Реферат на тему: Имам Шамиль в России

Содержание:

Введение

Северный Кавказ, на мой взгляд, самая живописная территория нашей планеты. Жители Кавказа имеют прекрасные древние обычаи, необыкновенную культуру и богатую занимательную историю. Еще одной важной чертой кавказцев является религия. Всем известно, что здесь изначально проповедовалось язычество. И вот, изучая мифы кавказских народов, можно встретить богиню плодородия, бога солнца, процветания, бога животных и т. д.

Сегодня доминирующей религией на Кавказе является ислам. Ислам как главная религия здесь не сразу признали. Неоднократно предпринимались попытки обратить народы Кавказа в новую религию. Для этого велась Священная война, Джихад, но эти движения, попытки были тщетны.

Высшим достижением горцев в ходе национально-освободительного и антифеодального движения было создание собственной государственности. Это произошло из-за того, что в Дагестане и Чечне существовали объективные и субъективные предпосылки для этого.

Государственное устройство имамата формировалось под влиянием, прежде всего, потребностей обороны региона от внешней опасности, что определяло его военный характер. Во-вторых, ислам оказал большое влияние на уникальность горского государства и принципы его формирования. Это определило теократический характер государства. В-третьих, государственное устройство имамата отражало мечты и чаяния трудящихся масс о справедливом обществе, где существует социальное равенство и общая ответственность каждого перед Богом, религией и родиной. Это определяло национальный, неродовой характер государства, выступавшего, по крайней мере на первом этапе, в качестве защитника национальных интересов.

Высшая законодательная и исполнительная власть в государстве горцев Чечни и Дагестана принадлежала имаму. Имам во время Кавказской войны был вождем мусульман, военно-религиозным лидером. Таким лидером стал Имам Шамиль. В силу объективных обстоятельств и личных качеств Шамиля этот государственный пост вскоре приобрел большое значение. Шамиль - хороший администратор и умный человек. Шамиль-имам Чечни и Дагестана-был значительным преобразователем общественно-политического устройства горских народов. Созданные им институты показали свою жизнеспособность и просуществовали до его падения.

Краткая биография Шамиля

Шамиль (1797-1871) - предводитель кавказских горцев, в 1834 году признанный имамом, объединивший горцев Западного Дагестана и Чечни, а затем Черкесии в теократическое государство Имамат и до того, как быть захваченным во время штурма Гуниба в 1859 году князем Барятинским, он энергично боролся против русского правительства. Перевезенный в Калугу, а затем в Киев, он, наконец, получил обещанное в Гунибе разрешение совершить хадж в Мекку, где и умер.

Этнический авар, родился в селе Гимры (Генуб) общества Чандулал Кавказской аварии (Унцукульский район, зап. Дагестан) около 1797 года. Имя, данное ему при рождении - Али, в детстве родители сменили на "Шамиль". Одаренный блестящими природными способностями, он слушал лучших учителей грамматики, логики и риторики арабского языка в Дагестане. Проповеди его односельчанина Гази-Мухаммада (1795-1832)(кази-муллы), первого имама и проповедника священной войны - газавата-привлекли Шамиля, который сначала стал его учеником, а затем горячим сторонником. Последователи назывались мюридами, от чего все движение получило название мюридизма.

Осажденный вместе с имамом Гази-Мухаммедом в 1832 году войсками под командованием барона Розена в башне близ родного села Гимры, Шамиль сумел, хотя и страшно раненный (сломанная рука, ребра, ключица, пробитое легкое), прорваться сквозь ряды осаждающих, в то время как имам Гази-Мухаммад(1829-1832) первым бросился на врага, стал шахидом, всех пронзил штыками. Его тело было распято и выставлено на месяц на вершине горы Тарки-тау, после чего голова была отрублена и отправлена в качестве трофея во все крепости Кавказской кордонной линии.

Пока Шамиль лечился от ран, новым имамом в конце 1832 года был провозглашен еще один близкий сподвижник Гази-Мухаммеда - Гоцатли чанка Гамзат-бей(1832-1834), сын Алискандирбека, Вериз Ума (р)-хан-нуцал Великий (1775-1801), потомок потомков Мухаммад-хана Кази-Кумуха. В 1834 году Гамзатбеку удалось взять Хунзах и уничтожить династию аварских нуцалов. Однако 7 или 19 сентября 1834 года Гамзатбек был убит в Хунзахской мечети заговорщиками, отомстившими ему за истребление семьи хунзахских правителей - Нуцалов.

Став третьим имамом Чечни и Дагестана, Шамиль 25 лет правил горцами Дагестана и Чечни, успешно сражаясь с численно превосходящими российскими войсками. Менее торопливый, чем Кази-мулла и Гамзатбек, Шамиль обладал военным талантом, а главное большими организаторскими способностями, выдержкой, упорством и умением выбрать момент для удара. Отличаясь твердой и непреклонной волей, он умел вдохновлять горцев на самоотверженную борьбу, но и принуждать к повиновению своей власти, которую он распространял на внутренние дела подвластных ему общин, последнее для горцев и особенно чеченцев было трудно и непривычно.

Реформы Шамиля

Шамиль объединил под своей властью все общества Западного Дагестана (чеченские и аварско-Андо-Цезские джамааты). Опираясь на учение ислама о газавате, истолкованное в духе войны с неверными и связанной с ней борьбы за независимость, он пытался объединить разрозненные общины Дагестана и Черкесии на основе ислама. Для достижения этой цели он стремился упразднить все порядки и учреждения, основанные на вековых обычаях - адат; основой жизни горцев, как частной, так и общественной, он сделал шариат, то есть основанную на тексте Корана систему исламских предписаний, применяемых в мусульманском судопроизводстве. Время Шамиля горцы называли временем шариата, а его падение-падением шариата.

Вся страна при Шамиле была разделена на округа, каждый из которых находился под контролем наиба, обладавшего военно-административной властью. Для суда у каждого наиба был муфтий, который назначал кади. Наибам было запрещено заниматься шариатскими делами, находящимися в ведении муфтия или кади. Каждый из четырех наибов сначала подчинился мудиру, но Шамиль был вынужден отказаться от этого учреждения в последнее десятилетие своего правления из-за постоянных распрей между мудирами и наибами. Помощниками наибов были мюриды, которым, как опытным в мужестве и преданности "священной войне" (газават), поручалось выполнение более важных задач. Число мюридов было неопределенным, но 120 из них, под командованием юзбаши (сотника), составляли почетную гвардию Шамиля, были с ним постоянно и сопровождали его во всех походах. Чиновники были обязаны беспрекословно повиноваться имаму; за неповиновение и проступки их наказывали, понижали в должности, арестовывали и пороли, от чего мудиры и наибы были избавлены. Все, кто мог носить оружие, должны были нести военную службу; они делились на десятки и сотни, находившиеся под командованием десятских и сотских, подчинявшихся в свою очередь наибам.

В последнее десятилетие своей деятельности Шамиль создал полки численностью 1000 человек, разделенные на 2 пятисотых, 10сотых и 100 отрядов по 10 человек, с соответствующими командирами. Некоторые деревни, особенно пострадавшие от нашествия русских войск, в виде исключения были освобождены от военной службы, но обязаны были доставлять серу, селитру, соль и т. д. За это. Самая многочисленная армия Шамиля не превышала 30 тысяч человек. В 1842-1843 гг. Шамиль начал артиллерию, частично из брошенных или захваченных пушек, а частично из тех, что были приготовлены на его собственном заводе в Ведено, где было отлито около 50 орудий, из которых годилось не более четверти. Порох производили в Унцукуле, Гунибе и Ведено. Государственная казна состояла из случайных и постоянных доходов; первый состоял из трофеев, второй состоял из закята-установленного шариатом сбора десятой части дохода с хлеба, овец и денег, и хараджа-налогов с горных пастбищ и с некоторых деревень, которые платили такую же сумму ханам. Точная цифра доходов имама неизвестна.

Шамиль был выдающимся воином, выходил из безвыходных ситуаций, выжил после многочисленных ранений и покушений на свою жизнь. Он был жесток к своим врагам. Нередко, усмиряя непокорных чеченцев, имам лично убивал людей. Он также обладал дипломатическими навыками, умело убеждал местных руководителей воевать с Россией, воевал с ее войсками и не раз заигрывал с российскими властями, присягал на верность России. Так, в 1836 году он писал генералу Клюги фон Клюгенау: "Пока я жив, вы найдете во мне усердного и неспособного на измену слугу русского правительства.- Но он легко изменил своей клятве.

Шамиль ориентировался на турецкого султана, надеясь на поддержку англичан, стремившихся получить доступ к нефтеносным районам Северного Кавказа.

Имам стремился создать централизованное теократическое государство на территории Дагестана и Чечни, разработал свод законов, охватывающий практически все стороны жизни горцев, приказал карать смертью за обман, измену, грабеж, разбой, пьянство, сопротивление мюриду, а также тех, кто не исполнял предписанных пяти молитв в день. Введены штрафы за занятия музыкой и танцами, курение. Среди важных преобразований Шамиля была отмена крепостного права. В его законах суровость до жестокости соседствовала с правосудием, основанным на заповедях Корана и нормах шариата, что вызывало уважение у многих горских мусульман.

Реформы Шамиля должны были заменить правительство хан-бека имамо-Наибским, но получили решительный отпор, так как шли вразрез с традиционным укладом жизни чеченцев. В Чечне никогда не было единого государственного устройства и единого национального лидера, свергнуть правительство было легко, но удержать его было практически невозможно.

Когда Шамиль после смерти религиозного правителя Чечни попытался назначить своего человека, чеченцы убили его ставленника. Шамиль перебил всех жителей деревни Контери, где это случилось, от мала до велика. Но даже такие жестокие меры не обуздали чеченцев. Противоречия между шариатом и адатом (народными обычаями), приверженность древним доисламским традициям и племенная сплоченность чеченцев подрывали жесткую военно-теократическую структуру имамата.

Шамиль ловко использовал принцип "разделяй и властвуй", насаждал вражду между кавказскими народами, чтобы они не объединились в борьбе против него. Некоторых-лезгин, аварцев, тавлинов-он послал держать чеченцев в узде, а непокорных в Дагестане усмирил с помощью чеченцев.

Шамиль создал своеобразное государство, экономической основой которого была добыча, захваченная при нападениях на мирные населенные пункты, бюджет формировался за счет поборов с населения. Армия имама питалась грабежом, вымогательством и чужим добром, поэтому он понимал, что должен быть щедрым, иначе наибы и мюриды не пойдут за ним. Действия правоохранительных органов были направлены на сохранение и приумножение награбленного, ставшего собственностью имама, его наибов и мюридов.

Главным организатором грабежей был сам Шамиль, жертвами грабежей становились горцы, бои шли в основном между горскими кланами и тейпами, а русские войска, стремясь стабилизировать ситуацию, препятствовали грабежам и были вынуждены воевать против вооруженных отрядов различных национальностей, часто объединявшихся для набегов на русские поселения.

Простые люди Чечни и Дагестана были обмануты, они ничего не выиграли от смены формы правления с хан-бека на имама, наоборот, их притеснения при Шамиле еще более усилились, и ни о какой свободе не могло быть и речи.

Пик его могущества - 1843-1847. Амбиции, вера в собственную непогрешимость и авторитарность власти "ослепили" Шамиля, он стал стремительно терять доверие народа. Ходят слухи, что имам стремится к богатству и не думает об Аллахе. Созданные им законы не работали, назначенные наибами правители, обуреваемые жадностью, обогащались за счет народа.

Отношения с Россией

В конце 1840-х-начале 1850-х годов Россия ценой тяжелейшего опыта нашла эффективную стратегию на Кавказе. Отказавшись от беспорядочных экспедиций, русское командование перешло к планомерному "сдавливанию" имамата со всех сторон. А в 1850-е годы наступил ее кризис. Простые невесты устали тратить свою кровь на войну. Наибы и сподвижники Шамиля, разбогатевшие на войне, были обременены его деспотизмом и заботились о сохранении своего богатства, так как обнищавший народ становился все более агрессивным и опасным для них. В поисках спасения от разгневанного народа они вступили в тайные переговоры с русской администрацией, считая это гарантией сохранения собственности и привилегий. То один, то другой наиб переходил на сторону российских властей.

Крымская война (1853-1856) между Россией и Турцией создала благоприятные условия для расширения Шамилем своей зоны влияния, но он не смог ими воспользоваться из-за глубокого внутреннего кризиса имамата.

После Крымской войны началось решительное наступление российских войск на горные районы Чечни и закрепление оккупированных территорий. В 1858 году чеченские общества восстали против Шамиля. Выход Чечни из войны был обусловлен еще и тем, что борьба под руководством Шамиля привела к беспрецедентному явлению среди чеченцев. С 1856 по 1857 год они были на грани голодной смерти. Чеченцы были измотаны войной, деспотизмом Шамиля, который уничтожал горцев в своих корыстных целях гораздо больше, чем русские войска.

В горах Шамиля глубоко и справедливо ненавидели, поэтому русские войска во время великого наступления на Чечню в 1859 году почти не встретили сопротивления. Новый генерал-губернатор Кавказа князь А. И. Барятинский проводил доброжелательную политику по отношению к мирным чеченцам и взялся за восстановление прежних основ народной жизни. Его политика была противоположна деспотическим порядкам имамата. Милосердие стало оружием русских.

Ситуация вышла из-под контроля Шамиля. Он стремился жестокостью укрепить свое личное правление, держать при себе наибов, брал в заложники их родственников, проводил карательные экспедиции, мучительно убивал горцев за их связи с русскими. Но террор и репрессии пробудили в обездоленных горцах отчаянную ненависть и жажду мести.

Имамат рухнул, и подавляющее большинство наибов и жителей сел, пользовавшихся особым доверием Шамиля, стали переселяться целыми общинами под покровительство русских властей. Беженцев радушно встречали, снабжали продовольствием и ссудами наличными на покупку фермы.

Депутации горцев шли к русским генералам с выражениями покорности, просьбами защитить их от Шамиля, предложениями помощи в борьбе с ним. Население аулов вышло навстречу наступающим войскам во главе с князем Барятинским. Женщины и дети приносили ему виноград, пели и танцевали. Люди, недавно воевавшие в войске Шамиля, отдавали ему честь, устраивали джигитовку, выказывая уважение.

Большинство дагестанских сел и обществ объявили об отставке России. Многие из сподвижников Шамиля покинули его, ограбив обоз с имуществом и казной. В горной крепости Гуниб отряд Шамиля был полон решимости сражаться до конца. 24 августа 1859 года князь Барятинский объявил награду в 10 000 рублей за поимку живого Шамиля, и имам получил предложение сдаться. Сначала он отказался, но потом согласился на переговоры с полковником Лазаревым, который убедил его прекратить сопротивление.

Если в 1832 году в подобной ситуации Шамиль бросился на русские штыки, то в 1939-м сражался с остервенением, то в 1859-м-наоборот. Имам призывал мюридов сражаться с "неверными" до конца, погибая на поле боя, становясь "шахидами", а сам предпочитал плен, тем самым фактически предавая свое учение и учеников. Изменив присяге стать "шахидом", он сдался на милость кавказского наместника 25 августа 1859 года.

Шамиль в России

В донесении императору от 22 августа 1859 года главнокомандующий Русской армией на Кавказе князь Барятинский писал: "От Каспийского моря до Грузинской военной дороги Кавказ покорен вашей властью. Сорок восемь пушек, все крепости и укрепления противника в ваших руках."

Шамиль и 400 его мюридов были осаждены в горном селении Гуниб. После ожесточенного штыкового боя, в котором погибли 100 горцев и 21 русский солдат, Шамиль сдался 25 августа 1859 года. В тот же день плененный имам предстал перед главнокомандующим.

Шамиль не ожидал для себя ничего, кроме беды быть повешенным или сосланным в морозную Сибирь, слухи о которой доходили до Кавказа. Каково же было его удивление, когда по дороге в Петербург ему доложили, что сам русский император желает видеть Шамиля в городе Чугуеве, под Харьковом. Любопытно: Александр II приказал, чтобы пленники были вооружены, как его лучшие гости. Такое неожиданное доверие вызвало удивление, а затем и радость у Шамиля и его сына Кази-Магомеда. 15 сентября на царском смотре Александр II подошел к Шамилю и спокойно предложил свою поддержку.: "Я очень рад, что вы наконец-то в России, сожалею, что этого не произошло раньше. Ты не раскаешься. Я устрою тебя, и мы будем друзьями." В то же время император обнял и поцеловал имама. Этот момент, судя по последующим высказываниям Шамиля, надолго запал ему в память. На самом деле только с этого момента имам понял, что отныне он в безопасности и что Россия не так страшна, как ее представляли на Кавказе. - Как военнопленный, я не имел права ожидать такого радушного приема повсюду. Между тем бывшие соратники Шамиля не понимали великодушия русского императора, который, по их представлениям, должен был казнить пленного врага.

Пребывание Шамиля в России было в какой-то мере и "просветительской кампанией". Проезжая через Курск, он поделился с губернатором Бибиковым: "Проезжая через Ставрополь, я был поражен красотой города и убранством домов. Мне казалось невозможным увидеть что-либо лучше, но когда я приехал в Харьков и Курск, я совершенно изменил свое мнение и, судя по строению этих городов, могу себе представить, что ждет меня в Москве и Санкт-Петербурге." Действительно, однажды в Исаакиевском соборе Петербурга Шамиля поразил огромный купол. И когда он поднял голову, чтобы рассмотреть его поближе, тюрбан упал с головы имама, что сильно смутило его.

Пока Шамиль не мог надеяться на Петербург, Александр II издал высочайший указ "о назначении имама местом жительства в городе Калуге". Вслед за этим калужскому губернатору Арцимовичу было приказано найти подходящее жилье для имама и его семьи. Долгие поиски квартир, в которых с комфортом разместились бы 22 человека из обширной семьи Шамиля со слугами, привели губернских чиновников к местному помещику Сухотину. Ему предложили продать один из его домов для "государственных нужд". Сухотин не согласился продать дом, но сдавать его в аренду за 900 рублей в год-пожалуйста.

Между тем, пока Сухотинский дом приводился в порядок в соответствии со вкусами кавказского гостя, сам Шамиль и его сын Кази-Магомед прибыли в Калугу 10 октября 1859 года в трех экипажах и в сопровождении конных отрядов. Они остановились в лучшей гостинице Калуги, у француза Кулона. Но ненадолго. Вскоре в отремонтированный дом Сухотина привезли нового хозяина.

Дом, к удивлению Шамиля, оказался просторным: три этажа, тринадцать комнат, сад во дворе. Из шести комнат верхнего этажа две - слева от богато украшенной чугунной лестницы - Шамиль позже отдаст своей младшей и любимой жене Шуаннат (дочери армянского купца Улуханова), а в третьей поселится сам. Эта комната была его кабинетом, часовней и спальней. Диванный шатер, как сам Шамиль называл свою уютную комнату, был оформлен в "исламском" зеленом цвете. Помимо двойных зеленых занавесок на окнах и такого же ковра на полу," шатер " был оборудован диваном, обитым зеленой тканью. Рядом стоял карточный столик. Между двумя окнами стояли небольшой письменный стол и вольтеровское кресло. К комнате Шамиля примыкал тенистый сад, и имам часто выходил на балкон полюбоваться цветущей зеленью. В самом саду для Шамиля была построена небольшая мечеть. Но иногда для молитвы имам мог просто расстелить в углу комнаты желто-зеленую паранджу. Дом привел Шамиля в восторг, тем более что на Кавказе самым роскошным убежищем, в котором ему приходилось ночевать, был деревянный дом в Ведено-Дарго: "Думаю, только в раю будет так хорошо, как здесь. Если бы я знал, что меня здесь ждет, я бы давно сбежал из Дагестана."

Внимание, которое уделялось имаму Дагестана и Чечни в России, не могло не вызвать у Шамиля - человека благородного и мудрого-ответного чувства. Однажды в частной беседе он признался предводителю калужского дворянства Щукину: "У меня нет слов, чтобы сказать вам, что я чувствую. Привязанность и внимание со стороны ближнего всегда приятны человеку, в ком бы он их ни встречал, но ваша привязанность, после того как я причинил вам столько зла, - совсем другое дело. Это зло для вас, по справедливости, должно было бы разорвать меня на куски, между тем вы поступаете со мной как друг, как брат. Я не ожидал этого, и теперь мне стыдно; я не могу смотреть на вас прямо, и я был бы рад всем сердцем, если бы мог провалиться сквозь землю."

Шамиль, по словам его зятя Абдурахмана, жалел о своей прежней власти, как о растаявшем снеге. А узнав Россию получше, имам, будучи человеком умным, понял, что Кавказская война рано или поздно закончится завоеванием Кавказа и его собственным пленением, если ему не суждено погибнуть от русской пули.

Находясь в Калуге, Шамиль очень охотно появлялся на людях, знакомился с городом. В первый же день Шамиль пытливо осмотрел окрестности Калуги и вдруг радостно воскликнул: "Чечня! Идеальная Чечня!".

Имам предпочитал гулять по городу в открытой карете, которую царь подарил ему вместе с четырьмя лошадьми и пятнадцатью тысячами рублей дохода в год. Но, несмотря на возможность много тратить, Шамиль был чрезвычайно прост в быту. Точнее, он сохранил все привычки горца, всю жизнь прожившего в горах и привыкшего к спартанской обстановке. Имам был очень умерен в еде. За завтраком и ужином он съедал одно блюдо, а за обедом - два. Он пил только свежую родниковую воду. Он жил в гармонии с природой. Спать он ложился рано: летом в семь, зимой в девять. Я тоже встал раньше всех. В летние месяцы - в четыре, а зимой-в шесть.

Что касается одежды, то Шамиль не изменил своим привычкам и одевался как истинный горец, тем более что никто не заставлял его носить европейскую гражданскую одежду. Более того, уважая Шамиля-имама Дагестана и Чечни, ему разрешалось носить тюрбан (после завоевания Кавказа это могли делать только те, кто побывал в Мекке). Так по улицам ходил Шамиль в красивом белом тюрбане, медвежьей шубе и желтых сафьяновых сапогах. Побывав в таком экстравагантном для Калуги городском саду, имам сразу вспомнил о собравшихся. Вот, например, как вспоминает Шамиль один из очевидцев: "Несмотря на свой преклонный возраст и девятнадцать ран, полученных Шамилем в бою, он казался моложе своих 62 лет. Имам был крепко сложен, стройен, с величавой походкой. Волосы у него были темно-каштановые, слегка тронутые сединой. Голова правильной формы, а лицо с нежным белым цветом кожи обрамлено большой и широкой бородой, искусно выкрашенной в темно-красный цвет. Кстати, Шамиль покрасил бороду, чтобы " враг не заметил стариков в наших рядах и потому не выдал нашей слабости.

В середине 1860 года в Калугу медленно прошел караван из семи вагонов. Это доставили личные вещи Шамиля и его семьи. Один из экипажей был нагружен несколькими тюками - огромными персидскими коврами. Это принесла библиотека Шамиля, которая состояла исключительно из религиозных книг. Радости имама не было предела, тем более что вместе с книгами привезли любимую жену Шамиля Шуаннат, и Имам особенно боялся за ее жизнь. Позже Саннат рассказал, что был без сознания от страха в первые часы захвата Гуниба. И когда Шамиля привезли к русскому главнокомандующему князю Барятинскому, она была уверена, что никогда больше не увидит своего мудрейшего мужа. И даже когда князь Барятинский ласкал их и дарил им много драгоценных камней, она продолжала думать, что ее отправят в Сибирь на всю жизнь. "Никогда, - призналась она, - мы и подумать не могли, что будем так счастливы в России". Тем не менее урожденная Анна Ивановна Улуханова не хотела возвращаться в христианство, веря в мудрость Шамиля, который привел ее в магометанство.

Имам Шамиль действительно был очень религиозным человеком, который жил в соответствии с Кораном, но никогда не был фанатиком и поэтому с интересом смотрел на церковную жизнь русских. Он заглядывал в церковь Святого Георгия, где для него сделали специальное окно, чтобы он мог наблюдать за службой, не снимая шляпы. А однажды Шамиля пригласил на чай епископ Калужский Григорий. С ним завязался оживленный разговор, в котором епископ спросил Шамиля: "Зачем мы здесь? и у вас только один Бог, и все же для христиан Он добрый, а для мусульман Он такой строгий?" "Это потому,- отвечал Шамиль, - что Иса (Иисус) твой род. И наш пророк разгневан, и наши люди жестоки, и поэтому с ними следует обращаться строго."

Оказавшись однажды в Царском Селе и еще раз поразившись роскоши и размаху "гяура", Шамиль замер перед величественной статуей Спасителя. После минутного молчания он сказал своему другу, жандармскому полковнику Богуславскому: Я тоже буду молиться ему. Он даст мне счастье." И это, по-видимому, была не поза. Видя терпимое отношение русских к исламу, он стал терпим и к "неверным". Полковник Богуславский однажды спросил Шамиля: "А если бы Шуаннат стала христианкой, взял бы он ее в жены?" - Я возьму его! - решительно ответил Имам.

Несмотря на свои годы, Шамиль сохранил почти юношеское любопытство ко всему окружающему. Однажды ему захотелось побывать в казармах Калужского гарнизона, поев там каши, а в другой раз-в Хлюстинском госпитале. Проходя одну палату за другой, он наткнулся на своего раненого солдата. Когда Шамиль узнал, что с горцем обращаются так же бережно и бережно, как и с русскими, он был потрясен. Позже, встретив на улице еще двух горцев (к удивлению имама, они не были закованы в цепи), он завел разговор со своей" няней "- капитаном жандармского корпуса Руновским. "Теперь только я вижу, как плохо я держал принцесс (Орбелиани и Чавчавадзе, которые были захвачены в плен в 1854 году, но я держал их очень хорошо. Я вижу в Калуге двух горцев, сосланных сюда, они едут сюда на свободе, получают пособие от государя, занимаются свободным трудом и живут в своих домах. Я не держал русских пленных таким образом-и это так мучает мою совесть, что я не могу выразить ее словами."

Находясь в России, любознательный имам не мог не сравнивать свой родной Кавказ с огромной страной, в которой он оказался, удивляясь ее размаху и развитию. Однажды его привели в губернскую гимназию, где Шамиль попросил обязательно показать ему физический кабинет. Наткнувшись на корявый кусок магнита, Имам долго играл с ним, радуясь тому, как он притягивает всякие железяки. Русский язык Шамилю в гимназии не преподавали, но он так и не смог объяснить, почему русских детей учат русскому языку. И Шамиль окончательно растерялся, посетив впоследствии русский флот в Кронштадте, монетный двор в Петербурге, фарфоровый и стекольный заводы... "Да, я жалею, что не знал России и что не искал прежде ее дружбы!"  - со вздохом сказал Шамиль, подъезжая к Калуге.

Летом 1861 года Шамиль с сыном Кази-Магомедом и двумя зятьями отправился в столицу просить у Александра II разрешения отправиться в Мекку. Но Александр II отвечал уклончиво, давая понять, что еще не время... Позже Шамиль красноречиво писал об этом эпизоде своему покровителю князю Барятинскому: "Я краснею от стыда перед Его Императорским Величеством и перед вами, князь, и сожалею, что изъявил желание отправиться в Мекку. Клянусь Богом, я не высказал бы своих сердечных желаний, если бы знал, что Кавказ еще не умиротворен. Я не хотел говорить, потому что император и вы, князь, не подумали бы обо мне ничего плохого! Если я лгу, то пусть кара Божья постигнет меня и всю мою семью! (Александр II выполнил просьбу Шамиля. В 1871 году Шамиль посетил могилу пророка Мухаммеда, но возвращаться в Россию ему не пришлось: смерть настигла имама в Медине.)

Постепенно, по словам приставленного к имаму офицера, надзор за "стариком", как называли Шамиля за его спиной, стал почти незаметным. Никто больше не воспринимал его как военнопленного. Но интерес к нему не угасал. Шамиля часто спрашивали о жестокостях, которые он совершал над людьми. Имам ответил на это философски: "Я был пастухом, а они-моими овцами, и для того, чтобы держать их в повиновении и подчинении, я должен был применять жестокие меры. Правда, я казнил многих людей, но не за их верность русским - они никогда мне этого не выражали,-а за их дурную натуру, за грабеж и за разбой, поэтому я не боюсь наказания от Бога." Когда его спросили, почему он не сдался раньше, он ответил как человек чести: "Я был связан клятвой перед народом. Что они скажут обо мне? Теперь я сделал свою работу. Моя совесть чиста, весь Кавказ, русские и все европейские народы воздадут мне должное в том, что я сдался только тогда, когда люди в горах ели траву."

Однажды вечером Шамиль тихонько постучал в дверь своей новой "няни" Чичаговой и, помолчав немного, вдруг спросил:

"Как и чем лучше я могу доказать, как сильно я обожаю своего Государя?" Ответ был очевиден: клятва верности. И Шамиль не заставил себя долго ждать. Имам написал письмо Александру II, ставшее своеобразным политическим завещанием Шамиля его потомкам: "Ты, великий государь, победил меня и подвластные мне кавказские народы оружием. Ты, великий государь, дал мне жизнь. Ты, великий князь, покорил мое сердце Своей благосклонностью. Мой священный долг, как благожелательного старца и покоренного Вашей великой душой, - внушить детям их долг перед Россией и ее законными царями. Я завещал им вечную благодарность Вам, государь, за все блага, которые вы мне даровали. Я завещал им быть верными подданными царям России и полезными слугами нашему новому отечеству"..

Шамиль принял присягу 26 августа 1866 года вместе с сыновьями Кази-Магомедом и Шафи-Магомедом в зале Калужского дворянского собрания.

Что же это было за странное, 180-градусное превращение имама Шамиля из последовательного врага России в ее верноподданного? Был ли этот поворот искренним, или это был просто обман? Никто, пожалуй, кроме самого Шамиля, не ответит на этот вопрос. И все же, похоже, Имам был искренен. С чего бы ему быть двуличным? Он был храбрым и порядочным человеком средних лет, поэтому не из трусости принял дружбу своих вчерашних врагов. Что ему угрожали? В конце концов, находясь в изгнании, побежденный Шамиль мог просто запереться в четырех стенах. Но нет, он собирается встретиться со своими бывшими противниками. Кажется, что это было проявлением подлинной мудрости, преклоняющейся перед великодушием и величием бывших врагов.

Заключение

В марте 1870 года Шамиль отправился в Мекку для совершения хаджа. Вернувшись в Мекку после посещения Медины, он умер 4 февраля 1871 года.

В общественном сознании кавказцев он оставался вождем горцев, защитником бедных, воевавших против ханов, беков и "неверных". Анализ показывает, что имам был выдающимся человеком, умным, коварным правителем, одаренным и жестоким полководцем, боролся за власть, перераспределял имущество местных феодалов, руководил крупными набегами с целью грабежа, установил авторитарную власть над довольно значительной частью Кавказа.

Опираясь на деспотическую власть, Шамиль сколотил большое личное состояние.

Сегодня сепаратисты, стремясь прославить образы имамов XIX века, представляют их как борцов за свободу и независимость Кавказа и намеренно умалчивают о том, что чеченский народ больше всего пострадал от жестокости мюридов, наибов и политики Шамиля.

Фигура имама Шамиля была и остается весьма загадочной, весьма двусмысленной и противоречивой - такова была его жизнь. Иногда кажется, что мы видим двух совершенно разных людей. Человек, который положил всего себя на алтарь борьбы не на жизнь, а на смерть с Российской империей. И человек, который завещал своему народу жить в мире с Россией. И все же это был один и тот же человек. Что тут скажешь! Достаточно вспомнить, как трактовалась роль Шамиля в истории в советское время - то его называли лидером национально-освободительного движения народов Кавказа против царских колонизаторов, то объявляли британским агентом и турецкой марионеткой. Все зависело и зависит от политического момента. Но ясно одно - Шамиль был Человеком, человеком мирового масштаба. Шамиль Кавказский Чеченская крепость

Шамиль родился в 1797 году (правда, некоторые источники называют его 1799 годом) в семье аварского крестьянина в дагестанском селе Гимры. Он получил хорошее образование. Юность Шамиля пришлась на то время, когда начинался (или продолжался уже давно?) Северный Кавказ. - историки спорят) Кавказская война. Россия, решив тогда свои проблемы на Западе, разгромив Наполеона, обратила свой взор на Кавказ. Горцы совершали набеги и восстали. Русские войска подавляли их, организовывали карательные экспедиции. Это продолжается уже несколько десятилетий. Война приняла новый характер, когда первый имам Дагестана и Чечни Гази-Магомед провозгласил джи-хад против неверных.

Стоит ли удивляться, что набожный мусульманин Шамиль примкнул к знамени Гази Магомеда, а затем стал сподвижником второго имама Гамзат-бея. После того как Гамзат-бек был убит в 1834 году кровными братьями (одним из которых был легендарный Хаджи-Мурат) в отместку за казнь семьи Аварского хана, Шамиль стал имамом.

В том же 1834 году русский генерал Клюге фон Клюгенау разгромил Шамиля, взяв резиденцию имама-деревню Гоцатль. Шамиль отступил в Северный Дагестан. В столицу летели донесения о полном разгроме горцев, и активные военные действия прекратились. Но Шамиль воспользовался затишьем, чтобы собраться с силами и укрепить свою власть и влияние среди горцев. Потерпев новое поражение в 37 году, Шамиль заключил перемирие с русскими и сдал заложников. Но уже через год имам поднял восстание, добился ощутимых успехов и сумел их закрепить.

Стремясь объединить многочисленные народы Северного Кавказа, Шамиль создал имамат-централизованное военно-теократическое государство, в котором ему принадлежала светская и духовная власть. Шамиль установил действительно жесткое, порой жестокое (шла война!) правление. Вся жизнь в имамате строилась на законах шариата. Вино, табак, музыка и танцы были запрещены. Была создана достаточно сильная и боеспособная армия, которой удалось разгромить русские части.

Список литературы

1. Ш. М. Исаев. Тезисы докладов конференции 30-31 мая 2000 г. Пятигорск. 2000.
2. Ш. М. Исаев. Исторические данные на Рыжика. Махачкала: ДГУ, 1989.
3. Состав Amanmukhamed С. Гигател. Список из личной коллекции Исаева Ш. М. - Махачкала, 2000.
4. Письмо Шамиля в общество С. Тлях (копия находится в личной коллекции Исаева Ш. М.).
5. М. А. Дибиров. Сильный и настойчивый. Махачкала, 1973.