Реферат на тему: Дело Локкарта (1918 г)

Содержание:

Введение

После Октябрьской революции в стране сложилась напряженная общественно-политическая обстановка. Установление Советской власти сопровождалось многочисленными антибольшевистскими выступлениями в разных частях России. Поначалу в них участвовало лишь несколько небольших групп населения. Крупномасштабная борьба, в которой с обеих сторон соединились огромные массы различных социальных слоев, ознаменовала собой развертывание гражданской войны-общесоциального вооруженного восстания.
В историографии спорен вопрос о том, кто был ответственен за развязывание этой братоубийственной войны: большевистское руководство, навязавшее стране свой метод преобразования общества, или обе эти общественно-политические силы, использовавшие массы в борьбе за власть.

Гражданская война была следствием революций 1917 года. Грандиозные перемены происходили стремительно и не могли не встретить сопротивления тех групп общества, которые утратили власть и право собственности. Большевики, придя к власти, разогнали учредительное собрание, став на путь насильственного устранения своих противников и установления однопартийной диктатуры. Брестский мир и чрезвычайная политика в деревне весной и летом 1918 года, втянувшие крестьян и патриотически настроенные слои населения в вооруженное противостояние, способствовали раздуванию пожара Гражданской войны.

Гражданская война шла с октября 1917 года. От захвата власти большевиками в Петрограде до окончания вооруженной борьбы на Дальнем Востоке в октябре 1922 года.

Миссия Локкарта

Попытки ЧК проникнуть в миссии Антанты и ее разведывательные сети в России оказались более успешными, чем операция против германского посольства. По сей день КГБ считает своей самой большой победой операцию ЧК по разоблачению так называемого "заговора Локкарта" летом 1918 года, в котором участвовали английские, французские и американские дипломаты и секретные агенты. Роберт Брюс Локкарт, бывший исполняющий обязанности генерального консула Великобритании в дореволюционной Москве, был способным, но не самым надежным сотрудником консульской службы. Дважды в течение своей карьеры ему приходилось начинать все сначала после того, как его очень сложные любовные связи становились достоянием общественности. В начале 1918 года, после отзыва британского посла, Локкарт был направлен в Россию для установления неформальных контактов с большевистским режимом. Он не смог добиться больших результатов. Главной целью его миссии было убедить большевиков продолжать войну с Германией, обещая помощь армии Антанты. Несмотря на то, что Локкарт потерпел неудачу и был подписан Брест-Литовский мирный договор, он не терял надежды на лучшее.

В своих донесениях в Лондон он писал, что, несмотря на мирный договор, " имеются значительные возможности для организации сопротивления Германии." Троцкий, военный комиссар, и Георгий Чичерин, сменивший его на посту комиссара иностранных дел, будучи крайне заинтересованы в установлении связи с Лондоном, всячески старались убедить Локкарта, что Брестский мир продлится недолго. Но Локкарт не слишком доверял своему правительству.

Один из чиновников Министерства иностранных дел Великобритании язвительно заметил: После того как Локкарт потерял всякую надежду на возобновление войны на Восточном фронте, он быстро сменил свою роль про-большевистского дипломата на роль антибольшевистского заговорщика. В середине мая он установил контакты с агентами антисоветского подполья во главе с террористом-эсером Борисом Савинковым, который еще до войны участвовал в организации покушения на Плеве и великого князя Сергея Александровича. В своих мемуарах Локкарт отрицал, что подталкивал Савинкова к совершению определенных действий. Однако в своих телеграммах в Лондон он говорил совсем о другом. 23 мая 1918 года он направил в Министерство иностранных дел без каких-либо комментариев текст, полученный от агентов Савинкова, в котором описывались планы " убить всех большевистских лидеров в ночь высадки войск Антанты и создать правительство, которое фактически станет военной диктатурой."

В отличие от британского правительства, которое было больше озабочено проблемой войны с Германией, Локкарт стал ярым сторонником интервенции Антанты с целью свержения коммунистического режима. Британская секретная разведывательная служба, известная в то время как МИ-1С, внесла свой вклад в путаницу, созданную Локкартом. В дополнение к резиденту МИ-1С капитану Эрнесту Бойсу, который формально оставался во главе британской секретной службы в России, в начале 1918 года туда были направлены еще несколько офицеров разведки, чтобы попытать счастья. Локкарт был "очень плохого мнения" об их работе. Он считал, что они, " несмотря на свою храбрость и явные способности к языкам, не могли правильно оценить политическую ситуацию." Так, они поверили поддельным документам, в которых говорилось, что коммунистическое руководство поддерживалось немцами.

Они также верили ложным сообщениям о том, что большевики формируют отряды немецких военнопленных в Сибири. МИ-1 продолжала играть второстепенную роль в британской внешней политике, несмотря на заявления ЧК о том, что это было мощное оружие секретных планов, разрабатываемых в самом сердце британских коридоров власти. Британская секретная служба, прародительница сегодняшней СИС, была создана только в 1909 году. До начала войны она оставалась небольшой организацией с таким небольшим бюджетом, что не могла позволить себе иметь даже одного постоянного жителя за границей. Как говорилось в более позднем секретном донесении, из-за нехватки средств до 1914 года эта служба "использовала случайных агентов, деятельность которых, как показала практика и опыт военных лет, была абсолютно неэффективной." Во время Первой мировой войны служба МИ 1С была значительно расширена и, в некоторой степени, усилена профессионалами.

К началу 1918 года она имела сеть из более чем четырехсот бельгийских и французских агентов, регулярно сообщавших о передвижениях немецких войск в оккупированной Бельгии и Северной Франции. Западный фронт оставался главной целью МИ 1С, и именно там служба смогла добиться значительных успехов. По сравнению с Западным фронтом Россия была в числе второстепенных задач. Оставленные в России офицеры МИ-1С имели много общего с энтузиастами-любителями из числа военных, призванных на секретную службу во времена правления королевы Виктории и короля Эдуарда, то есть Советского Союза. еще до того, как была создана профессиональная секретная служба. Их головокружительные приключения мало повлияли на британскую политику в отношении коммунистической России. Тем не менее ЧК рассматривала их мальчишеские заговоры не как свидетельство растерянности и дилетантизма, а как глубоко продуманные, масштабные действия западных спецслужб. Хотя Локкарт был невысокого мнения об операциях МИ-1 в России, даже он восхищался удивительным мужеством Сидни Рейли. Зигмунд Розенблюм, он же Рейли, родился в 1874 году в семье богатого еврея, жившего на территории русской Польши.

Британский агент

Единственный сын в семье, он порвал с родителями в 1890-х годах и эмигрировал в Лондон. С тех пор он заслужил репутацию самоуверенного, бесстрашного международного авантюриста, превосходно говорящего на нескольких языках, любителя женщин, создавшего вокруг своей карьеры паутину фантазий, в которую обычно попадали те, кто о нем писал, да и сам Рейли тоже. Он был провидцем, но в то же время обладал явной склонностью и большим чувством профессии разведчика, сочетавшимся с абсолютным безразличием к опасности. Этими качествами восхищались и Мэнсфилд Камминг, первый глава британской секретной разведывательной службы, и Уинстон Черчилль. По словам Локкарта, яркая личность Рейли была сочетанием "артистического темперамента еврея с безумной храбростью ирландца, который не боится самого дьявола."

Согласно одной из самых популярных книг по истории британской секретной службы, "ни один другой шпион не обладал такой властью и влиянием, как Рейли." Он был мастером убийства и знал, как лучше всего " отравить, заколоть, застрелить и задушить." У него всегда было наготове "одиннадцать паспортов и столько же жен". Утратив до некоторой степени свою романтическую окраску, некоторые факты из жизни Рейли все еще продолжают нас интересовать. До Первой мировой войны он был известен в Петербурге как преуспевающий бизнесмен и двоеженец. В то время он также работал на Камминга в качестве временного "случайного агента". Когда Рейли вернулся в Россию весной 1918 года под кодовым названием ST1, его закружил вихрь из ряда вон выходящих приключений и скандальных фарсов. Чекисты, однако, не видели в его приключениях ничего смешного. Рейли объявил о своем прибытии в Москву 7 мая с очень похожей бравадой, когда он подошел к кремлевским воротам, сказал охранникам, что он эмиссар Ллойд Джорджа, и потребовал личной встречи с Лениным. Как ни странно, ему удалось встретиться с одним из главных помощников Ленина, Владимиром Бонч-Бруевичем, который, естественно, был крайне удивлен поведением Рейли.

Сотрудники Комиссариата иностранных дел позвонили Локкарту, чтобы спросить, не был ли посетитель Бонч-Бруевича простым мошенником. Локкарт позже признался, что чуть было не сказал им, что " (Рейли), скорее всего, русский, выдающий себя за англичанина или, иначе говоря, за сумасшедшего." Когда Локхарт узнал от Бойса, главного резидента МИ-1С в России, что Рейли был британским агентом, он буквально вышел из себя, вызвал Рейли к себе в кабинет и "устроил ему нагоняй, как школьнику, пообещав отправить его обратно домой.  Но, как вспоминает Локхарт, Рейли был "блестящим изобретателем различных объяснений, и в конце концов мы хорошо посмеялись вместе." Позже Рейли стал выдавать себя за левантийского грека и, завербовав несколько любовниц, начал всерьез замышлять свержение Ленина.

Рейли продолжает удивлять советских разведчиков, которые тщательно изучают его противоречивую карьеру. Согласно официальной истории военных чекистов, опубликованной в 1979 году, Рейли родился в Одессе. Его отец был "ирландским капитаном", а мать-русской. В том же документе говорится, что в его "полном героических подвигов" не было ничего "сенсационного или вымышленного". В том же документе, основанном исключительно на документальных материалах, также утверждалось, что он является" главным резидентом " службы МИ-1 в России. На самом деле этот пост занимал Эренст Бойс. Карьера Рейли представляла особый интерес для нынешнего председателя КГБ генерала Владимира Александровича Крючкова. В 1979 году, будучи начальником Первого главного управления (внешней разведки), Крючков попросил забрать все книги о Рейли из библиотеки ПГУ. Вероятно, этот интерес подпитывался свежими материалами, подготовленными в КГБ по истории Комитета государственной безопасности. По словам одного из библиотекарей, "он, кажется, прочитал все эти книги." Капитан (позднее бригадир) Дж  Хилл был, пожалуй, самым известным из коллег Рейли, работавших на МИ-1 в России. Его кодовое имя было ИК8, и, по словам Локхарта, он был "таким же храбрым и бесстрашным, как Рейли", и "говорил по-русски так же хорошо, как и он." "Веселый Джордж Хилл", как позже назвал его Ким Филби, считал свое пребывание в России английским шпионом "веселым приключением на страницах моей жизни".

Брест-Литовский договор

В детстве он и его отец, "один из английских купцов-первопроходцев, в лучшем смысле этого слова", путешествовали по всему миру от Сибири до Персии. Именно эти поездки подготовили его к шпионской работе лучше, чем любая профессиональная специальная подготовка. Хилл приехал в Россию за два месяца до большевистской революции в качестве офицера миссии Королевского летного корпуса. Но весной 1918 года он уже сотрудничал с МИ-1С. Как и Локкарт, он надеялся, что Брест-Литовский договор будет аннулирован и что удастся убедить большевиков вступить в войну против Германии. В своих мемуарах "Великая миссия" он хвастался тем, как завоевал доверие Троцкого и как способствовал формированию советской военной разведки и ЧК: "Встречи с Троцким, театры, деловые обеды никак не мешали моей работе.

Прежде всего я помог большевистскому военному штабу организовать разведывательный отдел для выявления немецких соединений на русском фронте и для ведения постоянного наблюдения за передвижением их войск... Во-вторых, я организовал работу большевистского контрразведывательного отдела для наблюдения за германской секретной службой и миссиями в Петрограде и Москве." Однако доклады Хилла, которые он посылал в МИ-1С и военное министерство, не были столь сенсационными, хотя и имели большое значение. Он " сумел убедить начальника Московского военного округа организовать отдел по проверке и слежению за немецкими формированиями, пообещав большевикам всестороннюю помощь Великобритании." Однако, в отличие от того, что говорит Хилл в своих мемуарах, никаких документальных свидетельств его личного участия в создании этих отделов найдено не было. Нет также никаких указаний на то, что он играл какую-либо роль в организации контрразведывательного отдела ЧК в мае 1918 года. Позже он сам признался, что никогда не встречался с первым начальником этого отдела Яковом Блюмкиным. Однако существует вероятность того, что между Хиллом и ЧК имел место ограниченный обмен информацией о немецких войсках. Когда во время Второй мировой войны сотрудничество британской и советской разведки было налажено на более высоком уровне, Хилл вернулся в Москву в качестве офицера связи специальных операций.

По словам Кима Филби, "русские были рады встрече с ним, потому что знали его как облупленного". К лету 1918 года его первый краткий опыт работы с советской разведкой подошел к концу. Как и Локкарт, он не смог убедить коммунистов вновь вступить в войну с Германией. Затем он создает сеть для выявления немецких и австрийских воинских частей на Восточном фронте и с помощью "патриотически настроенных русских офицеров" готовит против них провокационные операции. К июлю 1918 года Локкарт сам участвовал в подготовке и осуществлении заговоров с целью свержения коммунистического режима, хотя впоследствии отрицал это. Вместе с французским генеральным консулом в Москве Фернаном Гренаром он передал 10 миллионов рублей контрреволюционному "Национальному центру" в Москве, имевшему слабые связи с Савинковым на северо-востоке и белой армией царского генерала Алексеева на Кубани.

Но ни Локхарт, ни Гренард не могли соперничать с Дзержинским. В июне Дзержинский посылает в Петроград двух латышских чекистов-Яна Буйкиса и Яна Спрогиса. Под именами Смидгена и Невест они представляются представителями московского контрреволюционного подполья, ищущими контакта с Антантой. Им удалось встретиться с капитаном Р. Н.Кроми, военно-морским атташе британского посольства, который после отзыва британского посла остался в Петрограде, чтобы взорвать русский Балтийский флот, если возникнет опасность, что он попадет в руки немцев. Кроми, в свою очередь, представил Буйкиса и Спрогиса Рейли, который был глубоко впечатлен их сообщениями о растущем недовольстве среди латышских стрелков, дислоцированных в Москве. Рейли видел в латышах ключ к свержению коммунистического режима. - Латыши были единственными солдатами в Москве. Тот, кто контролировал латышей, кто контролировал столицу. Латыши не были большевиками, они служили большевикам, потому что им некуда было идти. Это были иностранные наемники. Иностранные наемники служат за деньги. Тот, кто предлагает больше всего, идет на это. Если бы я мог купить латышей, моя задача была бы упрощена. - Бьюикис и Спрогис позволили Кроми и Рейли убедить себя в необходимости связаться с Локкартом в Москве.

Подготовка к антибольшевистскому восстанию в Москве совпала с началом британской военной интервенции на севере России. Рота морской пехоты под командованием генерал-майора Фредерика Пула высадилась в Мурманске 6 марта, то есть через три дня после подписания мирного договора в Брест-Литовске. Но целью морской пехоты было не свержение большевиков. Они были направлены туда для того, чтобы помешать немецким войскам захватить крупные военные грузы, отправленные Антантой в Мурманск для использования на Восточном фронте. Характер интервенции Антанты изменился после того, как 2 августа Пул совершил вторую высадку в Архангельске вместе с отрядом королевской морской пехоты, батальоном французских вооруженных сил и пятьюдесятью американскими моряками. И вновь первоначальная цель Архангельской высадки состояла в том, чтобы помешать немецким войскам захватить военные запасы. Однако в данном случае это совпало с началом восстания против большевиков.

Две группы агентов Антанты, тайно брошенные за две недели до прибытия морской пехоты, были арестованы большевиками. В ночь на 1 августа был совершен переворот, возглавляемый капитаном Георгием Чаплиным, русским морским офицером, ранее прикомандированным к Королевскому флоту, который, по-видимому, работал в тесном контакте с начальником разведки Pul полковником С. Д. М. Торнхиллом (бывший офицер MI1C). На следующий день по требованию антибольшевистского правительства, провозгласившего себя "Верховной администрацией Северного края", высадились воинские части под командованием Пуля. Как ни странно, высадка Антанты в Архангельске - а Пуль объявил себя фактическим губернатором этой территории-не сразу привела к разрыву отношений между Великобританией и большевиками. 8 августа Министерство иностранных дел направило Локхарту телеграмму: "Вы должны, насколько это возможно, продолжать поддерживать существующие отношения с большевистским правительством.

Во всяком случае, любая инициатива по разрыву отношений или объявлению войны должна исходить только от большевиков, а не от Антанты. "Во второй декаде августа латышские агенты-провокаторы ЧК Буйкис и Спрогис пришли к Локхарту в его офис в Москве и вручили ему письмо от Кроми. Локхарт, который утверждал, что всегда "держал глаза открытыми против агентов-провокаторов", внимательно изучал его.

По стилю и почерку он быстро убедился, что письмо действительно принадлежит Кроми. "Выражения, в которых он писал, что сам готовится покинуть Россию и надеется" громко хлопнуть дверью перед отъездом", были типичны для этого очень галантного офицера", - писал Локхарт. Вскоре после этого состоялась вторая встреча Локхарта и Буйкиса, на которой присутствовал еще один агент-провокатор, полковник Эдуард Берзин. По словам Локхарта, "это был высокий, хорошо сложенный мужчина с четкими чертами лица и жесткими стальными глазами. Он командовал одним из подразделений латышских стрелков, входящих в состав частей преторианской гвардии Советского правительства." На встрече присутствовали также Рейли и генеральный консул Франции Гренар. Берзину удалось убедить их, что латышские солдаты готовы присоединиться к восстанию против большевиков и что все может быть подготовлено в течение пяти-шести недель. По предложению Локхарта было решено, что Рейли "возьмет на себя" переговоры с латышами. Начиная примерно с 20 августа, эти переговоры проходили на явке, контролируемой ЧК.

Для финансирования восстания Рейли дал Берзину 1 миллион 200 тысяч рублей, которые тот передал ВЧК. Помимо агентов МИ-1, французские и американские агенты также принимали участие в операциях, направленных на поддержку антибольшевистских группировок в России. 25 августа в Москве, в представительстве генерального консула Соединенных Штатов де Витта Пула, состоялась встреча агентов Антанты, в которой также принял участие французский военный атташе генерал Лавернь (Локкарт в этой встрече не участвовал). Было решено, что после скорого отъезда оставшихся дипломатов Антанты из России шпионская и подрывная деятельность будет поручена специально оставленным в России агентам. Среди них были Рейли из Великобритании, полковник Анри де Вертиман из Франции и Ксенофонт де Блюменталь Каламатиано (американец русско-греческого происхождения) из Соединенных Штатов. На этой встрече, однако, присутствовал также агент ЧК Рене Маршан, журналист, аккредитованный при французской миссии, который был тайным сторонником большевиков, а позже стал одним из основателей французской коммунистической партии.

Переговоры с латышами

28 августа Рейли в сопровождении полковника Берзина, агента-провокатора ЧК, выехал в Петроград для проведения секретных переговоров с латышскими стрелками, выступавшими против большевиков. До поры до времени Дзержинский выжидал, позволяя заговорщикам в Москве и Петрограде сделать для себя более длинную веревку. Эта игра в кошки-мышки закончилась 30 августа, когда поэт Леонид Каннегисер совершил покушение на главу Петроградской ЧК М. Урицкий, а эсер Фаня (Дора) Каплан, скорее всего, психически ненормальная, застрелила и тяжело ранила самого Ленина. Эти два не связанных между собой убийства положили начало волне террора. Только в Петрограде за два дня было расстреляно более 500 политзаключенных.

Согласно официальным советским источникам, рано утром 31 августа "чекисты приступили к ликвидации "заговора Локкарта". Чекистам не удалось поймать Рейли, но им удалось захватить американского агента Каламатиано, который, выдавая себя за русского инженера, скрывался под именем Серповского. В его квартире нашли банку, в которой были списки сумм, переданных им российскими агентами. В отличие от Рейли и Каламатиано, Локкарт обладал статусом дипломатического иммунитета. Но, несмотря на это, он был разбужен в своей квартире около половины четвертого утра 31 августа "грубым голосом, приказывающим мне немедленно встать." "Открыв глаза и увидев прямо перед носом железное дуло револьвера, Локкарт обнаружил в своей спальне около десяти вооруженных чекистов. Вместе со своим помощником капитаном Хиксом он был доставлен на Лубянку, где его должен был допросить помощник Дзержинского латыш Яков Петере. По словам Локкарта, у него были "черные, длинные, как у поэта, вьющиеся волосы, зачесанные назад, открывающие высокий лоб", выражение его лица- "печальное и пугающее". -Вы знаете женщину по имени Каплан? - спросил Питерс. Локкарт никогда с ней не встречался. Согласно протоколу допроса, он потребовал, чтобы его дипломатический иммунитет был соблюден, и сказал Питерсу, что не имеет права допрашивать его. -Где Рейли?- спросил Питерс. Локкарт не ответил. Затем Петерс достал из папки пропуск генералу Пулу в Архангельск, который Локкарт передал агентам Латвийской ЧК. - Это ваш почерк?" - спросил он. Впервые Локкарт понял, что Буйкис и Спрогис были агентами-провокаторами, но он все еще не понимал, что полковник Берзин также был частью заговора ЧК. Он снова сказал Питерсу, "с подчеркнутой вежливостью", что имеет право не отвечать на его вопросы.

Рассказ Питерса об этой беседе сильно отличался от рассказа Локкарта. По его словам, он был "так напуган, что даже не показал свои дипломатические документы. Возможно, бедный британский дипломат думал, что его обвиняют в убийстве Ленина, и совесть его, по-видимому, была нечиста. Сам Локкарт считал, что главная цель вопросов Питерса-связать его с покушением Фаины Каплан на жизнь Ленина. Но в этот момент Локкарта особенно беспокоил блокнот в нагрудном кармане. Агенты ЧК, производившие арест и обыск квартиры, не заметили, что в его пиджаке была записная книжка, где "секретным письмом "были указаны суммы, переданные агентам Рейли и, конечно же, Савинкову.

Опасаясь, что его могут обыскать в любой момент, Локкарт попросил разрешения пройти в туалет, где в присутствии двух вооруженных охранников хладнокровно вырвал из блокнота компрометирующие его клочки бумаги и использовал их в качестве туалетной бумаги. Около 6 часов утра в комнате на Лубянке, где Локкарт и Хикс представили женщину. Она была одета во все черное, ее волосы тоже были черными, и "под глазами были большие черные круги." - Мы догадались, что это Каплан. Видимо, большевики надеялись, что она нас узнает и не сможет этого скрыть. С неестественным спокойствием она подошла к окну и, подперев подбородок рукой, стояла неподвижно, безмолвно, глядя в окно невидящими глазами, словно смирившись со своей судьбой, пока не пришли стражники и не увели ее. -Фаню Каплан расстреляли через четыре дня во внутреннем дворе Кремля. Она так и не узнала, удалось ей убить Ленина или нет. В 9 часов утра Локкарта и Хикса отпустили с Лубянки. Добравшись до квартиры Локкарта, они обнаружили, что его любовница Мура Бенкендорф арестована чекистами. Рейли в это время находился в Петрограде и, вероятно, не знал об аресте Локхарта. 31 августа в полдень, через три часа после освобождения Локкарта, он прибыл в квартиру резидента МИ-1С Эрнеста Бойса. Там он изложил план восстания латышских стрелков, охранявших Кремль, который Бойс, по словам Рейли, назвал "чрезвычайно рискованным", но "стоящим".

Организация захвата Совета Народных Комиссаров

Он также дал понять, что в случае неудачи вся ответственность ляжет на Рейли. Затем Бойс отправился в британское посольство, чтобы забрать капитана Кроми и отвезти его на квартиру к Рейли. Но к тому времени, когда Бойс прибыл в посольство, Кроми был уже мертв. Спровоцированная слухами о том, что убийца Урицкого скрывается в посольстве, толпа во главе с чекистами ворвалась в здание британского посольства, Кроми попытался остановить ее, но в ответ услышал крики с требованием расчистить дорогу, иначе его "расстреляют как собаку".

Кроми открыл огонь и был убит в последовавшей перестрелке. 1 сентября рано утром ЧК провела обыск в квартире французского агента де Вертимана, очевидно, по наводке его информатора Рене Маршана. В результате обыска были обнаружены взрывчатые вещества, предназначенные для диверсионных действий. И хотя де Вертиману удалось бежать, на следующий день Совет народных комиссаров торжественно объявил: "Сегодня, 2 сентября, заговор, организованный англо-французскими дипломатами во главе с главой британской миссии Локкартом, французским генеральным консулом Гренаром и французским генералом Лаверном, был ликвидирован. Целью этого заговора была организация захвата Совета Народных Комиссаров и провозглашение в Москве военной диктатуры.

Все это должно было быть сделано путем подкупа красноармейцев. В заявлении ни слова не говорилось о том, что план использования Красной Армии (латышских батальонов) для военного переворота был разработан агентами-провокаторами ЧК. Чтобы оправдать нарушение дипломатического иммунитета Локкарта, в заявлении неубедительно говорилось, что его личность не была установлена во время его ареста: "В секретной штаб-квартире заговорщиков был арестован англичанин, который после того, как его доставили в специальную следственную комиссию, заявил, что он является британским дипломатическим представителем Локкартом.

Когда личность арестованного Локхарта была установлена, его немедленно отпустили. В заявлении Совнаркома правильно сообщалось, что Рейли был "одним из агентов Локкарта "и что он дал 1 миллион 200 тысяч рублей на осуществление заговора. В заявлении также говорилось, что в подготовке мятежа участвовали и другие миссии Антанты. Рене Маршан не был открыто идентифицирован как информатор ЧК, однако в своем протестном письме на имя президента Франции Раймона Пуанкаре он подробно описал встречу агентов Антанты, состоявшуюся 25 августа. Копия этого письма была успешно найдена чекистами во время одного из обысков и затем опубликована в коммунистической печати. Открытие, конечно, не было случайным. В докладе Совнаркома от 2 сентября и в последующих советских заявлениях Локкарт был назван главным действующим лицом в заговоре Антанты. Однако главной заботой самого Локхарта в этот момент была судьба его любовницы, арестованной ЧК. 4 сентября он обратился в Комиссариат иностранных дел с просьбой об освобождении Муры ему было отказано. 

Затем, повинуясь внезапному порыву, он решил пойти прямо к Петерсу и отправился на Лубянку. Приехав, он понял, что " вызвал некоторую нервозность: охранники, стоявшие у главного входа, что-то быстро шептали друг другу." Питерс терпеливо выслушал просьбу Локкарта и сказал ему, что его заверения в непричастности Муры к заговору будут приняты во внимание и тщательно проверены. - Вы избавили меня от некоторых хлопот, - продолжал Питерс. - Мои люди ищут тебя уже целый час. У меня есть ордер на ваш арест." Несмотря на возражения Комиссариата иностранных дел, который придавал большее значение статусу дипломатической неприкосновенности, чем ЧК, Локкарт был немедленно арестован и провел месяц в заключении. 5 сентября, видимо, пытаясь оправдать повторный арест Локкарта накануне, газета "Известия" опубликовала заявление за подписью Дзержинского и руководителя петроградской партийной организации Зиновьева. В отличие от заявления Совнаркома от 2 сентября, в этом документе англичане и французы были названы "организаторами" покушения на Ленина и "настоящими убийцами Урицкого": "Они убили товарища Урицкого за то, что он свел воедино все нити английского заговора в Петрограде. "На самом деле агенты-провокаторы ЧК безуспешно пытались убедить английских агентов организовать такую попытку, чтобы раскрыть ее всему народу. Около 22 августа Берзин пытался убедить Рейли, что для успеха переворота необходимо покушение на Ленина и Троцкого.

Он объяснил, что, во-первых, они обладают прекрасными ораторскими способностями, которые могут повлиять на людей, посланных их арестовать, и поэтому не стоит так рисковать, пытаясь их задержать. Во-вторых, убийство этих двух лидеров создает панику, которая значительно ослабит сопротивление. В разговоре с Хиллом Рейли утверждал, что " он всячески пытался отговорить Берзина от такого плана, с которым тот не мог согласиться." Он считал, что " эти лидеры должны стать не мучениками, а посмешищем всего мира." А для этого, думал Рейли, надо было снять штаны с Ленина и Троцкого и провести их в нижнем белье по улицам Москвы, чтобы все люди могли над ними посмеяться.

Неудивительно, что ЧК не планировал а публиковать заговор с целью разоблачения Ленина и Троцкого в неглиже. Вот почему этот весьма своеобразный план никогда не фигурировал среди реальных и вымышленных заговоров, в организации которых обвинялись английские агенты. В отличие от Рейли и Хилла, Эрнест Бойс, резидент МИ-1 в Петрограде, не был столь критичен к идее организации покушения. Один из его русских агентов утверждал, что Бойс однажды небрежно спросил его, "готов ли он убрать одного или двух ведущих членов советского правительства. "6 сентября этот агент потребовал деньги за тайный разговор с Бойсом. Опасаясь, что "может всплыть что-то новое", англичане решили откупиться от шантажиста.

К тому времени деятельность МИ-1С в России практически прекратилась, а Бойс был арестован и брошен в отвратительную, переполненную тюрьму. ЧК также арестовала нескольких любовниц Рейли, но сам он, получив от Хилла поддельный паспорт, смог тайно покинуть Россию на борту голландского грузового судна. Хилл также избежал ареста, но после того, как 18 его агентов и контактов были пойманы и расстреляны, он решил, что должен получить новые инструкции и средства из Лондона и "начать все сначала, с новыми людьми и новыми выступлениями." В отличие от Бойса, Локхарт провел свой арест в относительно уютной комнате бывшей фрейлины в Кремле. Пока он находился под арестом, его любовницу, Муру, отпустили и разрешили увидеться с ним. Чтобы понаблюдать за Локкартом, Берзина тоже ненадолго поместили в ту же квартиру. Но Локкарт "боялся перекинуться с ним словом."

Обмен заложниками

В октябре Локкарту, Бойсу и Хиллу вместе с другими членами миссий Антанты было разрешено вернуться домой в обмен на освобождение российских чиновников, задержанных в Лондоне. Прощание Локкарта с Питерсом было на удивление дружеским. 28 сентября Питерс пришел к Локкарту, чтобы сообщить ему о своем освобождении. Он дал ему фотографию с надписью, показал фотографии своей английской жены в Лондоне и попросил передать ей письмо, но потом вдруг передумал. -Не думаю, что нам стоит вас беспокоить, - сказал Питерс. - Как только ты выйдешь отсюда, ты будешь ругать и проклинать меня, как своего самого заклятого врага. - Локкарт сказал ему, чтобы он не выставлял себя дураком: "Если не считать политики, я ничего против него не имею. Всю свою жизнь я буду помнить добро, которое он сделал для Муры. Я взял письмо. Питерс сказал Локкарту, что для него будет лучше, если он останется в России: "Вы можете быть счастливы и жить так, как хотите. Мы можем дать вам работу, но капитализм все равно обречен."

Однако Питерс не сказал Локкарту, что у него есть доказательства того, что Мура был немецким шпионом. Позже он утверждал, что, опасаясь за карьеру Локкарта, он скрыл этот факт даже от суда, который рассматривал "заговор Локкарта" в декабре. Однако в 1924 году, в знак протеста против того, что он назвал "яростной антисоветской кампанией" Локкарта в Англии, Питерс раскрыл секрет.

После освобождения Локкарт вернулся в Лондон, за ним последовали Бойс и Рейли. Но Хилл, добравшись до Финляндии, получил приказ от Камминга, главы МИ-1, вернуться в Россию на несколько недель для оказания помощи антибольшевистским группам в организации диверсий. По рекомендации Камминга Хилл был награжден орденом "За выдающиеся заслуги", а Рейли-Военным крестом за операции в России. В декабре Локкарт, Рейли и Гренар де Вертман были заочно приговорены к смертной казни Высшим революционным трибуналом в Москве. Арестованный 31 августа американский агент Каламатиано все еще находился в московской тюрьме. Безуспешно пытаясь заставить его говорить, ему дважды говорили, что его ведут на расстрел. Позже смертная казнь была заменена тюремным заключением, и в конце концов ему разрешили вернуться в Соединенные Штаты в 1921 году.

ЧК рассматривала ликвидацию "заговора Локкарта" как героическую победу чрезвычайной важности, такого же мнения придерживается сегодня КГБ. Официальная советская история гласит: "Не будет преувеличением сказать, что сокрушительный удар, нанесенный чекистами заговорщикам, сравним с победой в крупной военной операции." В действительности же чекистам удалось одержать верх лишь в небольшой стычке. Им противостояла не организованная коалиция капиталистических государств, а группа авантюристов, политически наивных западных дипломатов и секретных агентов, вынужденных полагаться исключительно на собственные силы, действовавших в неразберихе первых месяцев большевистского правления. Значительная часть "заговора Локкарта" - плана организации восстания латышских стрелков в Москве - была разработана самой ЧК. Тем не менее опыт внедрения агентов и агентов-провокаторов, приобретенный чекистами во время раскрытия "заговора Локкарта", позднее, в 20-е годы, помог им одержать более значительные победы над секретной разведывательной службой Великобритании (СИС).

Заключение

К началу 1920-х годов белогвардейские войска уже не представляли серьезной угрозы большевистскому режиму, хотя и не были полностью разгромлены. Декрет, подписанный Лениным и Дзержинским, отменил смертную казнь для "врагов Советской власти", но через три недели Ленин передумал. 6 февраля, выступая на заседании представителей местной ЧК, он заявил, что смертная казнь является лишь "необходимой мерой", которая, вероятно, понадобится для дальнейшей борьбы с "контрреволюционными движениями и демонстрациями".  Польское вторжение на Украину в апреле 1920 года и последовавшая за ним шестимесячная русско-польская война породили новую волну зверств ЧК против реальных и вымышленных заговорщиков. В официальной истории КГБ говорилось: "Благодаря решительной борьбе ЧК планы белополяков и их Антанты-вдохновителя, направленные на подрыв боеспособности Красной Армии путем шпионажа, диверсий и бандитизма, были сорваны." К концу 1920 года сподвижник Дзержинского Мартин Лацис пытался поставить фонд под полный контроль советского общества со стороны ЧК: "Контрреволюция развивается везде, во всех сферах нашей жизни, она проявляется в самых разнообразных формах, так что очевидно, что нет такой области, куда бы ЧК не вмешивалась." Эта идея Лациса заложила первый кирпич в здание сталинского полицейского государства, построенное в 30-е годы. В период с 1917 по 1921 год жертвами ЧК стали более 250 тысяч человек. К 1921 году, когда победа большевиков в Гражданской войне уже не вызывала сомнений, многие партийцы считали, что время ЧК прошло.

Вполне естественно, что сами чекисты были против, и хотя рост ЧК был временно остановлен, а его права ограничены, ему все же удалось выжить, хотя и в несколько измененном виде. IX Всероссийский съезд Советов 28 декабря 1921 года отметил, что " укрепление советской власти внутри страны и за рубежом позволило сократить функции ЧК и ее органов." 8 февраля 1922 года ЧК была заменена Государственным политическим управлением (ГПУ), которое вошло в состав Народного комиссариата внутренних дел (НКВД). Дзержинский, возглавлявший Наркомат внутренних дел и ВЧК с марта 1919 года, стал главой ГПУ. Официально права ГПУ были значительно сокращены по сравнению с тем, что имела ЧК.

Сфера деятельности ГПУ была сужена до организации и проведения диверсионных операций, однако вопросы, связанные с уголовными преступлениями, теперь решались судами и революционными трибуналами. ГПУ было предоставлено право только вести следствие, оно уже не могло выносить приговор без суда и ссылки в концлагеря в административном порядке. Однако постепенно ГПУ удалось вернуть себе большую часть прав, которыми обладала ЧК, и это было сделано с благословения Ленина. В мае 1922 года он писал: "Закон не должен подменять террор, обещать это значило бы заниматься самообманом или мошенничеством... "Согласно декретам, изданным в августе и октябре 1922 года, ГПУ получило право высылать, сажать в тюрьмы и в некоторых случаях расстреливать контрреволюционеров, "бандитов" и отдельные категории преступников. После создания СССР в 1923 году ГПУ получил статус союзного органа (Объединенное государственное политическое управление, сокращенно ОГПУ). В ОГПУ была назначена" Юридическая коллегия " для быстрого вынесения приговоров контрреволюционерам, шпионам и террористам. В отличие от ЧК, которая задумывалась как временно необходимое средство защиты революции в час суда, ГПУ, ОГПУ и их последователи занимали одно из центральных мест в советской государственной системе.

Список литературы

1. Я. Я. Буйкис Локхарта. // Гвардия Октября. Роль коренных народов Прибалтики в становлении и укреплении большевистского строя. Индрик, М., 2009. (Опубликовано: Латышские стрелки в борьбе за советскую власть в 1917-1920 гг. Воспоминания и документы. Рига, 1962. С. 76-82.)
2. Дж. Х. Питерс. Воспоминания о работе в ЧК в первый год революции / / Гвардия Октября. Роль коренных народов Прибалтики в становлении и укреплении большевистского строя. Индрик, М., 2009. (Опубликовано: Пролетарская революция, 1924. № 10, стр. 5-32.)
3.  Дело Локхарта. Труды тов. В. Виноградова, А. Литвина, В. Христофорова; Сост.: В. Виноградов, Н. Перемышльникова. М.: Кучково поле, 2007.
4. В. Кравченко. Под ником Smidgen // чекисты. Коллекция. М., "Молодая Гвардия", 1972.
5. Юлиан Семенов О заговоре Локхарта // Неизбежное возмездие: По материалам судебных процессов над изменниками Родины, фашистскими палачами и агентами империалистической разведки. - 2-е изд., доп.-М.; Воениздат, 1979.
6. Р. Х. Брюс Локхарт БРИТАНСКИЙ АГЕНТ (англ.)
7. Покровский А. С. К истории заговора Р. Локхарта (1918 г.): Доклад К. А. Петерсона председателю ВЦИК Я. М. Свердлову // Исторический архив. 1962. № 4. С. 234-237
8. Ричард К. Дебо. Локхартский заговор или заговор Дзержинского?, Журнал современной истории, изд. 43, № 3 (1971), с. 413-39.