Преподаватель который помогает студентам и школьникам в учёбе.

Реферат на тему: Дома-коммуны 30х годов в г. Горьком

Содержание:

Введение

Понятие "дом-коммуна" возникло в 20-е годы прошлого века в связи с необходимостью утверждения в массах новой социалистической идеологии. Дом как проявление индивидуальности хозяина считался пережитком буржуазного прошлого. Теперь, как считали большевики, нужна новая мораль – социалистическая, новые подходы к организации быта и домашнего хозяйства. Для того, чтобы изменить образ жизни городского пролетариата, был задуман новый, невиданный ранее тип коллективистского жилья – дом-коммуна. Дома-коммуны были реорганизованы на месте старого жилого фонда, позиционировались как пролетарские общежития. Но в то же время каждый дом был построен таким образом, чтобы каждая семья имела возможность вести совершенно изолированное домашнее хозяйство.
Создание домов-коммун было продиктовано не только идеологическими, но и вполне утилитарными целями. Считалось, что коллективное жилье будет дешевле содержать. В 1927 году было издано постановление, в котором предполагалось " обратить внимание ведомств РСФСР, занимающихся рабочим жилищным строительством, на целесообразность осуществления строительства типов домов с коллективным использованием подсобных помещений. На первое место ставились "правила внутреннего порядка", которые обеспечивали бы баланс между соотношением условий жизни и способностью людей вести коллективное хозяйство.
В 1929 году в Горьком было организовано рабочее жилищно-строительное кооперативное товарищество, носящее название "Культурная революция". Пик строительства домов-коммун пришелся на 30-е годы. В повседневную речь термин "переходное жилье" ввел один из руководителей Института экономики Комакадемии Н. А. Милютин. С началом Великой Отечественной войны строительство домов-коммун было остановлено, а в послевоенные годы этот проект был заморожен, так как он был уже неактуальным и не отвечал социальным, жилищным и идеологическим нормам нового десятилетия.
Сегодня обращение к истории строительства домов-коммун в Горьком весьма актуально, так как дает представление, с одной стороны, о жилищной политике и идеологии 30-х годов ХХ века, с другой, позволяет оценить роль и значение таких домов в архитектурной системе города.

Дом-коммуна как новый тип жилья

Идея строительства домов-коммун основывалась на идее объединения рабочих и воспитания их в духе коллективизма. Идея создания домов-коммун возникла в конце 1920-х годов на фоне краха НЭПа и его идеологии. Среди архитекторов и городских чиновников шла дискуссия о том, какие дома нужны советским людям. Участники дискуссии пришли к выводу, что строить новый образ жизни в старых домах очень проблематично. Нужны новые объекты "с народным хозяйством", в которых люди не были бы ограничены бытом и мещанскими ценностями, а чувствовали бы себя комфортно после работы и в выходные.
Строительство домов-коммун началось в течение первой пятилетки в разных городах страны. Создание домов-коммун регулировалось" Типовым Положением о доме-коммуне " Центражилсоюза (1928), предписывавшим жителям "при заселении отказываться от имеющейся мебели и предметов быта и брать на себя коллективное воспитание детей, стирку, уборку, приготовление пищи и удовлетворение культурных потребностей".
Стиль архитектуры, в котором построено большинство домов коммуны, называется "конструктивизм". Это название возникло в Советской России в начале 20-х годов (как с характерным энтузиазмом писал Маяковский: "Впервые новое слово искусства пришло не из Франции, а из России"), и нигде больше это направление не развивалось так стремительно и стремительно, как в СССР. Принципы конструктивизма как нельзя лучше подходили к настроениям эпохи: здесь и мечты о новом мире, и о новом человеке, и о свержении власти, и об отказе от "чистого искусства", и совершенно иные принципы общности.
Конструктивизм отличали следующие черты: отказ от симметрии в пользу причудливых геометрических форм, лаконичные фасады из стекла и бетона, ленточные окна, обеспечивающие максимум света и в то же время делающие здания похожими на корабли, плывущие в светлое будущее, плоские крыши-террасы. Скульптура, лепнина и другие украшения почти отсутствуют, как и слишком яркие цвета: художественная выразительность достигается за счет формы. Главной чертой конструктивизма является утилитаризм, который включает в себя практические здания без "балласта образности", где каждый сантиметр площади имеет какое-то функциональное значение.
Принципы конструктивизма как нельзя лучше подходили к настроениям эпохи: здесь и мечты о новом мире, и о новом человеке, и о свержении власти, и об отказе от "чистого искусства", и совершенно иные принципы общежития

Жилищный вопрос в 20-е годы и возрождение идеи коммуны

Острая жилищная проблема существовала даже при царском режиме, поэтому в государстве "диктатуры пролетариата" ее надо было решать как можно скорее. Попробуем вкратце проследить, что для этого было сделано. В начале 1920-х годов обитатели рабочих бараков были переселены в квартиры буржуазии и интеллигенции. Также была разработана идея "города-сада", в котором семьи живут в коттеджах с элементами приусадебного хозяйства и домашнего ремесла. В то же время идея коллективизации быта начала реализовываться, но уже по-другому, чем на рубеже 20-30-х годов. В более комфортабельных гостиницах появились "Дома Советов", имевшие черты коммунального дома, но жить в них могли только служащие, занимавшие высокие должности и имевшие большой партийный стаж. Для менее значительных работников во второсортных гостиницах устраивались "Гостиницы Советов", в которых царила настоящая разруха: "Уборные не работают… Все совершенно грязное, полы разбиты... Нижний этаж не самый нижний, 1-й этаж и подвал-сплошная канализация...". Молодежь, некоторые из революционного энтузиазма, некоторые для преодоления материальных проблем, создавала коммуны в заводских бараках, в общежитиях. Так, уже в 1923 году в таких коммунах проживало более 40% рабочей молодежи. Но все эти события первых лет советской власти еще не имели такой государственной поддержки и размаха. С началом НЭПа идея коллективизации хозяйства вообще была временно отложена.

Во второй половине 1920-х годов она возродилась в государственном масштабе, что было связано, с одной стороны, с тем, что "жилищные потребности обострились до крайности." Людям приходилось ютиться на чердаках, в подъездах, переделывать кладовые и отхожие места под жилье. В 1925 году Краснопресненский уездный совет имел ежемесячную очередь в двадцать семь тысяч человек, в то время как только пятьдесят или шестьдесят человек из очереди могли получить комнату. Многие жили в общежитиях, в крайне неустроенных, антисанитарных и тесных условиях. Так в общежитии Краснохолмского завода было восемьдесят жильцов на шестьдесят коек. В то же время некоторые кровати были заняты целыми семьями. Естественно, в таких тяжелых условиях нормальная человеческая жизнь была невозможна, обострялись социальные проблемы: каждый день в детские дома попадало по сто-двести подкидышей, свирепствовали всевозможные болезни и т. д. И ни о каком личном развитии говорить было нечего. Этот клубок проблем, вызванных жилищным вопросом, нельзя было игнорировать.

С другой стороны, возрождение идеи коммуны было частью новой государственной политики, которая характеризовалась сворачиванием либеральных мер НЭПа и ускорением строительства социализма. В этом правительство опиралось на классиков марксизма-ленинизма. На страницах "Современной архитектуры" Ленин цитировал слова о том, что " необходима массовая борьба с домашним хозяйством, вернее, массовая перестройка в крупное социалистическое хозяйство."

В 1926 году Н. Докучаев писал, что новый дом должен быть не только "удобным, светлым, теплым и гигиеничным", но и вести к созданию" широкой коллективной общественной жизни". В связи с этим он задал риторический вопрос о том, возможно ли это в условиях старой жилищной организации: "Подходит ли она нам...режим индивидуалистических наклонностей буржуазной семьи, запертой в скорлупе своего" собственного " очага и хозяйства?". И он тут же отвечает, что " это полярно для всего социализма." Советские архитекторы настороженно относились к зарубежным разработкам рабочего жилья. "Это либо простые бараки, без всяких удобств, либо бараки, в которых немыслима никакая приличная и культурная жизнь, либо отдельные дома в виде коттеджей." Последние рассматривались как средство "превращения привилегированной части рабочего класса в мелких собственников"... с целью отделения рабочего класса." То есть все предыдущие попытки решить жилищный вопрос были признаны негодными в условиях новой жизни.

Поэтому единственным типом жилья, которое должно воспитывать человека социалистической эпохи, считался дом-коммуна, где с архитектурной точки зрения площадь индивидуального пользования сводится к минимуму и создаются зоны общего пользования со специальным архитектурным дизайном и качественным оборудованием. С другой стороны, предполагается реконструировать повседневную жизнь на основе коллективизма. "В этой ситуации коммунист будет расти и расти."

Для разработки типа нового жилья советские архитекторы решили привлечь общественность, для чего журнал "Современная архитектура" опубликовал анкету "Ваши конкретные представления о доме-коммуне?", состоящую из двух частей и адресованную как рядовым гражданам, так и профессиональным архитекторам соответственно. К другу обратились с такими вопросами. "Как вы видите материальный дизайн нового образа жизни...? Какие новые потребности уже формируются и какие вы считаете умирающими? Какие из домашних навыков can...be организованная как коллективная социализация? Как будет связана деятельность организации общественного питания с задачами эмансипации женщин? .. Как вы думаете и смотрите на народное воспитание детей...?". Очевидно, насколько серьезны намерения строителей нового общества: их стремление к коллективизму предполагает перестройку не только производственных и бытовых навыков, но даже семейных отношений, самой традиционной стороны человеческой жизни. Почву для таких преобразований подготовил Ленин: "женщина продолжает оставаться домашней рабыней... потому что она раздавлена, задушена, ошеломлена, унижена маленьким домашним хозяйством, приковавшим ее к кухне и детской." Эта линия развивалась на страницах советской периодики. Так в журнале "За новую жизнь!" ставится цель освободить женщину "от домашней каторги, чтобы она, как и ее муж, ходила на собрания, в клуб, занималась общественной жизнью." А на страницах журнала "Современная архитектура" аргументировалась необходимость "приступить к разрушению семьи как органа угнетения и эксплуатации"." Семья должна была стать "чисто товарищеским, физиологически необходимым, исторически неизбежным союзом рабочего и работницы." Суть этой переоценки ценностей очень ясно и ярко передана В. Паперный: "Традиционная семья-это институт, посвященный таинству рождения…Глобальный коллектив этой (социалистической - ред.) культуры посвящен другому таинству - таинству труда." Однако осуществить столь радикальную революцию мгновенно довольно трудно, поэтому стали разрабатываться проекты домов-коммун переходного типа. В Москве этот вид жилья представлен домом работников Народного комиссариата финансов.

Дом работников Наркомфина

Дом работников Наркомфина появился в 1928-30 годах на Новинском бульваре. Он был построен по проекту архитектора М. Гинзбурга в соавторстве с И. Милинисом. По плану предполагалось построить жилой дом, коммунальный блок, детский сад-ясли и хозяйственный корпус, но в итоге были построены только жилой дом и коммунальный блок. Он был рассчитан на небольшое количество жителей - 200 человек, при этом квартиры предоставлялись как для одиноких и маленьких семей, так и для больших.

Для многодетных семей выделялись двухэтажные квартиры, имеющие так называемый "воздушный резервуар"-комнату-столовую высотой в два этажа. На первом этаже была прихожая, кухня и внутренняя лестница на второй этаж, где находились спальни и ванная. Небольшая семья получила однокомнатную квартиру, в которой был только небольшой кухонный элемент, а также душ, ванная комната и небольшая передняя комната. На верхнем этаже дома находились комнаты коммунального типа, в которых имелись общий душ и умывальник. В таких комнатах жили 1-2 человека. Таким образом, население дома не было однородным - это были как традиционные семьи, так и одинокие люди. Условия жизни не были равными, они удовлетворяли потребности жителей и должны были облегчить их жизнь.

Коммунальный центр соединен с жилым теплым переходом и представляет собой двухэтажное здание, каждый этаж которого в свою очередь имеет два яруса и двухсветную высокую часть. На первом этаже, в двухсветной части, располагался спортивный зал, на 1-м ярусе - душевые, раздевалки, туалеты и спортивные принадлежности, на 2-м ярусе-комнаты для отдыхающих и спортивных наблюдателей. На втором этаже в двухсветной части-общественная столовая, на 1 - м этаже-кухня, на 2-м-читальный зал и комнаты отдыха. Летом на крыше предполагалось построить столовую. Как видим, организация коммунального блока была удобной и разумной, направленной на разностороннее развитие личности. А главное, она должна была способствовать сплочению жителей, объединенных общим столом и досугом. Однако в доме народного комиссара финансов общественная жизнь не была обязательной.

Кроме того, в доме было много оригинальных решений, которые должны были способствовать "веселой и здоровой жизни". Коридоры, соединявшие жилые камеры, летом превращались в террасы. На плоской крыше располагались солярий, спортивная площадка и цветочные клумбы. Само жилое здание было поднято на 2,5 метра на столбах, благодаря чему, как подчеркивает архитектор, на "худшем" 1-м этаже никто не жил, теперь можно было устроить крытую террасу или продолжение сада. При окраске внутренних пространств учитывались "психофизиологические и пространственно-организующие возможности цвета". Настолько интенсивные цвета, несущие сильный эмоциональный заряд, использовались только в тех местах, где глаз почти не задерживается, но в основном использовались спокойные цвета. Благодаря обилию стекла здание было пронизано светом. Несомненно, эти решения были большим достижением архитектора.

Итак, дом работников Наркомфина был новым словом в советской архитектуре, которое должно было служить свободным, безболезненным и постепенным переходом к новым формам общественной жизни. Она подразумевала сохранение традиционных форм жизни, предполагая при этом использование новых социалистических элементов. Существует очевидное отношение к формированию здоровой, активной и общительной личности.

Следует отметить, что этот выбор постепенного пути к социализму подвергался критике со стороны некоторых других архитекторов. Так, на страницах журнала "Строительство Москвы" от имени редакции появилась статья, в которой по отношению к дому Наркомфина говорилось о "прямом некритическом заимствовании творческих приемов западных архитекторов-новаторов", творческая система которых была "обусловлена четко выраженным "социальным заказом" капиталистического общества". В частности, критике подверглось использование так называемой ячейки типа "К", той самой двухэтажной квартиры, рассчитанной на большую семью. Ссылаясь на жилищный кризис и тенденцию к социализации повседневной жизни, редакция журнала выбрала однокомнатную квартиру. Таким образом, проект Гинзбурга был воспринят неоднозначно. Творческая мысль нашла и другие пути в социализм.

Социалистический дом

В 1928 году руководители Центражилсоюза составили "Типовое положение о доме-коммуне", которое предполагало обязательную и наиболее полную социализацию быта. Исследователь В. Е. Хазанова сравнивает его строгость с монашеским уставом.

Для коммунара жизнь начиналась с чистого листа: в коммуну запрещалось привозить старую мебель и прочую бытовую технику. Коммуна должна была стать настоящим, сплоченным, организованным коллективом рабочих и рабочей молодежи. Некоторые коммунары работают на производстве, где берутся содействовать восстановлению быта. Другая часть работает внутри дома и обеспечивает общественную жизнь: работает в библиотеках-читальнях и на кухне, устраивает кружки, экскурсии, доклады, вечера художественной самодеятельности, а также с помощью студентов готовится к поступлению на трудовой факультет и в вузы. Каждый коммунар обязан ликвидировать собственную неграмотность, заниматься физкультурой и "бороться со всеми проявлениями пьянства, хулиганства, религиозности, хамства, бескультурья и прочих пережитков старого быта"." А это означало, что личная жизнь человека должна была стать общественным делом, он должен был соответствовать своему статусу коммунара: быть идейно подкованным, здоровым, оптимистичным, а главное - активным участником общественной деятельности. Для этого высвобождалось время, которое раньше целиком посвящалось повседневным домашним хлопотам, например, приготовлению пищи.

Отдельные помещения предполагалось свести к минимуму, в том числе путем отказа от проживания всей семьей: подчеркивалось, что социализации подлежат воспитание детей, питание, стирка, удовлетворение некоторых культурных потребностей. Живая клетка на 1-2 человека была рассчитана только на "сон, часть отдыха и умственную работу". Дети жили в специальной секции, которая для общения с родителями была соединена теплым переходом со взрослым. То есть родственные связи не были разрушены на корню, а были значительно сокращены, потому что для создания человека новой эпохи решающую роль должен был сыграть не маленький семейный коллектив, а большой коллектив товарищей.

Дом должен был иметь органы самоуправления-общее собрание членов дома - коммуны и руководящий совет коммуны из 25 человек, работа которых должна была вестись по секциям: детской, культурно-массовой, физкультурно-гигиенической, хозяйственной. Высшим органом назывался Президиум Совета, в который входили председатель, секретарь Совета и председатели секций. Благодаря этому коммунары получили возможность активно участвовать в организации собственной жизни, что прекрасно вписывалось в картину государства диктатуры пролетариата, где каждый повар должен уметь управлять государством. Кроме того, представляется, что такие органы могли бы принимать меры против коммунаров, чье поведение или образ мышления не соответствовали советскому. Таким образом, социализм должен был быть внедрен в российскую действительность снизу. Каждая коммуна создавала маленькое социалистическое общество, цельное, активное, устойчивое. И из этих общинных коллективов должно было образоваться единое и однородное советское социалистическое общество.

Пункты "Типового положения" легли в основу инструкции по заселению дома-коммуны на улице Лестева ( Хавско-Шаболовский переулок), построенный в 1925-1926 годах по проекту архитектора Г. Вольфенсона. Мы не будем рассматривать этот дом, потому что по своей архитектуре он даже больше, чем дом наркома финансов. он был переходным: в нем были отдельные квартиры и очень маленький коммунальный блок.

Так, в советской архитектуре сформировались два параллельных направления, которые по-разному видели роль дома-коммуны в строительстве социализма. Существовало мнение, что современный дом-коммуна, сохраняя традиционные формы жизни, должен в то же время предоставлять возможность быть вовлеченным в активную общественную жизнь. Иными словами, переход к социализму должен быть постепенным. Согласно другой точке зрения, уже сейчас необходимо было отказаться от домов переходного типа и немедленно погрузить человека в жизнь, перестроенную на социалистической основе, то есть осуществить максимальную социализацию жизни. Такой подход был реализован в студенческом доме-коммуне на улице Орджоникидзе.

Студенческий дом коммуны на улице Орджоникидзе

"Именно в студенческом жилье открываются наиболее благоприятные возможности для создания жилья коммунального типа",-говорил архитектор И. С. Николаев, по проекту которого в 1929-1930 годах на улице Орджоникидзе (бывший 5-й Донской проезд) был построен студенческий дом-коммуна. Действительно, студенчество-это очень однородная по возрастному и социальному составу среда, объединенная общими интересами, занятиями и досугом. Кроме того, молодые люди еще не создали собственных семей, не накопили собственным трудом материальных благ, не обустроили собственный дом, который был бы им дорог и просто знаком, а потому, теоретически, ничто не мешает им отказаться от всего этого. Кроме того, молодые люди еще не имеют жизненного опыта, который также предостерегает людей старшего поколения от резких поворотов, но у них есть мощный энтузиазм, восприимчивость к новым идеям, активность и радикализм. Именно эти качества студентов сделали его самым благодатным материалом для создания нового человека и общества.

Как жилось в доме-коммуне на улице Орджоникидзе? Дом состоит из трех корпусов: спального, санитарно-спортивного и учебного. Узкое и длинное восьмиэтажное здание пронизано коридорами, соединяющими спальные каюты, в каждой из которых живет по два человека. Интерьер каюты подчеркнуто минималистичен: две кровати, два табурета и подоконник, заменяющий стол. Во-первых, это должно было способствовать улучшению обстановки: "за счет лишних вещей нужно дать место в комнате воздуху и солнцу." А во-вторых, предполагалось, что коммунар большую часть дня будет проводить в общественных местах, а спальная каюта служит только для сна и отдыха.

В санитарно-спортивном корпусе были раздевалки с индивидуальными шкафчиками, душевые, умывальные, туалеты, спортивный зал, солярий и медицинский центр. Мы видим здесь такое же отношение к здоровой и активной жизни, как и в других коммунальных домах.

Общественный блок обеспечивал студента всем необходимым для жизни и работы. В нем была столовая, в которой одновременно проживало 25% жителей, кухня, комнаты отдыха и фойе с журнальными столиками. Имелась также библиотека, помещения для различных кружков, для "делового пользования" - чтения, рисования, учебы и т. д. Развитый коммунальный блок создает условия для ежедневного разностороннего развития личности через общение и работу в коллективе.

Каждый студент мог заниматься как в общей комнате, так и в отдельной кабинке, где были только стол и стул. То есть индивидуальное пространство предполагалось, но сводилось к минимуму. Коммунар может быть один только тогда, когда это необходимо - во время сна или сосредоточенной умственной работы. Все остальное время он остается в команде. Его собственность также ограничена необходимым минимумом. В общем, дух минимализма пронизывает весь дом. Как отмечает исследователь Хазанова, " все в структуре поражает нарочитым нигилизмом."

Таким образом, студенческий дом-коммуна на улице Орджоникидзе должен был реализовать идею создания нового человека, но иначе, чем, например, дом наркома финансов. Во-первых, этот дом был лишен переходных черт и предполагал непосредственное погружение человека в социалистическую жизнь. Во-вторых, жильцами этого дома были студенты, особенности которых уже упоминались выше. В-третьих, человек жил в студенческой коммуне до окончания учебы, то есть всего несколько лет, которые должны были заложить основы нового образа жизни, новой жизненной позиции и новых отношений в каждой коммуне. Тогда на его место придет новый коммунар и пройдет ту же школу будущей жизни. Такая система, напоминающая конвейерную ленту, теоретически позволяла ускорить процесс создания новой эры человека.

Конец времени домов-коммун

16 мая 1930 года ЦК ВКП (б) принял постановление "О работе по реконструкции быта", в котором партия критиковала архитекторов, выступавших за немедленную реконструкцию быта на социалистической основе. Их попытки были названы "крайне необоснованными, полубантастическими и потому крайне вредными"." Чем объяснить столь резкое осуждение, казалось бы, более чем похвального с точки зрения партии стремления? Он считался несвоевременным по двум причинам-экономической и культурной. Во-первых, материальная база не готова, поэтому для ее создания необходимо направить все ресурсы на индустриализацию. Во-вторых, само население не готово. Поэтому разработка и реализация проектов, предполагающих максимальную социализацию повседневной жизни, приводит лишь к "огромной трате средств и дискредитации самой идеи".

Немедленное внедрение социализма в повседневную жизнь было отложено. Как это отразилось на домах коммун? Пришлось вернуться к переходному типу домов, в которых сочетались бы традиционные формы жизни и бытовые услуги - столовые, детские сады, библиотеки, мастерские, прачечные и т. д. Можно было жить всей семьей и пользоваться коммунальным центром как минимум. Более того, отдельная часть дома получила небывалое развитие: каюты были спроектированы в больших размерах, что означало использование их не только для сна, но и для других видов деятельности, а также для хранения личных вещей. Все это показывает, что, достигнув своего пика, наиболее полно и последовательно разработанная идея дома-коммуны была отвергнута партией и потому оставлена архитекторами. Власти пересмотрели свой взгляд на нее и установили жесткие рамки, в которых она могла бы развиваться. По сути, эта структура вернула его в младенческое состояние и остановила возможность экспериментирования. Тогда как путь, пройденный советскими архитекторами в этой области, был экспериментом. Недолговечное, во многом оставленное на бумаге, но яркое и многообещающее. Естественно поэтому, что после резолюции партии интерес к идее дома-коммуны стал остывать. Постепенно в архитектуре утвердился новый стиль-сталинский, отвечающий современным требованиям властей, а конструктивизм не просто забывался, а зачастую сознательно искоренялся. На страницах одной из их книг сороковых годов отношение к конструктивизму особенно точно передано: "Была ясность, но не было силы...не было монументальности, не было героизма, не было пафоса социалистического строительства." Архитектура получила от властей иную задачу, и дома-коммуны снова остались вне истории, не решив ни жилищного вопроса, ни проблемы создания нового человека.

Заключение

Я подытожу результаты моего небольшого исследования. Идея строительства коммун появилась во второй половине 1920-х годов, когда, с одной стороны, общество было задушено жилищным кризисом, а с другой, правительство взяло курс на ускорение строительства социализма. Последнее обстоятельство обеспечило архитекторам-конструктивистам мощную поддержку со стороны государства. Активная творческая мысль, вдохновленная желанием нового счастливого будущего, текла по двум каналам. Одно предполагало постепенный и свободный путь к социализму, другое-обязательное переустройство жизни на социалистических началах сегодня. Поэтому в Москве существовало два типа домов-коммун: переходные (Дом работников Наркомфина на Новинском бульваре) и социалистические (Студенческий дом коммуны на улице Орджоникидзе). По - разному, но оба типа коммун стремились к достижению общей цели-созданию нового образа жизни, который, в свою очередь, должен был создать человека новой эпохи. Благодаря социализации различных сторон жизни - приготовление пищи, воспитание детей, стирка, уборка, досуг - коммунар должен был стать, с одной стороны, идеологически выдержанной,а с другой-разносторонней личностью. Он должен был вести здоровый образ жизни и активно участвовать в общественной жизни. С изменением общего положения в стране партия положила конец развитию идеи домов коммун как несвоевременного явления. По сути, это было проявлением тенденции к обузданию безудержной творческой инициативы 20-х годов, которая отразилась на всей культурной жизни страны. Романтически-утопический, строгий, революционный дух сменился совершенно иным, имперским, пафосом, отражающим новую политическую атмосферу.

Список литературы

Из лекции архитектора И. А. Голосова "Новые пути в архитектуре" / / Из истории советской архитектуры. Документы и материалы. Москва, 1963.
Гинзбург М. Стиль и эпоха, Москва, 1924.
Докучаев Н. Архитектура рабочего дома и быта // Советское искусство, 1926, № 3-6.
Анкета "Ваши конкретные представления о доме-коммуне?"//Современная архитектура, 1926, № 4.
Жилищное строительство и современная архитектура // Там же.
О жилищном строительстве рабочих / / Там же, 1928, № 3.
Типовое положение о доме-коммуне / / Цит. Автор: В. Е. Хазанова Советская архитектура первой пятилетки. Москва, 1980.
Рабочий и жилище / / За новый быт! 1928, № 17-18.
Конюшня или жилище культурного человека? // Там же.
Проблема нового социального типа жилья. Диссертации по жилищному хозяйству. // Современная архитектура. 1929. №4.
Дом работников Наркомфина // Там же, № 5.