Реферат на тему: Фомин В.В. Норманистская версия происхождения имени "Русь" и её научная несостоятельность

Содержание:

Введение

Норманнская теория - один из спорных вопросов в истории Русского государства. Многие историки называют эту теорию варварской по отношению к истории страны и ее истокам. Согласно ей, русской нации вменялось некое второстепенное значение, приписываемое непоследовательности в национальных вопросах. Только со второй половины XX века норманизм утратил силу своих позиций. Сейчас исследователи выбили почву из-под этой теории, обосновывая ее незаконность.

Происхождение норманистской теории по Фомину

В. В. Фомин считает, что норманистская теория базировалась на шведской историографии XVII века, направленной на установление шведского господства на Балтике и удаление России от Балтийского, Баренцева и Белого морей.

Рождению этой теории способствовали многовековые верования шведов, возникшие из средневековых мифов, в исключительную роль их родины в судьбе человеческой цивилизации.

В своей работе Фомин обращает внимание на то, что норманизм был вызван к жизни сильнейшими антирусскими настроениями высшего шведского общества, которые король Густав II Адольф ярко выразил в 1615 году: "Русские - наш давний наследственный враг."

В целом, как отмечает крупнейший норманист XIX века А. А. Куник, в период времени, начиная со второй половины XVII века до 1734 года, шведы постепенно открыли и выявили все основные источники, служившие до XIX века основой учения о норманнском происхождении России. 

В. В. Фомин на примере необоснованных утверждений немецкого историка А. Л. Шлецера показал, что игнорирование легитимной критики норманизма и безусловной веры привело к появлению новых гипотез и возрождению давно забытых.

Автор выделил основные идеи А. Л. Шлецера:

• Дикость славянских племен, тем самым укрепив теорию.
• Отрицание существования Причерноморской (Понтийской) Руси, напавшей на Византию задолго до призвания варягов и их прихода в Киев, многочисленные известия о которых сокрушили норманнскую теорию.

Таким образом, формирование концепции норманизма происходило на фоне национального самоуважения шведов и неприятия России.

Критика норманнской теории

Существует 4 основных аргумента норманизма, которые до сих пор используются для доказательства истинности этой теории (3 были сформулированы Байером, 1 Миллером):

• От финского названия Швеции "Руотси" (эстонское "Руотси") произошло фактическое название "Русь"
• Имена послов и купцов в договорах Руси с греками ( X век) не славянские, следовательно, они германские.  Русские русские и славянские имена даны в книге византийского императора Константина Багрянородного "Об управлении империей" (середина X века), но славянские и русские имена явно различны, поэтому русскими, по мнению Байера, должны быть признаны немецкоязычные шведы.
• Варяги, согласно древнейшим летописям, живут "за морем", следовательно, они шведы.

Попробуем проанализировать рассуждения о происхождении и значении термина "Русь". Ломоносов также указал на нелогичность названия "Русь" от финского обозначения шведов "Руотси", так как ни славяне, ни варяги не знали такого этнонима. Возражение Миллера, обратившегося к примерам "Англии" и "Франции", Ломоносов отклонил с очевидным аргументом: название страны может восходить либо к победителям, либо к проигравшим, а не к именам третьего лица. Филологи из Европы-Экблом, Стендер-Петерсен, Фальк, Экбу, Мягисте, а также историки Пашкевич и Дрейер пытались установить и укрепить конструкцию, что " Русь "происходит от" руотси " - слова, которым финны называют шведов и Швецию. "Русь" в смысле "русское государство" - означало государство шведов-Русь. Пашкевич говорил, что "Русь" - норманны из Восточной Европы. Против этих построений выступил Г. Вернадского, который говорил, что термин " Русь "имеет южнорусское происхождение, а "Рухи" - это аланские племена южных степей середины первого тысячелетия нашей эры. Слово "Русь" обозначало сильное политическое объединение Руси, существовавшее задолго до появления варягов и совершавшее военные походы на Черноморское побережье. Если посмотреть на письменные источники того времени - византийские, арабские, то можно увидеть, что они считают Русь одним из местных народов юго-Восточной Европы. Также некоторые источники называют его, и это особенно важно, славянами. Отождествление понятий "Русь" и "норманны" в летописи, на которое опирались норманисты, оказалось более поздней вставкой.

Другой главный пункт норманнской теории-происхождение слова "варяги" - имеет аналогичную позицию. Среди различных гипотез есть одна, которая предполагает не скандинавское происхождение этого термина, а русское. Еще в XVII веке С. Герберштейн проводил параллели между названием "варяги" и названием одного из балтийских славянских племен - варгов. Эту идею развил Ломоносов, затем Свистун. Общий смысл их гипотез сводится к тому, что "варяги" - это пришельцы из прибалтийских земель, нанятые на службу восточнославянским князьям. Если исходить из правильности этих гипотез, то становится непонятным, откуда в летописи взялось слово "варяги". Понятно, что искать его в скандинавских сагах совершенно бессмысленно.

Более пятидесяти ученых на протяжении двух столетий изучают проблему скандинавских заимствований в русском языке. Норманисты хотели показать, что многие предметы и понятия в русском языке имеют скандинавское происхождение. Специально для этой цели шведский филолог К. Тернквист проделал огромную работу по поиску и отсеиванию из русского языка скандинавских заимствований. Результат оказался весьма разочаровывающим. Всего было найдено 115 слов, абсолютное большинство из которых-диалекты XIX века, не употребляющиеся в наше время. Только тридцать из них являются очевидными заимствованиями, из которых только десять можно привести в качестве доказательства норманнской теории. Это такие слова, как "гридин", "тиун", "ябетник", "брковск", "пуд". Такие слова, как "наров", "сяга", "шгла" - употребляются в источниках один раз. Вывод очевиден. С таким же успехом исследователь А. Беклунд пытался доказать наличие скандинавских имен на территории Русского государства.

Другой основой норманистского учения является скандинавская топонимика на территории России. Такие топонимы изучаются в работах М. Фарсмера и

Е. Рыдзевская. Для двух из них они выделили 370 топонимов и гидронимов. Много? Но в то время на исследуемой территории насчитывалось 60 000 населенных пунктов. Простые расчеты показывают, что на каждые 1000 населенных пунктов приходится 7 скандинавских названий. Слишком нелепая фигура, чтобы говорить о варяжской экспансии. Скандинавские названия населенных пунктов и рек скорее указывают на торговые отношения.

Сторонники норманнской теории также указывали на обилие скандинавских слов в русском языке. Это относилось и к области гидронимики: понятия "лахта" (бухта), "моток" (тропа), "волокно" (мыс), "сора" (ветвление) и некоторые другие казались варяжскими. Однако было доказано, что эти слова имеют местное, финское происхождение.

В общем, если тщательно проанализировать все данные, которые вроде бы подтверждают норманнскую теорию, они непременно обернутся против нее. Кроме того, норманисты используют иные источники, чем антинорманисты, и большинство этих источников западные, например, "три жизни Оттона Бамбергского". Такие источники часто фальсифицируются и предвзяты. Источники, которые можно принять на веру, - византийские, например, совершенно ясно указывают, что Русь не следует путать с варягами; Русь упоминается раньше варягов; Русские князья и дружины молились либо Перуну, либо Христу, но не скандинавским богам. Заслуживают доверия также сочинения Фотия, Константина Багрянородного, в которых ничего не говорится о призвании варягов на Русь.

Почему норманнская теория все еще существует

Читатель может удивиться, что эта унизительная для русского национального достоинства теория не встретила никаких протестов в верхах нашего культурного общества. Но это тоже имеет свое историческое объяснение. Почва и все условия для пышного расцвета норманизма были подготовлены в России задолго до эпохи немецкого господства.

Еще в конце XV века великие князья московские, уже начавшие называть себя царями, имели чисто политическую потребность официально возвысить свою семью в глазах европейских монархов. Это было вызвано следующими обстоятельствами: в 1453 году турки разгромили Византийскую империю, а девятнадцать лет спустя великий князь Иван Третий женился на племяннице последнего императора Зое (Софье) Палеолог также принял римско-византийский двуглавый орел в качестве государственного герба России. С этого момента возникает и провозглашается в Кремле идея: "Москва-Третий Рим, и четвертого никогда не будет." Иными словами, Москва объявила себя прямой наследницей и преемницей Византии, которая была оплотом православия и восточноевропейской культуры. Московские государи должны были обосновать свои права на такое наследование и в то же время установить царский титул, который другие монархи не хотели признавать за ними.

В соответствии с этим опальный митрополит Спиридон, известный на Руси как образованный человек и духовный писатель, получил задание от великого князя Василия Третьего: соответственно разработать генеалогию Московской династии.

Спиридон выполнил эту задачу. Вскоре появился его труд под названием "Послание", в котором он взял за отправную точку всемирный потоп: от Ноя он вывел генеалогию египетского фараона "Сеостра" (Sezostris) и сделал римского императора Августа прямым потомком этого фараона. У Августа, по словам Спиридона, оказался брат Прус, который якобы завладел областью реки Вислы, которая, по его имени, с тех пор стала называться прусской землей. По прямой линии от Пруса Спиридон вывел род Рюриковичей, и в результате всех этих "генеалогических" построений оказалось, что "князья московские происходят от Сеостра, первого царя Египта, и от Августа Цезаря и царя, этот Август был правителем вселенной. И из этих вещей познается сущность."

Интересно отметить, что в том же" Послании " Спиридон выводит генеалогию литовских князей, но их, от них идет род Кобыл" ... "Отъезд из Пруса к великому князю Василию Дмитриевичу честный человек, Христофор, с прозвищем позор и от него род Позора" ... и т. д.

Согласно таким утверждениям, потомками немцев были Колычевы, Кутузовы, Салтыковы, Епанчины, Толстые, Пушкины, Шереметевы. Беклемишевы, Левашевы, Хвостовы, Боборыкины. Потомки шведов-Аксаковы, Суворовы, Воронцовы, Сумароковы, Ладыженские, Вельяминовы, Богдановы, Зайцевы, Нестеровы и т. д.; потомки итальянцев — Елагины, Панины, Сеченовы. Чичерины, Алферьевы, Ошанины, Кашкины и др.; греки-Жуковы, Стремоуховы, Власовы; англичане-Бестужевы, Хомутовы, Бурнашевы, Фомицыны; венгры-Батурины и Колачевы. Апухтины и Дивовы были французы, Лопухины, Добрынские и Сорокоумовы-черкесы и т. д.

Несомненно, некоторые из них действительно имели нерусские корни и писали правду о своем происхождении. Но подавляющее большинство были, конечно, иностранцы того же порядка, что и Иван Грозный. Часто происхождение, которое люди утверждали, чтобы удовлетворить эту печальную моду, было гораздо хуже, чем первоначальное, которое казалось плохим только потому, что оно было чисто русским. Дело дошло до абсурда. Так, например, знаменитые Рюриковичи-князья Кропоткины-по всей Руси показали себя выходцами из Орды. Даже это, очевидно, казалось более почетным, чем происхождение от великих князей смоленских. Собакиных, также потомков смоленских князей, стали писать выходцы из Дании.

При Петре Великом и его ближайших преемниках эта тенденция в русском дворянстве еще более усилилась. Меншиков, до встречи с Петром, как известно, торговавший пирогами на улицах Москвы, оказался потомком литовских магнатов; Разумовский и Безбородко-известные малороссы и притом не дворянского происхождения-отпрыски старинных польских родов и т. д.  

Русское общество не могло затронуть никаких специфических русских национальных чувств и принималось в лучшем случае с полным равнодушием. Норманнская доктрина, рожденная немцами, при таком настроении в верхах русского общества не могла затронуть в ней никаких специфически русских национальных чувств.

Русская Русская литература вошла во все академические труды и учебники, ее преподавали в школах и университетах, постепенно отравляя национальное сознание русского народа, который прежде справедливо гордился своей древней историей и самобытной культурой, а теперь все глубже проникается идеей неполноценности русской нации и неспособности русского народа обойтись без руководства и опеки иностранцев. Она была принята и одобрена за границей с большим удовольствием, дав нашим соседям "научное" основание смотреть на русских свысока, как на низшую расу, пригодную только в качестве удобрения для других

 Немцы, которые навязали нам норманнскую теорию и пытались использовать ее в своих политических целях, больше всего виноваты в этом. Но многие русские впадают в глубокую ошибку, не делая различия между этими "внешними" немцами и прибалтийскими немцами, которые здесь совершенно ни при чем. Эти потомки ливонских рыцарей, с присоединением Ливонии, вошли в состав Русского государства и честно служили ему веками.

Все это привело к тому, что развитие русской исторической науки пошло по совершенно ложному пути, искаженному предвзятым убеждением, что мы народ без прошлого, выведенный из мрака безвестности на историческую арену каким — то другим народом высшей категории-уж точно не славянским.

Взяв летопись Нестора за основу истории Киевской Руси, наши официальные историки были вынуждены в какой — то мере учесть имеющиеся в этой летописи сведения об основателе города Киева-князе Ке и его династии. Однако никто не хотел признавать, что эти князья были полянами, то есть русскими. Академики Байер, Миллер и другие коренные немцы, конечно, объявили их готами; В. Татищев-сарматами, историк князь Щербатов-гуннами. Только Ломоносов утверждал, что они славяне, позже Карамзин не без колебаний присоединился к этому мнению. В конце концов, они просто решили объявить все это легендой и тем самым полностью списать князя Кия и все, что с ним связано, с исторического счета. Эту позицию твердо занял С. Соловьев, заявивший: "Призвание варяжских князей имеет большое значение в русской истории, которая должна начаться с этого события." Костомаров, осмелившийся поверить в" легенду " и считать Кия исторической личностью, тем самым испортил себе репутацию серьезного историка. Преуспевающий Ключевский мудро обходил спорные вопросы молчанием, хотя и не был по существу норманистом. Платонов тоже счел за лучшее не упоминать об этом и с некоторыми оговорками примкнул к норманистам, иначе он не был бы академиком. Иловайский, как уже говорилось, сидел на двух стульях.

Итак, при Рюрике был заложен немецкий фундамент, и с него стала начинаться официальная история Русского государства. Все, что было раньше, объявлялось фиктивным или недостоверным. Даже предположение о том, что поляне смогли построить собственную столицу, считалось ненаучным и противоречило всей норманнской идее Древней Руси. Основание Киева приписывалось кому угодно, но только не славянам. Многие русские историки (Куник, Погодин, Дашкевич и др.) отстаивали совершенно абсурдную гипотезу о том, что он был построен готами и является не чем иным, как их древней столицей Данпарштадтом. Тот факт, что Константин Порфирогенит в одном из своих сочинений назвал Киев Самбатом, сразу же породил целый ряд" исторических " гипотез о том, что этот город был построен аварами, хазарами, гуннами, венграми и даже армянами — только потому, что в языках этих народов существовали слова, похожие на самбат. Но прямое указание Птолемея на то, что славянский город Сарбак уже существовал на Днепре в его время (проще всего объяснить" Самбат " Багрянорожденных), было всеми проигнорировано. Вероятно, они решили, что Птолемей что — то путает-настолько невероятным казалось норманистам славянорусское происхождение Киева.

Вопрос, по существу совершенно ясный, в конце концов был запутан до такой степени, что только археология могла дать ему окончательное решение. Теперь раскопки археологов, и в частности академика Б. А. Рыбакова, неопровержимо доказали, что никакие "высшие" народы тут ни при чем, и что Киев был построен своими, славянскими руками. К чести многих зарубежных историков следует сказать, что в отличие от большинства своих российских коллег они никогда этого не отрицали.  

Конечно, среди русских историков было много антинорманистов (Костомаров, Максимович, Гедеонов, Забелин, Зубрицкий, Венелин. Грушевский и др.), который проделал большую исследовательскую работу и нанес учению норманизма чувствительный удар. Борьба между этими двумя течениями не прекращалась со времен Ломоносова до самой Октябрьской революции. Но на практике это ни к чему не привело: условия этой борьбы были слишком неравными.

Уже тогда научные позиции антинорманизма были гораздо сильнее, потому что они подкреплялись фактами, открывавшимися все чаще и определенно говорившими не в пользу норманизма, который основывался больше на рутине и предвзятых мнениях. Но на стороне защитников норманнской теории была сила авторитета Академии наук и сила реальных возможностей. У норманизма был и ценный союзник: инертность русского общества, считавшего этот спор чисто научным и не интересовавшего никого, кроме профессиональных историков.

Сколько непоправимого вреда принесло норманизм престижу нашей страны и нам самим, мы начали понимать уже за границей, оказавшись в "нормандском" мире и невольно делая некоторые наблюдения, сравнения и выводы. Наша эмиграция была принята в Западной Европе в полном соответствии с учением норманнов, то есть не слишком гостеприимно, и не скрывала того, что нас считали представителями низшей расы. Западноевропейских политэмигрантов — французов, испанцев, греков и прочих (кто только не жаловался в трудные для себя времена на обильные русские хлеба!) наш прием был иным. Французский эмигрант герцог Ришелье в России был назначен генерал-губернатором; русский эмигрант герцог Лейхтенбергский во Франции работал слесарем. Русские офицеры-эмигранты, не знавшие ни слова по-русски, получали поместья и командовали полками, в то время как русские выдающиеся академические генералы, большинство из которых свободно владели французским языком, работали рядовыми рабочими в Париже или водили такси по улицам. И этим мы обязаны главным образом норманнской доктрине, созданной и взращенной в нашей собственной Академии наук.

Что касается советской исторической науки, то она решительно отвергла норманизм, объявив норманнскую теорию антинаучной. Но этот отказ она оформила не очень убедительно. Сделав многое в области исследования и описания древнейшего периода истории России, полностью признав самобытность русского государства и культуры, советские историки в то же время заняли какую-то непонятную позицию относительно призвания варягов и личности князя Рюрика: не занимаясь вопросами его происхождения и появления на Руси, они просто стараются реже вспоминать о нем, трактуя в этих случаях как личность более легендарную, чем исторически достоверную. Каким образом у этого легендарного отца мог быть вполне реальный сын — князь Игорь, советские историки не объясняют, хотя Игорь признается безоговорочно и считается чистейшим славянином. Однако в последние годы для Рюрика придумали специальный термин: его называют персонажем не легендарным, а "эпизодическим". Это, по-видимому, означает, что он действительно существовал, но не заслуживает того, чтобы им занимались историки.

Заключение

В целом, из анализа норманнской концепции и ее критики антинорманизмом можно сделать основные выводы:

• Норманисты не нашли никаких аргументов в пользу того, что варяги и русы были германцами.
• Антинорманисты предложили более основательную систему доказательств негерманского происхождения варягов и Руси.

Так или иначе, с норманизмом у нас на родине почти покончено. Но Запад продолжает цепко цепляться за нее и на протяжении последних двух десятилетий с завидным упорством пытается укрепить обветшавшие позиции норманнской теории. Западные норманисты, среди которых есть, к сожалению, и выходцы из России, опубликовали в разных странах немало книг и изданий, в которых всячески повторяют, по существу, все те же псевдонаучные выдумки Шлецеров и Байеров, при этом совершенно замалчивая все возрастающее число исторических открытий и работ, абсолютно убийственных для норманнского учения.

Этот факт очень значителен и требует самого пристального внимания, поскольку речь идет не только о тщетном желании Запада отстоять видимость своего превосходства над русским народом. Ситуация гораздо серьезнее: нормандская доктрина была принята теми русофобскими силами западного мира, которые принципиально враждебны любой сильной и единой России, независимо от правящей там власти, и теперь служит сугубо политическим целям: с одной стороны, как средство антироссийской обработки мирового общественного мнения, а с другой — как оправдание действий, которые должны последовать за этой обработкой.

Таким образом, историческая ошибка, совершенная три столетия назад и казавшаяся тогда незначительной, постепенно расширяя сферу своего действия, осквернила русское самосознание и отношение к нам других народов, превратившись в политическую ошибку огромного масштаба.

Список литературы

1. Авдусин Д. А. / / Вопросы истории, 1988, № 7, с. 23-24
2. Гедеонов С. А., Варяги и Русь, СПб., 1876
3. Карамзин Н. М., История государства Российского, том 1, СПб., 1830
4. Картаев М. / / Слово, 1990, № 8, с. 63-67
5. Кузьмин А. Г. / / Вопросы истории, 1974, № 11, с. 54-83
6. Кузьмин А. Г., История России с древнейших времен до 1618 г., М., 2003
7. Кузьмин А. Г., Начало России, М., 2003
8. - Кузьмин А. Г., Начальный этап древнерусского летописания, М., 1977
9. - Кузьмин А. Г., Источниковедение истории России, М., 2002
10. - Ловмянский Х., Русь и норманны, М., 1985
11. - Мавродин В. В., Становление древнерусского государства и Становление древнерусской нации, М., 1971