Реферат на тему: Анализ объективных условий усиления влияния исламского фактора в современных геополитических процессах, а также субъективных факторов, способствующих укреплению позиций ислама в мире

Содержание:

Введение

В двадцатом веке население мира увеличилось в четыре раза и превысило 6,5 миллиарда человек. Особенностью демографических процессов последних десятилетий стал стремительный рост числа мусульман. С 1990 года количество мусульман в мире увеличилось с 880 миллионов до 1 миллиарда. Ислам стал самым быстрорастущим по количеству приверженцев мировой религии, и, по имеющимся прогнозам, к 2030 году на Земле будет не менее двух миллиардов мусульман с населением 8 миллиардов, то есть четвертая часть (в 1900 году). они составляли всего 4,2% населения).          

В настоящее время ислам - уже вторая по популярности (после христианства) мировая религия. Более двух третей мусульман проживают в Азии, где они составляют более 20% населения, почти 30% в Африке (половина населения континента). Мусульманские общины существуют более чем в 120 странах мира, в 35 из них они составляют более 80% населения (большинство из них находится в странах Северной Африки и Западной Азии). Самые крупные мусульманские общины в абсолютном количестве проживают в Индонезии, Индии, Пакистане и Бангладеш. Социологи прогнозируют, что к 2010 году исламская община в США станет второй по величине после христиан, обогнав еврейскую.      

Особенно быстро растет число мусульман в Европе. Самая большая мусульманская община находится во Франции: от 5 до 7 миллионов (до 10% всего населения), ислам стал второй по величине религией страны после католицизма. Многочисленные сообщества последователей ислама сформировались в Германии (4 миллиона), Великобритании (1,7 миллиона), Италии и Голландии (по 1 миллиону). Значительные мусульманские общины разбросаны по всем без исключения странам Западной Европы.   

Ислам пришел в Западную Европу всего несколько десятилетий назад. До конца 1940-х здесь мусульман практически не было или их было очень мало (больше всего во Франции - 120 тысяч в середине 1920-х). Первая массовая миграция была связана с войной в Алжире (1954-1962). После вынужденного согласия Франции на провозглашение независимости этого североафриканского государства сотни тысяч местных мусульман воспользовались возможностью переехать в свою бывшую метрополию.   

В результате массовых миграций из развивающихся стран постоянно возрастает уровень этнической и конфессиональной раздробленности населения тех европейских государств, которые были достаточно однородными несколько десятилетий назад. Принципиально важно, что, в отличие от прошлых лет, значительная часть мусульманских мигрантов и их потомков сейчас не проявляет желания интегрироваться в новую для себя среду. 

Прежняя европейская модель построения единой гражданской нации в рамках национального государства (наподобие плавильного котла в США) в современных условиях уже не работает. Следствием этого является концепция построения мультикультурных, многоконфессиональных, а в последнее время и многоязычных сообществ в отдельных государствах Западной Европы. Для приверженцев либерализма эти концепции кажутся логическим развитием демократии, в которой права меньшинств гарантируются и защищаются государством. В то же время нет разницы между старым и новым населением: их права на изначальное существование в равной степени защищены демократическим государством.      

Мусульманские кварталы и пригороды возникли в Париже, Берлине, Лондоне и многих других крупных европейских городах. Большинство современных французских мусульман являются потомками выходцев из арабского Магриба (Алжир, Тунис, Марокко). В Германии, Голландии, Австрии и Дании мусульманская община в основном представлена ​​потомками турецких эмигрантов. Британские мусульмане в большинстве своем являются потомками иммигрантов из Британской Индии (Пакистана и Бангладеш).   

Росту числа европейских мусульман способствует высокая рождаемость, поощряемая государственными социальными программами. В мусульманских семьях обычно не менее четырех детей в среднем. Большое количество мусульманских семей контрастирует с маленькими детьми и кризисом традиционных семейных ценностей у коренных европейцев. Важнейшим демократическим достижением современной западной цивилизации была провозглашена свобода гомосексуальных отношений, а в ряде стран (Голландия, Бельгия, Канада, Испания и Швейцария, а также в ряде штатов США) однополые браки были разрешены законом.   

Наряду с ростом числа сексуальных меньшинств сознательный отказ иметь детей способствует сокращению коренного (атеистического или номинально христианского) населения Западной Европы, поскольку многие европейцы считают, что дети станут для них препятствием в карьере. или просто помешать им вести привычную и комфортную жизнь. Семьи, в которых есть один ребенок, редко решают завести второго. Для простого воспроизводства населения средняя рождаемость должна составлять 2,1 ребенка. Но женщины в Западной Европе в среднем рожают всего 1,4 ребенка. И в условиях прогрессирующего сокращения коренного населения Европы мусульмане успешно заполняют образовавшийся демографический вакуум.    

Феминистская пропаганда также играет роль, утверждая, что дети мешают женщинам занять свое законное место в обществе. Отказ от традиционных семейных ценностей и моральный кризис общества способствуют росту популярности ислама даже среди коренного населения Европы. Во Франции количество белых французских мусульман уже превышает 50 тысяч человек, что значительно превышает, например, количество русских мусульман в России.  

Религиозный фактор

Известная заповедь Спасителя дай Богу - Богу, и кесарю - кесарю не применима к сегодняшней политической жизни общества. Церковь, главной задачей которой во все времена было спасение души, не только не отошла от института власти, но и в 21 веке стала играть все более значительную роль в мировом политическом процессе. Именно поэтому, выступая перед дипломатическим корпусом в Париже 18 января 2008 года, президент Франции Н. Саркози сказал, что, по его мнению, экологические и религиозные проблемы являются одними из самых серьезных вызовов, которые повлияют на мировое развитие в 21 веке.  

Эти заявления обращают наше внимание на религиозный ренессанс, происходящий в мире. Прослеживается очевидная тенденция: чем дальше глобализируются торговля, финансы и технологии, тем выше становится стремление наций к самоутверждению неэкономического характера. Особенно это проявляется в Западной Европе, где из-за усиления мусульманской составляющей наблюдается не только конфликт культур, но и стремление к национальной изоляции.  

Кроме того, есть основания говорить о том, что религия становится важной частью разворачивающегося противостояния по линии ценностей и моделей развития. Раздались голоса о необходимости должного учета в политике моральных ценностей человечества, общих для всех основных мировых религий. Альянс цивилизаций вряд ли сможет полностью заполнить образовавшуюся нишу в новом мировом порядке с учетом изначально заложенной в нем односторонней ориентации. По этой причине в 2007 году на 62-й сессии Генассамблеи ООН Россия предложила рассмотреть вопрос о создании Консультативного совета религий под эгидой ООН для обмена мнениями между представителями основных мировых конфессий.   

На Западе Церковь стремится дистанцироваться от политического процесса.

Автор считает, что религиозный фактор теперь следует рассматривать как проявление теократических тенденций в политическом процессе (особенно в контексте масштабного социального конфликта), в котором религия выступает в качестве оружия различных политических сил. Детальное рассмотрение этого вопроса должно стать предметом научных исследований, поскольку универсальность и возрастающее проникновение религиозного фактора во все сферы, как международной жизни, так и отдельного государства, указывают на то, что его роль в мировой и локальной политике будет возрастать. 

Это доверие автора не случайно, оно основано на анализе одного из самых острых вызовов современности - идеологического противостояния двух крупнейших мировых конфессий - христианства и ислама. К сожалению, это противостояние - не только смысл теории Сэмюэля Хантингтона о столкновении цивилизаций, но и реальность далекого от бесконфликтного конфессионального взаимодействия во многих странах мира. Хантингтон, несомненно, остроумно обрисовал одну из проблем человечества в начале нового тысячелетия: Человек может быть наполовину французом, наполовину арабом и даже гражданином обеих этих стран. Быть наполовину католиком и наполовину мусульманином гораздо труднее. В этом предложении заключен смысл самой насущной проблемы глобального мира - ответа на вопрос Кто ты?     

Сегодня идентификация различных этнических групп и граждан стран, принципиально отличных друг от друга по формам правления, зачастую стала возможной только на религиозной почве. Но события последних десятилетий показывают, что обособленность этого признака становится началом и стимулом конфликта как в обществе, так и в государстве.  

Несмотря на разные сферы влияния, религия и политика шли рука об руку с самого раннего этапа развития человеческой цивилизации. Еще в древности присутствие в обществе священников и шаманов обеспечивало определенный баланс сил, а позже абсолютная власть представлялась не более чем светским и религиозным союзом. 

Со второй половины ХХ века в мировой политике стала складываться парадоксальная ситуация, когда большинство западных, христианских государств перешли на светское правление, снизив влияние религии исключительно на духовную сферу, а исламские страны, наоборот, усилились. религиозный компонент в их политических режимах. Это произошло на фоне разворачивающейся глобализации, которая, с одной стороны, предполагала полное исключение религии из политического процесса, а с другой стороны, породила новых верующих в лице своих противников. 

Фундаментом нового глобального мира, в котором мы продолжаем жить в 21 веке, стали процессы секуляризации, то есть выхода из-под церковного влияния всех социальных сфер, включая общественное и индивидуальное человеческое сознание, что означало консолидацию преимущество светских ценностей над религиозными.

Этот процесс начался в Европе после Второй мировой войны, в результате установления послевоенной гегемонии Соединенных Штатов, которые стремились утвердить свое культурное влияние, основываясь на ключевой идее обеспечения непрерывного экономического роста и создания общества. массового потребления. Формирование такого общества может быть гарантировано только светской потребительской моралью, не обремененной ограничительными религиозными принципами и нормами, а также американской моделью религиозного плюрализма, которая признает абсолютно равные права для всех религиозных сообществ и церквей. 

Однако эта модель была чуждой европейской традиции, признававшей в той или иной форме особое или монопольное положение традиционной религии. Поэтому вместо принципа равенства всех религий основным принципом секуляризма стала рассматриваться свобода совести, то есть право на свободу религиозных и нерелигиозных убеждений. 

Характеризуя конфессиональную ситуацию современного европейского общества, исследователи выделяют четыре фундаментальных признака: во-первых, конфессиональный нейтралитет государства и власти, который подразумевает автономию государства по отношению ко всем религиозным властям и автономию религий по отношению к государству; во-вторых, признание свободы вероисповедания и свободы нерелигиозности (отказ от религии); в-третьих, признание автономии индивидуального сознания, то есть личной свободы каждого по отношению ко всем религиозным и философским авторитетам; в-четвертых, критическое осмысление всех областей человеческого духа (религия, политика, наука и т. д.), предполагающее свободное обсуждение и столкновение мнений. Другими словами, сущность и смысл гражданских прав человека в Европе оказались выше религиозных или духовных убеждений человека. Это не могло не привести к утрате религиозной, подчеркнем, христианской составляющей общественного развития. Сегодня христианство определяется только как религия политической корректности в европейских странах, что на практике означает его полное исключение из политического и социального процесса и, как отмечают многие независимые исследователи, утрату равенства в межконфессиональных отношениях. За христианством, - пишет философ В. Шохин, - нет ни одного европейского государства, которое основывало бы свою политику на защите своих приоритетов и тех европейских ценностей, которые оно принимает (прежде всего, идеологии прав человека, что опять-таки исходит из того, что самые полноценные люди - это меньшинства) и сами опустевшие христианские церкви, которые часто за бесценок продаются на аукционах как объекты городской недвижимости, чтобы опять же, иногда для последующей приватизации нехристианскими общинами.  В то же время исследователи признают, что христианская церковь еще не исчерпала свои ресурсы влияния на население до такой степени, что окончательно сдает все свои позиции и отказывается от любых признаков равенства в межрелигиозных отношениях.           

Одновременно с этими процессами активизировались усилия идеологов ислама по созданию образа силы и влияния мусульманского мира, в том числе в немусульманских странах. Начался так называемый процесс возрождения ислама, основанный на отрицании несправедливого мироустройства и утверждении исламских ценностей как наиболее многообещающих в построении нового общества, в котором этническая идентичность заменяется религиозное и новое теократическое государство, противопоставленное светскому. 

Этот процесс шел настолько стремительно, что позволил сформировать вполне научные представления о мусульманской Европе, где через 20-25 лет установится власть, присущая исламским государствам. Это позволило мусульманам, которые практически отсутствовали в Западной Европе до конца 1940-х годов ХХ века (больше всего мусульман было исчислено только во Франции - 120 тысяч в середине 1920-х годов), заставить их говорить о себе как об одном из них. самые актуальные европейские проблемы? 

Первая массовая миграция мусульман в европейские страны была связана с войной в Алжире (1954-1962). После того, как Франция признала независимость этого североафриканского государства, сотни тысяч местных мусульман воспользовались возможностью переехать в свою бывшую метрополию. В результате миграции из развивающихся стран стали широко распространенными, и сегодня во Франции самая большая мусульманская община, насчитывающая от 5 до 7 миллионов мусульман, что составляет 10% от общей численности населения. Помимо Франции, есть значительные мусульманские общины в Германии (3,4 миллиона), Великобритании (более 2 миллионов) и Италии (1 миллион). Мусульманская община Голландии приближается к миллиону, где в 1997 году было открыто первое медресе в Роттердаме. Меньшие мусульманские общины разбросаны по всем странам Западной Европы, включая Финляндию и Ирландию.         

Для приверженцев либерализма эти концепции кажутся логическим развитием демократии, в которой права меньшинств гарантируются и защищаются государством. В то же время нет разницы между старым и новым населением: их права на изначальное существование в равной степени защищены демократическим государством. 

Однако складывающаяся политическая ситуация приобретает новые черты. С 1990-х годов в европейской общественной жизни появилось даже понятие евроислам, введенное в политический лексикон духовным лидером европейских мусульман Тариком Рамаданом. Главный тезис Тарика Рамадана заключается в том, что мусульмане, рожденные в Европе, должны получать европейское образование и активно участвовать в европейской общественной и политической жизни, чтобы способствовать распространению ислама.  

Несколько факторов способствуют росту числа европейских мусульман, наиболее значимым из которых является высокая рождаемость, поощряемая государственными социальными программами. В мусульманских семьях обычно не менее четырех детей в среднем. Большое количество мусульманских семей контрастирует с маленькими детьми и кризисом традиционных семейных ценностей у коренных европейцев. Важнейшим демократическим достижением современной западной цивилизации была провозглашена свобода половых отношений, а в ряде стран (Голландия, Бельгия, Канада, Испания и Швейцария) однополые браки были разрешены законом.   

Наряду с ростом числа сексуальных меньшинств сознательный отказ иметь детей способствует сокращению коренного (атеистического или номинально христианского) населения Западной Европы, поскольку многие европейцы считают, что дети станут для них препятствием в карьере. или просто помешать им вести привычную и комфортную жизнь. Семьи, в которых есть один ребенок, редко решают завести второго. Для простого воспроизводства населения средняя рождаемость должна составлять 2,1 ребенка. Но женщины в Западной Европе в среднем рожают всего 1,4 ребенка. И в условиях прогрессирующего сокращения коренного населения Европы мусульмане успешно заполняют образовавшийся демографический вакуум.    

В то же время мигранты-мусульмане осуществляют передачу образа жизни, традиций, обычаев и даже практики организации общественной жизни с последующими политическими претензиями, что часто вступает в серьезный конфликт с преобладающей культурой народов, с которыми они намерены организовать свою жизнь. Это возникающее противоречие питает как националистические настроения населения европейских стран, включая Россию, так и вызывает сопротивление среди мусульман. В то же время, по мнению социологов, европейские мусульмане не проявляют толерантности к своим согражданам в тех странах, которые отличаются наибольшей толерантностью и толерантностью, например, в Великобритании.  

Так, только треть британцев считают мусульман жестокими и враждебными, в то время как в Испании этого мнения придерживается около 60% коренного населения, в Германии - 52%, во Франции - 41%. В то же время именно в Великобритании отмечается наиболее негативное отношение местных мусульман к европейским ценностям на Западе. Большинство представителей британской уммы считают людей западного мира эгоистичными, высокомерными, жадными и аморальными и меньше других верят в возможность своего существования в западном обществе при сохранении традиционного образа жизни и приверженности консервативным ценностям.  

В начале третьего тысячелетия европейские мусульмане превратились в активную политическую силу. Весной и летом 2001 года британские мусульмане провели массовые акции в фабричных городах центральной Англии. В 2002 году во время парламентских выборов во Франции массовые демонстрации французских мусульман в значительной степени парализовали деятельность правого экстремистского Национального фронта. Европейские мусульмане внесли большой вклад в формирование независимой позиции Европы в отношении войны в Ираке в 2003 году. Зимой 2003-2004 годов. Были проведены масштабные акции европейских мусульман, которые были направлены против запрета Министерством образования Франции ношения хиджаба в школах. В европейских городах постоянно проходят массовые марши в поддержку народа Палестины, против политики США и Израиля. Некоторые исламские лидеры даже выступили с требованиями автономии для европейских мусульман. Так, директор мусульманского института К. Сиддики (один из лидеров исламских радикалов в Великобритании) в своем Мусульманском манифесте потребовал придать британским мусульманам статус автономного сообщества.                  

Европа стала ареной для исламских террористов, организовавших взрывы в Мадриде и Лондоне, а также убийство голландского кинорежиссера Тео Ван Гога в Амстердаме. В то же время терроризм порождается не только внутренними причинами, но и процессами, происходящими внутри мусульманских общин Европы. Многие из участников теракта в США 11 сентября 2001 года были мусульманами из европейских стран, где сформировалось их мировоззрение, отрицавшее либеральные и демократические ценности. Большинство тех, кто совершил теракты 11 марта 2004 года в Мадриде, также были молодыми мусульманами из второго или третьего поколения иммигрантов. Они не были связаны с иностранными террористическими организациями, хотя утверждали, что являются последователями Аль-Каиды. В группу вошли жители Мадрида и полноправные граждане Испании (в основном марокканского происхождения), проникшиеся радикальными идеями под влиянием информации, которую они черпали в Интернете с исламских сайтов. Такая же картина наблюдалась и в Великобритании, где теракты в Лондоне 7 июля 2005 г. совершили и молодые мусульмане - полноправные граждане Великобритании.            

На наших глазах ислам стал важнейшим фактором европейской общественной жизни, и без учета этого фактора любой серьезный прогноз будущего развития Европы, да и всего современного мира, невозможен. Мы видим, что значительная часть мусульман Европы не интегрировалась в европейскую реальность и сознательно отказывается принимать западноевропейский образ жизни, мораль и ценности. Все большее число мусульман предпочитают жить в рамках своей общины исключительно в соответствии со своими собственными законами и даже не говорят на языках своей страны проживания.  

Отвергая свою европейскую идентичность, они делают выбор в пользу чистого ислама в его арабской разновидности и ощущают себя прежде всего частью мирового мусульманского сообщества. Именно в этом поведение мусульман принципиально отличается от поведения других меньшинств (китайцев, индийцев, восточноевропейцев и др.), Которые, сохраняя свои культурные традиции и самобытность, все же стремятся адаптироваться и интегрироваться в общество. где они сейчас живут. 

В то же время в условиях европейского общества, построенного на либеральных ценностях, разработка какой-то особой политики по отношению к мусульманам, само их отрыв от ряда других меньшинств представляется совершенно недопустимым нарушением демократии. Настойчивое стремление игнорировать специфику мусульманских проблем привело к тому, что такие экстремисты, как египтянин Абу Хамза, без проблем получили британское гражданство и долгие годы спокойно жили в Великобритании, занимаясь террористической деятельностью. Но для европейского либерализма было бы немыслимо принять законодательство, подобное, например, австралийскому указу, принятому в сентябре 2006 года об иммигрантах арабского происхождения, от которых правительство ощущает угрозу террористических атак. В указе говорится, что мусульмане, желающие жить в Австралии по законам шариата, должны будут покинуть эту страну. Однако в Европе заявления о том, что ислам представляет собой угрозу для общества, приводят к обвинениям в расизме и преследовании.    

Таким образом, несмотря на очевидный геополитический подтекст проблемы распространения ислама в Европе, политическая точка зрения на роль внутреннего ислама не одобряется европейской элитой. Только независимые исследователи, как в Европе, так и в России, пытаются честно и беспристрастно оценить деятельность исламских организаций и роль исламских государств в их развитии. Но последние часто вызывают обвинения европейских интеллектуалов в политкорректности, а со стороны мусульман - в исламофобии (этот термин, кстати, тоже изобретение Тарика Рамадана).  

Но, по мнению французского исследователя К. Моника, политкорректность по отношению к исламу стала чрезмерной. На Западе разрешено критиковать все - христианство, оккультную силу масонства, профсоюзы, капитализм, - вы можете смеяться над Папой, над матерью Терезой, над Далай-ламой, но никогда над исламом, потому что вы будете сразу обвинить в расизме.    

В то же время большинство европейских экспертов и политиков не разделяют мнения о том, что если исламистам позволят прийти к власти, они врастут в демократический процесс или дискредитируют себя и уйдут с политической сцены. На самом деле все режимы, тяготеющие к теократии, даже если они придут к власти в результате выборов (как, например, в Турции или Палестине), не хотят быть свергнутыми по своей воле. И нет сомнений в том, что их власть становится тоталитарной.  

Таким образом, отсутствие положения, гарантирующего равенство всех религий или равное отношение ко всем религиям, позволяет европейским государствам сохранять и независимо определять права традиционных религий.

Таким образом, анализ взаимосвязи современного мира и религии позволяет утверждать, что их состояние и возникающие тенденции представляют собой серьезную проблему, которая не только не отступает, но и нарастает.

Что касается роли европейского религиозного фактора, то анализ утверждений мусульман в Европе приводит к выводу, что ее правящие круги недооценивают или игнорируют как исламский цивилизационный потенциал, так и возможности геополитического проекта исламского единства. Конечно, ислам, как и любая другая религия, сам по себе не представляет угрозы миру и обществу. Угроза возникает только тогда, когда ислам перестает быть религией и начинает использоваться в качестве политической идеологии, которая предназначена для захвата власти в отдельных странах, регионах или в планетарном масштабе во имя создания будущего Всемирного халифата.  

Будущие перспективы Европы будут в первую очередь зависеть от того, смогут ли европейские государства разработать адекватную политику в отношении растущих и менее интегрированных в общество мусульманских общин. Такая политика должна не только гарантировать все права, сохранять религиозную и культурную самобытность европейских мусульман, но и гармонизировать их отношения с обществом, обеспечивать интеграцию мусульман в современную европейскую цивилизацию. 

В этом отношении наиболее продуктивный подход выражен директором Международного института исламской мысли при ЮНЕСКО Мохаммедом Местири, который отметил, что в сегодняшней Европе чувство гражданина у мусульман должно преобладать над религиозной идентификацией, но терпимости недостаточно.. Нам нужно настоящее уважение к правам, свободам и взглядам других людей.  

Мусульмане Европы

В свое время страны Европы предприняли попытку решить проблему нехватки рабочих рук, возникшую после Второй мировой войны, путем привлечения мигрантов в основном из невоюющих стран и собственных колоний. Таким образом, Великобритания стала прибежищем для выходцев из Индии и Пакистана; во Франции значительно увеличилось представительство алжирцев и марокканцев; Германия пополнилась мигрантами из Турции, с которой страна поддерживала союзнические отношения во время Первой мировой войны и была нейтральной и дружественной почти до конца Второй мировой войны.   

Когда принималось политическое решение об использовании иностранной рабочей силы, не существовало последовательной политики интеграции мигрантов в принимающее сообщество на основе усвоения его основных норм и ценностей. Политика переселения как комплекс взаимосвязанных мер не проводилась в европейских странах, и они официально не считались странами иммиграции. Не случайно в их законодательстве понятие иммигрант было заменено понятием иностранец.  

Расчеты властей на временный характер въезда гастарбайтеров не оправдали себя. Из 20 миллионов нанятых иностранцев домой вернулась только половина. Мы хотели рабочих, но у нас были люди, - так он описал результаты миграционной политики 1960-х годов. Швейцарский писатель Макс Фриш. После нефтяного кризиса 1973 года, который привел к резкому сокращению количества рабочих мест, миграция стала проблемой, связанной с решением проблемы нехватки рабочей силы. Безрассудные действия властей, попытки уладить ситуацию в духе сдерживания дали обратный эффект. Из опасения навсегда потерять возможность вернуться в Европу остались временные трудовые мигранты, в основном из мусульманских стран Азии и Африки. С воссоединением семей мигрантов начался процесс формирования анклавов компактного проживания мусульманских общин в Европе. Нет ни одной европейской страны, где бы исламские организации не действовали и не объединялись. К настоящему времени, основываясь только на количественных показателях, мы можем с уверенностью сказать, что ислам стал неотъемлемой частью европейского культурного ландшафта.           

Однако в свете террористических атак в Нью-Йорке, Мадриде и Лондоне, беспорядков из-за борьбы с хиджабом во Франции, погромов в том же месте осенью 2005 года и растущей исламофобии возникает вопрос: дети и внуки мусульман, составляющих большую часть потока трудовых мигрантов в Европу ? 60-е годы ХХ века?       

Три поколения - три менталитета      

До последнего десятилетия политика европейских стран по отношению к мусульманским общинам ограничивалась признанием ислама на конституционном уровне и созданием условий для финансовой и политической независимости их членов. Такое решение проблемы социокультурной адаптации неэтнического населения с позиции laisser faire превратилось в сознательную сегрегацию мусульман в Европе. Более того, в процессе своего количественного роста мусульманские общины перешли от стратегии пассивной автаркии к активной автаркии. На современном этапе можно говорить о трех поколениях мусульман в Европе, и только старшее из них демонстрирует достаточную лояльность к хозяину.   

В первое поколение входят экономические мигранты, прибывшие в 60-е годы. XX век на волне деколонизации. Сегодня их возраст около 60 лет. Пройдя полностью U-образную кривую адаптации, они успешно преодолели первые симптомы культурного шока за счет того, что сам переезд в другую страну воспринимался ими как способ изменить собственный статус в лучшую сторону. Показательно, что волнения осени 2005 года в пригородах Парижа не распространились на такие страны новой иммиграции, как Испания или Италия. Молодые иммигранты из Марокко, проживающие на их территории, не предпринимали никаких активных действий в связи с событиями во Франции, в основном из-за того, что они представляют собой относительно новую группу иммигрантов и, как первое поколение иммиграции, не претендуют на преимущества, которые европейские государства предоставляют своим коренным жителям.          

Второе поколение мусульман в Европе - это дети первых трудовых мигрантов, которые прибыли в молодом возрасте или даже родились и выросли в европейских странах. Им сегодня около 30-40 лет. Если родители были благодарны принимающей стране только за один прием в западное общество потребления, их дети видели все ограничения своих возможностей в рамках этого общества по сравнению со своими западными сверстниками.  

Третье поколение - это внуки первых иммигрантов, родившиеся, выросшие и получившие образование в Европе, граждане европейских государств. Пройдя через европейские учебные заведения, будучи ежедневно знакомым с европейскими СМИ, они должны были проникнуться духом светской христианско-еврейской цивилизации Запада. Однако исследования показывают обратное: склонность к радикальному экстремизму, повышенное восприятие принадлежности к умме.  

Франция

Другие проблемы связаны с алжирской общиной Франции. Среди стран Западной Европы Франция наиболее тесно связана с миром ислама. В 732 году Карлу Мартелю удалось остановить наступление арабов у Пуатье, что не помешало расселению мавров вдоль побережья Средиземного моря в VIII-IX веках. В XI-XIII вв. Франция возглавляла крестовые походы европейских монархов и с 15 по 18 века с переменным успехом вела борьбу за контроль над Средиземным морем. Затем последовали: египетская кампания Наполеона Бонапарта (1798 г.), захват Алжира (1830 г.), установление протектората над Тунисом (1883 г.), Марокко (1912 г.) и окончательная колонизация Северной Африки. Накануне Первой мировой войны во Франции проживало около 30 тысяч североафриканцев. Война привела к массовому использованию африканских мусульман на фронте и в тылу (более 300 тысяч человек). Вырванные из привычной социокультурной среды иммигранты-мусульмане не отличались строгим соблюдением собственных религиозных обычаев. Достаточно сказать, что первые молельные комнаты для мусульман были открыты по инициативе работодателей-собственников - для поддержания должного морального климата на предприятиях. 

В 1917 году правительство издало декрет, запрещающий продажу алкогольных напитков колониальным рабочим, а в 1918 году владельцам питейных заведений было полностью запрещено обслуживать людей из Северной Африки. Для сохранения морали и нравственности в страну были приглашены имамы и талабы (духовные наставники) различных суфийских братств, в железнодорожных депо и больницах появились мусульманские молельные комнаты; были созданы первые крупные мусульманские кладбища. После Второй мировой войны восстановление и промышленный рост способствовали трудовой иммиграции мусульман. Мусульманское население мегаполиса пополнялось в основном алжирскими иммигрантами. Завоевание независимости Алжиром не повлияло на трудовую миграцию алжирцев в бывшую метрополию: Эвианские соглашения 1962 года гарантировали свободное передвижение граждан между Францией и Алжиром. События политической истории Алжира послужили причиной формирования у мигрантов холодного, равнодушного отношения к своей стране, и поэтому степень их участия в разного рода объединениях намного ниже, чем у выходцев из Турции.                                     

Первый этап охватывает период с начала до середины 1970-х годов, когда исламские объединения только делали первые шаги. Мусульмане, проживающие в стране, не проявляли стремления к религиозному самоутверждению. Экономические мигранты - в связи с тем, что им было известно о временности своего пребывания в стране; Французские мусульмане - потому что они видели отказ от исламской идентичности как гарантию успешной интеграции в принимающее общество. На внешнеполитической арене также не произошло заметных событий: политический ислам еще не вступил в стадию подъема, а в странах Востока социальный протест нашел выражение в марксизме и светском национализме.    

Второй этап начинается с экономического кризиса 1973 года. Последующий спад производства вынудил правительство принять решение о прекращении ввоза иностранной рабочей силы во Францию. Намерение властей остановить поток экономической иммиграции привело к обратному результату: количество мигрантов (включая мусульман) увеличилось примерно в полтора раза. Опасаясь навсегда потерять возможность вернуться, временные рабочие остались в стране. Это породило проблему воссоединения иммигрантов с их семьями. Отказ французского правительства предоставить им такую ​​возможность вызвал протесты ряда влиятельных организаций, и в 1976 году власти были вынуждены пойти на уступки. Во второй половине 1970-х гг. Воссоединение семей мигрантов стало широко распространенным явлением, и чувство принадлежности к исламу стало для мигрантов более важным, чем осознание своей изначальной национальности, социального статуса и т. д. Растущий интерес к исламской религиозной практике выразился в спонтанном оборудовании молитвенных комнат в общежитиях, на предприятиях (в частности, на автозаводах Renault), а затем в загородных рабочих помещениях. В то же время администрация часто оказывала помощь мусульманским активистам, видя в исламе противовес влиянию левой пропаганды на рабочих.            

На рубеже 1970-1980-х гг. - третий этап - мусульманский вопрос становится внутренним делом Европы. В результате исламской революции 1979 года в Иране мусульмане в Европе попали под излучение радикального исламизма как в его суннитской версии (Братья-мусульмане и близкие к ним группы), так и в форме хомейнистского революционизма. В 1982 году среди иранских, иракских и ливанских шиитских студентов, обучающихся в Париже, возникли два конкурирующих течения: одни утверждали панисламский характер иранской революции, а другие восхваляли ее как чисто шиитскую. Группы сконцентрировались вокруг иранского культурного центра на улице Жан-Барта, и коллективные молитвы закончились ожесточенными драками между сторонниками и противниками режима Хомейни. Внешнеполитический фон - война в Ливане, захват заложников среди французских граждан - также способствовал формированию негативного стереотипа восприятия ислама как угрозы существованию французского общества. В этом контексте популярность правых партий резко возросла.          

Четвертый этап - 1980-е годы. - можно назвать периодом прогрессивной францизации ислама. Потомки харки и бера, детей иммигрантов из Магриба, родившихся во Франции и многие из которых компенсировали свою неспособность интегрироваться во французское общество, все чаще заявляли о себе как о мусульманах. Благодаря проповедям Джамаат ат-таблиг по меньшей мере 30 000 коренных французов приняли ислам. Сочетая приверженность мусульманской религии с высокой социальной активностью, они, в отличие от иммигрантов, не имевших французского гражданства, имели большие возможности лоббировать собственные религиозные интересы, в том числе путем создания избирательных блоков.     

В конце 1980-х гг. - пятый этап - произошло превращение ислама во вторую религию Франции. В стране сформировалась развитая исламская инфраструктура в виде мечетей, религиозных объединений, исламских мясников и книжных магазинов, мусульманских кладбищ и т. д. Одновременно произошел всплеск исламского фундаментализма среди французских мусульман, спровоцированный военным переворотом в Алжир и запрет Исламского фронта спасения. Перед Францией встал острый вопрос о статусе ислама в государстве, приверженном традициям секуляризма. СМИ горячо обсуждали дело о платках (инцидент с недопустимостью посещения двух школьниц в мусульманских платках) и публикацию аятоллой Хомейни известной фетвы против британского писателя Салмана Рушди, автора знаменитой книги Сатанинские стихи.     

С середины 1990-х гг. начинается современный шестой этап, связанный с ростом проявлений религиозного экстремизма. В 1994-1996 гг. во Франции произошел ряд террористических атак, организованных исламскими радикалами. Растет враждебность французского общественного мнения к исламу. Стремясь уменьшить накал страстей, настоятель мечети на Сталинградской площади в Париже Ларби Кешат обратился к мусульманам и французам с призывом к взаимопониманию в феврале 1997 года, но это привело только к бомбардировке его.           

Как отмечает известный французский исламовед Оливье Рой, социологический портрет исполнителей подобных террористических актов однотипен. Террористы - потомки мусульманских иммигрантов во втором поколении, выросшие в неблагополучных районах, франкоговорящие, плохо образованные, окончившие среднюю школу, но никогда не делавшие профессиональной карьеры. Этническая принадлежность для них менее значима, чем ощущение собственной социальной маргинальности. Вернувшись в ислам, они не имеют опыта религиозной практики и серьезных знаний о религии. Соответственно, популярное утверждение об изначальной агрессии, присущей исламу, по меньшей мере сомнительно. На теракты идут не практикующие прихожане.     

На современном этапе рассредоточенные общины мусульман во Франции сосредоточены вокруг следующих организаций: Соборной мечети Парижа, Национальной федерации мусульман Франции, Федерации исламских организаций, центра отношений между исламом и Западом, отделение Всемирного исламского единства, отделение исламской помощи, Союз исламских организаций Франции.

История первых трех из приведенного выше списка иллюстрирует три наиболее популярных варианта диалога между Европой и внутренним исламом.

Соборная мечеть в Париже, построенная по инициативе и на средства французского правительства в знак признательности мусульманским солдатам, сражавшимся на стороне Франции в Первой мировой войне, была призвана символизировать открытость Третьей республики., помогая укрепить лояльность мусульман. Однако попытка получить контроль над всеми мусульманами в стране путем соглашения с представителями элит не увенчалась успехом. В начале 1980-х гг. после длительной юридической борьбы за право собственности на мечеть между Алжиром (в союзе с Тунисом и Марокко) и французским правительством она была передана под контроль Алжира.    

Создание Федерации исламских организаций спонсировалось Саудовской Аравией. В настоящее время он объединяет около 150 преимущественно фундаменталистских организаций, а на ежегодно организуемых им международных конференциях исламские богословы и ученые открыто отстаивают превосходство законов шариата над светскими. 

Инициатором создания Национальной федерации мусульман Франции (НФМФ) был этнический француз - Даниэль Юсуф-Леклерк, интеллектуал, ставший убежденным мусульманином под влиянием проповедей Джамаат ат-таблиг. До своего избрания на пост главы НФМФ, объединявшей часть исламских объединений на федеральной основе, он возглавлял ассоциацию Тайибат (Добрые дела), получившую от Лиги исламского мира монопольное право передавать категория халяль к мясным продуктам французского производства, предназначенным для потребления в мусульманских странах. Пятеро лидеров Федерации имеют французское происхождение. В настоящее время в состав Федерации входит до ста сорока мусульманских организаций. В апреле 1992 года в Париже прошел конгресс Федерации под лозунгом Мусульмане и ЕС. В Конгрессе приняли участие 23 тысячи представителей 190 исламских обществ Англии, Бельгии, Италии, Швейцарии, Германии, Голландии, Ирландии. Участники конгресса отметили, что мусульмане Европы являются неотъемлемой частью Европейского Союза, и заявили, что терпимость и уважение к различным религиям помогут сохранить социальный мир в Европе. Конгресс потребовал вернуть девочек с закрытыми головами во французские школы и призвал другие европейские государства признать исламскую религию.         

Однако из-за отсутствия какой-либо единой структуры среди мусульманских организаций Франции ни одна из них (включая NFMF) не имеет возможности выступать от имени всего сообщества и, следовательно, служить посредником между ним и государством. Это во многом объясняет неспособность мигрантов адаптироваться по французской модели, ориентированной на групповую адаптацию. 

На современном этапе основной задачей французской государственной политики в отношении внутреннего ислама является его интеграция в социальную и культурную жизнь страны на условиях, не противоречащих основам республиканского строя. Но общий международный фон не способствует ее успешному решению. По словам Кэтрин де Ванден, специалиста по иммиграции и директора по исследованиям Центра международных исследований (Париж): Мусульмане чувствуют себя опозоренными, прежде всего в контексте войны в Персидском заливе. Негативные коннотации, укоренившиеся в исламе сегодня, воспринимаются ими как дополнительное унижение в дополнение к бедности и дискриминации, с которыми многие сталкиваются в повседневной жизни. Некоторые мусульманские страны активно играют на этом, используя факт оккупации Ирака как способ отвлечь внимание от того, насколько плохи дела с их собственной системой правления. Другой не менее важный фактор - СМИ. Такие телеканалы, как Аль-Джазира, которые характеризуются сильной мусульманской идентичностью и преимущественно сосредоточением внимания на конфликтах из иракских или палестино-израильских сериалов, оказывают огромное влияние на восприятие мусульман, что способствует поляризации мнений. Большинство мусульман придерживаются умеренных взглядов, но радикализация среди маргиналов присутствует, и именно это привлекает внимание.       

Великобритания

До взрывов 7 июля 2005 года в Лондоне мусульманская община Великобритании считалась одной из самых надежных. История присутствия мусульман на Британских островах насчитывает три столетия и тесно связана с деятельностью Ост-Индской компании. С середины 19 века, особенно после открытия Суэцкого канала в 1869 году, мусульмане, в основном судовладельцы и торговцы из арабских стран (Йемен и Сомали) и Британской Индии, начали компактно селиться на побережье - в Лондоне, Ливерпуле, Бристоль и Кардифф. В это же время в Англии появились первые мусульманские мистические и суфийские течения. Но усиленная миграция мусульман в метрополию началась после Второй мировой войны: сначала из Индии, затем с запада и востока (современный Бангладеш) Пакистана, который отделился от него. В 1960-е гг. Исламская иммиграция в Великобританию достигла пика, и правительство потребовало принятия трех иммиграционных законов, ограничивающих въезд в страну. В 1970-1980-е гг. количество иммигрантов с мусульманского Востока в Великобритании росло уже во многом за счет высокой рождаемости мигрантов первого поколения. На современном этапе в Бирмингеме, Манчестере, Ноттингеме, Ливерпуле, Кардиффе есть целые мусульманские кварталы. Большинство их жителей работают мусорщиками, грузчиками, мелкими служащими и торговцами. По данным Специальной комиссии по расовому равенству, которая отслеживает политику работодателей в отношении этнических меньшинств в течение 28 лет, разрыв между их заработной платой по сравнению с заработной платой коренных британцев за последние годы значительно сократился. Однако дискриминация при приеме на работу осталась прежней. У белого выпускника университета в три раза больше шансов получить работу в крупной английской компании, чем в диаспоре. Афро-карибские британцы в четыре раза чаще, чем их белые коллеги той же квалификации, не проходят собеседование при приеме на работу. В то же время закон дает право обжаловать дискриминационное отношение к себе только тем, кто уже получил работу. С мигрантами-мусульманами ситуация еще сложнее. Показателен следующий случай. Вскоре после событий 1990–1991-х гг. в Персидском заливе британская компания в Шеффилде объявила при приеме на работу, что не будет нанимать мусульман. Иск против компании по обвинению в нарушении 1968 расового равенство закона ничего не делал, так как мусульмане не особая раса. Предлагаемые Комиссией по расовому равенству меры - поощрение транснациональных работодателей в сочетании с национальными квотами на работу - неприемлемы в консервативном и сильно стратифицированном английском обществе. Критики системы квот указывают, что она противоречит фундаментальным основам западного общества - свободной конкуренции - и приводит к появлению группового фильтра с противоположным знаком.                                  

Между тем, согласно последней британской переписи, количество этнических меньшинств в возрасте до двадцати пяти лет составляет 45%, тогда как для белого населения этот показатель не превышает 35%. Можно предположить, что при сохранении существующих тенденций - уменьшения белого населения трудоспособного возраста на фоне омоложения диаспоры - работодатели будут вынуждены отказаться от этнических и конфессиональных предрассудков, хотя бы из соображений экономической целесообразности. Но похоже, что старую систему скрытого неравенства с большей вероятностью можно воспроизвести на новом уровне в соответствии с правилами фермы Джорджа Оруэлла: все равны, но одни более равны, чем другие.  

А пока представители сообщества все активнее осваивают сферу малого и среднего бизнеса. Согласно международным исследованиям, этническая экономика Великобритании составляет около 250 тысяч компаний и 13 миллиардов долларов США в казне ежегодно. В начале 2006 года наследник британской короны принц Чарльз подписал меморандум о взаимопонимании между Исламским банком развития (IDB) и его собственной благотворительной организацией International Youth Business. На конференции в Лондоне, посвященной 30-летию ИБР, он выразил уверенность, что при поддержке Исламского банка развития наши благотворительные организации смогут приумножить свои усилия для решения проблем, с которыми мы сталкиваемся в британских городах, и оказания помощи. молодым мусульманам, не имеющим достаточной поддержки со стороны общества, для того, чтобы на равных участвовать в жизни страны, способствуя укреплению солидарности и развитию совместной деловой активности. Создавая такие фонды, как Международный молодежный бизнес, деятельность которых не ограничивается только Великобританией, но распространяется на Марокко, Египет и Иорданию, правительство стремится установить каналы косвенного влияния на представителей сообщества, чтобы лучше контролировать их деятельность в будущем.. Основная трудность в установлении диалога с мусульманскими общинами - это отсутствие организованности среди умеренных мусульман Великобритании.         

Между тем радикальные приверженцы ислама не только объединяются вокруг ближайшей мечети и ее имама, но и в той или иной степени поддерживают различные происламские общественные организации, в частности Исламский культурный центр, Лондонскую ассоциацию мусульманской помощи и организацию Исламская помощь. Ассоциация в Бирмингеме. Глава последнего - Гани Аль-Бани, отец которого был казнен за участие в покушении на президента Египта Гамаля Абдель Насера. По сообщениям СМИ, исламская помощь контролируется и финансируется спецслужбами Великобритании и Саудовской Аравии, а Аль-Бани незаконно приехал в Чечню в сентябре 1997 года и встретился там с Асланом Масхадовым.      

Еще более активен во всех сферах: Федерация исламских студенческих обществ, Союз мусульманских организаций Соединенного Королевства и Европы, Исламский совет Европы, Союз исламской прессы, Организация молодых мусульман Соединенного Королевства и, наконец, Соединенное Королевство. Исламская миссия. Исламская миссия, созданная в 1962 году под сильным влиянием Джамаат-и Ислами, стремится распространять ислам через установление дружеских отношений между мусульманами и немусульманами. Его центры при крупных мечетях проводят активную политику прозелитизма среди молодежи, распространяя газету Молодой мусульманин.    

Для координации действий всех вышеперечисленных организаций в 1990 году было создано Исламское общество Великобритании с отделениями по всей стране. Около дюжины мечетей в Великобритании контролируются движением Ахли-Хадис, которое поддерживает тесные, в том числе финансовые связи, с мусульманами в Южной Африке. Позиция Ливийской ассоциации исламского призыва выражается относительно небольшими, но все еще постоянными отделениями Всемирной исламской лиги в стране. Уже упомянутый Джамаат-и Ислами предпочитает действовать экономически и идеологически через Исламский фонд: в области образования - через Фонд мусульманского образования, в области пропаганды ислама - через организацию Даават-уль-Ислам.       

Наличие значительного количества хорошо организованных радикальных мусульманских группировок не может не влиять на внутреннюю политику Великобритании, особенно в свете того, что сами мусульмане на рубеже 1980–1990-х гг. предпринял шаги чисто политического характера. В июле 1989 года с целью получения депутатских мандатов на парламентских выборах была создана Исламская партия Великобритании (IPB - Islamic Party of Britain). В 1990 и 1992 гг. усилия партии не увенчались успехом, но позже они выиграли один мандат. К 2001 году в английском парламенте уже было четыре мусульманина: три члена Палаты лордов и один из Палаты общин. Согласно заявлению лорда-мусульманина Назира Ахмада, по состоянию на февраль 2001 года в местных парламентских структурах Великобритании работало 160 мусульман. Однако, пока большинство голосов лежит в основе системы парламентских выборов Великобритании, у мусульман не будет шансов быть представленными в парламенте в соответствии со своими амбициями. Они не составляют большинства ни в одном избирательном округе; более того, их симпатии примерно поровну разделены между консерваторами и лейбористами, что еще больше ослабляет их позиции. Также маловероятно, что программный слоган с официального сайта IPB - За лучшее будущее с исламом - понравится коренным британцам партии.                   

Несомненным достоинством британской концепции адаптации было и остается внимание к личности, умение дистанцироваться от своей групповой принадлежности. Последовательно реализуя традиционный принцип разделяй и властвуй, британцы, проявляя внимание к личности, отрывают ее от группы, разрушая последнюю изнутри. В 1997 году, после прихода к власти Лейбористской партии, политика взаимоотношений с этническими меньшинствами строилась в духе концепции мультикультурализма. Премьер-министр Великобритании Тони Блэр принял участие в церемониях открытия мечетей, религиозных школ, буддийских храмов и др.     

Однако в свете событий последних лет настроения в обществе и политических кругах изменились. Все больше и больше людей высказываются против раздела страны по религиозному или этническому признаку. Великобритания как альтернатива центробежному этноцентризму диаспоры - это новая концепция власти. Практическая ценность этой концепции может быть поставлена ​​под сомнение из-за разделения, которое существует среди самих коренных британцев - шотландцев, валлийцев, ольстеров и англичан.   

Тем не менее, не стоит сбрасывать со счетов уже неоднократно обоснованный принцип - против кого мы друзья? Если до 7 июля 2005 года террор на Британских островах был связан с одной организацией - Ирландской республиканской армией (ИРА), то взрывы в лондонском метро и автобусе, которые стали продолжением террористических атак радикальных исламистов на 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и 11 марта 2004 года в Мадриде вынудили самых непримиримых европейских террористов официально сложить оружие. ИРА взяла курс на отказ от террористической деятельности несколько лет назад, но взрывы 7 июля позволили лидерам организации попрощаться с распростертыми объятиями, не потеряв лица. 28 июля 2005 года ИРА объявила о полном прекращении боевых действий против Великобритании и предложила властям использовать свой опыт, оружие и знания в борьбе с исламской угрозой. Учитывая тот факт, что многие из них практиковали в подпольных ячейках Аль-Каиды, они наилучшим образом представляют структуру и методы действий исламистов. Кстати, одновременно с разоружением ИРА Великобритании в Испании власти начали переговоры с лидерами запрещенной в стране баскской партии Бата-сун. Во Франции активизировался процесс мирного урегулирования с корсиканскими сепаратистами.              

От пропаганды хиджаба к пропаганде террора

Не менее тревожит европейцев и близость этнических анклавов мусульман, и политическая активность представителей диаспоры. Мусульманские общины Европы воспринимаются автохтонным населением как троянский конь исламского мира, дополнительный козырь в политическом давлении на европейские государства. 

Неспособность попасть в высшие эшелоны власти приводит активных мусульман второго и третьего поколений к формированию альтернативных объединений, в которых религиозная и политическая составляющие тесно переплетаются. Деятельность таких ассоциаций, как Исламская миссия Соединенного Королевства, Исламский совет Европы (Великобритания), Союз исламских организаций Европы (Германия), Федерация исламских организаций (Франция), не ограничивается выполнением культурные, образовательные и гуманитарные функции. Деятельность Европейской лиги арабских государств (EAL) в Бельгии является хорошей иллюстрацией того, как свобода слова, провозглашенная европейским гражданским обществом, может быть использована для продвижения совершенно иных ценностей.  

Организация требует превращения арабов в независимый этнос, равный всем остальным. Члены EAL выступают за арабский язык в качестве государственного, ислам как официальную религию, квоты для мусульман в образовательных и государственных учреждениях и, самое главное, за официальное прекращение политики интеграции мусульманских иммигрантов в жизнь Европы. В то же время лидер организации Абу Яя призывает своих сторонников к открытой политической конфронтации с официальными властями во имя демократических идеалов.  

12 января 2004 г. EAL заявила, что запрет на ношение мусульманских головных платков в государственных школах Бельгии является нарушением права на свободу религии, гарантированного статьей 18 Всеобщей декларации прав человека. Согласно EAL, платки не являются религиозным символом, а лишь частью религиозной практики.   

В ответ на публикацию карикатур на пророка Мухаммеда датской газетой Jillands Posten EAL разместила на своем веб-сайте антисемитские карикатуры. На одной из фотографий Анна Франк лежала в постели с Адольфом Гитлером. Другой рисунок поставил под сомнение факт Холокоста: были изображены два человека, один взбивал кучу костей и говорил: Сомневаюсь, что они евреи; На что второй отвечает: Нам нужно как-то получить число шесть миллионов. В объяснении говорилось, что карикатуры были опубликованы с учетом свободы слова в Европе. Этим же ранее объяснялось размещение в газетах карикатур на пророка Мухаммеда. Остается отметить, что вскоре после ответного демарша представителей EAL сайт организации стал недоступен.      

Ответ на вызовы исламизма - осознание вызовов      

В конце 1990-х гг. усилиями ЦРУ США, израильской внешней разведки Моссад, спецслужб Германии, Великобритании, Франции и Италии по нейтрализации террористических группировок в Албании (1998, 1999), Великобритании (1998), Германии (1998, 2000, 2001), Франция (1999 г.), Турция (1999 г.), Италия (2001 г.) и Испания (2001 г.). Однако актуальность проблемы противодействия исламскому экстремизму с каждым годом возрастает, и пока нельзя говорить о разработке единого комплекса совместных мер.                

Многочисленные исследования подтвердили, что носителями идей джихада и радикального ислама являются преимущественно европейские мусульмане, то есть те, кто получил образование, вырос или даже родился в странах ЕС. Это явление особенно активно преследуют американские политологи (и спецслужбы), которых заботит безопасность не столько Европы, сколько Америки. Так, по данным Центра Никсона, который следил за моджахедами в ЕС и США, из 400 опрошенных исламистов большинство составляют французские граждане, которых даже больше, чем саудовцев; количество исламистов с британскими паспортами превысило количество граждан других проблемных стран - Судана, Йемена, ОАЭ, Ливана и Ливии вместе взятых. Четверть джихадистов были гражданами европейских стран, то есть имели право на безвизовый въезд в США. Последнее обстоятельство беспокоит американцев, которые считают, что европейцы слишком легкомысленно относятся к существованию неконтролируемых и закрытых мусульманских общин, при этом наделяя их правами, социальными льготами и гражданством, то есть проводя политику мультикультурализма.     

Тот факт, что в Европе сложились столь благоприятные условия для свободной деятельности радикальных исламистов и просто откровенных террористов, во многом объясняется либеральной позицией западных властей. Опасаясь красной угрозы, Запад десятилетиями взращивал исламистов, чтобы использовать их против СССР в будущем, и готовил албанских боевиков против Белграда. 

Другая причина - влияние политических событий в странах, откуда прибыли мусульманские эмигранты. Вспышкам исламизма в Европе способствовали военные перевороты (Турция, Алжир), запреты исламистских партий (Египет), обострение ситуации на Ближнем Востоке и др. 

Не меньшее значение имела целенаправленная деятельность самих исламских организаций, которая в 1980–1990-е гг. стремился сделать религию и религиозно ориентированное восприятие мира привлекательными для мусульманской молодежи в Европе. 

Свою роль сыграла и политика двойных стандартов. Ряд государств поддерживал или поощрял террористическую деятельность в их узко политических целях. В разное время Соединенные Штаты относились к ним со своей слепой поддержкой Израиля; Саудовская Аравия против исламистов; Англия, помогающая ультрапротестантам в Ольстере; Франция, которая манипулировала баскскими националистами, Пакистан, поддерживающий талибов, кашмирских, сикхских и мусульманских сепаратистов; Индия с ее тамилами и т. д.      

Оппозиция недемократическому режиму Милошевича привела к бомбардировкам мирных городов и попустительству безудержной этнической чистки сербского населения косовскими мусульманскими албанскими сепаратистами. Почти десять лет назад Newsweek с грустью констатировал, что Соединенные Штаты, Израиль, Великобритания, Франция, Саудовская Аравия, Кувейт имеют давнюю историю непростых отношений с исламскими группировками, которые на данном этапе считаются террористическими, и что западные народы не имеют ничего против экстремизма, поскольку пока они действовали в правильном направлении.  

Заключение

Подведу некоторые итоги. Из всего вышесказанного ясно: проблема исламизации сегодня настолько серьезна, что требует не только постоянного наблюдения, но и противодействия, если мы хотим сохранить христианскую цивилизацию и европейскую расу в целом. 

Отметим, прежде всего, низкую рождаемость в европейских и американских семьях (в среднем 1,1 ребенка на семью), разрешение однополых браков, рост бесплодия и импотенции в результате сексуальной революции, беспрецедентный размах детской проституции, абортов (помните, что почти во всех исламских странах эти действия караются смертной казнью), рост употребления синтетических наркотиков, употребление которых приводит к необратимым мутациям в генах (а это будет передаваться по наследству детям наркоманов), распространение атеизма, гедонизма (влечение к удовольствиям)...

И на фоне этого для исламских семей: характерная высокая рождаемость (в среднем 6,7 ребенка на семью), нравственные принципы, сохранение физического и духовного здоровья.

Список литературы

1. Четверикова О.Н. Религия и политика в современной Европе. М., 2006     
2. Михаил Денисенко. Изменения в иммиграционной политике развитых стран. Внутренние банкноты. 2006
3. Андрей Козенко. Полумесяц над Европой. Толерантность как вызов экстремизму. Российская газета. 2007  
4. Рой Оливье. Для Франции ислам не представляет особой проблемы... Перевод: Э. Клокова. Зарубежная литература. 2007