, в которой гибнут мировая империя и антихрист. Христос приходит на Землю, лишь небольшая часть человечества находит спасение.

В. С. Соловьев выдвинул идею равенства и свободы человека. При этом равенство в его трактовке имеет не формально-правовой, а моральный и содержательный смысл. Утверждая, что только равное ограничение делает свободу правом, он конкретизирует свое понимание равенства в направлении наполнения его моральным содержанием. Он пишет: Это означает, что в конечном итоге все дело не в равенстве, а в качестве самого ограничения: требуется, чтобы оно было действительно справедливым, это требуется для реального, правового закона, чтобы оно соответствовало не только к форме справедливости, а к ее реальной сущности, которая никак не связана с абстрактным понятием равенства в целом. Кривда, в равной степени применительно ко всем, из этого не становится правдой.

Эта характеристика равенства и справедливости в подходе В.С. Соловьева означает их интерпретацию как категории нравственности. Помня о справедливом моральном равенстве, он подчеркивает, что справедливость, несомненно, является понятием морального порядка. Смешение закона и морали, понимание права как морального явления, присущее позиции В.С. Соловьева, также связано с такой этизацией справедливости, и в то же время равенства.

В.С. Соловьев говорит о фундаментальной внутренней связи права и морали и считает, что в понятиях истина и закон в равной степени воплощается сущностное единство правовых и этических принципов. В то же время он также осознает существенное различие между ними, которое он сводит к следующим трем пунктам.

Во-первых, моральное требование (требование морального закона) по своей сути безгранично и всеобъемлющее, оно предполагает моральное совершенство или, по крайней мере, безусловное стремление к нравственному совершенству. Напротив, юридическое право существенно ограничено и вместо совершенства требует более низкой минимальной степени морального состояния, требует лишь фактического отсрочки известных крайних проявлений злой воли. Следовательно, применительно к морали закон (то, что требуется по закону) есть нижний предел или определенный минимум морали, одинаково обязательный для всех. Эта характеристика содержится в Обосновании добра. В этой работе автор пишет, что закон - это самый низкий предел или некий минимум нравственности.

Во-вторых, разница между моралью и законом состоит в том, что высшие моральные требования не предписывают заранее никаких внешних определенных действий, а оставляют наиболее идеальное настроение для выражения себя в соответствующих действиях по отношению к данной ситуации, и эти действия сами по себе не имеют моральные ценности и никоим образом не исчерпывают бесконечные моральные требования. Напротив, предметом правового закона являются действительно определенные внешние действия, выполнение или неисполнение которых исчерпывает требования этого закона. С юридической точки зрения, - отмечает В.С. Соловьев, - важно объективное волеизъявление при совершении или предотвращении определенных действий. Это еще одна важная черта права, и если она изначально определялась как определенный минимум морали, то, дополняя это определение, мы можем сказать, что закон является требованием для реализации этого минимума, то есть выполнения определенного минимума. минимум добра, или, что то же самое, фактическое устранение определенной доли зла, в то время как надлежащий нравственный интерес напрямую связан не с внешней реализацией добра, а с его внутренним существованием в человеческом сердце.

И здесь, подчеркивает В.С. Соловьев, нет противоречия между моральным и правовым правом. Требование нравственного настроения не только не исключает внешних действий, но даже предполагает их как свое доказательство и оправдание. В свою очередь, предписание определенных действий правовым законом нисколько не отрицает соответствующих внутренних состояний, хотя и не обязательно требует их.

В-третьих, разница между моралью и законом заключается в следующем. Моральный закон предполагает свободное и добровольное выполнение моральных требований, и любое принуждение (физическое и психологическое) здесь нежелательно и невозможно. Напротив, внешнее выполнение требований закона допускает прямое или косвенное принуждение, поэтому принудительный характер такого закона является необходимостью.

Формулируя общий вывод, В.С. Соловьев пишет, что, объединив эти три черты вместе, мы получаем следующее определение права в его отношении к морали: закон - это обязательное требование для осуществления определенного минимального блага или приказ, не позволяющий известные проявления зла.

Таким образом, по мнению В.С. Соловьева, право есть выражение обязательной нравственной справедливости. Требование обязательного правосудия, являющееся последним существенным признаком права, по мнению В.С. Соловьева, целиком и полностью основано на идее общего блага или общественного интереса - реализации блага или требовании, чтобы справедливость стала реальным фактом, и не остается только субъективным понятием, поскольку только реальное ее существо соответствует принципу альтруизма или удовлетворяет основному моральному чувству жалости.

Степень и способы осуществления добра с помощью закона зависят от состояния нравственного сознания общества и других исторических условий. Таким образом, естественный закон становится позитивным законом и формулируется с этой точки зрения следующим образом: право - это исторически мобильное определение необходимого обязательного баланса двух моральных интересов - личной свободы и общественного блага.

В этой связи В.С. Соловьев отмечает как консерватизм в праве и прогресс в праве, так и устойчивую тяготение правовых норм к правовым нормам, которые согласуются, но не тождественны моральным требованиям.

Взаимосвязь морали и права, одинаково необходимая им обоим, в целом выглядит в трактовке В.С. Соловьева следующим образом: между идеальным добром и злой реальностью существует промежуточная область права и права, служащая воплощению добра, ограничивая и исправляя зло. Реальная организация нравственной жизни всего человечества определяется законом и его воплощением - государством. Без закона нравственная проповедь, лишенная объективной поддержки в реальном мире, оставалась бы лишь невинным трепом, а сам закон с полным отделением его формальных понятий и институтов от своих моральных принципов и целей потерял бы свою безусловную моральную основу и по сути, не более того. будет отличаться от произвола.

Чтобы человек был морально свободен и свободно стремился к нравственным высотам, ему, отмечает В.С. Соловьев, тоже нужно дать некоторую свободу быть аморальным. Закон обеспечивает эту свободу в определенных пределах, однако ни в коей мере не склонен ею пользоваться. Таким образом, закон в интересах личной свободы позволяет людям быть злыми, не мешает их свободному выбору между добром и злом, но в интересах общего блага закон не дает злому человеку стать злодеем, опасным для само существование общества. Задача закона вовсе не в том, чтобы мир, лежащий во зле, превратился в Царство Божье, а только в том, чтобы он не превратился в ад до времени. Такой ад угрожает человечеству с двух сторон: нарушение правильного баланса между личными и общими интересами в пользу личного произвола, разрушение социальной солидарности, угрожает пылающим адом анархии, и нарушение в пользу общественной опеки, подавляющее личность, угрожает ледяной ад деспотизма.

С этим связана высокая оценка В.С. Соловьевым роли и значения правового права как общепризнанного и безличного определения права и надлежащего баланса между частной свободой и благом в целом. Предполагается, что требования морали полностью совпадают с сущностью права и нет противоречий между моралью и правом, при всех их различиях. Следовательно, - отмечает Соловьев, - если какой-либо позитивный закон противоречит моральному содержанию добра, то мы можем заранее быть уверены, что он не отвечает существенным требованиям закона, и юридический интерес по отношению к таким законам может быть нарушен. Ни в коем случае не заключается в их сохранении, а только в их законной отмене.

В соответствии с этим правовым мышлением Соловьев выделяет три незаменимых отличительных черты закона (позитивного права): публичность, конкретность и реальная применимость. Определяя конкретность закона как выражение в нем норм об особых, определенных отношениях в данном обществе, а не каких-то абстрактных истин и идеалов, В.С. Соловьев критикует законы, предписывающие воздерживаться от пьянства вообще, быть благочестивым, уважать родителей. и т. д., и отмечает, что такие воображаемые законы являются лишь неочищенным остатком древнего состояния слияния или смешения моральных и правовых концепций.

Из сущности права как баланса двух нравственных интересов (личной свободы и общего блага), по мнению В.С. Соловьева, следует, что общее благо может только ограничивать личную свободу, но не отменять ее. Из этого он делает вывод, что законы, разрешающие смертную казнь, каторжные работы на неопределенный срок и одиночное заключение на неопределенный срок, противоречат самой сути закона.

Большая заслуга всего учения В.С. Соловьева состоит в том, что он расширяет свое правовое понимание права до правового понимания публичной власти. В этой общей правовой системе он интерпретирует государство как воплощенный закон и правовую организацию социального целого, которое включает полноту позитивного права и единую верховную власть. В данном случае мы говорим о верховенстве закона с тремя разными органами власти - законодательной, судебной и исполнительной. В то же время В.С. Соловьев отмечает, что эти три силы - при всей необходимости их разделения (разграничения) - не должны разделяться и противостоять, поскольку у них одна цель: законное служение общему благу. Это их единство находит свое реальное выражение в их равном подчинении единой верховной власти, в которой сосредоточен весь позитивный закон социального целого. Этот единый принцип суверенитета прямо проявляется в первой власти - законодательной, второй - судебной - уже обусловлен первой, поскольку суд не является самозаконным, а действует в соответствии с обязательным для него законом, а третья определяется первыми двумя, которые управляют исполнением законов и судебных решений.

Говоря о межгосударственных отношениях, В.С. Соловьев (в духе гегелевской трактовки данной темы) отмечает, что нет общей власти над отдельными государствами, и поэтому столкновения между ними окончательно разрешаются только насильственным путем - войной. С общей нравственной точки зрения, пишет В.С. Соловьев, война - зло. Но это зло не абсолютное, а относительное, то есть зло, которое может быть меньше другого зла и в сравнении с ним должно считаться добром. Значение войны не ограничивается ее отрицательным определением как зла и бедствия; в этом есть и что-то положительное - не в том смысле, что это нормально само по себе, а только в том, что это действительно необходимо в данных условиях.

Чтобы приблизиться к прочному и доброму миру, по мнению В.С. Соловьева, необходимо усвоить идеи христианства о единстве человечества и преодолеть самый корень войны - вражду и ненависть между отдельными частями человечества. В. С. Соловьев пишет, что в истории война была прямым средством внешнего и косвенным средством внутреннего объединения человечества; Разум запрещает бросать это оружие до тех пор, пока оно необходимо, а совесть обязывает нас стараться, чтобы оно перестало быть необходимым и чтобы естественная организация человечества, разделенная на враждующие части, действительно перешла в единство его моральной и духовной организации..

В контексте христианских идеалов моральной солидарности человечества В.С. Соловьев подчеркивает моральную необходимость государства и определяет его как коллективно организованную жалость.

На практике это моральное значение государства как всеобщей и беспристрастной силы состоит в том, что оно подчиняет насилие закону в его пределах, произвол - законности, заменяя хаотическое и разрушительное столкновение людей правильным порядком их существования и принуждением ( предопределенное, естественное и оправданное) допускается только как средство крайней необходимости. Эту защиту основ общественной жизни, без которой человечество не могло бы существовать, В.С. Соловьев называет консервативной задачей государства. Но связь закона и морали, отмечает В.С. Соловьев, позволяет говорить о христианском государстве, а в этой связи и о прогрессивной задаче государства, заключающейся в улучшении условий этого существования, содействии свободному развитию всего человечества. силы, которые должны стать носителями будущего совершенного состояния и без которых, следовательно, Царство Божие не могло бы осуществиться в человечестве. Согласно христианскому правилу социального прогресса, необходимо, чтобы государство как можно более верно и широко создавало внешние условия для достойного существования и совершенствования людей.

Защищая принцип частной собственности, коренящийся в самой сути человеческой личности, В.С. Соловьев подчеркивает, что принцип права требует ограничения частного произвола в пользу общего блага. С этих позиций он критикует реалии капитализма (плутократии) и идеи социализма. В.С.Соловьев пишет, что экономическая задача государства, действующего из жалости, - насильно обеспечить каждому определенный минимальный уровень материального благополучия как необходимое условие достойного человеческого существования.

Таким образом, В.С. Соловьев, по сути, говорит не только о правовом государстве, но и о государстве социальном (в его христианско-нравственной интерпретации).

Государство трактуется В.С. Соловьевым как промежуточная социальная сфера между Церковью, с одной стороны, и материальным обществом, с другой. Нормальные отношения между церковью и государством выглядят так: государство признает за универсальной церковью ее верховный духовный авторитет, который определяет общее направление доброй воли человечества и конечную цель его исторической деятельности, а церковь дает государству полная власть согласовывать с этим законные мирские интересы и политические дела посредством высшей воли и требований конечной цели, так что церковь не имеет силы принуждения, а сила принуждения государства не имеет контакта с царством религии. Христианская церковь требует христианского государства.

Правда, следует учитывать определенную эволюцию религиозных взглядов В.С. Соловьева на государство. До 90-х гг. XIX века в его подходе преобладали идеи теократии. Он писал, что Царство Божие не только внутреннее - по духу, но и внешнее - по силе: это настоящая теократия. В дальнейшем он все больше склоняется к эсхатологическим представлениям об установлении Царства Божьего как конечной цели. Но с учетом этих моментов можно сказать, что в целом в подходе В.С. Соловьева государство в той или иной форме подчиняется идеологии христианской церкви. Эти же устремления (религиозно-христианские идеалы и идеи как определяющая основа и конечная цель) лежат в основе всего учения В.С. Соловьева о морали и нравственном толковании права.

Другие представители религиозно-нравственной традиции в русской политической мысли конца XIX - начала XX веков продолжили идеи В.С. Соловьева о личной свободе. Так Н.А. Бердяев (1874-1948) увлекся марксизмом, но перешел к философии личности и свободы в духе религиозного экзистенциализма и персонализма. Свобода, дух, личность, творчество Н.А. Бердяев противопоставляют необходимости, предметному миру, в котором царят зло, страдание и рабство. Смысл истории, по Н.А. Бердяеву, мистически осмыслен в мире свободного духа, вне исторического времени.

В.И. Иванов (1866-1949), русский поэт, идеолог символизма. В своих литературных и философских произведениях (в том числе в книге Борозды границы, 1916) он отразил религиозно-эстетическую концепцию творчества, преодолев индивидуализм путем достижения соборности.

Г. П. Федотов (1886 - 1951), русский религиозный мыслитель, историк, публицист. В исследованиях и многочисленных эссе он анализирует самобытность русской культуры и истории, место России между Востоком и Западом, выделяет культурно-исторические типы русских людей.

Таким образом, представители религиозно-нравственной традиции в русской политической мысли конца XIX - начала XX веков в основном рассматривали вопросы свободы личности, становления государства, истории государства Российского, его самобытности и т. д.

Заключение

Представители религиозно-нравственной традиции в русской политической мысли XIX - начала XX веков (В.И. Иванов, В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, Г.П. Федотов) со своих позиций рассматривали многие вопросы: вопросы права, истории становления и развития государства, в том числе российский; своеобразие государственного развития и менталитета России; вопросы искусства и творчества. Лейтмотивом этих идей является идея индивидуальной свободы, ее абсолютной ценности, на основе которой вышеупомянутые мыслители составили свои учения.

Особенностью политической мысли того времени было то, что ее представители не имели возможности претворить свои идеи в жизнь - и это вполне понятно. Можно сказать, идеи религиозно-нравственного направления опередили свое время. Общество не было готово их принять - просто российское государство было устроено совершенно противоположно тому идеалу, который представляли В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев и другие. Российское общество никогда не было по-настоящему демократическим; все в нем было подчинено царю, императору и общественным интересам. История России такова, что о провозглашении нравственности и свободы личности как основных принципов государственного устройства речи не шло. И даже сильная христианская традиция на Руси не могла ничего изменить, а, наверное, даже наоборот, способствовала тому, что в большинстве сознаний не существовало восприятия себя как независимого, самодостаточного человека.

К сожалению, в современном российском обществе такие позиции полностью не преодолены. Мы только учимся видеть в ближнем субъект, а не объект. Общество еще не созрело до уровня, который позволил бы построить действительно правовое общество в том смысле, в каком его понимал В.С. Соловьев. В нашей стране государство как институт имеет очень большую централизованную власть, которая в последнее время стала еще сильнее.

Таким образом, идеи, выраженные представителями религиозно-нравственной традиции в русской политической мысли конца XIX - начала XX веков, сегодня стали очень актуальными, но пока в силу обстоятельств не могут быть реализованы.

Список литературы

Антология мировой политической мысли: В 5 т. IV том: Политическая мысль в России (вторая половина XIX - XX вв.). М., Мысль, 1995.
Голубев Н.Р. Взгляды политических партий и общественных движений на проблемы настоящего и будущего России. М., Мысль, 1994.
Дремин М.А., Антипиев А.Г. Политология. Пермь, ПГПУ, 1986.
Иллюстрированный энциклопедический словарь. М., Большая Российская энциклопедия, 1984.
История политико-правовых учений / Под ред. А. Н. Хорошилова. М., ЮНИТИДАНА, 2012.
Мальцев В.А. Основы политологии. Пермь, 1992.
Политология / Под ред. MAVasilika. М., Градарика, 1995.
Соловьев В.С. Обоснование добра. М., Республика, 1991.