Реферат на тему: Борьба с ведовством в Англии Раннего нового времени

Содержание:

Введение

"В наше время, когда вечерний мир склоняется к полному закату, старое зло, не останавливаясь ни на минуту, из-за бесконечного вреда своему падению, посылает в мир полную яда заразную чуму, особенно отвратительным образом проявляя себя, так как в своем великом гневе чувствует, что ему осталось мало времени...»

Шпренгер, Инсисторис «Молот ведьм»

Данная работа посвящена анализу причин преследования ведьм на Западе и в России. Какие факторы повлияли на формирование беспрецедентных масштабов и бессмысленной жестокости борьбы с ведьмами в Западной и Центральной Европе? Почему нельзя говорить о таком глобальном искоренении колдовства в России? Было ли это вообще в России? Все эти вопросы ведут нас к глубокому прошлому, к миру Средневековья, к становлению института инквизиции в Европе, к крещению Руси.

Массовая охота на ведьм, распространившаяся в Западной и Центральной Европе в XV-XVII веках, давно привлекла внимание исследователей. Сейчас, в связи с растущим интересом историков к социальной психологии и мировоззрению простого человека, эта проблема становится особенно актуальной.

При объяснении сложных явлений массовой психической жизни прошлого историки сталкиваются с трудностями, которые порой кажутся непреодолимыми.

Одна из трудностей заключается в том, что подъем демонологии и демономании приходится на период позднего Возрождения, барокко и начало Просвещения. Естественно возникает вопрос: как сочетались культурные явления, радикально обновившие духовную жизнь Европы, с крайним обострением суеверия и мракобесия? Этот парадокс нуждается в объективном, хорошо сбалансированном анализе.

Начало охоты на ведьм и создание инквизиции

Мнение о том, что преследование ведьм является пережитком "темного средневековья", несостоятельно перед лицом фактов: среди демонологов мы находим не только" темных людей", но и гуманистически образованных философов и писателей.

Чтобы лучше понять это явление, необходимо заглянуть в раннее Средневековье, увидеть, как формировались представления о нечистой силе в то время, когда возник и действовал институт Инквизиции.

Средневековая эпоха была пронизана своеобразным сочетанием христианского учения о едином Боге с языческим пантеизмом. Именно с этими вкраплениями язычества боролась Католическая церковь. Вопросы веры, вопросы о Боге, об источнике грехов и пороков, о путях спасения души были самыми важными в духовной жизни людей того времени. Бог присутствовал в повседневной жизни, во всех человеческих делах, со временем становясь частью реальной жизни, но все еще довольно абстрактной и далекой для него. Иконы, мощи святых и распятия выполняли ту же функцию защиты от зла, что и языческие идолы и амулеты. Зло в христианском мире было вызвано сатаной - врагом и самым страшным врагом Бога, который искушал и вводил людей в грех.

В представлении средневекового человека Сатана имел целую армию, в которую входили все отступники. Наряду с падшими ангелами, войско дьявола состояло из языческих божеств, которые в ходе развития христианства превратились в презренных и коварных демонов. Греко-римские божества, а также слово "даймон", которое когда-то означало "божество", были низвергнуты торжествующим христианством с божественного пьедестала и брошены в бездну дьявольского ада.

Будучи всезнающим и всесторонним мастером, обладая ключами ко всем замкам и тайнами всех ремесел, дьявол сосредоточивает все свое внимание и все свои необыкновенные способности на том, чтобы как можно больше навредить человечеству, как можно глубже подорвать власть Бога над людьми и подчинить их своей сатанинской воле. Нравственное зло имеет свой источник в дьяволе и его помощниках: они насаждают язычество и заставляют язычников смотреть на них как на божество. Они-враги христианской веры, толкающие людей к ереси и язычеству. Дьявол - творец всех церковных расколов и ересей.

Собор 306 года в Эльвире осудил колдовство самым суровым образом, потому что оно возможно только из-за возвращения человека к идолопоклонству.

Еще в VIII веке светское законодательство проводило четкую грань между "колдовством" и "языческим безумием". Колдун-это реальность, он несет с собой реальный вред ближнему и подлежит суровому наказанию как вредитель; различные действия, которые давались некоторым женщинам (умение летать, пить кровь из живых людей), признавались бредом отдельных безумцев, одураченных дьяволом, которые сами должны были отвечать перед законом за насилие над мнимыми преступниками.

До IX века светское законодательство упорно подчеркивало вред, причиняемый колдунами, и в меру этого вреда устанавливало определенное наказание для колдунов. С момента ослабления светской власти и укрепления церкви начинает выпячиваться религиозный характер преступления колдуна. Он будет наказан не только за причинение вреда людям, но и за совершение богохульства, попадание во власть демона и преклонение перед властью языческого начала; и степень наказания, определяемая светским судом, все больше соответствовала величине греха, а не преступления: убийство, совершенное без особой примеси колдовства, могло быть наказано менее сурово, чем гадание или колдовство, в которых отчетливо отражались элементы дьявольского наваждения. Это имело роковые последствия.

Христианство (католицизм) и магия, оккультизм

Церковь не только стала все больше подчеркивать греховность преступления колдовства, но и санкционировала, расширила и углубила народное безумие, связанное с представлениями о летающих стригах (женщинах, летающих по ночам), вампирах, пожирающих живых людей, и женщинах, ведущих половую жизнь с дьяволом, которые могли превращаться в самых разнообразных животных. Рассуждая таким образом, церковь сделала шаг навстречу народному безумию и усвоила его наиболее характерные черты. 

Народная фантазия обогащается "учеными" измышлениями, схоластическими измышлениями и языческой мифологией. Богословская мысль питается народными суевериями и, в свою очередь, сеет в народе фанатизм, безумие и ужас. "Словно из рога изобилия, на обезумевшее человечество сыплются комментарии о" великих учителях", рассказы о неслыханной и неслыханной наглости и злых деяниях дьявола" . Монахи отточили все свои способности, чтобы изобразить самый фантастический подвиг дьявола, ставшего героем целой эпохи.

Ученый характер литературы о проделках дьявола исключал возможность сомнений в реальности существования бесов со стороны необразованной массы, которую все больше охватывала паника перед страшной и таинственной силой нечистого. Эта паника повергала многих в тяжелые формы душевных болезней, и люди верили, что они действительно околдованы злым духом и что они, благодаря помощи дьявола, могут околдовать других и превратить их в орудие своей воли. Поэтому общество в XII веке. он приближался к большой катастрофе.

В связи с расширением сферы действия дьявола страх перед ним быстро возрос, и его всемогущество стало угрожать самому Богу. Ничто в этом новом, страшном демоне теперь не напоминает нам о той некогда забавной черте, над уродством которой можно было бы посмеяться. Возможность столкновения таких двух сил с трудностью предвидения, на чьей стороне будет победа, пугает многих верующих. И даже авторитетные представители церкви говорят о безграничном всемогуществе дьявола.

Всякое новшество, всякая смелая мысль, все, что хоть в малейшей степени отклонялось от привычного мышления и обыденной жизни, вызывало мысль о вмешательстве дьявола, о его персте.

Священник, говорит писатель-монах начала XIII века. У Цезаря Пастернаки был очень приятный голос, и его друзьям всегда нравилось его пение. Однажды монах услышал его пение и сразу же заявил, что такой голос не свойственен человеку и что он принадлежит дьяволу. В присутствии всех поклонников певца монах начал изгонять дьявола из тела несчастного, и певец переживал тяжелые минуты, когда дьявол покидал его тело.

Таким образом, церковь, всячески распространяя бред о дьяволе, запуталась в собственных противоречиях и стала бояться самого дьявольского заблуждения. Дьявол, созданный церковью, своими собственными усилиями принял всеохватывающий характер и всепроникающий образ, и теперь для борьбы с ним требовалась невероятная энергия, необычайное напряжение. Враг рода человеческого должен быть уничтожен мечом и огнем.

Мы подошли к темной и кровавой теме, которая оставила нам представление о Средневековье как о зловещем периоде бессмысленных казней, беззакония и безумия. Мы будем говорить об инквизиции, феномене, который еще недостаточно изучен.

Почти не разработана научная периодизация деятельности Инквизиции, нет полной картины массовых еретических движений средневековья, против которых был прежде всего направлен террор Инквизиции. Существуют очень разные мнения о том, что, собственно говоря, должна понимать Инквизиция и каковы ее хронологические рамки.

Если под инквизицией понимать осуждение и преследование раскольников со стороны правящей церкви, то хронологические рамки Инквизиции следует распространить на всю историю Христианской Церкви - от ее зарождения до наших дней.

Если Инквизицию понимать в более узком смысле, подразумевая под этим термином деятельность специальных трибуналов Католической церкви, преследовавших еретиков, то ее сфера сужается с появлением этих трибуналов в XII-XIII веках. к их повсеместной отмене в первой половине XIX в. Но и после этого в системе папской курии в Ватикане до 1866 года существовала конгрегация инквизиции - "святая канцелярия".

Инквизиция не возникла из ниоткуда. Созданию "священных трибуналов" предшествовала длительная борьба правящих кругов Церкви с ересью, в ходе которой было выработано также богословское обоснование применения к еретикам различных видов и форм насилия, вплоть до их физического истребления. Это была нелегкая задача, ибо теологи, чтобы оправдать инквизицию, должны были заменить основной принцип христианства, превратив его из религии любви в "религию ненависти". Эта трансформация заняла столетия.

Что такое инквизиция? Учрежденный папой Григорием IX в 1231-1233 годах, специальный суд, возглавляемый доминиканскими монахами, наделенный полномочиями заниматься весьма специфической областью преступлений-преступлениями против веры - фактически был создан для более эффективной борьбы с ересью. Инквизиция, как и любое учреждение, имела свой официальный аппарат, с помощью которого инквизиторы вели процесс, свою армию доносчиков, "снабжавших" все новых и новых еретиков за приличную плату, своих советников, присутствовавших при допросах. Роль советников в допросе была чисто формальной, поскольку последнее слово оставалось за инквизитором, который также имел право не прислушиваться к мнению советника. Епископ также должен был присутствовать на допросе.

Согласно существующей классификации, еретики делились "на условных, объявленных и известных", в зависимости от тяжести подозрения. Паутина была очень хитрой, и иногда легче было признаться в ереси, чем отстоять свою невиновность. 

Таким образом, инквизиция должна была вырвать жало ереси из Европы. Но разве колдовство-это ересь? Ведь ересь характеризуется, во-первых, заблуждением в мышлении, а во-вторых, упорством в этом заблуждении. Но колдун, верующий в дьявола, не ошибается в мышлении, ибо дьявол действительно существует, и упорство колдуна не может быть еретическим, так как он упорствует не в заблуждении, а в том, что действительно подтверждается церковью и всеми ее авторитетами. Казалось, что все виды колдовства, которые так трудно вписать в ересь, остаются вне юрисдикции судов инквизиции.

Католическая концепция борьбы с ведовством

Однако постепенно идея о тесной связи колдовства и ереси начинает проникать в церковную среду, и все настаивают на необходимости включения колдовства в сферу деятельности инквизиции и отождествления колдунов с еретиками, в частности с катарами и вальденсами, которые представляют серьезную угрозу для католической церкви.

Уже в первой половине XIII века катары и вальденсы, подвергавшиеся жестоким гонениям и потому, естественно, совершавшие свои религиозные обряды тайно, ночью, в подполье, были обвинены в строительстве "синагоги сатаны". Появление сатаны, пришедшего в синагогу за великим позором для истинной веры, дает основание искать в этой синагоге и колдунов, чтобы там, вместе с катарами, выразить свои чувства к дьяволу и получить от него определенные наставления относительно колдовства. Такие собрания не могут не сблизить всех дьяволопоклонников и не объединить их в почти однородную еретическую массу. Так как катары были еретиками, то и колдуны не могут не быть еретиками, подпадающими под юрисдикцию инквизиции. Они больше грешники, чем преступники; они не должны пользоваться" привилегиями " светского и епископского судов. Сближение колдунов с катарами, сделанное духовенством для распространения на первых насильственных норм инквизиторского судопроизводства, привело к тому, что из индивидуального преступления колдовство превратилось как бы в коллективное, решившееся на магическую секту, члены которой собирались группой, совершая тотальный акт поклонения дьяволу. Конечно, групповое, сектантское преступление принимает в глазах церкви более серьезную форму, чем индивидуальное, и с конца XIII века каждое разоблачение колдуна влечет за собой поиск его сообщников. Начинаются массовые казни и обнаружение целых гнезд колдунов.

Суд над еретиками происходил так: инквизитор или викарий внезапно врывался в толпу людей, призывая всех, кого подозревали в ереси или чувствовали ее в себе, покаяться и получить прощение. На этом закончилась общая часть инквизиционного процесса .

Когда демонстрация милосердия закончилась, всех задержанных вызвали в суд, где инквизитор был единственным судьей, прокурором и присяжными. Эта процедура не была публичной, для суда было достаточно двух свидетелей, и обычно становились известны только общие пункты обвинения. Имена свидетелей, присутствие которых на процессе вызывает сомнения, также держались в секрете.

Подозреваемому не разрешили пригласить адвоката. Процесс мог затянуться на годы, в течение которых подозреваемый томился в тюрьме. Но для тех, кого обвиняли в колдовстве, подземелье все равно было достаточно счастливым исходом.

Самым эффективным средством добиться признания от обвиняемого была пытка. Если бы было запрещено повторять пытку, ее можно было бы продлить. Палач тщательно осмотрел тело ведьмы в поисках" ведьминой печати", за которую можно было бы принять любое родимое пятно, любое пятно на коже. Наличие "ведьминой печати" считалось железным доказательством вины. Палач начинал свою" богоугодную "работу с умеренных-"человеческих" - пыток, переходя по мере надобности к более утонченным, утонченным, нечеловеческим. Наиболее распространенным средством пыток было связывание рук обвиняемого за спиной и подвешивание их за руки; на ноги ему вешали груз, вес которого увеличивался в случае заключения под стражу. Применялись и другие виды пыток.

Наряду с пытками, которые должны были заставить жертву суда признаться в связи с дьяволом, использовались и другие процедуры для установления ее ведьмовской природы. Например, применялось "испытание слезами", которое заключалось в том, что обвиняемой читался отрывок из Библии, и если она не плакала, то ее считали виновной. Подсудимого взвесили на весах, так как вера в способность ведьм летать предполагала, что они имеют меньший вес, чем честные люди. Испытание водой было очень распространенным: женщину, связанную по рукам и ногам, бросали в воду, и если она не тонула, это означало, что чистая стихия не приняла ведьму. Наконец, были "эксперты", которые якобы могли отделить ведьм от других по их внешнему виду. Такой случай имел место в 1644 году в Дижонской епархии, где "некий безумец ходил по деревням и, с разрешения властей, осматривал собравшихся для испытания крестьян; обвиненных в колдовстве подвергали испытанию, а некоторых из них сжигали".

С самого начала судебного процесса внимание судей было сосредоточено не на "малефиках" (злоумышленниках), а на условиях, которые, с их точки зрения, могли только сделать магические действия эффективными. У судей уже заранее был подробный перечень вопросов, которые они задавали обвиняемым, добиваясь признания того, что они совершали колдовские действия с помощью злых духов. Их внимание было полностью сосредоточено на договоре с дьяволом и обстоятельствах, при которых он был заключен, на визите обвиняемого в шабаш и его описании, а также на выяснении, кто еще был вовлечен в шабаш.

Неизбежным и вполне понятным следствием предъявления такого рода обвинений было заключение под стражу жертв процесса, отрицавших всякую связь со злыми духами. Однако судьи проявляли в этих делах исключительную настойчивость, любой ценой добиваясь нужных им признаний, чаще всего под пытками.

Запуганные и растерянные жертвы преследований, большей частью неграмотные и изолированные от своей среды, подвергавшиеся изощренному психическому давлению ученых-правоведов, которые руководствовались заранее подготовленной системой вопросов, часто заимствованных из признаний, добытых на более ранних судебных процессах, как правило, не могли им противостоять. 

Возникает закономерный вопрос: почему религиозные и юридически образованные люди, прекрасно понимавшие, что с помощью физических пыток можно вымогать у жертв любые, даже самые фантастические, признания, тем не менее видели в пытках вполне приемлемое и неизбежное орудие судебного разбирательства по делам о колдовстве?

Прежде всего, сношение с нечистью и служение ей считалось исключительно тяжким преступлением, и здесь никакие ограничения на применение пыток не действовали.

Но было и другое оправдание необходимости прибегнуть к пыткам предполагаемой ведьмы. Обратим внимание на то, что упорное отрицание обвиняемой своей связи с дьяволом только усилило подозрения судей, более того, послужило в их глазах доказательством существования такой связи, и пытки возобновились и усилились. Дело в том, что человек, которого подозревали в сношениях со злыми духами, считался одержимым ею, поэтому возникла необходимость изгнать бесов, овладевших им, применяя самые жестокие меры. Пытка направлена не против обвиняемой, а против демона, заключенного в ней. Судьи, которые мучают "ведьму", считают себя ее защитниками и прилагают усилия, чтобы спасти ее от когтей сатаны. Пока он живет в человеческой оболочке, он мешает своей жертве сделать необходимые признания судьям.

Положение женщины в средневековой Европе

Если у мужчин, обвиненных в колдовстве, было мало шансов спастись, то у женщин-вообще никаких. Женщина, "сосуд нечестивых"," врата ада", считалась более восприимчивой ко всякого рода искушениям, а потому более открытой для искушений дьявола. Женщина, обвиненная в колдовстве, попавшая в адскую машину инквизиции, никто и ничто не могло ее спасти. Единственная разница в казни заключалась в том, что кающуюся и свидетельствующую ведьму сначала обезглавливали или душили, а затем сжигали, а "упорную" просто сжигали заживо или предварительно калечили. На казни присутствовало огромное количество людей.

Публичная казнь была своего рода зрелищем, мрачным представлением, символизирующим торжество Бога над сатаной. Вид людей, сжигаемых заживо, стал чем-то обычным. Для жителей города и села это зрелище стало и обязательным, и привлекательным, своеобразным праздником. "Процедуре казни ведьмы придавался подчеркнуто публичный и торжественный характер, она была явно рассчитана на то, чтобы произвести максимальное психологическое воздействие на коллектив, член которого подвергался ритуальному уничтожению". Запуганные крестьяне или горожане испытывали одновременно чувство облегчения: носитель зла устранен!

Зрелище смерти, пыток и казней не могло не сказаться на восприятии и психике жителей города и деревни. Но они были не просто зрителями резни. Часто они сами принимали в них непосредственное участие. Период религиозных войн во Франции, Германии и в других странах богат уличными самосудами над врагами, попавшими в их руки. Католики в этом отношении ничем не отличались от протестантов. Мучительные убийства сопровождались издевательствами над трупами. В силу определенных особенностей средневекового мышления, сочетавшего бескомпромиссность, страстность принятия решений с суеверными страхами, народ выносил приговор преступнику на основании одних лишь подозрений, не имея ни малейшего сомнения в справедливости своего обвинения.

В большинстве случаев суд был строг и скор. В городе Линдейм, например, шесть женщин были обвинены в том, что они выкопали на кладбище труп новорожденного ребенка и использовали его для приготовления какой-то чудодейственной мази. Их пытали, и под пытками несчастные сознались во всем, в чем их обвиняли. Муж одной из этих женщин настоял, однако, на том, чтобы могилу вырыли и на месте подтвердили невиновность женщин. Могила была вскрыта в присутствии всех судей. Они открыли гроб - внутри лежал нетронутый труп младенца. Но судьи не признали ошибочной поспешности своего обвинения и объявили, что, поскольку женщины сознались, они виновны; что же касается того, что в гробу лежал нетронутый труп младенца, то это не что иное, как дьявольское заблуждение. И женщины были сожжены.

Для того чтобы создать более полную и законченную картину процесса охоты на ведьм, для того чтобы понять природу массовых преследований и стрессовых условий, которые их породили и сопровождали, было бы желательно понять некоторые характерные черты социальной психологии европейского населения в этот период. Таким образом, предыстория, на которой развернулась охота на ведьм, будет очерчена.

Социальную психологию масс XV-XVII веков трудно понять. Основные классовые и классовые противоречия позднефеодального общества создавали почву для определенных настроений простого народа: ненависти к господам, недоверия к священникам, зависти к богатым.

Расшатывание традиционных деревенских микроструктур, таких как сельская община, начавшееся в период перехода от феодализма к капитализму, не могло не вызывать тревоги и служить источником внутренних конфликтов в этих ранее замкнутых мирах крестьянской жизни. При переходе от Средневековья к Новому веку великий мир все больше вторгался в сельскую местность. Но, очевидно, наиболее болезненными были внутренний распад общинного строя и кризис сельской солидарности, вызванный нарастающими противоречиями между селянами. Эта напряженная социально-психологическая ситуация в западноевропейской деревне также связана с охотой на ведьм, развернувшейся в XVI-XVII веках.

Поведение и психология простолюдинов в первую очередь определяется, конечно, их работой. Тесная, неразрывная связь с землей и высокая оценка земледельческого труда составляют неотъемлемую часть крестьянской психологии.

Первое, что следует отметить в крестьянском мировоззрении этого периода, - это страх и неуверенность, овладевшие народными массами. Они были вызваны многими важными причинами, в частности, отношением крестьянина к земле, которую он обрабатывал. Он был связан с ней кровными узами, многими крепкими узами, но юридически она не принадлежала ему. Эта неуверенность в том, будет ли земля по-прежнему принадлежать крестьянину или будет отнята феодалом, двигала крестьянами как во время столь частых в XV-XVII веках восстаний, так и в первые буржуазные революции. 

Как уже говорилось ранее, все исследователи отмечают неуверенность и страх, владевшие массами в XV-XVII веках, растущее напряжение в социально-психологической сфере с общей экономической и политической ситуацией в Европе в конце XVI-XVII веков. В период между 1580 и 1620 годами экономический бум предыдущего времени сменился длительным застоем и упадком. Последнее также нашло свое демографическое выражение. Социально-экономический кризис сопровождался крупными политическими конфликтами. Население не могло не чувствовать и не осознавать постигших его бедствий. Оптимистическое настроение, характерное для раннего Средневековья, сменяется всевозможными страхами, отчаянием и попытками как-то объяснить кризис.

Одной из важнейших коллективных фобий был страх смерти и загробной жизни. Этот страх, присутствовавший в сознании людей на протяжении всего Средневековья, обострился после великих эпидемий чумы в конце XIV и XV вв. "Частые рецидивы эпидемии, не дававшие времени восстановить прежнее население, высокая смертность новорожденных и маленьких детей, низкая продолжительность жизни, разрушительные войны, сопровождавшиеся жестокими расправами над мирными жителями, постоянный голод - все это делало смерть привычной".

Есть основания полагать, что идея вечности была введена в народное сознание прежде всего в образе бесконечных мук, которым будут подвергаться души грешников. Если картины рая оставались расплывчатыми и не проясненными (ведь о небесных радостях невозможно рассказать человеческим языком), то картины ада рисовались народным воображением, живописью, литературой с большой ясностью. Ад был гораздо реальнее рая.

Страх перед злыми духами был напрямую связан со страхом перед загробными муками. Этот страх присутствовал в сознании верующих на протяжении всего Средневековья, и все же интерпретация сил ада существенно изменилась именно в этот период. Как уже было сказано выше, если раньше дьявол, страшный по своей сути, был иногда в то же время смешон, то в конце Средневековья начинается весьма показательная трансформация образа Сатаны и его приспешников. Демоны, число которых чрезвычайно возросло, утратили свою прежнюю двойственность и стали воплощением абсолютного зла. Более того, Сатана теперь мыслится как всемогущий соперник Бога, как "князь мира сего"." С идеей постоянного и всестороннего вмешательства в жизнь человека злых сил слилась идея приближающегося конца света. Усиление всемогущества дьявола является показателем того, что до конца земной истории он действует как антихрист. Готовясь к этой финальной, всемирно-исторической драме, Сатана собирает все свое воинство, включая людей, которые присягнули ему на верность и заключили договор с целью причинить вред народу Божьему. Поэтому обнаружение и уничтожение ведьм и колдунов рассматривалось как борьба с Антихристом.

Разнообразные факторы влияли на психику масс в неблагоприятном направлении, порождая напряжение и страхи. Поэтому нельзя не прислушаться к голосу тех историков, которые говорят о крайней неустойчивости настроений масс, легко впадавших в панику и склонных к внезапным коротким иррациональным вспышкам негодования, с сопутствующей им кровавой жестокостью. При демографической структуре, характерной для доиндустриальной Европы (высокая младенческая смертность, низкая продолжительность жизни, постоянно повторяющиеся эпидемии чумы и других болезней), в условиях, когда угроза неурожая, голода, вражеского нашествия и его непременных спутников-грабежей, насилия и убийств-была обычной повседневной реальностью, в обществе, в котором люди склонны винить в болезнях и смерти какие-то таинственные силы, демонов или ведьм, человеческая жизнь не ценилась, вкус к кровавым, жестоким зрелищам, в которых смерть играла главную роль, грубость в нравах, агрессивность в человеческих отношениях.

Трансформация представлений о ведовстве

Среди особенностей массовой психологии населения Западной Европы в XVI-XVII вв. следует отметить высокую возбудимость, неспособность отличить естественное от сверхъестественного, чувство бессилия человека перед стихией. Господство устной культуры способствовало умножению суеверий, слухов и неконтролируемой коллективной паники.

Бедственное положение женщин, особенно обострившееся в связи с распадом натурального хозяйства и феодального общества в целом, способствовало тому, что дьявол пожинал особенно богатый урожай среди женщин. Женщины, которых не принимали ни на какую службу, не допускали в мастерские и насильно отталкивали от трудовой жизни, страдали особенно сильно.

Из-за их неучастия в войнах, междоусобицах, опасных предприятиях, изнурительных занятиях или тяжелом, изнурительном труде женщины оказались в чрезмерном количестве и заполнили монастыри. Оставаясь вне брачных уз и ведя затворническую жизнь, женщина часто впадала в опасное созерцание и мечтательность. Эта почва была чрезвычайно плодородна для безумных фантазий церкви о дьяволе и демонах. Со всей страстью физического неудовлетворения женщина бросилась обнимать выдумку, которую Церковь сделала реальностью и в которую так твердо верила глубоко невежественная истеричная женщина, сбившая с ног разлагающееся феодальное общество. А женщина, вместо того чтобы выйти замуж, пошла на костер и принесла безумные жертвы своему невежеству и фантасмагории, лелеемой церковью. Больные женщины были самыми могущественными представителями дьявола, и церковь не жалела сил, чтобы искоренить этих самых опасных и упорных еретиков, которые укрепляли в обществе идею колдовства и дьявольщины и сеяли вокруг себя безумие. Будучи источником опасного суеверия, питая все слои населения пагубным ядом фантасмагории, церковь не могла, конечно, искоренить то дело, которое она сама культивировала.

Дело в конце XV века. Речь шла не о теоретическом доказательстве или о том, чтобы приводить все новые и новые факты о существовании всемогущего и вездесущего дьявола, а о том, как лучше с ним бороться; и папа Иннокентий VIII в своей знаменитой булле Summis desiderantes, так называемой "ведьминой булле", указал, что главная задача инквизиции теперь состоит в том, чтобы беспощадно бороться с колдовством и окончательно уничтожить его, так как это зло стало слишком большим, чтобы Инквизиция относилась к нему снисходительно. Против дьявола, который в своей дерзости дошел до того, что стремится овладеть всем человечеством, церковь обязана действовать во всеоружии своей силы и энергии. Дьявольское упорство должно быть уничтожено любой ценой.

И началась эпоха страшных, кровавых преследований всех тех, кого так или иначе подозревали в сношениях с дьяволом и сотрудничестве с ним.

Таково историческое значение быка, во имя которого более двух веков "сжигали, мучили, терзали и уничтожали суеверных, больных, жалких и невежественных людей". Эта булла явилась поворотным пунктом в деятельности Инквизиции, которая отныне сосредоточивает все свое внимание на колдовстве и стремится не столько к установлению чистоты католической веры и правильности некоторых догматов, сколько к искоренению той страшной силы, которая пытается овладеть человеком, оторвать его от лона Церкви и от власти самого Бога. 

Невозможно определить даже приблизительно число жертв буллы папы Иннокентия VIII: почти каждый год протоколы судебных процессов над ведьмами публикуются различными провинциальными архивами, и страшная картина бессмысленных жестокостей обогащается новыми подробностями.

В маленьком городке Оснабрюк в 1588 году за три месяца сожгли 121 ведьму, вокруг Оснабрюка горели костры, и почти все женское население района было обречено на смерть. По официальным данным, в 1587-1593 годах в двадцати деревнях вокруг Трира было сожжено 306 человек, а в двух деревнях остались только две женщины. В Бамберге был специальный дом для ведьм, где их держали до суда; их кормили ужасно соленой селедкой (ведьмы не едят соли), не давали воды и купали в кипятке, куда бросали перец.

В народе царило такое волнение, что многие сами притворялись ведьмами. В Манке в 1583 году иезуитам удалось обмануть 16-летнюю девочку Анну из 12 655 бесов. В 1546 году тюремный надзиратель заявил, что все тюрьмы полны ведьм, и палач не может справиться со своими обязанностями в одиночку.

В Эльзасе, Швабии и Брайсгау в 17 веке людей беспрестанно сжигали: в 1620 году сожгли 800 человек, и всем кажется, что чем больше людей сожгут, тем больше будет ведьм. "Словно из пепла, - говорит Штебер в своем описании Эльзаса,-появляются ведьмы."

Деньги играли очень значительную роль в деле инквизиции о колдовстве, и недаром каноник Корнелиус Лоос назвал процесс против ведьм алхимией, с помощью которой серебро и золото получают из человеческой крови. Существовала специальная "ищейка ведьм"." Так, в Англии один такой ищейка накопил немалую сумму, получая по 20 шиллингов за каждого обнаруженного преступника, но он вызвал негодование народа против него. Арестованный и преданный суду, он признался, что отправил на костер 220 невинных душ. Ищейка погибла в огне.

Когда прибыльность процессов стала падать, их количество стало уменьшаться, - так говорит С. Зугенхайм в своем серьезном описании Баварии XVI века, хотя и добавляет, что даже в "плохие" годы палач зарабатывал у ведьм 169 талеров. Инквизитор "рвал на себе волосы" из-за больших расходов, но, видимо, сократить их было невозможно, приходилось платить адвокатам и священникам за их работу .

Однако установилась практика - выдавать священникам крепкое вино вместо денег. Большая часть расходов на судебные процессы над ведьмами покрывалась из средств осужденных или просто преследуемых ведьм и колдунов. Конфискации подлежало не только недвижимое имущество, но и все движимое имущество, включая предметы первой необходимости. Оправданный ничего не получил назад.

Иногда колдовство было последним средством, чтобы лишить человека его собственности; когда не было другого способа законного грабежа, было предъявлено обвинение в колдовстве.

Донос часто принимал эпидемический и совершенно безумный характер, особенно когда обличитель боялся, что его самого заподозрят ревнители религиозной чистоты. Те, кто не обвинял других, рисковали быть обвиненными сами; паника распространялась, захватывая все больше жертв. Первыми падали всевозможные маргинальные элементы деревни, не отвечавшие требованиям всеобщего конформизма, и таким образом коллектив селян мог чувствовать себя более однородным, как бы "очищенным от скверны".

Вскоре дьявол стал объектом получения средств для самых разных слоев населения. Калеки, горбатые, прокаженные, слепые, глухие представлялись либо спасенными от худшего из дьявольских заблуждений, либо его жертвами, и жалкие сердца раздавали всевозможную милостыню беднякам, торгующим своими уродствами и болезнями.

Что касается окончания охоты на ведьм во второй половине XVII века, то, по мнению американского историка К. Томас, "отрезвление" пришло не от книг или из какой-то умеренной группы, а от мрачного осознания того, что дальнейшее преследование ведьм грозит разрушить все социальные связи. Эта идея лишь постепенно дошла до сознания людей, переживших историю массовых колдовских процессов. Следует отметить, однако, что даже после официального окончания судебного преследования по обвинению в колдовстве в деревне практика внесудебных казней подозреваемых в причинении вреда соседям с помощью магии продолжалась еще долгое время.

Еще в 1781 году в Севилье сожгли ведьму - жертва числилась в активе инквизиции. Но в XVIII веке "великие подвиги", соперничавшие друг с другом за славу борьбы с дьяволом, уже подошли к концу. Мария Тереза в 1746 г. прекратила процессы против ведьм. Год спустя Вюртемберг последовал его примеру, а в 1775 году-Бавария. В год казни во Франции Людовика XVI в 1793 году. Познань отменила судебные процессы над ведьмами.

Таким образом, мы видим, что история гонений не так прямолинейна и проста, как ее представляли себе историки конца XIX-начала XX веков (Г.-Ч. Ли, Дж. Хансен и др.) и как ее иногда изображают до сих пор. Гонения конца шестнадцатого и семнадцатого веков не были продолжением более ранних гонений на еретиков, и сама демонология не породила ужасных практик конца шестнадцатого и семнадцатого веков. Для развязывания этого процесса требовались особые социальные и социально-психологические условия, в которых рационализированное суеверие сочеталось с массовыми страхами и политическим расчетом.

Итак, мы проследили мрачную, полную загадок и противоречий историю массовых фобий и вытекающих из них зверств гонений инквизиции на ведьм в средневековой Европе на рубеже XVI-XVII веков. Мы попытались понять причины этого явления, не только проследив историю преследований ведьм от самых их истоков, но и представив как можно более полную картину социально-психологических предпосылок и тенденций в средневековом обществе, которые легли в основу преследования ведьм в Европе.

Вторая часть этой работы посвящена колдовству в России, вопросу о преследовании ведьм, особенностям русского православия, особенностям русского сознания, благодаря которым в России не было такой ситуации безумной охоты на ведьм, какая была на Западе.

Прежде всего, следует отметить, что явление колдовства в России так мало изучено русскими историками, так ограниченно представлено в литературе, что создается впечатление, будто в России ведьм не только не преследовали, но что само колдовство не имело такого значения и не было таким важным фактом действительности для русских, как это было на Западе.

Естественно, ограниченность знаний об этом явлении ни в коей мере не уменьшает значения поставленной нами проблемы: на Руси были, и не в меньшем количестве, чем на Западе, колдуны и ведьмы, и, конечно, в связи с принятием христианства они, оставаясь носителями язычества, не могли не подвергаться гонениям со стороны Православной Церкви. Наша задача-выяснить, почему в России, несмотря на упорную борьбу церкви с ересями и колдовством, гонения на ведьм не приняли таких грандиозных масштабов, как на Западе.

Колдовство-языческое явление, сохранившееся после принятия христианства в 988 году на Руси. Чтобы лучше понять природу язычества и вместе с ним природу колдовства, имеет смысл рассмотреть вопрос о крещении Руси, о борьбе новой религии со старыми верованиями, о противоречиях, возникших в связи с христианизацией Руси.

Новая вера принесла с собой новые идеалы, новые обряды и идеи, чуждые первоначальному язычеству восточных славян. Между ними сразу же вспыхнула борьба, тяжелая и духовно тягостная, растянувшаяся на десятилетия, но так и не принесшая христианству победы - все свелось к" шатко-осторожному " двоеверию, "которое прочертило глубокую борозду беспорядка и разлада в сознании каждого отдельного человека, всего общества".

Но тем не менее христианство на Руси относительно легко, и причины этого надо понимать. Как и у варваров, на Руси до принятия христианства человеческая жизнь была тесно связана с природой. Жизнь крестьянина была во власти стихий, и отказаться от языческих богов, которые правили ими, означало поставить под угрозу само его существование. В то же время древнеславянская религия была довольно примитивной и не имела большого влияния на народ. Пантеон славянских богов был довольно обширен, каждый человек мог выбрать себе своего бога и поклоняться ему. Естественно, это не способствовало единству народа и провоцировало разобщенность и междоусобицы. Поэтому, когда Перуна в конце концов заменил в народном сознании пророк Илия, переход был совершен довольно безболезненно, но в то же время не слишком сознательно, к тому же пышность византийского православия, усвоенного Русью, способствовала пропаганде обрядов, а не содержанию христианства. 

Принятие христианства в очень малой степени изменило религиозную жизнь древнерусского общества. Язычество все еще сохранялось в полной силе. Несмотря на кажущийся безболезненным переход от одной религии к другой, язычество и христианство воплощали два разных типа мировоззрения, которые не были связаны преемственностью. Со временем они постепенно наслаивались друг на друга, и в процессе этого наслоения, с одной стороны, язычество получало стимул к дальнейшему развитию, а с другой - христианство низводилось до уровня языческих понятий и идей. Не сумев полностью подавить и искоренить старославянские верования и культы, Православие постепенно адаптировалось к языческому обществу и идеологическим принципам, частично ассимилируя их, частично видоизменяя и подвергая строгому контролю. На протяжении нескольких веков православие преломлялось через призму языческих религиозных воззрений. В этом процессе она приобрела новую специфику, новую форму. На протяжении веков древнеславянская религия, мифология, демонология и ритуал подвергались переработке, приобретая новое содержание и социальное назначение. В переосмысленном виде они включены в христианский культ. Так возникла двойственность - мировоззрение расколотого сознания русов, синкретизм, в котором ведущую роль играло славянское язычество.

Сочетание христианской веры и языческих верований

Многие элементы древнеславянского земледельческого уклада и пастушеского культа были включены в христианский церковный календарь. Так, промежуток между Рождеством и Богоявлением занимали дохристианские Святки, за которыми следовала Масленица, которую церковь превращала в преддверие великого предпасхального поста. Христианская Пасха переплетается с языческими погребальными обрядами, а также с древнеславянским культом хлеба, Троица - с культом березы и другими элементами древнеславянского праздника Семика. Преображение Господне стало отмечаться как праздник сбора плодов - яблочный спас.

Под влиянием языческой мифологии весь мир оказался под защитой ангелов, заняв место прежних богов, ангелы выполняли те функции, которые когда-то принадлежали им. Понимание культа святых также восходит к традиционному племенному идолопоклонству. Избавление от всех страхов и переживаний русский народ возложил на святых.

Стихийный характер дохристианских народных верований имел и положительный аспект. Это давало возможность развить то чувство близости Бога, близости Христа, Господа-Отца, который присутствовал не где-то в заоблачных высотах, а здесь, на земле, с людьми. Христос помогает им и сочувствует. Как видим, в понимании образа Божия русские люди отличаются от западных людей, для которых образ дьявола, дьявола был гораздо более реальным и живым, чем образ Божий. Если славяне искали и находили поддержку у своего Бога, то население Западной и Центральной Европы металось в безумии, даже не пытаясь искать поддержки у Бога, который уступал сатане и по силе, и по характеру вмешательства в человеческие дела. На Руси чувство близости Бога было сильной опорой для народного сознания, не позволявшей ему "опрокинуться" в ужасе перед нечистой силой. Это ощущение естественной и непосредственной близости Христа стало основой русской святости, которая вообще была лишена страсти и импульса, свойственных западному христианству. Это чувство религиозного обновления и чистоты сформировало представление о русском православии как об одном из самых ярких и значительных явлений христианства, создавшем из Москвы "третий Рим".

Именно благодаря идее вероятности "прямого" общения с Богом, возможности как-то "договориться" с ним у славян не было характерной для Запада веры в непреложное предопределение, в "судьбу", которая, собственно, и не оставляла почвы для распространения астрологии, а также фанатических форм мистицизма. Бог может произвольно поворачивать вещи в ту или иную сторону, в зависимости от того, как ведут себя его поклонники. На Западе общение с Богом происходило через папу, который продавал прощение грехов, одновременно демонстрируя образ жизни, далекий от праведности и порядочности. Это не могло не вызвать возмущения среди мыслящих и праведных людей, которые тем самым вызывали враждебные церкви и папе настроения, ведущие к ереси. Это немедленно вызвало ответную реакцию со стороны католицизма.

Вернемся к славянам. Перун, выступавший против организованной церкви, не имел прочных корней ни в народе, ни в духовенстве. Когда княжеское окружение отвергло его, он не мог стать знаменем какого-либо массового антихристианского движения. Во всяком случае, мы нигде не находим проявлений массового религиозного фанатизма. Старая вера не слишком держала славян, многим из них, пожалуй, отказ от Перуна был желателен.

После принятия христианства на Руси сложилась мощная языческо-магическая оппозиция. Борьба с язычеством в северной части России растянулась на несколько столетий. Сведения о нем полны памятников книжности. В "Повести временных лет" упоминаются восстания 1024 и 1071 годов в Суздальской земле, возглавляемые Волхвами. Под 1071 годом читаем: "Такой волхв явился при князе Глебе в Новгороде. Он говорил с людьми, выдавая себя за Бога, и обманул многих людей, почти весь город, говоря, что заранее знает все, что произойдет, и, понося веру Христову, говорил, что " Я переправлюсь через Волхов на глазах у всех." И весь город встрепенулся, и все поверили в него, и собирались убить епископа... И в народе началось великое восстание." 

Позже ситуация нисколько не изменилась. Владимирский епископ Серапион в XIII веке сетовал на то, что его паства больше верит в Волхвов, чем в священников, ставя дела мира выше дел Божиих.

Однако местный характер языческих деяний не угрожал восстановлению старой веры на территории всего государства. С другой стороны, церковь не могла быть особенно активной, так как между общинами шла довольно острая борьба (борьба между нестяжателями и иосифлянами, например).

В христианстве было иное отношение к язычеству. И, конечно, те направления, которые не признавали централизованной иерархии, легче относились к ней. На Руси нетерпимость к раскольникам была привнесена прежде всего византийским духовенством. Русские князья не проявляли особого рвения в искоренении язычества у своих подданных. А без княжеских дружин насильственная христианизация была просто невозможна.

Язычество и христианство как самостоятельные сферы

Христианство, однако, проникло прежде всего в высшие слои общества, где конкуренция была слабой, так как государственные институты только начинали создаваться, и церковь была частью этих институтов. Прежние язычники принимали новую религию тем легче, чем меньше церковь пыталась вторгаться в их жизнь. Там, где христианизация проводилась насильственно, она означала порабощение для большинства обращенных, что противоречило самому сознанию чрезвычайно свободолюбивых славян. Видимо, именно поэтому князья предпочитали устанавливать новую веру путем увещеваний и проповедей, а не с помощью "меча и креста".

Повсюду в Европе горели костры, сжигая языческих магов. На Руси тоже вспыхнут эти пожары, но чуть позже: новгородский летописец впервые упоминает об этом в 1227 году, а затем сведения о них датируются XV веком, когда само русское христианство окончательно приобретает характерные византийские черты. В монашеско-аскетической версии христианства особенно преследовалась языческая жизнеутверждающая "радость". Учение наполнено осуждением светских развлечений. Но результат от этого был крайне незначительным. В конце XI в. Греческий митрополит Иоанн II осудил священников, участвовавших вместе с мирянами в празднествах и празднествах, совместных празднествах мужчин и женщин, проводимых в монастырях. В мире подобные призывы игнорировались.

Церковь на Руси еще первоначально стояла под княжеской властью. И, по замечанию видного знатока позднего язычества Н. М. Ганковского, " в искоренении игр и плясок гражданские власти не всегда проявляли энергию, потому что сами в душе сочувствовали этому виду развлечений."

И много веков спустя служители церкви столкнутся с теми же проблемами. В начале XVI века игумен Елизарова монастыря Памфил осудил псковичей за празднование ночи Ивана Купалы: "Не весь город будет потревожен, со струнами и всякими неуместными Сотониными играми, брызгами и брызгами...»

Много позже, в 1636 году, нижегородские священники жалуются на то, что их паства празднует Семик, языческий праздник, приспособленный к христианству как Троицын день: "На седьмой день после Пасхи жены и девы собираются под деревьями, под березами, и приносят в жертву пироги, и кашу, и яичницу, и, поклоняясь березам, мимоходом разучивают песни сатаны, плетут пети и плескати руками, и всякую ярость."

Восточная неделя с нерабочим днем в воскресенье никак не могла войти в повседневную жизнь. Еще в XVI веке отмечалась пятница - остаток старославянского календаря. Не случайно пятница позже станет рыночным днем, торговым днем во многих областях: в язычестве в этот день нельзя было работать, но можно было торговать. Интересно, что пятница в литературе о ведьмах была сделана нечистым днем, днем субботним - это была попытка новой религии изменить языческие взгляды, приписав им сатанинские черты.

Следует отметить, что русское духовенство, хотя и боролось с языческими пережитками, все же относилось к ним довольно терпимо. И именно это обстоятельство обеспечило обратную терпимость язычников к христианству. Поэтому еретические движения в России не приняли такого широкого размаха и не держались на русской почве с таким упорством, как на Западе. Только в годы голода, мора, который обычно следовал за опустошениями, приходившими извне (такими, как татаро-монгольское нашествие), отношения между религиозными взглядами стали напряженными, а православная вера и языческие суеверия прониклись фанатизмом.

Наступление церкви на повседневную жизнь закономерно усиливается в эпоху становления централизованного государства, когда подчинение требованиям церкви становится одним из средств усиления контроля социальных верхов над низами. В то же время низшим классам теперь запрещалось делать то, что позволялось делать высшим. В требнике XVI века можно прочесть вопросы на исповеди: "Не пели ли вы песнь бесовскую? Вы играли в гусли или в шахматы?» В то же время, в связи с третьей свадьбой Ивана Грозного, во всех городах и волостях переписывались "веселые люди" и ученые медведи, которых везли в Москву на потеху.

Хотя христианство и дало название основной массе сельских жителей-крестьянам, - оно не овладело их мировоззрением. В быту и производстве крестьяне оставались язычниками, иначе и быть не могло. В условиях жизни и труда крестьян мало что изменилось за тысячу лет. Как и прежде, подворье составляло основу хозяйства и повседневной жизни, а община в основном удовлетворяла потребность в общении, обмене знаниями и опытом. 

Обратимся теперь к интересующему нас больше всего вопросу - как происходило преследование ведьм и колдунов на Руси, как у славян складывался негативный образ ведьмы?

У славян ведьмы и ведьмы вполне мирно сосуществовали со своими односельчанами, практически ничем не отличаясь от них по образу жизни. В каждой деревне был свой знахарь. Если им часто приписывали злые, враждебные деяния, то во многих случаях колдуны и ведьмы были просто необходимы крестьянам. Враждебный характер действий ведьм является результатом более позднего влияния. В язычестве колдовство имело благую, чистую цель. Ведьма, как и знахарь, обладала способностью предвидеть и пророчествовать, исцелять (то есть очищать от болезни), славилась мудрыми, чарующими речами, ценилась за свои сверхъестественные знания. Колдунья, таким образом, служила своего рода посредником между высшими силами и человеком. Позже, с принятием христианства, образ ведьмы был демонизирован, стал символом всего язычества как эпохи непросвещенной, демонической.

Во времена язычества народ понимал колдовство как чудесный дар Божий; весь объем знаний сосредоточивался в умении понимать таинственный язык природы, наделенной божественным обликом, наблюдать и толковать ее явления и знаки. Водительство было высшей мудростью: оно связывало человека со стихиями воды, огня и света, над которыми они гадали и предсказывали, которым молились и приносили жертвы. Функции ведьм были схожи с функциями жрецов. Колдунов призывали для очищения не только от болезней, но и от злых духов - домовых, леших, кикимор. Волхвы защищали молодоженов от чар и зла нечистого. К ним приводили даже детей, и они давали им благовония, амулеты, служащие защитным средством от всякого сглаза, чары и влияние злых духов. Колдунов и ведьм призывали во всех трудных случаях жизни. Они собирали травы и корни, из которых делали чудодейственные мази и зелья, обладали способностью угадывать вора и врагов, снимать закрутку с сердца.

Остатки древних молитв сохранились в заклинаниях, заклинаниях, загадках и некоторых народных обрядах и песнях. Жертвоприношение и гадание сопровождались речами, обращенными к божеству. Первая молитва каждого народа была первым песнопением. Именно поэтому песням для народа был придан сакральный характер. Песня, которая была одновременно молитвой и заговором, была напрямую связана с колдовством. Этот смысл песни и сопровождавшего ее танца объясняет враждебность к ним христианства, которое боролось с языческими пережитками.

Колдун сохранил знание религиозного языка мифов, понимание которого постепенно стало недоступно большинству; колдунам и ведьмам отводилась роль Божьих избранников, более одаренных, чем другие. Они-народные прорицатели и учителя. Люди прибегали к ним за помощью, веря, что они, как близкие к божествам и понимающие их знамения, обладают даром предвидения, могут открыть истину. Волхвы пользовались уважением народа, тем более что они изначально отличались от старейшин рода.

Мистическая основа ведовства

Формирование класса жрецов из волхвов и ведьм потребовало длительного процесса, который был прерван принятием христианства. Представления о колдунах и ведьмах во многом изменились за прошедшие века, утратили былую ясность. Все пережитки языческих верований и тот враждебный характер, который был им придан в христианскую эпоху, были объединены с ведьмами для народа. Положительная ценность ведьм теперь видится только в их способности излечивать болезни и угадывать скрытое.

Ведьмам приписывали полеты на Лысую гору, в субботу, похищение светил (луны, месяца), превращение в различных животных. Вообще о ведьме говорят, что она либо старуха незапамятных лет, либо юная красавица, а колдун-это всегда старик. Такая мысль станет вполне ясной, если вспомнить, что языческие богослужения и жертвоприношения совершались старцами рода, стариками и старухами, и что во всех религиозных языческих обрядах девушки принимали живое и непременное участие, так как язычество ставило превыше всего созидательную силу молодости, красоты и плодородия, поклонялось "красной девичьей заре", а само Солнце первоначально представлялось в образе молодой и прекрасной женщины.

Ночью ведьма обычно расчесывает свои косы по плечам, надевает белую рубашку, садится верхом на метлу (кочергу, веник, крючок, лопату и т. д.), варит в горшке зелье, чтобы стать невидимой, и вместе с дымом очага уносится в трубу к свободному свету. Самые важные полеты ведьм происходят два раза в год, на Коляду (от Рождества до Крещения) и Купалу (в ночь на 24 июня), совпадающие с двумя главными праздниками язычества. Колдуны и ведьмы собираются вместе со злыми духами на Лысой горе, чтобы гулять всю ночь напролет в субботу.

Собрание ведьм и колдунов, или шабаш, является мифическим представлением древнего языческого богослужения, которое совершалось с особым торжеством.. На Лысой горе собирались колдуны, ведьмы и бабы-яги-лица, которые выполняли все функции, связанные с языческим богослужением: гадание, гадание, врачевание и т. д. Колдуны и ведьмы летели на гору, которая лежала под Киевом. Киев был главным городом язычества, где жил великий князь. Там были идолы, идолы, которым поклонялись. Горы у языческих славян были священными местами жертвоприношений и веселья. После принятия христианства именно на горах, на холмах - местах, наиболее близких к Богу, - стали строиться храмы. "Лысая гора", открытый холм, где нет ни человеческого жилья, ни растительности, является удобным местом для религиозных игр и ритуалов. Это священная гора. На Лысой горе собирались колдуны и ведьмы для собраний, общего веселья и пиров, что соответствовало характеру языческих празднеств, которые сопровождались песнями, музыкой и танцами. Публичное исполнение браков и очищений, которые требовали полной наготы. Эти празднества сочетались с общими празднествами, на которых съедались жертвенные яства и в избытке выпивались жертвенные напитки.

Летописцы, усвоившие дух христианского учения, рассматривали эти праздники как крайнее явление разврата и безнравственности. Остатки таких празднеств и игр жили в народе до позднего времени, о чем свидетельствует Стоглав. Царская грамота 1684 года о такой "непристойности и безнравственности" в христианскую эпоху была настолько нечиста и греховна, что зародилось поверье об участии темных, злых духов в этих празднествах и об их связях с ведьмами.

Атрибуты очага: труба, через которую ведьма взлетала в небо, метла, веник и крюк, которыми она пользовалась для полета, получили религиозное значение в глазах язычников и были первыми орудиями в его жертвоприношении. Также другие атрибуты кухни (зажженные щепки, заслонки, сковородки, тазы) использовались в языческом богослужении, которое еще не успело развиться до создания специальных жертвенных и богослужебных орудий. Способность летать происходит от верования древних славян, что ведьма, принося жертву божеству, наделяется его силой, его могуществом. Ведьму уносят в трубу в белой рубашке и с распущенными волосами, что было необходимо для тех, кто участвовал в служении божествам света. Белый-цвет светлых божеств, а потому священный и благотворный. Распущенная коса - символ девы, полной силы. В христианскую эпоху безволосость (непокрытая и распущенная коса) считалась грехом.

Сакральный смысл песен, музыки и танцев в язычестве обсуждался выше. Они также сопровождались торжествами. Танцы-обычное и любимое занятие ведьмы. Ведьмы и колдуны отправлялись в места, где появлялись зеленые и желтые круги, созданные по физическим причинам, но воспринимаемые людьми как творение божества. Волшебники и ведьмы танцевали в кругу или танцевали в кругу. Круговая линия была священной. Злые духи не могли пересечь его (вспомните Хому Брута, который нарисовал круг вокруг себя в церкви, чтобы ведьма не могла до него добраться). Круг - это изображение небесных тел и символ солнечной революции. Религиозные хороводы символизируют приобщение к таинственным знаниям, к сверхъестественным силам, выделяя колдунов в особую категорию людей. Таинственные песни, которые пели ведьмы, когда ходили на игры и когда их исполняли, посылали человеку здоровье и богатство.

По болгарским поверьям, колдуны и ведьмы могут снять месяц с неба, превратив его в корову, из молока которой готовили масло для лечения неизлечимых ран. По нашим преданиям, если происходит лунное затмение или облака внезапно закрывают месяц - значит, это ведьма украла это светило с неба. Сокрытие месяца и звезд, которое было обычным занятием ведьм, в основном осуществлялось ими в праздники Коляды и Купалы (вспомните, как дьявол крадет месяц у Гоголя в ночь перед Рождеством). 

Полеты ведьм на Лысую гору, доение крестьянских коров стали враждебными. Ведьмы стали использовать для своих поездок лошадей вместо метел, которые от этого стали худеть. Более того, ведьмы могли отправиться на Лысую гору по мыслям спящего человека, который на следующий день чувствовал себя измученным и полумертвым. В христианскую эпоху против ведьм и колдунов, а также против злых духов были изобретены различные средства, чтобы держать их подальше от скота (ладан, святая или крещальная вода, кресты, священная ива, страстная свеча).

Действия колдунов, направленные на добро в язычестве, в христианстве получили злой характер. Люди говорили, что целитель может избавляться от дождя и града и посылать их на людей по своему желанию. Дойные коровы, которые раньше имели символическую дойную корову неба, давшую плодородие земле, не только имеют враждебное значение, но и могут рассматриваться как страшный грех. Ведьм обвиняли в уничтожении урожая и голоде. Приношение даров природы как освящение и умилостивление божества стало казаться христианству самым греховным делом.

Эти изменения в характере верований, связанных с ведьмой и ведьмой, были сделаны с установлением на Руси христианства как господствующей религии. Конечно, это изменение было сделано не полностью, не во всех местах и не по отношению ко всем древним верованиям и ритуалам. Новая вера не отрицала того, во что прежде верили славяне; они лишь приписывали языческие верования злому, демоническому началу.

Вера в возможность негативных действий со стороны старших и знающих женщин (так-то: похищение звезд и росы, дождя и плодородия с небес) была настолько велика в XI веке, что родственники без сожаления отдавали своих матерей, жен и дочерей на расправу. Но поскольку всеобъемлющего и слепящего страха перед ними не было, преследование ведьм носило локальный характер. В основном ведьм преследовали в годы неурожаев и войн, когда населению требовалось найти причины суровости своей жизни и их гнев на судьбу находил выход в преследовании злых людей - колдунов и ведьм. Обвинения в работе голода вполне соответствовали грубому и неразвитому взгляду тогдашнего человека на явления природы.

Господин Даль говорит, что в Украине существует легенда, взятая из судебных актов, как одна сердитая и пьяная женщина, поссорившись с соседкой, обвинила ее в сокрытии росы. Обвиняемая была признана ведьмой и сожжена. Даже сами целители и ведьмы утратили всякое понимание древних обрядов и верований. Они действительно стали делать все то, что им приписывали (делать "складки" на пшенице, доить коров), чтобы навредить своему заклятому врагу. Ведьм стали обвинять в том, что они портят беременных женщин, похищают их детей из матки и насылают на людей болезни.

В христианскую эпоху и колдуны, и ведьмы подвергались жестоким преследованиям; есть несколько примеров сожжения "вещих фокусников" и магов (примеры выше). Противодействие колдунам и ведьмам было тем более необходимо, что они сами стали враждебны новому учению, открыто хулили христианство и возбуждали народ против духовенства, которое для колдунов представляло религию чуждую их интересам, недоступную их пониманию, направленную против заветов предков. Под влиянием этих обстоятельств в народе создавалось поверье о враждебном, греховном значении ведьм и ведьм, об их связи со злыми духами, и в то же время создавались новые обряды против их злого влияния. Однако ведьмы были хранителями многовековых народных культов и ритуалов, которые не так-то просто было полностью уничтожить. Волхвов жестоко преследовали именно за то, что они воплощали в себе прошлые, древние языческие верования. Остатки этих древних верований хранились в семьях, а потому так легко скрывались от посторонних глаз.

Духовенство, особенно его высшие представители, видело вред в этой привязанности к древним традициям и обрядам и старалось противодействовать ей. Она пыталась искоренить суеверное доверие народа к волхвам, колдунам и ведьмам и преследовала этих людей, как только обнаруживались их злонамеренные действия. В наставлении священникам от 1499 года говорилось, что они не должны принимать подношений от волхвов в храм, а в дополнение к Судебному Указу 1552 года предписывалось "кликать на торг, дабы волхвы, колдуны и астрологи не ходили из страха опалы и духовного запрета". "Духовенство пыталось уничтожить обычай лечиться у целителей, утверждая, что тот, кто лечится у колдуна, разрушает не только тело, но и душу, потому что колдуны служат сатане и исцеляют его силой. И "Домострой", и царская уездная грамота 1684 года требуют прекращения всех отношений населения с волхвами.

Еще одним явлением, привлекавшим внимание духовенства, были народные игры, сопровождавшиеся музыкой, пением и танцами. Как уже говорилось ранее, в древности это были языческие праздники, на которых совершались религиозные обряды, жертвоприношения, гадания, браки и т. д. были исполнены. Согласно языческим представлениям, музыка и песни обладали чудодейственной силой, как и слова заговора, и вместе с танцами принадлежали к числу религиозных языческих обрядов. Гонения на игры, песни, танцы и музыку начались в первые дни христианства. Воеводам было приказано отнимать у кого бы то ни было музыкальные инструменты, ломать их и сжигать, потому что люди, "забыв Бога и православную веру, пойдут за шутом и прелестницей"." Такой строгий взгляд на скоморохов понятен - им придавалось особое значение в языческом мире, сами танцы и пение были необходимы для языческих жертвоприношений.

Как светские, так и духовные власти подвергали обвиненных в колдовстве строгому суду и наказанию. Сожжение колдунов на костре соответствовало общим верованиям народа, который, обвиняя колдунов и ведьм в засухах, неурожаях и широко распространенных болезнях, считал такую казнь единственным средством от постигших их бедствий.

Здесь следует отметить, что в Европе, где христианство существует уже не одно столетие, велась активная борьба с остатками язычества, которые наиболее долго сохранялись в народной культуре, в народных праздниках и мировоззрении.

Крестьяне, включенные в аграрные циклы, как и во времена язычества, разделяли веру в одушевленность природы, на явления которой должна влиять обширная система магических средств. От умения пользоваться такими орудиями зависели урожай и здоровье скота, а также умственное и физическое благополучие населения. Деревенская магия была далека от христианства, и главными носителями ее считались знающие люди-колдуны и ведьмы, прорицатели и знахари.

Магический подход к природе распространялся и на христианские обряды. Чтобы обеспечить урожай, жители прихода во главе со священником совершали крестные ходы по полям; анафема служила действенным средством против насекомых-вредителей сельскохозяйственных культур; чтобы предотвратить град, звонили в церковный колокол. Вместе с целителями они обратились за помощью к святым. Но в то же время люди видели в святых могущественных существ, которые, если их не умилостивить, могут причинить вред. Эта вера сохранялась в народе и после Реформации, отменившей поклонение святым.

Вера в чудеса была широко распространена. В Англии с одним только святым Томасом Беккетом было связано более полутысячи чудес. Обладатель образа святого верил, что он не только защищает себя от земных напастей, но и спасает душу от мук чистилища; кроме того, он мог навлечь болезни на врагов. Они верили в действенность физического контакта со священными предметами, которые использовались как магические амулеты. Ребенка лечили, повесив ему на шею Евангелие. Священное Писание было положено на голову, для исцеления от головной боли. И Месса, и Евхаристия были наделены магической силой, и считалось, что молитвы действуют как заклинания, в то время как молитвы, произносимые, наоборот, вызывали вредные последствия.

Духовенство жаловалось, что люди из простого народа часто не имеют самого элементарного представления о христианском учении. В конце семнадцатого века один английский проповедник возмущался тем, что некий мальчик не знал, сколько существует богов, не мог назвать лики святой Троицы, не слышал о Христе, рае и аде. Народные массы не знали основных молитв и Десяти Заповедей, а многие вообще не были крещены. Простолюдины не ходили в церковь, не слушали проповедей, не понимали мессы и не уважали своих пастырей. 

Накануне Реформации сельский священник обычно вел образ жизни, мало отличавшийся от крестьянского, был поглощен сельскохозяйственными заботами, имел неофициальную семью, проводил досуг в одном кабаке со своими прихожанами и ничем не выделялся из их среды. Граница между мирским и священным была если не размыта, то, по крайней мере, размыта. Эта профанация священного неизбежно сопровождалась потерей жрецами остатков своей власти. Если священник откладывал проповедь, он рисковал услышать от нетерпеливых прихожан, что пора отпустить служанок доить коров. Неприязнь к духовным пастырям - явление повседневное. Нападения на них и даже убийства не были редкостью.

Смешение религии и магии было вызвано не только непреодолимой потребностью верующих видеть и переживать чудеса и достигать желаемого результата с помощью колдовства, но и неоднозначностью в понимании самим духовенством разницы между христианством и языческой практикой. Поэтому, как мы видели выше, священники часто принимали участие в крестных ходах по полям с Евангелием и крестом в руках, чтобы вызвать дождь и обеспечить урожай, звонили в колокола в плохую погоду и подвергали червей и насекомых отлучению.

Магизм, пронизывающий народные религиозные и культурные практики, всегда вызывал страх у духовенства, поскольку выражал особое понимание причинности, противоречащее учению о всемогуществе Бога. Церковь боролась с колдовством, колдовством, гаданием и медициной, видя в них дьявольское начало.

Между тем в XVI-XVII веках культурная традиция простого народа стала все более утрачивать функцию своеобразной опоры для всего многосложного построения культуры. Терпимость к нему, в какой-то мере проявленная в предшествующую эпоху, сменяется нетерпимостью и преследованиями. Комплекс идей, верований, ритуальных и практических действий, сформировавших народную культуру, сегодня оценивается церковью и светской элитой как дикие суеверия, внушения дьявола, как некультурность. Весь фонд крестьянских культурных и религиозных традиций и идей был решительно противопоставлен культуре церковной и необразованной.

Искоренение суеверий и остатков язычества, ограничение и запрет аграрных культов, праздников и развлечений, с одной стороны, и преследование ведьм и колдунов-с другой, были в основном проявлениями того же процесса нападения на народную культуру. Демонизация ведьмы шла рука об руку с демонизацией крестьянского праздника. Существует стойкое, последовательное стремление носителей научной культуры перевести некоторые элементы народной культуры на язык демонологии. Этот перевод, коренным образом меняющий смысл и содержание народной традиции, готовит ее разрушение.

За ненавистью к дьяволу и его приспешникам среди служителей католической религии, образованных и часто интеллигентных людей, скрывалось, может быть, не вполне осознанное ими, отвращение к культуре простого народа. Поскольку их собственная культура казалась им единственно возможной и допустимой, они воспринимали эту другую культуру как антикультуру. Их культура была полностью ориентирована на Бога, поэтому другая культура обязательно должна была быть продуктом дьявола.

Таким образом, в колдовстве церковь и светская власть видели воплощение всех черт народного мировоззрения, которые были принципиально враждебны их идеологии. Поэтому массовые убийства ведьм создавали условия, способствующие подавлению массовой культуры. Конец гонений на ведьм Р. Мушембл объясняет тем, что основа, на которой выросла вера в колдовство - традиционная народная культура - была, по сути, уже разрушена. В этом случае историческая трагедия массовой охоты на ведьм может быть истолкована как один из актов длительной борьбы церкви с массовой культурой.

Таким образом, мы наблюдаем сходные тенденции как в католической, так и в истории Православной Церкви, стремившейся заменить старую, языческую, народную культуру, получившую в их глазах демонический окрас, новой, христианской культурой, становление которой происходило, как видим, с такой работой на Западе и в России.

Свет науки, зажженный Петром 1, все больше отодвигал религию на задний план, уступая место новому поколению людей - активных практиков, просветителей-ориентированных на здравый смысл, логику. Но даже во времена Петра опасность заражения западным духом борьбы с ведьмами была велика.

Наряду с укреплением культурных связей с Западом и проникновением в Россию барочных течений появились тревожные признаки того, что в то же время в Россию будет перенесена атмосфера страха и культурного невротизма, разрешившаяся на Западе пожарами Инквизиции. Угроза не была надуманной.

В начале XVIII века в Москве началось расследование Григория Галицкого, который учил, что Петр-антихрист, и провозглашал наступление конца времен. Галицкий был подвергнут редкой и жестокой казни - курению заживо. Митрополит Рязанский Стефан Яворский по приказу Петра издал в 1703 году обличительную речь против галицкой ереси: "Знамения пришествия Антихриста и Конца века." Написание самой книги было простым выполнением правительственного заказа. Однако решение задачи принадлежало рязанскому митрополиту и было значительным: весь ход рассуждений Яворский заимствовал у испанского инквизитора Мальвенды. Эти тенденции получили полное развитие в главном произведении Яворского "Камень веры". Эта книга должна была передать в руки борцов с ересью оружие, которое Шпренгер и Инсисторис дали борцам с ведьмами. В нем содержались все основные положения теории инквизиторского судопроизводства. Прежде всего, утверждалось, что еретики должны быть переданы светским властям. Далее на многих страницах развивается мысль о жестокой расправе над еретиками. - Еретики достойны и праведны убивать, сжигать." Прямо из арсенала доминиканских инквизиторов был заимствован аргумент: "Еретику полезно есть мертвого человека, и польза от этого бывает, когда его убивают, он много живет, он много грешит."

Яворский не ограничился теоретическими соображениями - он выступил вдохновителем и практическим организатором процесса над Дмитрием Тверитиновым и, несмотря на противодействие государственных властей, добился редкого в России приговора: сообщник Тверитинова Фома был сожжен в Москве как еретик.

При жизни Петра 1 "Камень веры" не мог быть напечатан. Однако после его смерти в 1728 году она была издана неслыханным для того времени тиражом - 1200 экземпляров. Второе издание вышло в 1729 году, а третье-в следующем 1730 году. Кроме того, списки этой огромной работы циркулировали по рукам. Наконец, в 1749 году в Москве вышло еще одно издание. Эта пропаганда костра и религиозной нетерпимости, беспрецедентная в XVIII веке, не могла не встревожить тех, кто стремился противопоставить разум страху и терпимость фанатизму. 

Заключение

Западная культура XVII века создала не только атмосферу страха и нетерпимости, но и борцов с этой атмосферой. Группа рационалистов, вышедшая на идеологическую арену, направила свою главную атаку против веры в дьявола как правителя мира. Спиноза, Декарт и Лейбниц создали образ мира, основанного на разуме и добре. В этом мире есть место для Бога-математика и великого конструктора, но нет места для дьявола. Это был единственный способ развеять зловещую атмосферу страха и очистить почерневшее от огня небо Европы. В этом смысле "Теодицея" Лейбница с подзаголовком "Что Бог благ" нанесла сильнейший удар по атмосфере охоты на ведьм. Общий настрой борьбы против инквизиторского духа требовал замены атмосферы страха и веры в силу зла верой в непоколебимую силу разума и доброго начала.

Костры, в которых сжигали ведьм в XVI-XVII веках, горели по всей Европе - от Шотландии до Саксонии, от Испании до Швеции. Границы, разделявшие католическую и протестантскую Европу, для них не существовали. Однако граница, отделявшая русскую землю от Запада, была непроходима. Невротический страх перед ведьмами в России был неизвестен, и инквизиторское преследование их тоже было неизвестно. По эту сторону культурной границы горели и другие костры - костры самосожжения, сожжения старообрядцев.

Западный страх XVI-XVII веков был предчувствием неизбежности социального порядка, который народные массы трактовали как сатанинский порядок. Психология русских старообрядцев была иной: не было страха - спутника неуверенности и ожидания. Было ясно, что конец света уже наступил, Антихрист уже родился, времени больше не существовало. Костер был попыткой обезумевшего от страха мира спасти себя, найдя злое меньшинство, которое стало причиной его гибели. Самосожжение-это средство спасения от влияния и соблазна уже потерянного мира. Идеи были совершенно разные, но дым от костров одинаково тянулся и с Запада, и с Востока.

В заключение хотелось бы сказать, что гонения на колдунов и ведьм были в основном гонениями на пережитки язычества, достаточно глубоко и надолго укоренившиеся в народной культуре, гонениями, осуществляемыми господствующей церковью повсеместно и целенаправленно. Колдуны, ранее служившие жрецами в язычестве, приобрели демонические черты в христианском мировоззрении и стали оплотом злых духов. Страх перед нечистью, охвативший европейское общество в XVI-XVII веках, и бесконтрольная государственная деятельность католической Церкви привели к тому, что в этот период на территории Европы зажигались костры, где сжигали ведьм в немыслимых количествах. В России, где также происходили массовые убийства ведьм, не было такого страха перед нечистой силой, и церковь не имела такого влияния на светскую власть, как в Европе. Поэтому репрессии против колдунов проводились на местах. Отношение к народной культуре как к антикультуре среди высших слоев общества в России не успело сложиться. Все намеки на "огненную борьбу" с ведьмами подавлялись здесь мощным потоком Просвещения, не оставлявшим места злым духам в этом мире и наполнявшим сердца людей мыслями о добре и разуме.

Список литературы

1. Андреев Н. Н. " Человек и злой дух. Культурно-исторический очерк”, Санкт-Петербург, 1914
2. Афанасьев А. Н., статья в альманахе “Комета”, М., 1851, " Ведьма и ведьма”
3. Афанасьев А. Н., статья в журнале "Современник", изд. Панаев И. и Некрасов Н., том XXVI, № 4, 1851. "Колдовство на Руси в старину”
4. Афанасьев А. Н., " Поэтические воззрения славян на природу”, изд. "Индрик”, Москва, 1994.
5. Гуревич А. Я., " Категории средневековой культуры”, Москва, 1985.
6. Гуревич А. Я. " Средневековый мир: культура молчаливого большинства”, Москва, 1986
7. Замалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. " Еретики и православные христиане. Очерки древнерусской духовности": Л., 1991
8. Кузьмин А. Г. "Падение Перуна”, М., "Молодая гвардия", 1988.
9. Лаврецкий И. Р. " История инквизиции”
10. Лозинский С. Предисловие к "Молоту ведьм", Саранск, 1994
11. Лотман Ю. М. “ О "Оде, избранной из Иова "Ломоносов". Статьи по истории русской литературы XVIII-половины XIX века. Избранные статьи, том 2
12. Александр Мень “История религий. Пути христианства", том 2
13. Носова Г. А. " Язычество в православии”
14. История христианства, Справочник Льва, 1989