Реферат на тему: Иосиф Сталин, борьба за лидерство в партии и роль полит репрессий 30-х годов

Содержание:

Введение 

Политические репрессии 20-50-х годов ХХ века наложили большой отпечаток на российскую историю. Это были годы тирании и беззаконного насилия. Историки по-разному оценивают этот период сталинского руководства. Одни называют это "черным пятном в истории", другие - необходимой мерой по укреплению и увеличению мощи советского государства.

Само понятие репрессии в переводе с латыни означает подавление карательного наказания. Другими словами, подавление наказанием.

На данный момент политические репрессии являются одной из самых актуальных тем, так как они затронули практически каждого гражданина нашей страны. Все неразрывно связаны с этой трагедией. В последнее время страшные тайны того времени очень часто всплывали на поверхность, тем самым повышая значимость этой проблемы.

Целью данной статьи является рассмотрение политических репрессий во всем руководстве Иосифа Виссарионовича Сталина.

Идеологическая основа репрессий

Идеологическая основа сталинских репрессий (уничтожение" классовых врагов", борьба с национализмом и "великодержавным шовинизмом" и т. Самим Сталиным новый подход (концепция " усиления классовой борьбы по мере завершения строительства социализма») был сформулирован на пленуме ЦК ВКП (б) в июле 1928 г.:

"Мы часто говорим, что развиваем социалистические формы хозяйства в области торговли. Что это значит? Это означает, что мы вытесняем из торговли тысячи и тысячи мелких и средних трейдеров. Можно ли думать, что эти вытесненные из сферы оборота купцы будут сидеть молча, не пытаясь организовать сопротивление? Ясно, что вы не можете.

Мы часто говорим, что развиваем социалистические формы хозяйства в области промышленности. Что это значит? Это значит, что мы своим продвижением к социализму изгоняем и губим, может быть, сами того не замечая, тысячи и тысячи мелких и средних капиталистических промышленников. Неужели вы думаете, что эти разоренные люди будут сидеть молча, не пытаясь организовать сопротивление? Конечно, ты не можешь.

Мы часто говорим, что нужно ограничить эксплуататорские тенденции кулачества в деревне, что надо обложить кулаков высокими налогами, ограничить право аренды, не допустить права избирать кулаков в Советы и т. д. Это значит, что мы постепенно давим и давим капиталистические элементы деревни, иногда приводя их к разорению. Можно ли предположить, что кулаки будут нам за это благодарны и что они не попытаются организовать часть бедноты или середняка против политики Советской власти? Конечно, ты не можешь.

Разве не ясно, что весь наш прогресс, все сколько-нибудь значительные успехи в области социалистического строительства есть выражение и результат классовой борьбы в нашей стране?

Но из всего этого следует, что по мере нашего продвижения вперед сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет усиливаться, и Советская власть, силы которой будут все более возрастать, будет проводить политику изоляции этих элементов, политику разложения врагов рабочего класса и, наконец, политику подавления сопротивления эксплуататоров, создавая основу для дальнейшего продвижения рабочего класса и основных масс крестьянства.

Нельзя себе представить, что социалистические формы будут развиваться, изгоняя врагов рабочего класса, и враги будут молча отступать, уступая дорогу нашему прогрессу, что тогда мы снова будем наступать, и они снова отступят, и тогда "неожиданно" все без исключения социальные группы, и кулаки, и беднота, и рабочие, и капиталисты, "вдруг", "незаметно", без борьбы и волнений, войдут в лоно социалистического общества. Таких сказок нет и не может быть вообще, в условиях диктатуры-пролетариата - в частности.

Никогда не было и не будет такого времени, когда разлагающиеся классы добровольно сдают свои позиции, не пытаясь организовать сопротивление. Никогда не было и не будет такого времени, когда движение рабочего класса к социализму в классовом обществе могло бы совершиться без борьбы и волнений. Наоборот, движение к социализму не может не привести к сопротивлению этому движению эксплуататорских элементов, а сопротивление эксплуататоров не может не привести к неизбежному обострению классовой борьбы".

Политика "Красного террора"

Создание 7 (20) декабря 1917 года Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совете Народных Комиссаров явилось закономерным этапом эволюции Советского государства в послеоктябрьский период.

18 декабря 1917 года по ордеру, подписанному Ф. Э. Дзержинским и И. К. Ксенофонтовым, членом коллегии ВЧК С. Е. Щукиным, были арестованы 12 членов "Союза защиты Учредительного собрания". Среди арестованных были видные представители партии эсеров, меньшевиков и рабочей группы: В. М. Чернов, А. Р. Гоц, И. Г. Церетели, Ф. И. Дан, Л. М. Брамсон и др. Поводом для ареста послужило очередное заседание "Союза защиты Учредительного собрания", на котором было решено начать подготовку политической демонстрации.

Началом красного террора можно считать убийство председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого в Петрограде 30 августа 1918 года и тяжелое ранение В. И. Ленина в Москве вечером того же дня. Эти два события положили начало новому этапу карательно-репрессивной политики советского правительства. Террористические акты, совершенные в двух столицах в один и тот же день, убедили советское руководство в существовании заговора против всех видных большевиков и в возможности новых покушений. В этих условиях прежний подход к политическим оппонентам казался уже совершенной ошибкой, которую необходимо исправить самыми решительными и суровыми мерами. Отличительной чертой нового периода была особая роль чрезвычайных комиссий в развертывании широкомасштабных репрессий. Еще до декрета о красном терроре по России прокатывается первая волна террора, масштабы которого не сравнимы ни с каким другим подобным периодом гражданской войны.

Красный террор принял значительные масштабы в Поволжье, где до 30 августа 1918 года смертная казнь применялась чаще, чем в России в целом. Нижегородская губчека, которую в то время возглавлял М. Я. Лацис, уже 31 августа 1918 года телеграфировала в Москву о расстреле 41 человека в ответ на эти террористические акты. Среди расстрелянных были 2 высокопоставленных священнослужителя, 18 офицеров, 10 бывших жандармов, 4 бизнесмена и 2 чиновника царской России. Через несколько дней в том же Нижнем Новгороде был произведен новый массовый расстрел с тем же обоснованием, на этот раз 19 человек. Двое из приговоренных к высшей мере наказания были осуждены за контрреволюционную деятельность, остальные 17 человек-за уголовные преступления, отягчающим обстоятельством которых был их рецидив.

Политика красного террора в первую неделю своего осуществления приобрела в Петрограде наибольший размах. Особую роль в развертывании репрессий сыграла непримиримая позиция руководства Северной коммуны, прежде всего Г. Е. Зиновьева и некоторых представителей Петроградского губчека, в том числе Н. К. Антипова. Общее число жертв красного террора в Петрограде к октябрю 1918 года достигло почти 800 человек расстрелянных и 6229 арестованных. Массовые расстрелы в городе были направлены на запугивание населения и предотвращение новых террористических актов.

С 5 сентября политика красного террора приобрела законодательный характер. "Декрет о Красном терроре", принятый 5 сентября 1918 года, определил методы террора, его направление и организацию. В постановлении говорилось: "Совет народных Комиссаров, заслушав доклад Председателя Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступностью постов о работе Комиссии, находит, что в данной ситуации обеспечение тыла средствами террора является прямой необходимостью, что для усиления деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступностью на постах и придания ей более рутинного характера необходимо направить как можно большее число ответственных партийных товарищей., что необходимо защищать Советскую Республику от классовых врагов путем изоляции их в концлагерях, что все лица, связанные с белогвардейскими организациями, заговорами и мятежами, подлежат расстрелу, что имена всех расстрелянных должны быть опубликованы, а также основания применения к ним этой меры.

После 5 сентября 1918 года репрессии приняли более организованный и упорядоченный характер. В первую очередь удар был нанесен по офицерам и генералам бывшей царской армии, а также по лицам, служившим в жандармерии.

В результате офицеры составили значительную часть заложников, взятых по указу. В Петрограде из 476 заложников 407 были офицерами. Значительная часть расстрелянных офицеров-жандармы. В список приговоренных к высшей мере наказания 17 сентября 1918 года Западная областная ЧК включила 5 жандармов и 10 офицеров. 18 офицеров и 10 жандармов. Среди расстрелянных ВЧК в сентябре 1918 года было также много офицеров.139 Большое количество офицеров было среди расстрелянных заложников. Из 152 заложников, расстрелянных в Пензе (в ответ на убийство И. Е. Егорова) — 52 офицера от младшего лейтенанта до полковника. Среди жертв красного террора в Москве в первые дни сентября было 70 жандармов, арестованных в середине августа 1918 года. Из 102 расстрелянных Царицынской ЧК в сентябре-октябре 1918 года было 24 жандарма и 28 офицеров царской армии, из которых только двое были расстреляны за уголовные преступления.

Другим объектом террора была буржуазия. В то же время не делалось особого различия между сельской и городской буржуазией, нередко в нее включались даже духовенство и интеллигенция. По сравнению с офицерами расстрел относился к этим категориям в меньшей степени. В основном террор воздействовал на буржуазию в виде изоляционных мер: концлагерей и заложников, а также в виде многочисленных взносов, налогов и других денежных и товарных поборов.

Политика красного террора распространилась и на другие группы населения, в том числе на интеллигенцию (профессоров, студентов, фельдшеров, учителей) и духовенство. Процентное определение этих категорий затруднительно, так как такие данные чаще всего опускались в советской печати или в них появлялись расплывчатые понятия "белогвардейцы" и "контрреволюционеры". По данным ЧК, опубликованным в печати, в сентябре было расстреляно 44 священнослужителя (в конце года-83), 7 студентов, 4 учителя и 8 врачей.

Это было еще более верно в отношении крестьянства. Осень 1918 года характеризовалась жестоким подавлением крестьянских выступлений. Массовые аресты и казни крестьян-повстанцев происходили по всей России, в том числе в газетах фиксировались случаи расстрелов заложников из числа кулаков. В то же время в деревне расстреливают помещиков. Так, в Смоленске были расстреляны 34 крупных помещика. Красный террор приобрел особый размах в традиционно крестьянских губерниях Тамбовской и Пензенской. Значительная часть казней во время красного террора происходила здесь среди сельского населения, а большое количество злоупотреблений провоцировало крестьян на вооруженные выступления. В Тамбовской губернии против крестьян применялись денежные поборы, плети, прямое военное давление. Все, кто оказывал сопротивление, объявлялись контрреволюционерами и строго наказывались за любое неповиновение. В целом в деревне карательная политика была направлена против тех же социально опасных для советской власти слоев населения, что и в городе: буржуазии, купечества, духовенства, а также крупных и средних землевладельцев.

Следующей социальной группой, получившей большое внимание при освещении красного террора советской прессой, является криминальный элемент. Здесь очевидно стремление к двум политическим целям: стабилизации внутренней обстановки и оправданию красного террора в глазах населения. Не исключено, что довольно большой процент расстрелов преступников связан с подменой определенной части контрреволюционного элемента.

Большинство заложников содержались в обычных тюрьмах, в том числе и в окружных. В Тверской губернии, помимо 150 заложников, взятых в Твери, они имелись также в Бежецке, Волочке, Кимрах, Красном Холме, Осташкове и других уездных городах. В Астраханской ЧК было 300 заложников из белогвардейцев, 7 человек вскоре были расстреляны. Общее количество заложников и концлагерей было относительно небольшим. В условиях стабилизации положения молодой Советской республики осенью-зимой 1918 года можно было справиться с максималистскими требованиями, и концлагеря использовались реже, чем предусматривал "Декрет о Красном терроре". В ходе осенней дискуссии по ЧК были пересмотрены прежние планы строительства концлагерей. Для их реализации не хватало ни тюрем, ни персонала, ни денег, а главное, такие действия подорвали бы экономику страны, так как неизбежно пострадали бы квалифицированные научные и рабочие кадры.

Данные по 1918 следующим образом:

• Концентрационный лагерь— 1,791 людей;
• Тюрьмы — 21 988 человек;
• Заложники — 3061 человек;
• Всего было арестовано 42 254 человека.

Относительно небольшое число арестованных в 1918 году было связано с тем, что значительная часть дел проходила через трибуналы, а также через народные суды.

К ноябрю 1918 года красный террор частично закончился. Об этом наглядно свидетельствует статистика: если в сентябре 1918 года чрезвычайные комиссии приговорили к расстрелу более 5 тысяч человек, то ни в один из последующих месяцев число жертв ЧК не превышало тысячи. От политики нейтрализации середняков советское руководство постепенно перешло к союзу с ними. Существенно меняется отношение к буржуазным и военным специалистам. Изменившаяся внутриполитическая обстановка позволила уже в октябре 1918 года значительно ослабить карательно-репрессивную политику ВЧК. Косвенным подтверждением этого является отпуск председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского в октябре 1918 года и его нелегальная поездка в Швейцарию навестить семью. Об этом свидетельствовало и начало уже в первых числах октября 1918 года подготовки к широкомасштабной политической амнистии, приуроченной к годовщине революции.

Ф. Э. Дзержинский в феврале 1919 года писал: "Красный террор был не более чем выражением непреклонной воли беднейшего крестьянства и пролетариата к уничтожению всех попыток восстания против нас. Нынешняя ситуация совершенно отличается от той, что была раньше. Теперь нет массы прежнего государства, которая организовывала заговоры против нас, мы их разогнали и рассеяли. С их уничтожением, с той массовой борьбой, которую раньше показывала ЧК, с теми условиями, при которых надо было создавать органы с чрезвычайными полномочиями на местах, в уездах, этих условий уже нет."

Репрессии конца 20-х-начала 30-х годов XX века

Раскулачивание.

В ходе насильственной коллективизации сельского хозяйства, которая проводилась в СССР в период с 1928 по 1932 год, одним из направлений государственной политики было подавление антисоветских действий крестьян и "ликвидация кулачества как класса", иначе говоря - "раскулачивание". Она предусматривала насильственное и произвольное лишение зажиточных крестьян всех средств производства, земли и гражданских прав с последующим их выселением в отдаленные районы страны.

Таким образом, государство уничтожило основную социальную группу сельского населения.

В списки кулаков мог попасть любой крестьянин. Масштабы сопротивления коллективизации были настолько велики, что она охватила не только кулаков, но и многих середняков, выступавших против коллективизации.

Протесты крестьян против коллективизации, против высоких налогов и принудительного изъятия" излишков " зерна выражались в его укрывательстве, поджогах и даже убийствах сельских партийных и советских активистов.

30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло постановление "О мерах по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации".

Согласно декрету, кулаки делились на три категории:

• Контрреволюционные активисты, организаторы террористических актов и восстаний
• Остальная часть контрреволюционного актива состоит из богатейших кулаков и полемистов.
• Оставшиеся кулаки

2 февраля 1930 года был издан приказ ОГПУ СССР № 44/21, предусматривавший немедленную ликвидацию" контрреволюционного кулацкого актива", особенно" кадров активных контрреволюционных и повстанческих организаций и групп "и "наиболее злостных, махровых одиночек".

Семьи арестованных, заключенных в концлагеря или приговоренных к расстрелу подлежали высылке в отдаленные северные районы СССР.

Приказ предусматривал также массовое выселение наиболее зажиточных кулаков, т. е. бывших помещиков, полемистов, "местных кулацких властей" и "всего кулацкого кадра, из которого формируется контрреволюционный актив", "кулацкого антисоветского актива", "церковников и сектантов", а также их семей в отдаленные северные районы СССР. А также первоочередное проведение кампаний по выселению кулаков и членов их семей в следующих регионах СССР.

В связи с этим на органы ОГПУ была возложена задача организации расселения раскулаченных и их трудового использования по месту нового проживания, подавления волнений раскулаченных в спецпоселениях, розыска бежавших из мест высылки. Непосредственно за массовое переселение отвечала специальная оперативная группа под руководством начальника Секретного оперативного отдела Е. Г. Евдокимова. Стихийные волнения крестьян на местах были подавлены мгновенно. Только летом 1931 года пришлось привлекать армейские части для усиления войск ОГПУ в подавлении крупных волнений спецпереселенцев на Урале и в Западной Сибири.

Всего в спецпоселение в 1930-1931 годах было направлено 381 026 семей с общей численностью населения 1 803 392 человека, что указано в справке Отдела по спецпоселениям ГУЛАГА ОГПУ. В 1932-1940 годах в спецпоселения прибыло еще 489 822 раскулаченных человека.

Социально чуждые элементы

Если крестьянство платило самую тяжелую дань добровольному сталинскому плану радикального изменения общества, то другие социальные группы, именуемые "социально чуждыми", под разными предлогами выбрасывались на обочину нового общества, лишались гражданских прав, выгонялись с работы, оставались без жилья, спускались по социальной лестнице, отправлялись в ссылку. Духовенство, люди свободных профессий, мелкие предприниматели, торговцы и ремесленники стали главными жертвами" антикапиталистической революции", начавшейся в 1930-е годы. Городское население теперь относилось к категории "рабочего класса, Строителя социализма", но рабочий класс подвергался репрессиям в соответствии с господствующей идеологией, ставшей самоцелью, тормозившей активное движение предприятий к прогрессу.

Знаменитый судебный процесс в городе Шахты положил конец" передышке " в противостоянии властей и специалистов, начавшейся в 1921 году. Накануне "запуска" первой пятилетки стал ясен политический урок процесса в Шахтах: скептицизм, нерешительность, безразличие к шагам, предпринимаемым партией, могли привести только к саботажу. Сомневаться - значит предавать. "Преследование специалиста" глубоко укоренилось в сознании большевиков, и процесс в Шахтах стал сигналом для других подобных процессов. Специалисты стали козлами отпущения за экономические неудачи и трудности, вызванные падением уровня жизни. С конца 1928 года тысячи промышленных рабочих, "старорежимных инженеров" были уволены, лишены продовольственных карточек, свободного доступа к врачам, а иногда и выселены из своих домов. В 1929 году тысячи чиновников плановой комиссии Наркомпроса, Наркомпроса, наркомторга были уволены под предлогом правых уклонов, саботажа или принадлежности к "социально чуждым элементам". Действительно, 80% чиновников Наркомфина служили при царском режиме.

Кампания по "чистке" отдельных учреждений усилилась летом 1930 года, когда Сталин, желая навсегда покончить с "правыми", и в частности с Рыковым, занимавшим в то время пост главы правительства, решил продемонстрировать связи последнего со "специалистами-диверсантами". В августе-сентябре 1930 года ОГПУ неоднократно увеличивало количество арестов известных специалистов, занимавших важные посты в Госплане, в Госбанке и в Наркоматах финансов, торговли и сельского хозяйства. Среди арестованных были, в частности, профессор Кондратьев-первооткрыватель знаменитых Кондратьевских циклов, заместитель министра сельского хозяйства по продовольствию во Временном правительстве, возглавлявший институт при Наркомфине, а также профессора Чаянов и Макаров, занимавшие важные посты в Нар-Комземе, профессор Садырин, член Правления Госбанка СССР, профессора Рамзин и Громан, один из видных экономистов и известнейших статистиков Госплана, и многие другие известные специалисты..

Должным образом проинструктированное самим Сталиным по вопросу о "буржуазных специалистах", ОГПУ подготовило дела, которые должны были продемонстрировать наличие сети антисоветских организаций внутри якобы существующей Рабоче-крестьянской партии во главе с Кондратьевым и Промышленной партии во главе с Рамзиным. Следователям удалось добиться от некоторых арестованных "признательных показаний" как в их контактах с "правыми уклонистами" Рыковым, Бухариным и Сырцовым, так и в их участии в мнимых заговорах, направленных на свержение Сталина и советской власти с помощью антисоветских эмигрантских организаций и иностранных спецслужб. ОГПУ пошло еще дальше: Он добыл "признания" у двух преподавателей Военной академии о готовящемся заговоре во главе с начальником Генерального штаба Красной Армии Михаилом Тухачевским. Как свидетельствует письмо Сталина на имя Серго Орджоникидзе, вождь тогда не решился убрать Тухачевского, отдав предпочтение другим целям — "диверсантам".

Вышеприведенный эпизод наглядно показывает, как с 1930 года фабриковались дела так называемых террористических групп, в том числе и представителей антисталинской оппозиции. В тот момент Сталин не мог и не хотел идти дальше. Все провокации и маневры этого момента имели узко определенную цель: полностью скомпрометировать последнего из своих противников внутри партии, запугать всех нерешительных и колеблющихся.

22 сентября 1930 года "Правда" опубликовала "признания" 48 должностных лиц Наркомторга и Наркомфина, признавших себя виновными " в затруднениях с продовольствием и исчезновении серебряных денег." За несколько дней до этого в письме на имя Молотова Сталин дал ему такое указание: "Нужно: а) коренным образом очистить аппарат Наркомфина и Госбанка, несмотря на крики сомнительных коммунистов вроде Пятакова-Брюханова; б) расстрелять два-три десятка диверсантов, проникших в аппарат. в) продолжать на всей территории СССР деятельность ОГПУ, с целью возвращения в обращение серебряных денег." 25 сентября 1930 года было расстреляно 48 специалистов.

В последующие месяцы было проведено несколько подобных испытаний. Некоторые из них проходили за закрытыми дверями, как, например, суд над "специалистами Высшего хозяйственного совета" или "Рабоче-крестьянской партией". Другие процессы были публичными, например, "процесс промышленной партии", в котором восемь человек" сознались", что создали разветвленную сеть, состоящую из двух тысяч специалистов, с целью организации экономического переворота на деньги иностранных посольств. Эти судебные процессы поддерживали легенду о саботаже и заговорах, которые были так важны для укрепления сталинской идеологии.

За четыре года с 1928 по 1931 год из общества было исключено 138 тысяч промышленных и управленческих специалистов, из них 23 тысячи были списаны в первую категорию ("враги советской власти") и лишены гражданских прав. Травля специалистов приняла огромные масштабы на предприятиях, где они были вынуждены необоснованно наращивать производство, что привело к увеличению числа аварий, дефектов и поломок машин. С января 1930 года по июнь 1931 года 48% инженеров Донбасса были уволены или арестованы: только в первом квартале 1931 года на транспорте было " разоблачено "4500" диверсантов". Продвижение заведомо недостижимых целей, приведшее к срыву планов, сильному падению производительности труда и трудовой дисциплины, полному игнорированию экономических законов, надолго нарушило работу предприятий.

Кризис обозначился с размахом, и партийное руководство было вынуждено принять некоторые "корректирующие меры". 10 июля 1931 года Политбюро приняло решение ограничить преследование специалистов, ставших жертвами объявленной на них в 1928 году охоты. Были приняты необходимые меры: немедленно освобождено несколько тысяч инженеров и техников, главным образом в металлургической и угольной промышленности, прекращена дискриминация в доступе к высшему образованию детей интеллигенции, а ОПТУ запрещено арестовывать специалистов без согласия соответствующего наркомата.

Среди других социальных групп, отодвинутых на задворки "нового социалистического общества", было и духовенство. В 1929-1930 годах началось второе большое наступление советского государства на духовенство после антирелигиозных репрессий 1918-1922 годов. В конце 1920-х годов, несмотря на осуждение некоторыми высшими иерархами духовенства "лояльного" заявления митрополита Сергия, преемника Патриарха Тихона, по отношению к Советской власти, влияние Православной Церкви в обществе оставалось достаточно сильным. Из 54 692 церквей, действовавших в 1914 году, 39 000 остались в 1929 году. Емельян Ярославский, председатель Союза воинствующих атеистов, основанного в 1925 году, признавал, что только около 10 миллионов человек из 130 миллионов верующих "порвали с религией"."

Антирелигиозное наступление 1929-1930 годов развернулось в два этапа. Первый — весной и летом 1929 года-ознаменовался ужесточением антирелигиозного законодательства периода 1918-1922 годов. 8 апреля 1929 года был издан декрет, который усилил контроль местных властей за духовной жизнью прихожан и ввел новые ограничения на деятельность религиозных объединений. Отныне любая деятельность, выходящая за рамки "удовлетворения религиозных потребностей", подпадала под действие закона об уголовной ответственности, в частности, 10 п. 58 ст. Уголовный кодекс, предусматривающий наказание в виде трех лет лишения свободы и вплоть до смертной казни за "использование религиозных предрассудков для ослабления государства"." 26 августа 1929 года правительство установило пятидневную рабочую неделю — пять дней работы и один день отдыха, выходной день; таким образом, декрет упразднил воскресенье как день отдыха для всех групп населения. Эта мера должна была помочь " искоренить религию."

В октябре 1929 года церковные колокола было приказано убрать: "Звон колоколов нарушает право широких атеистических масс городов и сел на заслуженный отдых." Сектантов приравняли к кулакам: задавили налогами (которые в 1928-1930 годах выросли в десятки раз), лишили всех гражданских прав, что означало прежде всего лишение продовольственных карточек и бесплатной медицинской помощи, их тоже стали арестовывать, высылать или депортировать. По имеющимся неполным данным, в 1930 году было репрессировано более 13 тысяч служителей культа. В большинстве сел и городов коллективизация началась с символического закрытия церкви, "раскулачивания священника". Весьма симптоматично, что около 14% бунтов и крестьянских волнений, зафиксированных в 1930-е годы, были вызваны главным образом закрытием церкви и конфискацией колоколов. Кульминация антирелигиозной кампании пришлась на зиму 1929-1930 годов. К 1 марта 1930 года было закрыто 6715 церквей, некоторые из них разрушены.

В последующие годы открытое и активное наступление на церковь сменилось негласным, но жестким административным преследованием духовенства и верующих. Свободно трактуя шестьдесят восемь пунктов Декрета от 8 апреля 1929 года, превышая свои полномочия по закрытию храмов, местные власти продолжали борьбу под различными "благовидными" предлогами: старые, ветхие или "антисанитарные постройки" храмов, отсутствие страховки, неуплата налогов и другие многочисленные поборы представлялись в качестве достаточных оснований для оправдания действий властей.

Что касается Православной Церкви в целом, то число служителей и мест отправления культа значительно уменьшилось под постоянным давлением властей, несмотря на то, что перепись 1937 года, впоследствии засекреченная, показала наличие в стране 70% верующих. По состоянию на 1 апреля 1936 года в СССР насчитывалось всего 15 835 действующих православных церквей (28% от числа существовавших до революции), 4830 мечетей (32% от числа дореволюционных), несколько десятков католических и протестантских церквей. Когда служители культа были перерегистрированы, их число составило 17 857 вместо 112 629 в 1914 году и около 70 000 в 1928 году. Духовенство стало, по официальной формуле, "осколком умирающих классов."

Кулачество, "специалисты" и представители духовенства были не единственными жертвами "антикапиталистической революции" начала 30-х годов. В январе 1930 года власти развернули кампанию по искоренению "частного предпринимательства". Эта операция была направлена против купцов, ремесленников, а также многих представителей свободных профессий, всего их было около полутора миллионов. Во времена НЭПА они очень мирно работали в "частном секторе". Эти предприниматели, чей частный капитал в торговле не превышал 1000 рублей (98% из них вообще не пользовались наемными рабочими), были мгновенно лишены возможности продолжать свою деятельность из-за десятикратного увеличения налогообложения. Они подвергались конфискации имущества, так как "люмпенские, паразитические или "социально чуждые" элементы были лишены всех гражданских прав, как представители "бывших" или "бывших членов имущего класса" и царского персонала." Декрет от 12 декабря 1930 года зафиксировал более 30 категорий бесправия: бывшие помещики, бывшие купцы, бывшие кулаки, бывшие дворяне, бывшие полицейские, бывшие царские чиновники, бывшие "владельцы частных предприятий", служители культа, монахи, монахини, бывшие члены оппозиционных политических партий, бывшие белые офицеры и т. д. Дискриминационные меры, принятые бесправными лицами, составлявшими в 1932 году 4% избирателей, а также семьями 7 миллионов человек, не ограничивались лишением избирательных прав. В 1929-1930 годах они были лишены права на жилье, медицинскую помощь и продовольственные карточки. В 1933-1934 годах были приняты еще более жесткие меры, возникшие в ходе паспортных операций, направленных на очистку городов от "рассекреченных элементов".

С конца 1928 по конец 1932 года советские города были наводнены крестьянами, число которых приближалось к 12 миллионам — это были те, кто бежал от коллективизации и раскулачивания. Только в Москве и Ленинграде насчитывалось три с половиной миллиона переселенцев. Среди них было много предприимчивых крестьян, предпочитавших бежать из деревни на самообразование или вступать в колхозы. В 1930-1931 годах бесчисленные строительные проекты поглотили эту весьма неприхотливую рабочую силу. Но начиная с 1932 года власти стали опасаться непрерывного и неконтролируемого притока населения, превращавшего города в деревни, в то время как власти требовалось сделать их витриной нового социалистического общества; миграция населения угрожала всей, начиная с 1929 года, тщательно разработанной системе продовольственных карт, при которой число "имеющих право" на продовольственную карту увеличилось с 26 миллионов в начале 1930 года до почти 40 к концу 1932 года. Миграция трансформированных растений в обширные кочевые стойбища. По мнению властей, " вновь прибывшие из села могут вызвать негативные явления и разрушить производство при обилии прогульщиков, снижении трудовой дисциплины, хулиганстве, росте браков, развитии преступности и алкоголизма."

Для разгрома стихии власти решили в ноябре-декабре 1932 года принять репрессивные меры против нарушителей производственной дисциплины на производстве и тем самым попытаться очистить города от "социально чуждых элементов". Декрет от 15 ноября 1932 года предусматривал следующие наказания за прогулы: немедленное увольнение, лишение продовольственных карточек, выселение нарушителей с места жительства. Его очевидной целью было разоблачение "псевдотрудников". Декрет от 4 декабря 1932 года давал предприятиям право самим решать, кого следует лишать продовольственных карточек, и ставил своей целью выявление и изъятие всех " мертвых душ "и" тунеядцев", несправедливо включенных в муниципальные списки по продовольственным карточкам.

Но едва ли не самым важным было введение национального паспорта 27 декабря 1932 года. Аттестация населения отвечала многим целям, намеченным во введении к этому закону: ликвидация "социального паразитизма", ограничение проникновения кулаков в город, а также их рыночной деятельности, ограничение исхода сельского населения, сохранение чистоты города.

В течение 1933 года было выдано 27 миллионов паспортов, при этом аттестация сопровождалась операциями по "очистке" городов от нежелательных категорий населения. Первая неделя аттестации работников двадцати промышленных предприятий столицы, начавшаяся в Москве 5 января 1933 года, помогла "выявить" 3450 бывших белогвардейцев, бывших кулаков и других "чуждых и преступных элементов". В закрытых городах около 385 000 человек не получили паспортов и были вынуждены покинуть свои места жительства на срок до десяти дней с запретом на поселение в другом городе, даже "открытом".

В течение 1933 года были проведены самые впечатляющие операции по "паспортизации": с 28 июня по 3 июля 5470 цыган из Москвы были арестованы и депортированы на места работы в Сибирь. С 8 по 12 июля было арестовано и депортировано 4750 "рассекреченных элементов" из Киева; в апреле, июне и июле 1933 года были задержаны и высланы три эшелона "рассекреченных элементов из Москвы и Ленинграда" общей численностью более 18 000 человек. Первый из этих поездов оказался на острове Назино, где две трети депортированных умерли за один месяц.

Весной 1934 года правительство приняло репрессивные меры против малолетних беспризорников и хулиганов, число которых в городах значительно возросло в период голода, раскулачивания и закаливания общественных отношений. 7 апреля 1935 года Политбюро издало постановление, согласно которому предусматривалось "предавать суду и применять необходимые по закону санкции к подросткам, достигшим 12-летнего возраста, осужденным за грабеж, насилие, нанесение телесных повреждений, членовредительство и убийство"." Через несколько дней правительство направило секретную инструкцию в прокуратуру, в которой уточнялись уголовные меры, которые должны применяться к подросткам, в частности, говорилось, что должны применяться любые меры, "включая высшую меру социальной защиты", то есть смертную казнь. Таким образом, прежние пункты Уголовного кодекса, запрещавшие применение смертной казни к несовершеннолетним, были отменены.

Однако масштабы детской преступности и беспризорности были слишком велики, и эти меры не дали никакого результата. В докладе "О ликвидации преступности несовершеннолетних в период с 1 июля 1935 года по 1 октября 1937 года" отмечалось: "Несмотря на реорганизацию приемной сети, ситуация не улучшилась в 1937 году, начиная с февраля, произошел значительный приток беспризорных детей из сельской местности в районы и районы, пострадавшие от частичного недостатка кислорода в 1936 году.

Несколько цифр помогут вам представить масштабы этого явления. Только в 1936 году через НКВД прошло более 125 000 молодых бродяг; с 1935 по 1939 год в колонии НКВД было помещено более 155 000 подростков; только в 1936-1939 годах через судебные органы прошли 92 000 детей в возрасте от двенадцати до шестнадцати лет.  К 1 апреля 1939 года в лагерную систему ГУЛАГа было зачислено более 10 000 несовершеннолетних.

В первой половине 1930-х годов масштабы репрессий, проводимых государством и партией против общества, то набирали силу, то несколько ослабевали. Серия терактов и чисток, за которыми последовало затишье, позволила сохранить определенный баланс, каким-то образом организовав хаос, который мог привести к постоянному противостоянию или, что еще хуже, к незапланированному повороту событий.

Великий террор

1 декабря 1934 года в 16: 37 по московскому времени в Смольном был убит первый председатель Ленинградского обкома ВКП (б) Сергей Миронович Киров. Это убийство было максимально использовано Сталиным для окончательной ликвидации оппозиции и породило новую волну репрессий, развернутых по всей стране.

С декабря 1934 года начались аресты бывших членов оппозиционных групп, прежде всего троцкистов и зиновьевцев. Их обвиняли в убийстве С. М. Кирова, в подготовке террористических актов против членов сталинского руководства. В 1934-1938 годах был сфабрикован ряд открытых политических процессов. В августе 1936 года состоялся суд над "Антисоветским объединенным троцкистско-зиновьевским центром", в котором приняли участие 16 человек. Главными действующими лицами среди них были бывший организатор красного террора в Петрограде, личный друг В. И. Ленин, Григорий Зиновьев и один из виднейших теоретиков партии Лев Каменев. Все подсудимые были приговорены к расстрелу. В марте 1938 года состоялся суд над "антисоветским правоцентристским блоком". Среди подсудимых были бывший "любимец партии" Николай Бухарин, бывший глава советского правительства Алексей Рыков, бывший начальник главного карательного органа большевизма ОГПУ Генрих Ягода и другие. Разбирательство закончилось тем, что с их смертные приговоры. В июне 1937 года большая группа советских военачальников во главе с маршалом М. Н. Тухачевского, был приговорен к смертной казни.

Почти все подсудимые на открытых процессах лгали сами себе, подтверждали абсурдные обвинения в свой адрес и восхваляли Коммунистическую партию и ее руководство во главе со Сталиным. Это, очевидно, связано с давлением на них со стороны следствия, лживыми обещаниями спасти их жизни и их близких. Одним из главных аргументов следователей было: "Это необходимо для партии, для дела коммунизма."

Судебные процессы над лидерами оппозиции послужили политическим оправданием для развязывания беспрецедентной волны массового террора против руководящих кадров партии, государства, в том числе армии, НКВД, прокуратуры, промышленности, сельского хозяйства, науки, культуры и т. д. Точное число жертв за этот период пока не подсчитано. Но на динамику репрессивной политики государства указывают данные о количестве заключенных в лагерях НКВД (в среднем за год): 1935— 794 тыс., 1936— 836 тыс., 1937— 994 тыс., 1938— 1313 тыс., 1939— 1340 тыс., 1940-1400 тыс., 1941 - 1560 тыс.

Страну охватил массовый психоз поиска "вредителей", "врагов народа", доносчиков. Партийцы не стеснялись открыто приписывать себе заслуги в количестве разоблаченных "врагов" и написанных доносов. Например, кандидат в члены Московского городского комитета партии Сергеева-Артемова, выступая на IV городской партийной конференции в мае 1937 года, с гордостью заявила, что разоблачила 400 "белогвардейцев". Доносы писались друг на друга, на друзей и подруг, на знакомых и коллег, на жен-на мужей, на детей-на родителей.

Миллионы партийных, хозяйственных работников, ученых, деятелей культуры, военных, рядовых рабочих, служащих, крестьян были репрессированы без суда и следствия, по решению НКВД. Ее руководителями в это время были одни из самых темных фигур в российской истории: бывший петербургский рабочий, человек почти карликового роста Николай Ежов, а после его расстрела-партийный работник из Закавказья Лаврентий Берия

Пик репрессий пришелся на 1937-1938 годы. НКВД получал задания по организации и масштабам репрессий от Политбюро ЦК и лично от Сталина. В 1937 году была дана секретная инструкция о применении физических пыток. С 1937 года репрессии обрушились и на НКВД. Руководители НКВД Г. Ягода и Н. Ежов были расстреляны.

Сталинские репрессии преследовали несколько целей: они уничтожали возможную оппозицию, создавали атмосферу всеобщего страха и беспрекословного подчинения воле вождя, обеспечивали ротацию кадров путем выдвижения молодежи, ослабляли социальную напряженность, сваливая трудности жизни на "врагов народа", обеспечивали Главное управление лагерей (Гулаг) рабочей силой.

Однако следует помнить, что в ходе террора возмездие настигло многих большевистских деятелей, совершивших кровавые массовые зверства, как во время гражданской войны, так и в последующие времена. Погибшие в застенках НКВД высокопоставленные партийные чиновники : Постышев, Р. ЭЙХЕ, С. Косиор, А. Бубнов, Б. Шеболдаев, И. Варейкис, Ф. Голощекин, военные , в том числе маршал В. Блюхер; чекисты: Г. Ягода, Н. Ежов, Ю. Агранов и многие другие были организаторами и зачинщиками массовых репрессий.

К сентябрю 1938 года основная задача репрессий была выполнена. Репрессии уже начали угрожать новому поколению партийных и чекистских руководителей, которые были выдвинуты в ходе репрессий. В июле-сентябре был осуществлен массовый расстрел ранее арестованных партийных функционеров, коммунистов, военачальников, сотрудников НКВД, интеллигенции и других граждан, это стало началом конца террора. В октябре 1938 года все органы внесудебного вынесения приговоров были распущены (за исключением Особого совещания при НКВД, как оно было принято после вступления Берии в НКВД).

Империя лагерей

Тридцатые годы, годы беспрецедентных репрессий, ознаменовали рождение чудовищно разросшейся системы лагерей. Имеющиеся в настоящее время архивы ГУЛАГа позволяют точно описать развитие лагерей в эти годы, различные реорганизации, приток и численность заключенных, их экономическую пригодность и распределение на работу в зависимости от вида содержания, а также пола, возраста, национальности и уровня образования.

К середине 1930 года в лагерях ОГПУ работало уже около 140 тысяч заключенных. Одно только громадное строительство Беломорско-Балтийского канала потребовало 120 тысяч рабочих, то есть перевод десятков тысяч заключенных из тюрем в лагеря был значительно ускорен. В начале 1932 года на стройках ОГПУ отбывало военную службу более 300 тысяч заключенных, где ежегодная смертность составляла 10% от общего числа заключенных, как это было, например, на Беломорско-Балтийском канале. В июле 1934 года, когда ОГПУ реорганизовывалось в НКВД, ГУЛАГ включал в себя 780 небольших исправительных колоний, в которых содержалось всего 212 000 заключенных; они считались экономически неэффективными и плохо управляемыми, а затем зависели только от Наркомата юстиции. Чтобы добиться производительности труда, приближающейся к производительности всей страны, лагерь должен был стать большим и специализированным. На 1 января 1935 года объединенная система ГУЛАГа содержала более 9,5 тысяч заключенных, из которых 725 тысяч были отправлены в "трудовые лагеря" и 240 тысяч-в "трудовые колонии", а также были небольшие подразделения, где менее "социально опасные элементы" были приговорены к двум - трем годам.

К этому времени карта ГУЛАГа в основных чертах сформировалась на следующие два десятилетия. Соловецкий исправительный комплекс, насчитывавший 45 000 заключенных, породил систему "командировок" или "летных лагерей", которые перемещались из одного лесозаготовительного лагеря в другой в Карелии, на побережье Белого моря и в Вологодской области. Большой комплекс "Свирлаг", рассчитанный на 43 000 заключенных, должен был снабжать лесом Ленинград и Ленинградскую область, а комплекс "Темниково", рассчитанный на 35 000 заключенных, должен был таким же образом обслуживать Москву и Московскую область.

Ухтапечлаг использовал труд 51 000 заключенных на строительных работах, в угольных шахтах и в нефтеносных районах Крайнего Севера. Другая ветвь вела на север Урала и к химическим заводам Соликамска и Березников, а на юго-восток путь шел к комплексу лагерей в Западной Сибири, где 63 000 заключенных бесплатно трудились на крупном заводе "Кузбассуголь". На юге, в Карагандинской области Казахстана, сельскохозяйственные лагеря Степлага, в которых было 30 000 заключенных, использовали новую формулу освоения залежных степей. Здесь, похоже, власти были не так строги, как на крупных стройках середины 30-х годов. Дмитлаг (196 000 заключенных), после завершения работ на Беломорско-Балтийском канале в 1933 году, обеспечил создание второго грандиозного сталинского канала – "Москва-Волга".

Еще один крупный строительный проект, задуманный в имперском масштабе, – это БАМ (Байкало-Амурская магистраль). В начале 1935 года около 150 000 заключенных лагерного комплекса Бамлага были разделены на тридцать "лагерных станций" и работали на первой очереди железной дороги. В 1939 году в Бамлаге находилось 260 000 заключенных, самый большой объединенный советский ИТЛ.

С 1932 года комплекс северо-восточных лагерей (Севвостлаг) работал на Дальстройкомбинате, который добывал важное стратегическое сырье-золото на экспорт, чтобы можно было закупать необходимое оборудование для индустриализации Запада. Золотые прииски расположены в крайне негостеприимном районе – на Колыме, куда можно добраться только морем. Полностью изолированная Колыма стала символом ГУЛАГа. Его" столица " и въездные ворота для ссыльных-Магадан, построенный самими заключенными. Главная артерия жизни в Магадане, дорога из лагеря в лагерь, тоже была построена заключенными, нечеловеческие условия жизни которых описаны в рассказах Варлама Шаламова. С 1932 по 1939 год добыча золота заключенными (в 1939 году их было 138 000) возросла с 276 килограммов до 48 тонн, то есть составила 35% всей советской добычи того года.

В июне 1935 года правительство приступило к новому проекту, который могли реализовать только заключенные,-строительству никелевого завода в Норильске за Полярным кругом. Концлагерь в Норильске насчитывал 70 000 заключенных в период расцвета ГУЛАГа в начале 50-х годов..

Во второй половине 1930 – х годов население ГУЛАГа увеличилось более чем вдвое-с 965 000 заключенных в начале 1935 года до 1 930 000 в начале 1941 года. Только в 1937 году она увеличилась на 700 000 человек. Массовый приток новых заключенных дезорганизовал производство 1937 года до такой степени, что его объем сократился на 13% по сравнению с 1936 годом! До 1938 года производство находилось в состоянии застоя, но с приходом нового наркома внутренних дел Лаврентия Берии, принявшего энергичные меры по "рационализации труда заключенных", все изменилось. В докладе, направленном в Политбюро 10 апреля 1939 года, Берия изложил свою программу реорганизации ГУЛАГа. Стандартный рацион заключенных составлял 1400 калорий в день, т. е. Число людей, пригодных к работе, постепенно сокращалось, 250 000 заключенных не могли работать к 1 марта 1939 года, и 8% от общего числа заключенных умерли только в течение 1938 года. Для выполнения намеченного НКВД плана Берия предложил увеличить пайки, ликвидировать все надбавки, приблизительное наказание всех беглецов и другие меры, которые должны быть применены против тех, кто мешает повышению производительности труда, и, наконец, продлить рабочий день до одиннадцати часов; отдых предполагался только три дня в месяц, и все это для того, чтобы "рационально эксплуатировать и максимально использовать физические возможности заключенных".

В архивах сохранились подробности многих операций по депортации социально враждебных элементов из Прибалтики, Молдавии, Западной Белоруссии и Западной Украины, проведенных в мае-июне 1941 года под руководством генерала Серова. Всего в июне 1941 года было депортировано 85 716 человек, из которых 25 711 были прибалтами. В своем докладе от 17 июля 1941 года Меркулов," человек номер два " в НКВД, подвел итоги прибалтийской части операции. В ночь с 13 на 14 июня 1941 года было направлено 11 038 членов семей "буржуазных националистов", 3240 членов семей бывших милиционеров, 7124 члена семей бывших помещиков, промышленников, чиновников, 1649 членов семей бывших офицеров и 2907 "других".

Каждая семья имела право на сто килограммов багажа, включая еду на один месяц. НКВД не обременял себя обеспечением продовольствием при перевозке ссыльных. Поезда прибыли к месту назначения только в конце июля 1941 года, в основном в Новосибирскую область и Казахстан. Можно только догадываться, сколько изгнанников, упакованных по пятьдесят человек за раз в небольшие вагоны для скота со своими вещами и едой, взятыми в ночь их ареста, погибло за эти шесть или двенадцать недель путешествия.

Кроме того, вопреки распространенному мнению, лагеря ГУЛАГа принимали не только политических заключенных, осужденных за контрреволюционную деятельность по одному из пунктов знаменитой 58-й статьи. Контингент" политических " заключенных колебался и составлял то четверть, то треть от общего числа заключенных ГУЛАГа. Остальные заключенные тоже не были преступниками в обычном смысле этого слова. Они были отправлены в лагерь по одному из многочисленных репрессивных законов, которые охватывали почти все сферы деятельности. Законы касались "расхищения социалистической собственности", "нарушения паспортного режима", "хулиганства", "спекуляции", "самовольных отлучок с работы", "саботажа" и "нехватки минимального количества трудодней" в колхозах. Большинство заключенных ГУЛАГа не были ни политическими, ни преступниками в собственном смысле слова, а только рядовыми гражданами, жертвами полицейского подхода к трудовым отношениям и нормам социального поведения.

Смерть Сталина

Ослабление репрессий.

Смерть Сталина, произошедшая в середине 70-летнего существования Советского Союза, ознаменовала собой решающий этап, конец целой эпохи, если не конец всей системы.

Для главных соратников Сталина – Маленкова, Молотова, Ворошилова, Микояна, Кагановича, Хрущева, Булганина, Берии-самой сложной проблемой была политическая преемственность Сталина. Они должны были одновременно обеспечить преемственность системы, разделить ответственность между собой, найти баланс между личной властью, пусть и не такой неограниченной, как раньше, и коллегиальностью.

В последние месяцы жизни Сталина почти все представители правящей элиты почувствовали, насколько уязвимым стал каждый из них. Никто не был в безопасности: ни Ворошилов, которого называли "агентом иностранных разведок", ни Молотов с Микояном, которых диктатор снял со своих постов в Президиуме ЦК, ни Берия, замешанный в зловещих интригах в органах госбезопасности, инициированных самим Сталиным. Руководители средних эшелонов власти также испытывали страх перед всесильной политической полицией, которая представляла едва ли не единственную угрозу стабильности их карьеры.

Управление экономикой после смерти Сталина, основанное исключительно на репрессивных методах, произвольный захват почти всей сельскохозяйственной продукции, криминализация общественных отношений, гипертрофия ГУЛАГа привели к тяжелому экономическому кризису и застою в социальной сфере, что препятствовало росту производительности труда. Экономическая модель, которая была введена в 1930-е годы против воли подавляющего большинства населения, явно изжила себя.

Менее чем через две недели после смерти Сталина Гулаг был полностью реорганизован. Дело было передано в ведение Министерства юстиции. Что касается экономических инфраструктур, то они были переданы в ведение соответствующих гражданских ведомств. Еще более поразительно, что все эти административные изменения, означавшие явное ослабление всесильного Министерства внутренних дел, сопровождались объявленной в "Правде" 28 марта 1953 года масштабной амнистией.

На основании указа, принятого накануне Президиумом Верховного Совета СССР и подписанного его главой маршалом Ворошиловым, амнистии подлежали:

• Любое лицо, приговоренное к лишению свободы на срок менее пяти лет.
• Все лица, осужденные за должностные и хозяйственные преступления, а также за превышение должностных полномочий.
• Беременные женщины и матери, имеющие детей в возрасте до десяти лет, несовершеннолетние, мужчины старше пятидесяти пяти и женщины старше пятидесяти лет.

Кроме того, Указ об амнистии предусматривал сокращение вдвое срока заключения для всех остальных заключенных, за исключением осужденных за "контрреволюционные преступления", хищения в особо крупных размерах, бандитизм и умышленное убийство.

В течение нескольких недель Гулаг покинули почти 1 200 000 заключенных, или около половины всех заключенных лагерей и исправительных колоний. Большинство из них были либо несовершеннолетними правонарушителями, осужденными за мелкие кражи, либо обычными гражданами, ставшими жертвами одного из бесчисленных репрессивных законов, предусматривавших наказания практически в любой сфере деятельности, от "самовольного ухода с рабочего места" до "нарушения паспортного режима". Эта частичная амнистия (в нее не были включены политические заключенные и так называемые перемещенные лица) по самой своей противоречивости отражала еще не вполне определенные тенденции и сложность политической ситуации той памятной весны 1953 года.

Каковы были причины этой массовой амнистии? По словам Эми Найт, биографа Берии, Амнистия 27 марта 1953 года, объявленная по инициативе министра внутренних дел, соответствовала и ряду политических шагов, которые сигнализировали о "жестком либеральном повороте" Берии, участвовавшего в борьбе за престолонаследие после смерти Сталина. Эта борьба включала в себя раскручивание спирали политических обещаний. Чтобы оправдать амнистию, Берия 24 марта направил в Президиум ЦК длинное письмо, в котором разъяснял, что из 2 526 402 заключенных ГУЛАГа только 221 435 фактически являются "особо опасными государственными преступниками", содержащимися в основном в "лагерях особого назначения". В подавляющем большинстве, отмечает Берия, заключенные не представляют серьезной опасности для государства. Широкая амнистия была нужна, чтобы быстро разгрузить тюремную систему, которая слишком обременительна и невыгодна.

Проблема все более усложняющегося управления обширным ГУЛАГОМ регулярно поднималась с начала 50-х годов. Кризис ГУЛАГа, который был признан большинством политического руководства задолго до смерти Сталина, объясняет амнистию 27 марта 1953 года. Исключение политзаключенных из списка амнистированных 27 марта 1953 года вызвало массовые беспорядки и бунты среди заключенных лагерей особого режима ГУЛАГа, Речлага и Степлага.

Массовый отказ от принудительного труда принимал все возрастающие масштабы. 14 июля более 12 тысяч заключенных Воркутинского лагеря объявили забастовку. Времена изменились, и в Воркуте, как и в Норильске, велись переговоры с восставшими, а репрессивные меры против них неоднократно откладывались. Волнения в лагерях особого режима не прекращались с лета 1953 года до февраля 1956 года, когда состоялся XX съезд КПСС. Самый значительный и продолжительный бунт вспыхнул в мае 1954 года в третьем лагере Степлага, в Кенгире, под Карагандой. Она продолжалась сорок дней и была подавлена только после того, как в лагерь вошли усиленные танками спецподразделения МВД. Около четырехсот заключенных были повторно осуждены, а шесть оставшихся в живых членов комитета, возглавлявшего бунт, были расстреляны.

Как свидетельство политических перемен, последовавших за смертью Сталина, следует отметить, что ряд требований, выдвинутых восставшими заключенными в 1953-1954 годах, все же были выполнены: рабочий день заключенных был сокращен до девяти часов, а условия содержания и быта существенно изменились к лучшему. Принимались также меры по облегчению жизни спецпереселенцев. Самое главное, им разрешалось покидать свои населенные пункты и не так часто регистрироваться в комендатуре, к которой они были приписаны.

В 1954-1955 годах правительство предприняло ряд мер по ограничению всевластия органов госбезопасности, которые были уже достаточно реорганизованы после отстранения Берии. Были упразднены "тройки" - специальные трибуналы, рассматривавшие дела, связанные с политической полицией. Сама политическая полиция была реорганизована и превращена в автономный орган, получивший название Комитета государственной безопасности. В результате "чистки" из нее было уволено около 20% личного состава, числившегося там до марта 1953 года.

После XX съезда подавляющее большинство заключенных, арестованных по политическим обвинениям, были освобождены. Если в 1954-1955 годах из них было освобождено лишь менее 90 000, то в 1956-1957 годах из ГУЛАГа вышло около 310 000 "контрреволюционеров". По состоянию на 1 января 1959 года в лагерях оставалось 11 000 политических заключенных. Для ускорения процедуры их освобождения в лагеря было направлено более двухсот специальных ревизионных комиссий, которые амнистировали большое количество заключенных. Однако освобождение пока не предназначено для реабилитации. За два года (1956-1957) было реабилитировано менее 60 000 человек, в то время как подавляющему большинству пришлось ждать много лет, а некоторым даже десятилетий, чтобы получить желаемую справку. Тем не менее 1956 год остался в памяти людей как год "возвращения", прекрасно описанный Василием Гроссманом в повести "Все течет".

Мало-помалу сошла на нет и роль ГУЛАГа как первопроходца в заселении Крайнего Севера и Советского Дальнего Востока и в освоении их природных богатств. Обширная система исправительных лагерей сталинского периода была разделена на учреждения гораздо более скромного масштаба. Изменилась и география самого ГУЛАГа: большинство лагерей было восстановлено в европейской части СССР. В то же время лишение свободы вернуло себе свои регулятивные функции, как и в любом обществе, сохранив, однако, в постсталинском СССР некоторые черты, присущие системе, которая не была подлинным правовым государством. Фактически к числу преступников периодически, в зависимости от кампаний, внезапно объявлявших вне закона те или иные проступки или вредные привычки (пьянство, хулиганство или тунеядство, например), добавлялись и обычные граждане. По так называемым политическим статьям осуждалось небольшое количество людей – несколько сотен в год.

Различные меры амнистии и освобождения были дополнены значительными изменениями в уголовном законодательстве. Одной из первых мер по реформированию законодательства сталинской эпохи стал Декрет от 25 апреля 1956 года, отменивший антирабочий закон 1940 года, запрещавший менять место работы по собственному желанию. За этим первым шагом к нормализации трудовых отношений последовали многие другие резолюции. Все эти частичные меры были систематизированы с принятием 25 декабря 1958 года новых "Основ уголовного права". В этом документе исчезли основные статьи уголовного законодательства прежних кодексов и такие понятия, как "враг народа" и "контрреволюционные преступления". Кроме того, возраст уголовной ответственности был увеличен с четырнадцати до шестнадцати лет; насилие и пытки больше не могли использоваться для получения признания; обвиняемый должен был присутствовать на суде сам, под защитой адвоката, который ранее читал его дело; слушание, за особыми исключениями, должно было быть открытым.

Это стало результатом десятилетних репрессивных мер, применяемых партией и государством к значительной части общества.

Заключение

Тяжелым наследием прошлого стали массовые репрессии, произвол и беззаконие, совершенные сталинским руководством от имени революции, партии и народа.

Надругательство над честью и жизнью наших соотечественников, начавшееся в середине 20-х годов, продолжалось с самой жестокой последовательностью в течение нескольких десятилетий. Тысячи людей были подвергнуты моральным и физическим пыткам, многие из них были уничтожены. Жизнь их родных и близких превратилась в безнадежную полосу унижений и страданий. Сталин и его окружение присвоили себе практически неограниченную власть, лишив советских людей тех свобод, которые были дарованы им во время революции. Массовые репрессии осуществлялись в основном путем внесудебных репрессий через так называемые особые совещания, коллегии," тройки "и"двойки". Однако даже в судах были нарушены элементарные нормы судопроизводства.

Восстановление справедливости, начатое XX съездом КПСС, велось непоследовательно и, по сути, прекратилось во второй половине 60-х годов.

Сегодня тысячи судебных дел еще не возбуждены. Пятно несправедливости еще не снято с советских людей, которые невинно пострадали во время насильственной коллективизации, были заключены в тюрьмы, выселены со своими семьями в отдаленные районы без средств к существованию, без права голоса, даже без объявления срока лишения свободы.

Лично мое мнение на эту тему крайне негативное, так как насилие порождает насилие, и если бы не смерть Сталина, то еще неизвестно, во что превратилась бы наша страна.

И мы, наверное, никогда не поймем, зачем это все-таки было сделано? С какой целью?! Нам остается только гадать, смотреть в будущее и думать, что мы и наши дети никогда не испытаем такого ужаса.

Список литературы

1. Лысков Д. Ю. "Сталинские репрессии". Великая ложь XX века—, 2009. -288 с.
2. Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. 2001, 780 страниц.
3. В. В. Лунев Преступность XX века: мировые, региональные и российские тенденции, 2005, С. 365-372)
4. Ратковский И. С. Красный террор и деятельность ВЧК в 1918 г. - СПб., 2006 — - 286 с.
5. Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923-1960 гг.: Справочник. М., 1998.