Реферат на тему: "Европейский фашизм в сравнении 1922-1982гг." В. Випперман

Содержание:

Введение

28 октября 1922 года итальянский король поручил Муссолини сформировать правительство. Через неделю в Петрограде, как тогда назывался город, открылся ЧЕТВЕРТЫЙ конгресс Коммунистического интернационала. Ведущий деятель конгресса Карл Радек прокомментировал успех Муссолини после его "марша на Рим" следующими словами: "В победе фашизма я вижу не только механическую победу фашистского оружия, но и величайшее поражение социализма и коммунизма с начала эпохи мировой революции." Радек обратился к делегатам съезда со следующим настоятельным предупреждением: "Если наши товарищи в Италии, если Социал-демократическая партия Италии не поймет причин этой победы фашизма и причин нашего поражения, тогда нам придется столкнуться с длительным господством фашизма."

В течение 60 лет велась дискуссия о фашизме; в исследованиях фашизма все эти вопросы интенсивно обсуждались, предлагались различные объяснения. Чтобы ответить на них, нам сначала придется рассказать историю отдельных фашистских партий в Европе. При этом, однако, речь пойдет не только о действиях фашистов, но и о поведении нефашистов и антифашистов. Действительно, если некоторым фашистским партиям удалось добиться власти, а другим не удалось, то это происходит отнюдь не только благодаря ловкости фашистских лидеров и привлекательности их партий, но прежде всего благодаря политике нефашистских и антифашистских сил. История фашизма в Европе есть в то же время история антифашизма. Но успехи и неудачи фашизма могут быть поняты только при учете всех местных условий – экономических, социальных и политических структур стран, где были фашистские партии.

Таковы цели этой книги. Для их достижения мы выбрали следующий метод изложения.

Но все же мне кажется оправданным и полезным сделать какой – то-хотя бы предварительный – вывод прямо сейчас. На самом деле я обращаюсь не только к профессиональным историкам, но и ко всем, кто интересуется историей европейского фашизма. Я считаю, что даже сегодня, спустя 60 лет после "марша на Рим" и 50 лет после захвата власти Гитлером, базовые знания истории фашизма в Европе необходимы для понимания проблем ближайшего прошлого – и проблем наших дней.

Что такое фашизм? Смысл этого понятия, его история и проблемы

Параллельно с этим пренебрежением к различным формам сравнительного изучения фашизма, в некоторых странах, и в частности в Федеративной Республике, произошло размывание понятия "фашизм". Почти все государства в мировом масштабе, от А до Я, от Аргентины до Заира, описываются некоторыми нашими современниками как "фашистские". В области внутренней политики все политические партии и почти все государственные и общественные институты разоблачаются как "фашистские" с одинаково нелепыми мотивами.

Пренебрежение серьезным сравнительным исследованием этого явления, а также непрекращающееся размывание понятия "фашизм", которое отчасти превратилось в простое ругательство, которым обмениваются оппоненты, привело к тому, что в последнее время различные исследователи стали критически относиться к смыслу и полезности самого понятия "фашизм".

Здесь следует критиковать саму критику. В то же время необходимо различать политические и научные аспекты. Дело в том, что фашистские партии возникли и выросли на основе капитализма, что они имели особую привлекательность для определенных слоев капиталистического общества, что капиталистические круги были готовы оказывать политическую и финансовую поддержку фашистам и, наконец, что фашизм еще не умер вовсе. Поэтому историк, который действительно хочет учиться у истории, должен учитывать результаты, тезисы и даже гипотезы изучения фашизма, в частности, теоретических исследований. Как гласит пословица, "дьявол никогда больше не войдет в ту же дверь"; история не повторится в точно такой же форме, но структурные факторы, которые способствовали подъему "классического" фашизма и его приходу к власти, безусловно, существуют и могут способствовать росту так называемого неофашизма. Изучение фашизма всегда имело политическую направленность, преследовало антифашистские цели и обеспечивало средства борьбы с фашизмом. В области политики и преподавания это имело и имеет не только отрицательное, но и некоторое положительное значение. Действительно, теории, тезисы и гипотезы почти 60-летней дискуссии о фашизме позволяют нам увидеть некоторые структурные факторы, определившие ход событий, и представить общественности ряд проблем, вытекающих из этого.

Однако, независимо от этих политических и, если хотите, даже дидактических моментов, есть некоторые научные аргументы, которые могут быть опровергнуты критиками, оспаривающими смысл и полезность общей концепции фашизма.

Аналогичные соображения можно выдвинуть и против предложения Тернера включить фашизм в группу антимодернистских движений. Это не решает проблему; напротив, это увеличивает трудность обобщения и дифференциации.

Требование ряда авторов отказаться от применения социологических теорий вообще и теорий фашизма в частности на практике неосуществимо. Историческое исследование никогда не было, ни в прошлом, ни в наше время, чисто эмпирическим и свободным от теорий.  

Если мы не готовы представить вопросы, методы и эвристические подходы той теории, из которой мы, сознательно или бессознательно, исходим, то возникает опасность идеологической маскировки и искажения изучаемой действительности.
Только так может быть разрешен и вопрос о границах и полезности общей концепции фашизма.

Итальянский фашизм

Возникновение и рост.
Хотя более чем сомнительно, что Италия после Первой мировой войны действительно находилась в революционной ситуации, как надеялись социалисты и как опасались промышленники и фермеры, не было также нереволюционного и парламентского решения различных проблем. Экономический и социальный кризис сопровождался и усугублялся политическим кризисом итальянской системы правления.

Парламентские выборы 16 ноября 1919 года привели к сокрушительному поражению ранее правивших либеральных и демократических партий. Социалисты, имея 156 мест, стали крупнейшей политической силой, в то время как католическая народная партия Пополари получила 95 мест. Этот результат выборов сделал формирование сильного и способного правительства трудным или даже невозможным. Социалисты и Пополари решительно отказались сотрудничать друг с другом, а попытки Джолитти – пусть половинчатые и неискренние – побудить Католическую народную партию к созданию коалиции с либералами привели к весьма шатким результатам. Однако, вопреки воле социалистов и "пополари", страной нельзя было управлять. Таким образом, традиционная итальянская политика компромисса и "трасформизма" окончательно провалилась.

Еще более эффективной, чем программа фашистов, была их политическая тактика, которая по существу продолжила мировую войну гражданской войной. Представителями и исполнителями его предприятий, которые чаще всего заканчивались насилием, были "эскадрильи" , отряды, состоящие из школьников и студентов, а также бывших солдат итальянской элиты и штурмовых отрядов, ардити. Эти войска гражданской войны одержали свои первые победы во вновь приобретенных областях Триесте и Венеции-Джулии, где они воевали с меньшинствами славянского происхождения, рассматриваемыми как враги Италии и – часто без оснований – как представители" чуждого " марксизма. Были разрушены здания и организации словенского меньшинства, а также социалистов ...  

Во второй половине 1920 года фашисты распространили свои насильственные действия на территорию Болоньи, после того как на заседании городского парламента был застрелен депутат-националист, инвалид войны. Фашисты ответили на это политическое убийство серией террористических актов, которые встретили одобрение буржуазных кругов, причем полиция почти не вмешивалась. "Эскадрильи" нападали на редакции социалистических газет и помещения социалистических организаций, опустошали их и поджигали. Некоторые представители социалистической партии подвергались угрозам, избиениям, а некоторые были убиты. Вскоре после этого Эскадрильи перешли к" карательным экспедициям " (spedizioni punitive) в сельских окрестностях Болоньи, Феррары и, наконец, повсюду в Эмилии и Романье, систематически разрушая из деревни в деревню, из города в город и, наконец, из провинции в провинцию помещения профсоюзов, кооперативов, партийных комитетов и редакций, пытая и убивая политических противников из социалистов и Пополари. Эти действия получили одобрение крестьян и мелких землевладельцев-крестьян, которые повсеместно оказывали материальную поддержку возникающим фашистским организациям или вступали в их ряды. Таким образом, изменилась не только численность, но и социальный состав фашистского движения.
К ним надо прибавить мелкую буржуазию мелких провинциальных городов. Таким образом, фашизм приобрел свой специфический социальный профиль. Она стала движением, поддерживаемым главным образом мелкой буржуазией, с радикально антисоциалистическими целями, хотя ее первоначальные антикапиталистические пункты остались в ее программах. Внутренняя противоречивость программ прикрывалась идеологией национализма и активизмом фашистских "эскадрилий".

Но быстрый рост фашизма и победа в гражданской войне против социалистов и "пополари", достигнутая именно его аграрной частью, также скрывали некоторые проблемы. Это относилось, например, к региональной изоляции отдельных подразделений фашистской партии, почти неограниченно контролируемых местными лидерами (которых сторонники и противники называли абиссинским термином " рас " – "вождь"). Они были яростно конкурирующими, и хотя эти" расы " не представляли прямой угрозы для руководства Муссолини, они могли помешать стремлению Муссолини построить единую партийную организацию, а также его намерению заключить пакт о примирении с социалистами. Хотя Муссолини удалось объединить свое движение 7 ноября 1921 года в не особенно сильную партию (Национал-фашистскую партию, НПФ, Partito Nazionale Fascista), его концепция умиротворения полностью провалилась. Террористическая кампания против социалистов, "пополяри" и либералов, объявленная и проведенная лидерами аграрных фашистов, продолжалась беспрепятственно. Муссолини пришлось довольствоваться титулом "Дуче" ("Duce"), присвоенным ему партийным съездом в Риме в ноябре

В 1921 году, но не смог сдержать или направить агрессивную активность своих провинциальных лидеров.

Таким образом, фашистская партия никак не походила на монолит. В этот период необходимо было использовать внутренние распри между фашистами и хотя бы ограничить их террористическую деятельность. Но ничего этого не произошло.

Стремясь ослабить социалистов и Пополари, Джолитти совершил серьезную ошибку, приняв фашистов в избирательный союз либералов. Но по отношению к фашистам этот метод "трасформизма" полностью провалился. Фашисты, получившие 35 мест в парламенте после апрельских выборов 1922 года, были в некотором смысле признаны либералами, хотя и не прекратили свою явно незаконную террористическую кампанию. Теперь военные и полиция проявляли еще меньшую готовность предотвращать насильственные действия фашистов.  

А социалисты и "Пополари", вновь победившие на выборах, не смогли объединиться в единый фронт против фашизма. Когда все социалистические группы (за исключением коммунистов) образовали единый фронт под названием Союз труда (Allianza del Lavoro), который призывал к всеобщей забастовке против фашизма, государственные власти и буржуазные силы вели себя так, как будто они помнили время захвата предприятий, хотя социалисты в этом объединении стремились только защитить себя от фашизма и защитить демократические свободы. "Народники" и либералы, равно как и государственная исполнительная власть, пассивно наблюдали, как фашистские "эскадрильи", получившие между тем значительную материальную поддержку и от промышленных кругов, безжалостно подавляли это сопротивление социалистов. Между тем Муссолини сумел представить себя единственным человеком, способным защитить общество от хаоса-по сути, вызванного его собственной частной армией, развязывающей гражданскую войну.

Фашизм у власти

28 октября 1921 года Муссолини стал главой правительства, но его положение казалось крайне шатким. Из 535 членов парламента только 35 принадлежали к Национал-фашистской партии (Partito Nationale Fascista), к которой, однако, присоединилась Националистическая партия с начала 1923 года. Муссолини пришлось идти в коалицию, в которую входили, помимо уже упомянутых националистов, также либералы, демократы и первоначально "пополари". Однако, пытаясь объединить эту весьма разнородную коалицию, он мог не только сталкивать ее членов друг с другом, но и в любой момент угрожать им применением своей внепарламентской силы. Этой силой была его партийная армия, не расформированная, а преобразованная в ополчение, формально подчиненное военному командованию, но в действительности, в отличие от государственной армии, присягнувшее не королю, а фашистскому дуче.

10 июня 1924 года фашистские эскадрильи атаковали и убили депутата-социалиста Матеотти, направлявшегося в парламент. Это была не первая жертва фашистского террора, но именно Матеотти был особенно известен своими смелыми и прямыми речами против фашистских бесчинств и поэтому пользовался большим уважением. Его убийство вызвало особое возмущение. В то время как коммунисты тщетно призывали к всеобщей забастовке, демократы, католики и социалисты сумели объединиться в единый фронт под знаменем антифашизма. Но оппозиция во главе с Джорджем Амендолой решилась лишь на половинчатые меры. Вместо того чтобы решительно потребовать отставки Муссолини от короля, оппозиционные депутаты (за исключением коммунистов и нескольких либералов) просто покинули парламент, создав на Авентине свой отдельный представительный орган.

2 октября 1925 года были созданы фашистские корпорации для объединения работодателей и работников, что положило конец свободе профсоюзного движения. За этим последовали в начале ноября 1925 года" высшие фашистские законы " (leggi fascistissime), которые расширили власть главы правительства за счет парламента, который отныне полностью подчинялся исполнительной власти. Дальнейшие законы распустили городские собрания депутатов, отменили свободу собраний и объединений, свободу печати, уволили политически неблагонадежных работников. После покушения на Муссолини 9 ноября 1926 года был издан "закон о защите государства", согласно которому все партии, кроме фашистской, были распущены, все оппозиционные газеты запрещены, а для политических противников режима были созданы специальные суды. В начале 1928 года был принят новый избирательный закон, согласно которому" великий фашистский совет " составлял перед выборами единый список кандидатов, а избиратели могли только принять или отклонить его целиком. Таким образом, парламентская система в Италии была окончательно заменена диктатурой. Однако эта диктатура вовсе не была такой тоталитарной и сплоченной, как утверждали фашисты в своей пропагандистской формуле "тоталитарного государства" ("stato totalitario"). В действительности фашистское государство сохранило свой первоначальный союзнический характер. Сила и внутренняя согласованность режима основывались на способности Муссолини быть посредником между различными силами и уравновешивать их противоречия ...  

Подводя итог, можно сказать, что фашистское "stato totalitario" базировалось на сложной и неоднозначной системе взаимозависимостей. О полном объединении не могло быть и речи. Положение Муссолини в значительной степени зависело от завоевания и усиления поддержки фашистской партии, весьма неоднородной по своему социальному и личностному составу, и одобрения широких слоев населения, полученного путем плебисцита. Этого нельзя было добиться одними репрессивными мерами, которые, наряду с лидерами организованного рабочего движения, касались прежде всего национальных меньшинств – немцев в Южном Тироле, словенцев и хорватов в Истрии и Триесте. Существование и сила фашистского режима зависели от успехов Муссолини в экономической и внешней политике. Поначалу ему это удавалось.

Интервенционистская экономическая политика государства усилилась, когда с 1929 года последствия мирового экономического кризиса начали сказываться на Италии. Число безработных, которое в 1934 году превысило миллион человек, было сокращено введением сокращенного рабочего дня, дальнейшим сокращением заработной платы примерно на 15% для промышленных рабочих и на 40% для сельскохозяйственных рабочих и другими мерами по поддержке занятости и созданию рабочих мест. Поскольку все это не принесло быстрого успеха и национальный доход вернулся к уровню 1929 года только в 1939 году, государственные меры поддержки промышленности были еще более усилены. Однако после начала Абиссинской войны в октябре 1935 года, на которую Лига Наций ответила экономическими санкциями, экономическая политика приобрела автаркический характер, вытекающий из военных соображений. С другой стороны, с нападения на Абиссинию началась политика внешней экспансии, оправданная идеологической целью восстановления Imperium Romanum (Римской империи). Понятно, что Муссолини был вынужден отвлечь внимание от внутренних социально-экономических проблем, маскируя их видимостью внешнеполитических успехов.

Сотрудничество между двумя фашистскими державами укрепилось в 1936 году в результате их совместного вмешательства в Гражданскую войну в Испании. Затем, в ноябре того же года, была провозглашена "ось Берлин – Рим". Однако эта ось долгое время была не так сильна, как считали многие антифашисты, устремившиеся в Испанию почти из всех европейских стран и из США, чтобы бороться против Франко и разгромить интервенционистские войска германского и итальянского фашизма. Но все же в марте 1938 года фашистская Италия, которая, как и Германия, вышла из Лиги Наций, приветствовала Аншлюс – присоединение Австрии к Германской империи. В сентябре 1938 года на Мюнхенской конференции Муссолини все же удалось сыграть роль "честного посредника" между Гитлером и главами правительств Франции и Англии, отдавших Судеты "Третьему рейху" против воли Чехословакии; но это не могло помешать Гитлеру, одержавшему одну победу за другой в своей реваншистской политике, определять ход европейских политических событий. Более того, Муссолини пытался в 1939 году предотвратить германо-польскую войну и сохранить свой нейтралитет. Это не помешало ему, воспользовавшись ситуацией, захватить в том же году Албанию, а через год напасть на Францию, уже разбитую немецкими войсками, чтобы получить свою долю добычи.

Таким образом, Италия была окончательно втянута в войну, которую затем пришлось вести как неравный союзник Германской империи, сначала победоносный. Чтобы продемонстрировать миру и итальянскому обществу слабость итальянской армии, столь прославляемой фашистской пропагандой, и вытекающую из этого зависимость от Германии, вряд ли можно было ожидать неудачной кампании против Греции, где победа была достигнута в 1940 году только после вмешательства германской армии, или поражений в Северной Африке, которую некоторое время защищал только Африканский корпус Роммеля. Когда итальянские солдаты еще воевали в России, служа вспомогательными войсками на службе Германии, армии американцев и англичан, высадившиеся на Сицилии 10 июля 1943 года, встретили незначительное сопротивление, приблизившись к самой столице страны. Их наступление прямо и косвенно привело к краху фашистского режима.

Итальянское сопротивление и конец фашизма

Как уже упоминалось, Муссолини удалось сорвать антифашистскую акцию на Авентине. Во время установления фашистской диктатуры все оппозиционные партии, профсоюзы и газеты были запрещены. Противники режима находились под надзором специальной тайной полиции; вновь созданные специальные суды приговаривали их к длительным срокам заключения или интернирования на отдаленных островах.  

Национальные меньшинства также подвергались жестокому угнетению, но евреев, которых в Италии было очень мало, поначалу не трогали. Только в 1937-1938 годах в процессе сотрудничества с национал-социалистической Германией стали проводиться антисемитские акции, которые подпадали под осуждение нюрнбергских законов. Итальянские фашисты, в ряды которых, по крайней мере в ранний период, входили и лица еврейского происхождения, не убили ни одного еврея. "Расизм", проповедуемый Муссолини, не имел никакого биологического оттенка.
Хотя в фашистской Италии террор не достиг таких масштабов и интенсивности, как в национал-социалистической Германии, Муссолини удалось почти полностью разгромить антифашистскую оппозицию. Тем антифашистам, которые не бежали и не были арестованы, поначалу было очень трудно скрыться от тайной полиции и найти поддержку населения. Как известно, благодаря своей широко разрекламированной социально-экономической политике режиму удалось, по крайней мере в первые годы, завоевать неожиданно большую популярность, в том числе и среди трудящихся. Поначалу антифашисты, не сумевшие объединиться, действовали не особенно успешно.

Руководство нелегальной коммунистической партии, первоначально находившейся внутри страны, пыталось распространять листовки, а в некоторых случаях проводить забастовки. После ареста ряда ее видных деятелей, в том числе теоретика партии Антонио Грамши, умершего в тюрьме в 1935 году, Тольяттинское руководство партии было переведено за границу, откуда оно руководило дальнейшими антифашистскими действиями. Но на первых порах сотрудничество с буржуазными силами и с социалистическими партиями было резко отвергнуто. И хотя многие социалисты и коммунисты сидели вместе в фашистских тюрьмах, даже Тольятти принял в 1928 году, после некоторых колебаний, указания Коминтерна, трактовавшего преследуемых фашистской полицией социалистов как "близнецов фашизма". Только после Седьмого Всемирного конгресса Коминтерна коммунисты отказались от тезиса о "социал-фашизме" и стали искать сотрудничества с социалистами и другими антифашистами, проповедуя "народный фронт".

Но задолго до этого происходило активное сотрудничество антифашистов различных партийных объединений. Его инициаторами выступили представители реформистского и революционного крыла итальянского социализма, объединившиеся во французской эмиграции в антифашистское сообщество ("Concentrazione antifa-scista"). Карло Розелли, бежавшему из лагеря для интернированных на Липарских островах, в конце концов удалось заручиться поддержкой антифашистов не только среди социалистов и либералов, но и среди некоторых эмигрировавших "пополари". Основанная им организация "Справедливость и свобода" (Giustizia e Liberta) выступала за радикальную республиканскую программу и основала, действуя из Франции, различные подпольные организации на Севере Италии, но была разгромлена фашистской полицией в 1934 году. Сам Розелли был убит в 1937 году во французской ссылке. В 1931 году поэт-монархист Лауро де Босис своим пропагандистским бегством в Рим, из которого он не вернулся, доказал, что в консервативном лагере есть люди, выступающие против фашизма. В дальнейшем антифашистский фронт усилился, и само понятие "антифашизм" превратилось в миф мобилизующего характера. Это проявилось прежде всего в Гражданской войне в Испании, где итальянские антифашисты различных партий вместе со своими иностранными друзьями и товарищами сражались против Франко и немецко-итальянских войск, пришедших ему на помощь.

Деятельность итальянских антифашистов происходила главным образом за границей и часто ограничивалась журналистскими нападками на фашистскую Италию; но тот факт, что антифашисты разных партий могли работать вместе, был важен. Это относится не только к планам на постфашистский период, которые обсуждались на различных антифашистских конгрессах во Франции, а затем и в Америке, но и к действиям, осуществляемым в самой Италии во многом единым движением сопротивления. Существование Сопротивления и страх, что антифашистское движение сопротивления может превратиться в революцию, в конечном счете повлияли на решение короля и маршала Бадольо отстранить Муссолини от власти и договориться о перемирии с союзниками ... 

Из Сопротивления выросло массовое движение, направленное не только против немецкой оккупации, но и против фашистской "Республики Сало", созданной немцами. Эта последняя фаза итальянского фашизма, который, с одной стороны, стремился вернуться к своим "революционным корням", а с другой, который в условиях немецкой оккупации все более опускался до прямого коллаборационизма, сложна и не лишена интереса.
Муссолини, еще не полностью утративший свою притягательную силу, искал поддержки у населения. Обосновавшись в Сало, на озере Гарда, он провозгласил оттуда широкие социальные реформы, взывая к патриотизму своих соотечественников и призывая их сражаться бок о бок с немецкими оккупационными войсками против врагов отечества и реакционных сил, отнявших у него власть. Эти призывы имели мало успеха, хотя "республика Сало" все еще была не только марионеточным правительством: многие фашисты считали, что они должны оставаться верными Муссолини до конца. Но инициатива все больше переходила к победоносным союзным войскам и партизанам Сопротивления. На территории все более слабеющей фашистской "республики Сало" начались забастовки, нападения на фашистов и на немецких оккупантов и всякие другие насильственные действия, так что в конце концов целые провинции сами были освобождены до прихода союзных армий.

Конечно, не следует переоценивать масштабы и успехи антифашистской деятельности Сопротивления. Кроме того, не следует упускать из виду, что существовали трения и конфликты между комитетом антифашистских партий, сформированным в Риме (Comitato di Liberazione Nazionale, Комитет национального освобождения) и консервативными и церковными кругами вокруг короля. Однако в то же время коммунисты оставались верны концепции "народного фронта" и возражали против требований заменить монархию республикой или советской демократией. Но, несмотря на эту внутреннюю борьбу внутри Сопротивления, которая все еще продолжалась в начале послевоенного периода, следует в целом признать, что после путча Бадольо Италия в значительной степени – если не полностью – освободилась от фашистского господства своими собственными усилиями. Это обстоятельство, а также сравнительно раннее сотрудничество антифашистов разных партий существенно способствовало замечательному, еще сохранившемуся консенсусу итальянских партий, которые, за исключением неофашистов, все еще ссылаются на свою антифашистскую традицию.

Но, конечно, в этом антифашистском пафосе есть и свои идеологические искажения, выраженные известной остротой, что в Италии 80 миллионов человек, поскольку к 40 миллионам фашистов, живших в этой стране до 1943 года, следует добавить 40 миллионов антифашистов, обнаруженных после 1943 года. Не случайно нет немецкой параллели этому итальянскому остроумию. Как будет показано в следующей главе, "германский фашизм", при всех его общих чертах, существенно отличается от "первоначального" итальянского фашизма-он отличается своими причинами, структурой и, не в последнюю очередь, своими последствиями.

Национал-социализм

Возникновение и рост.
Как и Итальянская фашистская партия, Национал-социалистическая рабочая партия Германии (Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei, NSDAP) также возникла в условиях экономического и социального кризиса послевоенных лет. Однако в массовую партию она превратилась лишь в годы мирового экономического кризиса. Муссолини пришел к власти всего через три года после основания своей партии, но ему потребовалось еще шесть лет, чтобы развить и укрепить ее; Между тем Гитлер смог захватить власть только через 13 лет, но затем, используя эту власть, ему удалось в течение полугода ликвидировать все враждебные ему или конкурирующие с ним силы. Таким образом, история роста НСДАП существенно отличается от развития фашистской партии в Италии. Несомненно, это связано с различными условиями, в которых находились эти партии.

Денежные пожертвования, которые Гитлер получал от некоторых мелких и средних предпринимателей, были относительно незначительными. В то время как в Италии фашистское движение первоначально напоминало армию гражданской войны, поддерживаемую крестьянами и промышленниками, хотя оно никогда не было полностью зависимо от них, НСДАП с самого начала пыталась расширить и укрепить ряды своих членов и сторонников главным образом путем активной пропаганды – речей, митингов, шествий и т. д. Поначалу эта постоянная пропагандистская деятельность была успешной.  

НСДАП удалось, начиная с Мюнхена и Баварии, закрепиться в других немецких землях и организовать там местные группы. Но даже в конце 1923 года центр тяжести партии, безусловно, находился в Баварии. Там НСДАП стала политической силой, с которой считались ведущие политики как в Мюнхене, так и в Берлине. Сознавая относительную и региональную ограниченность своего влияния, Гитлер тем не менее чувствовал себя достаточно сильным, чтобы предпринять 8 ноября 1923 года, на манер Муссолини, "марш на Берлин".
НСДАП была запрещена по всей Германии. Но, несмотря на это полное поражение, Гитлеру удалось вновь подняться. Сам путч и суд, закончившийся 1 апреля 1924 года оправданием Людендорфа и приговором Гитлера к смехотворно легкому приговору – кратковременному заключению в крепости, которому также был придан почетный характер,-привели к тому, что Гитлер стал известен во всей Германии и открыто восхвалялся своими сторонниками и поклонниками. НСДАП окончательно превратилась в "гитлеровское движение", как его часто публично называли. После освобождения из тюрьмы, где он написал свою программную, хотя и мало читаемую современниками книгу "Майн кампф" ("Моя борьба"), Гитлеру удалось провести свой "принцип фюрера" – "принцип руководства" - во вновь созданной НСДАП 27 февраля 1925 года.

Это произошло вовсе не само по себе, так как те нижестоящие национал-социалистические фюреры, которые не были арестованы, тем временем присоединились к Немецкой партии народной свободы (Deutschvolkische Freiheitspartei), которая в конце концов получила целых 32 места в рейхстаге на выборах 4 мая 1924 года, из которых, однако, на следующих выборах, 7 декабря 1924 года, она уже потеряла 18. Эта партия, образованная в конце 1922 года из правого крыла расколотой Немецкой национальной народной партии (Deutsche Nationale Volkspartei), не была простой калькой НСДАП. Она имела сильные позиции главным образом в Северной Германии, где НСДАП была очень слабо представлена до гитлеровского путча, и она не отвергала парламентскую систему так радикально, как НСДАП. Происходили резкие столкновения между национал-социалистами и "народными" членами этой партии, что привело к ее расколу и образованию различных новых "народных" и национал-социалистических групп.

Гитлеру, как авторитетному арбитру в этих спорах, удалось склонить на свою сторону большинство своих конкурентов из вновь созданной НСДАП. Остальные "народные" группы, ослабев, потеряли всякий смысл. Но это отнюдь не было концом разногласий по поводу политической тактики и идеологических установок.

Разногласия возникли, в частности, по двум тесно связанным вопросам: должна ли НСДАП придерживаться прежней путчистской тактики и должна ли она для привлечения рабочих выдвигать революционные цели. Гитлер, который прежде всего боялся помешать легализации НСДАП, после освобождения из тюрьмы решил отказаться от путчистской тактики фашистского образца и придать своему образу действий хотя бы видимость парламентской политики. Он намеревался уничтожить демократию только с помощью парламентской власти-после чего, как он открыто предупреждал, "полетят головы". Однако эта временная претензия на законность не исключала насильственных действий против политических оппонентов; однако борьба, развернувшаяся в Берлине и других крупных городах за "присутствие" на улицах, в местах общественных собраний и в рабочих кварталах, была не самоцелью, а средством достижения иных целей. С одной стороны, эта пропаганда действий, также осуществляемая силой, привлекала молодежь в партию и, в частности, формировала притягательную силу СА; С другой стороны, бунты, осужденные и в значительной степени созданные самой НСДАП, дали повод утверждать, что только сильный человек, фюрер, может положить конец этому хаосу и восстановить порядок.

Эти внутрипартийные столкновения не достигли такого размаха, как в Италии, где вожди провинциальных фашистов занимали весьма самостоятельное положение, несравнимое с положением немецких гауляйтеров. Но они указывали на основной факт, что национал-социалистическая партия фюрера вовсе не была такой сплоченной и сплоченной, как она пыталась представить себя внешнему миру. Эти внутрипартийные разногласия были преодолены активностью постоянных предвыборных баталий-в буквальном смысле этого слова – и последовавшими вскоре успехами ...  

Решающее значение для подъема национал-социализма имели не кризис в экономике и общественной жизни, не восприимчивость значительной части мелкой буржуазии и не готовность некоторых ведущих промышленников оказать материальную поддержку НСДАП – гораздо важнее были ошибки нефашистских и антифашистских общественных сил и партий Германии.

Но, конечно, эта критика антифашистской стратегии КПГ и СДПГ никоим образом не оправдывает поведения лидеров буржуазных партий, а также представителей армии, промышленности и сельского хозяйства. Эти силы были ответственны не только за строго дефляционную экономическую политику, которая увеличивала безработицу с ее разрушительными социальными и политическими последствиями, но и за политику кабинетов Брюнинга, фон Палена и фон Шлейхера, которые, не имея парламентского большинства, подрывали Конституцию и постепенно разрушали и без того хрупкую демократическую систему. Хотя НСДАП потеряла 34 места на выборах в рейхстаг 6 ноября 1932 года и оказалась в кризисе, который мог привести к ее упадку, по инициативе ведущих деятелей немецкой крупной промышленности и сельского хозяйства и при поддержке некоторых политиков из окружения президента фон Гинденбурга был свергнут рейхсканцлер фон Шлейхер и сформировано коалиционное правительство во главе с Адольфом Гитлером.

"Третий рейх".

Сразу же после назначения Гитлера рейхсканцлером рейхстаг был распущен и назначены новые выборы. В последовавшей за этим предвыборной борьбе национал - социалисты смогли не только использовать пожертвования промышленников, которые теперь хлынули мощным потоком, но и эффективно использовать свое положение у власти без колебаний. Для этого у них были средства – государственная власть и партийная армия, которая тоже наполовину приняла государственный характер. В Пруссии двумя приказами (11 и 22 февраля) 40 000 штурмовиков и эсэсовцев были включены во вспомогательную полицию. 17 февраля Геринг потребовал, чтобы они безжалостно преследовали политических противников с применением огнестрельного оружия. В ночь поджога рейхстага (27 февраля 1933 года), в котором обвинялись коммунисты, тысячи коммунистических активистов были арестованы по заранее составленным спискам. Через день эта беспрецедентная волна арестов была задним числом "узаконена" так называемым "Приказом рейхспрезидента о защите народа и государства", в результате чего важнейшие права, гарантированные Веймарской конституцией, утратили силу. Таким образом, члены КПГ были фактически объявлены вне закона, хотя их партия все еще могла принять участие в выборах в рейхстаг 5 марта. Она получила 81 место, но 13 марта ее мандаты были аннулированы.

На этих выборах в рейхстаг, которые из-за преследований коммунистов и социалистов уже не могли считаться свободными, НСДАП получила 43,9% поданных голосов. Таким образом, национал-социалисты не достигли абсолютного большинства, к которому стремились. Поэтому большим пропагандистским и политическим успехом для них стало то, что "Черно-бело-Красный боевой фронт", возникший в результате объединения Немецкой Национальной народной партии и "Стального шлема" и получивший 8% голосов, согласился поддержать Гитлера. Террор против коммунистов и социалистов продолжался, штурмовики и эсэсовцы отправляли их в "дикие" концлагеря, где их избивали и часто пытали до смерти-при невмешательстве государственных учреждений, полиции, судебной власти и рейхсвера; и в то же время продолжалось систематическое подчинение и уничтожение политических противников и союзников НСДАП. Сразу же после выборов в рейхстаг 5 марта все земельные правительства, не возглавляемые национал-социалистами, были сняты и заменены так называемыми рейхскомиссарами. 31 марта был издан закон "О равенстве земель и рейха", согласно которому парламенты земель строились по результатам выборов в рейхстаг 5 марта, без каких-либо местных выборов. Восемью днями ранее, 23 марта, "закон о прекращении национального и государственного бедствия" фактически ликвидировал рейхстаг, поскольку национал-социалистическое правительство получило право принимать законы без согласия и даже без участия Рейхстага и Государственного Совета. Этот "закон о полномочиях" был принят квалифицированным большинством в две трети голосов, так как он был отклонен только депутатами Социал-демократической партии, которые еще не были арестованы или бежали. После объединения и очищения парламента законом о "восстановлении корпуса государственных служащих" от 7 апреля политические противники и те евреи, которые не пользовались статусом членов "Фронта", защищавшего их в течение некоторого времени, были изгнаны из всех учреждений. 2 мая профсоюзы были распущены, их здания захвачены, а их имущество в конечном итоге передано национал-социалистическому "Немецкому рабочему фронту". 22 июня СДПГ также была запрещена, а ее лидеры, которые еще не были в "диких" концлагерях или эмигрировали, были арестованы. После того как оставшиеся буржуазные партии распались в июне и июле, закон от 14 июля 1933 года объявил НСДАП единственной партией в Германии. Эти террористические и псевдолегальные методы, применяемые сверху и снизу, более или менее завершили процесс захвата власти.  

Еще сложнее было положение в "третьем рейхе" обеих церквей. Поспешному, иногда слишком поспешному приспособлению многих церковных лидеров противостояло здесь сопротивление некоторых, хотя и относительно немногочисленных, групп и отдельных лиц. И адаптация, и сопротивление оправдывались религиозными и политическими мотивами, которые не были идентичны в этих христианских конфессиях. Руководство Католической церкви, которое до 1933 года имело резко отрицательное отношение к национал-социализму, затем очень быстро сменило эту позицию на благожелательное сочувствие. Это было определено конкордатом между курией и "третьим рейхом", предложенным Гитлером сразу после вступления в должность и заключенным 20 июля 1933 года. Этот договор был очень выгоден для Католической церкви, так как он не только признавал, но и ставил под защиту закона конфессиональные школы, а также существование многих католических объединений – светских, профессиональных, женских и молодежных. Однако католическая церковь дорого заплатила за это, пожертвовав Партией Центра, которая одобрила "закон о полномочиях" и вскоре после этого распалась. Католическая церковь не только приняла это, но и выразила в связи с конкордатом чрезвычайно важное политическое и пропагандистское признание и уважение к "третьему рейху", надеясь избежать объединения их обществ и союзов. Поначалу эти надежды казались оправданными: национал-социалисты терпимо относились к росту католических обществ в 1933 и 1934 годах и даже способствовали росту числа верующих и открытию католических церковных школ.

Но с 1935 года НСДАП все больше стремилась ограничить влияние католических молодежных обществ, а затем стала их распускать и включать в "Гитлерюгенд". В ходе своей политики ослабления религиозных убеждений национал-социалисты усилили свою кампанию против религиозных школ и против католической прессы, пока оставшиеся епископские бюллетени больше не были опубликованы в 1941 году. Более того, начав коварную клеветническую кампанию против членов католических орденов, которых обвиняли в моральных пороках и нарушениях валютного законодательства, национал-социалисты стремились оттолкнуть католиков от своей церкви. Эта политика, все более враждебная Церкви, вызывала протест и сопротивление со стороны отдельных католиков, хотя никогда не получала полной и открытой поддержки Католической церкви в целом.

Что касается Евангельской Церкви, то, за исключением сравнительно небольшой группы либеральных богословов и верующих социалистов, подавляющее большинство ее одобряло, а иногда даже с энтузиазмом, разрушение демократии и установление национал-социалистического террористического режима. Это было связано не только с традиционным политически и религиозно обоснованным подчинением Евангельской Церкви начальству, но и с ее религиозно окрашенным возвышением немецкой нации и презрением к социализму и демократии. Однако попытки некоторых национал-социалистов в начале 1933 года организовать объединение 28 евангелических церквей отдельных земель не достигли своей цели. "Государственный уполномоченный по делам Земельных евангельских церквей "Август Егер, назначенный на эту должность 24 июня 1933 года, был отозван с нее, когда некоторые священники, объединившиеся в "движение молодых реформаторов" и бывшие руководящие учреждения церкви, протестовали против такой тотальной формы объединения, что даже вызвало критику президента фон Гинденбурга.

Однако этот конфликт закончился весьма благоприятным компромиссом для национал-социалистов, так как было решено, что вопрос о форме и структуре евангельской церкви в "Третьем рейхе" должен решаться самими общинами.

Если не обращать внимания на сопротивление некоторых церковных и военных кругов, а также отдельных лиц, то можно сделать вывод, что церкви и вермахт, хотя и не были полностью объединены, все же были настолько приспособлены к режиму или приспособились к нему, что, по сути, не представляли никакой опасности для внутреннего состояния "Третьего рейха". Они были скорее союзниками, чем конкурентами, и уж тем более противниками национал-социализма. Поэтому многое говорит в пользу тезиса, выдвигаемого не только национал-социалистическими пропагандистами, согласно которому в "третьем рейхе" существовала монолитная, сплоченная диктатура фюрера, способная исключить или объединить все враждебные и конкурирующие силы. "Государство Гитлера" также было гораздо более тоталитарным, чем фашистское "stato totalitario" в Италии, но оно также имело определенные черты "поликратии".

В течение 1933 года уже описанный "дикий" террор СА и СС, в основном "оправданный" ссылкой на" приказ о сожжении рейхстага " от 28 февраля 1933 года, постепенно сдерживался, так как ведущие национал-социалисты опасались, что не смогут удержать его под контролем. На смену ему пришел бюрократически контролируемый и санкционированный государством террор гестапо, возникший из подразделения 1А Берлинского департамента полиции. 30 ноября 1933 года сотрудники этого учреждения, которое до сих пор называлось "Прусским секретным управлением государственной полиции", получили далеко идущие полномочия. Их действия не подлежали обжалованию или судебному преследованию. В то же время гестапо во главе с Герингом столкнулось с сильным конкурентом внутри партии. Это был Генрих Гиммлер, который к весне 1934 года объединил под своей властью политическую полицию всех земель, кроме Пруссии. Хотя Геринг вовсе не сочувствовал выходу Гиммлера из СС, он больше всего опасался СА под командованием Рема. Поэтому 20 апреля 1934 года он заключил с Гиммлером своего рода соглашение, по которому он, как заместитель прусского премьер-министра (то есть Геринга), стал инспектором прусского гестапо, которое слилось с политической полицией других земель и расширилось до общегерманского гестапо.

Два месяца спустя гестапо и СС нанесли удар по СА, устранив этого нежелательного конкурента, а также других подлинных или только потенциальных врагов режима. Гиммлер был щедро вознагражден за свои заслуги в подавлении предполагаемого "Рем путча". Подразделения СС, которыми он командовал как "рейхсфюрер", были отделены от СА и непосредственно подчинены Гитлеру. Вместо СА им было поручено управление и охрана концлагерей, которые теперь были "признаны государством" и широко развернуты по образцу концлагеря Дахау. Они служили не только для преследования и запугивания политических противников режима, но и стали ядром и отправной точкой экономической империи СС, которая с 1938 года также начала эксплуатировать рабочую силу людей, заключенных в лагеря по политическим и расовым мотивам. Впоследствии" рейхсфюреру СС " Генриху Гиммлеру удалось подчинить своему контролю все остальные репрессивные органы национал-социалистического режима, объединив их в Главное управление имперской безопасности.

Однако террористическая организация СС, составлявшая ядро террористического "Третьего рейха", не контролировала отправление правосудия, которое уже в 1933 году было в значительной степени очищено от судей и прокуроров, которые были политически или расово нежелательны. Этого было недостаточно для национал-социалистов. Эти меры были дополнены значительным увеличением наказаний за "политические преступления". К ним относится, например, чрезвычайный декрет "О борьбе с предательством немецкого народа и происками государственной измены" от 28 февраля 1933 года, изменивший некоторые положения Уголовного кодекса для облегчения процедуры наказаний. Это включало, кроме того, изданный 21 марта декрет "О защите от вероломных нападений на Правительство национального возрождения", который позволял наказывать любого, кто осмеливался даже критиковать национал-социалистическое правительство. К этим и другим значительным изменениям в уголовном и процессуальном праве, которые с грубой последовательностью применялись множеством угодливых судей, добавилось учреждение 24 апреля 1934 года "Народного суда", что также означало организационное изменение и расширение немецкой судебной системы.

Наряду с политическими противниками системы, сопротивление которых никогда полностью не было сломлено, деятельность национал-социалистических террористических организаций была направлена прежде всего против меньшинств. В первую очередь это касалось, конечно, евреев, ставших жертвами клеветы, бесправия, исключенных из "национальной общины", ограбленных, преследуемых и в конце концов уничтоженных. Преследование евреев национал-социалистами, которое здесь не может быть подробно рассмотрено, осуществлялось разными учреждениями, разными методами и оправдывалось разными мотивами.

Наиболее заметные, хотя и не обязательно самые важные, действия предпринимались совершенно открыто активистами партии и ее подчиненных учреждений; они заявляли, что выражают "волю народа", не имея для этого никаких оснований, так как большинство населения было пассивно. Сюда относятся бойкот еврейских торговцев, врачей и адвокатов, объявленный 1 апреля 1933 года, сожжение "антигерманских произведений" в Берлине и других университетских городах 10 мая 1933 года и особенно погром 9 ноября 1938 года, до сих пор именуемый довольно безобидным термином "Хрустальная ночь" ("Reichskristallnacht"), хотя он не ограничивался разбитием окон и разграблением еврейских магазинов, а также разрушением почти всех синагог– кроме того, было убито 26 000 евреев.91 человек еврейского происхождения.  

Еще более важными, чем эти и многие другие безобразия, которые не только терпели, но и провоцировали и осуществляли национал-социалисты, были сотни антисемитских законов, постановлений и дополнений, опять же часто мотивированных "волей народа", которую представляли сами национал-социалисты. В этой связи следует упомянуть об увольнении служащих еврейского происхождения по закону "о восстановлении государственной службы" от 7 апреля 1933 года, который с сентября 1935 года коснулся и тех служащих, которые поначалу пользовались весьма ненадежной защитой параграфа о членах "Фронта борьбы". Далее был введен профессиональный запрет, распространявшийся с 1938 года на всех евреев-врачей, юристов, ремесленников и работников физического труда. Были приняты и другие чрезвычайные законы, запрещавшие евреям посещать государственные школы, университеты, кинотеатры, театры, концерты, выставки и места купания, а также покупать и содержать автомобили, телефоны, газеты, некоторые предметы одежды и ценности, даже домашних животных. Все это было оправдано ссылкой на Нюрнбергские законы от 15 сентября 1935 года, которые лишали евреев их гражданских прав и запрещали им вступать в брак или вступать в сексуальные отношения с "арийцами". Эти формы клеветы и преследования со стороны партии и государства дополнялись разграблением имущества немецких евреев, которое под названием "аризация" осуществлялось не только государственными учреждениями, но и отдельными фирмами и частными лицами.

Это относится прежде всего к синти и цыганам, число которых в Германии в начале 1933 года составляло около 26 000. Никто из лидеров национал-социалистов до захвата власти не интересовался существованием этих так называемых "цыган". После 30 января 1933 года их положение поначалу тоже не сильно изменилось. Различные бесчеловечные законы и постановления национал-социалистов весьма косвенно затрагивали меньшинства синти и рома. Это включало в себя "закон против опасных рецидивистов", изданный 24 ноября 1933 года, в который национал-социалисты включали всех лиц, дважды осужденных за уголовные преступления или преступления. С 1938 года такие "антиобщественные элементы", как их тогда называли, не только убежденные национал-социалисты, отправлялись в концлагеря. В эту группу входили и другие цыгане, которые в результате своего кочевого образа жизни нарушали определенные законы и правила. Однако эти меры основывались больше на уголовных и превентивных соображениях, что также привело к очень строгому "Цыганскому указу" 1936 года; согласно этому указу, "цыгане", которые пользовались по крайней мере терпимостью до 30 января, подвергались еще более строгому полицейскому надзору.

Если эти меры против цыган лишь количественно отличались от прежних полицейских мер против этой "заразы", то волна арестов, начавшаяся 13 июля 1938 года, имела экономическую мотивацию. В этой так называемой "акции против антиобщественных элементов", направленной не только против цыган, но и против евреев, когда-либо осужденных, эсэсовцы пытались увеличить число своих лагерных рабов, которое уменьшилось в течение некоторого времени после освобождения многих политических заключенных. Но" интерес " СС к цыганам этим не ограничивался. 18 декабря 1938 года Гиммлер приказал применить "результаты расовых и биологических исследований" к "окончательному решению цыганского вопроса".

Мы не должны упускать из виду те меры преследования, которые постигли другие национальные меньшинства в Германии и в оккупированных Германией регионах, даже если эти меры несравнимы с действиями по истреблению евреев и цыган. Это относится к сербам в районе Лаузица (Лужицы) и полякам в восточных областях Германии, в Берлине и в Рурской области, которые были лишены культурных организаций, оставшихся у них после Пакта Гитлера-Пилсудского от 26 января 1934 года, и многие из которых были помещены в тюрьмы и концентрационные лагеря после нападения на Польшу.

Положение поляков было гораздо хуже в областях, фактически аннексированных Германией после польской кампании,– в тех частях Польши, которые попали под власть гауляйтеров Восточной Пруссии, Силезии, Данцига – Западной Пруссии и области Позен. 

Они подвергались беспрецедентному давлению с целью истребления своих национальных чувств, их эксплуатировали, депортировали, убивали, а при малейшей провокации приговаривали к смертной казни и казнили.
В действительности успехи в экономической и социальной политике, превозносимые национал-социалистической пропагандой, были лишь видимостью. Они в основном опирались на непроизводительные меры по распределению труда и на строгий переход к автаркии и военизированному производству. Конечной целью национал – социалистической экономической политики была подготовка к агрессивным войнам со странами, которые затем подвергались грабежу, чтобы покрыть капиталы, вложенные в вооружение, - в основном заемные. Эта экономическая программа была очень простой и прозрачной и поначалу успешной. Она не только принесла видимость экономического процветания, но и в значительной степени способствовала интеграции широких слоев населения, которые слишком легко склонялись к тому, чтобы забыть другую, террористическую сторону "третьего рейха" при виде этих успехов.

Это касается и значительной части рабочих. Многие рабочие были впечатлены общественно-политической деятельностью "Третьего рейха", хотя социальные результаты национал-социалистических кампаний, таких как "Народная помощь" (Volkswohlfahrt), "Зимняя благотворительность" (Winterhilfswerkes) и "Сила в радости" (Kraft durch Freude), были далеко не столь значительными, как утверждала национал-социалистическая пропаганда. Конечно, в национал-социалистических воображаемых профсоюзах, называемых Немецким рабочим фронтом, многие рабочие не могли видеть замену утраченным профсоюзным организациям. Но, с другой стороны, они должны были признать, что национал – социалистам удалось преодолеть безработицу-с помощью мер по распределению рабочей силы и развертыванию военного производства. В целом это привело к ощутимому улучшению материального положения рабочих. Хотя минимальная заработная плата была заморожена после экономического кризиса, а цены на ряд потребительских товаров росли, в некоторых отраслях промышленности реальная заработная плата все еще росла, вновь достигнув в 1938/1939 годах уровня 1928 года. Это было связано с нехваткой рабочей силы, возникшей с 1938/1939 года в некоторых отраслях промышленности, особенно в производстве оружия; в результате многие рабочие, меняя работу или угрожая уйти с работы, могли добиться оплаты сверх установленного законом минимума.

Значительная часть мелкой буржуазии также прямо или косвенно выиграла от национал-социалистической экономической политики, хотя национал-социалисты не выполнили обещаний 1933 года, а, наоборот, стимулировали концентрацию и модернизацию экономики. И все же положение улучшилось не только для служащих и чиновников, но и для мелких ремесленников и крестьян. Это связано как с общим оживлением рыночной ситуации, так и с другими мерами режима. Это включает, например, отстранение евреев от профессиональной деятельности и разграбление их собственности, что также прямо или косвенно увеличило доходы многих нееврейских врачей, адвокатов и ремесленников. Что касается крестьян, то они не только были воспеты национал-социалистической пропагандой, но и получили значительные материальные преимущества по "государственному закону о наследственном крестьянском суде" от 29 сентября 1933 года. Согласно этому закону, усадьбы площадью не менее 7,5 га не могли быть проданы или принудительно отчуждены за долги. Однако это не означало общего снятия долгов.

Наконец, и не в последнюю очередь, национал-социалистическая экономическая политика была полезна предпринимателям; им больше не приходилось бороться с притязаниями и требованиями иностранных профсоюзов, а их доходы, благодаря рыночной конъюнктуре, росли чрезвычайно быстро. Кроме того, они извлекали большую выгоду из грабительских и агрессивных войн, из разграбления завоеванных и оккупированных стран немецкими войсками, из беспощадной эксплуатации "иностранных рабочих" и лагерных рабов. Однако это не означает, что именно они были ответственны за начало и ход войны, которая превратилась в тотальную грабительскую и расовую войну и неизбежно должна была закончиться полным поражением.

Еще в 1933 году многие антифашисты в Германии и за рубежом заявляли: Но государственные деятели Западной и Восточной Европы повторили в области внешней политики ошибку тех консервативных немецких политиков, которые считали возможным сдерживать развитие национал-социализма политикой умиротворения и порядка. Они не только более или менее пассивно наблюдали за разрушением демократии в Германии и преследованием политических противников и евреев, но и терпели и принимали такие акты Гитлера, как вступление в демилитаризованную Рейнскую область и так называемый Аншлюс Австрии, которые шаг за шагом разрушали положения Версальского договора. Высшая, но еще не конечная точка этой "апелляционной" политики»   была аннексия Судетской области, недвусмысленно одобренная Англией и Францией на Мюнхенской конференции 29 сентября 1938 года. Только после того, как Гитлер также разгромил "остаточную Чехию" в марте 1939 года и оккупировал Мемельскую область Литвы, британское и французское правительства нашли в себе силы гарантировать независимость Польши 31 марта 1939 года, которая была очевидной непосредственной целью национал-социалистической агрессивной политики.
Так закончился период западной политики умиротворения. На смену ей пришла политика "умиротворения" Советского Союза, который 23 августа 1939 года заключил с Германией пакт о ненападении и тем самым создал важную предпосылку для нападения Германии на Польшу. Действительно, 1 сентября 1939 года немецкие войска вторглись в Польшу без объявления войны, продвинувшись лишь до линии, предусмотренной секретным дополнительным протоколом к пакту Гитлера – Сталина. Советские войска оккупировали, помимо восточной части Польши, также часть Румынии и суверенные прибалтийские государства Эстонию, Латвию и Литву.

В этой фанатичной, поистине самоубийственной связи с идеологической догмой расовой войны национал-социализм качественно отличается от итальянского фашизма. Хотя германский и итальянский фашизм сопоставимы по своей идеологии (за исключением расово мотивированной идеологии антисемитизма), по внешнему виду и социальному составу между ними существовали количественные отличия-в масштабе, в унификации и в совершенстве террористического аппарата. Это проявилось в преследовании меньшинств, не говоря уже об истреблении евреев. Эти количественные различия в объединении и гораздо более эффективная система террора в Германии в конечном счете, как будет показано далее, привели к тому, что немецкое Сопротивление не смогло добиться таких успехов, как итальянское Сопротивление– по крайней мере, на последнем этапе истории итальянского фашизма.

Поражения и успехи Сопротивления

Лидеры СДПГ и ее Общего союза немецких профсоюзов в 1933 году долго, слишком долго питали иллюзию, что политика осторожной сдержанности по отношению к национал-социалистическому режиму может сохранить их организации. Этот роковой курс перестройки, выразившийся, например, в одобрении так называемой "мирной речи" Гитлера 17 мая 1933 года фракцией СДПГ в рейхстаге, уже обескровленной арестами и эмиграцией, фактически привел к расколу партии. Эмигрировавшие социал-демократы создали в пражской ссылке новую организацию - "Сопаде". "Социал-демократическая партия Германии". Речь идет о зарубежном руководстве СДПГ, которое до 1938 года находилось в Праге, а затем в Лондоне. Примечание перев. 18 июня 1933 года, то есть еще до того, как СДПГ была запрещена 22 июня, она обратилась к немецким рабочим с программной статьей и призвала их "разорвать цепи" и бороться за "перестройку капиталистического хозяйства в социалистическое"."

Примечательно, однако, что также почти не было контактов между оппозиционными кругами и лицами разных церквей – Евангельской и католической. Подлинное сотрудничество между оппозиционными христианами евангельского и католического вероисповеданий было, по сути, только в кружке Крайзау", от названия поместья Крайзау близ Швайдница в Силезии, где в конце Второй мировой войны возникла антифашистская группа, в основном правого направления. - Изд., перев. Кроме того, как уже говорилось, она поддерживала контакты с другими буржуазными и военными группами, а также с социалистическими и коммунистическими движениями сопротивления ... 

Причина, по которой сотрудничество католических и евангельских членов Сопротивления было лишь спорадическим и возникло очень поздно, заключается в различном положении этих церквей в "Третьем рейхе", уже описанном.
В целом, кульминацией немецкого движения сопротивления, несомненно, стало покушение на жизнь Гитлера 20 июля 1944 года, которое должно было стать сигналом к всеобщему восстанию; но после некоторых первоначальных успехов движение было быстро сломлено. Есть много оснований полагать, что если бы круги, участвовавшие в подготовке убийства, были связаны с группами сопротивления – церковными, социалистическими и коммунистическими,– то, если бы действия заговорщиков были успешными, могло бы возникнуть широкое и успешное движение сопротивления, как в случае с путчем Бадольо.

Фашистские движения с массовой базой

Фашизм и национал-социализм в Австрии.
Австрийская Республика, возникшая в результате диктата победивших держав, столкнулась с рядом почти неразрешимых экономических, социальных и политических проблем. Границы Австрии, проведенные по этническим разделительным линиям, но и с учетом военно-политических интересов соседей Австрии – Чехословакии, Югославии и Италии-произвольно расчленяли исторические связи между экономическими зонами Австро-венгерской монархии. Промышленные сектора германо-австрийского ядра страны были отрезаны от своих традиционных рынков сбыта и источников сырья. Поскольку многим предприятиям пришлось остановиться из-за нехватки угля, возникла массовая безработица, усугубившаяся демобилизацией армии и увольнением многочисленных служащих, не нашедших места в учреждениях маленького государства, которым стала послевоенная Австрия. Более того, экономический и социальный кризис еще более усугубился внешнеполитическими угрозами. Одна из таких угроз исходила от Югославии, которая стремилась насильственно аннексировать большую часть Каринтии, где проживало славянское меньшинство. Советские республики, возникшие в Венгрии и Баварии, также были чрезвычайно опасны.

Уже в 1920 году социал-демократы были изгнаны из правительства, после чего на выборах 17 октября 1920 года Христианско-социальная партия получила большинство в 79 мест, в то время как социал-демократы-только. Социал-демократы перешли в оппозицию, в которой они оставались на протяжении всего периода первой Австрийской республики. Чтобы справиться с катастрофической экономической ситуацией, которая привела к худшему продовольственному положению зимой 1920/21 года, федеральный канцлер Игнац Сейпель (от Христианско-социальной партии) обратился к правительствам Англии, Франции, Италии и Чехословакии с просьбой о займе в октябре 1923 года. Однако за этот кредит Австрии пришлось заплатить очень высокую цену. В соответствии с Женевским договором она обязалась сохранять свою независимость в течение 20 лет, поддерживать внутренний мир и порядок и стабилизировать свой бюджет в течение двух лет. Последнее требование было невозможно без массового увольнения работников. Из общего числа 270 000 государственных служащих 100 000 были уволены. Женевское соглашение вызвало волну негодования, в котором социальные мотивы смешались с национальными, поскольку именно международный контроль и повторный запрет аншлюса вызвали враждебность многих австрийцев. Согласно неофициальному опросу общественного мнения, проведенному в Тироле и Зальцбурге в 1921 году, почти 100% населения высказалось за присоединение к Германии. Народное волнение по поводу Женевского соглашения и его последствий, которое было как национальным, так и социальным, эксплуатировалось австрийскими национал-социалистами, партия которых уже не была незначительной группой.

"Общегерманское движение "Шенерера распалось на" Великую немецкую народную партию " (GroBdeutsche Volkspartei), которая состояла из различных групп и получила 26 мест на выборах 16 февраля 1919 года и только 10 мест на выборах 24 октября 1923 года. Между тем Немецкая рабочая партия, которая с мая 1918 года называла себя Германской национал-социалистической рабочей партией, сохраняла свою независимость. Однако после отделения Судетской области, где у нее в основном были сторонники, она получила лишь 1% голосов, поданных на выборах 16 февраля 1919 года. Однако в некоторых городских округах Вены, где ее лидер, адвокат Вальтер Риль, баллотировался в качестве кандидата, ее доля составляла 4%.  

Хотя среди избирателей ННССРП еще оставались рабочие, она превратилась скорее в партию буржуазного типа. С 1919 года ННССРП поддерживала тесные связи с немецкими национал-социалистами, кульминацией которых стала полная принадлежность партии к НСДАП. Такой ход событий привел к тому, что уже в 1923 году ее бывший лидер Риль покинул партию, основав собственную малочисленную группу под названием" Великий немецкий социальный союз "("GroBdeutscher Soziale Verein"). Его преемнику Карлу Шульцу также не удалось сохранить несколько самостоятельную позицию по отношению к НСДАП и придерживаться псевдосоциалистического курса старой НСДАП, которая вместе со своими этнически ориентированными профсоюзами нашла некоторую поддержку среди немецких рабочих Австро-венгерской монархии. Наконец, подчинение воле мюнхенского партийного руководства зашло так далеко, что австрийская НСДАП больше не имела своего регионального лидера (ландесляйтера) и управлялась различными немецкими гауляйтерами. В результате внутри партии возникла жесткая конкуренция, которая частично утихла с 1931 года, когда Гитлер назначил Тео Габихта ее региональным инспектором.
Несмотря на эти внутрипартийные противоречия, после возникновения мирового экономического кризиса австрийская НСДАП все же смогла добиться некоторых электоральных успехов. Если на парламентских выборах 1930 года она получила всего 3% голосов, то на выборах в ландтаги и муниципальные органы 1932 года, в которых участвовали две трети австрийцев, она уже получила в среднем 16% поданных голосов. В Вене, Зальцбурге и других городах ее доля голосов превысила 30%. Но эти относительные успехи были достигнуты исключительно за счет" Великой немецкой народной партии "и столь же" великогерманского "настроенного" Регионального союза "("Ландбунд"), которые впоследствии были в значительной степени поглощены НСДАП; между тем результаты выборов СДПА и Христианско-социальной партии остались почти неизменными. На последних выборах перед поражением австрийской парламентской системы – муниципальных выборах в апреле 1933 года – национал-социалистам удалось набрать до 40% голосов, но прорваться сквозь ряды рабочих и консервативного сельского населения им не удалось. НСДАП оставалась в значительной степени в пределах своего влияния в городах и промышленных районах Австрии, где ей удалось завоевать, наряду с буржуазией, значительную часть рабочих. Особенно высоким было участие рабочих в вооруженных организациях НСДАП. Социальный состав австрийских СА и – в меньшей степени – СС не очень отличался от социал-демократического "Республиканского союза стрелков".

В целом рост австрийской НСДАП, насчитывавшей 40 000 членов в январе 1933 года, 87 000 в конце 1934 года и 150 000 в феврале 1938 года, был намного медленнее, чем в Германии, и успехи были не столь велики. Это объясняется, с одной стороны, довольно энергичными и, по крайней мере на первых порах, успешными оборонительными мерами австрийских социал-демократов, а с другой-конкуренцией хеймверского фашизма, тесно связанного с Христианско-социальной партией.

Это положение, чрезвычайно опасное для существования парламентско-демократического государства, каким, несомненно, была Австрия, еще более усугублялось событием, которого не хотели обе стороны, но которое долгое время препятствовало созданию демократического консенсуса между буржуазным и социалистическим лагерями. 30 января 1927 года в Бургенландском районе Шаттендорфа в результате столкновения социалистов с "фронтовиками" были расстреляны восьмилетний мальчик и инвалид войны. 14 июля в Вене состоялся суд, который завершился оправданием убийц. Стихийная массовая демонстрация, которую социал-демократы не организовали и не смогли контролировать, привела к сожжению Дворца правосудия и кровавым уличным боям, в которых погибли 89 человек, в основном демонстранты. После этого события правящая Христианско-социальная партия, получившая на выборах 27 апреля 1927 года всего 73 места против 71 у СДПА, впала в панический страх перед "красной опасностью", которую представляла, по их мнению," австро-марксистская " социал-демократия.

Представителем третьего направления был принц Рюдигер фон Штремберг, который был избран в сентябре 1930 года союзным лидером хеймвера, но он не смог навязать свое руководство всем членам хеймвера. Он решительно выступал за превращение хеймвера из военного союза в политическую партию, которая в Корнейбургской "присяге" от 18 мая 1930 года приняла принципы итальянского фашизма. По настоянию фон Штремберга, который вошел в правительство Вогойна в качестве министра внутренних дел, Хеймвер участвовал в парламентских выборах в ноябре 1930 года как отдельная партия.

Поскольку последователи Пфримера бойкотировали выборы, а консервативно-католическая партия Хеймвера явно голосовала за христианско-социальную партию, фон Штремберг получил лишь 6% поданных голосов. Таким образом, хотя партийно организованное крыло хеймвера обогнало национал-социалистов, получивших на этих выборах всего 3%, этот парламентский успех оказался неожиданно слабым и лишь маскировал значительную численную и политическую силу всего Хеймвера.
Перед лицом усиления национал-социалистов Хеймвер занял все более оборонительную позицию. Бескомпромиссное требование присоединения Австрии к Германии дало национал-социалистам пропагандистский аргумент, который оставался действенным даже после начала экономического кризиса. Между тем хеймвериты заняли более осторожную позицию в вопросе об аншлюсе, так как не хотели терять поддержку фашистской Италии и Христианско-социальной партии, которая решительно выступала против присоединения к национал-социалистической Германии. Отвращение Христианско-социальной партии к расовой идеологии национал-социалистов, которую ее члены считали языческой, разделяла и часть хеймверитов, которые вместо этого выражали умеренный, религиозно и социально мотивированный антисемитизм. Идеологические различия соответствовали различиям в социальном составе австрийской НСДАП и Хеймвера. Члены и сторонники хеймвера принадлежали в основном к буржуазии и крестьянству. Только в Штирии хеймверу удалось получить некоторую поддержку рабочих, поскольку они были вынуждены присоединиться к хеймверу своими работодателями. В целом доля рабочих в хеймвере оценивается всего в 10%, 20% составляли представители буржуазии, а 70% - правда, по очень приблизительной оценке – были крестьяне.

После того, как социал-демократы потерпели разрушение демократии Дольфусом почти без сопротивления, восстание Шуцбунда вспыхнуло 13 февраля 1934 года под руководством его лидера в Верхней Австрии Рихарда Бернашека, которое, однако, было ограничено Линцем и Веной. Правление СДПА в конце концов решило-не без колебаний – объявить всеобщую забастовку, которая, однако, провалилась. Несмотря на то, что подавляющее большинство железнодорожников было организовано в профсоюзы, властям удалось беспрепятственно перебросить союзные войска в Линц и Вену. Восстание привело к гибели 180 солдат и почти 200 членов"Республиканского союза стрелков". Лидеры социал-демократии и Шуцбунда, которым не удалось бежать, были арестованы.

Такой дефисный термин очень проблематичен. Несомненно, режим Дольфуса-фон Шушнига был диктатурой. Но, в отличие от Германии и Италии, она не могла опираться на первоначальное массовое фашистское движение. "Отечественный фронт" был, несмотря на свою многочисленность, искусственно созданной и потому слабой организацией, возникшей в результате предписанного слияния отдельных частей государственного аппарата со значительно ослабленным гитлеровским фашизмом. Подражание организациям и символам фашистской Италии (и отчасти национал-социалистической Германии) оставалось более или менее внешним. Ни Дольфус, ни фон Шушнигг никак не соответствовали "идеалу" харизматичного фашистского фюрера и не смогли выработать привлекательную идеологию, чтобы заручиться поддержкой плебисцита большинства народа. Они полностью отвергали любую антикапиталистическую или псевдосоциалистическую идеологию, в то время как идеология национализма была в некотором смысле "добычей" Великой немецкой пропаганды национал-социалистов. Поддержка католической церкви, которая в последнее время оказалась весьма ненадежной, также не могла помочь Дольфусу и фон Шушнигу прочно закрепиться в австрийском населении. С другой стороны, временная поддержка католической Церковью этого авторитарного режима сама по себе не мешает называть его "фашистским". В конце концов, фашистские режимы в Италии и Германии также долгое время получали сильную поддержку от своих соответствующих церквей.

Режим Дольфуса-фон Шушнига, несомненно, был антидемократическим и авторитарным, но он не представлял собой фашистскую или "клерикально-фашистскую" диктатуру. 

В заключение следует четко отметить, что сделанное заявление, конечно, никоим образом не "повышает" оценку этого режима в политическом или моральном смысле. Различие между авторитарным и фашистским режимами необходимо не только по научным соображениям, но и из-за неразрывно связанных политических вопросов. В противном случае существует опасность преуменьшения террористической и тенденциозно тотальной природы фашистских диктатур и демонизации антидемократических черт авторитарных диктатур. Возможности и пределы демократической оборонительной и антифашистской стратегии во многом зависят от решения этой, казалось бы, "чисто научной" проблемы, которая также возникает в аналогичной форме-как мы увидим позже – при оценке других диктатур.
Режим Хорти и венгерские "Скрещенные стрелы"»
В то же время венгерские политики слишком легко упускали из виду тот факт, что в "остаточной Венгрии"были меньшинства. Это были немцы и евреи, которые в условиях преимущественно аграрной Венгрии, в период медленной индустриализации и модернизации этой страны, превратились в своего рода суррогат буржуазии. Но хотя немцы, и особенно евреи, были в значительной степени ассимилированы и мадьяризованы, они с самого начала находились в низшем положении. Первое послевоенное венгерское правительство полностью изгнало евреев из государственного управления и ввело numerus clausus (процентную норму) для еврейских студентов, согласно которой доля евреев среди студентов не должна превышать их доли в общей численности населения (6%). В дальнейшем антисемитское законодательство было еще более ужесточено. Таким образом венгерские правительства отвечали на требования еще очень слабой венгерской буржуазии, стремившейся ограничить экономическое преобладание евреев: 80% юристов, 50% врачей и 37% промышленников были евреями, в то время как в офицерском корпусе их было всего 1,6%, а среди промышленных рабочих-0,4%. Антисемитизм, проявившийся в венгерском обществе еще до 1914 года, тем более усилился и ожесточился, что многие руководители Венгерской Советской Республики были евреями.

Крайне бурная реакция на эту советскую республику определила также построение и структуру возникшей в результате авторитарной системы правления, ставившей перед собой, в том числе, реваншистские внешнеполитические цели. В то же время Советская республика, провозглашенная 21 марта 1919 года объединенной социал-демократической и коммунистической партией Венгрии, поначалу встретила мало сопротивления у населения, так как наступательная революционная война против соседних государств, возглавляемая Бела Куном, воспринималась и поддерживалась в основном как национально-освободительная война. Только когда Красная Армия не пришла на помощь и революционные венгерские войска стали терпеть поражения, было сформировано контрреволюционное правительство, которому удалось подавить Советскую Республику с помощью чехословацких, югославских и главным образом румынских войск, дошедших до Будапешта. За этим последовал период несравненно жестокого "белого террора", жертвами которого стали многие коммунисты и социал-демократы.

В январе 1920 года состоялись парламентские выборы, на которых сильнейшая фракция была выдвинута Партией мелких сельских собственников, а вновь организованная социал-демократическая партия, в знак протеста против "белого террора" и продолжающегося запрета всех коммунистических организаций, в них не участвовала. Но парламентско-демократическая система не возникла из этих выборов. 1 марта 1920 года в Будапештском парламенте, окруженном войсками, адмирал Миклош Хорти был избран "местоблюстителем престола", так как до этого был принят закон, устанавливающий продолжение монархии. Но после неудавшейся попытки переворота претендента на престол Карла, ему и всей австрийской династии было отказано в праве на королевский титул 16 ноября 1921 года. По настоянию Хорти, который по Конституции занимал очень сильную позицию "местоблюстителя", консервативная и либеральная фракции объединились в правящую партию, которая победила на всех выборах и назначила всех премьер-министров. Мелкая крестьянская партия вместе с очень слабой социал-демократической партией, мелкой христианской партией и другими мелкими группами была вытеснена в оппозицию. Согласно новому избирательному закону, введенному в 1922 году премьер-министром Бетленом, в выборах могла участвовать только половина взрослого населения, причем эти выборы были тайными только в Будапеште и других крупных городах, в то время как в деревнях голосование проводилось открыто, что позволяло манипулировать этой процедурой. При таких псевдовыборах правящей партии не составляло труда каждый раз получать большинство. Кроме того, Бетлен отменил свободу печати и в значительной степени ограничил гражданские права

Крайне жесткую политику в отношении рабочего движения и евреев продолжали антисемитский премьер-министр Гембеш и его преемник Вела Имреди. Антиеврейские постановления, изданные в декабре 1938 года, следовали образцу нюрнбергских законов. Всем евреям, включая тех, кто участвовал в войне, и даже тем, кто принял христианство, отныне запрещалось выполнять определенные профессии. Кроме того, была начата "реорганизация" еврейской собственности. Подражание немецким еврейским законам соответствовало все более тесному внешнеполитическому сближению с "Третьим рейхом", после того как венгерское правительство уже вступило в тесный контакт с фашистской Италией в 1920-х годах для достижения своих реваншистских целей. Если еще учесть, что венгерская экономическая политика полностью определялась интересами промышленников и крупных фермеров – так что остро необходимая аграрная реформа даже не подразумевалась,– то все это в какой-то мере подтверждает тезис ряда марксистских теоретиков того времени, считавших режим Хорти фашистской диктатурой. Но, несмотря на свои бесспорно националистические, антидемократические, антисоциалистические и антисемитские тенденции и цели, авторитарный режим Хорти все же не был фашистским, потому что парламентская система не была полностью ликвидирована, и потому что этот режим не мог и не хотел полагаться на фашистскую партию. Венгерские фашистские партии не допускались к участию в правительстве, которое, как правило, ожесточенно с ними боролось.

Другие фашистские группы, которые также более или менее открыто следовали немецкой модели и выражали ярко выраженные националистические, антилиберальные, антисоциалистические и-обычно мотивированные расовой идеологией-антисемитские цели, также оставались незначительными. На парламентских выборах 1935 года они получили только два места.

Напротив, "Партия национальной воли", основанная в 1935 году Ференцем Саласи, приобрела большее влияние и после нескольких переименований в конце концов стала называть себя, согласно своему символу, "Партией скрещенных стрел". (Венгерские фашисты и национал-социалисты начали использовать этот символ вместо оригинальной свастики, когда венгерское правительство запретило свастику в качестве эмблемы иностранного государства.  Салаши, действительный офицер, который первоначально симпатизировал Гембешу, сумел объединить различные небольшие фашистские и национал-социалистические партии. В их число входили Национал-социалистическая партия сельскохозяйственных и промышленных рабочих Золтана Мешкоша, Венгерская национал-социалистическая народная партия графа Александра Фестетица и Национал-социалистическая партия графа Фиделя Пальфи. В отличие от этих групп, которые называли себя народными или рабочими партиями, но состояли в основном из представителей венгерского мелкого дворянства, чиновничества, офицерского корпуса и интеллигенции," Скрещенные стрелы" Салаши также сумели получить весьма заметную поддержку со стороны некоторых рабочих и мелких крестьян.

Несмотря на заметные успехи на выборах, "Скрещенные стрелы" не только были исключены из правительства, но и подверглись жестоким преследованиям. Сам Салаши был приговорен к длительному тюремному заключению за то, что открыто подозревал жену Хорти в еврейском происхождении, что, по-видимому, считалось оскорблением в Венгрии. Конечно, это был лишь предлог, чтобы не допустить его партию к власти. Только в 1940 году под давлением Германии Салаши был освобожден из тюрьмы.

Заключение

После свержения Хорти, подписавшего перемирие с Советским Союзом в октябре 1944 года, немцы поставили Салаши на место главы правительства. Члены его партии принимали участие в истреблении венгерских евреев и в обороне страны от наступающей Красной армии. Хотя власть Салаши – недолговечная и кровавая-была скорее простым коллаборационистским режимом, нет сомнения, что Скрещенные стрелы были самостоятельной фашистской партией с массовой базой, имевшей весьма значительную поддержку именно в кругах промышленных и сельскохозяйственных рабочих-тех самых, которым авторитарный режим Хорти, конечно, всеми силами препятствовал прийти к власти.

Список литературы

1. Обзор истории интерпретаций национал-социализма.
2. Гарстен Ф. Л. Расцвет фашизма. Лондон, 1967. 
3. Де Феличе, Р. Дер Фашизм. Интервью Эйна фон М. А. Ледина. Штутгарт, 1977 (итальянский оригинал был опубликован в 1975).
4.  Laqueur, W. Z., Mosse, G. L. (Ред.). Международный фашизм, 1920-1945. Нью-Йорк, 1966.