Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Реферат на тему: Феномен самозванчества в период Смуты

Содержание:

Введение

Самозванство, безусловно, один из самых тяжких грехов. Несмотря на это, в некоторые времена это стало обычным делом, и не только самые злые люди присваивали себе чужое имя. В России эпоха, в центре которой Великая Смута, - золотое время для самозванцев. Их было так много, и значение некоторых из них так велико, что исследователи нет-нет да и задавались вопросом, не был ли тот или иной из них таким самозванцем?

Бедствия Смутного времени потрясли ум и душу русского народа. Современники обвиняли проклятых самозванцев, которые обрушились на страну как из мешка. Самозванцы рассматривались как польские прихвостни, орудие иностранного вмешательства. Но это была лишь полуправда. Почва для самозванства была подготовлена не соседями России, а глубоким внутренним недугом, поразившим российское общество.

Причины появления самозванства

Ключевский В. О. считал: "Вопрос о том, как могла возникнуть сама идея самозванства, не представляет никакой национально-психологической трудности. Тайна, окружавшая смерть князя Димитрия, порождала противоречивые слухи, из которых воображение выбирало самые желанные, а больше всего хотелось удачного исхода, чтобы князь остался жив и устранил мучительную неясность, омрачавшую будущее. Мы были склонны, как всегда в таких случаях, бессознательно верить, что злодейство потерпело неудачу, что правительство вновь встало на стражу мировой правды и подготовило возмездие для злодеев".

Первоначально все внимание историков было сосредоточено на вопросе о том, кто скрывается под личиной Лжедмитрия I. Большинство историков придерживалось мнения, что имя сына Ивана Грозного взял беглый монах Григорий Отрепьев. Но величайший знаток Смутного времени С. Ф. Платонов пришел к выводу, что вопрос о личности самозванца не поддается решению. Подводя итоги своего исследования, историк с некоторой грустью писал: "Нельзя допустить, чтобы Отрепьев был самозванцем, но нельзя и сказать, что Отрепьев не мог им быть; правда до сих пор скрыта от нас".

Анализируя ход смуты, можно с полным основанием утверждать, что важна была не личность самозванца, а роль, которую он играл.

- Самозванство-это несчастье, грех и бедствие. Обман заключается не в том, чтобы быть, а в том, чтобы казаться, не в том, чтобы жить, а в том, чтобы играть. А России нужно не казаться, а быть, быть, быть", - писал С. С. Панченко.

Я выбрал эту тему, потому что нахожу ее очень интересной. Я узнал много нового, неизвестного мне до этого времени.

Мне нравится эта тема за ее загадочность, потому что большая часть истории до сих пор неизвестна. Некоторые теории основаны на догадках, поскольку точных данных нет. Поэтому в ответах на многие вопросы мы должны делать только предположения.

На основе изученной литературы в моей работе ставятся следующие задачи:

Определите причины самозванства.
Опишите личности известных самозванцев.
Понять, какую роль они сыграли в истории России.

Феномен самозванства

Для того чтобы понять, откуда и зачем пришли самозванцы, следует обратить внимание на власть (самодержавие). В истории недоверие к прежней власти может достигать такой силы, которая сама по себе объединяет общину и воплощает единство нации, народа, страны.

Именно этот "раскол единого" с самодержавием произошел вскоре после смерти Ивана: "духовное приложение" кроткого и блаженного Феодора, подавление династической ветви "Рюриковичей" в связи со смертью царевича Дмитрия, жестокое царствование Бориса Годунова – "чужака" и своеобразного "самозванца", явилось этапом упадка авторитета монархии, привело к появлению настоящего самозванца – окруженного иноземными войсками, честолюбивого дворянства, изменившего непопулярному Годунову и жаждущего власти месть и народ, кассаго "истинный", "добрый" царь.

Сама идея царской власти была разделена. Есть реальный царь, интерпретируемый как "незаконный", "неправедный", "плохой" и т. д. , и есть желаемый царь, противопоставленный реальному, который представлен как "хороший", "праведный", а потому "законный", "истинный". Первый царь, несмотря на свою "реальность", понимается как злодей и должен быть свергнут как не отвечающий идеалу царя; другой царь, пусть и самозваный, претендует на место царя "неистинного", ложного и в общественном мнении выглядит как идеал настоящего царя, а потому признается реальным.

В неблагоразумном ходе правительства и общества, столь печально поддерживаемом самой природой, обнаружился такой беспорядок общественных отношений, такой общественный беспорядок, с которым на стыке династий трудно было справиться обычными правительственными средствами. Эта вторая причина Смуты, общественно-политическая, в сочетании с первой, династической, сильно, хотя и косвенно, поддерживала Смуту, усугубляя действие первой, выразившееся в успехе самозванцев. Таким образом, самозванство также может быть признано производной причиной Беспорядков, возникших в результате совместных действий обеих сторон.

Игра короля

Показательны исторические примеры, проведенные и проанализированные Б. Успенским. Так, дважды (по крайней мере, достоверно известно) первый коронованный царь и самодержец всея Руси, Иван Грозный, затеял "игру в царя", посадив на трон мнимого царя-самозванца, сопровождая этот акт шутовской церемонией. Впервые Иван "играет в царя" со своим конюшим боярином Иваном Петровичем Федоровым, подозреваемым в заговоре против Грозного. Воздав царские почести мумифицированному царю и поклонившись ему, Грозный лично убивает вдохновленного им самозванца (1567). Во второй раз, в 1575 году, игра царя преследует другие (не кровавые) цели: Иван Грозный коронует Симеона Бекбулатовича, прямого потомка ханов Золотой Орды, царской короной и дает ему править "земщиной", а сам оставляет за собой "опричнину". Таким образом, Грозный сажает татарского хана на русский престол. Замаскированный, самозваный царь становится тем, кто раньше имел бы право называться царем и править Русским государством; такой царь оказывается теперь лжецом, царем только по виду, – тем самым бывшие татарские ханы оказываются лжецами, а не настоящими царями. В обоих случаях " игра в короля "носит символический характер и служит цели "политического разоблачения".

Другим историческим примером "игры царя" на престоле являются карнавальные события Петра I, где " князь-кесарь "(Ф. Я. Ромодановский) пародирует традиционный образ русского царя (предвосхищая принятие Петром титула императора), а" князь-папа " (Н. Зотов) пародирует образ патриарха. Все эти петровские "игры царя" представляют собой новый этап в борьбе с самозванством и способы символического укрепления самодержавия в истории России.

Русское самодержавие в лице своих первых и наиболее авторитарных представителей – Ивана Грозного и Петра Великого-пыталось установить новое и дискредитировать, высмеивать и отвергать старое, используя карнавальный образ самозванца. Однако часто (и в конечном счете) все было наоборот: русские цари, вызывая в воображении образы своих соперников и соперников в борьбе за самодержавие, словно вызывали из бездны духов, разрушавших созданное ими царство. За тиранией Грозного последовала Смута, приведшая к десяткам самозванцев; После провозглашения Петра Великого императором надвигалась череда дворцовых переворотов, интриг, коррупции и борьбы за власть. Династический кризис, постигший самодержавие в обоих случаях, с железной необходимостью породил самозванство.

Если самодержавные деспоты провоцировали явление самозванства для того, чтобы четко разобраться с признаками прошлого, как бы угрожающими их самодержавию, то вскоре сама жизнь породила претендентов на власть, которые на самом деле были самозванцами не в меньшей степени, чем реальные самозванцы, соперничавшие с ними. Так, отпрыск татарских мурз и опричник Грозного Борис Годунов был представлен многим современникам как самозванец, имевший на русский престол не больше прав, чем Лжедмитрий. Ведь последний гипотетически мог быть сыном и законным наследником Ивана IV, а Борис Годунов не мог им стать в принципе, будучи опричником Грозного и шурином его бездетного сына Федора.

Сколько их и что ими движет

Владимир Короленко задал этот тревожный вопрос, исследуя психологию самозванства. На самом деле, сколько их было? Трудно сказать. Там было по меньшей мере три псевдо-инженера. Короленко особенно поразило количество русских самозванцев, которые заставили писателя прийти к печальному выводу, что " Россия вообще страна самозванцев."

Факты русской истории о самозванцах, которыми мы располагаем, действительно поражают:

Князь Иван – сын Ивана Грозного Анны Колтовской;
Царевич" Лаврентий – внук Ивана Грозного, сын царевича Ивана, убитого тираном;
Три Ложных Дмитрия;
Целый выводок сыновей царя Федора Иоанновича, фактически едва ставшего отцом княгини Феодосии, умершей в раннем детстве: два Петра, Август, Василий, Савелий, Семен, Клементий, Ероша, Мартынка…
Два лже-Ивашки сыновья Лжедмитрия I и Марины Мнишек;
Царевич Симеон – сын Алексея Михайловича;
Петр и Алексей – сыновья Петра I;
Серия Петров III;
Адъютант Опочинин – сын Елизаветы Петровны и английского короля, якобы приехавший в Россию инкогнито;
Княгиня Тараканова – дочь Елизаветы Петровны;
Отставной солдат Николай Степанов – сын Екатерины II;
Сын Павла I – великий князь Константин Павлович;
Лжекняжна Лович жена Константина Павловича;
Анастасия - дочь Николая II, спасшаяся от расстрела.

Лжедмитрий I

В 1602 году в Речи Посполитой появился человек, назвавшийся чудом уцелевшим царевичем Дмитрием, сыном Ивана IV, умершего в Угличе 15 мая 1591 года. В действительности самозванцем был галицкий дворянин Юрий (Григорий) Отрепьев, ставший монахом Чудова монастыря, а затем бежавший в Литву. Возможно, он был ставленником опальных бояр Романовых.

Поначалу польский король Сигизмунд III помогал самозванцу тайно. Лжедмитрию, принявшему католичество, с помощью сандомирского воеводы Юрия Мнишека, на дочери которого – Марине – он обещал жениться, удалось собрать отряд наемников из 4 тысяч человек.

Он знал, как вдохновлять военные массы своей работой, как подчинять их своим приказам и обуздывать дисциплину, насколько позволяли общие условия места и времени; он был настоящим вождем поднятого им движения.

В октябре 1604 года Лжедмитрий вступил в южные предместья, охваченные волнениями и восстаниями. Ряд городов перешел на сторону самозванца, он получил пополнение за счет отрядов запорожских и донских казаков, а также местных повстанцев. К началу 1605 года под знаменами "царевича" собралось более 20 тысяч человек.

21 января 1605 года в окрестностях села Добрыничи Камарицкой волости произошло сражение между отрядами самозванца и царским войском во главе с князем Мстиславским. Разгром был полным: Лжедмитрий I чудом спасся в Путивле.

В этот критический для самозванца период, 13 апреля 1605 года, скоропостижно скончался царь Борис Годунов, и на престол взошел его 16-летний сын Федор. Бояре не признавали нового царя. 7 мая царское войско во главе с воеводами Петром Басмановым и князьями Голицыными перешло на сторону Лжедмитрия. 1 июня 1605 года боярские заговорщики организовали государственный переворот и вызвали народное возмущение в столице. Царь Федор был свергнут с престола и задушен вместе со своей матерью.

1 июня 1605 года Москва присягнула самозванцу, поселившемуся в Кремле. "В 7113 (1605) году, 7 июля, в воскресенье, Патриарх Великий Московский и всея Руси Кир Игнатий, со всем архиерейским собором своим, со всеми великими боярами, сикритом и всем народом, во всечестном соборном храме Пречистой Богородицы, короновал царя великого Московского и всея Руси, нареченного Димитрием Ивановичем." Однако вскоре надежды на "доброго и справедливого" царя рухнули. На русском троне сидел польский ставленник. Иностранцы, вторгшиеся в столицу, вели себя так, словно находились в завоеванном городе. По всей стране говорили, что шапкой Мономаха завладел беглый монах. Бояре тоже больше не нуждались в царе-авантюристе. Новому сюжету предшествовала свадьба Отрепьева с Мариной Мнишек – католичка была увенчана царской короной православного государства. Москва кипит.

"Через шесть дней бояре и весь синклит двора, устроив собрание, предали этого царя Димитрия позорной смерти. Они сорвали с него царские одежды, выволокли голого из дворца на улицу и оставили на площади. Там, в течение четырех дней он оставался непогребенным и непогребенными. Все, кто видел его, насмехались над ним и называли его преступником, лжецом и козлом отпущения. Мужчины и женщины, маленькие и большие, стыдили его и жестоко издевались над ним. После его позорной смерти народ его, не дальновидный, отдал свите ее царицу Марию, которая была причиной всех бед, как некогда Елена была для великого города Трои, не предвидя от близорукости того, что может произойти отсюда.

Народ Московский, без согласия великих бояр, бросился на поляков и многих бояр, бояр, многих дворянских детей и многих воинов убил и отобрал у них имущество и оружие. Великие бояре и придворные дьяконы и книжники с большим трудом и усилием успокоили неразумный народ, так как намеревались истребить всех пришедших из Польши. Через четыре дня его труп вывезли и сожгли за пределами Москвы, и в то же самое время, когда труп вывезли из города, обрушилась вся крыша больших крепостных ворот. Крыша была большая, высокая и прочная. Это было знаком начала страшных бедствий. Этот Димитрий царствовал в великой Москве десять месяцев, а до свадьбы на царство восемь месяцев и двенадцать дней. Царствование не принесло ему пользы, а скорее причинило ему вред."

Точка зрения В. О. Ключевского была осторожной. Как отметил этот историк, личность неизвестного самозванца остается загадочной, несмотря на все усилия ученых разгадать ее, трудно сказать, был ли это Отрепьев или кто-то другой, хотя последнее менее вероятно.

Первый самозванец правил активно и твердо, но не оправдал боярских ожиданий. Он действовал слишком независимо, осуществлял свои особые планы независимо от бояр, часто смеялся над ними в Боярской думе и – что было для них самым досадным-приближал к себе чужеземцев и иноземцев.

Лжедмитрий II

В 1606-1610 годах на русском престоле находился Василий Иванович Шуйский. Царь Василий пришел к власти после боярского заговора в то время, когда был убит самозванец Лжедмитрий, выдававший себя за сына Ивана Грозного. Чтобы избавиться от ложных слухов, Шуйский приказал торжественно привезти из Углича в Москву мощи настоящего Дмитрия. Церковь считала, что князь среди святых. Но даже такие меры не помогли. Опять пошли слухи, что сын священника убит, а настоящий Дмитрий жив и здоров и прячется где-то, чтобы набраться сил, отомстить царю Василию.

Власть Шуйского была очень шаткой. Скупой, хитрый и коварный старик не пользовался популярностью в народе. Кроме того, страна была неспокойной, с бандами смутьянов и разбойников на дорогах. Народ ждал нового "избавителя".

Летом 1606 года на юге России вспыхнуло восстание под предводительством бывшего крепостного Болотникова. С большим трудом царским войскам удалось подавить волнения. Не успел царь Василий оправиться от болотниковской смуты, как его ждал новый удар: наконец появился новый "царь Дмитрий". Начиная со Стародуба-Северского, неизвестный самозванец в июле 1607 года предпринял поход на Брянск и Тулу. В мае следующего года отряды Лжедмитрия II разгромили войска Василия Шуйского под Волховом и вплотную подошли к Москве. Самозванец разбил лагерь в подмосковном селе Тушино, за что получил прозвище "Тушинский вор". Свое воровское имя он заслужил именно потому, что все части его армии одинаково отличались, по московской оценке, "воровскими" свойствами.

В стране сложилось двоевластие: царь Василий выл, не в силах справиться с тушинцами, а Лжедмитрий не мог взять Москву.

В Тушино Лжедмитрий II сформировал собственное правительство, состоявшее из нескольких русских феодалов и чиновников. Приехали и многие поляки, в том числе Марина Мнишек. Она узнала в новом самозванце своего мужа.

Лжедмитрий II не обладал способностями своего предшественника и вскоре оказался игрушкой в руках польских наемников. К 1608 году тушинцы установили контроль над довольно обширной территорией.

Тем временем сам польский король Сигизмунд III начал военные действия против России. Он не хотел помогать легкомысленному Лжедмитрию II и надеялся посадить на русский престол своего сына Владислава. В сентябре 1608 года польские войска осадили Смоленск. Незваным гостям вовсе не нужен был самозванец. В декабре 1609 года самозванец бежал из Тушина в Калугу. Но через полгода, когда поляки разгромили войска Шуйского при Клушине, Лжедмитрий II снова отправился в Москву. 17 июля 1610 года царь Василий Шуйский был низложен с престола. Власть перешла к рыцарскому правительству – "Совету семи". Она заключила договор с Сигизмундом III, признала его сына Владислава русским царем и в сентябре предательски впустила польскую армию в Москву.

Лжедмитрий II вновь бежал в Калугу, где 11 декабря 1610 года был убит одним из своих приближенных.

Лжедмитрий III

Самозванец, объявивший себя царем Дмитрием Ивановичем, спасшийся от убийства (во второй раз) в Калуге. По одним известиям это был какой – то Сидорка, по другим- беглый из Москвы приказчик Матушка. Он появился 23 марта 1611 года в Ивангороде и был принят здесь с радостью. Казаки стекались к нему со всех сторон. Он попытался заручиться помощью шведов, но те отказались. Лжедмитрий III пытался взять Псков, но безуспешно. Псков, земли которого были опустошены как шведами, так и поляками, решили признать зимой, чтобы спасти их от иноземцев, ведомых вором их царем. 4 декабря он отправился с отрядом казаков в Псков, за что и получил прозвище "Псковский вор". Желая привлечь на свою сторону подмосковное ополчение, новый "царь Дмитрий" послал в столицу одного атамана.

Под давлением атамана Зарецкого в начале марта 1612 года подмосковные станы присягнули на верность Дмитрию Псковичу. Вскоре, видя тщетность этой попытки спасти свое положение, фаворы охладели к Лжедмитрию, и их новый посол Плещеев, обличая вора, искал случая схватить его. Самозванец почуял неладное и бежал 18 мая, но был настигнут и вернулся в Псков уже в тюрьме, а 1 июля был отправлен в Москву. По одним сведениям, он был убит в пути, по другим – казнен в подмосковных лагерях, по третьим – повешен в Москве уже при царе Михаиле.

Емельян Пугачев

Другой известный русский самозванец – Емельян Пугачев-был в известной мере антиподом Григория Отрепьева. Сильная и независимая фигура, Пугачев согласился объявить себя императором Петром III прежде всего потому, что принял доводы восставших казаков, которым самозванство казалось, по словам Пушкина," надежной пружиной " их дела. Поэтому предложение объявить себя императором исходило не от каких-то титулованных заговорщиков, а от людей из низших слоев общества, мятежников, которым нужен был вождь.

Пугачев был не первым и не последним "императором Петром Федоровичем". После того, как Петр III скончался, имя императора, всплывшие из небытия не один раз. И не только в России. Но ни один из них не может сравниться с Пугачевым. Он был достаточно независим и самодостаточен, чтобы полностью вписать свои действия в легенду о сбежавшем императоре. Но удача отвернулась от смельчака. Для этого были исторические причины: Пугачев родился слишком поздно. Время восхождения самозванцев на престол прошло. Вместо трона Пугачев взошел на плаху…

Княгиня Тараканова

Таинственная особа, известная под именем княгини Таракановой, - это второй Гришка Отрепьев в юбке, закончившийся, впрочем, еще более несчастливо, чем первый.

В 1767 году князь Казимир Радзивилл взял под свою опеку дочь Елизаветы Петровны, которая якобы жила за пределами России. Кого он взял под этим именем, неизвестно. Одни утверждали, что таинственная девушка была дочерью султана, другие-что ее родители были знатными поляками. В загадочной девушке всех поражало недюжинное образование, необыкновенное умение вести политические интриги, знакомство с дипломатическими секретами кабинетов, умение вести себя как король не только перед высокопоставленными чиновниками, но и перед немецкими государями.

Самозванка была вовлечена в обман, и она верила в свое таинственное происхождение.

Современники говорят, что она была замечательна своей красотой, хотя и щурилась на один глаз, но это не уменьшало редкой привлекательности ее лица. Она была умна, элегантна, всегда весела, любезна, кокетлива.

Когда она закончила свое образование, прежде всего, мы видим ее в Берлине. Из Берлина какая-то скандальная история заставляет ее бежать в Гент и сменить имя девушки Сюртук на имя девушки Шель. Здесь она выходит замуж за Вентуру, сына голландского купца. Затем последовал перелет в Лондон и развод. Новый барон Шенк.

Поселившись в Париже в 1772 году, она стала княгиней Владимирской и стала распространять историю о том, что она происходила из богатой русской семьи князей Владимирских, воспитывалась дядей в Персии, а когда достигла совершеннолетия, приехала в Европу, чтобы найти наследство, находившееся в России. Ее новые поклонники помогали ей веселиться около двух лет. В это время ее называли султаншей Элеонорой, княгиней Азовской и, наконец, княгиней Елизаветой Владимирской. В начале 1774 года под влиянием поляков она объявила себя дочерью императрицы Елизаветы Петровны, сестрой Пугачева и претенденткой на русский престол. Для достижения своей цели она решила отправиться в Венецию, а оттуда в Константинополь, но была выброшена бурей близ Рагозы, где и прожила до конца 1774 года.

Тем временем Орлов получил приказ от императрицы Екатерины II "схватить бродягу", что он и сделал, притворившись ее сторонником и предложив ей руку. В мае 1775 года ее доставили в Петропавловскую крепость и допросили. Она умерла от чахотки, скрыв тайну своего рождения даже от священника.

Тимофей Акиндинов

После Лжедмитрия первого вирус самозванства распространился среди авантюристов, бродяг и социальных изгоев. Видимо, необычайный успех Отрепьева неудержимо манил их повторить его головокружительный взлет. Они-искатели признания в России, они бежали за границу, пытаясь под разными именами привлечь симпатии местных дворян. Многие были готовы отстаивать свои мнимые права под чужими знаменами, идти с чужой армией, чтобы пролить кровь отечества и отвоевать московский престол. Как правило, это были люди из низов тогдашнего русского общества, не отличавшиеся ни умом, ни трезвостью мышления, ни мировоззрением. Возможно, их главным желанием было на какое-то время иметь деньги, власть, успех, предаваться разврату.

Кроме этих простых и явно преступных типов, существует одиннадцатый самозванец (по классификации русских ученых). Человек неординарный, более того, разносторонне одаренный и загадочный. Читая документы о нем, попадаешь в какой-то чарующий, неестественно яркий мир странных происшествий.

В бесчисленных письмах, разосланных польским орденом во многие города Европы, где появлялся одиннадцатый самозванец, его неизменно называли "вором и предателем". Алексей Михайлович-второй Романов на русском престоле-приложил немалые усилия, чтобы захватить его и привезти в Россию. Но казалось, что судьба с игривой улыбкой покровительствует своему любимцу. Он ускользнул от длинной руки сыскного приказа, от многочисленных московских "узнаваний и поммо". Избежать ареста на долгое время ему помогали доброжелательность окружающих и сочувствие людей, которые его узнавали.

Судьба наделила его способностью ловить человеческие сердца, он привлекал людей своими немалыми талантами. А может быть, вся его трагедия в том, что он не сумел распорядиться подарками, предназначенными ему судьбой. Звезды, предсказаниям которых он верил, вели его другими, не совсем добродетельными путями. И была, без сомнения, какая-то тайна в его жизни, нераскрытая или, может быть, намеренно скрытая современниками.

Кто он-таинственный Конциненсис, он же князь Шуйский, он же Тимошка Акундинов?

Официальная версия самозванца, которая в течение нескольких лет распространялась Посольским приказом, отличалась сухостью и расплывчатостью формулировок.

Адам Олеарий, ученый и посол германских княжеств, в своем" Описании путешествия в Московию... " рассказал об Акундинове. Версия, которую Олеарий представил читателям, на самом деле мало чем отличается от официальной, но она полна интересных подробностей. Следует отметить, что Олеарий описал нравственное падение, злодейские приключения и бесславную смерть нашего героя с ужасом и содроганием доброго человека и законопослушного гражданина.

"Был некий русский, который хотел называться JohannesSinensis, что, по его словам, переводится в Самаре,-Иван Шуйский... его настоящее имя Тимошка Акундинов. Он родился в городе Вологде... от простых, неосведомленных родителей. Его отца называли Демо, или Деменция по Континууму, и он торговал полотном. Так как отец заметил в нем хорошие способности и незаурядный ум, он дал ему возможность прилежно посещать школу, так что Тимошка скоро научился красиво читать и писать... Кроме того, у него был еще и хороший голос для пения – он мог прекрасно исполнять церковные песнопения, – и потому тогдашний архиепископ Вологодский и Великопермский, по имени Нектарий, полюбил его, взял к себе ко двору и поставил на церковную службу. Здесь он вел себя так хорошо, что архиепископ выдал его замуж за дочь своего сына, который родился еще до того, как архиепископ вступил в должность… Растратив имущество жены в беспорядочной жизни после смерти архиепископа, он с женой и ребенком переехал в Москву, где был принят своим бывшим другом при архиепископском дворе Иваном Патрикеевым, писарем приказа "нового квартала", и устроен в писцы в том же приказе. И здесь он вел себя так хорошо, что ему доверили сбор и расходование денег.; и он распоряжался всеми этими деньгами, полученными от великокняжеских трактиров и постоялых дворов. Некоторое время он добросовестно исполнял свои обязанности, но в конце концов подружился с плохими товарищами, стал пить и играть, а заодно взял в свои руки великокняжеские деньги... он... не мог вернуть украденные деньги. В то же время собственная жена Тимошки, с которой он жил не в ладах, стала сильно упрекать его... и Тимошка стал опасаться, что жена... не сделает полного признания, после чего правда и все его злодейства выйдут наружу. Чтобы погасить это дело, он решился на еще большее преступление: забрал сына и привез его к своему другу Ивану Пескову... и он вернулся в свой дом ночью... запер жену в комнате... и сжег дом.

Затем он бежал в Польшу... Это случилось осенью 1643 года. Когда два года спустя московские послы прибыли в Польшу... Тимошка стал опасаться, что о нем не спросят, тогда в 1648 году он бежал оттуда к казацкому командиру Хмельницкому, который жаловался, что его преследуют за происхождение из рода великих князей. Льстивыми речами он угодил Хмельницкому, и здесь с ним хорошо обращались.

Нечистая совесть гнала его дальше, потом он снова исчез и в 1648 году бежал в Турцию, позволил себе обрезаться и принять мегометанскую веру. Так как его голова была в опасности здесь из-за совершенного им неверного поступка, он тайно бежал, отправился в Италию, в Рим, и здесь он обратился в римско-католическую веру.

Отсюда он отправился в Австрию, в Вену, а затем в 1650 году в Трансильванию, или Семиградию, к князю Ракоци. Этот последний принял его, поверил его хитрым уверениям, очень сжалился над ним и, по его настоятельной просьбе, отпустил его с рекомендацией к другим государям. Отсюда он отправился в Швецию, где тогдашняя царствующая королева Кристина, ради рекомендательного письма от князя Ракоци, оказала ему всяческую милость и отослала его с хорошими подарками…

Между тем мать Тимошки и все те, кто был в хороших отношениях с беглецами, из одного только подозрения в существовании заговора, были заключены в тюрьму, подвергнуты пыткам, а некоторые умерли в процессе. Покинув Ливонию, Тимошка отправился в Брабант и был, как он сам пишет, с эрцгерцогом Леопольдом. Отсюда он отправился в Лейпциг и Виттеберг с поляком по имени Стефан Липковский, и здесь он получил аугсбургскую исповедь и причастие, как видно из его собственной исповеди, написанной на латыни... и все еще находящейся в Озанском университете. Наконец он прибыл в Голштину и отправился в Ноймштадт, где был схвачен и заключен в тюрьму русским купцом Петром Микляевым из Новгорода…

Во имя своих долгих путешествий он довольно сносно выучил несколько языков, таких как латынь, итальянский, турецкий и немецкий, так что на каждом из них он мог выражать свои мысли.

Как только он прибыл с ним в Москву, его тут же отправили на пытки и перед смертью он вел себя крайне упрямо… Хотя многие из его прежних хороших знакомых и друзей, которые были в то же время писцами, были приведены к нему для очной ставки, хотя все они убеждали его признать правду, все же он отвечал на все их речи... с молчанием... Его увезли с места пыток, а на следующее утро снова привезли сюда и допросили о некоторых деталях. Однако он не ответил ни на один из них. Затем его пытки перенесли на большую площадь перед Кремлем, прочитали о его преступлениях и огласили приговор; его приказали разрубить на куски... ... он перенес казнь, не выражая своих страданий."

Заключение

С легкой руки первого Лжедмитрия самозванство стало хронической болезнью русского государства. С конца XVII века и почти до конца XVIII века редкое царствование проходило без самозванца, а при Петре, за неимением такового, народная молва превратила настоящего царя в "самозванца". Череда дворцовых переворотов, предшествовавших восшествию на престол всех российских императриц, подтвердила устойчивый характер самозванства как регулирующего механизма истории. Самозванство было самым удобным выходом из борьбы непримиримых интересов, возбуждаемых подавлением династии: оно механически, насильственно объединяло под знакомою, хотя и фальшивою властью элементы общества, готового к распаду, между которыми становилось возможным органическое, добровольное соглашение. Таким образом, самозванство выступало как механизм культуры, объединяющий и объединяющий общество в условиях распада, хаоса, накопления неразрешимых и накапливающихся количественных противоречий.

О начале появления самозванцев Ключевский говорил: "Сначала бояре пытались объединить классы общества, готового к распаду, во имя нового государственного порядка; но этот порядок не соответствовал понятию других классов общества. Затем была предпринята попытка предотвратить катастрофу во имя личности, искусственно воскресив только что умершую династию, которая в одиночку сдерживала вражду и согласовывала непримиримые интересы различных классов общества. Самозванство было выходом из борьбы этих непримиримых интересов. Когда эта попытка не удалась, даже неоднократно, тогда, кажется, не осталось никакой политической связи, никакого политического интереса, во имя которого можно было бы предотвратить распад общества. Но общество не распалось: пошатнулся только государственный строй.

Самозванство, безусловно, один из самых тяжких грехов. В России, центром которой является Смутное время, это золотое время для самозванцев. Их было так много, и значение некоторых из них так велико, что исследователи нет-нет да и задавались вопросом: не был ли тот или иной из них не таким самозванцем? А где, собственно, историческая правда - в кощунстве или в похвале за них?

Самозванство-одно из проявлений" нормального " монархического сознания, модель поведения, созданная и отточенная в год смутного лихолетья, самозванство имело то преимущество, что служило внутренним оправданием речи правящего государственного режима.

В священном воспроизводстве царской власти поддержка истинного царя – будь то царь, сидящий на троне, или самозванец – самозванец, доказывающий законность своих притязаний, - становилась обязательным, угодным Богу, моментом спасения. Эти особенности в национальном самозванстве придавали самозванству на русской почве особый размах.

Список литературы

Буганов В. И. Мир истории: Россия в XVII веке. - Москва: Молодая Гвардия, 1989-318 С.
Будыко М. И. Путешествие во времени: сборник очерков. - М.: Наука, 1987-223 с.
Все обо всем. Популярная энциклопедия для детей. - М.: Слово, 1995.
Глушко Е. А. Медведев Ю. М. Энциклопедия знаменитых россиян-М.: Диадема-Пресс, 2000.
Ключевский В. О. Избранные лекции "Курса русской истории". - Ростов-на-Дону: Феникс, 2002-672 с.
Куковенко В. А. Одиннадцатый самозванец / Наука и религия/ 7 июля 1993 г.
Панченко С. С. Самозванец/ Звезда. - Санкт-Петербург, 2006. - № 12.
Платонов С. Ф. Очерки истории Смуты в Московском государстве в XVI-XVII вв. - М.: "Памятники исторической мысли", 1995-473 с.
Берегников И. Под чужим именем/ / Родина 2000. - №12.
Скрынников Р. Г. Самозванцы в России в начале XVII века. Григорий Отрепьев-Новосибирск: Наука, 1987.
Шендерович А. Под чужим именем / / Наука и жизнь 1995, № 12.